Северов Максим Дмитриевич : другие произведения.

Второй эмиссар (6. Время ведьм)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хочешь быть уникальным, сражайся за свою уникальность. Нерушимое правило жизни. "Белую ворону" норовит обидеть каждый, и ворона должна быть сильна, чтобы не дать обидчикам спуску. Сцепи зубы, сцепи покрепче, борись до конца. Или беги. Беги со всех ног, спасаясь от этой жестокой реальности. Быть может, тебе повезет, и ты прибежишь к кому-то очень могущественному. Быть может, он даст тебе все, о чем ты мечтал... Но не задаром же! Сможешь ли ты, вечный беглец, удержать мечту в руке? Не окажется ли новая реальность страшнее старой?

  6. Время ведьм.
  
  
  Ты - женщина, ты - книга между книг,
  Ты - свернутый, запечатленный свиток;
  В его строках и дум и слов избыток,
  В его листах безумен каждый миг.
  
  Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
  Он жжет огнем, едва в уста проник;
  Но пьющий пламя подавляет крик
  И славословит бешено средь пыток.
  
  Ты - женщина, и этим ты права.
  От века убрана короной звездной,
  Ты - в наших безднах образ божества!
  Мы для тебя влечем ярем железный,
  Тебе мы служим, тверди гор дробя,
  И молимся - от века - на тебя!
  Брюсов В.
  
  Ночь окутала город. Ветер пригнал с востока тяжелые тучи, они затянули небо над Кривым Корнем, скрыли Луну и звезды. На город упала непроглядная тьма. На почерневших, затаившихся улицах стояла могильная тишина. Та особая, звенящая тишина, когда стук сердца кажется барабанным боем, а шум крови в ушах - рокотом моря. Молчали собаки, затихли сверчки. Даже лягушки - эти извечные шаманы дождя, не приветствовали приход родной стихии. В самый глухой час ночи тишина стала давящей. Было так темно и неестественно тихо, что суеверный, первобытный страх заставлял все живое молчать и прятаться. Казалось, само пространство набрякло угрозой, собралось в единый убийственный клинок...
  И тогда небо над городом взорвалось. Ослепительная вспышка разом сожгла всю тьму в Кривом Корне, осветила каждый закоулок, каждую подворотню. Оглушительный раскат грома сорвал полог пугающей тишины, пронесся по околдованным улицам, сметая ночные кошмары. Чуть погодя с черного неба стали падать тяжелые холодные капли. С востока дохнуло свежестью. И разразилась гроза.
  Из щелей в ставнях старой халупы на окраине города пробивался слабый свет. Это был один из немногочисленных домов, в которых не спали той ночью. Внутри было сумрачно, тусклый свет выхватывал лишь силуэты собравшихся, скрывая детали внешности. Посреди комнаты стоял массивный дубовый стол, на котором чадила масляная лампа. По краям стола сидели на табуретах шесть женщин разных возрастов и комплекций. Все они были в алых мантиях, а в руках или на коленях держали простую повседневную одежду. Во главе стола, в кресле с высокой спинкой, восседала седьмая. Среди прочих ее выделяли гордая осанка и властные манеры. Сейчас она горящим взглядом рассматривала младших ведьм и нетерпеливо барабанила пальцами по столу. Собравшиеся ежились под этим взглядом, тушевались и отводили глаза.
  - Значит, вы считаете, никто подозрительный в город не входил? - нарушила, наконец, молчание Велита.
  Женщины переглянулись. Они чувствовали себя неуютно. В ковене была строгая иерархия, для обычных ведьм даже просто увидеть сестер из высших кругов было редкостью, не говоря уж о личном общении. А сейчас перед ними сидела одна из трех сильнейших учениц Ведьмы Севера, Велита Сердогорская, слывшая одновременно вспыльчивым нравом и любовью к силовым вариантам решения проблем. Немудрено, что под ее настойчивым, недоверчивым взглядом каждая младшая ведьма беспокойно ерзала на стуле. Огорчить Сердогорскую не хотелось никому - хотя бы из соображений личной безопасности. Наконец одна из присутствующих - сгорбленный силуэт выдавал в ней старуху, заговорила. Шамкающая речь только подтвердила почтенный возраст ведьмы:
  - Светлая сестра, - обстоятельно говорила старуха, - мы вызнали о тех, кто входил в город за последнюю неделю, как ты и велела. Почти все они - старожилы. Наведывались по делам в окрестные деревни. Бродячие витязи или колдуны не заходили. Из новых людей был купец - проехал через южные ворота и уже четыре дня торгует у нас меха. Еще день назад с севера приехал один рыбак-дебошир, но он приезжает напиться и покуролесить каждые пару недель. Да еще вошли двое сирот юного возраста, они пытаются найти родню и пока трудятся в гостинице у скряги Потыга.
  Велита нахмурилась. Рыбак-дебошир, купец и двое сирот. Может ли кто-то из них быть убийцей чудовища? Может ли им быть рыбак, житель какой-то окрестной деревни, буян и пропойца? Вряд ли. А сироты, ищущие родню? Едва ли. Легко допустить, что сиротство - просто выдумка, но допустить, что двое юнцов убили могучую тысячелетнюю тварь? Нет. Остается купец. Монстр был убит десять дней назад. Верхом от опушки до Кривого Корня можно добраться самое быстрое за три-четыре дня. Но если не торопиться, да еще и сделать крюк, чтобы войти с южной стороны...
  Велита стиснула кулаки. Младшие ведьмы в страхе отшатнулись, но девушке было не до них. Неужели она нашла его? Но след - почти неуловимый отголосок энергии, который они преследовали - он явно вел через северные ворота. Может ли след быть поддельным, ведь с севера входили только рыбак и сироты?
  - Права на ошибку у нас нет, - решительно сказала Велита, стараясь совладать с волнением. - Мы должны проверить всех. В первую очередь займемся купцом, потом - рыбаком и сиротами.
  Одна из ведьм, обладательница мощного, тучного силуэта, беспокойно заколыхалась:
  - Но светлая сестра, - промолвила она высоким грудным голосом, - мы, младшие ведьмы, толком не умеем сражаться. Как же нам быть, если выведем преступника на чистую воду? Все твердят что он - маг большого могущества...
  Массивная ведьма замолкла, оставив понятую всеми недосказанность. Повисла неловкая пауза, и только дождь продолжал непосредственно барабанить по крыше. Велита закусила губу. Не хотелось признавать, но толстуха наступила на пятки и ее сомнениям. Такой логичный, такой продуманный план становился неожиданно шатким и неустойчивым, когда подходил к заключительному этапу, на котором она ловила загадочного вора. Как ни крути, а в условиях полнейшего отсутствия информации об этом субъекте уповать можно только на удачу...
  - Спокойно, - властно сказала она. - Ваше дело - следить за подозреваемыми и доносить о каждом их шаге. Когда придет время, я и другие старшие сестры будем рядом. Как бы ни был силен этот маг, он один. Вмести мы сокрушим любого врага.
  Поняв, что рисковать не придется, младшие ведьмы заметно оживились, напряжение, повисшее в комнате, мгновенно исчезло. Велита только презрительно усмехнулась. Как же мало в ковене сестер, не боящихся бросить вызов судьбе! Часто, даже совсем юные ведьмы в душе - такие вот поросшие мхом толстухи, пустившие корни в устои, традиции и комфорт. Они боятся любых перемен, любого свежего дуновения...
  - На этом все, - подвела она итог собрания. - Следите, чтобы никто из наших птичек не улетел незамеченным. В ближайшее время мы придумаем, как разоблачить вора. И не дайте себя обнаружить - ни в коем случае не колдуйте! Если я не ошиблась в способностях этого субъекта, вас засекут при малейшем контакте с эфиром. Теперь идите. Идите, именем Ведьмы Севера!
  
  ***
  
  Вот уже четверть века Аголен занимался купеческим ремеслом. Еще десятилетним парнишкой он ходил за отцом по пятам, неотступно сопровождал его во всех деловых путешествиях. Отец был зажиточным, уверенным в себе и своих возможностях купцом. Высокий и тучный, королем обходил он принадлежавшие ему лавки, презрительно, как с челядью, общался с рабочими. Ему все кланялись, его все уважали, он был всемогущ. Этот чудный образ владел воображением парнишки.
  - Пап, а как стать таким как ты? - спрашивал у купца мальчишка.
  - Ты должен всему знать цену, сын, - отвечал отец. - И вещам, и людям, и времени.
  И сейчас, спустя почти три десятка лет, образ отца продолжал питать его амбиции. Аголен был купцом по натуре - обожал торговаться, пытался выгадать в каждой мелочи, радовался, как дитя, случись хоть бы и взять за бесценок пучок зелени у нищей старухи. На совершеннолетие отец помог ему открыть собственный торговый промысел, и какое-то время дела Аголена непрерывно шли в гору. И понятно - деятельный ум, деловая беспринципность и неуемная жажда наживы, соединяясь в одном человеке, просто обрекают его на успех.
  Но даже самый чистопородный купец бессилен перед непреодолимой силой обстоятельств. После двадцати с хвостом лет непрерывного роста дела Аголена окрасила черная полоса, да так мощно, что за последние пять лет перекрыла предыдущие двадцать. Сначала подвела паржа - более дешевый аналог стекла. Аголен очень крепко вкладывался в паржевые рощи на западе, не скупился и на пошлины, и на охрану, и на умельцев-садоводов. Паржа - это толстые низкорослые деревья, которые растут только на западе. При правильном уходе они два раза в год обильно истекают густой прозрачной смолой с уникальным свойством. Эта смола, как в жидком виде, так и после затвердевания, почти не липнет. Заливая ее в особые формы, ремесленники веками изготавливали украшения, пока кто-то не догадался сделать из паржевой смолы широкие тонкие пластины. Они получились почти прозрачными, с золотистым отливом. И, хотя свет паржа пропускает хуже стекла, она практичнее - почти не запыляется, менее хрупкая. Аголен почуял в этом дел золотую жилу. Хотя платили за паржу раза в четыре меньше, нежели за стекло, на нее набиралась тьма охотников, и доходы выходили баснословные.
   А потом мир будто сошел с ума. Сначала около десяти кланов Сараманских отступников каким-то образом смогли договориться и объединились - они захватили несколько приграничных крепостей, прорвали блокаду и погнали вазерийские войска вглубь страны. На беду, отступали вазерийцы как раз через паржевые рощи. Дабы ценный ресурс не достался врагу, они унесли с собой, сколько могли, а что не могли, уничтожили. И порубили столько деревьев, сколько успели. Рощи достались сараманцам. Аголен в отчаянии рвал волосы, но спустя полгода Вазерийское королевство разобралось с проблемами на западных рубежах, из-за которых не могло как следует заняться сараманцами. На север были брошены элитные войска. Отступники, которые к тому времени уже успели перессориться и вновь разбились на отдельные кланы, не смогли оказать достойного сопротивления. Но в поспешном бегстве они также погубили немало паржевых деревьев.
  Потом среди западных варварских народов начались движения, которые впоследствии назвали Великими Перебежками - северные племена неожиданно массово двинулись на юг. Непонятно, чем было вызвано это столпотворение, но поговаривали о Ледяном Короле, что будто вышел из спячки и начал порабощать все племена, до которых мог дотянуться. Как бы там ни было, а года три земля дрожала под топотом орд дикарей, рвавшихся на юг и на восток. Как обычно, больше всего досталось Вазерии на востоке и соседнему Бостабарскому княжеству на юге. В этот раз дикари не дошли до рощ паржи, их остановили раньше, однако ряд сражений проходил буквально в полудневном переходе. И пока дикарей не изгнали обратно на западные пустоши, рабочие напрочь отказывались трудиться в "горячей" точке.
   И вот в один не до конца прекрасный день Аголен обнаружил, что ему нечем платить за трудоемкое производство и доставку паржи. Еще некоторый доход ему приносили поставки целебного ила из озер в Марвеонском королевстве, но два года тому появилось проклятое Урочище, и поставки прекратились. Чтобы встать на ноги, Аголену нужно было много денег. Однако мир торговли жесток, ростовщики, у которых он пытался занять, требовали процент от будущих продаж паржи. На такое пойти Аголен не мог. Он решился на рисковое предприятие - отправиться на лихой, беззаконный север Лавалии, где, по слухам, разбогатеть можно было так же легко, как пасть от рук разбойников или диких лесных колдунов.
  И вот Аголен, снарядив на последние деньги экспедицию, отправился на север. Он надеялся накупить за бесценок пушнины, а потом продать ее втридорога в столице. Также он был не прочь отхватить здесь каких-нибудь диковинок, обыденных для местных, но могущих иметь цену в больших городах.
  Путь был долгим, но сполна оправдал ожидания. В нескольких окраинных городишках он накупил изрядно мехов, целебных трав и кореньев. Оправдали ожидания и опасности. Трижды на обоз нападали разбойники, в последний раз их было человек двадцать, двое из семи охранников было убито. Но Аголен не огорчался. Два наемника - малая цена за барыш, который он получит по возвращению. Подсчитывая в уме будущие прибыли, Аголен довольно потирал руки. В его маршруте остался всего один пункт - Кривой Корень, город, когда-то заложенный лично королем Теритаком. Бытовала легенда, будто король лично срубил первое дерево на пустыре, который теперь занимает город. А после, обращаясь с речью к переселенцам, вдруг споткнулся о корень только что срубленного дерева и ухнул прямо в грязь. В сердцах король приказал назвать будущий город Кривым Корнем. И сказал поселенцам: "Вам будет трудно первые годы, мой народ. Вас ждут тяготы и испытания. Но в самые тяжкие минуты вспоминайте имя вашего города. Оно напомнит вам, что жизнь коварна, и даже король может споткнуться и упасть в грязь. Неважно, сколько вы будете спотыкаться на пути к цели. Поднимайтесь и идите, идите упрямо, тогда любой путь покорится!"
  В Кривом Корне было всего две гостиницы, причем первая выглядела настолько убого, что еще издали вызывала отвращение. Аголен только брезгливо повел носом - казалось, сам вид жалкой халупы отдает запахом гнилых полов, порченой провизии и клопов. Да и название "Королевский закусон" не вызывало у купца доверия. Вторая гостиница никак не называлась, но сразу внушала уважение. У хозяина явно была деловая жила: дом чистый, опрятный, земля перед крыльцом крепко утоптана - знать, в посетителях недостатка нет. Хозяин оказался ровно таким, как его представлял Аголен - крепкий, толстый, усатый, в летах. Аголен поселился в лучшей комнате и заказал сытный ужин - образ богатства и щедрости всегда повышает доверие. Он не вчера стал купцом, поэтому, конечно, не полез торговать, как головой в омут. Вечер этого дня и весь следующий Аголен налаживал связи в городе. Он быстро нашел общий язык с Потыгом - так звали хозяина гостиницы, завербовал за дешевую выпивку несколько местных бездельников, пройдясь по городу, обаял с десяток старух и кумушек. Под разными предлогами всех новых "агентов" он просил об одном - рассказать о торговых точках, ценах, слухах, о самых богатых и влиятельных людях города.
  Набросив на Кривой Корень привычную "сеть" осведомителей, Аголен занялся торговлей. Дело шло споро: купцы в эту глухомань заезжали редко, слух мгновенно разошелся по городу. За два дня он взял по малой цене ворох великолепной пушнины. На редкости и диковины город, правда, был беден, но Аголен не унывал - он уже и так перевыполнил план на эту поездку. Только один эпизод омрачал приподнятое настроение.
  Это случилось вечером четвертого дня - упоенный успехом, купец праздновал победу лучшим вином, что нашлось в гостинице. Еду в этот раз разносила симпатичная рыжая девица. Выглядела она диковато - в мужской одежде, взъерошенная, копна непослушных волос вместо привычной на севере косы была забрана в хвост. Но купец уже немного перебрал, в его глазах все это делало девушку только милее. Он почему-то решил, что Потыг прислал ее специально - как подарок в знак уважения. Купец уверенно обнял ее за талию и усадил на колени, шепча на ухо чуть заплетающимся языком:
  - К-как же я люблю северяночек...
  Блеснуло, он успел увидеть оскаленные зубки и непонимающе уставился на глубокий порез, пересекавший кисть. Хлынула кровь, Аголен заорал, все еще плохо соображая. Наемники кинулись на выручку. Хозяин, правда, не дал им добраться до девчонки. Он объяснил Аголену, что эта девушка - сирота из лесной глухомани и он, Потыг, от чистого сердца помогает ей и ее брату освоиться в городе. И приставать к ней ни в коем случае не следует - там, в лесу, живя в обнимку с медведями, она одичала и чуть что хватается за нож. Аголен был разъярен, но до поры затаил обиду. Он еще не закончил здесь дела, и ссориться с уважаемым в городе человеком было не с руки. Но купец твердо решил завладеть рыжей строптивицей и увезти ее с собой. И не важно, каким способом: не клюнет на деньги - у него под рукой пятеро головоре... наемников. Он, Аголен, - человек дела и всегда добивается своего.
  На следующий день его разбудил робкий стук в дверь.
  - Кого там еще принесло? - раздраженно буркнул купец.
  Дверь отворилась, наемник втолкнул некрасивую, неряшливого вида женщину. Красный нос в синюю прожилку, огромные мешки под газами и стойкий запах перегара говорили, что женщина мучилась похмельем не хуже Аголена. Она уставилась на купца, тот ответил тем же. Некоторое время оба оценивающе изучали друг друга красными с перепою глазами. Первым нарушил молчание Аголен:
  - Ты кого мне притащил? - пронзительно крикнул он наемнику. - Как, по-твоему, похоже, что у нее есть меха?
  - Да я б не пустил, - начал оправдываться охранник. - Сам вижу, что ей продать нечего. Но ты, хозяин, сам наказал - если кто может рассказать про какую диковину, пускать немедля. Вот я и пустил.
  Женщина сжалась и начала теребить полу засаленной одежды - явно ждала приема помягче. Аголен вновь брезгливо оглядел незваную гостью. С трудом подавив желание немедленно выгнать оборванку, спросил:
  - Так ты, выходит, знаешь о какой-то редкой вещицы, которой тут можно разжиться?
  - Да, достойный муж, да, - сипло прокаркала женщина. - Я слышала, ты за такие вести приплачиваешь...
  Неряха замолкла, в глазах зажегся алчный огонек. Аголен со стоном кое-как принял сидячее положение, нащупал под подушкой кошель и выудил оттуда пару медяков. Встряхнул в ладони так, чтобы звякнули.
  - Учти, - недружелюбно сказал он, - плачу только тем, чьи вести имеют цену. А кто пытается на мне нажиться - вылетают в окно.
  Бабенка сжалась еще больше, но не отступила.
  - Не надо в окно, достойный муж, не надо. Я знаю цену своим вестям. Ты слышал что-нибудь о...
  Женщина понизила голос и просипела два каких-то трудноразличимых слова.
  - Алые воды? - громко и раздраженно переспросил Аголен. - Какие еще алые воды?
  Бабенку затрясло, она заозиралась, хотя в комнате никого, кроме них, не было, и прижала к губам корявый палец.
  - Цс-с-с... не так громко, достойный муж, не так громко... не воды, а Вдовы. Алые Вдовы. Но заклинаю - тише, в этом городе уши есть даже у нужников...
  - Ну и что это за Вдовы? - уже тише спросил купец. Нервозность женщины остудила его раздражение - она явно не актерствовала в своем страхе.
  - Это могущественный ковен ведьм, - просипела неряха. - Здесь, в Кривом Корне, их главная ложа. Но есть и другие, их много, они в разных городах, но в тени, всегда в тени, о них мало знают, а они знают обо всем...
  - Ты хочешь меня убедить, - проговорил Аголен, медленно закипая, - что в этом захолустье - база никому неизвестного, но могучего ковена ведьм? Ты за кого меня держишь?! - взревел он. - Доказательства!
  Женщина дико завращала глазами, затопталась на месте, начала тихо подвывать. Судя по всему, она переносила отчаянную внутреннюю борьбу. Наконец, что-то решив для себя, она вскинулась и резко распахнула полы рванины, в которую была одета. Под грязными тряпками оказалась отлично скроенная мантия алого цвета, дорогой материи, заколотая маленькой серебряной брошкой.
  - Когда-то давно... - с усилием выговорила женщина. - Много, много лет назад, я стала младшей ведьмой их ковена. Но они... просто вышвырнули меня! "Пьяница!" - говорили они. "Распутница!" - твердили они. А я... я просто сорвалась! Когда они приняли меня, я начала исправляться: меньше пила, почти не гуляла... и из-за одного раза все рухнуло. Даже мантию они не забрали. Побрезговали. "Она воняет!" - говорили они. "В чем она вымазана?" - насмехались они. С тех пор я такая. А с годами работать труднее, денег все меньше...
  Аголен лихорадочно соображал. История о масштабном ковене ведьм, про который он никогда не слышал, выглядела дико, но живое доказательство стояло перед глазами. И мантия, и брошь выглядели дорогими по местным меркам. Если эта пьяница, отчаянно нуждаясь в деньгах, не продала их, причина была веская. И какие могут быть причины, кроме страха? Страха настолько сильного, что многие годы заглушал даже неутолимую жажду спившейся, падшей женщины.
  - Так ты говоришь, - осторожно начал он, - в этом городе главная ложа этих... Алых Вдов? Но почему именно здесь, в этом захолустье, почему не в столице?
  Неудавшаяся колдунья помялась.
  - Младшим ведьмам не рассказывали много, достойный муж. Но слухи ходили. Говорили, здесь нет серьезных магов, поэтому можно, не таясь, проводит какие угодно обряды. Даже самые... темные. Но это не главное. И сами сестры дивились, почему именно здесь. И говорили, у Ведьмы Севера - самой страшной ведьмы, матери ковена, - этот город на особом счету. С ним связаны какие-то воспоминания ее молодости, потому она перебралась сюда доживать век. Это ее башня на окраине. Ну а ковен отправился за ней - как же иначе. Так говорили, достойный муж.
  Аголен надолго задумался, переваривая услышанное. Воцарилась тишина, прерываемая только нервозным сопением неряхи да шепотом устрашенного наемника, бормотавшего заговоры против темных сил. Наконец Аголен очнулся. Ведьмы ведьмами, а он - купец. И все имеет цену - вот главное, о чем должно помнить.
  - Но ты же не думаешь, - сказал он, - будто я заплачу за эти байки? Мне дела нет ни до ведьм, ни до ковенов. И сидит тут Ведьма Севера, или Юга, или Запада - мне все едино. Я купец, я ищу прибыль! Редкость, о которой ты говорила - эти безвкусные мантия и брошка?
  - Нет, нет! - переполошилась бывшая ведьма. - Я не могу их продать! Тогда все вскроется, обязательно вскроется, они все узнают и придут за мной... Нет, я хочу рассказать о другой редкости. Хоть меня и выставили, пара сестер жалеет меня, мы иногда разговариваем. Вчера одна была так взволнованна, что кое-что выболтала ... у нас в городе появилась диковина, за которой охотятся ведьмы. И она не то, что дорогая, - цены не имеет!
  Аголен оживился. Он мысленно погладил себя по голове - ради таких вестей стоило вытерпеть и вид, и россказни никчемной пьянчуги.
  - Так, это уже интересно, - довольно проговорил он. - Что за редкость, где найти, почему они ею до сих пор не завладели?
  - Как говорят, это сердце. Сердце волшебного зверя. Весь ковен сейчас стоит на ушах. Дней десять тому где-то на севере был убит зверь. Кем - неведомо. Но убийцу проследили до нашего города. Он прячется здесь. Говорят, это великий маг, потому что зверь был силен и опасен, а убили его странным манером.
  Аголен вновь погрузился в размышления. Дело явственно пахло жареным, но он любил рисковать. После полосы неудач у него наконец-то начался подъем, надо держаться на гребне волны, захватить как можно больше, пока удача улыбается во все тридцать два. Все очень просто. Назревает конфликт. Конфликт за редкий товар, между двумя могущественными сторонами. А кто обычно выигрывает от подобных столкновений? Правильно. Купцы.
  Аголен протянул руку, женщина с готовностью подставила ладони. Два медяка блеснули на свету и тут же скрылись в складках грязной одежды.
  - Приходи ко мне каждый вечер, - скомандовал купец. - Рассказывай все, что узнаешь. Если дело срочное - приходи немедля. Будешь получать столько же. Да смотри, хоть эти дни не напивайся! Если сердце действительно окажется таким дорогим, как ты мне тут напела, получишь золотой. Все, проваливай.
  Горе-ведьма радостно заковыляла прочь, забыв поклониться. Аголен вытер вспотевшие ладони. Похоже, он стал свидетелем невероятных событий. Кто бы мог подумать, - здесь, в глуши, скрывается таинственный маг, он прячет волшебное сердце, за которым охотится загадочный ковен...
  В этот день Аголен не торговал. Радостное возбуждение не давало покоя. В груди разрасталось какое-то теплое, идущее изнутри чувство - совсем как во время его первой торговой кампании. Азарт. За долгие годы расчетливого ведения дел он уже почти забыл, какого это - рискнуть ради крупного куша. Быть может, именно поэтому его преследовали неудачи? Слишком он заплыл рачительностью, слишком отяжелел на подъем, утратил деловую удаль. Все имеет цену, все, - в который раз вспомнились слова отца. И риск не исключение.
  На всякий случай он привел в готовность все имеющиеся средства магической защиты. Нужно быть готовым ко всему. Наемники наемниками, но против колдовства громилы бессильны. Еще в детстве нанятый отцом колдун обучил Аголена началам магических искусств. Настоящим магом купец, конечно, не был, но знал пару защитных заклинаний и умел пользоваться зачарованными вещами.
  День пролетел незаметно, опустились сумерки. Аголен с нетерпением ждал свою неряшливую доносчицу. Она почему-то запаздывала. "Неужели все же подалась в запой?" - тревожно гадал купец. Наконец раздался долгожданный стук в дверь.
  - Еще попозже бы явилась! - с наигранным недовольством крикнул купец. - Заходи живее.
  Дверь отворилась, на порог ступила женщина... только совсем не та, которую ждал Аголен. Незнакомка была в темном плаще, лицо прятал капюшон. Движения были плавными, фигура - стройной.
  - Здравствуй, торговый человек, - негромко сказала она вкрадчивым голосом. Аголен сразу напрягся. Этот голос вызывал неприятное чувство, будто разговариваешь с человеком, которому крепко задолжал.
  - Ты кто? - грубо спросил он вместо приветствия. Пошарил глазами за спиной незнакомки, но наемников не обнаружил. - Как охрана тебя пустила?
  - Твои люди меня не заметили. Быть незаметной - моя работа.
  - Хм... работа, говоришь? Так кто ты, и чего тебе нужно?
  Аголен сделал зарубку в памяти - надо будет понизить оплату наемникам. Распустились, черти. А незваная гостья прошла в комнату и по-хозяйски устроилась на лавке. Закинув ногу на ногу, она напрямик сказала:
  - Я знаю, ты за гроши покупаешь редкие вещи. У меня есть такая вещь на примете. Но мне нужна десятая часть ее настоящей цены.
  Купец подозрительно разглядывал незнакомку. В памяти тут же всплыли слова утренней неряхи об Алых Вдовах.
  - И что это за вещь? - недоверчиво протянул он. - Где она, как ты о ней узнала?
  - Это амулет, оставшийся с Великой войны, - ответила гостья. - Его хранит старик на окраине. В амулете скрыта огромная сила, но старик того не ведает. Для него эта вещь - просто память об отце. Старик беден, он продаст его, я ручаюсь.
  - А откуда это ведаешь ты? - подозрения Аголена нарастали. - Ты что, колдунья?
  - Знахарка. Когда-то я училась на целителя, но... судьба распорядилась иначе. Теперь я странствую. Зарабатываю когда врачеванием, когда... вот так.
  Женщина вдруг встала.
  - Но если тебе не интересно, я немедля уйду. Я слышала, ты деловой человек, но слухи не всегда правдивы. Чувствую, ты только ищешь повод, чтобы отказаться.
  - Погоди, погоди, - примирительно сказал Аголен. Он вдруг как наяву почувствовал в руке приятную тяжесть амулета времен Великой войны. И в самом деле, есть ли причины для подозрений? Зачем он сдался Алым Вдовам? Он же просто купец, не несет никакой угрозы. Даже если предположит самое страшное - они прижали ту неряху и теперь знают, что ему известно про сердце... и что? О сердце и так знает полгорода, такую ведьмы подняли суматоху.
  - Ладно, - решился Аголен. - Прогуляемся до твоего старика.
  Помедлив, купец все же решил как-то обозначить свою настороженность. Не придумав ничего оригинального, ограничился невнятной угрозой:
  - Только смотри у меня!
  Знахарка молча направилась к выходу, купец последовал за ней. Внизу двое наемников из ночного караула недоуменно вытаращились на женщину. Аголен жестом приказал им идти следом.
  - Напомните потом, чтобы я снизил вам плату, - спокойно сказал он охранникам. - Я, похоже, дороговато оценил вашу надежность.
  Громилы засопели, но спорить не стали - оплошность была налицо. Процессия двигалась по стремительно темнеющим улицам. Аголен сразу же поймал взглядом мрачную башню на окраине, но они, к счастью, шли совсем в другую сторону. Подозрения купца вскоре совсем улеглись. Он вдохнул полной грудью - аромат ночной свежести был изумителен.
  Уже подходили к городской стене, когда купец увидел ее. Неряха сидела на крылечке ветхого домишки в обнимку с пьянчужкой себе под стать. Она сжимала в руке большую деревянную кружку и явно была пьяна. Аголен задохнулся от возмущения. Он не хотел афишировать свое знакомство с этой пустоголовой бабой, поэтому промолчал, но наградил ее самым красноречивым взглядом, на который был способен. Осведомительница скользнула по нему равнодушными мутными глазами. Так же бессмысленно оглядела охранников, и тут ее взгляд остановился на знахарке. Челюсть неряхи отвисла, она выронила кружку. В ужасе вытаращив глаза, попыталась отступить и свалилась с крыльца.
  Аголен все понял.
  - К бою! - рявкнул он во всю мощь легких.
  Наемники, напротив, не поняли ничего, но выхватили топоры и кинулись к купцу, прикрывая телами от возможной опасности.
  "Может, и не стоит снижать им..."
  Додумать Аголен не успел. На месте знахарки взорвался бешеный вихрь. Он поднял, казалось, всю пыль и грязь на улице и мощной волной бросил купца и охрану наземь. Аголен вскочил, вытряхивая землю из глаз и кляня себя за беспечность. Он тут же вывел все два куба, которые мог поддерживать, и сотворил защитные чары. Потом одной рукой выхватил Зеркальный Отворот - амулет, рассеивающий враждебную магию, а другой - Кристалл Бенадола, - одноразовое вместилище, которое выпускало на врага орду слабых, но агрессивных эфирных духов. И только после этого огляделся.
  Ситуация выглядела паршиво. Они были окружены. Из теней возникали фигуры в алых мантиях. Ведьмы появлялись на крышах домов, выходили из подворотен. Эфир гудел от выбросов духовной энергии - ведьм было штук пятнадцать, и каждая творила чары. Кубов обрабатывалось столько, что Аголен не взялся бы их сосчитать. В атаку, правда, никто не шел - женщины только ткали вокруг паутину заклятий, замуровывали Аголена и охрану в кокон враждебной магии. Купец старался не поддаться панике - раз их до сих пор не атаковали, значит, будут переговоры.
  Он не ошибся. Лжезнахарка стояла напротив, метров за семь, бок о бок с еще двумя ведьмами. От этого трио веяло такой мощью, что защита Аголена начала трещать от одного только давления духовной энергии. Речь держала не знахарка, а ведьма справа от нее. Выступив вперед, она гневно крикнула:
  - Хватит ломать комедию! Мы все знаем, ты ничего не изменишь, притворяясь магом-недоучкой!
  Аголен колебался. Посмотрел на зачарованные вещи в руках, оглянулся на оробевших наемников. Приходилось признать правоту ведьмы: как ни хорохорься, а маг из него никакой. Каждая из этих колдуний раздавит его щелчком пальцев. Он бросил амулеты и жестом приказал охранникам сложить оружие. Те нехотя подчинились. Магическую броню, правда, оставил. Он чувствовал, как внимательно ведьмы изучают ее через эфир, будто пытаясь разглядеть что-то необычное.
  Глубоко вдохнув, купец развел руки в стороны в жесте мирных намерений.
  - Чем вызвал такую немилость, почтенные? - громко спросил он. - Я приезжий купец, гощу у вас всего ничего и просто не успел перейти кому-то дорогу!
  Аромат угрозы не рассеялся, напротив, стал более терпким. Его слова никого не убедили.
  - Ты знаешь, что нам нужно, - отчеканила лжезнахарка. - Хватит играть в невинность!
  Мысли зажужжали испуганными мухами. Так. Ведьмы охотятся за волшебным сердцем и таинственным магом, и вдруг, ни с того ни с сего, атакуют мирного купца. Как это связано? Очевидно! Алые Вдовы думают, что чародей продал купцу сердце! Все имеет цену, и зачем бы магу забирать сердце, как ни для того, чтобы продать. Аголен уже открыл было рот, дабы развеять заблуждение ведьм... и снова закрыл. Очевидно - ему не поверят. Если бы дело решалось так просто, ему бы не устроили засаду. И где гарантия, что после эти ненормальные его не убьют? Нужно потянуть время.
  - Да, я знаю, что вам нужно, - сказал он спокойным бархатным голосом. - Сердце волшебного зверя, так?
  Три главные ведьмы переглянулись.
  - Допустим, я могу вам с этим помочь, - продолжил купец. - Мы легко решим все миром. Мне это сердце вообще ни к чему, я, почтенные, только рад буду от него избавиться. И вообще не понимаю, к чему вся эта враждебность.
  - Ты на нашей земле! - опять зло выкрикнула правая ведьма. - И сердце наше по праву.
  Но чуткое ухо Аголена уловило в ее голосе нотку неуверенности. Он счел это добрым знаком и продолжил умиротворяющую речь:
  - А я разве спорю? Так бы сразу и сказали. Меня же не предупредил никто - сразу засада, сразу заклятия, да разве так дела делаются? А как вы, почтенные, поняли, что оно у меня, коль не тайна?
  Ведьмы опять переглянулись.
  - Все просто, - сказала правая. - Больше некому. Кроме тебя в город никто не входил, если не считать пьяницу-рыбака и двоих безобидных сирот.
  - Безобидных? - Хмыкнул Аголен. Он не понял логики ведьмы, но старался не подать виду. Пытаясь поддержать разговор, показал забинтованную руку. - Вот какие они безобидные. Потыг говорит - с самого Леса пришли. Чуть что - сразу за нож. Но я все ума не дам - как вы поняли, что оно здесь, у меня, а не за тридевять земель?
  - Мы отследили тебя до этого города, - раздраженно сказала ведьма. - Отдаю должное, ты неплохо скрывался, и, похоже, заметил нас, раз подделал остаточный след и вошел с южных ворот. Ты просчитался в одном. Убив монстра десять дней назад, дал отследить себя. Оставалось только сопоставить время и человека. Так мы тебя нашли.
  До Аголена наконец дошел весь масштаб заблуждения ведьм. Он почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Так они считают его тем таинственным магом! Стоп, такой расклад никуда не годится. Сколько не тяни время, если он у них - единственный подозреваемый...
  - Погодите, погодите, - начал купец. - Тут какая-то ошибка - я никого не убивал, и вообще я не маг. Я купец, просто купец. Это сердце попало ко мне случайно. Даже не так - у меня и вовсе его нет, я только знаю, где его найти...
  Он совершил ошибку. Ведьмы и так были на взводе, и купец, резко пойдя на попятную, переступил черту. Ведьма справа от знахарки будто взорвалась:
  - Довольно паясничать! Такие, как ты, понимают только язык силы. Маскировка не поможет, я заставлю тебя явить свою суть. Вы, маги, всегда смотрели на нас свысока. Но сейчас ты поймешь - время ведьм настало!
  Она вскинула руку и выкрикнула заклятье. Купец в ужасе почувствовал, как выводится около полусотни кубов - готовилось что-то мощное. Он не ошибся - полыхнуло пламенем, загудело, и над улицей закружили десятки огненных птиц. Аголен в отчаянии подхватил талисманы. Когда-то давно учитель колдовства о таком рассказывал: комбинация стихийной магии и магии духа - мощный путь атакующей магии, доступный немногим.
  - Давай, маг, покажи свою силу... - процедила ведьма и атаковала.
  Стая огненных духов спикировала на купца и охрану. Прогремела серия взрывов, и все стихло. Ведьмы, затаив дыхание, ждали, когда уляжется дым и пыль. Наконец черные клубы рассеялись.
  Посреди улицы лежало три обугленных тела.
  Женщины стояли, как громом пораженные. Это совсем не то, что должно было случиться... Велита подбежала к Аголену. Тому досталось меньше, чем наемникам - Зеркальный Отворот смягчил удар. Но все равно он уже испускал дух.
  - Почему? - в шоке воскликнула Велита. - Почему ты не защитился?
  Но купец ее уже не слышал. Глаза из-под сгоревших ресниц смотрели сквозь ведьму, губы шевелились. До Велиты донеслись хрипы:
  - А имеет ли... цену... жизнь?..
  
  ***
  
  Спустя некоторое количество времени.
  
  Тишак был очень доволен. Наконец-то ему удалось растопить сердце одной холодной, как зима, но столь же очаровательной вдовушки. Рыбак уже второй год с завидным трудолюбием подбивал к женщине клинья. Конечно, она давно уже не девочка, но с годами не утратила миловидности и обаяния. А если еще и принять кружечку-другую перед встречей... и вовсе превращалась в богиню, сошедшую с небесных чертогов. Побулькивая объемной глиняной бутылью, зажатой подмышкой, Тишак бодро вышагивал по ночным задворкам, дирижируя свободной рукой поющим на душе пташкам.
  - Эй, красавец, куда торопишься? - раздался вдруг сладкий голосок.
  Обернувшись, Тишак увидел молодую женщину, что, улыбаясь, смотрела с крыльца какого-то домишки. У рыбака невольно отвисла челюсть. Молодуха была настоящей красавицей. Пышные распущенные волосы опускались значительно ниже спины, большие голубые глаза сияли из-под соболиных бровей, как звезды. Она была в длинном, до пят, свободном платье, нимало не скрывавшем великолепных изгибов тела.
  Опомнившись от первого шока, Тишак расплылся самой, как он считал, обворожительной улыбкой. Вожделенная вдовушка и два года упорных трудов как-то разом исчезли из головы, будто смытые ведром ледяной воды. Расправляя плечи и выгибая колесом могучую грудь, рыбак танцующей походкой направился к крыльцу. Он гоголем подошел к прекрасной незнакомке, с достоинством поклонился и сказал:
  - Никуда, чаровница лесная, никуда не тороплюсь! Народ, знаешь, никогда никуда не торопится. На нас же все держится! Проживем мы без дворян? Еще как! А дворяне без нас? То-то же. Мы, как это... Са-мо-дос-та-точ-ны, во!
  - Какой ты умный... - томно прикрыла глаза красавица. - Мне никогда еще таких умных вещей не рассказывали.
  Грудь сама собой выгнулась сильнее, мышцы заиграли. Казалось, даже рост, и без того немалый, увеличился самое малое на сажень. Чувствуя, что вот-вот закукарекает, рыбак довольно проговорил:
  - Да что ты, что ты, чудо небесное, это не я умный, это народ умный! Мудрость народная - она веками копилась. И деды, и деды дедов, и деды дедов дедов... в общем, веками, вот! Приметы-то народные не с потолка берутся. Я вот, например, когда рыбачу, всегда первую рыбку отпускаю, чтобы она, значит, подруг привела. Приметы, они это... они да...
  Под взглядом чудесных очей, в которых, казалось, пряталось само небо, мысли совсем смешались и запутались. Но красавица только шире улыбнулась, обнажая ровные и белые, как жемчужины, зубы:
  - Как ты интересно рассказываешь... я хочу послушать еще!
  Неожиданно она легко, как перышко, вспорхнула и отворила дверь дома.
  - Отец в отъезде по делам, - пропела она, хлопая ресницами. - А мне так скучно... Будешь гостем? Я хочу еще послушать про народ.
  И девушка, неслышно ступая точеными ножками, скрылась в темном дверном проеме. Тишак, не веря счастью, поспешил за ней.
  - Это пожалуйста! Я про народ хоть с утренней зорьки до вечерней могу. Народ, он... да.
  Тишак со стыдом чувствовал, что обычно так хорошо подвешенный язык еле ворочается, а за каждым словом приходится лезть в карман. Но как тут не опешить, проглоти Мокрош? Надо бы навостриться, а то как бы по тугодумию не упустить такой подарок богов.
  - А как зовут тебя, красавица? - спросил рыбак, стараясь сделать сиплый пропитый голос поровнее. Он в нерешительности топтался на пороге. До рассвета оставалось еще несколько часов, но ночь была светлой, а в сенях дома было видно не дальше собственного носа.
  - Велита, - донесся из глубины дома певучий голосок. - Проходи, добрый Тишак. Да закрой дверь на засов, не желаю, чтобы нам мешали.
  Тишак вошел в полутемные сени, затворил дверь и грюкнул засовом, найденным на ощупь. Стало совсем темно, рыбак почувствовал себя ослепшим.
  - Да здесь темень, ровно в городской темнице! - крикнул он. - Куда идти-то, красавица Велита?
  - Иди на мой голос, - прошелестело где-то впереди. - Да смотри не споткнись.
  Некоторое время Тишак впотьмах брел куда-то вперед. Возникло странное ощущение, будто он прошел уже куда больше длины обычного городского дома. "Что за диво, - думал Тишак, - я что это, уже успел перебрать? Неужто старею, раньше пара кружек как с гуся вода..." Почему-то пахнуло сыростью, как в подвале. В воздухе стоял какой-то странный затхлый запах. "Видать, девка-то не больно хозяйственная, не прибирается, - с сожалением подумал Тишак. - Хотя, оно ей надо? И без того найдется, за что ее любить, ей-ей". Вдруг он остановился, удивленный неожиданной мыслью.
  - А откуда ты, красавица, - опять крикнул он в темноту, - имя мое знаешь? Клянусь Восьмью, повстречай тебя раньше, запомнил бы!
  Несколько томительно долгих секунд стояла тишина, а потом голос девушки раздался совсем близко, прямо над ухом:
  - Да тебя, удалец, весь город знает, - шепнула она, обдав горячим дыханием. - И до меня слушок дошел. Больно интересно было, какой ты из себя. И вот ты здесь, и даже лучше, чем я воображала.
  Ее теплые ладошки легли сзади на плечи, легонько подтолкнули в нужном направлении. Тишак подчинился, чувствуя, как сердце сладко замирает. Девушка повела его вперед, и опять Тишаку казалось, что они идут слишком долго. Может, в темноте всегда так?.. Наконец они остановились, красавица мягко усадила его на какой-то стул.
  - Подожди, я скоро зажгу лучины, - тихо сказала она.
  Тишак заозирался, пытаясь разглядеть хоть что-то, но тщетно. Из темноты стали доноситься какие-то шорохи.
  - Мне действительно нравятся твои истории, друг мой, - промолвила Велита, и Тишак вдруг отметил, что ее мягкий, мелодичный голос начал меняться - в нем проявились какие-то стальные, властные ноты. - Но мне не интересно слушать о народе, о нем я знаю достаточно. Я хочу послушать... о магии!
  Тишак от неожиданности громко икнул.
  - О магии? - опешил рыбак. Он напрягся, пытаясь выудить из памяти небылицы, что в детстве рассказывала ему на ночь бабка. - Да я, душа моя, по чудодеям не очень, я все больше про народ... хотя знаешь, есть у меня в деревне старуха, она вот явная колдунья, все говорят! И живет на отшибе, и кошка черная при ней. Глаз у нее дурной. Однажды вот весь день просидел - не клюет, хоть ты тресни! А потом вспомнил - я с бабкой с этой поутру поздоровался. Сглазила, как пить дать - сглазила!
  - Это не то, что я хочу услышать, - оборвала его девушка.
  Тишак поперхнулся словами. Голос изменился до неузнаваемости. Стал надменным и резким, в нем слышался плохо скрываемый гнев. Как будто ее там, в темноте, подменили.
  - Я хочу услышать о другой магии. Хочу узнать, каким заклятием можно взорвать изнутри огромного монстра!
  Тишак и раньше чувствовал неладное, а сейчас, внезапным наитием, ясно понял - время делать ноги. Очарование девицы, придавившее было здравый смысл, отступило, пришло осознание: что-то здесь не так. В этой истории с самого начала что-то было не так. Чуйка, которой он всегда доверял, вопила об опасности. Тишак начал сползать со стула, пытаясь не выдать голосом намерения улизнуть:
  - Таких заклятий я, душа моя, не знаю. Да и не к чему они народу, мы и без заклятий кого хочешь шапками закидаем. Тут такое дело... засиделся я. Я же к другу шел, помочь рыбку засолить... Как из головы выскочило - ума не дам...
  - Сидеть, - прозвучал ледяной приказ, и ноги у рыбака отнялись. Послышалось какое-то непонятное слово, и вокруг вспыхнули десятки огней. Тишак вскрикнул и, ослепленный, откинулся на спинку стула, прикрывая глаза руками. Бутыль с глухим стуком упала на пол. Тишак в панике опустил голову, нашел ее взглядом - фу-ух, не разбилась... и вдруг увидел, что стул наглухо прикручен к полу, а с подлокотников свисают тяжелые блестящие цепи. И тут же цепи будто взбесились - с диким звоном взлетели, закрутились и намертво привязали рыбака к массивному стулу.
  Тишак задергался, но цепи не давали пошевелиться. Глаза быстро привыкли к свету, позволяя оглядеться. Он находился в круглом помещении, со стен свешивались алые гобелены с какими-то символами. Прямо в воздухе парило множество свечей. В комнате помимо него было человек десять. Все они стояли спинами к свету, и Тишак видел только темные силуэты. Силуэты явно были женскими, на каждой была мантия цвета свежей крови. Позы женщин были напряженными, руки как-то странно вздернуты, будто они готовились драться. Велита стояла впереди. Она также надела мантию поверх платья, лицо теперь прятал капюшон.
  - Ты все нам расскажешь, Тишак, - произнесла она замогильным голосом. - Все!
  Несчастный рыбак сидел, тужась переварить, что же это вокруг творится. Он беззвучно шлепал губами и смотрел бессмысленным взглядом. Наконец, спустя какое-то время, до него дошло.
  - А... а-а... - начал он. Велита подалась ближе, навострив уши. - А... а-а-а... А-алые Вдовы-ы-ы! - тоскливо завыл Тишак.
   - А, так ты о нас знаешь, - обрадовалась Велита. - Тогда можно обойтись без прелюдий.
  Она выпрямилась, направила на рыбака указующий перст и грозно провозгласила:
  - Отдавай сердце!
  Тишак вдруг неистово задергался и заголосил благим матом:
  - Не-е-ет, не надо, не надо сердце! Врут, все врут! Никогда баб не бил! Мокрошем клянусь! Это вам Корусья наплела? То-то я думаю, чего это она два года ломалась, а тут вдруг приветила... со свету меня, значит, сжить захотела! А я-то ее любил, люби-и-ил!
  От рева рыбака стены ходили ходуном. Ведьмы недоуменно переглядывались.
  - Не надо, не надо сердце! - продолжал вопить Тишак. - Поймете же потом, что врала паскуда, да поздно будет!
  - Замолчи! - нервно взвизгнула Велита и махнула рукой. Рыбак разом замолк, будто выключенный. - О чем ты вообще?
  Тишак замычал, пытаясь ответить, но тщетно. Тем временем Улина тихо скользнула к подруге и шепнула на ухо:
  - О нас такие слухи в округе ходят. Говорят, мы мужикам сердца вырезаем. Думаю, этот прохвост и в правду ни при чем.
  - Похоже, твоя правда, - так же тихо вздохнула Велита. - Но все же осталась последняя проверка: на случай, если он просто искусно актерствует. Мы пойдем на блеф.
  Велита шагнула к рыбаку. Ее мантия завихрилась, словно в порывах ветра, глаза загорелись колдовским огнем. Волосы распушились и поднялись, между прядями забегали искорки.
  - Отпираться бессмысленно! - воскликнула ведьма. - Мы знаем все! Это ты убил монстра там, на опушке, это ты украл его сердце! Говори, где оно, или взамен сердца зверя мы заберем твое!
  Тишак только беспомощно лупал глазами, готовясь пропадать. Перед внутренним взором пронеслась вся нехитрая жизнь. Но самой яркой мыслью, с которой он готовился отойти в мир иной, была мысль о вопиющей нелогичности происходящего. Она же сама заткнула его колдовством, как же, Мокрошу в пасть, ему отвечать на вопросы?!
  А Велита, войдя в образ, совершенно упустила из виду подобную мелочь:
  - Молчишь? Ну так пеняй на себя!
  Она властно взмахнула рукой. Воздух затрещал, по комнате прошла горячая волна. Вокруг воздетой руки заплясали огоньки, Велита сделала движение, будто выдергивала меч из ножен, и резко выхватила прямо из воздуха шипящую огненную плеть. В помещении мгновенно стало очень жарко, но Тишака, напротив, почему-то зазнобило.
  - Ты выбрал свою участь сам! - объявила девушка приговор и резко ударила.
  Струя пламени, как гадюка, кинулась Тишаку в лицо, и лишь в последний миг сменила курс. Раздался страшный треск, полыхнуло, и на стене за спиной рыбака осталась огромная обугленная дыра. Тишак, правда, этого уже не услышал - от жара и шока он потерял сознание. Велита подошла, запустила руку в грязные патлы и подняла его голову. На лице обмякшего рыбака было полнейшее умиротворение, невзирая на обожженное ухо.
  - Все-таки мимо, - досадливо вздохнула девушка.
  Закрыв глаза, она соткала маленького духа забвения. Наклонившись, вдула его через обгоревшее ухо Тишаку в голову. Уже собираясь уходить, она посмотрела на потрепанного рыбака с чем-то вроде запоздалого сожаления.
  - Оставьте его под каким-нибудь забором, - приказала Велита ведьмам. - Да не забудьте бутыль. Утром очнется, решит, что позабыл все из-за пьянства. Ничего, ему не впервой.
  - Остались только сироты, - мрачно сказала Улина.
  - Неужели двое детей могли это сделать? - покачала головой Арита. - Даже если так, мы должны быть помягче, чтобы трагедия с купцом не повторилась.
  Велите послышался в ее голосе упрек. Она упрямо тряхнула головой.
  - Я полностью беру на себя ответственность за его смерть! Когда все закончится, я приму от матушки любое наказание. Но сейчас некогда вздыхать и раскаиваться. Купец, в конце концов, сделал все, чтобы погибнуть. Как он узнал, что мы ищем, и, главное, зачем солгал, будто сердце у него? И так все ниточки вели к нему, а после такого и вовсе не оставалось сомнений.
  - Тебя никто не винит, - сказала Улина. - Ответственность лежит на всех нас. Ты, конечно, как всегда поторопилась, но эта история все равно закончилась бы чем-то в таком духе, слишком много переплелось совпадений...
  - Но кое-что мы от него все же узнали, - вдруг невесело усмехнулась Велита. - Как это я вспомнила только сейчас? Купец перед смертью сказал, что сироты совсем не безобидны, и что пришли от самого Леса. Они вошли с северных ворот, значит, пришли именно с северной опушки. Там мы нашли чудовище. И разломанный дом, кстати. Не после битвы ли с чудовищем эти дети стали сиротами? Даже если монстра убили не они, сердце может быть у них.
  - Тогда давайте поспешим, - промолвила Арита. Ее зябко передернуло. - Знаете, я хочу, чтобы эта история поскорее закончилась...
  - Согласна, - хмуро сказала Велита. - Давайте сделаем все, чтобы она закончилась хорошо.
  Хотя Велита Сердогорская, несмотря на свои двадцать три, и считалась самой одаренной ведьмой северного крыла Алых Вдов, были у нее и недостатки. Судачили, что ей частенько не хватает осмотрительности, и что она, даже для ведьмы, чересчур скора на расправу. Говорили, именно поэтому Ведьма Севера не назначает любимицу преемницей и разрывается между ней и еще двумя кандидатками. Была в этих слухах доля истины. Подавляя память рыбака, Велита забыла, что слабые духи забвения малоэффективны против людей с измененным состоянием сознания. Против очарованных, заколдованных, против людей в состоянии транса и... пьяных. Разумеется, именно к последней категории лиц с измененным сознанием относился Тишак.
  
  ***
  
  Спустя еще какое-то количество времени.
  
  Старшина потянулся, разминая затекшие конечности. Хруст раздался мощный, как от падения столетнего дуба. На востоке из-за кромки городской стены выглянуло солнце. Пожилой вояка довольно улыбнулся краешку небесного диска цвета расплавленного золота. Наконец-то эта ночь закончилась. Еще под конец прошлого дня на пост прибежала местная пьяница. Она с вытаращенными глазами тараторила, что какого-то достойного мужа убивают Алые Вдовы и умоляла поспешить. Старшина, проклиная долг службы, заставляющий верить даже таким элементам, прихватил двоих стражников и трусцой побежал за женщиной. Он готовился как следует всыпать пропойце, если все это ей привиделось с пьяна глазу. Какого же было его удивление, когда на восточной окраине обнаружилось три обгорелых трупа. В одном из тел старшина опознал купца Аголена, уже несколько дней торговавшего в Кривом Корне. У пьяницы ничего узнать не удалось - как только нашлись тела, она юркнула в какую-то подворотню и улизнула. Опрос люда из окрестных домов тоже мало что дал. Все, как один, твердили, что ничего не слышали и не видели. Лишь из самого отважного - молодого кузнеца, удалось что-то вытянуть. Он рассказал, что вроде бы краем глаза видел людей, слегка похожих на ведьм, которые делали что-то наподобие магии в отношении лиц, отдаленно напоминавших купца и охрану. Но, по словам кузнеца, он не придал этому факту значения и отправился спать.
  Старшина зло сплюнул под ноги. Да, с этим дело придется повозиться. Чертовы Алые Вдовы... недаром, видно, слухи про них ходят. Теперь придется вскрывать опечатанный сейф с защитными амулетами, писать рапорты в Верхний Кородар - центр Северной земли...
  Но это вечером. За ночь он сделал все, что мог, и куда больше, чем требовали уставы. Сейчас, наконец, его ждет заслуженный отдых...
  - КАРАУ-У-УЛ!
  Старшина подпрыгнул, дико озираясь. В утреннем тумане показался силуэт.
  - Караул! - снова раздался крик.
  Вот фигура вылетела из тумана на свет божий. К старшине на всех парусах несся Тишак. Лохматый, грязный, с вытаращенными глазами Тишак. Подмышкой он держал объемную глиняную бутыль. "Только этой ходячей проблемы не хватало" - тоскливо подумал старшина. И нашел же время для очередной дури!
  - Старшой, родимый! - еще издали завыл рыбак. - Выруча-а-ай!
  - Ну что, что ты в этот раз натворил? - крикнул старшина. - Коль мужики опять собрались тебя бить, чтоб по чужим женам не лазил, заруби уже на носу - я на их стороне!
  - Нет, нет, другое... дай отдышаться...
  - Что другое, буян ты рыборожий? Не я ль тебе наказывал по ночам не шататься? Алые Вдовы вон купца с охраной кончили, плюгавый рыбак им на один зуб! Что, хочешь ведьмам попасться?
  - Да!..
  - Что да? - опешил старшина. - Да ты совсем от выпивки окосел, пропойца! Ну, погоди, расскажу вот Корусье, как ты к ведьмам рвешься, то-то она обрадуется...
  - Нет, "да" не что хочу... что хочу - нет. Да, что попался. Меня ведьмы прижали. Крепко прижали, родимый, как жив остался - ума не дам. Не иначе народный дух уберег...
  Старшине, все помыслы которого стремились к лавке с теплыми шкурами, очень не хотелось верить рыбаку. Его взгляд уткнулся в бутыль. Вояка ухватился за нее, как утопающий за веревку.
  - А это что? А ну-ка дыхни! А может, и не было ведьм никаких, может, тебе это в какой-нибудь канаве приснилось?
  Тишак вместо ответа ткнул пальцем в ухо. Только теперь старшина заметил, что на месте уха у рыбака обгоревший ошметок, а вся правая сторона лица покрыта волдырями и копотью. Оглядев Тишака внимательнее, он увидел раны на запястьях, будто у рыбака долгое время были связаны руки.
  - Сожри тебя Мокрош... - выдохнул вояка. - И как тебя, шельма, заносит в такие истории?
  Похоже, не видать ему отдыха. Но делать нечего - два нападения за одну ночь. Город в опасности, надо объявлять военное положение.
  - Пошли со мной, - скомандовал он. - У меня каждый человек на счету, да и лучше тебя на виду держать, а то опять во что-нибудь вляпаешься.
  - Э, нет, - отрезал Тишак. - Я тут подумал - вы, кастрюлеголовые, уже сколько лет ведьм прищучить не можете. Дохлый вы народец. Весь Кривой Корень знает, что ведьмы шалят, но все только зады греют, хоть бы почесался кто! Знаешь, что? Этому городишке нужен герой! Ты как хочешь, а я пойду по деревням, народ поднимать. Хватит, натерпелись. Мы, народ, долго закидываем, да быстро подсекаем! Бывай!
  И Тишак умчался прочь. Старшина остался один на пустой улице. Громко, будто насмехаясь, прокаркал ворон. Вояка снова сплюнул, попал на сапог, выругался. И чего этот дуболом, спрашивается, прибежал, если все равно отказался от помощи? Э-э, да что с него взять... сказано - деревня.
  
  ***
  
  Небо раскинулось над головой огромным темным саваном. Он парит на невидимых крыльях, а вокруг мерцают звезды. Но не звезды интересуют его. Он смотрит вниз. Земля отсюда такая маленькая, деталей не различишь... Он падает. Свободное падение так приятно - вокруг ничего, только свежесть и скорость. Ветер бьет в лицо, его можно оседлать и прокатиться по поднебесью. Вот он уже достаточно низко, чтобы оглядеться. Повсюду, повсюду он видит знаки близкой беды.
  На севере поднимается чья-то бледная, холодная воля. Он смотрит прямо сквозь эту морозную завесу и видит шпили огромной и белой, будто сделанной из снега, твердыни. Там, внутри - тот, чью ледяную волю он чувствует, но взглянуть ближе страшно. Он смотрит на запад.
  Там по пустынным землям идут толпы дикарей, приграничные крепости дрожат под их натиском. С гор спускаются злые и дикие колдуны, он чувствует жар их ненависти... и смотрит на восток.
  Там виден город - черный, как грех. Над городом вихрь. Приглядевшись, он видит, что это сплетенные в бешеном танце чувства тех, кого зовет черный город - гордыня, удаль, надежда, алчность и неуемная страсть... к городу тянутся щупальца сиреневой дымки. Следуя за ними, он глядит на юг.
  Там лежит огромное сиреневое облако. Сквозь него невозможно ничего разглядеть, но кто-то из сердца облака зовет, манит, обещает исполнить любое желание. Его так тянет отправиться на зов, но чей-то строгий голос говорит, что это ловушка и идти туда нельзя. Тогда он смотрит вниз.
  Прямо под ним - огромное зеленое море. Недалеко от его берега - конусообразное строение, в недрах которого спит бескрайняя, невообразимая мощь. "Печать Естества" - всплывает знакомое название. Но что это за слова, откуда он знает их? Неважно. Он смотрит дальше. На берегу зеленого моря точка. Приглядевшись, он видит город. Падает ниже. Здесь все четче, гораздо четче. Он опускается совсем низко и видит дом. Влетает через окно в комнату. На кровати спит рыжая девушка. Улыбается. Он заглядывает в ее сон и видит двух людей. Высокого, могучего мужчину, такого же рыжего, как она. Мужчина кружит девушку на руках, подбрасывает в самое небо. А рядом женщина - красивая, с черными, как смоль, волосами, она улыбается и лучится теплым светом. Но вот над ними нависает огромная, косматая тень, сон комкается, девушка стонет и ворочается. Рядом с ней сидит в странной позе бледный черноволосый парень. Одна рука на солнечном сплетении, другая у виска, спина выгнута, голова откинута. Полуоткрытые глаза бессмысленно смотрят в пространство, изо рта капает слюна.
  Секундочку. Кого-то этот парень напоминает... Черт подери, да это же я! Сплю, получается. И раз я это понял, значит, сейчас проснусь... стоп, стоп, нельзя просыпаться! Нужно посмотреть еще!
  Он взлетает над домом и оглядывается вокруг. По городу рассеяны огни чьих-то сомнений, страстей и намерений. Почему-то эти огоньки алого цвета. Они сплетаются в кольцо, сжимаются, норовят изловить его. Он ускользает и летит над городом. Вот ратуша, он залетает в покои летописца. Старичок что-то пишет, согнувшись над столом. В его глазах видится что-то странное, неразличимое. Он вглядывается пристальнее, но тщетно, а старичок вдруг смотрит прямо на него и усмехается.
  Чувствуя непонятную тревогу, он взлетает над ратушей. Его влечет западная окраина города. Там терем, венчаемый могучей башней. Он влетает в самое высокое окно и видит старую женщину. Она неподвижно сидит в кресле, в богатой алой мантии, в вуали из блестящих медных цепочек. Он всматривается в вуаль, пытаясь разглядеть, что за ней. Женщина вдруг поворачивает голову в его сторону.
  - Я знаю, ты здесь, - раздается невыносимо громкий голос. - Почему крадешься, как тать? Покажись!
  Он чувствует - женщина в медной вуали вот-вот увидит его, в ужасе кидается прочь, но ее воля вдруг тяжким пологом накрывает башню, сжимает, не дает двигаться, вот она уже смотрит прямо на него...
  - КАРАУ-У-УЛ!
  Вася дернулся и свалился с кровати. Он потянул шею и больно ударился головой.
  - Караул! - снова раздалось на улице.
  Голос показался знакомым. Возникло стойкое чувство - кто бы это ни кричал, он разбудил Васю как раз вовремя. Все тело ныло, в глаза будто насыпали песка. Вася обессилено прислонился к кровати и утер рукавом слюну.
  - Так вот значит ты какой, эфир... - пробормотал он.
  Это был необычный сон, очевидно. Вчера, вернувшись от летописца, он застал Ию мирно посапывающей на кровати. Васю это весьма обрадовало - сражаться за ложе два дня кряду не улыбалось. Вечером предыдущего дня, утомленный потасовкой, он заснул и не выполнил упражнений Великана, а ведь чародей называл регулярность главным залогом быстрого развития. Парень решил наверстать упущенное. Этим вечером он тренировался дольше, чем обычно. Упорство сильно подпитывалось сознанием, что занимается делом, приносящим реальные практические результаты. Под властью увлеченности он продолжал тренировки до глубокой ночи. И тело, и разум уже были на пределе, но он не сдавался, появилось какое-то странное наслаждение от преодоления собственной слабости, выхода за предел возможностей. Вася сам не заметил, как образы, которые он мучительно проецировал в голове, вдруг начали жить своей жизнью, развиваться самостоятельно. Окружающий мир плавно и ненавязчиво перетек в состояние между сном и явью. И в этом состоянии Вася, как одержимый, продолжал тренировки. В какой-то момент ему открылось нечто новое, он почувствовал легкость, будто одновременно убрали с горба тяжелый мешок и сорвали повязку с глаз. Он словно бы оказался в потоке энергии и воспарил над городом...
  Должно быть, это и был эфир. Чародей тогда почти ничего о нем не поведал - сказал, объяснить не получится, надо почувствовать на себе. И добавил, что первый выход в эфир - самый незабываемый, для каждого уникальный. По его словам, когда это случится, парень сразу все поймет.
  Вася чувствовал себя утомленным и разбитым, но очень счастливым. Наконец-то получилось! Интересно, все эти видения - просто плод воображения, или имеют связь с реальностью? Он видел так много страшных вещей и почти ничего хорошего... кроме сна Ии.
  Парень тяжело поднялся и посмотрел на девушку. Та хмурилась во сне, у губ пролегла горькая складка. Похоже, все-таки есть причины для ее злого и дерзкого характера. Счастливая жизнь с такими замечательными родителями... и все рухнуло в одночасье. Семилетней малявкой остаться сиротой, на воспитании недавнего бандита - не позавидуешь...
  Ия вдруг открыла глаза.
  - Ты чего таращишься? - хрипло спросила она.
  Все очарование мигом испарилось.
  - Да думаю, как тебя половчее придушить, - огрызнулся Вася и полез под ложе.
  Он нашарил походный мешок и заглянул внутрь. Все было на месте. Парень развернул листья лопуха. Сердце таши было все таким же - яркое, влажное, многоцветное. Он, как очарованный, положил на него ладонь... и тут же в страхе отдернул. Показалось, будто сердце пульсирует, послышался отзвук грозного рева... что прогремел или очень далеко, или очень давно.
  "Интересно, - подумал парень, - почему оно так ценится, как его можно использовать?" Он достал кинжал из лунного серебра. Рифленая рукоять удобно легла в ладонь, хоть и явно предназначалась для кисти побольше Васиной. И вдруг, на грани мыслей и чувств показалось, будто кинжал тихо звенит, а в лезвии таится отблеск приятного зеленоватого оттенка. Он спрятал кинжал под одеждой, взял мешок и, пятясь, вылез из-под ложа.
  В самом начале путешествия парень хотел отдать этот кинжал Ие, ведь оружие принадлежало ее дяде Хряку и явно немало стоило. Но девушка тогда отрицательно покачала головой.
  - Я хочу, чтобы он был у тебя, - просто сказала она, и больше спутники к этой теме не возвращались.
  Настроение у Васи было приподнятое. В своем мире он бы решил, что сходит с ума, но здесь все эти странности явно были хорошим знаком. Он наконец-то начал осязать эфир. Все-таки открыть в себе новые способности, особенно когда эти способности - плод усердной работы, чертовски приятно. Осталось только создать куб, и тогда парень станет пусть и никудышным, но все же магом...
  Его, конечно, шокировало известие о столетнем отсутствии Храма Карающих Богов в этом мире. Но потом, пораскинув мозгами, парень заключил - это только на пользу. Теперь не нужно бояться карателей, рыщущих повсюду в поисках скрывающихся магов. Это безусловный плюс. Великан, конечно, едва ли обрадуется, - ведь если все удастся, он вернется не в свое время, а в будущее, минимум на сто лет вперед. А там кто его знает - может, развал Храма и не связан с восстанием чародея. Если после изгнания Великана Храм победил в войне, он мог просуществовать сколь угодно долго... Но хватит гадать, сегодня он все узнает у архивариуса.
  Вася отправился к Потыгу и договорился сделать работу на сегодня во второй половине дня. Пора было идти в ратушу. Мешок с сердцем таши он прихватил с собой. Ему не представлялось чем-то страшным показать сердце летописцу. Едва ли старичок с манией преследования, рвущийся научить Васю истории, предпримет что-то враждебное.
  Еще только подходя к выходу, парень услышал на улице какой-то шум. Снаружи он увидел марширующий взвод солдат голов в двадцать. Вася по старой привычке испуганно вспомнил о карателях - он же почувствовал эфир, он теперь начинающий маг - вдруг засекли? Но тут же страх сменился спокойной расслабленностью - от Храма его отделяло целое столетие. Во главе взвода шагал знакомый старшина, командовавший охраной северных ворот. Заметив Васю, он помахал рукой и направился к нему.
  - Здорово, малец! - гаркнул он. - Ты бы нынче не высовывался. В городе облава, ведьм ловить будем!
  - Ведьм? - удивился Вася.
  Он считал, что в этом городишке нет никого, практикующего магию. Или здесь, быть может, происходит то же, что в средневековой Европе его мира? Обвиняют во всех бедах ни в чем не повинных, не имеющих отношения к колдовству женщин, и сжигают на костре?
  - А они что... прямо колдуют? - глупо спросил он.
  - Ха! А то! Шабаш местный, Алые Вдовы зовутся. Про них и раньше слухи ходили, да доказать ничего нельзя было - осторожные, змеи. А сейчас как рехнулись - за одну ночь два нападения, три трупа и куча живых свидетелей.
  - А почему они это делают? Если они раньше всегда прятались, должна быть причина, чтобы так рисковать.
  Старшина посмотрел с уважением.
  - Котелок у тебя варит, малец. Да, причина должна быть, вот токмо мы ее не знаем. Но причины причинами, а город защищать надо. Смотри!
  Вояка похлопал себя по груди. Поверх кольчуги у него был надет необычный амулет. На простенькой веревочке болталось деревянное кольцо, внутри которого, казалось, зависла капля воды - она дрожала, переливалась, постоянно меняла форму.
  - Зеркальный Отворот! - похвастал старшина. - И всем солдатам такие же раздал. Нам теперь никакое колдовство не страшно. И стрелы заговоренные достали, и копья кой-каким зельицем смазали. Но главное не это. Главное вот!
  Старшина поднял левую руку. Он держал за дугообразную ручку предмет, по виду напоминавший масляный фонарь. Это был небольшой стеклянный сосуд в железной оправе. Света он не давал, напротив - внутри клубились какие-то странные тени, возникали неясные образы. Васе вдруг показалось, что эти тени чувствуют его, пытаются вырваться из сосуда и засосать.
  - Это редкость, причем большая! Я уверен, второй такой во всем городе не найти. От деда досталась. Такими штуками еще столетие назад, когда колдовство под запором держали, прячущихся чудодеев отлавливали.
  Вася нервно сглотнул. Вот и первое наследие Храма, с которым он столкнулся.
  - А как эта вещь ловит колдунов? - осторожно спросил он.
  - Да все просто. Эта серая штука, что у нее внутри, она вроде как живая, и вечно голодная. А жрет магию! Если в ком магия есть, ее перед ним откроешь, и она загорается, как фитиль. Да давай я на тебе покажу, как это делается, ха-ха... смотри - берешь вот так...
  - Не надо! - всполошился Вася. - Не надо на мне показывать, я, если честно, побаиваюсь колдовства.
  - Да она безвредная, ничего с тобой не станется... хотя ладно, малец, заболтался я. Но надо ж было тебе все растолковать - ты человек новый, не знаешь ничего. Не шатайся по улицам, особенно ночью. Сестру береги. Ну, бывай.
  Старшина махнул рукой, и взвод отправился дальше. Вася подождал, пока они скроются из виду и помчался в ратушу. Параллели со средневековой Европой не давали ему покоя. Если вся эта история перерастет в беспорядки, начнется охота на ведьм. И первыми на костер, конечно, пойдут самые подозрительные. А кто может быть подозрительнее чудаковатого летописца, читающего умные книги?
  
  ***
  
  Ие вновь приходилось заниматься нелюбимым делом. Как же раздражало обслуживать этих уродливых, напыщенных, самодовольных пьяниц! Она ненавидела пьянство еще со времен Хряка. Дядька регулярно напивался сам, а когда сыновья подросли, приучил к этому и их. Ия не любила попойки не из-за удалых песен до глубокой ночи, потраченных впустую денег или запаха перегара. Она никому бы в этом не призналась, но ее пугало, как люди меняются под воздействием алкоголя. Казалось, лица, такие знакомые, вдруг искажаются, становятся странными и чужими. Родственники начинали вести себя не так, как всегда, у них менялся характер, они говорили по-другому. Так же было с матерью после гибели отца. Снаружи это была она, но внутри... как будто ее подменили, как будто она умерла уже тогда, вмести с отцом, а тело просто не спохватилось сразу, не заметило пропажи души и по привычке жило еще какое-то время...
  - Эй, малышка, ты чего такая смурная? - грубый, развязный голос не дал додумать. - Иди сюда, я тебя, - ик! - развлеку...
  Очередной забулдыга - жирный, лысеющий, противный, - решил испытать судьбу. Он схватил ее за руку и дернул к себе. Ия не упиралась, напротив - придав себе еще большее ускорение, с маху ударила коленом в гнусную, ухмыляющуюся рожу. Толстяк захрипел, забулькал и шумно завалился навзничь вмести с табуреткой.
  Присутствующие мужики отреагировали мгновенно. Они мощно, в унисон захохотали, как если бы разом заржал целый табун жеребцов. В адрес неудачника посыпались шуточки и едкие замечания. На Ию смотрели довольно, глаза масляно поблескивали, как у сытых, откормленных котов. Причем довольнее всех выглядели те, кто сам недавно побывал на месте толстяка. Посыпались подбадривающие реплики:
  - Молодцом, девка!
  - Так его, бей своих, чтоб чужие боялись!
  - Эх, где мои семнадцать, я б ее и так и эдак...
  Ия заскрипела зубами. Как же они раздражают, эти самодовольные боровы. Проклятый Потыг поставил условие - никакого оружия, и бить, только если ее тронут. Этот город и в правду удивителен, но нравы здесь чудные. Что за несусветица, почему нельзя ударить того, кто тебе не нравится? Хорошо хоть этот поганый купец не появляется. Ие не нравились его взгляды после того случая, когда он получил по заслугам. Явно что-то задумал.
  Раздражает, все это дико раздражает... надо будет сегодня опять выпустить пар на "братишке". Он ее тоже раздражает... по многим причинам. Хотя бы потому, что раздражение смешивается каким-то другим чувством, которое она не понимает... и это раздражает особенно сильно.
  Солнце уже приближалось к зениту, когда входная дверь отворилась, вошла незнакомая женщина. Все присутствующие, включая Ию, в удивлении воззрились на неожиданную посетительницу. В гостиницу Потыга слабый пол захаживал крайне редко, в основном со скандалом и целью выудить не в меру загулявшего муженька. Женщина выглядела благообразно, на вид ей было в районе тридцати. Увидев Ию, она всплеснула руками и воскликнула:
  - Девочка моя, наконец-то я тебя нашла!
  Она кинулась к девушке и попыталась обнять. Ия грубо отстранила ее на расстояние вытянутой руки.
  - Ты кто? - недружелюбно спросила она. - Чего тебе?
  - Я - твоя тетя, душа моя! Много лет назад сестра ушла с мужем к Старой Пуще, мы редко общались, я знала только, что у нее двое детишек. А последнее письмо осталось без ответа. И вот вчера я услышала, что в Кривой Корень пришли две сиротки, от самого леса пришли. О, бедная, бедная моя сестренка... а ты так на нее похожа - просто вылитая!
  Ия в шоке смотрела на женщину. Что же это получается - вранье обернулось правдой, и она, сама того не ведая, действительно нашла здесь родню?..
  Еще чего! Ия точно помнила - мать была не из этих мест. В детстве, в том полузабытом, подернутом призрачной дымкой времени, мама много рассказывала о своей родине. Это была далекая западная страна, где все совсем не так, как здесь. Она рассказывала, что родилась дочерью вождя одного могучего племени. Отец ее был настоящим деспотом. Когда дочери исполнилось восемнадцать, он решил выдать ее за вождя соседнего, не менее могучего, племени, чтобы установить мир. Но мать не желала выходить за соседа-вождя - жестокого, вздорного старика, и попыталась отстоять свободу с оружием в руках. Но злой отец был непреклонен - ее обезоружили, схватили и связанной отправили гадкому жениху. А по дороге на конвой напал отряд под началом будущего отца Ии, он перебил людей вождя, а мать освободил. Она полюбила своего спасителя, полюбила сразу и навсегда. И его чувства были так же сильны. Сильны настолько, что он распустил отряд, уехал в эту глушь, где прошлое не смогло бы достать ни его, ни ее...
  В общем, не могло быть у матери здесь родни. Да и новоявленная тетя была русой и сероглазой. У мамы были карие глаза и черные волосы, отец же был рыж и зеленоглаз. И какие еще двое детишек, она была у родителей одна. Явно какая-то ошибка...
  Вот только стоит ли говорить об этом? Если уж притворяться сиротой, то до конца. Может, удастся задарма чем-нибудь разжиться у этой "тетушки".
  - Тетка, говоришь? - хмуро спросила Ия. - Ну привет.
  "Тетушка" на секунду замялась, но потом опять защебетала, как ни в чем не бывало:
  - Пойдем в мой дом, кровинушка. И брата, обязательно позови брата! Нам о стольком надо поговорить. Мы с семьей хоть откормим вас - вон ты худенькая какая!
  - Пойдем, раз тебе невтерпеж, - согласилась Ия. - Только без брата. Он, как всегда, больно шустрый - припустил куда-то с утра.
  Девушку весьма обрадовала возможность уклониться от разноса харчей местной пьяни. А там кто его знает - может, удастся поселиться у этой полоумной, с чего-то решившей, будто они родня. Тогда можно будет совсем распрощаться со сквалыгой Потыгом.
  - Без брата?.. - "тетушка" почему-то заколебалась, на лбу собрались морщинки, будто она в уме что-то быстро прикидывала. - Что же делать... хорошо, мы пошлем за ним позже.
  Они покинули гостиницу и пошли по странно пустым улицам. "Интересно, - удивлялась девушка, - куда это все попрятались?" "Тетушка" беззаботно болтала что-то о платьях, которые она ей сошьет и прическах, которые сделает, Ия старалась не слушать эту чепуху. Знаем мы такую дурь. Дядька Хряк как-то приволок ей добытое где-то платье. Где взял, не сказал - значит или украл, или отобрал. Она из любопытства примерила. Ни встать, ни сесть, ни даже шагнуть нормально. Как будто его специально сшили, чтобы можно было только семенить да кланяться. Ох и потешались тогда Крын с Вороком... а она даже не смогла им заехать - бесконечные рюшечки и тесемочки не дали нормально размахнуться.
  Вдруг послышался многоголосый гомон. Сначала слабый, потом сильнее, сильнее... В дальнем конце улицы показался человек, затем еще, еще один... и вот на них уже в облаке пыли идет толпа голов в полтораста. Над кодлой вздымались вилы, косы, самодельные копья.
  Ия с "тетушкой", не сговариваясь, прижались к ближайшему забору - оставаться на пути такой оравы не улыбалось. Но толпа, увы, не обделила женщину и девушку вниманием. Их мгновенно взяли в кольцо, в лица отовсюду смотрели ржавые острия самодельного оружия. Мощно дохнуло потом и перегаром.
  - Смотри, рыжая! - раздался крик.
  - Ага, и одета, как мужик.
  - Да ты на глазищи, на глазищи посмотри! Это что за цвет такой?
  Прения были недолгими, решение было принято единогласно и тут же озвучено:
  - Ведьма!
  - Ве-е-едьма!
  - Утопить ведьму!
  Кольцо стало сжиматься, угрожающий галдеж нарастал. "Тетушка" вдруг закрыла девушку собой и вскинула руки, как в молитве. Ие почудилось, будто за спиной женщины распахнулись два прозрачных, но могучих крыла.
  - А НУ! - раздался зычный возглас.
  Толпа затихла, головы стали поворачиваться к источнику звука. Через нестройные ряды ехал на косматом тяжеловозе человек угрожающего вида. Он был облачен в странный доспех - из множества деревянных брусков, наползавших друг на друга наподобие рыбьей чешуи. Шлем, очень похожий на ведро с прорезями для глаз, держал в руке. Правое его ухо было в плачевном состоянии, добрую половину лица покрывал свежий ожог. Ия с трудом признала рыбака, подвозившего их до гостиницы.
  Свесившись с мерина, Тишак удивленно посмотрел на Ию. Та уже поигрывала сразу двумя длинными ножами и явно не собиралась прятаться за спиной женщины.
  - Проглоти меня пескарь, да это же моя сиротка!
  Новоявленный воевода развернулся к мужикам.
  - Вы что, - грозно прикрикнул он, - сироту от ведьмы отличить не можете?
  Те ответили невнятным пристыженным гомоном:
  - Да мы что? Да мы ничего...
  - Рыжая же...
  - Зенки вон какие...
  - Так, - разошелся Тишак, - без меня не своевольничать! Мы за правду стоим, народ пострадать не должен! Я этих ведьм в лицо помню, дайте только добраться - мигом узнаю.
  - А как до них доберешься? - послышался резонный выкрик. - Они, поди, все попрятались, нам что, в каждый дом ломиться? Так и за неделю не управимся, а у меня в деревне хозяйство стоит.
  Тишак снисходительно посмотрел на смутьяна.
  - Эх ты, деревня! Думаешь, ведьмы по домам прячутся? Как бы не так!
  Рыбак выпрямился, выхватил из петли топор и размашисто ткнул им в башню на западной окраине.
  - Мозгами раскиньте! Лет десять тому, как эту башню построили, так чертовщина всякая и началась! И про ведьм заговорили. Ясное дело - там-то они и засели. Спалим ее к чертям, ведьмы и переведутся!
  Толпа ответила угрожающим рвом, про Ию мигом забыли. Тишак махнул топором и тронул коня, мужики пошли за ним, галдя и потрясая оружием. "Тетушка" долго смотрела им вслед.
  - И как он меня не узнал... - тихо пробормотала она.
  - Чего? - подозрительно спросила острая на слух Ия.
  - Ничего, доченька, ничего. Видишь - не лучшее время мы выбрали для знакомства. Сейчас нам обеим надо позаботиться о близких людях. Я пойду домой, а ты найди брата - укройтесь в гостинице, там вас не тронут. А завтра мы обязательно...
  Ее прервал мощный импульс силы, накрывший улицу. Ия, пусть и не так ясно, тоже почувствовала эту странную энергию. Обе посмотрели в сторону городской ратуши. Оттуда по всему городу расходились волны свирепой, дикой, звериной мощи. Со всех сторон поднялся шум: разом завыли, казалось, все собаки в городе, всполошились птицы, замычала, заблеяла скотина.
  - Это же оно! Сердце! - "тетушка" в шоке заговорила сама с собой, забыв про девушку. - Кто-то разбудил его магию. Что же делать... нет, оставлю его Улине с Велитой. Я должна защитить матушку!
  - Ни слова не поняла, - раздраженно сказала Ия, поворачиваясь к собеседнице. - О чем ты все время бормо...
  Девушка замерла с открытым ртом. Место, откуда только что доносился голос, пустовало, "тетушки" нигде не было.
  
  ***
  
  Вася с кислой миной смотрел на летописца. Тот сиял улыбкой.
  - Отчего вы хмуритесь, молодой человек? - бодро осведомился старичок. - Знание - это сладкий, запретный плод. Чтобы его добыть, нужно потрудиться, хе-хе. Давайте, давайте! Я уверен - к полудню вы управитесь, и мы начнем урок.
  Мысленно чертыхнувшись, парень тоскливо оглядел покои летописца. Они были обширны и очень захламлены. Даже при свете дня в помещении царил полумрак. Вася уже привык отрабатывать еду и ночлег, но отрабатывать урок истории? Этот мир сошел с ума! И почему Великан так рвется сюда вернуться?
  Однако архивариус напрочь отказался начинать обучение в, как он выразился, "неряшливой обстановке". От Васиных предупреждений о готовящейся охоте на ведьм старичок попросту отмахнулся, сказав, что для ведьмы у него слишком длинная борода. Делать было нечего, парень тяжело вздохнул и принялся наводить в покоях марафет.
  Он действительно управился примерно к полудню. Наконец-то можно было приступить к тому, чего Вася так долго добивался - получению информации для возложенной на него миссии. Но сначала все же стоило порасспрашивать о местных делах. Все-таки у его миссии был один пикантный момент - чтобы приступить к возвращению Великана, нужно еще ухитриться до этого момента дожить...
  - Господин архивариус...
  - Можете называть меня "господин де Монморэ", молодой человек, - милостиво разрешил летописец.
  - Господин де Монморэ, насчет этой охоты на ведьм... стражник сказал, они называются Алые Вдовы. Можете рассказать, кто такие эти ведьмы и почему вдруг стали нападать на людей?
  - Алые Вдовы? - переполошился летописец. - В этом городишке есть Алые Вдовы?
  - Э-э... - опешил Вася. - Да, а вы разве не знали? Об этом, вроде, весь город говорит.
  - Видите ли, - погрустнел летописец, - эти пугливые горожане не особо радуют меня вниманием. А сам я предпочитаю пореже покидать покои. Я ведь уже упоминал - в пяти королевствах и одном княжестве найдется немало желающих заплатить за мою голову.
  Но да, Алые Вдовы! Если здесь в самом деле одна из их лож, это поистине удивительно! Ха! Как это они меня проглядели? Если бы они только знали, кто сидит здесь, прикидываясь провинциальным архивариусом! Наверняка бы они попробовали или завербовать, или устранить меня, бороду даю на отсечение!
  Парень начал терять терпение. Он уже уяснил - если летописец начинает самовосхваление, он может заниматься этим сколь угодно долго.
  - Это все замечательно, - сказал парень, - но кто они, эти Вдовы? Почему вы так удивились, услышав о них?
  - Да, да, Вдовы. Знаете ли вы, молодой человек, о восстании Черной Башни? Ах, что это я, конечно же нет... хорошо, начнем наш урок с него, тем более эта тема связана с историей так заинтересовавшего вас Храма Карающих Богов. Так называемый ковен Алых Вдов был основан более столетия назад, после окончания основного периода восстания Черной Башни. Заметьте - то, о чем я рассказываю, вы не найдете в трудах других историков, все эти данные немыслимо засекречены... это, кстати, одна из причин, по которым я отправился в изгнание... кхм... о чем это я? Да, Алые Вдовы. Восстание Черной Башни - один из этапов Пятой Всемирной войны. И этап, пожалуй, самый героический, трагический, эпический... много эпитетов можно подобрать. Собственно, это восстание и стало главной причиной развала Храма...
  После падения Черной Башни маршалов восставших больше ничего не объединяло, их армии разделились. Но и Альянс распался - союзные королевства тоже больше ничего не объединяло, хе-хе. Одним из пяти маршалов была женщина - колдунья невероятной силы, одна из величайших волшебниц в истории. Сама она называла себя ведьмой, чем вызывала немало удивления - ведьмами принято считать самых слабых, диких колдуний-самоучек. У нее была своя философия, даже учение, пожалуй. Хараль-Харин, так звали колдунью, считала виновниками всех мировых войн и беспорядков мужскую природу в общем и мужчин в частности. Она поставила перед своей армией (в которую, к слову, набирала только женщин) цель - свергнуть патриархальный строй и установить матриархат - власть женщин. Эта цель, пожалуй, даже более амбициозная, чем цель восстания Черной Башни - уничтожить Храм и установить тиранию магии. Хараль-Харин и сама понимала бессмысленность открытого противостояния со всем мужским миром, а посему решила действовать тайно. Ее армия быстро рассеялась по всему континенту и ушла в тень. Так появился ковен. Алые Вдовы - это название, придуманное Хараль-Харин как символ намерения женщин кровью смыть позор тысячелетнего подчинения мужчинам. В ковене была жесткая централизация, он - настоящее тайное общество. Сама Хараль-Харин носила титул Великой Ведьмы. Четырех лучших учениц она разослала по разным частям континента, там каждая организовала собственную ложу. Их титулы, соответственно, звучали как: Ведьма Севера, Юга, Востока и Запада. С тех пор следы ковена теряются. Ведьмы ушли глубоко в тень, ничего не известно ни о судьбе Хараль-Харин, ни о судьбе ее учениц. Но знаете, я всегда был уверен, что они никуда не исчезли, а просто затаились и ждут - ждут возможности преподнести нам, мужчинам, сюрприз, хе-хе... и, как видите, не ошибся! Ха! Кто бы мог подумать!
  Вася задумчиво потер нос. Вот значит, как. Выходит, след сегодняшних беспорядков в Кривом Корне берет начало столетие назад...
  - А что за Черная Башня, о которой вы говорили? - спросил он. - Кто ее построил, кто в ней жил, почему они восстали?
  Старичок опять заулыбался.
  - Ох, молодой человек, вы так серьезно слушаете, я все время забываю о вашей необразованности. Черная Башня - это не предмет архитектуры. Это человек. Был. Знаете, много видных персонажей борется за звание самого ужасного мага в истории. Но я бы поставил на это почетное место его. Черная Башня - это прозвище. На самом деле его звали Иг Фугаран. И это, опять-таки, строжайше засекречено. В западных регионах его именовали Великаном, но я предпочитаю этот псевдоним... он мне, понимаете ли, больше нравится.
  Вася поперхнулся слюной. Закашлялся. Старичок заботливо похлопал по спине.
  - О, понимаю, к этой личности нельзя остаться равнодушным. О его жестокости ходили легенды. Хотя большая часть из них наверняка вымысел. Допустим, истории о том, как Черная Башня пил кровь младенцев. Это же, простите, кросс-культурный код! Такой дурной привычкой народное мифотворчество награждало почти всех завоевателей. Но мы были бы последними глупцами, допустив, что власть и захватнические планы автоматически награждают людей такими экзотическими гастрономическими пристрастиями...
  И, тем не менее, некоторые "подвиги" Черной Башни - неопровержимый факт. Чего стоит только веселая шутка, которую он провернул с одним городом. Это было еще в самом начале войны. Из этого города на него вышло огромное войско. Но он устроил засаду и победил без особых проблем. А потом собрал все трупы воинов, на которых раны и повреждения доспехов были не сильно видны - и поднял их при помощи некромантии, превратив в нежить. Его люди привели зомби в божеский вид, почистили доспехи, вручили знамена - и отправили обратно в город. Счастливые горожане открыли ворота, встречали "победителей" цветами и песнями. И какого же было их удивление, когда... ну, вы поняли, хе-хе...
  Еще пара фактов - дороги, по которым должны были подходить противники, он имел обыкновение украшать кольями с насаженными головами карателей, из послов, которых направлял к нему Альянс, насколько я знаю, не выжил ни один. Казнил направо и налево, уважал похищения, брал заложников с целью шантажа. Некрасиво обошелся с Нэрри Холодной Улыбкой - легендарной карательницей, тогда командовавшей крепостью, которую взял Черная Башня. Впоследствии не раз хвалился сим деянием, утверждая, что в лице Нэрри сделал... кхм... это со всем Храмом.
  - То есть как, - обескуражено спросил Вася. - То есть Великан был злодеем?
  - Ну что вы, что вы, молодой человек! Разве историк может давать хоть какую-то оценку? Мы должны стоять по ту сторону добра и зла. С точки зрения сегодняшней морали поступки Черной Башни, безусловно, ужасны. Однако мы должны исходить из исторического контекста. Был ли выбор у этого человека? Храм, уж поверьте, зверствовал ничуть не меньше. В этом смысле невозможно сказать, что было лучше - террор Черной Башни или террор Альянса. В войне, к сожалению, благородство, мягкость и миролюбие всегда проигрывают. Возможно, родись Иг Фугаран в наше время, он стал бы образцом чести и гуманизма. Поймите - нельзя всю вину возлагать на человека. Черную Башню возвела эпоха. Эпоха Храма и угнетения магов. Конечно, восстание с целью установить тиранию магии - тоже перегиб... только уже в другую сторону.
  Вася пытался совладать с мыслями. Образ Великана - благородного революционера, борющегося за права магов, трещал по швам. Видя его сомнения, старичок продолжил:
  - Поймите, молодой человек, порой невозможно разделить мир на белое и черное. Можно ли назвать злодеем мужа, который, защищая жену, убил грабителя? Нет. Но и убийство - факт. Жестокость мужа - не садизм, а ответ на угрозу любимой. И очень, очень трудно порой оценить, насколько оправданы те или иные действия исторических личностей. Соразмерно ли зло, которое они учиняли злу, против которого боролись. Это сложно, молодой человек, я не жду немедленного понимания...
  У Васи голова шла кругом. Он решил отложить размышления над этими противоречивыми вещами на потом. Сейчас нужно было вытянуть как можно больше полезной информации, раз уж судьба свела с таким всезнающим дедом.
  - Господин де Монморэ, вы говорили о падении Черной Башни. Как это случилось? Вы сказали, он был сильным магом. Какой была его магия, чем именно он был силен?
  - О, Иг Фугаран был гением, несомненно! Если говорить о его силе... знаете, я бы назвал лучшей его стороной, как мага, то, что у него не было слабых мест. Чародеи, даже самые могущественные, часто отдают все силы и рвение какому-то одному направлению колдовского искусства. Они достигают в выбранном пути больших высот, но в остальных слабоваты. Черная Башня в этом замечен не был. В отличие от многих однобоких коллег он был всесторонне развитой машиной убийства. Хотя, как я понимаю, вы не это хотите услышать: вам, молодежи, подавай внешние эффекты... что ж, вот они. Вы, наверное, знаете, что магическая энергия определяется количеством кубов, которые может обработать чародей. Так вот Черной Башне принадлежит абсолютный рекорд в данном показателе. Во время эпической осады Серого Вала - крепости, которой, к слову, и командовала блистательная Нэрри, Иг Фугаран в пределах часа обработал более двенадцати тысяч кубов - удивительный, эпохальный показатель! Не менее удивительно, кстати, что остались в живых маги, которые этот показатель засвидетельствовали... Предыдущий рекорд относится еще ко Второй Эпохе, когда император Омари Да-Гас в битве с Еретическим Легионом обработал в районе девяти тысяч кубов. Это ему, правда, не помогло - его взяли в плен и четвертовали... кхм, о чем бишь я? Да, Черной Башне мы, несомненно, обязаны магией духа в современном ее виде. Об этом, правда, не принято говорить - сами понимаете, персонаж, мягко скажем, противоречивый... Да, он единственный в истории чародей, который мог контролировать больше одного беснующегося духа. Словом, символы его могущества можно перечислять долго.
  А как он погиб - это целая история, но я буду краток. Однажды Храм вызвал его на поединок. Черная Башня был горд, поэтому согласился. Разумеется, обе стороны и не собирались соблюдать договор: и каратели, и маги привели на "поединок" по целому войску. Для убийства Фугарана собрали особую группу из четырех величайших воинов. Из этого квартета выделялся Безымянный Маг - почти мифический персонаж. Дело в том, что никто ничего о нем не знает - ни кто он, ни как присоединился к карателям, ни почему сражался против Черной Башни. По словам очевидцев, битва была титаническая. И Ига Фугарана победили. Но пал и Безымянный Маг - чтобы одолеть противника, он применил какое-то страшное заклятие, стоившее ему жизни. Также от полученных ран скончался Жоффруа де Фурье - блестящий каратель и сильнейший мечник своего времени. Великие дела тогда творились, молодой человек! Сейчас народ пожиже, пожиже.
  Старичок хитро глянул на потрясенное лицо Васи.
  - Я смотрю, вы пресытились моими историями. Давайте на сегодня закончим урок. Дома все хорошенько обдумайте и приходите завтра. Интерес к магии мне вполне понятен, я думаю, вы не захотите ограничиться одной только ее историей...
  Вася слушал, словно в трансе. Вот это новости! Маг, которого он искал, оказывается, умер столетие назад... придется находить другие зацепки. Тут до него дошел смысл последних слов старичка.
  - Не ограничиться историей? - удивленно спросил он. - Что вы имеете в виду?
  - Практика, молодой человек, практика! - старичок улыбался, глаза его сияли.
  - Практика магии? - опешил Вася. - А с чего вы взяли, что я...
  Летописец заливисто захохотал, тряся бородой.
  - Молодой человек, я хоть и стар, но из ума не выжил. Я почувствовал вас сегодня ночью. Это был ваш первый выход в эфир, не так ли? Впечатляет, очень впечатляет. Кто вас научил?
  Вася, решительно не понимая, что происходит, по инерции все же придумал оправдание:
  - Э-э... у меня дед был колдуном, он мне показал пару упражнений...
  - Восхитительно! - обрадовался архивариус. - Вы делаете большие успехи, молодой человек, думаю, вам не помешает наставник. Ах, вы хотите спросить, причем здесь я? Видите ли, я немного слукавил при нашей первой встрече. История и философия - не единственные мои увлечения. Когда-то давно я практиковал магию. Я почувствовал в вас слабенькие эфирные вибрации и решил выждать, посмотреть, что вы из себя представляете. И вы вполне оправдали ожидания - я согласен оказать вам честь и стать вашим учителем. Но не торопитесь с ответом - идите домой, хорошенько все обдумайте, поспите.
  От словесной вакханалии летописца голова шла кругом. Вася попытался успокоиться и подумать. Вроде бы старичок безобиден, рассказал так много полезного. Если он не врет, а врать ему, пожалуй, незачем - это отличный шанс научиться магии.
  - Мне не надо долго думать, я согласен! - выпалил парень.
  Помедлив, он решил пойти до конца в добыче информации:
  - Господин де Монморэ, а вы много знаете о таши?
  - Таши? - удивился маг на пенсии. - Таши, таши... о, припоминаю! Это звери, которые имеют первый ранг в реестре враждебных порождений магии. Я натыкался на их описание в архиве Руклиста. Вообще существ, удостоившихся первого ранга, по пальцам перечесть. Хотя таши, строго говоря, не порождения, у них своя магия - древняя, дикая. Самые могущественные заклинатели умели подчинять их волю и заставляли служить себе... но это было еще в Дохрамовый период, потом заклинателей объявили чернокнижниками и подвергли гонениям. Сегодня их несравненное, пусть и порой немного, м-м... своеобразное искусство почти утеряно. А почему вы спрашиваете?
  Вася вместо ответа подхватил мешок, вытащил сердце таши и сдернул листья лопуха.
  Старичок в изумлении уставился на диковину.
  - Поразительно! Я даже не берусь описать свои ощущения, похоже, здесь нужен тактильный контакт...
  Летописец приблизился и положил ладони на сердце.
  Васю тряхнуло, как от удара током. Подобно первому контакту с эфиром, сквозь тело прошел мощный столб энергии. Взгляд помутнел, мир вокруг зашатался. Как наяву встали огромные круглые глаза болотного цвета, раздался дикий рев. Он понял, что ревет сам. Помутнение медленно отступило, парень посмотрел на руки - вены были вздуты, кожа горела, как в огне.
  Помотав головой, Вася взглянул на сердце. Оно мерцало и пульсировало. Казалось, будто во все стороны от него расходятся мощные волны энергии. Старичок взял его из Васиных рук.
  - Невероятно... - прошептал он. - Какая мощь! Как оно вам досталось? Судя по всему, носитель сердца был очень древней и могучей особью... лишь единицы среди боевых магов могут сражаться с таши в одиночку!
  - Да, как бы вам сказать, - замялся Вася. - Это долгая история...
  Старичок вдруг предостерегающе поднял палец.
  - Кажется, я понял, почему Алые Вдовы зашевелились. Я пока не вижу всех причинно-следственных связей, но это, несомненно, связано с сердцем таши, молодой человек.
  - Как? - опешил Вася. - С чего вы взяли?
  - Все очень просто, друг мой. Не успели мы активировать сердце, а гости уже на пороге.
  Раздался взрыв. Дверь слетела с петель, в покои ворвались клубы дыма. Из дыма стали выскакивать женщины в алых мантиях. Они сразу бросались врассыпную и занимали позиции за стеллажами, переворачивали столы. Только две ведьмы стояли в полный рост, не прячась. Их взгляды были прикованы к пожилому летописцу и сердцу, которое он держал в руке.
  - Так ты все это время был здесь, под боком! - зло крикнула Велита. - Как ты ухитрялся так долго водить нас за нос?
  - Маскировка, девушка, - это моя специальность, - довольно ответил старичок. - Вся ратуша окружена барьером, который не позволяет меня обнаружить абсолютно никаким способом! Это мое личное изобретение. Правда, вне барьера и я не могу никого обнаружить - за безопасность приходится платить, хе-хе...
  - Довольно слов, - прошипела Улина. - Отдавай сердце!
  - Простите, милые, но этого я никак не могу. Во-первых, сердце таши мне не принадлежит. А во-вторых - если бы оно мне и принадлежало... Ха! Я бы тем более его не отдал!
  Все ведьмы атаковали одновременно. Васю отшвырнуло к стене ударной волной. Он сразу же нашарил под одеждой кинжал и сжал в руке, готовясь защищаться. Панику заглушала теплая мысль, что так просто он не умрет - у него есть жизнь в запасе. Валяясь на полу и прикрывая лицо руками, он посмотрел на летописца. На того обрушивался целый шквал - огонь, молнии, ледяные вихри, на него бросались какие-то мутные фигуры наподобие призраков, его пытались связать незримые путы. Старичок стоял посреди этой бури, как скала. Он слегка покачивался из стороны в сторону и плавно двигал руками. Вася видел, что его окружает некий прозрачный поток - он переливался, двигался и поглощал или отражал все враждебные заклятия. Наконец агрессия ведьм стала иссякать.
  - Вы не смотрите, девушки, что у меня борода по колено - я еще ого-го! - весело крикнул Ародей де Монморэ и сам пошел в атаку.
  Поток защитной энергии он теперь поддерживал одной рукой, а вторую направил на ведьм. Из нее словно вырвался ручеек звездной пыли - серебристая, мерцающая дорожка изогнулась дугой и накрыла женщин.
  Послышались крики. На каждую ведьму заклятие подействовало по-разному. Велита отбивалась от нескольких огненных птиц, на Улину накинулись ее же связывающие чары. У ведьм попроще и проблемы были попроще - у них просто взорвались готовящиеся заклятия, обдав кого огнем, кого молниями.
  - ДОВОЛЬНО! - раздался громовой голос.
  Все присутствующие замерли, даже архивариус прекратил смеяться. На плечи каждого будто навалился горный хребет - давление духовной энергии было невероятным. И ведьмы, и Вася, и летописец посмотрели на вход в покои. Там стояла, опираясь на резную клюку, старая женщина в богатой алой мантии и вуали из медных цепочек. Даже Вася, только-только начавший осязать эфир, чувствовал, как колдунья лучится могуществом.
  - Вы зашли слишком далеко! - сказала она непонятно кому. - Я не позволю чинить беспредел на своей земле.
  - Дайте-ка угадаю, - улыбнулся архивариус. - Ведьма Севера! Как забавно, не находите? Мы столько лет жили бок о бок, не подозревая о существовании друг друга...
  Летописец огляделся.
  - Похоже, я в меньшинстве... и вообще в невыгодном положении.
  Он поднял с пола сердце таши, повертел в руке, любуясь. Затем вдруг повернулся и швырнул его Васе. Тот каким-то чудом поймал.
  - Возвращаю вам предмет, молодой человек. Наше знакомство было недолгим, но плодотворным.
  После этого мир вокруг Васи неожиданно посерел, все стало двигаться медленнее. И только лучистый глаз старичка засиял, как звезда.
  - Если вы здесь выживите, молодой человек, - раздался в голове парня голос летописца, - спустя год, в это же время, приходите на Мост Скорби, что в Руклисте. Я не потерял желания обучать вас.
  Обернувшись к Алым Вдовам, старичок шаркнул ножкой.
  - Простите, дамы, но мне пора. Приятно было с вами повальсировать.
  Он щелкнул пальцами, все почувствовали мощный выброс энергии. В дальнем конце покоев доски пола затрещали, фонтаном полетели в разные стороны. Из открывшегося проема стремительно выползла колоссальная змея. Свернувшись, она сделала мгновенный рывок, проглотила летописца, вышибла окно с частью стены и исчезла.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Комментарий автора:
  И снова длинная, как борода Ародея, глава. Надеюсь, раз Вы добрались до комментария, она Вас не утомила, хе-хе.
  Вот мы и познакомились поближе с Алыми Вдовами. С ними много чего будет связано дальше по сюжету, возможно, мы увидим еще парочку могучих 'стороносветных' ведьм. Велите, как было сказано, двадцать три года, Улине, если кому-то интересно - двадцать семь, а Арите - тридцать. Несмотря на то, что все три кандидатки в Ведьмы Севера очень рознятся по характеру, вражды между ними нет - любовь к светлой матушке их объединяет.
  Кто-то, возможно, решит, что линия купца Аголена совершенно лишняя, ненужная и неоправданно затянутая. Но все же, надеюсь, читатель оценит вложенный в нее посыл.
  Тишак меня немного удивил. Не ожидал от него такой прыти, а Вы? Безусловно, из него бы вышел толк на военном или политическом поприще... но он всю жизнь удил рыбу и пьянствовал. Что ж, каждому свое.
  Первый Васин выход в эфирный план проходил довольно интересно, Пупкин 'погрузился' в эфир так глубоко, как ни под силу и многим зрелым магам. Тому можно найти сразу несколько объяснений, но правильное будет дано не в следующей главе, а дальше по сюжету.
  Мы узнали много нового о Великане, включая его имя. Но внимательный читатель и так, уверен, догадывался, что не может этот персонаж быть слишком радужным.
  Что ж, те, кто подозревал Ародея де Монморэ - Вы были правы, хе-хе.
  В этой главе достаточно много новых имен и названий. Обычно я стараюсь ими не злоупотреблять, но оставлять мир безымянным тоже не годится.
  С названием следующей главы пока не определился, оно зависит от того, придется укладывать развязку истории с ведьмами в отдельную главу или нет.
  Ударения в новых словах:
  Велита Сердогорская
  Аголен
  Паржа
  Бостабарское княжество
  Кристалл Бенадола
  Корусья
  Верхний Кородар
  Хараль-Харин
  Иг Фугаран
  Нэрри Холодная Улыбка
  Омари Да-Гас
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"