Сто грамм за Поттера. часть 3(2) (1990 г.)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Третья часть. главы с двадцатой по пятьдесят третью.
|
Глава двадцатая.
Гораций Слагхорн.
Грандмастер Зельеварения сэр Гораций Слагхорн не часто покидал свой уютный особняк на Бульваре Мерлина. Не то, что бы ему некуда было пойти, просто не хотелось. Покой и тишина кабинета, уютная нега гостиных, строгая аскетичность лабораторий, выпестованные долгими усилиями домовики, понимающие хозяина с полувзгляда.
К тому же сэр Гораций знал себе цену, и не считал нужным являть свою особу на всякого рода сборищах. Пусть эти сборища и именовались светскими раутами.
Долгая жизнь дала сэру Горацию достаточно возможностей для общения с сильными мира сего. И говоря прямо, британские аристократы смотрелись довольно бледно на фоне своих собратьев по классу проживающих на материке.
Конечно, внешне всё выглядело очень пристойно. Но глядя на блестящих леди и джентльменов, сэр Гораций, ни на минуту не забывал увиденного однажды: гордые лорды, валяющиеся в ногах у полукровки, целующие край его плаща и кичащиеся как высшим отличием- рабской меткой на предплечье.
С усмешкой вспоминал сэр Гораций свою провальную попытку создать некое надклановое объединение аристократов в бытность свою деканом Слизерина. "Клуб слизней", охотно посещаемый чистокровными в стенах Хогвартса, мгновенно забывался ими за стенами учебного заведения. Видимо, не дано.
Вот и сегодня господин Слагхорн не собирался покидать стены своего дома, но серенькая Гринготская сова своим появлением внесла в его планы существенные корректировки. Старый знакомый, партнёр во многих делах, Директор Лондонского филиала приглашал на чашку чая. Гораций вспомнил, что считают гоблины, чаем и внутренне содрогнулся.
Всю дорогу до Гринготса сэр Гораций пытался определить, прежде всего, сам для себя, кто же для него Рагнхорк Пронырливый. Давний деловой партнёр. Несомненно. Партнёр надо сказать надежнейший. За всё время ни разу не подводивший.
В какой- то мере учитель. Да, благодаря общению с господином Директором, Гораций приобрёл очень многие полезные навыки, прежде всего в коммерции и политике.
Всё это справедливо. Но вот был ли старый гоблин ему другом, сэр Гораций сказать не мог. Слишком велика разница в возрасте. Сам гоблин об этом не распространялся, но вероятно господин директор был ровесником Фламеля.
Слишком велика разница в положении. В минуты хорошего настроения, рассказывая очередную поучительную историю из своёй жизни, он оперировал ТАКИМИ именами, что невольно захватывало дух.
Сэр Гораций прекрасно понимал это подспудное неравенство, и никогда не проявлял по этому поводу неудовольствия. Ведь право это такие пустяки. А вот выгода от такого знакомства огромна.
Например, разве смог бы он купить этот дом на бульваре без протекции Рагнхорка. Даже при наличии требуемых средств. А ведь дом в таком месте - это показатель статуса.
- Здравствуйте господин Директор - проявляя необходимую вежливость, Слагхорн поздоровался первым.
- Здравствуй, Гораций. Прошу тебя, проходи поближе к столу, присаживайся. Может чаю?
- О, нет! Только не чай! Уж лучше чего покрепче. Если, конечно, это не помешает разговору?
- Я думаю, нисколько. Думаю, даже, что рюмочка "Подгорного короля" из недавно поднятой партии, придётся как нельзя кстати. И тебе, и мне.
- Как идут Ваши дела, господин директор? Не ошибусь, если скажу что хорошо.
- Не ошибешься, мой друг. И ты, кстати, можешь сделать так, чтобы они шли ещё лучше.
- Я?
- Да, да, мой друг. Видишь ли, у нас тут запущен некий проект, приняв участие в котором, ты очень поможешь мне, и принёсёшь несомненную пользу себе.
- И чем, я могу помочь?
- О, мой друг, тем, что прекрасно умеешь делать - учить. Учить тому, что является предметом твоей страсти - Зельеварению.
Подожди с расспросами. Я сейчас и так удовлетворю твоё любопытство. Но сначала давай отдадим должное этому прекрасному напитку.
Спустя несколько часов Гораций всё так же сидел в директорском кабинете, вертя в руке давно опустевший бокал. Достигший довольно больших вершин в педагогике , он признаться решил закончить этот род деятельности. Но такое предложение. Мерлин! Такое могут предложить только один раз в жизни.
А когда он узнал, что учить предстоит и сына Лили Эванс в том числе. Мордредовы варежки! Согласие на участие в проекте вылетело из него с такой быстротой, что даже как то неудобно стало.
- Гораций, пожалуйста, всесторонне обдумай предполагаемую учебную программу. Наша цель, не заменить Хогвартс, а приготовить детей к поступлению в него. Не мне тебе рассказывать, что такое замок Основателей теперь. И кто там играет первые скрипки. У нас, конечно, есть там свои люди, и рычаги влияния конечно есть. Но в повседневной рутине дети могут рассчитывать только на себя, и на те знания, которые получат от вас.
Ты ведь понимаешь, что ученики тебе достались далеко не ординарные. Причём насколько, я даже описать не могу. И тебе понадобиться применить весь свой талант, весь накопленный годами багаж, для того чтобы донести до них то знание которое гарантированно поможет в непростой ситуации.
Поскольку ты назначен ответственным за весь учебный процесс целом, тебе придётся плотно контактировать с наставником юного Йозефа Гилденстерна - Вольфгангом Золли. Это очень достойный господин, уверяю тебя. Я думаю, что тебе небезинтерено будет узнать, что в своё время он принимал непосредственное участие в воспитании Ингрид и Бальдура Ламсдорфов. Да, да, тех самых. И они, кстати, до сих пор с благодарностью вспоминают о нём.
- Согласен, сэр. Это очень серьёзная рекомендация.
- Должен заметить, что мы, те кто стоит у истоков проекта, с самого начала решили привлекать самых лучших специалистов. Пытаться привить большое количество навыков твоим подопечным мы не планируем, но, то, что будет дано, должно быть вбито крепко.
Как я уже говорил, ты Гораций возьмешь на себя Зельеварение и Гербологию,
Мистер Золли - этикет и навыки, необходимые человеку из высшего общества.
С остальными преподавателями познакомишься позже.
И ещё. Возможно, в процессе обучения у тебя может возникнуть ощущения некоей неправильности в поведении твоих учеников. Прошу тебя ничему не удивляйся. А просто спроси. Либо меня, либо мистера Поттера. Да, да, я не оговорился.
Ну что же. Как говорится в добрый час. Очень надеюсь, друг мой, что мне не придётся в тебе разочароваться.
Уже дома, сэр Гораций, по давнишней привычке взял перо и пергамент, и сел детально анализировать произошедший разговор.
Новый проект Рагнхорка - безусловно, это плюс. Планы, родившиеся в голове Главы директората, имели обыкновение всегда исполняться и приносить их участникам очень неплохую прибыль.
Участие в проекте юного Поттера тоже безусловный плюс. Старое обещание, данное покойной Лили, всё ещё не давало спокойно спать. А значит, есть возможность сделать что-то, что успокоит душу, исполнив давно взятое обязательство.
Работа с Вольфгангом Золли - это тоже скорее плюс. Сэр Гораций несколько раз слышал о знаменитом менторе европейских олигархов, и, безусловно, общение с ним пойдёт на пользу.
Ну а в минусах. В минусах то, что старый гоблин не разменивался по мелочам. Являясь одним из столпов Британской, и наверное не только, политики, он и врагов имел соответствующих. Такие растопчут и не заметят. Хотя поздно уже идти на попятную. Согласие на сотрудничество уже дано, и как там говорили древние: " делай, что должно и будь, что будет".
Глава двадцать первая.
Вольфганг Золли.
Вольфганг Золли не любил британцев. Не любил ровно настолько насколько их может не любить человек дважды за последний век скрещивавший с ними оружие. И хотя благодаря профессиональным навыкам он не испытал всех прелестей послевоенного кризиса, но подспудная нелюбовь к островным плутократам сохранялась у него всегда.
Кроме того, вращаясь в силу профессии в высших кругах, Вольфганг сделал себе за правило внимательно изучать тех, с кем общается. И довольно-таки преуспел в этом занятии. Тем более что такие знания частенько помогали избежать неприятностей при общении с сильными мира сего.
Очень полезно, например, знать, что хотя два самых влиятельных семейства Европы и имеют общего предка, но назвать, например Бальдура Ламсдорфа - Лордом Малфоем-Ламсдорфом, геральдически верно, но приведёт к стопроцентной дуэли. Ибо упоминание бесчестного предка как для баронов Ламсдорф, так и для графов де Тру является прямым оскорблением и смывается только кровью.
Так вот собирая сведения о семейных кланах магической аристократии, Вольфганг сделал неутешительный вывод о вырождении Британского истеблишмента. Две войны, террористические поползновения местного Тёмного лорда, и последовавшие за этим правительственные репрессии изрядно повыкосили ряды носителей чистой крови. Ну а массовые родственные браки на корню зарубили возможность поправить дела за счёт Новоё крови.
Печальное зрелище, можно сказать душераздирающее зрелище. Для того кто понимает конечно.
И вот теперь он в Лондоне. Какие право гримасы судьбы.
Много слышавший о провинциальности британских магов герр Золли, тем не менее, был шокирован посещением Косого переулка и Хогсмита. О. Мерлин! Местные маги носят мантии! Мантии, вышедшие из моды лет тридцать назад и носимые в Европе только студентами и эксцентричными особами.
А пергамент и перья! А отсутствие колдорадио! Неужели и впрямь туман, клубящийся над Островами волшебный, и не пропускает любые веяния прогресса.
Поистине нет ничего удивительного в том что, говоря о Магической Британии, вспоминается только два имени: Помонна Спраут - поистине великий учёный, один из корифеев Гербологии, и Альбус Дамблдор - скользкий тип узурпировавший после падения Гриндевальда власть в Британии. В Германии даже бытовала поговорка - пи..., врёшь как Дамблдор.
Отвратное впечатление лишь усилилось от общения с чиновником Министерства Магии, оформлявшим бумаги для проживания в стране. Совершенно неприкрытое наглое вымогательство вначале и слащаво - любезное желание угодить после того как узнал что клиент прибыл по приглашению Директора Гринготса.
Будущий воспитанник герру Золли понравился. Спокойный мальчик с внешностью героев с плакатов Гитлерюнгенда. А уж когда Вольфганг узнал историю Йозефа подробнее, то проникся к нему настоящей симпатией. А ещё он почувствовал, что это - ШАНС. Шанс воплотить, наконец, то в реальность свои тщательно вынашиваемые мечты об идеальном воспитаннике. То, что, к сожалению, не смог воплотить в венце своих воспитательских устремлений - Бальдуре Ламсдорфе.
Глава двадцать вторая.
Поттер.
Йозеф настойчиво зазывал в гости - познакомить со своим наставником. Поскольку волей неволей мне с этим человеком ещё общаться и общаться, решил не откладывать знакомство и аппарировал на Бульвар.
Больше всего наставник Гилденстерна напоминал мне актёра Броневого в роли папаши Мюллера, или наоборот папашу Мюллера в исполнении Броневого.
Спокойная, доверительная манера общения. Совершенно искренний благожелательный интерес к собеседнику, мастерское умение слушать, даже такого, с его точки зрения, шкета как я. В общем, набор черт просто кричащих о высочайшем профессионализме собеседника. И отнюдь не на педагогическом поприще. С таким наставником расслабляться, явно не придётся.
А в остальном старичок мне понравился. И к Йозефу он относился вполне благожелательно, что для меня очень важно. Впереди, по моему глубокому убеждению, предстоят очень непростые дела, и душевное равновесие друга для меня очень важно.
Мы расположились в одной из гостиных, где домовики сервировали поздний завтрак, и уже почти приступили к его поглощению, как у меня потеплел лежащий во внутреннем кармане куртки блокнот с наложенными на него Протеевыми чарами. Извинившись перед собеседниками, я отошёл к стоящему в углу столику и достал зачарованный блокнот и ручку.
" Здесь Поттер".
" Это Фергюссон. Гарольд, у нас большие проблемы. Срочно аппарируй в Гринготс. Я там тебя заберу".
" Можно поподробней".
" Извини, но времени нет".
Ещё раз, извинившись перед мистером Золли, уже собрался было аппарировать, но тут за мной увязался Йозеф. Дескать, он тоже в теме, и не хочет находиться в информационном вакууме. Спорить не стал,
просто схватил его за руку и аппарировал.
В аппарационном зале Гринготса нас уже поджидал Фергюссон. Не выказав ни малейшего удивления присутствием Гилденстерна он, молча, взял нас за руки и сразу же собрался стартовать.
- Подожди, Йен, что случилось?
- Барбоза с напарником нарвались на засаду.
- Живы?
- Частично. Оба без сознания, а у Африкана тяжелейшее ранение и отсечена правая рука.
- Что доктор?
- Не внушает доверия.
- Хорошо. Тогда задействуем вариант номер два. Предупреди гоблинов.
- Уже. Уже задействовал и уже предупредил.
- Ну, тогда вперёд!
Я стоял во внутреннем дворике клиники доктора Грейнджера и курил. Иного выхода снять стресс я пока не видел. Ну не напиваться же.
Похоже, игры наши закончились, так и не начавшись. И мы явно не победители. Практически на первом же серьёзном задании такие потери. Тут либо я здорово ступил, не сумев довести до исполнителей всю серьёзность момента, либо эти самые исполнители мне достались не соответствующие заявленным требованиям. Хрен его знает.
Я стоял и курил, а позади меня в операционном блоке метался доктор Грейнджер, готовя к срочной эвакуации на материк бессознательное тело Африкана Барбозы. Его напарник, тоже получивший не слабо, но находящийся в гораздо лучшем состоянии тоже был без сознания, но в перевозке его в частную клинику в Испании необходимости не было.
Сзади неслышно подошёл Гилденстерн.
- Не переживай так. Энди говорит, что синьор Барбоза поправится.
- Энди? Ах, да, доктор Грейнджер. А Барбоза конечно поправится. Обязан поправиться. Я ведь ещё должен хорошенько надрать ему его португальскую задницу. Благородные доны, мать иху. Кстати Фергюссон не появился?
- Там он. Прибыл только что. Говорит что портал готов, спрашивает, кто пойдёт сопровождающим.
- Кто? Кто? Сам и пойдёт. Пусть берёт доктора и вперёд.
- Сам ему это сказать не хочешь? Ну и проводить заодно.
- Не хочу. Мне их всё равно встречать. А мне передохнуть нужно. Давненько я такой кровищи не видел.
- В смысле?
- Что в смысле?
- Откуда ты вообще мог такую кровь видеть? Рассказывай, давай. Всё равно объяснять придётся, хотя бы мне.
- Что объяснять то?
- Ну, например, откуда десятилетний английский мальчик знает такие отборные русские идиоматические выражения. Я аж заслушался.
- А остальные?
- Остальным, по-моему, было сильно не до этого.
- Ну, хорошо, но давай как нибудь потом.
-Хорошо, ловлю на слове. Может всё- таки пойдёшь?
- Ну, пошли, разоблачитель.
Кондиционеры в маленькой операционной работали на полную мощность, но тяжёлый запах свежей крови всё ещё чувствовался. Медсестру Грейнджер не вызывал и поэтому подобрать разбросанные там и сям окровавленные бинты и подтереть кровавые лужи на полу естественно было не кому. А об Эванеско никто даже не вспомнил.
Тело Барбозы лежало на носилках приготовленное к транспортации. Доктор всё ещё метался около него, устраняя последние недоделки.
- Господа, внимание! Йен, ты отвечаешь за транспортировку раненного. Вместе с доктором. Устроите его в клинике и назад. Время поинтересоваться его состоянием у Вас ещё будет.
Доктор, я на Вас надеюсь. Об оплате не беспокойтесь. И за клиникой пока Вас не будет, мы присмотрим, тем более что здесь остаётся наш раненый товарищ.
Благородные доны! На рефлексии времени нет! Один дежурит около раненого, а другой до мельчайших подробностей вспоминает произошедшее и пишет подробный отчёт. Потом меняетесь.
Всем всё понятно? Тогда с Богом! И не забудьте руку.
Фергюссон и доктор подняли носилки и синхронно активировали портключ. Международный портал сработал, обдав нас запахом перегоревшего озона.
Благородные доны отправились писать отчёты и дежурить у постели раненого товарища. А я снова вышел на воздух. Йозеф как тень матерелизовался за моим плечом.
- Вот так, Йози, люди и лишаются иллюзий. С кровью.
Глава двадцать третья.
Анджей Крушинка.
Я дописал отчёт и, попросив Пепе ещё немного подежурить у постели раненого вышел покурить. По годами выработанной привычке передвигаюсь я тихо. И поэтому стоящие во дворике подростки не обратили на меня внимания. Они продолжали тихо переговариваться, оживлённо жестикулируя.
А я стоял и смотрел на них, и в душе у меня крепло хорошо знакомое чувство. Чувство попадания в глубочайшую задницу.
Я внимательно осмотрел ребят ещё до прибытия доктора и с уверенностью могу сказать, что тут поработали профессионалы. Причём профессионалы одного с нами поля.
Шарлемана, например, оглушили Ступпефаем, или чем - то похожим. Но дело в том, что брат Андрэ, у которого на спине от шеи до задницы выколота магическая саламандра, делающая его маловосприимчивым к большинству боевых заклинаний, должен был давно уже оклемался. А он пребывал в глубокой отключке.
И что характерно его палочка так и осталась в чехле. И я ни за что не поверю, что старого лиса Шарлемана застали в расплох.
С хефе всё намного хуже. Палочку он вытащить успел, она так и осталась зажатой в мёртвых пальцах отрубленной руки. Отрубленной кстати с большим умением. Точно по локтевому сгибу. Работали, очевидно, Секо, на это указывала и глубокая резаная рана на боку. Из- за них хефе потерял очень много крови и стопроцентно отдал бы Богу душу, если бы не аварийный портал.
Заклинания вроде бы не сложные, но использованы мастерски. Правоохранители их, кстати, использовать не стали бы. Слишком велик причиняемый вред. Даже Авроры и то, скорее всего глушанули бы обычным Петрификусом.
Криминалитет же не стал бы так опрометчиво валить первых встречных. Всегда можно нарваться на ответные меры. Жульё оно очень дорожит своей шкурой и предпочитает спорные вопросы решать языком, и в крайнем случае кулаками.
Если только это не было заказом. И это вариант. Но если нас заказали то дела худы. Надо либо валить подальше, либо искать концы и зачищать исполнителей с надеждой выйти на заказчика.
А за порталы надо будет сказать спасибо Поттеру. Парень явно разбирается в таких делах. И это настораживает. Откуда?
Откуда такие знания, откуда завидное хладнокровие в непростой ситуации. Я, например, заметно растерялся, глядя на бесчувственного Андрэ и залитого кровью Барбозу. А этот нет. Сразу начал командовать. А его русские матерки. Я немало общался с русскими, но такого даже не слышал.
Вон он стоит, общается со своим дружком. Кстати тоже набитом загадками по самую крышку.
Ой, не зря старина Анджей, сигнализирует твоя пятая точка. Ой, не зря. Хлебнём мы ещё лиха на службе у благородного Лорда Поттера.
Глава двадцать четвёртая.
Энди Грейнджер.
Энди Грейнджер был настоящим попаданцем. Попадал он всегда и везде. В школе, где постоянно отдувался за проделки шкодливых товарищей. В академии, где на его долю, почему то всегда выпадали дополнительные занятия с нелюбимыми профессорами. В жизни. В жизни тоже. Наверное, поэтому дожив до тридцати и окончив Нью-Саалемскую академию по специальности - целительство, он так и сподобился завести собственную практику. А раз нет практики - нет денег. Нет денег - нет надежд стать солидным членом общества. Настолько солидным, что любимая мамаша и думать забудет пилить и ставить в пример младшего брата:
" Ах, Энди! Когда ты станешь взрослым. Сколько можно занимать у младшенького"?
" Энди сынок, бери пример с Генри. Он моложе тебя на два года, а уже собирается жениться. На прелестной девушке, между прочим".
Прелестную девушку Энди знал. Эмма Швайнштангер была шестой дочерью проживавшего по соседству адвентисткого проповедника. Эмоциональная особа, не признающая полутонов и мнений отличных от её собственного. Ярая приверженица проповедуемой папашей догмы, она если бы узнала что мать её избранника ведьма в четырнадцатом поколении, не задумываясь, сожгла бы будущую свекровь на костре.
Но Генри, и сам чуравшийся магически одарённой родни, даже не заикался ей о некоторых особенностях своей семейки. Самому ему разоблачение не грозило - Генри Грейнджер уродился сквибом.
Или хотя скажем так - практику то он всё таки завёл, но не совсем удачно. Настолько неудачно, что пришлось срочно, побросав имущество валить в эту деревенскую глушь, подальше от не в меру ретивых фараонов.
В Британии повезло. Почти сразу удалось завести дело. Пусть не совсем законное, но дело. А что вы хотите!? За законное надо денежки платить, А их как раз и нету. Ну, то есть, нету столько, что бы хватило на лицензию и обустройство клиники.
Поэтому и работает в снятой по чужим документам магловской. Благо клиентам всё равно. Ну, скажем было всё равно. До сегодняшнего вечера.
Барбозу Энди Грейнджер знал достаточно давно. Достаточно для того чтобы согласиться на медицинское обеспечение наёмнических операций. Такое бывало и раньше, и всегда доктор Грейнджер был с прибылью.
Но когда сегодня ему на стол положили истекающее кровью тело. Тело с отрубленной правой рукой и распоротым до костей боком. Энди впервые в жизни подумал - что деньги, наверное, не самое главное в жизни.
Впрочем, выяснять отношения было не с кем. Вторая договаривающаяся сторона, лежала на операционном столе, накачанная под завязку анестезирующими и кровеостанавливающими зельями. Рядом в стазисе лежала ампутированная травматическим способом рука, по-прежнему сжимающая палочку.
А с остальными Энди хоть и был знаком, но очень шапочно. Тем более что все бегали как наскипидаренные в основном только мешая.
Хаос прервался только с появление некоего Фергюссона в компании двух подростков. Пока один из мальчишек скромно стоял в стороне, другой развил кипучую деятельность. Его команды, принимаемые, кстати, всеми присутствующими как само собой разумеющееся. Заставили всех, и в том числе самого доктора действовать осмысленно, а не метаться по операционной, словно спасаясь от стаи пикси.
Понимая на подсознательном уровне, что сейчас возможно решается его судьба, доктор приложил все свои знания для того чтобы остановить кровотечение и подготовить Барбозу к эвакуации.
В голове у него прочно засела мысль, прочитанная в детстве в приключенческой книжке - после таких событий свидетелей не оставляют. И поэтому команда отправиться вместе с раненым вызвала у Энди вздох облегчения. Значит, поживём ещё. А там и соскочить может быть удастся.
Глава двадцать пятая.
Поттер.
Теперь, когда эмоции несколько поумерили свой накал, настало время проанализировать произошедшее. Наверное, когда-нибудь, в далёком будущем, я буду Лордом всея Британии, и у меня будет целая команда аналитиков, но это когда-нибудь. А пока придётся морщить лоб самому.
Понимаю что все мы крепки задним умом, но я только сейчас задался вопросом: а что собственно я хотел получить от слежки за Квиррелом? Козе было понятно, причём с самого начала, что толку не будет. Находился ли он в здравом сознании или действовал по принуждению, Квиррел, в любом случае, не стал бы обсуждать эту тему со мной.
Рассматривать же эту акцию как тренировку, было, по крайней мере, опрометчиво, что и доказала нам жизнь.
Утешимся тем, что отрицательный результат тоже информативен, и примем как должное - противник силён и на любые непонятки реагирует жёстко. Близко нас больше не подпустят. Значит надо работать издалека. И это мысль.
Делать выводы о самом нападении и его участниках пока рано. Данных минимум. Вторая двойка во время инцидента находилась на другом конце Хогсмита и видеть произошедшее не могла. Есть, конечно, некоторые странности, но, пока не придут в сознание пострадавшие, строить версии бессмысленно.
А не бессмысленно приглядеться к милейшему доктору. Говорят, первое впечатление самое верное. Так вот я не впечатлён. Или, наоборот, впечатлён настолько, что хочется милого доктора по тихому придушить в какой-нибудь каморке. И где Барбоза такого отыскал? Возможно, оказать первую помощь незадачливому наёмнику он и может, а вот при виде чего- то серьёзного..при виде чего - то серьёзного впадает в ступор. Для врача совсем нехарактерное поведение.
Хорошо, что у нас с Фергюссоном был заранее приготовлен запасной вариант, именно на случай тяжёлых ранений. И это тоже мой косяк. Не проверил сам важного персонажа, понадеялся на исполнителя. И огрёбся впечатлениями по самое немогу. Тщательнее надо, тщательнее.
И, кстати, в этом вопросе есть ещё и чисто канонический интерес. Уж не родственник ли наш милейший доктор тем самым Грейнджерам? А, может, он вообще папашка Герми. Но это вряд ли. Надо будет поспрошать при случае.
А ещё на повестке дня объяснение с Йозиком. Полиглот хренов. Собиратель фольклора. Надо же было так лохануться. Хотя, наверное, я не очень-то и виноват. Просто организм в стрессовых ситуациях соскакивает на въевшийся в подкорку вариант общения. Генетическая запрограммированность, блин.
Вот и придётся брату Йозику, что-то да говорить. Какую-то часть правды. Если сказать всё, то у него точно крыша съедет. Он после своего-то обращения ещё не до конца оправился.
И ещё: Гилденстерн, безусловно, прав - надо по немногу вводить его в курс дела. Мне одному всего не потянуть. И так уже срывы начались.
- Гарольд, я сожалею, что такое случилось с твоими людьми. Может, нужна еще какая-то помощь? Обращайся.
- Спасибо, Директор. Пока ничего не нужно. Информации нет. Искать виновных рано. Вот потом..возможно, тогда и понадобится Ваша помощь.
- Прошу тебя, Гарольд, будь осторожен. Не спеши. Помни, что месть - это то блюдо, которое лучше подавать холодным.
- Я знаю, господин Директор. Знаю и постараюсь не пороть горячку.
- Очень на это надеюсь. И, надеюсь, ты помнишь, что скоро начало твоей учёбы.
- И об этом я помню. Но, Директор, объясните мне, Мерлина ради, зачем? Зачем вся эта суета с совместным обучением? Только не надо мне говорить о том, что это ради отвлечения Дамблдора. Это даже не смешно.
- Видишь ли, Гарольд...
- Да оставьте Вы, Директор, все эти экивоки. Говорите прямо! Уж кто-кто, а Вы-то уже должны привыкнуть, что всякие околичности не для меня! Отведите, наконец-то взгляд от надписи на клетке и взгляните в глаза тому, кто сидит в ней на самом деле.
- Ты настаиваешь?
- Да, я настаиваю!
- Ну, хорошо. Хотя ты сам выбрал . Как ты уже, наверное, заметил: и Милисент, и Теодор для меня не чужие люди. И я считаю своим долгом заботиться о них, на свой лад, конечно. И, в частности, мне не безразлична судьба их внуков.
Пойми меня правильно. Я стар, но проживу ещё долго, даже по нашим меркам. А они..они люди. Их дни не бесконечны. И я не хочу, чтобы семьи, в возвышение которых вложено столько труда - моего труда, канули в безвестность только потому, что потомки моих учеников оказались не так сильны характерами, как их деды и бабки.
Для того и совместное обучение, для того и этот говённый Хогвартс.
Ты хочешь услышать, использую ли я тебя? Да, Мордред побери! Да! Я использую тебя, причём использую на всю катушку. Мордредова ситуация складывается таким образом, что я вынужден это делать.
И я не прошу прощения. А знаешь почему? Потому что в этой ситуации я сильно похож на Дамблдора. Тоже действую во имя Блага, на которое тебе, в общем-то чихать с Вестминстерской башни.
Но я, в отличии от Хогвартского засранца, готов тебе компенсировать практически все причинённые неудобства.
- Так уж все? Что и Барбозе руку приделаете?
- И руку, и ногу , и, если понадобится, хвост пришьём. Ты пойми, Гарольд, на нашей стороне деньги. Деньги! Даже самый одарённый и самодостаточный маг вынужден считаться с этими жёлтыми кругляшами, а, значит, и с нами. Мы можем многое. Не всё конечно, но многое. А что не можем мы, сделаешь ТЫ!
- Вот ни ... ....!
- Я примерно такого же мнения. Но ты хотел откровенности и ты её получил. А теперь ответь: ТЫ сделаешь ЭТО!?
Глава двадцать шестая.
Артур Уизли.
Артур Уизли сидел в своём кабинете в Министерстве магии и полировал палочку.
Нечастое зимнее солнце било в высокое окно. За закрытой дверью ( с наложенными чарами прозрачности, конечно) их общая с Фрэнком секретарша, высоко подобрав юбку, подтягивала сползший якобы чулок. В ящике стола ожидала своей участи сотня галеонов. Жизнь удалась.
Разложив на столе набор для ухода за волшебными палочками, Артур благоговейно полировал свою любимицу и, между делом, отмахивался свёрнутым в трубу " Ежедневным пророком" от бумажных самолётиков. Мерлин! Что за идиот придумал доставлять почту именно самолётиками?!
Подумав про идиотов, Артур сразу же вспомнил сегодняшний разговор у Дамблдора.
" Мальчик мой, ну нельзя же так. Ведь сказано было совершенно чётко: хоть одного, но взять живым. А ты? Вон посмотри, даже Аластор жалуется: залил, говорит весь переулок кровью, пришлось зачищать, время тратить. Неужели нельзя аккуратнее?".
Идиот! Идиот и чистоплюй! Все они идиоты: и Альбус, и Моуди. И Маккошка. А Маккошка так вдвойне идиотка. Почему? Да потому!
Почему соратница по Ордену профессор МакГонагалл идиотка, он додумать не успел.. дверь, скрипнув, отворилась, и в кабинет заглянула секретарша:
- Артур, обеденный перерыв. Мы с Френком в кафе, не составите нам компанию?
- О нет. Обедайте без меня. И, кстати, Линда. Не хочешь сегодня поужинать, где-нибудь в приличном месте?
- Ну уж нет! Спасибо, мистер Уизли! Я ещё не законченная дура, чтобы связываться с вашей женой. Бедняжка Жаклин до сих пор в Мунго, и не известно когда выздоровеет.
Напоминание о жене снизило градус настроения до минус критического. Потускнело солнце за окном. Сто галеонов уже не казались весомой суммой. Отдать что ли жене? Пусть накупит ингредиентов. Сварит своё адское зелье и поломает жизнь кому-нибудь ещё. Не одному же ему мучиться!
Сколько себя помнил, Артур Уизли хотел славы. И Молли Прюэт. Но Молли уже после пятого курса. Но они не приходили. Ни слава, ни Молли. Да и кто придёт к великовозрастному обалдую, неведомо-каким образом попавшем на Гриффиндор. И если невзрачная внешность и внешнее тугодумие все-таки не являлись чем- то критичным, то клеймо Предателя Крови перечеркивало все планы на более-менее благополучное будущее.
В начале седьмого курса, обуреваемый страстями, Артур нашёл выход. Директор Дамблдор! Вот кто решит его проблемы. И директор решил. Просто похлопал по плечу благодаря за предложенные услуги. И они появились. Слава и Молли. Правда, слава весьма сомнительная. А от Молли он был бы рад отказаться уже на второй месяц после женитьбы. Но тут уж, как говорится, что заказывал. А что цена оказалась непомерно высока, так сам дурак. Знал, с кем связываешься.
Старший Уизли на решение сына жениться на Молли Прюэт прореагировал лаконично. В единственном письме, полученном от него после свадьбы, было только одно слово - ИДИОТ!
Что папаша прав, Артур убедился сразу же, как только покинул Хогвартс. Гедеон и Фабиан Прюэты, ни на минуту не верившие, что сестра пошла замуж добровольно, публично поклялись отрезать Предателю крови яйца. И активно стремились исполнить своё обещание. Молодая жена, получившая от родственников в качестве приданного извещение об изгнании из Рода, вообще съехала с катушек.
Пришлось снова идти к Альбусу. Валяться в ногах. Просить помощи. И добрый дедушка снова помог. За Клятву. Ту самую.
Шли годы. Яйца оставались на месте и иногда даже мешали. Молли присмирела и явно манкировать супружескими обязанностями перестала. В смысле кушать готовила исправно и даже иногда прибиралась в Норе.
Мордредов спаситель пристроил на работу в Министерство и время от времени подкидывал работёнку для души.
А потом пошли дети.. При воспоминании о детях Артура передёрнуло. Сидит у него на шее целая орава. А кого из этих семи он может назвать своим не побоясь ошибиться. Разве что Рональда - такой же тупой, как и папашка в детстве.
Вот Мордредова задница! Артур понял, что только что назвал себя самого тупым. А он не тупой - он ИДИОТ! И вокруг все ИДИОТЫ! Но ничего, осталось совсем немного. Цель близка, и он всем ещё покажет.
Глава двадцать седьмая.
Поттер.
За окнами Поттер-манора заканчивал бушевать февраль. Настолько, насколько вообще может бушевать аморфная британская погода.
Зимняя слякоть сменилась весенней. С крыш немилосердно капало, как впрочем, и из носа. Потому что вместе с предвесенней погодой над Британией бушевал грипп. А грипп это я вам доложу не какая нибудь драконья оспа - грипп валит всех без разбора. И неважно, что принимает заболевший в качестве лекарства - арбидол или бодроперцовое зелье. Неделя, а то и больше просто вычеркнута из жизни. И молитесь еще, чтобы не было осложнений.
Вот и я лежал в своей спальне, в Поттер - маноре, с распухшим носом и красными как у Волдика глазами. А нечего было с подмокшими ногами шлындать во дворе и снеговика с домовиками лепить. Чувствовал же что подмёрз, а про согревающее заклятие даже и не вспомнил.
И теперь мои вчерашние товарищи по снежным играм мечутся вокруг меня с совершенно искренним желанием помочь заболевшему хозяину. Но это товарищи грипп, и он неумолим.
Конечно, возникает вопрос, а что вы, мистер Поттер, делаете в своём маноре в это время? Почему не грызёте гранит магических знаний вместе с новыми товарищами? Ответ прост - я здесь на реабилитации. Излечиваюсь от болезни, которую ещё А.С. Пушкин приписывал исключительно англичанам.
И депрессировать, кстати, было от чего.
Неудача с Квиррелом имела для нас хотя и отсроченные, но весьма тяжёлые последствия. Синьор Анджей Шарлеман, так и не пришёл в сознание. Он умер на четвёртый день после инцидента в клинике доктора Грейнджера. Умер, потому, что никто, включая пресловутого доктора, не смог определить поразившее его заклятие. А это оказалось не банальное парализующее, пусть и модифицированное, а какая - то менталистко-физиологическая дрянь, воздействующая на нервную систему. Именно Шарлемана надо было эвакуировать в первую очередь, а не истекающего кровью Барбозу.
Барбоза кстати, вполне, пришёл в себя, но руку ему не спасли. Магия конечно всесильна, но против элементарных физиологических законов и она бессильна. И теперь он готовится примерить изделие гоблинских мастеров.
Со мной он, кстати, до сих пор не встретился, и мы общаемся опосредованно, через Фергюссона.
Надо отдать должное Красному бригадиру, что только только- придя в себя он первым делом потребовал кого нибудь из руководства и подробно описал события в переулке.
Теперь я точно знал, кто повинен в гибели моего человека. И это знание не радовало. В тупичке за салоном мадам Розмерты, куда краснобригадцы сунулись, в нарушение всех инструкций, кстати, их встретили Аластор Моуди и, кто бы мог подумать, Артур Уизли. И именно Артур отметился на доне Барбозе. Красавчик грёбанный!
Похороны бедного дона Андрэ, разбор полётов и связанные с этим проблемы переполнили чашу терпения моего организма, и я поплыл. Начавшаяся с глубокого обморока жесточайшая депрессия, перешедшая в глухую хандру. И точку всему этому поставил грипп.
Прибывший для разборок (слыханное ли дело) в Поттер-манор господин Директор выписал мне хороших люлей, нещадно обматерив при этом на гоблиндуке, и прописал покой. Полный ПОКОЙ. И домовики заразы старательно это предписание выполняли.
Надо ли говорить, что начало занятий было приостановлено до полного выздоровления основного клиента. То есть меня.