Аннотация: Только три этапа. Типа связующих частей. Четвертого пока нет, потому как связывать не с чем. PS. Гадкий из меня ребенок
1.
А ночью мне снился тот же сон: мы опять убегали. Поворот, еще поворот, и еще. По мокрым стенам скользят лучи фонариков, и тени дяденек вытягиваются впереди. Мне страшно и холодно, и хлюпает в правом ботинке, но надо бежать. За фонариками, за дяденьками, куда угодно, к свету, к теплу, к ВЫХОДУ. Гулька дышит мне прямо в ухо, не отстает. "А мама, - шепчет она, задыхаясь, - а мама где?". Я тогда не успела ответить, позади вдруг так громыхнуло, что стены заходили ходуном. Дяденьки закричали, чтоб мы поторапливались, а я, обернувшись, замерла с открытым ртом - из дверного проема вырывались яркие языки пламени, летели щепки, сыпалась штукатурка. Мамочка родная! Что же стало с нашим садиком! Те, плохие дядьки взорвали наш сад!
Гуля так и не увидела свою маму, и папу тоже не увидела. Воспитательница сказала, что они погибли на войне. Гуля плакала, а я нет, ведь у меня не было мамы, и папы тоже. У меня была злая тетя Тамара, так что я не особо переживала. Когда-нибудь я найду себе папу, доброго и хорошего. Но это будет потом, в другом городе. А пока всю нашу среднюю группу детского сада "Солнышко" перевезли в детдом, потому что мам и пап не стало. Нас долго везли на автобусе, а потом на поезде, и еще раз на автобусе.
Здесь хорошо, мне нравится. И Гуле тоже нравится, хотя она часто вспоминает своих кукол, дом с террасой, виноградник, маму и снова начинает реветь. А я для себя твердо решила, хватит хлюпать носом. Я уже взрослая, сама о себе позабочусь. К нам приходит много разных дяденек и тетенек, они ищут себе ребеночка, выбирают. А я чем хуже? Вот возьму и сама выберу себе папу! Самого лучшего!
Ну где же ты, мой миленький папочка? Приходи побыстрее!
2.
Он сказал, можем дружить. Ух, ты! Я даже засмеялась. Дружить с таким большим! Он похож на слона, огромного доброго слона с грустными глазами, как в зоопарке, когда звери сидят каждый в своей клетке и там страдают от одиночества. Я заметила его сразу, как только мы с Гулей, Томой и Катькой, выскочив из-за угла, наткнулись на Веру Васильевну. Я, правда, сначала решила, что он не за ребеночком пришел, а так, починить что-нибудь или покрасить. Обычно к нам дяденьки приходят в костюмах, солидных таких, в полосочку, и обязательно в галстуках, аккуратно расправленных на груди. Они подолгу беседуют с Верой Васильевной, теребят свои галстуки, исподтишка разглядываю нас, выбирают. Я таких расчетливых не люблю и прячусь от них всегда за Гулину спину. И чувство появляется такое неприятное, когда приходят эти, в галстуках: будто кукла ты на витрине, а не живой человек, пусть даже маленький. Вера Васильевна выстраивает нас в шеренгу и расхваливает каждого по очереди, какие мы все талантливые и послушные. А я прячусь, и про меня как-то забывают. Вера Васильевна очень переживает, когда эти галстучные брезгливо поджимают губы и уходят с пустыми руками. Она добрая, хочет пристроить нас в хорошие семьи. Она думает, что в галстуках ходят только порядочные дяденьки. Но я-то вижу, тут дело не в галстуке.
Сначала я увидела брюки, черные вельветовые брюки, немножко забрызганные снизу, и кроссовки. А еще кожаную куртку и оттопыренный карман. Он держал руку в кармане и звенел там мелочью, волновался. Хотя с чего, подумала я, волноваться-то: сюда не приняли, в другом месте возьмут. Он преданно смотрел на Веру Васильевну, ловил каждое ее слово. А потом заметил нас, растерялся. И тогда я все поняла. Да, он пришел за мною. Наконец-то. Дождалась.
Интересно, а сам-то он догадывается, что пришел именно ко мне. И я решила, пока девчонки не опередили, проявить инициативу.
- А что? - сказала я и шагнула вперед. - Мне нравится.
От этого заявления слон в вельветовых брюках так растерялся! Он мялся на месте, и уйти уже не мог, и подойти ко мне не решался, только мелочь в кармане звенела, и взгляд его, с умилением скользнув по девочкам, остановился все-таки на мне. А Вера Васильевна чего-то щебетала, оттаскивала его от нас, глупая. Она, вероятно, думала, что если без галстука... Одним словом, я не стала дожидаться, пока моего папочку уведут. Нет уж, тут надо действовать решительно.
- Ты хочешь быть моим папой? - вот так вот, сразу, без обидняков я приступила к делу.
Он, надо сказать, от этого заявления так и упал. В прямом смысле слова, свалился, свалился на колени. Передо мною. Да, тетя Тамара себе такого никогда б не позволила. И дядя Зураб тоже, он обычно выражал свое восхищение подзатыльником, когда я его в шахматы обыгрывала.
- Ну, мы можем пока дружить, - улыбнулся слон сквозь слезы. Одна слезинка даже скатилась по щеке и, оставив влажную дорожку, скатилась на ямочку на подбородке, в миленькую такую ямочку с черной такой щетинкой.
Вот какой мне здоровский папка достался. Добрый, хороший, ну, немного впечатлительный. Расплакался тут, видишь ли, совсем, как Гуля, она шмыгала носом за моей спиной. Слоненочек мой маленький. Теперь не боись, со мной не пропадешь, клянусь бородой дяди Зураба, чтоб ему пусто было.
3.
А потом... потом его голова снова упала на подушку. Я натянула одеяло на самый его подбородок и, чтобы не мерз, подоткнула с боков. Папе было плохо, его бил озноб. Бедненький. Если б я была такой же дурехой, как Гуля, я б наверняка решила, что папа простудился. Гулял без меня под дождем в мокрых носках и простудился или, к примеру, за хлебом без куртки сходил. Но я-то девочка умная. Хотя, думаю, Вера Васильевна тоже догадалась, от папы алкоголем разило за километр, тут и принюхиваться не нужно.
Он засопел, уткнулся в подушку. Я дотронулась до него пальчиком и осторожно провела по небритой щеке. Надо же, у меня есть собственный папочка. Пусть непутевый, зато свой, собственный. Надо мне с ним что-нибудь сделать. Перевоспитывать его пора, вот что. Подтянув под себя ноги, я устроилась поудобнее рядом и принялась размышлять.
Во-первых, надо побеседовать с ним о вреде алкоголя (наш дворник дядя Степа жалуется, что у него от этого дела цирроз печени и теперь больно наклоняться, так что мы с ребятами сами дорожки подметаем). У папы тоже может что-нибудь с печенью случиться, а я за него руль крутить не смогу, это вам не дядя Степа с его метлой.
Во-вторых, больше никаких девочек, пусть даже взрослых. Я, конечно, понимаю, папочке одному скучно, но если он будет продолжать в том же духе, это может закончиться плохо для меня. Однажды какая-нибудь девочка (а сегодня у папы ночевала именно девочка, у нас таких в детдоме много, они в старших классах учатся) решит остаться здесь навсегда. Знаем мы таких девочек, они только и мечтают, найти себе "папиков" побогаче и жить за их счет. А мой папа бедный, нечего на него облизываться. Он мой, я на него первая глаз положила. А надо будет, богачом сделаю. Тем более, знаю как.
Одним словом, ни алкоголя, ни девочек, а к папе я сама перееду, вот возьму и завтра же перееду. Чтобы не скучал.
Он вздохнул во сне, перевернулся на другой бок. Я заботливо поправила одеяло и отправилась спать. Залезая под чистые простыни, я улыбнулась. А все-таки он очень добрый. Не позволил же этой девочке занять мою кроватку. Они небось всю ночь не спали, пытались разместиться вдвоем на его постели, отнимали одеяло друг у друга, ссорились. Она небось, умоляла его разрешить занять мою кроватку, а он не разрешал. Мой любимый папочка, всю ночь обо мне вспоминал.