Теперь о сцене действия. Судно числилось шхуной, но, скорее всего, это были какие-то страховые фокусы. Видимо, регистрация шхуны стоила дешевле. Иначе кк объяснить, что под гордым названием 'шхуна' скрывались не только парусники с косым вооружением (ну, пусть в трюме стоит 'Болиндер' сил в 120, чтобы двигать ее в маловетрие или в порту, где судами и шлюпками все кишит), а вполне обычные грузовые суда с машинным отделением в корме? Там никаких парусов и в помине небыло, и с мачтами не очень роскошно. Но шхуной назывались и знаменитый 'Эльпидифор' и кучка 'Купп': и 'София Куппа', и 'Елена Куппа', и третья по имени Дросида (если авторы не путают). То есть это чаще всего грузозовые пароходы и теплоходы (потом) кабтажного плаванияная. И было их много. Строились они чаще всего в Австро-Венгрии в Триесте и предназначались для плаваний на мелководье. Иное их название 'Азовские рейдовые шхуны'-они собирали зерно в небольших портах, где воды были мелкими, и овозили собранное туда, куда могли пройти и более крупные и глубокосидящие суда. Могут, конечно, и другой груз захватить, если он есть. Выглядели они близкими к современным 'Река-море', и отличались от них больше деталями. Звание шхун перешло и на подобные суда советскй постройки, скажем, теже 'Пионеры' и 'Судкомы'. Как оказалось, у них есть и иные полезные свойства, и стали он минными заградителями, тральшиками, канонерскими лодками, а также десантными судами. Машина в корме и малая осадка носаом позволяла не только носить мешки с пшеницй по сходням с берега, но и высаживать десанты. Мореходность позволяла и в Средиземном море действовать. Тот самый 'Эльппдифор' был потоплен немецкой авиацией в греческом порту, поплавав по Средиземному морю еще двадцать лет после увода за границу. Это качество оценили и стали сироить серию из двух десятков аналогов 'Эльпидифора', часть которых после войны хотели продать судовладельцам. Будущие 'Пионеры' изначально панировались при мобилизации к исполнению таких же функций.
Название 'Красный призрак' украшало не только его борт, была и иная шхуна 'Красный призрак' новороссийской постройки. Это была уже однозначная парусно-моторная шзуна, и изначально она называлась 'Призрак'. Ее сестрички носили имена 'Казак', 'Моряк', 'Водник', нопосле взятия Новороссийска красными были переименованы. Был 'Казак', стал 'Красный казак', был 'Призрак'-стал 'Красный призрак'. Подобное дублирование названий никого не волновало. Раз уж святой Николай Мирликийский оказывал покровителствл всем, плавающим по морским водам, то и суда массово назывались 'Святой Николай', или просто 'Николай'. Был даже 'Святой Николай номер 28'. К Новороссийскому порту в те времена одновременно были приписаны до десятка разных 'Николаев'.Может всех бы и назвали 'Святыми Николаями номер такой-то', но сейчас настали другие времена.потому 'Святыми Николаями' остались несколько разных там дубков у особо упертых на старине владельцев.А многие 'Николаи' так назывались для маскировки- ведь Николаев хватало и на мостовых и на палубах и даже известного бакинского комиссара Маркина звали Николаем. А то, что 'совбур' предполагает-это его личные заблуждения, в честь кого судно названо.
Поскльку наш 'Красный призрак' сменил не менее десятка владельцев, то и назывался он тоже по-разному. Болтали, что изначально 'Иоганн Бурхард' от имени первого владельца. Впрочем, возможно, это и неправда, потому что судно когда-то было китобойным или как-то относилось к этому промыслу, а Бурхард купил его и переорудовал. Значит, изначально называли его как-то не так. С тех пор он был и 'Иоганном Бурхардом', и 'Присциллой Краузе'. Второй владелец назвал его в честь жены. Вот извращенец - называть в честь женщины эту вот галошу, чтобы она думала. что на нее похожа! Побывал и 'Генералом Скобелевым' и 'Утришем', и 'Тендрой'. Не все их авторы помнят.
Его не раз мобилизовывали, потом возвращали владельцу, его захватывали немцы, деникинцы и воинство Никифора Серветника.Всех захвативших его авторы тоже не упомнят, поскольку однажды посчитали, что сторон было не менее двенадцати, и решили, что зачем это помнить?
В общем, было в судне около полутора тысяч тонн водоизмещения, три трюиа в носу, и один малый на юте. Парусов не было как класса. И две мачты. Две паровые лебедки для работы с носовыми трюмами, ручная у кормовая трюма, а также паровой шпиль. пожарная помпа на палубе и буксирная паровая лебедка на корме.Такое разнообразиое оборудование происхоило от кого-то из прежних владельцев, рассчитывавших применить его для спасательных целей и другого.Все это стояло на судне, но не всегда работало, а по некому странному графику, отчего оба судовых механика могли сказать, что алкоголизм у них прямо-таки профессиональный, ибо каждый рейс сопровождался кучей неполадок, выходило из строя то то, то это. А потом- рраз и снова начинало трудиться. Если бы ломалось с концами-ну, такого-то было полной ложкой. Словно бродил по судну шаловливый ребенок и то то, то это выключал. Когда старщший из механиков Валерьяныч напивался очень сильно, он говорил, что судно построено в Англии, и явно называлось 'Русалкой' (Мермайд) и ведет себя по-бабски, причем как игривая баба, которой нравится, что экипаж кипишует, когда отчего-то заедает штуртрос или питательная донка. Когда 'Мермайд'-де натешится зрелищем откладывания кирпичей со стороны машинной команды, она меняла свои усилия, и заевшее переставало заедать. Сермяжная правда в этом была, но лучше бы ему о б этом не знать. Второй механик по прозвищу Блэкджек к созданию теорий склонен не был, а в пьяном виде не искал козней морской фауны, и просто наиивался, и грустил лищь о том, что нет спирта крепостью в двести градусов-чтобы быстрее отрубиться.
Дело мужа Присциллы Краузе продолжалось.
Ну, а экипаж что- когда сдыхал шпиль, то брал вымбовки и, поминая царя Давида и всю кротость его. выхаживал якорь вручную. Мермайд явно на ругань не обижалась, а ею наслаждалась, когда ей желали то, что содержалось в 'Большом морском загибе'.