Путешествие... Но куда?

         Утро. Я иду по булыжной мостовой. Прохладно, ну да, уже не лето. На улице еще пустынно, лишь кое-где промелькнет фигурка спешащего на работу лавочника, да-да именно лавочника, хотя, может и нет. А где я? Куда я иду, и откуда? Я пытаюсь оглянуться, но память опережает, услужливо показывая мою неприбранную каморку на втором этаже, письменный стол с огарком свечи в бронзовом подсвечнике. Я внимательно и с любопытством рассматриваю, как витиевато и непредсказуемо, но в любом случае красиво застыл стекающий со свечи воск. И вот я уже вижу, как капля за каплей тает одна свеча, затем, мои пальцы в спешке ставят другую, и вновь с жадностью хватаются за перо. Бумага не очень качественная, потому перо не скрипит, а иногда цепляясь, слегка запинается, рвет бумагу. Но это ничего, я уже привык, для черновиков вполне подойдет. Зато ее много, и можно смело черкать и смяв отбрасывать в сторону. Весь стол завален листами, исписанными, исчерканными, смятыми, и лишь на углу стройной ровной стопкой, но их мало, очень мало. Мне показалось, огарок свечи все еще дымит. Очень может быть, наверно я только что вышел. Куда я иду? Прохладно, я плотнее запахиваю свой сюртук... Сюртук? Странно...
         Не спеша, мерно стуча по мостовой, меня обгоняет кабриолет, лошадь озорно косит на меня глазом, кивает головой, так, как это умеют только лошади. Я киваю ей в ответ. Чуть впереди, кучер принимает вправо и останавливается у тротуара. Дама в кружевной шляпке благодарно склоняет голову. ' Сильву пле мадам' - слышу я голос возницы... Что!? ... Франция? 'Елисейские поля' - буднично отвечает женщина. Что!? Париж! Я в Париже... И в голове, зазвучало 'Пари... Пари... Пари...'. Красивая песня. Но я не певец, нет. Конечно нет. А кто?
 -    Привет Жан Поль! Я с удивлением смотрю в искрящиеся глаза Франсуа. Он рад встрече со мной, я это чувствую.
 -    Привет, - отвечаю я, и улыбаюсь, и иду дальше.
 -    Удачи тебе, - слышу я вслед.
 -    Спасибо друг,- и иду дальше.
У меня есть в друзья в Париже? Это радует. Булыжная мостовая, Франция, Париж, письменный стол в моей каморке, за которым я работал всю ночь, мой друг Франсуа, а я? Я Жан Поль. Ну да, я Жан Поль, странно было сомневаться.
         Улицы постепенно оживают. Парижане спешат по делам, в прочем, как и я. Да, я спешу к мсье Эртье. Нет, мне нет необходимости успеть к строго назначенному времени. Но мне нужно как можно быстрее. Как можно быстрее узнать, напечатана ли моя книга. Моя книга? Вот это уже совсем не похоже на правду.
         Магазинчик мсье Эртье, солнечные блики на окнах прячут от меня то, что там в глубине. А там, я знаю, там книги, а дальше, если пройти по тесному коридору небольшая типография и запахи, которые ни с чем не спутаешь. Так пахнут новые книги, тут все пропитано этим запахом. Звон колокольчика над дверью за моей спиной и дочь мсье Эртье Мишель поднимает голову.
 -    Папа`! Жан Поль пришел. Здравствуйте Жан, - улыбается она.
 -    Доброе утро Мишель,- говорю я и тоже улыбаюсь.
Из коридорчика выходит мсье Эртье, но прежде, ко мне несется его собака не известной мелкой породы по кличке Круасан. Пес с такой неподдельной радостью бросается ко мне, что ничего не остается как подхватить его на руки, и тут же отпустить. Такой комок энергии невозможно удержать в руках. Круасан все же успевает лизнуть меня в лицо. Все мне рады, даже собака, наверно я хороший человек - мелькает у меня в голове.
 -    Вы хороший человек мсье Жан, - подтверждает мою мысль Эртье. - Круасан ни кому так не радуется как вам.
 -    Спасибо, мсье Эртье, надеюсь так оно и есть.
         Я прохожу вслед за Эртье в его небольшой кабинет. Сажусь в предложенное мне кресло, жду. Мсье Эртье начинает говорить. Оказывается, я должен был прийти еще вчера, а я пришел сегодня. А разве сегодня уже завтра? Всю ночь я работал и для меня сегодня все еще сегодня, а никакое не вчера...
 -    ... все экземпляры Вашей книги уже проданы. - Заканчивает говорить Эртье.
 -    Как проданы? - Удивляюсь я.
 -    Пять штук я продал, в магазине, пять оставил для Вас, а остальные купил господин Перке.
 -    Зачем?
 -    Мне кажется вы не рады, весть тираж разошелся за сутки, а вы не рады...
 -    Да, мне тоже кажется, что я не рад. Но почему?
 -    Вы меня спрашиваете?
 -    А Перке, где он живет, я должен забрать у него книги.
 -    Уверены?
 -    Да уверен, я писал не для него.

         И вот я снова на улицах Парижа. Уже довольно людно и даже слегка суетно. Чуть-чуть присыпает снежок. Я смотрю, как падают на мостовую маленькие вестники зимы, подают и тают. Я смотрю на парижан. Слушаю уверенные звуки движущихся экипажей. Смотрю на дома, и вновь на мокнущую мостовую. Смеркается, улицы понемногу пустеют. Теперь суетятся лишь снежинки, норовящие залететь мне за воротник. И когда им это удается, мне приятно холодит шею. Смеркается? Да смеркается. Снег уже не тает, покрывая улицы тонким, почти прозрачным слоем чистоты. Вечер, неужели я бродил весь день...

         Дом кутилы и повесы Перке. Нет, он далеко не глуп этот Перке, но я писал не для него. А для кого? Одинокий фонарь, вокруг которого словно мошки вьются снежинки. Мимо окон, иду к дверям. Вижу горящий камин, много свечей, мужчины в смокингах и женщины в вечерних платьях, они читают не написанную мной книгу. Или написанную? Написанную, конечно написанную, но не для них. Через приоткрытое окно я слышу их голоса, они читают. А я хожу под окном, оставляя следы на свежем снегу, и слушаю, слушаю, слушаю...
         Одна из женщин замечает меня. Они смотрят, спрашивают друг друга 'Кто это?'
 -    Бродяга - отвечает кто-то из них.
 -    Вы кто мсье? - спрашивает женщина.
 -    Бродяга. - Не задумываясь, отвечаю я.
 -    Впустите его,- слышу я голос Перке.
Вхожу, меня приглашают к камину. У камина тепло, но не лучше, чем там, у фонаря со снежной мошкарой. Нет не лучше. Все смотрят на меня, ждут.
 -    Отдайте книгу, - говорю я. - Она не для вас.
 -    Почему, нам нравиться.
 -    А для кого?

         Я почти дома, В окне кухни бистро дядюшки Бои горит свет, я знаю там друзья. Мари и Этьен. Они с радостью встречают меня, я выпиваю с ними чашку кофе. И ухожу. Этьен окликает меня у двери.
 -    Жан! Не растеряй свой талант.
Я согласно киваю и выхожу в ночь. 'Пари... Пари... Пари...' звучит в моей голове.

         В моей каморке тепло, кто-то заботливо зажег свечи, я раздеваюсь и ложусь спать. Сплю я не долго, просыпаюсь еще ночью и быстрей, быстрей к столу, к перу и бумаге. 'Не растеряй свой талант...' Кто!? Кто мне это сказал? На столе как обычно бардак, не сразу и разберешь. Но теплый свет монитора, клавиатура, и мерцающий курсор. Привычно одеваю наушники... ' ... it`s my live ...' Я начинаю писать... Начинаю, но что?