Аннотация: Антиутопия с элементами "любовной истории".
Глава 3. Михаил.
Мотоцикл летит по дороге, убегая от лучей рассвета туда, где в
долине у озера еще хранятся остатки прошедшей ночи. Той ночи, что
раскрасила мир новыми яркими красками. Кажется, я счастлив.
Интересно, надолго ли?
- Ненадолго. Счастье никогда не бывает долгим, зато оно
возвращается. И еще остается... не знаю какое слово подобрать на
языке людей. "Уместность себя", как-то так.
Конечно, я и забыл, что у меня сейчас не осталось только своих
мыслей. Рафа слышит и отвечает даже на те вопросы, которые я считал
риторическими.
- Прости. Мне нужно учиться молчать. И еще оставлять тебя
одного с самим собой. У нас все молодые семьи этому учат. А нам
придется все осваивать самостоятельно. Но я научусь, обещаю. И тебе
помогу. Все будет хорошо. Вот сейчас попробую не отвлекать тебя от
дороги...
"Все будет хорошо." Как же хочется этому верить.
Мурчащим пушистым клубком свернувшись где-то в глубине сознания, Рафа
как будто задернула плотную бархатную штору между собой и мной, но
присутствие все равно ощущается. И, разумеется, ее руки, сомкнувшиеся
у меня на поясе и прижавшееся к спине тело. Но кажется, телесная
близость все же дальше, чем теплый клубок в душе.
Мурчанье Рафы куда тише, чем треск мотоциклетного мотора, но
слышится четко, как будто в полной тишине. Наверное, не ушами. Оно
становится музыкой, под которую солнечные лучи играют на лужах, а
ленты тумана над дорогой танцуют в такт.
Все когда-нибудь кончается, вот уже из-за поворота показалась
пристань со спящим около нее паромом, и несколько катеров у
маленького причала чуть в стороне. У проходной будочки наблюдается
странное оживление, мелькают серые полицейские мундиры и какие-то
люди в полувоенной форме. Рафа трогает меня за плечо:
- Останови здесь. Похоже, эта суета из-за меня. Если сунешься
поближе, тебя тут же сцапают, так что дальше я лучше пойду одна. А ты
поезжай в город, только не домой. Посиди в каком-нибудь кафе. Выясню
обстановку, тогда решим, что делать.
Коша, спрыгнув на землю, мимолетно коснулась губами моей щеки и
побежала в сторону пристани. Я провожаю ее взглядом, разворачиваю
мотоцикл и через километр съезжаю с асфальта на узкий проселок,
ведущий к городу кружным путем. Еду не торопясь, наблюдая, как
проплывают мимо мокрые от дождя кусты, и вспоминаю Рафу, в который
раз удивляясь разумности этой женщины. Ну да, "женщины", а
как мне ее еще называть? Подумаешь, Коша. Нет, она не просто
"разумна", все
решения в общем очевидны, я и сам мог сообразить. Мог, но не
сообразил: нет привычки быстро принимать решения, а у нее эта
привычка есть. Да, мне тоже есть чему учиться.
- Вы Рафела?
- А Вы ожидали кого-то другого?
- Нет, как раз вас. У меня приказ срочно доставить вас домой.
- Это очень хорошо. Полагаю, вон тот зеленый катер?
Разговор звучит похоже на какую-нибудь радиопередачу, которую
слушаешь в наушниках. Знакомо и не отвлекает. Думаю, к такому я
быстро привыкну, Дома, у мамы в комнате тоже всегда радио работает.
- Да, Мих, я рада, что не мешаю тебе. Еще не научилась все
время закрываться.
- Ага. Так и хочется сказать "Привет!" Будто по комму
разговариваешь. Я так понимаю, от тебя сейчас не отстанут. Что
собираешься рассказывать?
- Хороший вопрос. Точно пока не решила. Вот, слушай - про
слияние никому знать точно нельзя. Это надо спрятать. Прятать лучше
там, где никто не ищет. Надо рассказать что-то, привлекающее
внимание. Например, про секс, и как он у тебя блокировал действие
"огонька". Подать, как супер-новую информацию о людях, тем
более, так и есть. Нашим интересно будет, а о слиянии они и не
спросят, никто его не ожидает.
- Мне в случае чего рассказывать то же самое?
- А сам-то как думаешь? Ты людей всяко лучше меня знаешь.
- Думаю, если скажу, что я тебя воспринял какчеловеческую женщину, меня наизнанку вывернут.
Психологи там всякие...
- Значит, говори "не
воспринял как женщину". Я в
каком-то файле о людях смотрела, что иногда для облегчения действия
"огонька" используют резиновых кукол. Волн они не снимают,
но делают не такими острыми.
- А ты не обидишься, если я скажу, что использовал тебя как
резиновую куклу?
- Ага, связал и использовал. По вашим законам, если нет
заявления от потерпевшей, то нет и "дела", а заявления не
будет. Если скажешь так, тебе, как мне кажется, ничего не грозит. А
про обиду ответ простой; я же чувствую, как ты ко мне относишься,
какие обиды?
Улыбаюсь до ушей. Как же приятно, чувствовать понимание, которое
не боится сплетни или невпопад сказанного слова!
Дорога попетляла по сырому кустарнику и через несколько
километров вывела на городскую окраину. Отсюда старыми улочками
бедных кварталов легко добраться к моему любимому кафе "Полуночный
дятел". Любимому не столько за кухню, сколько за возможность
выпить кофе в любое время, например, рано утром перед лекциями.
Заказываю большую кружку капуччино и забиваюсь в уголок под
лестницей на второй этаж, за маленький столик. Задремываю; спали мы
сегодня совсем немного. В ушах звучат шаги, шорохи, голоса.
- Доченька, как ты? С тобой все в порядке? Глаза какие
усталые...
- Подожди, Маева, тараторить. Дай мне с ней поговорить
спокойно. Ты что, Рафа, такое устроила? Мы о чем договаривались?
- Корат, ты обещал "спокойно".
- Ладно. Рафа, ты должна была предупредить нас о том, куда
едешь и когда вернешься. Мы все очень перенервничали, мало того, что
ты исчезла, вдобавок, когда полиция стала разыскивать тебя в здании
университета, нашли двоих студентов под "огоньком". Один
связал себя под лестницей, а второй на чердаке сделал петлю и
вешался.
- Как "вешался"?
Повесился? - Рафа испугана и изумлена.
- Нет, он стоял в петле на стремянке. Как начинался приступ,
дергался, петля его придушивала и он оставался на месте. Но речь не о
них. Полиция уверена, что тот парень, с которым ушла ты, тоже под
"огоньком". Тебе известно, в этом состоянии мужчины не
контролируют себя...
- Знаешь, пап. Оказывается, все-таки контролируют. Я расскажу
потом, а прямо сейчас сообщи, пожалуйста, человеческой полиции, что у
меня нет претензий к этому парню.
- У тебя действительно нет к нему претензий?
- Действительно нет. Зато есть куча любопытной информации, -
кажется, она улыбается, - и я не хочу, чтобы полиция вытрясла
эту информацию из него. Так что побыстрее, если возможно, пожалуйста.
- Гм... Хорошо, но ты мне все расскажешь подробно. Сейчас
поговорю с Теодраном, ему все равно с минуты на минуту официальное
заявление по происшествию делать. Маева, побудь пока с нею.
- Доча, с тобой точно все в порядке? К целителям не нужно?
- Ма, ну что ты прямо. Говорю же - все в порядке.
- Он тебя не... не изнасиловал?
- Ф-ф-ф. Я что, совсем без сил и соображения? Нет, не
изнасиловал. Зато занялся со мной сексом. Или я с ним, это как
посмотреть.
- Доча!
- Что "доча"? Информация того стоила. Вот па
освободится - расскажу.
- Уже освободился. Про "занялся сексом" я слышал.
Давай обещанную информацию.
- Если коротко - у него было только три волны приступов.
Какое-то время (очень недолго, впрочем) полная тишина.
- Что-о-о? Ты хочешь сказать, что подействовала на него как
человеческая женщина?
- Да! Более того, второй приступ его прижал в дороге. И мы... в
общем, хватило поцелуев.
- Доча! Ты целовалась с этим... с этим!..
- Ма, не вмешивайся, я с па говорю... Так что, по крайней мере
под действием "огонька" человеческие мужчины нас могут
воспринимать как своих женщин. Стоит эта информация того? Наверняка в
ваших файлах ее нет.
- Действительно, нет, и наверное, стоит. Но почему ты не
предупредила? Зачем рисковала?
- Потому, что это - случай. Случай, который нужно ловить.
- Пожалуй, соглашусь. Теперь подробнее на тему полиции. Что ты
не хочешь, чтобы она узнала?
- Так вот это самое и не хочу! Нам разве надо, чтобы журналисты
трепали о "хвостатых самочках в роли женщин?" Я предложила
ему рассказывать, как он использовал меня в качестве резиновой куклы,
в связанном виде. Тоже тема, конечно... Но уже другая и отвлечение
внимания прессы. Но па, ты понимаешь, если полиция попытается на него
что-нибудь повесить, он расскажет, что принуждения не было. А
повесить она попытается, если отсутствие претензий с нашей стороны
будет донесено до них недостаточно четко.
- Понял. Одобряю. Подумаю, как правильно подать подробности.
- ...Миша! Мишаня, ты спишь? Ну ладно, так даже лучше.
Я не успеваю ответить и чувствую, как к лицу прижимается мокрый
платок с какой-то химией. Просыпаясь, резко вдохнул... и обмяк, тело
почти моментально перестает меня слушаться. Глаза остаются открытыми
и смотрят в одну точку - на муху, ползущую по краю каменного столика
кафе. Я превратился в "регистратор" - все вижу и слышу, но
в голове поселилась абсолютная пустота, ни одной мысли.
Сдавленный голос за спиной:
- Ритка, ты что наделала? Мы же договорились, что ты выманишь его
на улицу.
- Виола, не кипеши. Он спал, все видели. Мы сейчас берем его под
белы руки и выводим. Две девушки уводят перебравшего в ночных
попойках парня.
- Мы его не утащим!..
- Утащим. Еще сам ногами перебирать будет. Это хороший препарат,
мозги отключает полностью, но все рефлексы работают.
Мимо меня проплывают столики, потом клетки плиток на полу,
асфальт...
- Рита, помогай.
- Ой, девочки, привели. Какие молодцы!
- Давайте его в машину, назад. Придержи вот здесь. Ага... поехали.
- Лена, мы сейчас куда? Ты обещала рассказать.
- Рули к универу, на задний двор, где вход в подвал. У меня есть
дубликаты ключей от той двери, от сорок шестого склада.
- То есть его - туда? Для чего?
- Полиция и так что-то подозревает, а если будет еще один
свидетель...
- Фи... Ну и что? Твоя мама нас отмажет. Да просто прикажет
прекратить следствие.
- Мама, конечно, начальник городской полиции, но из-за этой
долбаной Коши все осложнилось. Дело на государственном контроле, и
следователь не местная. Все, что мама смогла сделать, как только
нашли его мотоцикл, - сообщить мне.
- И что нам теперь делать?
- Избавиться от свидетеля.
Кто-то охнул. Голос Лены продолжал:
- Все очень просто. У меня остался еще целый пузырек "огонька".
Вольем ему все.
- Но это же почти три дозы!
- Вот именно. От такого гарантированно сходят с ума. Потом найдут
здесь "овощ", решат, что парень закрылся на складе, где его
не нашли. А не нашли потому, что не искали за закрытыми дверями.
Здесь замок такой, что мог и сам захлопнуться, а с ума сходят порой и
от обычной дозы.
- Еще Коша остается...
- С нею нам повезло. Мама звонила только что, говорит, Коши не
имеют претензий к людям по этой истории. Видимо, засранка сама
потерялась.
- Хоть это хорошо. Как он там?
- Да что ему сделается. Сидит, уставился в точку. Вполне животное
состояние.
- Не-е, Лена. Животное состояние для мужчин как раз обычное. По
сути ведь они животные и есть, только говорящие. А он сейчас скорее
растение, во. Точно, овощ.
- Ну и пусть валяется...
Голос Виолы с переднего сидения, сухой, злой:
- Нет, все-таки, девочки, какой облом. Такой план был! А что
получается? Новогодний бал мы упустили. Теперь мне что же, работать
идти? По этой дурацкой специальности?..
- Виола, а зачем ты на нее вообще поступала?
- Как зачем? Выбрать себе подходящего "дойного мальчика",
с хорошей зарплатой в будущем. А вы как будто за чем-то другим
поступали...
Машину кидает на ухабах, перед глазами качается спинка кресла,
разговор течет мимо сознания. Только какой-то шепот мешает, шелестит
на грани слышимости, отвлекает от спокойного безразличия:
" - Мих, Миша, слушай меня, двигайся ко мне. Мих, это
Рафа..."
Рафа? Двигаться к ней? Это куда?
"- Вспомни меня, чувствуй меня..."
- Рафа?
- Уф... Откликнулся! Ох, как тебя.. Так, сейчас представь, что
ты приближаешься ко мне и заполняешь меня, как вода стакан. Иди сюда,
я пускаю тебя...
В голове вдруг волшебным образом проясняется. Я обнаруживаю себя
в светлой полукруглой комнате, лежу на животе, на широком матрасе,
уложенном прямо на пол. В изогнутой стене три двери, в одном из двух
углов - компьютерный терминал на столике. Больше никакой мебели нет.
Переведя взгляд на свою руку, вижу прозрачно-зеленый, светящийся мех
запястья и оранжевую ладошку. Пошевелил пальцами. Шевелятся. Начинаю
двигаться - и обнаруживаю, что я гораздо более гибок и занимаю
больше места, чем кажется. Такой эффект дает роскошный длинный Рафин
хвост. У меня никогда не было хвоста, поэтому я аккуратно пробую им
пошевелить тоже. Удивительно - получается!
- Ну конечно, я же пустила тебя в свое тело. Твое отравлено
какой-то гадостью, а в моем ты можешь думать. Я слышала разговор
девушек твоими ушами, но не поняла, куда тебя везут.
- Куда везут?
- Вспоминай, - Рафа воспроизводит для меня кусочек диалога
в машине.
Теперь я тоже вспомнил услышанный разговор и передернулся от
страха. Они хотели меня убить. Причем такой мерзкой смертью. Те самые
девушки, которые несколько лет учебы списывали у меня задания к
семинарам, улыбались, строили глазки... Вот именно, "строили
глазки". А куда везут? Да, я знаю это место. Перед глазами
встает картинка и я рассказываю Рафе:
- На заднем дворе университета стоят мусорные баки. Если пройти
за них, там будет небольшая железная дверца в подвал. Через нее при
уборке мусор выносят. В подвале всякие склады и хранилища. 046-я
комната - это вроде бы склад кафедры "национальной музыки и
танцев". Барабаны там всякие, старинная одежда...
- Понятно. Кто может тебя оттуда вытащить?
- Не знаю. В полицию звонить бесполезно, там мать Лены
начальницей. Может, мама сможет, если соседок позовет.
- Она уже дома?
- Должна была утром приехать.
- Какой телефон? И как зовут твою маму?
- Клара, а номер - 927744589.
- Я свяжусь через сеть. Надо, чтобы звонок не отследили. И
придется еще программку искажения голоса включить. Мне понадобится
мое тело.
- Да, конечно, уже ухожу...
- Эй, стоп. Не пропадай совсем. Постарайся удержать связь...
Эх, знать бы еще, как это сделать. Как вернуться, уже вроде бы
понял - представить себя в своем теле, а вот как удержать связь? Хочу
слышать разговор Рафы с мамой... Ох, как же тяжело думать, перед
глазами все еще спинка переднего сиденья.
- Алло! Я говорю с Кларой?
- Да. Кто это?
- Неважно. Вашего сына украли и сейчас везут в подвал
университета. Там собираются убить.
Новый голос:
- ... У аппарата следователь по особо важным делам.
Представьтесь и повторите свое сообщение.
- Подвал большого здания университета. Комната номер 046.
Поторопитесь.
Представляться Рафа, естественно, не стала, просто оборвала связь.
А ведь могли бы догадаться, что телефон прослушивается.
- А я и догадалась. Мих, все нормально. Помнишь, та, отравившая
тебя, сказала, что следователь не из местных.
- А-ага...
- Ты все же постарайся не отключаться. Или давай я снова пущу
тебя в себя.
- Нет, мне уже лучше. Кажется, действие этой гадости проходит.
Меня тем временем вытащили из машины на свежий воздух
(действительно, дышать стало легче) и повели-поволокли в сторону
дверцы в подвал.
- Давайте поживее, девочки - он может скоро очнуться. Надо успеть
затащить и связать.
Сейчас бы самое время вырваться, но тело по-прежнему не слушается.
Вот противно заскрипела маленькая ржавая дверь, перед глазами
полутемный подвальный коридор, еще одна дверь. А за нею - трое
полицейских.
- А-а?.. - визг полоснул по ушам.
- Ой!
- Подстава...
Девицы шарахаются в разные стороны, а мое безвольное тело
выпускают из рук и оно больно брякается на какие-то угловатые ящики.
Свет погас.
* * *
Я очнулся дома, на своем диване, под пристальным взглядом двух пар
глаз. Одни, заплаканные и темные от тревоги - мамины, другие, серые
и холодные, массивной женщины в полицейской форме.
- Мишенька... Как ты?
Ох, что-то мне это напоминает. Кажется, Рафу встречали примерно
так же.
- Нормально, мам.
- Вижу я, как "нормально" - она нервно огляделась. -
Тогда... тут с тобой следователь поговорить хочет. Можешь ей
ответить? Если не можешь...
- Могу, мам.
- Очнулся, значит, - голос у следователя оказался под стать
фигуре, тяжелый и резкий, - отлично. Расскажите, как помните, о
событиях со вчерашнего вечера и до утра.
И правда, вдруг подумал я, всего около полсуток прошло с начала
бала, когда я даже еще не был знаком с Рафой. Полжизни назад...
- На балу "огоньком" напоили.
- Это мы уже знаем. Кто? Вам известны их имена?
- Я пил только газировку. Дважды. Сначала стаканы принесла Лена,
потом - Виола.
- Понятно. Ими уже занимаются. - Сказано явно не мне, а матери.
Снова, обращаясь ко мне. - Что было дальше? Ты ушел с самочкой
Кошратов?
- Ну, да... меня прихватило, а она оказалась рядом. Позвал ее
покататься на мотоцикле, а она взяла да и согласилась. Вот...
- Понятно. Согласилась покататься. Сама. Что было дальше?
- Меня накрыло. Я слышал, резиновая кукла помогает. Которая из
сексшопа.
- Но коша ведь не резиновая кукла.
- Так я ее связал и рот заткнул. Как кукла получилась.
Шепот в голове: "- Мих, ты умница! Про затыкание рта
правильно сообразил. А я забыла предупредить".
- И так всю ночь, как с куклой?
- Ну да.
- Где это происходило?
- Мамин садовый домик.
Матушка тихо охнула где-то сбоку. Понятное дело, не понравилось ей
такое использование домика.
- То есть всю ночь ты провел с ней в садовом домике? И она все это
время была связанной?
- Нет. Через какое-то время развязал. Не помню когда. Дальше
просто не отпускал, а утром отвез к парому.
Про появление Лены в кафе уже рассказывал подробно. И услышанный
разговор в машине тоже, насколько запомнил. Странно, вопросов про
Кошу больше не было. Может быть, следователь специально не стала
выяснять дальнейшие подробности. Обошлось без межпланетного скандала
и хорошо, и не будем трогать эту тему. А вот информация о том, что
девчатам сообщили о мотоцикле, ее заинтересовала очень. Похоже, у
Лениной матери ожидаются неприятности. Следовательница не скрывала
мрачного удовлетворения:
- Ну что же, разберемся. И с местными служительницами закона тоже.
- Она захлопнула папку, лежащую на коленях. - А ты спи, отдыхай, тебе
после этой химии сутки лежать положено, - и прикрыла дверь моей
комнаты, выходя.
Но мне не лежалось. Хотелось что-то делать, с кем-то говорить.
- Рафа!!!
- Ну, что шумишь? Здесь я.
- Все ушли, меня оставили в покое.
- И меня тоже, велели отсыпаться... Ой, это твоя комната?
Разреши, я посмотрю?
- Конечно. Иди сюда.
Меня аккуратно отодвигают в сторону, куда-то в полусон. На
мгновение показалось, что я стою сзади и обнимаю самого себя. Только
этот "я" почему-то мохнатый. Тут же образ сменился: как
будто я сижу, а Рафа снова сидит у меня на коленях. Все эти изменения
никак не касались моего тела, которое лежит под одеялом. Но вот оно
(то есть я) встает и обводит комнату взглядом: "- Ой, сколько
книжек! Древних, бумажных... Можно полистать?" Ну разумеется,
можно...