Сезин Сергей Юрьевич : другие произведения.

Активная разведка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Книга закончена.

  Егор обнимал сына, слушал его рассказ, как и что происходит на хуторе и прямо млел от ощущения, что все плохое -уже позади. Он тут, он рядом с сыном, на родном подворье.
  Из этого состояния его вывел щелчок затвора.
  -Отпусти мальчонку и поворотись-ка, сынку, как в "Тарасе Бульбе" сказано.
  Щелкнул второй затвор, досылая патрон. Надо вставать.
  -Мишатка, не боись.
  Отпустив сына, он медленно распрямился и повернулся к тем двоим, что щелкали затворами.
  Да, их двое. Кирилл Шатов, по прозвищу "Полтора рубля", его однохуторянин и однополчанин и незнакомый паренек, только-только доросший до призывного возраста. Заслуживало в нем внимания только винтовка в руках. Кирилл - лучше такого против себя не иметь.
  -А, господин сотник Лемехов! Каким ветром в наш курень?
  -И командир эскадрона Первой Конной. А в родной курень-надоело рубить и стрелять, семь лет уже... без передоху.
  -Оружие у тебя есть?
  -Нет, в реке утопил, и патроны тоже.
  -Ну и зря, если ты не врешь и не зарыл ее под приметным дубом. Пошли в Совет!
  И не вздумай бежать, ты меня знаешь, я не промажу.
  Это да, Кирилл редко мазал, как Егор помнил по Германской войне.
  -Мишатка, я сейчас с дядями пойду, а домой вернусь, как сними закончу гутарить.
  Кирилл за спиной хмыкнул, но ничего не сказал.
  -Я ждаать буду!
  Егор погладил сына по голове и повернулся к выходу со двора. Незваные гости пропустили его вперед и пошли следом. Не доходя десятка шагов до ворот, Егор обернулся -Мишаня смотрел на него и лицо его кривилось в попытках не заплакать. Он улыбнулся сыну. Махнуть бы рукой, да еще подумают конвоиры, что он на них замахнулся или гранату кинуть собрался... и будет в нем на одну дырку больше. От природы, как говорил один фершал- в нем девять дырок, от немцев - три, от бывших своих еще три, от поляков-одна. Пока хватит.
  Хуторской совет располагался в доме хуторского атамана. Иван Козятин после развала Донской Армии в родном хуторе не остался, собрал добро и уехал к родным. Во время Вешенского восстания не возвернулся. А позже-кто бы на его месте это сделал при красной власти! Разве что, когда жизнь набрыднет, как Иуде, а самому удавиться что-то мешает. И пойдет он под суд скорый, но не своей рукой.
  В хуторском Совете сейчас был только секретарь, парнишка лет семнадцати, которого Егор никак не узнавал. Да, когда он уходил на службу, был этот секретарь сопливой мелюзгой, а сейчас его можно и обвенчать с какой-то девкою. Можно счесть, что "ишшо молодой", а можно и оженить. Батюшка против не будет, если невеста подросла и в недозволенном родстве для венчания не состоит.
  Кирилл сказал:
  -Колька, давай, записывай. Это вот Егор Лемехов, бывший сотник, бывший повстанец, и сума переметная, а можно сказать-перекати-поле. Все его прыжки из красных в белые и обратно я даже счесть не смогу.
  -Ничего, дядя Кирилл, их будет пять. Садитесь, в ногах правды нет.
  Секретарь подвинул к себе лист бумаги и начал и писать по неисписанной стороне его.
  Егор подумал, что на его стороне будет написано про поимку врага Советской власти, а на исписанной уже- про пьяный дебош или потраву скотом посевов, что случились лет пять назад. Во всякое время свои песни.
  Паренек написал начало бумаги и стал спрашивать, а Егор отвечать. 1893 года рождения, призван в тринадцатом, в 12 Донской полк.
  Какое хозяйство было у покойного отца? А черт его знает, наверное, среднее, в богатеях не числились, но поесть что было, и бабы голыми не
   ходили. Хотя выставлять на службу старшего Ивана и потом Егора- тяжело вышло, но как-то справились.
  Образование?
  Ну, как у всех: "Трехзимняя" школа. У его одногодков только у некоторых еще и учебная команда. Егора же туда не взяли, за дерзость во взоре и поведении, он тогда еще не обтесался. На хуторе только сын бывшего атамана (не Козятина, а допрежь него) Василий Хромцов училище закончил и в офицеры вышел.
  Чин в царской армии?
  Подхорунжий.
  Служил ли в белых армиях?
  Да, служил. При атамане Краснове, до развала фронта. Чин -хорунжий, генерал Краснов всех Георгиевских кавалеров в нем повысил.
  В деникинской армии- сотник.
  А не подъесаул?
  Нет, не присваивали. Под Новороссийском сдался красным именно сотником, разве что Антон Иванович, за море уплывая, в чине его повысил, но о том сообщить забыл.
  В отряде у Лысого?
  Не было там никакого чина, был только сам атаман Лысый и у него порученец, родной племянник, и все остальные, без различия по длине чуба и цвету глаз.
  Оружие есть?
  Нету, винтовку и патроны, а также шашку утопил в реке, чтобы они не выплыли и в руки не дались больше.
  Зачем пришел на хутор?
  К семье. Надоело воевать.
  Затем присутствующие ознакомились с содержанием карманов, сумки и патронташа Егора, и забрали пузырек с ружейным маслом и небольшой ножик для хозяйственных нужд. Бритву тоже.
  Что интересно, деньги ему оставили.
  -Вставай, Егор, посидишь пока под замком, сегодня поедут в станицу, и тебя отвезут, разбираться.
  Пошли, полчанин!
  -Еще нужно спички забрать, чтобы не закурил и не поджег все! -это встрял второй паренек.
  -Не знаком ты с Егором, а то знал бы, что он один у нас в сотне не курил, отчего народ и шутил, что будущий святой у нас растет. На что Егор отвечал, что не выйдет из него святого, вино ведь пьет.
  Ну и по бабам тоже, хоть он этого не говорил, но все знали его историю. Пошли, святой из нашего хутора!
  Егора вывели из дома и отвели в баз, в котором сейчас скотины не было. Секретарь открыл подпертые колом ворота. Все зашли внутрь.
  -Можно лечь вон на ту соломку,
  -А как же до ветру?
  -Вот в то дальний угол.
  Секретарь принес глиняный кувшинчик с колодезной водой.
  -Поставь, где удобно, потом, может, еще принесу.
  Ворота захлопнулись.
  Значит, до отправки в станицу? Ладно. Полфунта хлеба есть, значит, сегодня поесть что будет.
  Егор прошел к этим охапкам соломы, пристроил свою сумку вроде подушки и устроился.
  Не заметил, как задремал.
  Во сне же он шел по коридору, пока не остановился. Вокруг была кромешная темнота, про какую говорят: "Хоть глаз выколи". В такой тьме зрячий глаз видит не больше, чем выколотый.
  И из тьмы звучал хрипловатый голос:
  Мои волосы Богом сосчитаны,
  Мои годы кукушка сочла,
  Моя слава легла под копытами,
  Мою голову сабля снесла.
  Оставляя кровавую полосу,
  Покатилась моя голова.
  За траву зацепилися волосы -
  Обезумела в поле трава.
  И от негромких слов этих Егор проснулся и взглянул вокруг.
  Нет, он один, ничего с ним не происходит. Судя по движению солнечного луча через щелястую стену-прошло немного, может, час или полтора.
  Сна уже больше не было. Он полежал, потом встал, обошел баз, поглядел н свою темницу. Худая тюрьма, худая. Баз давно никто не чинил, так что можно было даже попробовать и убежать. Шурин его, Митя, из такого сарая сбежал, когда его австрияки полонили. Выглядел он тогда страшно- морду ему при взятии разбили, а руки, которыми он проламывал выход-еще страшнее, но вырвался.
   ----------------------
  Что это был за голос? Из будущего, вестимо. На дворе шел 1922 год и совершался поворот истории в некоем направлении. То есть двери открывались, рычаги клацали, шестерни зацеплялись, и история менялась. Но, кроме глобальных перемен, происходили и внеплановые изменения. Кто-то попадал в чужие времена, кому-то в голову приходили очень нехарактерные для него идеи, и музыка, и стихи звучали, и такие, до того здесь не услышанные. Например, сразу множество народа стало размышлять о космических полетах, освоении Луны и прочего. Ну ладно уж, литераторы вроде Алексея Толстого-для них полет на Луну или Марс в яйцевидном корабле-литературный ход, чтобы рассказать, скажем, о революции. Ну, сам Толстой учился в Политехническом, потому мог и сочинить что-то технически похожее на то, когда ракеты и впрямь туда летать стали. Написал бы про тарелкообразный или мискообразный межпланетный корабль - для романа о революции это не важно. Это будут литературоведы потом говорить: как писатель додумался до 'летающей тарелки' за двадцать лет до кошмара Америки? Но ведь были и Кондратюк, и Оберт, и многие другие. С чего они дружно начали про космос писать? К тому времени самолеты уже летать стали, но еще не давали сильно больше 400 километров в час, а о космических скоростях - еще очень-очень рано. Но они трудились. Возможно, в некую дверцу потянул порыв ветра перемен, и творцам досталось немного вдохновения? Если так, то отчего бы Егору Лемехову не достался кусок стиха, написанного через полвека после его смерти? Раз механизм мироздания от этого прорыва стиха не ускорится и не испортится, то и ладно, поволновался Егор Пантелеймонович и будет с него. Не первый раз и не последний. Разве сравнишь это волнение с сабельной рубкой, хоть с австрийским драгуном, хоть с немецким, хоть с рубакой из 33 дивизии, хоть с польскими уланами? Нет, конечно, щекотка одна, или пиво по сравнению с хлебным вином.
  **
  Где-то в два час пополудни за ним пришли. Один казак и один из иногородних, и обоих Егор не знал и даже раньше не видел. Но явно в деле побывавшие, особенно вот это казак. Росту в нем два аршина с фуражкой, небось, чтобы девку поцеловать-на плетень залезал, но взгляд у него охотничий, еще до пули находит в тебе сердце или печенку и по следам взгляда прилетит пуля, туда, куда хозяин поглядел и куда решил ее всадить. Так что предупреждать не нужно было, все всё правильно друг про друга поняли.
  'Я о тебе наслышан, поэтому буду начеку'.
  'Я тебя вижу и даже шутить поостерегусь'.
  Везти Егора собрались не на волах, а на пароконной подводе, что немного радовало, хоть до вечерней зари в станицу прибудут. В тюрьмах он не сиживал, но кое о чем был наслышан от тех, кто там не раз бывал. Рассказывали всякое, потому что тоже видели всякое и в разных временах, и при разных властях, но общего было вот что: чем ближе к темноте, тем менее активны работники тюрьмы. В бумажки-то запишут, а вот в смысле устроить и покормить арестанта- велик соблазн отложить на завтра. И-это станица, а не Ростов, и не Новочеркасск Может, и спать придется на голых досках или похуже.
  Пока конвоиры курили, прибежала сестра Даша с узелками в руках. Конвоиры оказались людьми и позволили ей брата обнять, не испугались возможной передачи бомбы или чего-то еще.
  -Ты, братик, не переживай, мне Миша говорил, что к Первому Мая будет амнистия, кого вообще карать не будут, а у тех, кто уже в тюрьму посажен, обычно третью часть срока там прощают. В прошлом годе даже две амнистии были, в мае и в ноябре. Наверное, те, кто прошлой весною в тюрьму посажен, на Первомай домой пойдут.
  -Год вместо расстрела-это неплохо. Но бог с ней, с тюрьмой и прочим, ты-то как?
  -Живем с Мишей-старшим, и Мишутка при нас. Мой Миша малого не обижает, учит его разным премудростям, и Мишутка к нему тянется.
  Поля в прошлом году глотошной захворала. мы ее в станицу отвезли, но фершал ей не помог, но хоть не мучилась, а во сне тихо умерла, не от задухи.
  Мама умерла перед Покровом, сердце у нее болело. Перед смертью нас с Мишей благословила, хотя Миша ей сказал, что венчаться не будет, он в партии и им нельзя. Она вздохнула и сказала, что бог все видит, и раз уж вместо церкви идут в Совет и на бумажке подпись ставят, он это тоже увидит.
  -А где твой Михаил сейчас?
  -Их сейчас на какие-то курсы послали, чему-то учить будут. Миша мне сказал, но я так и не запомнила. Я баба неученая, Мишины книжки читать пыталась, но их не понимаю. В школу-то только одну зиму ходила, пока батюшка не сказал, что нечего девкам там делать. Он тогда старшего брата на службу отряжал и от расходов сам не свой был. Так что я к тебе подходила и просила немного подучить, и ты, спасибо тебе, никогда не отказывал. Книжки про любовь или про природу я читать могу и читаю, когда в руки попадут, но Мишины для меня никак не понятны.
  -Не горюй, Дашутка, есть книги для всех, вроде сочинений графа Толстого, там все понятно, кроме слов на французском языке, а есть книги специальные. Если твоему Мише или мне дать книгу по тому, как плуги на заводах делают, мы тоже поймем только то, что книга закончилась, потому что дальше ничего нет.
  Даша засмеялась.
  -Я Мише напишу, чтобы он поспрашивал, что там с тобой будет, и помог, если можно будет.
  -Не нужно, сестренка, еще Мише скажут, что свойственника-бандита поддерживаешь. Что будет, то и случится. Мишутку только не забывайте, ему еще жить да жить, а я ...Уже накуралесил столько, что на всю семью хватит и даже останется.
  -Эй, пора ехать! Обнимитесь, и ты, Егор, садись на подводу!
  Даша сунула брату узелки, обняла, поцеловала. Потом сделала шаг назад и перекрестила:
  -Спаси тебя Христос от злобы людской, от неправедного суда и кары не по винам!
  -Бывай, Дашутка, Мишутку поцелуй и Мише-старшему пожелай от меня удачи во всем. Если у вас дочка будет-назовите ее Полюшкой. Прочие бабы наши хоть пожили, сколь вышло и чего-то хорошего им досталось. Может, Полюшка на небесах порадуется, и что-то у престола Небесного для сестры выпросит.
  Ой, зря он это сказал, и самому на душе нехорошо стало от мыслей о дочке,
  и Даша разревелась.
  К подводе подошли возница, Иван Коноплев, из тех Коноплевых, что 'Густопсовые' (наверное ,его очередь в подводчики подошла) и незнакомы мужчина с кожаным саквояжем. Все уселись на подводу, а из конвоиров поехал 'Два аршина с фуражкой'. Иван на приветствие Егора не ответил, хотя ничего плохого меж ними вроде бы не было. Наверное, решил, что здороваться с врагом для него опасно. Пущай думает, что если не поздоровается, то его в большие начальники возьмут, и будет он не землю пахать и в обозе служить по старости, а в Ростове или Москве делами воротить.
  До станицы доехали часа за три, благо дорога не размокла и лошадки еще не заслужили звания кляч. И вечереть начало, но еще не смерклось. Завели Егора в станичный исполком, снова записали в бумаги, снова проверили, но ничего не забрали и отправили в станичную тюрьму. Гордого звания тюрьмы, она, конечно, не заслуживала, это раньше была так называемая 'холодная', поскольку основной контингент арестантов был из набузивших по пьяному делу казаков и иногородних. Вот им посидеть в холодке-самое то, и не ощутят даже, что вокруг холодно, пока вино внутри бушует. До того, как помер богатый казак Бушуев, было в станице здание 'Холодной' из обмазанных глиной досок, но покойный завещал построить каменное здание для отсидки казаков, помня, как сам в молодости сиживал. Церковь в станице уже была, да и денег Бушуевских на еще одну не хватило бы. Так вот Мирон Бушуев и оставил память о себе. Правда, потом пришлось просить начальство добавить денег на железные двери и разное другое, отчего камеры использоваться стали поочередно. Сначала две, потом все остальные четыре.
  В Новороссийске, где Егор сначала сдался красным, а потом в Красную Армию пошел, была губернская тюрьма. Про нее говорили, что строили ее с четырьмя камерами, так что его станица Верхне-Михайловская губернский город ненадолго опередила. Но город не долго пас задних, и перед тем, как Егор там оказался, в тюрьме на 230 отсидочных мест сидело полтыщи арестантов, а в одну камеру набилось аж полсотни сидельцев, чтобы вшам и клопам далеко бегать не надо было.
  Есть уже хотелось, но станичная 'Бушуевка' арестанта оделила только кипятком, в который кинули сухих ягод шиповника. Он поел Дашиных харчей, выбирая то, что от хранения пропадет, а хлеб оставив на завтра.
  Пора спать. Уже темно, арестантам свечек и ламп не положено, раз в окошко свет не заходит, значит, и время сна пришло.
  'Мне малым -мало спалось, да во сне привиделось...' Это в песне пелось, а Егору ничего не привиделось и не развиделось. Лег, полежал малость и заснул аж до утра и без всяких сонных видений. ---------------- -------------------------------
  Наступило Завтра, став Сегодня и его повезли на железнодорожную станцию А потом- в Ростов.
  Вызывали на допросы, из которых он понял две вещи. Виноватят его больше в том, что он ушел в отряд Лысого и, в общем-то, если честно сказать, без серьезных оснований, поскольку власть его не арестовывала тогда, и нем воевал несколько месяцев, пока с атаманом не поссорился. А это признак 'Нераскаявшегося и упорствующего грешника', как рассказал в камере один сиделец из учителей или как они там правильно назывались- в духовной семинарии. А таких приговаривали суровей, чем впервые попавшихся на ереси. Учитель рассказывал, что если католическая церковь кого-то обвиняла в ереси, то есть неправильном толковании священного писания, и тот раскаивался, что по темноте своей и недостатку знаний говорил или писал эдакое, то мог он отделаться кратковременной отсидкой и разными епитимиями. Но если время проходило, а он дул в ту дудку снова, то к этому уже относились как к упорству в ереси. И могли казнить. Казнь проводилась без пролития крови, то есть либо заживо сжигали, либо душили, причем удушение -это было как бы милостью.
  Тут понятно и без знания церковной истории, а только на основании того, что на службе повидал. Урядники к повторному впадению в ересь относились так же, как и католические священники, разве что кары были полегче. 'Стоять под шашкой' -это не костер, но можно и без чувств грохнуться, особенно если поставлен в жаркую погоду. Поскольку Егор уже дважды против красных воевал до Лысого- как это все называется? Так и зовется: повторное впадение в ересь.
  Об этом -то можно догадаться было и раньше, когда ушел в ночь с конем и оружием и не остался у какой-то бабы.
  Но было еще кое-что, о чем Егор раньше и не догадывался. Как оказалось, сейчас власть к тем, кто приходит и сдается, сейчас относится так: если ты пришел и сдал свое оружие, то как бы показал, что из своей войны вышел. И, обычно, если чем-то особо нехорошо не прославился, вроде расстрела подтелковцев, то пойдешь домой. А он? А он оружие в реке утопил, расставшись с прежними грехами. Но это он знает, а красная власть-то не спросит донского сома, лежит ли на той излучине винтовка, шашка и 84 патрона? Не спросит. Оттого есть сомнение, действительно ли оружие утоплено, или просто хорошо смазано и закопано на случай нового прихода генерала Врангеля ил какого-то другого.
  Тогда он дважды виноват: за повторное впадение в грех и за то, что доказать, что он разоружился-сложно.
  А что ему за это может быть? Конечно, если бы Кирилл вгорячах или по злобе его пристрелил 'При попытке к бегству', то ему бы ничего за это не было, кроме 'пары ласковых слов' от Даши. Бандит, белоповстанец и опасный враг- да и не в поселковый Совет пришел сдаваться, а на родное подворье. Красный орден за это не дадут, но 'спасибо' скажут. Но вот теперь с ним разбираться будут не на скорую руку, а с холодной головой.
  Поскольку в камере в ним сидели всякие, в том числе и повстанцы, то он задавал вопрос, как в известных им случаях поступали? Ему отвечали:
  -И, мил человек, смотря кто решать будет. Если ревтрибунал, то у него писаных кодексов нет, зато есть, как это...А, 'революционное правосознание', вот как. Я лично это понимаю. как то-что надо, то и пришпандорят.
  -У нас был такой Коломийцев, по имени, кажись Егор. Начальником штаба в отряде Ветрова. Пять лет отсидки.
  -В концентрационный лагерь отправят, в Юзовку, у нас бывших офицеров туда отправляли за службу белым, от двух до трех лет они получили.
  -А что за штука такая-концентрационный лагерь?
  - Спроси что полегче!
  -Концентрационный лагерь-это что-то вроде тюрьмы, но легкого типа. Я в таком сидел, за то, что казенное белье потянул с собой и продал. Мне дали год, но отсидел половину. Сидели на бывшей мельнице, и даже на ночь не запирали, но выйти со двора можно было только на работу или на побывку домой. Работали -когда работа была, можно было и всю неделю подряд, но можно было и две недели и угла в угол слоняться. Хотя был у нас Елисей Зельдин, которого пекарня себе выпросила, чтобы он и дальше продолжал хлеб печь. А я то дрова колол для клуба, то мусор вывозил со двора завода, пару раз вагоны разгружал. Отпускали домой раз в месяц, с вечера и до утра. Но надо было заявление писать начальнику, а я писать не умел, приходилось просить грамотного и за то хлеб отдавать.
  -А кто там за что и насколько долго сидел?
  -Надолго посадили одного буяна, что по пьяному делу чуть красного командира не застрелил. За бандитизм тоже были двое, что на двадцать лет посажены. Еще один с таким сроком за взятку. За кражу-от полугода до года. В начале прошлого года много сажали за безбилетный проезд. Обычно от трех месяцев до полугоду. Хотя рыжая Машка из Елисаветграда на диво всем пять лет за это заработала! Я так думаю, что там еще что-то было, а не только за проезд. Но она через месяц сбежала-повели их на работу и тогда пара баб сбежала. Одна кинулась влево, другая вправо, а без них еще пять баб. Побежишь за ними -остальные тоже убегут, а конвойный только один. Стрелять он в этих дур не стал, только ругался вслед, но скверноматерные слова их не остановили.
  Но было много мужиков из деревни -как заложники. Они вообще не всегда знали, на сколько сели и за что сели за решетку. Но, правда, их и быстро отпускали, и еще баяли, что губернское начальство на уездное много ругалось, зачем этих подгребло, неизвестно за что, даже бумаги не приложило, а им сидеть бог весть сколько.
  Вот их потихоньку освобождали и домой отправляли. Однажды начальник лагеря, когда ему таких вот из уезда нагнали, взбеленился, поехал в губернский исполком за пару дней оформил их освобождение. Народ потом пошел к нему в ноги поклониться, что спас их от тюрьмы, всего меньше двух дней сидели, но он уехал по делу, поэтому пошли они на станцию, искать, на чем поехать. Это нам конторщик рассказывал, который тоже в лагерь на отсидку попал и здесь пост конторщика тоже получил.
  -Сам сидит и сам себя считает! И за что его посадили7
  -Он отмалчивался. Ходили слухи, что пил какую-то забористую самогонку, на табаке настоянную. И от того чудил-на этой неделе делил бумаги на две части и половину выбрасывал, на другой-выбрасывал только треть. Вот и дали ему четыре месяца полного воздержания от всего-и от вина, и от баб, и от шалостей.
  Послушаешь одного-вроде и ничего страшного, послушаешь другого -наоборот, будет все и ничем не ограниченное. А как будет с ним? Наверное, как с жизнью и с любой ее частью. Может быть всякое, а каким именно выйдет? Надо прожить и увидеть. Или вообще на свет не рождаться.
  **
  Петроградская тюрьма
  С поворотом лесенки.
  Мы с товарищем сидели,
  Распевали песенки.
  Пускай люди про нас судят -
  Веселей будет сидеть.
   В Новоржеве дом красивый.
   Посидишь там - будешь сивый.
   Туда попал я молодой,
   Оттуда вышел с бородой.
  Из-за вас, из-за вас,
  Серенькие глазки.
  Из-за вас, в который раз,
   Хожу на перевязки.
   Из нагана вылетала
   Черная смородина,
   Атаману в грудь попала.
   -До свиданья, Родина.
  Такие частушки в народе поются, про житие-бытие. И все такое с Егором тоже было. Или будет. Чего тогда переживать? Все-как у всех, и нельзя сказать, что не за дело.
  ГЛАВА ВТОРАЯ.
  
  Наступил день гнева и скорби
  Judex ergo cum sedebit
  quidquid latet apparebit
  nil inultum remanebit
  
  Quid sum miser tunc dicturus
  quem patronum rogaturus
  cum vix justus sit securus?
  
  Rex tremendae majestatis,
  qui salvandos salvas gratis,
  salva me, fons pietatis.
  Что по-русски звучит приблизительно так:
  Так когда же судья сядет?
  все, что скрыто, будет раскрыто
  Ничто не останется неотомщенным
  Что тогда скажу я, несчастный,
  кого попрошу в защитники,
  когда даже праведник не будет в безопасности?
  Царь устрашающего величия,
  спасающий достойных спасения,
  спаси меня, источник милости.
  
  Егора вывели из камеры, провели в некую комнату, в которой он раньше не бывал, прочли вот такую бумагу:
  
  Выписка из протокола ?201 заседания Донского Областного Отдела ГПУ от 18 апреля 1922 года.
   Председатель- Емельянов, начальник особого отдела Сетель, нач. секроперотдела Каминский, начальник отдела ББ Самойленко, врид начальника КРотдела Окунев, начальник ЭКО Эммануилов, врид. Секретаря Рябиков.
   Дело 131447
   Слушали: По обвинению гр. Лемехова Георгия Пантелеймоновича 35 лет
   В бандитизме
   Постановили: ввиду доказанности состава преступления применить к Лемехову Г.П. концлагерь на 5 лет с лишением свободы.
   По квитанциям хозчасти ? 203 и 193 - деньги вернуть владельцу.
   Дело следствием прекратить и сдать в архив.
   Секретарь. Подпись.
  И добавили, что он будет отправлен в Рязанский концентрационный лагерь, где и будет отбывать наказание. Когда отправят? Точно не сегодня. Бумага осталась у Егора и его повели обратно в камеру. -------------------
  После долгого переезда и не менее долгого подпирания семафоров и столбов арестантский вагон прибыл в Рязань. Конвойные бегали к местным властям и паки бегали, а арестанты томились, ожидая, когда все решится, и они выйдут на вольный воздух. И наконец, все решилось и их начали выводить. Вывели, построили, пересчитали-все 34 арестанта налицо, никто по дороге не помер, не убежал и привидением не стал. Можно строиться в колонну по два и шагом идти в женский монастырь.
  Да, никакой ошибки, лагерь принудительных работ в Рязани располагался именно в бывшем женском монастыре.
  В стране победившего атеизма нужда в монастырях в каждом приличном городе властью не усматривалась, а губернский город мог иметь и несколько их.
  Были и специфические надобности, проистекающие из необходимости содержать достаточно большие массы людей и довольно долго. Нормативная вместимость лагеря принудительного труда составляла 300 заключенных. Фактически была и больше, в том же Рязанском бывали времена, когда и по 1700 сидело, и даже по 6000, но для того обычно создавались филиалы лагеря. Но даже если взять нормативную вместимость- нужна довольно приличная площадь для размещения.
  Воспользовавшись нормой для особых лагерей (она значительно более поздняя и жесткая)- для барачного содержания заключенных нужны два-три барака или приспособленных здания, с полезной площадью помещений в 540 квадратных метров, исходя из вместимости барака либо здания в 100-200 человек. Практически это достигается использованием помещений, скажем, неработающего завода (один-два цеха). При этом оборудование помещений минимальное (устройство печного отопления и двухъярусных нар). Теперь в случае содержания заключенных в меньших камерах на 15-20 человек с тем же нормативом полезная площадь та же, но потребуется оборудовать дополнительные перегородки, разделив имеющиеся помещения на 15-20 камер. Это дополнительные расходы сами по себе, к которым нужно добавить необходимость использования значительно большей общей площади (разделив цех на несколько камер, приходится выделять дополнительную площадь на коридоры). Пожелав иметь камеры на 4 человека, нужно оборудовать 75 отдельных помещений и т.д. К этим расходам добавляется установка замков на каждую камеру (кстати, это весьма нетривиальная задача в рассматриваемый период). Фактически оборудовать в лагере здания с камерной системой при минимальных затратах можно было только используя для этого крупные монастыри, где были жилые корпуса для монахов с кельями либо казематы в крепостных сооружениях. Монастыри обычно имели стены и башни, когда чисто декоративные, когда вполне пригодные как крепостные. Поэтому, если имелся монастырь и не было необоримых его нынешних арендаторов, которые стоят насмерть на защите своих площадей, то монастырь так и напрашивается на место размещения лагеря. Там уже есть кельи, пригодные под камеры, есть какая-то кухня, где монахам и прочим готовится пища, есть погреба для хранения запасов, есть ограда, есть сады и огороды. Все это пригодится. И даже колокольня-в Рязанском лагере в ее помещениях разместили школу для обучения неграмотных заключенных. А в каком-нибудь ските может разместиться изолятор для заразных больных. Если этого нет- пользовались тем, что найдется: сгоревшей паровой мельницей, бараками близ станции Ряжск, помещениями винодельческого хозяйства в Абрау-Дюрсо.
  От царского режима, конечно, остались тюремные здания, но они и при Николае Последнем работали с перегрузкой. В 1897 году Новороссийская губернская тюрьма имела вместимость 130-140 человек, а арестантов в ней бывало и 300, и больше.
  Потом в ней построили новый корпус, доведя вместимость до 230 человек(это был такой стандарт для тюрем), но , как сказано в Всеподданнейшем докладе тому же Николаю Второму за 1914 год, , губернская тюрьма 'по кубатуре воздуха рассчитана на 230 арестантов, но в ней, бывало, содержались и 300 человек.' То есть в относительно спокойные, не голодные и не военные года тюрьмы перегружены. Во время мировых и гражданских войн, плавно переходящих друг в друга, народные массы стремительно нищают и на мораль их происходящее вокруг тоже плохо влияет.
  Согласно книге задержанных Кременчугского губернского управления милиции, за период с 25.01.1921 года по 31 декабря 1821 имеются 843 записи о задержанных (записи номерами с 531 по 1374). С 1 .01. 1922 года по 30.05. 1922 года их было 981 человек. Большинство их-за кражи.
  Даже если не вспоминать про политику, то по стране перемещаются многие тысячи людей, зачастую без документов, со сложными биографиями и не всегда понятным поведением.
  А если вспомнить по нее. то все еще сложнее. Вот, например, Новороссийская катастрофа армии Деникина, в которую попал и Егор. На берегу оставлено 22 тысячи пленных, и кто знает, сколько гражданских, которым места на пароходах не нашлось.
  Погрузили всех сестер.
  Дали место санитарам, -
  Офицеров, казаков
  Побросали комиссарам.
  Автор для широты рассказа добавит, что нашлось место и для вин удельного имения в Абрау-Дюрсо. Да, в частушке присутствует намек на то, что сестры милосердия нужны для разврата. Поверье такое ходило еще с минувшей Мировой войны, чему свидетельство- книга А.А. Свечина, где сестры милосердия, вино и карты стоят в одном ряду признаков разгула офицеров полка в период, когда Свечин убыл в отпуск, и это то, что он по возвращении искоренял. Автору безразлично, был ли разврат с сестрами милосердия или нет, но честность исследователя требует сказать об том, что такое поверье ходило.
  Итого есть двадцать две тысячи тех, кто воевал против, и среди них не только простые души, которым сказали: иди и руби, там сплошь христопродавцы, а те пошли. Там были и более сложные фигуры вроде Харлампия Ермакова, ставшего прототипом героя 'Тихого Дона'. Про него позже всплыло такое: 'Но вот неожиданно появляются показания некоего Андрея Александрова, который утверждает: 'Во время боев на реке Дон, под командованием Ермакова, было потоплено в воде около 500 красноармейцев, никому из комсомольцев, комсоставу красных пощады не давал, рубил всех'. Был и Николай Свиридов, добровольно вызвавшийся расстреливать пленных из отряда Подтелкова и Кривошлыкова. К расстрелу из подтелковцев было приговорено 85 человек, а добровольцев-палачей отобрано 17. Если разделить 85 на 17, то получается пять. Но Свиридов хвастал не только тем, что добровольно вызвался, но и тем, что застрелил не пять, а семь человек.
  То есть с ними нужно долго и серьезно разбираться: по темноте ли казак станицы Евлампиевской стал врагом или случай более сложный.
  Это с приехавшим Пуришкевичем все просто-хоть и приехал, но заболел сыпным тифом и не выжил, ничего делать не надо. Покрыл нужными словами 'известного чудака и психопата' (это термин не от красных, а от одного из сочувствующих Союзу Русского Народа харьковчан) и занялся живыми.
  По итогам работы с живыми Черноморская окружная ЧК отчиталась, что по приговорам коллегии ЧК с 1.04. по 1.01.21 года
   отправлено в лагерь принудительных работ и тюрьму на срок 1 месяц-1 человек.
   на 3 месяца -2
   на полгода- 4
   на год- 7
   два года- 1
   на три- 1
   на полтора года- 3
   на пять лет - 7
   на 10 лет- 2
  К расстрелу приговорены 22 человека (в те годы приговор не означал его обязательного исполнения). Немного надо добавить на работу Особых отделов 9 армии и флотских Особых отделов. Есть намеки на бессудные расстрелы сразу после захвата города, но тут массовым расстрелам противодействует новороссийская почва- рыть большие и многочисленные могилы в городе и под городом крайне затруднительно. Топить в море тоже.
  Поэтому не старые и здоровые казаки пополнили Красную Армию. Правда, на Польском фронте на сторону поляков почти сразу же перешла 3 бригада 14 кавалерийской дивизии - около 700-800 человек. Позднее из нее образовали кавбригаду Сальникова, которая на польской стороне воевала. Была еще бригада Яковлева, возможно, из перешедших на польскую сторону Уральских казаков
  Так что все непросто, и оттого взятых в плен офицеров армий закавказских республик, в чьей лояльности были сомнения -отправили в Рязанский лагерь. А также других военнопленных с Северного Кавказа.
  Поскольку упоминалось название 'Концентрационный лагерь', нужно немного уточнить по этому термину.
  Автор принял позу вещающего с кафедры и сообщил:
  -Итого для осуществления внутренний политики Советской власти требовалось больше мест заключения, нежели имелось, а хозяйственные условия препятствовали строительству новых тюрем.
  Выходом из положения было создание лагеря принудительного труда (он же концентрационный лагерь- в те годы это были синонимы).
  Поскольку со временем под термином 'Концентрационный лагерь' стали понимать место уничтожения, следует произвести краткий экскурс в историю этого явления.
  Исторически первыми концентрационными лагерями следует считать лагеря в САСШ вроде Андерсонвилля и испанские лагеря на Кубе, организованные генералом Вейлером-и-Николау.
  Андерсонвилль- этот лагерь предвосхитил некоторые черты последующих концентрационных лагерей и фактически стал первым лагерем, функционирование которого было признано преступным, что выразилось в смертном приговоре коменданту.
  На то время концентрационный лагерь являлся местом содержания военнопленных в лагерных условиях, юридически правомочным, и на относительно ограниченный срок (реально - до окончания гражданской войны в стране). Под лагерными условиями понимаются условия, соответствующие условиям летнего содержания войск в лагерях.
  Условия эти являются в идеале привычными и знакомыми военнопленному и не подразумевают появления массовой смертности в лагере.
  Привлечение к труду не является самоцелью для этих условий и ограничено участием военнопленных в хозяйственных работах по лагерю. Высокая смертность военнопленных, достигавшая десятков тысяч, обусловлена невниманием к санитарно-гигиеническим условиям содержания и отсутствием полноценного питания. Хотя практика вывода войск в летние лагеря из казарм, наоборот, показывала резкое улучшение состояния здоровья солдат.
  Спустя три десятилетия после Андерсонвилля появился и сам термин 'концентрационные лагеря' (по-испански: campos de concentración). Для подавления восстания кубинского населения испанским правительством был прислан генерал Вейлер -и -Николау, устроивший такие лагеря на Кубе. Деятельность Вейлера на острове описывается двояко, в зависимости от политических симпатий авторов. По одной из версий, устроенные генералом концентрационные лагеря предназначались для лишения кубинских партизан поддержки мирного населения, а согнанные туда крестьяне умирали от голода и болезней. Число жертв мирного населения по этой версии достигает до четверти миллиона. Существует и противоположное мнение, что лагеря предназначались для защиты лояльного испанской короне населения от террора повстанцев, для чего они располагались при крупных гарнизонах и даже были укреплены. Жертвы же в лагерях возникли из-за казнокрадства испанских интендантов, не обеспечивших перемещенное население продовольствием. В дальнейшем появился пример английских лагерей для бурского населения, а также австрийских и турецких лагерей для нелояльного населения, а также белогвардейские лагеря в Иоканьге и Мудьюге.
  Выводом из их деятельности может служить то, что при необходимости в лагерных условиях можно содержать большие массы людей с минимальными затратами, но необходимо обратить особое внимание на противоэпидемические меры, чтобы лагерь не превратился в гигантское кладбище.
  Автор налил в стакан воды, промочил пересохшее горло и продолжил:
  -Чем же принципиально отличается концентрационный лагерь 1919 года от тюрьмы и иных исправительных заведений, существовавших до 1919 года?
  Принципиальное отличие - отсутствие камерного режима содержания. Остальные различия менее существенны, ибо нестойки и сильно варьируют в разных ситуациях. Камерное содержание заключенных следует рассматривать как утяжеляющий наказание фактор. Поэтому место наказания заключенных, имеющее камерный режим заключения, в позднейших лагерях СССР первоначально называлось карцером, потом штрафным изолятором, бараком усиленного режима, затем помещением камерного типа.
  То есть в идеале в тюрьме заключенный всегда заперт (за исключением короткой прогулки раз в день) - либо в своей камере, либо в тюремной мастерской. Да и прогулка на полчаса в день по тюремному двору очень условно отличается от пребывания в камере.
  Теперь возьмем для рассмотрения концентрационный лагерь вроде Андерсонвилля, где нет обязательного привлечения к труду. Заключенный в нем не заперт никогда и в пределах лагеря перемещается свободно, если не пересекает 'дедлайн', то есть границу охраняемого периметра, за нарушение которой он может быть застрелен.
  В концентрационном лагере 1919 года с обязательным привлечением к труду заключенный работает не более 8 часов, чаще всего на некоей работе вне лагеря (скажем, колет дрова для отопления красноармейского клуба имени Троцкого). Вернувшись в лагерь, он время до сна проводит в нем опять же не взаперти.
  Таким образом, отказ от камерного содержания для заключенного создает впечатление, что он хотя и изолирован, но не в тюрьме, а для организаторов позволяет значительно экономить на организации этого лагеря, ибо отпадает необходимость строить либо переоборудовать здание под тюремный корпус с камерами.
  Эти соображения хорошо иллюстрирует стоимость постройки тюремных зданий в 1870-1880-е годы. В Пруссии на постройку тюрьмы с одиночными камерами для всех заключенных требовалось затратить сумму в 2550-3784 марки на одного заключенного. При постройке же тюрьмы с общим содержанием заключенных расходы на одного заключенного были значительно меньше - 1278-1912 марок. [1.] В случае переоборудования под лагерь зданий другого назначения ситуация еще более упрощается.
  Следует заметить, что в 'Декрете ВЦИК' упоминается о размещении заключенных в камерах общих и одиночных, но реальное камерное содержание, как в тюрьмах, широко реализовано не было. ___----------------------------
  Судя по окружающим домам, вели их явно не на окраину, в тьмутараканские бездны. Улица Владимирская. Вот тут они подошли явно к зданию колокольни и прошли внутрь скопления строек. Все было похоже на монастырь. Это вот явно церковь, это колокольня, а вот это какие-то там кельи, так же вроде называются комнаты, где монахи живут? Арестантов построили 'покоем' и велели ждать. Стояли, наверное, с четверть часа. Потом к строю подошел среднего росточка мужчина, и, не представляясь, начал:
  -Вы здесь в лагере принудительных работ, где и будете отбывать свои вины. Сколько у кого срока есть, то и отбудет, если за хорошее поведение и работу его не скостят. В том году на революционные праздники многим треть срока убрали. Было три года, стало два. Но снижение срока само не случается, это не котята у кошки-вроде на улицу на ходила, а пузо и выросло. Его заработать надо.
  Поэтому работа прежде всего, оттого и лагерь называется 'Принудительного труда'. Когда их открывали, то думали, что будут там сидеть нетрудовые элементы вроде буржуев, торговцев, и прочих таких. Нюхнут трудовой жизни и поймут, как жили до сих девять из десяти жителей страны. К сожалению, нетрудовой элемент и трудящимся голову успел задурить, и на глупости и гадости толкнуть. Поэтому и трудящиеся сюда попадают, у кого руки такие, что уголек в них можно держать и не обжечься. Вот такой поработает, и ум на место станет. А тот, кто не хотел мирно трудиться у себя дома, будет трудиться тут, по приговору суда, трибунала или подотдела принудительных работ.
  Кандалов тут нет, решеток тоже не много, но способы исправления для бегунов есть. Поэтому сбежавших много чего ждет, разрешено Декретом даже десятикратное увеличение срока наказания за побег. Так что у кого три месяца лагеря- можно и побегать. У ког пять лет или больше-отсюда можно и не выйти, было пять лет, станет пятьдесят и еще дожить надо до конца его.
  По рядам прошел вздох.
  -Кормить здесь будут, и паек такой, как у работника, который на свободе трудом занят Деньги при работе по заказу тоже платить будут, но с вычетом на содержание лагеря. Тех, кто в городе живет, могут и к родным отпускать.
  К мужчине подбежал конвойный и что-то шепнул тому на ухо.
  -А, извиняюсь, я думал, что это команда из местных, скопинские, а тут гости издаля. Ну что же, значит, это не про вас, но паек -про вас и про деньги тоже. Если кто мастеровым работал, то потом скажет, где и кем, может, здесь ему дело подберут. У кого такого нет- будет ходить на разные работы, вагоны грузить или на стройку. Все остальное покажут и расскажут. Сейчас пойдете в корпуса, будут вас регистрировать. Это не больно, просто бумаги на вас заполнят, кого как зовут и откуда он сюда прибыл. Если кто грамотный, то может и сам заполнить, а потом подпишется, что все так и есть, зовут его Иван, ему 30 лет, бороду бреет, рогов и копыт не имеет. Потом обед будет, а после него с вшами бороться будем. Бани в лагере нет, а с городской договориться надо, когда вас повести.
  Больные сейчас есть?
  Никто не вызвался.
  -Ну вот и славно. Сейчас придут люди и поведут в книги записывать.
  И, не прощаясь, ушел. Громко его обсуждать не стали, 'чтобы не было беды от соленой воды'.
  А дальше подошли еще сотрудники лагеря и начали забирать группы из ожидающих. Сначала забрали тех, кто пленные из армянской и грузинской армий, потом тех, кто осужден за невыполнение продразверстки-такой нашелся один, Егор успел удивиться, ибо разверстку отменили еще в прошлом году. Позднее ему сказали, что всеобщую продразверстку действительно отменили, но так в обиходе продолжали называть разверсткой какие-то индивидуальные обязательства, скажем, на кулацкие хозяйства.
  Подошедший боец в буденовке громко позвал тех, кто осужден за участие в бандах. Надо идти. Пока таких собралось четверо, и двинулись они за пареньком в буденовке к двухэтажному домику, а сзади шло еще два стрелка охраны. Домишко был тесным, нижний этаж каменным, а верхний деревянным. Двоих завели в комнатку слева, а остальные арестанты пока подпирали стенки в коридоре. Пахло сыростью. Из комнаты вышел пожилой мужчина в штатском и спросил, из остальных есть ли грамотные?
  Егор сказал, что грамотен, а другой ожидающий-что в школе учился только зиму и писать не обучен. Вывески еще разбирает, что это продажа питей, а не баня, и это все.
  Пожилой хмыкнул и позвал Егора за собой в комнату направо. Это вообще была совсем каморка, три с малым аршина на столько же в ширину, но окно в ней было, как и стол с табуретом.
  -Заполняй от сих и до сих (и показал). И, если не знаешь, что писать-пропусти, я приду и скажу. Но не ври в написанном! За это может быть взыскание! Посидишь в холодном подвале, если наврал!
  И ушел в ту комнату, где те двое трудились.
  Егор подошел к столику. Так, это то, что он писать должен. Ручка-ученическая, раздолбанная, но еще писать может. Чернила- ну, приличные, в них перо не вязнет и, как вода, с него не скатываются.
  Форма учета ?1-это для ушедшего писаря.
  Под этими записями отпечатано: регистрационная карточка.
  Ниже идет указание, что эта страница заполняется заключенным.
  Далее до конца страницы в два столбика идут 13 пунктов, на которые заключенный должен дать ответ. Ага, вот это Егор и заполнит.
  На обороте сверху надпись: Эта страница заполняется администрацией лагеря.
  Далее следуют пункты от 14 до 26го.
   Анкета ?_______
   Для всех заключенных в концентрационные лагери на всей территории
  Российской Советской Социалистической республики.
  
  Лица давшие неверные сведения в анкете будут подвергнуты строжайшей ответственности
   Вопрос ответ.
  1 часть (заполняется заключенным)
  1.Фамилия-
  Лемехов
  2.Имя и отчество-
   Егор Пантелеймонович
  3.Возраст-
  29 лет
  4.Национальность.
  А как надо? И решил написать-казак.
  5.Гражданство (подданство) -
  РСФСР
  6.Родной язык-
  русский.
  7.Где родился-
  станица Верхне-Михайловская, Область Войска Донского.
  8.Образование-
  станичная школа, низшее
  9.Профессия и какие знает специальности-
  хлебопашец.
  10. Род занятий до революции-
  хлебопашец
  11.Когда прибыл в Россию-
  Вот тут надо пропустить пока непонятно, надо ли писать, что был за границей на войне.
  12.По какому делу приехал-
  Наверное, это тоже не про него.
  13.Каким путем приехал-
  И это.
  14.С кем из иностранцев сносился в России и за границей (подробный адрес последних)-
  И про это надо подождать.
  15.Бывшее сословие (крестьянин, мещанин, дворянин. граф. барон)-казак.
  16. семейное положение (холост, женат)-вдов.
  17.Сколько членов семьи (отец, мать, братья, сестры, жена, дети и др. ближайшие родственники, их возраст, где проживают, на какие средства проживают (точный адрес каждого
  Сестра Дарья 19 лет, проживет с мужем в станице
  Сын Михаил 7 лет, проживает с сестрой и ее мужем.
  18. Где вы проживали до ареста (точный адрес)- Область Войска Донского, станица Верхне-Михайловская, хутор Знаменский (Вертячий тож).
  19.Имеются ли в вашей семье члены, оставшиеся или уехавшие за пределы Сов. России, их фамилии, имя, отчество. где находятся.
  Таких он не знает.
  20.Не служит ли кто из них во враждебных Сов. России армиях (кто и где).
  Нет. Подумал про старшего брата, убитого под Царицыном, и решил пока не писать. Сейчас-то он не служит, аж с 1919 года.
  21.Имущественное положение (точно укажите сколько имели до революции недвижимости... и что имеете теперь).
  До революции 12 десятин земли, дом с усадьбой.
  22.Имущественое положение ваших близких родственников (укажите, сколько и кто имел до революции недвижимости... и что имеет теперь)
  До революции 12 десятин земли, дом с усадьбой. Сейчас дом, а сколько земли-он не знает.
  23.Месячный оклад или доход до революции.
  Тут Егор задумался, сколько было доходу семьи до революции. Не вспомнил и написал, какие деньги получал как Георгиевский кавалер.
  24.То же теперь
  Дохода нет.
  25.Где находились и чем занимались:
  а) до 27.02.17г.
  Служил в старой армии.
  б) с 27.02 по 25.10.17г.
  Служил в старой армии.
  в) после окт. революции и до момента ареста
  После демобилизации работал в хозяйстве отца. Потом воевал против атамана Каледина. Был ранен, лечился. С апреля 1918 служил в Донской армии. После развала фронта уехал домой и скрывался от службы. Потом участвовал в Вешенском Восстании. После того до марта 1920 служил в белой армии Деникина. В марте 1920года перешел в Красную армию, служил в ней по осень 1921 года. Потом в отряде до ареста. Вот на имя атамана места уже не было. Останется Алексей Лысый без записи.
  26.Были ли на военной службе (когда. где и в каком чине)
  В старой армии с 1913 года- 12 Донской полк, чин до подхорунжего.
  Войска Донревкома, кавалерийский отряд, командиром взвода-до марта 1918 года.
  Донская Армия Краснова, 33 казачий полк до развала Донского фронта, хорунжий.
  Армия Деникина- 33 казачий полк, сотник, командир сотни.
  Красная Армия,1 Конная Армия, 14 дивизия, командир взвода, эскадрона.
  27.Отношение к воинской повинности на день ареста.
  Надо пропустить, на учет он вроде бы стал, а потом все завертелось и ... А стоит ли он сейчас на учете -непонятно. Если все по-старому, то должен стоять.
  28.Какие члены семьи служили в старой армии, их чин и где они находятся сейчас.
  Отец и старший брат, урядники, сейчас умерли.
  29.Состоите ли членом каких-то общественных организаций или союзов
  Не состою.
  30.Состоит ли в партии (какой и с какого времени)
  Не состою.
  31.Ваши политические убеждения теперь.
  Политических убеждений не имею, но против Советской Власти воевать больше не намерен.
  32. Были ли под судом при царизме (когда, за что и к чему приговорены)
  Не был.
  33.Были ли в тюрьме, ссылке, за что, когда и долго ли.
  Наверное, это про 33 вопрос, потому что человека могли приговорить, а он сбежал и не отбыл приговор суда.
  Значит, нет.
  34.Не были ли арестованы ранее при сов. власти (когда, где, кем и за что)
  Нет.
  35.Когда, где и кем арестовывались последний раз.
  Арестован работниками Поселкового Совета у себя во дворе, кто они-я не знаю.
  36.Когда заключены в концентрационный лагерь.
  Тут надо спросить, что писать. При отсидке в Ростове и поездке сбилось ощущение времени.
  Значит, пока ничего.
  37.Что найдено и отобрано при аресте и обыске.
  Наверное, надо пропустить.
  38.В чем обвиняетесь.
  В бандитизме.
  39.По чьему приговору вы заключены в конц. лагерь или другое место заключения и на какой срок.
  Донское ОГПУ, на пять лет.
  40.Кто из партийных или советских работников, какой заводской комитет или сов. учреждение может поручиться за вашу лойяльность по отношению к советской власти.
  Егор хотел написать своего командира дивизии или комполка, и...оставил. Потому что с тех пор он уже к Лысому ушел, какая уже тут 'лойальность' к власти.
  Нету таких.
  41.Документы, удостоверяющие вашу личность (кем выданы, номер и время выдачи)
  Тоже надо пропустить.
   Подпись заключенного.
  Это пожалуйста. И так написал, с хитрым росчерком, что можно и потом отпереться, что так не подписываюсь. А кто подписался? Сары -Чизмели Мехмед-Ага.
  Это Егору рассказывал один офицер из болгар, что под Одессой жили. Когда Болгарию от турок освободили, стали там местное управление выбирать. И очень ушлые жители списки избирателей подделывали, и записывали туда не существующих на свете людей, но эти призраки голосовали за нужного человека и того выбирали.
  А Сары-Чизмели Мехмед-Ага-это по-турецки означает 'Мехмед-ага в желтых сапогах'. Поскольку не у всех фантазии хватало, то был Мехмед во многих селах и везде в одной и той же обувке.
  Дополнительную соль шутке придавало то, что у турок фамилии не было. Поэтому такой мог быть вполне: Мехмед- его имя. Ага-как офицер султанской армии. А Сары-Чизмели -прозвище, чтобы от другого Мехмеда из соседней роты отличать. Вырастет в чине- будет Мехмед-бей. Еще вые-Мехмед-паша. И все в желтых сапогах. Но в их хуторе жил казак Илья Распердяев. Уж лучше в желтых сапогах.
  2 часть (заполняется администрацией лагеря)
  На том и закончим.
  Примечание: на все вопросы отвечать толково и писать разборчиво. За этим следит администрация, оказывая содействие неграмотным и дает пояснения..... -------------------
  -Да вот, почти все, только некоторое непонятно.
  
  -Что там непонятного: ага, документы. У тебя нету? Нету-значит, прочерк. Наши документы отдельно запишутся. Когда заключены в лагерь? Это я сам напишу.
  
  Вроде все, хорошо справился, иди пока постой на крылечке, можешь подымить.
  
  Егор вышел, а на его место присел тот из коридора, который мог только вывески читать. Но тут следует сказать, что, когда проводилась последняя перепись населения в Империи, то есть в 1897 году, ученые мужи долго спорили и постановили считать- если подданный Империи может читать, а писать-нет-быть ему грамотным.
  
  Заполнять бумаги закончили, и тут пришел какой-то другой сотрудник
  
  и повел всех четырех за собой, устраивать на место. На территории лагеря места было сейчас довольно много. Два здания совсем пустовали, а в других были свободные комнаты. Здания, где селили заключенных, имелись самые различные-каменные двухэтажные, каменные одноэтажные, деревянные. В одном здании на первом этаже располагалась кухня для заключенных. А на другом- жили они же. Во втором корпусе на первом этаже-лазарет, на другом- понятно, кто. Для женщин отведен отдельный корпус.
  
  Сейчас же Егора и всех остальных троих провели в первый корпус, на верхний этаж, в 12 казарму. Здесь почему-то комнаты называли казармами, а не здания. Казарма ?12 была размерами 5 на 7 аршин и там стояло 6 коек и кроватей. Две уже заняты прежними жильцами, так что теперь все будут не свободными. Окно одно. Это явно корпус с кельями, потому что вдоль всего этажа шел коридор шириной три аршина, и в него выходили двери казарм. Кроме кроватей- имелась печка, ныне по случаю теплого времени не топящаяся, стол, пара венских стульев и две табуретки. Ну и в стены заколочены костыли для одежды. Вот и все. Пол деревянный, кое-где под шагами поскрипывает, стекло в раме есть, но мыли его, наверное, еще при покойном царе Николае. Освещение- пока светло из окна. Значит, так здесь жили монашки. Хотя светло жили, у них в хуторе окошки-то поменьше были.
  
  Сотрудник позвал их с собой получать чехлы для матраса и набивать их сеном. Одного по жребию оставили в комнате, чтобы ничего из вещей не уперли, а прочие пошли набивать матрасы сеном или соломой-чего дадут,
  
  тем и набьют. Дали солому.
  
  Появился один из уже живущих в 'казарме', поздоровался, назвался Федором и начал рассказывать про местные особенности. Работать можно двумя способами-в лагере есть восемь мастерских, потому можно и в них, если можешь шляпы делать. Можно и за пределами лагеря- поскольку работы разные и в разных местах, то туда могут водить с конвоем. Могут и самостоятельно отпускать, особенно, если работа в губернских учреждениях и постоянная. Если сегодня тут, а завтра там- тогда нет. Кормят в обед, а утром и вечером дают кипяток, а сидельцы его пьют с хлебом и сахаром. У кого есть. В обед выдается щи и каша, но некоторые повара очень любят варить что-то среднее между супом и кашей, чтобы меньше блюд готовить. Три- четыре раза в неделю дается не только голый кипяток, а чай или кофе. Народ удивился. Как люди простые, сами они кофе не пили, но слышали, что баре таким балуются по утрам.
  
  -Горькое пойло, меня мой знакомый денщик угощал. Я еле дохлебал. Но он мне пояснил, что средь бар на него охотники тоже не все, когда в гостях их напоят, то выпьют, а сами не делают себе.
  
  Егор кофе несколько раз пил, и решил, что если кофий с молоком и сахаром внакладку, то еще ничего, а если без сахара, то лучше и не пробовать. Чай куда вкуснее. Особенно китайский байховый.
  
  -А мясо или рыбу дают?
  
  -Да, чаще, конечно, рыба, но и мясо при очень хороших глазах найти можно. Но если долго искать будешь-варево остынет.
  
  -А сколько хлеба дают?
  
  -Фунт.
  
  Тут народ стал вспоминать, кому сколько и где давали на службе и вне службы. При царизме, конечно, было сильно больше, но не надо было забывать, что на дворе шел 1922 год. Прошлый год-был голодный и катастрофически голодный. В этом вроде как (тьфу-тьфу-тьфу!) виды на урожай были, но всего лишь в начале года в двух артиллерийских дивизионах ТАОН бойцам давали только сухофрукты, лежалые и малость попорченные. А ничего другого в гарнизоне на складах не было. Это были тяжелые артиллерийские дивизионы, и пушки в них тяжелые и с тяжелыми снарядами. Для службы туда старались отобрать народ покрепче, а не тех, кого 'соплей перешибешь'. Для возки орудий требовались сильные кони весом в сорок пудов. Сено коням давали по норме, но...прелое. Ничего другого в наличии не было.
  
  Как обходились до тех пор, пока снабжение не наладилось? Один из способов-шефство предприятий над частями. Есть в городе Колоколамске(с) ткацкая фабрика, ранее купцов Вельяминовых, а ныне имени Третьего Интернационала, и саперная рота какой-то дивизии. И берет фабрика (а иногда не одна она) шефство над саперами. Закупят им в столовую столовых приборов или занавески. Или деньги выделит на что-то иное. И на фабрике для незамужних ткачих найдется муж из демобилизованных красноармейцев, что службу закончил, но не вернулся в родную деревню. а в Колоколамске остался и на фабрику электриком устроился.
  
  Старожил продолжил, что воду набирают из колодцев, до ветру ходят в либо отдельно стоящие будочки, либо во внутренние ретирады, которые в некоторых корпусах есть.
  
  Ходить по территории лагеря можно свободно, если за ограду не выходишь,
  
   и в нерабочее время. Есть библиотека и есть даже театр, его сидящие белые офицеры организовали и в нем играют.
  
  С мытьем дело обстоит так- в теплое время под конвоем сидельцы партиями ходят на Оку и там моются. В холодное время- водят в городские бани. Для борьбы со вшами есть аппарат, только пуговицы из рога в нем портятся, так что лучше их отпороть, а потом пришить.
  
  Услышав насчет Оки, народ переглянулся, вспомнив рассказ встречавшего их начальника, но все ничего вслух не сказали.
  
  Вскоре наступил обед, и здешний обитатель про него не соврал.
  
  Постельного белья не выдали, сказали, что с ним туго, и его берегут на холодное время. Одежду тоже выдают только тем, у кого с ней совсем швах. Были тут такие, у кого есть только шинель (не сильно целая) и бывшие кальсоны, ныне их остатки можно назвать набедренной повязкой, если бы сидельцы такое видели раньше. Да, остатки кальсон были не у всех.
  
  'Ну что, Петрович, ино побредем еще', -как сказала жена протопопа Аввакума мужу и побрела в Сибирь дальше. И они тоже побрели по дороге своей судьбы, а то, что пока сидят в одном месте, а не бредут-это не существенно. Жизнь-то проходит, даже если ноги не двигаются. Если найдется в бывшем монастыре новый Зенон, то сочинит апорию о движении у сидящего в лагере. Или даже не одну.
  
  Как воспринимал все это Егор? Тоже философски- коль попал на адскую сковородку, не жалуйся на угар от адских печей. А если она затухла-то наслаждайся перерывом в поджаривании, пока черти ее снова разжигают.
  
  А в лагерной библиотеке нашлись несколько книг по Смутному времени, что было перед воцарением династии Романовых, 300летие которой пришлось на год призыва Егора. Читал и удивлялся похожести. Хотя что-то подсказывало ему, что господа сочинители о многом не писали. Каково детям и женщинам читать про такое вот: 'Отличавшийся особым зверством атаман Баловень не только грабил, где только мог, и не давал правительств. чиновникам собирать деньги и хлебные запасы в казну, но с жестокостью мучил людей. Обычной его забавой было насыпать порох людям в уши, рот и затем поджигать его. Шайка разбойничала на севере, возле Архангельска и Холмогор, и насчитывала до 7 тыс. чел. Местные воеводы доносили царю, что повсеместно по рекам Онега и Вага церкви поруганы, скот выбит, деревни выжжены. На Онеге насчитали 2325 трупов замученных людей, и некому было похоронить их; большая часть тел была изуродована. Многие жители разбежались по лесам и перемёрзли...' И сейчас народ себя вел зачастую так же, хоть триста лет прошло и церковь этому не учила-порох в уши и рот засыпать. Но похвастаться воспитанием и нынешним не стоит, нагляделся он на многое, и на бессудные расстрелы, и на уродование людей не хуже Баловневских фокусов, и на насилие над женщинами. И делали это зачастую одни и те же казаки - на службе у атамана Краснова, на службе у атамана Кудинова, на службе у генерала Деникина и на службе у наркома Троцкого. Все те же Иваны и Петры. Честно сказать, конечно, на последней службе можно было за бесчинства и под расстрел пойти и так делалось. Когда в Шестой кавдивизии занялись погромами, а пытавшегося остановить их комиссара Шепелева убили-почти полторы сотни пошли под расстрел, и командиры среди них тоже. Но снова если быть честным, то чем черт не шутит, пока бог занят. Пока недреманное око отвернулось, то случалось многое, и по изъятию у населения разного нужного для службы, и с пленными разное происходило, от раздевания-разувания до 'Попыток к бегству'. И костелы во взятых городах поджигали, и на их дверях разные похабные надписи писали.
  
  Иногда раньше приходила мысль, что настал конец света, пошел брат на брата и преступлениями переполнилась чаша скорби. И прошлогодний голод- как кара всем тем, кто выжили в войне. Но вроде как конец света не настал. И голод закончился, и война закончилась, да и бунтов поменьшало.
  
  Должно быть до края чаши скорби остался еще какой-то вершок.
  
  А в лагере пришла мысль, что за прегрешения приходит и наказание, иногда не очень скорое, но обязательно приходит. Про это. конечно, попы говорили и ему, и его отцу, возможно, и его деду, хотя по рассказам отца и стариков, дед отличался диким нравом, с родней дрался, с начальством всегда был на ножах, да и в церковь ходил не часто, хоть и был крещеным, и по поводу попов отпускал едкие замечания. В станице это связывали с татарской кровью. Егоров прадед во время службы в Польше встретил девицу из польских татар-липков, она от любви к прадеду приняла православие, чтобы их обвенчали (а до того в костел ходила), и на Дон с ним уехала. Ни в облике, ни в поведении у нее ничего татарского в смысле дикого и необузданного не было, а вот первенец ее выдался прямо в далеких предков, что в Литву князь Витовт пригласил на службу и землю дал. В детстве и ему про дикую кровь намекали, когда он противился чему-то, хоть с той же женитьбой.
  
  Егора раза три брали на внешние работы-два раза разгружали вагоны и один раз разбирали бывший купеческий лабаз, что там лежит и на что оно годится. А потом его поставили помогать конюху, он же кучер. Никодим Иванович в лагере не сидел, а служил, а этим летом часто прихварывал, поэтому Егору приходилось не только за конями смотреть, но и при нужде выезжать за пределы лагеря. Начальника лагеря в Губисполком довез, по дороге не потерял- а следующий раз его посылали с поручениями уже бестрепетно.
  
  Он написал письмо на хутор о своем житье-бытье, но ответа еще не получил. В минувшие годы приход письма был сродни чуду, оттого больше доверяли тем, кто куда-то ездил и потом рассказывал, что там с кем делается. И, как только кто на хутор приезжал, так в его дом вереницей тянулись родичи, чтобы узнать, что там с их мужьями и сынами, а также рассказать для них же, что нового в родном хуторе и от всех поклоны передать.
  
   -------------------
  В конце августа Егора из конюшни позвали в казарму.
  -Егор, к тебе человек пришел!
  -И что это за человек и что ему надобно-то?
  -Что надобно-сам спросишь, а человек явно не простой, из начальства.
  -Даже так?
  -Даже, Егор, даже. Когда на него смотришь, чуешь, как Валтасар, что ты взвешен, исчислен и приговор подписан.
  -Хоть иди прятаться в самый дальний угол сада, пока он не устанет ждать и уберется! Ладно. я пошел.
  У Егор пошел, только руки перед выходом помыл.
  Таинственный посетитель сидел на стуле и беседовал с Андреем, которого сегодня на аптекарский склад не взяли, ибо что там не привезли, оттого нечего разгружать. Оттого и Андрей на кровати лежал, потому что подметать в казарме уже нечего было-пол закончился.
  -Я Егор Лемехов. Кому я тут нужен?
  -Пожалуй, что мне. Андрей, выйди-ка погулять, и вдохнуть махорочного дыма тоже можешь.
  Гостю было лет сорок, даже волосы редеть начали. На левой щеке шрам-'гусиная лапка'. Глаза-скорее бутылочного цвета, плечи широкие, рука крепкая и человек, работающего руками.
  -И у кого ко мне дело?
  -Зови меня товарищ Западный. Крестили меня, конечно, по-другому, но сейчас не до того, что отец Виктор выбрал из святец. В том месяце, когда меня крестили, память двух тысяч святых празднуется, так что выбор был большой.
  А поговорить я хотел о службе. Предложить тебе ее и не задаром.
  Как ты помнишь, после 1918 года образовалось много новых государств, и не все из них хотят жить мирно. Есть такая страна, что о своем величии грезит, и его видит в том, чтобы от всех соседей куски оторвать и проглотить. С нею граничит Литва, которой эта самая страна должна была вернуть юг Литвы и столицу Вильно, а отдавать не хотелось. И вот один генерал заявил, что он властям этой страны не подчиняется, их знать не знает, и образовал как бы государство Срединная Литва и довольно долго делал вид, что он-де совершенно отдельный. А у Литвы сил не хватило его задавить. Самостоятельную жизнь там изображали два с лишним года, пока этой весною 'мятежный' генерал не заявил, что он устал жить вне этой страны и возвращается в ее лоно, и отдает земли Срединной Литвы По...той самой стране. Там его приняли с распростертыми объятиями, поскольку не разведенными в стороны руками все полученное не обхватить и не удержать. Отчего умные люди сказали, что комедию ломали долго, хотя и раньше было видно, что комедия. Другой сосед страны -Чехословакия- и тоже попытались отнять у нее Тешинскую область, но чехи этого не дали. Соседняя Германия- и тут не слава богу, организовали три восстания на пограничье и изрядный кусок территории захапали. Причем с шахтами и заводами.
  И с нами тоже некрасиво себя повели. Ну, в 1920м году была война, и ты в ней участвовал. Заключен мир. А на территории этой самой страны остались войска той украинской республики, которая была Петлюры и Петрушевича, если ты помнишь такого. По договору в Риге оказалось, что для Петлюриного войска места нет. По эту сторону Збруча эта страна, которой УНР не нужна ни поутру ни на ночь, а по сю-строну- Советская Украина, которой тоже Петлюра нужен, как корове седло. А они места не имеют. Кто-то из них вернулся и покаялся, кто-то стал искать себя в этой самой стране. Но осталось много непримиримых, которым власти страны сей обещали поддержку, но негласную. Дескать, идите через Збруч на восток, а мы поможем. Сначала тайно, а потом и открыто. И во под зиму три группы пошли через нашу границу воевать. Как ты понимаешь, военнопленные или мирные граждане не могут просто так взять и идти воевать соседнее государство. Это можно было когда-то давно: по вольности шляхетской воевода Мнишек мог поддерживать Лжедимитрия первого, а князь Вишневецкий просто в Москвою воевать. А польский король в Варшаве и сенат польский отпирались- это -де война Мнишека и Вишневецкого, мы им мешать не можем, потому что обвинят нас в подавлении вольности шляхетской. Но мы -де совсем не против, чтобы ваши ратники Мнишека и Вишневецкого железом и свинцом поражали. Вольности шляхетской железо и свинец ваш урона не наносит'. А тут и такие шляхтичи через границу пошли, что я больше похож на царя Николая, чем они на шляхтича. Прорвались они до Коростеня, но потом их время кончилось. А страна, что их приняла, отпиралась, что-она тут не причем, они сами поезд с оружием и обмундированием захватили, вооружились и побежали через границу Киев брать!
  И на этом не остановились. Кроме этих героев, что в том году дернулись, там и другие есть. Например, атаман Орел, он же Гальчевский. И в этом году через нашу границу лазал, не в силах удержаться от борьбы. Правда, олухов царя небесного, что за ним пошли, набралось только 15 человек.
  И это не один цепной пес на их привязи. Есть еще такой Булак-Балахович, тот тоже успокоиться не может, а также разная мелочь, которая через нашу границу шастает и здесь грабит-убивает, причем обычно мирных жителей.
  Как ты понимаешь, даже когда банда из 15 человек за кордон ходит и там громко себя ведет-о ней власти однозначно знают, и она живет только потому, что властям она нужна и головная боль для соседей тоже нужна. Это контрабандисты могут быть самостоятельными фигурами, да и то лучше бы им на своей стороне иметь местное начальство в городке близ границы, а в столице-ну, пусть о них даже и не знают.
  Добрых слов в этой стране их руководство не понимает. А понимает только силу-дашь в лоб -утихнут. А нам воевать пока не с руки, сил надо накопить. Вот и надо бы показать им силу в небольшом масштабе. Не можем все это кубло гадючье сразу разнести, но можно пока понемножку, может, даже поодиночке. Посылаете на нас Орла и Балаховича - мы тоже можем послать отряд, чтобы устроить большое побитие горшков и в ответ сказать. Что мы тут не причем, это кто-то у вас свой бузит, вот в прошлом году без вашего позволения через кордон полез, пока под Базаром не упокоился. Может, это его дружки, почему-то не убитые, теперь у вас шурудят в ответ на то, что в захваченном у вас поезде на всех теплой одежды не хватило?
  Как было со взятием Азова казаками, когда турки взвыли, почто казаки озоруют? А царь им ответил, что это такие вот озорники, к которым мы совершенно не причем, и казаки туркам написали, что мы-де гулящие люди и царю не служим, сами ради зипунов город Азов взяли. Все, конечно, понимали, откуда берутся дети, но -не подкопаешься.
  Вот я и предлагаю поучаствовать в этом деле и показать кое-кому кузькину мать. А вместе с ними и местным гордым помещикам и осадникам, которые украинцам и белорусам жизни не дают.
  Дело не простое и опасное. Но его предлагают тем, кто не из пугливых и подобными вещами занимался. Может, не совсем такими, но похожими.
  -Я ведь и в станице, и в Ростове, и здесь говорил, что надоело мне воевать, оттого и винтовку утопил, и на свое подворье пришел. Если сказанных слов недостает, так и писанные про то есть.
  -Я могу и маху дать, думая, что ты и впрямь перегорел и в монахи не ушел только потому, что монастыри позакрывали. Кстати, заметь, что ты таки в монастырь попал, хоть он и женский. Но видится мне другое, что огонь в тебе не погас, а чуть притих. Но даже упрешься ты и с места н сойдешь. Что же, я пойду искать другого, а ты останешься в этой казарме. Дали тебе пять лет, ну, немного скостят за красивые глаза и густые усы, и через три года выйдешь ты на свободу еще не старым, на кусок хлеба заработаешь. И все останемся при своих. Ты с гордыней своей, я со своим делом, которого мне надолго хватит. Кроме той страны, есть еще три беспокойных соседа, а, может, и четвертый образуется. И сделаю, что смогу, негромко, но сделаю. А ты с чем останешься? Ты ведь не из домоседов, что поскорее в родной курень стремятся, к земле и скотине. Ты ведь при всяком удобном случае снова за шашку хватался, потому что родился для того, чтобы по степи скакать и врагов рубить, а плуг и жена-это для тебя не первое в жизни. А чуток подальше.
  -Кой в чем ты, товарищ Западный, и прав, но все же ты, наверное, не в ту калитку идешь. Я все-таки враг власти, белоповстанец, да и не первый раз против нее с оружием стою. Куда такому за власть быть?
  
   -------------------------
  -И такие под знамена становились, чему ты сам свидетель был в Новороссийске. И с воинством батьки Махно тоже знаком, они дважды на нашей стороне воевали. И многие другие. И не только мы это делали. Помню одну бумагу, где сказано, что в Корниловской дивизии целый батальон из пленных петлюровцев. Хотя соглашусь, что есть предел, за который зайдя, уже обратной дороги нет. В Красной Армии служили когда-то знатные мятежники Стрекопытов и Осипов. Про Стрекопытова ты мог слышать, что он в Гомеле творил, а Осипов- из Туркестана. Булак-Балахович тоже одно время в Красной Армии служил. Таким бы я лично руку не протянул и своими товарищами не назвал. А при случае избавил бы мир от их присутствия.
  -А все-таки- почему я?
  -Тебе выложить всю правду или ее удобный кусочек?
  -Если твое, товарищ Западный, начальство позволит, то выкладывай всю.
  -Давняя традиция, Егор, много старше нас обоих.
  -Что-то такой не припоминаю, но ведь мне и стариком называться рано.
  -А была среди казачьих традиций такая, что на рискованные, кто знает, чем могущие заканчиваться дела выдвигали людей определенного сорта. Тебе известен же такой Степан Разин? Какое у него прозвище было-'Тума', то есть полукровка. Другой такой - Емельян Пугачев, у которого мать, может, и из казачек, только для яицких казаков он опять же не свой был. Некоторые умные люди говорили даже, что 'казаками' изначально называли тех, кого не очень жалко. Пришли в степи к хану какие-то люди и предложили под его стяг стать, а известных людей с именем среди них нет. Вот и хан ставил их на то место или такое дело поручал, на которое другие не пойдут вообще или за очень большую награду. Пали они там- хану их не жалко, если же сделали, что от них требуется, тогда теперь они не шантрапа и шваль, а чуть получше. Но снова честно тебе скажу, по происхождению слова 'Казак' единого мнения нет, производят его и от слова 'Гусь', и от других понятий. Но есть и такое- про тех, кого не жалко. Хотя, может, и сразу все эти пояснения правильные. Скажем, отряды тех, кого не очень жалко, могли ходить в бой под знаменем с гусем, по названию какого-то рода.
  -Лихо ты закрутил рассказ обо мне.
  -Прости, если разрушил какие-то твои картины мира, но в дипломаты меня точно не возьмут. Там нужно сказать: 'Пилсудский- кусок дерьма' и при этом это слово не употребить, но чтобы все поняли, что сказано. Я так не могу, по мне правда лучше.
  В применении к тебе- на Дону ты пока опасен. Никто не знает, что ты завтра выбрыкнешь, а слава у тебя есть, и воевать ты умеешь. Лихой повстанческий командир- не то, что там нужно.
  Как конюх или иной работник в Рязанском лагере-здесь таких несколько сотен душ, может, и лучше, потому что шляпы ты делать не умеешь. Но от Дона ты далеко, а потому не так опасен. Даже если сбежишь - здесь ты, как повстанческое знамя, не сгодишься.
  А вот показать кузькину мать той самой стране, от которой четырем другим странам покоя нет-ты бы сгодился. И стать не тем, кто казак и кого не жалко, а кем-то получше качеством тоже. Но насиловать никто не будет. Подумаешь и решишь, что это для тебя правильно- возьмем. Нет- ну, на 'Нет' и суда нет. На Дону ты можешь быть опасен, но в Советской России еще места много. Хотя снова честно скажу, не везде тебе будут рады. Скажем, в Самарской губернии, там в свое время образовались такие вот группы, вроде 'Зеленых'. Против Колчака и КомУЧа они были, но красными назвать их нельзя. Называли их 'Шомполы' за их любимую забаву-захваченных уральских казаков шомполами на то свет отправлять. И у меня даже нет для них слова осуждения, потому что это был ответ на то, что там казаки делали, ' око за око'. Правда, хоть слов осуждения не было, но все время хотелось от них подальше оказаться, уж извини за неприглядную правду. Поэтому отправлять тебя в Самару не стоит, вдруг ты кому-то из местных покажешься похожим на того хорунжего, что однажды в их село прибыл и покуролесил. Да, на Псковщину тоже нельзя, там Булак-Балахович многих повесил, вдруг ты кому-то
  покажешься похожим на него или кого-то из отряда имени атамана Пунина.
  -Прямо как в сказке- направо пойдешь-жизнь потеряешь. Прямо пойдешь-убиту быть. Налево пойдешь-там смерть твоя. И за спиной топот погони уже слышен.
  -Иногда, Егор, приходится платить за то, что делал. И даже вдвое платить. Вот вспомни пасху восемнадцатого года, когда ваша станица и еще несколько по сполоху и тайному приказу вооружились и Подтелкова пошли громить, вас тогда аж две тыщи собралось. Что вам тогда в уши напели? Что идет Подтелков с ратью китайцев, французов и еще кем-то, и будет всех порешать, баб насиловать, скот отбирать, а его китайцы вообще такое учинят, что даже у зевак сердце от страха разорвется? Ладно, собралось вас две тыщи, умом слабых, но полных отваги, явились и Полтелкова разоружили? И что вышло? Что у Подтелкова едва сотня людей. С такими силами разве что хутор можно взять и разграбить, и никаких тебе китайцев и французов, сплошные казаки и иногородние?
  Ну, обмишулились, ну зря поскакали, сказали бы Подтелкову: 'Звыняй, ошибка вышла! Иди, куда шел!' Можно даже вина поставить для извинения за задержку и поиски китайцев, где их нет.
  И что вышло? Кровавая баня и шаг в сторону ямы. Потому что тем, кто это делал-этого не простят. Ты там тоже были с оружием, вот и молись своим святым покровителям, что тогда только приехал и только по улицам ходил, большего они тебе не позволили.
  -А мы тогда такого и не ждали, и часть казаков по домам разъехались, решив, что уже все. Даже про суд считали, что таким кровопролитием он не закончится. Разоружат их и отпустят. Самые смелые предположения-это выпорют их, и то только казаков. А вышло вот так. И что делать-то?
  -А я тебе скажу, что надо было делать. В вашей Верхне-Михайловской жил такой Семен, он, как только про сполох услышал, так в балку подался и там дня четыре сидел, пока ему с голодухи брюхо не подвело, тогда вернулся домой. И станичный атаман его в холодную не посадил и ничего не сделал, только три дня поголодал. Ну, это он такой бедный, а у тебя бы что поесть в балке точно нашлось. Семен, конечно, простой, как двери, и пьяница изрядный, но в ту пасху оказался умнее всех остальных казаков станицы.
  Вот и получилось, что 'Блаженны нищие разумом, ибо не оскоромились.'
  А также- 'Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете, и возрыдаете.' Расстрелу подтелковцев кое-кто и аплодировал, и кричал 'Браво!'
  Егор Пантелеймонович! Мы с тобой побеседовали, и я предложение свое сказал. Дня через три я тут снова появлюсь и хотел бы тогда услышать твой ответ 'Да'. Но и другой ответ выслушаю.
  Если что-то уточнить надо, тогда тоже спросишь.
  До встречи!
  Товарищ Западный пожал руку Егору и вышел.
  
   --------------------------------
  А потом и Егор вернулся к своей работе и о визите 'тайно образующего' больше не думал. Товарищ Западный его верно понял и все расставил по местам. Егора больше интересовало то, как он может помогать Мишане, пока лазит по дебрям страны, которую прямо не называли, но понять, что это Польша-труда не составило. Ему-то лично паек будет полагаться, и, может, даже больше 'монастыря принудительного труда', да и денежное жалование в Красной Армии существовало и выдавалось, только деньги в нынешнее время стоили мало что.
  Правда, Егор не знал, что в конце этого года появятся червонцы, и эта проблема немножко ослабнет. Почему немножко? Потому что совзнаки еще ходили, и червонцы их сразу не вытеснили.
  Так что он мысленно согласился и без особых условий. Но потом мысленно же решил, что надо намекнуть на то, что стоит от 'монастыря' освободиться. Тот самый ростовский сиделец, который раньше сидел в лагере за кражу госпитального белья, тогда сказал, что у них в лагере были и такие, что работали на своей работе, жили дома, а в лагерь приходили только периодически, сказать, что все идет путем всея земли, дела идут, срок тоже...
  Но, когда он будет вразумлять соседей не выращивать у себя буйную поросль, то посещать лагерь-то с докладом не сможет? Неплохо бы полностью освободиться от неотсиженного остатка из пяти лет, но снова сложности: не будет ли это с его стороны неслыханной наглостью? Подумал, подумал и решил, что сказать об этом надо, но не в лоб, а вроде: как будет сочетаться рязанский лагерь и его пребывание где-нибудь в Вилейке и с другой стороны границы? Насчет Вилейки он точно не знал, отошел ли этот город Польше или нет. Название запомнилось по германской войне, но если и отошел, то, значит, не Вилейка, а Пролейка. Или другое место.
  Егор, конечно, зря беспокоился, потому что у губернского отдела (или подотдела) принудительного труда, которому подчинялся лагерь, право освобождать от наказания вообще было. По факту были и случаи, когда человек передавался в ЧК и работал там, перейдя на положение правоохранителя из положения репрессированного. А что делал владелец карусели Иван Наталич в ЧК после освобождения- автор вам ответить не сможет.
  Не всегда человек, резко меняющий свою жизнь, перед этим дни и недели ходит, думу думает, руки заламывает и иные жесты делает. Многое в нем происходит где-то внутри, а потом он внезапно встает, идет и говорит, что....Или делает несколько неожиданное, чего никто предугадывал. Так произошло и с Егором-варево кипело где-то в глубине, а потом явилось в виде решения согласиться. Причем это не заняло дни, это явилось, ну, почти что сразу.
  В качестве иллюстрации к ранее сказанному о: 'и такие под знамена становились'.
  Слово кандидату исторических наук Петру Шорникову о том, как белогвардейцы и красные вместе боролись с румынами:
  'Как только в январе 1918 года румынские войска вторглись в Бессарабию, развернулось освободительное движение. Большевиков повел на борьбу Павел Ткаченко (Яков Яковлевич Антипов). Но фронт патриотического сопротивления был шире.
  Начала складываться нелегальная организация 'Спасение Бессарабии'. Ее возглавили бежавшие в Одессу бывший депутат российской Думы, потомок молдавских бояр, предводитель бессарабского дворянства Александр Крупенский и градоначальник Кишинева Александр Шмидт.
   Сеть военного подполья сформировали офицеры -уроженцы Бессарабии во главе с генерал-лейтенантом Александром Евреиновым. В начале декабря 1918 года, после разгона Сфатул цэрий и упразднения эфемерной 'Бессарабской автономии', генерал Евреинов созвал совещание. В нем прияли участие полковники Зеленицкий, Лысенко, Журьяри, Сатмалов, Куш, Гагауз и Цепушелов - военная секция организации 'Спасение Бессарабии'. Было принято решение о подготовке восстания. Георгию Александровичу Журьяри, бессарабскому дворянину с французской фамилией, было поручено для партизанских действий в Бессарабии сформировать в Тирасполе добровольческий полк.
  В течение месяца Журьяри сформировал в Тирасполе офицерский полк: тысяча штыков, четыре пушки, 24 пулемета.
  Восстание готовили и большевики. Большевистские подпольные организации севера Бессарабии собирали оружие и брали на учет бывших фронтовиков. В Подольской губернии бывший унтер-офицер русской армии Григорий Барбуца сформировал из добровольцев-молдаван партизанский отряд численностью в 600 штыков.
  На 20 января 1919 года было назначено открытие Версальской конференции стран - участниц Первой мировой войны. Румыния собиралась получить санкции Антанты на аннексию Бессарабии. Руководители организации 'Спасение Бессарабии' знали об этом.
   А.Н. Крупенский и А.К. Шмидт в декабре 1918 года выехали в Париж и организовали во французской прессе кампанию протеста против признания аннексии Бессарабии.
  Накануне открытия конференции, 19 декабря 1918 года, отряд Григория Барбуцы перешел по мосту Днестр, ворвался в Атаки и разгромил румынский гарнизон. К восстанию присоединились жители более ста сел, в уездном городе Хотин восставшие создали директорию - временное правительство освобождаемой Бессарабии.
  Территорию от Днестра в Бендерах до Черного моря оккупировали 16-я французская дивизия, румынские войска, польский легион и даже греческие части. Вопрос о том, как предотвратить их использование против хотинских повстанцев, обсудил одесский подпольный революционный комитет.
  Решения подпольного ревкома предполагали договоренность большевиков с бессарабскими белогвардейцами и с петлюровцами.
  Красные партизаны - как будто и нет в Тирасполе тысячи белогвардейцев! - вступили в город, освободили из тюрьмы политзаключенных, а затем на митинге провозгласили создание Молдавской советской республики.
  Из Суклеи, Малаешт, Владимировки и других сел в Тирасполь прибыли несколько отрядов, а из Одессы поездом - через Раздельную, где стоял петлюровский Слободской полк, - партизанский отряд Григория Ивановича Котовского, 250 бойцов. Командующий 16-й дивизией генерал Кот, чей штаб находился в Бендерах, получил приказ разоружить партизан. В Тирасполь был направлен один из батальонов 56-го Авиньонского полка.
  Партизаны на автомобиле с белым флагом направились на переговоры, но французы предложения убраться не поняли. Авиньонцы атаковали Тирасполь. Партизаны устроили им даже не бой, а избиение: более ста солдат противника были убиты, 32 взяты в плен.
  - Пленных партизаны привели на митинг в центре Тирасполя. Кто-то, явно не житель села Маяки, переводил им слова ораторов о том, что рабочие и крестьяне Франции не должны воевать против России. Затем прибыли полевые кухни, накормили всех борщом и кашей, партизаны налили пленным по стакану самогона. По возвращении в Бендеры пленные, рассказав о бое и своих приключениях, вывели Авиньонский полк из повиновения командирам. Повторно штурмовать Тирасполь генерал Кот отказался.
  В те же дни партизаны вступили в Рыбницу и Дубоссары, вывесили красные флаги и устроили митинги с оркестром, чтобы было видно и слышно на западном берегу Днестра.
  В мае 1919 года Тирасполь заняли части Красной Армии. По сведениям румынской разведки, некоторые из бессарабских офицеров возвратились в Бессарабию, но большинство присоединилось к большевикам.'
  Это еще одна иллюстрация к тому, что такое румынская власть, если против нее вместе готовы воевать большевики и белогвардейцы.
  
  
   =========================
  Товарищ Западный вернулся через четыре дня, увидел Егора и услышал 'Да', а также два его...Ну, не условия, а интересующие его проблемы.
  -По поводу снятия наказания. У меня есть 'добро' на освобождения тебя от приговора. Извини, я тут могу неправильно сказать, как в Наркомюсте это называют. Поэтому лагерь об этом будет побыстрее извещен, но насколько здешние совбуры поворотливы-сказать не готов. Но пугнем их, чтобы не спали на ходу. Так что в дело пойдешь свободным и непораженным в правах. Конечно, выбирать кого-то в Совет тебе будет сложновато, а тебя самого тоже пока никуда не выберут, ни в станичный Совет, ни в хуторской.
  Касательно жалованья-оно тебе будет, и скажу по секрету: вскоре с совзнаками кое-что измениться. Но это пока покрыто 'мрачной завесой непостижимости'. Но скоро завеса должна развеяться.
  Когда бумаги дойдут до адреса и будут приняты к исполнению, поедешь сначала в Москву, а потом... западнее, скажем так. Есть вопросы?
  -Я слышал, что при освобождении здешние сидельцы ждут, когда придет бумага из местного ЧК, что она не против, тогда освобожденный едет в родные места и там становится на учет. Если же ЧК против, то его в Рязанских краях поселяют. Но так дело может надолго затянуться.
  -Я понял. Ты знаешь, у украинских товарищей такой практики нет, поэтому там все проходило без ожидания. Но я это простучу и узнаю, чтобы здешние освобожденные не сидели, ожидая бумаг.
  -Почему 'простучу'?
  -Ну, ты, наверное, с царскими жандармами не сталкивался так, чтобы они тебя искали и обыск в доме устраивали. Когда они что-то серьезно искали, то стенки простукивали, нет ли под обоями тайника, где хранится запрещенная литература, скажем, или шрифт для подпольной типографии. Если какая-то половица хлябает, ее могли оторвать и посмотреть, нет ли под полом тоже чего-то нехорошего. Вот у меня таки нашли шестизарядный 'Бульдог' под половицей, а шрифт и прокламации-нет. А дальше для них наступила сложность. На тот момент не было закона, чтобы мещане не могли дома иметь револьвер, если они из него в местах общественного удовольствия не палили, то и ничего, и я отпирался-не мой и все тут, а кто его там оставил-откуда мне знать? Комнаты в доме кому только не сдавались. Филеры меня видели, что я к кое-кому в гости захожу, но, видимо, доносили не очень точно. Ну и вот так меня прямо уличить и посадить нельзя было, вот и отправили в административную ссылку в город Пудож на три года. Я там ссыльным был не один, мы демонстрацию устроили, отделись в траур и вышли на траурное шествие, как раз недавно случилось в Питере 'Кровавое воскресенье', когда рабочую демонстрацию расстреляли. Вот все политические ссыльные и жены их, у кого они были, и пошли...
  Ну ладно, это к делу не относится, это я, наверное, стареть начал, раз в воспоминания погружаюсь.
  Жди, будет тебе освобождение и указание, куда прибыть надо, только до этого не устрой в монастыре 'злобесное претыкание' и штурм женского корпуса.
  -Женский корпус будет напоследок.
  -Бывай, Егор, надеюсь, что встретимся известно где!
  Вроде как сообщили радостную весть, а душа от счастья не рвется ввысь. И вообще, с момента ухода к Лысому радость в жизни была только одна, когда Мищатку увидел и обнял. И то ненадолго, потому что сын сказал о Полюшке, а потом за спиной затвор достал патрон.
  Нельзя сказать, что почти год пребывал в лютой тоске или безмерном ужасе, пожалуй, скорее было похоже на то, как после анестезии. Тогда ему зуб выдирали и смазали деску какой-то пастой. При выдирании он чувствовал только, как зуб выворачивали. но не более, а потом пол-лица как бы отнялось. Улыбаться можно, говорить тоже, мог бы, наверное, и есть, но на три часа запретили и есть, и пить, но ниже глаз щека ощущалась как одеревеневшей. Потом, без малого через час -попустило. Зубной врач говорил, что если этой пастой помазать по коже или внутри рта, то тоже так будешь ощущать, что помазанное место как не свое. Егор тогда подумал, что неплохо бы такой медикамент иметь и при ране помазать ее. Потом забылось, потом то вспоминал, то забывал. Хотя в каком-то польском городке под Замостьем, он вспомнил и зашел в аптеку. Вопрос аптекаря сильно испугал, тот прямо был на грани обморока, но кое-как промямлил, что в медицине такое есть, но сейчас, на войне, с ним сложно, все его желают, но уже давно нету. Лекарство называлось кокаин и бывало не только в виде пасты, но и в другой форме.
  Позже стало понятно, почему аптекарь так нервничал, хотя Егор говорил с ним спокойно и не угрожал. Оказывается, во время германской войны с выпивкой стало тяжело, и многие офицеры узнали, что можно принять этого лекарства, благо оно позволяло вводить его разными способами- и ощутишь прилив сил, не хочется спать, и на душе станет легко. Но любители его могли сильно превысит дозу, и тогда у них натурально отказывала голова, а зачастую продолжало хотеться еще больше кокаина, и тогда голова уже н понятно что порождала. могли и по полкам с лекарствами пострелять, а могли и по аптекарю.
  И автор с аптекарем согласен, ибо видел обдолбавшегося стимулятором гражданина, который пытался грызть зубами то, до чего дотягивался- коврик, запасное колесо в салоне, сумку с кардиографом. Вещество, конечно, у него было 'посильнее 'Фауста' Гете', то есть тогдашнего кокаина, но кто знает, что стукнет по голове сильнее: средство из Южной Америки на неизбалованный химией организм 1920 года или этот продукт на более тренированный химией организм в 2020году.Может выйти так на так.
  Но к этой радости, которая воспринималась как сквозь анестезию. пришла другая радость-письмо от Даши. Можно даже сказать, не только от нее, но и от Мишатки. Сестра писала до сих пор неахти как, а Миша вообще еще не умел, но сестра взяла его ладошку и обвела карандашом по бумаге. Как раньше писали- и 'К сему руку приложил'. Сын рос бойким и смышленым парнишкой, может, на тот год и в школу пойдет.
  'Совбуры' сработали быстро, и утром 1 сентября по новому стилю Егора вызвали в канцелярию и сообщили, что он освобожден от наказания и вручили запечатанный конверт, это, дескать, именно ему, и никому другому. Теперь он может получить свои вещи, сданные в кладовую, заработанные деньги, бумаги об освобождении и идти в любом направлении. Его поблагодарил и пошел получать то, что ему должны были выдать. Обед достанется кому-то другому. Может, вновь поступившему, может, кому-то из лагерного малого начальства-какая разница, все равно не ему. Пока ждал денег в бухгалтерии, аккуратно оторвал клапан конверта. А там оказалось много чего, в том числе и справка, что податель сего действительно Егор Лемехов, житель станицы Верхне-Михайловской и записка, где сказано, что он должен ехать в Москву. Поскольку в Москве вокзалов много, то ему надо попасть на Александровский вокзал и обратиться к военному коменданту, тот его посадит на поезд.
  В Минске нужно добраться до улицы Немигской, до угла ее с улицей Богадельной. Там в двухэтажном каменном доме нужно зайти под арку, пойти во двор и в деревянном флигеле постучать в дверь квартиры номер 7. Там его будут ждать. Пароль не нужен, достаточно просто представиться. Если в дороге кто-то знакомый или незнакомый ему встретится и спросит куда это он, то можно сказать, что в Минск, ему-де старый знакомый обещал устроить на хорошее место, но, если Егор скажет, что не в Минск, а в другое место-это тоже сойдет.
  И приписка- улицу могут переименовать, так что это тоже надо учитывать.
  Как раз в этом году Александровский вокзал переименовали в Белорусско-Балтийский, а Богадельную улицу в Комсомольскую. Ну и везде, где проходило переименование (а проходило оно во всех городах) не все сразу вспоминали, что улица Клары Цеткин раньше называлась Успенской, а Императорский парк - теперь парк имени Демьяна Бедного.
  До Москвы Егор доехал в битком набитом вагоне, в котором сидеть было тесно, а стоять восемь-десять часов кряду-лучше такого не испытывать. Хорошо, что рядом сидел демобилизованный красноармеец, оба они увидели друг в друге сотоварищей и помогали друг другу. Поскольку встать и с трудом продраться до уборной и время занимало, и сложно было, а пока ходит- место занять могли, поэтому два Егора (красноармейца звали так же). Ходили по очереди, а оставшийся на месте оборонял его от поползновений.
  На нужном вокзале Егора с Дона пристроили в воинский поезд. На платформах там ехало что-то громоздкое, укрытое брезентом, а рядом, в теплушках-сопровождающие. Туда и определили его.
  Прощаясь, помощник коменданта тихо сказал: 'Врежьте там этим пилсудским клопам!' Егор пообещал. Получается, он не один такой в нужном направлении едет и по делу одной организации? Выходило, что именно так.
  В Минске же в седьмой квартире сидевший там сапожник, узнав, кто пришел, кликнул сына лет десяти, и тот провел Егора дворами в другой неприметный дворовой флигель, где его и ждали.
  И в этом была сермяжная правда: немного позже, после знаменитого дела в городе Столбцы, пострадавшей стороне был дан ответ, что:
  'В ответ на ноту 10063/24 от 6 августа по вопросу о нападении на ст. Столбцы по самому строгому расследованию с несомненностью установлено, что указания ноты о переходе бандитами, напавшими на Столбцы, польской границы с территории Союза абсолютно не подтверждаются.
  Приведенные нотой указания, что упомянутые банды были сформированы и обучены в Минске, не подтверждаются.
  Расследование в Минске по указанным в ноте адресам не обнаружило на Подгорной улице никакого штаба, равно как и никакой школы для военного обучения на Немецкой улице.'
  То есть полякам попали в плен какие-то участники нападения (или помогавшие им), и из них какую-то информацию выбили. Поэтому тот же Егор мог в тяжелом случае рассказывать, что он жил в этом доме, в квартире номер семь и там его учили подрывной деятельности, а потом перевезли к границе (около тридцати верст от Минска) через вполне реальные города и села, скажем, Койданово (ныне Дзержинск), а дальше он с проводником пошел через реально существующее болото. Поскольку Егор -не Адам, чей след остался в виде цепи островов через океан -на болоте его следа не будет. А НКИД будет ехидно писать ответ, что на улице Немигской в таком-то доме, в такой-то квартире нет никаких террористов и никого террору не учат. Можно даже провести корреспондента левой газеты и показать ему, что там чинят обувь, варят бульбу на обед и дети играют с кошкой. Если то, что кошка бегает за бумажкой на веревочке обучает захвату тюрьмы в Столбцах-ну что же, значит, дети из квартиры ?7 когда-то захватят Столбцы. Пусть Польша ждет, пока мальчик и его сестра вырастут и сделают это. Ориентировочно в сентябре 1939 года мальчик сможет закончить танковое училище и ворваться в Столбцы на танке.
  И, в качестве отступления, про тогдашние документы. Внутреннего паспорта тогда не существовало, паспортизация произошла в середине тридцатых годов, и то не сразу. Как же обходились до того без паспорта? Житель сельской местности, если ему для чего-то нужен был документ,
  он показывал справку из сельсовета, где от руки или на машинке указывалось, что податель сего Арциховский Моисей Израилевич, 18 лет, действительно живет в селе Глинское такой-то губернии, что подписью секретаря и печатью Совета удостоверялось. Печать зачастую делалась явно из монеты и только с глазами Зоркого Сокола там что-то можно понять.
  В городе большим почтением как документ пользовался профсоюзный билет и слова 'Спросите на нашей Кладбищенской улице. Меня там все знают'. Ну и другие документы, что могли лежать в доме гражданина.
  Поэтому, когда Остап Бендер дал Воробьянинову профсоюзный билет на имя Конрада Карловича Михельсона. он обеспечил тому документальное подтверждение его личности, а также финансовые льготы. В ряде мест существовали скидки членам профсоюза, кстати, у того же Бендера за осмотр Провала тоже была скидка для них.
  Да, фотографий обладателей в справке из сельсовета, да и в ряде профсоюзных билетов не было (автор такие
  видел), поэтому опознать, что перед нами не Конрад Карлович и не Моисей Израилевич, можно было либо по косвенным признакам, либо при знакомстве проверяющего с местом проживания и реальным Конрадом Карловичем.
  Пользовались ли этим люди, желавшие скрыть свою личность и прошлое? Да. Один, но весьма яркий пример- пионер космонавтики Юрий Кондратюк, на самом деле являющийся Александром Шаргеем. 'В минуту жизни трудную' он раздобыл документы на имя Кондратюка, и так прожил свыше 20 лет. При этом были сложности, если требовался ранее полученный диплом, но они решались. Тот же Кондратюк занимался проектированием зернохранилищ и ветрогенераторов, хотя даже под своей настоящей фамилией институт не закончил.
  Видимо, не всегда от инженера требовалось наличие диплома, чему пример известный изобретатель Дыренков. Судя по биографии, он закончил только ремесленное училище, но брался за проектирование танков, бронемашин и бронепоездов.
  Правда, при этом зачастую действовал так: 'При рассмотрении проекта Д-4 в НТК УММ конструктор не представил никаких расчетов к своему проекту, и все объяснения сводились к авторитетным заявлениям, что "обязательно все механизмы будут действовать, что называется на большой палец.' Но назвать его новым Остапом Бендером было бы неправильно, потому что Дыренковым разработана и серийно производилась пригодная продукция, скажем, бронеавтомобили Д8 и Д-13, а также мотоброневагоны Д-2 --------------------------------------
  А как заставить изобретателей работать эффективно-ну, это управленческая задача, возможно, не настолько интересная для почтеннейшей публики.
  В день приезда Егора ничем не загружали, он осваивался на новом месте и занимался наведением внешнего лоска (в пределах возможного). Во флигельке располагался портной, занимавшийся ремонтом одежды. И он действительно сидел там, и принимал заказы, одновременно выполняя задачи дежурного на входе. Если приходил клиент, того велив другую комнату, где договаривались о заказе. В это время на входе занимал место как бы пасынок портного, чтобы никто не мог втихаря проникнуть внутрь, пока портной, он же не совсем портной, занят. Как потом обнаружил Егор, заказы брались не у всех, иногда мастер говорил, что у него сейчас много заказов, раньше праздника Трех Королей не получится. Потом случайно выяснилось, что портной как бы сдает комнаты, поэтому у него и селятся холостые мужчины и они как бы меняются. Позднее Егор выходил в лавочки и на вопросы отвечал, что снимает угол у портного, а сам он родом не отсюда. Насчет занятий своих говорил, что кое-кому помогает и за счет этого живет. И иногда вставлял в разговор несколько выученных слов. Как ему пояснили, что это жаргон местных (ну и польских) уголовников. Чтобы слишком любопытные граждане не сильно растекались мыслию по древу: мужчина, в мастерской и на заводе не работает, на рынке не торгует, в лавке ничего не продает, но не выглядит, как голодное огородное пугало-вот и пояснение, почему все так. И нелюдимость тоже поясняется этим. Побаиваться будут, но, если он всем подряд лещей не раздает и посуду не бьет-попереживают и успокоятся, человек явно не на них деньги зарабатывает. Вместе с другими товарищами он дополнительно усиливал наблюдение за домом: нет ли подозрительных глаз вокруг. Обычно он и другие наблюдатели что-то делали во дворе, скажем, кололи дрова или на верстаке в сарайчике что-то изготовляли из дерева.
  На следующий день по переезду во флигель к портному Егора посетил неприметный молодой человек. Потом герой попытался его вспомнить, и не смог- запомнилась только кепка и ситцевая рубаха, а не лицо и фигура. Наверное, он из тех, кто занимается нелегальной работой.
  Он долго беседовал с Егором, выясняя, что тот знает о местных обычаях, о языках, где он воевал и что умеет. Резюме вышло такое:
  -Наверное, для постоянной работы за линией ты не годишься. Тебя всяк сразу же определит как нездешнего. а, значит, подозрительного. То есть отведут сразу в постерунок или выше, для выяснения, что это за человек нам пожаловал. Даже в большом городе тебе сложно будет спрятаться, пока не научишься пристойно говорить по-польски. И вообще освоишься.
  Я думаю, что тебя надо использовать на боевых акциях, чтобы ты поменьше на народных глазах был. Когда ты с оружием явишься к полицейскому и его разоружишь, ему будет не до того, чисто ли ты выговариваешь: 'Руки вверх!' или нет, наган все скажет за тебя и облегчит понимание. А опыт и умения пригодятся. Но нужно будет кое-чему доучиться. В войске каждый делает свое, поэтому у пулемета и для подрывного дела есть те, кто этому обучен. Вот в вашей кавдивизии, хоть при царе, хоть в Конной Армии такие и были, и никто от казака саперных навыков не требовал- нет их, значит, рельсы не подорвут, как бы здорово не было их подорвать. В нашем же деле работа идет малыми группами, и, чем больше умений у каждого, тем лучше. Представь, что вы пошли и захватили пулемет вроде Льюиса. Утопить его в боле в досаду Войску Польскому всяк сможет, унести его на нашу сторону-сложнее, но возможно, даже без больших умений, а вот им отбить атаку подошедших жолнежей-тут уже не будешь ждать, когда появится свой пулеметчик. Дело может обстоять так- или ты пулеметом отгонишь подкрепление, или тебя порубают. Гранатами и подрывным имуществом ты не владеешь? Ну вот, а надо бы и это уметь.
  Надо бы и немецкую винтовку освоить, потому что ее у поляков много, и у нее отличия от русской и австрийской есть. Прицел на ней нарезан не в шагах, а в метрах, а в метре почти полтора аршина.
  Ну и другому научить не мешало бы про местные обычаи и порядки. Ты верующий?
  -Крещеный, но в церкви не бывал скоро два года. И молиться престал.
  -А надеть католический крестик для маскировки тебе не против шерсти?
  -Знаешь, даже не скажу- как. Дай малость подумать.
  -Ладно. Завтра всех троих, что здесь живут, будем учить. Потом, может, вас прибавится. С оружием и взрывчаткой будете учиться не здесь, а за городом, дома разве только разбирать и чистить. Тогда выедем и несколько дней проведем там. Вацлав (так хозяина зовут) о том знать будет ив дом по возвращении пустит. Подумай еще вот о чем-тебе может понадобиться чужое имя, чтобы представляться не врагам, а мирным людям, но тем, которым совсем не надо знать, кто ты есть на самом деле. Подумай над именем, фамилией, и откуда ты есть и что делал раньше. Поскольку конспиратор ты только начинающий, то имя оставь свое, но помни, что имя Георгий поляки произносят как Ежи.
  -А что за дела меня ожидаю, там, куда пойду?
  -И об этом все тебе расскажут. С подробностями и уточнениями.
  Рассказывать и правда, было про что и много, поскольку Егор и другие, жившие в доме, с местными условиями были не знакомы, то про них им и рассказывали. От Адама и до нынешних дней.
  Егор поинтересовался насчет того, как ему при всем хоронении от посторонних можно написать письмо домашним. Оказалось, это уже отработано, он будет письма не сам отправлять, и получать будет тоже не сам. Про то, чем он реально занят, конечно, писать нельзя. Ему за недельку подберут место в Минске или ближних городах место, где он якобы живет и то, чем он занимается. Скорее всего, постройку чего-то. На 'стройке' он будет проводить большую часть времени, в Минске бывать только изредка. Потому может написать, какие здесь дома и почем картошка на базаре, но тоже нечасто, как человек занятый. Поэтому, когда соберется описывать Минск, то пусть и пишет, что увидел в этот приезд, а потом-что в следующий.
  Рассказать было что, благо инструктор оказался человеком образованным и порассказывал и про первую Речь Посполиту и про Вторую-это была та, что сегодня. Хотя сил был не настолько много, как у Первой, но гонор шляхетский компенсировал материальные потери прежнего величия.
  Политика Польши являлась неким симбиозом старых идей, оставшихся от времен Ягеллонов и ранее, и современных идей, вскоре названных 'Прометеизмом'. Собственно, 'Прометеизм' пока существовал как бы в виде продрома, без точных критериев и деталей работы, опирался на старые идеи Пилсудского, что-де для борьбы с империями, угнетавшими и разделившими Польшу, нужна поддержка разных народов, в том числе нерусских, которые очень хотят свободы и готовы бороться за нее с Российской Империей. Сам польский диктатор писал и работал и против других империй, но пока борьба с итальянским империализмом была неактуальна, а борьба с австро-венгерским- миновала вообще. Немецкий и российский еще как бы существовали (по мнению 'прометеистов'). хотя и в трансформированном виде. Потом было создано прометеистское движение, институты для подведения базиса под эти нарраттивы, стали издаваться журналы и пр. Звучало это громко и даже долетало до Китая, где были тоже созданы филиалы 'Несущих огонь в сарай соседям'. 'Если бы еще добрый боженька рога дал для этого'-как выражались белоруссы, то миру много чего бы явилось. Он -то дал, но явно меньшей длины, чем польскому руководству хотелось.
  А хотелось многого, но получалось значительно меньше, хотя Речь номер 2 пыталась откусить и там, и здесь. Практически из семи соседей вооруженных конфликтов не было с тремя. Были и официальные конвенциональные войны, были не совсем такие. В следующем веке их назвали 'гибридными'. Например, Третье Силезское восстание, начавшееся с диверсий на железнодорожных мостах. Пришедшие из Польши диверсионные группы подорвали семь железнодорожных и автодорожных мостов, чтобы затруднить переброску подкреплений немцами. Немецкий рейхсвер был сильно урезан по Версальскому договору, хотя в стране насчитывалось множество ветеранов минувшей Мировой войны, готовых и повоевать. А также неофициальные объединяющие их структуры, иногда называемые 'Черный рейхсвер' ( ('черный'-здесь в смысле, как 'черный нал' или 'черная касса').Но, чтобы подбросить существующие полки рейхсвера или добровольцев 'Черного'- требовался транспорт. А вот операция с мостами это сильно попортила.
  Подобными 'гибридными способами' пользовалась не одна Польша. С позволения Антанты то же провернули литовцы, организовав добровольческий корпус (частично из добровольцев, частично из литовских военнослужащих) и захвативших Мемельскую область, а потом и сам Мемель у Германии. Таким образом, Литва получила порт на Балтике и довольно приличную промышленность города как утешительный приз за лишение ее Вильно. Это не загладило литовские раны сердца, но от Мемеля литовцы не отказались и после возврата Вильнюса. Польша захныкала. почто это не ей? 'Большие дяди' Антанты это прогнорировали.
  Большие войны с польским участием прошли, но продолжились малые. На польской территории еще оставались враги Советского государства, которым хоть уже и не было возможности совершить рейд вроде Второго Зимнего похода, но в меньших масштабах- они еще могли.
   За новой границей происходила полонизация новых территорий. Лояльность и любовь к Польше имелась далеко не повсеместно, а со временем она не росла. Для того, чтобы иметь дополнительную опору на этих территориях, Польшею была начата программа 'Осадничества'. Ветераны советско-польской войны получали на восточных территориях надел земли для занятий сельским хозяйством, также им полагались льготы по многим направлениям. Обычный надел такому осаднику доходил до 20 гектаров, но в ряде случаев мог быть и до 45 гектаров. Не забывали и про лояльных помещиков польского происхождения
  Тем более, что ряд землевладельцев выехали во время Мировой войны подальше от фронта и их земля теперь манила ее захапать. Польские власти этим рассчитывали получить на восточных землях приличную численно прослойку населения, абсолютно лояльную и могущую стать военным резервом в помощь Войску Польскому. Планы были солидные, но выполнение подкачала. Как из-за финансовых трудностей, так и из-за противодействия местного населения. Местные землевладельцы опасались, что их землю национализируют и отдадут осадникам, крестьяне того же, и даже те, у кого своей земли не было, а они арендовали у хозяев-того, что раз прежние владельцы не будут владеть землей, то и сдавать ее в аренду будет некому- осадник на ней будет сам пахать и сеять. А арендатор пойдет по миру.
  Администрация тоже была не очень разворотлива, отчего только каждый двадцатый переселенец в восточные воеводства к 1923 году получил землю по программе, а остальные либо арендовали землю, либо захватывали ее. Скажем, если она пустовала. В 1923 году Сейм приостановил передачу земли осадникам. Потом в 1926 году пошл вторая волна процесса. До 1929 года было передана земля для 30 тысяч наделов, с1929 года -снова все замерло. В 1929 году-пошла третья серия процесса.
  Сколько же было осадников? Цифры, конечно, в каждом источнике разные. До 1929 года землю получило 77 тысяч осадников. Всего же до 1939 года на восточные земли переехали даже до 300 тысяч человек, по некоторым материалам.
  По данным же НКВД на 1919 год имелось 14 тысяч семей (но в ссылку отправлено вдвое больше -27 тысяч семейств, в среднем по 5.5 человек в семье). Правда, в ССР считали тех, кто получил и купил землю там после 1918 года, а в Польше с 1927 года стали разрешать покупать землю и не полякам и не ветеранам Советско-польской войны. И таких нашлось тысяч 14 . Возможно, правы все авторы цифр, поскольку ветераны могли поехать, получить землю, но обнаружить, что что-то не идет и продать ее. Возможны и более тонкие аферы.
  Возможно, кампания переселения не полностью устроила польские власти, но местные жители получили себе в соседи очень беспокойных людей.
   ------------------------------------
  А тут количество возможно перекрыть качеством. Один или группа рядом живущих осадников может отравить жизнь окрестным крестьянам, а глядя на них, и другие землевладельцы подтянутся в смысле выжимания соков из крестьян. Договорится помещик Вишневский с группой шибко активных осадников, которые изобьют местных крестьян, протестующих против условий аренды земли и чего-то еще, и остальные крестьян притихнут, и согласятся на кабальные условия. И на них не пожалуешься- будет ли польская администрация помогать крестьянину против польского помещика или ветерана Легионов? Да ни в жизнь, если в массе. А то, что некто, избитый бывшими легионерами долго отлеживался-ну, это вообще вмешательства власти не требует-подрались и подрались, это же не Варшава, а деревня. и не культурную публику побили. При пане Пилсудском активисты из симпатиков маршала вообще не раз избивали политических противников 'Коменданта', хотя они и исконные поляки, но в ППС - состоят и ничего, а в какой-то Воложинской волости какой-то неполяк и некатолик?
  И опыт Первой Речи Посполитой ничему панов не учил, собственные интересы для них всегда важнее, чем благо государства и перспективы.
  Но, коль:
  'Господь бог и все святые отвернулись о нас.
  Пойдемте ж на старый Испвичский холм
  И покличем другую помощь.
  Феи и гномы заступятся за бедных людей!'
  Так пели когда-то в старой Англии. В Западной Белоруссии 'другая помощь' носила фамилии Ваупшасов, Орловский, Корж и многие другие, о которых сведения разбросаны по архивам и по мемуарам. Они занимались 'Активной разведкой', то есть обеспечивали Советское правительство и РККА развединформацией, а также готовили почву для будущих восстаний против власти помещиков и капиталистов. В частности, восстание на 'Восточных окраинах' Второй Речи готовилось на 1925 год, а против Румынии произошло в Татарбунарах. Но до великих событий вроде этих восстаний к шибко активному притеснителю крестьян могли подойти вооруженные люди и пояснить всю глубину его морального падения и предупредить, чтобы он не так сильно набивал карман, потому что злотые в могилу он не унесет. В мемуарах Ваупшасова рассказано о помещике Вишневском, до которого это упорно не доходило, из-за чего он покинул этот свет, а также о двух полицейских чиновниках, которых встретили в тихом месте и предложили выбор-или он уйдет с этого поста, или окажется погибшим на своем посту. Оба чина оказались умнее, из полиции ушли и покинули столь опасное место. Сколько их было еще Вишневских и более понятливых-кто знает. Но, возможно, разница между числом осадников, поехавших на Восток и там оставшихся столь велика и по этой причине.
  Где работали подразделения 'Активной Разведки'-в Польше, как севернее Полесья, так и южнее, в Румынии (на территории Бессарабии), говорят, что еще в Болгарии и Югославии. Было ли такое где-то на Востоке? Может быть, но автор не встречал информации про это до 1925 года. Не все из крестьян были настроены просоветски, но наказание активных угнетателей ими одобрялось. Немного помогали и местные традиции партизанского движения против угнетателей-гайдучество и четническое движение. Пойдет ли крестьянин на всеобщее восстание-тут бабушка надвое сказала, но дать партизану кусок хлеба, укрыть на некоторое время и сказать, где стоят полицейские-это уже проще и не противоречит крестьянскому мировоззрению.
  Деятельность 'Активной разведки' проводилась в секрете, и не все в Совнаркомах, местных органах власти, РККА, ОГПУ об этом знали. Москва на претензии поляков отвечала, что она тут не при чем, а причины всего во польской внутренней политике, отчего крестьяне берутся за оружие. Посему: 'Врачу, исцелися сам!' Немного позже, после нескольких особенно громких дел, в Речи Посполитой, подозревавшей, что тут дело не в крестьянах, по случаю окончания полевых работ собравшихся и устроивших тарарам, а кое в чем другом, начали задумываться, а чем нужно ответить? Во властных коридорах Варшавы идей было много, например, Генштаб предложил предоставить информацию, что именно он знает о поисках соседнего государства и это рассказать публично. То есть он знал, а правительство -нет! Трогательная история о ведомственной разобщенности. Идея об симметричном ответе СССР не прошла.
  Эти 'пощечины' заставили Речь Посполиту ?2 организовать для охраны гранцы Корпус погранохраны. До этого момента граница прикрывалась- где как. Стоит в местечке уланский полк, и, если туда прискачут или позвонят с вестью, что, дескать. пришла из злобной Красной страны вооруженная банда, то и поднимут уланов в седло. Не позвонят-не поднимут. Есть полиция, которая частично занимается теми, кто куда ходит- и между странами, и между весками. Должны быть резидентуры 'Двойки', то бишь второго отдела Генштаба, занимающего разведкой за границей. Но в целом-граница не граница, а решето. Жители следующего века, глядя на границы, скажем, меж странами Евросоюза, могут недоумевать, а для чего все это? Даже в более мирные времена контрабанда сигарет в тот же ЕС была настолько велика, что на это перестал закрывать глаза, ибо их везли не только в багажниках личных авто, но и вполне промышленными партиями. А если не только сигареты? И если через границу пойдет вооруженный отряд в полсотни человек?
  Еще пример вреда дырявой границы. В те самые годы Финляндия ввела у себя 'сухой закон', а Эстония-нет. И вот между жаждущими алкоголя и производящими алкоголь всего лишь Финский залив, зимой, бывало, и замерзавший. В нехолодное время бочки со спиртом можно отвезти на катере, а зимой, когда лед держит автомашину и упряжку- спирт повезут на санях. Отношения между странами были хорошие, и даже иногда союзнические, но как не заработать-то, подрывая легитимность решений правительства этого соседа и немного-его систему налогов и сборов?
  Любопытно было бы узнать: эстонские бутлегеры конвертировали часть доходов в политические движения или все осталось в пределах личных накоплений?
  **
  Пришел октябрь, начались дожди, в этом месяце погода еще была неустойчивой, как потом оказалось 12 дней было без осадков, и 7-8 дней с сильными осадками, в иные дни же дни - были, но символическими. Начинало холодать.
  Но холодно стало уже с 25 числа. хотя и до этого случилась пара утренников. Предстояла зима, а партизанские действия зимой требуют особого отношения и внимания. Если сейчас партизан спокойно идет через сухое или слегка намокшее место, то по снегу-он оставит следы, которые заметны и по ним могут пойти другие. Оттого те, кто живет в лесу, должны быть крайне осторожными, не показав, что кто-то в лес входил и выходил из него. И когда посетят дом доносчика или осадника, следы на снегу после разъяснительной работы тоже могут привести к деревням и домам, где живут те, кому польское владычество поперек горла. Потом, конечно, и прежний снег потемнеет, и снова заметать следы будет, и дороги уже будут покрыты грязным снегом, но это потом, тогда к новым условиям приспособятся. Пока же нужно воспользоваться последними днями без снега. Оттого все жильцы дома, что якобы снимали там комнаты в течении дня четвертого октября под мелким дождиком поочередно его покинули его и собрались по немного другому адресу, где получили указание, что пойдут в гости к панам, и их ждет переход верхами до черты. а потом пеший марш верст на двадцать дальше. Через границу верхами не пойдут.
   ----------------------------
  В случае провала и ужаснейшей неудачи-у каждого есть легенда, кто он и откуда .А сейчас они подрядились к контрабандисту перевезти из-за границы контрабанду и быть готовыми к тому, что им будут мешать. Если на их дорогое покусятся другие контрабандисты, то их можно и насмерть оружием, а если польская полиция и ГПУ- то только отгонять, чтобы те не активничали. Наниматель-пан Юзеф, известный спекулянт, но не лично, а через доверенное лицо. Поэтому пан Юзеф хоть сейчас и сидит в ДОПРе, но дело делается. Сами они ни адреса, ни деревни или фольварка не знают, их ведет проводник, вот этот (и инструктор показал на себя). Опишите, а куда он подевался по дороге- 'не вем'
  И добавил несколько дополнительных уточнений-куда идти в случае отрыва от группы и пароли для своих на случай задержания красноармейцами или ГПУ. Всем раздали карабины Манлихера, наганы, по 120 винтовочных патронов. Про гранаты- их дадут потом, и тем, кто их не боится. Подсумков не давали, потому пачки держали частично в карманах, частично в сумке через плечо. А также выдали по ножу. Как пояснил инструктор, это немецкие траншейные ножи для тесных схваток в окопах. Но отрезать себе кусочек хлеба тоже можно. Ну и еду и бинт-на всякий случай. Для одного члена группы провели еще занятие. Товарищ Артем в подполье в тылу Деникина много работал, обеспечивая разведывательной информацией красно-зеленых в окрестностях Новороссийска, но боевого опыта почти что не имел. Егор же, наоборот, навоевался вволюшку, а вот к конспирации приучен не был. Поэтому все друг другу что-то показывали и рассказывали. Егору и Артему в итоге гранат не дали: Артем был еще недоучен, а Егор попросил пока ему не давать. Пользоваться ими не пришлось, а вот что осталось от казака, неудачно попытавшегося метнуть гранату-это он видел. Три четверти фунта мелинита рванули - и узнать покойника можно больше по тому, что лежит в карманах.
  Гранаты тех лет и правда были очень опасными в обращении. Например, в 1921 году Харьковская дивизия ЧОН в стычках с бандами потеряла одного бойца убитым и двух ранеными, а при учебных упражнениях с гранатами одного убитым и одного раненым. Причем убитым был инструктор по гранатному делу. Ну и другие мелочи-русскую гранату образца 14 года очень легко кинуть не готовой к взрыву, немецкие гранаты, полежав, легко отсыревают и не рвутся...
  Задание озвучили уже на то стороне: надо было пугнуть или убить очень активного полицейского, который склонял крестьян сообщать, нет ли вокруг каких-то гостей из-за границы, которые агитируют за красную власть и на нее шпионят. А в польской практике давно была внедрена процедура, что, когда на вербовку не соглашаются, продолжить 'Уговоры' посредством плети, и угрожая бить, пока не сдохнет или не согласится. Польская норма была полсотни плетей. Тогда информатор либо соглашался, либо терял сознание. Сей ретивый служака вообще-то трудился не здесь, но неподалеку в починке у него была любовница. Поэтому он совмещал приятное с полезным.
  На той стороне их должен встретить разведчик, который следил за хатой Марыли, к которой должен был подвалить объект акции. Полицейский, как потом оказалось, явился с запозданием, возможно, он еще одну любовницу посетил. В починке живет сама Марыля и ее тетка, но ее при визитах пана полицейского обычно отправляли в гости, чтобы не мешала развлекаться. Так что в доме ожидали встретить двоих любовников, на дворе одну собаку, в сарае корову, в курятнике кур, в подполе мышей. Проблемы ожидались лишь от полицейского и собаки.
  Для того разведчик ее заранее прикормил, рассчитывая, что, увидев его, псина продемонстрирует желание угоститься еще, а не сигнал тревоги.
  Полицейского брали вчетвером, а еще двое страховали с разных сторон, а еще их предупредили, чтобы они посматривали в сторону дома, вдруг полицейский окажется 'Цваняком', то есть ловкачём по-здешнему.
  Разведчик встретил их возле хаты. Доложил, что песик охотно сжевал мясо, теперь же мирно спит, потому, что в мясо кое-что добавлено. Он-де беспокоился, что пес будет храпеть, как бык на лужайке, но обошлось. Описал, как устроен дом и добавил, что полицейский приехал на телеге, она стоит за домом, а лошадь (рыжая с белой звездой), стоит в конюшне. У полицейского одна винтовка, есть ли револьвер-он не знает.
  А ему пора. И пожелал удачи.
  Ему она тоже понадобится, поэтому ему ее тихо пожелали тоже.
  А вот теперь -все по местам! Ежи, то есть Егор, занимает место возле ворот, при этом поглядывая на дверь в дом и на дорогу к дому. Антон-сзади дома, берет на мушку два остальных окна, а трое идут туда, а Артем следует позади них и подкрепляет всех в случае нужды. Если все пройдет тихо и славно- его задача следить за дамой, чтобы она не побежала и не подняла тревогу, да и рот не открывала. Женщин иногда вопят, как трубы Иерихонские.
  Пошли! В окнах света нет, так что вряд ли хозяева не спят. А для специального освещения припасен фонарик. Если все будет чисто и в ажуре, то потом в доме зажгут свет. Что будет с полицейским- Егор не сильно беспокоился, даже если того во двор вытащат и прибьют. Сам он вообще думал, что сейчас его убитыми вообще не проймешь, если они не очень страшно изуродованы, как бывало после взрыва тяжелых 'чемоданов'. Видал он несколько таких картинок, и ввек бы их не видеть.
  Тихо, тихо. Никто в ночи не идет, и даже сонный пес не храпит. Какая-то птица бесшумно пролетела над подворьем. Грохота из дома нет, никто из окон вместе с стеклами не вываливается. Ага, свет внутри!
  Теперь внимания больше на округу, с полицейским уже самое главное сделано, он в руках. А что именно его ждет-сейчас будет видно. Никто к дому не идет и не едет сквозь ночь, так что не помешает.
  Ага, выходят! Двое волокут за связанные руки полицейского в кальсонах и рубашке. Позади них идет командир группы с фонариком и светит группе под ноги. Артема пока не видно.
  Полицейского кинули на землю, командир за ним наблюдает, а остальные пошли к конюшне. Ага, наверное, подводу с лошадью заберут. Значит, покатят с ветерком и по дороге
  Все-таки Егору надо поглядывать и туда, вдруг полицейский окажется резким, как купорос, и рванет через двор, благо его сейчас не держат руками. Подумалось, что он распаренный, из постели и после женских ласк, а сейчас ночь, холодно, хоть заморозка нет, но замерзнуть может. Но что ему до здоровья польской полиции? Заболеет- пусть кобыл доят и кумысом поят его и иных жертв гостей из темноты!
  Пора бы уже таратайку вывезти. Кстати, а может, этого в белье и куда-то отвезут и пусть прогуляется по ночному лесу или болоту для полного счастья?
  Прошло еще с четверть часа, как ощущал Егор, и телегу вывели во двор. Прозвучал сигнал сбора- два свистка охотничьего манка. Егор кинул взгляд- никого в секторе наблюдения не видно, и пошел к крыльцу.
  Командир группы обратился к полицейскому:
  -Ну что, пан Щепаньский -наступает День Гнева, когда человек предстает перед Судией и ощущает себя слабым и мелким?
  Полицейский ничего не говорил, но сильно дрожал. Может, от ожидания скорой и некрасивой смерти, может, от холода. Был он явно невысок ростом, но крепок телом.
  -Мы Варшаве не служим, чтобы быть такими зверями, как ты и другие полицейские. Хотя ты и заслужил пулю в лоб, за твои издевательства, но суд народа в нашем лице дает тебе маленький шанс на исправление. А чтобы ты не думал, что спасся от кары, останется тебе маленькая памятка, что все это тебе не приснилось. Поскачешь на костылях, вспомнишь про тех, кого ты нагайкой склонял доносить и сам поймешь, что они ощущали. Янек!
  Один из тех, кто в дом заходил, снял с плеча одну из двух винтовок и двинул прикладом полицейскому по голени. Хрустнула кость. Тот заскрипел зубами.
  -Прощевай, пан Щепаньский, и подумай, что если продолжишь над народом издеваться, то выплывешь ли из Чарного озера без рук? Или проще податься на другую службу?
  Антон, выпусти Марылю из кладовки. Всем-сбор.
  Антон забежал в дом и вернулся.
  -Куда поедем-к деду Ивану или в Хвощевку?
  -В Хвощевку.
  Сказано это было достаточно громко, и Егор удивился-зачем это им ехать в противоположную сторону, да еще об этом говорить вслух. Про конспирацию рассказывали и примеры приводили, как можно попасться. Но вслух ничего не сказал.
  Телега же поехала совсем в другую сторону, а не в Хвощевку А возле креста на развилке двое из команды попрощались и ушли в ночь. Оставшиеся четверо ехали до свету и остановились на отдых в заброшенно доме лесника. Им предстояло дождаться следующей ночи и идти через границу.
  Командир группы пояснил, что, конечно, разговор про Хвощевку и деда Ивана-это грубое нарушение конспирации, если туда действительно ехать. Но для обмана полиции-сойдет, пусть побегают и поищут.
   ------------------------
  Постерунком в Польше назывался сельский полицейский участок.
  В состав его входил комендант и от 3 до 7 полицейских. В то время там еще не хватало персонала, поэтому комплект чинов был неполный. Для службы в полиции старались подобрать исключительно лиц польского происхождения и католиков, желательно из воеводств центральной Польши.
  
  Обязанностей у полиции было много.
  По данным исследователя В. Скоцика, изучавшего документы постерунка в Гоще (ныне это Ровенская область) в них входили:
  1. Наблюдению за деятельностью коммунистических и отдельных национальных организаций-исходя из степени их опасности для Польши.
  2. Постоянный надзор и контроль за деятельностью всех без исключения общественных союзов, обществ и организаций, что имелись на территории, согласие на их регистрацию и установление благонадежности их руководителей.
  3.Наюлюдение за деятельностью религиозных организаций. Так, постерунок в Гоще 'в рапорте к уездному коменданту полиции от 25.08.1921 года отмечается, что на территории гмины есть девять православных церквей и пять священников, которые к польским властям относятся хорошо. Отмечается, что в церквях служится по-славянски, а книги на славянском языке. Деятельности униатов не наблюдается'.
  'Польские власти с подозрением относились и к атеистической деятельности. Так, уездный комендант полиции в распоряжении от 02.11.1931 года, обязывает коменданта гощанского участка узнать, в чем состоит акция атеистов, к которой причастна "Сильроб - Единство" и житель Синева Солимчук Роман и прислать вывод, который должен сделать православный священник.'
  Солимчук Роман впоследствии вступил в Коммунистическую партию, а еще его брат Антон стал агентом Разведывательного Управления РККА. В некотором роде предчувствие полицию не обмануло.
  4. В приграничных местах внимание уделялось миграционным процессам, борьбе с диверсантами и нарушителями границы. Когда позднее был образован К.О.П. во взаимодействии с ним 'проводилась следственно-розыскная работа, которая завершалась арестами и выселениями с приграничной территории. Устанавливался полицейский контроль за лицами, прибывшими из СССР и бежавшими в Советский Союз.'
  5. контроль за возможным распространением запрещенных цензурой периодических изданий и литературы. Снова пример с Волыни: 'распоряжением уездного управления полиции от 02.05.1926 года, для конфискации на территории гмины приходился список из 278 периодических изданий, из которых 78 на украинском языке. Распоряжением от 24.04.1928 г., поручалось установить подписчиков и конфисковать. Распоряжением от 23.06.1928 года требовалось конфисковать еженедельник объединенных левых "Помощь крестьянам" и месячник "Жизнь молодежи".
  В мае 1926 г. тайным документом поручалось конфисковать книгу Степана Рудницкого "Украина - наш родной край", изданную во Львове.'
  6. 'Участок проводил изучение образа жизни, труда, имущественного и семейного положения, религиозных и политических взглядов, практически всех лиц, которые проявляли активность в любой общественной деятельности. С регулярностью в документах участка встречаем характеристики на учителей и жителей гмины. Главная их цель - установление благонадежности и лояльности польскому государству.'
  7. 'В обязанности участка входил и контроль за санитарно - эпидемическим состоянием. и заболеваемости среди домашних животных Так, в рапортах коменданта участка за 1921 год, отмечается, что в гмине царит эпидемия тифа, а в 1922 году эпидемия дизентерии. В отчете от 24 мая 1922 года отмечается, что от тифа умерло 300 человек, однако власти ничего не могут сделать из-за нехватки врачей. В этом же рапорте отмечается, что есть случаи болезни животных сибирской язвой.'
  Эффективность контроля за эпидемиями и эпизоотиями полиции, конечно, была околонулевой, но можно представить, сколько бумаг писалось из постерунка наверх и получалось им.
  Вернемся к белорусскому постерунку.
  В том самом отделе сейчас было в наличии трое из четырех, один уехал в Барановичи по делу. Пан комендант пошел обедать домой, а остальные двое питались на месте службы. Разведка донесла, что он служат недавно, особо не вредны и не прочь кое-что не заметить, если им поднести вкусное и полезное. Поэтому их брали нахрапом - Ежи тащил на спине мешок с сеном и кряхтел якобы от усилий, а Вацлав, который был из местных, ругал его, дескать, слабак, плетется с грузом, как коза на ярмарку и прочее. Ну прямо как шибко придирчивый наниматель, а Ежи, как бессловесный исполнитель, кряхтит и тащит. Так они подошли к постерунку, 'уставший' Ежи поставил мешок к его стене. Вацлав заголосил, чтобы он его отодвинул от стенки, а то запачкает, и, пока он это говорил, оба вынули револьверы и быстро вбежали в помещение. Полицейские обалдели, подняли руки вверх, их связали приготовленными веревками и уложили в угол комнаты.
  С паном комендантом вышло не так тихо. Он оказался бдительным и кинулся к оружию. И -его не стало.
  Когда те, кто захватывал коменданта, пришли в участок, группа разделилась, трое, в том числе и Егор, заняли позиции с оружием( трофейными винтовками) снаружи, а остальные занялись работой с бумагами .Надо было отсортировать интересные бумаги от менее интересных сейчас, поскольку тащить через границу тюк с отчетами про то, насколько местные православные священники гуляют налево от своих попадий-это интересно, но когда-нибудь потом, для исследователей, у которых на хвосте не будет висеть погоня. А читать бумаги на польском умели не все, оттого Ежи и двое других и караулили от внезапного прихода подкрепления врагов. Любопытные из числа местных уже присутствовали, но соблюдали дистанцию, ибо им уже показали, что лучше держаться на расстоянии, когда они не близко, но им видно.
  После разбора трофейных бумаг нужные вынесли отдельно, а ненужные свалили в кучу и спалили. Оружие и нужные документы погрузили на подводу, запрягли в нее пару полицейских лошадей, а дальше командир группы обратился к народу с сообщением, что они-народные мстители, и польская власть здесь не вечна, и это только один из первых ее шагов в болото.
  Два полицейских чина -пусть сидят в кладовой до вечера. Если кто-то их раньше выпустит-пусть тогда не обижается, когда с него спросят за то, что запродался полякам. Народными мстителями захвачены бумаги с именами и доносами секретных агентов полиции, поэтому их изучат и тех, кто помогает польской власти зверствовать ожидает, что они заслужили. Поэтому тот, кто из них не хочет сдохнуть, как пан комендант-у него пока есть возможность уехать подальше отсюда, вдруг в Бресте или Белостоке не узнают, что они предавали своих односельчан.
  Группа благополучно сделала петлю, чтобы запутать возможную погоню, и ушла на свою территорию.
  Да, пан Шепаньский после встречи с 'Активной разведкой' из полиции ушел и уехал к родным в Лодзь. Выжили супостата.
  Но не каждый раз все проходило так чисто и красиво.
  
  
   ----------
  Зима и весна у Егора прошли неплохо. Жалованье платить стали сначала половину совзнаками, а половину червонцами, а потом и все червонцами. Так называлась обеспеченная золотом в размере николаевской десятки советская десятка. Вот такие деньги можно было пересылать семье. Даша писала. что ее Мишу перевели в станицу Вешенскую и там его ценят, и, может, даже его в Ростов переведут, но все забывала написать, какой именно у него пост. Собственных детей у них пока не было. Его Мишатка жил с тетей и мужем ее, и вроде все в семье было хорошо. На осень планировалось отдать его в школу. Сейчас школа стала немного другая, ее разделили на несколько ступеней. И сильно унифицировали, теперь уже не было реальных училищ и гимназий, была единая трудовая школа. Говорили, что латынь в ней убрали полностью, и полный курс обучения 10 лет. Неполное среднее образование вроде бы семь лет, а начальное 4 года. Меньше- только курсы ликбеза.
  
  О себе Егор писал, что снимает угол в Минске, работает на строительстве какого-то цеха на Кошарском машиностроительном заводе. Завод действительно существовал и делал разное оборудование для заводов и железных дорог. Егор даже туда сходил и потом описал дорогу на завод, по которой он якобы ходит. Описывал лавки, спектакль, на который сходил. рынки и что там почем.
  
  Кроме занятий во флигеле и иных местах, он записался в библиотеку и пополнял знания. Библиотекарь ему подобрала литературу, написала их на листок бумаги, и каждый раз он продвигался по списку. Егор специально попросил, чтобы там присутствовали книги трех сортов- как устроен мир, старые книги для чтения, что изданы при царях, и новые, уже послереволюционные. Вот так и самообразовывался. Хотя приходилось маневрировать. Среди дореволюционных много было книг про жизнь помещиков, они Егору категорически не нравились. Того же Льва Толстого 'Казаки' он охотно прочел, а 'Детство' -он не смог прочесть до конца. С Тургеневым вышло то же. Вот Лескова он читал охотно и даже сверх 'Листочка'.
  
  Послереволюционные книги он не всегда понимал, но упорно читал, пытаясь понять, о чем там идет речь, когда книга описывала то, как все должно быть. Знаний явно не хватало. Когда в книге писалось про красное подполье в тылу белых, к примеру-это шло живее. Но их всех предупредили, что не стоит подобные книги использовать, как школу подпольной жизни дальше того, что есть подполье, подпольщиков ищут враги и надо быть бдительным, чтобы не попасть в их лапы. А как реально работают... Руководитель группы сказал, что, скажем, в ВЧК и ОГПУ при увольнении оттуда люди дают подписку, что ничего лишнего о методах работы в открытой печати не скажут. Поэтому до печати дойдут только сочинения. где сказано, что был город Кукуев, в нем было ЧК и она по мере сил боролась с врагами советской власти. Дальше ждать ничего правдивого не нужно. Потом подумал и сказал, что вообще ВЧК боролась и с преступлениями по должности и спекуляцией. Он бы на месте соответствующих товарищей про это разрешил печатать, как военспец со склада обменял винтовку на самогон, ее враги превратили в обрез, из которого военспеца и застрелили, когда в уезде произошел очередной мятеж.
  
  Или вот известную ему историю про один артиллерийский склад. Сотрудников очень удивляло, что в голодный 1921 год начальник мастерской не забирает вовремя положенный ему паек, отчего они подумали, что начальник явно имеет какой-то источник дохода помимо пайка. А потом обнаружилась запертая кладовка, где лежали нужные и полезные инструменты, за которые кустари душу чертям продадут. Но начальник мастерской уверял, что их давно на склад не выдавали, отчего и нельзя выполнить весь ремонт боеприпасов-нечем делать! А тут за дверью все и лежит, и продается на сторону. Вот про такое можно и писать. Существование продажных шкур секретом не является. --------------
  У Егора в жизни произошли некоторые изменения. Он в лавке встретился с Ядвигой Куделей, потом помог ей донести до дому покупки и стал другом семьи и ее самой. Ядвига ранее была замужем, но ее Антось пропал куда-то в бурном 19 году. Что с ним произошло, жив ли он-она не знала. Одно время она надеялась, что война закончится, наступит мир и Антось даст о себе знать. Но от момента подписания Рижского мира прошло уже больше двух лет, скоро наступит даже три. Уже стали приходить письма из Польши от тех, кто не забывал, что в Минске и Могилеве живут их родные и друзья, а вот от мужа ничего не приходило, и она не ощущала, что его нет на свете. Ядвига слышала, что любящая супруга может чувствовать, жив ли ее муж или уже нет, она этому верила, но сейчас -кто его знает? Ей рассказывали о том, что сейчас не так редко случается, что человек после взрывов снарядов может потерять память, это будило надежду, что Антось тоже мог стать жертвой взрыва, но, потом она начинала думать. Что если все и было так, то муж ее явно остается в блаженном неведении, что была у него жена и дочка, и они его любили. Ну да, Святой Петр учтет, что он и впрямь не помнит и живет, как с чистого листа, и чистилище пропишет, а не царство тьмы и Люцифера.
  А раз Антося все нет и нет, то она вправе это принять как данность. А тут в лавке она видит человека, что крайне похож на ее Антося! Крайне! Особенно сразу, потом, конечно, различия находятся. И польского практически не знает, и зовут его Ежи, и не католик, и кое-что другое не такое, но, с другой стороны и она уже не та, что была раньше. Пролитые в подушку слезы тоже изменяют, и появляется опыт после этих слез.
  Егору иногда казалось, что что она пошла ему навстречу именно из-за этого сходства. Может, она так самообманывалась, может, пани Ядвига рассчитывала, что из-за этого ее грех перед небесами будет поменьше. Ядвигина дочка Марыля (ей было семь) с Егором была вежлива и послушна, но не воспринимала его как своего.
  Вот пока то, что происходил в личной жизни Егора. К Ядвиге он не переселялся, а когда оставался у ее- на случай срочной надобности у командира группы был адрес Ядвиги.
  Готов ли он был на большее? Сложно сказать. По семейной жизни он соскучился, но заслужил ли он ее, лазая по опасным местам и там, где никто не узнает, что с ним случится? Если нет, то какая уж тут семейная жизнь. Конечно, служил бы он в Красной Армии комэском или около того, то можно было думать о своем гнезде. Или на гражданке. Егору казалось, что даже если завтра на польской границе все прекратится, ему покой еще не суждено обрести. Подобное может потребоваться и на другой, непольской, границе. И даже если не потребуется, то тайны хранить надо продолжать. Как это будет выглядеть, он не знал, лишь подозревал, что придется жить и служить в тихом месте, где его никто не узнает. Может, даже и под чужой фамилией, чтобы никто не соотнес Егора Мелецкого (к примеру) с некогда известным Егором Лемеховым. Он не был настолько начитанным, чтобы знать об операциях по изменению внешности, а то бы и о них подумал.
   ______________________
  Но вот летом двадцать третьего года приключилась история, о которой он потом много размышлял, что это с ним было. А вышло вот что: засада. Трое из группы ехали на подводе к месту встречи со второй половиной группы, возчик был не из своих, а из местных, ему просто заплатили за то, что он отвезет группу плотников в веску Азаровичи. А там уже будет ждать вторая половина группы и указания, что надо сделать. Пока можно сказать, что дело будет какое-то не совсем обычное, потому что выдали всем по два нагана и по две гранаты Мильса, траншейный нож уже был у каждого, но вот винтовок брать не стали. Граната Мильса в те далекие времена была одна из лучших, а, может, и лучшей, как с точки зрения безопасности, так и по мощности. Бросать ее рекомендовали из-за укрытия, чтобы чугунные осколки не достали самого бомбометателя. То, что сейчас называют ручными гранатами, тогда именовали кто как хочет, и ручными бомбами, и ручными гранатами, поэтому автор вправе следовать обоим тенденциям. Был с собой, конечно, и плотницкий инструмент. Как легенда прикрытия-они едут в эту веску, чтобы разобрать старый дом и сладить новый, в котором будет корчма. Руководитель артели уже там и оговаривает с хозяином детали. С посторонними разговаривает товарищ Антон, он из местных, всеми языкам владеет, и даже еврейским, и свой язык у него хорошо подвешен. Товарищ Роман, который родом из Гомеля, польский плохо знает, говорит по- белорусски, но чаще помалкивает. Товарищ Ежи изображает молчуна, который разговаривает только когда ему на ногу что-то тяжелое свалится, и то недолго.
  
  Была и другая легенда, на случай чего-то совсем гадкого, когда они в плен попадут. По ней- наняты для грабежа контрабандистов. Их сейчас много, столицей промысла является местечко Раков, откуда искатели фарта идут с грузом от двадцати до сорока фунтов к границе. Есть среди них и одиночки, есть группы, даже до десятка человек. В Ракове для них содержат склады, где лежит то. что они отнесут и то, что принесут, есть места, где они погуляют в свободное о походов время, ест девицы, карты, вино, ну и для любителе этого белый порошок, который нюхают. А раз есть заработок, то есть и те, которые не сеют, а только жнут то, что посадили другие. Тем более, что в основном контрабандисты ходят без оружия-принято так, да и сидеть за вооруженный переход границы можно подольше. С Красной стороны границы есть погранохрана, с польской -нет, но могут поймать полицейские или конкуренты, которых они сейчас изображают. Как говорят, перехватить могут и жители Речи Посполитой. а могут и жители Советской Белоруссии, такие тоже есть. Могут товар отобрать, надавать по морде и прогнать, а могут спихнуть трупы в болото. Вот такую группу они и должны изобразить в случае возможного кошмара. Но это опять же-в особых случаях.
  
  И он, особый случай, наступил. Почти что, потому что подводу внезапно обстреляли, причем без оклика и предложения поднять 'Ренци до гуры'. Четыре винтовки ударили залпом с обоих сторон дороги. А так все мирно шло, в небе свиристели птички, возница мурлыкал песню по Марылю, которая полюбила пана и осталась беременной, а пан наигрался и бросил ее, поскрипывало колесо, дождика не было, солнце не палило, сиди на сене и отдыхай, отслеживая свой сектор сзади -сбоку и справа от движения. И там только сороки пару раз вспорхнули. И вот такая халепа!
  
  За первым залпом ударил второй, с Егора сдуло шапку, видимо, вблизи пролетевшей пулей. Подраненная кобылка истошно ржет, товарищ Антон лежит недвижно на дороге, так живые не падают, Возница стонет и ругается на трех языках. Товарищ Роман засел за телегой и в руках у него 'Ананаска'. 'Лимонкой' тогда называли немного другую гранату, хотя и тоже английскую. Они друг друга увидели, все поняли, что делать надо, и на этот случай их обучили. Поэтому две гранаты полетели в направлении засады. А когда они разорвались (граната Мильса славилась тем, что отказов практически не давала-никто не помнил. чтобы такое было), часть осколков провизжала где-то выше, разбежались в разные стороны-Антон влево, Ежи вправо. А теперь-дай бог ноги!
  
  Если глянуть на то, что надо делать в такой халепе, то получается, что надо бежать по незнакомому лесу незнамо куда, лишь бы подальше от засады. То есть положиться только на удачу, сколько ее еще осталось либо из врожденного запаса, либо из накопившегося, если удача как-то сама собирается и накапливается. Вокруг ельник, так что надо голову чуть пригнуть и бежать так, чтобы без глаза не остаться, только бы ни ямы, ни пенька под ноги не попалось! Речка-узенькая. перескочил! Болотце, но неглубокое, по щиколотку и неопасное-побежал насквозь и не увяз! Выстрелы гремят где-то сзади и вроде как удаляются. Ручеек, снова болотце...До чего мокрый лес-то! Так он бегал с час, явно оторвавшись от погони, пока дух совершенно не вышел из него вон!
  
  Егор пал под разлапистую елку, укрывшись под нижними ветвями о беглого и невнимательного взора и немного полежал.
  
  Когда сердце выскакивать перестало, посмотрел, что у него есть из всего, что понадобится. Два нагана, 21 патрон дополнительно, граната Мильса, за голенищем траншейный нож. Бинт, несколько тряпок, среди которых есть и та, что как второй бинт сойдет, кусок веревки, шитвянка, спички, кремень с кресалом, маленькая австрийская фляга с водой. И это все, остальное осталось в телеге, в торбе с инструментом. Пожевать нечего, но, правда, пока не до этого. Воды немного, надо беречь. Вокруг вроде бы воды до чОртовой бабушки, но кто знает, какая тут вода, с разными заразами или нет. Пить такую -можно и от лихорадки помереть или от холеры. Егор не отличал холеру от дизентерии, но накрепко запомнил, что если пить из разных сомнительных мест, то много чего случится. Две войны это показали наглядно. Можно было бы вскипятить болотную водичку, но нету ни котелка, ни кружки. А пить хочется здорово, после бега по лесу. И сколько он пробежал так? Несколько верст точно, только далеко ли убежал?
  
  Итого задачу-присоединиться к другой половине группы и сделать то, что собирались-он не может. Значит, надо уходить восвояси, и чтобы его поляки не обнаружили. За подстреленных -им придет время расплатиться. И не нужно увеличивать количество потерь на товарища Ежи, в миру Егора Лемехова.
  
  Он прикинул, откуда прибежал, куда ехал, и где здесь восток. С востоком еще более-менее ясно, куда ехал и куда бежал- темно и непонятно. Ладно, тогда на восток. Прошел немного и наткнулся на не то озерцо, не то болото. Ширина такая, что не перескочишь, шагов двадцать, и глубина кто знает какая. Онподнял сухую ветку длиной аршина с два с половиной и попробовал достать дно-э, там даже больше. Плыть-то можно попробовать, но до чего это доведет? Вздохнул и пошел искать, где это мокрое место заканчивалось. И пришел туда, где валялась ветка-щуп, которой он глубину мерял. Родители мои, да что же это такое? Морок и наваждение! Оно самое, он же сюда прошел посуху, так что не может оказаться на острове, не идя вброд! Вброд-то он ходил. но далеко отсюда. А что же делать-то? На его родине была полуденная мара, особенно в жару, когда голова может разными видениями окружиться и на них поддаться. Но это лес. а в лесу кто может быть? Леший.
  
  А про лешего он в 'монастыре' наслышался, как тот может задурить голову и блуждать по лесу заставить.
  
  Есть и способы не поддаться. Например, поменять обувку или рукавицы с левой на правую. Увы, рукавиц нету, лаптей тоже. Некоторые сапоги можно надевать на любую ногу, так они сшиты, но не у него. В них, поменяв ногу, можно только до отхожего места добежать, решив, что ноги-это пустяк по сравнению с мокрым делом.
  
  Можно одежду вывернуть. Вот это пойдет. Еще есть присказка, отвращающая лешего: 'Шел-нашел, потерял'. Но это рязанские лешие от нее уходят, а здесь минский -вдруг она его не берет? Решил, что надо кафтан вывернуть, так надеть и присказку повторять, чтобы уже наверняка. И что получилось? Снова по кругу!
  
  Надо что-то придумать. Если идти по берегу, то его снова по кругу водит. Тогда надо пойти сквозь лес, вдруг так не закружит. Пошел, пошел и снова вышел на тот
  
   же берег, и ветка лежит, только вышел к ней не с той стороны. Впору подумать, что на колдовское место попал. Был остров. что людей ждал, притворившись выступом берега. Когда Егор пришел на него, то и высунулся дальше из воды, чтобы добыча не ушла. А поплывет-его сожрет болото или озеро, ибо тут не всегда поймешь, где начинается болото, а где уже озеро. И сколько у него времени осталось? Неопасной воды-пусть на день. Если пить из вод озера, то пока разовьется в кишках зараза, то хорошо, если у него два или три дня. Если даже в озере заразы нет, но есть-то надо. Еда осталась на телеге, а жевать хоть хвою, хоть березовую ветку человек не может. Так что та же неделя.
  
  Как раз хватит времени, чтобы вспомнить тех, ког любил, и кого погубил до встречи со святым Петром-ключарем. А куда он Егора отправит- ну, понятно. Водку пил, баб любил, только что табак не курил, жене изменял, с родителями ругался, в церковь не ходил уж два года, и молиться перестал, народу покрошил видимо-невидимо-куда такого? Туда, вниз.
  
  'Пойдем-ка, дьяк, прямо в ад,
  
  Хорошо там уголья горят!'
  
  Значит, он сейчас найдет место, где будет лежать и вспоминать, ожидая того самого.
  
  Вот только что это перед ним? Похоже на ржаной сноп, на нем сверху веночек из голубых цветов и из- под веночка два бычьих рога торчат. И сноп это не стоит на месте, а ему навстречу идет.
  
  А жать рожь еще рано, хотя колосья уже спелые, но и о долгого лежания не потемнели. Егор выдернул оба нагана и взвел курки. Если это какая-то сволочь на себя сноп одела, то пусть попробует, велик ли щит из колосьев!
  
  Если же это какой-то местный черт, то ждать ему суда Петра не неделю. И это даже славно. Егор поймал фигуру на мушку правого револьвера, левый был наготове. Хоть его в детстве переучили с левой руки на правую, но стрелял он всегда с правой. Вот шашкой мог рубануть и с левой. чем не раз пользовался. Проскачет близко к левому боку врага, шашку перебросит-и сползает венгерский гусар или польский улан с седла, когда Егоров клинок скользнет по его боку или бедру.
  
  Фигура остановилась и забубнила на непонятном языке:
  
  -Mano vardas Kurše, gal Kurka ar Kervaitis.
  
  -На каком это, забодай тебя комар?!
  
  -А, ты не из литовцев, ты из rusų, да еще и нездешних. Сейчас вспомню, как вы разговаривали, давно здесь такие не проходили. Скоро триста лет. Нет, еще двести пятьдесят, гале-гале.
  
  Егор стоял и не мог собрать мир в одну пригоршню. Живой сноп с рогами, говорящий на разных языках, да еще рассказывающий про то, что было в начале Дома Романовых! Он что- в бреду это слышит? Так ведь воды из болота еще не попил, рано болеть и бредить.
  
  -Не бредишь ты, хотя конечно, увидеть бога -такое не все выдержат, разумом не помутившись, гале-гале.
  
  -Бога? А не ежа косматого, против шерсти волосатого?
  
  -Его, его, я покровитель рогатых, от телят до чертей, правда, чертей мне немцы приписали, они их боялись увидеть, а барты и дейнова - нет. Ну нет у нехристианских вер абсолютного зла, которого и краем глаза видеть не надо, как у христиан дьявола. Даже Чернобог у руян и их соседей-просто старый бог, а Белобог-тот, кто помоложе. За Чернобога можно было на пирах чашу пить всем присутствующим, чтобы он не причинил им вреда. Разве христианин будет пить за дьявола и просить у того пощады и доброго отношения? Еще я покровитель еды, особенно последнего ее запаса, и застолья. Когда-то сначала был первым богом среди богов литовского племени, потом третьим, потому что землю и море не творил, гале-гале.
  --- -------------
  Егор стоял, не отводя оружия, и не мог понять, это что с ним, кого или что он видит и видит ли? С учетом опыта сыпного и возвратного тифа-видеть такое возможно и даже похуже. Хоть он болотной воды не пил, но ведь и другие болезни есть, которые не так разносятся. Та же малярия: комар тебя укусил, а потом начинает тебя знобить. А кто обращает внимание на укусы комара? Если их один-два, то почесал и забыл. А яд уже в тебе.
  -Не удивляйся, то, что ты видишь-это так и есть, это действительно остров, только плавучий. Когда нужно-к дну прилипнет, когда нужно другое- поплывет дальше. И я тебе не в бреду показался. Садись, поговорим, раз уж ты не испугался до потери речи и сознания. Спешить тебе некуда, враги твои еще по лесу ходят и ругаются, что добыча из рук ушла. Позволь им устать и на поимку плюнуть. А потом пойдешь, куда тебе надо, гале-гале.
  -Коль ты бог еды и пира, то скажи, что тебе в жертву приносили?
  -То. что первое уродилось или поймано. Наловил сетью рыбы- первая рыбина положена мне. Рожь созрела-первые колосья тоже. Единого для всех святилища у меня не было, но обычно жертвы приносили в том месте, которое сейчас немцы называют Хайлигенбайль, у большого дуба. Но, если кому туда далеко ходить, то можно и от себя неподалеку, лучше у отдельно стоящего дуба, но можно и в лесу. У христиан, говорят, что есть огромные места поклонения, которые за небо шпилями цепляются, но есть и скромные бревенчатые, что срубили сами в своем поселении. Был когда-то князь Друцкий-Любецкий, которого на охоте конь сбросил, и он ногу сломал. Лежал и ждал конца. Когда его нашли, то дал обет, что каменный костел построит, там, где отыскали. Потом решил, что лучше в своем имении Любеч. Дальше его из лесу увезли, и сколько раз еще он передумал, уже не знаю. Мнится мне, что никакого костела он не построил, но не бываю я в усадьбах. Конь при падении уцелел, ничего не сломал- и ладно, а хозяин полгода полежит в лубках, не он один так неудачно падал, гале-гале.
  -А коням ты покровительствуешь, раз им больше, чем хозяином, интересуешься?
  -И коням я покровительствую, и жеребятам тоже. Вот и не дал животному без ног остаться. Садись, не зря у вас говорят, что в ногах правды нет, но нет ее и выше, то есть там, на чем ты сидишь, гале-гале.
  Егор подумал, что от этого 'снопа' никакой угрозы не ощущается, потому можно и сесть. Кстати, можно будет и узнать, куда ему идти к своим. Один револьвер спрятал, другой опустил и сел на траву. Курка (или как там его) переместился и стал напротив него. Сел ли он-а кто его знает, как считать, сидит ли он или стоит? Поскольку в разговоре наступила пауза, то Егор смог подумать вот о чем. Это вот...существо явно живет одно в чаще или на острове, людей видит мало, поскольку в лесу люди бывают не всегда и понемногу, и явно не усели раздразнить его так чтобы сразу устроить им уход за черту. Если это и впрямь языческий бог, которого перестали почитать, то все еще интереснее. Ему, возможно, и делать еще нечего, как заключенному в камере-выбор между немногими делами: ходить из угла в угол, на себе насекомых ловить, мечтать, ну, еще парой дел можно заняться. Вот и для бывшего бога наступает то самое состояние выбора между чепухой и ничегонеделанием.
  -Ты неправильно понимаешь, что и для чего делают боги, когда не заняты исполнением просьб поклоняющихся. Представь себе, что ты у себя дома занят не только хозяйством, но и военной службой, а также вместо женщин делаешь домашнюю работу. И это все ты сегодня должен сделать, пахать либо сеять, военной учебой заниматься, а вместо отдыха еду варить, потому что овощи крошить в котелок чуть легче, чем на рукоятки плуга налегать! Прикинул? И всей-то разницы, что я для своего дела молотом не машу и по наковальне не бью, гале-гале.
  -А что ты должен делать, скажи уж то, что мне можно знать и так, чтобы я понял?
  -Вот представь себе своего любимца Гнедка. В нем тридцать пудов мяса и костей, три-четыре ведра крови, и голова тоже работает. Ты Гнедку насыпал овса, он стал его хрупать, овес дальше в нем пошел, и сорок фунтов навоза из-под хвоста вывалилось. Добавь еще воду, и то, что из нее получается. Вот и задумайся, сколько всего в лошади происходит, даже когда она из конюшни не вышла, а только ела и навоз на землю роняла. Когда ты Гнедка оседлал, и на нем поехал за 30 верст к своей девице? Еще сложнее все. А ведь Гнедко, когда тебя ранило, от тебя не отошел и рядом стоял, пока ты до тямы приходил и от легкого касания плетки вперед летал. Вдумайся, сколько всего происходит в твоей лошади в обычной жизни. И ты думаешь, что оно само берет и делается- сжевал конь пригоршню овса, он там куда-то провалился, что-то еще сделалось, и оттого теперь Гнедко может полсотни верст проскакать и не пасть, и навозу тоже прибавилось? Нет, все это само не делается. А снова подумай, сколько в лесу растет растений, сколько животных и все они друг с другом взаимодействуют ? И все это нужно организовать и следить, чтобы ключи сквозь землю пробились и вода пришла к корням деревьев и трав. И кто этим заниматься будет? Черт, которого христиане боятся, ты сам или князь Друцкий-Любецкий в имении Шеметово? Не все из вас задумываются, что, как и где делается, а уж управлять... Как тем управлять, чего не понимаешь? Можешь ли ты управлять молнией, гале-гале?
  Егор, естественно, не мог, и про гром мог сказать очень немногие. Да, он слышал, что в грозу лучше у отдельно стоящих деревьев не стоять, но видел и Мартемьяна Горшка, в которого молния угодила в чистом поле. А про рассказ Курше-это что получается, он так говорит, что всем вокруг управляет, только не на небе, а на самой земле? Как в полку вахмистр, а царь-где-то высоко и далеко?
  Он неожиданно для самого себя спросил:
  -А сколько мне жить осталось?
  Сказал и сам обомлел. А потом обомлел еще больше, услышав ответ:
  -Свое ты уже прожил, живешь сейчас заемное время, не свое, гале-гале.
  Челюсть Егора отвисла куда-то ниже колен, и сказать он тоже ничего не мог.
  -Ты в смятении, да, такое человеку услышать странно и страшно, но везде свои тайны. Так бы ты должен умереть, когда венгерский гусар тебя рубанул сзади по голове. Будь это твой первый бой, ты бы навеки остался там. Но до этого ты зарубил двух австрийских пехотинцев, а в этом бою еще гусара. Когда ты убиваешь кого-то копьем, кривым или прямым мечом, то часть жизни, не прожитой убитым, возвращается к тебе. Оттого кривой клинок венгра скользнул по твоей голове, не убив. Три против одной, и ты в выигрыше и остаешься на земле. А потом ты заемной жизни набрал еще. Поэтому я не знаю, как у тебя сойдется счет.
  Егор слегка собрался и поинтересовался, как насчет винтовки и пулемета-. Курше, как оказалось, не знал, что это такое. И, когда ему пояснили, сказал, что не знает тоже. Лучники и метатели ножа могут рассчитывать на то, что кусочек чужой жизни оделит их, но так- как пальцем по губам, а не ложкой. Когда держишь оружие рукой, и оно сокрушает врага, то оделяет и тебя чужой жизнью. Когда между убитым и тобой есть место, то перейти чужой жизни к тебе не получается, гале-гале.
  Егор впал в какую-то прострацию. Он еще беседовал, что-то спрашивал, получал какие-то ответы, но все это не воспринималось по отдельности, а как тогдашняя фильма, но без титров. Когда зайдешь в зал, и в темноте, под бряканье клавиш расстроенного пианино пытаешься сообразить, что вот это за тип в цилиндре и чего он хочет от дамы в шляпе с вуалью? То, что не крестьяне и не китайцы-это однозначно, но кто и ради чего они так жестикулируют? Видишь. но не понимаешь. Так и с Егором случилось: что-то происходило, но он это хоть видел, но не понимал.
  Частично он пришел в себя, но и то, не до конца, когда 'Сноп' сказал:
  -Иди вон туда, по направлению к той березе. Если тебя никто не встретит и не помешает, то через два часа неспешного движения ты выйдешь к той черте. за которой тебя уже не будут искать.
  Он еще что-то говорил, но это не запомнилось. Егор вроде бы попрощался и пошел по указанному курсу. И на пути до границы ему никто не встретился, только ехавшие по дорогам, но Егор дожидался, пока они проедут, а потом переходил дорогу. Ночь он провел уже на советской стороне в стогу сена. Есть не хотелось, а пить-нашел, где утолит жажду, не рискуя проглотить заразу. Прибыл в Заславль, а потом в Минск. Его охотно подвозили и денег не спрашивали. Через двое суток он появился во флигеле, одновременно обрадовав и озадачив уже вернувшегося командира группы.
  
   -------------
  Операция, конечно, сорвалась, ибо он половиной состава постерунок громить не пошел, потому что могло не получиться. Да и одолели сомнения, не будет ли там еще одной засады. Как теперь становилось понятным, засада на вторую группу- не какая-то случайная удача, дескать, поляки случайно сели в засаду и случайно увидели группу. Нет, у них была информация. что они приедут. И именно там, и явно там был тот, кто опознал наших. Если бы засада сидела на контрабандистов, то все началось бы с приказа остановиться, поднять руки, а дальше либо опознали, либо суть случайно выплыла. Здесь же все было наоборот. Искать надо, где предательство.
  Товарищ Роман уже вернулся, у него небольшая царапина на плече, но он готов и сейчас в бой. По товарищу Антону- пока непонятно, есть информация, что он убит и есть другая, что он захвачен в плен, будучи тяжелораненным. Возница- что ранен и сейчас в полиции. Полиция на сей раз даже не показала людям трофеи и убитого, вот, мол, какие мы цваняки, берегитесь, враги, и до вас дойдет очередь. Из-за этого иногда идут слухи, что случилось сражение меж двумя бандами, одна везла через границу сокровища, другая ее перехватила. В том особой новизны нет, но обычно все прошло бы тихо, а потом из болота всплыли трупы. Или на следующий год где-то в глухом месте скелеты отыскали. А тут стрельба и гранаты, поэтому все и в недоумении. пытаются понять, что это такое, а то, чего не знают, восполняют фантазия. Потому сейчас понять сложно, что случилось на самом деле, вода взбаламучена, надо ждать, когда ил осядет на дно. Пока задач не будет.
  Егор описал. как было дело, сказал, что, по его мнению, товарищ Антон убит, и первым же залпом засады, у него самого ранений нет, но когда он от погони уходил, то выбился из сил, лег отдохнуть у болота, и явно болотных испарений нанюхался, ибо явился ему кто-то вроде болотного черта и сказал, что он давно уже мертвый и живет за счет того, что когда-то многих поубивал холодным оружием. а это как-то продляет жизнь. Поэтому он просит вооружить его шашкой или пикой, чтобы и дальше свою жизнь продлять за счет полиции.
  Командир группы заулыбался, но сказал, что ходить по польской территории с шашкой или саблей-нарушает конспирацию. Всем сразу видно, что это не крестьянин, а переодетый военный. Но, если случится возможность переодеть группу наших в уланов и что-то там устроить, то желание товарища Ежи будет учтено.
  Пока происходит пауза в операциях, он договорится с нужным доктором и тот товарища Ежи посмотрит и выяснит, это было только тогда, или будет иметь последствия. Дня через три Егора командир привел на прием к доктору и пояснил, что доктор человек перед революцией заслуженный, еще при царе был в Сибирь сослан за то, что помогал раненым подпольщикам, и когда поляки Минск заняли, тоже от них скрывал нужных людей по видом штатских больных. Про свою работу за кордоном ему рассказывать не надо, конечно, а про себя- 'в плепорции', то есть то, что не мешает сегодняшним делам.
  Доктор занимал половину первого этажа двухэтажного деревянного дома неподалеку от того самого Кошарского завода. Выглядел он, как старый добрый дедушка, если бы снял белый халат и надел домашний, а в белом халате-как доктор, что видит тебя насквозь и которому все надо выложить правдиво, ибо он сквозь пенсне глянет, и сразу поймет, что так, слезая с печки, не ушибешься, а вот если засветить кулаком в глаз-вполне похоже.
  И Егор изложил свою историю, только отнеся его на район Борисова и добавил, что ему бы не хотелось лишнего внимания к тому, что он вообще к доктору пошел, так и к тому, что он увидел. И, если он так начинает с ума сходить, то готов правильно поступить со своей службой, не доводя до греха.
  Доктор это принял и приступил к осмотру.
  Затем у Егора взяли анализ крови из пальца, а потом из вены. Он в который раз отметил, что укола иглой боится больше, чем удара шашкой. Первый раз его удар венгра выбил из седла, и он потерял сознание, а вот, когда ему второй раз попортило голову ударом красного бойца, он и боли не ощущал -тупой удар в голову и кровь, заливающая левый глаз. Если бы не кровило, то и не заметил, что ранен, потому что не болело. Каплю из пальца размазали по стеклу, а затем доктор занялся ее исследованием. ему помогала немолодая женщина. Может, это была сестра милосердия, а, может, просто помощница, когда больного примут, то переходит к иным обязанностям экономки.
  Доктор вернулся из другой комнаты, где занимался анализами и промолвил:
  -Случай достаточно интересный. Да, сон возле болота может закончится болотной лихорадкой и 'просмотром фильмы', но не так быстро. чтобы человек пришел к болоту, лег и все увидел. Вот сейчас бы все могло бы и начаться или через пару дней.
  Что настораживает в рассказе? Выговор у вас южнорусский, а не местный, и вы сами сказали, что родились именно там, а здесь не так уж давно, и лексикон не как у местного, и вряд ли университет заканчивали. Но при этом рассказываете о Курше или Курке, и весьма точно. Да, был такой в пантеоне литовском и действительно был богом еды и застолий и изображали его в виде снопа. Где ему поклонялись- тут я не настолько знаю западнобалтийскую мифологию, чтобы утверждать что-то, возможно, и в Хайлигенбайле, и под дубом. Сложность в другом- даже в Минске нужно очень постараться, чтобы найти на улице человека, чтобы тот про Куршиса рассказал, даже если литовец. У вас на родине еще меньше. Можно допустить, что когда Варшавский Университет в Ростов- на-Дону вывезли, то там нашлось бы несколько профессоров и ассистентов, что нечто-то знают, и можно даже допустить, что они и сейчас там есть, а не обратно в Варшаву вернулись.
  Кое-что говорит о том, что это голос вашей души, а не гость из Северной Вармии, например рассказ о том, что вы когда-то были убиты, но ранее убитые вами враги продлили жизнь. Это не литовское, это проявление как бы коллективной души человеческой, а именно воинского сословия, встречалось мне это у людей-воинов, и не раз, хотя каждый его рассказывает по-разному. Видимо, это что-то древнее, из арийских времен, оттого нет консолидированного общего мнения. Вы не поняли7
  Попробую пояснить. Вот есть такая заповедь 'И благословил их бог, и сказал им бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею'. Это консолидированное мнение о том, что мужчины и женщины должны образовывать семьи и рождать детей, и как можно больше. Возможны отклонения: можно ли женится на родных сестрах или не жениться. И иметь ли нескольких жен одному мужчине.
  Но нет консолидации по вопросам свободы женщин, как выражались древние ирландцы, что она кого хочет. того и оделяет 'дружбой своих бедер'. Или многомужеству, как я слышал, практикуемому в Гималайях.
  Доктор еще что-то рассказывал, но Егор понимал с пятого на десятое. хотя согласно кивал, и думал, что есть же знающие люди, как это доктор! Вроде как ему для лечения людей не нужно знать про литовских богов и про обычаи Гималаев (бес их знает, это народ или местность), но ведь знает же!
  Визит завершился тем, что доктор сказал, что он проведет некоторые анализы, а потом выпишет рецепт. Если анализы покажут наличие инфекции, тогда и надо будет принять лекарство, если же заболевания нет-надо буде обратиться к другим докторам, обследоваться и при необходимости лечиться.
  Егор вышел, попрощавшись, потом стукнул себя по лбу-он же доктору за визит не заплатил! Сказал об этом командиру группы, ждавшему его перед крылечком во дворе, и в ответ услышал:
  -Товарищ Ежи, не отвлекайся на это, все мы без тебя решим. У нас с Винцентом Казимировичем знакомство давнее и дела тоже давние.
  Через неделю командир группы сказал, что анализы показали наличие малярии, поэтому доктор велел принимать лекарство, вот оно, на весь курс. И Егор его ел. В бумажных пакетиках лежал мелкий белый порошок, жутко горького вкуса. Егор запивал его тремя кружками воды, и заедал кусочком хлеба, потом приспособился есть порошки перед едой. Порошок принимался два раза в день курсами по три дня, потом следовал перерыв в четыре дня. В итоге он не рад был, что пошел к доктору и что не выбросил порошки в уборную на страх тамошней заразе. Во время последнего курса приема начался шум в ушах, но быстро прошел. Съев последний порошок, он сказал об этом командиру группы, тот ответил, что доктор сказал, что малярийные возбудители должны сдохнуть, но иногда, когда-то потом, то может случаться обострение -после сильного переутомления, другой болезни, когда силы она из товарища Ежи выпьет. Об этом нужно помнить и пройти еще курс лечения, может, и не такой сильный, ведь вот это обострение- это как таракан отсиделся в щели под плинтусом и почувствовал себя хозяином избы, хоть он и один.
  Егора подлечили. Еще одного товарища нашли на замену. Пора было напомнить карасям в море польской вольницы, что щука про них помнит. Разведка, кстати, сообщила, что эта засада была не происками полиции, а чьей-то инициативой снизу. Ну, а сначала казалось. что все-таки полиция. Скорее всего, это были местные ухари, решившие подзаработать и отчего-то принявшие группу за контрабандистов. С этим еще будут разбираться. Пока есть возможных пять участников. Возница, кстати попал без вести, должно быть, умер или добит. Оба убитых исчезли неизвестно куда, телега оттащена в лес. Лошадку освободили от упряжи, и она пошла домой и благополучно дошла дотуда.
  А группе пора заняться тем, что они планировали, пока в дело не вмешалась засада. Ну и, если будет точно известно, кто виноват, тогда их тоже пора посетить.
  
  
  ---------------- --------------------------------
  Но с продолжением начатого дела пришлось отложить-так сказало начальство. И оно дало добро на избиение участников засады. причем в два приема-сначала нескольких без разбирательства, а потом оставшихся встретят и потолкуют, в том числе и про то, куда дели трупы убитых. Доля подпольщиков такова, что есть неиллюзорный шанс уйти без следа и памяти об ушедшем, как это случилось с Андреем Клюшниковым, руководившим в следующем году Татарбунарским восстанием и погибшим в бою, Его знали как товарища Нинина. Может, у него было еще несколько псевдонимов и документов на другие имена. И о том, кто был товарищем Нининым на самом деле, узнали через сорок с лишним лет. Кстати, Клюшников тоже ненастоящая фамилия, она-Суров. А вот покойный возница такого не заслужил, это не его выбор-уйти без следа. Поэтому была устроена 'Ночь кошмаров' для виноватых. Два участника засады, жившие в одной деревне, хоть и в разных ее концах, столкнулись с заслуженным. Третьей 'жертвой' правосудия, но на льготных условиях, стал один из доносчиков, завербованных полицией. Его посетили третьим, уже под утро.
  'Засадный полк' этим вечером сидел в корчме и активно пил водку. Командир группы, получив сообщение об этом, только хмыкнул: веселей, дескать, уйдут, пьяными и под музыку. Поскольку было известно, что они и контрабандой промышляют, через сидящего в корчме агента Ивана им было передано предложение выйти и поговорить насчет 'общего дела' с употреблением жаргона контрабандистов, чтобы те ничего не заподозрили. Они и прервали ужин с водкой, рассчитывая, что либо поговорят о заработке, либо им предъявят претензии по прежней контрабанде. Дескать, можно и договориться о гешефте, можно и по морде надавать (и получить тоже)-как карта ляжет. Все это не портит вечер, если, конечно, не достанется колом по макушке. Агент разведки вышел с ними во двор, показал на одинокую фигуру в его западном конце и громко заявил, что это тот хлопак, что переговорить о деле хотел, и пошел за стол, пить дальше. По плану он должен был быстро напиться, так чтобы не смог и выйти из-за стола. Засадный полк двинулся на огонек папиросы, что курил ожидавший их, по дороге к курившему им в спины уткнулось холодное железо и голоса тихо сказали, что их ждут для разговора, а если они побегут- не выживут. Они подняли руки вверх, и при быстром поиске в карманах нашелся один револьвер и два выкидных ножа. Серьезные ребята. Такие ножи если с собой носят, то это не для борьбы с мозолями на пятках или нарезания хлеба с салом.
  Путь лежал недалеко. Бандиты увидели, что ведут их четверо, потому не дергались. И это они еще двоих не увидели.
  -Панове бандиты, за вашу охоту в лесах народ приговаривает вас к смертной казни. Обратитесь к богу или черту о дальнейшей вашей судьбе.
  Два выстрела. Из мрака появились остальные двое с грузом. Товарищ Франц воевал раньше с сербами в одном эскадроне и рассказал, что в старые времена, когда Сербия была под султаном турецким, там доносчиков и предателей казнили, а потом хоронили, кинув сверху дохлого пса, чтобы все знали, отчего помер и за что. Поэтому товарищи Артем и Роман заранее угостили песиков мясом, потом мясом со снотворным, чтобы символы мирно спали, не дергались и не лаяли. Шавки самые обычные, хозяева по ним плакать не будут, а заведут нового кабыздоха. Мирно спящих собак положили на грудь засадников и так оставили. Потом еще два выстрела, чтобы оба 'героя' не встали. Собак, по решению командира группы, решили не убивать специально. Здесь все же не Сербия. Переживет собака мясо со снотворным-и ладно. Не переживет-будет у бандитов коричневый крем сверху, как на пирожном у графа Тышкевича. В одежду засунуты две бумажки со словами, что этих двух казнили не за что-то, а за бандитство в лесах, и пора уходить. Наган, конечно, не самое громкое орудие, но на дворе ночь и слышно далеко в темное время. Здесь закончили. Пора на третью встречу.
  Третьи был Ян Налейко, которого ретивые полицейские склонили к доносительству на соседей и возможных гостей из-за кордона. Поскольку он еще не погряз в доносительстве окончательно и имел пять детей при весьма скромных доходах (читай- 'беден, как церковная мышь') то с ним решили поступить жестко, но справедливо. Бить его не надо, разве что пихнуть вперед, а дальше его разоблачают в предательстве и говорят, что за это он достоин казни, как Иуда. Затем товарищи наперебой должны предложить, как его казнить, чтобы доносчик проникся, но делать это не обязательно, это так, полировка. Когда доносчик дойдет до нужной глубины проникновения, его как бы ради детей помилуют и скажут, что доселе ты на полицию работал, теперь на нас поработаешь. Как он будет потом сведения передавать-к нему придут и скажут.
  -Янек, а откуда у тебя вторая жизнь, коль ты доносами собрался заняться? Поделись ею с нами, каждому по десять лет!
  -Да что с ним разговаривать! Отрубить ему ноги, пусть на руках по избе скачет. А срам оставим- пусть плодится и размножается! Может, дети в жену пойдут и не такими дурными будут!
  И товарищ Артем хищно улыбнулся и погладил лезвие хозяйского топора, который он перед этим поднял и за пояс заткнул.
  -Мы с этим собачьим сыном задерживаемся. Пулю ему в живот и пусть до утра отходит. Как раз встретит утро в ангельском чине. А нам еще до Ракова топать.
  Это уже вставился товарищ Ежи.
  -Komandorze, musimy wybrać.Jeśli mamy czas, to musimy oskórować wszystkich informatorów na pamiątkę. Jeśli nie, opcja z toporem i nogami jest całkiem dobra.
  Это уже товарищ Франц добавил углей под душу доносчика Яна. Товарищ Роман не выпускал жену Яна из хаты, поэтому предложений не вносил.
  Командир группы решил, что Ян дошел до нужной точки отчаяния, и начал склонять его на сторону добра. Услышав, что есть у него шанс увидеть рассвет живым и с ногами, доносчик бухнулся на колени и зарыдал. Дальше разговор пошел между товарищем командиром и Яном, оттого остальные смотрели больше вокруг. Яна морально 'выпотрошили', дали подписать лист с машинописным текстом и отправили к плачущей жене- успокаиваться. А так-пора было уже идти. До границы еще семь верст, и лучше встретить рассвет уже на своей стороне.
  Как потом оказалось, наган был одним из тех, что выданы товарищу Антону. Правда, эта гадость, у которой револьвер изъяли, из него уже еще куда-то стреляла и паршиво почистила. Теперь к трем подозреваемым вопросов будет больше и сдерживаться будут тоже меньше.
  
   --------------------------------------------------------------------------------------------- ----------------------------------------------------------------------
  Впереди был 1924 год и демонстрации со стороны 'активной разведки' в Белоруссии. И до этих двух событий она не лежала на печи, дожидаясь тепла и выплаты жалования, но оба случая-пощечины прозвучали звонко.
  Первой акцией из серии 'Покажи полякам, что они тут не хозяева' был захват города Столбцы. Тогда это был некрупный городишко и железнодорожная станция на пути в Варшаву, и жило там от трех до шести тысяч человек. От города до советско-польской границы- около пятнадцати верст. Так что возможно быстро справиться и уйти.
  Вторым- захват в поезде воеводы полесского Довнаровича и жестокий удар этой акции по его мироощущению и имиджу Варшавы.
  Но, кроме знакового события, товарищ Ежи участвовал в двух боевых акциях по вразумлению шибко активных угнетателей и двух операциях прикрытия, когда через границу проходили нужные люди и нужные грузы, а он и товарищи страховали их от вмешательства посторонних. Кто шел туда и откуда, так Егор и не узнал. Мог лишь сказать, что в первом случае с польской стороны пришел человек среднего возраста и с ним мальчик лет десяти, а подвел их к месту нахождения группы местный разведчик. Десяток верст до границы прошли тихо, только мальчик устал, и его несли на закорках все по очереди.
  Во втором случае с советской стороны через границу переехала хорошо нагруженная пароконная повозка с двумя пассажирами и ее провожали за границу километров на восемь, до затерянного в лесу хуторка. А они, проведя на хуторок людей и телегу, прошли еще километров пять параллельно границе и затаились в покинутом хозяевами доме. Наверное, это была избушка лесника, но в ней годами уже никто не жил. В ней дождались следующего вечера и вернулись. Враги не появились, но провести день, никуда не высовываясь, не разжигая огня, не похлебав горячего и даже не закуривая- было немного тяжело. В разной степени, естественно. Егору больше хотелось похлебать горячего, хотя бы кипятка, если не щей, а курить- не хотелось. Кое-кому-то другому -наоборот.
  Благодать к курильщикам пришла только перед уходом-им разрешили закурить, дождались, пока они надышатся, и собрали окурки. Товарищ Ежи, как некурящий, должен был завернуть их в тряпку, а потом по дороге выкидывать с интервалом, через версту по одной. Возможно, это было излишней предосторожностью, но лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Для того и на выходе курили польские табачные изделия, а любители свернуть цигарку из газеты для того снабжались польскими же газетами. Уйдешь обратно-можешь сворачивать цигарку из любой бумаги.
  Было еще задание по ликвидации польского агента Степанчука. Как сообщил командир группы, он раньше жил по ту сторону Полесья, под Ровно, и снабжал польскую полицию сведениями, кто здесь что делает, как про коммунистическое подполье, так и про украинских националистов. Потом его тайная работа на полицию открылась, и очень многие хотели бы с ним посчитаться. Андрей, видно, взмолился о своем спасении,
   и поляки нашли ему тихое место в другом воеводстве, где его никто не знал. Теперь он не Андрей, а Рыгор, не православный, а католик, но 'хоть и в новой коже, но сердце у него все то же'-змеиное. Жена от него ушла после его смены конфессии, так что он теперь холостой и не бедный. В холостых числился недолго, нашлась желающая. Но, на свою беду, съездил перед Пасхою в Брест, а там его узнал бывший односельчанин. А дальше информация дошла до нужных лиц, они стали искать и нашли.
  И вскоре выходящего из костела Рыгора-Андрея встретили три молодых человека и вполголоса сказали идти за ними. Еще трое были поблизости, но изображали то, что они совершенно не причем. их заданием было вступить в дело, если кто-то, кроме самого фигуранта, начнет мешать. Но таких не нашлось, зато сам В южнее полесский изверженец попытался достать оружие из кармана парадного пиджака. За его правую руку отвечал товарищ Ежи, оттого и всадил пулю в эту руку в кармане. То, что пуля пробила кисть и пошла дальше, в живот - ну что уж поделаешь. Но непричастные не пострадали. Народ стал разбегаться, пара баб заголосила, а агент полиции пал наземь и стал дергаться. Егор отбросил его руку от кармана и извлек оттуда оружие. Револьвер явно был какой-то древний, кажется, он в молодости видел такие в оружейном магазине. Хозяин тогда называл их Лефоше и жаловался, что никто их брать не хочет. Тогда Егору загорелось купить, но своих денег у него был менее рубля, а отец на это баловство пять рублей выделять отказался.
  Особая примета- крестообразный шрам под челюстью слева налицо, на настоящее имя свое задергался и револьвер из кармана потащил. И вот сейчас группа посетит его дом и уточнит некоторые детали, когда с ним закончит.
  -Ну что, Андрей Степанчук, пришлое время ответить за работу на полицию.
  Ответом было ругательства по-польски и по-немецки и стоны боли. Любопытные после выстрела очистили округу.
  Командир группы сделал знак для второй тройки, чтобы они шли к дому уже бывшего полицейского агента, а Егору сказал:
  -Товарищ Ежи, продолжай.
  Егор взвел курок, приставил ствол к виску агента и нажал на спуск.
  Дело завершилось вкладыванием листа бумаги за отворот пиджака. Если бы кто-то был поблизости, то могли ему и рассказать, кто такой покойник и за что он стал таким мертвым. Но нет-так нет.
  Первая тройка подошла к его дому и прикрыла ту тройку, которая раньше прикрывала их, а сейчас обыскивала дом.
  У Андрея-Рыгора нашли еще карабин Манлихера, штык к нему. патроны и кучу бумаг, в том числе и подтверждающее то, что покойный таки раньше жил на Волыни и именно тот человек, то есть Андрей Степанчук, и агент полиции.
  Жена покойного сейчас была дома, хворала, оттого и не пошла на службу, но сейчас вела себя тихо.
   Группа собралась и покинула село.
   Позднее Егор спросил при обсуждении хода операции, а отчего жена агента не голосила.
  -Это потому, товарищ Ежи, ей прямо пояснили. что он как бы двоеженец, поскольку при живой первой жене на ней женился. Да, первый раз он венчался по православному обряду, а сейчас по римско-католическому, но ведь бабе-то понятно, что она у него не одна, и кто знает, не захочет ли он по лютеранскому обряду еще с кем-то обкрутиться. Или сразу в магометанство с четырьмя!
  Когда она об этом узнала, то не зарыдала, а спросила, убьем ли мы его?
  Мы и сказали, что он все для того сделал. Она и тут не закричал, только немного всхлипывала.
  И вторая операция, но в ней Егор не участвовал. Там целью был командир эскадрона уланского полка из Нового Сверженя. Возможно, это помогло будущему захвату Столбцов. Но бравый улан должен был получить свое за подавление крестьянских восстаний прежде. Конные части регулярно использовали для таких целей практически большая часть стран Европы. Тот же Егор мог тоже оказаться в составе сотни и полка, отправленного на усмирение беспорядков, но тоже уберегся от этой участи.
  Группа, в которой числился Егор отбыла сначала за границу, а потом в Барановичи. Именно там проводил свой отпуск бравый улан, сняв квартиру и отдыхая так, как он это понимал, то есть продажные женщины, карты и алкоголь. Поскольку дело происходило в довольно большом городе, то товарищ Ежи на улицах смотрелся бы инородно, оттого руководство решило его не привлекать, работать впятером.
  Позднее. когда уехавшие вернулись, Егор расспросил их о том, что они делали. Разведка в Барановичах обнаружила улана и сообщила, куда нужно. Кстати. товарищ Егора говорили, что проведение отпуска в Барановичах, а не в Варшаве или Люблине. намекало на то, что у офицера с деньгами туговато. Еще со своим командиром тут был денщик, склонный и сам к пьянству. Когда гости из Минска прибыли на место, их ознакомили с домом, где снимал квартиру пан капитан, и его основным образом жизни. Они лично увидели, как улан 'на бровях' прибывает на место и как несколько более трезвый денщик впускает его в квартиру. Еще за офицером была отмечена особенность, что в пьяном виде он пел непристойные песенки, где главным героем была 'dupa' и приключения с ней.
  -Ежи, не спрашивай, что он пел. Если бы я остался католиком, то считал бы себя героем борьбы с Содомом и содомитами!
  На третий день веером денщик оказался настолько упившимся, что встретить пана капитана не смог. Дверь была полуоткрыта, а сам он, упившийся, лежал на полу прихожей. С трудом стоящий на ногах офицер решил, что паршивец перебрал, ибо не смог заметить шишку н волосистой части головы денщика. Поэтому закрыл дверь, кое-как разделся и разулся, и отправился в комнату., где сел за стол.
  Из-за стола живым он не вышел. И все приобрело вид такой, что офицер застрелился из собственного браунинга, да еще и не в рот или висок, а в стык шеи и плеча, как стало модным во второй Речи Посполитой. Перед этим он выпил еще водки и опрокинул рюмку на стол. Взял лист бумаги, хотел что-то написать, но оставил на листе только несколько черточек и разлитые остатки чернил из чернильницы. Видимо, алкоголь мешал тонким движениям рук. После чего гости покинули последнее пристанище доблестного кавалериста, погубленного алкоголем. Ухода гостей никто не заметил, да и слабый выстрел браунинга никто не услышал.
  Егор пожалел, что его не взяли. Он плохо относился к венгерским гусарам и польским уланам. Даже если по условиям задачи улан пал бы не от его шашки, то было неплохо и поприсутствовать при его кончине.
  Обратно группа добралась благополучно. _____________________________________ -----------------------------------------
  24 сентября 1924 года на линии Брест-Лунинец был остановлен поезд, в котором ехал воевода Полесский Довнарович (до этого министр внутренних дел страны, потом воевода Волынский, а воеводой Полесским он был уже с 1922 года). 17 партизан под руководством Кирилла Орловского остановили поезд и захватили в плен воеводу и его сопровождающих. Охрана не оказала сопротивления. Далее описания расходятся. По части из них- воевода был раздет догола и отпущен, по части-еще и подвергся телесному наказанию. В поезде ехал еще Сенатор Вислоух и епископ Минский Лозиньский. Пострадали ли они-автору неизвестно.
  Впрочем, все было в русле внутренней польской политики. 'Только в 1923 году в западно-белорусских тюрьмах сидело 1300 политзаключенных. Многие из узников подвергались избиениям и жестоким пыткам. В обращении депутатов Сейма от БКРГ от 2 марта 1926 года говорится об избиениях шомполами и резиновыми палками - по пяткам, заливании воды в нос, удушениях, о том, что арестованным загоняли под ногти иглы и вырывали волосы на голове. Потерявших сознание приводили в чувство - прижиганием каленым железом или папиросами. Солтыса (старосту) деревни Какольчыцы Слонимского повета Александра Добрияна забрали в "постарунок" за то, что осмелился просить отложить аукцион по распродаже имущества своих односельчан-должников. При избиении Добрияну, чтобы не кричал. залепили рот глиной.
  Выборы в "демократический" польский Сейм оборачивались для национальных меньшинств террором и насилием. Полиция и солдаты били и тех, кто агитировал за белорусских и украинских кандидатов, и тех - кто не участвовал в выборах. Так, в декабре 1922 года в украинское село Крупец Дубненского уезда прибыло 300 солдат с пулемётами, которые устроили массовое избиение жителей. На село была наложена контрибуция ..., чтобы "правильно голосовали". Такое практиковалось не только по отношению к инонациональным крестьянам, но и к другим противникам Пилсудского. В 1930 году было арестовано около 50 депутатов сейма и сенаторов от оппозиции. Вот как после
  ареста обошлись с одним из руководителей
  Национальной рабочей партии Попелем:
  'В ночь с 9 на 10 октября ввели Попеля
  в темную комнату; один из жандармов
  схватил его за голову, другой за ноги, после чего повалили его на стол... и отмерили
  30 ударов каким-то железным предметом... Во время экзекуции Попель потерял
  сознание. В конце заправлявший всем капитан заявил, что побитый должен радоваться, что так легко отделался, а в следующий раз маршал Пилсудский распорядится
  пустить ему пулю в лоб'.
  Бумеранги имеют тенденцию возвращаться и к создателям их.
  Столбцовский захват и несчастье Довнаровича вызвали бурю в Варшаве. Там долго решали, как ответить на это. Победил консервативный вариант с созданием специальной структуры охраны границы- К.О.П. и усиление охраны границы. Решение о его создании Польское правительство приняло уже в конце августа, позднее начались и практические меры. К.О.П первоначально подчинялся и военному министерству и министерству внутренних дел, но по разным аспектам его деятельности, и между обоими министерствам был создан документ о разграничении полномочий, кто и за что отвечает. Бывший министр внутренних дел и нынешний воевода Полесский, морально, а, может. и физически страдая в лапах партизан, мог это оценить в полной мере, ведь о создании К.О.П. его явно информировали. Возможно, к решению об отставке Довнаровича привело именно осознание того, что варшавские мечтания-это одно, а реальность-вот она, голая и болезненная.
  К.О.П. был создан и приступил к исполнению своих функций. Разумеется, формирование его всех структур. прикрытие новых участков границы (ведь граница существовала не только с СССР. но и с другими странами), оборудование и пр. продолжалось еще долго
  Одним из демонстраций полезности К. О. П. стали цифры его достижений в наведении порядка.
  'Только к концу 1924 года воины КОП задержали около 5 тысяч человек, которые пытались нелегально пересечь границу в СССР или в Польшу. Отбили 89 нападений различных банд, уничтожили 51 банду. В боях потери КОП составили 70 человек убитыми и ранеными.'
  О чем это говорит? О борьбе с контрабандистами. Большая часть оных задержанных-это те самые 'Сыновья Большой Медведицы', ходящие через границу с желанием заработать (если не почти все). Среди них было принято обходиться без оружия(обычно), поэтому столь впечатляющи цифры пленных и невелики цифры собственных потерь.
  В 'день голого Довнаровича' 'Активная разведка' разгромила имения 'Юзефов' в Пинском повете и имение 'Дукшты' в Свенцянском повете.
  В ночь со 2 на 3 октября разгромлен в полицейский пост в Кожан-Городке (ныне это Лунинецкий район), это сделал отряд из 30 человек.
  14 октября сожжен железнодорожный мост в Несвижском повете.
  3 ноября снова захват поезда на линии Брест-Барановичи отрядом из 35 человек. На поиски захватчиков брошено около тысячи человек войск и партизанский отряд окружен.: 6 октября он вырывается из окружения, но вскоре снова попадает в него. 16 партизан захвачено поляками (насколько они реально участвовали в этом-остается за кадром).
  Всего до зимы отмечено около 80 крупных операций 'Активной разведки' в Белоруссии. Так что К.О П не стоило почивать на лаврах разгрома контрабандистов, а готовиться к новым боям, ведь количество партизан в Речи Посполитой польским Генштабом оценивалось числом в пять-шесть тысяч человек.
  То, что с проницаемостью границы еще долго все было не настолько лучезарно-приведем несколько свидетельств.
  В 1927 году через Столбцы проезжал на запад В. Маяковский. Он отметил, что здание вокзала отремонтировано, вокруг множество проволочных заграждений, но много и еще не размотанных катушек колючей проволоки. То есть спустя три года оборудование станции заграждениями еще не закончено. Напомним, что это хоть и приграничная полоса, но не граница, и до нее около 15 километров. Эта проволока мешает доступу к поезду и с поезда, то есть пассажирам куда-то там сходить или местным жителям продать пассажирам что-то. Но не 'Активной разведке', которой уже нет, но даже если она укрыта под видом Управления Мелиорации-то проволоки мало. Ее хватало и в августе 1924 года вокруг тюрьмы, но это не остановило гостей из леса. Что делается непосредственно вдоль границы-из данного источника понять сложно, и его пока оставим.
  Автор уже упоминал про агента Разведупра Антона Солимчука, в 1930е годы работавшего на Советский Союз. Он жил в приграничном селе Синев (о работе постерунка в нем говорилось выше) на Волыни. В разведывательную деятельность его вовлек односельчанин Степан Гапончук. Антон дал согласие, но бумаги об этом Антон подписывал уже на советской стороне. После чего он неоднократно пересекал границу и на советскую сторону и обратно, а также проводил через нее людей в СССР. Это были как люди по указанию его руководства, так и те, кто попросили лично его перевести их в СССР. Ни разу он не имел проблем с пересечением границы. Даже больше-в первый раз его проводник перевел Антона через границу, показал на ярко освещенные окна заставы и сказал, что, дескать, Антону туда, а он пошел спать.
  Немного позднее активной деятельностью Солимчука заинтересовалась полиция, но из-за того, что он часто ездил в Ровно и другие места. Он действительно собирал информацию и там и даже ездил в Брест узнавать про состояние железнодорожных станций по дороге туда.
  При этом и Антон и его старший брат давно числилась как подозрительные в полиции и даже подвергались репрессиям с ее стороны. Антон -за рисование карикатуры на священника. Но снова К.О.П. ни сном, ни духом.
  История братьев Журавских с взаимной вербовкой.
  Иосиф Журавский работал лесничим в районе. За советско-польской границей жил его брат Генрик Журавский, служивший в К.О.П. И вот у пограничников Олевского погранотряда, чьим агентом был Иосиф Журавский, возникла идея о том, чтобы Иосиф встретился с Генриком и склонил того к работе на СССР. Как оказалось, Генрик выслушал Иосифа и склонил того к работе на Польшу. Для маскировки Генрик якобы дал согласие, но попросил больше не присылать Иосифа, он сам подберет связника и будет через него связываться с своими кураторами. Прошло время, связника от Генрика не было, потом он как-то дал знать, что надежного человека не подобрал, пусть еще раз пришлют Иосифа. Пограничники тут заподозрили попытку двойной игры Генрика.
  Из этой информации следует, что в 1928-1929 годах переход Журавского через границу не вызывал никаких сомнений, что это возможно. Если связник мог быть буквально за ручку переведен Генриком Журавскими через границу в СССР с указанием бдящим патрулям К.О.П, дескать, это свой, не надо его задерживать, то походы Иосифа через границу Генриком не контролировались. Если они вполне возможны, значит, граница совсем не на замке.
  И история с раскопками в Куропатах, где в могилах попадались предметы, плохо укладывающиеся в нарратив, что это захоронения расстрелянных жителей Белоруссии в период ежовщины.
   В поисках пояснений, почему в могилах есть такие артефакты, была выдвинута версия, что это могилы (по крайней мере частично) нелегальных эмигрантов в СССР, то есть тех, которые в ночи пересекли советско-польскую границу и здесь были задержаны пограничниками или НКВД. Не вдаваясь в подробности, так ли это или нет - снова звучит мотив, что с польской стороны граница прозрачная, а с советской нет. ____________________________________________________ ------------------------------------------------------------------
  А затем настал январь двадцать пятого года и его последствия. Разумеется, товарищ Ежи об это в подробностях не знал, это могут сказать нынешние люди, да и то при наличии многих источников информации. Почему многих- потому что серьезные решения обычно принимаются по многим причинам, чтобы сразу многие факторы нейтрализовать или реализовать. Это разрыв Маши и Васи можно трактовать как 'простое движение' по причине измены одного из участников, и то, если глубоко не копать.
  А в большой политике большой страны все еще сложнее.
  Официальный повод-действия 'активной разведки' на советско-польской границе в УССР, а именно Ямпольский инцидент. 7-8 января 1925 года отряд 'Активной разведки', преследуемый поляками, пересек советско-польскую границу с польской стороны. Погранохрана не имела представления, кто это и посчитало нападающих бандой с польской стороны. Отчего открыла огонь. Скорее всего, отряд был переодет в польскую военную форму, что добавляло этому правдоподобия. 'Активные разведчики' в свою очередь атаковали и забросали гранатами здание погранкомендатуры. Был убитые и раненые с обоих сторон, хотя и не так много. Отряд ушел дальше на советскую территорию. Начались разбирательства и взаимные обвинения Польши и СССР. Руководство СССР приняло операцию за действительный налет с территории Польши, благо поляки такое периодически проделывали. В том же 1925 году границу переходили отряды атаманов Байды-Голюкак и Орла -Гальчевского. Но, как оказалось, поляки тут только боком, а на территории СССР существует организация, которая занимается фактически войной против Польши, но самое главное- далеко не все даже из руководства об этом знают! Чему пример этот самый Ямпольский инцидент. Погранохрана и руководство ОГПУ. как выяснилось, ни сном. Ни духом. И совершенно не поддерживает разнос гранатами своей комендатуры.
  Поэтому Варшаве было очередной раз отвечено, что этот и подобные случаи -результат внутренней политики польского правительства, против которой борется местное непольское население. а СССР тут совершенно не причем, ибо внутренней политикой Польши не руководит.
  Хорошая мина наружу была продемонстрирована, теперь можно заняться внутренними разбирательствами, что и проделали достаточно быстро. В конце января 1925 года образована специальная комиссия под руководством Куйбышева в составе председателя ОГПУ Дзержинского, его зама Уншлихта, наркомвоенмора Фрунзе, наркома по ин. делам Чичерина, и она подготовила проект постановления, который и был рассмотрен 25 февраля на заседании Политбюро. И в оном постановлении было сказано, что 'Активную разведку прекратить'.
  Почему так было решено? Скорее всего, дело не в ямпольском побоище, а дело в большой политике. Всякая деятельность 'на грани' может осуществляться только определенный период времени. После чего приходится либо повышать накал противостояния, либо его сворачивать.
  До этого 'Активная разведка' РУ, и, возможно, не она одна, работала на дестабилизацию сопредельных стран и подготовку в них восстаний, ведущих к смене социального строя. На пример, Татарбунарское восстание 1924 года. Успешное начало, и конец восстания через несколько дней. 'Детонатор' сработал штатно, но взрыв во всей Молдавии не произошел, и в Румынии также. Конечно, если бы в дело вступил планируемый корпус Котовского, то, возможно, и вся Молдавия бы заполыхала. А так румынскую оккупационную власть тряхнуло, но она устояла. То самое произошло в Эстонии в декабре 1924года, но там все закончилось в течении одного дня. Здесь 'Детонация' общества оказалась еще меньшей. То есть участие 'Активной разведки' не заменяло участие масс, которые могли и компенсировать ошибки и неудачи начала операции. В том же восстании в Таллине 1 декабря не удалось нейтрализовать курсантов военного училища, и это имело фатальные последствия. Да, если восстание осуществляет группа лиц, то каждая неудача может стать фатальной. Но, если в стране происходит народное восстание, то и курсанты, отстояв свои казармы, дальше начинают размышлять- эта волость восстала, эта тоже, и оттуда такие же вести. А мы что должны делать теперь?
  Примером тут может быть высадка кубинских революционеров с яхты 'Гранма'. Небольшая группа не здорово хорошо вооруженных людей высаживается, терпит поражение и лишь часть их уходит в горы. И тут оказывается, что группа революционеров попадает в страну в нужный момент. Желающих бороться с режимом Батисты в стране много и пламя борьбы разрастается. История закончилась победой партизан.
  Позднее Эрнесто Гевара, участвовавший в высадке с 'Гранмы', начинает операцию в Боливии, и достаточно успешно, ибо продержался 11 месяцев и военные операции шли достаточно успешно. Но отряд Гевары не превратился в партизанскую армию, берущую города и провинции, а остался отрядом и в конце концов потерпел поражение. 'Детонация' Боливии не произошла.
  Если не влезать в глубоко в тайны марксизма-ленинизма, а именно- что там говорится о революционной ситуации и объективных и субъективных факторах, трансформирующих революционную ситуацию в революцию, то для простоты можно принять, что восстания имеют успех в определенные периоды, когда волнения отдельных слоев населения перерастают в вооруженную борьбу, а также во всеобщее восстание. И тогда отдельные неудачи не портят общий успех движения. Если же 'момент не тот', то даже удачное начало не означает последующего успеха.
  А то ли сейчас момент или не тот... Тут, кстати, и легко ошибиться.
  Чему примеров тоже масса. Но каждая ошибка- это погибшие, как и среди самих революционеров, так и среди мирных жителей, и смерть и тех, и других лишает восстание тех, кто приведет его к победе, как застрельщиков в лице профессиональных революционеров, так и тех. кто поддержит их порыв .И последующая реакция придавит освободительное движение, и может быть, на многие годы. Цена ошибочного выбора времени и места, когда страна не готова, а ее раскачивают, становится больно велика.
  А вот теперь читателю предлагается простенькая задачка: 'Если в данный момент в стране Неверландия не сложилась революционная ситуация и не созрели все условия для ее победы, то что делает 'Активная разведка' с ней?' Стимулирует революционные процессы, переводя их из менее выраженной формы в более яркую. Или проводя фактически экспорт революции. То есть перманентная революция в понимании Троцкого (поскольку это определение использовал не только Лев Давидович, но и другие марксисты и с отличиями от мнения Льва Давидовича.
  Ка раз есть интересная цитата : ' В Советском Союзе теория перманентной революции была осуждена на пленумах ЦК и ЦКК РКП(б) в резолюции от 17 января 1925 года о выступлении Льва Троцкого, а также в 'Тезисах о задачах Коминтерна и РКП(б)' в связи с расширенным пленумом ИККИ, принятых 14-й конференцией РКП(б) 'Об оппозиционном блоке в ВКП(б)'. Обратите внимание на дату. Разумеется, партизанский отряд, ушедший на советскую территорию, лишь случайно совпал с внутрипартийной борьбой и идеями Льва Давидовича, но товарищи Куйбышев и Фрунзе явно должны были учитывать все в совокупности.
  Чему тогда удивляться, что и планируемое восстание 1925 года было свернуто, 'активная разведка' тоже. Было решено, что часть функций, что осушествляла2Актвная разведк2 будут осуществлять зарубежные коммунистические партии и примыкающие к ним силы и организации, но это не будет делать подразделение РУ РККА. Теперь, если в некое лесу или горах есть и действует партизанский отряд, то это отряд коммунистической партии Неверландии, которая руководит им, ставит ему задачи и получает отчеты об их выполнении. Но не СССР и Красная Армия в лице своего Разведупра. Возможно ли получение информации тому же Разведупру из Неверландии? Вообще да. Есть Коминтерн, через который можно выйти на КП этой страны и на тамошних партизан.
  'Но самое главное - то, что мы здесь совершенно не при чем!' И эту 'правду говорить легко и приятно'.
  Закордонные операции РУ и его конкурирующей организацией проводиться продолжались, но уже на немного другом основании. Скажем, на территории Китая они длились еще очень долго, но с целью поддержки центрального китайского руководства или его регионального филиала, но с его согласия и даже горячего согласия. Еще бы! Если закордонная операция мешала восточно-туркестанским повстанцам сбросить власть китайского губернатора, устроить резню китайцев и приумножать доходы самого губернатора, то разве он будет против! Альтернатива совершенно нехороша. А то, что Китайская республика стала социалистической страной-ну, это результат процессов китайской истории, а не только отрядов товарищей 'Героя' 'Садыка' и 'Буйга'.
  И правда, Афганскому правительству помогали? Да, и не один раз прошлись по Афганистану, помогая законному правителю в борьбе с всякими там Ибрагим-беками, портящими жизнь не только Афганистану, но и СССР, и громко плакать по убиенным джигитам Ибрагим-бека не будут ни в СССР, ни на его новом месте жительства. И никакого социализма в Афганистане ни в 1929м, и ни в 1930м. И никакого троцкизма и перманентной революции. А то, что одну из операций проводил Примаков, поддерживающий Троцкого-ну, так совпало. Семена Михайловича Буденного на все случаи жизни не хватает. Командарм Второй конной Миронов покинул это мир. Выбор между комкорами Примаковым и Гаем (и оба оппозиционеры).
  Были ли последователи перманентной революции в понимании Троцкого среди участников 'Активной разведки'? Безусловна, скорее всего, их даже было большинство. Ведь готовить восстание в сопредельных странах, а до того по мере сил подрывать мощь этих государств-это и есть подготовка экспорта революции. И это явно повлияло на их будущее. -----------------------
  После получения вести о том, что их деятельность против Польши сворачивается, некоторое время Егор пребывал в раздумьях: чем ему дальше заняться? Слегка позабытым хлебопашеством или попроситься в строй?
  Насчет хлебопашества-это было скорее, как застарелая рана, которая ноет и ноет. Голова же соображала: а как он этим займется? Пусть даже отведенная его семейству земля останется за ним. Быки для пахоты? А корова для молока? А куры, чтобы в горшок бросить? А конь, чтобы при нужде куда-то поехать? Пусть даже плуг и борона и прочее мирно лежат в сарае, и никто на них н покусился-их бы еще надо починить. А в кармане -ну, пусть не вошь на аркане, но не слишком много. На подъем хозяйства не хватит. Можно пойти по древнему пути и поискать небедную вдову и жениться на ней. Ряд нужд сразу уйдет, но тоже сложно.
  Как говорил ему дед Павлин, на турецкой войне лишившийся ноги:
   - Я, Егорша, до сего часу сны вижу, как я пляшу с девками, и никто меня переплясать не может, как это и было до службы. Только потом просыпаюсь и сознаю, что это все сонная примара. Даже если Божьим чудом у меня нога за ночь отрастет заново, то ковылять я смогу получше, чем сейчас на деревяшке, а вот плясать, да и лучше всех в станице-не бывать такому. Даже если бы домой приехал не раненый--за тридцать лет ноги бы молодыми не остались.
  Дед это ему говорил тогда, когда его отец женить собрался. И не на той, на какой хотелось. А его избранницу отец ее тоже не за Егора выдавать хотел. Было тогда много ругани в Лемеховском семействе, отец со злости в Егора миской запустил, но не попал, мама тоже ругалась, потому что его ненаглядная Марфутка ею почиталась как совсем негодная в жены и матери. Из куреня марфуткиного тоже доходили слухи про ругань и вразумление дочки подручными предметами...
  Ивана Прохвастова Егор при встрече побил, хотя теперь-то понятно, что мужем Марфутки он стал не по злобному желанию лишить Егора радостей жизни, а потому, что его отец Акинфий так выбрал. Потом Егора встретили Иван и два его родича из хутора Соленого и была грандиозная драка, поскольку к обоим сторонам присоединились молодые казачата, причем не всегда из-за того, что кого-то поддерживали из обоих сторон, а, скажем, потому, что нечего тут всяким соленовским их однохуторянина бить. Или по иной причине. В итоге трое после побоев долго отлеживались. Остальных разгоняли срочно вызванные отцы нагайками и руганью, ну а синяк и опухшие морды-это как с добрым утром. Но никому костей не сломали и никого не убили-значит, все, как надо. А синяки сойдут.
  Вернувшись от деда Павлина и далекой весны двенадцатого года к жизни нынешней- увиделась Егору связь меж ощущениями деда и его: они оба оторвались от старого своего и, возможно, навсегда. У Егора какой-то шанс на удачу был, а вот дед-увы, ноги заново не отрастают. Так что надо не идти на неверный и мерцающий огонек, а искать другую дорогу.
  И мама снова вспомнилась и ее роль в той весенней истории. Она при отце против него ничего не говорила, но потом могла того довести до совершенно противоположного решения. Бабы-они такие, могут многое.
  А Егору, отозвав его для тихого разговора, сказала:
  - Сынок, нельзя тебе Марфутку в жены брать. Не потому, что твой отец или ее сказали против, а по не видной, но веской причине. Марфутка-то нравом веселая и взору приятна, но из неродих. Возьмет Егор ты за себя, проживете с год, придет время ей рожать, а не с ее бедрами это делать. И появятся на кладбище две новые могилки, и на две семьи навалится черная туча горя. Ты-то Марфушу любишь, и она тебя, поэтому вам достанется хоть кусочек радости от знакомства до погоста, а вашему сыну или дочке ничего. Только черная туча не-жизни. Готов ли ты Егор, своего ребенка, как некрещенного, на ад обречь?
  Егор тогда возопил:
  -А если все не так и родить она сможет?
  -Это не только я видела, но и другие бабы тоже. Пущай мы уже из ума выжили и смотрим, но не видим, но вот тебе такой счет.
  Положим, мы, бабы, правы, и в том году все так и будет. Помрет она, помрет маленький, ты света не взвидишь, и два десятка человек горе познают, что в семье так случилось. Да мертвых и два десятка горюющих.
  Теперь поведет ее Иван в свой курень и окажется, что мы не то видели, а она родит Иванова сына. И никто не помрет. Есть несчастный ты, а уже наш семья горевать не будет. Иванова и Марфушина семья тоже, они даже возрадуются. Марфуша- конечно, с неполным счастьем будет, ведь тебя у нее нет, а ты получше Ивана, но сын не только Ивана, но и ее, поэтому половинка счастья у нее тоже появится.
   Итого полтора несчастия, и никто не помрет. Семейство наше в сильном выигрыше. Вот мое бабье понимание того, что должно быть. Тебе, конечно, может захотеться своего счастья и ради этого ты можешь попробовать, можно ли лбом пробить ворота. Мне со стороны видно, что ворота крепче твоего лба, но не все видящие видят.
  -Мама, а если Марфа за Ивана пойдет и тоже родами помрет?
  -Будет горе для семей Марфы и Ивана. Но не для всех Лемеховых.
  А ты, Егорушка, получается, что горевать должен беспременно, хоть так, хоть эдак. Только в одном случае будешь горевать, что сам же и к смерти привел свою супругу и не будет у тебя света в жизни, а так ты ее можешь на улице встретить, поздороваться и поговорить о том, о сем. Это не счастье, только лоскутик его, но это больше, чем над крестом плакать.
  Это было тяжело осознать и проникнуться. А мама еще сказала, что девки, случается, когда их не за любимого выдают, своему милому могут девичье отдать, раз уж мужем им не станет. Вот этого творить совсем не надо, как бы не хотелось. Марфушу тогда в семье зашпыняют и нельзя сказать, что совсем зря. А ей и так много слез пролить придется. Мама как в воду глядела.
  На Покров в итоге каждый пошел в церковь с другим или другой. А потом и на службу. И хуторские бабы оказались правы с тем, что им приготовило будущее. Иван еще и с войны не вернулся. А он на кладбище не был скоро как семь лет. Страница книги жизни перевернулась, и дверь закрылась.
  Им пока сказали, чтобы они поразмыслили над тем, кто что дальше хочет делать, и Егор попросил, чтобы его оставили на службе, если не такой, как здесь была, то другой. Если надо подучиться, то он готов на это.
  А потом к Егору пришел во флигель незнакомый человек и передал привет от товарища Западного.
  Гость явно происходил из жителей Кавказа, по мнению хозяина комнаты, но говорил чисто и понятно. Лишь иногда чувствовалось, что русский для него не родной.
  -И ему тоже привет. Я бы спросил, как у него дела и чем он занят, но уже знаю, что на такие вопросы можно получить ответ: 'Все хорошо'. И это в лучшем случае.
  -И это правильно, товарищ Ежи. Но привет передам, если мы встретимся. Я знаком с вашей просьбой продолжить службу и даже подучиться. И есть возможность предложить место службы в кавалерии. У места есть свои недостатки и, если вы, товарищ Ежи, от него откажетесь, это будет понятным. Правда, место взамен, возможно, найдено не будет. Красная Армия сейчас сильно сокращается.
  -И что это за место, которое несильно приятно?
  -Туркестан. Очень сложное место. Тьма народу, тьма в народах, сложная природа и добрые соседи, которым не по нутру то, что у нас делается. Они тоже активно приходят и жить спокойно и тихо не дают. Вы своему командиру говорили, что охота помахать шашкой? И это там есть, и даже с избытком. И много других сложностей.
  -А как я там буду, не знаючи тамошних языков?
  -Ну, вас, товарищ Ежи, не тайным посланцем под видом местного туда направляют, а кавалерийским командиром. Прикажет тебе командир полка: 'Атакуй правый фланг банды!' и атакуешь, даже при незнании языков. А когда надо будет разговаривать -для того толмачи есть. Не слышали шутку про 'Господ саксаулов'?
  -Нет.
  -Не знаю, насколько она правдива, но рассказывают ее про
  генерала Скобелева. К нему пришли местные старейшины о чем-то договариваться. А у него со вчерашнего в голове трещало, потому он толмача опередил и сказал не 'Господа аксакалы', то есть местные старейшины, а 'Господа саксаулы', то есть назвал их местными кустами. Хорошо, что толмач это понял и перевел правильно, потом и до генерала дошло, что он что-то путает. Пройдет время, сможешь сказать, что беру у тебя лепешку за половину твоей цены, потом сможешь и о местных поэтах беседовать, если хорошо язык усвоишь.
  -О стихах, так о стихах, мне бы только перед туркестанскими поэтами у себя дома побывать, на сына поглядеть.
  -И это можно. Значит, мы договорились, а детали- уже потом.
  
   --------------------------------------------- ------------------------------------------
  Теперь Егору надо было спросить Ядвигу, на что она согласна, поскольку он может вскорости оказаться в месте далеком, на здешнее совершенно не похожем, может, даже и совсем диком и суровом.
  Ядвига выслушала его, хотя он ничего точно сказать еще не мог по поводу будущей службы, ибо и сам толком не знал, и ответила, что нет, она не согласна уезжать из Минска вообще, а в неизвестно какие дали-еще более.
  Она ценит то, что Ежи не исчез, как утренний туман, хотя имел такую возможность, и даже можно сказать, что сделал ей предложение руки и сердца, но -нет. Не потому, что Ежи чем-то плох, а оттого, что они не созданы друг для друга. Она все время ощущает, что их встречи-это что-то временное, и когда-то закончатся. Сегодня или завтра, но это не будет на всею оставшуюся им жизнь.
  Им суждено что-то другое или кто-то другой, а они пока были тем друг для друга кого сейчас называют 'врид', то есть временно исполняющим должность. И Отец Небесный это видит и показывает, ведь за почти два года тесного знакомства не послал им совместного ребенка. Хотя и у нее, и у него с другими дети были.
  -Прощай, Ежи, и,
  если ты будешь вспоминать обо мне, то вспоминай только хорошее.
  -А у нас с тобой ничего плохого и не было. Возможно, я не достоин тебя, но это решаю не я.
  Hej, tam gdzieś z nad czarnej wody
  Wsiada na koń kozak młody.
  Czule żegna się z dziewczyną...
  Żal, żal za dziewczyną,
  Żal, żal serce płacze,
  Już jej więcej nie zobaczę.
  Теперь надо ждать обещанного отпуска на родину, к семье. И Егор поехал в Ростов, ибо обещанный перевод Михаила туда состоялся. Первую неделю отпуска в городе стояла сильная жара, а потом, с двадцатого числа пять дней сплошных дождей. Вот и пришлось первую неделю с сыном гулять, а вторую сидеть дома за разговорами. А поездка в родной хутор так и не случилась.
  Дашин муж Михаил работал в Краевом исполкоме, куда его перевели после образования в прошлом году Северо-Кавказского края. В него вошли: область Войска Донского, область Кубанского Войска, бывшая Черноморская губерния, область Терского Войска, и новообразованные автономные области Северного Кавказа. Край получился огромным, да еще и центр его сильно смещенным на север.
  -Оттого все сложные вопросы внутренней политики решаются в Ростове, и исполком осаждается делегациями с мест, которые пытаются что-то лишнее для себя выцарапать. Прибыла делегация из автономной области с просьбой выделить средства на строительство небольшой гидроэлектростанции-и отделы с подотделами отрываются от работы и составляют бумаги, можно ли это при текущей ситуации, а если сейчас нет, то когда и при каких условиях. Только закончили составлять бумаги, как приезжает другая делегация уже из другой области и с такой же просьбой. И мы снова сочиняем!
  В этом году же со строительством их будет нечто совсем неожиданное, на что они не рассчитывают! Средства из 'Севкавгидростроя' пойдут не на плотины и каналы, а на подъем кораблей с морского дна!
  -Миша, а ты не шутишь?
  -Если бы! В Новороссийске на дне лежит танкер 'Эльборус', вот его поднимать будут, потому что такие суда очень нужны. А поднимать будет московская организация, я ее название не сильно хорошо запомнил, что-то там 'Особого назначения'. Работать будут они, а платить Гидрострой. Быть в этом году шуму, как при осаде Иерихона! Все области узнают и обрушат наши стены свои плачем и стоном.
  Дальше Михаил велел жене закрыть уши и плотно выразился про гигантоманию в государственном строительстве, ведь вместо огромного края можно было сделать три меньшего размера области и было бы куда удобнее. На одних командировочных сэкономили бы больше, чем потратили на дополнительные исполкомы вместо одного!
  Даша только фыркнула в очередной раз и сказала, что Миша как муж хорош, но как ругатель слабоват и далеко уступает покойному ее брату Ивану. Того даже отец их отчаялся отучить ругаться за троих, и добился лишь того, чтобы Иван это за обеденным столом не делал.
  -Да, я Ивановы словесные выкрутасы помню. Как завернет, так мама ваша подолом заслонится, а кошка вихрем на чердак взлетает! Жаль, что в войске Донском не было тогда тяжелой артиллерии. Я такую на фронте видел- везут ее на четырех повозках, и каждую тянут десять лошадей в сорок пудов весом! Вот к такой бы Ивана приставить- и пушка обогнала бы пехоту и конницу, когда от Ивановых ругательств у коней бы под репицами запекло! А недавно я видел, что ругань не только лошадям помогает двигаться побыстрее, и подводу на бугры выносить, но и неживому тоже. То, что коням или быкам-мы все видели, как им помогает, а тут железный трактор! Вез он к станции волокушу с грузом и не стал идти на горку. Зеваки смотрели, как трактор в гору не идет, пока один такой седенький старичок не сказал, что он сейчас выразится, а ты, сынок (это он тому, кто трактором управлял), по моей команде рванешь вперед!
  И что вы думаете: как дед завернул коленце, так трактор и вполз на подъем!
  Интересно, а это сработает, если баржа на реке на мель сядет?
  -Есть теперь в городе университет, он может и исследовать, как влияет ругань на скорость полета пули или снаряда.
  Все засмеялись.
  А у Егора и Даши чуть позже состоялся разговор о том, что он будет делать дальше.
  -Меня отправляют на службу в Туркестан. Куда именно, и что там за условия- еще ничего не знаю.
  -А та женщина из Минска, о которой ты писал, с тобой поедет?
  -Нет, она отказалась уезжать.
  -Вот как ...
  -Даша, я ей предложил поехать ко мне, как только ясно будет, где и что. Если бы оказалось, что в том гарнизоне и голову преклонить негде, то я бы ее к себе не вызывал, пока все не станет на место. Но там другое. Она сказала, что давно ощущала, что мы не для друг друга, и все с нею будет только временно.
  Про мнение Ядвиги, что раз у них за два года не был зачат ребенок, то. это проявление инородности их друг другу, он говорить не стал. У Даши и Михаила до сих пор нет своего ребенка. Скажешь про это и разбередишь болезненное место.
  -А я уже с тобой хотела переговорить, чтобы ты Мишу младшего от нас не забирал. Привыкли мы к нему. И он тоже к нам. Вот и хотела, чтобы ты подождал, пока на новом месте все не станет на свои места-и жилье, и все остальное.
  -Наверное, сестренка, так и надо сделать. Миша еще маленький, нужна женщина, чтобы ему рваное зашить, еду сварить и прочее. А при мне сейчас никого нет.
  
   -----------------
  На новом месте Егор был прикомандирован к Объединенной Ташкентской школе командного состава. Там обучались будущие пехотные кавалерийские, артиллерийские командиры, а позднее и будущие политработники. Вздохнуть свободно было некогда, ведь он, как строевой командир, сильно 'заржавел', многому вообще не учился. Во времена работы в 'Активной разведке' Егор, конечно, почитал разную военную литературу, но...К тому же, хоть он и строевой командир, но должен иметь представление о политработе, поскольку строительство новой жизни в Средней Азии-это политика, и за эту политику он может сам голову сложить и его бойцы тоже. И следует знать, за что ты поляжешь под каким-то Ташкурганом. И, когда его бойцы спросят о политике, не будешь же их каждый раз отсылать к политруку, дескать, я вам показываю, как врагов рубить, а кто у нас враг-об этом скажет политрук? Нельзя так. Даже в царские времена, когда не было политработников, 'Политработа' проводилась. Занимались ею больше старшие казаки и урядники, то есть по нынешним временам младший комсостав. и они вбивали в казачат, а потом и молодых казаков понятия, кто есть враг внешний и внутренний, и что казак с оными врагами должен делать. Рассказали, а потом перешли к практическому применению рекомендованных средств борьбы. Сейчас, спустя пятнадцать лет и более, нельзя сказать, что учили правильно, но учили эффективно. Если головой не думать. Когда же начнешь думать, конечно, оказывается, что вбитые в тебя формулировки начинают врезаться в тело, как усохший ремень или севшая одежда. Вот на что рассчитывали атаманы Каледин и Краснов, а также кубанские, пытаясь воевать с Россией? И оказывается, что рассчитывать они вдолгую могли на помощь иностранных держав (сначала Германии, потом Антанты и какой-то другой силы, что против Москвы идет. Если хотеть помощи других сил, то это участие в междуусобицах. Или гражданская война, но в любом случае малопочтенное занятие. В Минске и Рязани Егор немного почитал про участие казаков в Смуте за триста лет до того. И приходила мысль: а чем отличаются разные атаманы друг от друга? Чем лучше Краснов жившего за 300 лет Баловня? Нынешние атаманы сморкаются в платок, а не в два пальца, и это все, чем лучше.
  А если заводить шашни с немцами или Антантой-это пахнет той самой государственной изменой. Тут и говорить нечего, даже офицеры Добровольческой Армии по этому поводу отпускали ехидные замечания, сравнивая Донское правительство с ...прости-господи.
  Вот и выбор-подержать врага внешних или внутренних. Поддержать, а не поступить, как приказной обучал. И примеры воздаяния за то, что пошли против Москвы тоже были. Поход князя Долгорукова пи царе Петре. И сделал Долгорукий то самое, что и Гражданская война, с Доном, то бишь спасибо, что не подчистую.
  Это внешняя политика, но есть и внутренняя. И там есть сложности, например, вопрос с иногородними. Если казак ходит на войну, а в мирное время занят сборами, службами, что он исполняет, и прочим, то требуются рабочие руки, которые заменяют казака, пока он службу несет. То есть без иногородних не обойдешься. Но так было в прежние времена. Сейчас же другие, и нельзя людей вторым сортом считать, даже если они не природные казаки. Но ведь казаку даны привилегии, в том числе и земля, чтобы он за счет их для службы снаряжался. И, честно говоря, это уже получается с трудом, особенно, когда с небольшим интервалом на службу надо снаряжать двоих сыновей. Но бывают и семьи побольше. А нужен ли сейчас казак, который сам себя снаряжает на службу? И нельзя ли как-то по-другому, чтобы не так разорительна была служба? Вообще-то можно, в дивизии, к которой присоединен 12 полк, в котором служил Егор, было еще три кавалерийских полка, которые снаряжались за счет казны. Приходил будущий улан или гусар на службу и не снаряжал на нее себя сам. Но, а тогда зачем казаку выделять землю и другие поблажки делать? Незачем. И как быть с его привилегированным статусом? А вот это звучало громом небесным и тем, что подрывает устои казацкой жизни. А как жить, если ты не казак, а неизвестно кто? Свинцовой тяжести вопросы, а на них надо давать ответы. У Красной власти на них ответы не всегда были, чему пример восстание Дона в апреле восемнадцатого и Вешенское восстание следующего года. Да и потом, по мелочи, тоже хватало всего. Наверное, их меньше стало оттого, что бесшабашных голов поубавилось: кто полег на полях Гражданской войны. кто уехал на чужбину. А кто просто перегорел. Четыре года Германской войны почти четыре Гражданской. Не всем же встретился Курше и сказал, что чем более народу ты зарубишь, тем это тебе жизнь продлит. И не пытайся мухлевать, убивая из винтовки- это не продляет
  
  А здесь, в Туркестане, все еще сложнее и закрученнее. Вот спросит его боец из Хрензнаетгде-абада: а почему его родина сейчас отнесена к Узбекской ССР, когда мы только сорок лет под Бухарой были, еще мой дед помнит жизнь без Бухары, а под Самаркандом мы никогда и не бывали? И другое, начиная от пищи и до более высоких материй. Егор недавно читал про восстание английских полков, укомплектованных местными жителям. Тогда еще использовались дульнозарядные ружья с бумажным патронами. Берт солдат патрон, откусывает его конец (была даже команда 'Скуси патрон!'), высыпает порох в ствол, дальше пуля и бумажная часть патрона тоже отправляются в ствол. Вот и прошел слух, что промасленная часть патрона пропитана свиным жиром. То есть солдат-мусульманин должен укусить жир нечистого животного. И другому солдату, но верою индуисту, шепнут, что жир -коровий, то ест священного для индуиста животного. А кто это сделал, что все осквернились? Английские колонизаторы, так их и переэдак.
  Но это восстание было лет семьдесят назад. Хотя может повториться, ведь религиозные предрассудки и сейчас никуда не делись, и то, что злобно извратить любое действие-увы, тоже вполне возможно.
  А если ужаса нет-так придумают, как придумали китайцев в отряде Подтелкова, отчего все встрепенулись и побежали на зов защитить станицы от злобных китайцев.
  Может, и придется столкнуться с этим. Скажем, жители такого-то бекства считают соседних жителей кем-то вроде шайтанов в человеческом облике. Какое это имеет значение? Если поручить 'Шайтану в человеческом облике' командовать тем, кто его почитает шайтаном-понятно, что выйдет. И мусульмане по-прежнему не едят свинину. И что будет, если свиная тушенка пойдет им в котел? Скандал будет. Хотя, если не знаешь, то можно съесть и быть сытым. Но потом...
  Кстати, нужно бы уточнить-Егор вроде слышал, что в походе и путешествии пищевые запреты можно не соблюдать, если нет возможности есть только разрешенное. Но это ему сказали, а действительно ли так?
  В разведотделе ему сказали, что пока он будет числится при школе, потом. возможно, при какой-то части. но должен быть морально готов к тому, что придется участвовать в некоторых не слишком громких операциях.
  Такое практиковалось. В то самое время Иван Иванович Василевич числился командиром и военкомом 78 стрелкового полка, но на самом деле находился в Китае, где являлся военным советником. возглавляя школу по подготовке комсостава китайской армии. Каким псевдонимом Василевич пользовался в Китае и не числился ли кто-то из китайцев официальным начальником школы-это автору неизвестно. Поскольку не один Василевич пребывал в Китае, то и не один человек замещал тех командиров, что числились тут, а фактически пребывали где-то там.
  Это было необходимо для подготовки командного состава-получение опыта участия в боевых действиях Ведь после окончания Гражданской войны воевать приходилось лишь те, .кто подавлял антисоветские восстания-побольше в Средней Азии, поменьше тем. Кто служил в иных местах. Например, один будущий комполка так описывал свое участие в подавлении антисоветского восстания в Грузии в 1924 году: 'Бои были плевые'. При этом он являлся отнюдь не ветераном сражений Мировой и Гражданских войн, а ранее служил в железнодорожной охране в Гражданскую.
   ----------------------------------------------------- Перед походом в пустыню. Осенью 1927 года возникла очередная беда-Джунаид-хану в пустыне спокойно не сиделось, а восхотелось пограбить. Поэтому желающие легкой наживы собирались под его знамена и нацелились на так называемую 'культурную полосу'. Жизнь на равнинах Средней Азии невозможна без воды, поэтому вдоль реки Амударья до Арала тянулись мелкие и крупные населенные пункты и поля, где все выращивалось (это и была та 'культурная полоса'). Там, где заканчивались оросительные каналы-начиналась пустыня. где вода бывала лишь изредка и в сезон. Поэтому постоянного населения там не было, люди жили, пока есть вода, а когда она заканчивалась-откочевывали на другое место, где вода еще есть. Потом возвращались сюда или не возвращались...В пустыне высилось немало заброшенных городов и зданий непонятного назначения-когда-то было, потом ушло, и торчат из песка остатки глинобитных стен, когда-то здесь построенных бог знает, кем и для чего. Тогда вода здесь была, была и жизнь, а сейчас- только эти стены. Жизнь в пустыне тяжела, поэтому пустынные жители выживали, как могли. Есть возможность честно и мирно заработать-зарабатывали, привозя соль, скажем, продавая ковры и скот. Не возможности так прокормиться-можно и разбоем заняться и работорговлей тоже. Когда в конце 19 века туда пришла Российская империя, завоевавшая и 'Культурную полосу' и пустыню- жизнь изменилась. Царские чиновники глубоко в дела территории не лезли. но вот разбой не одобряли, а работорговлю запрещали. Поэтому 1917 и 1918 годы многие восприняли как возможность возврата старых времен, когда герой -джигит, пришедший из пустыни с оружием, мог получить многое. Так получилось у Джунаид-хана. Он был из вполне приличной и небедной семьи, занимал невысокие. но прибыльные посты, а потом увидел возможность возвыситься. 'Он был простой ешиботник, а когда пришел ураган, он стал ответственный работник и с портфель, и с наган''. а также: 'Бери что хочешь и плати за это'- это литературные отражения его пути с поправками на местный колорит. Джунаид набрал вес при дворе хивинского хана, потом отодвинул того от реального управления, потом убил того и занял его место. Пока все было в пределах парадигмы взаимоотношения между кочевыми и оседлыми обществами. А дальше Джунаиду предстояло проявить себя. сманеврировав между многими силами-белые, красные, недовольные его возвышением другие роды, младохивинцы, то есть люди, которые считали, что жить надо, как в 20 веке, а не как прежде...В итоге Джунаида из Хивы выкинули (сколько он награбил к тому моменту-автор не готов сказать), и он перешел к жизни разбойничьего предводителя в пустыне. И, как козырь в рукаве, лежал в глубине Каракумов, периодически вступая в дело. Нет, скорее, не как козырь, а как возбудители малярии в печени. сейчас не видные, но в случае ослабления хозяина готовые проявить себя. Поэтому в неблагоприятные годы он сидел далеко, облагая налогами отдельные племена или группы в свою пользу, а периодически- набираясь сил и проносясь вихрем по 'культурной полосе', грабя и убивая. Потом приходила Красная армия и вышибала его из занятых им местностей. И он уходил в пустыню, снова отращивать силы. Все как в добрые старые времена. Но он руководству Советского Туркестана начинал надоедать, поэтому в 1927году создались два вектора- очередной поход Джунаида за 'халатами' и желание Советского руководства его ущучить, а, может, и избавиться от него. Специфика Востока в том, что успех движения сильно завязан на удачливость и личность его главы. Потому, пока в него верят, все идут под его знамя. Когда тому везет-от желающих воевать за него нет отбоя, но стоит ему промахнуться, как Акеле- число воинов у него начинает падать. На следующий год, когда ему снова повезет, они снова вернутся в его ряды и не испытают угрызений совести за уход. Поэтому есть вождь-есть проблема. Нет вождя-проблема рассасывается. И это не Рыбаков, это сермяжная правда. В 16 веке был такой мусульманский завоеватель Мухамед Гранье, тоесть Левша, возжелавший завоевать христианскую страну Эфиопию. И ему очень везло, так что все выглядело похоже на то, что настал конец христианской стране Эфиопии. Но вот в оном сражении нанятый негусом португальский мушкетер (а они некогда в странах Азии и Африки были, как затычка в каждой бочке) попал в Мухаммеда, отчего тот помер. И -кончилось мусульманское завоевание Эфиопии, сдулось, как проколотый шарик. В меньших масштабах при восстаниях это случалось много раз. На сей раз Джунаид взял полтысячи своих бойцов и два станковых пулемета (что резко отличало его о мелких курбаши, у которых джигитов бывало и побольше, но пулеметов-нет) и двинулся к 'культурной полосе' увеличивать свои доходы, громить неприятную ему власть и др. великие дела делать. Как и всякая армия Востока, она росла как снежный ком с горы, за счет желающих тоже погреть руки над чужим погребальным костром. Неприятная ему власть тоже готовилась. Войсковая операция состояла из двух компонентов. Первый-пехота, которая не могла далеко оперировать в пустыне, стояла заслонами, прикрывая опасные направления. А второй- против хана готовилось три экспедиционных отряда, которые должны были пойти в пустыню и нанести поражение Джунаиду там. Поэтому, когда 'Владыка пустыни' вторгся бы в 'культурную полосу', его по плану бы отразили стационарные заслоны, а потом догнали подвижные отряды. И авиация, как длинная рука РККА, могущая достать и 'полосе', и в пустыне (с ограничениями, конечно). Командование Красной Армию по опыту предыдущих приходов Джунаида знало, что он займут несколько городков и поселков, натворит там дел, потом подойдут красноармейцы и вышибут его оттуда. Но это вышибание его моральный авторитет не подорвет, ибо такова логика грабительского набега-захватить добычу и уйти. А вот если атаковать Джунаида в пустыне, нанести ему поражение, лишить его части добычи и преданных людей-это уже потеря лица. Для похода в пустыню, как уже говорилось, было выделено три отряда- два на основе кавалерийских полков 8 кавалерийской бригады и третий- автопулеметный отряд на закупленных за рубежом автомобилях повышенной проходимости 'Сахара'. Надеялись, что они пойдут даже по пескам, и вывезут пулемет на дистанцию уверенного огня по джунаидвцам. Этой уверенности помогало то, что обычный бронеотряд в 1920м году при штурме Бухары себя неплохо показал, подходя поближе и давя противника своими пулеметами, а сам не поражаясь ружейным огнем бухарцев. Правда, тогда не надо было так далеко уходить в пустыню. Забегая вперед, надо сказать, что 'Сахары' далеко в пески не прошли. А вот конница и ее тыл на верблюдах-прошли. К операции Егор Пантелеймонович Лемехов, красный командир категории К5, состоящий при штабе округа, получил предписание и отбыл по железной дороге в Чарджуй, где ему предстояло состоять при 84м Балашовском кавалерийском полку в качестве стажера командира эскадрона. И он должен был говорить, что ранее командовал эскадроном, но длительное время в войсках не служил, поэтому надо восстановить навыки управления эскадроном. В штабе полка он и его бумаги удивления не вызвали, оттого его познакомили с товарищем Лучинским, при эскадроне которого он будет пребывать, как фактический его помощник. Они познакомились поближе, потом знакомство с комсоставом, потом с личным составом. Егор заявил, что опыт службы рядовым у него имеется, есть и опыт командира сотни-комэска-почти три года, был даже небольшой опыт фактического комполка (пару месяцев), но уже несколько лет он в строю не служил, потому и стажер. Да, в пустыне вообще не воевал, поскольку даже Сальские степи на пустыню похожи как одноглазый на слепого- одним боком. Товарищ Лучинский посмеялся и занялся введением своего помощника в курс дела. Знать надо много, и Егор активно впитывал чужой опыт. Оказалось, что в пустыне можно и не подковывать коней, хотя копыто надо хорошо расчистить. Егора же учили, что строевая лошадь должна быть подкована, на гражданской за недостатком нужного приходилось обходиться подковами на передние ноги. а иногда и вообще без них. Обмундирование- лучше белое или выгоревшее добела. Пить в жару нужно поменьше, потому что вода выйдет потом. ненадолго становится легче, но потом хуже. Есть лучше два раза в день, утром и вечером, то бишь на рассвете и в сумерках-из-за жары. Как оказалось, плов, которым местные питаются, не вызывает усиления жажды и хорошо насыщает. В него надо добавлять томат и другое кислое-так лучше. Неплох местный зеленый чай, утоляющий жажду и в жару. Егор это выслушал, но по поводу зеленого чая у него было свое мнение-глаза бы на него не глядели, дайте лучше черного. Впрочем. среди жителей Средней Азии тоже был водораздел-что лучше, черный или зеленый, Кожаная амуниция пересыхает, поэтому ее нужно смазывать. Луче заиметь кусок белого полотна и приспособить его под головной убор, как в древности бармицу у шлема, только не для защиты от удара оружием, а от удара солнца. Про противников сказали. что стреляют они сильно по-разному есть джигиты из приближенных курбаши или хана, так у тех и винтовки нормальные, и патронов много, и стрелять обучены. Случаются и сверхметкие стрелки. Наряду с ними есть вооруженные берданками и даже фитильными ружьями. Там с попаданиями: 'кепско и погано, и негоже есть', как говорили там, где он был совсем недавно. С холодным оружием-да, есть сабли, есть и те, кто их держать в руках умеют, но большинство бойцов местным врагам в умении рубиться отказывали. Егор для себя сделал зарубку в памяти, что это еще надо посмотреть. Пик у джунаидовцев нет, в Восточной Бухаре -встречались. Еще нужно помнить о ножах и кинжалах, сходясь с местными в ближнем бою. В Восточной Бухаре попадались и чугунные кистени, и небольшие топорики, но редко. Лучинский сказал, что сабли чаще сильно изогнутые, почти что колесом, оттого колющие удары от басмачей редки. Кстати, отражать их они чаще всего не умеет. Есть местное ополчение, что вооружено ножами и палками-это вообще не бойцы. Ну и много другого, отчего голова начинает пухнуть, а это еще не все. Потом Егору показали его коня, с которым он пойдет в поход. Это был конь местной породы, которых называли карабаиры. Они хорошо переносят жару, выносливы и неприхотливы. Впечатление Ветер (так звали коня) на Егора произвел хорошее, надо надеяться, что и он на гнедого -не хуже. Егору отвели занавешенный пологом угол казармы, где у него стояли кровать и тумбочка. А прочие вещи: либо на стенку, либо под кровать. Окошко в его уголке есть, ново если писать бумаги-хватит ли свету от ушедшего солнца и зажженной керосиновой лампы? И он занялся приготовлениями, в том числе чисткой оружия. Под вечер Егора посетил командир полка Борисов. ---------------------
  По мнению Егора при рождении гостя называли не Аркадием. На вид ему было лет двадцать пять-двадцать семь, и комполка явно был из людей горячих. Как говорили в Белоруссии- 'В кипятке его крестили'. Еще гость прихрамывал на правую ногу. Не сильно, но чувствовалось.
  Вообще в Красной Армии с обращением комсостава друг к другу была очень прихотливая ситуация. Официально все должно быть на 'Вы'. Но при этом принято, что среди членов партии разговор именно на 'ты', даже на трибуне. Очень часто случалось, что старший по категории или должности говорил младшим: 'ты' , а они ему: 'вы'. Ему самому в Первой Конной говорили чаще 'ты'. В 'активной разведке'-обычно 'ты'. А вот в Средней Азии- по-всякому. Товарищ Борисов следовал тенденции на 'Вы'.
  Он задал несколько вопросов, а потом:
  -Товарищ Лемехов, для чего вы здесь, в этом полку?
  Интересный вопрос, а к подчиненному особенно. Рубануть, что ли, по старорежимному: 'Не могу знать, ваш-бродь!'
  -По распоряжению командования для повышения знаний и умений, товарищ комполка!
  -А все-таки?
  -Не знаю, товарищ комполка! Предполагаю, что полку предстоит какое-то ответственное и необычное дело, потому меня к нему и прикомандировали!
  -Так вам в Ташкенте ничего не сказали?
  -Только то, что раз я хотел шашкой помахать, то вот это мое желание сбудется, товарищ комполка!
  Борисов явно не верил. И был прав, потому что некоторые вещи Егор не должен рассказывать, в том числе и обе прошлогодние операции.
  -А какое у вас, товарищ Лемехов, образование?
  -Станичная школа, товарищ комполка, три зимы туда ходил, а после не учился!
  На лице Борисова явно вырисовывалось удивление. Неужели тут таких уже нет, и все командиры кавшколу мирного времени закончили?
  -А за что вы эскадроном командовать были поставлены?
  -Получается, что за владение шашкой, товарищ комполка! Австрийский драгунский офицерский шлем я разрубал, ну и голове без шапки тоже доставалось. Вот разрубить наискосок тулово чрез ключицу-этого не выходило. только на полтулова.
  -А по пехоте?
  -Товарищ комполка, тогда, в начале германской войны австрийская и венгерская пехота без касок обходилась. У немецкой каски были, но тогда они из кожи делались. А австрийская кавалерия шлемы имела у драгун. У офицеров из тонкого железа, у унтеров из латуни, похоже, а у рядовых из кожи.
  -Вот как... А потом?
  -Потом я, товарищ комполка, молодой дурью страдать перестал и прорубить каску у немцев или поляков не старался. Рубанешь по шее и получается то самое, и клинок не сломаешь.
  Еще рубить мешает толстая бурка или гусарский ментик, если через них рубить попытаешься.
  Борисов молчал, и Егор решил задать вопрос:
  -Товарищ комполка, а как с защитой от клинка у здешних басмачей? Есть какие-то тонкости?
  - Пожалуй, что нет, хотя в холода могут кучу одежек на себя навертеть под халат. Когда один халат-то не мешает.
  Борисов попрощался и ушел. По мнению Егора, что-то комполка от него рассчитывал узнать, но не узнал. И даже чуть разочаровался. Может, комполка подозревал, что ему пришлют того, кто метит на его место? А оказался не генштабист, а просто рубака, которому полк в мирное время не дадут? Хотя чутье Борисова не подвело, отчет от Егора по окончанию боевых действий требовался, что, как и кто...
  И он занялся прерванным занятием -продолжил чистку. Наган был уже готов, теперь пора парабеллумом заняться. Пока чистил, подумал о том, что патронов к парабеллуму уже не так много, всего три магазина. Стоит что-то предпринять-либо поискать патроны, либо оправить 'немца' на заслуженный отдых, а вместо него раздобыть другого 'немца'- 'Маузер'. Басмааи его получали от англичан, но не вволюшку, поэтому бывали пистолеты обычно у курбаши или его ближнего круга. Другие пистолеты и револьверы почти что не попадались, разве что мог встретиться Наган. Но он сам видел, да и другие отмечали, что басмачи кобуру к 'Маузеру' не часто носили, засовывая пистолет за пояс, благо в Средней Азии было принято носить тканевые пояса, за ними 'Маузер' удерживался. Наверное, оттого и подсумки у басмачей были редки-как прицепишь подсумок на такой вот пояс? Поэтому и носили патронташи через плечо, когда один, когда два, или в карманы насыпали. Однажды он видел большую редкость- английский нагрудный подсумок (про то, что это старый английский-Егору сказал потом). Подсумок подвешивался на два ремня через плечи и закрывал собой полтуловища -почт все от соска до пояса, а патронные обоймы лежали в маленьких карманах его -практически сотня патронов. Если бы кожа его от пуль защищала, можно было соединить переноску боезапаса и защиту от пуль врага воедино. Но Егор не был уверен, не слишком ли жарко будет с таким подсумком на груди? В русской кавалерии были приняты патронташи через плечо- старые, на 18 бердановских патронов и новые, на 30 трехлинейных. Еще патроны лежали в седельных сумках. А в чем были патроны к нагану? Обычно в самой кобуре, хотя встречались и такие вот подсумки на 20 патронов, носившиеся на ремне. Но их сотенный командир Гнилорыбов такое не носил, а вот два других- имели. Про остальных трех он не помнил.
  Но мало ли чего не было в мирное время, а в военное появилось, и наоборот? Попробовав в боях, что пика -очень серьезное оружие, ее стали иметь и офицеры, и даже рядовые драгуны и гусары. Если бы пики раздавали всем желающим, так их бы имели у себя большинство. Но прошло время конных схваток, и пики куда-то подевались у тех, кто их иметь не был обязан. И не только пики. В четырнадцатом году многие казаки старались раздобыть револьвер, чтобы использовать накоротке в схватке. Хоть он и не был им положен, но их вахмистр против лишнего оружия ничего не имел, предупредил только, чтобы 'австриец' лежал в седельной сумке или кармане и не попадал на глаза офицерам
  Они такие- будут благодушны и пройдут мимо, будут на взводе-настоишься под шашкой.
  То, что трофейный револьвер был не у всех- вышло потому только, что трофеев на всех не хватало. Егору тогда хватило. Но потом снова нужда в нем прошла, хотя ездил восьмизарядный 'Гассер' с Егором еще три с половиной года, пока не отдал его покойному брату-тот попросил. Но оружие брата не спасло, не защищает револьвер от шрапнельного огня, эх-ма. Так и полег Митяй под Царицыным И даже похоронить его не удалось-осталось это место за красными.
  
  
  
  
  
   --------------------------------------
  Пока голова вспоминала, а руки продолжали работать. Дочистил пистолет, отправил его в кобуру. Это не конец, забот еще много, только по своим делам еще надо выяснить будет ли выделен транспорт под личные вещи комсостава, и собрать их, перешерстив 'Гинтер' и часть вещей отправив в седельные сумки. Две запасные фляги у него есть, нужно подумать, стоит ли раздобыть еще одну или две. Нужно ли что-то добавить из еды с собой, скажем, резервный запас муки. Сахару, чаю или каких-то приправ? Ах да, ту самую тряпку на голову под фуражку....
  От многих мыслей и спал отвратительно, даже во сне собирая разное в поход. И вспомнилось Екатеринодарское, как два казака поссорились. Один, из корпуса Мамантова, что-то говорил про трусов из того полка. в котором служил его противник, а тот в ответ выдал: 'А вы себя вспомните, как из рейда по Тамбовщине возвращались, тогда масть коня различить нельзя было от навьюченного на него. И куда вы потом делись.? Домой дуван потащили, а кто в строю остался?' Это была еще дипломатическая часть. Дальше вспомнили, кто и у кого родители происходили из разных обитателей степи и речки, даже хохулю не забыли, и плавно перешли к кулакам. Пришлось тогда Егору вмешиваться и пообещать, что если оба станичник не охолонут. то он их рубанет аж до ...афедрона, дальше сами развалятся! Руки еще после возвратного тифа не отошли полностью, но показать, что он это сможет-получилось. Вытерли они кровь с губ и щек и пошли по разным углам.
  Тут сквозь сон пробилась мысль: а не надо ли взять с собой горячительного? Так, чуток для снятия копоти с души? Во сне Егор решил, что стоит хотя бы с полфляжки, но проснувшись -забыл.
  Бывают же в жизни огорчения. Но об этом он вспомнил уже в пути. подумал и решил, что незачем разлагать местных жителей видом пьянства, они вроде как пить не должны, хотя нарушителей хватает. Как и тех, кто десять заповедей не соблюдает.
  Что Егора поразило-это не подготовка к тяжелому походу на грани катастрофы, с тем было все понятно. А поразила политработа. Не только политруки, но и члены партии. и комсостав, и другие, даже он был задействован. Егор по известным причинам в партию вступать не рвался, но числился в сочувствующих. При партячейках такие имелись из числа тех, кто формально не входил в число членов и кандидатов, но готов был подставить плечо под общее дело,
  хоть при этом был недостаточно политически грамотен, сохранял религиозные предрассудки и прочее.
  Кстати, члена или кандидата могли перевести в сочувствующие. Например, 'за крайнюю политическую безграмотность' (сейчас бы сказали 'неграмотность', но тогда говорили и писали так).
  В данном случае у усиленной политической работы было основание-кадровая проблема. На эту осень планировалось увольнение в запас многих отслуживших свой срок. А это были испытанные бойцы. в прошлом году разбившие Ибрагим-бека в Восточной Бухаре и не его одного. А среди 'молодняка' было несколько преувеличенное мнение о Джунаид-хане и его джигитах и нукерах, скажем так, проистекавшее из отсутствия боевого опыта и излишнего доверия слухам. Вот и выходило. что готовые порвать Джунаида на клочки уходили в запас, а рвать пришлось бы тем, кто еще не совсем освоил это, да и побаивается джунаидовцев, надо сказать прямо. Из сложной ситуации вышли так: ветераны были задержаны в строю до окончания операции, но, поскольку было понятно, что это радует далеко не всех, то это предвидели и старались разъяснить оставленным на службе, что это вынужденная мера и отчего так. В итоге это получилось. Пока клинки не встретили друг друга, то все тревоги молодых парировал ветеран, говоривший: 'Мы такое же про Ибрагим-бека слышали, каков этот герой. Но при встрече он бежал, как и другие. И Джунаида то самое ждет'. И присовокупляли, что именно, используя слова не из словаря Даля. Та квот и довели молодняк до боев, не давая глубоко погрузиться в ожидание кошмара в лице туркменских басмачей. А дальше- не до тревожных ожиданий и воображения: стрелять и рубить надо, а не предаваться страхолюбию.
  Теперь предстояло дойти от Чарджуя до Ташауза, что составляло где-то 500 верст. Поскольку предстояло идти через пустыню, хоть и прерываемую оазисами, руководство решило не перегружать полк обозом, а устроить для него речной обоз, то есть судовой караван, на котором и пойдет основная масса грузов для экспедиции, а на транспортных средствах полка везти лишь необходимое, да и то стараться облегчить повозки. Если придется везти эту повозку по рыхлому и глубокому песку...А этого песка впереди много. Оттого и график движения был не с обычными переходами, а до сотни километров в день, чтобы не останавливаться в песках на отдых, а дойти до следующего оазиса и отдыхать уже там. Так вот и получилось: пять длинных суточных переходов и три дня дневок. Дополнительным стимулом было распоряжение окружного начальства ускорить движение как можно больше, но при этом сберечь конский состав.
  Бывают такие приказы, которые сложно выполнить в полном объеме. Вроде бессмертного - 'возьми гранату, разгони танки, потом положи гранату на место'. Но жизнь- она такая, иногда совсем нелогичная. Если бы планировался один рейд в пустыню, а тут его придется совместить с вышибанием Джунаида из 'культурной полосы'. 1 октября Джунаид уже вторгся в нее и занял пару кишлаков. А впереди его конников неслась волна страха, которую местные жители разносили дальше: 'Он уже тут. Он взял еще кишлак. В том-то кишлаке казнил местных представителей власти, и обещал, что в следующих кишлаках они умирать будут дольше и тяжелее.'
  И население верило. То, что под властью Джунаида будет жить сытнее-это смотря кому будет сытнее, а вот убить и замучить-этого можно и дождаться, и даже в двойном объеме. Это та самая Азия, и здесь от начальства ждут разных проявлений его власти. Слышал Егор рассказ, что некий бухарский бек в прежние времена ворвался с джигитами в кишлак, чем-то возмутивший его чувство прекрасного, наловил пяток человек и без долгих разбирательств приказал отрубить им всем головы. Пока рубили головы первым четырем, он отчего-то передумал и приказал пятому отрубить только руку и ногу. Отчего-ну кто знает? Пятый упал наземь и стал целовать ее. осыпая благодарностями бека, что проявил к нему такую милость. И местные считали это несказанной милостью-мог бы и приказать кожу содрать, а ВСЕГО ЛИШЬ руку и ногу отрубил!
  Всего лишь...И что за мысли возникают под тюбетейками или чалмами местных жителей, если они все-таки поддерживают басмачских курбаши и что-то против советской власти делают, хотя должны бы понимать, что при этой власти с ними поступят более милостиво, нежели, чем при хане Джунаиде или эмире Сейид-Алиме? Или они считают, что все, что приносит новая власть настолько taqiqlangan, что лучше камчой от хана, чем лепешку от этой власти? И сколько времени понадобится, чтобы эти головы заработали?
  А так переход прошел успешно. Заболели всего три лошади на полк, караван по реке добрался без помех и нападений, и фураж доставлен, и бараны. Бойцы поход выдержали успешно, даже были возгласы среди них: 'Ну и где эти Каракумы, про которые мы столько слышали?' Да здесь они, здесь. Просто марш пока проходил в щадящих условиях: нагрузка велика, но с водой все хорошо-шли-то недалеко от реки, поэтому на ночь кони свою водную порцию получат и поесть будет что. Егор догадывался, что дальше будет потяжелее. Поскольку ветеранов много, то и настрой у бойцов соответствующий-и это мы видали, а в прошлом году потяжелее было. Когда есть старые солдаты-есть кому сказать и показать нужное. И Егор пока справился, и Ветер справился с испытаниями. Теперь Ташауз и три дня отдыха для конского состава. Это сделано специально, чтобы кони восстановили силы. Им еще предстоит поход в саму пустыню.
  С комэском и взводными Егор ладил. А чего ему выпячивать свою несравненность? Пока он новичок в походе по пустыне, так что нужно слушаться более опытных людей, хоть того же Лучинского - он в Средней Азии с 22 года воюет. Командир полка не походил и разговор не затевал, ну и ладно. Бойцы говорили, что в прошлом году в Восточной Бухаре он отличился храбростью, но сломал ногу, оттого и хромает, хоть и не сильно, но это видно. Когда ломается кость ноги, она при срастании может укоротиться, оттого и человек припадает на более короткую теперь ногу. Так ему пояснили про это. В Ташкенте он беседовал с военными врачами, они много интересного про это рассказали. Например, брюки галифе появились благодаря перелому ноги. Французский генерал Галифе неудачно упал с лошади и сломал бедро. Такая травма среди кавалеристов нередка. Кость срослась, но бедро выглядело некрасиво, если носить что-то вроде гусарских чакчир или рейтуз. А во если сшить их с напуском на бедра, как восточные шальвары- уже лучше. Правда, сейчас Галифе 'непопулярен' из-за того, что массово проводил расстрелы пленных Парижской Коммуны. Но брюки такого покроя носят и слово 'Галифе' употребляют. Кстати, сей генерал умер за четыре года до того, как Егор на службу пошел.
  А пока они отдыхали от тягот похода, война не отдыхала. С Джунаидом воевали добровольческие отряды, другие полки, и авиация по нему работала. Как раз 2 октября был подбит самолет с известным летчиком Гуляном-Рильским. Заслуженный пилот, он_ воевал в Балканской войне, потом на Мировой, потом в армяно-турецкой, потом пришел в Красную Армию и против Грузии в 1921м, и уже пяток лет против басмачей воевал. Басмачи пилотов крайне не любили, поэтому, когда те садились на вынужденную посадку в виду банды и никто не мог прийти на выручку, то принято было стрелять до последнего, а последний патрон оставить себе, что летчики и сделали. Лучше самому застрелиться, чем то, что будет с плененным пилотом. Поскольку живыми они к басмачам в руки не попали, тем осталось только их тела привязать к самолету, облить бензином и поджечь.
  
   _-----------------------
  За год это был второй случай, насколько Егор знал.
  **
  Во время дневки с ним повторилась та история, что на плавучем островке, только в немного другом антураже. Он прилег, глаза смежились, и через некоторое время увидели невысокую фигуру, похожую на человека, если бы тот состоял из воды. Или если бы вода приняла форму человека и поднялась над обычным уровнем, то так бы вышло. Но до арыка было шагов с двадцать, и фигура поднималась не над зеркалом воды, а прямо из земли.
  Но страшно не было, а только слегка удивительно-как это в пустыне вода шалит! Наверное, из-за своей исторической обреченности, предвидя грядущее исчезновение. Егор подозревал, что Средняя Азия постепенно запустынивается. Судя по рассказам, в пустыне полно старых городов, ныне заброшенных. Но, если в древнем городе, когда-то стоящем тут, жила тысяча человек, значит, там хватало воды на их нужды и на то, чтобы вокруг города всякое росло на огородах и полях. Если вода почему-то уходит, значит, в городе живет уже не тыща жителей, а половина, а потом и совсем они исчезают. Даже если население изведено внезапным набегом каких-то кочевников, то после этого время идет и растет население, и оно может прийти на заброшенные места и снова возродить их. Если там по-прежнему есть вода.
  А водяной в такой местности-ну, это прямо, как ощущения жара, когда ты погружаешь ногу в ледяную воду. Сразу же чувствуешь что-то неправильное, неестественное. Как чернокожий африканец в набедренной повязке из пальмовых листьев среди снега и льда.
  -Привет тебе, о не знаю, как правильно тебя назвать!
  -Можно назвать водяным, как принято у вас, можно 'Су Иясе', как называют здесь. Или 'водяной Дед'. И тебе привет, говорящий с духами.
  -Один дух мне уже сказал, что я уже умер, но еще живу за счет других смертей. А что скажешь мне ты?
  -Тебе хочется знать, что будет с тобой потом? Или почему ты такой, а не похож на китайца цветом кожи или плоским лицом?
  Ты именно таков, оттого, что твои мать и отец не китайцы, а также их матери и бабушки тоже не китайцы и не зюнгары. И ты совсем зря удивляешься тому, что Курше сказал тебе. Вот возьми хищника. Он ловит добычу и ест ее. Оттого живет и может поймать и съесть еще. Как ваша домашняя кошка и волк в степи. Но если вспомнить корову или коня. то что они делают? Едят траву или листья деревьев. Чтобы они жили, умирает трава, та, которую они сжевали и та, которую они вытоптали. Отведи их в пустыню, где нет даже саксаула- и они там умрут, потому что должны съесть траву. Ты тоже един со всем живым, что есть вокруг, и твоя жизнь-это чья-то смерть.
  -Интересно.
  -А еще интереснее будет то, если ты подумаешь о том, что, если бы тебя убили в степи, ты упал с коня и остался там. Достаточно обычная вещь для казака. Кто-то из зверей и птиц полакомился тобой, а потом очередь пришла для разных червей и подобной мелочи. И даже после смерти ты бы жил в других. И даже твой родственник подстрелил волка, который питался тобой, и ободрал с него шкуру на шапку. И часть тебя грела бы родственника еще много зим. Конечно, любому бы хотелось, чтобы ел он, а не его, и он может этому противиться, но потом-то с чего возмущаться? Ты жил как всадник, сейчас живешь, как часть другого всадника. Те самые китайцы, правда, не все из них, говорят о цепочке перерождений. Был, скажем, воин. умер. Для отправки в ад он недостаточно плох, а для нирваны (это особенный рай у них) еще недостаточно хорош, так что ему положено, скажем, десять перерождений. Вот он переродился в змею-самку. Три раза отложил яйца и увидел своих змеенышей, потом змея-он померла от кишечных колик. Дальше воин снова перерождается, скажем, в раба-рудокопа, который десять лет сидит под землей, пока его не завалило камнями. И так далее, пока не избудет то, что они называют 'Кармой', а вы-искуплением своих грехов.
  Возможно, не всем надо умирать и заново перерождаться, кому-то это все приходит только в одной жизни. Небожителей много. Возможно, это решение их или та щелочка, в которой забилась, как мышь, человеческая душа-слева ее ждет этот ужас, справа-другой, а меж ними вот эта щелочка, где помещается ее голова и то, из чего растет хвост.
  -Но про то, что ждет меня, ты не хочешь говорить. Скажи тогда, что означает 'Гале-Гале', которое говорил Курше?
  -Похоже, что это на его языке означает 'Смогу'. Или 'Могу'.
  Что касается твоего будущего- недалекое состоит в том, что ты будешь искать воду и страдать от ее недостатка. Дальнее-тебе предстоит еще многое, от ришты до возвращения в прошлое, когда тебе говорили: 'Ваше благородие'. Ни от чего не отказывайся и получишь это. На краю арыка зарубишь врага кривым мечом и будет тебе и продление жизни, и вода. А в другом месте попьешь воды, чем спасешь себя от засыхания, но ришта в тебя войдет.
  -А что это за ришта?
  -Червь такой. Сейчас он живет в Самарканде и Бухаре, раньше жил и в Карши, но Джейхун изменила русло и очистила старые пруды с незваными гостями. Так что будешь в Бухаре или Самарканде- пей только чай или вино, иначе в тебе заведутся черви.
  Егор это предупреждение понял в том смысле, что это касается глистов и не испугался. Это было неправильное решение. А 1932 год еще не настал.
  Егор попробовал спросить, какие колодцы впереди будут с водой, но запутался в здешних '-кую.'
  Да и только что словоохотливый 'Водяной дед' стал поразительно лаконичен, а потом и начал прощаться. Егор вдогонку успел спросить:
  -А как ты узнал о нашей встрече с Курше?
  -Вода. Она есть везде, и, испарившись в одно месте, выпадет уже в другом. А с ней придет много чего. Где-то там даже выпадают дожди из рыб. И нужное слово дойдет до адресата, пусть даже медленно, но дойдет. Будь здоров, Говорящий с Духами.
  И фигура из воды опала и впиталась в землю, словно здесь слон долго-долго сдерживался, но потом уступил неизбежному и перестал сдерживаться. Егор, правда, результата несдерживания у слона не наблюдал, но самих слонов пару раз видел в цирке. На его взгляд, они весили пудов по двести пятьдесят, так что выделяют не меньше пяти ведер жидкости.
  Тем более, что следы Водяного Деда быстро впитались в почву.
  Посмотришь во сне (или не во сне) такое, и сердце наполняет непонимание того, что это и для чего? Наверное, опять начинается малярия, как ему говорил доктор в Минске: стоит организму чуть выйти из лада, как зараза вылезет.
  Хотя интересно она сейчас вылезает. На ощупь лоб обычный, не горит от внутреннего жара. Егор восстал и пошел искать лекпома. Тот поставил градусник, но ртуть показывала 36.8. Но тогда что это происходит? Егор помнил, что за образы роились в голове присыпном тифе. При возвратном тоже они были, но послабее, так как и жар был не настолько силен. Понятно было бы и когда жар по другой причине, скажем, рана воспалилась и загнила. То есть зараза отравляет его, оттого жар и кошмарные видения. А если он чувствует себя как обычно после дневного сна в жару, а внутреннего жара нет-что это?
  Интересно еще и другое: когда он болен и видит всякую ересь, вроде танца жаб на полу или как он скачет на коне спиной к хвосту на царском смотре-ну что же, болезнь до этого довела. В тифозном жару были и не столь страшные видения, а Марфутка, что ему выговаривала, что он давно на ее могилу не приходил или как они с отцом и братом готовятся к пахоте.
  И что же получается? От тифа видения либо чудные и неправильные, либо тихие и возможные, а от неведомой хвори - возможные, но головоломные?
  
  
  
  
  
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"