2. Из рапорта врид начальника 1спецотдела НКВД И.В. Галуна особоуполномоченному НКВД А.М Твердохлебенко
4 июля 1939 года
... Со слов бывших сотрудников УНВД, содержавшихся под стражей в тюрьподе про НКВД, ныне освобожденных с прекращением дела Головка, Грибеля, Загорулько, Каменецкого, Лермана и Проглядова мне известно, что при допросах их подвергали нечеловеческим пыткам, требуя от них показаний.
Особенно проявили себя на избиениях и создании вымышленных дел такие работники УНКВД:
1. Чернявский -нач. 2 отдела
2. Федоров- нач. 1 отделения 2 отдела
3. Титов- б. нач. отделения 3 отдела, ныне зам. нач. следчасти
4. Алексеев- нач. ОО дивизии, бывший нач. спецгруппы по сотрудникам
5. Тимченко-нач. опергруппы по сотрудникам
6. Мироненко- следователь опергруппы
7. Устенко -'-'-'
8. Сиренко-'-'-'
9. Зайцев -ныне работает в Полтавском УНКВД
10. Фишман- -'-'-'
Всем этим кошмаром руководили б. нач. УНКВД Вульф и его заместитель Поляков, который в настоящее время является зам. нач. УНКВД по Полтавской обл. УССР.
'Основными и непосредственными виновниками в том являются:
1. Вульф Александр Александрович, бывш. начальник УНКВД области, майор госбезопасности (арестован)
2. Поляков Семен Илларионович, бывш. зам. начальника УНКВД области, старший лейтенант госбезопасности,
личный друг бывшего Наркома Внутренних Дел УССР Успенского, из органов НКВД
уволен в 1939 г.
3. Титов Иван Нпкандрович (или Никанорович), 1903 г. рождения, зам. нач. следственной части УНКВД - младший лейтенант госбезопасности, B органах НКВД с 1932 г., B 1938 г. награжден знаком почетного чекиста.
4. Куценко Никита Трифонович, 1902 г. рождения, нач. Ярмолинецкого
РО НКВД Каменец-Подольской области - мл. лейтенант госбезопасности.
5. Федоров Василий Антонович. 1899 г. рождения, нач. отделения 2 отдела УНКВД,
Сержант госбезопасности.
6. Мироненко Федор Климентьевич, 1915 г. рождения, оперуполномоченный особого
отделения в Кировограде - сержант госбезопасности. B органах НКВД с 1938 г.
7. Фишман Абрам Иосифович, 1909 г. рождения, оперуполномоченный 2 отдела УНКВД
по Полтавской области, B органах НКВД с 1938годa.
8. Алексеев Борис Семенович, 1904 г., врид начальника отделения
Особого Отдела ... стрелковой дивизии, мл. лейтенант госбезопасности.
9. Устенко Василий Яковлевич, 1916 г. рождения, следователь следчасти ОО в Виннице,
сержант госбезопасности, в органах НКВД с 1938 г.
10. Машошин Архип Иванович, 1903 г. рождения, начальник отдела кадров УНКВД по
Полтавской области, мл. лейтенант госбезопасности, B органах НКВД с 1938г.
11. Юшканцев Яков Григорьевич 1902 года рождения
нач. Межениновского райотделения, сержант госбезопасности, в органах с 1927 г, в 1938 г. награжден
знаком почетного чекиста.
12. Орлов Михаил Александрович, 1902 г. рождения, нач. отделения УНКВД по..., лейтенант госбезопасности.
13. Берестнев Алексей Алексеевич, 1892 г. рождения, пом. нач. УНКВД по Смоленской области, старший лейтенант госбезопасности, органах НКВД с 1920го, в 1938 г. награжден
знаком почетного чекиста и юбилейной медалью '20ти летие Октября' (*)
14. Чернявский-Ольшанский (**) Иосиф Ионович 1896 г. рождения, нач. 2 отдела УГБ
НКВД УССР, старший лейтенант госбезопасности, в органах НКВД с 1920г. В 1938 году награжден знаком почетного чекиста.
15. Левенец Петр Романович, 1903 г. рождения, младший лейтенант госбезопасности, начальник отделения 5 отдела УГБ НКВД БССР.
16. Платонов Владимир Михайлович 1902 г. рождения, нач. следственной части УНКВД области, ст. лейтенант госбезопасности. В органах НКВД с 1928 г. В1938 г. награжден
знаком почетного чекиста.
17.Куликовский Абрам Яковлевич, 1938 г. рождения, бывший начальник Особого Отдела 85 стрелковой дивизии, ст. лейтенант госбезопасности. В органах НКВД с 1919 г
18.Тимченко Иван Михайлович,1902 г. рождения, нач. отделения 2 отдела УГБ НКВД БССР, мл. лейтенант госбезопасности.
19.Каганович Арон Григорьевич 1908 г. рождения, зам. нач. 3 отдела УГБ УНКВД по Орловской области. старший лейтенант госбезопасности.
20. Зайцев Владимир Михайлович, 1915 г. рождения, оперуполномоченный УНКВД, сержант госбезопасности, в органах НКВД с 1938 года.
21. Донцов-Кусков Ефим Дмитриевич, 1900 г. рождения, оперработник УНКВД по Полтавской области, мл. лейтенант госбезопасности, в органах НКВД с 1921 года
Примечание автора
(*)-так в тексте. Правильно- 'ХХ лет РККА'.
(**) Правильно- Чернявский-Ольшанецкий.
По итогам изучения 'искривлений следственной практики в УНКВД области' было принято решение об немедленном аресте ряда следователей, допустивших это, а о части следователей решение должно было принято по итогам следствия над первой группой.
Часть была намечена на увольнение.
Теперь посмотрим, на этих 21 сотрудников, как в итоге сложилась их дальнейшая судьба.
1. Вульф-арестован в 1939м году, в 1941 году приговорен к ВМН, приговор приведен в исполнение.
2. Поляков-в 1939 году осужден к 10 годам лишения свободы за фабрикацию дел
3. Титов- 'Арестован 15.10.1939. 15.02.1940 дело прекращено, освобожден.
Повторно арестован 08.10.1940. Военным трибуналом войск НКВД Харьковского округа 06.04.1941 дело направлено на доследование. Военным трибуналом войск НКВД Киевского особого военного округа 14.05.1941 приговорен к 6 годам лишения свободы'
4. Куценко- 14.12.1939г. уволен согласно ст. 38 п. 'б' Положения (подразумевает арест судебными органами).
5. Федоров-данных нет.
6. Мироненко- 'Арестован 15.11.1939. Обвинение - ст. 206-17 п. 'а' УК УССР. Военным трибуналом войск НКВД Харьковского округа 06.04.1941 приговорен к 10 годам лишения свободы. Президиумом Верховного Совета СССР 19.08.1942 исполнение приговора отсрочено до окончания военных действий, направлен на фронт.' Далее данных о его судьбе нет.
7. Фишман-данных нет.
8. Алексеев-данных о репрессировании его нет. Умер в 1943 на фронте.
9. Устенко- пропал без вести на фронте в 1944 году.
10. Машошин-данных нет.
11.Юшканцев-в 1940м году уволен по ст. 38 пункт 'в' (невозможность использования на работе в Главном управлении государственной безопасности.). Во время войны снова в органах, дожил до мая 1945 года.
12 Орлов-последние данные о нем относятся к декабрю 1944 года, тогда был подполковником. Данных о репрессировании его нет.
13.Берестнев- уволен в декабре 1939 года 'вовсе c исключением с учета согласно ст. 38 п. 'в' 'Положения'.
Во время войны вновь в органах, закончил службу в 1946 году подполковником.
14. Чернявский-Ольшанецкий - 'в 1939 уволен из ГБ в связи с арестом'. Но, видимо, потом был освобожден, потому что закончил службу в 1946 году подполковником.
15. Левенец-данных о репрессировании нет. Последние данные о нем в октябре 1944 года, тогда он был майором.
16. Платонов-данных о репрессировании его нет. Последние сведения о нем относятся к 1945 году, тогда он был подполковником.
17. Куликовский-уволен в запас в 1940году, во время войны снова в строю, закончил службу в 1946 году, последнее звание-майор.
18. Тимченко-данных о репрессировании его нет. Последняя информация относится к июню 1945 года, когда он был капитаном.
19. Каганович-данных о репрессиях нет, закончил службу в 1950м году, полковник.
20. Зайцев-перед войной служил в Дрогобычской области, пропал без вести на фронте в 1941 году.
21. Донцов -Кусков-пропал без вести на фронте в 1941 году.
Итого из 21 человека есть сведения об аресте и осуждении 6 человек и увольнении из органов троих.
ОБЗОРНАЯ СПРАВКА
по делу Боряина Бориса Моисеевича 1899 года рождения, уроженца г. Речица Минской губернии, проживающего до ареста гор. Ташкент, члена ВКП(б) с 1919 года, до ареста -начальника 3 отдела при САЗЛАГе НКВД.
'... в бытность свою начальником Среднереченского городского отдела НКВД допускал необоснованные аресты граждан из социально близкой нам прослойки. Так были арестованы с санкции Боряина, гражданин Гайда, в прошлом красный партизан, Герич Петр-из крестьян -бедняков, рабочий межрайторга, Лизин Петр-из крестьян-бедняков и др. При допросе арестованных Боряин избивал их железной перчаткой.
Там же, в Среднереченске, Боряин присвоил себе охотничье ружье, золотые часы и золотой браслет, изъятые у арестованных и осужденных к расстрелу.
Эти сведения заимствована из показаний Балащенко Д.А., оперуполномоченного УГБ в городе Среднереченске в указанный период.
Еще Балащенко добавил, что следователи Голосной, Земской, Крижановской присваивали себе вещи и ценности арестованных, о чем Боряин знал, но никаких мер к отстранению этих мародеров не принимал (ссылка на листы дела 313-314).
Характерны показания Грибеля Александра Иосифовича, работника Особого отдела:
'Лично мне известен такой факт: в числе намечавшихся к аресту был какой-то гражданин (фамилии его не помню). Перед арестом установили, что это лицо про проживает в Среднереченске и 20 апреля 1938 года милиция по нашему заданию произвела арест. В день ареста я вызвал арестованного и вынужден был констатировать, что это не лицо, нужное нам, хотя фамилия, имя и отчество, которые имеет интересующий нас человек. Я предложил освободить арестованного, но Боряин не согласился с этим и заявил, что у нас до сих пор не вскрыта организованная контрреволюционная деятельность, и что теперь можно получить хороший протокол о диверсии по складу, а то это не тот человек-неважно, раз фамилия, имя, отчество сходятся. Боряин тут же мне заявил, что 'вы допросить его как следует не сумели, у вас нет опыта, я это учел и вызвал работающего в межрайгруппе Дидуся, когда он придет, отдайте ему арестованного и какие есть документы'. В девять вечера ко мне зашел Дидусь, взял арестованного и документы, через час вернулся и сказал, что протокол оставил Боряину.
Как только Дидусь ушел, арестованный упал на пол. Я подошел к нему и увидел, что он имеет жуткий вид (весь белый, как мел) и лежит без чувств. При помощи воды я с трудом добился от него признаков жизни, и, видя, что он может помереть у меня в кабинете, я вызвал дежурящих по тюрьподу и они унесли бесчувственного арестованного. Утром следующего дня я уехал и дальнейшую судьбу его не знаю'. (листы дела 305-306).
Далее в деле есть ссылки на нарушения, допущенные уже в Средней Азии.
15-16 декабря 1939 года Военный Трибунал Войск НКВД Среднеазиатского Округа приговорил Боряина к 7 годам лишения свободы в ИТЛ на основании статьи 132 пункт 'а' УК УзССР.
11 апреля 1940 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР оставила приговор в отношении Боряина в силе'.
**
Вульф А. А. 1898 года рождения, уроженец города Москвы, русский, гражданин СССР, член ВКП(б) с 1920 года, до ареста начальник УНКВД области.
Выписка из протокола допроса его от 5 марта 1941 года.
',..К тому времени под арестом содержались несколько членов правотроцкистских организаций, но не было существования их областного центра, ни даже никакой информации о существовании в области правотроцкистского подполья. В целях продвижения вражеской работы я решил провести новые аресты и путем вымогательства и применения методов физического воздействия получил от этих арестованных показания о существовании в области правотроцкистского центра. С этой же целью мною были арестованы секретари райкомов Емельянов и Дорохов.
Если для использования в других фиктивных делах у меня были некоторые материалы, то при аресте Дорохова и Емельянова никаких материалов о принадлежности их к правотроцкистской организации не было. Они были арестованы мной с целью фабрикации дела.
На допросах к Емельянову и Дорохову были применены меры физического воздействия и от них были получены не соответствующие действительности показания.
...История появления этих фамилий в деле такова: Шмидт и Клочков были арестованы еще в 1937 году, но показаний, в том числе и о правотроцкистском подполье не давали. Емельянов и Дорохов лично знали Шмидта, и мы вынуждали назвать его участником правотроцкистского подполья, и, когда Шмидт был ими назван, то Клочкова в фиктивные протоколы вписали мы.
...Я лично совместно с Чернявским-Ольшанецким составил фиктивный протокол допроса арестованного Харченко (других не помню).
В результате было арестовано до 120 работников советско-партийного и хозяйственного аппарата.
...Созданием этого дела аппарат НКВД был дезориентирован и явно направлялся в сторону от раскрытия действующего правого подполья, которое я в соответствии с указаниями Успенского старался сохранить.'
**
Заключенный Александр Александрович Вульф уже полчаса собирался с силами. Наконец, он решился, обмакнул перо в чернильницу и продолжил:
-Прежде чем перейти к следующему этапу моей враждебной деятельности, хотел бы рассказать о моем моральном разложении, которое и помешало мне оценить неправильность моего пути и в конце концов повергло меня в глубины черного предательства, закончившегося только с моим теперешним арестом.
Началось это давно, и имеет своей причиной чувство вседозволенности, которое было присуще многим сотрудникам ОГПУ, а потом НКВД, когда можно было многое натворить и избегнуть за это наказания только за то, что принадлежишь к избранным и неприкасаемым.
Александр Александрович вздохнул, исправил ошибку и продолжил.
--Как пример этого, мне вспоминается, как начальник Черноморского окрупрвления ОГПУ и командир погранотряда Болотов устроил с другими командирами грандиозную пьянку на берегу моря.
Вульф подумал и зачеркнул слово 'грандиозную' и заменил его словом 'выдающуюся'.
-Когда все опьянели, то по предложению Болотова вышли в море на катере и обстреляли курортный город Анапа из пушек и пулеметов. Потом они оправдывались, что якобы увидели банду, которую и обстреляли. Никто за такой вопиющий факт наказан не был. Да и какое наказание, если начальник краевого управления ОГПУ Евдокимов, разговаривая об этом, даже завидовал тому, как весело и изобретательно проводит свой отдых Болотов. И от него не отставали другие. В Армавире начальник отделения Шертон пьянствовал с сотрудниками четыре дня подряд. Затем пьяные сотрудники разогнали торговцев на базаре, взяли штурмом городскую тюрьму и выпустили из нее нескольких уголовников, пытались задушить завсектором Огиенко, пока его не отбили прохожие, публично повесили собаку на веревке, перекинутой через телефонный кабель. Их хотя и арестовали, но через два месяца выпустили, а организатор этих событий был после переведен на другую работу с повышением.
Вульф остановился и стал вспоминать про захват пьяными коллегами из КРО какой-то казачьей станицы на севере края. История была громкая, с перестрелкой, убитыми и ранеными, вызовом на подмогу конвойного дивизиона ОГПУ, который вступил в бой с своим начальниками... Но все попытки вспомнить название станицы были тщетными. Помучившись, арестант отложил идею и сосредоточился на том, что помнил. Правда, позднее, когда его перевели в киевскую тюрьму, он снова рассказал в ходатайстве в Москву об этом, а, поскольку и тогда не вспомнил название станицы, то рассказал без уточнений - казачья станица и все.
Пора было писать дальше.
- То же можно сказать и про Таганрогского начальника сектора Бухтиарова, который не только пил и устраивал пьянки для других, но и часто проигрывал по две -три тысячи рублей казенных денег. Признаю, что меня это тоже касается, так как лично участвовал в пьянках с Бухтиаровым и всегда уезжал из Таганрога в состоянии похмелья.
...В антисоветскую деятельность я был вовлечен моим начальником Рудь. Произошло это так: у меня был по работе затяжной конфликт с Люшковым и его заместителем, которые всячески придирались к моей работе, отправили меня на периферию в Шахтинский район, но и там не оставляли меня своими придирками. От этого 'внимания' я серьезно заболел и даже опасался, что вскоре буду арестован. Рудь хорошо мне помог с лечением, а когда я поправился, то Люшков был переведен на другую работу. Мне уже и этого хватило, чтобы вздохнуть свободно, а Рудь стал потихоньку продвигать меня по службе, премировать. Я, конечно, немного подозревал, что это неспроста, но душа моя воспринимала это с благодарностью и как-то, чего меня специально лишали, и, наконец, вернули положенное.
...Он прославился как человек, который много занимается следствием, а на самом деле все обстояло так. Он с утра вызывал на допрос подозреваемого, сажал вместо себя кого-то из подчиненных, а сам весь день отсутствовал по своим делам. Допрашиваемого вечером отпускали в камеру, но таким образом получалось, что он 8-10 часов в день допрашивал и другие дела успевал делать, оттого его всегда по управлению ставили в пример...
...Основной задачей мне было поставлено - сбережение кадров заговорщиков от ареста, что я и старался делать, прекращая их дела за надуманными предлогами, мешая их оперативной разработке, беря себе дела отдельных людей и ничего фактически не делая по их разработке, аресту и привлечению к суду.
Перо скрипело по бумаге, зеленые чернила сливались с фоном плохой бумаги, заканчивалась уже двадцать седьмая страница, а Вульф писал, как заведенный.
-Когда мы после моего освобождения из-под ареста встретились с Писаревым, он признал, что мой арест был в некотором роде спасением меня от более серьезной разработки, ведь из него были потом изъяты показания троих из четырех свидетелей моей враждебной деятельности, особенно Малинова. Поэтому тебя подержали, отвезли в Москву, потом вернули и освободили.
-Так зачем же надо было меня так сильно бить тогда? -спросил я его.
Он ответил, что, дескать, извини, но так получилось. Но, с другой стороны, все выглядело как действительно правильное следствие, и, если ты не признался даже при такой обработке, то, значит, совершенно не виновен. И никто нас не заподозрит в спасении своих кадров во время следствия.
Вздох, ручка погружается в чернила и далее скользит по бумаге.
-После чего на квартире Успенского был организован банкет, начало его я еще помню, как и то, что Ежов предложил тост за меня. В тосте он провел анализ типов большевиков и одним из типов назвал меня, приведя в пример мою стойкость на допросах. Дальнейшее в моей памяти изгладилось, но Писарев мне потом со смехом рассказывал, что я постоянно подходил к Ежову, сидящему на диванчике, и задавал ему все тот же вопрос: 'Вы знали, кого освободили?' Ежов, когда вокруг было много народу, уклонялся от ответа, а потом, наконец, сказал, что: 'Потому и освободил, что знал'.
(Примечание автора. И это не только Волков показывал, это в выдержке из протокола допроса Ежова тоже написано близко к этому тексту выше.)
Приехал я в область начальником УКВД с задачей не подвергать удару правотроцкистские кадры. А как это сделать? Но посмотрел, посмотрел и понял, что нарком явно из наших, потому как известных мне членов правотроцкистской группы никто не трогал, но шла масштабная фальсификация дел.
Это я понял по делу Сторубеля и его товарища, которых мы отправили в Киев, а их нам потом вернули с протоколами допросов. И оказалось, что в городе у нас масштабная организация националистического толка, которая существует много лет, а мы ее вроде как не вскрыли. Но по протоколам ее руководитель Хатынко (действительно, кадровый националист), но он к нам переехал только за месяц до получения этих протоколов, а когда Сторубеля арестовывали, его вообще тут не было, и до того никогда не жил.
Поэтому я понял, что, если хочешь быть прославлен и своих людей от ареста и разоблачения защищать - нужно много дел проводить и в Киев докладывать. Писарев со мной был согласен.
...От него я никаких заданий не получал, но я полагал, что если разоблачена польская линия, то и у нас она тоже должна быть, и другие линии тоже будут.
...Своих заместителей, кроме Писарева, я посвящать в участие в заговоре не стал. Причина этого в том, что они разделяли мои мысли о всемерном раздутии дел, а их подчиненные беспрекословно выполняли свои поручения. Поэтому все шло как надо. Поймали мы немца Раппа, и он даже без мер физического воздействия стал колоться, так что уже дальше несложно подобрать ему нужный актив единомышленников.
Сохранять кадры заговорщиков мне помогало то, что область была недавно образована, оттого никаких разработок по заговорщикам не велось, и картотек не было. Но я также брал нужные дела себе, но ими практически не занимался. А они оставались у меня, и никто другой их не касался.
...Поскольку следователем мне задан вопрос про альбомные дела, то могу сообщить, что они в основном были при моем предшественнике.
С этими делами все обстояло совершенно нехорошо. Предыдущее начальство действовало как: звонит в районное отделение НКВД и говорит: 'Что у вас есть для таких дел?' Отвечают, что ничего или только начали. Им дали нахлобучку и потребовали в кратчайший срок дать материал в альбомном порядке. Начальник РО НКВД потом по телефону и сообщает фамилии и прочее для отправки в Москву. В результате, когда стали приходить материалы с приговорами из Москвы, так оказывается, что приговор пришел на человека с одним ФИО, от нас же материал отправлен в Москву с совсем другим ФИО. а в камере сидит человек, у которого все данные совсем другие. До тридцати процентов расхождений между московскими и нашими материалами было. Но это еще не все-оказывается, еще и дел нет, хотя при альбомном порядке можно было не спешить и сдать дело сразу в архив к моменту исполнения приговора...
...Наиболее активно занимались фальсификацией дел Чернявский - начальник 4 отдела, мой заместитель Поляков, начальник 3 отдела Плетнев, заместитель начальника 4 отдела Федоров, поэтому, повторюсь, мне не было нужды их вербовать в заговорщики, все шло нужным путем само, требовались только некоторые уточнения. Поэтому, когда мы арестовали Колясинского, то все необходимое для польского дела было сделано быстро. С польским делом активно работал Чернявский...
Кроме того, было сфальсифицировано дело по командному составу дивизии, был арестован ее командир, начальник штаба, начальник политотдела... и командир полка Дмитриев, всего около 180 командиров и политработников.
...Для дела 'Священный союз партизан', как только несколько первых арестованных стали давать показания, то осталось только вести дело дальше. Тем более случилась та самая находка - при строительстве уборной в доме был найден старый склад боеприпасов, оставшийся со старых времен. Снаряды и ручные гранаты были уже непригодные, но для дела подошли как доказательства террористических намерений.
Поэтому я чувствовал себя хорошо, пока раскрываются дела и область находится на хорошем счету.
Тем более, когда возник вопрос об отстранении Полякова из-за того, что у него обнаружились близкий родственник (жена), которого подозревали в связи с врагом народа, то ... лично написал на рапорте об том: 'Я не желаю вмешиваться в личную жизнь Полякова'.
...в областную тройку, кроме меня, входили второй секретарь обкома партии, и областной прокурор. Последний в работе тройки старался участвовать минимально и больше сидел, погруженный в свои думы.
Но вот второй секретарь Поливанов-это был крайне жестокий человек, редко пользовавшийся возможностью смягчить приговор. Он ранее работал в двух районах области, там его тоже считали жестоким и бездушным...
И далее Волков описывал уже известную читателю практику докладчиков по делу, как о нее страдало дело, и как все свободно вздохнули без нее.
Но если кто и подумал, что Александр Александрович сдался, то он глубоко ошибался. Прошло совсем немного времени и дело, а потом и самого подследственного. передали из Москвы в Киев, очевидно, желая подробных показаний на нужные кадры. Вот тут Вульф и 'дал дрозда' - выпросил у киевского следователя разрешения на то, чтобы дать собственноручные показания и написал их аж триста страниц. А также заявил, что московские следователи склоняли его не только самостоятельно признаваться, но и дать показания на людей, о враждебной деятельности которых он совершенно не подозревал. Но следователи настояли, а он якобы поддался. И так по каждому следователю, что с ним работал.
Не досталось только оперуполнмоченному Литвину, который его арестовывал в гостинице 'Москва'. Остальные свое получили. В следующем году Волков дал еще более мощный залп собственноручных признаний.
Для чего это он делал - увы, спросить некого. Если добивался затяжки следствия - то это получилось, ибо его расстреляли только летом 1941 года. Рассчитывал ли он на большее - кто ответит? Возможно, он думал о том, что произойдут новые кадровые перемены в НКВД, придут люди, которым он не мешает... Может быть, ведь один раз ему уже повезло. Правда, он в очень многом признавался, чтобы после этого выжить.
Кстати, пока он рассказывал про свой первый арест, что хоть и был и заговорщик и правотроцкист, а дело совсем развалилось. Мало того, как уже отмечалось ранее, что показания свидетелей из дела изъял то ли Фриновский, то ли другой человек, так и один из ключевых свидетелей Малинов сам дал показания, что он ничего не знает о заговорщической деятельности Волкова.
Следователь этому удивился:
-Как так?
-Я подозревал, что Волков виноват в моем аресте, поэтому, когда мне предложили разоблачиться и сбросить маску, я и дал показания на Волкова и еще на одного сотрудника, о котором знал не больше.
-Так получается, что вы спровоцировали органы НКВД на создание дела Волкова?
-Да, я спровоцировал органы НКВД.
Комментарии излишни.
Примечания автора:
про склад боеприпасов: в уборной: 'Отряд располагал складом взрывчатых веществ: фугасных снарядов
6, шрапнелей фугасных 3, гранат разных систем 32 (склад обнаружен и изъят).'
'По показаниям участника диверсионной группы Трегуба, б/адъютанта Полтавской петлюровской комендатуры, обнаружен и изъят склад оружия по ул. Чапаева ? 9 в Полтаве: 9 снарядов, 39 гранат, вполне годных действию.'
Про пригодность гранат мнения, конечно, расходятся, где-то написано, что негодные,г де-что годные.
Еще по Бухтиярову, что щедро спаивал Вульфа, работая в Таганроге. Что интересно, того на посту начальника УВД области сменил капитан госбезопасности Бухтияров. А тот ли это Бухтияров или другой? Увы, пока неизвестно.
**
Слово предоставляется Николаю Ивановичу Ежову,
Бывшему Наркому Внутренних дел, потом бывшему Наркому Водного Транспорта, потом бывшему живому.
'На одном из прощальных банкетов Вульф подошел ко мне и прямо заявил, что он знает, что его участь с моего ведома решили Евдокимов и Фриновский, и что он осведомлен от Евдокимова и Фриновского, что он должен делать и заверил, что наши надежды он оправдает.
На этом же вечере Волков стал порываться прямым текстом говорить на заговорщические темы, но я его резко оборвал, так как могли услышать.
На второй день, когда меня провожали в Москву, я рассказал об этом Волкову и предложил быть более осторожным. Волков извинялся и обещал впредь быть сдержаннее.