24 декабря Дмитрий Васильевич сначала проснулся в полпятого утра, отправился в недальнее путешествие, потом вернулся в постель. И снова проснулся аж полдевятого. Дома никого не было, Маша собралась наутро в гости к внукам, он же был покинут на произвол судьбы и от него сегодня требовалось только починить табуретку, а там хоть спи или валяйся до утра понедельника.
До шестидесятилетия ему осталось совсем недолго, так что это можно был расценить как-то, что от него уже не ждут буйств и неоднозначных поступков, если оставить без надзора.
Но, если от него не ждут и позволяют, то этим надо воспользоваться.
Визит в семью среднего сына Дмитрия Васильевича миновал, потому что он к браку Михаила относился отрицательно, и, хоть помогал по мере сил, но бывал там редко.
Без двух недель пенсионер решил поваляться и подумать о смысле жизни. С двумя неделями тоже было неоднозначно, он родился четвертого января 1902 года, но по старому стилю, по- новому это получается, что 17го.Но во времена торжества нового стиля он 'остался в прошлом ногою' и по привычке в анкетах писал, что родился 4 января. Сначала иногда дописывал, что 4 по старому стилю, потом перестал, так что таким образом он постарел. Или повзрослел. Когда впереди вся жизнь, о том, когда ты уйдешь на пенсию не очень думаешь- когда-то потом. не то 4 января, не то 17го далекого еще года.
Но в Успенской церкви руководствовались именно рождением по старому стилю, а потому наречен младенец был Дмитрием. Были, конечно, варианты вроде Зоила и Хрисогона с Евтихианом, но был способ наречения ребенка именем поприличнее. Причт церкви становится богаче, а ребенок получает имя получше, чем Завулон и Гадд. Сейчас это уже не так актуально, но тогда...
Дмитрий Васильевич пошел на кухню и поставил греться чайник, а мозг его переключился на размышления о дороге в Дамаск.
Смысл этого выражения отсылал к поездке будущего апостола Павла в Дамаск, когда он поехал туда одним человеком, а вернулся другим. Ехал туда фарисей, враг христиан, и с намерением навредить тамошним христианам, но случилось с фарисеем нечто необычное, плавно переходящее в трехдневную слепоту. а потом глаза стали видеть и уверовал бывший фарисей Савл в того, с кем боролся.
В жизни Дмитрия Васильевича, пожалуй, буквально такого не было, чтобы вот так и резко.
Хотя то, что он нырнул в реку Флегетон гражданской войны и каким он из нее вынырнул...
Но не ослеп и то хорошо. Хотя война шестнадцатилетнему потом еще долго отзывается, выходя из него, словно ежик против шерсти из мамы- ежихи.
Нет, он что-то упускает, и очень важное. Но, может, позже это припомнится.
Поев, Дмитрий Васильевич занялся табуреткой, растопил плитку столярного клея, смазал, собрал и оставил сохнуть. Ему отчего-то думалось, что вскорости снова все развалится, но это будет уже потом, но не сегодня.
За окном падал легкий снежок, градусник показывал минус восемнадцать, сильного ветра при взгляде из окна вроде нет. Так что надо будет и погулять.
Пока можно часок с лишним побыть дома. Табуретка подсохнет, а он пока почитает рукопись. а внутреннюю рецензию -это уже вечером или завтра, на работе. Вечером-это если опус вызовет яркое впечатление, не обязательно хорошее. Если рукопись самая обыкновенная, тогда удовольствие можно растянуть надолго, пока Главный не возмутится 'Долгим ящиком'. Тогда немножко зашевелятся,
-Я для чего этот журнал пробил? Я для чего в двадцати кабинетах побывал и наслушался там всякого? Чтобы журнал появился, а вы тут ничего не делали и геморрои свои об стулья чесали? Почему нет решения по 'Угодьям и половодьям'? Кто тянет? Пушкин? А подать сюда этого Пушкина, а также обоих специалистов по доделке и переделке!
Так вот происходило почти с каждым номером журнала. Менялись только термины военно-морских загибов после каждого предложения. Главный в дни своей бурной молодости пристал к отряду моряков-анархистов и очень хорошо усвоил, как может выразиться морской волк по случаю чего-то необычного.
К его чести, надо сказать, он не только своих подчиненных морскими выражениями потчевал, но и в кабинетах повыше их произносил. Болтали, что и при Хозяине так выразился по поводу нерадивых работников Мосэнерго, сорвавших исполнение срочного заказа, и даже сам обмер, поняв, что сказал, но услышал: дескать, продолжайте, товарищ Алферов, что вы еще хотите сказать про то, кто у виноватых в срыве заказа папа и мама...
Специалистов по доделке и переделке для Главного было двое-Дмитрий Васильевич и широко известный в тесном кругу поэт Алешин. Дмитрий Васильевич отказывался только от книг про колхозы, ибо всегда говорил, что не разбирается в сельском хозяйстве даже в виде самогоноварения, оттого,что не пьет, поэтому тогда, вздыхая, ждали, когда Алешин выйдет из запоя.
Правда, Дмитрий Васильевич потихоньку готовил себе замену из племени молодого и неглупого. Создание нового журнала, продавленное Главным, потребовало и взаимных реверансов, отчего в редакции появилось довольно много тех. кому здесь был вообще не место, но хоть 'ты мне-я тебе'. а делать дело-то надо!
Нынешняя рукопись принадлежала протеже довольно известного поэта и даже дважды лауреата Сталинской премии за поэмы о колхозном строительстве, сначала про организацию колхоза, потом про его восстановление после войны.
Как прозаик Лауреат особо не был известен.
Протеже его несколько раз публиковал стихи в московских газетах, но как прозаик был известен еще менее. Хотя он учился в Литинституте, возможно, что там числился непризнанным гением и асом деталей или диалогов.
Наш герой все жен чуял подвох, Ему отчего-то казалось, что племянник-студент здесь не при чем, а поэт-лауреат решил писать и прозу, но опасается, что граб породит лещину, то есть роман или повесть окажется кошмаром, и этот провал нанесет ущерб его авторитету. Замаскировавшись под студента, он легче перенесет критику и даже отказ, и даже может потом доработает до сколько-нибудь пристойного уровня. А племянник сейчас получит от дяди что-то на расходы, а в случае счастливого принятия свою фамилию на обложке книги. Потом быстрее в Союз возьмут...
Отбрыкаться 'сельским хозяйством' уже нельзя, Алешин со среды в запое. потому кто самый свободный? Понятно, кто. И книга не про колхоз, а про войну. Кажется.
И Дмитрий Васильевич занялся делом. В итоге он так и не пошел гулять аж до прихода супруги. А когда она пришла, то отправила его на улицу, дескать, гуляй, дыши, придешь уже на обед.
Наш герой послушно вышел и часок погулял в скверике. Знакомых ему не встретилось, поэтому он мог поразмыслить и оценить прочитанные им 35 страниц. Пока впечатление такое, что автор писать может, но к этому прибавлялась какая-то нотка непригодности. То есть все как бы интересно и хорошо, но в итоге это окажется только съедобной частью фрукта. Дальше пойдут черви и прочие малоаппетитные вещи.
Когда же Дмитрий Васильевич придет домой, то ему нужно сделать две вещи. И обе по телефону. Позвонить знакомому военкому, не знает ли он кого-то из отставников, кто имел отношение к УРам и дотам, желательно еще до войны. И второе- узнать, что делал поэт-лауреат во время войны. Второе было куда проще, есть на свете люди, которые все про всех знают.
Насчет специалиста обещали вспомнить, насчет службы лауреата-не служил из-за плохого здоровья. Ага!
'Ага' обозначало не отрицательное отношение Дмитрия Василmевича к этой стороне жизни поэта-лауреата, а то, что автор опуса таки в армии не служил, и его догадка подтвердилась, но снова-если это действительно поэт-лауреат. А племянник его мог перед Литинститутом отслужить.
Ближе к вечеру Дмитрий Васильевич еще продвинулся и дошел до некоторого узлового момента повествования. По крайней мере рецензенту так показалось. Поскольку дальше речь шла о занятии дота на старой границе-вот тут-то и нужен был человек, что в них разбирается. Сам же герой видел некоторые доты на новой границе севернее Бреста, немного на них посмотрел, но нужно было понять, описанное было везде или сильно зависело от места.
Пока же получалось так: повествование начиналось от имени сержанта-пограничник, заставу которого утром 22 июня атаковали танки, герой стрелял, пытаясь попасть в смотровую щель, но был ранен и потерял сознание. Когда же очнулся, увидел двух немцев, которые трепались, потом попытались поговорить с героем, сержант попытался их одолеть в рукопашную, но получил еще одно ранение и отключился. Когда пришел в себя, то увидел другого пограничника, тот сержанта перевязал, но практически сразу же после перевязки они попали в плен. Их отвели в конюшню, а наутро оправили на работу, строить полевой аэродром вместе с другим пленными. Сержант, хоть и раненый сумел охмурить немцев, что он еще в силах, потому шел со всеми. И тут колонну атаковали. Это были сослуживец сержанта и какой-то военный строитель, ранее захватившие мотоцикл и устроившие шахсей-вахсей для охраны. Как оказалось, сослуживец сержанта начало войны встретил на отсидке на заставе, во время обстрела здание завалилось, но он кое-как выбрался из развалин. Дальше была смешная, но неправдоподобная сцена с немецким пилотом, затем по душу разгильдяя явились немцы на мотоцикле, но он их совместно с военным строителем перебили, оседлали мотоцикл и двинулись. Наткнулись на колонну пленных. Навели шорох, но потеряли строителя. Потом трое пограничников
поехали на восток, пока был бензин, далее пошли пешком. Где-то по дороге увидели три брошенных советских танка, они там переночевали, но утром явились немцы, желавшие что-то добыть. Их отогнали стрельбой, потом подорвали и подожгли танки, потом снова пошли. По дороге присоединили еще одного бойца, и вот такой группой вышли к старой границе, где на берегу речки стоял дот, который охранял рядовой из УР, что сидел там довольно давно, и никто к нему не подходил и не брал под команду. Оттого он, увидев своих, оказался в морально сложном положении. Сидеть одному, пока мимо него идут немцы кто его знает, сколько, было тяжело, поэтому свои-это радостно, но он на посту, охраняет свое сооружение и не должен никого туда пускать! Сержант это понял и организовал отвлечение 'часового' и захват сооружения, а часовой подыграл, неэффективно сопротивляясь обезоруживанию и захвату.
Н сем пока Дмитрий Васильевич и остановился.
Наверное, надо добавить консультанта-пограничника, потому что командир отделения (то самый сержант) по довоенным уставам может налагать взыскание до одного наряда вне очереди, а в книге он тому самому разгильдяю вкатывает два наряда. В Красной Армии ему требовалось для этого обратится к вышестоящему начальнику, чтобы лейтенант второй наряд добавил. Но погранвойска-другой наркомат, вдруг там у них чуть иное?
Теперь итог прочитанного.
А получается вот что:
Из хорошего-писать автор умеет. И изобретателен.
Это все.
Из плохого:
Книга пока выглядит рассказом о том, о чем автор представления не имеет,
заменяя незнание бойкостью пера и юмором.
Вот, например. один персонаж говорит другому: дескать, пей. наркомовские тебе положены? Положены и каждый день? И это на второй или третий день войны!
100 грамм водки давали на финской для согревания, но сейчас лето. Откуда персонаж узнал, что скоро это будут делать и летом?
Теперь неоднозначный вопрос по умениям и знаниям.
Вот другой герой из ординарцев смотрит на немцев, что едут по шоссе, и прикидывает, что попасть в немцев выстрелом он не сможет, но попадет вторым. А дальше они по нему ударят из автоматов.
Это какой провидец-то еще не воевал, но уже знает, что у немцев есть и что они сделают...
Потом четыре человек залезают в брошенный Т-34 и устраиваются спать внутри. Товарищ явно в танках не бывал и не знает, сколько внутри там места. Как раненый сержант туда тоже залезет и оттуда вылезет- не сам же автор будет вылезать, у него раненое плечо не заболит.
Теперь об умениях. То, что пограничники хорошо владеют стрелковым оружием-это вполне допустимо. Но советским. Пусть даже пользоваться Максимом или 'дегтярем' учили всех или не всех -не так важно.
Но вот удалая парочка-этот вот разгильдяй и помогший ему военный строитель захватили немецкий мотоцикл с пулеметом и стали из пулемета стрелять. И даже военный строитель. Откуда у него знание и умение? Да и другой герой, хоть и пулеметчик, сразу же делает. А все же немецкие МГ по устройству и управлению сильно отличались от советских. Ну ладно. разок повезло, лента была заправлена, и строитель смог отстрелять наличные 50 патронов, как и сам Дмитрий Васильевич в пиковой ситуации. А вот как вставить вторую ленту-он не знал, и был очень доволен тем, что это делать не пришлось, подошел умелец и ему МГ передали.
Но дальше-герои, застигнутые на ночлеге, разворачивают башню Т-34 и открывают огонь из оружия. Насколько Дмитрий Васильевич знал, 76мм танковых орудий на заставах не было. Откуда герой мог это уметь?
Если бы книга была написана о бывалых солдатах., прошедших за три -четыре года долгую дорогу, многое испытавших, и многому научившихся-то это было бы возможно. Но в первые дни войны откуда такое умение?
Ему взяться неоткуда, значит, это анахронизм. А стоит ли дальше книгу читать? Но, если отвергнуть недочитанную книгу, то поэт -лауреат вусмерть обидится, и не без оснований. Когда прочтешь рукопись целиком, и от начала до конца все уныло и мрачно, то вывод о негодности справедлив. Когда не дочитаешь, то, может. дальше лучше будет и получится довести книжку до ума? Хотя бы, как ему рассказывал Николай Романов, тогда работавший в 'Молодой Гвардии'- роман молодого автора взяли и переписали начисто, отчего книгу хоть можно было читать.
Не будет ли это чем-то вроде сочинений его одноклассника по гимназии: 'Хрупкий юноша верхом на изящном дестрийе
ворвался в ряды противника, и двуручный меч в его руках разил направо и налево, перепархивая из руки в руку.'. Ну, гимназисту Ване некому было подсказать. что двуручный меч немного тяжелее, чем он представлял, и его легко из руки в руку не покидаешь. А тут- хоть сам лауреат, хоть его протеже взрослые и совершеннолетние, могли бы найти воевавшего и попросить совета, что получилось у них или его.
А получилась голливудщина, когда какой-то актер в кино выстрелил из винчестера около тридцати раз, не отвлекаясь на перезарядку.
Да писатель может писать о чем угодно, даже о тех временах, когда он не жил и делах, которыми не занимался, и все понимают, что никто из современных авторов при Иване Грозном не жил. Значит, автор как-то должен ухитриться и изучить предмет либо настолько охмурить читателя, чтобы тот настолько сопереживать стал. Что не заметил, что в книге Юлий Цезарь штаны надевает и идет в Сенат, или он же требует от повара подать на завтрак жареный картофель. Хотя такая чушь мешать читать не будет и восхищаться текстом тоже. Но показывает, что автор написать умеет, но до звания писателя еще недотянул.
А когда он напишет вот это:
'уже бегут автоматчики, разворачиваясь в цепь, веселые и решительные автоматчики, которые еще не были в бою, не были под обстрелом ни вчера, ни сегодня, у которых еще никого не убило, и они предвкушают этот бой, предвкушают, как в ста метрах от колонны откроют огонь, будут идти в полный рост и поливать свинцовыми веерами: в каждой руке по автомату, их рукояти защелкнуты в гнездах на животе, - бо-по-по-по - с обеих рук, только и работы, что нажимай на спусковые крючки да вовремя меняй опустевшие магазины, шагая в полный рост по выщипанной траве залитого солнцем выгона'- то впору подумать, а в своем ли сочинитель уме?
Дмитрий Васильевич решил поступить так: если Главный завтра не потребует срочного отчета, то дождаться информации про доты, если потребует, то сказать, что наличный опус негоден и требует почти полного переписывания потому-то и оттого-то. И не терзать свое чувство прекрасного чтением оставшихся ста пятидесяти страниц. Если Главный отбрыкается от лауреата и его борзописца-племянника, то на том и завершить. Если тандем лауреата и оболтуса склонит товарища Алферова к ответу: вот это переписать, а до тех пор не терзайте журнал, то тогда уже придется дочитывать.
Вечер прошел за тихими семейными разговорами и том, что жена увидела. чем довольна или недовольна (недовольств было примерно пять и все по тому. как невестка внучку обихаживает).
Выходной день закончился, пора было оправляться на боковую. Дмитрий Васильевич до сих пор спал без снотворных, чем и гордился (ну, конечно, если не перебарщивал с крепким кофе или чаем). Поскольку сегодня он пил чай только утром, то беспокоиться о засыпании было незачем. Лег и успешно заснул.
На этом успехи сегодняшнего дня закончились. Зато начался сон о некоем Василии, явно жившем в будущем по отношению ко времени Дмитрия Васильевича.
----------------------
Глава Вторая. Прения о Нефритовом страннике.
Во сне этом жил-был мужчина, родившийся много лет назад в городе Усть-Дырявинске. Если быть очень точным, то на полу 'УАЗика' где-то между улицей Кирьяновской и Каменным переулком, поскольку маме было не до того, а медики отвлеклись и не засекли точку рождения. Звали его, ну, скажем, Вася.
Однажды Вася умер и тем доставил сложностей сонму богов, что именно делать с ним дальше. Поскольку богов много, и каждый хотел бы проделать над помершими последователями все, что они заслужили, еще издавна небожители договорились-с какими атрибутами или молитвами человек помрет, тот бог или синклит их его и окучивает. Обычно это работало, но иногда выходили казусы, которые приходилось решать коллективно и не без ругани. Вот как с этим покойником: на шее у него был христианский крест, но последние двадцать лет Христос и святые им поминались исключительно в составе 'Большого морского загиба', а в церкви последний раз он был сорок лет назад в пьяном виде и то по ошибке. Вроде как надо отдавать его апостолу Петру на решение, куда именно, вниз или вверх.
Ан нет, лет пятнадцать назад (тоже не совсем трезвым) он сказал, что нет бога, кроме Аллаха, что можно трактовать как начало перехода в ислам, тогда сегодня с ним случился малый конец Света и пора совершать переход по мосту Сират, с последующим падением в бездну, поскольку покойник за эти пятнадцать лет вел жизнь, далекую от праведности.
Но это еще не все: на термосе покойника, из которого он пил чай и во время чаепития помер имелись иероглифы (при попытке прочитать их русскому человеку увиделись бы-сплошные слова, начинающиеся на икс, игрек и еще какой-то знак), содержащие для китайца отсыл к богиням Гуань-Инь и Хуэй-ото-рви, то бишь все запутывалось коренным образом. Наконец, он, умирая, трижды произнес слово 'мать', то бишь в дело могли вмешаться и жрецы Великой Матери. Они, правда, прошляпили, будучи чем-то заняты, но и без них дрязг хватало.
Долгих и жарких споров было так много, что в итоге небожители пришли к такому выводу: 'Да не доставайся ты никому! Ни в ад, ни в рай, ни в джеханнам, ни в Игольный ад-никуда! Пощел подальше! В Тьму Вечную!'
Но богиня Гуань -Инь имела свои планы на преставившегося, оттого и воспользовалась бесхозной душей, которую никто не хотел.
И дала ему возможность возродиться в иное время и в ином теле.
И было дарована гражданину много чего, кроме вышеперечисленного. Не только еще один шанс, но и многие умения, которые прорастут позже.
И про нефрит не забыли. Дарован был ему гломерулонефрит, чтобы соблюсти одно древнее пророчество.
**
Как было обещано, стартовал он с низкого старта. Когда глянул на мир глазами ребенка и осознал, что он не в Дырявинской райбольнице и не у себя дома, а где-то не там и не тогда, то контузия от увиденного оказалась безмерной.
Только обстановка внушала шок и трепет- ибо оказался он в бедной семье: мать и четверо малолетних детей (кроме него), и живет он в переносном чуме! Только чум не из оленьих шкур, как у чукчи, а из бересты! На вид ему лет семь и одет он в 'шкурку', которая прикрывает ему 'Зону бикини', выражаясь позднейшими словами, потому что на дворе еще 1908 год, и тогда еще и купальника такого не было, а сам атолл назывался атолл Эшшольца (но это неточно). Или причинное место, как бы сказали недалеко живущие русские переселенцы. Поскольку лето и это сильно не мешает, ну и обуви пока тоже не положено, все босыми пятками, да и всюду босыми пятками.
Герой увидел это все, оценил, понял, что даже виденные им бродяги жили лучше, а также представил, что его ждет, и потерял сознание от увиденного и представленного.
Но без сознания был недолго, потому что старшая сестра Алтынай взяла его за ноги, поднесла к ручью и энергично окунула головой в его воды. Девочке скоро исполнялось пятнадцать лет (то есть ее могли взять замуж, ибо срок подошел), поэтому мама ей много рассказывала, что нужно делать с детьми, когда с ними что-то случается. Оттого Алтынай была решительна и аккуратна, следя за тем, чтобы голова окуналась в воду, но вода не попадала в рот и нос. Младший брат Алтынай пришел в себя и смотрел на нее испуганно, но дышал. Но правда, на лбу у него явно будет след падения.
Ладно, и Алтынай занялась порученным ей делом, от которого ее оторвал внезапно упавший младший братец.
Сейчас было лето, кое-что съедобное росло под ногами или на кустах. Но, правда, впереди была зима, когда можно было не есть дни кряду.
Отчего? Кочевок скотоводство подразумевает то, что с растениеводством будет плохо. Не все скотоводы это умеют, не у всех есть земля и семена на посев. А собрать дикорастущее-где как, даже в условиях, когда голодные дети едят все, что не выходит из них поносом или рвотой. Можно есть молочные продукты, которые дает свой скот. Если этот скот есть. У семьи, куда попал наш герой, скота было едва два десятка голов. что для скотовода означает: бедный и голодный. Прямо-таки пролетарии, то бишь богатые только потомством.
Когда есть некий избыток молока или творога, можно его обменять на хлеб или на деньги от продажи купить муку или чай. Поскольку избытка нет-ну, вы поняли. Поэтому мама и старшие дети работали на тех, кто побогаче. То есть весь день их не было, к вечеру приходили и приносили полученное от нанимателей, кормили младших, которые находились под присмотром кого-то из старших детей. Семейство, поев (если удавалось), перед сном слушало рассказы матери о прошлом, о богах и героях, о том, что надо сделать завтра, и ложилось. На том. что есть постелить, и укрывшись тем, что есть. Например, забытым кем-тона старой стоянке обрывком войлочной кошмы. Его забыли-и понятно, отчего. Неохота эту дрянь было везти дальше, а бедное семейство подобрало, отмыло, отчистило. И вот самым младшим есть чем укрыться.
Иногда вечером и ранним утром мама семейства занималась шитьем- дали ей одежду, и надо отремонтировать. А ей потом что-то дадут за это, если, конечно, дадут, потому что богачи-они такие. Сегодня у них предгипертонический или предхолециститный синдром по причине вчерашних излишеств, и настроение от того гнусное, вот и сорвут зло на бедной женщине.
Кто ее защитит? А никто. 'Никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и не герой'.
Она, конечно, молится богам и разным защитникам, но, как пелось на другом конце Евразии:
'Господь бог и все святые отвернулись от нас'.
Оттого англичанам и рекомендовали покликать другую помощь на Испвичском холме-у фей и гномов, от которых они ранее отказались, приняв христианство. Жителям долины Хемчика не было возможности вспомнить о забытых феях и лепреконах, если они и верили когда-то во что-то другое, что Будда отверг, как непристойное, то они уже про это забыли.
А боги, Совершенные, их аватары и разные сверхестественные существа, что люде не кушали постоянно... Им молились, их просили. и где-то там на лазурных и нефритовых небесах, может, даже все это записывалось. И когда богатый скотовод Тай_Хем-оол лет через двадцать попадал на суд, изучавший, что он делал в минувшей жизни, и что ему за это полагается. Там, может, и звучало , что в день третий месяца Мыши в Год Свиньи ,он, пребывая в мерихлюндии, потому, что вчера упился и обожрался, и оттого полночи блевал, и мерихлюндия его привела к ругани и удару рукой по голове старой женщины, которая ему чинила продранный рукав и за то приговорен он был к перерождению в земляную белку живущую в далеких США, которую каждый уик-энд пытаются убить местные любители варминтинга...
Прошло совсем немного времени, и наш герой ознакомился с местной юстицией. А до того- с голодом и холодом, потом с бедностью, когда родившегося ребенка клали в люльку с сухим навозом-а что еще положить под ребенка? Даже лишних тряпок нет. А навоз есть и в товарных количествах. Скотоводы ведь огородов не имеют, которые можно навозом удобрить, так что не жалко, даже если бедный сосед соберет навоз и высушит- чище вокруг будет.
Ах да, китайская юстиция. Как и везде тогда (да и в общем-то сейчас тоже) требовалось добиться признания виноватого. Если он это не делал сам, то его вынуждали.
Для того китайская ...она самая использовала девять видов пыток.
1. 'Обвиняемому наносили до 50 ударов короткой рейкой по бедрам'
2. 'от 10 до 60 ударов длинной палкой по бедрам'
3 'нанесение ударов по щекам кожаной лопаточкой (обычно до 60)'.
4. 'туго связывали руки человека мокрой волосяной веревкой и держали так часа два';
5 'сажали на колени на острые камни, клали в коленный изгиб палку и придавливали плечом'
6 'подвешивали человека за большие пальцы, экзекуция прекращалась в тот момент, когда тело человека растягивалось на 6-7 см;
7. 'зажим рук и ног в узком отверстии между двумя бревнами в течение суток'
8. 'прижигание в три сеанса 7 мест на ягодицах и спине'
9. 'зажим в бревне ног'
'Были случаи, когда подвергшийся жестоким пыткам человек не признавался; тогда осудить его не могли, в народе такой человек считался героем.'
Если выживал и не становился инвалидом.
Для Васи глядеть на это было особенно тяжко. Многие люди говорят, злясь на кого-то: 'Я бы его мучил долго и по жилочке вырывал', 'Я бы его-ее на кол посадил' и так далее. Но только немногие смогли бы на это глядеть и наслаждаться. Обычно человек сцены мук смотреть не любит. Уточним, нормальный человек.
А тут Вася терзался сугубо- даже его пропитая память помнила (или Гуань -Инь постаралась), что от такой юстиции народ избавила та самая Советская Власть, на которую он столько раз катил бочку, причем по чужому наущению. Его лично и его родных она не терзала, ни так, не на четверть так.
И до такого убожества, чтобы держать ребенка в навозе, он лично не видел, и родные про прежние времена не рассказывали. Да, бывали неурожаи и много чего. Но до такого не доходило.
Если он (если бы Гуань-Инь помогла) мог решить, что это было сто лет назад, тогда все жили беднее, чем сейчас, то торжества китайской юстиции и феодальной системы управления -от нее избавились уже при помощи коммунистов. Где раньше, где позже, но не сами по себе.
Если даже счесть, что гоминдановцы на Тайване все это ликвидировали, не используя коммунистические лозунги, то получается, что благополучие наступило после 1945 года. И то не сразу. Попробуйте, доживите.
Странно это со стороны Гуань-Инь- распространять коммунистические идеи таким образов.
Но это не первая ее странность. Великий старец У Пей Фу считал, что небожители глуховаты и, слушая молитвы, из-за глухоты слышат далеко не все, а то, чего не расслышали- додумают. Другой восточный мудрец Оол-Жас как-то написал стихотворение
о глухоте богов.
В нем он рассказал о крестьянине, который просил у небес дождь. Все понимают, что дождь для крестьянина важен. Увы, боги его понимали по-своему. И вместо дождя посылали ему дочку, общим числом аж семь.
Когда же крестьянин попросил косу (ее у него не было), это тоже поняли по небесному, и не стал он обладателем инструмента для покоса, а стал косоглазым. Но коса была необходима, оттого крестьянин решил попросить по-другому. К небесам обратились с просьбой о литовке, и небеса ответили, послав представительницу народа аукштайтов, ставшую матерью его семерых дочек. Крестьянину можно было поздравить себя с тем, что он не попросил другую разновидность косы-горбушу. Как-то не хочется представлять себе, что бы ему дали в ответ на просьбу о горбуше.
Автор подозревает, что гломерулонефрит герою послали аналогичным образом. Вместо драгоценного камня- созвучную болезнь.
Просто потому, что не дослышала бессмертная.
И поглядел наш Василий на то. что творится вокруг, и дума его страданиями человеческими уязвлена стала! (Как написал Радищев по сходному поводу).
И проклял он феодализм, хоть в реальной версии, хоть в лайт-версии книжек про попаданцев, и императорский Китай, и его мироустройство, и даосизм, и даосских монахов с железными кисточками, и долину Хемчика, и кочевое скотоводство, и местную борьбу куреш, и много чего и кого других и другого.
А, как известно, матерная ругань изначально- это не просто употребление пяти- шести слов, а средство разговора с богами и преображения мира. Это потом отдельные личности превратили магические заклинания в унылое и мелкое хулиганство.
Но эти слова оказались произнесенными недалеко от центра СИЛЫ и к изначально магическому смыслу прибавились местные флуктуации магического поля. И оттого много чего произошло.
Империя Цин вскоре пала, и Китай стал республикой, а котловина, где жил наш герой в чужом теле, стала протекторатом Российской империи, хотя не все это поняли, а затем квазисуверенной республикой, а затем и это закончилось.
Местных нойонов сильно поменьшало, лам -тоже, отчего магические связи меж котловиной и Тибетом сильно ослабли, хотя и не пропали.
Зато пропал Вася, которого пики магического поля выбросили из детского тела.
Но неполный год пребывания его в психоматрицы в теле мальчика не прошли даром. Даже лишенный гостя из будущего, мальчик вырос и пошел по своему Пути.
Он выучился, он занял высокое место на своей Родине и сделал с ней, что хотел, а именно присоединил к СССР и руководил ею сорок лет с лишним.
И к репрессиям он руку приложил. Туда, то есть в могилу, пошли и Буян-Бадыргы, как представитель старого мира и нойон, и несколько министров, которых обвинили в шпионаже в пользу Японии. Возможно, при решении их судьбы мальчик по имени Кол Тывыкы вспоминал, как его племянник укладывался в колыбель с навозом или как его мать били кожаным конвертом по лицу, и рука не дрожала, подписывая приговоры.
А психоматрица Васи поплыла куда-то вдаль. И куда ее вынесет, в какие дали и времена?
Пока же он плавал меж мирами и занимал себя тем, что делает обычно отставной козы барабанщик. то есть высказывал вое мнение, о котором его не просили. Он делал это не раз, вслух, про себя, бормоча и так далее.
В тот момент его пробило на болтовню о вреде болтовни по телефону. особенно, когда нужно им позвонить, а они заняты словоблудием
Бывала в монологе Василия и откровенная ерунда. Вроде того, что сидят, трындят в телефон, лучше бы на мир и людей поглядели.
Или очень спорное высказывание, что разные домашние приборы (Вася их не различал, а именовал одним нецензурным словом) сильно облегчают жизнь и экономят время. И это так. Но! Вот нынешняя девица или замужняя дама-вокруг нее куча вещей ее время экономящих. Она быстро
стирает и даже руками много не работая-загрузила, включила, дождалась, выключила, разгрузила. В итоге за день набегает множество часов, которые у нее списали. А на что их использовала освобожденная от домашнего рабства женщина? Они просто прошли. Как с философской точки зрения, так и с фактической. Она ничего и никому лучше не сделала в это время. Поскольку спать постоянно получается не у всех, то она их заняла фигней-смотрела телевизор (развлекательные программы для умственно-отсталых), играла в компьютерные игры и сидела с телефонною трубкой у уха.
При этом от сидения и занятия этим вот она еще и меньше двигалась, чем портила здоровье и фигуру. Но Вася об этом не знал.
Итого женщины были им повергнуты уничтожающей критике, справедливой лишь отчасти. Ну что же делать? Помянутые Васей женщины убивают время на ерунду, Вася же убивает время на никому не нужный трындеж, который даже никто не услышит. Все человеки идут своим ПУТЕМ СТРАДАНИЙ, и ДАО от них не уйдет. Все они ступят на него и пройдут по нему. И каждому будет свое дао.
В запасе у Василия была еще вторая серия рассказов о неправильности современной молодежи обоего пола, которые...Во второй серии их должны были бичевать за халтурную работу (выразимся политкорректно) и тому подобное.
Но на сей момент до этого не дошло. Момент-это условно, потому что понятие о времени сильно исказилось. А не дошло до того потому, что некто стал подступать к Васе (подступать к нему-это тоже условно, потому что Вася пребывал в какой-то пустоте и не был готов сказать точно, подступает ли тип к нему, или Вася на него надвигается, или вообще ему только кажется? Однозначно можно было сказать, что тип явно мужского пола, и он молчал.
Зрелище -прямо неоднозначное, скажем так, чтобы не осквернить межмировое пространство словами магического значения. Волосы вроде нормальные, но синего цвета. Прямо, как чернила к авторучке в далекой молодости. Глаза- не глаза, а дырки бледно-голубого цвета, зрачка и белка не видно-сплошная голубая муть. И на щеках капли крови, как будто плакал кровавыми слезами. Одежда...Ну какая там одежда: на шее ошейник с бутафорскими зубцами, как у древнеримских боевых собак, на туловище несколько ремней, еще ниже-плохо видно. Но Васе он ниже пояса не был интересен, не из этих Вася, не из этих. А, вот что еще -на левой руке семь пальцев, на правой- четыре.
Вася мысленно прикинул, что ему делать в случае драки, и пришел к выводу, что ничего. Тела нет, двинуть нечем, даже если захочется. Только обругать, если это поможет. Но, с другой стороны, если он сейчас-что-то вроде облака, если не хуже-а что ему сделается от удара врага? Как бы ничего. Вот если будет задействовано волшебство, превращающее облачко в подобие головы, которой можно дать по морде лица-уже лучше.
Или превратить душу в кое-что коричневого цвета. Тут Вася незаметно для себя показал наличие мыслящего вещества внутри и подумал, если есть такой волшебник, что это может, то на кой ему подходить так близко? Увидел и превратил, а потом снова вернул прежнее. Вообще Вася в молодости демонстрировал ум гибкий и изворотливый и не такой уж малый запас знаний. Потом, конечно, жизнь провинциального города и алкоголь свела умственную деятельность к ограниченному числу функций. Возможно, сейчас, лишенный алкоголя, он возродится? Ну, хотя бы до уровня своей молодости?
Меж там тип с голубой пустотой в глазах спросил:
-Кто ты?
Следует сказать, что выразился он не очень понятно, а выговор, несмотря на недлинные слова -тоже не помогал распознанию их.
-Алкоэкзорцист!
Голубого в ошейнике малость заклинило. Васе это напомнило старый фильм, когда пионеры доводили роботов-противников предложением сказать: 'Что осталось на трубе' до самовозгорания.
-Обоснуй!
Юноша с голубым взором таки очнулся и не перегорел.
-Вот тебе пошаговое разъяснение.
1. Водка-это что? Раствор этилового спирта в воде. От 30 до 50 процентов,
2. Как пишется спирт на языке науки? Spiritus aetilicus (Вася не знал, правильно ли он выступил с родами, но ладно уж).
3. Спиритус или спирит-это также дух.
4. Когда я бутылку открываю, я что делаю: освобождаю спиритус или духа!
5. А что делает экзорцист- изгоняет духа из тела, куда он вселился не по делу!
Давно Вася так не разговаривал, но обстановка не требовала куда-то бежать, и что-то делать. Не для чего экономить секунды и минуты.
Вообще это чудо в ошейнике, хоть и не перегорело, но от полета мысли Васи малость прифигело, и долго собиралось с силами.
Пока же оно собиралось, Вася утратил интерес к разговору и куда-то уплыл. Куда? Если бы он знал...Тогда нас бы ожидало редкое зрелище-как призрак обделывается. Но не судьба.
А Васе отчего-то захотелось спать. Поскольку он уже не полноразмерный, как раньше, то нет нужды искать место, где лечь, как поместиться, не холодно ли будет и так далее. Хорошо тому живется, у кого одна нога-как пел сосед в его детстве золотом. А когда Вася спросил у мамы, почему это хорошо, когда нога одна, и почему легче с сапогами, мама ответила, что это шутка. хоть и горькая, а почему легче с сапогами-потому что тогда шили сапоги так, что можно было надевать сапог на любую ногу, хоть левую. хоть правую,
не так, как Васины сандалики сейчас. А раз сапог именно таков, то, значит, носить его будут два срока, сначала левый, потом правый. И только тогда новые купят.
Вася тогда потрясенно внимал открывшемуся знанию, а сейчас он просто воспарил на крыльях сна.
И проснулся -в ночлежке. 15 января 1925 года, на улице близко к нулю по Цельсию, но в набитых людьми комнатах еще относительно тепло, хоть дров нет и топить нечем
В ночлежке на 28 квадратных метрах живет 45 человек. Это мужчины в большой комнате. Есть еще малая комната, метров девять на глаз, где живут десять женщин и один грудной ребенок. В каждой комнате есть по окну, но они настолько грязны, что внутри темно, как у ...(дальше было неполиткорректное или даже дважды неполиткорректное сравнение. На всю кучу народу в мужской комнате десяток полных комплектов одежды и 6 пар обуви. У остальных набор одежды неполный, а у семерых вообще и срам прикрыть нечем.
Женщины все одеты, но в одежду разной степени целостности.
Если кому-то приспичило, то он идет на двор, в 'типа сортир', где давно не убирались и, рискуя замараться, маневрирует и делает. Если у кого-то есть своя одежда, он ее одевает, если нет- берет у счастливчиков, ее имеющих. Если он идет по нужде, то он пользователя требуется только спасибо, если он куда-то пошел и что-то раздобыл, то надо поделиться с владельцем одежды.
На Васе штаны есть, есть даже драная рубашка, а вот с верхней одеждой и обувью- плохо, совсем нет. Зато есть кашне, которым можно голову завязать, чтобы не так мерзнуть. Но вот босым на улице совершенно нечего делать. Поэтому Вася пошел просить и подучил телогрейку и опорки, то есть обрезанные валенки. Все на грани распада, но еще держится. И вышел он на улицу, вдохнул свежего воздуха и чуть не упал от избытка кислорода. Без него как-то привыкаешь. Когда организм адаптировался к 21 проценту кислорода, а не к восемнадцати, Вася осмотрел себя. Ему на вид лет семнадцать. Одежды- самый мизер. Но, как это ни удивительно, а выпить и закурить не хочется. Вот поесть-это не мешает бы. И пошел Вася на добычу, нашел частный домик и договорился, что он дрова поколет, а ему за то поесть дадут. Дрова он поколол, получил три вареных картошки, кусок хлеба, и, пока шел к ночлежке, умял две картошки и половину хлеба. А затем кусок хлеба отложил на утро. А то, что осталось- отдал хозяину одежды. И тому сегодня есть было что. А те, кому ничего не досталось- сглотнули слюну и спать легли голодными. Не первый раз такое, и, наверное, не последний.
В мужской комнате освещения не было, кроме одного окошка, за которым уже догорел закат. У женщин горела коптилка, поэтому кусочек пола в мужской комнате через щели вокруг двери освещался. Без света и в карты не сыграешь, поэтому кто улегся на нары и попытался заснуть, а кто еще переговаривался В левом углу рассказывали, как на родине у рассказчика в 1913 году случилась трагедия. Наемные рабочие ночевал в сарае, и ночью сарай загорелся. А дверь оказалась подпертой поленьями, и косцы дружно погорели. Отчего? Местные не хотели наниматься за предложенную цену, но нанялись приезжие. День отработали, а ночью такое случилось-торжество извращенной справедливости.
-А где это было? -кто-то спросил из другого угла.
?-В Пирятинском уезде, а село-вроде бы Майбородовка.
Или похоже как-то.
-Да не было такого села в уезде, хотя пожар такой случился и десятка полтора косцов погорело.
-Ну, может, я и путаю название села. Мне про то рассказали лет семь назад, и фамилии тех. кто поджигал, назвали, но я их тоже не запомнил, не надоть мне они, и имена их, и по-уличному их как кличут.
-Живодеры- явно по-уличному!
-Нет. Живодеры-они под Полтавой жили и по писарским бумагам так звались. потом принялись грабить и убивать, чтобы бумаги с рожей совпали, аж до копеечки!
Вася слушал, слушал и не заметил, как заснул. Возможно, согрелся от народного дыхания. возможно, совпали согревание и недостаток кислорода
И этом сне Вася полулежал на берегу речки в теплом месте, и говорил. Сначала он рассказал о себе в той итерации, которая в горах и Хемчикской котловине жила.
В речке закипела ключом вода, принявшая вид достаточно крепенького человека, если бы он был из мяса и костей. Но он был из воды, поэтому выходило менее страшно.
-Меня звали Василий и я тоже алкоголик. Но напивался я только по субботам, а остальные шесть дней в неделю посвящал семье и работе. Однажды в торговом центре я увидел бесхозную сумку. У нас в крае тогда было несколько террористических актов, подрывали бомбы и на вокзале, и в автобусе и где-то еще поэтому везде и всюду висели плакаты, что если увидите бесхозную сумку или дипломат, то не берите в руки, а вызовите охрану или правоохранителей! Я тоже мог так сделать, но подумал: а если я буду ждать, они быстро не приедут, бомба взорвется и этот паршивый Центр сгорит или даже вообще завалится. А по этажам бегают две моих внучки, их мама и куча народу? И я решил, что возьму эту сумку и через вот эту дверцу вынесу на двор. В армии мне говорили, что взрыв на открытом воздухе менее мощен, чем в помещении. Так что я переложил бутылку пива в левую руку, правой подхватил сумку и пошел, куда задумал, и успел до взрыва выбежать на хозяйственный двор. Потом от меня мало что осталось.
Водяной силуэт сам себе поаплодировал.
-А дальше передо мной предстали три фигуры: Богиня Гуань-Инь, дева-валькирия, а потом добрался и еще один, третий персонаж, о котором сложен и такой стих.
'А наш-то, наш-то - увы, сынок -
А наш-то на ослике - цок да цок -
Навстречу смерти своей.'
Ослик никуда не спешил, поэтому обе дамы успели поскандалить по вопросу, что им делать с Василием, который шесть дней в неделю не пил. Внучки деда любили, потому выпросили у мамы купить какие-то диски с изображениями, привязали к ним ленточки, и деду надели на шею. А на обоих дисках самые разные символы-И той самой Гуань Инь, и руны наших друзей скандинавов, благо в кино вышел сериал про викингов и их богов. Ну, видно, и китайские ремесленники наштамповали амулетик с символами из этого сериала. Ну и, по обыкновению, что-то сделали не так, отчего Гуань Инь и валькирия пытались взять верх грудью, а не апелляциями к законам и порядку или даже к справедливости. А сдаться не хотелось, особенно валькирии, которая представляла ныне не слишком многочисленную паствою веру
Поэтому они толкались бюстами и задавали друг другу вопрос, который я понял как: 'А ты кто такая?' Языков-то я не знаю.
Водяной человек выпустил в знак тоски верх струйку воды и продолжил:
-Тот, который на ослике, выслушал спорящих и навел порядок. Сложил некоторые желания мои, желания Гуань Инь, желания достойной кирии, и вывел среднеарифметическое. Отныне я должен стать водяным в Средней Азии, а реке Жанадарья, для чего мне будут дарованы разные умения.
Я отправился в свое место и развлекался, как мог. Искал сокровища- то есть собирал оброненные когда-то кошелки с золотом, серебром и отдельные монетки. Собирал золотой песок, который в Средней Азии тоже есть. Если ты будешь пытаться помыть песок на берегах и в пустыне, ты только устанешь, будучи человеком. Но как может устать вода? Крупинка за крупинкой, и вот в пещере откладывается злато. И рядом с ним накапливается другое, то есть ценные и редкие предметы, например, оружие. Иногда оно ценно из-за редкости, иногда из-за вставленных в него камней, иногда из-за гравировки. Может, от того и другого. Ценность оружию может принести то, что некогда этот скромный клинок носил легендарный человек, но я это чувствовал только в общем- клинок явно из древних времен. Но это ощущается мной, но не всеми подряд.
Иногда больше можно узнать, прикоснувшись к оружию. Вот это капсюльный пистолет английской работы, произведен Джоном Инглизом в Бирмингеме. Как он попал на берег давно пересохшего арыка-не известно. Ружье фитильное, явно работы кавказских мастеров, потому что такие видел в Дагестане. Ложу не мешало бы восстановить, и своими прежними руками я бы это сделал, но не руками из воды. Сабля иранского типа, как было написано в нашем городском музее, где подобная висела в витрине. Я тогда спрашивал в музее, откуда она, и сотрудница музея Евдокия Михайловна, которой я чинил сливной бачок, покопалась в бумагах и ответила. что это все изъято в имении помещика Мокрохвостова и базируется на его собственный каталог. Ну да, сабля изогнутая, почти что колесом, явно же не меч крестоносцев, тогда пусть себе висит, даже если она египетская. Нож-пчак из Янгиссара. Рукоятка костяная. А что за надпись близ обуха-кто ее знает? Может, это не надпись, а некий родовой узор, дескать, это нож нашего рода, а без нее- трофей. Небольшая булава с каменным навершием. Вроде все неброское, без украшений, но к этому оружию отчего-то тянет. Должно быть я и оно как-то пересекались. Или предки мои с предками его владельцев. Конечно, не мешало бы отреставрировать, но как я это сделаю? Тут хотя бы его сохранить, потому что в сухом песке ржавчина не точит клинок, но портится дерево рукояти. А часть меня-вода портит уже металл. Сплошное терзание души.
Но я не только собирал, я еще и развлекался, ибо и в молодости до женского населения был падок, а тут вообще никакого удержу не стало. Мешал только недостаток женского пола в округе. Человеческие женщины бывают на полях и н улицах, а также вдоль арыков, а в пустыне-не так часто. Не ловить же зайчих или верблюдиц! Я еще так не оголодал. Хотя случались и необычные встречи- огненные пери или песчаные фейри. А также нарын-кызы. Странное имя, происходящее от любимой забавы-поймать женщину и когтями обрывать с нее куски мяса и тут же съедать. На радость перепуганным жителям, это не способ питания, это какой-то мистический обряд и его надо делать раз в сто двадцать три года. Да, да, интересно общаться с существом, которое могло видеть даже Александра Македонского, если бы он в те места забрел. А вот Улугбека она видела и даже напугала. Кто она? Я не знаю, может, оборотень, поскольку она пяток образов принимала, может. дух пустыни, может, проклятие заброшенных мест. Вот ее соблазнять было несложно. Хотя не для всякого, потому что, когда она обнимает мужчину, когти ее раздирают мышцы спины до костей, так что обыкновенных мужчин ей бы и хотелось, но надолго ли хватит мужчины, у которого не спина, а опасные для жизни раны? Поэтому приходилось ей искать сверхъестественных созданий мужского пола. а с этим не так легко. Зато мне от ее когтей вреда не было, и она была довольна, так как надеялась, что станет матерью. Тут ничего не скажу. ибо не знаю, способен ли родиться сын или дочка от двух таких духов?
Это занимало время и усилия, а потом я впал в раздумья: а кто я? Не в смысле дух бывшего Василия, ныне занимающийся ерундой? А по сути? Не являюсь ли я хомяком, который собирает нечто. которое ему не очень нужно? Или даже водяной хомяк. собирающий то. что его природа портит, а он не в силах починить? И что это за посмертие-это награда или наказание: быть ХОМЯКОМ?
А потом пришла другая мысль, явно внушенная всеми ифритами и шайтанами региона. И она такова- для чего я назначен водяным в вечно вододефицитный регион, а ныне вообще чуть ли не засохший? Площадь Арала чуть ли не в пять раз сократилась, озеро разбилось на два, а в западном, как в Мертвом море, вообще ничто жить не может, за исключением отдельных водорослей? Ну, регион и регион, пусть сам теперь вспоминает, чем это он прогневил небеса и богов, что медленно лишается воды, но я-то назначен водяным в место, где воды мало, а завтра не будет вообще? Это снова -награда или кара?
И глаза мои наполняет 'горький свет вопроса: это кара или нет?'
Водяной замолчал. Слева донесся хлопок в ладоши, ибо там сидел третий участник беседы, до того не замеченный, что и он тут.
Небольшая фигурка с телом, как у мальчика лет десяти с небольшим, без одежды, наполовину белый, наполовину красный. Голова и хвост-кошачьи.
- Я-Пикул, дух обогатитель, владыка подземных кладов, шахт и счастья, тот, что в царство Зернебоку души умерших сопровождает. и тоже алкоголик.
Но я не всегда был охмурителем чехов, словаков и силезских поляков.
Однажды, друзья мои, когда алкоголики, то есть мое племя, сидели вместе за бутылкою, на них напал враг; среди ночи они всполошились, снялись с места; во время бегства упал сынок одного участника симпозиума; его нашел кот, вскормил. Через некоторое время они вернулись, расположились на своей хазе; пришел Володя-сантехник, принес весть; он говорит: 'Друзья мои, из зарослей полыни и амброзии выходит какой-то перец, поражает собак; он ходит, переваливаясь, как человек; одолев дворнягу, он сосет кровь из нее'. Тот, чье погоняло было Леголас, говорит: 'Друзья мои, наверное, это мой сынок, что упал, когда мы всполошились и побежали от ицелопов'. Симпозианты сели на велосипеды, у кого они были. то есть Леголас и более никто. Другие сели ему на хвост, но часть села на задницу и дальше не пошла, но те, кто был не настолько перегружен, пришли к логовищу кота, подняли его с лежки, взяли мальчика. Леголас, взяв мальчика, привел его к себе домой; все радовались, стали есть и пить, но сколько юношу не приводили, он не оставался, снова шел к логовищу кота на помойку. Снова его взяли и привели; пришел дед мой из Тик-тока и говорит: 'Юноша, ты - человек; со зверями не водись. Приди, садись на добрых коней, с добрыми джигитами совершай походы! Имя твоего старшего брата Резерпин; твое имя пусть будет Бесапролол; имя тебе дал я, а долгую и славную жизнь пусть даст тебе интернет'.
Был источник, известный под названием 'длинного источника'; у того источника располагались фейри. Вдруг среди баранов произошло смятение; пастух рассердился на передового барана, выступил вперед, увидел, что девы-фейри сплелись крыльями и летают; пастух бросил на них свой плащ, поймал одну из дев-фейри; почувствовав вожделение, он тотчас совокупился с ней. Среди баранов продолжалось смятение; пастух заставил скакать впереди баранов; дева-фейри, ударив крыльями, улетела; она говорит: 'Пастух, как закончится год, приди, возьми у меня свой залог, но на соплеменников ты навлек гибель'. В сердце пастуха пал страх, но из тоски по деве его лицо пожелтело. Когда настало время, снова алкоголики отправились на летние посиделки; пастух снова пришел к тому источнику, снова произошло смятение среди баранов; пастух выступил вперед, увидел - лежит куча, выпускает из себя одну звезду за другой. Пришла дева-фейри, говорит: 'Пастух, приди взять свой залог, но на соплеменников ты навлек погибель'. Пастух, увидя эту кучу, испугался, вернулся назад, положил на пращу камень; им он ее ударил, она увеличилась. Пастух бросил кучу, бежал; бараны пустились вслед за ним.
Между тем в то время вышли на прогулку лучшие и известные из алкоголиков за пивом по скидке, пришли к этому источнику, увидели - лежит что-то чудовищное, ни головы, ни задней части не распознать. Они столпились кругом; один ударил кучу ногой; как он ударил, она увеличилась. Еще несколько джигитов ударили; от каждого удара она увеличивалась. Леголас также сошел с велосипеда, коснулся головы кучи шпорами; куча лопнула, изнутри ее вышел мальчик, с туловищем как у человека, с одним глазом в голове. Леголас взял этого мальчика, завернул его в свой полупокер, говорит: 'Я хочу взять его и получить за него маткапитал'. 'Да будет он твоим', - сказали все и немедленно выпили. Леголас взял мальчика. коего назвали Бартольдом, принес к себе домой. Его вскормили, он вырос, стал гулять, играть с мальчиками, у кого из мальчиков стал грызть нос, у кого ухо. Наконец, все на районе из-за него возмутились, не выдержали, с плачем пожаловались Леголасу; Отец, наложил запрет; он не послушался; наконец Леголас прогнал его из дома. Пришла фейри, его мать, надела сыну на палец перстень: 'Сын, да не воткнется в тебя 'Розочка', да не будет резать твоего тела нож', - сказала она.
Прошло время и пришла весть об этом. Говорила бабка Протасьевна:
'В лживом мире появился один человек; он не давал народу Самары расположиться на отдых близ пивзавода. Недовольным он не дал отрезать у себя и одного волоса ножом-бабочкой; потрясавшим пустыми бутылками от 'Жигулевсккого' он не дал себя ранить; пускавшие ветры дела не сделали. Лешке-Казану он нанес удар; его брат Кар-мен от его руки обессилел; твоего беловолосого отца Леголаса он заставил изрыгать кровь; среди ристалища у его брата Резерпина лопнула желчь, он испустил дух; из остальных мастеров-фураг он кого одолел, кого убил. Семь раз он прогонял всех с их мест, решил наложить на них дань, наложил; он потребовал в день по два баллона неразбавленного, или взамен по две бутылки самогона. У меня в день получалось нагнать самогона по четыре бутылки. Но одну выпивал мой старик, а остальные я продавала и с того мы жили. Если отдать две бутылки ему, одну выпьет мой старик, то как жить с одной бутылки, проданной мною!'
Бесапролол услышал это и пришел к скале, где готовился кебаб для Бартольда, увидел, что Бартольд один лежит, подставив спину под солнце. Он натянул рогатку, вынул из-за пояса одну скобку, пустил ее в печень Бартольда; она не прошла, распрямилась от удара. Он вынул еще скобку, она тоже от удара разогнулась; Бартольд сказал старикам, что там жили и кебаб готовили: 'Мухи этого места нам надоели'. Бесапролол выпустил еще скобку, она даже сломалась; один кусок ее упал перед Бартольдом; Бартольд вскочил, посмотрел, увидел Бесапролола, ударил в ладоши, громко захохотал, говорит старикам: 'К нам снова с какой-то стороны пришла еда!'. Он погнал Бесапролола перед собой, схватил его, заставил лечь его шеей вниз, принес в свое логовище, засунул в голенище своего сапога, говорит: 'Слушайте, старики, ко второму завтраку вы мне этого приготовите, я поем'. Он снова заснул. У Бесапролола был кинжал; он разрезал сапог, вышел изнутри и говорит: 'Скажите, старики, в чем его смерть?'. Они сказали: 'Не знаем; но, кроме глаза, у него нигде мяса нет'. Бесапролол подошел к голове Бартольда, поднял ресницы, посмотрел, увидел, что глаз у него из мяса; он говорит: 'Слушайте, старики, положите нож на очаг, чтобы он раскалился'. Бросили нож на очаг, он раскалился; Бесапролол взял его в руки, воздал хвалу Мухаммеду, чье имя славно, воткнул нож в глаз Бартольда так, что глаз пропал; тот издал такой крик, так зарычал, что отозвались Жигулевские горы и камни на дне Волги
Громким голосом заговорил Бартольд - посмотрим, что он говорил: 'Глаз мой, глаз, единственный мой глаз! Тобой, единственный глаз, я разбивал иш-огузов со светлым глазом, джигит, ты разлучил меня; со сладостной душой да разлучит всемогущий тебя! *Как я терплю боль в глазу сегодня, так пусть никакому джигиту не даст глаза всемогущий бог сегодня!'.30 Снова говорит Бартольд: 'То место, джигит, где ты остаешься, откуда поднимаешься, какое это место? Когда ты заблудишься темной ночью, на кого твоя надежда? В день битвы впереди других в пивной ударяющий, кто ваш витязь? Как имя твоей матери? Как имя твоего беловолосого отца? Для храбрых мужей скрывать от мужа свое имя постыдно; как твое имя, джигит, скажи мне!'. Бесапролол стал говорить Бартольду - посмотрим, что он говорил: 'Место, где я остаюсь, откуда поднимаюсь, - девятый этаж в четырнадцатиэтажном доме; когда я заблужусь пьяным в темную ночь, моя надежда - аллах; в день битвы впереди других ударяющий витязь наш - Лешка-Казан. Спросишь имя моей матери - Василиса; спросишь имя моего отца - Леголас; спросишь мое имя - сын Леголаса Бесапролол'. Бартольд говорит: 'Тогда мы братья, не губи меня'. Бесапролол говорит: 'Негодный, ты заставил плакать моего белобородого отца; ты заставил стонать мою седокудрую мать; ты убил моего брата Резерпина; ты сделал вдовой мою белолицую невестку; ты оставил сиротами ее светлооких младенцев; оставить ли мне тебя? Пока я не обнажу своего туристического топора, не отрублю твоей головы не пролью на землю твоей красной крови, не отомщу за кровь моего брата Резерпина, я тебя не оставлю'
Тут Бартольд снова заговорил: 'Я говорил, что поднимусь и встану со своего места; я говорил, что нарушу договор с остальными держателями палаток по продаже пива; я говорил, что истреблю тех из них, кто вновь появился на свет; я говорил, что хоть раз наемся досыта шашлыка из человеческого мяса; я говорил, что остальные торговцы пивом, собравшись, пойдут на меня; я говорил, что убегу, войду в пещеру, где готовят мне жаркое, я говорил, что буду бороться с жаждой своей и я умру. Со светлым глазом, джигит, ты разлучил меня, со сладостной душой да разлучит всемогущий тебя!'. Бартольд снова заговорил: 'Белобородых стариков я много заставлял плакать; должно быть, их белые бороды, их проклятие навлекли беду на тебя, мой глаз! Седокудрых старух я много заставлял плакать; должно быть, слезы их глаз навлекли беду на тебя, мой глаз! Я съел много джигитов с потемневшей кожей в виде шаурмы или донер-кебаба; должно быть, их удаль навлекла беду на тебя, мой глаз! Я съел много девочек с ручками, окрашенными хной; в пирожках, должно быть, обнимавшие их навлекли беду на тебя, мой глаз! Как я терплю боль в глазу сегодня, так всемогущий бог пусть не даст ни одному джигиту глаза сегодня! Глаз мой, глаз мой единственный, глаз!'. Бесапролол разгневался, встал со своего места, заставил Бартольда опуститься на колени, как верблюда, отрубил ему голову его собственным топором,
Пришел дед из Тиктока, заиграл радостную песнь, рассказал, что сталось с мужами-борцами, дал благословение Бесапрололу:
-Когда ты будешь подниматься на черную гору, пусть (бог) даст тебе подняться, пусть даст переправиться через обагренные кровью реки, сказал он. Мужественно ты отомстил за кровь своего брата, избавил от ига остальных собутыльников, да сделает всемогущий бог белым твой лик.
Так сказал он.
А Дмитрий Васильевич проснулся, увидел, что еще полшестого, но спать и видеть что-то подобное еще совсем не хотелось. И так охренеть можно, посмотрев такое.
----------------
Глава третья. Синий понедельник.
В те времена, конечно, так еще не говорили, но состояние это было многим знакомо, только называли его-по-разному. у кого на что фантазии хватало. И писатели чеканными формулировками про это отнюдь не фонтанировали, почему-то предпочитали дело-слову.
На работе же Дмитрий Васильевич вызывал двойственные чувства.
С одной стороны, был он бледен и помят, а также пил холодную воду, что было весьма похоже на тот самый синдром. Но от него перегаром не пахло-вот совсем нет!
И с другой стороны- никто в редакции не видел, чтобы Дмитрий Васильевич пил больше, чем сто грамм, даже на фронте. А мог и вообще не выпить ни капли и заявить, что не хочет, вот и все. В столь странном поведении его была виновата любимая супруга, некогда поставившая ультиматум мужу, что или она, или алкоголь. Тогда у Дмитрия Васильевича был сложный период, совпавший (случайно)с временами Николая Ивановича, когда он ощутил, что недостаточно востребован. не справляется, не продвигается, затирается и прочее, оттого начал заглядывать в рюмку почаще. Супруга заметила это и приняла меры, а Дмитрий Васильевич ее сильно любил, и сильнее сорокаградусной, оттого и отказался от алкоголя. Нельзя сказать, что он с тех пор вообще ни капли не пил, но, по меркам СП СССР, можно было даже сказать, что не пил.
'-Встретил я Саянова
Трезвого, не пьяного.
-Саянова? Трезвого? Не пьяного?
-Ну, значит, не Саянова'.
А так на год выходило с бутылку и то большую часть в гостях или на работе, по случаю праздников. Дома-то мог и на свой день рождения ни капли не выпить. Но, с другой стороны, ведь он уже сильно не молод и даже близок к пенсии? Так что приболеть совершенно не грех почтенному старцу, хе-хе.
Главный, увидев его, сказал лишь:
-Может, тебе домой лучше пойти?
-Нет, я ведь не болен, спал плохо, оттого не в своей тарелке. Ничего, займусь бумагами, и все пройдет, пока я работаю.
-А про рукопись студента что скажешь. Васильевич?
-Я ее одолел наполовину, дальше надо со специалистом посоветоваться, насколько опус недостоверен.
-А без специалиста, по понятному фрагменту берестяной грамоты?
- Молодость напоминает. Была у меня тогда неприятная история. Я при обстреле нанюхался горелой взрывчатки, оттого нюх дня на три отказал начисто. Вот тогда и наелся испорченных копченостей и долго отдавал дань монголо-татарам. Работай у меня нос, я бы протухание учуял. Вот и сейчас ощущаю подвох с этой книгой, хотя внешне вроде бы ничего, как с тем куском в девятнадцатом году.
-Даже так? Ну ладно, не буду тебя подгонять, но постарайся побыстрее. А то еще захочешь на пенсию уйти, и оставишь меня с этим опусом и не пришедшим в меридиан Алешиным. Хоть самому читать его начинай!
Главный ушел и оставил Дмитрия Васильевича наедине с мыслями и переживаниями. И тот начал переживать свой сон заново. До этого его провидение настолько сложными снами не терзало. Часть снов, конечно, была о том, что могло быть или сбыться, но это не терзало, если он после разрыва с девушкой видел сон о том, что она с ним помирилась. Как бы та же реальность с небольшими изменениями. Еще припоминаются несколько снов, которые были настолько непонятными. что даже запомнить их никак не выходило.
Но большинство их касалось либо уже прошедшего, либо ожидающегося вскорости.
Вообще около тридцатого года приснился ему странный сон, что Дмитрий Васильевич был в нем охотничьей собакой и нес хозяину подстреленную тем утку, отчего во рту был вкус крови и птичьих перьев. Сон поставил в тупик и хорошо запомнился, оттого Дмитрий Васильевич даже не поленился поспрашивать и почитать сонники, к чему бы это снится. Найденные им снотолкования сначала вообще ничего про такое не говорили, сообщая лишь то, что большая собака-к большой удаче, а французская болонка- к поездке во Францию и тому подобную ерунду
Потом появилась расшифровка, что это знак того, что преступления человека, видевшего сон, очень велики и кара его за это ждет тоже немаленькая. Это не забылось, но не сбылось.
Но вот такой многоплановый и разнообразный сон, как минувшей ночью. Даже как его анализировать, с чего начинать: с несчастного водяного в песках Каракумов или с пьяницы Васи где-то в Хакасии?
Или это какой-то литературный сон-начитался он разных книг и в итоге они сплелись в сложный узор во сне читателя? Пара фрагментов подаются расшифровке, это явно 'Слово Арата' о происходящем в Танну-Туве, а также 'Книга Моего деда Коркута'-это про историю с кучей и одноглазым Бартольдом, и то, и другое он читал. Неужели они сплавились воедино и породили сон? Может, и про водяного это тоже чья-то книга, только пока не понять, чья она?
И некоторые вещи тоже надо прояснять. Вот во сне Васи из Дырявинска мелькнул термин 'компьютер', когда он суетных женщин бичевал за то, что от быта их освобождают, а что взамен-а бесполезное времяпровождение. Дмитрий Васильевич прошелся по кабинетам, пообщался с молодыми и много (как бы) знающими и нашел ответ, что слово 'Компьютер' с английского языка можно перевести ка счетное устройство. Они бывают механическими (вроде известного арифмометра), электрическими (Дмитрий Васильевич видел их на флоте в системах управления огнем береговых батарей и кораблей). Сейчас появились и электронные, у нас их называют ЭВМ. Нельзя сказать, что неизвестное никому название, но и не на слуху у каждого.
Резерпин-это название лекарства, правда, им больше психиатры пользуются. Возможно, бесапролол-это такое же лекарство, только менее известное или его аналог от другого производителя из другой страны. И есть подозрения, что речь идет о будущем, особенно в рассказе, как Василий -второй по счету стал водяным. Тут про это говорят два указания Первое-что Аральское море высыхает и даже близко к исчезновению. Сейчас этого нет, хотя некоторое снижение уровня Аральского моря уже происходит. Но, правда, часть ученых давно считала Арал ошибкой природы и даже были проекты искусственного понижения его уровня для хозяйственного использования осушенной территории. То есть это не сейчас, а когда-то в будущем. И второе- рассказ о подрыве бомбы в торговом центре, при котором Василий погиб и после стал водяным. Дмитрий Васильевич слышал о взрывах как отдельных людей, так и каких-то помещений, вроде отелей, кинотеатров и соборов, но они были нацелены на какие-то группы людей, а не 'На кого бог пошлет'.
При подрыве кинотеатра, где немецким захватчикам показывали кино - невинные жертвы в зале не просматриваются, при взрыве в Софии собора целью были царь и премьер, а также представители болгарской элиты, пришедшие на отпевание генерала, то есть по мысли покушавшихся, невинных жертв там не должно быть, разве что случайно, а тут подрыв бомбы в огромном магазине. Да там только затоптанных в панике будет тьма! Как-то не свойственно такое для его времени- немотивированный террор! Наверное, это тоже будущее.
Тогда как он узнал об этом? Или сработали мозги, во сне доведшие до логического конца то. что было. но в самом зародыше? Он, конечно, фантастику не писал, но был в курсе, что Жюль Верн, книги которого юный Митя читал в гимназии, далеко не все придумал с нуля, а просто развил и продолжил уже имевшееся. Подводные лодки во времена написания книги были способны проплыть под водой несколько миль или даже пару десятков миль, но развивались, развивались, и теперь уже есть атомные подводные лодки, способные пересечь океан, не всплывая, то есть не хуже Жюль Верновского 'Наутилуса'.
В истории с компьютером не связаны воедино только две вещи- тождество 'Компьютера' и ЭВМ как понятий и то, что женщины мира Василия могут как-то играть с его помощью. Ну, раз термин 'Компьютер' появился в 1897 году, то кто Дмитрию Василевичу мешал на него наткнуться? Может, и натыкался, но не запомнил, а способность играть с ним- ну тоже не так чтобы и гениальная догадка. Включает домохозяйка телевизор, и ЭВМ показывает ей ряд картинок, чтобы она угадала, какие художники написали эти пейзажи. Возможно, это можно делать даже сейчас. В будущем- возможно, и больше.
Такой же терроризм-для этого не хватает, чтобы соединились уже имеющиеся части в одно явление. Всепоглощающая ненависть-ее носителей он видел не одного.
Мощная бомба малых размеров и с временным механизмом подрыва- тоже возможно. На Гитлера в 44м году покушались бомбой размером в портфель, которая взорвалась после того, как граф Штауффенберг убыл из немецкой Ставки. Так что это возможно, а если это происходило в будущем, то взрывчатка такой мощности и химический взрыватель замедленного действия тоже перестанут быть редкостью.
Остается только несколько слов вроде 'шаурмы', но снова: вдруг он их знает, но не знает, что знает? А нужно ли это? Ну, окажется шаурма -пирожком с мясом или лепешкой вроде лаваша, в которую мясо завернули- какая ему разница?
Он еще долго себя успокаивал, и некоторого
успокоения добился, отчего смог поработать над рукописями, а не прикрываться болезненным состоянием. После обеда позвонил знакомому военкому и получил от того телефон служившего в УРах человека, ныне находящегося в отставке. Дмитрий Васильевич решил до конца прочитать вечером текст, а потом уже звонить бывшему пулеметчику, чтобы десять раз не дергать человека всплывшими сложностями.
С работы он отпросился пораньше, пришел домой и обнаружил записку, что супруга сегодня пошла к старшему сыну, следить за внуком Егорушкой, пока родители на дне рождения. Поскольку вернутся они поздно, она не будет испытывать судьбу ночным путешествием, а переночует там, и с утра пойдет на работу, не заходя домой. Далее Дмитрию Васильевичу были даны ценные указания, что есть сегодня, а что на завтрак, а также поцелуй.
Ну, раз ее вечером не будет, то вот он и займется работой. И Дмитрий Васильевич за два часа почел хвост рукописи. Ощущение съеденной тухлятины от дальнейшего чтения только усилилось.
Герои книги деловито воспользовались дотом. Через короткое время мимо дота стала двигаться немецкая танковая дивизия, и по ее колонне они поработали, кого смогли. того подбили, кого не побили-напугали. Далее на сцену выступил некий немецкий майор с резервным батальоном, который должен был взять эту занозу при поддержке то. авиации, то артиллерии, но не взял и истощил свои силы. Тогда немцы задумали фокус-изобразили подход Красной Армии с востока- постреляла артиллерия, немцы из штурмовавшего батальона отошли за реку, а с востока прибыли три Т-26 с десантом, завязавшие вялую перестрелку с немцами. Гарнизон дота радовался, а вскоре подошел командир Красной Армии, выслушавший рапорт сержанта и приказавший сдать оружие. Герои книги с недоумением его сдали, и вот тут-то и выяснилось, что их обманули, это не свои, а переодетые немцы. Дальше пошла совершенная лабуда, и в итоге герои из лагеря военнопленных сбежали. Пошли на восток и вышли снова к тому самому доту. Немцы тем все оставили как есть, только держали небольшой караул, который ощутил себя на курорте, потерял бдительность и потому был перебит. Герои радостно ощутили себя на знакомом месте. а тут мимо дота тащилась очередная немецкая колонна. По ней они решили и вдарить, пока есть еще чем. Первой жертвой должна была стать легковушка, что ехала, то обгоняя колонну, а то отстающая. На нее и навели пушку дота, справедливо сочтя, что легковушками пользуется обычно начальство. В машине же ехала группа немецких пропагандистов и среди них тот самый командир батальона, неудачно штурмовавший дот, ныне же после ранения занявшийся менее опасным делом. Он тоже узнал дот, и место. Потом увидел вспышку выстрела орудия, и так круг замкнулся.
Дмитрий Васильевич перевернул последнюю страницу, прочел про то, что немец помер еще до попадания снаряда в машину, еще раз порадовался, что эту лабуду уже больше читать не нужно, и глянул на часы. Восемь вечера. Время еще не позднее, можно позвонить этому вот специалисту. По рассказу военкома, того звали Иваном Ивановичем, он ушел в отставку в звании полковника, служить начал еще с 1932 года в пулеметном батальоне Украинского Военного округа. Поскольку речь в книге шла о доте старой границы, то рассказать он мог все со знанием дела.
Телефон в квартире стоял в прихожей, так что Дмитрий Васильевич подготовился-быстро выписал основные детали описания дота, чтобы долго не рыться в рукописи. Опус тоже положил поближе, принес для себя стул и приступил к переговорам.
Трубку взял кто-то из младших членов семьи полковника, выслушал и сказал, что сейчас позовет.