Аннотация: Последняя глава романа "Окопов. Счастье на предъявителя" перед развязкой
Книга 2. Глава 3. Часть 4. Возвращение блудной дщери или самая черная пятница. Нет бедам конца.
"Динь, динь, динь" - динамики гулко разнесли вызов электронного ксилофона. Приятный женский голос, немного гнусавя, будто нос заложило, мило известил: "Совершил посадку самолет, прибывший рейсом двадцать четыре ноль пять из Москвы". В зале аэропорта оживились. С мест повскакивали женщины с букетами цветов, некоторые с детьми, и потянулись в зону прилета, где вскоре образовалась толпа. Минут через двадцать двери распахнулись. Окружившие выход загалдели. Появились первые пассажиры, улыбающиеся мужики с обветренными, загорелыми лицами. Увидав своего, к нему тут же бросалась кто-то из встречающих. Восклицания, объятья, слезы, смех, поцелуи. Так встречают экипажи судов, вернувшихся после долгих рейсов. Остальные пассажиры проходили мимо, быть может, внутренне завидуя такому страстному, родному приему их попутчиков. Последней вышла молодая женщина в строгом костюме цвета "кремовый хаки": слегка расклешенная юбка до колен и пиджак, под которым бледно-васильковая блуза. Вместо галстука черный шнурок, завязанный замысловатым бантиком. В цвет шнурку классические туфельки на высокой шпильке. В руке бежевая дорожная сумка. Русые волосы собраны в хвост "Пузыри", заколотый у основания "крабиком" с черными стразами. Смугловатое от загара лицо ухожено, слегка в макияже. Яркая помада. Спинка натянута, голова прямо. Идет неспеша, покачивая бедрами, как по подиуму. Ее можно было бы принять за крутую бизнес-леди или, как минимум, за руководителя какого-нибудь департамента Мэрии, если бы не взгляд. В нем не чувствовалось уверенности. Настороженный, даже испуганный. Глаза не на месте, бегают. Женщина прошла между стоявшими на проходе целующимися и обнимающимися парами, слегка покосившись на них. Когда миновала всех, глубоко вздохнула и беззвучно выдохнула, казалось, с сожалением.
Светлана прошла на середину зала аэропорта, остановилась, поставила на пол сумку, запрокинула голову, прикрыла глаза и сказала негромко: "Вот я и дома!" "Динь, динь, динь" - опять пропел электронный ксилофон, привлекая внимание к следующему объявлению. "Пассажирам рейса двадцать четыре ноль пять, Москва-Калининград... Выдача багажа осуществляется на стойке два бэ, в правом крыле аэропорта". Светлана спохватилась, огляделась, пытаясь сориентироваться, с какой стороны "право" и где там стойка "два бэ".
Только вышла из дверей аэропорта, как сбоку подскочил какой-то грузный мужик в замшевой куртке, кожаной кепке, с лоснящимся лицом.
- Позвольте, помогу! - обратился он с заискивающей улыбкой, щуря маленькие глазки и указывая на здоровенный синий чемодан, который Светлана с заметным усилием катила за собой.
Благодарно улыбнулась, позволила, уступив ему ручку.
- Погода какая! Прям лето, - любезный мужчина пытался завязать разговор, следуя за ней с чемоданом к стоянке, и тут же спросил: - Такси до города не желаете?
- Почем у вас? - поинтересовалась немного надменно, не оборачиваясь.
- По счетчику. Исключительно по счетчику, - живо ответил он.
- Если по счетчику, то... М-м-м..., поехали!
Светлана, шедшая спереди, не увидела, как и без того широкое лицо мужчины расплылось в радостной улыбке, а глаза сузились до щелочек.
Черный "Мерседес" с белыми шашечками и надписью на передней дверце "Люкс Сити Такси" выглядел представительским только когда стоял. Мягкие кожаные сиденья, чистенький салон, аромат ванили. Только тронулись, и ощущения комфорта исчезло. Передняя подвеска неприятно погромыхивала на ухабах, от чего казалось, сейчас что-нибудь отвалится, и они застрянут посреди пути. Но Светлана не стала выговаривать таксисту за подобный дискомфорт. Понадеялась, как-нибудь да доберутся.
За окном машины проплывали знакомые с детства пейзажи: шеренги деревьев по обочинам дороги, лес, поля, луга, поселки. Вскоре въехали в город. Потянулись невзрачные окраины. Вроде, должны нахлынуть воспоминания, умиление от встречи с Родиной. Ан нет! Равнодушие. "Будто и не уезжала, - думала Светлана. - Столько мечтала о возвращении, представляла, воображала! Вернулась, и ничего не тронуло. Ни-че-го...! Не зря ж говорится, возвращаются не куда, а к кому. А у меня здесь...? Э-э-эх! Ни-ко-го! Ни мужа, ни друзей, ни, даже, бабушки уже. Только подружка Галка осталась. Да и та сейчас где-то в отпуске. Опять одна! Сука...! Ой, че-то не в те дебри понесло! Ща опять на слезу пробьет. Всё! Хватит соплей! Просто устала...! Боже, как я устала! Так...?! Сейчас домой и сразу в ванну, отмокать. Но сперва заказать что-нибудь на ужин. Жрать хочу, невозможно. Потом в постель и спать, спать, спать... Все дела на завтра. А завтра...?! Ох уж мне это "завтра"! Так! Сперва в офис. Или...? Или в салон, че ли...? Бли-и-ин! Как же не хочется! Как не хочется влазить во все то дерьмо, что без меня тут наворотили! Дядя, скот! Понадеялась, доверилась... А он...! И зачем послушалась бабушку, назначила генеральным?! Родня называется, "племяшку не обманет"! Мудак, ёп...! Завалил все дела и смылся в командировку. Зарплату в фирмах не платил с июня. Все разбежались...! Стоп! А почему не платил? Он же о прибылях за июль отчитался! Шестьдесят три штуки баксов...! За май и июнь где-то по столько же. По его отчетам, за последние тридцать три месяца прибыли должно быть около двух миллионов... баксов! А зарплату не платил. Куда деньги дел?! Спер, че-ли? Растратил...? Эх, бабуля-бабуля! Подсунула своего сыночка-афериста. Сама померла, а мне расхлебывай...?! Так...! А не заглянуть ли с утра к тетке Люде, пока на работу не ушла? Спрошу на счет дяди, куда свалил. Может, про деньги что знает, куда делись? Она, вроде, здесь, не уехала. Мама по телефону говорила... Ага, тетка! Только приду, сразу наезжать начнет, прошмандовкой обзывать. Как тогда. Может и драться полезть. Еще та хабалка... Во! Придумала! Начну ка с охранной фирмы! Телохранителя найму, и чтоб с машиной. Так будет спокойнее. Вот с ним можно и к тетке. Пусть только попробует вякнуть! Э-э-эх! Во сколько ж мне это станет? М-м-м... Окопов-Окопов! Из-за тебя всё! Если б тогда не сбежал, то ничего такого... Наверняка, сдох уже где-то. Почти три года его никто не видел. Э-э-эх! Козел!"
Размышления Светланы прервал внезапный визг тормозов и подвеска автомобиля громыхнула так, что показалось, во кого-то въехали. Ее резко бросило вперед. Вовремя подставила руки. Иначе, точно бы, ударилась лбом о переднее сиденье. Сердце екнуло, глаза по семь копеек. В легкой панике завертела головой и увидела через лобовое стекло, что причиной столь экстренного торможения стал какой-то неопрятный, бородатый алкаш с бритым черепом и одутловатой рожей. Щека грязная. Рубаха в клетку навыпуск с прилипшими травинками и листьями. Потертые джинсы с отчетливым мокрым пятном вокруг промежности. Еще и обоссался. Алкаш нетвердой походкой переходил дорогу, не глядя по сторонам, а лишь себе под ноги. Услыхав визг тормозов он с некоторым запозданием поднял глаза, посмотрел мутным, блуждающим взглядом, ухмыльнулся, сунул руки в карманы и поплелся дальше, опять свесив голову. "Куда...?! Куда прешь, скотина обоссанная?! - проорал таксист, припав грудью к рулю. - Жить надоело?! Нажрался и никуда не смотрит! Дорога здесь, мудак...! Нет, вы видели?! - водила немного повернул голову назад, эмоционально обращаясь к пассажирке. - Его чуть не сшибли, а ему всё...! Прет, не глядя, урод! Сейчас как бы...! Так потом отвечай за него, за эту бомжину!" "Вот именно! - поддакнула Светлана, переводя дыхание. - Зенки зальет и прет напропалую! Из-за него опять чуть лоб себе не расшибла! Козел!" Водитель в возбуждении вскинул руки, грохнул обеими о руль и, когда забулдыга прошел мимо, рванул с места. "Эх! За три года ничего не изменилось, - подумала она, обернувшись, глядя через заднее стекло на удаляющегося алкаша. - Все то же пьяное быдло на улицах". Она всё смотрела назад и не могла оторвать взгляда от этого грязного бомжа, пока его не скрыли придорожные кусты. Когда его не стало видно, от чего-то вздрогнула и комок к горлу. Сглотнула, приложив руку к груди.
Светлана никак не реагировала. Уже с минуту сидела неподвижно, впершись взглядом в боковое окно. Калитка, ворота, кованный забор, сквозь прутья которого видны ее дом и участок. Тусклые, давно не мытые стекла. Дикий виноград, уже подпаленный по краям осенним красным, оплел сбоку колонны крыльца и часть стены, закрыв собой половину окон фасада. Грязные дорожки с проросшей между плитками травой, с кучками засохшего собачьего дерьма и сгнившей прошлогодней листвой. Вместо аккуратного газона, дикое разнотравие по колено. Вишни, яблони, груши, персики, черешня и сливы вымахали чуть ли не в двое, раздались вширь, от чего кроны переплелись и уже ничем не напоминали прежнего аккуратного садика. Банька, что чуть в стороне от дома, утопла в зарослях крапивы в человеческий рост. Из щели почтового ящика, встроенного в один из кирпичных столбов калитки, битком торчат смятые, пожелтевшие от времени и покоробленные дождем бумаги. Запустение. Полнейшее запустение. Всё уныло, тоскливо и мрачно даже при солнечном свете. А что творится внутри?! Она вспомнила, как после отъезда Окопова целых три месяца не поднималась в мансарду, в комнатку, в которой иногда уединялась поплакать или чтоб не видеть рожи мужа. Тогда че-то не проконтролировала новую домработницу, которая все эти три месяца там не убиралась. А как зашла, ахнула. Всё в пыли, особенно заметной в отпечатках от каждого прикосновения. По углам паутина. Вспомнив это, Светлана живо представила, что может твориться сейчас в ее доме по прошествии трех лет. Кругом пыль, бахромы паутины, затхлый дух, гулкое эхо по комнатам от цокота собственных шпилек и призрачная тень бывшего мужа выплывает из его кабинета. Потребуется не один день, а может, и не одна неделя, чтоб оживить дом, навести там порядок. Сейчас на это ни сил, ни смелости. Одна туда ни за что не войдет. Только в сопровождении кого-то. Потому что, страшно.
- Ну! - настаивал водитель. - Так и будем сидеть...?! Дамочка, вы уж решайтесь на что-нибудь! Мне работать надо.
- Я не буду здесь выходить! - Светлана, наконец, опомнилась. - Пожалуйста, отвезите в отель! Знаете какой-нибудь хороший поблизости?
- Хороший...?! - его рот растянула улыбка и глазки сузились до щелочек. - Как же, знаю! "Дейма".
- Где это?
- В Балтрайоне.
- Так далеко! Здесь же рядом, вроде, "Турист" есть?
- "Турист" не рекомендую. Вы ж просили хороший! Мои пассажиры, кто там жил, частенько на него жаловались. А "Дейма" недавно после ремонта, имеются люксовые номера. Все хвалили.
- Значит, в Балтрайоне? - вздохнула. - Ладно уж, поехали!
Прибыли. Светлана недоверчиво покосилось на дом желтоватого кирпича. По виду, обычная девятиэтажка спальных районов. Только по вывеске у входа можно догадаться, что это не абы че, а гостиница аж в три звезды. Таксист назвал сумму за поездку в две тысячи сто семьдесят два рубля и сорок копеек. Светлана подумала, ослышалась. А этот с лоснящейся рожей, нагло улыбаясь, показал на счетчик. То была последняя капля. Минут десять возмущалась, скандалила за такую безбожную цену, когда, буквально три часа назад из центра Москвы добралась до Шереметьево всего за четыреста рублей. Водитель, видать, привыкший к таким инцидентам, спокойно, с кривой ухмылкой парировал ее выпады, ссылаясь на: показания счетчика; прайс лист; что у них "Люкс Сити Такси", машины повышенного комфорта, поэтому и расценки такие. Вцепившись в последний аргумент, Светлана начала поносить развалюху с громыхающей подвеской, в которой комфорта не более чем у телеги. Водила и к этому был готов. Заблокировал двери, не давая выйти. Пригрозил вызвать милицию, если не расплатится. Пришлось сдаться. Заплатила, потребовав сдачу до копеечки.
Долгожданное возвращение домой получилось не таким, как представляла. Никакой радости. По пути из аэропорта чуть не сбили человека. Собственный дом в полном запустении, куда и заходить страшно. Скандал с таксистом-аферистом, разведшим на бабки. В довершении, все люксовые номера этой гостиницы оказались заняты. Пришлось довольствоваться простеньким, небольшим номером, в котором вместо ванны душевая кабинка. А завтра еще дел невпроворот, и она понятия не имеет, с какого конца браться. Перед тем, как уснуть, который раз слезы в подушку. Так для Светланы закончился понедельник, 3 сентября 2007 года, первый ее день по возвращению домой.
Вторник закончился для нее такими же слезами, которые проливала уже в люксовом номере гостиницы "Турист" наедине с бутылочкой виски и пачкой сигарет.
После завтрака облачилась во вчерашний деловой костюм бизнес-леди. День решила начать с визита в охранное предприятие "Гюрза", нанять себе телохранителей. К сожалению, таковых, готовых немедленно взяться за охрану ее тела, там не нашлось. Обещали к завтрашнему дню прислать.
Следующим пунктом стало посещение головного офиса ее компании "Эуро Ист-Вест Транс". Направляясь туда, Светлана сильно переживала. Еще в Брно от Афанасия узнала, что из руководства в офисе никого, люди разбежались. Поэтому ожидала увидеть там полнейший разгром: выбитые стекла; сквозняки гоняют листки по пустым коридорам; двери в кабинеты нараспашку; на столах груды бумаг и папок; стеллажи опрокинуты; мониторы компьютеров разбиты или украдены; похабные надписи и рисунки из баллончиков по всем стенам; полы изгажены. Однако, подъехав на такси, обнаружила: стекла целые и, даже, вроде, чистые, на входе дежурит охранник, внутри порядок. Вот только непривычно тихо, из сотрудников никого. Охранник, вежливый молодой человек в камуфляже, дальше вестибюля пройти не дал. По мобильнику известил кого-то о прибытии владелицы компании, просил спуститься. Пока ждали, охранник много чего услышал про себя и безобразие с беззаконием, когда собственницу не пускают в ее владения. Все это слушал молча с улыбкой, кивая, как бы соглашаясь с доводами разгневанной дамы. Минут через десять в вестибюле появился худенький паренек, совсем юный, наверное, двадцати еще нет, в черном строгом костюме, который казался ему великоват, в белой рубашке и при галстуке. В руках синяя папка-планшет для подписей.
- Какого тут происходит...?! - воскликнула уже разгоряченная Светлана, обращаясь к подходившему парню. - Почему меня не пускают в собственный офис?!
- Здравствуйте, Светлана Владимировна! - подойдя, чернявый паренек вежливо поздоровался, слегка кивнул и представился, протянув руку. - Коцман Лев Давидович.
Она демонстративно проигнорировала протянутую руку. С возмущением спросила: - Коцман...? Вы что, здесь работаете?!
- Да.
- А-а-а, всё понятно! - ее тон звучал утвердительно. - Вас на работу принял Геннадий Арсентьевич!
- Нет.
- Как, нет...?!
- Я к Геннадию Арсентьевичу не имею никакого отношения. Он меня на работу не принимал. М-м-м... Мне бы самому хотелось его видеть, но он, говорят, дней десять назад куда-то уехал.
- Тогда, э-э-э...! - от возмущения запнулась. - Тогда, не понимаю, какого черта вы тут делаете?! И вообще, кто вы такой?!
- Помощник конкурсного управляющего.
- Помощник, кого?!
- Светлана Владимировна, вы, наверное, еще не в курсе, но с двадцать девятого августа компания "Эуро Ист-Вест Транс" находятся в состоянии банкротства. Вот, пожалуйста, - он раскрыл папку, достал скрепленные бумаги и протянул ей. - Решение арбитражного суда.
Светлана неуверенно взяла бумаги. Глянула на титульную страницу. Герб, наименование суда и чуть ниже выделенный заголовок в две строки: "Именем Российской Федерации. РЕШЕНИЕ". Че-то не впечатлило. Показалось, нечто подобное уже видела. Сначала никак не могла сообразить, потом вспомнила. Вспомнила, как получала в суде такие же бумаги с гербом: решения о расторжении брака и о разделе совместно нажитого имущества. Тогда она уже знала цену таким вот судебным актам, вынесенным в отсутствии одной из сторон, и что это может быть элементарно отменено в случае обжалования. Легкая, брезгливая улыбка тронула ее губы.
- Послушайте, юноша! - медленно и внятно с кривой, нервной полуулыбкой отчеканила она. - Я только вчера приехала. Не была здесь почти три года. Вместо себя оставила генерального директора, Геннадия Арсентьевича. Еще не знаю, что без меня он тут наворотил, но...! Да будет вам известно, у него никогда не было полномочий в отношении имущества компаний. Он не имеет право ни продать его, ни заложить в банк, ни еще что сделать. Мы это специально так предусмотрели, когда назначали. Почитайте учредительные документы и мои решения о его назначении! Так что, засуньте себе эти бумаги куда подальше! Этот мой офис! Понятно?!
- Нет, Светлана Владимировна, вы не правы! Офис не ваш, - тон у юнца невозмутим. И улыбка вежливая.
- Что-о-о?! Как это не мой?! Без моего ведома с этим имуществом ничего нельзя сделать!
- Этот офис, а также все остальное имущество принадлежит не вам, а компании "Эуро Ист-Вест Транс".
- Но "Эуро Ист-Вест Транс" моя компания! - в запале выкрикнула Светлана и тут же спохватилась, настороженно спросив: Или...? Или что, уже нет?!
- Компания ваша. Но с момента начала процедуры банкротства все полномочия по управлению и распоряжению имуществом вашей компании переходят к конкурсному управляющему, назначенному судом. Он издал распоряжение, в целях сохранности имущества должника, взять все объекты компании под охрану и никого на них не допускать без его разрешения, включая и собственников.
- Я что, по-вашему, здесь уже никто?
- Почему, никто? Вы как были единоличным собственником компании, так и остались. Вот только до завершения процедуры банкротства управлять и распоряжаться имуществом не вправе.
- Почему, не вправе?!
- Понимаю, вам все это неприятно. Но таков закон.
- Какой, нафиг, закон?!
- Я не уполномочен давать консультации. Обратитесь к своему юристу. Он всё вам объяснит.
Светлана хотела что-то возразить, но не нашлась. Творилась какая-то чертовщина, в которой не могла разобраться. Но ясно одно, ее транспортная компания, логистический центр, склады, мастерские, терминалы и всё-всё-всё, что считала своей собственностью, на что так рассчитывала, продав, накрылось медным тазом. Она здесь уже никто.
- Я хочу поговорить с вашим этим... - тон раздраженный, губки натянуты и поджаты. - Как его...? Управляющим. Он сейчас здесь?
- Нет. Леонид Викторович живет в Петербурге. Здесь бывает несколько раз в месяц. Кстати, очень хорошо, что зашли. Собрание кредиторов назначено на пятницу, седьмого сентября, в десять часов. Вы, как должник, тоже туда приглашены. Там же сможете поговорить с конкурсным управляющим.
На этот возглас юноша только кивнул и его вежливая улыбка, показалось, стала чуть шире. Достал из папки еще два листка, один из которых протянул Светлане.
- Что это? - с подозрением покосилась на бумаги.
- Уведомление о проведении собрания. Распишитесь, пожалуйста, здесь, что получили!
- Без адвоката подписывать ничего не буду!
- Ну тогда ставлю отметку, что от подписи отказались. А Стас, - он кивнул на охранника, - письменно подтвердит.
Охранник Стас, стоявший чуть в стороне с руками за спину, невозмутимо кивнул в знак того, что непременно подтвердит.
- Что-о-о! - Светлана вскипела и ее лицо исказила гримаса. - Это беспредел какой-то! Да я...! Я жаловаться на вас буду...! Прокурору! У меня прокурор района знакомый! Ремизов!
- Ваше право. Жалуйтесь.
- Аферисты!
На этот выкрик Лев Давидович снисходительно ухмыльнулся так, как ухмыляются на угрозы заведомо слабейшего. Однако юношеский темперамент не дал ему эффектно закончить эту перепалку, промолчать. Добавил-таки от себя лишнего повышенным тоном:
- Это мы аферисты?! Да на себя посмотрите! Куда нам до вас!
Краска моментально вдарила ей в лицо. Уже хотела высказать этому сопляку все, что думает о нем и о его шефе, конкурсном управляющем, как до нее дошел смысл сказанного. Ее только что обвинили в том, что хотела бы скрыть ото всех. С момента, как решилась на план развода, предложенный Юрием, чувствовала, что поступает не вполне законно. Чувство превратилось в уверенность после эмоциональных скандалов с носатым в Бильбао и Кали. Считала ли свои действия справедливыми? Безусловно! С определенного момента внушила себе это. Но вот с точки зрения законности...? Нет, такой твердой уверенности у нее никогда не было. Сейчас этот пацан недвусмысленно намекнул, ему кой-что известно из того, что хотела бы оставить в тайне. В бессильной злобе Светлана сжала зубы, кулаки, развернулась и, сверкнув, напоследок, лютым взглядом, вышла из офиса.
Опомнилась уже у Центрального парка. В приступе ярости отмахала скорым шагом с версту, твердя про себя: "Я этого так не оставлю, скоты! Они у меня еще попляшут! Я им устрою! Я на них всех натравлю!" На перекрестке внезапно остановилась. "Куда это я несусь?!" - мелькнуло у нее. Огляделась. Хорошо знакомые еще с универа улицы за три года сильно изменились, прям не узнать. На некогда пустырях - новые, красивые дома. На первых этажах старых - пооткрывалось множество магазинов и кафе, по виду ничуть не хуже, чем в Европе. И машины на дорогах такие же, как там. Обратив на это внимание, заставила себя успокоиться и попытаться мыслить логически. А логика подсказывала, что за время ее отсутствия изменился не только город, но и люди, кого знала. Связи, которыми здесь обросла, давно оборвались за давностью и на их восстановление понадобится не один месяц, а то и год. А компанию надо спасать срочно. Отжав у нее все имущество компании, сослались на какое-то решение суда. Стало быть, требуются не столь связи, сколь законники. Нужен адвокат. Хороший адвокат. Лучший...! Да чтоб со связями...! Но где ж такого взять? Таковых в число ее знакомых и раньше то не входило. Был один, Юрий. Да и тот...
Перешла дорогу, зашла в кафе, заказала кофе и, наплевав на диету, круассан с шоколадом, мозг подпитать, чтоб лучше думалось. И так вертела, и эдак. Но без визита в салон Мадам Элеоноры, похоже, не обойтись. У Мадам везде связи. Она-то подскажет хорошего адвоката. А, ведь, как не хочется появляться в обществе вот так, с проблемами, как побитая собака. Думала, явить себя, когда быстренько уладит со своими компаниями. Представляла, как войдет вся такая радостная, удивив своим появлением, как будет взахлеб рассказывать о приключениях заграницей. Расскажет, что было, а, более, чего не было, вызывая всеобщую зависть. Потом устроит грандиозную вечеринку у себя в доме. Восстановит прежние связи и знакомства, да обзаведется новыми. Однако, в данной ситуации уже не до понтов. Как говорится: "Не до жиру...".
Салон красоты "Эля", логово Мадам Элеоноры, не изменился вовсе. Вестибюль в мерцании голубого света, льющегося из огромного океанического аквариума, вмонтированного в стену, с мерно колышущимися живыми кораллами и шныряющими между ними рыбками всех цветов радуги. Непонятный, приятный аромат. Негромкая музыка из звуков разнотонных капель на фоне далекой флейты. Светлана приоткрыла и заглянула в дверь с надписью "The hall of beauty". Все та же шикарная обстановка. Портьеры, картины, пара алебастровый нимф в человеческий рост, мягкие кресла. Из пяти этих кресел заняты три. Через зеркала увидела лица сидящих в них дам. Ни одного знакомого. Закрыла дверь, заглянула в другую с надписью "Massage room". Там на массажных столах, отделенных ширмами, двое. Лиц этих женщин не смогла рассмотреть. В комнату для сушки волос не пошла. Под сушуарами, кто там, все равно не разглядишь. Через просторную комнату отдыха с кожаными креслами и диванчиками, с низкими столиками для кофе и напитков, с баром и кофемашиной в углу, с большим плоским телевизором на стене, прошла в кабинет хозяйки.
Простенькая, без изысков комнатка. Однотонные, фисташковые обои. Большое окно с отодвинутыми жалюзи, из которого вид на стоянку машин. Стеллаж с сегрегаторами в углу. На стене репродукция картины Шагала "Прогулка". Мадам сидела, склонившись над бумагами, делая пометки карандашом. Ее директорский стол плотно заставлен. Помимо традиционных: монитора, клавиатуры, телефона, органайзера, ежедневника на подставке, лотков для бумаг, стаканчиков с карандашами, на нем восседал плюшевый мишка с бантом, букет цветов в вазе, чугунный бюстик Достоевского, белая скульптурка вздыбленного коня под седлом, стакан и бутылка минералки на подносике. Услыхав, что кто-то вошел, Мадам не сразу оторвалась от бумаг и подняла голову. Вот она-то, как раз, изменилась сильно, не узнать. Рыжие волосы уложены в аккуратную прическу в стиле шестидесятых с валиком на затылке. Если макияж и наложен, то такой легкий, что незаметен. Белая блуза с объемными рукавами, с опаловой брошью под воротник. Бесцветный лак на ухоженных ноготках. Лицо немного округлилось, посвежело и, вроде как, помолодело. Разгладились морщинки в уголках глаз и губ.
- Ба-а-а! Не может быть! Светлана! - Мадам, вставая, искренне заулыбалась, глаза заблестели. Голос все тот же, мягкий и плавный.
Когда Мадам встала и подошла, Светлана увидела, на ней еще черная зауженная юбка и туфли-лодочки на низком каблуке. В целом наряд получился лаконичный и деловой, разительно отличающийся от ее прежнего эпатажного стиля.
- Здравствуйте! - Светлана поздоровалась с не менее искренней улыбкой.
- Здравствуй, моя дорогая! Что ж ты в дверях?! Проходи! Боже, сколько ж тебя не видела...?! Года два, наверное? А...?
- Скоро три.
- Три! - воскликнула Мадам в удивлении. - Уже три года?! Не может быть! Эх...! - она прикрыла глаза. - Comme le temps passe vite! ("Как летит время!" франц.) Невероятно! Где ж ты была так долго?
- Я... Как его...? - Светлана замялась, подбирая, что сказать. Потом небрежно махнула рукой - Так, путешествовала.
- Наслышана-наслышана! Рассказывали. Давно вернулась?
- Вчера только, вечером.
- И сразу ко мне...?! Да моя ты прелесть! Как же по тебе соскучилась! Дай-ка посмотрю!
Мадам подошла, взяла ее за плечи, легким нажимом заставила обернуться. Светлана послушно сделала оборот, показывая себя.
- Шарман! - продолжила Мадам плавно. - А ты изменилась... Нет-нет, не в худшую сторону. Всё та же красотка. Я бы сказала... М-м-м... Дамам не прилично намекать о возрасте. Но, м-м-м... Будь ты парнем, я бы сказала, возмужала. Стала серьезнее, опытнее, что ли?!
- А-а-а, ах это! Так после развода как-то остепенилась, забросила прежние бирюльки. Можно сказать, наигралась. Теперь видишь, стала как обычная тетка.
- Какая же вы тетка?!
- Ну не дядька же!
- А... - на эту шутку Светлана пыталась, но не нашлась, что сказать. Поэтому продолжила никчемным вопросом: - Так вы развелись?
- Да. Еще в позапрошлом году, - небрежно ответила Мадам.
- Вот это новость! Я и не знала. Мне никто не говорил. Думала, у вас всё так..., э-э-э... Очень жаль!
- Ай, - Мадам махнула рукой, - ничуть!
При этом Светлане бросилось в глаза колечко на ее правой руке. Проследила за ним взглядом и уставилась в недоумении. Мадам заметила, куда смотрит, подняла руку, показала кисть с растопыренными пальчиками, с колечком на безымянном.
- Так я опять замужем! - сообщила она, сияя. - Сегодня, как раз, годовщина. Ровно год.
- Поздравляю! Очень рада за вас! И-и-и, кто он? Я его знаю?
- Нет-нет, не знаешь. Обычный пенсионер.
- Пенсионер?! - переспросила удивленно.
- Да, пенсионер. - Мадам вздохнула, слегка закатила вверх глаза, добавив с придыханием - О-о-о! Настоящий полковник! Вернее, капитан второго ранга... В отставке. Ване всего пятьдесят пять. Ах, если бы ты знала, как за него благодарна!
- Кому?
- Что, кому?
- Кому благодарны?
- Как, кому?! Богу, людям, всем...! И тебе тоже.
В последней фразе голос Мадам изменился, стал жестче, словно металла добавили. И произнесла это, слегка повернув голову, многозначительно скосив глазки с прищуром. Светлана, занятая своими проблемами, не заметила этого.
- А ты как? Снова замуж не вышла? - голос Мадам стал прежним, мягким и плавным.
- Н-н-н... нет, - неуверенно ответила.
- Ой, ну мы это быстро поправим! Найдем тебе кого-нибудь. У меня рука легкая... Да что ж мы тут стоим?! Пойдем, - Мадам показала на дверь, - кофе угощу! Посидим, посплетничаем. Расскажешь, где была, что видела.
- Простите, сегодня не получится. Дела срочные. В следующий раз как-нибудь.
- Ц, жаль!
- Мадам Элеонора, я к вам с просьбой.
- Мон шер, прошу, больше не называй меня "Мадам Элеонора". Все это в прошлом. Теперь для всех я просто Элеонора Петровна. Да, - она с ужимкой пожала плечами, - вот так мы стареем! Это только мой Ваня называет меня Эля... Так, что за просьба?
- Мада... - Светлана запнулась и тут же поправилась. - Элеонора Петровна, я только приехала и узнала, что в моих компаниях проблемы.
- Что-то серьезное?
- Н... Не думаю. Но надо решать срочно.
- Что за проблемы?
- Когда уезжала, оставила вместо себя генерального директора. Он мне отчитывался по электронке. Думала, все в порядке. А тут сообщают, куда-то умотал и компании под банкротством.
- Умотал...?! Да ты что-о-о! - Элеонора Петровна прижала ладошки к щекам, показывая изумление, и покачивая головой. - Quel scandale! Во дела! Действительно, проблемы...
- Представляете, как меня обманул! А ведь это мой родной дядя.
- Эх, Светочка-Светочка, - Мадам ноготками скользнула у нее по щеке, - как говорил мой бывший: "Своим бизнесом занимайся только сама. Поручишь другому, и это вскоре станет уже не твой бизнес". Мы, кстати, с Сашей остались хорошими друзьями. Вот, - она показала на плюшевого мишку и букет цветов, - сегодня заходил, поздравил с годовщиной. Правда, миленький?
- ...
- Ну а от меня-то что требуется?
- Пока ездила, растеряла все контакты. Нужен адвокат. Хороший адвокат. Самый лучший.
- Понятно, - Элеонора Петровна склонила голову и приложила пальцы ко лбу. - Тебе нужен не просто адвокат, - в задумчивости произнесла после паузы. - Нужен специалист по корпоративным спорам и банкротствам. Минутку! Сейчас!
Она вернулась к столу, села, достала записную книжку, полистала, нашла нужное, сняла трубку, набрала номер. "Алё! Кирилл Сергеевич...? Да, это я. Здравствуй...! Ой, спасибо, не забыл! Так приятно...! Большое спасибо...! И даже не набивайся! Мы сегодня с Ваней только вдвоем. Повторим брачную ночь... Ай-яй-яй, Кирилл Сергеевич, завидуй молча...! Еще раз, большое спасибо...! Я что, звоню. Скажи, кто у нас лучший спец по корпоративным делам и банкротствам...? Нет-нет, у меня все в порядке. Это нужно моей очень хорошей подруге... Кто? Вазген...? Конечно знаю. Только у меня просьба. Мог бы перед ним походатайствовать, чтоб взялся за дело срочно... Прям сегодня. А то мне его просить... Светлана Око... Ой, прости, Светлана Исакова... Да, жду!" Элеонора Петровна положила трубку, улыбнулась и сказала Светлане:
- Минуточку, сейчас перезвонят.
Действительно, не прошло и минуты, телефон зазвонил. Элеонора Петровна сняла трубку: "Да... Сразу после обеда? Это во сколько...? Ага... Большое спасибо...! Всё...! Всё, Кирилл Сергеевич, поезд ушел... Ну ты и шутник. Раньше надо было...! Спасибо за поздравления! И за помощь большое спасибо...! Обязательно заходи! Всегда рада...! До свидания!" Положила трубку, взяла листок из блока, написала на нем, встала, подошла к Светлане, передала.
- Вот. Вазген Георгиевич Исиава, лучший в Калининграде по корпоративным делам. У него офис в бизнес-центре на Московском проспекте, который рядом со Спорткомплексом. Знаешь...?
- ...
- Четвертый этаж, кабинет четыреста шесть. Будет ждать сегодня, ровно в два.
- Огромное вам спасибо!
- Мон шер, не стоит! Всегда рада помочь... Светочка, до двух же еще есть время. Может, все-таки, присядем, по чашечке кофе?
- С радостью, но не сегодня. Хотела бы успеть пробежаться по своим магазинам. Узнать, как там дела.
- Да-да, понимаю. Жаль...! Тогда, в следующий раз?
- Непременно.
- Обязательно заходи! Я здесь почти каждый день. Поболтаем. Не терпится услышать о твоих путешествиях. Наверняка, есть, что рассказать. У нас, ведь, тут такая скука! Провинция!
- Конечно, зайду! Я здесь надолго. Еще раз, большое спасибо за помощь!
- Оставь! Пустяки.
- До свидания!
- Оревуар, Светочка!
Светлана вышла из кабинета и сразу почувствовала, что снова завидует Мадам Элеоноре. Но не так, как раньше, когда завидовала ее независимости, раскрепощенности, наплевательству на чужие мнения, свободе внешности и нарядов, а другое. Сейчас бы и ей хотелось испытывать хоть чуточку того счастья, которым сияли глаза Мадам, когда говорила о новом браке, о своем военном пенсионере, об Иване.
Ну а Мадам Элеонора, теперь уже просто, Элеонора Петровна, проводив Светлану, вернулась в кресло, склонилась над столом, уперев подбородок о кулак. "Эх, Светочка-Светочка, - думала она, глядя в окно, - трех лет не прошло, а уже подскуливать стала. Жизнь-то вон как тебя пообломала. Хотя, похоже, так и не поумнела. Небось, все еще уверена, что любую проблему можно решить, стоит раздвинуть ноги? Но погоди, это только цветочки. И ягодки будут. Заварила кашу... А Окопов выберется! Чувствую, выберется! Вот как тогда расхлебывать будешь...? Хм! И че-то совсем тебя не жалко! Ну вот, ни капельки!"
В оставшееся до двух время Светлана объехала три из четырех своих магазинов. Первым навестила меховой салон, вернее то, что от него осталось. О прежнем салоне говорила только вывеска над входом: "Пушистик". Справа, на больших стеклах витрины наклеена броская реклама другого магазина под названием: "Гуджарат. Индийские товары". Внутри помещение разделили стеклянными перегородками на две неравные части. Слева от входа выделен маленький закуток с несколькими десятков шуб, плотно, в пару рядов, висевшими на стойке. Остальное пространство, все двести квадратов, занимали отделы индийских товаров: резная мебель, ткани, ковры, медная и керамическая посуда, одежда, чай, специи, сувениры. Всё очень пестрое и яркое. Подружка Галка, оставшаяся здесь за главную, еще в позапрошлом году по телефону просила разрешение на сдачу части помещений салона в аренду, так как доходов от продажи шуб не хватало ни на коммуналку, ни на зарплату персоналу. Тогда согласилась и позволила Галке самой определять фонд заработной платы в зависимости от дохода. На отсутствие прибыли смотрела сквозь пальцы. Лишь бы до ее возвращения салон содержался в нормальном состоянии. Но никак не предполагала, что часть, сдаваемая в аренду, будет почти на весь магазин. Ее некогда шикарный, богатый меховой салон ужался до жалкой комнатушки за стеклом, со скучающей на стуле продавщицей. Выходило, весь доход от сдачи в аренду столь обширных помещений Галка тратила на зарплату. А это, по нынешним расценкам, не менее трех тысяч долларов в месяц. Навряд-ли Галка делила эти суммы с персоналом поровну. Выходит, себе брала, что ли...?! Единственная оставшаяся продавщица, Ирина Фроловна, вообще "убила" сообщением, что заведующая, Галина Олеговна, сейчас не просто в отпуске, а в свадебном путешествии. Вот это удар! Та, которую считала лучшей подругой, с которой вместе с горшка, с которой делилась всем, и радостями, и печалями, в телефонных разговорах даже не намекнула, что выходит замуж. Несколько позже, копаясь в памяти, Светлана поняла, от прежней дружбы давно ничего не осталось. Стала затухать сразу, как вышла за Окопова. Новые знакомства, новый круг общения в высшем обществе. А простушка-Галка, считала, до этого уровня никак не дотягивала. В общении держалась с ней свысока. Покровительственный тон с чувством легкой приятности от ее завистливых взглядов. Потом, как приняла Галку на работу, их дружба потихоньку скатилась к отношениям начальницы с подчиненной и окончательно сломалась в феврале четвертого, когда сразу после отъезда Окопова в припадке ярости отхлестала подругу по щекам. Отхлестала, по сути, ни за что. А та даже пикнуть не смела. Сразу после инцидента попросила у Галки прощения, распили мировую. И всё. Сблизиться по новой так и не получилось. Ведь тогда завертелось: появился Юрий, начался бракоразводный процесс с дележом имущества, после пошли вечеринки и мероприятия с новыми встречами и знакомствами. Уже не до подруги. Ей даже о романе с носатым не заикнулась. Та, конечно, догадывалась, но с расспросами не лезла. После отъезда заграницу регулярно созванивалась с ней по Скайпу. Дежурные вопросы: "Как там дела в салоне?" И такие же ответы: "Все нормально, работаем". Ну а тогда, услыхав о замужестве Галки, Светлана опешила. Все еще думала, у нее есть подруга. А оказалось... И это в такой-то момент, когда нужна, как никогда!
В остальных трех магазинах Светлану, с одной стороны, успокоили, что ее ООО "Рент Эуро", на котором числились магазины, вроде как, пока не банкрот. С другой - сильно расстроили, сообщив, что ее дядя, Геннадий Арсентьевич, в конце августа потребовал у арендаторов выплатить арендную плату за три месяца вперед, взамен продлив на год аренду с меньшими на четверть платежами. Все оформили соответствующими соглашениями. Теперь Светлана, как минимум, три месяца не сможет получать платежи с магазинов, на которые сильно рассчитывала. Но и потом эти платежи аж девять месяцев будут на четверть меньше. Было из-за чего расстроиться. Но это оказалось еще не последней на сегодня плохой новостью.
С адвокатом, Вазгеном Георгиевичем Исиава, типичным обрусевшим грузином среднего возраста, холериком-живчиком невысокого роста, с большим носом и солидным "достоинством" в виде выпирающего пуза, Светлана общалась более трех часов. В гостиницу "Дейма" вернулась уже в половине шестого, собрала вещи и переехала в другую гостиницу, "Турист", в которой имелись свободные люксовые номера. По дороге купила бутылку виски. Вот с ней и уединилась, запершись в номере. Сидела в тишине, в потемках, склонившись над столом, потягивала из бокала, курила и смахивала слезы. Ведь опять было из-за чего.
Адвокат, Вазген Георгиевич, "обрадовал". Прочитав решение суда, которое ему передала Светлана, покопавшись в арбитражных делах, имеющихся в открытом доступе в интернете, он пришел к выводу, что процедура банкротства в отношении ее группы компаний "Эуро Ист-Вест Транс" совершенно законна, не докопаться. Основной долг в сорок три миллиона рублей возник в прошлом году. Тогда компания получила заказ на перевозку элитного французского вина из Реймса в Москву. Фура-рефрижератор, перевозившая груз, сломалась где-то под Познанью. Холодильник, естественно, не работал. На улице тридцать жары. Внутри рефрижератора на солнце температура подскакивала аж до пятидесяти. А по условиям хранения ни в коем случае не должна превышать восемнадцати. Пока ждали запчасти, пока ремонтировали, ценный груз провел более недели в таких вот условиях, что не лучшим образом сказалось на его качестве. Все элитное вино, все пятнадцать тысяч бутылок, пришло в негодность, что было подтверждено заключением экспертизы. В страховом возмещении за порчу груза отказали, так как ее дядя, Геннадий Арсентьевич, позабыл оплатить обязательные страховые взносы. Аж три месяца просрочки. Видать, экономил. На компанию повесили возмещение стоимости груза, неустойку, штрафные санкции и упущенную выгоду. Но это еще не самое страшное. Страшное то, что право требования долга выкупило некое ООО "Жуксе", похоже, специализирующееся на банкротствах. Предъявляют к взысканию долг, потом возбуждают дело о несостоятельности, ставят своего конкурсного управляющего, который на вполне законных основаниях по дешевке распродает подставным лицам все активы предприятия.
Единственный способ спасти материальные активы Вазген Георгиевич видел в прекращении процедуры банкротства, для чего требуется срочно погасить хотя-бы три четверти всех долгов, которых, с учетом задолженностей по зарплате, перед бюджетом и другими мелкими кредиторами, набралось аж более семидесяти миллионов рублей. Дядя, гад, еще и на налогах попался. Топорно занижал доходы. В результате - доначисления, штрафы и пеня аж почти на двадцать лямов.
Подобная идея Светлану, мягко говоря, не воодушевила. Чтоб спасти активы компании ей предлагали пожертвовать почти всем, что у нее осталось на счете офшорного банка. А так жертвовать она была не готова. Вазгену Георгиевичу пришлось долго втолковывать, что рыночная стоимость имущества ее компаний, а это: офисы, базы, склады, терминалы, мастерские, стоянки, гаражи и прочее, на сегодняшний день составляет, как минимум, девять миллионов долларов. Если ничего срочно не предпринять, то все это имущество в течение месяца будет распродано по дешевке подставным лицам, а вырученных средств так и не хватит на погашение всех долгов. Для того компании и банкротят. Если Светлана согласится, то Вазген Георгиевич брался за определенный процент организовать перевод денег из-заграницы в Россию, легализовать их, чтоб погасить долги. Светлана взяла паузу подумать.
Обдумывала уже вечером, в люксе гостиницы, наедине с бутылочкой виски да пачкой сигарет, утирая слезы и проклиная своего дядю-подлеца, так подставившего и обобравшего ее. Хотя и думать-то было нечего. И так все понятно. Чтобы спасти большее, необходимо пожертвовать меньшим, почти всем, что осталось на счете в банке офшора. Вот как тут не плакать?
Однако беды, свалившиеся по прибытии, никак не хотели отпускать. Вот и на третий день они продолжились. Почти всю среду Светлана провела в плотном общении с представителями правоохранительных органов.
Утром, в начале девятого, ее разбудил настойчивый стук в дверь. Заспанная, растрепанная, с опухшим лицом, в ночнушке на голое тело пошла на стук. Еще и голова раскалывается. Приоткрыла дверь. Сквозь щель увидела невысокого, с ее ростом, коренастого мужика за сорок в темном костюме, белой рубашке и галстуке. Короткий ёжик волос, бритый затылок, узкий лоб, близко посаженные глаза, впалый в переносице нос, немного выдающаяся вперед широкая челюсть, мятые уши и губы кривятся уголками вниз, придавая угрюмое выражение.
- Здравствуйте, - поздоровался мужчина. Голос под стать лицу, глуховатый, безэмоциональный. - Светлана Владимировна?
- Да, - ответила она и, позабыв, в каком виде, распахнула дверь шире.
Ничто не изменилось в его лице. Равнодушно окинул взором ее прелести под полупрозрачной сорочкой.
- Я Артур, - представился он, - ваш телохранитель из "Гюрзы". Жду внизу, в вестибюле.
Светлана хотела что-то спросить, но мужик повернулся и пошел прочь по коридору.
В вестибюль спустилась через час. Понадобилось время привести в порядок опухшее личико, глазки, накраситься, причесаться, принять таблетки от головы. Артур сидел в кресле с газетой в руках. Читал или делал вид, непонятно. Больше похоже на второе, так как только вышла из лифта, тут же встал. Подошла, извинилась, что так долго. "Ждать, это часть моей работы" - кратко ответил он. По условиям договора с охранным предприятием, телохранитель предоставлялся с автомобилем. Внедорожник "Мицубиси" не очень комфортен внутри и садиться высоко, но, хоть, ездит. В присутствии этого угрюмого, неразговорчивого телохранителя Светлана почувствовала себя гораздо увереннее, поэтому попросила отвезти ее на Курортную, к своему дому.
Странно, входная дверь оказалась не заперта, хотя Светлана точно помнила, что закрывала. Перед отъездом два раза проверила. Телохранитель Артур тут же насторожился, грубо отодвинул ее в сторону, к стене, немного приоткрыл дверь и протиснулся боком, дав знак, оставаться на месте. Светлана ждала минут пять со все усиливающимся беспокойством. Наконец, дверь распахнулась, на пороге Артур: "Проходите! Чисто!" Нерешительно вошла, огляделась и ахнула. Какой там чисто?! В прихожей по полу разбросаны какие-то тряпки. Одну сразу узнала. Прям по центру валялось ее пурпурное платье в стиле "Трахни меня немедленно", которое надевала всего раз для первого любовного свидания с Юрием. Зато вот стены, действительно, оказались "чистыми". Только светло-коричневые обои. Ни резного гарнитура-вешалки красного дерева, ни тумбы для обуви, ни банкеток, ни настенных полок, ни подставки для зонтиков, ни картины. Уже бледнея, ринулась в холл. Там тоже чисто, как в новостройке перед заселением. Лишь портьеры на окнах, да черная пасть камина серого мрамора. Вся мебель исчезла. Даже люстра и бра на стенах. От них остались лишь пятна да торчащие проводки. И здесь по паркету разбросаны разные тряпки ее гардероба и кое-что от Окопова: рубашки, брюки, галстуки, туфли, тапочки. Ворвалась на кухню. Кафель, обои на стенах да стол-остров по центру с черными прямоугольными дырами от мойки и газовой плиты-панели на мраморной столешнице. Об остальной мебели и бытовой технике напоминали лишь серые пятна слежавшейся пыли на кафельном полу вдоль стен. Исчезли не только мебель, но и вся ее коллекционная кухонная посуда, сервизы и приборы. В углу кучей свалено кой чего из съестного, хранившегося в шкафчиках: коробочки, пакеты с крупами, макароны, сахар, соль, специи. На втором этаже с мебелью оказалось побогаче. На площадке у лестницы валялся стул с обломанной ножкой. В кабинете мужа остался его письменный стол с выдвинутыми ящиками, раскуроченный сейф, который вскрывали еще при ней, да разбросанные по паркету бумаги. В ее будуаре - шкаф нараспашку да пуф с лопнувшей оббивкой. В спальне на полу валялось несколько матовых от пыли бутылок из-под вина в том месте, где когда-то стояла кровать. Встроенный шкаф раскрыт, пуст, а перед ним беспорядочная куча белья и одежды. В ванной из сантехники только концы труб, торчащие из стен. Даже полотенцесушитель сняли. Спустилась вниз, в цоколь, где гараж. Ни инструментов, ни, даже, комплекта ее летней резины. Полки "винного погреба" пусты. В прачечной ни стиральной машины, ни сушки. В бойлерной демонтировали газовый котел и кой что другое из оборудования, обеспечивающего теплом дом.
Вид разоренной бойлерной добил окончательно. Бледная, с расширенными глазами, в которых ничего, кроме сильнейшего потрясения, Светлана медленно поднялась наверх, прошла в холл, прислонилась спиной к стене и присела на корточки у камина, где когда-то стоял ее большой глобус-бар на резных ножках в виде львиных лап. Достала сигареты, с трудом прикурила. Язычок пламени зажигалки в дрожащей руке все никак не мог попасть в кончик. Ей доводилось слышать о квартирных кражах, когда воришки проникали в дома и похищали всё самое ценное. Но чтобы так, чтоб не только драгоценности, но и всю мебель, оборудование, сантехнику! Подчистую...!
А телохранитель Артур, не спросив ее, уже звонил по мобильнику, вызывал милицию. Наряд приехал быстро, и полутора часов не прошло. Следователь в штатском и лейтенантик в форме при нем. Еще через час прибыл эксперт, снимать отпечатки. Пока следователь на кухне допрашивал Светлану, пока составляли длиннющий список украденного, лейтенант прошелся по соседям. Уже ближе к вечеру выяснилась картина преступления.
Соседка из дома напротив, Айгуль Рифатовна Соболева, дала показания, что в конце июля видела на территории грузовой фургон, в который рабочие в аккуратных синих спецовках и белых перчатках грузили мебель и прочее. Через забор спросила, что они тут делают. Подошел какой-то молодой человек, внешности которого не запомнила, только что в кепке, и сказал, что хозяйка, Светлана Владимировна, построила новый дом на берегу моря, под Светлогорском, куда сейчас и переезжает. Их наняли осуществить демонтаж и перевозку мебели. Даже показал какую-то накладную. Когда спросила, где сама Светлана, ответил, что уже там, руководит расстановкой. На этом разошлись. Бригада работала три дня в дневное время. Никаких подозрений не вызвали. Ребята показались вежливыми, всегда здоровались. У другого соседа, Золотарева, проживавшего через два дома от них, имелась система видеонаблюдения. По ее записям установили точные даты и машину, на которой все вывезли. Это случилось с двадцать четвертого по двадцать шестое июля. Когда пробили номера автофургона "Мерседес", выяснилось, на них зарегистрирован старенький "Фольксваген Гольф" в отдаленном поселке области. Вот и всё. Никаких зацепок. Ни отпечатков пальцев, ни словесных портретов воров. Лишь на полу следы ботинок от сорокового до сорок четвертого размера. Кража стала возможной по причине отключенной сигнализации. С пульта вневедомственной охраны дом сняли в середине июня за неуплату. Еще через неделю отключили электричество, также за неуплату. Внутренняя система звуковой сигнализации продержалась на аккумуляторах недолго, дней пять. Видать, воры об этом были прекрасно осведомлены. Не иначе, кто-то навел. Следователь откровенно признался, что за давностью происшествия это явный висяк. Все имущество, наверняка, давно распродано. Конечно, расследованием займутся. Но шансов...
К тому времени, к шести вечера, Светлана внимала словам следователя в состоянии заторможенной отрешенности со взглядом в одну точку расширенными зрачками. Ведь телохранитель Артур, как только прибыл наряд милиции, сгонял в аптеку и как-то без рецепта умудрился купить упаковку сильнодействующего успокоительного. Одна таблетка, другая. От них к концу дня Светлана оказалась в состоянии прострации. Почти без эмоций. Сидела на корточках, уставившись в кучку собственных окурков на полу. А голос следователя все бубнил и бубнил что-то сбоку.
В таком же состоянии вернулась в гостиницу, сбросила одежду прям на пол и, позабыв об ужине, завалилась в кровать, хотя сегодня успела перехватить на завтрак лишь кофе да бутербродик с сыром. Утром, только проснулась, так вспомнила вчерашнее. Не давая разыграться подступившим спазмам рыданий, приняла сразу две таблетки, от которых забылась сном аж до вечера. Очухалась в пять, все еще в состоянии заторможенности и с сильным чувством голода. Оделась в свежее, в спортивный костюм. Спустилась в вниз. В вестибюле увидела своего телохранителя, Артура. С утра там ее поджидал. Сказала ему, что на сегодня есть еще одно дело, требующее его сопровождения. Предложила пойти с ней в ресторан, поужинать. Артур отказался, сославшись, что не положено. Хорошо, что отказался. При нем Светлана вряд ли бы столько слопала. Сначала по привычке заказала лишь греческий салат и сок. Съела. Показалось мало. Лишь червячка чуток заморила. Захотелось чего-нибудь существенного. В добавку попросила селедку под шубой, котлету по-киевски, жульен да штрудель. И все это под бутылочку красненького, от которого немного взбодрилась.
От гостиницы отъехали уже в седьмом часу. Светлана твердо решила, во что бы то ни стало, сегодня же переговорить с теткой Людой, женой дяди Гены, выяснить не только на счет денег и куда свалил ее муж, но и по какой такой причине не оплачивалась коммуналка и охрана ее дома, от чего и стала возможной столь беспрецедентная, наглая кража. Правда, ей и в голову не приходили элементарные вопросы: "Ну, выяснит. Ну, узнает. Дальше-то что? Потерянного все равно не вернуть". Однако, праведный гнев требовал выхода и у Светланы, за неимением других, имелась та, на которую все это можно выплеснуть.
Грубое, мужиковатое лицо дядиной жены с крупным, мясистым носом и заметными усиками под ним исказила злобная гримаса, как только увидела, кто стоит за дверью. На подобную реакцию Светлана тоже скривила личико. С секунду молча буравили друг друга взглядами, после чего тетя Люда резко захлопнула дверь, прям перед носом снохи. Светлана вздрогнула, набрала грудь воздуха и не смогла сразу выдохнуть от возмущения. Но просто так отступать не собиралась. Ладонью вдавила кнопку звонка, а кулаком другой руки заколошматила по металлу двери. Упорство молодости взяло свое. Дверь снова распахнулась. На пороге, грозно подбоченясь, тетка в халате в цветочек с красным, перекошенным злобой лицом.
- Ты-ы-ы...! Ты-ы-ы!- задыхаясь, выкрикнула она, выпучив глаза и брызжа слюной. - Из-за тебя! Из-за тебя всё, прошмандовка! Пошла вон отсюда, тварь!
"Тетя Люда, я...!" - пыталась сказать Светлана. Но та резко по дуге, снизу вверх, гребанула рукой с растопыренными пальцами, в намерении вцепиться в волосы визитерши. Светлана вжала голову и немного отшатнулась, от чего теткины пальцы лишь скользнули ей по макушке. Промахнувшись, тетка тут же пустила в ход другую руку со взведенными когтями, целя в глаза. На замахе рука замерла и задергалась. Это подоспел телохранитель Артур и перехватил теткину руку за запястье, загородив корпусом, не давая пустить в ход другую руку.
- У-у-у, сука! - взревела тетка. - Блядь заморская! Из-за тебя...! Из-за тебя...! Если бы не ты...! - тут только обратила внимание на удерживающего ее Артура. - А тебе чего! Отпусти! Отпусти, сказала! Всё! Всё! Отпусти, гад!
Артур, видя, что тетка уже не предпринимает попыток наброситься на объект его охраны, отпустил ее руку.
- Зараза, ты еще и хахаля с собой привела! - продолжила кричать она. - Вон из моего дома! Убирайтесь отсюда! Нечего вам тут...!
- Как это, нечего?! Я не к вам! К дяде Гене! - криком на крик ответила Светлана. - Где этот гад?!
- Откуда я знаю, где эта сволочь! Нет его здесь! И тебе тут нечего делать! Свалила отсюда! Быстро!
- А кто знает?! А...?! Он у меня деньги спер!
- Я здесь при чем?! Это он украл, а не я! Твои, бля, проблемы!
- Мои-и-и...! А вы знаете, что у меня дом обворовали?! Подчистую! Даже унитазы вынесли! Знаете?!
- Так тебе и надо, прошма! Нефиг было по заграницам шастать! Сама бы следила за своим домом!
- Дядя Гена каждый месяц отчеты присылал! Деньги списывал на коммуналку и охрану! По пятнадцать тысяч! Куда, бля, они делись?!
- Иди в жопу! Не знаю!
- Он еще компании мои довел до банкротства!
- Правильно, довел! Нехер было его генеральным назначать! Ведь знала, какой он придурок! А...?! Кобель шелудивый, твою мать!
- Представьте, не знала! Это бабушка его посоветовала! Я думала...
- Так ты и эту ведьму сюда приплела?! У самой, что, мозгов совсем нет?!
- Тетя Люда, я...!
- Какая я тебе, нафиг, тетя! Всё! Закончилась родня между нами! Нету! Нету у меня с тобой ничего общего! Поняла?!
- Как это нету?! А ваши Сережка с Петькой...? Они, между прочим, мои братья!
- Ха! Братья...?! Выкуси! - орала в припадке тетка Люда. - Сережка вообще не от Генки! А Петька еще не известно...! Понятно?!
В этот момент их окликнули: "Э-э-э! Че за вопли?! Идите домой орать!" Светлана обернулась. Это сосед из квартиры напротив высунулся в халате в приоткрытую дверь. "Заткнись, урод!" - Светлана и тетя Люда хором рявкнули на него. Шокированный сосед тут же скрылся за дверью от греха подальше. Когда Светлана повернулась обратно, тетя Люда как-то обмякла, навалилась грузным телом о косяк двери, обеими руками схватилась за сердце и стала медленно загибаться, показав макушку с просвечивающей бледной кожей сквозь жиденькие, крашеные хной кудряшки.
- Ой! Тетя Люда, что с вами!? - воскликнула Светлана, испугавшись, и бросилась поддержать тетку. Телохранитель Артур тут же кинулся помогать.
Они вдвоем взяли ее под руки и, скрючившуюся, бочком провели в квартиру, где усадили на диван в гостиной. Тетка задыхалась, не в состоянии сделать полный вдох.
- Ых...! Ых...! Валидол..., на кухне..., на холодильнике... Ых...! - еле выговорила она.
Артур быстро прошел на кухню. Светлана осталась с теткой одна. Та сидела, откинувшись на диване, с запрокинутой назад головой, с закрытыми глазами, с побелевшим лицом и посиневшими губами. Прежний порыв ярости, с которым минуту назад наседала на эту женщину, прошел. Даже стало жалко ее такую некрасивую, грузную, несчастную и, похоже, уже одинокую. Появился Артур с упаковкой таблеток и стаканом воды. Выдавил одну и протянул тетке. Та приподняла голову, приоткрыла глаза, взяла и быстро сунула в рот.
- Запейте! - Артур поднес стакан воды.
- Не... Это под язык... - с трудом выговорила она, закрыла глаза и опять откинулась головой на спинку дивана.
Светлана сидела рядом, держа ее за руку и не знала, что делать дальше. Меж тем, тетя Люда смогла, наконец, вдохнуть полной грудью. Еще несколько глубоких вдохов, после чего задышала ровно. Губы порозовели. Бледность лица прошла. Светлана перевела дух. Похоже, пронесло. Пока тетка приходила в себя, огляделась. Раньше частенько бывала в гостях у дяди. По нескольку раз в год на дни рождения приглашали. Обстановка в комнате изменилась кардинально. Свеженький евроремонт: паркетная доска, натяжной потолок со встроенными светильниками, обои с шелкографией, светло-коричневые диван и кресла мягкой, натуральной кожи, большой, плоский телевизор на стене, в углу музыкальный центр, высокая черная ваза с икебаной. Гостиная стала казаться светлей, просторней и современнее. Не то, что прежде, с крашенными дощатыми полами, с неровным потолком, с промятыми креслом и диваном, с большим сервантом, в котором сервизы за стеклом напоказ, с давно немодными коврами на стене и на полу. Дядя за время своего директорства неплохо так отремонтировал и обставил свою квартирку.
Наконец, тетка открыла глаза, подняла голову, покосилась на Светлану, потом на Артура.
- Это твой новый, что ли? - слабым голосом спросила она. - С собой привезла, или здесь уже подцепила?
- Это Артур, мой телохранитель, - ответила Светлана.
- Телохранитель?! Хэ! - тетка невесело усмехнулась, вставая. - От меня, что ли, охранять...? Ну-ну...! Пойдем на кухню! Там посидим.
Светлана встала и пошла за теткой. Артур за ними.
- А ты здесь останься! Не боись, не съем ее, - сказала ему тетка уже из двери. - Телевизор пока посмотри!
Артур притормозил, вопросительно глянул на Светлану. Та кивнула, показав взглядом, остаться. Когда зашла на кухню, тетка уже достала откуда-то бутылку коньяка и рюмку. Открыла, налила, глотком выпила и замерла, прикрыв глаза и приложив руку к сердцу. Некогда тесная кухонька расширилась, объединившись аркой-проемом с соседней комнатой, бывшей детской, и тоже блистала свеженьким ремонтом, кафелем, новой качественной мебелью, бытовой техникой.
- Сядь! - скомандовала тетка, показывая на венский стул у круглого обеденного стола. - Ужинать будешь?
- Спасибо! Уже поужинала.
- Ну и слава Богу! Баба с возу... Тогда выпьем, что ли?
Достала еще рюмку, из холодильника - нарезанный лимон на блюдечке, из шкафа - шоколадку.
- А вам можно? Хуже не станет?
- Хуже уж некуда. А коньяк, говорят, сосуды расширяет.
Устроились за столом, разлили по полной, выпили не чокаясь, закусили лимоном. Молчание. Никто не решался начать первой. Еще по рюмочке. Тут Светлана заметила слезу, медленно ползущую по теткиной щеке.
- Тетя Люда, не надо, не плачьте! Я только хотела узнать на счет дяди, куда уехал.
- Откуда я знаю, где этого шелудивого кобеля носит! - тетка всхлипнула, взяла салфетку, вытерла глаза. Было видно, еле держится, прилагая усилия не разреветься.
- Как это не знаете?
- А так. Свалил твой дядя Гена с концами..., по-английски. Даже не попрощался, скот!
Тете Люде удалось-таки загнать обратно подступившие слезы. Сглотнула ком, еще раз вытерла салфеткой глаза, громко высморкалась, с хрипом вдохнула, медленно выдохнула и продолжила уже более спокойно, без надрыва в голосе:
- Про Аду Пантелеевну уже знаешь?
- Про бабушку...? Да, в конце августа звонила ей. Соседка ответила. Это она мне сказала, что ее уже похоронили.
- Так после похорон Генка и уехал. Это было...? Значит, Аду Пантелеевну похоронили..., м-м-м..., пятнадцатого, в среду. Генка тогда на поминках сильно убивался по матери, плакал. Нажрался и говорил: "Всё! Меня тут больше ничего не держит. Вот только батю в богадельню определю, и всё". Не обратила внимание. Мало ли какую пургу по пьяни несет. Потом из такси еле до квартиры дотащила. Весь следующий день опохмелялся. А к выходным уже о матери почти не вспоминал. Двадцать первого, во вторник, ездили с ним на девять дней. У Арсения Петровича день рождения еще. Генка заранее на этот день частную скорую заказал, чтобы отца в дом престарелых перевезти.
- Так дед сейчас в доме престарелых?
- Ага. Рядом с Калининградом, в Исаково. Там специальное отделение для лежачих.
- А мама? Она позволила деда в дом престарелых сдать?
- Так ей сейчас не до отца. Мужик у нее появился, Егор. Вместе с ней на похоронах был. Недавно где-то на турбазе подцепила. Каждую неделю к нему мотается. У него свое хозяйство под Гвардейском. Вдовец. Вика говорила, скоро вообще к нему переедет. А с домом престарелых, считаю, правильно решили. Арсению Петровичу уже все равно, где лежать, дома или в богадельне. После инсульта с полгода, как овощ. Ничего не соображает, никого не узнает, только мычит и стонет. Там-то за ним, хоть, ухаживать нормально будут.
- И сразу после этого дядя Гена уехал?
- Не, не сразу, в четверг. Утром проводила его на работу. Я тогда дома была, отпуск за свой счет взяла. На похороны и чтоб этого скотину успокаивать. В общем, проводила, а в обед звонит, говорит: "Сегодня не жди. Срочная командировка заграницу нарисовалась". Хотела спросить: "Куда? На долго ли?" - а он уже вызов сбросил. Позвонила сама. Вне зоны доступа. Звоню на работу. Трубку никто не берет. Тут спохватилась и думаю: "Как же он поедет? Документы то дома остались: загранпаспорт, медстраховка!" Пошла проверить. У нас все документы в коробке, в шкафу лежат. Гляжу, мой заграничный на месте, а его нет. Покопалась еще. И других его документов тоже нет. Ни свидетельства о рождении, ни диплома. Даже ПТС на машину куда-то делся. Он в позапрошлом году себе "Мерседес" купил. Специально предупредил, чтоб ПТС не потерялся, а то потом продать будет проблема. Глянула, где белье. Там у нас шестьсот семьдесят тысяч рублей лежало. Осталось всего тридцать. Это он, типа, мне оставил, гад! Вызываю такси, еду в офис. Вдруг, еще застану? Да где там! В офисе почти никого. А кто остался, че-то бегают, какие-то документы собирают. Спрашиваю про Генку. Никто не знает. Один какой-то попался, говорит, что шеф сегодня утром звонил, сказал, если будут спрашивать, то он в командировке. А вот где именно, не знает. Вот так, Светочка, сбежал твой дядя Гена! Сбежал!
- Тетя Люда, может, действительно, в командировке? Еще вернется.
- Хэ, в командировке...! Тоже сначала так думала, надеялась. Оказывается, еще за неделю до этого машину продал. А, ведь, так ею хвастал, "Мой мерин" называл... Не, не вернется. С концами сбежал, сволочь!
- Почему он сбежал?
- Потому что дурак набитый. Ни заработать, ни украсть по уму не умеет. Э-э-эх! - тетка вздохнула, подлила еще по полрюмки и, не предлагая, залпом осушила свою. Поморщилась, закусывать не стала. После паузы продолжила: - Когда ты его генеральным назначила, как же я обрадовалась! Думала, ну наконец-то, шанс у мужика появился. Ща как проявит себя...! У него ж никогда ничего не получалось! Типа, не везло. В девяносто третьем, когда его списали на берег, если б ты знала, сколько с ним намучалась! Времена тяжелые. А этот дома сиднем сидит. Лежит на диване, прожекты строит. Я его постоянно пинала, чтоб работу какую нашел. А он мне: "Я рефмеханик! Меньше, чем на начальника цеха или холодильника не согласен!" Я ему: "Таких рефмехаников, списанных, пруд пруди! Ты хоть куда устройся для начала! Грузчиком, сантехником, да хоть дворником! Какая-никакая, а лишняя копейка в семью!" Так он на меня взъелся. Говорит: "Не для того я столько учился и в моря ходил! Это ниже моего достоинства простым работягой горбатиться!" Однажды, кто-то из приятелей надоумил его бизнесом заняться, закупаться мелкими партиями на оптовых складах и по киоскам да магазинам на своей машине развозить. Я тогда подумала: "Ну слава Богу! Хоть чем-то займется". Так прогорел, придурок! Кинули его, как лоха последнего! Еще полгода за него кредиты выплачивали. Потом загорелся мастерской по ремонту холодильников. Все уши прожужжал, как на этом приподняться можно. Мои родители помогли, помещение нашли и аренду оплатили. Открылся. И трех месяцев не прошло, как опять прогорел. Потом почти год на диване. Я его постоянно пинала, заставляла хоть чем-то заняться. Пошел на какие-то курсы. Закончил. Корочки получил. Потом на другие. А толку...? Нормальные люди, когда хотят работу найти, с утра до вечера пороги обивают! А этот...! Сунется в одно место. Откажут. И всё, на неделю свою норму выполнил. Потом до следующего раза слышу, как они еще пожалеют, что его на работу не взяли. Никакой инициативы. Риэлтером пробовал, страховым агентом. Больше чем на месяц не хватало. Так бы и лежал на диване без работы, пока отец не пристроил его в одну фирму по специальности, холодильником заведовать. Там у них рыбообрабатывающий цех.
- Да-а-а! А я всегда думала, дядя Гена такой серьезный, ответственный.
- Ну да, щеки-то раздувать мы умеем! Всегда хотел важным себя показать, значительным, чтоб по имени-отчеству к нему. На самом деле, тьфу! Тряпка бесхребетная!
- Я и не знала. Если б знала, какой он, ни за что б генеральным не назначила.
- А бабка твоя, Ада Пантелеевна, между прочим, знала! - с язвой в голосе сказала тетка. - Она даже при мне не стеснялась его балбесом и придурком называть. Постоянно твердила: "Ты, Людок, будь с ним построже! Не давай спуску! Видишь, какой он? Всё подталкивать надо и следить, чтоб случайно не туда влез". Так что, знала твоя бабка, какой он на самом деле. И все равно тебе его в генеральные усердно сватала. Добилась-таки своего, ведьма старая! Назначила ты Генку генеральным на мою голову!
Новость так новость. Светлана была поражена.
- Ба-буш-ка... - почти шепотом по слогам отрешенно произнесла она, гоняя темную каплю по донышку рюмки.
- Еще по одной? - предложила тетя Люда.
В ответ небрежно взмах кистью, означающий: "Валяйте!" Налили, выпили, умолкли.
- Все равно, не понимаю, - продолжила Светлана. - Как можно было за три года такую крупную компанию развалить? Он же мне каждый месяц отчеты на почту присылал! За все время на два миллиона долларов прибыли отчитался. Думала, у него где-то в сейфе лежат. Как приеду, получу. А оказывается...! И где вся эта прибыль?!
- Какая там прибыль?! Аферист твой дядя. Я тоже думала, у него прибыль такая, что складывать некуда. И для тебя хватает, и ему остается. В конце каждого месяца отмечал удачное его окончание. Придет с ресторана домой на рогах и давай хвастать, как они хорошо сработали, какой он гениальный директор. Я ему все поддакивала, хвалила. Пьяный достанет пачку денег, кидает на стол и заявляет: "На, Людка, ремонт будем делать! И мебель новую купим!" Потом также: "На, Людка, квартиры нашим пацанам купим!" Я ж тогда не знала, что это деньги вовсе не с его доли прибыли. Да и доли там у него вообще никакой, только зарплата и премии по результатам работы. Недавно узнала, что прибыль нормальная лишь поначалу была, как только генеральным стал. Потом все меньше и меньше, пока вообще на убытки не свалились.
- На убытки...? Это вам так дядя Гена рассказывал?
- Ага, дождешься от него! Расскажет, жди! До самого последнего момента, пока не сбежал, трепался, что в фирмах все в порядке, доходы растут, какой он гений! Бля, придурок...! Мне это Алевтина рассказала, жена Жорика, брата моего троюродного. Да ты, наверное, их знаешь...?
Светлана отрицательно покачала головой.
- Они живут в Балтрайоне, на Киевской. Мы с ними почти не общались. А тут как-то в прошлом году, летом, Алевтина звонит, говорит, ее с работы сократили, а ей всего два года до пенсии осталось. Бухгалтером работала. Просила узнать у Генки на счет места в компании. Он в тот день, как раз, с работы пришел уже подвыпивший. В последнее время всегда такой приходил. И через раз шлюхой от него какой-нибудь несет. Рубашка в помаде. Скандалила только поначалу. Потом плюнула. Я-то себе цену знаю. И в молодости красавицей не была. Сейчас уж вообще, вишь какая? Лет пять у нас интима никакого. А до этого, что был, то раз в год. И то по пьяни. Мне то уже не больно то и хотелось. А мужикам пар надо как-то выпускать. Для этого шлюхи и существуют. Так вот, приходит Генка с работы подвыпивший. Я на него не ворчу, не ругаюсь. Сама бутылочку на ужин проставила. После третьей рюмки попросила за Алевтину, чтоб на работу в бухгалтерию взял. А он уже пьяненький такой, благодушный. Говорит: "Пусть приходит завтра, заявление о приеме пишет!" Берет телефон и звонит кому-то, чтоб завтра же оформили Алевтину в бухгалтерию. Это уже в одиннадцатом часу ночи, между прочим! Типа, такой он главный. Алевтина через день звонит, благодарит за помощь. На этом всё, общение меж нами закончилась. Я ей не звонила. Она мне - тоже. Да и с чего ей звонить? Я, как-никак, жена генерального. А она... Думала, до сих пор в компании работает. Вспомнила про Алевтину через день, как Генка уехал. Звоню ей, спрашиваю, не знает ли, в какую такую командировку он оправился? Она мне: "Да сбежал твой Геннадий Арсентьевич!" Это от нее первой узнала, что сбежал. Я ей: "Как так сбежал?! Куда?!" А она: "Нетелефонный разговор. Приходи сегодня, вечером. Жорик до воскресенья на рыбалке. Потолкуем за чарочкой". Приезжаю к ней, бутылочка хорошего вина французского с собой. Она мне: "От вина проку не будет. Разговор уж больно серьезный". И выставляет водку. До часу ночи сидели... В общем так, Светочка, она то мне все и рассказала, что там на самом деле в компаниях твоих творилось...
Тетка умолкла, склонила голову. Светлана заметила, как краской стало заливать ее лицо. Сначала подумала, опять с сердцем. Но нет, чуть погодя поняла, то была краска стыда.
- Тетя Люда, с вами все в порядке? - с тревогой спросила.
- В порядке, - буркнула тетка. - Не волнуйся.
- Так что там в компаниях творилось?
- Э-э-эх! - тетя Люда тяжело вздохнула и нехотя продолжила: - Все равно потом узнаешь... Алевтина проработала там четыре месяца, до ноября. Уволилась по собственному. Говорит, ушла бы раньше, так ей стаж нужен для пенсии. Все искала новое место. Потому что, бардак там у твоего дяди полнейший. Особенно в бухгалтерии. За два года три главбуха сменилось. Последней взяли девчонку молодую, только университет закончила. На экономиста училась. Дочка какого-то районного начальника. Вообще в бухгалтерии ни бум-бум. Первичка запущена, черт ногу сломит. Платежи накладными и актами не закрываются. Расходы списывают неправильно, если вообще только списываются. От того и прибыль получается большая, и налоги соответственно. Главбухша квартальный баланс составляла, как сову на глобус натягивала. Здесь надо убрать, там добавить. Здесь че-то много, а там че-то мало. Ничего не вяжется, ни с первичкой, ни с банком. В мастерских мастера на себя работали, а не на компанию. На ремонтах сторонних большегрузов запчасти брали не через склад, а свои. Если что через кассу проходило, то ставили дешевые турецкие запчасти, а списывали по левым накладным, как фирменные. У логистов бардак, путевые листы толком оформить не могут. У декларантов то же, постоянная чехарда с кодами. Заказов на перевозки все меньше и меньше. Три четверти парка машин простаивает. Чтоб починить одну, запчасти с двух других снимают, а оформляют, как новые, купленные. И никто ни за что не отвечает. Генеральный, дядя твой, пару раз в неделю пройдется по офису, по гаражу и мастерским, поорет на кого-нибудь для видимости, показать, какой он крутой. Так к этому все привыкли. В спину ему посмеиваются. Алевтина говорит, ее окончательно добило, когда Генка стал с зарплатой химичить. Компании выставили исполнительный лист на сорок миллионов. По всем счетам картотека. Но поступления-то по безналу идут. С аренды складов, с терминала и стоянок. Кой что с перевозок. А в банке можно снять только на зарплату, так как картотека. Главбухша сама в банк за наличкой ходила. Сотрудникам только половину положенного выплачивали. Разница там миллиона в полтора получалась. Куда девалась, неизвестно. Алевтина тогда подумала, что это же подсудное дело. Взяла и быстренько уволилась. Мне ничего не сообщила. Уже потом она встречала девчонок с бухгалтерии. Так они сказали, что с мая вообще зарплату перестали платить. Хотя деньги в банке на это бронировали, наличку снимали. А в июне налоговая с проверкой нагрянула. Алевтина давно знала, чем это кончится, что Генке статья светит за невыплату заработной платы. Да еще и по налогам прижучат. Накаркала, зараза! Я у нее в субботу была. А в понедельник, с утра, повестку для Генки из прокуратуры вручают. Знал, стервец, что дело против него будет. Вот и сбежал, не дожидаясь.
- Тетя Люда, а почему за мой дом коммуналка и охрана не оплачивалась?
- Кто ж знает, почему? Наверное, Генка поручил какой-нибудь из бухгалтерии, чтоб за этим следила, ежемесячно оплачивала. Не будет же он сам! Как зарплату только половину стали выдавать, а потом вообще перестали, эта бухгалтерша, наверное, те деньги себе оставляла в качестве компенсации. А, может, вообще уже не давали на это денег. Не знаю.