Преподаватель русского языка и литературы, Соболева Ольга Александровна, была интеллигентна, как никто в нашей школе. Это проявлялось в манере держаться, говорить, общаться... Она умудрялась не терять достоинства, даже двигаясь по коридору на очередной урок. Среди бушующего моря неугомонных школяров она оставалась островком спокойствия - шла уверенно, не спеша, и не лавировала между мечущейся ребятнёй - все и без этого невольно расступались, давая ей дорогу.
Не торопясь, входила в класс, подходила к учительскому столу и, стоя, ждала, пока не наступит полная тишина.
- Прошу садиться! - так она приветствовала учеников и никогда не говорила: "Здравствуйте, дети!"
Так, вкупе с непременным обращением на "ВЫ", она выражала уважение к нам, как к личностям.
2
Помимо обучения, Ольга Александровна пыталась передать нам своё отношение к русскому языку и литературе вообще.
Вот некоторые из её высказываний. Не берусь гарантировать их точность, но смысл сохранён.
- Наш язык настолько богат, что позволяет передавать любые оттенки ощущений и чувств, учитесь пользоваться этим богатством.
- Человек не может считать себя образованным, если он не может выразить свою мысль в письменном виде.
- Чтобы писать грамотно, необходимо не только знать правописание, но и много читать, чтобы эти правила закрепились у вас в голове. Читайте, как можно больше, и вы это поймёте.
- Представьте, как глупо выглядит записка, где написано: "Я тИбя люблю!" Стыдища!!!
Конечно же, она любила поэзию! Пушкин был её кумиром - она его часто цитировала, объясняя нам потом, в чём красота продекламированного отрывка. А порой, стоя у окна, когда мы были заняты выполнением классного задания, вдруг начинала читать стихи - про осень или весну, про непогоду или про снег. И, поверьте, вид из окна начинал казаться иным, чем прежде.
3
Помимо общепринятой в те годы техники обучения - повторение пройденного, объяснение нового материала, классных и домашних заданий - она применяла и свои методы. Например, каждую неделю мы писали диктант. С седьмого класса "мучила" нас сначала изложениями, а затем - сочинениями.
При этом за них выставлялось две оценки - орфография и синтаксис.
Поступала она оригинально.
Проходим, например, Чехова. Она давала задание прочитать не только программные произведения, но и, хотя бы одно, сверх того.
А после заставляла написать изложение по прочитанному, именно, вне программы.
4
Библиотека дома имелась большая, благо мама работала в книготорге и постоянно пополняла её новинками.
С тринадцати лет я начал читать много, взахлёб и всё подряд.
Вот на этом я и попался однажды!
Дано домашнее задание - описать своими словами любой отрывок из романа "Поднятая целина". Шолохов был мной прочитан ещё полгода тому назад, а память-то имел хорошую. Поэтому, не напрягаясь, описал сцену убийства белогвардейцами, скрывающимися у подкулачников, колхозника Хопрова и членов его семьи. Написано было, как я считал, живописно! И шорох в ночи, и скрип двери, и матовые тела жертв в духоте спальни, и блеск сабли, послужившей орудием убийства коллективиста, и его предсмертный хрип ... - всё было!
Сначала сильно удивился, когда Ольга Александровна не объявила мою оценку, более того, когда она раздала ученикам тетради с их работами, на учительском столе осталась только моя.
Я обрадовался! "Сейчас меня похвалят!" - подумалось мне. Однако, самонадеянность и тщеславие юнца преподнесли мне сюрприз.
Да, ещё какой!
- А теперь я хочу вам прочту некоторые места из работы Серова! - с этими словами Ольга Александровна начала с выражением зачитывать сцену убийства.
Класс надрывался от хохота, а я недоумевал, в чём его причина.
Когда чтение было закончено, и стих смех, она положила тетрадь мне на стол и сказала.
- Я не сомневаюсь, что Вы читали Шолохова. Но я поставила Вам двойку. Порой неточность или небрежность в мелочах могут привести к печальным последствиям, что и случилось!
На мой немой вопрос, она ответила.
- Беда в том, что семья Хопрова была зарублена топором, так что ни блеска сабли, ни её лихого посвиста в ночи не могло быть вообще!
Ох, как мне было стыдно - до красноты варёного рака!
Урок запомнился настолько, что я, и по сей день, стараюсь в текстах точно выверяться в мелочах.
5
Ко всем ученикам Ольга Александровна относилась ровно, не выделяя "любимчиков". И как мне кажется, не любила таковых.
Одновременно с этим, она понимала и щадила наше самолюбие, что выражалось, в частности, в том, что за непрограммные (если так можно выразиться) работы отметки в журнал не выставлялись.
Случай со мной, как это ни покажется странным, был своего рода педагогическим приёмом гениального учителя - на моём примере ученики, включая и меня, поняли что-то ценное для себя.
И всё же мне казалось, что ко мне она относилась по-особенному!
В восьмом и девятом классах я писал в сочинениях предложения по полторы-две страницы длиной.
В них "А - но - который - потом что - как - поскольку..." сыпались, как из Рога изобилия, образуя своеобразный шампур с беспорядочно нанизанными кусками мяса и овощами.
Ольга Александровна добросовестно выверяла этот сложносочинённый винегрет и неизменно ставила мне "три" за синтаксис.
Однажды, перед окончанием девятого класса, она попросила меня остаться после урока и сказала следующее.
- Я вижу, Вам нравится писать, и понимаю Вашу тягу к сложным предложениям и оборотам. Но...
Помедлив, продолжила.
- Текст должен быть понятен читателю! Это не значит, что нужно писать односложно... Как бы это сказать!? .... Текст должен привлекать читающего и, если хотите, нравится ему! Вы же пишите сложно, стараясь объяснить всё, а потому текст трудно воспринимается! Что Вы читаете сейчас?!
- Хэмингуэя! - покраснев, ответил я.
- Прекрасно! Обратите внимание, как он строит свои предложения, и на структуру текста. Мысль выражается точно, когда это надо, или косвенно, исподволь, намёком .... если это требуется. Поучитесь у него!
Как она была права! Какую классную наживку мне подсунули! Конечно, я её заглотил, причём, с удовольствием и на всю жизнь. Его произведения до настоящего времени служат для меня образцом точности слова и глубины мысли, заложенной в словесной скупости его текстов. Здесь надо отдать должное и талантливым переводам.
6
Вот так шесть лет тащила она нас за уши через дебри русского языка и добилась-таки, чтобы мы его хоть немного познали. А я полюбил.
Позже мы узнали, что наш выпуск 1969 года был её "лебединой песней", которую Ольга Александровна Соболева исполнила с присущими ей достоинством и профессионализмом. Она ушла на пенсию. В аттестатах ребят нашего класса не было ни одной тройки ни по русскому языку, ни по литературе.
Вспоминаю её с неизменной теплотой и бесконечной благодарностью.
7
Бытующее сейчас среди школяров слово "русичка" не является литературным словом русского языка.
Наверное, это говорит о многих проблемах в школьном образовании.