Ночь непроницаемым пологом укутала парк и лишь отдельные точки звёзд холодно блестели на небосводе, пробиваясь сквозь редкие прорехи в облаках. Их нагнало сюда ещё с вечера и они до сих пор так и не думали покидать этого района. Чувствовалось, что завтрашний день будет пасмурным, а то и - что совсем не исключено для этой местности, здесь вечно стояла стылая, сырая погода - разродится сильным, проливным дождём.
Вокруг царила удивительная тишина, изредка нарушаемая слабым дуновением ветра, который проскакивая между веток деревьев, тихо шелестел листьями. Не было слышно ни стрёкота цикад, ни птичьих вскриков. И так продолжалось до полуночи. А затем всё резко переменилось. Где-то вдалеке родился неясный звук, который, приближаясь, превратился в сытое урчание автомобильного мотора. Вот машина подъехала ближе и остановилась. Двигатель смолк. Хлопнули дверцы, и приминая траву, по ней прошли двое.
- Какая странная ночь! - сказала женщина. - Такое ощущение, что вокруг всё вымерло.
Она тихо рассмеялась чарующим, низким и немножко хрипловатым голосом, от которого так заводятся многие представители сильной половины человечества.
- Ничего странного, - рассудительно ответил ей мужчина. - Сюда же часто ходят на охоту, и всё живое это чувствует. Чувствует и стремится убраться прочь.
Слово "живое" он произнёс с особой интонацией и любой внимательный слушатель моментально бы уловил в нём нотки мрачного удовлетворения. Но таковых рядом не оказалось. А спутница мужчины больше слушала себя, чем его.
- А ты охотник? - уловив слово "охота", столь нетипичное для лексики спутника, отвлеклась от своих мыслей женщина.
- Случается, - уклончиво ответил мужчина. И по его тону можно было догадаться, что он ещё и плечами пожал при этом.
- Фи! - сказала женщина. - Бегать за несчастными тварями, выпускать из них кровь - да это же... садизм какой-то!
- Но ты ведь с удовольствием поглощаешь в ресторане свиные отбивные, - усмехнулся мужчина. - И при этом даже не спрашиваешь: каким образом они попали на твой стол...
- Да ну тебя! - обиделась женщина. В темноте раздался шлепок: это она ладонью легко хлопнула мужчину по плечу. Он поймал её руку и поднёс к своим губам. Как всегда, когда он чувствовал упругую, полную жизни плоть, у него начинало слегка кружить голову.
Женщина вздохнула и с некоторым усилием - он не сразу позволили сделать это, отняла руку: - Ты всё-таки меня бросаешь!
В её голосе послышался упрёк.
- Ненадолго, - поспешил успокоить её мужчина. - Всё займёт от силы полтора месяца, ты и соскучиться не успеешь! Две недели туда, столько же обратно. И неделя - на осмотр. А потом мы с тобой отправимся на море. Куда-нибудь в тихое, спокойное местечко, где мало людей и где можно отдохнуть от шума и суеты современной жизни...
- Да ты - поэт! - начала раздражаться она. У нее отчего-то моментально испортилось настроение, хотя он был предупредителен и нежен сегодня, как никогда: - Пошли в машину, мне здесь не нравится! Да и холодно, не понимаю, зачем мы сюда вообще приехали...
Под её ногами зашуршала трава - женщина удалялась.
- Я сейчас! - крикнул ей вслед мужчина. И снова замер, настороженно вслушиваясь в тишину ночи. Потом вдруг повернулся и посмотрел назад, как будто умел видеть в темноте. Бросил насмешливо: - И когда же ты, старый маразматик, оставишь свои дурацкие привычки вот так подкрадываться к людям?.. Когда-нибудь доиграешься...
В ответ раздался короткий, довольный смешок, и ночную тьму прорезал ещё один мужской голос, принадлежащий уверенной в себе личности: - Я - не маразматик, дорогой мой! И уж тем более - не человек! А эти привычки совсем не дурацкие - во Вьетнаме они не раз спасали мне жизнь.
- Здесь не Вьетнам!
- Но джунглей хватает. В том числе, и каменных. Отчего такой мрачный? Поссорился со своей девочкой? Слышал, как вы тут ворковали! Прямо-таки, Тристан и Изольда... Кстати, давно хотел тебя спросить: а ты её что, до сих пор... не того?
Первый мужчина немного помолчал, потом тихо проговорил: - Знаешь, иногда мне хочется просто свернуть тебе голову!
- Не получится! - рассмеялся второй. - Да и вообще, не переживай: вернёшься через полтора месяца и всё у вас будет О^К. Соскучиться не успеешь!
- А если - успею? Или она ждать не станет?
Тут уж помолчать пришлось второму. Что и говорить, аргумент бил не в бровь, а прямо в глаз.
- Да, брат, - наконец молвил подошедший - и теперь в его голосе слышалось одно только сочувствие. - Вижу, что у тебя всё серьёзно... Ну, да ничего, что-нибудь придумаешь, я в тебя верю! Да ты не стой, как столб, двигай к машине: девочка небось заждалась.
Словно бы в ответ на его слова со стороны автомобиля несколько раз нетерпеливо просигналили. Мужчина молча пожал своему собеседнику руку и заспешил к месту стоянки.
Глава первая. Замена.
Детектив О^Брайен оказался коротышкой, с очень живыми и выразительными глазами, способными, казалось, проникнуть глубоко в души своим собеседникам. Во всяком случае, такое впечатление одновременно родилось у троих мужчин, находившихся в огромном, роскошно обставленном кабинете руководителя НАСА. Сама троица относилась к высокопоставленным чиновникам данного ведомства: это были собственно сам хозяин кабинета доктор Генри Райнер, его заместитель по пилотируемой космонавтике Ли Норман и директор проекта "Арес" Виктор Сосновский. Последний нервничал больше всех, потому что речь касалась его человека.
- Это правда? - с напором наседал на детектива директор проекта. - Он действительно убит?
Детектив молча наклонил голову. - Где его нашли? - продолжал настойчиво допытываться Сосновский. Норман ревниво покосился в его сторону, но смолчал: в конце-концов, дело касалось не его епархии, а в НАСА было не принято соваться в чужое хозяйство.
- В Центральном парке, на дальней аллее, - сказал О^Брайен. - Место глухое, там редко, кто бывает. Спортсмены мимо пробегали, ну и заметили: нога из кустов торчит. Потянули, а это - труп.
- Кто его убил? - Сосновский смотрел требовательно, а в его голосе чувствовалось раздражение. Директора можно было понять: накануне старта потерять ценного специалиста и опытного космонавта, уже подготовленного к экспедиции - приятного тут мало!
Детектив усмехнулся: - Я и сам бы хотел это знать! Но, думаю, что тут маньяк действовал, не иначе.
Доктор Райнер метнул в него быстрый взгляд: - А почему вы так думаете?
О^Брайен насмешливо сощурился и пытливо заглянул главе НАСА в глаза. Вкрадчиво промолвил: - А зачем тогда убийце, скажите мне, пожалуйста, сэр, понадобилось не только вспарывать вашему сотруднику горло, но ещё и полностью - слышите меня? - ПОЛНОСТЬЮ выкачивать из его тела кровь? Вот, взгляните, - он извлёк из внутреннего кармана пиджака пачку фотографий и веером раскинул на столе. Чиновники НАСА взглянули - и содрогнулись, отшатываясь. Что и говорить, зрелище было отвратительное, бьющее по нервам, как отточенным скальпелем! Норман побледнел, Сосновский непроизвольно сглотнул, а Райнера чуть было не стошнило прямо себе под ноги, на ковёр. В самый последний миг доктор удержал рвотные позывы и поспешно потянулся за бутылкой минеральной воды, стоявшей на столе перед ним. Второй раз рассматривать эти ужасы он бы не согласился даже под страхом смертной казни! - Я бы хотел побеседовать с вами о погибшем, - продолжал между тем детектив как ни в чём ни бывало. Казалось, он и внимания не обратил на то, какое впечатление произвели на его собеседников снимки трупа. - С кем дружил, с кем ссорился, враги, круг знакомых - ну и так далее...
Норман и Райнер переглянулись, и глава НАСА растерянно произнёс: - Но это невозможно, детектив!
- Почему? - вопросительно изогнул брови О^Брайен. Райнер терпеливо, как маленькому, постарался ему объяснить: - А потому, что мы с моим заместителем вообще не были с знакомы с погибшим! Знали, конечно, что есть такой сотрудник, но и всё на этом. Поймите меня правильно: между нами находилось слишком много ступенек бюрократической лестницы, чтобы даже просто здороваться. Не говоря уже о более близких отношениях. Я ведь, пользуясь языком бизнеса, топ-менеджер компании, а он - даже не мелкий её клерк, а всего лишь временно нанятый со стороны специалист. Слишком разные уровни, слишком не пересекающиеся плоскости - ну, вы меня понимаете... - он кивнул в сторону насупившегося Сосновского: - Вон даже наш коллега, хотя и возглавляет проект, в который привлекли беднягу, но и он с ним тоже почти не общался. Это вам нужно непосредственно с членами экипажа переговорить или с командой подготовки...
- Хорошо, - не стал спорить с ним О^Брайен и поднялся с кресла. - Именно так я и поступлю, господа. Спасибо за содействие!
Он собрал фотографии, попрощался с присутствующими и покинул кабинет. Несколько секунд в помещении царила воистину мёртвая тишина, затем её нарушил Сосновский, грубо и витиевато выругавшись: - Нет, ну что за гадство, и в такой-то момент?! Во что же это Карл вляпался, раз с ним ТАК поступили?
- Теперь, наверное, узнаешь не скоро, - горестно молвил Райнер. - Жаль, конечно, парня, но его уже не вернёшь... - он деловито развернулся в кресле к Сосновскому: - Твои предложения, Виктор? Что будем делать? - Надо искать замену! - решительно произнёс директор "Ареса". - И как можно скорее.
Он в упор посмотрел на Нормана: - Ли, у тебя же резерв есть?
- Есть, - не стал спорить тот. - Но только под лунную и орбитальные программы. А на твою мы взяли в дублирующий экипаж одних новичков, они даже на МКС не летали, не говоря уже о самостоятельном пилотаже...
- Ой ли? - позволил себе усомниться Сосновский. Он постоянно подозревал помощника Райнера в интригах, направленных лично против него, директора "Ареса". Ну, вообще-то, доля истины в этом была: Норман действительно откровенно недолюбливал Виктора и никогда не упускал случая воткнуть ему шпильку-другую, если появлялась такая возможность. Но никогда специально - тут Сосновский напрасно так думал! - никаких козней и интриг Сосновскому не строил, поскольку был всё же не интриганом, а нормальным администратором от науки. Поэтому на недоверчивое восклицание коллеги он лишь поморщился, но все ж таки нехотя признал: - Ну, да, есть, есть там у меня одна девица, прошла тренировочный курс по управлению кораблями класса "Тритон", но - исключительно на симуляторах!
- Сойдёт! - решительно рубанул воздух ладонью глава "Ареса". - Пилотов и без неё в экспедиции достаточно. Кто она по основной специальности?
Норман хотел что-то добавить, но, видя, как лицо шефа осветилось радостью (Райнер не выносил сложностей и проблем во вверенном ему учреждении) сдался и только плечом дёрнул в знак согласия. А что ему ещё оставалось делать?
Глава вторая. Старт.
Старты космических кораблей - завораживающее зрелище, и раньше, говорят, на космодромах даже устраивали особые трибуны, чтобы специально приглашённые гости могли полюбоваться за величественным подъёмом в небесную лазурь могучих ракет. Но в последние время человечество лишилось возможности лицезрения столь милых его сердцу картин. Потому что вот уже десять лет, как все старты проходили с орбиты (там собирались корабли с ядерными двигателями - это и удобнее, можно скомпоновать сколь угодно большой и длинный транспорт, и безопаснее - с точки зрения экологии), а экипажи забрасывались туда на "челноках". Не на тех легендарных "Индеворах" и "Атлантисах", с которыми НАСА давно уже рассталось, а на так называемых "полубаллистиках" - специальных самолётах, взлетавших с обычных аэродромов, и на заданной высоте переходящих с воздушно-реактивных движков на химические ускорители, чтобы можно было выскочить на орбиту и состыковаться с кораблем-маткой.
Экипаж "Ареса": пятнадцать человек (семь женщин и восемь мужчин) перебрасывали на корабль в три этапа. Сначала отправили капитана и технический состав, затем - пилотную группу и, наконец, настала очередь исследователей.
Вольдемар Дрэйгон прилетел со второй партией, хотя и не относился к пилотам. И пока его товарищи проверяли функционирование аппаратных модулей рубки, его, как самого молодого из астронавтов и до конечной цели полета абсолютно ничем не занятого (а Дрэйгон был планетологом!), отправили встречать ученых. Для подстраховки. Ну и чтобы под ногами не путался. "Челнок" состыковался с кораблем по графику, автоматика наполнила переходной шлюз воздухом - и створки входного люка бесшумно разошлись в стороны, пропуская в "Арес" последнюю группу. Дрэйгон висел чуть в стороне от прохода, дабы не мешать движению проплывавших мимо исследователей, которые дружески кивали ему. Лица все были знакомые, как-никак почти полгода совместно корячились на тренировках. - А где же ещё один? - спросил Вольдемар, машинально пересчитывая людей. - Там, - бросил ему кто-то. И когда пилот обернулся, то испытал самое настоящее потрясение: - Ты?! - только и смог он вымолвить растерянно. - Я, - улыбнулась ему Анна. - Ты не хочешь обнять меня, дорогой?
Ну, что ему ещё оставалось делать?
Глава три. Полёт.
Собственно, сам полёт протекал даже как-то немного скучновато. Уж сколько надежд возлагали на него, так приближали этот момент, что когда он наконец-то состоялся, все даже испытали некоторое разочарование: настолько обыденно всё проходило. Совсем, как на Земле, на тренировках в симуляторе. Ранний (по корабельному времени) подъём, личная гигиена, завтрак. После него все расходились по своим рабочим местам. Затем следовал обед, снова мероприятия, предусмотренные полётным регламентом и заданиями Земли, и, наконец, ужин. С последующим отходом ко сну. Чинно, рутинно и благостно, но так пресно! Особенно страдали "технари" и те из специалистов, которым до прибытия на Марс (как Вольдемару) нечем было себя занять. Все корабельные системы были продублированы, и выход из строя даже половины из них ничем не грозил экипажу. Пилотам-то было по-легче! Хоть "Арес" и шёл в автоматическом режиме, но время от времени требовалось вносить коррекцию в его движение, а это всегда делалось на ручном управлении. Лишняя тренировка ещё никогда и никому не мешала, тем более, что опасности для других космических кораблей это не представляло: "Арес" успел далеко уйти от родной планеты, оставив, образно выражаясь "за своей спиной", оживлённые трассы Приземелья. Однако, чтобы "технари" и примкнувшие к ним "вынужденные бездельники" не скучали, им придумали занятие: прикрепили в качестве ассистентов к остальным участникам исследовательской группы, которые трудились "в поте лица" своего. И пусть КПД оказываемой "ассистентами" помощи не шёл ни в какое сравнение с КПД самих исследователей, всё-же это было какое-никакое, а дело, отвлекавшее от скуки и безделья.
Вольдемар и врач "Ареса" Кнут Рассмуссен оказались в помощниках у Анны Домбровской, нового астрофизика, попавшего в экипаж в качестве замены погибшему от руки неизвестного маньяка Карла Ругена. О его смерти в экспедиции старались не вспоминать: мутная была история, с какими-то недомолвками со стороны полиции - и в экипаже до сих пор не могли забыть льдисто-страшных глаз детектива О^Брайена, кажется, подозревавшего всех космонавтов в сговоре и совместном убийстве коллеги. "Он так смотрит, словно кровь из меня высосать хочет!" - заявил перед отлётом Сосновский и все молчаливо с ним согласились: всю неделю до старта полицейские терзали космонавтов, как гончие - загнанную дичь, пока это не вывело из себя Райнера ("Вы мне весь настрой у людей перед стартом собьёте! А это - важнейшая международная программа, в неё миллиарды вбуханы! Ищите своего маньяка на стороне, а не у нас!") и он не пригрозил О^Брайену пожаловаться на него президенту. Только тогда "копы" от них отстали.
В сущности, какой-то особой помощи Анне не требовалось. Она прекрасно справлялась со своими обязанностями одна. Но ей было приятно, что рядом находится Вольдемар. И что Расмуссен на удивление окажется таким интересным собеседником. Особенно она полюбила слушать его рассказы об оборотнях и прочей нечистой силе, которая, по уверениям Расмуссена, в изобилии водилась в Европе в средние века и сохранилась поныне в отдельных уголках планеты.
- Почему же тогда мы их не замечаем? - любопытствовала девушка. - Хорошо маскируются! - у доктора на всё был готовый и главное вполне логичный ответ. - Раньше в этом не было такой надобности, потому что СТРАННЫЙ НАРОДЕЦ жил либо в доброте и согласии с людьми, либо в отдалённых и необжитых местах. Но с течением времени таких районов на планете стало меньше, наша цивилизация начала вытеснять, а потом и уничтожать своих СОСЕДЕЙ (особенно это проявилось с выходом на мировую арену христианства, объявившего СТРАННЫЙ НАРОДЕЦ нечистой силой!), вот им и пришлось уйти в подполье. Одни забрались совсем уж в глухие дебри, чтобы о них никто не видел и не слышал, другие замаскировались и теперь преспокойно живут среди нас. Кто - мирно, а кто и откровенно вредя роду человеческому за столетия своих унижений и гонений... - Рассмуссен на мгновение задумчиво посмотрел на девушку, словно бы что-то заметил за её спиной. А Анна, давно оторвавшаяся от экрана корабельного телескопа, на котором уже пылала кровью яркая точка, конечная цель их полёта - пока ещё далёкий Марс, с восторженным видом, открыв рот (ну, совсем как ребёнок в предвкушении страшной сказки), глядела на доктора, с нетерпением ожидая продолжения. Она любила подобные истории, несмотря вроде бы на сугубо материалистическую свою профессию. Впрочем, в среде астрофизиков всегда хватало мистиков и приверженцев различных мировых конфессий. Такая тяга к иррациональному, вероятно, была своего рода компенсацией за "физический" характер их работы. Вот и Анна, разумом понимая нелепость утверждений о существовании какого-то там СТРАННОГО НАРОДЦА, тем не менее, в глубине души страстно желала, чтобы всё это было правдой. И поэтому рассказы доктора были, что называется, бальзамом для её сердца. Вольдемар даже нечто вроде лёгкой ревности испытывал по этому поводу - впрочем, стараясь внешне никак этого не показывать.
А Расмуссен, видя неподдельный интерес девушки к своим рассказам, лишь довольно улыбался и выдавал очередную "страшную" историю. Вот и сейчас он и не думал останавливаться, а очнувшись от дум, с энтузиазмом продолжил развивать тему: - Впрямую, конечно, они вряд ли бы стали проводить свои "диверсии", не слишком-то много этого НАРОДЦА осталось после церковных репрессий. Но вот тайно пакостить, используя в своих целях разного рода эзотерические общества или террористические организации, им вполне по силам. И вы обратите внимание, Анна, каким пышным цветом эти движения и радикальные политические партии, ниспровергавшие традиционный порядок, начали расцветать на планете с конца 18 века! Когда религиозное мировоззрение стало вытесняться атеистическим. Такое ощущение, что СТРАННЫЙ НАРОДЕЦ к этому времени уже выработал свой ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПЛАН противодействия человечеству! Посмотрите, что стало твориться в мире: бесчисленные войны, революции, теракты... Казавшиеся монолитными, империи рушились, как деревья, поражённые внезапными ударами молний... Стремительно подтачивались вроде бы устоявшиеся за века общественные институты семьи и брака, многократно усилилось распространение наркотиков...
- И вы хотите сказать, - хмыкнул, скептически слушавший Расмуссена, Вольдемар, - что всё это дело рук нечистой силы? Вампиров, упырей и оборотней? Ведьм и колдунов?
- А почему бы и нет? - пожал плечами доктор.
- Бред! - категорично заявил ему Дрэйгон. - Вы начитались околонаучной литературы. Ещё скажите, что в мире существует магия...
- Существует, - с совершенно серьёзным видом подтвердил Расмуссен. Вольдемар посмотрел на него, как на душевнобольного, не зная: то ли пожалеть соратника (если он действительно верит во всю эту чепуху), а то ли посмеяться (если окажется, что норвежец их с Анной разыгрывает). - Ну, разумеется, не такая, как в сказках и легендах, а вполне приземлённая. Я имею в виду экстрасенсорные способности. Вполне ведь можно допустить, что в результате каких-либо мутаций, давным-давно - как бы и не в каменном ещё веке, появились группы людей, умеющие то, что было недоступно остальным "хомо сапиенс": читать мысли, заживлять раны, гипнотизировать, летать, определять, чем болен конкретный индивидуум... Разве ж эти способности не показались бы нормальным людям магией? - и он с некоторым вызовом взглянул на планетолога. Вольдемар недовольно дёрнул плечом: ему ужасно не понравилось, куда уходит разговор. Но доктор расшалился, словно ребёнок, играющий в хоккей на тонком и непрочном льду, и менять тему явно не собирался. Там более, что Анна, воспользовавшись паузой, задала ему вопрос: - Ну, а какова, по вашему мнению, главная цель этого ГЕНЕРАЛЬНОГО ПЛАНА?
Расмуссен вдруг весь как-то подобрался и помрачнел. Анна с любопытством ждала, что он выдаст на этот раз. И доктор оправдал её ожидание. Медленно, с нарочитой неохотой, будто ответ вытягивали из него клещами, он зловещим голосом процедил: - Очистить планету от людей и превратить её в заповедник. В священное место, куда СТРАННЫЙ НАРОДЕЦ будет прилетать по торжественным случаям, проводить там свои ужасные ритуалы и потом возвращаться домой...
- А где тогда будет их дом? - с замиранием сердца прошептала Анна, зачарованно глядя на доктора. Буйство его фантазии настолько захватило её воображение, что девушка аж раскраснелась. И стала в этот момент так очаровательна, что Вольдемар даже испытал некоторое раздражение. Ну, в самом-то деле, куда "старика"-то понесло!..
- Во вселенной! - с пафосом объявил доктор и его глаза торжествующе блеснули. Он оскалился в довольной улыбке и закончил: - А оставшихся в живых людей загонят в резервации. И станут они пищей и дичью для охотничьих забав СТРАННОГО НАРОДЦА, который, наконец-то, займёт подобающее ему место на арене уже галактической истории!
И с заговорщическим видом подмигнул Дрэйгону. "Вот же кретин редкостный!" - брезгливо подумал тот. Но вслух, разумеется, ничего говорить не стал: Расмуссен отличался большой обидчивостью и на явные оскорбления, да ещё высказанные в присутствии прекрасного пола, мог и по роже заехать. А силёнок потомку викингов было не занимать. Вольдемар тоже не относился к слабым особям, но до доктора, конечно, ему было далеко.
А Расмуссен, страшно довольный тем, какое впечатление произвела на Анну его последняя "страшилка", отложил в сторону ноутбук, куда он заносил данные наблюдений, что диктовала ему девушка во время работ, поднялся с кресла и извинился: - Вы простите, друзья, но что-то я себя плохо чувствую. Пойду-ка, полежу немножко. Вы уж тут без меня как-нибудь...
Они проводили его удивлёнными взглядами. Когда за Расмуссеном бесшумно закрылась дверь, Дрэйгон шагнул к Анне и ласково обнял её за плечи. Она доверчиво прижалась к его груди. - Странный он какой-то, - тихо сказала девушка. - Не без этого, - согласился с ней планетолог. - Но специалист отменный. Да и в космосе - не первый год. Участвовал в двух экспедициях к Венере, высаживался на Меркурии, долгое время работал в Лунном городке... Постоянно лицом к лицу с пустотой - поневоле крыша съедет! - и пошутил: - Ну, да у него ещё нормальное сумасшествие, а встречаются, мне рассказывали, и откровенно буйные формы...
- А мне он показался вполне нормальным, - заметила Анна. - Вот только его рассказы: бр-р-р! - она зябко передёрнула плечами, избавляясь от неприятного чувства страха, неожиданно родившегося после ухода норвежца. И призналась, глядя на любимого вдруг расширившимися от сладкого ужаса глазами: - Слушай, а если - он прав? И человечество действительно ожидает такая участь?
На что Вольдемар, желая успокоить её, безапелляционным тоном изрёк: - Че-пу-ха! У нашего доктора просто буйная фантазия.
И крепко поцеловал Анну в губы. Уже через несколько минут неприятная тема была забыта.
Глава четвёртая. ЧП.
ЧП произошло на четвёртый день полёта, когда маршрут "Ареса" пересёкся с неизвестно откуда взявшимся метеоритным потоком. Локаторы зафиксировали его, однако автоматика не сумела вовремя отклонить корабль с опасного курса и в него воткнулось несколько камней. К счастью, они пробили лишь узкий участок в районе медблока, остальные отсеки - не пострадали. Но при метеоритной атаке погиб доктор Расмуссен: ему снесло полчерепа и буквально изрешетило всё тело. Это была первая жертва марсианского проекта...
- Блин, - выругался Сосновский, когда ему доложили о происшествии. - Какие ещё потери? Медблок сильно пострадал?
- Не особенно, почти все лекарства и оборудование находились в особых хранилищах, они достаточно герметичны и имеют дополнительную защиту от внешнего кинетического воздействия, а вот весь запас крови, - докладчик (а это был главный бортинженер) виновато - словно это всё из-за него и случилось, развёл руками: - испарился! Они же были хоть и в спецфлаконах, но не столь прочных: камни прошили их, а вакуум доделал потом остальное: в медблоке ведь почти полчаса царил абсолютный ноль!..
- Да что же это такоеи! - взвыл в отчаянии руководитель экспедиции и глава проекта "Арес". - Вот уж если не везёт, так не везёт... А если кому-то понадобится срочно перелить кровь? - он вопросительно обвёл взглядом стоявших перед ним руководителей трёх групп экспедиции (пилотной, научной и технической). Ответом было молчание: все понимали, что ситуация - скверная, но отнюдь не катастрофическая. Конечно, никто из астронавтов не застрахован в будущем от каких-либо ЧП (вроде этого метеоритного потока), но вряд ли в этом полёте кому-то могут понадобиться услуги врача. Да и на худой конец, тот же Дрэйгон имел медицинскую подготовку и вполне мог заменить погибшего.
Глава пятая. В этом доме поселилась смерть...
Два дня всё шло нормально, пока на третий день к завтраку не вышел один из пилотов. Это не было серьёзным нарушением устава, человек мог позволить себе пропустить приём пищи. Но Сосновский усмотрел в этом отход от инструкций: раз положено есть три раза в день, то изволь придерживаться этого правила. Тем более, не на Земле находишься, а в космосе. А там со своим здоровьем шутить чревато. Поэтому за пилотом отправили инженера по двигательным установкам. Тот, на удивление, обернулся быстро. Но почему-то без пилота.
- Что это с тобой? - воскликнул кто-то, и все с любопытством уставились на Генриха: таким они парня ещё ни разу не видели! С бледным лицом и трясущимися руками, он напоминал привидение.
- Ну, и где он? - брюзгливо осведомился у инженера Сосновский. - И почему, кстати, он с тобой не пошёл?
- Там... там, - пролепетал бедолага, испуганно тыча пальцем себе за спину. - Там... Это... Мёртвый он!
- Что? - чуть не подавился десертом руководитель экспедиции. Ему показалось, что он ослышался: - Как мёртвый? Ты что несёшь?!
- А вот так! - выкрикнул в ответ инженер. - Ему кто-то вспорол горло и откачал всю кровь...
Все разом загалдели. - А ну всем - тихо! - гаркнул Сосновский, и шум моментально стих. Глава экспедиции был мужиком суровым и слушаться себя мог заставить любого. Он выбрался из-за стола, подошёл к посланцу вплотную и, глядя ему прямо в глаза, прошипел: - С чего ты взял, что из него откачали кровь?
Инженер хоть и был напуган, но дара речи не потерял. Равно, как и наблюдательности: - Так ведь если человеку перерезать горло, всё вокруг кровищей будет залито! А там, - он нервно передёрнул плечами и неопределённо мотнул головой, - ни капельки, всё чисто...
Анна и Вольдемар переглянулись, но не издали ни звука. Зато остальные молчать не стали и загомонили снова.
- Так, - быстро распорядился Сосновский, беря ситуацию под контроль и стараясь не допустить паники. - Дрэйгон, Митич и Ларсен - со мной, остальным заканчивать завтрак и по рабочим местам. Мы разберёмся, что там случилось...
Инженер оказался прав: у несчастного действительно откачали всю кровь. И горло разорвали точно так же, как это было в случае с Карлом Ругеном. А это могло означать только одно: что убийца и того, и другого космонавта находиться здесь, на корабле, среди остальных участников проекта. Выходит, не так уж и был неправ О^Брайен, подозревая в маньяке кого-то из экипажа "Ареса".
Два дня всё было нормально, а потом к завтраку не вышел планетолог Гартье. Не раздумывая, Сосновский кинулся в его каюту, уже догадываясь, что там увидит. Предчувствие его не обмануло: тело француза сломанной куклой валялось на кровати. С ним расправились так же, как и с остальными жертвами: безжалостно взрезали горло и вновь откачали кровь.
Сказать, что глава проекта озверел - значит, погрешить против истины. Сосновский просто сорвался. Он орал так, что все разбежались по другим отсекам, только чтобы не попасться под его гнев. Виктор лично допросил каждого, но у всех оказалось стопроцентное алиби. Или просто убийца хорошо замаскировался. А вот это было уже скверно. Пусть с корабля никуда и не убежишь, но с таким умением прятаться, он ещё много дел натворит, прежде чем его изловят. Будь всё это на Земле, маньяка бы вычислили быстро. Но они находились в космосе. И до ближайшего "копа" с его богатым арсеналом криминалистической техники было несколько миллионов километров. Приходилось полагаться исключительно на свои силы. Докладывать на Землю о ЧП Сосновский не стал. В противном бы случае, в ЦУПе поднялась бы грандиозная паника и "Арес" просто бы вернули обратно, перехватив управление. Этого никто из экипажа не хотел. А отец-основатель проекта - тем более. Тела погибших упрятали в герметичный контейнер и оставили в трюме.
А Сосновский срочно созвал чрезвычайное совещание. Мрачно насупившись, он заявил (машинально подметив, как астронавты расселись в кают-компании: в креслах, полукругом вокруг Виктора, на расстоянии метра от своих соседей слева и справа и стараясь не поворачиваться друг к другу спинами; страх поселился на "Аресе" и именно страх посеял в душах людей недоверие к вчера ещё бывших такими милыми и отзывчивыми участниками проекта; кто из них, напряженно думал Сосновский, пытливо вглядываясь в каждого из астронавтов, кому их них теперь можно верить, а кому - нет?): - Значит, так. Чтобы среди вас не рождались дурацкие слухи, сообщаю следующее. Во-первых, на "Аресе" орудует маньяк. Его жертвами пали три человека...
- Ой! - взвизгнула испуганно Анна, и прижала кулачки к груди: в глазах девушки плескался самый настоящий ужас. - Почему три, если было два? - А бедняга Руген? - напомнил ей Сосновский. - То, что действует один и тот же человек, мне понятно и так, хотя я и не криминалист: почерк совпадает, всем разорвали горло, у каждого откачали кровь...
- Гадость какая! - с чувством сообщила самая красивая девушка экспедиции, инженер бортовой электроники Энн Горман. На неё покосились, но тему не поддержали, ждали, что ещё плохого приберёг для них Сосновский. Он оправдал ожидания участников проекта: - Есть у меня такое подозрение, что этот человек не остановится, пока не расправится со всем экипажем. Не знаю, зачем ему это понадобилось, но, как говорится, тенденция имеет место. Раз мы не хотим в один прекрасный день не проснуться - или вернуться домой раньше срока, стоит нам только сообщить о гибели наших товарищей, следовательно, нужно принять дополнительные меры безопасности. Отныне, - он обвёл всех свирепым взглядом, - я запрещаю одиночные передвижения по кораблю. Это, во-первых. Все смены - по три человека. Это, во-вторых. И, наконец, в-третьих: запирайтесь, когда будете спать у себя в каютах, и никого не пускайте кто бы к вам не просился. Даже меня! - возвысил он голос, пресекая возможные вопросы. - Наша главная задача: дойти до цели, провести исследования, предусмотренные проектом, и благополучно вернуться домой. И пусть уже там полиция со всеми этими смертями разбирается!
- Вы думаете, сэр, больше ничего подобного не повторится? - подал голос Митчелл, один из пилотов "Ареса". Сосновский несколько секунд смотрел на него, потом раздражённо отмахнулся: - А я откуда знаю? Я - астронавт, а не Господь Бог, только ему всё ведомо... Всё, расходитесь по своим рабочим местам... Энн! - он остановил потянувшуюся было к выходу за остальными электронщицу, и Горман послушно остановилась. - А ты останься, я тут одну проблему хочу с тобой обсудить...
Глава шестая. Финал.
Ночью его разбудило всепожирающее чувство голода. Причём, настолько сильное, что терпеть уже не было никаких сил. Он аж застонал сквозь зубы: ах, как всё это не ко времени! Ещё бы день-другой, и ситуацию можно было изменить в благоприятную сторону! Но сейчас уже ничего не изменишь, организм властно требовал своего. И теперь только и оставалось, что подчиниться проснувшимся инстинктам. Но для начала следовало определиться с ПИЩЕЙ. Голод - голодом, однако лезть без предварительной разведки было бы непростительной глупостью, которую он, после нелепой смерти Расмуссена, не мог себе позволить.
Поэтому он напрягся, мысленно сканируя пространство впереди и сзади своей каюты, там располагались жилые отсеки остальных членов экипажа. Воспринималось всё плохо, мешала работающая аппаратура "Ареса", сбивавшая своими наводками ПОЛНОЕ ВИДЕНИЕ. Но минуты через три, изрядно промучившись, да так, что от напряжения заныло в висках, он-таки засёк подходящий объект - к сожалению, располагался тот далеко к выходу из жилого сектора, а это повышало вероятность попасться кому-нибудь на глаза, когда придётся идти по коридору. Проще, конечно, было воспользоваться СОСЕДЯМИ, но этот вариант, по здравому размышлению, пришлось отбросить. Во-первых, те заблокировали свои двери, выломать которые без шума не получилось бы, несмотря на его нечеловеческую силу, а, во-вторых, подозрение могло пасть на него - уже в силу одного того обстоятельства, что он жил рядом с погибшими. Нет, придётся всё же прогуляться.
Он выбрался из кровати и, не зажигая света (в темноте он видел так же хорошо, как и в самый ясный и солнечный день), быстро натянул на тело комбинезон и влез в ботинки. Ладонь легла на нужный сенсор, и дверь беззвучно скользнула в сторону. Он осторожно выглянул в коридор: горело аварийное освещение, создававшее лёгкий полумрак, всё было тихо и спокойно. А что ещё можно было ожидать? Большинство - спит, как и он до недавнего времени, остальные заняты работой в служебных модулях - у них ещё не закончилась смена. Встретить кого-то - маловероятно, на "Аресе" праздношатающихся не было по определению. И подбадривая себя такими мыслями, он выскользнул в коридор и осторожно двинулся к нужной каюте. Вот и дверь. Он глянул на табличку: Рэй Митчелл, ну, понятно - самый, пожалуй, большой упрямец из их компании, самоуверенный до мозга костей и не боящийся никого и ничего. Удивительно, как он ещё придерживался каких-то норм дисциплины и не выступал в открытую против Сосновского! Есть на свете такие личности, которые считают, что только они способны командовать, поскольку лучше знают, как это делается. Рэй Митчелл и был из этой породы людей. И если приказы ПО ДЕЛУ он ещё воспринимал более-менее нормально, то категорические указания да ещё в подобных неясных ситуациях воспринимал в штыки. И поступал так, как считал нужным. Вот и указание Виктора запирать двери, он проигнорировал, надеясь на свою силу и на то, что вряд ли маньяк проявит себя в ближайшее время. Наивный...
Он замер у двери и настороженно осмотрелся: нет, всё было чисто. Мысленно ещё раз скользнул в каюту и растянул губы в довольной улыбке: Митчелл был там, лежал, судя по всему в лёгкой полудрёме, и не отвлекался на посторонние шумы. Да и какие, откровенно говоря, это были шумы: дверь скользнула в сторону совершенно беззвучно, а мягкое покрытие пола заглушило шаги незваного гостя.
Он склонился над жертвой, безошибочно нацелившись на шею, но впиться - не успел. Поскольку в это время произошло то, чего он никак не мог ожидать: каюту залил яркий свет, больно стегнувший его по глазам, а дремавший до того Митчелл, рывком отбросив одеяло в сторону, уже сидел на кровати, держа в руках "тазер", направленный ему в лоб, и задорно скалился: - А здорово мы тебя подловили, приятель, а? Небось, думал, самый хитрый среди нас? Как бы не так, я ж тебя с самого начала подозревал, между прочим! Уж больно ты скрытный был, эдакая вещь в себе... А потом я тебя возле каюты погибшего Корна заметил - вроде бы проходил мимо, а может, и выскочил оттуда, жаль, что сразу не приметил, а то бы давно тебя за руки схватили, и без лишних жертв обошлось бы тогда... Ну, да чего уж теперь говорить... А ну, стоять смирно! - рявкнул на него Митчелл и повелительно махнул "тазером" - а он-то всего-навсего лишь переступил с ноги на ногу, утомительно было торчать посреди чужой каюты чуть ли не по стойке "смирно".
Он тут же почувствовал, как сзади неслышно приблизились ещё два человека. Тонкий слух и острое обоняние безошибочно подсказали: Сосновский и Анна. Осторожно, чтобы не приведи Господь, не спровоцировать Мичелла на выстрел - ведь мощный электроразряд для всех существ - штука не слишком приятная: убить не убьёт, но обездвижит на час-другой - гарантированно! Знаем, имели возможность убедиться! А кто-то, помнится, отговаривал меня: дескать, бесполезные знания! Не подкреплённые опытом, они служат балластом. Так вот он, опыт-то! И знания пригодились, чтобы подсказать единственно разумное решение из всех, что вихрем пронеслись сейчас перед его мысленным взором: не рыпаться! Пока стоишь столбом и не шибко нервируешь хозяина, то можешь ещё на что-то надеяться. В противном случае... Нет, лучше до этого не доходить! А искать подходящий выход из положения. А где он у нас? Правильно, там же, где и вход.
- Слушай, - спокойно произнёс он, стараясь держаться как можно спокойнее и невозмутимее, - ты всё ещё предполагаешь, что именно Я УБИЛ НАШИХ РЕБЯТ?
- А кто же ещё? - зло и весело хмыкнул Рэй. - После первой смерти мы с шефом, - он кивнул в сторону Сосновского и Виктор невольно обернулся к нему, - установили в корабле видеомониторы на самых опасных вариантах продвижения - и вот ты в один из них и попался!
Дрэйгон спокойно посмотрел на одного из допрашивающих, потом перевёл взгляд на Анну и спокойно произнёс: - Ну и что вы дальше собираетесь делать?
- А ничего особенного, - пожал плечами Сосновский. - Запрём в каюте до окончания полёта, а на Земле передадим полиции...
- Зачем ты это делал? - растерянно спросила у Дрэйгона Анна. На девушку было больно глядеть: такой несчастной Вольдемар её ещё ни разу не видел и у него от жалости и сострадания, аж сердце перехватило. Всё бы отдал, только чтобы она была счастлива!
- Зачем? Мне была нужна кровь, - честно признался Вольдемар. - Вампир, что ли? - заржал Митчелл, продолжая, тем не менее, держать Дрэйгона под прицелом своего тазера. Вольдемар чуть заметно поморщился и с достоинством произнёс: - Мы предпочитаем другое название: СТРАННЫЙ НАРОДЕЦ...
- Так, Рассмуссен?.. - задохнулась от ужаса понимания Анна, и Дрэйгон вежливо наклонил голову в её сторону: - Да, моя дорогая, он действительно был из НАШИХ. И то, о чём он тебе рассказывал, отнюдь не являлось выдумкой...
- Вы о чём это там? - повысил голос Сосновский. Ему признание Дрэйгона ни о чём не говорило, да Вольдемар и внимания на него не обращал, говорил скорее для Анны, чем остальным: - Его специально отправили со мной в полёт, чтобы у меня был достаточно крови. Пусть консервированной, но и такая сойдёт. Поверь, лишних смертей мы совсем не хотели! Но вмешался случай, пришлось всё менять на ходу! Проклятый метеорит, чтоб ему пусто было! Мало того, что убил напарника, так ещё и лишил меня всех кровяных запасов. А без неё мне было бы не выжить, для СТРАННОГО НАРОДЦА - кровь не пища, а стимулятор, без него мы быстро умираем, и наши способности резко ослабляются. Пришлось, - тут Дрэгон криво усмехнулся, - переходить на "подножный корм"...
Сосновский подошёл поближе и, не говоря ни слова, врезал ему кулаком по лицу: - Это тебе за "корм"! - и повернулся к девушкам, топтавшимся за его спиной, снисходительно пояснил: - Да у мужика, похоже, на почве этих убийств мозги совсем с места сдвинулись... Несёт какую-то хрень! Ну, ничего, вернёмся на Землю, там с ним психиатры разберутся...
Он не договорил, потому что Дрэйгон внезапно схватил его за шею и резко - никто даже и дёрнуться не успел, не то, чтобы адекватно отреагировать! - развернул к Митчеллу и с силой толкнул на того. Когда туша директора проекта врезалась в Рэя, тот пошатнулся и попытался вывернуться из-под него, но не получилось. Вольдемар с быстротой молнии метнулся к ворочавшимся на полу астронавтам, пинком ноги вышиб из руки Митчелла тазер и поймал его в полёте. Направил на Рэя, тут же выстрелил. Иголки воткнулись в комбинезон Митчелла, сухо треснул электрический разряд. Упрямца выгнуло дугой и секундой спустя он затих, скорчившись на полу в позе эмбриона. А Вольдемар, не останавливаясь, ударил носком ботинка Сосновского в висок и развернулся, пританцовывая на месте - злой и возбуждённый, к замершим в оцепенении девушкам. Не давая им опомниться, сцапал за руки и втащил обеих в каюту. Отбросил к дальней стенке, после чего спокойно запер за собой дверь. И только тогда обессилено прислонился к ней спиной. Наступал "отходняк", так всегда бывало у СТРАННОГО НАРОДЦА, когда приходилось действовать в боевом режиме - это здорово выматывало силы и отнимало много энергии. А вкупе с ЖАЖДОЙ - могло не слишком благоприятно сказаться на здоровье. Пусть оно и было у НИХ - "СТАЛЬНЫМ". Но у всего бывает предел. Сейчас главное восстановиться. Поэтому, не обращая внимания на Анну, он шагнул к Горман, сноровисто, не давая ей брыкаться, задрал вверх подбородок и резко вонзил клыки в шею бедолаги...
Он ВЫСУШИЛ Энн в рекордно короткий срок - за полминуты, это даже его самого удивило. Должно быть, сильно голодный был.
И СЫТЫЙ после всего этого ДЕЙСТВА, удовлетворённый и под завязку наполненный клокочущей внутри энергией, он отбросил в сторону, как ненужную больше вещь, девушку и подошёл к бледной, как мел, Анне. Ту трясло от страха, она вжималась спиной в стенку и глядела на приближавшегося к ней Дрэйгона широко раскрытыми от ужаса глазами: - Не подходи! Слышишь? Не смей, я... я ... кусаться буду!..
- Глупая! - улыбнулся ей Вольдемар и ласково провёл ладонью по щеке девушки - та дёрнулась затравленно, но с места не двинулась и рук в ход не пустила. - Не собираюсь я с тобой ничего делать, что ты! Крови здесь хватит и без твоей, так что успокойся...
Он говорил ей что-то ещё тихое, успокаивающее, продолжая при этом гладить по щеке, и Анна перестала дрожать, из её глаз постепенно ушёл страх и она уже глядела на Вольдемара не с такой враждебностью, как было до этого.
И тут он понял, что расслабился. Расслабился и тем самым допустил промах. Потому что сзади раздался нервный смешок и хриплый голос Сосновского торжествующе возвестил: - Ну, вот и всё, любезный! Игре конец - и тебе тоже. Да ты повернись, повернись, не бойся!
Дрэйгон очень медленно развернулся. Руководитель проекта сидел на полу, возле двери, с искажённым от ярости лицом, и целился в Вольдемара из тазера. Очевидно, устроители засады все имели оружие, промелькнуло в голове у Вольдемара. Наверное, и у Анны тоже с собой есть такая же штука. Впрочем, что теперь-то об этом...
- Брось, игрушку! - скомандовал ему Сосновский и повелительно махнул тазером. Дрэйгон криво усмехнулся и разжал пальцы. Тазер Митчелла упал на пол с негромким стуком. - А теперь толкни её ко мне ногой. Отлично, хороший мальчик! Анна! - требовательно позвал Сосновский, и девушка, вздрогнув, отшатнулась от Вольдемара. - Давай ко мне, быстро!.. А ты, кровопийца, не дёргайся, стой ровно!
Девушка кинулась со всех ног к Сосновскому. Встала рядом, продолжая с ужасом смотреть на любимого.
Сосновский успокаивающе похлопал её по коленке - по-прежнему, сидя на полу и не делая попыток подняться на ноги - видимо, сил не хватало, сильно всё-таки приложил его Дрэйгон, того и гляди отключишься в самый неподходящий момент. Но как бы себя Виктор сейчас не чувствовал, бдительности он не терял и с Вольдемара глаз не спускал.
- Разблокируй дверь, - приказал он Анне, - и немедленно созови сюда всех! И, по-быстрей, пожалуйста, а то этот малый сильно шустрый, мне совсем не улыбается долго оставаться наедине с ним!
- Вы так боитесь меня? - ухмыльнулся Дрэйгон. Но Сосновский не намерен был шутить и угрожающе качнул стволом тазера: - А тебе, парень, слова не давали! Впрочем, чего я с тобой церемонюсь? Анна, погоди, успеешь народ созвать! Сейчас мы его обездвижим и никто с ним рядом не останется... Ты чего? - он обеспокоенно посмотрел снизу вверх, на девушку, которая повела себя как-то странно: вытянулась в струнку, вжавшись спиной в стенку, и ногтями вцепилась себе в грудь, пытаясь разодрать ткань комбинезона. Разумеется, безуспешно: слишком прочная был материал, нож брал с трудом, не то, что ногти!
- Анна, ты чего? - не понял Виктор. А девушка вдруг сильным ударом кулака вышибла тазер из руки шефа, резко присела перед ним и, обхватив ладонями за голову, притянула к себе. А затем впилась в шею. Ошеломлённый Сосновский в первые секунды даже не сопротивлялся, а когда, наконец, опомнился, было уже поздно: Анна ВЫСУШИЛА его до конца.
Вольдемар со смешанным чувством сострадания и некоторой оторопи наблюдал за ней. Честно признаться, он не ожидал такого развития событий. А Анна оторвалась от своей жертвы и подняла голову. Их взгляды встретились.
- Я что - тоже вампир?
- Я же тебе говорил: у нас не принято так называть друг друга, - сказал Вольдемар. - Достаточно обычного наименования: СТРАННЫЙ НАРОДЕЦ. Да, теперь ты НАША. Вопрос только в том, когда тебя инициировали...
ЭПИЛОГ.
Они спустились в трюм, чтобы полюбоваться на ГРУЗ: там всё было в порядке. Стройный ряд прозрачных реанимакамер занимал почти всё помещение. И каждая была заполнена спящими людьми. Анна подошла поближе, коснулась ладонью поверхности самой ближней к ней. За толстым акрилом с безмятежным лицом спящего ребёнка возлежал обнажённый Митчелл. Далее в камерах покоились астрофизик Нора Толл, первый пилот Хейнике, планетолог Вуртц... Пластик приятно холодил руку. Анна дальше не пошла, вернулась обратно, к выходу.
- Ты думаешь, нам ХВАТИТ их? - озабоченно поинтересовалась она у Вольдемара. - Вполне, - кивнул головой тот. - Всего-то неделя на исследование - и в обратный путь. На орбите пересядем в "полубаллистик" - и вернёмся на Землю. А вот корабль придётся взорвать. Ни к чему людям знать о том, что произошло в экспедиции... Это может навредить проекту.
- ???
Дрэйгон тихо рассмеялся: - А ты думаешь, "Арес" - это идея ПРОСТЫХ? Нет, моя дорогая, это плоть от плоти разработка СТРАННОГО НАРОДЦА. Вспомни, что рассказывал тебе Рассмуссен: нам нужно новое место обитания и Марс как нельзя лучше для этого подходит. Мы построим здесь свои подземные города. Думаю, двух-трёх столетий хватит на все работы. Мы живём долго и ты, дорогая, ещё увидишь, как первые колонисты высадятся на эту планету. Ну, а потом займёмся решением окончательной проблемы...
- Это...
- Главенствующая раса должна быть одна! - сказал, как припечатал Дрэйгон. - И людям в этом раскладе места нет!