Аннотация: Статья для конференции в Каменце-Подольском 27 ноября сего года.
В статье рассмотрено влияние репрессий 1937-38 гг. на боеспособность РККА сквозь призму деятельности артиллерийских складов по сбережению, ремонту и подачи боеприпасов к войскам в мирное время. Выявлены многочисленные системные нарушения, отрицательно влияющие на боеспособность войск и наносящие значительный материальный ущерб. Сделана попытка объяснить нарушения особенностями психологии работников складов. Выявлен факт отрицательного влияния беспорядка на складе No 72 на поставки вооружения в республиканскую Испанию.
Рассекречивание в середине 1990-х гг. следственных дел репрессированных граждан открыло новый этап в отечественной историографии. Вот уже более четверти века эти материалы служат ценным источником для исследователей советского периода в истории Украины. С 2014 г. архивные отделы при областных УСБУ упростили доступ к делам репрессированных, что вызвало общественный резонанс - активное использование этих материалов отмечается в политической и журналистской среде, в сообществах краеведов, генеалогов, реконструкторов и т.д. Значительно расширился спектр научных интересов ученых, в том числе и зарубежных, обращающихся к данным делам. Помимо традиционного направления - изучения политико-правовых аспектов сталинских репрессий, они стают источниковой базой военно-исторических, социологических, культурологических и психологических исследований.
Постановка проблемы. Значительное количество военно-исторических исследований, охватывающих конец 1930-х гг., носят общий характер и как бы подтверждают тезис, известный еще со времен ХХ съезда КПСС: "Репрессии среди командного состава РККА в 1930-х гг. подорвали боеспособность страны и привели к трагическим последствиям в начальном периоде войны с Германией". Местные же материалы используются, как правило, в виде иллюстраций для описания общих тенденций, а достаточно интересным фактам часто не уделяется должного внимания.
Объектом исследования выбран ряд артиллерийских складов, функционировавших в Харьковском военном округе (далее − ХВО) в конце 1930-х гг., предмет исследования - взаимосвязь между репрессиями среди личного состава ХВО и проблемами в работе артскладов. Научная новизна данного исследования заключается в том, что авторами впервые сделана попытка определить степень влияния репрессий военнослужащих на эффективность функционирования артиллерийских складов.
Следственные дела НКВД 1920-1950-х гг. аккумулируются в архивах УСБУ по географическому принципу - месту первичного заключения репрессированного после ареста, обычно это центральные тюрьмы областного центра. В ходе исследования использовались материалы следственных дел НКВД на военнослужащих артиллерийских складов No 27, 29, 72 ХВО. Использование этого источника позволяет расширить источниковедческую базу исследования, добавить дополнительные штрихи к описанию влияния репрессий на боеспособность армии, и осветить достаточно специфическую для Украины проблему безопасности соседства складов с боеприпасами и населения.
Анализ последних исследований и публикаций. Хотя тема репрессий в научной литературе освещена широко, как в целом, так и по различным категориям населения и военнослужащих, но в ходе активного поиска не было выявлено исследований и публикаций, в которых рассматривались бы специфика функционирования артиллерийских складов в период сталинских репрессий.
Цель работы - определить основные проблемы, мешавшие нормальному функционированию артиллерийских складов в предвоенное время.
Исходя из поставленной цели работы вытекают следующие задачи:
- выяснить, соответствовало количество боезапасов на артскладах установленным нормам;
- проанализировать условия хранения боезапасов и выяснить причины их порчи;
- изучить принципы ведения учета наличия и движения боеприпасов;
- охарактеризовать мероприятия по соблюдению правил пожарной безопасности и предотвращению взрыва боекомплектов;
- проверить гипотезу о вероятном хранении на складах химических боеприпасов.
Изложение основного материала. Чтобы успешно воевать, войска должны быть снабжены артиллерией, а она - боеприпасами. Перед разделением Украинского Военного округа в 1935 г. он имел 20 стрелковых дивизий в составе 6 стрелковых корпусов. В случае мобилизации дополнительно к ним должны были развернуты еще 19.
Принятая новая концепция предусматривала формирования округов, меньших по масштабу, но с образованием "направлений". В каждое направление входил приграничный округ ("лобовой") и два "тыловых" округа.
Последнее название условно. "Тыловые" округа являлись базой "лобовому", снабжая его мобилизационными ресурсами. При разделе УВО в Харьковский ВО вошли 7 из 20 стрелковых дивизий.
На направлении Киев-Харьков оказались три стрелковых дивизии из семи, корпусной артполк, но при этом четыре артсклада − Кременчугский, Нежинский, Полтавский, Балаклейский и мощная промышленность Харькова.
Поскольку боевые действия могут начаться с первых дней мобилизации, а переход промышленности на производства военной продукции может затянуться на несколько месяцев, то имеемые и формируемые дивизии надо снабдить боеприпасами на первый период военных действий. Рассмотрим расчет потребности в боеприпасах полевой артиллерии.
"Исчисление таких норм производилось по дням напряженного боя (далее ДНБ). В первый период, продолжительностью 4 месяца, предполагалось обеспечивать действующие войска главным образом за счет накопления в мирное время запасов, имея в виду, что промышленные поставки в этот период будут незначительными. На первый период полагалось 22 ДНБ".
Действующими тогда нормативами 1933 г. расход выстрелов на день напряженного боя на первый месяц боев должен составлять: на 45-мм пушку - 60, на полковую пушку −100, на дивизионную - 112, на 122-мм гаубицу − 55, 152-мм гаубицу − 75, на 107-мм корпусную пушку - 50. Со временем нормы расхода повышались.
Тогда перед округом оказывается задача иметь только для себя и только на 7 СД на четыре месяца − 166 520 45-мм выстрелов, 277 200 полковых выстрелов, 344 960 дивизионных выстрелов, 101 640 122-мм гаубичных выстрелов и 138 600 152-мм гаубичных выстрелов. Вес только дивизионных выстрелов без тары составит около 3 450 тонн, то есть 215 вагонов. С учетом хранения БК для части соединений Киевского округа − еще больше.
Еще в дореволюционный период в Полтаве и Кременчуге были организованы артиллерийские склады, площадь которых уже не соответствовала выдвигаемым требованиям. Расширение площади происходило в Кременчуге приблизительно с 1930 г., когда были закрыты близлежащие кладбища, и территория их передана артскладу. С Полтавским складом было куда сложнее, потому что он еще с 1920 г. не имел перспектив расширения, отчего предполагалось его вообще убрать из города. Но пришлось строить новые хранилища все на том же участке (Доповiднi записки..., 1920, арк. 43).
Результат по Кременчугскому складу No 27 описан так:
"Выделенные боеприпасы хранятся вопреки приказу No 616/129 c большой перегрузкой, по приказу высота штабеля не должна превышать шести рядов, а в действительности хранится от девяти до двенадцати рядов. Проходы между штабелями для осмотра должны быть не менее 0.75 мтр, рабочие проходы 1.25 мтр. в действительности расстояние в этих проходах в большинстве хранилищ нарушены, что создает затруднения в работе. Причина такой скученности − отсутствие наличия хранилищ.
Поступающее имущество в складе располагалось там, где оказывалось свободное место, и в результате не соблюдалось размещение боеприпасов по образцам, калибрам и видам" (Следственное дело Фостий Ф. Д., 1938, л. 25).
Та же ситуация сложилась на Полтавском складе No 72, где одно из хранилищ было загружено авиабомбами. Согласно инструкции, другие хранилища должны размещаться не ближе, чем в 150-200 метрах от него. Фактически они находятся в 15-20 метрах.
Таким образом, уже существовала серьезная перегрузка двух из четырех складов округа. Кроме того, следует отметить, что на тот момент действовал штат стрелковой дивизии 1935 г., который еще не был выполнен полностью из-за отсутствия или недостатка нужных орудий (37-мм зенитные орудия, 76-мм пушка СПК, 82-мм минометы). Даже выполнение принятых штатов в недалеком будущем снова несло дополнительную перегрузку складов.
"Пороховая площадка, где хранятся пороха, после разделки загружена накоплением пороха до 12 вагонов. Ввиду отсутствия навеса порох лежит под открытым небом. На сегодняшний день пороховая площадка разгружена и порох отправлен".
"Особенно плохо размещена основная масса взрывателей, которая размещена в сарае с железной крышей без потолка, где температура резко изменяется от 20 до 40 выше нуля в данное время. Эти взрыватели и ряд других комплектов завезены в это помещение, вследствие выделения хранилищ для складов ВВС, в которых хранились свободные элементы выстрелов.
Обращает на себя особое внимание хранение под открытом воздухе и частично под навесом, буквально без крыши, пироксилинового пороха, оставшегося от разделки в количестве семь вагонов исключительно по причине отсутствия помещений" (Следственное дело Фостий Ф. Д., 1938, л. 25).
То, что в перегруженном хранилище возрастают многие риски, понятно даже неспециалисту. Кроме того, "Пороховая площадка располагается на расстоянии в 12-15 м от ж. д. ветки и от проходящего паровоза по ней свободно может попасть на площадку искра и вызвать пожар на ней" (Следственное дело Фостий Ф. Д., 1938, л. 25).
"...Приблизительный подсчет расходов, связанных с переремонтом выпущенных врагами боеприпасов только лишь из числа находящихся в наличии одного склада No 27 за период их вражеской работы с 1934 по 1 июня 1937 г. 800 000 руб. и примерно на такую же сумму расходов на переремонт боеприпасов, выпущенных той же мастерской склада за тот же период с 1934 по 1937 г. (первая половина), но отправленных складом No 27 в в/ч и военные склады НКО, а всего примерно на сумму 1 500 000 рублей" (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 92).
Что касается цены "переремонта" − на то момент 76-мм полковые выстрелы стоили от 97,27 рублей за штуку до 173,83 руб., 76-мм дивизионные от 88,53 руб. до 164,33 руб., 122-мм гаубичные 196,58 − 245,66 руб., 152-мм гаубичные обр.09/30 года − 276,54-472 руб. за штуку. То есть полтора миллиона рублей равнозначны 15000 выстрелам к полковой пушке. Это месячный расход полковых пушек двух стрелковых дивизий.
"...а.) принял вредительски изготовленные 107-мм заряды к пушке образца 10/30 года в количестве 5 983 штуки − все без тесьмы на крышке обтюратора и выделил все эти заряды в мобзапасы склада.
Новые, заводского снаряжения 1933-34 года 122-мм снаряды перевозил из хранилища No 4 в хранилище No 9 во время дождя, чем достиг их большого оржавления, о чем скрывал до 1937 года, когда при проверке качества и количества боеприпасов этот факт был обнаружен. Эти гранаты были выделены в мобзапас склада, но фактически они без ремонта для стрельбы не годились" (Следственное дело Амчеславского А. А., 1938, л. 71).
В качестве пояснения: без тесьмы на крышке изменение заряда выстрела возможно, но за время втрое большее, чем нормативное. Ржавые снаряды, лежащие три года в хранилище, комментариев не требуют.
Выписки из акта проверки:
"76-мм патроны к полевой пушке обр. 02 года собраны мастерской склада и приняты отделом хранения также вредительски.
А) перекос патронов до 30 % (не проходят в поверочную камору)...76 мм шрапнель к пушке обp.02 и 02/30г, складская 2 партия, 1936 года − оказались с окислением гильзы местах подкладок 65 %
Не заходит в поверочную камору 14 % ...76-мм шрапнели к пушкам обр.1902 и 02/30 года складская 3 партия 1936 года:
1. Окисление гильз 57 %
2. Не заходит в поверочную камеру 9 %.
3. Ржавое очко 11 %
4. Ржавая гайка втулки 15 %
...76-мм шрапнели к пушкам обр.1902 и 02-30 года складская 11 партия 1936 года....
2. Окисление гильз 47 %
3. Не заходит в поверочную камеру 9 %.
Гранаты к пушке полковой системы обр. 1927 года сборки мастерской-май 1937 года имеется 26 % не входящих в камору" (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 99).
То есть в среднем десятая часть выстрелов собрана с нарушением геометрии его, а окисление гильз и ржавление - это показатель некачественной сборки и хранения. Это не единственные указанные дефекты, аналогичных случаев обнаруживалось достаточно много, что в итоге могло привести к трагическим последствиям.
Так, невхождение в поверочную камеру обозначает несоответствие геометрии снаряда образцу. Если стрелять им из орудия, то возможен разрыв его ствола с гибелью расчета. Французская артиллерия от этого потеряла в ПМВ до шести тысяч орудий − снаряды выпуска 1915 г. были больше диаметром, чем нужно. Кроме прямых потерь от разрыва орудия, это порождает панические настроения у артиллеристов
Регулярно упоминаемая ржавчина на резьбе в очке под взрыватель или дистанционную трубку подлежит обязательной очистке. Если хранить выстрелы с нарушениями, то очистку одного и того же снаряда нужно делать несколько раз. Потребуются новые расходы на это.
Следует отметить, что обычно осмотр крупных партий чего-либо производится выборочным осмотром их небольшой части. Если недостатки в осмотренной партии невелики, то принимается всё. Во время одного из осмотров 1931 г. на Балаклейском складе No 29 в 76-мм шрапнелях к полковым пушкам обнаружено стекло и песок вместо пороха. Склад ожидал пересмотр и исправление 178 656 выстрелов, выпущенных в указанное время (Следственное дело Попова И. М., 1937, л. 18-19).
Итого выявлена массовая порча тысяч выстрелов вследствие некачественного ремонта и хранения.
На большинстве складов отмечается отсутствие должного учета и контроля за наличием и сбережением, а также пересылками боеприпасов, среди которых можно выделить следующее.
1. Многочисленные засылки и недосылки. Так, артсклад No 27 отправил в часть 540 взрывателей РГ-6, которая их не заказывала (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 100).
Всего в год происходило 20-26 случаев засылки и недосылки имущества по вине склада No 27. Одна из партий боеприпасов (вагон) отправлена складом No 72 вместо Днепропетровска в Мариуполь. Это - дополнительные транспортные расходы на перевозку туда, и новые расходы на возврат. С засылкой и недосылкой случались и более сложные вещи. Например, засылались 45-мм учебные бронебойные снаряды (4) вместо 45-мм боевых осколочных (2) (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 116).
Поскольку четыре засланных выстрела - это неполный ящик их, а по одному снаряды не отправляли, то возникает мысль: а не хранились ли в одном ящике два разных типа выстрелов, да еще и один боевой, а один учебный, что вновь заставляет думать о порядке или отсутствии его.
2. Для ликвидации беспорядка в хранении на складе No 27 за 1937 г. проведены ЧЕТЫРЕ (выделено авт.) полных пересмотра всех хранящихся на нем изделий (не менее миллиона штук − С. С., В. С.). В результате удалось в основном восстановить контроль над оборотом боеприпасов, но остались "белые пятна", вроде отсутствующих 14 000 противогазов. При этом 20 вагонов боеприпасов были списаны, как отсутствующие вообще (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 90). Были и находки: "Дистанционные трубки 5 партии карт. No 242 числятся в хранилище и налицо 1 408, а в оперотделе совершенно не проведено и документа не нашли" (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 100).
3. Таким образом, зачастую артсклады превращались в объект, где бесследно исчезают тысячи единиц хранения, серьезно ослабляя боеспособность армии. Для сравнения: 20 вагонов боеприпасов - это 20 процентов запасов Архангельского Военного Округа на 1941 год (98 вагонов).
Та же ситуация сложилась и на Полтавском складе No 72, где бесследно исчезли 4 000 патронов ТТ, но находятся нигде не числящиеся пулеметы Максима.
Разрывы между хранилищами делаются для снижения риска детонации в соседних хранилищах. Если же в хранилище заложено в полтора-два раза больше боеприпасов, чем по плану, то рассчитывать на безопасность других хранилищ при его взрыве излишне оптимистично.
На полтавском складе No 72 имелось 17 хранилищ имущества. Разрывы между ними 30-40 метров (что тоже выходит за рамки безопасного), но были и вдвое меньше. На 8 из них громоотводов не было (вернее, их монтаж начался в 1930 г., но не был доведен до конца). На четырех хранилищах громоотводы ранее были, но в 1935 г. громоотводы этой системы были демонтированы и подлежали замене другой системой. Но к началу 1937 г. ни старые, ни новые на хранилищах не стояли.
Таким образом, 12 из 17 хранилищ системы защиты от молний не имели много лет.
Другие опасные моменты в существующем хранении:
1. Отсутствие физико-химического контроля за состоянием порохов. Они должны контролироваться лабораторно, при отклонениях опр. величины освежаться, заменяться и производиться иные действия по борьбе с порчей. На складах No 27 и 72 лаб. контроль длительное время был заброшен и образцы пороха не отправлялись на химический анализ. Якобы приказ об этом дал сам Якир.
2. На складах хранилось много порохов и прочего имущества выделки военного времени, когда качество производства снижалось. С тех пор прошло более 20 лет, что не пошло порохам на пользу само по себе, а отсутствие контроля за их физико-химическими свойствами − еще более.
3. Склонность складских работников использовать пороха, запрещенные к применению из-за каких-то дефектов, несмотря на прямое запрещение. Склад No 27 использовал американский порох СП более чем в 20 тысячах выстрелов. И опасные в применении пороха в выстрелах были заложены в мобилизационный запас. То же наблюдалось на складе No 27 с выстрелами к 37-мм пушкам, снаряженными опасным порохом, который ранее потребовали вообще уничтожить (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 100).
4. Нарушение правил хранения в виде смешения имуществ разных категорий хранения. Те самые выстрелы к 37-мм пушкам (4 или 5 категория хранения имущества) хранились вместе с годными выстрелами 1 и 2 категории к другим орудиям) (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 100). В случае взрыва и пожара их могли загореться и взорваться более мощные и полноценные снаряды.
Подобная ситуация сложилась и на складе No 72 с такими же опасными при хранении 37-мм выстрелами к пушкам Маклена.
5. Существование хранилищ химических боеприпасов в немаленьких городах вблизи от населения их.
Все это могло дать пожары и взрывы больших количеств боеприпасов. И такое случалось, не только в Бресте, Казани, будущем Чапаевске, но и в практике указанных складов. В 1925 г. на складе в Кременчуге случился пожар порохохранилища (Следственное дело Амчеславского А. А., 1938, л. 71-78). По неподтвержденным данным, горели ленточные пороха к морским орудиям.
Отдельно следует остановиться на хранении на складах, находящихся в жилой застройке, боеприпасов с БОВ. Напомним, что склад No 72 еще в 1920 г. не может расширяться из-за близкой жилой застройки. Склад No 27 в Кременчуге граничил с территорией городской больницы.
К сожалению, из-за ранее имевшего место режима секретности, сведения о химическом оружии на складах весьма отрывочны.
Полтавский склад No 72.
В 1920 г. там имелось 266 77-мм германских химических шрапнелей и 7 химических гранат к таким пушкам. Скорее всего, эти боеприпасы были оставлены уходящей с Украины немецкой армией в 1918 г. (Доповiднi записки..., 1920, арк. 17).
В конце 1920 г., после ликвидации Врангелевского фронта, от Полтавского склада потребовалось освободить складские помещения для приема трофейных химических боеприпасов. Поскольку это сделать не удалось, указание переадресовали Селещанскому артскладу - освободить восемь бараков для приема химических боеприпасов из Крыма (Доповiднi записки..., 1920, арк. 43).
В делах арестованных сотрудников склада No 72 указано, что одно из хранилищ в настоящее время используется под химические боеприпасы. Нахождение его в городе арестованный посчитал одним из проявлений заговора из-за опасности для жителей.
Кременчугский склад No 27
Имеются показания обвиняемого Галайды о том, что интендант 3 ранга Белов со своим сотрудником выкопал зарытые в землю 8 кг химические авиабомбы с течью ОВ (они так утилизировались) и взял пробы вещества с целью передачи по шпионской линии. ОВ в авиабомбе обозначалось, как Рецепт-6 (ни Белов, ни Галайда не знали, что это такое). Сам эпизод вызывает ряд сомнений, что протекал именно так. Скорее всего, он был придуман для обвинения Белова (Следственное дело Галайды П. Е., 1938, Л.100).
Но о существовании 8 кг авиабомб с веществом Р-6 смотритель хранилища Галайда мог знать. Шифром Р-6 в РККА обозначался иприт. То есть при взрыве на складе других хранилищ, целые или поврежденные бомбы с этим ОВ могли быть заброшены в жилую застройку или стать объектом внимания граждан с фатальными последствиями.
Пример этому имелся. В 1918 г. при наступлении немцев был подорван артиллерийский склад в с. Карловка Полтавской губернии. При его уборке в 1920 году собрано 21 132 негодных боеприпаса (Доповiднi записки..., 1920, арк. 55). Но даже негодный к стрельбе боеприпас может убить работающего с ним. В той же Карловке один человек подорвался в 1927 г., разбирая не убранный ранее боеприпас для получения цветных металлов. Ему оторвало обе руки и выбило один глаз. В случае стойкого ОВ опасен даже случайный контакт человека с корпусом или осколком его.
Балаклейский склад No 29
Имеются лишь данные о ремонте химических боеприпасов, заимствованные из дела Попова. Согласно ним, проведен ремонт 40 316 единиц (Следственное дело Попова И. М., 1937, л. 22, 26), чем план выполнен на 145,28 %, кроме того, проведено патронирование химснарядов в количестве 900 штук (Следственное дело Попова И. М., 1937, л. 22, 27). Определить вид и характеристики данных снарядов или боеприпасов из документов невозможно.
Касаемо вопроса о боеспособности частей РККА, базировавшихся на территории УССР можно отметить такие моменты. В результате особенностей деятельности артскладов No 27 и 72, округом утрачено или требует восстановления либо замены:
- Противогазов 14 000 штук (практически все противогазы на дивизию военного времени)
Артиллерии − подвергнуто порче:
- 114-мм гаубиц − 36 (3 дивизионных комплекта)
- 37-мм пушек − 36
- 45-мм пушек − 72 (комплект на 4 стрелковых дивизии)
- Зарядных ящиков − 202 хода (Следственное дело Михайлова Г. И., 1937, л. 45, 60).
Утраты и повреждения артвыстрелов:
- 107-мм выстрелы без тесьмы на обтюраторе − 5 983 шт. (месячный расход на 30 таких орудий) (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 99).
- 76-мм боеприпасы, принятые от мастерской, руководимой Трахтенбергом − около 500 тысяч штук, из них около 200 000 непригодных (4 месячный запас 76 мм выстрелов для округа составлял 622 тысячи штук. Расход же 76-мм выстрелов за 3 месяца боев на Халхин-Голе составил 243 тыс. штук) (Следственное дело Амчеславского А. А., 1938, л. 71).
- 76-мм полковые выстрелы с опасным порохом С.П. − 20 000 штук (месячный запас на 50 орудий) (Следственное дело Кузьмина А. Ф, 1937, л. 9).
- 152-мм гранаты сталистого чугуна − 8 500 штук, хранившиеся в таком виде, что они подвергаются коррозии целый год (месячный запас на 27 гаубиц) (Следственное дело Амчеславского А. А., 1938, л. 71).
- В 1936 г. выпущено около 30 тысяч 76-мм шрапнелей с явным браком (неясно, входят ли они в вышеперечисленные 500 тысяч).
- Комплектация 20 000 шрапнельных патронов трубками изготовления до 1920 г. (месячный запас на 50 орудий) и 122-мм выстрелы в количестве 12 700 штук с неправильным зарядом в гильзе с двумя дополнительными пучками без красного довеска (месячный запас на 57 гаубиц).
- 2 180 зажигательных выстрелов − скомплектованы без заряда [4.C.51].
- 25 000 выстрелов к 37 мм пушке Розенберга, явно негодные из-за неправильной комплектации и не входящие в поверочную камеру (месячный запас приблизительно на 100 штук орудий) (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 100).
- 12500 152-мм выстрелов с неправильным клеймом даты выпуска, отчего они сейчас исправны и годны к применению, но при хранении будут подлежать осмотру позже, чем надо, что может привести к порче их (месячный комплект на 41 гаубицу) (Следственное дело Фостий Ф. Д., 1938, л. 83).
- Отправка в 22 мехбригаду 45-мм выстрелов со снарядом... "под взрыватель КТ-1 старого чертежа без дополнительных детонаторов, т.е. некомплектных по наряду ОАС КВО за номером No Р810 от 28.1.1937 г. командиру 22 мех. Бригады" (некомплектные выстрелы не годны к использованию до исправления недостатка, плюс то, что для вооружения танков эти взрыватели опасны, ибо могут сработать от толчков и ударов при движении танка по бездорожью) (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 103).
- Комплектация 1417 штук 152-мм гранат с дополнительным детонатором, вложенным так, что образовалась большая воздушной пробка взрывателя, что опасно тем, что ВВ в снаряде не детонирует (месячный комплект на 20 орудий) (Следственное дело Фостий Ф. Д., 1938, л. 81).
- 1408 дистанционных трубок, что есть в хранилище, но фактически по учету не проходят (месячный расход на 2-3 орудия в зависимости от калибра) (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 100).
- 9 000 114-мм выстрелов хранились под открытым небом 7 месяцев и только благодаря сухому лету не пострадали. Но следующие 35 вагонов с такими же выстрелами при таком же хранении оказались подмоченными.
- При ремонте их же у 5 000 штук ремонт был проведен с нарушениями, влияющими на пригодность гранат.
- При замене английских взрывателей на советские у 25 000 114-мм гранат снаряды оказались легче на 300-400 грамм, но это изменение их веса не было отражено нанесением специальных знаков на корпус, что требовалось в обязательном порядке, ибо изменяло баллистику снаряда (это 114 месячных боекомплектов к гаубицам) (Следственное дело Михайлова Г. И., 1937, л. 13, 44).
Число таких нарушений велико и не приводится полностью только из-за ограничения объема статьи.
Кроме того, 114-мм гаубицы отправлялись, согласно следственным делам, куда-то по специальному наряду. Как мы сейчас знаем, пунктом назначения была Испания. И вот туда были отправлены долгое время ржавевшие под открытым небом орудия и снаряды с неверными знаками весовых отклонений на корпусе. Авторы предполагают, что результат службы этих орудий в республиканской армии был не тот, какой от них ожидался. И - возможные негативные впечатления о советской помощи у испанцев, иностранных добровольцев и советских участников событий. Артсклад сделал все для отрицательного впечатления о себе и армии на международном уровне.
Таким образом, налицо результаты деятельности складов, серьезно влияющие на боеспособность войск округа.
Существование артиллерийских складов с такими нарушениями безопасности представляет собой как бы мину замедленного действия, готовую взорваться в любой момент.
Возможно, это и обусловило активность НКВД по арестам на складах.
Согласно показаниям бывшего начсклада No 27 Булгакова
"Я должен пояснить следствию, что после доклада Киселеву о состоянии склада No 27, в тот же день я был приглашен на узкое совещание начартскладов, проводимое Якир". На этом совещании присутствовали 9 человек, в том числе 5 начальников складов (Следственное дело Трахтенберга З. М., 1938, л. 73).
Судьба их была такова:
Якир И. Э. − расстрелян 12.06. 1937 г., Амелин М. П. − расстрелян 8.09.1937 г., Бобров Н. М. - расстрелян 9.09.1937 г., Киселев Е. Я. - расстрелян 10.09.1937 г., Бабанский Н. Э. (начальник склада No29) − расстрелян 1.07.1937 г., Петрунин А. Н.(начальник склада No63) − расстрелян 13.07.1937 г., Кискин И. Г.(начальник склада No64) - расстрелян 18.10.1937 г., Царьков Н. П.(начальник склада No72) − расстрелян 06.10.1937 г. Булгаков Н. И. ( бывший начальник склада No27)− расстрелян 23 01.1938 г.
Логическая последовательность действий НКВД тут такова, что первым был арестован Якир. Согласно его показаниям об участии в заговоре, в первую очередь должны быть арестованы военнослужащие из управления Округа и командиры соединений его. Начальники артскладов, носившие звания майор-интендант второго ранга, должны стать объектом внимания следствия далеко не первыми. Но первые расстрелы их произошли уже через месяц после Якира. Арест всех начальников артскладов еще летом (его избежал только Булгаков, переведенный в Приволжский Округ) обусловлен, скорее всего, тем, что получена информация о возможных и планируемых взрывах и пожарах на складах.
Анализируя документы о деятельности артскладов, можно заметить, дисбаланс между необходимыми условиями хранения и имевшимися в наличии, но прекращения финансирования не было, на складах велись строительно-монтажные работы, переоборудование помещений и т.д. Возможно, имело место нецелевое использование средств и экономические просчеты при составлении смет, но для надежных выводов об этом пока недостаточно материала.
Итого при попытке определить степень влияния репрессий военнослужащих на эффективность функционирования артиллерийских складов, следует прийти к несколько парадоксальному выводу о том, что отстранение от службы и полный пересмотр итогов работы ряда военнослужащих. перечисленных выше, положительно повлияли на работу артскладов, порядок в учете и другие аспекты.
Тем не менее, прослеживается закономерность в том, что в деятельности артскладов периодически наступает время, когда там настолько забывается техника безопасности, что это приводит к тяжелым последствиям. Важным аспектом при ретроспективном рассмотрении причин приведенных выше беспорядков на артиллерийских складах является психология их сотрудников. Каждый день, долгие годы, работая с опасными грузами, сотрудники утрачивают чувство опасности, и различного рода нарушения, которые происходят, но не заканчиваются особо тяжкими последствиями, ощущаются ими как нечто обычное и даже само собой разумеющееся. Подобное случается в разных сферах деятельности (медицине, строительстве, атомной энергетике и т. д.) − зачастую практика, позволяющая "небольшие" нарушения правил, приводит к масштабным трагическим последствиям.
Выводы:
1. Деятельность артиллерийских складов No 27 и 72 прямо угрожала безопасности населения из-за многочисленных нарушений техники безопасности на них.
2. Она же ощутимо снижала боеготовность войск округа из-за угрозы взрывов и пожаров, некачественного хранения и ремонта, и проблем с учетом деятельности.
3. Деятельность артсклада No 72 имела и негативный международный резонанс.
4. В решении проблем современных мест хранения боеприпасов следует учитывать не только вопросы материального плана, но и психологические, что были затронуты в статье.
Расширение географических рамок и привлечение нового массива источников даст возможность более широко осветить данную проблему.
ЛИТЕРАТУРА
1. Доповiднi записки про технiчний стан i протипожежне обладнання складiв вiйськового майна. 1920. Державний архiв Полтавської областi,
ф. Р-1864, оп. 7, спр. 9.
2. Следственное дело Амчеславского А. А. 1938. Архив УСБУ в Полтавской области, д. 4163.
3. Следственное дело Галайды П. Е. 1938. Архив УСБУ в Полтавской области, д. 4137.
4. Следственное дело Кузьмина А. Ф. 1937. Архив УСБУ в Полтавской области, д. 5364.
5. Следственное дело Михайлова Г. И. 1937. Архив УСБУ в Полтавской области, д. 4577.
6. Следственное дело Попова И. М. 1937. Архив УСБУ в Полтавской области, д. 7875.
7. Следственное дело Трахтенберга З. М. 1938. Архив УСБУ в Полтавской области, д. 12 045.
8. Следственное дело Фостий Ф. Д. 1938. Архив УСБУ в Полтавской области, д. 10 5814.