"Ограниченный выброс радиоактивных веществ за пределы площадки ядерного объекта, ...требующий введения планов мероприятий по защите персонала и населения..."
(из официального документа Международного Агенства по Атомной Энергии).
Содержание
Предисловие ко второму изданию ......................... 5
Два обстоятельства побудили автора переиздать первый роман "Наукоград: авария". Во-первых, сочиняя его, автор поначалу развлекал, прежде всего, себя. Впервые работая над большим романом, он испытывал свои возможности, вспоминал долгую жизнь, вспоминал с радостью, с упоением, до неузнаваемости искажая факты, лица и характеры знакомых людей, создавая, как биолог-генетик, новые организмы из материала, ему доступного. И в мыслях не было создать цикл романов. Было желание слушать своих выдуманных героев, записывать их приключения, достойно завершить роман... и точка. Вот рукопись закончена.... А рожденные герои продолжают существовать в буйной голове новоиспеченного романиста, общаются между собой, строят планы. Знакомые, прочитавшие рукопись, говорят о ёмких и живых образах романа. И тогда возникает мысль дать возможность героям прожить новые судьбы. И вот написан и издан второй роман "Нобелевский пасьянс".
Сочиняя второй роман, волей-неволей приходилось возвращать читателя к событиям первого, но при этом не удалось сохранить без искажения факты и даже имена персонажей первого романа. Поэтому были переписаны некоторые сцены, и в результате - второе издание.
Второе обстоятельство обусловлено научным прогрессом. В наше время не надо пояснять читателю, что такое "критическая масса" урана. В ядерные реакторы атомных электростанций загружают сотни килограммов, а то и десятки тонн урана. Даже в исследовательских реакторах критическая масса составляет десятки килограммов. А "нанореактор" - главный неодушевленный герой первого романа, работает на десяти граммах урана! В романе нет намека на то, может ли такое быть в действительности. А на самом деле идею нанореактора - применение нанодисперсного порошка (т.е. порошка с размером зерен в несколько миллионных долей миллиметра) алмаза - придумал не автор - она была предложена в конце 90-х русским ученым Валерием Анатольевичем Артемьевым, который не является прототипом ни одного из персонажей романа. Будучи пессимистом в отношении реализации этой идеи, автор представил её как фантастическую. Но поезд жизни порой мчится впереди нас. Автор знакомится с поздними работами Валерия Артемьева и Валерия Несвижевского - русского ученого, работающего в Гренобле, и работами группы физиков Лаборатории нейтронной физики имени лауреата Нобелевской премии И.М.Франка, в которых сквозь тонкую, хитроумно сплетенную ткань описания научных опытов и формул просвечивается вероятность технологической возможности создания и практического использования нанореактора. Работы по развитию ядерных нанотехнологий и созданию нанореактора активно поддерживает Валерий Кошкин, участвовавший в начале 90-х в исследованиях взаимодействий ионизирующих излучений с нанодисперсными средами, и недавно назначенный ректором Московского государственного индустриального университета. В январе в газете "Поиск" опубликовано интервью, освещающее исследования по новым ядерным нанотехнологиям, и планы совместного развития работ на базе МГИУ. Понимающие люди начинают интересоваться этой идеей, а вместе с ней - и первым романом автора. И вот этот прогресс в научных исследованиях также стимулировал второе издание книги.
Автор благодарен В.А. Артемьеву за поддержку издания, а читателю желает увлекательного и интересного времяпровождения за чтением романа.
26 апреля 2012 г.Евгений Шабалин
Пролог
Взрыва никто не слышал, а, может быть, его и не было. И вряд ли кто-либо из жителей небольшого, с двадцатитысячным населением города Вязна в этот ранний утренний час субботнего дня видел, как из высокой вентиляционной трубы закрытого научного объекта взметнулся зеленоватый столб дыма. На высоте около двухсот метров столб собрался в небольшое облачко, в котором на зеленом фоне переливались и сменялись оттенки желтого и оранжевого, имитируя отражение еще не взошедшего солнца на привычном небесном облачке. А если бы и увидел, то удивился бы только одному - почему это облако розоватое, когда солнце еще не взошло, а погода вообще пасмурная? Зелено-розовый столб потревожил только ворона, дремавшего на красном сигнальном фонаре трубы - он, молча, взлетел, с безопасного расстояния гаркнул на невиданное прежде облако и улетел на верхушку ближайшей засохшей сосны. Легкий ветерок понес расплывающееся и медленно опускающееся вниз облако на запад, в сторону городских застроек....Там, на площади около здания мэрии, небольшие часы на башенке-новоделе показывали 4 часа 44 минуты...
Часть первая
ЗАДАЧИ для ТЕНГИЗА
Ни добрых Пятниц нет, ни Робинзона -
Наш остров называется "промзона".
ГЛАВА 1Испорченная пятница
- Значит, превращаем науку в товар? Так что ли? Ну, удачи! - Силан Давидович нажал красную клавишу мобильного телефона. В раскрытое окно просторного кабинета директора доносился негромкий шум детских голосов из ближайшего сквера и нежный аромат цветущих кустов жасмина - был теплый майский вечер. Кабинет был больше похож на зал заседаний - с круглым столом в центре, за которым мог свободно разместиться весь состав местного симфонического оркестра по случаю приема после удачного концерта, посвященного очередной юбилейной дате. Силан Давидович сам был меломаном и играл на скрипке, которая всегда лежала в великолепном футляре в стеклянном шкафу на видном месте кабинета. Имя директора, напоминающее о древнегреческих героях, совершенно не соответствовало его внешнему образу - он был низкого роста, ниже полутора метров, с большой, круглой, как шар, лысой головой. На этом шарике довольно нелепо смотрелся длинный горбатый нос. Перед приемом весьма почетных редких гостей Силан Давидович надевал парик аla Кобзон, прикреплял галстук-бабочку - и приобретал совершенный вид первого скрипача оркестра лилипутов. Впечатление усиливалось тем, что в момент входа гостей в кабинет Силан Давидович поспешно опускал заранее приготовленную скрипочку на стол, и как бы извиняясь за свою слабость к музицированию, разводил в стороны свои маленькие ручки. Однако впечатление от комичности образа Силана Давидовича мгновенно исчезало, как только он начинал разговор с гостями. Манера его общения была уверенной, всегда как нельзя лучше соответствовала теме и настроению разговора, он был интересным рассказчиком, помнил множество историй, анекдотов, имен. В сложных обстоятельствах решение Силана Давидовича всегда признавалось наиболее приемлемым и компромиссным. Наверное, поэтому нынешний директор большого НИИ Нанотехнологий и Инноваций достиг такой высокой должности и звания членкора к своим 57-и годам, так как других достижений за ним никто из коллег не помнил....
Сегодня Силан Давидович, сидя в высоком кресле у окна (кресла для него были изготовлены по заказу, дабы в сидячем положении директор не казался ниже своих собеседников), был в прекрасном расположении духа. Был конец недели, пятница 24-го мая. Дела шли нормально. Ему удалось отстоять неплохой бюджет института на текущий год, привлечь хорошие инвестиции под инновационные проекты (в реализацию которых ни он сам, ни будущие исполнители не верили). Досталось это нелегко - за год непрерывных поездок в центр и на дальний аэропорт карликовая директорская попка оставила темный потертый след на кожаной розовой обшивке личного мерседеса. Но Силан Давидович не жалел ни своего зада, ни мерседеса ради благополучия любимых и мало оплачиваемых научных сотрудников института. Редкие дни, когда водитель мерседеса мог спокойно подремать в неподвижном салоне авто под окнами хозяйского кабинета, в который тянулось нескончаемое множество посетителей разных мастей, вплоть до федерального министра. Это могло бы докучать директора, но, во-первых, перед дверью сидел цербер в лице очаровательной блондинки Светочки, а во-вторых, от бесед с теми, которые проникали сквозь этот барьер, Силан Давидович получал даже удовольствие, демонстрируя остроумие и показывая превосходство своего интеллекта.
Эта пятница была приятна Силану Давидовичу еще и тем, что закончились хлопоты по подготовке большой Международной конференции, которая должна была состояться в Вязне на следующей неделе. Он с женой собирался провести уик-энд на даче у местного предпринимателя Синюгина. Они сдружились несколько лет назад на почве искреннего интереса коммерсанта к науке и столь же искреннего интереса директора к местной экономической деятельности. Ходили слухи, что эта дружба скрепляется также тайными свиданиями молодой супруги директора и его коммерческого друга, но кто жил в маленьком городе, тот знает, чего стоят подобные слухи... Дача (а скорее, поместье) местного олигарха привлекала директорскую чету огромным подогреваемым бассейном, бильярдным залом, и бесподобным винным погребом - у них такого пока не было, ведь член-корреспондент РАН Силан Давидович был директором НИИ только первый срок.
Большие маятниковые часы, стилизация под антиквариат, подарок институту от Газпрома в один из юбилеев, пробили шесть часов. Силан Давидович встал, собираясь закрыть окно, но шум детских голосов был заглушен раньше громким голосом Светочки, который, будучи по силе сравним с ревом теннисистки Шараповой, в тоже время звучал гармонично, и любая фраза заканчивалась тоникой нижнего регистра из арии оперной певицы:
- Силан Давидович, с Вами хочет поговорить Егор Кузьмич. Соединить?
- Разумеется.
"Что еще придумал этот местный Дзержинский? - подумал Силан Давидович. - Всё уже сегодня обговорили - каких иностранцев куда водить".
- Ну, Егор Кузьмич, что еще пронюхали твои доберман-пинчеры?
- Не шути, Силан. Дело срочное и неожиданное. Говорить не могу - линия прослушивается.
- Кем прослушивается? Тобой же?
- Опять шутишь. Сейчас иду к тебе, тогда и "пошутим".
- Что за секретность? Сто лет от тебя такого не слышал.
- А такое и бывает раз в сто лет, слава богу, - начальник местного ФСБ повесил трубку.
Уже через пять минут Егор Кузьмич вошел в зал-кабинет директора, первым делом закрыл окно и уселся было в карликовое кресло у стола. Крупная задница чекиста не поместилась между ручек кресла, и он пересел на кресло посетителя.
- Ты, господин директор, тоже не садись в свое кресло - все равно вскочишь, - начал он после небольшой паузы, во время которой заставил хозяина кабинета подольше быть в тревожной неизвестности. Силан выдержал его тяжелый взгляд.
- Получена, понимаешь, шифровка из центра - есть предположение, что готовится теракт на территории вашего института. Сам понимаешь, где это, скорее всего, может случиться.
- Понимаю, - ответил после непродолжительного молчания директор. - На нашем реакторе, вероятно? И когда это...должно быть?
- Ну, ты что, Силан! Этого не должно быть! И вообще, кто это тебе скажет? Террористы, что ли, сделают сообщение в местной прессе о своих планах?
- Я думаю, мы успеем провести Конференцию, да?
- Ничего не могу сказать. Установка у вас сейчас в работе? Можно ее остановить?
- Ты думаешь, это может случиться...?
- Да, в любую минуту. Но повторяю - это не должно случиться. Надеюсь, тебе, хитроумному директору, понятно, чем это кончится?
- Егор Кузьмич, наш лазерно-ядерный реактор ЛЯР-2 - это не Чернобыль и не атомная бомба. Даже если, предположим, случится авария - населению города это не грозит. Меня много раз уверяли умные теоретики этой установки и главный инженер.
- Умные теоретики, население! - передразнил Егор. - Ну и думай про население, умный директор! А я буду думать про себя. В общем, так: я своим уже дал соответствующие указания, а ты собирай своих и настраивай на бдительность.
Егор Кузьмич ушел, аккуратно закрыв за собой двойную дверь кабинета.
Силан Давидович, настроение которого давно уже резко ухудшилось, взял трубку мобильника и мрачно сообщил жене:
- Леля, шофера пока не вызывай - возможно, мы поедем к Синюгину позднее... Или вообще не поедем. Что? Нет, ему не звони - я сам.
После разговора с начальником ФСБ ошарашенный Силан Давидович сел за круглый стол, что он редко делал, будучи один в кабинете, и постарался как-то осмыслить это весьма неприятное, и главное - не своевременное известие (будто неприятные известия бывают своевременными!). А известие было крайне несвоевременно - уже в воскресенье начнут съезжаться участники международной конференции в честь 15-летия пуска первого лазерно-ядерного реактора ЛЯР-1. Никогда ему не приходилось раньше решать одновременно несколько задач, каждая сложнее другой. "Что теперь делать с Конференцией, как праздновать, если в любой момент есть опасность ядерной аварии? А этот профессор Гюнтер... Он обязательно полезет на установку, да еще со своим неразлучным дозиметром. Его надо встречать в воскресенье в аэропорту. Вместе с двумя дочками. Прелестные создания! Мечтал познакомить их с моим Альбертом. На всякий случай.... А теперь что? Отменить форум? "Дорогие коллеги! Спешу вас уведомить, что ввиду возможности террористического акта на установке Конференция отменяется... нет... переносится... нет... откладывается до совершения акта. С глубоким уважением академик N". Какого акта, спрашивается? Ну, не того, о чем вы подумали. Ха! Я еще могу шутить... Авария на реакторе! А тут еще Синюгин. Какой Синюгин?! Какой аэропорт?! Какая Конференция?! Реактор! Вот - главное! Его нет - и меня нет. Тут уже путь не в Академию, а куда? От сумы и от тюрьмы не отказывайся? Накоси - выкуси!... Почему собственно этот теракт обязательно произойдет? Какой теракт?! У нас? В научном центре? Кому это нужно!? Эти доберман-пинчеры всегда что-то придумают, чтобы оправдать свои немалые зарплаты и бездействие. Значит так: Первое - надо получить подтверждение сообщения Егора". Аналитический и комбинационный ум Силана Давидовича, наконец, начал работать. "Это - прежде всего. Потом - собрать ответственных и настроить на бдительность. Наверное, отключить установку - это должно снизить последствия, даже если этот старый интриган прав"...
Не успел член-корреспондент Российской академии наук нажать кнопку вызова секретарши, как та уже появилась в дверях и своим изумительным голосом в манере Шараповой-Образцовой громко объявила:
- Все собрались, Силан Давидович!
"Как это она узнала мои мысли, бестия?" - удивился Силан Давидович.
Мыслей эта бестия не угадывала - просто имела прямую связь с Егором Кузьмичом. И, кроме того, была любопытна и догадлива. Наверное, эта белокурая ведьмочка могла бы даже эффективнее директора провести предстоящую трудную беседу с ответственными работниками установки и начальниками всех отделов безопасности института, которые толпились в приемной, неожиданно вызванные к "Великану" (так за глаза именовали директора) в необычное для совещаний вечернее время пятницы. Некоторые были схвачены звонком Светика буквально при выезде из города на дачу, другие - в раздевалке сауны или на теннисном корте, и только главный теоретик реактора оказался еще на рабочем месте - он по обыкновению только что явился на работу. Любовь Сергеевна Недолина, зам. гл. инженера установки по вопросам безопасности, запаздывала по совершенно объективной причине - она сидела в салоне и сушила голову, на которой парикмахер только что произвел очередной шедевр искусства куафера - Любовь Сергеевна готовилась вечером исполнить на концерте в клубе ученых собственные романсы, музыку к которым написал местный композитор Соловьев-Крутой.
- Приглашайте.- В голосе директора чувствовались неуверенность и раздражение - это преждевременное совещание помешало ему созвониться с приятелем из федерального центра, чтобы навести справку о возможности теракта.
Когда все расселись, и Силан Давидович увидел выражения лиц своих подопечных, ему на миг стало смешно. Захотелось сказать словами классика: "Я собрал вас, господа, чтобы сообщить пренеприятное ...". Но мысль о том, какое известие он им сообщит, сразу отбила охоту шутить. Обведя еще раз глазами всех присутствующих, он начал:
- Никогда не думал, что придется когда-нибудь собирать вас по этому поводу. Хотя вопросами безопасности реактора мы занимались и занимаемся постоянно. Не так ли, Рудольф Ефимович? - он посмотрел на главного инженера установки Задрюченко. Тот медленно, озираясь, встал, и, прижав сцепленные пальцами руки к туловищу - его обычная поза в минуты волнения или неудовольствия, тихо произнес:
- На установке все в порядке, Силан Давидович, полчаса назад мне докладывал начальник смены. Разве за это время...что-то....?
- Нет, нет, Рудольф Ефимович, с установкой все в порядке...пока... Мне даже как-то странно, как будто бы неуместно говорить об этом, но...
В это время в кабинет, без сообщения Светика, вошел Егор Кузьмич и сел у окна, не поздоровавшись. Силан Давидович как будто не заметил вошедшего, но все присутствующие знали начальника местного ФСБ в лицо, и сразу поняли, что собрали их не зря.
Ночная субботняя смена началась на лазерном ядерном реакторе ЛЯР-2 в этот драматический для истории Вязны весенний день 25 мая почти как обычно. Известно, что первым всегда сменял своих коллег пунктуальный и флегматичный старший инженер Круглов, приходивший, как положено по инструкции, за 15 минут до начала смены. Однако на этот раз, появившись на пульте как всегда в 23.45, он был удивлен, увидев в кресле своего обычного начальника смены Журавлева Всеволода Анатольевича (естественно, все коллеги звали его Журавль, тем более что тот был долговязый, под два метра), который никогда не приходил ранее положенного срока.
- Ты почему здесь - вы же договорились с Романом (Романом звали Сергея Павловича Романова, начальника предыдущей вечерней смены), что он будет дежурить сегодня ночью вместо тебя - он ведь должен тебе ночную смену за.. ну...
Он замолчал - неловко было напоминать, что такой положительный и непьющий человек как Романов, пришел недавно к 12 часам ночи такой "хороший", что Журавлев прогнал его и отдежурил за него ночь.
- Должен-то-то долже-жен, но он позвонил мне да-амой, попросил отсрочить долг. Больше того - сменить его раньше: у него неожиданно умер дядя и он должен уехать вечерним экспрессом из области. Вот и сижу уже т-т-три часа. Ничего, я сдеру с него две ночи! - пояснил заикающийся Журавлев.
Вскоре появилась и техник Зоя Владимировна, уже немолодая и всегда беспокойная мать троих детей. Как обычно, опаздывал, несмотря на постоянные разборки у Главного и строгие замечания своего начальника смены, инженер-теплофизик Женя Шашков, еще "молодой специалист". Сегодня, опоздав на положенные 12 минут, он буквально ворвался в зал управления (ЗУП) с криком: " Они там! Посмотрите - они ходят вокруг здания!" Старший инженер, не отрываясь от оперативного журнала, спокойно среагировал: "Кто они? Инопланетяне?" Все привыкли к необузданным фантазиям Жени и его любви ко всяким "неопознанным" явлениям. Однажды он "декодировал" хаотические каракули самописца мощности установки и заявил, что это - предупреждение жителям Земли из космоса об опасности использования термоядерной энергии. Попытки широкого использования преобразования ядерной материи в энергию непременно вызовет глобальную катастрофу. Ему удалось даже выйти с этим сообщением на институтский семинар, который случайно (или по воле "авторов послания"?) пришелся на 1-ое апреля... Работы на ЛЯР по этой причине не закрыли. Были случаи, правда, очень редкие, когда фантазии Шашкова шли на пользу установки. Так, одно время аварийные автоматические отключения (ААО) стали происходить без всякой видимой причины. Даже искушенный теоретик Тенгиз Гелиани разводил руками. Шашков всегда настаивал на строгую связь между поведением людей и машин с явлениями природы, "космоса", как он обычно выражался. Большинство было его оппонентами; поддерживающее меньшинство - женщины, и этот факт мог бы помочь Евгению иметь успеха у прекрасного пола, но, к сожалению, ему по-молодости не хватало настойчивости, так необходимой в этом случае. Все, что он мог сказать в ответ молодой особе, которая восторгалась его теорией единства "всего на свете", - это только: "Ты такая умная!". О каком единстве можно после этого мечтать?
Так вот, однажды Женя заявил, что "необъяснимые" аварийные автоматические отключения ААО объясняются очень просто. На вопрос "как?" он не ответил, а назвал дату и время, когда это произойдет. Кое-кто заподозрил мистификацию, и было предложено на это время в ЗУП Женю не допускать. Срабатывание ААО произошло только на 20 минут позднее указанного Евгением срока. Не поверив в ясновидящие свойства инженера-теплофизика, эксперимент повторили. Женя назвал новую дату - "это будет либо ровно через четыре недели, либо не будет". Через четыре недели, вечером, ААО состоялся. В ЗУПе по этому поводу распили шампанское (это было условием Жени), и после этого он попросил всех посмотреть в широкое окно за щитом управления на небо. Там, как желтая громадная тарелка, ярко светила полная Луна. "Свет полной Луны при ее положении на небосклоне в полнолуние как раз падает на этот вот светочувствительный диод и вызывает срабатывание ААО" - объяснил Женя. "А почему же Солнце..." - начал кто-то спорить, но тут же осекся: ведь в дневное время щиты панели и жалюзи окон всегда закрыты - светочувствительность элементов электроники была хорошо известна...
- Кто это "они"? Инопланетяне? - спросил практичный Круглов.
- Обыкновенные люди, но чего им нужно в такое время около нашего здания? Вы меня за идиота держите, что ли? - обиделся Женя.
- Что-то я никого не вижу. А ты, Зоя? - Круглов раздвинул жалюзи окна (ночь была облачная, и света луны не надо было опасаться).
- Нет, никого, кроме этой своры бездомных псов.
- Ну как же - они там, у транспортных ворот! - уточнил Женя.
- А как же это ты у транспортных ворот оказался? Через забор, что ли, лез на площадку?
- Да я... это... обошел вокруг здания - хотел на Луну взглянуть - сегодня обещали лунное затмение. Только пасмурно очень. - Женя подошел к окну и отодвинул шторы на противоположной стене.
- Действительно, человек шесть, нет, семь, у ворот. Расходятся. Смотрите - у них на рукавах красные повязки! - сообщила Зоя Владимировна.
- Точно: кого-то зарезали, и сейчас будут зарывать. Вон, у одного и лопата или лом с собой, - поддержал шутку Женя.
- Из этой "лопаты" они и застрелили - это ружье, садовник ты мой, притом снайперское, - уже серьезно сказал старший инженер.
Воцарилось молчание. Начальник смены Журавлев, писавший до этого в сменном журнале, положил авторучку и взял трубку телефона:
- Надо сообщить Г-главному. Алло? Рудольф Ефимович? Это... У нас? Все на-армально. Вот только ка-какие-то люди около здания ходят, с оружием (Слушает). А па-аччему? (В трубке: Не задавайте лишних вопросов!).
Повесив трубку, Журавлев сообщил:
- Это какие-то учения охраны, оказывается. Велено не обращать внимания и не мешать им.
Только тут Журавлев сообразил, что звонил главному по внутреннему телефону - значит, тот на работе, в полночь? Женя тут же нашел ответ:
- Так он участвует в этих учениях, "Затмение Луны" называется. Впрочем, где же мой пунктуальный босс? Уж не его ли ищут люди в повязках?
- Сказал, что вынужден неожиданно уехать на похороны дяди, - разъяснил начальник смены.
- Ну, брат, придется Зое Владимировне уступить тебе кушетку на пару часов, - сделал вывод Женя.
Зоя Владимировна укоризненно посмотрела на юного коллегу, но не отпарировала - она относилась к нему также как к своим детям, снисходительно и с материнской любовью. В это время раздался длинный звонок внутренней связи. Только Журавлев начал обязательное "На-начальник смены...с-с-слу...", как главный инженер прервал его: "Фамилию называйте, согласно инструкции. Журавлев? А почему не Романов? Попросил сменить? Без моего согласия... так ...самодеятельность... Может быть, Вы вообще один в ЗУПе?"
Главный был почему-то раздражен как никогда. Обычное это дело - подсменка. Конечно, по регламенту подмена возможна только с разрешения Главного, но это сплошь и рядом игнорировалось и, как правило, без нагоняя. " А что с тем? Дядя умер? Так, ладно... Как запаздывающий генератор? Стабилен? Держите меня в курсе дела. Да, вот что - не мешайте этим ... с повязками. Почему домой не иду? Что - хотите, чтобы скорей ушел? Шарики в компьютере погонять? Уже забыли про бдительность.... Ладно, спокойной ночи... в смысле, чтоб все нормально".
Не прошло и минуты, как снова зазвонил телефон, на этот раз городской. Это была жена Романова: "Сергея можно? Нет? Когда будет на пульте, скажите, чтобы позвонил домой - дочка заболела...".
Журавлев:
- Повесила трубку...Это Татьяна, жена Романа, спрашивала его.
- Ничего себе! И что же? - поинтересовался Женя.
- Что... Сказал только, что его не-ет на пу-пу-льте, как-то р-р-растерялся.
- Она же должна знать про дядю!? Что тот умер... Почему же она спрашивала Сергея? - удивилась Зоя Владимировна, святая мать троих детей.
Мужчины же обменялись многозначительными взглядами.
А на экстренном заседании у директора, когда Романов еще дежурил в свою вечернюю смену и не успел уехать на "похороны дяди", продолжалось обсуждение тревожного сообщения Егора Кузьмича.
- Только прошу всех: о том, что сейчас нам предстоит здесь обсуждать, никому ни слова, - предупредил Силан Давыдович. Егор Кузьмич одобрительно кивнул.
- Рудольф Ефимович меня не раз убеждал в абсолютной безопасности установки, в том, что любая проектная авария не может быть выше 3-его уровня по какой-то там шкале.
Любовь Сергеевна:
- По 7-ми балльной международной шкале МАГАТЭ, Силан Давидович.
- Да-да, я помню. И это означает не аварию, а инцидент, простую техническую неисправность, так, Рудольф Ефимович?
Задрюченко, невысокий человечек (директор подбирал руководящий персонал, помимо прочих достоинств или недостатков, выгодных ему, в том числе и по росту) снова поднялся, и, стараясь быть видимым директору из-за широких плеч Егора Кузьмича, и оглядываясь на своих коллег, переадресовал этот вопрос им:
- Так просчитали наши специалисты. Они почти все здесь, могут выступить.
- У нас не семинар. Так или нет? - настойчиво заявил директор.
Лоб Главного покрылся потом, он снова огляделся, и тут вскочил Виталий Анатольевич, старший инженер по радиационной безопасности:
- Инцидент 3-го уровня, Силан Давидович, не приводит к выбросу радиоактивности и не несет никакого риска для населения. Но большое внешнее воздействие, например, падение современного пассажирского лайнера на здание установки или достаточно мощный взрыв, произведенный террористами, может вызвать разрушение установки и выброс радиоактивности.
- Но выброс будет небольшой, меня же так убеждали?
На этот раз директору ответила Любовь Сергеевна, с неуместной улыбкой:
- Силан Давидович, в этом случае только некоторая часть населения получит дозу, превышающую допустимый предел.
Силан Давидович ударил своей маленькой, но могущественной ручкой по столу, поглядев в сторону зама по научной работе:
- У нас тут ученые собрались или артисты? Что значит - "некоторая"? Сколько? И... кто именно?
Любовь Сергеевна покраснела, но ее выручил Виталий Анатольевич:
- Жители одного квартала, человек двести-триста.
Молчание. Егор Кузьмич делает знак директору, приглашающий его продолжить.
Силан Давидович подошел к дверце шкафа, где покоилась любимая скрипка, провел пальцем по стеклу и произнес, глядя на отражение в стекле озабоченно-внимательных лиц своих подчиненных:
- Так вот, именно такая неприятность по поступившим сведениям (все смотрят на Егора Кузьмича) может случиться.... и у нас...
- Что? Самолет упадет? - это мог "сморозить" только Тенгиз Гелиани, главный теоретик и главный остряк института. Любовь Сергеевна от страха вскочила с места:
- Как это? Не может быть!
Кто-то засмеялся. Егор Кузьмич укоризненно взглянул на директора - что это, мол, у вас за вольности? А вслух сказал, уперев взгляд быка на все еще стоявшую Любовь Сергеевну:
- Ожидается террористический акт, вероятно, с подрывом тротила около реактора.
Воцарилось молчание. В тишине громко прозвучал звонок стационарного телефона, который заставил многих вздрогнуть. Незаметно и совершенно бесшумно в створе дверей появляется Светик. "Силан Давидович, срочная телефонограмма от отца..."
Теоретик Гелиани тихо шепчет своему соседу: "Вот, дождались - отец мафии предупреждает".
- Какого отца? - не понял сразу Силан.
- Батюшки Мефодия, из церкви.
- Ах, да...
На Силана Давидовича смотрели нарочито безразличные глаза его подчиненных.
- Света, скажи, пожалуйста, батю... этому Мефодию, что у директора важное совещание, но он ему обязательно позвонит... позднее...
- Хорошо, Силан Давидович.
Светик также тихо исчезла, но на этот раз не без мимолетной милой улыбки, предназначавшейся всем одновременно. Виктору Селезневу эта улыбка напомнила вдруг появляющуюся неожиданно в Интернете обнаженную девушку, обещающую "незабываемый, виртуальный интерактивный секс на сайте".
Силану Давидовичу понадобилась минута, чтобы придти в себя после некоторой неловкости от несвоевременного звонка отца Мефодия. Причина неловкости крылась в том, что Силан Давидович знал об осведомленности своих подчиненных относительно его совместных походов со святым отцом в сауну Синюгина, знал, но не мог прервать своего знакомства с батюшкой - близость церкви к научным и околонаучным делам всячески поощрялась Синюгиным, и, что важнее, губернатором Раскатовым.
- Террористический акт, - резко вставил Егор Кузьмич, - направленный на дестабилизацию обстановки в городе и панику.
- Да кому это нужно?! - вспылил вдруг главный теоретик, самый молодой из присутствующих, хотя и ему уже перевалило за сорок. Он был из того потерянного для науки поколения людей, начало самостоятельной жизни которых совпало с ползучей капитализацией общества. И только единицы не ушли в коммерцию. Тенгиз был среди них.
- У нас нет нью-йоркских небоскребов, и президент не в нашем городишке заседает, - продолжил Гелиани.
- Не так вы запоёте, молодой человек, если это случится.
- А когда этого можно ожидать? - несколько испуганно спросил Федор Игнатьич, старейший хранитель спецматериалов на установке.
- А тогда же, когда и удара молнии во время грозы - в любое время, - Егор Кузьмич почувствовал возможность показать этим технарям, что не только они все знают.
- Вероятность попасть под удар молнии - десять в минус шестой, т.е. один раз за миллион лет, - ехидно вставил Гелиани.
- Не время для шуток, товарищ, - отреагировал фээсбешник.
- Это - не шутка. Это - факт. И я Вам не товарищ, - отпарировал теоретик.
Егор Кузьмич смолчал, директор осуждающе посмотрел на Гелиани. Тот не отвел глаз, и даже чуть вскинул голову, как бы показывая готовность отстаивать свои утверждения.
- А у Потапова в прошлом году дядю убило молнией, прямо на улице, - не к месту вставила Любовь Сергеевна..
- Что же мы можем предпринять? - спросил директор. Этот вопрос предназначался, прежде всего, Егору Кузьмичу.
- Предпринимать будем мы... Повторяю - мы! А к вам, ко всем одна просьба - ни слова никому, особенно своим женам...
- А любовницам можно? - не удержался поёрничать Тенгиз.
Егор Кузьмич нехорошо посмотрел на него, и сказал в сторону директора:
- Таким легкомысленным людям вроде бы не место на серьезной и опасной установке, Силан Давидович. И прошу больше меня не перебивать!
- Продолжайте, Егор Кузьмич, мы слушаем, - примирительно заметил Федор Игнатьич и неприязненно взглянул на возмутителя спокойствия.
- Значит, никому ни слова. И быть предельно внимательными ко всему, что происходит около установки. Около здания установки будут наши люди, с красной повязкой на левом рукаве. Не обращайте внимания на них. Как будто их нет...Понятно?
- Все понятно. Егор Кузьмич, - ответил за всех Селезнев. Егор Кузьмич ушел, попрощавшись только с директором. Силан Давидович попросил остальных задержаться.
- Да, история не из приятных... Но я так понимаю, нам нужно проверить, все ли готово на случай... не дай Бог этому случиться ... на случай какой-либо неприятности так, как это предусмотрено в ваших инструкциях.- Так, Рудольф Ефимович?
- Безусловно, Силан Давидович. Проверим и наличие средств пожаротушения, и антидотов, структуру связи и оповещения, готовность дозиметрической службы и другое. Все, что нужно по соответствующим инструкциям.
- Хорошо. Впрочем, ничего хорошего... Да... В понедельник начинается конференция, вы прекрасно знаете, по случаю юбилея нашего первого ЛЯРа. Надо действовать так, чтобы никто из гостей, особенно иностранных, не заметил беспокойства и чрезмерной озабоченности.
- Силан Давидович, а может быть отменить празднества? Ну, например, сообщить, что установлен карантин? - серьезно предложила Любовь Сергеевна:
Гелиани, улыбнувшись, поддержал:
- Неожиданная вспышка чумы - и все в порядке!
- Тенгиз, я искренне вас уважаю как теоретика и умного человека, но нельзя же быть настолько легкомысленным! - Силану Давидовичу было не до шуток:
Гелиани продолжал паясничать:
- Между прочим, бабушка называла меня "умный дурак".
- Во-во! Это очень метко. Но какая чума?! Какой карантин?! Это ребячество. Конференция должна состояться. Рудольф Ефимович, а установка сейчас на мощности?
- В соответствии с планом. Сейчас эксперименты ведут французы, помните, те, что в прошлом году договорились с Вами на японском симпозиуме?
- Французы французами, а реактор лучше остановить на время конференции. Или даже раньше. Сейчас?
Рудольф Ефимович возразил:
- Если остановим сейчас, это, во-первых, уже будет подозрительно, а во-вторых, насколько я понимаю, у французов пропадут все их измерения за последнюю неделю, Предлагаю остановить реактор завтра, в субботу, часов в 6. Французам не будет накладно.
Силан Давидович согласился:
- Так и действуйте. Как говорится в поговорке: "Надейся на лучшее, а готовься к худшему".
- Да бред это все! Выдумки кагэбешников! - выкрикнул Гелиани.
- Кагэбешников давно нет, Тенгиз. Теперь другое время. - Федор Игнатьич, хранитель спецматериалов, был как всегда в состоянии человека, который должен попасть на другой берег быстрой реки, но плыть боялся. Он с грустью вспоминал время своей молодости и в тоже время покорно подчинялся новым правилам жизни.
Силан Давидович поддержал его:
- Мы не имеем права не доверять тем, кому поручено обеспечивать безопасность. Ну, мы все обсудили, можете расходиться по своим местам.
Сотрудники отдела реактора молча поднялись и потянулись к дверям. Любовь Сергеевна замялась.
- Вы что-то хотите сказать, Любовь Сергеевна?
- Силан Давидович, а сегодняшний концерт состоится?
- Какой еще... концерт?
- В клубе ученых, в семь часов... Меня попросили исполнить там романсы...Может, его отменить?
- Зачем же, Любовь Сергеевна? Идите и пойте. Я, к сожалению, не смогу послушать Вас.
- Спасибо, Силан Давидович! Ой, я уже опаздываю! До свиданья!
Большие маятниковые часы пробили половину седьмого. С виноватой и немного кокетливой улыбкой Любовь Сергеевна удалилась.
Силан Давидович устало опустился в кресло и закрыл глаза. Он задремал... Это была его необычная, но очень полезная особенность - засыпать в самое неожиданное время и в самом неожиданном месте. Был даже такой курьез, о котором Силан Давидович не любил вспоминать, но весь город это знал: на одном международном форуме во время кофе-брейка С.Д. удалился в сортир. Уютный, белый, благоухающий заграничный сортир. И заснул там... А он был следующим докладчиком. Только благодаря необыкновенному чутью, точнее, обонянию его референта, С.Д. опоздал всего на 10 минут.
....Сон его был черно-белый и немой... В кабинет входит какой-то майор, с пистолетом в руках. Рядом с ним Светик, тоже в военной форме. За их спинами кто-то прячется. Майор в молчании раскрывает рот, а Светик сурдопереводом объясняет Силану Давидовичу его слова. Майор сообщает, что Силан Давидович на выборах в действительный члены набрал одни черные шары. А в академики избрали Синюгина. "Но я лично (так понял беззвучную речь майора Силан Давидович) - я бросил белый шар, и попал точно в лузу". И засмеялся, похотливо обнимая Светика и увлекая ее на диван. Из-за спины майора появляется Синюгин под ручку с женой Силана Давидовича, и они, как глухому, объясняют Силану Давидовичу жестами о том, что они вдвоем поедут в Египет, отдыхать, а Силан Давидович должен поймать террориста-смертника...
Силан Давидович во сне успел даже подумать о том, где же он будет ловить этого самоубийцу... и проснулся. На больших маятниковых часах было 32 минуты седьмого - значит, он спал менее двух минут....Звонок телефона прервал неприятные мысли, навеянные дурацким сном. "Алло, Силан, так ты готов? - нетерпеливый голос жены.
"Не е ... знаю ... пока. Только закончилось совещание. Я позвоню позднее...".
"Нельзя же так, дорогой! Ты столько работал в эту неделю. Синюгин уже интересовался".
Слово "интересовался" почему-то было неприятно Силану Давидовичу:
- Причем тут Синюгин! У меня свои дела, он может и без меня шары гонять! Все!
Не успел Силан Давидович положить трубку городского телефона, как позвонили по служебному. В трубке раздался голос Егора Кузьмича:
- Не психуй, Силан! Поезжай спокойно к своему приятелю, не раздражай жену.
- Постой, Егор,...откуда ты ...?
- Узнал о твоем разговоре с женой? Неужели ты, академик, не понимаешь, что в такой ответственный момент мы можем сидеть, сложа ручки и ножки? Телефоны всего города, и особенно важных персон, вроде тебя, прослушиваются. И это разрешено соответствующими постановлениями правительства. А отдохнуть, скажем, сутки, тебе можно. По секрету скажу: "это" ожидается не ранее, чем в воскресенье, а скорее всего, во время Конференции. Так что отдохни... немного.
- Ну, уж и успокоил - "во время Конференции". Лучше бы уж сейчас.
- Ну-ну, не каркай. Кстати, другим это не говори.
- Ладно, молчу. Между прочим, я не академик, а членкор. Ты всегда меня этим конфузишь перед коллегами.
- Будешь еще, ...если будешь... Ну, всего, как там ваши зарубежные друзья говорят - "хэпи вик энд?
- Уик энд, Егор Кузьмич. Пока!
Принес из ночи темных колебаний
Амон на крыльях ядерный рассвет.
(Свободный перевод из ассирийского культа Апокалипсиса)
ГЛАВА II Роковая суббота
На пульте управления лазерно-ядерного реактора ЛЯР-2 стояла обычная атмосфера раннего утра. Это время считается у операторов самым трудным - бороться со сном уже не хватает сил, но уснуть по-настоящему не дает чувство долга. Половину времени глаза пытаются смотреть на привычную картину разноцветной панели приборов и мнемосхем, другую половину мозг проваливается в глубокую дремоту. Опущенная вниз голова (в худшем, (или лучшем?) случае лежащая на сложенных руках, как на подушке) - это дремотная часть. Неожиданное вскидывание головы и взгляд на панель мутным взором - это вторая часть шизофренического состояния оператора ядерного комплекса. Шутник Гелиани написал по этому поводу "научный" трактат, в котором доказывал, что соотношение временных фаз "бодрствование - дремота" составляет у операторов мужского пола 0.33, а у операторов противоположного пола - 0.47. Значительно большая продолжительность бодрствования у женского персонала объясняется отнюдь не их повышенной бдительностью, а тем, что вид спящего мужчины при живой женщине приводит последнюю в состояние гневного возмущения. Трактат предназначался бы стенгазете, будь это в добрые советские времена, но и тогда бы до этого дело не дошло - секретарь партбюро приказал бы уничтожить пасквиль на "добросовестных и высокоморальных работников реактора".
В пятом часу утра начальник смены Журавлев-Журавль разбудил дремавшего инженера-физика Шашкова:
- Женя, смот-тт-ри внима-аательно за параметрами - я схожу в соседнюю комнату, сон прог-г-гнать. "Соседней" они называли небольшую клетушку, в которой можно было приготовить кофе, чай и пр.
- Идите, Всеволод Анатольевич, все будет путем, - ответил Женя, зевая. Он был самый молодой в смене, а Всеволод Анатольевич уже проработал шесть лет. Журавль еще раз внимательно взглянул на панель, отметил про себя, что параметры запаздывающего генератора (ЗГ) в норме и стабильны, так что нечего опасаться его отказа. А отказ ЗГ может привести к неприятностям - ведь вечерней сменой Романова по распоряжению главного инженера была отключена система автоматического слежения за его состоянием (САС) - чтобы не допустить остановки реактора при незначительных нарушениях работы задающего генератора.
-Женя, будь особенно внимателен к ЗГ, - и Журавль бесшумно закрыл за собой дверь.
- Ништак, прорвемся! - крикнул вслед Евгений.
- Ой, что-то я задремала, - от возгласа инженера проснулась Зоя Владимировна, инженер-приборист. Она "кимарила" на старой кушетке, которую когда-то выкинули на свалку из гарнитура директора, освобождая его кабинет для новой финской мебели, на которую ушла сумма, равная годовой зарплате всей реакторной смены. Проснувшись, она подняла упавшую на пол книжку.
- Что это вы читаете, Зоя Владимировна?
- А, это... Интересная книжка - детектив про катастрофу на одном ядерном объекте.
- Такого после Чернобыля и Фукусимы больше не будет, все меры приняты.
- Дай-то бог! Женя, как там ЗГ? Нуль не ушел?
- Не-е, стоит как ...у солдата!
- Не похабничай, Женечка. Это тебе не идет. Только вот беспокойство с этим отключенным САС. Давно надо бы сменить компьютер на пульте. У меня дочка секретаршей у зама, так у них....
- Да ладно, Зоя Владимировна, я вам лучше анекдот расскажу: Приходит мужик к психиатру. Тот спрашивает: "На что жалуетесь?". "Понимаете, доктор, я - персональный компьютер". Доктор - "Понимаю. Бывает". "Но дело в том, что моя операционная система глюкнулась". Доктор: "Ну, батенька, это не ко мне - обратитесь к системному администратору". Ха-ха-ха! - Женя всегда первый смеялся над своими анекдотами.
Зоя Владимировна молчит и глядит на большие круглые часы над пультом. "Скоро смена". На часах было 4 часа 41 минута. Глаза у Зои Владимировны опять начали слипаться...прямые линии мощности на мониторах, казалось, прыгали вверх-вниз. Голова опустилась... Уже засыпая, Зоя Владимировна собралась что-то сказать Жене, но не успела....
Не более удобно это время и для дежурства сотрудников ГИБДД. Въезд в город Вязна - по единственной дороге, которая носит странно звучащее ныне имя "Путь к коммунизму". Уже полвека мчатся автомобили, личные, общественные, государственные и ворованные по "пути к коммунизму" и обратно, не видя его и не думая о нем желанном. Разве что древние старожилы, ныне кривоногие младшие научные сотрудники 50-х и 60-х, в своих воспоминаниях на вечерах едва сохранившейся памяти создают виртуальный коммунизм того времени, путая, как говорил герой знаменитой кинокомедии, "личных баранов с общественными": простосердечно считая утехи своей молодости выдающимся достижением социализма.
Кроме узкого перешейка, по которому каторжанами 40-х годов была сделана насыпь из булыжников, а позднее проложен бетонный "путь к коммунизму", весь город почти кольцом окружает озеро Мутное, с берегами либо пологими и сильно заболоченными, либо крутыми и заросшими густым лесом. Вода же в озере удивительно чистая, прозрачная, потому что питается озеро донными ключами. Слишком умные научные сотрудники предпочитают воду из озера воде из-под крана, откуда давно уже сливается 50% раствор окиси водорода в окиси железа. Первоначально, в средние века, как утверждают местные краеведы, озеро называли "Смутным", потому как одно время на разных берегах располагались противоборствующие стороны Смутного времени Руси - продажные бояре Лжедмитрия и народное ополчение Минина и Пожарского. Постепенно буква "С" стерлась из памяти народа, как стерлись все обиды, нанесенные ему злыми феодалами, иноземными захватчиками и отцами родными (совсем недавно в один день были стерты сразу три буквы С - и ничего!). И стало озеро Мутным, постоянно вызывая один и тот же вопрос у заезжих ученых и туристов: "Почему же "мутное"? Оно ведь такое прозрачное!". Находчивые экскурсоводы отвечают на это: "Так ведь это раньше оно было мутным, а недавно почистили!"
На узком перешейке "пути к коммунизму" стоял и стоит (и будет стоять!) пост ГАИ (теперь ГИБДД, в будущем, наверное, АОБДБ - акционерное общество безопасного дорожного бандитизма). В ночь, когда на пульте ЛЯР-2 дежурила смена "Журавля", дежурным постовым пришло сообщение о повышении бдительности ввиду возможного въезда в город "нежелательных элементов". Приказывалось проверять документы у всех авто, а в такси и автобусах - у всех пассажиров. Предлагалось найти повод для задержания подозрительной машины.
С этой минуты гаишники лейтенант Михайлов и сержант Степанюк не заходили в уютное помещение поста, напряженно вглядываясь в приближающиеся к городу авто. К счастью, их было немного - дачники из областного города не ездили в Вязну (там и своим-то не хватало земли для дач); в пятницу вечером пост проезжали чаще в обратном направлении - из города. До десяти часов вечера проезжали мимо поста намеренно замедлившие скорость скромные "копейки" и "девятки", серебристые "ниссаны", нахальные "ленд-роверы" и "гранд-чироки", другие иномарки, и парочка громыхающих "москвичей". В машинах сидели дачники, поместья которых располагались вне города, на месте близлежащих деревень, теперь уже бывших. Точнее говоря, в поместья ехали только владельцы джипов, а водители малолитражек везли своих жен, детей или любовниц в скромные домики на шести сотках, где приезда хозяев с негодованием ждали жирные сорняки на грядках морковки, свеклы и клубники, а сами хозяева ждали сюрпризов созерцания нового цветка сиреневой розы. Уже после десяти часов, когда стемнело (вечер выдался пасмурным), "Волга" синего цвета с одним водителем промчалась мимо поста, не снижая скорости. Сержант Степанюк начал было свистеть и приказал жезлом остановиться, но водитель продолжал движение с той же скоростью.
"Пусть дует - остановил подчиненного лейтенант. Навстречу машин нет, а проверять нам приказано только на въезде". Синяя "Волга" без пассажиров быстро скрылась за поворотом.
До полуночи только одно авто - пустой фургон, перевозящий ежедневно в столицу продукцию научно-производственного объединения "Инновационный Проспект", въехало в город. Гаишники дотошно исполнили команду начальства, немало удивив водителя и экспедитора - их давних знакомых. "Никак ЧП какое-то?" - спросил водитель. "Давай, проезжай, а то твоя мусенька заснуть не может" - грубо пошутил лейтенант, не ответив на вопрос. "Понятно - государственная тайна. Неспокойной ночи, менты!" - и фургон удалился в сторону города.
После полуночи движение полностью замерло. Милиционеры по очереди уходили в закрытое помещение поста, обогреваемое электрическим масляным радиатором. На столе стоял большой термос с чаем. Где-то между двумя и тремя часами, в наиболее темное время летней ночи, к посту приблизился микроавтобус. Машина вдруг неожиданно затормозила у поста без жеста Степанюка, который в этот момент бдел на шоссе. Тот от неожиданности схватился за кобуру, но по характерной окраске сразу узнал хорошо знакомый автомобиль института, предназначенный для перевозки радиоактивных материалов. За рулем как обычно сидел сотрудник отдела хранения драгоценных и радиоактивных материалов (ОХДиР) Василий Семеныч Серый, или для многих - "дядя Вася".
Он приоткрыл дверь машины и оказался как раз под светом фонаря. Это был человек средних лет, с круглым лицом и широким лбом, начинающий лысеть. Несмотря на светлую кожу и рыжие волосы, глаза у дяди Васи были карие. Сейчас они смотрели на сержанта из-под рыжих густых бровей внимательно и, как казалось тому, несколько настороженно. Сержант не любил машину Серого и его самого - он боялся радиации, этого зловещего знака, похожего на черные лопасти вентилятора на желтом фоне. Круглое неприятное лицо дяди Васи было само похоже на этот знак. Но хочешь-не хочешь, а останавливать и проверять сопроводительные документы у этого "дяди" было всегда необходимо.
"Чего это он сам остановился? - подумал сержант, - Еще начнет какую-нибудь байку рассказывать, это у него бывает. А потом помирай от рака".
- Привет работникам большой дороги! - дружелюбно поздоровался Серый.
- Ладно, давай быстрей свои бумаги.
Из теплой будки вышел лейтенант:
- А, радиация приехала. Чего это ночью возите? И почему без сопровождения?
- Салют, товарищ лейтенант. Тут, понимаешь, такой груз, что лучше бы поменьше людей рядом было. Понимаешь, надеюсь?
- Предупредить надо было заранее, - проворчал лейтенант.
И не взглянув на бумаги, которые уже достал водитель, продолжил: - Ладно, уе..ай быстрее. Нам главное сегодня досмотр въезжающих машин. Гладкой дороги!
"Лейтенант, вероятно, тоже боится радиации, - подумал сержант. Хорошо!"
Машина отдела ОХДиР немедля тронулась в путь. "Досмотр, значит. Ну, что ж, смотрите, - констатировал про себя Василий Семеныч и, заведя свободную от руля правую руку за спину, потрогал резную рукоятку пистолета ПМ в широком потайном кармане под пиджаком. Патрон был в затворе, а пистолет - на предохранителе...
Водителем "Волги" синего цвета был Сергей Романов - начальник смены установки ЛЯР-2. Это он должен был сейчас сидеть в зале управления установки, отрабатывая свой долг Журавлю. Сергей вел машину быстро и нервно, сосредоточенно глядя вперед, но едва ли хорошо видя дорогу. Нет, он не был пьян, он не был расстроен смертью дяди, которого у него никогда не было. Он спешил на свидание...
В лобовом стекле машины перед ним разворачивалось не полотно шоссе, а история его поздней и драматической любви:
"В общем-то, банальная, как говорят, курортная история, для многих, но не для меня... Лето, Ялта, мне 42 года. Я устал от многолетней, почти круглосуточной и очень ответственной работы по пуску новой, единственной в мире установки - гибридного лазерно - ядерного реактора, некоего аналога термоядерной бомбы, но с прицелом на мирные, фундаментальные исследования... Санаторий "Победа".... Поначалу меня раздражала громкая музыка из соседних номеров, пьяные компании днем и вечером. Я в одиночку ходил на пляж, один гулял по городу, не завязывая знакомств. Но атмосфера свободы и праздника, в которую был погружен этот город, постепенно завладела и моим, желающим тишины, умом:
"Ялта, где растет золотой виноград.
Ялта, где гитары ночами не спят.
Ялта, где так счастливы были с тобой
Там, где солнце палит,
И целуя гранит,
Шумит прибой, морской прибой" -
неслось со всех сторон.
Внимание начали привлекать женщины, особенно одна, отдыхающая в этом же санатории и живущая в комнате где-то на верхнем (четвертом) этаже здания; моя же комната была на втором этаже. Я встречал эту молодую, приятную и несколько таинственную особу всегда в обществе подруги, вероятно, делившей с ней комнату, и часто их сопровождал красивый черноволосый парень нагловатого вида, с грубыми манерами. Молодой женщине, казалось мне, была неприятна настойчивость этого ухажера, она постоянно старалась не быть рядом с ним. И первое, что возбудило во мне ревность (именно сначала ревность, а не любовь) - это возникшее желание не дать этому развязному типу и наверняка бабнику добиться взаимности очаровательной соседки".
Сейчас, глядя в переднее стекло машины, Сергей старался подобрать слова для описания образа Людмилы (так звали его любовь, последнюю и самую безумную), так как слово "очаровательная" не подходило - очаровательной могла бы быть какая-нибудь принцесса из сказки, или актриса на сцене или в кино. Даже теперь, после всего, что было, он не находил нужных для этого слов.
"Людмила была привлекательна и лицом и правильными пропорциями фигуры, говорила мягким, тихим голосом, со вкусом одевалась, но таких женщин было немало. Объективно и беспристрастно рассматривая ее фотографии, ее нельзя назвать красавицей. Но что-то было в ней, чего я не мог никогда объяснить: почему-то именно она показалась мне той женщиной, которая может осчастливить своей любовью преданного и чуткого мужчину, а грубая скотина только сломает ее жизнь..."
Вспышка света вывела Сергея из задумчивости - мимо него, навстречу, едва успев вывернуть влево, промчался фургон научно-производственного объединения "Инновационый Проспект". Сергей большей частью держался левой стороны - поток машин шел в том же направлении и, как правило, с меньшей, чем у Сергея, скоростью. "Я что? Хочу умереть? - как-то спокойно подумалось Сергею, - глупость. Она ждет". Он вновь попытался сосредоточиться на дороге.
Прошло минут десять с момента разговора с сотрудниками ГИБДД на посту "Пути к коммунизму", когда Серый немного снизил скорость и начал приглядываться к километровым столбам. Наконец он остановил машину, и, вытащив из бардачка карманный фонарь, посветил им в сторону кустов с правой стороны шоссе, несколько раз погасив и вновь включив свет. Из кустов вышел человек с большим портфелем в левой руке. По тому, как были перекошены плечи, груз в портфеле был не легкий. Правая рука была опущена в карман длинного плаща.
- Дядя Вася? - тихо произнес человек с южным акцентом, продолжая держать правую руку в кармане.
- Карим? - полувопросительно ответил Серый, и открыл правую дверцу машины.
- "Звезда зажглась на Востоке". Приветствую тебя, дядя Вася. Товар с тобой?
- Как условлено. В задней части автобуса. Сейчас разблокирую замок двери. Серый вылез на обочину, предварительно что-то включив под панелью.
Карим задом попятился за автобус, не сводя глаз с Серого. Тот криво усмехнулся:
- Не доверяешь?
- Это мое дело, дорогой. Миллионами не бросаются. Стой около двери.
Зайдя за машину, Карим поставил портфель на землю между ног, открыл заднюю дверцу микроавтобуса левой рукой, освободил, наконец, свою правую руку и извлек из левого бокового кармана небольшую коробочку с кнопками и дисплеем. Включив, поднес ее к цилиндрическому контейнеру размерами около 30 на 40 сантиметров с наклеенными знаками радиационной опасности и другими предупреждающими надписями. На дисплее начался быстрый отсчет, и через минуту-полторы счет остановился на четырехзначном числе. Карим сверил число с числом на бумажной пометке, приклеенной к прибору-коробочке. Утвердительно кивнув головой в сторону Серого, наблюдавшего эту процедуру со странной ухмылкой, Карим убрал коробочку и захлопнул дверь багажника.
- Один кило?
- Ровно, - подтвердил Серый. Документы в бардачке. А где твоя тачка?
- Пройдешь двадцать шагов назад по дороге, потом свернешь в кусты, они дальше примяты.
- Бензин?
- Почти полный бак. А в твоей?
- Тебе хватит - ответил Серый.
Карим подошел и поставил портфель у ног Серого.
- Отойди на три шага и держи руки за спиной, - скомандовал на этот раз Серый.
- Не доверяешь, дорогой?
- Это мое дело, дорогой, - Серый повторил слова Карима, и начал считать пачки в портфеле. Потом вытащил из портфеля большой целлофановый пакет с кучей прозрачных кристаллов. Проверил взятые наугад пару камешков каким-то карманным детектором, на невидимое излучение которого кристаллы отозвались красивым голубым сиянием. Повторив эту процедуру несколько раз, опустил пакет обратно в портфель.
- О кэй. Так где твоя тачка?
- Я же тебе сказал - двадцать шагов назад, потом...
- Вот и сходи двадцать шагов назад, и выведи машину на шоссе.
- Слушай, с таким недоверчивым продавцом я первый раз, клянусь Аллахом, встречаюсь.
- А сколько у тебя продавцов было, Карим?
- Ты что? КэГэБэ? Чего допрашиваешь? - завелся Карим.
- Успокойся. КэГэБэшники тебя уже давно бы схватили. Кстати, теперь у нас не КГБ, а ФСБ. Эти - не ласковее. Значит, ты их еще не нюхал. Ладно, вот ключи от машины, и пойдем вместе к твоей.
Вскоре машина Карима - черный Ниссан-Енот вместе с продавцом и покупателем выехала на шоссе.
- Поедешь первым, - сказал Серый. И пристегни ремни - а то ни за что окажешься в лапах легавых.
Карим пересел в микроавтобус для перевозки радиоактивных материалов, послушно пристегнулся и включил зажигание. Микроавтобус тронулся. Серый сидел у руля Ниссана и смотрел на отъезжающую машину. Впереди, метрах в двухстах, был крутой левый поворот. К повороту Карим развил уже большую скорость. Неожиданно, вместо левого поворота, микроавтобус понесся по прямой и нырнул в глубокий овраг справа от шоссе. Через 5-6 секунд, когда затихли звуки ударов металлического корпуса о землю, скрежет искореженных частей машины и дикий вопль Карима, раздался оглушительный взрыв, и в светлеющее небо взмылся столб черно-красного пламени.
Ниссан проехал левый поворот на малой скорости, и, не останавливаясь, помчался дальше - далеко впереди замаячили огни встречной машины....
Встречной машиной была синяя "Волга". Сергей возвращался.... Прошло более четырех часов, как он проехал этот смертельный для Карима поворот в том же направлении. Тогда в лобовом стекле он видел картины его знакомства с Людмилой....."Наше знакомство состоялось на пляже - я подплыл к ней во время ее обычно дальнего заплыва. В воде обменялись ничем не значащими фразами, вместе вышли на берег. Наглеца не было видно рядом, и я спросил, не возражает ли она, если я составлю ей компанию и на берегу? Людмила не возражала, а ее подруга, видно что-то почувствовав, перешла к другой группе знакомых. Умная подруга, - подумал я. Именно сейчас, после нескольких минут разговора с Людмилой, мой интерес к ней из теоретически-ревностного характера начал перерастать в нечто другое. Людмила внимательно слушала, что я ей рассказываю, и часто и как бы несколько удивленно, смотрела на меня. Если человек безразличен женщине, то она, рассеянно слушая, рассматривает окружающих, а не рассказчика, тем более здесь - на пляже, в Ялте, в мае! Это вдохновляло меня, а после того, как Людмила резко отказала наглецу, который в обычной для него циничной манере пытался утащить ее вместе поплавать, я почувствовал, что уже люблю эту женщину. Мы обменялись именами, причем Людмила попросила назвать мое отчество. И в первые два дня знакомства так и обращалась ко мне - Сергей Павлович. Как она потом призналась, из-за того, что я был для нее первый мужчина старше ее, причем на "целых 13 лет". Людмила в свои 29 лет, имея двух детей, выглядела девушкой.
После пляжа мы вместе поехали на автобусе в санаторий. Когда выходили из автобуса, незнакомый пожилой мужчина тихо сказал мне "У вас все получится - она так смотрела на тебя!". У меня защемило сердце. Когда я подал ей руку на выходе из автобуса и немного дольше, чем нужно, задержал ее нежные теплые пальчики в своих и сжал их, она ответила тем же.... Так началась моя самая страстная и самая трудная любовь".
Долгожданное, редкое свидания с Людмилой, с предшествующим трепетным ожиданием и переживаниями по поводу вынужденных обманов семьи, на этот раз оборвалось неожиданно. В какой-то момент Сергей вдруг ощутил непонятный дискомфорт, тучка неясной тревоги обозначилась на голубом небе упоительного счастью обладания любимой. Людмила это почувствовала и, приняв на свой счет изменение в настроении Сергея, попыталась вернуть уходящего куда-то любимого. Но тревога росла, пока не приняла ясного очертания - Сергей опасался за оставленную им установку. Ведь это он отключил САС из-за неустойчивости работы лазерного генератора, именно он, хотя и с согласия Главного инженера - Паука. Ласки Людмилы воспринимал Сергей уже машинально, в голове маячила реальная угроза аварии в случае окончательной поломки генератора. Встав с постели, он рассказал Людмиле о своих опасениях, о том, что следующая смена не настолько опытна, чтобы понять опасность, к тому же ответственность все равно ляжет на него - покинул пульт не по инструкции... "Я должен быть на пульте и отключить реактор. Я вернусь скоро - заверил Сергей Людмилу. - Отдохни пару часов - я тебя разбужу".
Расставание было грустным - как-будто и Сергей, и Людмила предчувствовали долгую разлуку...
Сергей гнал свою "Волгу" с максимальной скоростью, не остановившись у блок-поста, даже несмотря на требования сержанта Петрова. Только на мгновение снизил скорость и крикнул о разбитой машине на Повороте (все знали этот крутой коварный поворот в нескольких километрах от поста). Гаишник на мотоцикле начал преследовать машину Сергея. Близился уже конец шоссе "Пути к коммунизму" и поворот в сторону промплощадки, где находилась установка. Дистанция между машиной Сергея и мотоциклом сокращалась, но он рассчитывал успеть к проходной, как вдруг понял, что едет без куртки, в кармане которой был мобильник и главное - пропуск на площадку! Сергей принимает рискованное решение - резко тормозит, бросая машину в кусты за обочину, и тут же выскакивает из кабины в лес.
Лес в этом месте был густой и неухоженный - сержанту будет нелегко найти и догнать Сергея в темноте леса. Тем не менее, Сергей долго слышал хруст валежника и шуршание кустов гнавшегося за ним сержанта, который вначале пытался криками и угрозами остановить "преступника". Затем, кажется, прекратил погоню, видимо поняв, что машина-то в его руках. Сергей вышел к ограде площадки. Здесь было светлее - из-за отражения от забора и от приближающегося рассвета .
Они ворвались в зал управления быстро и неожиданно. Журавль еще пил кофе в "соседней", а Круглов вышел покурить на лестничную площадку этажом выше. Женя, по указанию Журавля, старался внимательно смотреть на большой дисплей, где отражался временной график мощности аппарата, который имел вид, подобный электрокардиограмме сердца, но с редкой частотой пульса - один раз в 7 секунд. Как будто кардиостимулятор больного человека давал сбои. Но это было нормально для реактора. Глаза Жени устали от постоянного ожидания этих редких мельканий, и изредка какой-то очередной импульс не фиксировался в памяти. Женя отвернулся в сторону раскрытого окна, и с радостным чувством единства с бесконечностью звездного неба начал пересчитывать знакомые созвездия. В какой-то момент Женя услышал полусонное бормотание Зои Владимировны, оглянулся в сторону противоположного окна, где стояла ее кушетка, и ... вместо ярких звезд увидел в широком окне висящих на веревках людей, которые быстро спрыгнули на пол. Их было четверо или пятеро, незнакомые люди в масках и с пистолетами. Зоя Владимировна вскрикнула.
- Это - учения, Зоя Владимировна, - пытался успокоить испуганного техника Женя, но в этот момент один из "десантников" зажал ему рот рукой, и быстро и умело привязал к креслу. Женя услышал сдавленный, испуганный голос Зои Васильевны: "Что вы делаете?", но ее также быстро пристегнули к дивану, и Женя услышал стук упавшей на пол книги о ядерной катастрофе. Один из налетчиков поднял книгу и, ухмыльнувшись, показал другому на заглавие. Журавля ввели в ЗУП двое других, которые сразу после вторжения в окна бросились проверять соседние комнаты. Журавль, заикаясь больше обычного, пытался требовать от захватчиков признания, что это "просто учение", и пусть они предъявят документы, ему начальнику смены - он не верил в истинность происходящего. Люди в масках молчали. Журавль также был связан, и всех трех операторов налетчики повернули лицом к пульту и дисплеям.
- А теперь говорите, что надо сделать, чтобы ваш адский аппарат взлетел на воздух! - обратился ко всей шокированной троице человек с кавказским акцентом, по-видимому, главный из них. "Да побыстрее!" Видимо для придания весомости своему приказу он наугад выстрелил в потолок. Пуля попала в электрический провод, и верхний свет погас. Теперь светились только сигнальные светодиоды да несколько мониторов. Эта красивая иллюминация в темной комнате (хотя уже приближался рассвет, но плотные шторы на окнах налетчики задернули) могла бы напомнить операторам новогодний вечер, который они однажды именно так и встретили,...если бы не люди с пистолетами и в масках и вполне реальная угроза смерти....Все трое молчали, мысленно прощаясь с родными. А картина мелькающих огоньков и мерцание линий на экранах уже не казалась такой привычной и понятной, как всегда....
Испуг и замешательство Жени как-то быстро уступили место, пусть и лихорадочному, но все-таки анализу ситуации. "Это - террористы, о которых нас предупреждали. А кто же еще! Не будут же привязывать людей во время учений! И стрелять в потолок! Что делать? Возможно, они еще не знают про другие комнаты в здании, где сидит технический персонал смены - механики, электрики и дозиметристы, про Круглова, который где-то застрял на лестнице?" Минимикрофоны и наушники для внутренней диспетчерской связи были обязательной принадлежностью всего дежурного персонала. Наушники террористы сорвали у Жени сразу, а минимикрофон не заметили - он был скрыт под высоким воротом джемпера и реагировал на вибрации гортани. Женя тихо прошептал: "Всем немедленно в резервную, отключить ап...", но тут человек в маске рванул за горловину свитера, и провод, соединяющий микрофон с усилителем на поясе, порвался.
- Заткнись, ублюдок! Аслам и Нукзар - живо в резервную! Где резервная? - он пригрозил Жене пистолетом.
- Резервная, резервная... - тянул время Женя. По правде говоря, под дулом пистолета он и вправду забыл на время, как пройти в резервную пультовую.
- Резервная? А, да, она ... она в здании 28, нет, 29 , - Женя надеялся таким образом отсрочить захват резервного пульта террористами, назвав неверный номер здания.
- Нукзар, вот, возьми план. Быстро в резервную! - приказал террорист, который контролировал Женю.
.....Преследователь потерял след Сергея - он уже не слышал хруста веток. Добравшись до забора, ограждающего институт, он побежал вдоль него. Надо найти место, где можно проникнуть на объект без пропуска. Хорошо известно, что в России нет непреодолимых заграждений, разве что в колониях строгого режима. Подумав это, Сергей усмехнулся про себя: "Может быть, и узнаю скоро, какая там охрана". Несмотря на пасмурную погоду, было уже достаточно светло, к тому же светлая окраска забора давала дополнительное освещение, и теперь Сергей не спотыкался о выпирающие из земли корни деревьев. "Вот, кажется, то, что нужно" - на забор завалилась почти сухая высокая береза. Ее верхушка выступала далеко внутрь охраняемой территории, возможно даже дальше распаханной полосы. К тому же упавшее дерево порвало сигнальные провода, протянутые по верху забора вдоль периметра - вероятно, охранная сигнализация в этом месте не сработает. Однако Сергей несколько секунд колебался, прежде чем приступить к вторжению на охраняемую территорию - вполне реально стать мишенью для ретивого часового, если таковой окажется в пределах видимости. Сергей осторожно, стараясь не ломать еще сохранившиеся на умирающем дереве сухие ветки, поднялся по стволу на высоту, позволяющую ему обозреть территорию за забором. К счастью оказалось, что он попал на ту часть площадки, где почти вплотную к охранной полосе, на 100-200 метров вдоль периметра забора, стояли небольшие строения хранилищ. Это придало решимости нарушителю, и, продвинувшись еще на три-четыре метра до места, где сухой ствол еще выдерживал его вес, Сергей бесшумно опустился на землю, предварительно повиснув на стволе. Он стоял на распаханной полосе, перед ним был забор, а слева и справа от него на расстоянии нескольких метров стояли бетонные столбики, несущие, вероятно, инфракрасные датчики. "Вот она где, сигнализация. Но успеть можно". И тут за спиной Сергей раздался негромкий женский голос:
- Стоять! Ни с места! Оружие - на пол! Руки за голову! - такой же приказ, но произнесенный уже громким мужским голосом, неожиданно прозвучал и в зале управления в тот момент, когда террористы уже приставили дула пистолетов к головам операторов, которые ничего не предпринимали для немедленных действий по разрушению установки, находясь в шоковом состоянии. Тем не менее, Журавль, невольно глядя на контрольную панель мощности, видел совсем непонятную картину мелькающих линий на мониторах, казавшуюся ему зловещей... "Странная динамика установки, - подумалось ему,- непонятная. Наверное, Нукзар и Аслам успели к резервному пульту и что-то там натворили". Второй отряд налетчиков был без масок, но вооружен автоматами. Их было значительно больше, и трое террористов практически не смогли оказать сопротивления. Еще до того, как появились спасатели, Женя, наконец, придумал простую уловку и крикнул террористам: "Нажмите большую красную кнопку!". Но те не отреагировали...
Один из них попытался отбежать в сторону, наверное, намереваясь спрятаться за щитовую панель, но Женя ловко подставил подножку, и тот опрокинулся на пульт.
Именно в этот момент заревела сирена, замигали различные красные табло. Все находившиеся на пульте - и связанные операторы, и спасатели, и террористы замерли, каждый ожидая и опасаясь чего-то своего. Но кроме воя сирены, которую остановил один из спасателей согласно указанию Журавля, и продолжающих тревожно мигать нескольких красных табло с извещением об "опасном уровне радиации", ничего другого не последовало. Однако слова "радиация" уже было достаточно, чтобы с пульта быстро сдуло и непрошенных и желанных гостей. Террористы, казалось, даже с удовольствием надели бы наручники сами на себя, чтобы только побыстрее покинуть это "зараженное" место. Спасатели забыли о связанных пленниках, когда раздался окрик вдруг появившегося на пульте Круглова: "Развяжите операторов, менты трусливые!" Один из них, видимо главный, оглядев перед уходом помещение, огрызнулся: "Сам и развяжи!", и убежал вслед за другими.
Когда Круглов развязывал своих товарищей, Женя спросил: "А ты-то где был? Как же их избежал?". "Потом, потом, расскажу, - ответил Круглов, - смотрите, что происходит!" .
А происходит (вернее, уже произошло) следующее: сработала аварийная защита по превышению мощности импульса, на многих табло горело оповещение о высокой радиоактивности, и самое неприятное - на выбросе через вентиляционную трубу.
- Да... авария... - негромко резюмировал Женя. Это было понятно всем, не только "ментам".
- Как же так, и в нашу смену... - Зоя Владимировна, бледная и еще не оправившаяся после нападения, совсем раскисла. Ее трясло. К остальным еще не пришло время истерик - оно наступит позднее, а сейчас их мысль лихорадочно и не совсем рационально металась между попытками спокойно оценить обстановку и бессмысленным, но кажущимся спасительным вариантом, что это может быть все не так, может быть, можно все восстановить...
- Сообщай главному, Журавль, как положено, - напомнил, наконец, наиболее уравновешенный Круглов.
- Что са-абщать? А, конечно..., - Журавль начал искать в списке номер телефона, но ничего не мог разглядеть - из-за стресса и темноты в зале.
- Чего ищешь - звони по спецсвязи!
Шашков подошел к окну и раздвинул темные шторы. За окном было пасмурно, как будто случившееся испугало даже солнце, для которого настало время выплывать из-за горизонта.
- Смотрите! - Те, двое, ну. Нукзар и другой - они бегут от резервного пульта! Их еще не взяли!
- Возьмут, - уверенно ответил Круглов. - Это не наше дело.
Журавль взял трубку аварийной спецсвязи. Примерно через минуту Главный ответил: "Главный слушает". Журавль еще не пришел в себя.
Сергей оглянулся - около сараев, малозаметный в кустах, на корточках сидел человек. Сделав шаг вперед, Сергей разглядел, что это была женщина. Она справляла нужду, и, стесняясь подняться, в такой нелепой позе держала нацеленный на него пистолет.
- Не подходи - стрелять буду!
Женщина была в маскировочной форме бойца вневедомственной охраны, но от этого комичность ситуации еще усиливалась. Сергей улыбнулся:
- Стреляй в спину! - и он деликатно отвернулся.
Прошло около полминуты, прежде чем раздалась негромкая команда охранницы:
- Теперь повернись и руки вверх.
В голосе женщины явно чувствовалось смущение. Сергей повернулся, но руки вверх не поднял - перед ним стояла совсем молодая женщина, может быть, девушка. Свободной от пистолета левой рукой она еще продолжала застегивать молнию на куртке.
- Давай помогу, - предложил Сергей. Он продолжал улыбаться.
- Стой, не подходи.... Справлюсь...
- Не предусмотрели ваши модельеры такой ситуации. А если бы я оказался сексуальным маньяком или террористом?
- А ты, собственно, кто? - уже строже спросила охранница. Сергей не сразу сообразил, как ему реагировать.
- Да говори же, кто ты!
- Ты что, сама не видишь? - нарочито грубо ответил Сергей; другого ничего он придумать не мог, а бросаться на вооруженного человека, пусть даже и девушку - это мало приятно.
- А, понятно. Ты последний?
Сергей кивнул головой, не представляя, в какой очереди он последний.
- Остальные уже в здании. Ты опоздал, дорогой мой,- охранница опустила пистолет. Ну, бежи скорее - может быть, успеешь.
Сергею очень хотелось знать, куда это ему надо успеть? Конечно, не туда, куда он стремился.
- А вот ты не успела - решил подтрунить Сергей для продолжения диалога - возможно, девушка проговорится.
- Да ладно издеваться-то. Нам вообще не положено "это" во время дежурства. Не рассказывай нашим, ладно? Засмеют. Особенно бабы. Такие вредные! Сами-то еще не тем занимаются. А я только второй раз дежурю.
- Сложное дежурство было?
- Чего спрашиваешь? Небось, сам знаешь. Секретная операция.
- Сама-то из Верховья? У нас много оттуда.
- Оттуда. Из деревни этой сраной. Ну, чего ждешь-то? Бежи. Или влюбился?
- На дежурстве не до любви - сама говорила.
И Сергей быстро пошел в сторону сараев и вдоль них.
- Эй, ты! - вдруг окликнула его девушка, - тебе же не туда!
Сергей ничего не ответил - в этот момент он смотрел на песок охранной полосы, который был истоптан множественными следами ботинок. А со стороны здания управления ЛЯР-2, которое находилось за сараями хранилищ, доносились неуместные в это время суток голоса .... "Значит, эта милая писающая дамочка с пистолетом пропускала какую-то группу на установку. Неужели террористы?"
Сергей обогнул строй сараев-хранилищ, и перед ним открылась панорама основных построек установки: здание самой установки - крепкий бетонный "кубик" 20 на 20 метров, здание управления и другие подсобки. Около здания управления действительно стояло несколько человек. "Туда нельзя - неизвестно, что это за люди". Сергей спрятался за угол сарая. "Какой я разиня, что забыл мобильник! Как же предупредить ребят?". И тут пришла спасительная мысль - резервный пульт! Оттуда можно позвонить на ЗУП или, по крайней мере, отключить реактор без разрешения с основного пульта. Код двери менялся каждый раз дежурной сменой. Сергей формально был начальником смены и знал виртуальный код.
Резервный пульт предназначен для управления установкой в чрезвычайной ситуации - например, при пожаре в основном зале управления, при обесточивании его, при захвате зала террористами. Может быть, это и есть тот случай? Не хотелось бы... Резервный пульт находился в отдельном одноэтажном здании. Сейчас оно было недалеко от Сергея, метрах в пятидесяти, но на пути к нему надо было пересечь хорошо просматриваемое от входа в здание управления место. Преодолеть это место ползком? Могут увидеть - уже достаточно светло. Отвлечь внимание людей у входа? Как? Сергей непроизвольно пошарил в карманах брюк, и неожиданно нащупал пищалку - кошечку, детскую электронную игрушку, которую он привез из командировки для дочурки, но забыл отдать в нервотрепке последних дней. Желанные встречи с Людмилой всегда были отягощены чувством вины перед Татьяной, неизбежным обманом сослуживцев. Идея возникла сразу - Сергей бросил "кошечку" подальше в сторону от направления на резервный пульт и ближе к входу в здание управления, предварительно включив батарейку. Необычные звуки в ночной тишине сразу привлекли внимание людей у входа. Пяти-шести секунд хватило Сергею, чтобы преодолеть просматриваемое пространство, и вскоре он, незамеченный, стоял у дверей здания резервного пульта. Он открыл кодовый замок, прошел короткий коридор и вошел в дверь пультовой, надеясь увидеть знакомые серо-зеленые панели, светлые помигивающие мониторы, тихое гудение приборов. Но его ждало нечто другое...
Дядя Вася проехал еще несколько километров, сделал разворот, и остановил машину на обочине противоположной стороны дороги. Включив стоп-сигналы, он улегся на сиденье, и задремал. Готовясь к встрече с Каримом, он не спал вторую ночь. ...
Серый проснулся, когда было совсем светло. На часах панели авто было 11 часов, на ручных часах Серого - 8. "Издалека же он приехал отдать душу Аллаху" - прикинул дядя Вася. Шоссе было мокрое - значит, утром шел дождь. "Хорошо, все смоет". Серый снова повернул машину в прежнем направлении, и через несколько километров повернул направо, в сторону дачных участков. Проезжая по центральной дороге, уже слегка раскисшей от дождя, Серый обратил внимание на свежие следы машины. Это было необычно - почти все дачники приезжали вечером в пятницу, а для тех, кто откладывал по каким-либо причинам отъезд на субботу, время было слишком раннее. Делая поворот на улицу, на которой стоял его добротный дом, Серый увидел авто, стоявшее на дороге недалеко от его участка. Недолго думая, он дал задний ход, развернулся, выехал на одну из соседних улиц, и на большой скорости выскочил на боковую проселочную дорогу, идущую через мелколесье вдоль берега речушки Быстрой в сторону хорошей автострады. Остановившись на размокшем от утреннего дождя суглинке дороги, Серый вышел из машины с целлофановым пакетом, положил его в другой пакет, узкий и длинный, из непрозрачного плотного материала, и тщательно герметизировал его. Затем, отвернув крышку бензобака, сунул в него упаковку с бриллиантами... Погони, как мог ожидать Серый, не было, и вскоре он благополучно выехал на автостраду и помчался со скоростью выше 150-ти ("неплохие тачки у террористов"). Автострада вела к портовому городу в 3-4-х часах езды.
После внезапного отъезда Сергея Людмила так и не легла снова в постель. Проехать сотни километров в трясущих вагонах, чтобы обнять самого любимого в мире человека и через несколько часов расстаться с ним снова на целый год.... Ей было неуютно в чужом дачном домике, горько от сознания того, что так неожиданно оборвалась долгожданная встреча с Сергеем, обидно, что он "изменил" ей со своей установкой, как её? ЛЯР. Неблагозвучное сочетание. Ляр - гусляр, лярд - бильярд. Людмила ходила взад-вперед по единственной комнате в домике, рассматривала разные предметы, стоящие на полках и на столе (иногда в совершенно нелепом порядке - "видно, Сережа впопыхах пытался навести порядок перед моим приездом в этом заброшенном домике"), книги, ряды которых почти целиком закрывали одну из стен. Людмила подумала о хозяине этого неуютного временного жилья - Сережа, кажется, говорил ей, что он - физик-теоретик на их установке. Книги, однако, были самые "разношерстные" - от монографий по философии, истории и географии до детективов и совсем ненужных томов сочинений Сталина, Маркса и какого-то Ким Ир Сена. О таком писателе Людмила никогда не слышала. По толстому слою пыли легко было понять, что большинство книг много лет никто не брал в руки. Это было скорее хранилище памяти лет, прожитых хозяином, и свидетельство широты его интересов.
Людмила попыталась найти что-то, связанное с Сергеем. Она начала с книг по истории, и ей повезло - уже третья взятая ей книга "История древней Грузии" оказалась подарочной с подписью Сергея: "Надежному и верному другу Тенгизу в день рождения. 31 мая 1968 г." Людмила взялась изучать историю страны - родины друга Сергея и за чтением задремала, сидя в кресле...
Когда она проснулась, было ровно пять часов - как раз в это время обещал вернуться Сергей. Людмила поставила кипятить воду на газовую плиту, чтобы быстро приготовить кофе к его приезду. Вода кипела уже несколько раз, а Сергея все не было. К шести часам Людмила начала волноваться. "Почему он не позвонил мне, если запаздывает?" Она набрала номер Сергея на своей "ксюше" и услышала вызов ... из-под подушки - там лежал забытый им мобильник...
Уже серьезно встревоженная, она стала изучать телефонную книгу в его мобильнике, и нашла нужную запись "Тенгиз". "Звонить в шесть утра в субботу? Незнакомому человеку. Невежливо". Решила подождать до семи. Положила телефон на стол, и тут мобильник зазвонил сам.
Людмила жадно схватила трубку, нажала кнопку приема... и сразу же испугалась - "А если это звонит его жена? Скажу - ошиблись номером".
- Алло...
К счастью, ответил мужской голос с кавказским акцентом:
- Это вы, Людмила? А Сергей с вами?
На вопрос взволнованная Людмила ответила вопросом:
- А где он?
- Понятно...Дело в том, Людмила, ... в общем, не надо беспокоиться - он жив и здоров, но...
-Что но? Что случилось!?
- Сергей попал... в милицию. По ошибке. Как только разберутся, его освободят.
- Когда это будет?
- Точно не знаю. Я заберу вас с дачи, и вы сможете подождать его возвращения в моем доме. Согласны?
- Пожалуй, да - мне здесь действительно плохо, одиноко, и погода пасмурная, дождь.
- Хорошо, я постараюсь приехать от 8 до 10 часов, идет?
- Вы - хороший друг, Тенгиз.
- Как Вы догадались, что это я? А... понятно. Ну, всего, Людмила. Не грустите! Да, если будут другие звонки, берите трубку, но ничего не говорите - я начну разговор первым.
На пульте собрался весь дежурный персонал смены. Кроме находившихся уже в зале управления, прибежали механики, электрики, операторы лазерного усилителя, и главный инженер установки. Он, как знали Шашков и Журавль, в эту ночь не уходил домой. Дозиметристы задерживались. Атмосфера в зале управления не могла быть иной, чем она была - группа глубоко подавленных или растерянных людей, только что убедившихся в реальности внезапной гибели одного из своих близких. Даже Главный, прозванный Пауком за его всегда бесстрастный холодный взгляд в никуда, потные руки и отсутствие эмоций, казался встревоженным. Он и начал допрос очевидцев:
- Почему сработала АЗ?
- АЗ сработало как раз тогда когда этот ё.... террорист упал на пультовую панель. Он и надавил случайно кнопку, - ответил Женя. Круглов возразил:
- И он же случайно вывел установку на повышенную мощность, да? Когда, если он был занят только тобой?
- Какие есть доказательства, что произошла именно авария...ядерная? - настаивает Главный.
- Напоминаю всем - ядерной или радиационной аварией считается ситуация, когда произошло повреждение установки, сопровождающееся выходом радиоактивных продуктов. Ясно? Превышение мощности - это еще не авария. Да, приборы показали - а, может быть, они врут? Давайте проверять...
- Проверить ничего нельзя, - спокойно констатирует Круглов. Берёт с полки один из сотни томов инструкций, листает и начинает читать:
- "Пункт 4.3.2. В случае возникновения "нештатной ситуации" - аварии или подозрении на аварию - приборы контроля нельзя трогать до прихода инспектора Ростехнадзора и назначения комиссии по выяснению причины аварии и степени ее опасности. Доступ к приборам и записям их показаний возможен только в присутствии и по заключению комиссии по расследованию причин аварии или отказа оборудования".
- А у нас, - сквозь слезы и всхлипывания дополняет Круглова Зоя Владимировна, - система контроля действий операторов вообще после срабатывания АЗ автоматически закрывает доступ ко всем данным предыдущего состояния установки. Оставляет только данные о мощности на момент ...аварии.... (Продолжает, утирая слезы): Рудольф Ефимович, можно я домой уйду? Мне детей надо кормить.... Устала....
Рудольф Ефимович грубо обрывает её:
- Не надо было спать ночью, проглядели всё!
Зоя Владимировна вся сжалась, и снова заплакала. Женя вступается за женщину:
- Это Вы бросьте, Рудольф Ефимович! Мы же связанные были, темно в зале, стреляли...
- А не-е-чего было видеть: все было нормально, - неожиданно заявляет Журавль. Женя удивленно смотрит на него, Круглов вопрошает Женю:
- А ты, Шашков, тоже ведь ничего не видел, так? Реактор был в норме, да?
Женя молчит. Он помнит, что вроде бы на мониторах мощность вела себя не совсем обычно, но он был сосредоточен тогда на другом - найти единственный способ сохранить себе жизнь и не допустить аварии - каким-то образом обмануть террористов. Как? Это вертелось хаосом в затуманенном мозгу, и кривые цветные линии дисплеев сливались с его фантастическими идеями.
- Что-то такое ... - начал было Женя. Но Журавль резко оборвал его, даже не картавя:
- Мощность была стабильна, никто не пытался как-то воздействовать на реактор.
Тут вошли два дежурных дозиметриста. Старший из них начал доклад:
- Проверили независимыми измерениями радиоактивность на фильтрах...
Паук ждал продолжения фразы, глядя в сторону, в окно, из которого видна была вентиляционная красно-белая труба - символ "ядерности" объекта, символ безопасности для апологетов ядерной науки и напротив - символ загадочной и страшной радиационной опасности для не просвещенных обывателей наукограда.
- Есть альфа-активность, очень большая - счетчики перегружены.... Мы боимся...
- А вы не бойтесь! - вдруг нервно бросил Паук, и все вздрогнули - в этом вроде бы ободряющем возгласе, но неожиданном и не характерном для Главного, прозвучал какой-то могильный ужас, ожидание страдания и возмездия...Зоя Владимировна потеряла сознание....
"Румяной зарею покрылся восток",
А с запада дует дурной ветерок...
ГЛАВА IIIУтро туманное, утро зеленое...
Кумира Жени Тенгиза Гелиани в это время разбудил звонок телефона прямой связи с пультом установки. Было 5.50 утра: "Это Журавль. Извини, Тенгиз, что разбудил, но тебе надо прибыть на пульт. Паук приказал".
- Сегодня же суббота! Он совсем ох....!
"У нас ЧП. Ты нужен".
Тенгиз вспомнил вчерашнее вечернее совещание у Великана. "Неужели, Егор, ты прав?"
- Очень серьезно?
" Пока не ясно, но ты нужен".
-Хорошо, собираюсь.
Уже открывая дверь, чтобы уехать в институт, Тенгиз услышал звонок стационарного телефона.
"Тенгиз, это Татьяна. Прости, что рано..." Голос был взволнованный, Таня говорила сквозь слезы, всхлипывая.
- Ничего, я уже одет и в дверях. С добрым утром!
"Какое доброе...Верочка у меня....Совсем плохо...".
- Что с ней?
"Задыхается.. Ночью вызвала скорую, сделали укол, получше стало. Теперь опять плохо... Снова жду скорую, они долго не едут".
- Чем тебе помочь? Может быть, я отвезу Веру в больницу?
"Нет, найди, пожалуйста, Сергея. Мне позвонили из милиции - его арестовали...".
- За что?
"Не сказали....И поговорить с ним не дали...Он мне очень нужен... сейчас. Прошу, найди его и скажи, что Верочке совсем плохо... она ...умирает..." (рыдает).
-Таня, не надо заранее ... все обойдется, скорая у нас в городе в порядке (Таня плачет). Я обязательно разыщу Сергея и вытащу его. Я сделаю, слышишь, не плачь, прошу тебя.
Татьяна повесила трубку. Тенгиз знал о свидании Сергея и Людмилы, и было странно, что тот вдруг оказался в лапах ментов. Может быть, ДТП? Он решил перед пультом заехать в отделение милиции - оно было единственным в городке. На его вопрос был дан озадачивший Тенгиза ответ дежурного лейтенанта: "Если бы мы знали, где сейчас ваш Сергей (милиционер заглянул в журнал) Романов, то действительно его задержали бы. Заметьте - задержали, а не арестовали. Арестовать можно только по представлению прокурора". На вопрос, за что Сергея разыскивают, лейтенант отвечать отказался. "Его жене сообщили, что он находится в милиции" - сообщил Тенгиз. "Женам и не такое говорят", - безапелляционно отреагировал лейтенант.
"Что-то не похоже на Сергея" - подумал Тенгиз, садясь в машину. "Но рискну проверить". Вот тогда-то состоялся первый разговор с Людмилой, слегка обнадеживший ее и окончательно сбивший с толку Тенгиза. Куда пропал Сергей?
В резервной пультовой находились два человека. Один сидел в кресле у пульта и держал трубку радиосвязи, другой стоял у двери, прямо напротив Сергея. Оба в белых халатах и шапочках работников установки, но совершенно незнакомые Сергею. По правилам, в резервной пультовой в обычное время никого не должно быть. "Возможно, - это переодетые "фээсбэшники", как предупреждал Егор Кузьмич. Делать им нечего - придумывают террористов". Тот, что стоял у дверей, как бы преграждал Сергею вход в помещение, а сидящий за пультом спросил:
- Кто вы такой? Почему вошли на пульт?
- Я - начальник смены установки. Нужно проверить ...
Сергей на секунду было задумался, как объяснить этим дубинам цель своего прихода, как в этот момент ему бросилось в глаза тревожное красное свечение одного из табло на контрольной панели: "ВНИМАНИЕ!- АЛЬФА РАДИОАКТИВНОСТЬ!". "Значит, я опоздал.... А эти, скорее, не люди Егора, а дозиметристы внешней радиационной разведки".
- Каков уровень радиации снаружи? - волнуясь, спросил Сергей. Эти двое как будто не поняли вопроса, переглянулись.
- Нормально, - ответил сидящий за пультом.
- Как нормально - а уровень альфа-активности? Вы что - слепые? Вон, в той камере, какая это? - будучи слегка близоруким, Сергей прищурился, разглядывая мелкую надпись на панели. Он не видел, как второй что-то быстро достал из сумки, висящей у пояса, и Сергей не успел опомниться, как оказался... в наручниках.
Вам когда-нибудь надевали наручники, да еще так неожиданно? Тогда вы поймете, в каком замешательстве был Сергей в первую минуту. Он даже не сопротивлялся, когда пленивший его человек грубыми тычками усадил его на свободный стул. Но после осознания того, что первое его предположение насчет "фээсбэшников" верно, он начал возмущаться:
- Что это значит? Вас сюда не за этим поставили, чтобы начальников смены арестовывать. Тут авария, понимаете, олухи, авария?! А вы....
Люди в белом молчали. "Вероятно, ждут прихода своего начальства, чтобы с триумфом передать задержанного виновника ядерной катастрофы". Сергей замолчал - не было смысла уверять их в своей непричастности к аварии, тем более, косвенно он все же виноват в этом. Пережив свое неожиданное пленение, Сергей вновь обратил внимание на показания приборов панели. Линии мощности установки на крупном мониторе писали горизонтальную прямую, как на энцефалограмме человека, находящегося в состоянии клинической смерти. "Реактор мертв, радиация расползается, а я в плену!". Сергей закрыл глаза. "Это конец...". Перед ним, на пульте, гудел информационный компьютер. "Этому все равно - гудит и гудит". Сергей встал и, как у гроба без нужды поправляют складки покрывала на теле покойного, начал машинально стучать пальцами связанных рук по клавиатуре информационного компьютера, вызывая один за другим параметры установки. На мониторе высвечивались в виде мнемосхем состояния всех систем. "Что это!? Установка в работе?! Не может быть... Да - все главные и обслуживающие системы задействованы, аварийные блоки и блоки управления мощностью - в рабочем положении! А мощность - нулевая. А, вот он - задающий генератор - от него нет импульсов! Но он включен...". Все, что думал и делал Сергей дальше, произошло намного быстрее, чем здесь описано. Такой режим работы установки никаким регламентом не был предусмотрен, в любом случае должна срабатывать САС, которую Сергей сам и отключил по приказу главного. А такое состояние, вспомнил он предупреждения всезнающего Тенгиза, при подаче импульса генератора на нулевой мощности приводит к аварии, возможно даже к взрыву установки. Значит, аварии не было! Иначе блоки защиты были бы в нерабочем положении. На временной шкале генератора отсчитывались секунды - большие цифры, показывающие, сколько секунд осталось до очередного импульса - 7,6,5,4,3,2,1,0. На "нуль" обычно громыхал импульс мощности. "Почему они на пульте ничего не предпринимают?" Пока Сергей обдумывал весь этот реальный абсурд, прошел один нуль, и в этот момент сердце у Сергея замерло. Но генератор смолчал, не стукнуло и "сердце установки". Смолчит ли в другой раз? - мелькнула вдруг страшная мысль. Сейчас горит 5, вот 4 .С информационного компьютера нельзя воздействовать на параметры установки. Но перед человеком, сидящим в кресле оператора, в двух-трех шагах от Сергея, находилась клавиатура нужного компьютера. "Слава богу, он не играет на ней в стрелялки". 3...2...Сергей сделал шаг в ту сторону и со всего размаху связанных рук, отчаянным ударом в лицо сбросил вскочившего было человека на пол. Сергей успел нажать только пару клавиш... 1...0.... Взвыла сирена, сработала аварийная защита. Нагнувшийся к компьютеру Сергей получил удар сзади в область шеи, затем еще один, по голове. Последнее, что он слышал, был характерный вой спецсирены, извещающий о радиоактивном выбросе, и какой-то выкрик на чужом языке.
Когда Сергей пришел в себя, его тащили по какому-то темному коридору, низкому и без окон. Свет шел откуда-то спереди, и Сергей видел тени двух людей, которые волокли его, схватив подмышки. "Наверное, те двое, - решил он.- Хорошо еще, что тащат меня спиной вниз ". Иначе его лицо давно бы превратилось в кровавое месиво - захватчики, устав, несколько раз бросали его на твердый грунтовый пол, а его руки в наручниках, пока он был без сознания, они успели заложить за спину Сергея, вероятно опасаясь нового удара. Оба конвоира молчали, Сергей также предпочел молчать, находясь в таком беспомощном положении и не зная, что это за люди и почему они схватили его. Света стало больше, и вот Сергея поволокли вверх по ступенькам.
- Дайте я сам пойду.
Один из двух, тот, что сидел за резервным пультом, дал знак второму, и Сергея приподняли. Поднявшись на несколько ступенек, он оказался в большом помещении, похожем на склад какой-то продукции - кругом тянулись ряды высоких стеллажей, на полках лежали горы коробок. Слева от Сергея из-за стеллажа вышел человек в обычной, по сезону, чистой штатской одежде коммерсанта, высокий, аккуратно подстриженный, с внимательным, изучающим взглядом. Сергею показалось, что он видел раньше этого человека, но не мог вспомнить где.
- С вас снимут наручники, но завяжут глаза, и не пытайтесь предпринять что-то без нашего разрешения, - спокойно, но строго приказал высокий.
Пока один из двоих накладывал повязку на глаза Сергею, другой закрывал дверь, которая вела в темный коридор, и Сергей успел увидеть, что изнутри закрытая дверь почти незаметна.
- Идите с нами и не задавайте вопросов - в свое время вы все поймете.
Высокий впереди, Сергей сзади с двумя конвоирами по бокам, которые держали его за руки, прошли по длинному пакгаузу (или ангару) 65 шагов (Сергей зачем-то считал шаги) и остановились. Затем его затолкали в авто, которое выехало на улицу (свет проникал через повязку) и минут через пять-семь остановилось. Сергей отметил, что они сделали три поворота - два левых и один правый. Он уже успел придти в себя и понять, что схватил его не кто-то из властных структур, а скорее всего какие-то криминалы, а потому старался запомнить все происходящее. При этом из головы не выходила мысль об аварии - насколько все серьезно? И какую роль сыграло его вмешательство на резервном пульте - неужели он перепутал клавиши? И добавил критичности реактору? И как связаны эти конспираторы с аварией? А может быть, это просто совпадение? Возможно, меня приняли за участника той трагедии на повороте?
Выйдя из машины, группа вошла в здание ("пять ступенек подъема к входной двери" - отметил Сергей), прошла по коридору, и только в комнате, куда все вошли, с Сергея сняли повязку. Он оказался в шикарно обставленной гостиной явно жилого дома или коттеджа. Стиль мебели и убранство комнаты можно было определить как "неовикторианские". В углу комнаты стоял человек невысокого роста, съежившись и прижав локти к бокам...
Супруга Силана Давидовича все-таки настояла на поездке к Синюгину. Обычно Силану Давидовичу снились кошмарные сны. Но в эту ночь на даче Синюгина он был осчастливлен - сон был как в детстве, легкий и многообещающий. Возможно, повлияла очищающая кожу и сосуды сауна, присутствие в ней юной племянницы Синюгина Анны с возбуждающим, сочившемся сексуальностью телом (в сауне у Синюгина все должны были быть обнаженными - "как в Финляндии", говорил хозяин). Исключение делали только для отца Мефодия, и Силан Давидович никак не мог понять, что было главной причиной стыда батюшки - то ли этика священника, то ли малозаметность признака его пола. Как это у Пушкина:
"Взяла Лаиса микроскоп И говорит: "Позволь увидеть,
Чем ты меня...............".
Самому Силану нечего было стесняться - природа милостиво сбалансировала его карликовый рост размером более важного для мужчины органа. Другой причиной легкого сна были две подряд выигранные под клиренс партии в бильярд - одну у хозяина, вторую - у отца Мефодия. Так или иначе, но вечерние волнения, вызванные этой нелепой фантазией Егора Кузьмича, не отразились в приятных снах директора: ему снился большой белый лайнер-круизер, рассекающий голубые волны Тихого или Индийского океана, он сам, облокотившийся на борт, молодой, красивый и высокий. А рядом с ним, касаясь своей нежной кожей обнаженного плеча его руки - молодая Анна, Анна, которая ближайшей же ночью должна стать его. Они идут вместе в салон, где собрались все пассажиры корабля, где всё и все блещут золотом, бриллиантами и американскими улыбками. Капитан корабля, поднимая бокал вина, произносит тост в его, Силана, честь, и объявляет, что только что получена радиограмма о том, что Силану Давидовичу N присуждена самая престижная в мире премия "Имени королевы Буркина-Фассо" за выдающийся вклад (во что - Силан не расслышал). Номинантов всего трое - Синюгин, Егор и он, Силан Давидович N. Скоро корабль пристанет к острову, и сама королева в сопровождении племени людоедов будет вручать премии. Третий и второй номинанты уже получили дипломы; главной церемонией вручения было вложение своих "полномочий" в черный и объемистый зад королевы. Распорядитель в изящной мантии из пальмовых листьев в третий раз берет в руки колокольчик, колокольчик звенит - это очередь Силана для получения диплома от королевы.. Он готовится к церемонии, его "полномочия" в полной готовности... Колокольчик настойчиво звенит, голая королева с жарким трепетом ожидает главного номинанта, ... и тут Силан понимает, что это - не колокольчик, а его мобильник. А в трубке раздается музыкальный рев Светочки Шараповой - Образцовой: "Силан Давидович! Вы спите?" - Силан начинает понимать, что премии имени голой задницы королевы ему не светит.
"Вижу - не спите! С Вами хочет поговорить ....".
Ее перебивает хриплый, дрожащий голос главного инженера: "Извините, Силан Давидович, ЧП". И молчит. Силан тоже молчит - "не нужны мне ваши ЧП".
- Ну, что там?
"Толком еще не знаю, но мне доложили - на установке что-то случилось..."
"Сон не в руку, а в ж..." - почему-то спокойно подумал Силан Давидович, и только тут до него дошла страшная правда.
-Что?? Террористы? Неужели Егор прав?
"Их каким-то образом во время схватили люди Кузьмича".
- Да? Никогда не думал , что они на это способны. Значит, все обошлось? Чего ж меня отрываешь от ... отдыха?
"Не обошлось - на реакторе сработала АЗ..."
- Ну, сработала - что из этого? Лишу тебя премии по докладной инспектора Ростехнадзора, только и всего - не обедняешь.
" Было превышение мощности..."
- На сколько?
" Пока неизвестно - данные заблокированы. Но выше предельной . Авария, директор..."
- Авария!!??
Силан Давидович молчал, постепенно осознавая смысл и последствия услышанного. Нечто подобное испытывает человек, когда ему сообщают о внезапной смерти близкого. Затем почти спокойно спросил:
- Радиоактивность есть?
" Есть выброс через трубу... Авария... Радиационная... Скорее всего, пятый уровень по семибалльной шкале....".
Директор снова смолк. Молчание продолжалось так долго, что Главный несколько раз повторил: "Силан Давидович, что с Вами? Силан Давидович, вы в порядке?"
- Какой тут порядок!! - Вулкан наконец взорвался. - Устроили мне порядок,.. то есть, подарок, мать вашу! Как раз к юбилею!
Силан уже кричал:
- Это у тебя авария, понял, только у тебя, и чтобы этого слова не произносить! Ни ты, ни кто-либо другой, понял, немецкое отродье? (из-за имени многие почему-то считали Главного немцем, невзирая на чисто славянскую фамилию). И никаких там уровней - это у них там, в Японии, уровни, а у нас - техническая неисправность!
Вспышки гнева на Силана находили крайне редко, а в настоящей его высокой должности, кажется, в первый раз... На крик мужа в спальню ворвалась полураздетая Леля, и сзади появился Синюгин в халате. Но свою раздражительность Силан умел обуздывать сам и быстро, и тут же приступал к выработке наиболее удобной для него стратегии. Этот момент наступил, едва вошедшие успели наглядеться на неприличную картину совершенно обнаженного Силана (он привык спать голышом), посылающего в мобильник отборные ругательства и топающего жирными ножками по мягкому ковру, отчего этот грозный жест производил только комический эффект. Но Пауку, находись он здесь, не было бы смешно, также как и там, на том конце провода (по-современному - электромагнитного луча). Он съежился, как от удара, пот градом катился по бледному лицу. Леля набросила на мужа простыню и держала ее, пока Силан уже почти спокойно продолжал допрашивать Паука:
- Какова обстановка на площадке?
- О внешней радиации мне еще не докладывали.
- Что с зоной?
- Кажется, не повреждена...
- А что еще вам кажется, херр главный инженер? Когда это хоть случилось, знаете?
- В 4.44.
- Леля, сколько сейчас время?
- 5.40. - Это ответил Синюгин.
- За целый час ничего не выяснили! Где ты был целый час?
-Хм, были другие заботы ...
- Что еще?
- Я могу говорить?
- Ну?
- Был у французов...
- Это так важно?
Паук молчит.
- Ладно, об этом потом, при встрече. Выясняйте, что с зоной и внешней радиацией. Даю час. И ко мне, с докладом... "Куда-куда" - на дачу!
- Силан Давидович, у меня нет права что-либо делать с установкой, мы не можем даже посмотреть записи приборов, пока не создана комиссия.
- Не время для щепетильности. Сделай так, чтобы комиссия не узнала о ваших действиях, понял? Разве у нас нет спецов по компьютерам? И принеси список членов комиссии - я буду утверждать.
Силан отключил связь.
- Что там, Сила? - спросила Леля, подавая мужу трусы и халат. Синюгин вежливо отвернулся.
- Ничего! Просто террористы пытались.. (Силан натягивает трусики) реактор взорвать...
- Ой!
- Но Егор не дал. Молодец.
- А что там с радиацией? - вмешался Синюгин.
В этот момент через полуоткрытую французскую дверь лоджии раздался громкий, возбужденный голос молодой Ани: "Эй, сони! Вставайте, вставайте! Смотрите в окно - чудеса! Идет цветной дождь!"
Все вышли на балкон. Аня - в ночном пеньюаре, с ее длинных распущенных волос капает дождевая вода. "Вы только посмотрите! Я вышла взглянуть на восход, и тут пошел дождь, цветной, зеленый!". Действительно, с белой оштукатуренной стены стекали струйки зеленоватой воды. Силан брезгливо перенес свои голые ступни через небольшую лужицу зеленоватого цвета на полу лоджии.
- Ой, на самом деле зеленый! - удивлялась Леля, набирая дождевую воду в сомкнутые лодочкой ладони.
Силан Давидович ударил снизу по рукам жены, вода из "лодочки" вылилась. Ему почему-то не нравилось смотреть на мокрую Аню, на бочку с водой под водосливной трубой. Он не испытывал восторга от этого красивого природного явления, оно было даже неприятно ему.
- Ты что, Силан? Красиво...
Вместо ответа Силан крикнул вниз:
- Аня, не мокни под дождем - еще не лето! Давайте выпьем кофе и перекусим, до приезда Задрюченко.
Когда все спустились вниз в гостиную, дождь ослабел и потерял свой необычный цвет...
Известный популяризатор науки Яков Перельман когда-то вычислил, как быстро распространяются слухи по городу. Если каждый узнавший свежую новость расскажет о ней своим пяти знакомым в течение четверти часа, то через полтора часа эту новость будут знать 20 тысяч человек. Это - в городе, а на дачных участках, ежу понятно, скорость распространения информации увеличивается многократно. Достаточно крикнуть через забор соседу слева и соседу справа о том, что председатель правления украл 15 метров общего садоводческого медного кабеля и сдал его в металлолом, как этого бедолагу будут крыть почем зря, бросив на время лопаты, лейки и триммеры, все 1526 отдыхающих, не считая внуков и правнуков, уже через 15 минут. И не забудут напомнить друг другу, как этот "безграмотный кобель" произносит "электрические кабеля", с ударением на последнем слоге. Жена техника Александра Александровича Иванова из дневной субботней смены, Катерина, позвонила мужу по мобильнику с дачи в семь утра - обычно она будила его по утрам на смену. Женщина ожидала услышать привычное "Отстань, встаю", произнесенное сонным и недовольным голосом. Но на этот раз Александр был каким-то не таким:
- А, это ты.... Я уже на смене...
- Чего так рано?
- Вызвали... Срочная работа... Не беспокойся.
Главный инженер, услышав разговор, приложил палец к губам: помалкивай, мол.
Александр отключил телефон. Катерина вновь набрала номер мужа:
- Что там? Почему ты сказал "не беспокойся"?
Александр не ответил - на него смотрел Главный. Сославшись на необходимость восстановить целостность проводки, испорченной террористами, Александр зашел за панель и набрал эсэмэску жене: "есть проблемы больше не звони зря целую".
Эта нерасчетливая фраза Александра стала исторической - она прорвала "саяно-шушенскую" плотину потока слухов. Сильно взволнованная, Катерина ходила по участку, бесцельно срывая листья с яблонь, обдумывая сообщение мужа и создавая страшные картины неизвестно чего произошедшего на установке. Интеллигентная соседка по даче Таисия Яковлевна подошла к границе участков: "Доброе утро, Катя! Правда, пасмурно сегодня" Обычное дачное приветствие. А Катерина не могла уже сдерживать в себе возникшего беспокойства и страха: "Да, Таисия Яковлевна, плохое утро. Плохое...". "Что случилось, Катя? Ты дрожишь..."
"Таисия Яковлевна, я боюсь - у Александра что-то на реакторе".
"Авария? Не может быть! Нет, Катя, там что-нибудь такое, не серьезное. Если бы авария, давно бы кричали со всех сторон. Успокойся! А то пойдем ко мне, кофейку попьем?"
"Нет, спасибо. Надо проверить Колю" (пятилетний сынишка спал на втором этаже небольшой летней дачки).
Как только Катерина скрылась за дверями дома, к Таисии Яковлевне быстро подбежала любопытная Марья Ивановна с участка, который углом примыкал к участку Катерины:
- Никак вы про аварию говорили? Или я не расслышала? Неужто эта чертова атомная машина взорвалась? Они доиграются!
- Не знаю, что-то там произошло, но она не знает..
- Наверное, взорвалась, теперь всюду взрывы и землетрясения. Пронеси нас, господи!
Марья Ивановна перекрестилась и пошла к своим подругам на участки через дорогу, и снежная лавина слуха понеслась по садово-дачному кооперативу "Зеленый атом"....
Через полчаса другой сосед Катерины, недружелюбный и мрачный пенсионер конфиденциально сообщил ей о "сильной аварии на реакторе сегодня ночью".
Силан передумал принимать своих подчиненных на даче Синюгина: отец Мефодий сумел внушить ему, что зеленый дождь - "это божье знамение" и надо скорее покинуть это "отмеченное место". Силан остановил Главного и сообщил, что он сам прибудет непосредственно на пульт к 7 часам и там должны быть все "ответственные". Синюгин, и жена Силана тоже решили уехать, но несколько позднее ("надо переодеться, привести себя в порядок". "Какой уж тут порядок!" - возразил Силан).
Силан не сомневался, что половина города уже наверняка знает о каком-то происшествии в НИИ. Он отключил мобильник от всех номеров, кроме главного инженера, Егора и мэра. По приезде в Институт Силан прежде всего удостоверился у Главного, что на пульте управления нет радиоактивного заражения. "Значит, собираемся там".
К приходу директора в зале управления, помимо ночной смены Журавля (Паук никого не отпустил домой, кроме Зои Владимировны - для нее вызвали скорую), и утренней, пришедшей на смену, собрались все начальники групп и ответственные за оборудование. К семи часам они должны были по возможности проверить состояние своих систем и самого реактора, а внутренняя дозиметрическая служба определить степень радиоактивного заражения помещений установки и площадки Института.
Как обычно, Силан Давыдович появился на пульте в спецодежде - белом халатике, белой шапочке и тапочках (не белых!). В кармашке халата торчал индивидуальный дозиметр. Эта привычка директора очень удивляла впервые видевших его в форме дежурного персонала реактора. Теперь же она удивила всех - в такой драматический момент нашел время переодеваться! - но и внесла кратковременное успокоение: как будто все на миг стало будничным и не было никакой аварии.
Появление вслед за Силаном батюшки Мефодия разрушило эту иллюзию. Батюшка, облаченный в свой церковный наряд, поклонился на три стороны и сел на подставленный ему Пауком стул. Женя прошептал Журавлю на ухо: "Неужели он будет молитвы здесь гнусавить?". Журавль ничего не ответил. Молитв пока не было. Сказав коротко "здравствуйте" и отказавшись сесть ("еще успею с вашей помощью"), директор спросил у Главного инженера, кто начальник смены.
- Журавлев.
- Что у Вас было? - директор посмотрел на Журавля.
- Г-где, на п-пульте?
- Разумеется.
Тот посеревший, угрюмый, заикаясь больше чем обычно, начал рассказ:
- Э-это слу-училось ка-а-а-к раз в момент за-ахвата т-тти- ррористов... Они воаа-рвались где-то без д-д-двадцее-ати пять, связали нас, ...
- Как ты работаешь с людьми, у которых дефект речи, Рудольф Ефимович? Давай, рассказывай сам.
- Вооруженные захватчики проникли через окна, вырубили свет на пульте, и операторам было трудно следить за работой установки. А те требовали что-то сделать, чтобы реактор...ну.. вышел из строя. В этот момент на пульт вбежали бойцы ФСБ и арестовали банду.
- Как они так быстро среагировали на террористов?
- Они же дежурили около здания управления - Егор об этом меня предупредил. А им сообщил старший инженер Круглов - он курил на верхней площадке лестницы и услышал, что происходит на пульте. Он был на пятом этаже и, наверное, крикнул оттуда вниз.
Силан попробовал представить обстановку.
- Как же террористы проникли сквозь охрану Егора?
Никто не ответил. Директор продолжил допрос. Он обратился к Журавлю:
- Сколько времени они держали вас связанными?
- Минуты д-две...или три...мо-мо-жет ... пять. Так все неожиданно....
Силан никак не ожидал такой прыти от людей Егора, привыкших к ленивой жизни.
- Думаю, что вы были в плену у террористов гораздо дольше. Ну ладно. Что дальше?
- Когда фээсбэшники разоружали бандитов, одного из них толкнули, он упал на пультовую панель и, наверное, задел какие-то кнопки. Завыла аварийная сирена, все испугались ...
- Дальше!
- Когда операторы пришли в себя, Вы понимаете их состояние? Они определили, что было превышение мощности, и датчики радиоактивности на выбросе из трубы показали высокую радиацию...
- Высокую? Насколько высокую?
- Очень...
- Это не ответ.
Тут вмешался Гелиани:
- Судя по альфа-активности фильтров и их пропускной способности, в трубу вылетела вся активная зона.
Он произнес это легко, потому что с самого начала не верил в реальность ядерной аварии. Но остальные стали мертвенно бледными, не исключая Силана - тот тихим и хриплым голосом спросил:
- Что с реактором? Кто смотрел на зону?
Оказалось, никто еще не подходил к перископу.
- Начальник смены, к перископу, - упавшим голосом скорее попросил, чем приказал, Паук.
- Ка-а-кой начальник? Этой смены? - с надеждой уточнил Журавль.
Силан смерил его таким взглядом, каким глядит жрец на очередную, выбранную им жертву на обед вождю племени людоедов - так определил этот взгляд Тенгиз. Видя испуг коллеги, в здание реактора отправился начальник утренней смены в сопровождении Шашкова.
Пока они отсутствовали, на пульте стояла тишина. Они еще не вошли на пульт, а Женя Шашков уже кричал за дверью:
- Порядок! Зона цела!
Войдя, начальник смены подошел к Силану и доложил, отдав честь (он еще не так давно служил на атомной подводной лодке):
- Реактор осмотрен визуально через перископы П2 и П3. Никаких повреждений корпуса и подводящих коммуникаций не обнаружено, товарищ капи... товарищ директор!
Давно никто не называл Силана "товарищем". И сейчас ему стало легко на душе, и не только от того, что реактор цел, но и от этого обращения - товарищ, сказанного в нужное время. Силан обнял начальника смены, и никому не было смешно, что из-за разности в росте обнимал он бывшего подводника не за широкие плечи, а много ниже...
- А как с радиацией на площадке? - спросил директор главного инженера после того, как все находящиеся на пульте отдышались после тягостного ожидания результатов "визуального осмотра" реактора через перископ.
- На площадке чисто.
- А в городе?
- Еще не начали поиск, - ответил главный дозиметрист.
- Чего ждете?! Не выспались? - директор повысил тон. - Через час, нет, через полчаса доложить! - сентиментальность не могла долго владеть чувствами будущего академика.
- Силан Давидович... - начал было дозиметрист, но главный инженер наступил ему на ногу.
- Сделаем, Силан Давидович.
На самом деле, внешняя дозиметрическая разведка еще и не знала об аварии - она подчинялась МЧС, а сообщение в штаб МЧС означало публичное извещение об аварии со всеми неприятными последствиями для руководства реактора и Силана лично. Главный рассчитывал обойтись силами своих дозиметристов - у них, правда, не было необходимой техники и аппаратуры, но это можно было бы организовать с дополнительной помощью и начать обследование города после того, как будет выяснено, был ли выброс активности в атмосферу.
Силан взял себя в руки:
- Святой отец помолится за вас и за реактор.
Прятавшийся за дверью дьячок внес уже возженное кадило и передал отцу Мефодию. Убежденный и воинствующий атеист Женя Шашков этого вынести не мог:
- Молиться на современной ядерной установке? С ума, что ли, все сошли? Давай, отец, кончай комедию!
Мефодий, не обращая внимания на еретика, начал читать псалмы, помахивая кадилом. Паук зашипел на Женю, и стал выталкивать его с пульта. Однако первым ушел Силан Давидович, без слов, почти безразлично взглянув на молодого Галилея Шашкова и на батюшку. За ним выскочил Женя с криком: "Ваш бог не дозиметрист и не дегазатор! Гелиани больше знает!"
Бастилии теперь строят повсюду...
ГЛАВА IV В гостях у французов
В углу комнаты, куда привезли Сергея, стоял человек невысокого роста, съежившись и прижав локти к бокам.... Этот нелепо выглядевший в роскошной гостиной человек был не кто иной, как ... главный инженер института по прозвищу Паук. Сергей, разумеется, никак не ожидал увидеть Главного в этой викторианской гостиной, в то время как на реакторе ЧП, да еще в компании с этими верзилами - черт-те что! В тоже время ему стало легче - все-таки свой человек, с реактора, хоть и Паук.
- Вы?! Почему здесь? - вырвалось у Сергея. - Вам следует, согласно плану мероприятий....
Но взять инициативу в свои руки ему не удалось. Паук своим тихим скрипучим голосом прошипел из угла:
- Это тебе, Романов, надлежало быть на смене. А не выкидывать фокусы с мертвыми дядями и самовольничать на резервном пульте!
- Я пытался...
- Пытался, пытался ... - повторил Паук, выползая из угла на середину комнаты, и, несмотря на его скрытную манеру общения, Сергей почувствовал как того переполняет не просто привычная недоброжелательность, но злоба и агрессия:
- Знаю, что пытался устроить аварию... знаю - пытался. Зачем? Зачем? - шипел он.
- Устроить аварию? Ну и шуточки у вас, товарищ главный инженер! А эти (указывает на своих конвоиров), они, верно, тоже шутили, когда надели на меня наручники, мешали предотвратить разгон реактора, а затем избили и приволокли сюда. Кто, кстати они?
Паук подошел почти вплотную к Сергею, руки со сцепленными пальцами прижаты к телу. Сергей заметил капли пота на его лбу - на установке знали, что это у Паука от волнения. Не глядя на Сергея, он зашипел, медленно вращая головой туда-сюда, будто ища у кого-то подтверждения своим словам:
- Во-первых, никакой аварии не произошло, понятно? Никакой... Ясно, Романов? Во-вторых, эти люди - наши коллеги, сотрудники французской группы, у них резервный пульт - одно из рабочих мест. ("Странно, - подумал Сергей, - на резервном никого не должно быть, по его же инструкции"). Если бы не они, аварию ты бы точно устроил, я шутить не умею, Романов. И что бы ты ответил Силану Давидовичу?
- Я ее пытался предотвратить, - упорствовал Сергей.
Главный отвернулся, и начал поглаживать холодный мрамор уменьшенной копии микельанджеловского Давида, стоявшей на круглом высоком столике:
- А почему ты зашел на резервный без указаний и разрешения и начал манипулировать параметрами установки?
- Но ведь мощность зашкалила, я видел, активность поднялась страшно, я слышал сирену! Разве на главном пульте это не заметили?
Пальцы правой руки Паука замерли на ахиллесовом сухожилии Давида:
- Где это ты активность узрел? - Главный произнес это, не поворачиваясь.
- Да в одной из камер, как только вошел в здание... той, что слева от центра...
При этих словах Сергей взглянул в сторону "сотрудников французской группы" - те явно насторожились. Главный постоял еще десяток секунд около Давида, затем повернулся к Сергею. На лице его, обычно мало что выражающем, читалась крайняя озабоченность, неуютность своего положения:
- Ладно, Романов, довольно. Не будем спорить. Ты знаешь - я не люблю скандалы. Не в моих принципах судить кого-либо, я не хочу, чтобы нашего сотрудника подозревали в попытке диверсии, а потому...
- Диверсии? Вы, что, спятили все?! Я вернулся с ... в общем, вернулся, чтобы исправить свою, и Вашу тоже, ошибку - отключение САС. А вышло...
Тут один из мобильников Главного запел песню из "Бриллиантовой руки" - "Помоги мне, помоги мне!": это был вызов срочной связи с пультом реактора. Паук отключил сигнал.
- А вышло так, - продолжил он за Сергея, - что тебя надо скрыть от службы ФСБ, чтобы не дать им шанса узнать о твоей авантюре, если тебе не нравится слово "диверсия", не бросить тень на весь персонал.
И Паук направился к двери.
- Постойте: как это "скрыть"? Опять наручники? Может быть, сразу на галеры? Если эти французы самим Людовиком XVI присланы, то они должны еще и железную маску с собой иметь? - Сергей еще не верил, что вся эта абсурдная ситуация на самом деле всерьез.
- Сам заварил, а нам расхлебываться... Этот человек все тебе объяснит.
Паук указал на "высокого" и скрылся за дверью. "Сотрудники французской группы" преградили путь Сергею, а высокий указал ему на кресло:
- Садитесь, Романов. Сейчас организуют завтрак, и мы спокойно побеседуем. Кстати, как вас зовут по имени? Меня называйте...Пьером.
Сергей продолжал стоять:
- Нет уж, объясняйте скорее! Я у вас гостить не собираюсь!
- Отчего же? Будьте моим гостем! И не будьте дураком, Романов! Вы же у е х а л и на похороны дяди, да? Вот. И там простудились, так? Обычное дело. Через неделю объявитесь в городе, и ни у кого никаких подозрений - ни у Силана, ни у жены. Так что уезжайте быстрее и незаметнее!
- Чтобы дать такой совет, не надо было насильно тащить неизвестно куда с завязанными глазами! Подвезли бы меня к моей тачке, которую я оставил ночью на въезде в город, и все. Прощайте.
Сергей хотел было уйти, но парочка "французских сотрудников" в который раз преградила ему путь. Назвавшийся Пьером быстро пояснил:
- Сказав "уезжайте", я имел в виду "скройтесь от глаз закона". А мы вам поможем, понятно?
- Значит, вы собираетесь меня держать под арестом? И Паук, значит, ...
- Какой паук? Причем тут паук?
- Это кличка Задрюченко. Так значит, он на самом деле уверен, что сыщики могут обвинить меня в диверсии? Шизофрения какая-то... Чистая шизофрения.
- Паук? Очень к нему подходит! Остроумно. Но назовите-же все-таки свое имя, Романов. У вас фамилия русских царей. Должно быть, и кровь благородная.
- Тогда можете называть меня Николай Третий. Но сначала скажите, кто вы такой.... Пьер? Из этой французской группы?
- Мне нравится, как вы держитесь, ваше величество. С вами интересно беседовать. Можете считать меня руководителем этой научной группы. Хотя я бываю на установке не часто, только когда приезжают ученые из-за рубежа.
Сергей вспомнил, что не так давно какая-то делегация была на пульте, и им что-то объяснял этот высокий.
- Мое имя Сергей. А почему во французской группе работают только русские?
- Это не так, Сергей. Вот этот (он указал на "конвоира", от которого Сергей не слышал ни одного слова) - настоящий француз, по-русски умеет только ругаться. Второй, он сейчас готовит завтрак, и другие (здесь не все, но группа небольшая) - действительно русские, работают по контракту: техники, физики, химики. Я же - гражданин Франции, из семьи эмигрантов времен 2-ой мировой. Между прочим, тоже знатной породы - я ведь барон, господин Романов. А, вот и наш завтрак. Садитесь, ваше величество!
Имея огромный опыт руководящей, или точнее сказать, организационно-дипломатической работы, Силан Давидович впервые оказался в такой сложной ситуации. Помимо неплохо управляемого человеческого материала (при наличии мастерства, которым директор владел) здесь появился фактор физический, фактор слепой неуправляемой природы - радиация. Силан Давидович никогда не сталкивался с ней, несмотря на свое физическое образование и многолетнюю работу в ядерных институтах. Его руки никогда не касались пробирок и приборов , всяких там клистронов и магнетронов, триодов и светодиодов, микротронов и магнетронов, Ван Графов и пантографов, лазеров и мазеров, детекторов и протекторов, и других физических штучек, о которых он мог долго и значительно рассуждать и обсуждать.
После посещения пульта Силан долго ходил по ковровым дорожкам своего кабинета, забыв снять белый реакторный халатик и сменить тапочки на остроносые ботинки.
Светик еще не пришла на работу, и при всех ее почти мистических способностях она была не в состоянии напомнить директору об этом. Но Силан не был бы Силаном, если бы, как пошутил однажды теоретик Гелиани:
"Не быть Силану бы Силаном,
Коль уродился б великаном",
...если бы он терял способность искать и находить решения в любых ситуациях. Постояв минуту у стеклянной дверцы с заветной скрипкой, Силан вспомнил, что он еще в белом халате. Четверть часа назад он надел его машинально, как всегда перед посещением помещений реактора. Но теперь не стал снимать его, остаться в спецодежде было сознательным решением, показывающим, что Силан Давидович действует... Он вернулся в свое лилипутское высокое кресло, вызвал на работу Светика (для нее вызов в субботу не был неожиданностью), и велел ей позвонить Егору и пригласить его сюда, "если у того есть время".
Доминантой своего поведения он выбрал следующее:
1. Аварии не было и не могло быть - просто техническая неисправность.
2. В тайне провести радиационную разведку в городе и окрестностях (особенно на даче Синюгина - Силан помнил необычный зеленый дождь).
3. Если заражение есть - скрыть участки любыми способами.
Егор вошел в кабинет Силана, как победитель:
- Ну, что? Я предупреждал..Хорошо еще, что мои ребята здорово сработали ..
- Ну что ж, поздравляю! Награду получишь или чин? Что предпочитаешь? Только твои ребята чуть аварию не сотворили.
- Это твои, твой Романов...
- Какой Романов?
- Начальник ночной смены, который вместо дежурства оказался вне города, совершил ДТП, удрал от милиции и затем появился на площадке в нетрезвом виде. Мои люди видели его в здании резервного пульта... Есть предположение, что именно он вызвал аварию. Возможно, был в сговоре с террористами.
- Что за чушь! Все утверждают, что сигнал аварии раздался в момент вторжения твоих людей на пульт для задержания террористов. Значит, вместо предотвращения теракта ваше вмешательство вызвало его... Почему твои "герои " не взяли террористов до того, как они ворвались на пульт?
- Ну, Силан, стратегия в этом и заключалась - схватить на месте преступления. Твоя забота - работа института и установки, а обезвреживание террористов и экстремистов - это, извини, моя. Твои сотрудники устроили аварию и вызвали заражение местности, а не "мои террористы".
-Кстати, Егор, чего ты распетушился? Аварии ведь не было! И где ты видел радиоактивность?
- Как это не было? Сирена выла, радиация на пульте была...
Силан деланно рассмеялся :
- На пульте были только сигналы, показывающие наличие небольших альфа-активных частиц на фильтрах выброса. Таких крошечных, что их и в микроскоп не увидишь. А твои храбрые солдаты разбежались как клопы от одного вида банки с дустом.
- Не трогай меня, Силан! Хоть теперь и демократия, но ФСБ делает ту же работу, что и до августовского переворота. И ты не президент, и даже не академик...
- И ты, Егор, не забывайся! В общем, так: твоя забота - разрабатывать и дальше планы операции задержания террористов, а моя - управлять работой института и установки, и знать, была авария или нет. Вот так. А ее-то и не было, понял? Не б ы л о! Было небольшое превышение мощности, вызванное технической неисправностью.
- Но Романова надо арестовать, я на этом настаиваю!
Егор берет трубку. По выражению его лица нетрудно догадаться, что известие вызывает у него сначала огорчение, а затем удовлетворение. "Неужели у них есть дозиметристы и обнаружили выпадения?" - встревожился Силан. Трубку Егор кладет, уже откровенно торжествуя:
- Вот так, товарищ академик, сыщики все-таки не лыком шиты: Романов исчез, сбежал, его нигде не найдут. Любовница его, с которой он накануне был на своей даче, тоже слиняла. Так что я прав. Придется сообщить наверх об аварии, хотя это Ваша обязанность, товарищ директор.
- Это уже шантаж, Егор... Давай условимся : оставь это мне, я сообщу сам, если радиацию найдут в городе.
- А ты, Силан, не мешай мне искать виновника..
- Ищи, ищейка. Найдешь ли?
- Мы арестуем его жену, она в отчаянии от измены мужа, а тут еще дочка заболела, чуть ли не умирает. И любовницу заодно. Расколются.... Скажут все, что знают.
- И что не знают, - добавил Силан Давидович. Он вдруг вскочил на сиденье своего кресла и, глядя презрительно и гневно на Егора сверху вниз (хотя тот тоже встал от неожиданности), прокричал:
- Не смей трогать женщин! Не смей, ты, оловянная пародия на железного Феликса!
Егор, шокированный неожиданной и быстрой метаморфозой директора, быстро вышел из кабинета в приемную и дальше вниз по лестнице. Светик проводила Егора словами то ли утешения, то ли издевки:
- При чем здесь Дзержинский? Тот был высокий и худой и умер от чахотки.
Егор Кузьмич, выходя из административного корпуса института, красный от унижения и гнева, произнес, ни к кому не обращаясь: "Ну, ты теперь попляшешь, карлик!". Шедший навстречу редактор институтской многотиражки, услышав это, раздумал идти к директору.
Небольшое подразделение дозиметристов установки моталось всю субботу по городу, сообщая по телефону результаты измерения активности в каждой контрольной точке (эти точки были определены в инструкции по действиям персонала при аварии). На дачу Синюгина Силан Давидович поехал лично в сопровождении лишь одного дозиметриста, чтобы не вызывать подозрений. В последний момент напросился и Задрюченко. Помимо главной задачи - радиационной разведки, Силану хотелось еще раз пообщаться с соблазнительной Аннушкой - пригодится на будущее. Он не был бы Силаном Давидовичем, директором большого института и членом-корреспондентом РАН (не РАЕН, "какой-то клуб любителей громких титулов", - любил он говорить в подобающих случаях), если бы надолго раскисал при обстоятельствах, подобных сложившимся с утра этой субботы. Основание для посещения дачи было - Силан знал, что хозяин усадьбы еще утром говорил о какой-то срочной деловой поездке, и просил гостей не стесняясь пользоваться дачей в его отсутствие ("если у вас там в институте все образуется" - добавил Синюгин). По прибытию на дачу Силана Давидовича ждало неприятное известие: горничная сообщила, что Аннушка плохо себя чувствует, у нее сильный насморк, горло болит, кажется, сильная простуда. И поэтому она не выйдет к гостям. Пока дозиметрист бродил с прибором-"кочергой" по аллеям, объясняя любопытной прислуге, что это - современный прибор для экспрессного ("то есть, быстрого") анализа состава почвы, Силан для вида сыграл партию в биллиард с Задрюченко. Тот был очень рассеян и зачастую лупил кием мимо шара. "Смотри, не порви сукно", - предупреждал его Силан. Задрюченко быстро проиграл партию, и тут же, торопясь, присоединился к дозиметристу. "Нервный у меня главный инженер, надо подумать о замене", - сделал вывод Силан.
Дозиметрист не нашел следов радиационной активности. " На уровне радиации от Чернобыля, как везде". Радость Задрюченко от такого результата выразилась в потирании рук и неким подобием улыбки. Силан только с сожалением посмотрел на окна комнаты Анны и отказался от предложенного поваром обеда, чем очень расстроил дозиметриста, исходившего слюной при виде редкой для него сервировки стола и обилия вкусной еды. "Спасибо, мы пообедаем в городе - там у меня назначен обед с гостем из академии", - объяснил Силан. Уже в машине он пригласил недовольного дозиметриста на обед в ресторан "Алые паруса", самый шикарный в городе. "Если, - добавил Силан, - город окажется таким же чистым, как усадьба Синюгина. Никакого гостя я сегодня не принимаю".
К середине дня тучи над городом и над Силаном развеялись, нигде не было найдено следов радиации выше установленной нормы. Силан сообщил об этом мэру. Судя по его спокойной реакции, Егор не успел еще накляузничать про "аварию у Силана". Затем попросил Светика заказать "Алисе (хозяйке ресторана"Алые паруса") праздничный обед на 15, нет, 20 персон". Алиса Петрова была любовницей Силана в то время, когда он был еще научным сотрудником и референтом прежнего директора и жил бобылем после развода с первой стареющей женой. Алиса (на самом деле, по паспорту - Акулина) Петрова заведовала спецпрачечной института, а Силана привлекла выдающимся бюстом. Могучий карлик просто задыхался среди этих необъятных сладких холмов. С наступлением крутых и нахальных реформ 90-х Силан помог Алисе-Акулине (к тому времени она прогнала своего второго мужа-алкоголика и взяла девичью фамилию Матросова) приобрести здание кондитерского кафе "Четыре кварка", принадлежащее институту и находящееся в самом центре города. Алиса Матросова за несколько лет превратила маленькое кафе в большой ресторан, оформленный по совету уже директора Силана в стиле морской романтики.
"Приглашать ли Егора? Конечно, нет. Он расценит это как лицемерную акцию. Но мэра пригласить обязательно - Егор в любой момент может, или уже сделал, превратно доложить ему о состоянии дел. Его ищейки, конечно, будут в курсе. Неважно."
Во время обеда Алиса шепнула на ухо Силану, что ему звонят по стацонарному. Это был Егор:
- Пир во время чумы? Дезинформация законной власти! Посмешищем города будешь, член...корреспондент!
Силан уже выпил к тому времени, совсем рядом стояла Алиса, обжигая его жаром своей все еще выдающейся груди, и поэтому благодушно отнесся к выпаду противника:
- Егор, ты не прав! Никакой радиации в городе нет, город чист, чекист! Приглашаю присоединиться к нам.
- Железные Феликсы не пьют! И Егор бросил трубку...
Всю субботу Тенгиз посвятил поискам Сергея. На экстренных совещаниях по поводу событий утра 25 мая никто не упоминал о присутствии Романова на пульте установки, где он должен был быть согласно словам Людмилы. Будучи коммуникабельным и веселым человеком, Тенгиз знал чуть ли не половину людей в городе, имел сотню хороших знакомых и с десяток друзей, и был уверен, что многое ему удастся узнать самому.
Знакомый лейтенант, бывший постовой патрульной службы, которому Тенгиз давал уроки математики перед экзаменами в Высшую школу ГИБДД, разузнал для Тенгиза у своих коллег, что Романов С.П., владелец "Волги" синего цвета с номером С 146 НЕ, грубо нарушил сразу несколько правил дорожного движения в ночь на 25 мая, и скрылся. Один из партнеров Тенгиза по теннису, следователь городской прокуратуры, сообщил по секрету, что к сожалению, Сергей Романов подозревается в участии в ДТП со смертельным исходом . "Кого? - испугался Тенгиз. "Что кого?" "Со смертельным исходом кого?". "Конечно, не твоего дружка -тогда бы его не подозревали, а сообщили бы вдове". "Ну, не шути так мрачно. В милиции сказали, что такого человека они не задерживали ни ночью, ни днем". "Правильно сказали - он смылся и объявлен в розыске".
Выходило так, что Сергей, скорее всего, скрывается от карательных органов. Значит, он жив и здоров. Но как он вляпался в это? Успел ли он на установку до аварии? И где он теперь?
Одним из тех, к кому обратился Тенгиз с вопросом о Сергее, был, как это ни странно для атеиста Тенгиза, батюшка Мефодий. Тот был если не другом, то частым и интересным для Тенгиза собеседником. В так называемом "наукограде", гуляй ты весь вечер по улицам города и исходи десять раз вдоль и поперек излюбленную горожанами благоустроенную часть берега озера Мутного, едва ли встретишь человека, в котором без труда узнаешь труженика науки. И совсем уж мало осталось людей, с которыми Тенгиз мог бы на равных обсуждать научные проблемы. А отец Мефодий звался раньше Мишей Святохваловым, окончил МГУ в один год с Тенгизом, но лет через десять ушел из науки в "служители господни". Он не стал ортодоксальным христианином, отстаивающим нелепую притчу о первородном грехе, о вознесении Христа и прочие, противоречащие здравому смыслу и законам науки артефакты, на которых покоится сытая жизнь отцов православной церкви. Естественно, свои истинные убеждения он открывал только Тенгизу. Их обоих занимали вопросы философии жизни, веры и науки. Наиболее частым предметом дискуссии между ними был придуманный Мефодием, как сейчас модно называть, "проект" новой религии, в основе которой лежит признание существования высшего разума, полностью совместимое с современной теорией законов материального мира. Тенгиз рассчитывал, что Сергей мог бы скрыться в церкви. Сам он однажды использовал этот прием, чтобы избежать встречи с одной назойливой медсестрой, с которой завел шашни в районной больнице. Миша-Мефодий заверил, что в церкви никто сейчас не скрывается. Зато он предупредил Тенгиза о случайно подслушанном им разговоре между Задрюченко и Силаном Давидовичем. Те говорили о какой-то роли Романова в событиях утра 25 мая. Это было важной новостью и прямым подтверждением того, что Сергей все-таки прибыл на установку ранним утром 25 мая.
Самую важную новость Тенгиз узнал уже поздно вечером, встретив одну из своих бывших случайных знакомых, которая служила в охране института. Сейчас она, в обычной юбочке и блузке, в туфлях на высоких каблуках, стояла на обочине и голосовала. Ей нужно было в "Зеленый атом". "Наверное, к очередному ё..." - подумал Тенгиз. По дороге Тенгиз, тоном заправского бомбилы, спросил: "Чем расплачиваться-то будешь?". Женщина хихикнула: "Как скажешь". Тенгиз погладил ее голую коленку, почувствовал ответное движение. Затем неожиданно для пассажирки убрал руку и немного помолчав, сказал:
- Не этим... извини, меня ждут на даче... Ты ведь продолжаешь служить в охране?
- Ну и что из этого? - обиженно отреагировала охранница.
- А из этого следует, что ты знаешь, что сегодня случилось в институте, так?
- Ты и сам небось знаешь - большой ведь ученый. Это мне после того девки рассказали, я не знала...
- А что тебе сегодня девки, которые ночью дежурили, рассказали?
- Послушай, дорогой, ты не шпион случайно? Мы присягу давали...
- Вы много чего давали...
Тенгиз остановил машину. До кооператива оставалось еще километров десять.
- Ты, что, высадить меня хочешь!?
- Высажу, а может быть даже ...- неожиданно Тенгиз выхватил из кармана пиджака пистолет, - пристрелю!
И Тенгиз приставил дуло к высокой оголенной наполовину груди охранницы.
- Точно шпион! - взвизгнула та.
- Мне нужно знать только одно: не арестовали ли ваши службы кого-нибудь из персонала реактора?
- Сейчас вспомню...Скажу...
Вдруг охранница резко приподнялась и, отработанным приемом вывернув руку Тенгиза, завладела пистолетом.
- Теперь ты мне говори, - приказала она ошарашенному Тенгизу. - Где находится твой друг Романов? Его-то мы и арестуем. Вот я и ответила на твой вопрос. Теперь отвечай ты - где он скрывается?
Тенгиз, через несколько секунд придя в себя от неожиданности, рассмеялся:
- Ну, прямо боевик какой-то! Брось пистолет-то, это пугач. Можешь достать из-под юбки свой, но ты все равно ничего не узнаешь - мне самому хотелось бы это знать.
- Я тебе не Мурка, под юбкой у меня сам знаешь что, - охраннница тоже улыбалась. - А зовут меня Ксения, Ксюша - забыл, наверное?
После разрядки напряжения Ксюша разоткровенничалась:
- Я теперь адъютант Егора Кузьмича, знаешь такого? Он считает, что Романов, Сергей Павлович, кажется? сознательно хотел устроить аварию. И меня включили в группу поиска.
- Не было аварии, потому что Сергей, по моим расчетам, ее предупредил. Вот кто ее пытался устроить - это для меня загадка. И загадка, кстати, и для вашего Егора. А ты, значит, не случайно подсела в мою машину?
- Ей богу случайно! Никто не подозревал, что ты тоже ищешь своего друга. Я просто решила использовать неожиданный шанс.
Ксения оказалась не такой дурехой, как считал Тенгиз.
- Надеюсь, Ксюша, ты будешь молчать про нашу "милую" встречу?
- Могила. Если я первая обнаружу следы твоего друга-"диверсанта", то попробую сообщить тебе раньше, чем Егору. Доволен теперь своей бывшей Ксюшей?
- Настолько, что повез бы тебя сейчас к себе на дачу, но у тебя же другой адрес?
- И тебя уже заждалась зазнобушка...
Как провел эту ночь Тенгиз, пусть останется тайной для читателя...
Сергею отвели комнату на втором этаже. Окна всегда были закрыты роль-ставнями снаружи, а управление ими заблокировано. Внизу, у лестницы, всегда сидел кто-нибудь из "французской банды", как про себя окрестил Сергей своих надзирателей. В остальном ему было предоставлено, по понятиям тюремщиков, сносное времяпровождение: в комнате был телевизор, DVD - проигрыватель с большим количеством дисков, и книжная полка с несколькими десятками книг. Еду, по всей вероятности заказанную в городском ресторане, приносили в комнату. Приходившие не разговаривали, да и Сергею не хотелось задавать вопросов, зная, что ответов не будет. Единственно в первый день сразу утром Сергей попробовал настоять на разговоре по телефону с женой ("и Людмилой" - надеялся также он), но ему отказали. Обещали позвонить сами, и успокоить жену. Зная супругу, Сергей понимал, что этого им не удастся. И ему оставались переживания от вины перед семьей и любимой, которые страдают от неизвестности. И мысли о вышедшем из-под контроля реакторе, и попытки сопоставить все, что произошло с ним и с реактором, и понять реальную причину своего заточения.
В объяснения Паука он не верил - не такой это человек, чтобы заботиться об имидже персонала установки. Он в глаза людям смотреть не может, мизантроп. Если же авария действительно произошла (как бы я хотел это знать, что это не так!), то он, возможно, поймал меня, как случайно залетевшую муху, в свои паучьи сети, чтобы в нужный момент предъявить свою жертву как виновника аварии той же ФСБ. Это - возможный вариант. Но есть неувязка: почему те двое сразу схватили меня? Паук ведь не мог знать о моем нахождении на площадке? Версия отпадает.
До конца дня первого Сергей не заметил каких-либо признаков произошедшей аварии: караулившие его не нервничали, громко не разговаривали между собой, с улицы доносились только вполне обычные шумы, которые в субботний день в городе почти не слышны. Вечером Сергей даже включил телевизор - вдруг что-то сообщат о "незначительном инциденте на ядерном объекте"; это будет означать, что авария случилась, и не шуточная. Ничего подобного вылизанные и сладкоголосые дикторские пары не произнесли.
Вечером, перед тем, как лечь в кровать, Сергей решил закрыть дверь комнаты на замок или защелку. "Черт его знает, что у них на уме. По крайней мере, услышу шум". Но ни того, ни другого не оказалось - видать, охранники были опытные. Несмотря на бессонную предыдущую ночь, уснуть Сергей долго не мог, продолжая решать головоломку . Все-таки, главное здесь понять, что общего у Паука и команды Пьера? Строя разные догадки на эту тему, он наконец заснул. ...
Статья I.
Статья II. Любые стены треснут как скорлупка,
Статья III. Когда в тюрьму проникнет юбка.
Статья IV.
Статья V.
ГЛАВА VПобег
Начало воскресного дня 26 мая для участников описываемых драматических событий было окрашено разными красками.
В тревожном ожидании Татьяна Романова сидела в палате интенсивной терапии около дочки, дыханию которой помогала аппаратура. Отсутствие мужа, каким-то образом попавшего в милицию, добавляло черной краски в туман ее сознания. В палату вошла Людмила, врач из столицы, знакомая Тенгиза. Он сумел вызвать ее, "крупного специалиста как раз по болезни дочки" - так сказал Тенгиз. Людмила в эту ночь поспала пару часов за два дня - по объективным данным, состояние девочки стабилизировалось. Людмила осторожно прикоснулась к плечу Татьяны, та оглянулась и положила свою ладонь на руку врача. Это прикосновение вызвало у Людмилы клубок сложных чувств: и жалость к матери больной девочки, которую она может потерять (вероятность летального исхода еще нельзя было исключить), и угрызения совести любовницы, и ревность к сопернице, и боязнь потери любимого человека.... Людмила непроизвольно сняла свою руку.
- Всё идет нормально, завтра снимем аппарат, - борясь с возникшей сухостью в горле, она не сразу ответила на немой вопрос Татьяны.
Сергей Романов, о котором беспокоились обе эти женщины, провел эту ночь как заложник Пьера, и теперь был в состоянии человека, стоящего на узком каменном карнизе между отвесной скалой и водопадом и решающего - прыгать ли ему в водопад с малой надеждой не разбиться и не утонуть, или же стоять на карнизе, ожидая чьей-то случайной помощи или смерти от жажды и усталости. ...Ему удалось заснуть, от усталости. Во сне он находился в тесном, очень холодном помещении, без окон и дверей. Никакой мебели, только на полу несколько ящиков-приборов, из которых исходило слабое зеленое свечение. Да в углу на полу стояла статуя Давида, опутанная паутиной. Сергей подошел, чтобы смахнуть паутину, но рука прилипла к мрамору. Сергей попытался отдернуть руку, и Давид упал на пол, деформируясь как Атланты на заставках канала "Культура", и наконец превратился в крупного то ли паука, то ли таракана. Таракан-паук подполз к ногам Сергея....Ему хотелось закричать от омерзения и страха, но звука своего голоса он не слышал. Гигантское насекомое прикоснулось к ноге Сергея, он почувствовал обжигающий холод, намного сильнее, чем воздух в комнате, и инстинктивно отбросил ногой мерзкую тварь. В тот же момент стены комнаты рухнули, и за ними в пустом пространстве засветились какие-то крупные буквы ...и цифры....Сергей как будто знал, что эту надпись надо запомнить....
"Выходит так, что Сергей скрывается сразу от трех карательных органов. Как он умудрился насолить всем сразу? За каких-нибудь пару часов или меньше. Какие аргументы у ФСБ против него? И где он теперь?"
С этими вопросами Тенгиз проснулся в воскресное утро, на своей даче, где еще ощущалось недавнее присутствие женщины. Ночевал он на даче первый раз за эту весну - накануне днем он привез Людмилу в больницу и отдал ей ключи от своей квартиры: "Боюсь, что Вам придется остаться не на один день. А я буду спать на даче". Людмила пыталась протестовать: "На даче, вероятно, еще холодно по ночам (тут она слегка покраснела - ведь она провела последнюю ночь именно на даче Тенгиза). Неужели у вас дома не найдется какого-нибудь дивана или раскладушки? Если нет, я могла бы купить. Неудобно выгонять человека из его собственной квартиры". Тенгиз про себя подумал: "А ты не понимаешь, удобно ли молодому горячему мужику спать в одной квартире с молодой, привлекательной женщиной, когда она - любимая его лучшего друга? Ты подумала, как долго я буду ждать сна на старом диване в кухне?". Людмиле же он соврал: "Я уже спал там в мае - ничего, под одеялом тепло". Щеки Людмилы опять слегка порозовели, и она взяла ключи. Для Тенгиза это воскресное утро не имело цветов, оно было черно-белым титульным листом будущей драмы, в которой он окажется главным героем, о чем он, естественно, не догадывался.
Паук Задрюченко, главный инженер ЛЯР-2, в эту ночь долго не спал. Будучи наиболее осведомленным о деталях случившегося накануне в 4 часа 44 минуты, он пытался понять, действительно ли выброса не было, или дозиметрическая разведка силами сотрудников установки недостаточно оснащена приборным парком. Никто, кроме его жены, не знал, что положительный или отрицательный результат напрямую повлияет на судьбу его двух детей, страдающих сложной генетической болезнью... Проснулся Рудольф Ефимович с мыслью о безусловном отсутствии выброса, и утро 26мая было для него менее серым, чем обычно для мизантропа, и даже было слегка окрашено розовым рассветом. Заглянув в спальню мальчиков, Рудольф улыбнулся.....
Силан Давидович тоже с утра был в радужном настроении. Заснул он накануне, после тревожного дня, сразу, не имея причин для терзаний. Радиоактивности в городе не нашли, значит, можно избежать докладов наверх. Во сне Силан Давидович оказался на парусном корабле (отражение его детских мечтаний), юнгой. Море штормило, паруса рвало, и ветер гнал корабль на рифы. Рулевой растерялся и бросил штурвал. Юнга-Силан взял штурвал в свои руки, и повел корабль смело на рифы. "Куда ты, сопляк? - кричит ему боцман.- Разобьешь корабль!" Но у корабля вдруг вырастают крылья, и юнга-пилот сажает корабль, нет, уже не корабль, а самолет на широкую полосу современного аэропорта. Пассажиры аплодируют командиру-Силану, а самая грудастая стюардесса по имени Алиса оказывается с ним один на один в восточном будуаре. Ее горячее обнаженное тело возбуждает Силана... и он просыпается в своей широкой постели рядом с молодой женой, которая лукаво спрашивает: "С кем это ты во сне?". Ее маленьких пальчиков недостаточно, чтобы обхватить ствол могучего дуба, поднявшегося Эверестом под одеялом...Заботы о мнимой или реальной аварии возвратятся потом.
Удовлетворенная жена осталась понежиться в постели, а Силан взял трубку телефона:
- Доброе утро, господин мэр.
Господин мэр еще спал:
- А-а....Сейчас только полшестого. Что, плохие новости?
- Точнее, 5 часов 44 минуты... Значит, прошло 25 часов, т.е. более суток.
- И что из этого следует?
- А следует то, что предельный срок официального извещения федеральных властей и Ростехнадзора об аварии любого уровня на ядерной установке - одни сутки - истек. Мы о событии не сообщали, оттуда сигналов не было. Значит, и ядерной аварии не было.
- А Вы, господин директор, уверены, что не было неофициальных извещений? От зеленых, например, или других "несогласных"?
- Честно говоря, сомнения у меня есть относительно ФСБ.
- Что такое?
- Скажу при встрече, понимаете?
- Хорошо. Когда?
- По возвращению из аэропорта - еду встречать своего друга, выдающегося немецкого физика Гейгера.
- Он разве еще жив? Сколько же ему лет? (Мэр имел физико-математическое образование и о счетчиках Гейгера еще помнил) .
Когда Сергей проснулся, одеяло было откинуто с ног, и в комнате было прохладно. Сон оставил в памяти только постепенно проходящее чувство страха, а светящуюся надпись с цифрами Сергей вспомнить не мог..... только одну букву, почему-то греческого алфавита - первую букву "альфа"...и одно слово, висящее в пустоте - "КАМЕРА Љ"....
"Альфа, альфа... Да, конечно - это часть надписи, которая была на табло резервного пульта: "Повышенная альфа радиация .....в камере...". Паук с "французами" - все они напряглись, когда он упомянул об этом табло. ... Кстати, какая камера? Их много... Что с ней может быть связано? Надо начать танцевать от этой точки - другого у меня в кармане нет. Надо вспомнить номер камеры, надо... Кажется, именно к ней есть общий интерес Паука и Пьера. И почему те двое охраняли резервный пульт?"
В этот момент пришел "официант" с завтраком на подносе. Это был тот "француз", который первым набросился на Сергея в резервной.
"Эх, врубить бы тебе хорошенько, как Кутузов Наполеону" - вслух сказал Сергей. По реакции человека было понятно, что тот понял только слово Наполеон.
" Действительно, француз", - решил Сергей.
- Здесь есть альфа изотоп? - спросил он официанта, показывая на яичницу. Что его заставило произнести это, Сергей никак не мог потом объяснить - было какое-то наитие, подсознательный толчок. Француз вздрогнул, и уставился на Сергея:
- Non, ce nest pas lа. (Нет, этого здесь нет) И покачал головой.
- А жаль! Мерси боку!
Француз удалился, явно озадаченный.
Теперь картина представлялась более понятной: Было официально известно, что французская группа делает опыты с каким-то альфа активным изотопом то ли облучает его, то ли получает. Но место их работы на пучке, в экспериментальном зале. А похоже, что это происходит в другом месте и, вероятно, нелегально. И Сергею не следовало знать это. А потому и держат его здесь, а вовсе не как "диверсанта".
После этого открытия Сергей с аппетитом съел завтрак (впервые за два дня), и стал обдумывать свой предстоящий разговор с Пьером - он был уверен, что тот вскоре появится.
Пьер явился около полудня. Он был сосредоточен, и не шутил, как обычно. Разговор начал первым:
- Я хочу поговорить с вами откровенно, Сергей. Как вы думаете, почему вас здесь держат? Мне кажется, что вы не верите Пауку?
- Да, я не верю ему.
- Но авария действительно произошла. Сегодня, около часа назад, обнаружено выпадение радиоактивности на некоторой территории вне города. Пока не определено, какая радиоактивность, и насколько это серьезно. А вы ведь все-таки вмешивались в режим работы установки, находясь на резервном пульте - это могут подтвердить наши люди.
- Они не будут это подтверждать.
- Почему?
- Потому что они находились там вопреки действующим инструкциям.
- Это небольшой грех, их за это не накажут.
- Но накажут Вас, Пьер.
- Как это надо понимать?
- А так: я расскажу о Ваших опытах с альфа изотопом. И о том, что найденная радиоактивность - результат вашей деятельности.
- Это для меня не новость: я знал, что Вы догадаетесь, в конце концов. Вы - умный человек, Сергей. И знаете также, что вы - единственный свидетель, а потому мы будем держать вас под домашним арестом и далее. Освободить вас - значит понести очень большой убыток.
Сергей помолчал. Молчал и Пьер. Он первым нарушил молчание:
- Я готов извиниться за неудобства, которые Вы безусловно испытываете. Может быть, у вас будут какие-либо просьбы, которые мы сочтем возможными удовлетворить? Только не просите о свидании или телефонном звонке жене или другу - это исключено.
И тут инстинкт снова подсказал Сергею неожиданный ход:
- Пьер, я ценю вашу откровенность. Комплимент за комплимент: вы тоже умны, черт возьми, и не пытаетесь купить меня, чувствуя, что это бесполезно. Это так. Я готов отсидеть в этой тюрьме (здесь Пьер сделал протестующий жест), да, с хорошим питанием и без каторжных работ, но в тюрьме, неделю или две, пока вы, уверен, не ликвидируете следы вашей ... э .. научной работы (Пьер кивнул). Но я просил бы некоторой компенсации "за неудобства" . Сергей замялся, разыгрывая застенчивость.
- Говорите, Сергей, я слушаю.
- Э... вы, Пьер - почти француз. Вы должны понимать, что без женщины...
Пьер вздохнул свободно - такой поворот ему был по душе:
- "...Жить нельзя на свете, нет", так? Не смущайтесь, друг - сегодня же вечером одна прелестная девушка вас навестит, о кей? Только ночь вы проведете один.
- Тогда лучше .... пораньше.
- О! Да я вижу заключение вам на пользу! Хорошо. Ждите мадемуазель-красотку к обеду! И бутылка вина французского за мной!
Пьер покинул комнату довольный, насвистывая куплеты Бони из "Королевы чардаша".
А у Сергея сердце бешено колотилось от того, что он задумал - это была авантюра, как говорится, на грани фола...
Обед был подан в то же время как всегда, но был на две персоны и более изысканным. На столе появилась также обещанная Пьером бутылка сухого Шардонэ. Сергей нервничал - оттого, что неловко чувствовал себя перед этим странным свиданием, хотя и не собирался изменять своим близким женщинам, и оттого, что боялся коварства Пьера: тот мог подослать преданную ему женщину, и план Сергея принес бы только вред.
Дверь распахнул один из охранявших и со скабрезной улыбкой прохрипел: "К вам мадам". В комнату неспешно, но развязно вошла очень молодая женщина, по внешнему виду - скорее девушка, миловидная, но сильно накрашенная. Посмотрев на Сергея, она резко остановилась, и чисто по-женски, прижав руки к груди и невольно сделав полшага назад, воскликнула "Ой!". Охранник подтолкнул ее в комнату и закрыл дверь.
- Ой, это Вы?! - повторила куртизанка, явно смущенная.
- Вы меня знаете? - удивился Сергей. - Мы, кажется, никогда не встречались - я не привык общаться с ... такими...
Он смолк, не желая обидеть пришедшую. Та на мгновение отвернулась, ничего не сказав.
- Ну, уж если вы меня знаете, назовите мое имя.
- Вас зовут Сергей Павлович, живете Вы в таунхаусе на улице имени Виталия Гинзбурга. Верно?
- Положим, так...
- А раньше вы с женой жили на Сахарова в доме 29 квартира 17 . А я жила напротив.
Тут девушка зарделась, что было заметно даже сквозь макияж.
Сергей внимательнее вгляделся в ее лицо и узнал прежнюю соседскую девчонку Любашу. Ей было, наверное, лет 12, когда семья Сергея (жена Татьяна, беременная Верочкой, и двухлетний Димка) переехала с той однокомнатной квартиры в таунхаус - награда института за пуск ЛЯР-2.
- Ты - Любаша Воскресенская?
- Я... Не похожа?
- Ну, я просто забыл, честно говоря, мало обращал внимания на маленьких девчонок. Значит, ты - Люба.... Ну, садись, Люба, пообедаем. Обед сегодня праздничный.
Глаза куртизанки заискрились радостью. Сергей налил вина ей и себе. Молча выпили по бокалу, Сергей попробовал салат, попросил Любу не церемониться. Налил еще, девушка не отказывалась.
- Вы, Сергей Павлович, сказали, что не имеет дела с такими...как я... а сами меня пригласили.
- Люба, во-первых, не я тебя пригласил, а Пьер, а во-вторых, об этом поговорим позднее.
Сергей подошел к двери и открыл ее - никто не подслушивал. Он заткнул дверную скважину скомканным носовым платком.
- Не хотите, чтобы подсматривали? - лукаво съязвила Люба.
Сергей промолчал. Обед подходил к концу, бутылка французского почти опустела. Люба слегка опьянела.
- Вы, Сергей Павлович, на девчонку Любашу, меня на самом деле тогда так звали, не обращали внимания, а ведь я, я тогда всё засматривалась на вас, завидовала жене вашей. Вы казались таким ... сильным, мужественным. Наверное, это была моя первая любовь...
- Девочкам часто нравятся взрослые мужчины, это известно.
- И вот сейчас, после стольких лет, я с Вами пью вино, и ....
- И больше ничего, Люба. У меня только одна просьба к тебе.
- Значит, мы ...трахаться не будем?
- Сколько раз, Люба, ты ходила в этот дом?
- Какое это имеет значение?
- Для меня никакого. А вот для тебя...
- Они хорошо платят.
- Они - подлые люди, Люба. - Сергей понизил голос до шепота. - Преступники. Ты думаешь, я по доброй воле здесь? Я - пленник, самый настоящий.
- Как? Вы не можете выйти отсюда?
- Смогу, если ты мне поможешь, Люба.
- Зовите меня Любаша - так лучше.
- Хорошо, Любаша. Тогда зови меня Сергей. Так вот, Любаша, у меня к тебе просьба - помоги мне отсюда выбраться.
- Только скажите - как, и я все сделаю.
- Слушай и запоминай, Любаша. Позвони по номеру... У тебя есть мобильник?
- Конечно, Сергей Пав... конечно есть, Сергей, но они его у меня отобрали ... на время... этого....
- Ладно, это не важно - сейчас запоминай телефон моего друга Тенгиза.
При упоминания имени Тенгиза девушка отвела взгляд в сторону, но Сергей этого не заметил.
- Только не храни его в памяти мобильника - держи в голове. Слушай....
Сергей продиктовал номер и хотел повторить его несколько раз, но Люба сказала, что запомнила с первого раза:
- У меня хорошая память. Не бойся, Сергей, ни за что не забуду.
- Хорошо. Скажешь ему, где я, и назовешь три слова: "Альфа, французы, паук". Скажешь только ему - больше никому, поняла?
- А вашей... твоей жене?
- Не надо, Люба, лучше не надо. Тенгиз сообразит, как меня выручить.
- Я обязательно все сделаю, как ты сказал. Я все запомнила. Ну, я ухожу? Только...
Сергей было испугался - не намекает ли опять девушка на постель, но Любаша имела ввиду другое:
- Мы ведь должны были провести время в постели, так? А я выгляжу (она посмотрела на себя в зеркале) как будто только что пришла на свидание - вся накрашенная, волосы причесаны. Где у тебя умывальник?
Умывальник был за низкой перегородкой в углу. "Да она прямо конспиратор!", - с удовлетворением констатировал Сергей. Люба вышла из-за перегородки совсем другим человеком - лицо юной привлекательной девушки, неловко уложенная, но гармоничная прическа, милая, немного кокетливая улыбка на губах естественного розового цвета. Сергею пришла в голову неуместная, крамольная мысль - если бы Люба вошла в эту комнату в таком естественном виде, ему было бы трудно удержаться.
- До свидания, Любаша.
- До свидания.
Люба вдруг смутилась:
- Сергей, можно я попрошу тебя об одном?
- Проси.
- Поцелуй меня на прощание. По-настоящему...
Сергей сумел оценить этот неожиданно наивный и трогательный жест молодой проститутки - она хотела представить себя хоть на мгновение той 12-летней девчонкой, что была влюблена во взрослого женатого мужчину. Это был действительно "прощальный" поцелуй - прощание с молодостью, невинностью, прощание с первой тайной любовью. Они взглянули друг другу в глаза - у Любаши они были мокрые....
В ночь на понедельник Сергей не стал раздеваться и старался не заснуть - он боялся пропустить момент, когда Тенгиз начнет действия по его освобождению. Он знал характер друга - тот способен на быстрые и неожиданные поступки. И почему-то он верил Любаше. Эта продажная девка имела неожиданно правильные понятия о справедливости. Лежа на нераскрытой постели, Сергей строил умозрительно различные варианты планов Тенгиза. Здесь были и вероломные нападения на коттедж с привлечением отчаянных парней (авантюрный Гелиани частенько попадал в самые подозрительные компании и имел немало таких неординарных "друзей"), и хитроумные легальные проникания в дом с помощью Любаши, и совсем фантастические картины в духе Жюль Верна как высадка на крышу с воздушного шара с последующим разрезанием роль-ставней лазерным лучом. Последнее было уже частью его сна, который все-таки одолел Сергея...
Утро прошло без происшествий. Подходило время ожидаемого завтрака. С улицы вдруг донеслась бравурная мелодия марша духового оркестра. "Официантом" в это утро был один из русских "французов", и Сергей спросил его, откуда эта музыка. К третьему дню плена тюремщики уже привыкли к узнику, и иногда не отказывались, как было сначала, отвечать на его вопросы (разумеется, не связанные с установкой и их деятельностью на резервном пульте). Тот напомнил Сергею, что сегодня, в понедельник, начинается Международная конференция, и маршем приветствуют собирающихся на первое заседание иностранных участников. "Если они решили проводить конференцию, значит, аварии не было? Как же так? Не может быть".
Завтрак был королевский. Наверное, Пьер решил порадовать своего "друга-бабника" в честь открытия Конференции. Но аппетита не было - сказывалось волнение ожидаемых событий. И в тот момент, когда Сергей положил обратно на поднос недоеденный бутерброд с семгой и взял молочник, чтобы добавить в еще горячий кофе сливки, во дворе коттеджа залаяла сторожевая собака. Одновременно Сергей услышал хлопанье дверей авто, и решил, что приехал Пьер. "Может быть, он в этот раз пожелает распить со мной бутылку "Наполеона"? В честь...успешного окончания операции по укрытию следов их преступной деятельности!?" Если так, то это означает освобождение, чего Сергею теперь уже не хотелось - хотелось бы быть участником и свидетелем наказания преступников.
Но это был не Пьер... Внизу послышались громкие голоса, ругань. Наверх кто-то быстро поднялся и запер дверь комнаты Сергея на внешнюю задвижку. Ругань, однако, быстро стихла. По стуку шагов можно было определить, что в гостиную вошли сразу несколько человек. Сергей приложил ухо к полотну двери, и даже громкий и частый стук собственного сердца не помешал ему различить среди говорящих внизу голос Тенгиза. Как это он ухитрился "без боя" войти в этот дом-крепость? Главное - Тенгиз тут, значит, все идет по его плану. Значит, Любаша не подвела.
Прошло долгих пять, может быть, больше, минут. Все это время люди ходили внизу, разговоров не было слышно. Потом вдруг вновь вспыхнула ссора. Кто-то вбежал вверх по лестнице, и не успел Сергей отойти от двери, как был отброшен в сторону... В комнату ворвался один из его охранников с пистолетом в руке. Он, не останавливаясь, подбежал к окну, и открыв запор роль-ставней, распахнул его. Сергей стоял неподвижно, ожидая, что охранник собирается удрать через окно от людей Тенгиза. Однако тот приказал ему: "Прыгай в окно, иначе буду стрелять! Скорее!" Сергей колебался, но выстрел в потолок не оставлял ему шансов. Сергей прыгнул, поглядев вниз в самый последний момент, когда уже нельзя было остановиться ....
Под окном коттеджа лежала груда крупных камней, причем камни были сложены, видимо с умыслом, таким образом, что при падении ноги Сергея оказались на миг в ловушке между их острыми краями, и он по инерции свалился с крутой горы булыжников головой вниз на твердую дорожку из плит. Правая рука, вытянутая вперед, приняла удар на себя. Сергея пронзила резкая боль в руке ниже локтя. Едва он встал, как с обеих сторон появились два человека, с явно не дружелюбными намерениями. Они, по-видимому, прятались за камнями. Один из них был тот самый француз, который надел Сергею наручники у входа в резервный пульт. Злость и жажда мести охватила Сергея. Он, не раздумывая, нанес левой рукой нокаутирующий удар французу в скулу. Тот зашатался, но его напарник схватил Сергея за правую руку, вывернул ее... и Сергей потерял сознание от невыносимой боли...
Когда он очнулся, его покачивало. Сергей лежал на жесткой полке в каком-то тесном помещении. Рядом стоял ... Тенгиз.
- Рука у тебя сломана - кость предплечья. Осторожнее с ней. Приплывем - наложим шину.
Сергей уже понял, что он находится в маленькой каюте моторного катера.
- Тенгиз, дорогой мой! Как же я, то есть ты и я... здесь оказались?
- Время есть у нас (он посмотрел на часы) минут 10-12, так что слушай.
Рассказ Тенгиза о побеге.
"Твоя Любаша (Сергей запротестовал: "Никакая она не моя!"), ну пусть, "не твоя" Любаша оказалась очень сообразительной - с такой осторожностью и даже в маскараде она нашла меня, ну прямо "радистка Кэт", только без младенцев на руках. Передала с таинственным видом твои три слова "альфа, французы, Паук" и рассказала, где тебя содержат как пленника или заложника. Она хорошо описала дом - наверное, не раз бывала там по тому же поводу, что и в прошлый вечер. (Сергей снова выразил недовольство - "не думаю, что ты не понял, для чего я это устроил", и Тенгиз пообещал "больше не шутить, если тебе это не нравится"). Не знаю, правильно ли я расшифровал твой ребус, связано ли это с аварией или нет...".
- Так авария случилась? - Сергей приподнялся в волнении на левой здоровой руке.
"Ты знаешь, до сих пор ничего не ясно. Я сам в раздумье. Но Конференцию начали..."
- Я тоже слышал оркестр сегодня утром.
"Вот так. Значит, чтобы там ни было с французами и с альфа-омегой, решил я, но друга надо вызволять, и срочно. По городу и окрестностям шарят дозиметристы, и это навело меня на мысль. Хотя Паук издал распоряжение о прекращении поисков в пределах города до окончания Конференции, но у меня немало подходящих для этого друзей. Мы организовали две машины. Одну - дозиметрической службы с приборами, все как полагается, только по городу ехали с заклеенными липкой непрозрачной пленкой эмблемами и знаками. Вторая была моя, та, знаешь, старая, которую никак не могу продать. Ее мы кое-как загримировали в милицейскую (все патрули были в это время в противоположном районе города, вокруг здания Центра Научных Форумов). План был такой: будто бы согласно указанию Пьера (он как раз должен был сидеть в это время в президиуме открытия совещания) нужно срочно проверить коттедж на радиоактивность. Мы должны были якобы найти альфа-активность, прежде всего, на тебе. Это представлялось, по моему мнению, логично для французов - раз пленника подозревают в аварии, "надо найти улики". Затем из другой машины выходит "полицейский" и увозит тебя. В случае сопротивления все были готовы к драке. Но все это провалилось бы, если бы не "не твоя" Любаша - молодец, упомянула, что там у берега (а коттедж французов как раз на берегу озера, знаешь, где каменистое мелководье?) у дощатого причала всегда стоит катер. И я послал одного парня, Левчика, ты знаешь его, с ночи залезть в этот катер и без шума подготовить его к пуску, на всякий случай, если нельзя будет удирать на авто... А получилось вот что. Сначала они поартачились, вместе с их псом, пришлось даже успокоить его "жгучим перчиком". Потом вроде успокоились, и дозиметристы начали осмотр нижнего этажа. И тут я заметил, как двое по-тихому вышли на улицу через заднюю дверь. И я послал одного из своих проследить за ними. А когда мы приготовились подняться на второй этаж, третий "француз" быстро помчался наверх, и тут же послышался выстрел. "Опоздали, - подумал я, и в страхе и в яростной злобе влетел в твою комнату ... и увидел только наведенный на меня пистолет. Тебя в комнате не было. К счастью, заметив ворвавшихся в комнату трех дозиметристов (всего нас было шесть человек, их оказалось четверо), "француз" бросил оружие и запросил пощады, по-русски. Я подбежал к окну и увидел отчаливший катер. "Все-таки опоздал", - мелькнула горькая мысль. Катер уходил от берега, а на мелководье, по колено в воде стоял человек и грозился в его сторону, что-то крича по-французски. Другой брел к берегу, мокрый по грудь, спотыкаясь о камни и ругаясь отборным русским матом. Оказывается, эта их операция на случай нападения была заранее продумана, наверное, хитрым Пьером - заставить тебя прыгнуть в окно на камни, там двое "подготавливают" тебя к переносу в катер, и привет горячий! Но Лёвчик показал высший класс! Заметив, как те двое наблюдают внимательно за окном на втором этаже, он тихо завел превосходный японский мотор (его можно запустить на самом малом газу), и когда они закинули тебя бесчувственного на борт катера, дал максимальный газ. Француз остался с раскрытым ртом на причале, а русский, ухватившись за борт, пытался забраться на катер. Лёвчик врезал ему веслом, и дальше объяснять нет смысла".
- А все-таки, что дальше было в доме?
- Очень просто. Мы дали связанным "французам" выпить водочки для успокоения, и предупредили, что при первой возможности им надо улепетывать из этого дома - он "насквозь пропитан радиоактивностью".
- И они поверили?
- Что значит поверили? Мы сказали им правду.
- Как? Вы обнаружили альфа-активность? И где был источник?
В воскресенье, как и было запланировано, Силан Давидович лично встретил в столичном аэропорту дорогого профессора Гюнтера с двумя милыми девушками - его дочерями и благополучно доставил их в Вязну. Шикарный автомобиль через пару часов остановился не у гостиницы, а у открытой, кованого чугуна, калитки коттеджа, который Силан Давидович держал для поселения VIP гостей. Там же был запланирован обед, заказанный у Алисы. Гостей на дорожке к коттеджу встречала она сама с караваем и солью на жостовском подносе и мэр города с символическими ключами от Вязны- наукограда. А за ними, на ступеньках крыльца, ухмыляясь, стоял ... Егор Кузьмич. Силан еле сдержался, чтобы не крикнуть: " А ты что здесь делаешь, старый пес? Не те времена, чтобы за иностранцами шпионить". После непонятной для Гюнтера процедуры поедания маленького кусочка соленого хлеба, прочтения дарственной надписи на немецком языке на громадном деревянном ключе, и представлений (причем Егор был назван "советником по общим вопросам") Силан пригласил гостей в "их дом". К радости Силана, "советник" тут же распрощался. Удивленному немцу Силан объяснил, что у советника много дел по подготовке вечернего "ресепшен" в Центре Научного Форума, где завтра начнется конференция. "Ya, ya " , - кивал головой профессор, а обе дочки бросали частые завистливые взгляды на грудь хозяйки - такого в Германии не встретишь.
За обедом Алиса подошла к Силану и наклонилась к его уху. "Дежавю, - испугался Силан, - пора в отпуск. Сейчас она позовет меня к телефону". Вместо этого пышногрудая сказала: "Вон там тебе письмо" и кивнула на низкий шахматный столик. На заклеенном конверте без марок надпись: "Силану Давидовичу, лично". Силан решил отложить чтение письма до окончания обеда.
Утомленный дальней дорогой и сытным обедом, Гюнтер заявил о желании отдохнуть перед вечерним мероприятием. Алиса пошла показывать спальню Гюнтеру. Девушки же захотели осмотреть город. "Будет организовано", заверил Силан (на немецком). Разумеется, организовывать и быть гидом пришлось незаменимому Светику. Дело облегчалось тем, что одна из мэдхен, Гретхен, неплохо понимала русский. Оставшись один, Силан разорвал конверт. Внутри было два листка бумаги. На первом от руки было написано всего несколько слов: "Егор все-таки прав. Неприятного аппетита!". Знакомый почерк и знакомая грубость. Еще не дочитав второй, печатный документ, Силан уже почувствовал слабость в ногах. Спускающаяся вниз Алиса вдруг перевернулась набок вместе с лестницей. Силан успел опереться на шахматный столик и вместе с ним рухнул на ковер. Сознание вернулось сразу: "Где ...листок?" - Силан, не вставая, искал сползший со стола недочитанный документ.
- Какой листок? Этот, упавший? - спросила Алиса.
"Это я - упавший листок", - мрачно про себя прокомментировал Силан. Алиса хотела вместе с листочком поднять и самого Силана, но он этого не позволил. Как обычно, он сумел быстро преодолеть кризис:
- Вызови шофера.
- Ты не останешься? - с надеждой спросила Алиса.
- Если бы это был любой другой документ...
Силан нежно пожал руку бывшей любовнице и вышел на свежий воздух.
А документом являлась копия акта экспертной комиссии отдела дозиметрии института. Акт содержал "описание методики и результатов анализа розового порошка, собранного на 15-ом километре шоссе "Путь к коммунизму " в 15-17 метрах от дорожного полотна со стороны правого движения от города", сделанного по заказу следовательской группы прокуратуры г. Вязна. Заключительный параграф документа гласил: "..розовый порошок является радиоактивным веществом со слабой гамма-активностью и высокой альфа-активностью - от 1.2 до 2-х миллионов частиц на кв. см в минуту. Период полураспада достаточно длинный, но для идентификации изотопа понадобятся дополнительные исследования. Их стоимость...".
Такое запаздывание "похоронки" его карьеры, как это воспринял поначалу Силан, было вызвано обычной неторопливостью нашего человека, даже в критических ситуациях. Следователи опергруппы начали работать на опасном повороте шоссе "Путь к коммунизму", где ДТП с гибелью человека произошло в ночь на 25 мая, только с середины субботнего дня, не успев пообедать - начальство торопило. Времени до окончания работы прокурорской столовой им едва хватило для того, чтобы сделать два "тонких" вывода: сгоревшая машина была специализированной машиной отдела радиационной безопасности института, а оплавленный кусок свинца, обнаруженный недалеко от машины, похож на остатки контейнера для хранения радиоактивных веществ. После этого следователи ретировались с места преступления - "нехватает еще переоблучиться! Кто-то устраивает аварии, а нам разбираться". У дозиметристов суббота была очень напряженной, к тому же их начальники были приглашены на обед в "Алые паруса". Поэтому они прибыли на Поворот в качестве оплаченных экспертов только поздним утром воскресенья. На месте ДТП они обнаружили слабую гамма-активность. "Это - чепуха. От Чернобыля. Можете работать". Кое-где был рассыпан белорозовый порошок. Его, по просьбе следователей, собрали для детального анализа в лаборатории...
- Ну и шуточки у тебя, Тенгиз, - отреагировал Сергей на известие о радиации на его, Сергея, ботинках. - Как у того боцмана из анекдота, - и отвернулся к стенке, поморщившись от боли в руке.
- Я серьезен, как никогда, Сережа. Весь пол в той, твоей комнате, на втором этаже, выпачкан полонием. Грязи много и внизу, но источник - именно твои ботинки. На них альфа-активности в сотни раз больше, чем где либо. Я в этом убедился, когда Лёвчик вернулся за мной, и дозиметристы смогли тщательно обследовать их.
Тенгиз достал из-под полки положенные в целлофановый пакет ботинки, а Сергей увидел, что он разут. В пакет была вложена записка с датой, временем измерения и величиной загрязнения альфа-активностью: "30 тысяч частиц в минуту на квадратный сантиметр. Предположительно, полоний- 208".
- А чему ты удивляешься? Ты же сам передал через Любашу слово "альфа". Или ты намекал на спецподразделение Егора?
- Тенгиз, все очень непонятно для меня. "Альфа" возникла потому, что я подозревал банду Пьера в незаконном производстве какого-то альфа активного препарата на нашей установке, но у нас кажется, нельзя синтезировать полоний? Ты лучше меня это должен знать.
- В принципе у нас можно синтезировать полоний-210 - короткоживущий изотоп, которым, помнишь, в свое время наши агенты отравили своего же Литвиненко в Англии. А полоний-208 получать можно только на ускорителях. На нашей установке он нигде не используется. Правда, есть хорошие возможности для синтеза плутония-238, и это очень ходовой и очень дорогой изотоп - 10 тысяч долларов за грамм, или 10 миллионов за килограмм. И кстати, они, эта французская группа, действительно имеет договор с институтом на синтез плутония в количестве 5 граммов в год, в удаленной камере 19. И платят нам половину его стоимости. Но откуда, все-таки, на твоей обуви полоний? Вспомни, где ты мог измазаться?
- Может быть, на резервном пульте? Они там меня взяли. И там я видел на одном из табло надпись "Альфа-активность! Внимание!".
- На резервном пульте, куда доступ запрещен!? Очень интересно... Где была эта альфа надпись? Хочу быстрее услышать твой рассказ. Ты не устал?
- Нет, но я не помню, Тенгиз, было ли на табло указание...
- На всех табло указывается, в какой камере что происходит..
- По-моему, там не было этого.... Не знаю...
- Ладно, рассказывай. Все, что помнишь.
- С чего начать... Ты, наверное, знаешь, что вечером в пятницу начал барахлить ЗГ?
В этот момент Сергей почувствовал толчок - катер уткнулся носом в берег.
- Ну вот, приплыли. Давай, Сережа, помогу выйти. Расскажешь после того, как наложим шину.
На берегу, куда подошел катер, стояла туристская палатка. Из нее вышел человек в простой одежде отдыхающего "дикаря", крупный мужчина средних лет.
- Кого я вижу! Эйнштейн пожаловал! - удивленно и радостно приветствовал турист выпрыгивающего с катера в воду Тенгиза.
- Эйнштейн, как известно, плавал под парусом, и в одиночку, как ты, а нас - трое, на бензиновом японском моторе - прогресс налицо. Привет, Андрей!
- Рад видеть всех, только не вижу третьего...
- Он в каюте... Тебе, Андрей, придется с ним поработать.
- А что с ним?
- У него сломана рука, и очень "хорошо" сломана.
На катере Тенгиз вспомнил о своем школьном друге, живущем в столице, но ежегодно проводящем часть отпуска на Мутном озере, на маленькой яхте. Зимой яхта стояла в саду-огороде Тенгиза, и дней десять назад они перевезли ее на озерный простор по речке Быстрой. Андрей был офицером МЧС, и специализировался, в том числе, на срочной медицинской помощи, которую войска МЧС оказывали до прибытия врачей.
Вдвоем они помогли Сергею выбраться на берег. Рука сильно распухла, в месте перелома сломанная кость выдавливала кожу.
- Перелом со смещением. Кто это так поработал?
- Двое старались, гады. Но Сергей успел еще врезать одному с левой - теперь тому придется хорошо раскошелиться на дантиста.
- Но рука тоже окажется бриллиантовой.
Андрей вынес из палатки небольшой чемоданчик с лямками для ношения за спиной. Положив на землю, открыл крышку, и Сергей с Тенгизом увидели разложенные по соответствующим нишам медицинские принадлежности для срочной помощи. Понять, для чего что предназначалось, не специалисту было трудно. Андрей попросил Сергея лечь на землю, подстелив лист полипропилена и одеяло сверху, и сказал, что сделает сначала укол, который будет способствовать быстрому спаду опухоли - иначе трудно будет поставить концы сломанной кости на свои места. "Это займет от получаса до четверти часа. Затем сделаю обезболивающий укол, выправлю кости и наложу шину". "Хорошо, спасибо", - только и ответил Сергей. После всех волнений трех последних дней он, несмотря на продолжающую боль в руке и неопределенность своего ближайшего будущего, впервые почувствовал облегчение и умиротворенность, как чувствует заблудившийся в пургу и промерзший насмерть человек, оказавшись вдруг в теплом домике у ярко горящего камина, с хозяином, предлагающем ему стакан горячего пунша.
Андрей тем временем расставил походный столик, три пенька и пригласил остальных "позавтракать", добавив: "А Сергея угостим после операции". Во время "завтрака", который не обошелся без "пунша", Андрей спросил, почему они не повезли Сергея в больницу.
- Ответить и трудно, и легко, - сказал Тенгиз. Легко, потому что в этом случае Сергей после излечения оказался бы за решеткой. Трудно - потому что я не знаю, почему все так вышло.
- Ну, Тенгиз, любишь ты загадки.
- А загадку должен разгадать сам пострадавший... может быть, и подследственный. Расскажет о своих приключениях.
- Тенгиз, приключения - это в романах, у меня - злоключения, - поправил Сергей. И подробно рассказал обо всем, что с ним случилось, начиная с момента входа на резервный пульт. Офицер МЧС слушал рассказ как говорится с открытым ртом:
- Ну, ребята, никогда не ожидал, что у физиков может быть такое. Даже мне трудно вспомнить что-то подобное из нашей "горячей" жизни.
Тенгиз, слушая, одновременно анализировал похождения своего друга:
- Мне кажется, ты что-то пропустил в своем рассказе, Сергей. Почему твой ГАЗ стоит брошенный на 2-ом километре Пути к коммунизму?
- Еще стоит? - удивился Сергей.
- По крайней мере, стоял в субботу в 9 утра. Я проезжал мимо, на дачу, чтобы забрать Людмилу.
- Это здорово, Тенгиз! Мне неудобно перед ней.... Куда ты ее отвез?
- Куда же еще? Она пока в моей квартире. Ждет тебя, непутевого бабника. А все-таки, почему машина на шоссе, а не на стоянке у Института?
- Положим, бабник скорее ты.
- Ладно, пусть я, но меня всегда вынуждают...
Все засмеялись...
- А все-таки, как насчет твоей "Волги"?
- Ну, когда я спешил в институт той ночью, я уже сказал вам почему... .
- Он хотел убедить ребят в смене заглушить реактор - идея была правильная... - прокомментировал Тенгиз.
- Вот, на том повороте, ты знаешь, Тенгиз, очень крутом, недалеко от развилки в сады, я увидел машину под склоном, разбитую. Она горела, вероятно, водитель не вписался в поворот. Съехала на склон, перевернулась и загорелась. Я остановился на минуту, подошел, убедился, что моя помощь бесполезна - водитель был обгоревший, мертвый... На блокпосту притормозил, коротко сообщил гаишникам место аварии. Они хотели, чтобы я остановился - составить протокол и т.д. и т.п... Я не намерен был терять время, и поехал дальше. Они погнались за мной, и чтобы удрать, я бросил машину и побежал по лесу.
Далее Сергей пояснил, как он проник на резервный пульт без пропуска, опустив сцену с писающей охранницей.
- А дальше я уже рассказывал.
Тенгиз очень заинтересованно слушал, особенно об аварии на повороте.
- Сколько времени ты торчал у той машины? Близко подходил?
- Да. Насколько позволял жар от горящего пластика и алюминия.
- Теперь многое прояснилось. Что же ты раньше молчал!? Ах, да, ты же в плену был...
- Что тебе ясно?
- Происхождение полония на твоих ботинках. Теперь это не ботинки, а "вещьдок", как говорят сыщики, для твоего будущего адвоката... Андрей, а у тебя нет в запасе обуви для Сергея?
- Сначала займемся его рукой.... И потом - ты думаешь, что МЧС еще и обувной магазин?
"Неужели в самом деле
Все качели погорели?"
(К. Чуковский)
ГЛАВА VI "Вроде зебры жизнь..."
С наложенной искусно шиной, с рукой на перевязи, Сергея перевезли на "французском" катере к северному берегу - противоположно городу. Только сравнительно небольшая часть этого берега была высокой, лесистой, а вокруг - почти непроходимые болота, особенно весной и в начале лета. На этом пятачке находился городской пионерский (по новой терминологии - "оздоровительный детский") лагерь, пока еще не обитаемый, до начала ближайшей субботы, когда на катерах привезут первую смену младших ребят.
На катере Сергей сообщил Тенгизу дополнительные подробности своего похищения: описание амбара, последовательность поворотов, когда его везли с завязанными глазами к коттеджу Пьера. "Это на случай, чтобы найти тот амбар и подземную галерею". "Найдем, Роман, мы еще устроим им Бородино!".
Первое, что услышали наши конспираторы с катера, подъезжая к лагерю, был торжествующий возглас "рыба!". Рыбаков заметно не было, а за свежесколоченным сосновым столом четверо мужиков забивала "козла", рабочие, которых привезли для ремонта лавочек, качелей и покосившихся стен фанерных бараков.
- Привет, мужики! - закричал Левчик, - Это вы так гвозди забиваете?
Играющих не легко было отвлечь, даже таким не ординарным событием, как прибытие шикарного импортного катера. Один из них хорошо знал Левчика, и перемешивая костяшки домино, ответил на приветствие:
- Где это ты украл такую штуковину?
- Не моя она - князя.
Левчик указал на Тенгиза. Тенгиза многие называли "князем: во время одного из застолий заезжий грузинский гость произнес тост "за потомка великих имеретинских князей - великого теоретика Тенгиза Гелиани!" Тенгиз не стал оспаривать это утверждение, так как в его родном селении аксакалы тоже хвастались знатным происхождением фамилии Гелиани. Сейчас "великий потомок" вместе с безродным Левчиком сошел на берег пионерлагеря, достал из наплечной сумки пару бутылок и без слов поставил на стол.
- Гляди - город не забывает своих героев, - прокомментировал неожиданный подарок белобрысый парень в майке с надписью Fuck you; остальные были в спецовках.
- Это вам от детей, - пошутил Тенгиз. - Взятка, чтобы качели не рухнули.
Мужики заржали. Быстро появились граненые стаканы, соленые огурцы и свежая редиска. После второго тоста ("За пионеров!"), когда опустела и вторая бутылка, Тенгиз подошел к катеру по воде и помог выйти на берег Сергею; тот до этого момента сидел в каюте, по уговору. Мужики с некоторым неудовольствием восприняли "лишнего" собутыльника (вероятно, каждый подумал: "Хоть и без руки, а пить не откажется"), но у Тенгиза все было продумано, как в театре - из заплечной сумки появилась третья бутылка, уже литровая...
Сговор прошел, как по маслу: работяги обещали спрятать Сергея до приезда детей, а если кто и спросит про него, то сказать, что он - из бригады, да вот несчастье - руку сломал. Тенгиз оставил немного консервов (из запасов Андрея), узнал у мужиков номер их мобильника (одного на всех), и они с Левчиком отчалили, прокричав напоследок: "Ждите накануне открытия лагеря яхту с флагом МЧС!".
Мужики разлили остатки водки и потащили костяшки из перемешанной кучи. Утомленный Сергей прилег на панцирную сетку железной кроватки в одном из фанерных бараков. Сквозь дыру в крыше он видел голубое небо, а на нем контуры облаков рисовали лица любимых и близких: Людмилы, Татьяны, Верочки и Димы...
....Постепенно облака растворились, и на Сергея теперь смотрело чистое голубое до безумия небо.... И он вспомнил такую же голубую бездонность над головой, тогда, в Ялте, и себя, лежащего на спине на тихой морской глади в километре от берега и ждущего, когда эта бездонная пучина проглотит его, отделив навеки от красивого но безразличного неба, от безразличных людей, от утраченной любви. Жить не хотелось... Только вчера их взаимная с Людмилой любовь казалась блаженством, нежданным подарком судьбы и ожиданием вечного праздника. Не знал Сергей одной из многих тайн тонкой души человеческой - чем сильнее чувство, чем туже натянуты певучие струны любви, тем легче их порвать, порвать одним неосторожным движением, одним необдуманным словом... и он это сделал, и она прогнала его, постыдно и будто навсегда... Он провалялся ночь на прибрежной гальке, а утром бросился в воду и поплыл, глядя на восходящее солнце, поплыл в бесконечность, чтобы убежать от несправедливости судьбы, от безысходной тоски, от безумия... Уже на берегу были видны только вершины холмов, как вдруг над Сергеем стала кружить одинокая чайка. Она то опускалась почти до воды перед ним, то взмывала вверх, то снова опускалась. Будто призывала, будто убеждала пловца - "не надо, не уходи, не огорчай любимых, тебя еще будут ждать на берегу!". И Сергей повернул к берегу, а чайка, сделав последний прощальный вираж, улетела к своей стае. Силы оставили Сергея только тогда, когда он уткнулся в пену прибоя...
В тот же день он улетал домой. И теперь, лежа на железной кровати пионерского лагеря, Сергей снова видел ее такой, какой она появилась в последний миг перед его посадкой в самолет - совсем не такая как всегда...Не причесанная, в спортивной куртке и кедах, бежала по эстакаде... Вдруг замерла, молча, долго стояла с мучительно непонятным для Сергея взглядом, и вдруг крикнула, нет, негромко сказала, нет, только прошептала, а может быть, вообще промолчала, но Сергей понял - она простила его, она его любит, она обязательно к нему вернется, скоро, очень скоро... Это было шесть лет назад...Шесть лет она приезжает к нему, урывая день или ночь от своих редких командировок, шесть лет сердце Сергея разрывается от любви к ней и от переживания неизбежного обмана доброй и умной Татьяны...
На голубом небе вновь появились облака с ликами любимых.... Сергей спал...
Тенгиз понимал, что на месте аварии спецмашины радиационной службы вполне может оказаться радиоактивное вещество (естественно, он ничего не знал о дозиметрической разведке, произведенной накануне; акт пока еще был в руках следователей, ФСБ и у Силана). Он съездил туда, как только устроил Романова в пионерлагерь. Высаживаясь из авто, Тенгиз предварительно надел на ботинки бахиллы. Сгоревшая машина все еще лежала (точнее, ее останки) на месте - сотрудники ГИБДД не изъявляли желания связываться пусть и со слабой, как их уверяли, но все-же радиоактивностью. "Интуиция их не подвела, - подумал Тенгиз, беря пробу земли вблизи частично оплавленного свинцового контейнера около задней дверцы машины. Тенгиз вынес из своей машины на обочину детектор альфа-частиц, взятый на время у знакомого дозиметриста, одного из тех, что ассистировали ему при организации побега Сергея. Насыпав на лоток пробную землю тонким слоем, Тенгиз измерил скорость счета два раза: один раз с алюминиевым фильтром детектора, второй раз - без него. Второй замер дал отсчет в сотню раз выше первого. Это означало, что на земле около свинцового контейнера рассыпан альфа-радиоактивный препарат. Затем он отсыпал на лоток землю с ботинок Сергея. Интенсивность счета частиц была примерно такой же. Значит, Сергей действительно измазался около этой таинственной искорёженной машины, а на резервном пульте реактора активности не было. "Надо вызывать Сашу" - решил Тенгиз.
Саша, Александр Стрельцов, прибыл уже в тот же день вечером. По тону разговора он понял, что просьба Тенгиза очень важна и неотложна - тот просил друга остановиться сразу у места аварии, на крутом повороте, не заезжая к нему в город. "Посидим потом, сначала работа". На крутом повороте они вынесли из машины Александра аппаратуру, состоящую из цилидрического полиэтиленового блока со вставленным в него детектором и электронными блоками. Саша лучше всех в России умел "ловить" нейтроны - например, он мог определить, работает ли АЭС, находящаяся в 30 км. От аппаратуры шли длинные провода питания, намотанные на катушку, которые подключили к аккумулятору авто. Александр попросил Тенгиза нести аппаратуру, а сам надел наушники. "Здесь счет как положено - один щелчок в четыре- шесть секунд" . Пошли в сторону разбитой машины . Метров за десять до авто Александр заметил: "Счет, кажется, увеличивается". Подойдя к машине, удивленно воскликнул: "Да тут полно нейтронов!"
- Дай послушать, - попросил Тенгиз. Александр взял у него аппаратуру и поставил на землю, подложив полиэтиленовую пленку.
В наушниках Тенгиз услышал частый перестук щелчков.
- Два или три в секунду, - сообщил он Александру.
- Значит, что-то около 2000 нейтронов на квадратный метр в секунду, - посчитав в уме, ответил Александр. - Ты это и ожидал?
- Скорее, не ожидал, а очень на это надеялся. Ты молоток, Саша! Одна загадка решена.
- Какая?
- Поедем ко мне на дачу, посидим, все расскажу и набросаю тебе еще кучу загадок.
В домике Тенгиза было заметно недавнее присутствие женщины: аккуратно расставленные кухонные принадлежности, книги - на полках, на кровати нет смятых простыней, и она застелена ровно.
- Ты стал аккуратистом или появилась дама? - спросил наблюдательный Александр.
- Ни то, ни другое. Умойся там, в саду из рукомойника, и сразу за стол.
Тенгиз не стал томить друга ожиданием, и после первой же рюмки начал :
- У нас, дружище, беда - авария на установке.
- Да что ты?! Неужели что-то с реактором?
- И да, и нет. Тут много загадок.
Тенгиз вкратце рассказал Александру все, что знал сам.
- И вот видишь - идет уже четвертый день, а до сих пор неясно, где выброшенная из реактора радиоактивность, и была ли авария вообще.
- Так мы же только что нашли нейтроны?!
- В том то и дело, что нейтроны... Нейтроны, сам понимаешь, не вылетают через вентиляционную трубу. Вылетают осколки деления ядер, имеющие сильную гамма-активность. А ее нигде не нашли. А нашли мы с тобой...
- Изотопный источник нейтронов, так? - предположил Александр. - Ведь не реактор же там зарыт.
- Верно - на том месте, помимо нейтронов, полно альфа-активного изотопа, похоже, полония.
- Полоний-бериллиевый источник, рассыпавшийся при аварии авто, так?
- Он самый. Поэтому я и велел тебе натянуть бахилы, когда мы были около той машины. Теперь ясно - это место никак не связано с аварией нашей установки, источник нейтронов везли в той машине. Вот это и есть первая загадка, нами с тобой решенная. Теперь у меня есть, как говорится, аргументы и факты против тех, кто будет пытаться эту активность отнести на счет аварии реактора.
- А другие загадки?
- Другие? На фильтрах вентиляции реактора обнаружена альфа-активность в таком количестве, что ее должно было оказаться много и на местности. Но ее не обнаружили... Больше: даже от нас, ведущего персонала установки, скрывают состав активности на фильтрах - какой альфа-изотоп, сколько осколков деления? И главный, особенно для меня, вопрос - почему произошел аварийный импульс? Он был, но предпосылок к нему, по крайней мере, мне не известно.....
Наутро, после отъезда Тенгиза в город на конференцию, Александр собрался вернуться домой, в столицу. Сев в машину, он обнаружил, что вчера забыл отключить нейтронный счетчик. На дисплее высвечивалась несуразно большая цифра - в два раза выше максимальной естественной нейтронной активности, которая бывает во время дождя. А этим утром было сухо. "Снова аномалия? В саду у Тенгиза? Не мог же он затащить сюда источник!?". Азарт исследователя заставил Александра выйти из машины и с аппаратурой на плече шарить по саду. Быстрота счета увеличивалась ближе к границе сада с дорогой. Пришлось пройти через калитку и продолжать поиск таинственного источника на садовой улице. Несмотря на ранний час, быстро собрались соседские дачники и встревожено наблюдали за его действиями. Максимум счета пришелся на обочину дороги у сада, находящегося на противоположной стороне улицы на два участка дальше сада Тенгиза, и достиг примерно той же интенсивности, что и при вчерашних измерениях у сгоревшего авто. Двое более решительных садоводов - женщина и мужчина - подошли и спросили: "Вы радиоактивность определяете? Значит, в институте авария была?". Из вчерашних рассказов Тенгиза Александр понимал, что сейчас обман важнее правды. "Да нет, я ищу кабель - это современный металлоискатель". На его счастье, люди оказались не технарями, а кабель действительно пролегал где-то недалеко от этого места. "Значит, те, что в воскресенье были, не обманывали", - подытожили успокоенные наблюдатели.
А Александру было неспокойно. "Выходит, и здесь распылен источник. Неравномерно, островами, не сплошь. Тенгиз не решил загадку". Чтобы не видели и не слышали соседи, он зашел в дом и позвонил Тенгизу. Тот был уже расстроен чем-то, а после сообщения Александра даже не сдержал эмоции:
- Чушь несешь, дорогой мой! Это твоя аппаратура барахлит!
- Не обижай, Тенгиз. Я уж как-нибудь разбираюсь в своем деле. Приезжай с альфа-детектором и побыстрее: если здесь такое же заражение как у авто, то людей надо эвакуировать.
- Ты бы знал, что в городе происходит! Романа забрали. (Романом называли за глаза Сергея). И еще то, что я и предполагал - снова слухи об аварии и радиоактивности на Повороте.
- Выбери время, Тенгиз - ты же должен решить свои загадки.
- Ладно, - согласился Тенгиз, все-таки не очень веря в сообщение Александра. Если бы он знал, как много загадок будет решено в этой кажущейся ему бесполезной поездке!
Взяв лопаты, Тенгиз с Александром подошли к тому месту, где Александр обнаружил максимальную нейтронную активность. Немного покопав для виду канаву, взяли немного земли и растущую на ней зелень сорняков. В доме Тенгиз мелко растер зелень и рассыпал на две отдельных бумажки пробы зелени и земли. Сделав это, Тенгиз неожиданно почувствовал волнение и даже испуг - а вдруг предположение Александра оправдается? Тогда что? Тревога, эвакуация, сообщение об аварии реактора, суд над Сергеем, возможно, если он по ошибке действительно нажал не те кнопки?
- Саша, давай, проверь сам на активность.
Александр занулил прибор, и поднес датчик к бумажке, на которой лежала зелень. Прибор не откликнулся. То же произошло и с пробой земли. Тенгиз повторил измерения сам - тот же результат. Тревога улеглась.
- А как же нейтроны? - настаивал Александр.
- Нейтроны без альфа-активности рождаются только в реакторе или в ускорителе.
И нарочито усиливая свой кавказский акцент, Тенгиз, уже весело, произнес:
- Давай, паслушай, дарагой великий экспериментатор-ядерщик, третью лекцию из моего курса в местном университете под названием "Источники нейтронов". Здравствуйте, студенты!
- Не веришь, да? Иди, посмотри сам на нейтроны без альфа-активности.
- И посмотрю.
Чтобы не обратили внимание любопытные и встревоженные слухами об аварии дачники, Александр и Тенгиз подъехали к спорному месту на машине и, не вытаскивая детектор наружу, Тенгиз убедился в наличии заметного потока нейтронов. Все еще не веря уже самому себе, Тенгиз взял несколько проб земли с разных точек вблизи этого места. Результат оказался тем же - ни альфа, ни гамма активности выше нормального фона не было, а нейтроны были.
- Остается принять одно из двух - либо за забором того сада лежит изотопный источник нейтронов, либо мы оба сошли с ума, - констатировал Тенгиз.
- Есть еще третья возможность - где-то поблизости работает естественный реактор. Помнишь тот случай с реактором в Габоне?
- Ну, сказал тоже - это было 300 миллионов лет назад, тогда концентрация урана-235 в руде была намного выше, чем сейчас. Кстати, не только в Габоне. Потом были обнаружены следы еще нескольких естественных реакторов. Но все они могли действовать только в те времена. Стой, а чей это участок? Он третий от меня, да?
- Да, на противоположной стороне улицы.
- Так это дяди Васи! Все понятно!
- Кто такой дядя Вася?
- Хранитель спецматериалов у нас, вернее, был хранитель. Та машина, сгоревшая - это он на ней ездил. Фамилия у него интересная... была - Серый. Подходящая. С одной стороны - умница, рукодел, образование - среднее, а физику, химию не хуже нас с тобой знал. Кому что-то сложное надо было смастерить - к "дяде Васе". А с другой стороны - хитрюга и воришка. Вот он точно мог источник на свой огород притащить. Постой.... А почему это он источник нейтронов вез в свинцовом контейнере? Почему без замедлителя, без полиэтилена или парафина?
- Полиэтилен сгорел при пожаре, - предположил Александр.
- Хорошо. Но зачем свинец?
- Еще одна загадка?
- Именно. Хотя она не имеет отношения к нашим проблемам. Но источник надо из его сада забрать - мальчишки могут найти.
Забраться на участок дяди Васи было не просто: окружен высоким добротным забором со всех четырех сторон, калитка на сложном замке.
- Тенгиз, а этот Серый имел семью?
- Нет, он один жил. И, насколько я знаю, не любил приглашать к себе на дачу. В городской квартире я у него пару раз бывал, а в саду - ни разу. Уверен, что и с соседями он не дружил.
Все-таки друзья решили навести справки у соседей дяди Васи. Сказали, что им надо проверить состояние кабеля, который проходит по его огороду, а хозяин, как им известно, погиб в ДТП. Не могли бы те помочь? Да, соседи знали по слухам о случившимся с Серым, но "ключей от его сада у них нет, и у него - сигнализация, а может быть, и ток - он жил всегда, как в крепости".
- Может быть, сообщим в полицию? - предложил Александр.
- Нет, хватит с меня полиции. Ты понимаешь, какой хипеж поднимется? "Кругом радиоактивность! Скрывают аварию!" И тут уж ничего не докажешь. Я первый громко заявлю об аварии, если буду точно знать, что это так. Вот что - я привезу Андрея. Это мой кореш, офицер МЧС, сейчас в отпуске здесь, на озере. Он придумает что-нибудь. Нет, лучше поедем за ним вместе. Ты его привезешь и с ним изымешь источник, а у меня есть срочные дела в городе - Роман и другое, да, чуть не забыл - через час мой доклад на конференции.
- А куда источник деть?
- Оставь пока у меня в доме, найдешь что-нибудь для радиационной защиты - а то какие-нибудь полоумные вроде нас, приедут с детектором нейтронов и тогда.....
- Ребята, вы задумали преступление, - резюмировал приехавший Андрей. - Но есть оправдание. Хозяин погиб, жил один - в этом случае его жилище опечатывается до выявления наследников. Но сад не опечатан - забыли про сад или покойный ещё не опознан. Это нам на руку. Значит так: я представлюсь соседям как двоюродный брат Серого (кстати - как его по отчеству?), "приехал на похороны брата, и хочу взглянуть на дом, который он очень любил и часто приглашал меня посетить, но по долгу службы (видите - я служу в МЧС?) я так и не смог приехать при его жизни, царствие ему небесное, брат мой! Как войду? Не беспокойтесь! Он сообщил мне коды его замков на случай моего неожиданного приезда".
- Ну, ты даешь, офицер! Вот это МЧС! Интересно, что у тебя вместо кодов?
- Это военная тайна. Увидите.
К участку Серого подъехали на машине. Андрей поколдовал с замком калитки, используя некий крохотный приборчик, и предупредил, что возможно будет какая-то сигнализация - сирена или еще что-то. Нажал несколько кнопок, и дверь калитки открылась, без сирены. На автомобильных воротах замок был изнутри. Он также с легкостью был открыт Андреем, и машина Александра, "нарушив закон о неприкосновенности жилища" (такая фраза вертелась у него на языке), въехала в чужой сад, чтобы после трагической гибели его владельца раскрыть одну из тайн этого неординарного человека и решить одну из загадок Тенгиза.
Сад Серого напоминал типичный английский сад викторианской эпохи в миниатюре: сочетание серого камня дорожек и высокого цоколя дома с яркими цветами кустов роз и рододендронов (как это они растут в нашем климате?), перемежающиеся с небольшими газонами и окружающими их рабатками летников. Кое-где стояли невысокие скульптуры в виде шахматных фигур. Бросалось в глаза, что вся эта хорошо продуманная и обычно, вероятно, заботливо поддерживаемая в образцовом порядке композиция, с некоторых пор не знает рук хозяина - сорняки уже наполовину испортили вид английских газонов, на кустах висело множество отцветших не вырезанных цветков роз, дикий хмель начал виться вокруг рододендронов. И это не три-четыре дня после гибели Серого, а не менее двух недель - так оценил время бездействия хозяина сада Александр, у которого был небольшой опыт в этом. Андрей согласился с его выводом:
- Похоже, разбился-то он неспроста - были заботы или неприятности, - предположил он.
- Возможно.
Александр настроил аппаратуру, и вместе с Андреем начал поиск ожидаемого источника нейтронов. Много времени не потребовалось, чтобы определить место наибольшей активности - счет импульсов неуклонно рос в направлении тыльной границы участка. Сразу за забором начинался крутой склон, заросший густым кустарником - линия садовых участков была крайней. Растительность на участке около забора была необыкновенно густой, кусты смородины вымахали на высоту трех метров. "Разведчики" долго копались в этих джунглях, но так и не смогли найти ничего похожего на источник нейтронов. Излучение шло как будто из-под земли...
Тенгиз закончил свой доклад. Председательствующий поблагодарил докладчика и предложил желающим задать вопросы. Первый вопрос был чисто физическим и касался непосредственно темы доклада по теории лазерно-ядерного реактора. Тенгиз уверенно ответил. А второй вопрос оказался неожиданным: "Вы, доктор Гелиани, есть теоретик-реакторщик. Как Вы считаете, может ли ваша установка оказаться в состоянии так называемого детерминированного хаоса, характерного ддя нелинейных систем?" Тенгиз: "Я не занимался нелинейными системами и, откровенно говоря, о детерминированном хаосе имею смутное представление." "Спасибо. Но у меня еще один вопрос: "Я слышал некоторые разговоры в городе об аварии на ЛЯР-2. Когда она была и какие последствия?"
Председательствующий (русский): "Простите, доктор, вопрос не по теме. Можно обсудить в кулуарах".
Тенгиз: "Нет почему-же ? Чтобы не было кривотолков, (переводчику: Правильно ли я говорю это слово по-английски? Переводчик: "Точнее, false rumours"), я могу определенно ответить - никаких радиационных последствий ни для населения города, ни для персонала работа ЛЯР-2 никогда не имела".
В зале раздались редкие аплодисменты и громкие реплики. Председательствующий поспешно завершил дискуссию и, поблагодарив Гелиани, объявил следующего докладчика.
Во время кофе-брейка к Гелиани подошел Силан Давидович:
- Очень своевременно было сказано, Тенгиз...
- Лаврентьевич.
- Тенгиз Лаврентьевич, я должен сознаться, что не ожидал от Вас такого можно сказать, патриотического, поступка. После Вашего уверенного заявления мне просто легче стало дышать, весьма Вам благодарен. Я вот не умею лгать, и эти два дня мне все время приходится как-то выкручиваться...
- А я и не лгал, господин директор - никаких радиационных выпадений пока не обнаружено.
- Как? А альфа-активность у дороги? Её обнаружили как раз накануне начала конференции, в воскресенье. Да, ведь Вы не знали этого...
- Она не имеет отношения к аварии....
- Тише, прошу Вас. Здесь у всех слух настроен на это слово...
- Как Ваша скрипка на ноту ля? - не удержался Тенгиз.
- Давайте пройдем в отдельную комнату, - пригласил Силан, пропустив колкость Тенгиза.
Вход в "отдельную комнату" вел через кухню. За простой будничной дверью скрывалась шикарно отделанная гостиная, с буфетом, низким столом, креслами вокруг него и диваном. Окна были плотно задрапированы.
- Это помещение не прослушивается "собаками" Егора, - пояснил Силан. - Расскажите, что Вы знаете, Тенгиз...
- Лаврентьевич.
- И поподробнее, Тенгиз Лаврентьевич. Сегодня мне уже сообщили об одном интересном и крайне интригующем факте относительно предполагаемой аварии. Не знаю, верить или нет. Если Вы не лжете, то как это получается - активность есть и ее в то же время нет? Может быть, хотите выпить что-нибудь?
- Не отказался бы от грузинского коньяка "Тбилиси".
К удивлению Тенгиза, по указанию директора был подан коньяк "Тбилиси", две коньячных серебряных рюмочки и бутерброды с икрой на изящной тарелочке с рисунком кавказской тематики.
- Не удивляйтесь, коллега: в детстве я много времени провел на Кавказе. Но грузинского языка, извините, не знаю.
Тенгиз рассказал Силану о своих тайно собранных сведениях (без упоминания сообщников) и о своей интерпретации происхождения полоний-бериллиевого порошка от Серого.
- Куда и зачем этот Серый вез ночью источник нейтронов? Впрочем, это нам не очень-то важно, - начал Силан, выслушав рассказ Тенгиза. - Сегодня у меня просто счастливый день. Вы, Тенгиз...
- Лаврентьевич. - Тенгизу уже стало забавно напоминать свое отчество забывчивому ("притворяется, конечно!") директору.
- Главное, что Вы ...
- Тенгиз Лаврентьевич.
Директор рассмеялся:
- Вы хотя и колючий человек, Тенгиз Лаврентьевич, но необычайно умный. Благодарю Вас - Вы же просто спасли меня, нет, наш институт! Теперь можно спокойно праздновать юбилей, не придумывать всяких отговорок этому надоедливому профессору Гюнтеру. Выпьем, Тенгиз, за наш реактор, за чистоту города, за таких патриотов Вязны, как Вы!
- Алаверды, директор. Я представляю, каково это - пережить страх предполагаемой аварии, затем облегченно вздохнуть, узнав, что радиационных последствий не было, и вдруг узнать страшную правду. И вести конференцию с милой улыбкой на лице. И теперь снова надежда. "Вроде зебры жизнь, вроде зебры".
- Пачему только "надежда", дарагой? Ведь аварии-то не было.... Или Вы так не считаете?
Тенгиз не успел ответить - у него зазвонил мобильник. На том конце был Александр: "Приезжай, у нас тут что-то непонятное". "Хорошо", - только и ответил Тенгиз, не желая, чтобы продолжение разговора слышал директор.
- Тенгиз, разрешите Вас называть по имени?
- Конечно, мне тогда придется больше молчать.
Силан улыбнулся.
- Так вот, Тенгиз, я сегодня же, на белой полосе шкуры зебры, устрою наконец прием Гюнтеру, который пришлось откладывать. Хорошо бы и Вы прибыли на дачу Синюгина, идет?
- Когда?
- Часам к восьми - раньше не получится .
- Я постараюсь. Мне пора, господин директор. Спасибо за коньяк - я не мог достать такой уже несколько лет.
- Вам пришлют его, Тенгиз. До свидания.
-До свидания, господин директор. Кстати, я спасал, как Вы сказали, не институт и не реактор. Я спасаю своего друга.
- Как Вы сказали - друга? Какого? Вы что-то скрываете от меня, Тенгиз...
- Лаврентьевич. Скоро Вы все поймете, директор. Когда я сам буду знать. И лучше не приглашайте Гюнтера.
Сведения об "интересном и крайне интригующем факте относительно предполагаемой аварии" Силан получил от отца Мефодия. А источником сведений, по иронии судьбы, был откровенный неприятель священника, молодой любопытный инженер Женя Шашков. Уже третьи сутки пошли с того нелепого, страшного момента, когда человек в маске привязал Женю к креслу оператора, а он всё никак не мог понять причины и смысл двух странных эпизодов того раннего утра. Если первый из них и Журавль, и Паук упрямо отвергали, считая, что "Шашкову всегда кажется что-то сверхъестественное в обычных явлениях", и он уже стал сомневаться в своей памяти, то у второго-то был другой, надежный свидетель. Он (Круглов) не отрицал, что после захвата террористов от здания резервного пульта бежали посланные туда главарем банды Нукзар и Аслам. И у них на рукавах были ...красные повязки. Почему их не арестовали? - недоумевал Женя. "Потому что они надели красные повязки, дураку ясно" - аргумент Круглова. Женя парирует: "Во-первых, откуда они знали про повязки, а во-вторых, они что - своих в лицо не знают?" "Брось думать - это их, фээсбэшников, забота". Женя продолжал думать в одиночку. "Если двое сумели уйти, значит, надо известить ФСБ, что налетчиков было пять, а не три. А если они были заранее засланы к террористам? Тогда я окажусь среди случайно осведомленных о тайной операции нашей разведки. И буду, как говорят в шпионских фильмах, "под колпаком" у тех, и у других. Ничего себе перспективка!" В геноме каждого русского человека закодирована боязнь и неприязнь к карательным органам власти, в особенности к КГБ, как бы его не именовали-переименовывали. Поэтому на третьи сутки, когда вновь пошли слухи о радиации где-то "около садов или в садах", Женя не выдержал и решил посоветоваться, конечно, с Гелиани, и конечно, не по телефону. Звонок Жени с просьбой о встречи пришелся на момент, когда Тенгиз на катере Пьера отчалил от песчаного берега пионерлагеря, торопясь до темноты успеть к сгоревшей машине и убедиться в наличии около нее полония. Тенгиз предложил Жене встретиться завтра на конференции ("Кстати, там будет мой доклад"), но тот упирал на неотложность разговора. "Мне нужен твой аналитический ум, Тенгиз". "Аналитичекий ум, говоришь? Иди тогда в церковь". Женя обиделся: "Не шути, Тенгиз, это серьезно". "Более серьезного и более аналитического ума, чем у отца Мефодия, в нашем наукограде нет. Иди к Мефодию - он любит еретиков".
Так Женя первый раз в жизни оказался в церкви. Двери храма еще не успели закрыть после вечерней службы. Жене там не понравилось - служка отчитала его за то, что он не снял свою неизменную бейсболку. Ему еще повезло, что она не знала английского - на бейсболке был слоган No Gods! Зато поп Мефодий встретил воинствующего атеиста очень дружелюбно, и, прежде всего, сказал, что тот был прав на пульте - освящение реактора не может иметь какого-либо физического эффекта. "Этот ритуал - чисто символическое действо, могущее оказать положительное влияние на психологическое состояние персонала". После такого вступления Женя с легким сердцем рассказал Мефодию о проблеме двух "лишних" террористов. Явный интерес Мефодия проявился с первых же слов. Выслушав объяснения Жени и его сомнения, Мефодий вынес быстрый и неожиданный вердикт: "Безусловно, всё это говорит об одном - террористов вообще не было.... Это была инсценировка, придуманная ФСБ. Зачем? Наверное, у них так проводят учения. Возможно, они проверяли, как можно проникнуть на ваш резервный - как его? (Женя: "Пульт") резервный пульт в случае необходимости".
- Что же делать?
- Ничего. Если Вы не возражаете, я расскажу это Силану Давидовичу.
Уходящий от Мефодия Женя Шашков был еретиком уже только наполовину - попы, батюшки и отцы церкви отныне были отделены им от религии.
По окончанию вечерней сессии приглашенные на званый ужин на дачу Синюгина медленно накапливались около автобуса, стоящего у входа в гостиницу, и дожидались распорядителя. Воспользовавшись тем, что Егор Кузьмич находился в гостинице со своими "ищейками", Силан не мог отказать себе в удовольствии испортить ему настроение в отместку за свою слабость в коттедже в воскресенье. Он отозвал Егора в сторонку, язвительно поблагодарил за "интересное письмо" и предложил пройти в специальный кабинет гостиницы, свободный от "жучков".
- Плохо работаете, Егор Кузьмич. Пользуетесь дезинформацией.
- Как!? - вскочил Егор. - Это же акт ваших дозиметристов! Не шутите с органами, член корреспондент?
- Спасибо. Наконец, Вы точно произнесли мое звание. Акт верный - действительно на месте аварии машины есть альфа-радиоактивность.
- Ничего, будете. На месте аварии машины, и только на месте аварии, обнаружена альфа-радиоактивность (Силан сделал паузу) .... элемента полония, которого нет в нашей установке. Он является составной частью изотопного источника нейтронов. Вторая его составляющая - бериллий. Нейтроны зарегистрированы другой группой экспертов, которая была назначена мной. Это означает, что в сгоревшей машине везли изотопный полоний-бериллиевый источник нейтронов. Он, кстати, несанкционированно исчез со склада РДВ, охрану которого осуществляют и ваши сотрудники.
- И кто же его... украл? И зачем?
- Это уже не мое дело, а МВД и ФСБ. Так что, дорогой Егор Эдмундович, - аварии-таки не было, да и аппетит Вы не сумели мне испортить - я прочел письмо после обеда.
И Силан Давидович, удовлетворенный, откинулся назад - в этом кабинете тоже стояло приспособленное для него кресло.
Егор был настолько огорчен этим известием, что не среагировал на оскорбительное искажение отчества.
- Но была же попытка устроить аварию реактора - мои люди видели Романова в резервном пульте как раз перед тем как заревела сирена.
- Это кто же - Нукзар и Аслам, террористы?
Вот это уже в самом деле убило Егора Кузьмича. Он долго молчал. Силан в это время достал пачку дорогих сигарет - сам он не курил, но держал сигареты для случая. Егор машинально, не дожидаясь предложения, вытащил из пачки сразу три сигареты, две бросил, оставшуюся третью с трудом зажег.
- Или вы сумели внедрить в банду террористов своих агентов? В прессе пишут, что это практически безнадежно.
- Не надо никакой прессы! - Егор задохнулся дымом сигареты. - Всё должно остаться вне знания общественности. Да, я дезинформировал Вас - но это были учения в режиме, максимально приближенные к реальным.
- Настолько, что операторы едва избежали пуль от защищавших их агентов ФСБ. Это же подсудное дело, капитан, трибунал! Стоит мне позвонить ...
- Не надо.... Тот боец по ошибке заправил обойму с боевыми патронами вместо холостых. Он уже понес наказание и отправлен в запас.
- Может быть, эти ваши "Нукзар и Аслам" тоже пытались устроить аварию с резервного пульта для "максимального приближения к реальности"? Вовсе не Романов?
- Не надо строить из меня дурака!
- Потише, Егор Кузьмич - пресса может оказаться за дверью...
Егор вздрогнул и действительно проверил, нет ли кого в коридоре. Силан заметил:
- Видите, мои учения проходят по классической схеме - пострадавших не бывает.
Егор продолжал оправдываться:
- Они только проверили, кто там находится и увидели Романова.... Заметьте - его одного, - после небольшой паузы добавил Егор и посмотрел на Силана. На лице директора не отразилось никаких эмоций.
- Ну что ж, мне пора, - Силан поднялся с кресла. - Я вновь сегодня устраиваю "пир во время чумы".
Егор продолжал нервно курить.
- Молчишь? Это хорошо - вижу, что мирный договор с подписанием секретного протокола мы заключим, так?
Егор кивнул.
- Ты признаешь, что выброса радиации не было, диверсии на реакторе тоже не было, а я забываю о твоих "учениях", об Асламе и Нукзаре, и отрицаю факт кражи источника нейтронов. Согласен?
Егор снова кивнул.
- Теперь я тебе верю, Егор. Всего хорошего.
Егор, продолжая сидеть, спросил вслед уходящему "подписанту" секретного договора:
- Кто же все-таки доложил тебе о посещении моими... сотрудниками... резервного пульта?
- Ты сам знаешь...
Силана уже разыскивала Светик.
Конец первой части
Часть вторая
ТЕНГИЗ РЕШАЕТ ЗАДАЧИ
"Успокойтесь, молодой человек -они созреют, и Вы убедитесь, что это - обыкновенные сладкие вишенки!"
(Разговор у психиатра)
ГЛАВА VII"Росли нейтроны в саду
у дяди Васи"
По прибытии на участок Серого Тенгиз убедился, что его вызвали не зря. На месте бывших густых зарослей на границе с забором участка Серого (к приезду Тенгиза Александр и Андрей дочиста "выбрили" все кусты малины, срезали молодые поросли слив и вишен на этом месте, стараясь найти что-то похожее на ампулу со смесью полония и бериллия) излучение нейтронов было особенно сильным и занимало значительную площадь около десяти квадратных метров.
- Источник зарыт глубоко в землю, - сразу решил Тенгиз. Если бы он был неглубоко, то излучение быстро бы спадало на расстоянии порядка одной-двух длин заглубления. Затем задумался.
- Нет, скорее, этот проклятый порошок рассыпан на небольшой глубине... Знаете, что - давайте выкопаем ямку в середине этого "ведьминого круга" и возьмем пробы на альфа на разной глубине.
- Сразу видно физика, - восхищенно заметил Андрей.
- Мощного физика, - поправил Александр. - Ведь я тоже, вроде физик, а не допёр.
- Ладно, не прибедняйся - супернейтроны разве не ты открыл? - подбодрил друга Тенгиз.
Пробы, взятые на разной глубине до полуметра, не показали никакой альфа активности. У Тенгиза и Александра загорелись глаза - охотники почуяли добычу. Никакого разумного объяснения феномену не было ни у того, ни у другого. А значит здесь что-то есть! Тенгиз на время забыл об аварии, о Сергее, находящемся неизвестно где со сломанной рукой, о его дочке - тяжело больной Верочке. Вот такие они бывают черствые, эти великие открыватели... Известный биолог Любищев в день похорон своего единственного сына сделал следующую запись в дневнике: "13.00 Похоронил сына. 14.00 Начал опыт с bacteria areofagus. 16.25 Результат - положительный...."...
В своем домике Тенгиз начал быстро шарить по полкам, выискивая нужный справочник, бесцеремонно сбрасывая другие книги на пол; Андрей спокойно ставил их на место. Первым увидел книгу Александр - "Справочник по радиационной защите от быстрых нейтронов". Торопясь, Тенгиз мял и рвал целые страницы.
- Вот, то, что нужно... Нет, это..не то... А, здесь...Смотри, Саша. Какая у нас плотность потока на поверхности?
- 30 штук на квадратный сантиметр в секунду.
- Смотри сюда, на этот график - размер "ведьминого круга" 4 метра, так?
- Примерно, да.
- Вот..считаем (Тенгиз сделал в уме какие-то вычисления).. и получается... Он замолчал. Засверкавшие под черными густыми бровями острые глаза грузина триумфально оглядывали по очереди своих товарищей.
- Что? Ну, что? - не выдержал Андрей.
- А то - на глубине двух-двух с половиной метров под землей находится источник быстрых нейтронов!
- Ну и что? - недоуменно спросил Андрей.
- Что?! Да это черт-те что, а не "что"! Это должен быть источник мощностью порядка 10 в 14-ой или 15-ой степени нейтронов в секунду!
Александр, который сам повторил расчеты Тенгиза уже с помощью карманного калькулятора, уточнил:
- 2 или 3 на 10 в 14-ой, если считать, что это - нейтроны деления тяжелых ядер.
- Это может быть природный реактор,....или...нет, это фантастика - какая-то руда с огромным содержанием сверхтяжелых спонтанно делящихся ядер. Понимаете, ребята? Флеров в Дубне со своими учениками более 50 лет ищут и синтезируют на своих ускорителях эти ядра острова стабильности по две-три штуки в год, а они лежат здесь, в садах, на участке Серого! Этот элемент будет назван Серий.
- Тенгиз, это не благозвучно. Лучше - Вязний.
- Выязний-Завязний - ерунда.
-А Серий-обсерий - лучше?
Александр, менее эмоциональный, продолжил расчеты:
- Ребята, чтой-то с островом стабильности не того. Смотри, Тенгиз.
И Александр доказал, что для обеспечения такой интенсивности распада в течение миллиарда лет (только такой возраст, не меньше, должен быть у "серия" ) его количество должно быть около миллиона тонн. Как разместить такую массу в объеме 5-10 кубометров? Или там нейтронная звезда?
- Или черная дыра, - уже скептически заключил Тенгиз. И нас в нее засосет, если попытаемся ее выкопать.... В общем "Росли нейтроны в саду у дяди Васи", - пропел Тенгиз парафраз начала песни известного барда времен его молодости.
Кто-то постучал в окно веранды. Саша вышел посмотреть.
- Откройте, ребята, я - ваш сосед.
В дом вошел по-дачному одетый мужичок, пьяненкий, но вежливый.
- Прошу извинения, можно на минутку?
- Уже вошел, чего спрашиваешь, - Тенгиз не церемонился с незнакомыми. - Садись.
Мужичок присел боком на стул, достал из кармана рабочей спецовки (их многие садоводы приспособили для дачной работы) начатую бутылку.
- Мы водку не пьем, - Тенгизу не по душе пришелся этот незваный гость, прервавший архиинтересную научную дискуссию.
- Да? - мужичку стало неловко. У меня только она...
- Ничего, выпьем, - смягчил жесткий тон Тенгиза Андрей. Он взял у мужика бутылку и разлил по стаканам.
- Ну, сосед, как тебя зовут-то? - спросил он.
- Серегой.
Тенгиз тут же вспомнил о друге, находящемся в неволе уже пятый день.
- Выпьем за Сергеев, - предложил Тенгиз.
Выпили.
- Ну, так чего ты, Серега, зашел? Проблемы есть?
- Промблемы есть, это точно. Вы, кажись, ученые, хотя и в чужом огороде копаете. Небось, знаете про эту.... как её? Рардиацию?
- Нет, Серега, мы ничего не знаем - расскажи, - притворился Тенгиз.
- Да разговоры тут идут, уже четвертый день - вроде как реактор взорвался или что. Многие даже сбежали с дач-то - это те, кто не из Вязен. А те, что в городе вкалывают, наоборот, вернулись вечор сюда и своих бабушек и внучек забрали в город - рядом тут вроде бы ардиацию нашли. А вы тут в огороде Серого копаетесь...
- А у него что-то в огороде зарыто? - спросил Александр.
- Врать не буду - не знаю. Но был один, полуумный, так два года назад, летом, он ходил и всем рассказывал, как Серый по ночам большую яму копает. Как он увидел - не знаю. Решили - он придумал, ведь стены там такие, твою мать, и с соседнего участка с яблони не увидишь.
Слушающие насторожились - вновь запахло нейтронными гипотезами.
- А где этот...полуумный...живет?
- Не живет уже, позапрошлой зимой замерз в лесу, нашли недалеко от забора Серого, там, на склоне . Милиция допрашивала Серого, но тот ничего не мог сообщить.
- Экспертиза?
- Слышал, говорили, что сердце остановилось. И еще какая-то амалия ...с рождения
- Врожденная аномалия?
- Во!
Кампания молча допивала бутылку.
- Ну, Серега, спасибо за угощение и пока.
- Да чего там! Значит, реактор не взорвался?
- Если бы он взорвался, мы бы, Серега, с тобой водку не пили, понял?
- Как не понять! Толково объяснили - ученые, мать вашу...
Серега уже был хорош, и Тенгиз его нежно "проводил" до калитки.
- Надо копать, парни, - решительно сообщил Тенгиз. - Черной дыры и нейтронных звезд там нет, но криминала достаточно.
Андрей и Александр не поняли, что имел ввиду Тенгиз под криминалом.
- Глубже одного метра не копайте - поток нейтронов станет опасным, - предупредил Тенгиз, когда приятели вновь пришли к "ведьминому кругу". Работалось с трудом - полно корней слив и малиновых кустов. К тому же уже начало темнеть. Наконец, через час углубились на метр. Ничего примечательного не обнаружилось, а на дисплее нейтронного монитора цифры менялись с бешеной быстротой - поток нейтронов достиг полмиллиона на квадратный сантиметр в секунду.
- За пару часов в этой яме мы получим лучевую болезнь, - подсчитал Александр.
- Это точно, - подтвердил Тенгиз. А может быть, уже получили.
- Не дури, а то Андрей вызовет отряд спасателей.
- Шутки-шутками, но я по инструкции действительно должен сообщить в центральную службу МЧС, - и Андрей пошел к машине.
- Ты что? Правда? - испугался Александр. Но Андрей вернулся с портативными детекторами больших доз облучения и вручил каждому из копателей "нейтронной гробницы".
- У вас и на такой случай все есть? Ну, Шойгу ваш дает! - удивился Тенгиз. - Может быть, у тебя в кармане рентгеновский аппарат или какой-нибудь ультразвуковой интроскоп?
- Идея! - воскликнул Андрей. Надо найти металлоискатель!
- Надо в город ехать, - предложил Александр.
- Сначала поищем это у Серого; я знал его немного: все тащил, что можно и нельзя, к себе или сам мастерил. Умелец был.
Остальные отнеслись к этому скептически, но Тенгиз начал активно шарить в большом сарае. Замок, естественно, вскрыл Андрей - "палочка-выручалочка в чрезвычайных ситуациях". Это был не обычный садовый сарай, здесь царил порядок. Это больше походило на мастерскую. Что-то похожее на самодельный металлоискатель, к удивлению Александра и Андрея, действительно быстро обнаружили на одной из многочисленных полок. А Тенгиза больше удивила стопка листов кадмия, мягкого металла, который хорошо поглощает нейтроны.
Осматривая мастерскую Серого, приятели включили освещение - снаружи было уже темно. Выходя из сарая, они услышали, как на соседних участках громко перекликались садоводы: "А у вас есть свет?" "Нету" "А у вас есть электричество?" "У нас погас свет минут десять назад". Кто-то смеялся над собой: "У меня насос отключился, только я успел намылиться в душе, как у Ильфа и Петрова". "И чем только этот электрик-дебил занимается?" "Скоро нас вообще разгонят" и т.д.и т.п.
Однако в сарае Серого лампочка исправно горела в полный накал. Приятели переглянулись. Андрей нашел электрощиток ввода в сад - там напряжение отсутствовало.
- Лампочка питается от аккумулятора, - предположил Александр.
- Нет, здесь, кажется, дизельный движок работает, - раздался голос Андрея из-за угла дома. Остальные присоединились к нему. Однако по общему мнению, тихий рокот, идущий из-под цоколя дома, не был похож на оглушительный рев бензиновых электроагрегатов. Заинтригованные, решили войти в дом. Андрей долго и напрасно возился с замком: "о такой конструкции нам не рассказывали". К счастью, Александр случайно нашел тщательно запрятанную в сарае связку ключей ("запасной комплект" - определил Андрей), и два ключа из связки подошли к сложному замку входной двери. Свет в доме также включился. Андрей предусмотрительно задернул шторы: "чтобы соседи не пришли на свет как мотыльки".
Осмотр внутреннего электрощитка подтвердил очевидное - в доме был запасной источник электроэнергии, который автоматически включился при аварии изношенной садовой электросети. "Проверим мощность этого источника". Андрей включил в розетку трехкиловаттную тепловую "пушку". Тенгиз едва успел заметить, что спирали пушки начали нагреваться не сразу и слишком медленно, как тут из соседней комнаты с резким звуком вырвалось нечто бесформенное, голубоватое ...Непрошенные гости сразу почувствовали резкий запах, защипало глаза, ручьем потекли слезы... Зрение почти пропало.. "Быстро на улицу! - с трудом выдавил Андрей.
Через 20 минут, с помощью антидота, как всегда нашедшегося "случайно" у Андрея, приятели пришли в себя.
- Это был ядовитый газ? - решил уточнить Александр, хотя это было понятно всем
- Слезоточивый газ СиэНэС, очень ядовитый, сейчас запрещен к применению - пояснил Андрей. -Лет семь назад еще применялся ОМОНом при разгоне несогласных, которым опостылел дикий капитализм. При малых дозах безопасен, а большие концентрации, внутри помещения, могут вызвать тяжелое отравление и даже смерть. Важно, что при вскрытии всегда ставится диагноз "внезапная остановка сердца" и никакого яда...
- Понятно... Вот сволочь! Не будь он мертвым, я бы разорвал его сейчас! - Тенгиз в гневе был похож на актера, изображающего джигита.
- Вы представляете, что было бы с нами, не будь Андрея!
- Ладно, проехали. Надо думать, он мог еще какой-то подарок приготовить в доме или вне... Осторожнее надо быть! Между прочим, пары этого яда очень стойкие, особенно при низких температурах.
- Значит, Серый был способен убить того любопытного беднягу, распылив вещество за своим забором у леса? - предположил Тенгиз.
- Вполне возможно. Да, по-видимому, страшный был человек. Дядя Вася - неуместное прозвище этому чудовищу, - подтвердил Андрей.- Однако, уже полночь, ребята. Погода пасмурная, кажется и дождь собирается. Продолжим завтра.
- Идем ко мне, - Тенгиз был угрюм и, казалось, копил в себе зло против зла.
Утром их ждал неожиданный звонок. Тенгизу позвонил один знакомый мент - следователь местной прокуратуры (каких только приятелей не было у этого теоретика! Романов его часто спрашивал: "Тебе что - они уравнения решать помогают?") Услышав голос Тенгиза, тот обрадовался:
"Слава богу - это не ты!".
"Да я это - Тенгиз Гелиани, не узнаешь что-ли? Выпил лишнего вчера?"
"Да вижу, то есть, слышу что ты! Только, к счастью, не ты был за рулем той сгоревшей на повороте машины, и так далее".
"Чего ты бредишь? Конечно, не я - это была машина Серого".
"Машина-то Серого, да погиб не он - по форме костей черепа опознали того водителя как человека кавказской национальности... Я подумал - а вдруг ты? От тебя можно всего ожидать, и так далее".
"Так значит, Серый жив?!"
"Пока не знаем - он в розыске, может жив, может нет, и так далее".
"Ну, друг, ты такое важное мне сообщил..."
"Стой, только не вздумай сам лезть в расследование - не мешай следствию, понял?"
"Понял. Пока, и так далее".
"Что?" Тенгиз отключил телефон.
- Кто этот Итакдалия? Земляк из Грузии?
- Нет, следователь уголовного розыска.
- Уже прознали?
- Это знакомый мой. Вот так, пацаны: Серый-то жив и на свободе.
Андрей пояснил приятелям, что теперь "мы уже не искатели приключений - мы уже преступники". Проникли на чужой участок с применением технических средств, нарушили неприкосновенность частного жилища, совершили кражу со взломом в сарае, и так далее... Групповой разбой - отягчающее обстоятельство. Статья - до пяти лет лишения свободы.
- А как с конфискацией имущества? - поинтересовался Александр. - А то мне жаль отдавать мой нейтронный детектор.
- К твоему счастью, без конфискации....
Тенгиз оставался серьезным как и вечером. Немного помолчав, он отрезал:
- Все равно идем к Серому - я должен знать секрет этого "ведьминого круга".
Открытия следовали один за другим. Сначала установили, что в "круге" под землей много металла, затем проследили металлоискателем трубы, идущие от "круга" к дому. Уже перед "перекуром" (никто из них не курил) у Андрея возникло предположение о возможной мине ("от этого серого черта можно ждать всего!"), и он достал из своего чемоданчика ("у тебя чемодан как у фокусника" - заметил Александр) очередную штучку - искатель взрывчатки. И нашел - чуть глубже того уровня, до которого они вырыли вчера яму, лежала пехотная мина с часовым механизмом. Часы не были заведены. Андрей осторожно отнес мину под дом.
- Похоже, Серый скрылся в спешке, - предположил Александр.
- Или вообще не думал скрываться - его кто-то "убрал" или он просто уехал куда-то по делам. Мы сразу его в преступники записали. Почему? Потому что он изощренные способы защиты своего дома и имущества установил? Это, конечно, превышение предела самообороны, но еще не преступление, пока никто не пострадал, - Андрей ударился в юридические тонкости.
- А тот юродивый, что умер в лесу при неясных обстоятельствах? А авария его, Серого, машины, в которой погиб человек?
- Александр, откуда это тебе известно? Это предположения, которых может быть сколько угодно.
Тенгиз в этих "криминальных разборках" не участвовал - его полностью захватила загадка "круга". Теперь уже ясно, что это - не природное и не космическое образование, это что-то, сделанное дьявольской фантазией Серого. Но что? Источник нейтронов исключается. Такой поток при современной технике дают только реакторы и мощные ускорители. Реактор!? Бред... Как можно в одиночку сделать реактор? Где взять десяток килограммов урана или плутония? Ускоритель? Зачем ему ускоритель? Ускоритель только потребляет энергию, причем огромную - на садовых участках нет таких мощностей, они вон без света сидят... Сидят без света... Сидят без света... Серому нужно электричество всегда - для охраны дома и имущества. Эврика!
- Всё-таки - реактор!- это он крикнул уже вслух.
Метод проверки своего предположения Тенгиз придумал, вспомнив странности при включении электронагревателя вчера вечером. Он попросил Александра проверить поток нейтронов над ведьминым кругом, вошел в дом (предварительно на всякий случай надев противогаз, который оказался на этот раз не в волшебном чемоданчике офицера МЧС, а в сарае Серого) и отключил нагреватель. Поток нейтронов в детекторе Александра упал в три раза.
- Ну, что, ученые? - нетерпеливо вопрошал Андрей. - Какой вердикт?
Тенгиз молчал, потому как сам не верил в реальность того, что только что сам доказал: под землей в саду Серого работает ядерный реактор, причем его мощность автоматически регулируется в зависимости от нагрузки на электрогенератор, который работает на ядерной энергии!
- Там зарыт ядерный реактор, мощность которого сейчас около 1-2-х киловатт. Если отключить все электроприборы, то он должен заглохнуть.
- Мне кажется, я схожу с ума...- побледнев, нервно заявил Александр.
- Скорее всего, нас всех пора в клинику - либо психиатрическую, либо радиологическую, - Андрей еще сохранил юмор, вероятно, оттого, что был далек от ядерной физики.
Тенгиз, тоже на ватных ногах, снова вошел в дом и вырубил вводной автомат. Поток нейтронов медленно пошел вниз и остановился на очень низкой отметке, лишь в два-три раза выше космического фона.
- Он полностью не отключается - наверное, конструктор предусмотрел непрерывное питание какого-то прибора, скажем, связанного с охраной.
- Разумно, - подтвердил Андрей.
Тенгиз отошел в сторону и присел на садовую скамейку. Из-за облака выглянуло солнце, которого не было несколько последних дней. Где-то над головой чирикала птичка - на яблоне было свито гнездышко. Над пахучими цветками жасмина летали бабочки. В эту дачную, мирную картину странно и нелепо вторгались делящиеся где-то под землей ядра урана, ходили вверх-вниз регулирующие кадмиевые стержни, возможно, текла по трубопроводам отравленная радиоактивная вода охлаждения...Тенгиз представил себе жучка-навозника там, внизу. Как чувствует себя этот санитар земли рядом с технологией 21 века? Жжился с ней или убежал куда подальше? Или маленький слепой крот, уткнувшийся неожиданно в оболочку реактора из нержавеющей стали? Серый, конечно, об этом не думал...
Тенгиз встал, подошел к приятелям:
- Значит, так. Вы сидите здесь на скамеечке или идёте ко мне в дом - в тумбочке под телевизором бутылка коньяка.
- А ты что задумал?
- Раскопаю поглубже и посмотрю своими глазами на десятое чудо света, сотворенное дьяволом.
- Так там будет тысяча или десять тысяч доз, даже при этой малой мощности! Ты и правда с ума сошел! - закричал Александр.
- Тише, не кричи! Соседи услышат. Я просчитал - больше, чем при рентгене желудка на старой установке 60-х годов не получу.
- В таком случае я остаюсь и буду следить за потоком нейтронов - решительно сказал Александр.
- А я помогу копать - все-таки ты меньше огребешь нейтронов, - заявил Андрей.
Работа "ядерных археологов" по несанкционированной раскопке новейшей "индийской гробницы" заняла немного времени, но много нервной энергии. Надо было копать быстро, чтобы уменьшить дозу облучения и в тоже время аккуратно, чтобы, не дай бог, не повредить устройство - можно было вызвать настоящую ядерную аварию. "Две аварии в неделю никакой город не переживет", - мрачно шутил Александр.
Наконец, обнажилась крышка реактора - на взгляд Андрея, обычный стальной фланец со шпильками и гайками... Но оба физика стояли рядом с этой "кастрюлей" на дне вырытого им каньона глубиной в рост человека и не верили своим глазам, которые были поражены второй раз за сутки, теперь уже не ядовитым газом, а размером реактора - он был не более 10 сантиметров!
- Быстро вылезайте! - кричал сверху Андрей, следивший за уровнем потока нейтронов на детекторе. - Уже перебрали !
- Еще загадочка "от Серого" - такая малютка реактор! - Александр и Тенгиз поднялись из ямы и стояли в нескольких метрах от ее края, все еще глядя в ту сторону, откуда исходили таинственные нейтроны и электрическая мощность.
- Тенгиз, а может быть это вовсе и не реактор?
- А что же?
- Да изотопный источник энергии, какой на спутниках используют! С плутонием-238. Один килограмм дает 1.5 кВт мощности.
- А откуда нейтроны? И где он возьмет несколько килограммов плутония? Ты знаешь, сколько он стоит? Миллион долларов за кило, понял?
Дискуссию продолжили в доме Тенгиза, за бутылкой коньяка, снимая стресс и частично - последствия облучения. Приложился даже Саша, который вообще не употреблял. Закусывали солеными огурчиками (литровую баночку привезла для Сергея Людмила).
- А если он использовал калифорний, то достаточно всего 200 грамм на 10 кВт мощности, и нейтронов при этом куча, - настаивал Саша.
- А ты забыл о регулировке? Как бы ты контролировал распад калифорния? Никто этому не научился. Если бы научился, сразу 10 Нобелевских премий. Не хочешь?
- Хочу. Хотя бы одну.
- Пойдешь ко дну.
- Между прочим, парни, - вмешался Андрей, - я слышал о калифорнии. Он считается стратегическим материалом. Серый никак не мог его заполучить. И вообще он в миллион раз дороже плутония.
- Это ты загнул, майор, - возразил Саша.
- Мне кажется, именно столько.
- Вам, военным, многое кажется не так.
- А что же вы, физики, пасанули перед этим злонамеренным Серым чертом?! Вижу - утер вам носы этот самоучка, и глаза еще замочил...
К этому времени приятели заканчивали вторую бутылку.
- Хватит болтать! - вдруг ударил по столу Тенгиз. Две рюмки упали на стол, и по скатерти потекли желтоватые ручейки недопитого коньяка.- Надо все понять, сейчас же!
- Брось, Тенгиз! Пьяным лезть в этот нейтронный ад? Очнись!
Тенгиз уже рванулся к двери. Друзья схватили его на веранде. Тенгиз, сопротивляясь, врезал Александру "под дых". Тот согнулся, и повалился на мешок с чем-то мягким, укоризненно глядя на взбесившегося друга. Таким он видел Тенгиза не один раз, но все равно было обидно. Андрей применил к разъяренному Тенгизу болевой прием, и тот поостыл:
- Отпусти...
- Не пойдешь?
- Позднее... Да отпусти же!
Молча посидели, косясь друг на друга. Тенгиз снова вскочил, Андрей наготове.
- Парни, забыли о людях! Дачники-то облучаются!- закричал Тенгиз. Надо остановить цепную реакцию!
Андрей встал у двери, загородив выход:
- Саша, действительно это опасно для соседей?
- Пойду, замерю дозу. А ты держи его.
Александр вернулся через десяток минут:
- За сутки ничего с ними не случится. Если они не полезут на забор около ямы. А ягод сейчас нет - так что никто в тех кустах, что за забором, гулять не будет.
Приятели разбрелись: Тенгиз завалился на диван, головой к стене, Саша - на кровать, а Андрей вышел в сад. Вернувшись через полчаса в дом, он напомнил остальным:
- А мы, кажется, давненько ничего не ели. Тенгиз, у тебя есть что-нибудь в холодильнике?
- Должно быть, Роман привез что-то, но когда? Сегодня среда? Значит, 5 дней назад.
- А вчера отключали электричество - товары подпортились. Так и есть - запашок, - сделал гримасу Андрей, открыв дверцу холодильника.
- А не сгонять ли в город, в ресторан? - предложил Тенгиз. Похоже, он устал от решения "серых" загадок. - Заодно узнаю ситуацию с Романом. Ба! Совсем забыл- сегодня же после обеда доклад Гюнтера Гейгера!
- Так мы же выпивали?! - напомнил Саша.
- "Мы выпивали". Тоже мне алкоголик - одну стопочку только и выпил. Ты и поведешь машину.
- Поведу я, - решительно отчеканил офицер. Он открыл свой заветный бездонный чемоданчик и приложился к какому-то флакончику.- Ни один аппарат не покажет.
"Клещи особенно опасны в мае..."
(Из справочника по кровососущим)
ГЛАВА VIII " Осторожно -
энцефалитный клещ!"
После обеда в кафе (ресторан оказался закрытым "на спецобслуживание" - там угощали иностранных участников конференции) компания разделилась. Тенгиз с Александром пошли по делам Сергея, оставив авто на стоянке у кафе, а Андрей взял такси до своей стоянки на озере: "Прибуду к садам на своей яхте, буду ждать вас у причала на речке. Все равно послезавтра у меня последний день отпуска. К шести буду там".
У знакомого следователя Тенгиз узнал последнюю новость - рулевое управление в сгоревшей машине было заблокировано. Значит, погибший водитель сел за руль буквально за минуту или меньше перед аварией. Вмешательство Серого для Тенгиза теперь стала очевидной. Он спросил следователя, как дела у Романова. Тот сослался на тайну следствия. Тогда Тенгиз предложил сделку: "ты мне про Сергея, а я подскажу тебе хорошую версию причин этой трагической аварии на повороте". Изложение Тенгизом того, что могло произойти до и после аварии, было очень близко к действительным событиям, за исключением бриллиантов в бензобаке - этого, естественно, Тенгиз не мог угадать. "А дальше - это твое дело, меня оно сейчас не волнует". "А где искать Серого?". "Не имею понятия - ищите сами. Если найдете, устрой мне с ним свидание: есть у меня чего спросить у этого "левши"... Да, он на самом деле левша, но я в смысле того, что у этого дьявола золотые руки, которыми он людей убивает". Обрадованный подкинутой Тенгизом версией, следователь ("вот удивлю майора!") сообщил Тенгизу, что на Романова заведено целых три дела. Сейчас его ищут. Есть наводка".
Тенгиз по дороге в дом Сергея ("заедем навестить его жену и больную дочку, здесь недалеко" - пояснил он) пересказал Александру эти три дела, которые шьют Роману:
"Первое: отказ содействию ГИБДД в расследовании ДТП и сопротивление сотрудникам милиции при исполнении.
Второе: не санкционированное проникновение на закрытый охраняемый объект путем принуждения должностного лица при исполнении (знал бы Тенгиз, что это "лицо при исполнении" было девушкой в кустах без штанов!),
и третье: незаконные манипуляции с управлением ядерно-опасным объектом, приведшие к отказу сложного оборудования и значительному экономическому ущербу и так далее".
Последнее, как пояснил следователь, - "по заявлению руководства Института. Наш прокурор хотел отказать в возбуждении дела - это, мол, компетенция спецсуда в столице и так далее, но вмешался мэр и тот подчинился".
- Первые два обвинения, думаю, не серьезны - надо посоветоваться с Андреем. А по вопросу аварии - безусловно, дело рук Паука и Пьера. Они на реакторе что-то преступное сотворили, и готовы засадить Романа только за то, что он мог что-то заметить. А он даже не знает, что он такого заметил. Ох, не поздоровится Пауку, когда я разберусь со всем этим, а разберусь обязательно, даю княжеское слово! (после авторитетного заявления грузинского гостя, Тенгиз сам почти поверил в знатность своего рода и однажды в подпитии набил физиономию одному из имевших наглость посмеяться над этим).
- Я сам боюсь тебя в гневе - признался Саша. Тут они подошли к ограде дома Романовых в таунхаусе на улице академика Гинзбурга.
- Ты только не проговорись про третье дело Сергея - лучше скрыть пока от Татьяны, ей и так пришлось тяжело в эти несколько дней. Сам увидишь.
Александр сел за руль, когда приятели вернулись к машине.
- Саша, теперь мне надо на минутку заехать домой, взять кое-что. Сейчас дуй прямо до второго поворота направо, а дальше покажу дорогу.
Подъехали к дому, где жил Тенгиз.
- У подъезда не стой - тут жильцы всегда недовольны этим, отъезжай вон туда.
В боковое зеркало Александр увидел, что, прежде чем войти в подъезд своего дома, Тенгиз позвонил по мобильному телефону, поговорил недолго и, немного выждав, набрал код замка входной двери. В раскрытое окно его квартиры на третьем этаже (Александр, конечно, не раз бывал у друга) выглянуло на мгновение женское лицо, и окно закрылось. "Прячет возлюбленную, дон-жуан" - подумал Саша.
Тенгиз вышел быстро, сел в машину с видом, явно не располагающим к разговору. Александр сам никогда не обсуждал с друзьями интимные дела, и Тенгиз мог спокойно не рассказывать другу о Людмиле и Сергее, о том, что она уже третий, нет, четвертый день живет в его квартире (и ночевки в садовом домике - не только результат тайных поисков нейтронов) и временно работает в местной больнице и сейчас сообщила ему, что сегодня утром приехал из столицы самый знаменитый врач-радиолог. Она знает его в лицо, а так вообще-то о нем никто не говорит и неизвестно, что он делает в больнице...
Тенгиз еще заехал на конференцию, попав как раз на послеобеденный кофе-брейк. Обратил внимание, что среди толпившихся в холле вокруг нескольких столов с кофе, чаем, сладостями и остывшими пирожками не было заметно обычного в таких мероприятиях оживления - люди мало говорили, несколько иностранцев пытались что-то выяснить у русских ученых, у которых был вид плохо понимающих чужой язык. Странно также - не видно было самого заметного человека - карлика Силана Давидовича, хозяина форума. Тенгиз собрался найти кого-нибудь, чтобы узнать. где "сам", но этого и не нужно было делать - к нему уже прилепился знакомый научный сотрудник, один из тех, у кого главная "научная" работа была разносить сплетни.
- Тебя не было утром, - начал сплетник, - и, конечно, не знаешь....
Далее он начал заговорчески, но громко шептать Тенгизу горячие новости:
- Силана сегодня не было на конференции, а доклад Гюнтера отменен - немецкий профессор попал вчера в реанимацию, говорят, с инфарктом, во время вечеринки в усадьбе Синюгина, а его милые дочки вчера же вечером пропали на озере, кажется, вместе с сыном Силана. Скорее всего, немец и получил инфаркт из-за этого. И Силан понятно почему отсутствует. И еще: иностранцы, ну те, которые были на ужине, говорят о каких-то ядовитых жуках в усадьбе. Во дела! А Силан, ты же знаешь, - продолжал физик, - он всегда подчеркивал свои дружеские связи с Гюнтером, кстати, одним из потомков знаменитого Вайцзеккера. Его дядя по отцовской линии был....
Но Тенгиз уже отошел от этого любителя генеалогии великих ученых. В инфаркт пожилого человека он еще мог поверить, но "пропажа" девочек и мальчиков - это банальность, к тому же уже был шестой час и не хотелось опаздывать на встречу с Андреем - опричники олигарха Синюгина очень не любили вторжения на охраняемую ими территорию, а яхту Андрея можно было вытащить из речки только на этой территории. А вот ядовитые жуки? Майские, что ли? Наверное, чья-то шутка.
Когда Тенгиз выходил из Дома Ученых, ему на вахте передали конверт с эмблемой НИИ на его имя. Тенгиз сунул конверт в карман. Этот конверт отвлек внимание Тенгиза, иначе он заметил бы необычные коврики у входа в Дом Ученых, смоченные каким-то раствором. По дороге на дачу машину вел опять Александр. Как любителю авто, севшему за руль уже в 12-летнем возрасте, ему страшно понравился тенгизовский Ниссан X-Trail, и Тенгиз имел время посмотреть содержимое конверта. Там было приглашение на дружеский ужин к Синюгину, в 19 часов 28 Мая, с личной подписью Силана "в благодарность за хорошую новость", конечно, про полоний-бериллиевый порошок.
28-е Мая было вчера, про вечеринку Тенгиз, естественно, забыл в лихорадке раскопок "серого" реактора, да и, скорее всего, и не пошел бы туда в любом случае. Приглашение снова ушло в конверт, а конверт Тенгиз не выбросил - не было привычки разбрасывать мусор на дороге...
По прибытии на дачу Х-Trail оставили на дороге и с трудом выволокли трейлер "Дельфин" для перевозки яхты. Прицепили к авто. Не успели отъехать и десятка метров, как зазвучала привычная мелодия вызова мобильника Тенгиза - начало песни Кикабидзе "Полчаса до рейса, полчаса до рейса...". Александр успел пошутить: "точнее, 25 минут", но Тенгиз не улыбнулся - что-то не очень радостное говорили в трубке. Кончив разговор, он доложил:
- Звонил Андрей. Он - на рейде, метров сто от берега, напротив поместья олигарха. К устью речки не подпускает охрана, а на берегу он разглядел предупреждающие щиты с рисунком устрашающего чудовища и надписью "Осторожно - энцефалитный клещ". Не знает, что делать. Просит подъехать и переговорить с охраной, а лучше с хозяином.
- Если там завелся этот клещ, то почему охранники не слиняли? - удивился Александр.
- Во-первых, они могли надеть что-нибудь защитное на голову, на плечи. А вообще-то у нас никогда этой дряни не было - клещи как клещи, в мае-июне их полно бывает, но никакого энцефалита. На хозяина надежды нет; если энцефалит, то что ему там делать?
- Поедем, там видно будет, - решил Тенгиз. - Тем более, эта история с клещами очень любопытна - ведь только вчера вечером здесь был устроен Силаном грандиозный прием для участников Конференции - вот, у меня тоже приглашение было, - он показал Александру смятый в кармане конверт. И тут вспомнил про "ядовитых жуков"...
У реки, перед мостом, где начало владений олигарха Синюгина и где обычно было почти пусто, им преградила дорогу целая кавалькада машин, телег, кибиток. Около них суетились пестро и необычно одетые люди.
- Цирк, - высказал предположение Саша. - Шапито.
- Похоже...Наверное, они вчера представление давали. Вот тебе и объяснение "энцефалита" - просто там тигры бродят по усадьбе, и, возможно, всех гостей съели. У тебя пистолет есть?
- Не-ет... - Саша не всегда понимал юмор.
- Жаль... Пойду, познакомлюсь с клоуном.
Случайно первым, кого встретил Тенгиз, был действительно клоун. Клоунов легко узнать - это нелепо одетые и самые серьезные в труппе люди. Этот носил пиджак, раскрашенный вертикальными полосами российского триколора, "бабочку" с рисунком британского флага, короткие и очень широкие детские штанишки из американского флага и огромный бэдж с фамилией на немецком языке Dr. Dressiert Gelehrte (в переводе буквально "дрессированный выдающийся ученый"). Клоун выглядел озабоченным и расстроенным. Он первым затеял разговор:
- Товарищ, может быть, Вы объясните, что здесь происходит?
- Здравствуйте. Меня зовут Тенгиз. А что собственно здесь происходит?
- Гамарджоба, Тенгиз. Я по паспорту - Василий Семенович Красный. Зовите Вася - цирковое имя.
Тенгиз вспомнил Васю Серого и тут же пошутил :
- Надеюсь, что Вася Красный никаких нейтронных источников в своих штанах не носит?
Клоун удивился реплике, но он привык быстро реагировать и улыбнулся:
- А ваши Васи носят? И поэтому так мало детей придет на наше представление...
- А разве представления не было?
- Так нас пригласили выступить здесь сегодня, вечером, но почему-то охрана не разрешает цирку въехать на территорию. Нам же надо поставить купол, разместить животных, порепетировать - на это уйдет не менее четырех часов.
- И что объясняет охрана?
- Говорят, "карантин", "энцефалитный клещ". Зачем же тогда приглашали!?
По-видимому, расцветка объединенного международного научного сотрудничества Васи Красного не действовала на охрану Синюгина. "Подействует подпись Силана", - решил Тенгиз.
К этому времени Тенгиза и Васю окружили другие работники цирка, включая антрепренера и двух карликов. Тенгиз спросил, есть ли среди артистов иллюзионист или гипнотизер. Вперед вытолкнули высокого худого человека с острым, пронзительным взглядом.
- Арнольд Мессинг, внук знаменитого Вольфа Мессинга , - пояснил антрепренер. Может купить у Вас новый Мерседес за 100 рублей.
- У меня нет Мерседеса, но зато есть одно письмо, которое мы покажем охраннику, а Мессинг заставит его прочитать так, как нам надо, а подпись пусть увидит такой, как она есть.
- А если охранник неграмотный, то Арнольд премию не получит, - пошутил Вася-клоун.
Тенгиз сел за руль "девятки" антрепренера. В машине, кроме хозяина, разместились клоун, Арнольд и карлики - "для отвлечения внимания", пояснил внук гениального мистификатора.
На той стороне красовался новый щит - такой же, как описал Андрей, и маячил один из амбалов.
Тенгиз на приличной скорости проскочил мост и, не тормозя, продолжил движение. Охранник побежал вдогонку автомобилю, крича и грозя пистолетом. Карлики заверещали. Тенгиз не спеша затормозил и закричал:
- Тебя, что, не предупредили, придурок? Арнольд, покажи ему бумагу!
От этих слов Александра, который следил за этой сценой из-за моста, пробрала дрожь - он же пристрелит Тенгиза!? Однако последовал не выстрел, а целая многословная бранная тирада того же Тенгиза, единственной приличной фразой в которой была "недоучившийся дебил". Гипнотизер подошел к охраннику и, не отрывая пристального взгляда от его глаз, предложил прочитать текст приглашения Тенгиза Гелиани на вечерний бал. Охранник прочитал, затем со злорадной усмешкой взглянул на карликов:
- А эти что - тоже на вчерашний бал собрались? Ну чего уставился, скелет? Думал, я читать не умею? А я, между прочим, литературный институт окончил, понял, Кио? Валите все отсюда!
Однако неумелый гипнотизер оказался опытным дзюдоистом: несостоявшийся писатель (или поэт?) через мгновение уже лежал на земле, стоная от болевого приема, который применил Арнольд. Клоун быстро вытащил из своих широких американских штанин веревку и связал охранника. Тенгиз поднял выпавший из рук охранника пистолет, который, как и можно было ожидать, оказался заряженный холостыми патронами. Тенгиз с улыбкой вспомнил эпизод с Ксюшей:
- Возьми, Арнольд, пригодится. Два - лучше, чем один, - и хлопнул себя по карману.
Клоун Вася залез в карман Тенгиза и вытащил...мобильник. Все засмеялись.
- А, черт, я его в своей машине оставил. Ладно, быстрей в машину - если ее пропустили через мост, внутри уже не остановят.
Клоун Вася протянул мобильник Тенгизу. Тот махнул рукой:
- Ему надежнее будет в твоих штанах.
Асфальтовая дорога внутри усадьбы и пешеходные дорожки были мокрыми, хотя ни вчера, ни сегодня дождя не было. "Зачем-то поливали, это в пасмурную-то и прохладную погоду", - подумал Тенгиз.
За ближайшим крутым левым поворотом, где лес уступал место газонам и одиночным декоративным деревьям и кустарникам, "интервентов" ждало странное зрелище - на свежий зеленый газон рабочие-узбеки (или таджики) расстилали рулоны нового готового газона. На обочине стояли два огромных КАМАЗа с большим количеством ждущих своей очереди рулонов.
- На таком свежем мягком покрытии арену не поставишь, - антрепренер смотрел на это со своей колокольни.
- Здесь похоже уже началось цирковое представление - прокомментировал клоун Вася.
- Нет, мой веселый печальный друг - здесь скорее совершено преступление, - ответил Тенгиз.
Остальные с удивлением посмотрели на грузина-ясновидца.
"Загляни-ка ты в ушат-
Тараканы там кишат"
(К. Чуковский)
ГЛАВА IXДрама на балу
Накануне вечером, в усадьбе местного олигарха Синюгина, пораженной "энцефалитными клещами", Силан Давидович устроил прием для иностранных участников конференции. Олигарх, по просьбе Силана, сделал все по высшему разряду. Уже на входе в усадьбу (гости оставляли свои авто за мостом и шли в усадьбу пешими) стоял величественный швейцар (или портье или мажордом - каждый "новый русский" называет своих слуг как хочет или как умеет). Приветствуя каждого, тот раздавал красиво отпечатанные планы усадьбы, расписание развлечений, меню ужина и желал веселого праздника. Вдоль извилистой дорожки к дому стояли девушки в одинаковых нарядных платьях, прикалывая гостям бутоньерки и кокетливым жестом указывая маршрут. А у входа в дом их уже встречали хозяева праздника: Синюгин, Силан Давидович и его супруга, одетая от местного кутерье. Среди гостей были Рудольф Ефимович Задрюченко, отец Мефодий, Пьер, Любовь Владимировна со своим композитором и сам мэр города. Не была забыта и пресса. Наиболее почетными гостями раута были разумеется иностранные участники конференции из числа известных в научном мире и, конечно, профессор Гюнтер Гейгер со своими прелестными дочками-близнецами Гретхен и Метхен. Прислуги было не счесть; незаметно присутствовали переодетые служители закона и врачи скорой медицинской помощи (их машина стояла укрытая в кустах).
Силан Давидович, воспрянувший духом после утешительной беседы с Тенгизом, был весел, и остроумен. Он даже велел Светику привезти его скрипку ("только будь осторожна, Светик, ты ведь знаешь - скрипку мне подарил сам Растропович"). Встречая профессора Гюнтера Гейгера, осмелился пошутить: "Надеюсь, профессор, что сюда-то вы не взяли с собой свой счетчик Гейгера?" "Naturlich - ich nahm" (Разумеется, взял!). Хорошо, что Силан Давидович - не бог и не мог знать будущего - хорошего настроения ему было отпущено ровно на полтора часа...
Прием начался с осмотра усадьбы, которая произвела на иностранцев глубокое впечатление, прежде всего, - от необдуманной траты денег на бесполезные излишества. Открыто они, конечно, выражали восхищение, но перемещались от одного "экспоната" к другому с наивысшей скоростью - халявая закуска и выпивка привлекают даже их, тем более в доме русского олигарха. Слуги закончили сервировку столов, которые стояли в саду под большим тентом (погода не отличалась устойчивостью), и начался ужин. Молодые люди - девушки-близняшки-кудряшки Гюнтера и сын Силана Давидовича (от первой жены) - отказались от ужина и решили покататься на катере по озеру. "Пока светло" - обосновал Альберт это решение отцу. Профессор Гюнтер забеспокоился по поводу достаточности спасательных средств на катере, но Альберт его уверил в этом.
После ужина было предусмотрено музицирование и пение. В программе не было сказано, кем - сюрприз! Концерт устроили в доме, в большой гостиной с роялем. Сначала пела Любовь Владимировна Недолина под аккомпанемент Соловьева-Крутого (фортепиано) и самого Силана (скрипка). Наиболее бурные аплодисменты и свист (выражение восхищения у "диких" европейцев) вызвал романс "Две розы", исполненный на немецком и английском языках (перевод делал сам Силан Давидович - так объявила певица).
Профессор Гюнтер не свистел и не аплодировал - он в это время ушел из дома и смотрел на озеро. Уже стемнело, а катера с молодыми людьми не было видно. Профессор беспокоился - он был без ума от своих близняшек, растил их без матери (она умерла при родах). У причала висели на крючьях спасательные жилеты - "так они не взяли их с собой!?" Профессор попытался связаться с дочками по мобильнику, но местная сеть не настраивалась на его немецкий аппарат. Профессор громко и вслух выразил недовольство устройством русской мобильной связи, и маячивший рядом молодой человек (слегка понимавший немецкий) вызвался найти ему подходящий телефон "с английским языком" и исчез. В ожидании молодого человека и чтобы отвлечься от неприятных мыслей о пропавших в ночи Гретхен и Метхен, Гюнтер Гейгер решил заняться своим хобби - проверкой радиоактивности всего и вся. Он не соврал Силану: в одном из карманов его широкого пиджака на самом деле лежала желтая коробочка размером немного больше мобильника - самый современный поисковый детектор любого ионизирующего излучения: альфа, бэта и гамма. Свет фонаря у подъезда падал на бочку с водой, стоявшую под водосточной трубой. Поверхность воды в бочке отливала зеленым. "Да, - подумал профессор, - русские есть русские: даже в таком богатом доме не могут во-время убрать грязную воду". И он поднес свою коробочку к зеленой пленке водорослей, просто так.... Все, что последовало дальше, было следствием этого одного простого жеста....
Мертвенно-бледный Паук подошел к Силану, который только что с триумфом исполнил концерт для скрипки и фортепьяно, и свист и аплодисменты еще не стихли в огромной гостиной Синюгина.
- Силан Давидович, давайте ...в сторонку... в другую комнату.... Голос Паука дрожал.
- Рудольф Ефимович, ты пьян? Видишь, гости. Спасибо, Danke schoen, thank you, gracia , - отвечал Силан на поздравления подходивших один за другим гостей. - Отойди в сторону.
Но Главный настойчиво, уже за рукав тянул Силана из гостиной. Тот, наконец. понял, что Рудольф Ефимович если и был пьян, то вся хмель вылетела из него вследствие чего-то экстраординарного.
- Надо срочно развозить гостей... Дача Синюгина заражена - сообщил Паук, уединившись с Силаном в маленькой комнатке для прислуги.
- Ты бредишь, Рудольф Ефимович ? Чем заражена - вирусами или ...ядом?
- Заражена радиацией. Этот Гюнтер своим счетчиком Гейгера обнаружил альфа-радиоактивность в бочке с водой и в других местах - на траве, в ямках. Сейчас он бегает по всей усадьбе и сует всюду этот счетчик.
- Подожди, Рудольф Ефимович. Наши дозиметристы проверяли всюду, даже здесь, у Синюгина. Ничего не нашли.
- Они искали гамма-активность...
- Но альфа-активность не бывает без гамма, насколько я понимаю? - Силан Давидович пока сохранял хладнокровие, еще не совсем доверяя словам Паука. - И Гелиани только сегодня меня уверял, что аварии не было. Кстати, я его что-то не видел здесь.
- А вы его приглашали?
- Да, а что тут особенного?
- Нет, ничего. Но, Силан Давидович, альфа-активность действительно есть, а гамма очень слабая. Надо убирать гостей и ...уезжайте сами, быстрее ...
- Ты уверен, что детектор Гюнтера не врет?
- Я знаю, Силан Давидович.... Потом, потом.... Надо скрыть это от прессы, от всех...
Силан молчит и внимательно смотрит на Паука. Он начинает что-то понимать, он начинает понимать, что дело "швах", что он вляпался... благодаря своим подчиненным...
- Они это устроят...- тихо сказал Паук. - Уже начали.
- Кто они?
- Пьер и другие ...
- Другие? Кто?
Паук кисло улыбнулся:
- Узнаете еще... Вы, Силан Давидович, Вы только эвакуируйте гостей и сами уезжайте. Обувь свою и жены оставьте у моста.
Первым, кто узнал от профессора Гейгера о зараженности территории альфа-активным препаратом, оказался отец Мефодий.
- Что ищет профессор? - обратился батюшка по-английски к Гюнтеру.
- Позовите быстрее Силана! - встревожено попросил профессор. - Я должен сообщить ему очень важное.
- Я ему могу передать.
- Это - научное явление, Вам не понять, святой отец.
- Я имею высшее образование по ядерной физике.
- Вы?
- Ничего удивительного - в период реформ в России многие сменили профессию. Так что вы обнаружили, профессор?
- Альфа-радиоактивность, ее много, особенно на траве и в лужах воды. Быстрее, разыщите Силана!
- Вы не ошибаетесь? Тут недавно дозиметристы проверяли.
- Ничего не знаю - мой прибор показывает точно, это - немецкая работа. В бочке с водой, там - пятьдесят тысяч альфа частиц в секунду на квадратный сантиметр!. Надо немедленно всех вывести из этого места!
Батюшка с сожалением поглядел на Гюнтера, и достав из-под своей широкой рясы крест, осенил им немецкого профессора.
- Что Вы делаете!? Я - католик! Оставьте свои лицемерные молитвы! Где Силан? И где мои дочки?
- Не беспокойтесь, сейчас вызову распорядителя.
Батюшка по мобильнику что-то тихо, по-русски, объяснил своему абоненту. Гюнтер собрался было бежать на розыски Силана, однако в это время появился элегантно одетый высокий господин:
- Вы просили мобильный телефон, профессор? Пожалуйста.
Гюнтер схватил аппарат и начал нервно набирать номера. Но на любой вызов был сухой ненавистный ответ: telefon is switched off или abonent out of range now .
- Они не отвечают, Donner wetter.... Где мои девочки!?
Пьер с огорченным видом объявил, что на вызов не отвечают также и Альберт, сын Силана, и моторист катера.
- Надо их искать! - вскричал уже сильно встревоженнвый профессор.
- Посланный на розыск катер спасателей пока не обнаружил никаких следов нашего катера ... и никаких людей на воде, - с сочувствием доложил Пьер.
- А это...почему...они... - профессор указал рукой на висевшие на причале спасательные жилеты, и схватился за сердце.
- Ему плохо, Пьер, надо позвать врача, - обеспокоенно сказал батюшка, опустив руку с крестом.
- Обойдемся без врача. - Пьер достал из кармана маленькую мензурку, наполненную небольшим количеством жидкости, открыл пробку и предложил Гюнтеру выпить содержимое:
- Это - отличное сердечное средство, профессор.
Немец машинально сглотнул "средство".
- Ну, как, Вам лучше, сын мой? - спросил батюшка, внимательно глядя в лицо профессора. Оно стало бледным, Гюнтер схватился за горло:
- Трудно...дышать...
Пьер и батюшка усадили профессора на скамейку, развязали галстук, расстегнули верхние пуговицы рубашки. Пьер нажал кнопку своего телефона, и через минуту к причалу подкатила машина скорой помощи. Выбежавший врач ощупал пульс, с помощью портативного кардиографа снял кардиограмму. К этому времени немецкий профессор скрипел зубами, видимо, страдая от боли в сердце.
- Необходима срочная госпитализация. Мы увозим господина в стационар, - заявил врач .- Переведите ему.
- Нужно не допустить контакта Гюнтера с другими иностранцами, - Силан Давидович преодолел кризис реакции на внезапное неприятное известие. - Это первое, что нужно сделать.
-Уже. Профессор Гюнтер изолирован. -Это сказал подошедший Пьер.
- Как? Что с ним сделали?
- Его увезли в госпиталь с инфарктом, в бесчувственном состоянии. Он получил известие об исчезновении катера, на котором уехали кататься его дочки.
Пришло время Силану хвататься за сердце:
- Мой Альберт...
Паук тоже побледнел и покрылся потом:
- Вы.... Как вы смели....Это же его сын! Простите, Силан Давидович!
- Успокойтесь, господа! С дочками и Альфредом...
- Альбертом, - поправил Паук.
- С ними все в порядке - они весело отдыхают в моем доме, - продолжил Пьер. - Просто мобильники у них...отказали.
Силан с отвращением глядел на красивого, изящно одетого Пьера, и вспоминал редкие эпизоды встречи с этим человеком на рабочих совещаниях. "Вот такие "милые" звери меня окружают". Но сейчас Силан вынужден (впрочем, всегда был вынужден) принимать сотрудничество с этими богатыми "зверями". На кону стояли успех Конференции, личная ответственность за аварию и, в конце концов, голоса академиков на очередных выборах. И Силан снова взял принадлежащую ему власть:
- Поступим так: Батюшка скорбно и участливо объявляет (он умеет это делать) о внезапной болезни профессора Гюнтера и считает кощунственным деянием продолжать праздничный вечер. Просит молиться за здоровье Гюнтера и его дочерей. Затем я выхожу к гостям и прошу извинение за преждевременное окончание вечера в столь неприятных обстоятельствах.
...Почти все так и получилось. Мефодий достойно исполнил свою роль. Среди гостей разнесся естественный в таком случае гомон. После извинений Силана все громко запротестовали: "Все было прекрасно, спасибо Силану Давидовичу" и т.д. Но когда самые жадные гости спешно подъедали и допивали недоеденное и недопитое, неожиданно погас свет. Толпа гостей зашевелилась, как муравьи в разваленном муравейнике. Кое-кто включил оказавшиеся у них лазерные светильнички. Живописно перекрещивающиеся разноцветные лучи создавали обстановку некоего волшебного таинства у людей, на самом деле оказавшихся в жерле радиоактивного ада.
- В чем дело? - спросил Синюгин, обращаясь к своему электрику. За того ответил Пьер, громко, для всех гостей, и на трех языках:
- Господа, никакой паники! Пожалуйста, выходите к машинам за мостом по дорожкам - вдоль дорожек стоят девушки с фонарями.
- Это он специально устроил, со светом? - спросил Силан у Паука, не глядя на Пьера.
- Извините, господин директор, - вступил в разговор Пьер. - Это необходимо, чтобы гости не разнесли... грязь по городу на своих ботинках.
Паук виновато добавил:
- Активность в основном сидит на траве и мокрой земле - сейчас уже роса выпала.
...Позднее, когда всех уже развезли по домам и гостиницам, а сам хозяин Синюгин поспешил в свой городской особняк, Силан Давидович сидел с Пауком за одним из опустевших столиков. Рядом лежала скрипка Силана. Неосторожно повернувшись, Паук чуть было не смахнул лежавший на краю стола смычок. Тот упал ему на колени, и теперь Паук держал его в дрожащих руках, не зная, куда положить. Силан взял смычок, раскрыл лежавший на соседнем стуле футляр, и положил в него и скрипку и смычок.
- Вы играете на музыкальных инструментах, Рудольф Ефимович? - спросил он Паука. Тот не успел ответить.
- Знаю - не играете, и музыку Вы не любите, господин главный инженер, иначе...
Силан не успел сказать, чтобы делал Паук, если бы играл хотя бы на балалайке - он услышал, как на втором этаже кто-то зарыдал, громко, с надрывом, с причитаниями. С лестницы спустилась жена Силана :
- Силан, там Аннушка, она в истерике...
Силан вспомнил красивый зеленый дождь, счастливую Аннушку с распущенными, в мокрых зеленых водорослях волосами...
Впервые в жизни Силану было страшно идти туда, наверх. Аннушка рыдала, зарывшись в подушку. На полу по всей комнате, на кровати валялись пучки ее длинных, прекрасных каштановых волос. Особенно много их было на туалетном столике, мертвые волосы отливали зеленым...
- Я застала ее перед зеркалом, она отрывала легко поддающиеся пряди и рыдала, - тихо пояснила жена.
Силан дотронулся до плеча Аннушки:
- Когда это началось?
- Два дня назад, - хриплым, не своим голосом сквозь слезы ответила Анна. - Сначала был насморк, потом покраснело лицо и руки, а потом...
Аннушка на секунду повернулась лицом к Силану, и тот увидел, что и ожидал: не юное белое лицо красивой девушки, а какую-то маску краснокожей старухи-индианки, с пузырящейся кожей щек, язвами на неестественно бледных губах и затекшими глазами - не от слез...От роскошной прически ничего не осталось... . Он долго не знал, что сказать девушке...
- Анна, это - зеленый дождь, помнишь? Это вредные водоросли... Это - излечимо, я сделаю все, чтобы тебя вылечили.
- Лёля, вызови скорую, нет, отвези Анну в больницу на нашей машине, - приказал он жене, когда они сходили вниз по лестнице. - И скажи главному врачу, чтобы никто из медперсонала не распространял слухи о болезни Анны, пусть положат ее в отдельную палату. Дадут успокоительное, а завтра прибудет из Москвы спец по этой болезни, я все устрою. Да, к машине иди только по выложенной дорожке, а туфли свои ... выброси перед мостом.
- Как? Зачем? И в больницу пойду босой?
- Зачем же - возьми отсюда домашние тапочки там или купальные... Аннушку тоже разуй - в больницу ее пусть несут на носилках. Поняла?
- Эти водоросли такие опасные?
Силан выразительно посмотрел на жену:
- Лёля, ты - жена ученого, "ядерщика", как говорят в народе. Поняла?
Жена испуганно посмотрела на Силана:
- Ты ударил меня по рукам, когда я ловила зеленую воду - ты уже знал тогда?
- Если бы я знал, дорогая... Ну, с богом.
- А волосы у нее вырастут?
- Боюсь, что нет...
Когда Силан целовал жену на прощание, он на мгновение представил ее с таким же лицом как у Анны. И поцелуй получился коротким.
Паук ждал Силана внизу, безрезультатно пытаясь решить ребус директора о его, Рудольфа, музыкальной неграмотности. Директор быстро вошел в зал, где ждал его Паук, и с ходу уперся локтями на стол, подперев большую голову руками. При этом сдвинув футляр со скрипкой. Однако в этой комической позе была явная угроза :
- Какие водоросли выращивал Пьер на вашей установке, Рудольф Ефимович? - было первое, что он сказал Пауку.
- Что? Какие водоросли?
- Водоросли, которые имеют тот же цвет, что и окись плутония...
- Как Вы узнали?
- Что узнал?
- Что это окись плутония.
- Вот сейчас, от тебя, Главный инженер. Главный предатель.
На Паука было жалко смотреть, от него противно пахло потом. Дрожащей рукой он поправил покосившийся футляр со скрипкой. Силан ударил его по руке.
- Значит, авария все-таки была? И активность выпала именно здесь, на моей ...на усадьбе Синюгина? И этот зеленый дождь... Где он еще шел? Где!?
- Только здесь... Мы всю местность проверили...
- "Проверили" - чем? Своим потным носом? !
- Ошибка дозиметристов - они искали здесь только гамма-излучение. ...Я не виноват, Силан Давидович, простите!
Паук упал на колени, головой тыкаясь в грудь Силана.
- Оставь эти штучки - здесь не театр, а я не господь бог. Не он будет судить тебя, а земной суд, "самый гуманный в мире", между прочим.
- У меня два мальчика, оба больные, у них врожденный порок сердца...
- А Аннушка теперь будет лысая ходить, а может быть, и еще кто-нибудь...
- Это все Пьер... Это его дела..
- Всюду этот Пьер! Что за человек, этот Пьер?
- А вы не понимаете? - Паук встал с колен. - Вы же сами подписали приказ о назначении Пьера руководителем группы изучения тяжелых изотопов.
- Когда это было?
- Год назад.
- Возможно, подписал. Но ему разрешалось, насколько я помню, получать плутоний-238 в малых количествах, с целью разработки наиболее дешевой технологии его получения. Откуда же здесь такая высокая плотность радиации?
- Они получали изотоп несанкционированно, в огромных количествах.
- И ты это знал... и меня, директора, не поставил в известность!
- Они отчисляли большие инвестиции в институт. И конверты для администрации. Для Вас, Силан Давидович ...
- Врешь, Паук! Это церковь жертвовала на науку...
Паук странно и страшно улыбнулся:
- А виллу на Кипре для...института....- тоже церковь?
После непродолжительной паузы, во время которой Силан, возможно, подсчитал в уме, сколько этих чужих денег лежит на его и жены счетах, он уже спокойнее спросил Паука:
- Почему же случилась авария?
- Это все подстроено, это Егор специально подстроил и Романова использовал, зная про его любовные похождения. Его и Романова надо арестовать! Срочно! Они виновники! Это все против Вас, Силан Давидович! Против Вас!
Силан видел, что у Паука начинается истерика, показная или истинная. Он налил бокал коньяка и заставил выпить Рудольфа.
- Проведешь эту ночь здесь, в усадьбе. Думай, что делать, вместе со своим Пьером. Если город узнает об аварии, ты понимаешь, что будет с твоими мальчиками.
На самом деле, Силан заблуждался - мальчиков Рудольфа Задрюченко ожидала более страшная судьба, чем та, что он имел ввиду - быть сыновьями узника колонии строгого режима.
Силан уехал, не сказав больше ничего. С собой он взял скрипку и домашние тапочки.
На следующее утро после неудавшейся вечеринки в усадьбе Синюгина рано проснувшиеся дачники наблюдали странную картину: по главной улице их садового кооператива брел пьяный человек ...в противогазе. Более внимательные могли заметить, что из сумки противогаза торчало горлышко бутылки, а резиновая трубка болталась, не будучи подсоединенной к фильтрующей коробке. По виду дорогой, кремового цвета костюм пьяного был весь в зеленых пятнах - вероятно, его хорошо поваляли в траве. Человек утыкался в заборы, поднимался, держась за штакетник или с трудом подтягиваясь на скользкой поверхности забора из профлиста, и продолжал свой зигзагообразный путь.
Спустя час "путешественник" выбрался из садов и сел на обочине шоссе. Некоторые водители проезжавших мимо машин останавливались, но услышав пьяное бормотание о каком-то "зеленом дожде" и "Аннушка уже облысела", глухо раздававшееся из-под маски противогаза, не вылезая из кабины, продолжали путь.
Паука (а это был он, как верно догадался читатель) подобрала "газель", ехавшая из города. Его погрузили в кузов, сняв противогаз, и машина повернула обратно.
Силан сдержал слово. Уже в первой половине следующего дня в больницу прибыл крупный специалист по радиационной медицине, не самый известный, но определенно из первой пятерки. Анну положили в палату, находящуюся в особой части хирургического отделения, отделенной от общего коридора дверью. На двери был кодовый замок - только три человека, включая прибывшего специалиста, были ознакомлены с кодом. Механик, ставивший код, был послан в длительную командировку...
В этот день у всех дверей Дома Совещаний, где проходила конференция, в гостинице для иностранцев и в здании мэрии появились коврики, смоченные какой-то неприятно пахнущей жидкостью. Швейцары объясняли любопытным, что это - требования санинспекции для ограничения размножения каких-то вредных грибков, они размножились вследствие теплой и дождливой погоды. Однако невидимую радиоактивную пыль с усадьбы Синюгина ни Силан с его опытом и мудростью, ни изощренный и холодный ум Пьера не в состоянии были спрятать за кодовым замком или поймать в смоченных керосином ковриках. Гости трагической вечеринки разносили ее на своих ботинках по улицам города и номерам гостиницы.
Люди Пьера вытащили Паука из "газели" перед его домом - трехэтажным зданием постройки 60-х годов, и уехали. Задрюченко прямо на улице разделся до трусов, бросил одежду и обувь в мусоросборник, стоявший во дворе, и подошел к водораздаточной точке у подъезда. Здесь он открыл кран, и начал усердно смывать невидимую грязь со всего тела. На его счастье, бдительная бабушка Лизавета с первого этажа уехала на крещение своего внука в район, иначе бы не миновать Рудольфу Ефимовичу милицейского участка. Благодаря "омовению в Ганге" хмель частично вышел из головы главного инженера, и звонил он в свою квартиру (ключи и прочее естественно "ушли" на свалку) уже достаточно твердо держась на ногах. Нет смысла описывать реакцию и эмоции жены при виде мужа в таком состоянии. Тем более, что ничего подобного Рудик не вытворял за всю их пятнадцатилетнюю совместную жизнь. Рудик ответил тихо и горестно: "Прости", и ушел в ванную комнату.
Пока в ванной слышался шум текущей воды, жена стояла у двери, перебирая в голове возможные варианты объяснения причин плачевного положения Рудика. Тот вышел в халате и попросил жену найти тапочки. Тапочки нашлись быстро.
- Мальчики спят? - спросил Рудольф.
- Еще спят...Что же с тобой случилось, Рудик? Где твои документы?
- Потом... Рудольф Ефимович вошел в комнату детей, самую большую в их трехкомнатной квартире. Сначала постоял у кровати младшего, восьмилетнего сынишки, нежно и осторожно, чтобы не разбудить, прикоснулся трясущейся рукой к жаркой детской щеке. Потом подошел к старшему, десятилетнему, поправил одеяло и долго стоял в комнате, переводя взгляд с одного мальчика на другого. Жена стояла в дверях, по-прежнему ожидая объяснений.
Рудольф прошел мимо нее в их спальню, сел на кровать и тихо произнес:
- Это все-таки случилось...
"Но больше не горят его прожектора,
Под куполом оркестр его не слышен"
(Из песни Валерия Леонтьева)
ГЛАВА X Цирк на радиоактивном
ковре
- Скоро мы все поймем, - ответил Тенгиз циркачам, удивленным его репликой о совершенном преступлении . Он "учуял запах жареного" - на ногах рабочих были одеты бахиллы, какие используют работники атомной отрасли.
Машина подкатила к особняку Синюгина. У входа тоже стоял охранник. Тенгиз коротко сказал ему: "По поручению Пьера". Охранник кивнул в сторону цирковой группы:
- А эти кто?
- Эти из цирка. Цирк отменили, но их не предупредили. Они должны поговорить с хозяином.
- Его нет. Телефон в вестибюле. Там же телефонная книга. Ноги тщательно вытирайте.
Решительный Тенгиз, а за ним и вся изумленная компания потерли подошвы ботинок о смоченный пахучей жидкостью коврик и вошли в холл особняка. Тенгиз вспомнил про такие же коврики в Доме Ученых.
- Я, антрепренер. Три дня назад Вы заказали наше выступление в вашей усадьбе.
- С ума сошли! Какой сейчас цирк?! Уезжайте!
- А наши издержки? Эта поездка стоила мне...
- А сколько стоит мне вся эта бодяга с....(Синюгин осекся). Я сейчас уезжаю, срочно, понятно? Мне не до цирков. Найдите моего адвоката в городе и договоритесь. А лучше уезжайте побыстрее отсюда. (отбой)
- Повесил трубку. Советует улепетывать. Почему?
- Правильно советует, - глядя в пол, ответил Тенгиз. - В этой усадьбе - опасность, болезнь, невидимая смерть.
- Кто сказал "смерть"? - в холл из внутренних комнат вышел высокий, элегантно одетый человек. Тенгиз не был знаком с Пьером, но сейчас он знал точно - это он.
- Смерть - это удел слабых ... и упрямых, - продолжал Пьер. - Здесь есть такие?
Пьер сел в одно из двенадцати кресел, поставленных полукругом в холле. Сделал знак охраннику, и тот закрыл входную дверь на ключ. Тенгиз молчал, оценивая ситуацию. Молчали и циркачи, не понимая, что происходит. Карлики прижались к клоуну Васе.
- Я слышал, здесь говорили о цирке. В цирке есть такой номер - человек идет по проволоке под самым куполом, без страховки. (Пьер смотрит на Тенгиза). У зрителей остановилось дыхание, женщины закрывают глаза. А канатоходец идет, у него нет эмоций, он не может бояться, не может закрыть глаза - у него есть только цель. Он испугается только на одно мгновение - когда начнется его падение. Не дай бог!
- И как Вы считаете, мсье Пьер - я правильно назвал Ваше имя? - он дойдет до конца каната?
- А как Вы, доктор Гелиани, считаете? (у Тенгиза остался на свитере бэдж Конференции).
- Думаю, что он уже близок к победе.
- Близко - это не значит победа: в спорте сотая доля секунды может отделить спортсмена от золота. Вы думаете, что вам удалось освободить своего друга, виновника аварии установки? Ошибаетесь - Романов в тюрьме, и обвиняется в умышленном разгоне реактора.
- Вы блефуете, господин Пьер.
- Проверьте. - Пьер набрал номер на мобильнике и после соединения передал трубку Тенгизу. - Там ваш знакомый следователь.
- Алло, это я, Тенгиз. Почему номер не мой? Неважно. Какие новости?
- Плохие. Твой друг-авантюрист арестован. Не туда ты его спрятал.
- Когда? Где?
- На озере. Сегодня. Вместе с подругой и так далее.
- Какой подругой!? Не гони фуфло! Она не с ним.
- Теперь с ним, его Любаша. Конечно, в разных камерах. (Следователь хихикнул). Ты что? Руки! Убери руки! - это следователь кричит уже не в мобильник. - Уф! Это твой приятель меня своим гипсом чуть не угробил, сумасшедший!
- Так он рядом!?
- Хочет погово...
-Тенгиз, привет! - это голос Сергея. - Тенгиз, слушай внимательно - я сижу в 9-ой камере, понял?
- Ты думаешь, я тебя и оттуда достану?
- Нет, думай - я вспомнил, что я В ДЕВЯТОЙ КАМЕРЕ, как там ... на пульте. Греческий алфавит.
- Первая буква....
- Ну да...
- Мужики, кончайте - вы меня под монастырь подведете. Конец связи...
Пьер не слышал, что говорил Сергей, но видя реакцию Тенгиза, пожалел о своей выходке с телефонным звонком - кажется, Романов передал Тенгизу что-то важное.
- Вам не интересно узнать, как полиция достала Романова в глухом лесу? - предложил Пьер.
Уставший Сергей проспал до полудня на железной кровати. Проснувшись, вышел из барака и увидел, что за столом компания плотников уплетает обед (или ужин?), и к ним присоединилась женщина. Она сидела спиной к Сергею.
- А, костяная рука проснулся наконец! Прямо к обеду! Присоединяйся! - пригласил старшой, тот, который знал Левчика. - Он спал с прошлого дня, - пояснил старшой женщине.
Женщина обернулась, и Сергей услышал уже знакомое ему восклицание:
- Ой, это Вы?! А мне ребята ничего не сказали...-Любаша встала и подошла к Сергею:
- Как это случилось, Сергей...Павлович? - Она осторожно дотронулась до повязки на его больной руке.
- А как ты здесь оказалась? - не меньше удивился Сергей.
- Она нас кормит, повариха, - объяснил старшой. - В будние дни. В субботу ее отвозят в город на институтском катере, а в понедельник к вечеру привозят. Сегодня же вторник, так, мужики? Теперь будем есть щи целых пять дней.
При этих словах Любаша заметно покраснела. Сергею было понятно смущение девушки, и он попытался смягчить ситуацию:
- Люба молодец. Она помогла мне уйти от ... в общем, избежать крупных неприятностей. Спасибо, Люба!
- Так ты его знаешь? - как-то недобро спросил белобрысый Любашу.
- Да я Сергея... Павловича с пеленок, ой, не то я говорю... когда я девчонкой была, они с женой были нашими соседями по подъезду, - ответила Люба, все еще не снимая своей ладони с руки Сергея.
- Да садись, похлебай горячего, - пригласил старшой.
Сергей оказался за столом напротив белобрысого, и от Сергея не могла скрыться неизвестно откуда взявшаяся неприязнь этого парня к нему.
Вечер прошел у костра, за байками и анекдотами, в основном, похабными, хотя мужики по возможности избегали мата. Ночью Сергей долго не мог уснуть - ныла рука, мучили мысли о доме, о проблеме отношений с Людмилой, о "французах" и Пауке... Хорошо, что он не ведал о тяжелой болезни дочурки... Где-то в соседнем бараке послышалась какая-то возня, слегка приглушенный, но резкий разговор мужчины и женщины. Вроде кто-то упал, Сергею послышалось слово "сука", затем хлопнула дверь и все стихло.
На следующий день, во второй половине, к пионерскому лагерю пристал институтский катер.
- Не за тобой ли, Люба? Не отпустим! - отрезал старшой.
С катера сошли не те, что обычно привозили продукты и Любашу - какие-то двое чинуш, мастер этих плотников и ...милиционер. Сергей успел укрыться в дальнем бараке.
- Мужики, я привез вам хорошую новость - работа окончена, собирайтесь домой, - безо всякой радости объявил мастер.
- А как же...это...лагерь? Детишки? - удивился старшой.
- Не-е, мы не поедем, пока не закончим! - почти в один голос запротестовала вся команда.
Один из чинуш, не обращая внимания на рабочих, начал осматривать территорию лагеря, иногда записывая что-то в блокнот, и делая снимки на мобильник. Второй же пояснил причину их приезда:
- Слушайте: я - заместитель председателя департамента земельных отношений мэрии. Дело в том, дорогие мои, что институт продал этот участок земли городу, а у города он был куплен на аукционе частным лицом.
- А что будет с лагерем? - спросила Люба.
- А это, дорогая моя, личное дело владельца. Можете спросить у этого, - и кивнул в сторону первого чиновника. Тот не стал ничего объяснять:
- Я действую в интересах нового владельца от частной строительной компании.
- А мы будем действовать в интересах наших детей! - твердо сказал самый пожилой из рабочих, но самый высокий и мускулистый.
- Точно, убирайтесь отсюда! - поддержали другие. Их топоры были воткнуты в ряд в одно бревно, и взгляды прибывших невольно обратились в сторону этой стальной колонны, отблескивающей красными сполохами вечернего солнца.
- Мужики, вам лучше покинуть территорию частного лица, - осторожно порекомендовал милиционер.
- А ты заткнись, ментовская морда! - крикнул высокий, отсидевший когда-то срок - а то твоя фуражка поплывет по озеру!
- Оскорбление служителя порядка при исполнении - до 5 лет строгого режима, - как компьютер, равнодушно заявил "действующий в интересах владельца".
И тут же получил по уху от старшого. Сбитый с ног чинуша "прилип" к стволу толстой сосны и ошарашенно вращал глазами. На миг воцарилось молчание, было слышно как ветер перебирал странички его блокнота, упавшего на землю. Работяги в этот день не пили, и обе стороны хорошо понимали, что наступил момент "Ч": либо драка с возможным кровавым исходом, либо кто-то должен капитулировать.
- Так, - испуганный милиционер старался выглядеть внушительным. - Так - сколько вас здесь?
- Все здесь...- выскочила вперед Любаша.
Белобрысый зло посмотрел на нее, затем повернулся к блюстителю порядка и едва заметным кивком головы указал на дальний барак.
Сергей наблюдал за всей сценой через щель в стенке, и когда милиционер начал приближаться к бараку, сам вышел ему навстречу. Милиционер пригляделся к Сергею, вынул из кармана фотографию, еще раз взглянул на него и на фото:
- Не вы ли гражданин Романов Сергей Павлович, находящийся в розыске с 26-го мая?
- Я.
- Вы арестованы. - Милиционер вырос в собственных глазах до майора, нет - до полковника. - Пройдемте со мной.
И Сергей пошел рядом с конвоиром.
- Сергей, ты что делаешь? Он же без оружия! - и старшой похлопал по пустой кобуре растерявшегося мента. (Дошлые ребята знали, что милиция может носить пистолеты только во время оперативной работы).
- Он все равно донесет на меня, а со сломанной рукой долго ли смогу в болотах скрываться? Не надо, ребята, спасибо вам за поддержку. А за лагерь стойте! Даже если это окажется безнадежным, - спокойно говорил Сергей, осторожно подталкиваемый милиционером к катеру. Теперь, когда поймана "дичь" и есть цель, тому хотелось поскорее уехать от этих опасных мужиков с топорами. Любаша подбежала к Сергею и взволнованно зашептала:
- Он же выдал тебя...Гад такой...
- Я видел, Люба. Но ты молчи - это он, наверное, из чувства любви.
- Любовь? Он - кобель, а не любовник. Я уеду в город, с вами.
И Люба пошла за своими пожитками. Белобрысый бросился было за ней, но высокий сгреб парня и усадил его на скамью:
- Сиди и не рыпайся, а то рыжим станешь!
Катер, с двумя новыми пассажирами, отчалил в сторону города... А старшой на берегу напрасно звонил по мобильнику Тенгизу - на звонки в своих штанах клоун не реагировал. ... "Ирония судьбы, - подумал Сергей, сидя в каюте катера между милиционером и Любой, - она помогла мне бежать, она чуть ли не влюбилась в меня, и из-за нее же я снова пленник".
Но Тенгиз не слышал вопроса Пьера - у него в голове выстраивалась цепочка причинно-следственной связи: Девятая камера. Непосредственная близость ее к реактору. Альфа радиоактивность. Похищение Романа людьми Пьера. Люди в бахилах. Вчера - сотня людей в усадьбе. "Ядовитые жуки". Сегодня - коврики в Доме Ученых, смоченные керосином для дезактивации. Все ясно - это катастрофа!
- Так вот, после того, как ваш приятель любезно вернул мой катер на причал,- начал рассказ Пьер, - мы просмотрели записи GPS навигатора в бортовом компьютере и сразу сообщили в милицию, в каком тайнике прячется Романов - виновник разгона реактора, приведшего к выбросу радиоактивности и заражению местности...
- Плутонием-238, - Тенгиз закончил фразу Пьера, стараясь сохранить спокойствие.
- Этого никто не знает - также внешне спокойно отразил атаку Пьер.
- Это нетрудно узнать.
- Если вам это позволят.
- Вы, господин Пьер, большой любитель похищать людей.
- Господи Иисусе! Ни в коем случае! Вы - мои гости. На два-три дня, пока угроза "энцефалита" не будет снята. Или пока вам не устроит побег ваш друг, сидящий за решеткой - с таким же успехом, как устроили ему вы. Возможно, также с помощью обольстительной шлюхи.
- Не вам осуждать ее - она ангел по сравнению с таким дьяволом как Вы.
Взгляд Пьера стал сухим, неприветливым.
- А как же наш цирк? - забеспокоился антрепренер. - Мы должны выступать.
- Я не хозяин этого дома и вас не приглашал. А попрошайкам здесь не подают.
- Это мы - попрошайки?! Мы - артисты! Ну-ка, ребята, покажем этому фрайеру смертельный номер! - разозлился Арнольд.
- Очень не интеллигентно - пять на одного, к тому же французского барона, - по-прежнему внешне спокойно прореагировал Пьер на угрозу расправы.
Неожиданно Тенгиз принял вызов:
- Грузинский князь к вашим услугам, барон!
Циркачи с удивлением посмотрели на нового друга.
- Да, ребята, я действительно потомок грузинских князей Гелиани, - заверил их Тенгиз. - Только вот сомневаюсь: не самозванец-ли барон?
- Какое счастье встретить князя среди этой пестрой толпы! Какое оружие выбираете, князь? Могу предоставить шпагу, меч, пистолет XIX века. Есть и арбалет...
- Тенгиз, он же издевается над нами! - и Арнольд бросился на Пьера, да так быстро, что тот не успел вскочить и вместе с креслом завалился на пол. Бездарный потомок великого ясновидца и мистификатора, но великолепный борец встретил, однако, достойного противника. Пьер умело избегал опасных захватов борца. Стычка увлекла циркачей, и они не стали вмешиваться, превратившись в зрителей.
- Вот, вот, попробуй-ка одолеть нашего Арнольда! - завизжал карлик. В дверь вбежал охранник, но прежде чем он что-то успел, Тенгиз выстрелил в него. Выстрел был холостой, но охранник упал от страха на колени. Тенгиз и клоун навалились на него и связали. К тому времени Арнольд сумел провести болевой прием, и Пьер застучал рукой по полу, признавая поражение. Но как только победитель отпустил его, Пьер тут же попытался схватить пистолет, который, оказывается, лежал в скрытном кармашке его кресла. Теперь уже общими усилиями барон был обезоружен и привязан к этому креслу, на котором триумфально сидел пару минут назад. Победитель Арнольд откинулся в другом мягком кресле и, переведя дыхание, спросил:
- И что будем дальше делать?
- Ты в армии служил? - ответил вопросом Тенгиз.
- Нет.
- Я тоже. Но знаю - там в таких случаях дают команду: "Действуй по обстоятельствам!". Сначала надо обезвредить оставшуюся охрану усадьбы, потом ввести яхту моего друга в речку. А дальше....
А дальше случилось неожиданное...
В холл вбежал один из рабочих, которые укладывали газоны. В первый момент он опешил, увидев связанных охранника и Пьера и странно одетых циркачей. Затем вспомнил, зачем прибежал:
- Цирк проехал мост! Едут машины, бегут люди! Надо остановить!
Трагизм этой ситуации в полной мере поняли только Тенгиз и Пьер.
- Развяжите их, Арнольд - они будут помогать нам, - крикнул Тенгиз, - сейчас у всех общая задача - не допустить, чтобы цирковой поезд рассеялся по усадьбе, чтобы, не дай бог, животные не начали щипать отравленные травку и кусты.
Пьер молчанием выразил согласие с Тенгизом и вместе со всеми побежал из особняка в сторону моста. Он по местной мобильной связи вызвал остальных охранников - их оказалось всего пятеро - и десятка полтора рабочих. Тенгиз с антрепренером сели в "девятку", чтобы опередить пеших. Но было уже поздно: авангард циркового "парад-алле" - тройка братьев-силовых акробатов, семья жонглеров и два всадника на лошадях без седел - уже столкнулся со смешанной группой Пьера и остальных.
- В кого стреляли? Наши целы? - врезаясь в толпу, крикнул старший акробат. Циркачи были готовы вступить в бой, но клоун Вася остановил их, а Тенгиз объяснил, какая опасность ожидает цирковых артистов и животных. Теперь уже всей толпой кинулись навстречу движущейся кавалькаде машин и прицепов. За поворотом открылась картина, которую никто не хотел бы видеть: перед выехавшим на дорогу грузовиком с рулонами газонов валялся на боку сбитый им фанерный длинный фургон с животными. Из него выползали змеи, а по газонам уже гуляла пара ослов, верблюд и семейство кроликов. Следуя дурному примеру, на газоны рванули цирковые лошади. Некоторые фургоны перевернулись. Но хуже всего - в сторону лесной чащи бежала визжащая свинья, за которой гнался тигр.......
- В лесу его не поймать! - кричали циркачи. - Надо отрезать путь!
-Туда нельзя - этот газон загрязнен! - Пьер невольно выдал себя. Тенгиз понял, что он на верном пути к разгадке одной из тайн аварии 25 мая. Пьер убежал в сторону особняка. Тут раздались громкие хлопки - это клоун Вася достал из своих необъятных штанов хлопушки, втрое больше старомодных новогодних - он знал, что тигры очень чутки к незнакомым звукам, Тигр действительно остановился и посмотрел в сторону группы людей. Дрессировщик где-то задержался. Все стояли, не зная, что делать, кроме свиньи, которая воспользовавшись замешательством преследователя, скрылась в лесу. Из садов на реку прибежали купаться мальчишки. "Смотрите, тигр!", - закричал один из них. Зверь ответил громким рычанием. Он тоже не знал, что делать и метался по газону. Мальчишки испуганно спрятались за куст боярышника.
На аллее, ведущей от особняка, появился Пьер с нарезным длинноствольным ружьем и взял тигра "на мушку".
- Не убивайте тигра! - кричали дети. - Он из зоопарка, он людей не ест!
Первый выстрел слегка задел зверя, и тот переключил свое внимание и ярость на Пьера. Пьер снова прицелился - между ним и тигром оставалась еще достаточная дистанция, чтобы успеть надежно выстрелить.
- Не стреляй, сволочь! - раздался чей-то повелительный голос позади Пьера. Крепкий мужчина в кожаных штанах и с хлыстом в руке бежал по аллее. Не добежав три-четыре метра до Пьера, дрессировщик из цирка (а это был, конечно, он) взмахнул хлыстом и выбил ружье из рук "француза". Затем преградил дорогу тигру и, сделав понятный зверю жест руками, остановил того. Тигр еще рычал в сторону Пьера, но дрессировщик дал ему что-то из своих рук, и пока зверь жевал, уверенно накинул на его мощную шею ошейник. Все зрители этой драматической сцены облегченно вздохнули, а дети радостно закричали и зааплодировали, как будто они сидели вокруг арены цирка. Ребята не представляли, что и Пьер и сам дрессировщик чудом избежали трагического конца - дрессировщики хорошо знают коварный нрав хищников, даже хорошо дрессированных.
Пришлось еще повозиться с отловом других четвероногих и ползающих артистов цирка. По указанию Пьера рабочие загнали ослов и лошадей в небольшой бассейн ("чтобы смыть клешей" - пояснил он. Тенгиз усмехнулся). Верблюду они долго мыли мозоли на ногах с мылом, кроликов просто заперли в клетки. Втайне от Пьера и его людей, Тенгиз посоветовал циркачам дать животным, которые жевали траву или кусты, рвотное средство: "Иначе вы их лишитесь".
- Я потребую компенсации от господина Синюгина! - кипятился антрепренер.
- Синюгин здесь не причем, а тот, кто причем - в этом не сознается. Вот так, дорогие мои артисты, - подытожил Тенгиз. Последние слова повторил Пьер, появившийся как обычно, неожиданно:
- Дорогие мои артисты! После удачного исполнения смертельного номера "ловите тигра", не без помощи ассистентов, я предлагаю вам принять ванну, точнее, сауну, смыть возможных клещей. (Тенгиз на этот раз не улыбнулся, а очень неприязненно,из-под своих мохнатых черных бровей, взглянул на Пьера. Тот заметил этот взгляд). Я, повторяю, не хозяин в этой усадьбе, но хозяин вас пригласил, следовательно, мы подчинимся законам гостеприимства. Забудем обиду, и прошу в особняк!
Сауна, какой и следовало ей быть в таких домах, отвечала самым высоким и утонченным требованиям: оборудованные всем необходимым раздевалки, большая, декорированная в европейском стиле комната отдыха - с камином, со столами и баром, два отделения парной (женское и мужское) и крытый бассейн с водой регулируемой температуры. Пьер оставил двух охранников у моста, и вместе со всеми пошел в сауну. Артисты были в восторге от предвкушения хорошей бани. Они шумно меняли свои пестрые и не слишком чистые одежды на халаты, в достаточном количестве висевшие на вешалках, и тапочки, кто-то надевал купальные костюмы, но большинству хватало халата.
В сауну не спешили: во-первых, банщик просил не торопиться: "Еще только 90 градусов. Минут десять потерпите". А во-вторых, и это главное, всем хотелось подольше задержаться в комнате отдыха (точнее назвать ее "банкетным залом") - стол был накрыт по-праздничному ("остатки вчерашнего пира" - констатировал про себя Тенгиз), несметное количество выпивки на столе и еще больше, по-видимому, в шкафах и холодильниках. Мужчины-циркачи устремились к стойке бара, а женщины за стол. Тенгиз что-то шепнул клоуну, и тот тихо попросил любителей выпить "не налегать". Пьер предложил тост за "мирное сотрудничество науки и искусства". Следуя указанию Тенгиза, бокалы после тоста были опорожнены менее, чем наполовину. Сам Тенгиз произнес тост "за жизнь без Чернобыля и Фукусим!". Банщик подошел к Пьеру и тихо сказал : "Все готово".
- Теперь можете смыть дорожную грязь (на этих слова Пьера Тенгиз смерил его взглядом, каким смотрят на явно лгущего человека) и, - продолжал Пьер, - отдохнуть в свое удовольствие в сауне.
Циркачи потянулись в душевые; некоторые с сожалением поглядывали на стол, все еще заваленный всякой вкуснятиной.
- Не огорчайтесь, друзья - после купания вы с аппетитом опустошите стол и бутылки, - подбодрил Пьер артистов. - Я тогда к вам присоединюсь.
Тенгизу не понравилось, что Пьер отделяется от всех, и решил сам не торопиться в сауну. Пьеру, кажется, это и было нужно, и он молчаливым жестом предложил ему составить компанию за столом. Он наполнил бокалы густым крымским "Бастардо", но едва пригубив, поставил бокал на стол.
- Нет, - передумал Пьер, - давайте поднимемся наверх, в библиотеку - там есть бар с замечательными винами. Князей нужно принимать соответствующим образом. И там можно спокойно, без лишних свидетелей, обсудить создавшуюся ситуацию.
Тенгиз не стал возражать - любой разговор с Пьером может дать ему полезную информацию.
При уходе из каминной Тенгиз слышал шум воды в сауне - артисты принимали душ. Банщик о чем-то их консультировал. Пьер увел Тенгиза на второй этаж. После того, как шум льющейся в душе воды прекратился, банщик вышел из мужской душевой и перешел в женское отделение. Там он провел столько же времени, и при выходе из двери душевой, повернул защелку замка. Тоже он сделал с дверью мужской половины сауны.
Библиотека была декорирована в стиле викторианской эпохи. Вдоль стен тянулись высокие шкафы дорогого дерева, за стеклами - ряды книг с красивыми переплетами, статуэтки, китайские вазочки. В центре зала бил миниатюрный фонтанчик со скульптурной группой в виде девушки, наполняющей кувшин из струйки водопада. Одна стена комнаты представляла картинную галерею знаменитых художников ("скорее всего, копии" - подумал Тенгиз) .
- Нет, есть два-три подлинника, не знаю, какие.
Тенгиз не удивился "прозорливости" Пьера - всем известна манера людей пытаться оценивать подлинность произведений искусства. Он только заметил:
- Не делайте вид, господин Пьер, что вы - Шерлок Холмс.
- Ни в коем случае! В данной ситуации роль сыщика играете вы, мой друг.
- Я не ваш друг, а вы - не Ватсон, и даже не доктор.
- Вот здесь вы ошибаетесь. Я, между прочим, имею диплом магистра философских наук. Получил в Сорбонне. И имел неплохую оценку по ядерной физике.
- И тем не менее устроили аварию на реакторе..
- Аварию устроил не я ... Но не торопитесь, Тенгиз, все по порядку.
Пьер повернул одну из секций шкафов, и в задней части ее обнаружился бар. Пьер знаком попросил Тенгиза подкатить столик на колесах с середины комнаты к бару и выставил на него пару королевских бокалов и бутылку, очевидно, отменного вина.
- А за другой секцией шкафа - потайная комната для пленников, которые мешают магистру Сорбонны делать его рискованные "опыты" - съязвил Тенгиз, про себя думая, что это может оказаться и не шуткой.
- Расслабьтесь, мой друг, - я не из тех, кто повторяет неудавшиеся опыты. Если вас заточить в этом доме, который на крепость совсем не похож, то ваш Романов вместе с обольстительной молодой шлюхой обязательно устроят побег. С вами придется поступить иначе.
- Отравить? - Тенгиз посмотрел на бокалы с вином. - В стиле викторианской эпохи, в этой викторианской библиотеке. Неплохая идея.
Пьер рассмеялся:
- Вино из одной бутылки.
- Яд может быть в бокале.
- Давайте поменяем их. И хватит черного юмора, доктор Тенгиз или князь Гелиани - как Вам угодно. Ваше здоровье!
Тенгиз попробовал вино - оно было отменного вкуса и аромата, но более чем полбокала решил не пить. Пьер молча опорожнил два и начал:
- Теперь обсудим, что нам делать.
- Можно было обсуждать и в присутствии артистов.
- Вот этого как раз и нельзя делать!
- Это почему же?
- Вы же теоретик, Тенгиз Гелиани, и лучше меня знаете, что на реакторе была авария, выброс радиоактивности, ветер и дождь сделали свое дело... А Ваш директор, карлик-великан Силан, велел скрыть эту аварию. И я делаю часть этой работы, грязной работы.....
- Я действительно физик-теоретик, и не плохой, - перебил Тенгиз, - а потому утверждаю, что при аварии реактора возможны выбросы либо только радиоактивных газов, либо и гамма, и бета, и альфа активности аэрозолей, если авария сопровождается значительным повреждением активной зоны реактора. Может быть, Вы мне расскажете, как здесь оказалась альфа-радиоактивность? Именно только альфа: ни бета, ни гамма активностью здесь, образно говоря, не пахнет. А пахнет скорее преступлением.
- И замечательным французским вином, - Пьера нельзя было обвинить в отсутствии самообладания. - Я предлагаю вам еще попробовать настоящее бордосское вино Шато ля Тур, выдержка 15 лет. Посмотрите на форму бутылки - у нее крутые плечики и глубокая выемка на дне. В этой выемке после долгой выдержки появляется характерный осадок, но при такой форме бутылки широкие плечики не дают доступа осадка в бокал.
Пьер наполнил бокал Тенгиза. Тенгиз, глядя сквозь почти прозрачное вино в бокале на Пьера, нарочито небрежно произнес:
- Было бы хорошо, если бы Вы, господин Пьер, умели бы также остроумно и безопасно удалять альфа-изотопы из камеры Љ9.
Эта фраза явно поколебала уверенность Пьера. Он напрягся и, продолжая держать в руке недопитый бокал, бросил:
- Откуда Вы знаете о девятой камере?
- От Вашего бывшего пленника.
Маятниковые часы в каминной пробили четверть часа. Пьер машинально взглянул на часы, затем после непродолжительного молчания тихо проговорил :
- Так... выходит, мы допустили ошибку, взяв его. Тогда бы он ничего не заподозрил....
Недопитый бокал был поставлен на стол. Тенгиз еще отпил вина и ждал, что же предпримет Пьер. А он обязательно должен пойти в атаку...
Но этого не последовало:
- Хорошо. Я сдаюсь, - сказал Пьер. - Вы правильно рассчитали, мой не плохой теоретик. И я предлагаю мировую. Давайте, допьем наше вино, и на дне увидим истину, как говорили древние мудрецы.
- Истина мне известна, известна и вина без вина, - скаламбурил Тенгиз.
- Известно, да не всё. Пойдемте, я кое-что покажу вам.
А циркачи, не ведая о коварной ловушке Пьера, весело парились. Пар был сухой, горячий. Артисты прыгали с одного уровня полок на другой - в парной было три уровня. Стало совсем жарко, и решили, что пора окунуться в бассейн - в такой шикарной сауне он должен быть. Но дверь, выходящая в бассейн, оказалась запертой.
- Здесь должен быть ключ, надо искать, - предложил клоун Вася. Однако никакого ключа не нашлось, дверь не открывалась, несмотря даже на старания фокусника. Антрепренер уже чувствовал себя плохо от жары в сауне, и подошел к двери в душевую, но и она оказалась запертой снаружи!
- Мы закрыты с обеих сторон - и в банкетный зал и в бассейн! - с тревогой произнес Арнольд. - Почему?
За стенкой были слышны раздраженные женские голоса - значит, их тоже заперли в сауне!
- О, черт! - возмутился старший силач-гимнаст. - Они даже не дали нам возможности пообщаться с подругами! Сейчас я разнесу эту баню в щепки!
Двери, однако, были не только красивые, но и прочные. Были бы у силача в руках гири...
- Зачем он нас запер? - недоумевал администратор, утирая пот, ручьями сбегавший по его пухлым щекам.
- Это у него шутки такие - объяснил клоун.
Один из силачей все же нашел слабое место в перегородке между мужским и женским отделениями и выломал одну узкую доску. Открывшееся "окно в Париж" положительно повлияло на настроение голых артистов и их подруг - посыпались шуточки, начались розыгрыши, раздались смешки, всем полегчало. Кто-то предложил решить дело с объединением семьи карликов, и началась дискуссия - что лучше: просунуть мужа-карлика на женскую половину или наоборот? Антрепренер во время этой веселой перемены обдумывал ситуацию. "Жаль - нет мобильника" - подумал он. Как оказалось, вслух.
- Как нет - вот он! - и иллюзионист достал мобильник из трусов клоуна Васи - клоуны, как известно, никогда не обнажаются на людях. Клоун Вася смущенно разводил руками, пока другие смеялись над его непроизвольной шуткой:
- Не знаю, как он здесь оказался.... А! Ведь это телефон Тенгиза!
"Только бы он не испортился от влаги, только бы сработал!" - подумал антрепренер. Аппарат "увидел" сеть. Арнольд просмотрел контактные номера в телефоне:
- Я вижу записи "Андрей", "Александр" - это тот, который слегка заикается. Ведь это его друзья! Неужели он предусмотрел все это?
Пьер привел Тенгиза в одну из спален, находящихся на том же втором этаже. Комната представляла собой картину недавно разыгравшейся здесь какой-то драмы, а может быть, и трагедии - разбросанная по полу женская одежда и интимные принадлежности туалета, большое разбитое зеркало, и самое страшное - пучки длинных женских волос на кровати, на полу, на осколках зеркала. Черные волосы почему-то отливали зеленым .
- Не заходите дальше порога. Зелень - это окись плутония-238.
- А кто эта несчастная женщина ?
- Племянница Синюгина, Анна, 19 лет. Она пока жива, ею занимаются врачи, но ее местонахождение я вам не открою.
- Понятно...
- Что вам понятно?! - вдруг взорвался Пьер. - Вам понятно, что этот господин, простите, гражданин Пьер распылил свой изотоп и заразил местность вокруг приятного чистого наукогородка? Что это он испортил молодую жизнь девушки Анны? Нет, профессор Гелиани, изотоп распылился вследствие аварии реактора, которую устроил либо ваш друг Романов, забравшийся по чей-то преступной воле на резервный пульт, либо крутые бойцы Егора, игравшие в террористов. Мы же давно генерируем изотоп на вашем реакторе согласно договору с институтом, в согласованном количестве, и ничего подобного не происходило. Давайте вернемся в библиотеку...
В библиотеке Пьер спросил Тенгиза напрямую:
- Теперь, когда я представил вам доказательства роли нашей фирмы в этом неприятном инциденте, произошедшем не по нашей вине, что конкретно вы собираетесь делать?
- Прежде всего, я не верю в роковую роль Романова в этой истории. Сегодня я понял, и уверен в этом без ваших ужасных доказательств, что из реактора был выброс альфа-радиоактивности. Вы сами признались, что это - плутоний-238 вашего производства. Ваша фирма чиста...как будто. Зачем же ваши люди взяли Романова в заложники? Его надо было отдать в руки руководства институтом или прямо в ФСБ. Что-то здесь не так. Мне нужно выяснить всю правду об аварии и радиоактивности, отвести от Романова подозрения, понять, почему в выбросе нет продуктов деления урана, если была авария реактора, - быстро изложил свои задачи Тенгиз, глядя в упор на Пьера беспощадным ко лжи и острым, как кинжал кавказца, взглядом.
- И еще: не много ли Вы "взяли товара", если им заражена огромная усадьба местного олигарха, находящаяся в десятке километров от вентиляционной трубы реактора? Если капли дождя упали на голову бедной девушке (при этом оба невесело взглянули на веселый фонтанчик посреди комнаты) и оставили ее лысой?
Пьер долго и внимательно смотрел на Тенгиза, человека, который собирается лишить его источника богатого дохода, а может быть и свободы. Зачем ему это нужно, ему, теоретику? Зачем он рискует впутываться в эту историю, которая, скорее всего, будет стоить ему жизни?
- Об этом Вам, Тенгиз, не следовало бы думать, - жестко парировал Пьер. - Повторяю - предлагаю Вам мировую.
- Каковы же ваши "условия мира"? - Тенгиз решил тянуть время, не сомневаясь в коварстве этого обходительного француза. Впрочем, француз ли он вообще? Тенгиз повторил свою фразу по-французски. Пьер скривил улыбку и продолжил разговор на хорошем французском:
- Итак, с вашей стороны - немедленное добровольное прекращение своих полномочий частного детектива без обнародования известных вам фактов. С моей - более чем достаточная оплата этой услуги.
- Интересно, сколько же я стою?
- Лучше всего, если вы согласитесь с предложением покинуть Россию, получить статус профессора в любом университете Франции и красивый особняк на Лазурном берегу, или другом месте на ваш вкус. Все это, разумеется, будет устроено и оплачено моей фирмой...
- Точнее, преступной группировкой.
- Вы не современны, князь Гелиани, несмотря на свою, относительно, молодость. Я жду ответа на мое очень выгодное предложение.
- А если я откажусь от мира?
- Это было бы неприятно для меня...и для вас...и для них (Пьер показал рукой вниз, где была сауна). Артисты сыграют последний в своей жизни акт в декорациях жаркой Сахары, а с вами... с вами мы поступим благороднее...
- Вы заперли их в сауне!? Ведь прошло уже около часа!
- Они выйдут, когда мы договоримся об условиях мира. Соглашайтесь!
Температура в сауне повышалась. Люди едва не теряли сознание. Особенно страдал тучный антрепренер. К счастью, электрику труппы (он же жонглер) удалось найти и взломать дверцу щитка управления температурой - в сауне был электрический подогрев. Постепенно стало прохладнее. Разговор с Александром вселил надежду, а шутка с карликами натолкнула Арнольда на спасительную мысль.
- А ну-ка, попробуй, - указал он силачу на вентиляционную решетку под потолком, прикрытую не прочными на вид жалюзи. Силач понял идею, и, встав на плечи своего брата-акробата, начал крушить алюминиевые планки как спички. Образовавшийся проход был узок даже для карлика, но создалось удобное пространство для того, чтобы мощные руки циркача разломали дощатую обшивку стен и расширили лаз. В него засунули карлика-мужчину, и тот, временами вскрикивая от впивающихся в голое тело осиновых заноз, пролез в предбанник.
У входа в каминную Тенгиза остановили два лба, один из них держал автоматическое оружие, возможно, с боевыми патронами. Прямое сопротивление было бесполезно, но из сауны доносились звуки ударов, скрежет ломаемых досок. Тенгиз понял, что циркачи ищут выход из положения. Самое верное - продолжать тянуть время.
- Предложение интересно, - продолжил Тенгиз разговор с Пьером, когда тот приказал лбам пропустить "гостя" в зал. - Это моя давняя мечта - преподавать в Сорбонне, а отдыхать в Монако. И, возможно, Австралия будет не хуже, или Новая Зеландия? Да-а. Но оставить родной город чахнуть от подлой невидимой радиации?! Пьер, за измену родины полагается высшая мера, значит, цена нашей сделки - это цена моей жизни. Я свою жизнь ценю выше стоимости особняка, даже на Лазурном берегу. Думаю, стоит поторговаться.
Пьер понял хитрость Тенгиза и, не выдержав, вскочил и закричал:
- Хватит валять дурочку, профессор! Ты не на базаре! Говори - согласен или нет?
Он тоже обратил внимание на звуки из сауны. Тенгиз лихорадочно искал выход из трудной ситуации. В этот момент сквозь открывшуюся дверцу вентиляционной решетки душевой вывалился карлик и упал на стоявший под нею диван. Пока все в зале каминной приходили в себя от неожиданной и комичной сцены, карлик проворно открыл защелку двери, скрылся в душевой и открыл задвижку на двери в парную. Прошло всего 5-6 секунд, и из душевой в каминную ворвалась разъяренная толпа циркачей. Пьер дал знак охранникам, но те не осмелились стрелять по группе людей. Тем более, что из женского отделения уже выбежали обнаженные циркачки, которые кувыркались, катились колесом, "делали шпагаты". Возможная трагедия тут же обернулась фарсом.
Обескураженный Пьер не нашел ничего лучшего, как покинуть каминную. Охранники отправились следом.
Вскоре вся труппа уже радостно разбежалась по залу, в первый момент забыв о своей наготе. Тенгиз предупредил, чтобы никто сразу не выходил из особняка - на случай, если снаружи Пьер подготовил какой- то новый сюрприз. А также посоветовал не надевать свои старые одежды, кроме нательного белья - "здесь в особняке олигарха, я думаю, каждый найдет себе что-то подходящее".
- Да, не заходите во вторую комнату справа на втором этаже! - крикнул Тенгиз вдогонку артистам, взбегающим вверх по лестнице.
Нарядившись, кто во что сумел, циркачи засели за столом в каминном зале продолжить прерванный на время "купания" обед. И только карлица продолжала доставать занозы из тела своего мужа-героя... Маятниковые часы каминного зала пробили девять раз - значит, они пробыли в горячей сауне около полутора часов...
Рудольф Ефимович спал недолго. Пробуждение было ужасным, нет, непереносимым. Только привычные пьяницы не помнят, что творили накануне - Паук же помнил все. И это было ужасно. Старший сын уже ушел в школу - день последнего звонка перед каникулами, и "он чувствует себя неплохо", сообщила жена. Она, похоже, вообще не спала. "К лучшему, - подумал Рудольф, - теперь меньше глаз, в которые надо смотреть с чувством стыда и жалости - жалости к себе и к своим несчастным близким...". Младший не пошел в школу - многолетняя перемежающаяся слабость сегодня приковала мальчика к постели. За завтраком, к которому Рудольф Ефимович не притронулся, они с женой только один раз посмотрели друг другу в глаза, когда Рудик младший с трудом сполз с кроватки, чтобы дотянуться до своей любимой игрушки - мягкого головастого бегемотика с большими грустными глазами. И в их молчаливом диалоге было сказано все, что о чем думала, страдала и на что надеялась эта чета несчастных супругов - родителей двух тяжело больных детей....
Рудольфу Ефимовичу кто-то позвонил. Разговор был неприятный - жена, с волнением следившая за его лицом во время разговора, это поняла. Рудольф попросил найти какой-нибудь костюм. Не нашлось ничего лучше, чем поношенный кожаный пиджак и протертые джинсы, в которых Рудольф обычно ходил с мальчиками по грибы. Ушел, ничего не сказав.
Это звонил Силан, сам, не через Светика. Он потребовал от Рудольфа немедленно следовать в усадьбу и "препятствовать всяким противоправным действиям Пьера в отношении людей. Хватит с нас грязи - еще уголовщины мне не хватало".
Через пару минут удивленные прохожие наблюдали, как человек в кожаном пиджаке и поношенных джинсах подошел к бомжу, выискивающему свой завтрак в одном из мусорных контейнеров, и оттолкнув того, сам начал выкидывать из контейнера все подряд, не разглядывая. Летели в сторону аккуратно завязанные пакеты, грязные тряпки, помятые картонные коробки. Бомж безропотно перешел к другому контейнеру, а бдительная бабушка Лизавета с первого этажа еще не приехала от внука, так что свой грязный помятый пиджак Рудольф выволок без скандала. В карманах не оказалось почему-то пропуска в институт, но мобильник сохранился. Рудольф подъехал на такси к садовому участку, отпустил шофера и далее пошел пешком. Временами лицо передергивала гримаса то ли презрения к себе, то ли боли - заборы напоминали ему вчерашний позорный путь в обратном направлении.
Пиршество артистов после продолжительного вынужденного "кайфа" в сауне продолжалось недолго - в зал ворвался Андрей с дубиной в руках. Рядом с ним - Александр. Тенгиза удивило, что миролюбивый Саша держал в руке пистолет. Увидев спокойную картину ужина, оба отдышались:
- Ну, слава богу - все в порядке! Пришлось пригрозить кое-кому. А в чем дело было? Почему вас заперли в сауне? - все это быстро проговорил Андрей.
- Пока действительно ВСЕ в порядке, но не ВСЁ в порядке. Андрей, эта усадьба отравлена радиацией, плутонием. И неплохо.
- Из вашего реактора?
- Не совсем. Саша, а где ты взял пушку? - спросил Тенгиз.
- Да Андрей попросил охранника подарить его мне...
- Так откуда же плутоний? - настаивал Андрей.
- Плутоний не из реактора, он нелегально производился бандой Пьера, того, что держал в плену Сергея. А вот как плутоний оказался здесь - еще не ясно, как-то связано с аварийным сбросом мощности реактора утром в субботу ...
- Тенгиз, может быть, тебе это покажется суровым с моей стороны, но я обязан - понимаешь? - обязан доложить по своей линии о радиоактивном заражении.
- Когда приедет команда?
- Если в городе есть местное подразделение МЧС - то сегодня же, федеральное же прибудет к утру.
- Местного нет, я знаю. Значит, необходимо еще (Тенгиз посмотрел на часы) на 13-15 часов задержать Пьера. Думаю, это будет нетрудно. Во-первых, у нас крепких мужиков больше, чем у Пьера, а узбеки не в счет.
- Мы не имеем прав арестовывать людей, Тенгиз. Это дело полиции и прокуратуры. К тому же у Пьера есть оружие.
- Он имел право держать Сергея, а я - нет!? - вскипел Тенгиз. - Оружие и у тебя тоже, наверное, есть...
Андрей промолчал. Тенгиз продолжил развивать свой план:
- Во-вторых, Пьер будет стараться задержать всех в усадьбе, пока не закончит "дезактивацию по-французски", а значит, и сам не уйдет. Главное, найти подходящий момент. А впрочем, есть идея...
И Тенгиз рассказал о своей задумке. Дальнейшие события показали, что он недооценил степени изощренности ума и коварства своего противника.
Тенгиз был убежден в не реакторном происхождении радиоактивности, но убеждение - это ещё не факты. А факты можно добыть только с помощью детектора альфа-частиц, который смешно просить у Пьера. Дозиметр ионизирующего излучения, которым Тенгиз изучал радиацию на трагическом повороте шоссе Путь к коммунизму, остался в садовом домике - ведь они с Александром ехали на встречу с Андреем, а не с плутонием и Пьером. Поэтому Тенгиз, дав советы своим товарищам и никому не говоря о своих планах, незаметно покинул усадьбу. Еще будучи "молодым специалистом", он лазил сюда по ночам на свидание с одной кудрявой блондинкой - горничной пансионата работников института "Зеленый мыс", который тогда размещался на территории нынешней усадьбы Синюгина. Местный олигарх приватизировал его в 90-е годы, как говорили, за спасение предыдущего директора от увольнения - дал денег на месячную зарплату сотрудникам института. Унаследовал он тем самым и дружбу с нынешним Силаном Давидовичем. Пансионат, как и теперь усадьба олигарха, был со стороны леса окружен высоким забором с сигнализацией - чудом сохранившийся в рабочем состоянии реликт эпохи "шарашек". Но, как говорят в народе, "в России нет забора без дырок". И Тенгиз нашел тогда один тайный путь в пансионат. Традиционная "дыра" в этом заборе была для несведущих на самом деле шагом в бессмертие - здесь, среди песчаных холмов с могучими соснами, в ложбине лежал полуостров совершенно непроходимого болота, где забор просто не смогли поставить; с трудом протянули пару рядов колючей проволоки над десятиметровой болотистой рекой, но зыбучая трясина поглощала пытавшихся бежать тружеников науки прежде, чем они повисали на проволоке... Проволока сгнила, а болото продолжало жить своей гнилью. Путь Тенгиза к милой подруге проходил по узкому и очень извилистому "мостику" вдоль этой смертельной трясины - 30-40 см сравнительно твердой почвы под слоем зеленой воды по колено. Полшага в сторону - и... Тенгиз тогда пометил кустики черники на кочках по краям дорожки пятнами светящейся краски из солей урана, и когда девушка спрашивала Тенгиза, как он ухитряется пройти сквозь охрану, он отвечал, что ему помогают "звездочки ночной любви"; тайну этих звездочек Тенгиз никому не выдавал.
Он не ходил здесь уже более десяти лет. Уран не подведет - ему-то жить миллиарды лет. Были сомнения в долгой жизни черничных деревьев, о которой пишут ученые, - разве они бонзаи?...Вот и болото... Солнце уже опустилось почти к горизонту, непроходимое болото покрывала густая тень стоящих неподалеку могучих сосен. Тенгиз долго приглядывался к кустикам черники, которые, как и тогда, росли на редких кочках среди однообразия болотной жижи. И вот они, звездочки далекой любви ("где она теперь, белокурая зазноба с ямочками на розовых щечках?" радостно встретили долгожданного грузина, выделившись желто-зелеными пятнышками на оранжевом фоне солнечных отсветов! "Мостик" чудом сохранился. Лишь в одном месте Тенгиз угодил в вязкую смесь тухлой воды и гниющих мхов по пояс. К счастью, яма оказалась неглубокой. Преодолев "дыру", Тенгиз вылил воду из болотных сапог (он их всегда одевал при спусках яхты Андрея) и благополучно пришел к своему дому. При выходе на улицу его ожидал сюрприз: на перекрестке с главной дорогой стоял знакомый джип BMW, отца Мефодия. Тенгиз знал, что дачи у священника не было. "К кому же он приехал? И зачем? Может быть, крестить младенца какого-то?" В этот момент сам Мефодий появился из калитки сада, соседнего с садом Серого, и, заметив Тенгиза, направился к нему.
- Добрый вечер, Тенгиз! Благословенный вечер, не так ли? - приветствовал святой отец и при этом заинтересованно посмотрел на детектор в руках Тенгиза. - Печетесь о безопасности садового товарищества?
- А Вы, святой отец, наверное, читаете дезактивационные молитвы для спасения будущего урожая яблок от радиации? - отшутился Тенгиз, быстро убрав детектор в карман пиджака.
- А разве есть необходимость в этом?
- Боюсь, что есть, - уже серьезно ответил Тенгиз. - Здесь, за рекой.
- Как!? В усадьбе господина Синюгина? Бог с тобой, Тенгиз! Там просто клещ объявился - я же был там вчера на ужине. Немецкий профессор, как его...?
- Гюнтер Гейгер.
- Да, Гейгер - счетчик частиц... Он был до смерти напуган известием об исчезновении лодки с его дочерьми, и начал нести чушь про радиоактивность воды в бочке. Пьер проверил и сказал, что это вымысел. Профессора хватил удар, дай Бог ему здоровья!
И Мефодий перекрестил Тенгиза. Тот устремил свой острый орлиный взгляд на священника.
- Хорошо бы так, но дело, похоже, швах, отец мой, молитвой радиацию не прогнать.
- Что же там происходит? Кажется, ты туда собрался?
- Миша (в серьезные моменты Тенгиз переходил на истинное имя бывшего сокурсника), Миша, там сейчас и орудует этот элегантный мошенник Пьер.
- Пьер там? Ну, если так... Скажу тебе прямо, как перед господом, то, что мне известно про него: это опасный человек. Я вижу, что ты взволнован. Возможно, не напрасно. Да, не напрасно. Тем более, тогда тебе не следует туда соваться! Есть же инстанции ответственные, ФСБ, например. Сообщи Егору Кузьмичу... Конечно, если у тебя есть какие-нибудь факты ...
- Пока нет, Миша, но будут. Ну, я спешу!
- Будь осторожен, и храни тебя Бог!
Тенгиз быстро, почти бегом, удалился по главной улице поселка в сторону реки. А священник долго глядел ему вслед, пока тот не свернул вправо от дороги, ведущей к реке. Тенгиз же вновь озадачил себя вопросом - почему это Миша-Мефодий оказался в садах, да еще около участка Серого?
Вернувшись в усадьбу, Тенгиз удивился, что на улице никого нет, кроме узбеков, по-прежнему укладывающих новые газоны ковер за ковром. Подойдя к левому крылу особняка, откуда сквозь редкие деревья и низкий кустарник хорошо просматривался берег речки, Тенгиз увидел людей Пьера, расположившихся вдоль Быстрой - казалось, они внимательно следят за противоположным берегом. "Не меня ли ждут? Не дождетесь!".
Воспользовавшись отсутствием Пьера, он сразу начал измерение интенсивности радиации, сначала в бочке с водой около боковой двери, той, что стала роковой для потомка знаменитого Гейгера, потом еще в трёх точках под вновь настеленными газонами. В каждом месте уровень альфа-активности был очень высокий. Конечно, Тенгиз этого ожидал... Не ожидал он другого...
Пока Тенгиз ходил за детектором, в усадьбе произошли драматические события.
Рудольф Ефимович, выйдя на простор берега речки Быстрой, почувствовал облегчение. Свежесть воды, журчание струй под мостом. На той стороне моста два человека что-то делали. На этой стороне за их работой наблюдали несколько пацанов. Только Рудольф подошел к мосту, как ребятишки закричали ему: "Дядя, не ходи на мост, провалишься - они пилят его! ".
Рудольф Ефимович не поверил и спросил работающих:
- Можно по мосту идти?
- Нет, нельзя. Запрещено. Слепой, что ли?
Рудольф действительно увидел фанерный щит с изображением страшного чудовища и надписью "Вход запрещен - Энцефалитный клещ".
"Работа Пьера, дьявольская".
- Не верьте им, дядя! - кричали мальчишки. - Там тигр, не привязанный! Его хотели застрелить, но дрессировщик кнутом ружьё выбил!
Рудольф испугался - не бредит ли он? "Эта история с контрабандой плутония, она сведет с ума.... Откуда здесь тигр? А, да, тигр - это Пьер. Настоящий, в элегантном костюме и модной прическе".
Рудольф позвонил Пьеру, который, он знал, должен быть в усадьбе.
- Мост приказал снести я. Сам понимаешь, иначе все будет быстро известно в городе и тем, кому это очень нужно, - ответил Пьер на вопрос Рудольфа. - А тигр? Ну и что такого? Ты не боялся издеваться над ядерной установкой - а теперь простой кошки боишься? (Пьер хохотнул в трубку).
- Пьер, я должен с тобой поговорить. Силан Давидович просил предупредить тебя...
- Пусть сам приезжает и разгребает всё! Тут как раз цирк приехал и им нужен карлик ... со скрипкой... Ха-ха!
- Не дури, Пьер. Я ведь могу уйти отсюда и расскажу про все, а кому это нужно - сам знаешь.
- Не расскажешь - ты трус. Твои коллеги зовут тебя Паук, ты это знаешь?
Рудольф молчал. Он всегда ненавидел Пьера, но молчал, как и сейчас, и будет молчать, пока не добьется от этого француза того, что тот обещал, того, что так смертельно важно Рудольфу.
- Ладно, сейчас тебе помогут перейти Рубикон, - согласился Пьер. - Подожди.
Пьер мрачный вышел из особняка и пошел по дороге к мосту. Его догнал джип Ленд Ровер. Водитель выглянул из окна и сообщил, что "циркачи" вышли из бани.
- Я это знаю, - ответил Пьер. - Грузин сейчас с ними?
- Грузин один - остальные ушли на спуск, к яхте. Наверное, собираются грузить ее на трейлер.
- Что за яхта!? Какой трейлер? Почему разрешили причалить?
- Это та, которая с утра здесь плавала, с каким-то офицером в форме. Стрелять мы не решились, да и не могли - патроны-то холостые .
Пьеру очень не понравилось присутствие "какого-то" офицера.
- Так, пусть ребята заправят "пушки" боевыми - вот, это ключ от сейфа. Если задумают уплыть - стреляйте в борт, утопите яхту! Если будут грузить - пусть грузят: моста-то все равно нет. А что грузин делает в доме?
- Он не в доме - куда-то за дом ушел ......
- Черт! Опять суёт свой нос в мутную воду... - зло выдавил Пьер и сел в джип. - Паук, надо успокоить твоего теоретика!
Рудольф Ефимович еще не отключил телефон:
- Какого теоретика?
- Грузина. Того, кто Романова увел.... Он здесь, в усадьбе, и кажется, все понял.
- Гелиани мне не подчиняется, он из теоротдела.
- Неважно - мы попробуем его ...убедить...или купить ...или ...
"Или" отразилось судорогой на лице Рудольфа. Он отвернулся, чтобы не слышали мальчишки, и дрожащим голосом прошептал в трубку:
- Это всё ужасно, Пьер. Ужасно... Топить яхту, ломать мосты, чтобы удержать людей... К тому же это не очень-то эффективно.
Пьер возразил:
- Может быть, и не эффективно, но эффектно. Слышишь?
Со стороны моста раздался звук ломающихся досок, сильный всплеск воды, и крики женщин и детей. Рудольф обернулся и увидел, как среди обломков моста и какого-то фургона в реке тонет машина и барахтается несколько людей. Среди них были дети.
Двое детей. Двое несчастных детей...тонут... Рудольф кинулся в реку, хотя сам едва умел держаться на воде. С трудом доплыл до середины и уже когда начал глотать воду, нащупал дно - у левого берега река становилась мелкой. Рудольф подплыл-подошел к одному из маленьких, тонущих человечков, тот судорожно схватил его за плечо - и Рудольф шарахнулся в сторону: на него смотрело безумными от страха глазами сморщенное личико старушки, маленькой и горбатой. Второго карлика уже подтянул к берегу антрепренер. Карлица так крепко вцепилась в кожаный пиджак Паука, что тому пришлось тащить ее до берега. Там он брезгливо стряхнул ее в объятия мужа. Антрепренер пытался столкнуть свой старый "жигуль" в сторону берега, но машина безнадежно увязла в песке. Женщины, а их было три - молодых, крепких цирковых артисток - сами вышли на берег. Мокрые одежды обнажали соблазнительные изгибы женских тел, и появившиеся как по команде Пьер с двумя охранниками невольно глазами раздевали женщин.
- Дурак, Паук! Тебе надо спасать своего карлика - Силана! - прокричал Пьер Рудольфу, который снял пиджак и вытащил из кармана мокрый, теперь уже бесполезный мобильник. - А ты (указывает на антрепренера) брось свою рухлядь - мы тебе другую купим, с катафалком! А артисток подвезем на своем джипе. Не надо здесь раздеваться, не здесь. Прошу, мадам, садитесь в салон, отвезем, высушим, отогреем...
- Не трогайте! Нагрелись уже в вашей сауне! - антрепренер встал между девицами и Пьером. Пьер сделал знак своим "французам", и те, с пистолетами в руках , стали подталкивать девиц к огромному Ленд-Роверу. Одна из них смело двинула "французу" между ног, выведя его из строя на пару минут. Пьер среагировал моментально, и выстрелил в ногу антрепренеру, метко попав в ступню. Раненая нога антрепренера взметнулась вверх, и он как-то нелепо, боком, рухнул на песок.
- Ой, пардон, я, кажется, промахнулся! Прошу прощения у мадам - больше этого не будет...если вы будете меня слушаться. Живо в машину! - уже другим тоном зарычал Пьер на женщин. - И ты иди сюда, спасатель уродов! (это - Рудольфу, который хотел помочь раненому).
Уже отъезжая, из кабины, Пьер крикнул в сторону антрепренера, который пытался остановить кровь, перетягивая галстуком щиколотку:
- Передай всем своим - если хоть один покинет усадьбу без моего приказа, этих девушек вам больше не видать!
В машине Пьер выдал Рудольфу другой мобильник и высадил его, не доезжая до особняка.
Пьер почему-то проигнорировал карликов, но именно он, "маленький Мук", обняв на прощание свою мокрую и еще дрожавшую подругу, проявил настоящее мужество - в то время, когда люди Пьера заталкивали артисток в салон огромного джипа, он незаметно зашел сзади и встал на бампере, держась за запасное колесо. Также незамеченный, он успел юркнуть в кусты, когда заложниц вводили в особняк через заднюю дверь. Через несколько минут его рассказ слушали циркачи и Андрей. Нет смысла описывать состояние людей цирковой труппы - все готовы были немедленно бежать в особняк и разнести его на кирпичики. "Потом этими кирпичами выложим саркофаг над телом дьявола-Пьера" - подытожил Арнольд. Андрей напомнил, что к мосту ("бывшему мосту") отправилась еще машина Тенгиза (с Александром за рулем) со второй партией артистов, которых было решено еще ранее, по совету Тенгиза, вывести из усадьбы, оставив только сильных и ловких мужчин. Он телефонным звонком предупредил Александра о разрушенном мосте и раненом антрепренере, и тот успел благополучно вернуться назад, забрав раненого и карлицу и избежав встречи с вооруженными бандитами. Офицер МЧС принял на себя командование операцией по спасению заложниц:
- Вот теперь, в машине Тенгиза, мы можем впятером...
- Вшестером, - поправил Арнольд.
- Хорошо - вшестером - попробовать подъехать к особняку. Не знаю, что нас там ждет. Остальным, сколько вас? Шесть вместе с раненым? Вам безопаснее находиться на яхте, или переплыть реку, кто может.
- Поздно, - сказал высокий Арнольд, глядя поверх голов в сторону реки. - Они вышли дежурить на берег. У одного "калаш".
Этот "калаш", вечный спутник жестокости, беспощадности, крови! Само упоминание этого на слух мягкого русского слова - уже запах смерти. Из гостеприимного русского калача сделали пугало. Тупое железное устройство русского доброго Левши, отправившее на тот свет десятки и сотни миллионов молодых, здоровых парней - потенциальных отцов миллионов не родившихся детишек. Килограммы золота и алмазов награды левшам за орудие массового убийства. Невозможно понять логику вершителей судеб. Невозможно остановить безумие правосудия... Я бы повесился на ленте того ордена, которым бы меня наградили за убийство...
- Ты во время успел уехать, Саша. Печь раскаляется больше, чем в сауне. А то, что они у реки - тем лучше. Идите на яхту. Вася, телефон Тенгиза еще у тебя? Хорошо, останься с ними тут - держи со мной связь непрерывно, понял? Н е п ре ры в н о!
Андрей проводил людей на яхту и вернулся, неся на поясном ремне что-то в футляре.
- Новый автомат? - кивнул на футляр гимнаст.
- Нет, дружище, я убивать не собираюсь и прав не имею. Что это - сами поймете, если придется применить. Поехали.
Особняк действительно никто не охранял. И что всего удивительнее - похоже, в нем вообще никого не было...
- Не так все плохо, Рудольф Ефимович. Остается одно - выяснить, имеет ли Тенгиз доказательства и успел ли он передать их этому офицеру - черт знает, кто он такой? Если нет, то завтра к полудню вся зараженная часть будет покрыта новым газоном, и пусть ищут радиацию, сколько хотят.
Рудольф слышал голос Пьера как будто из-под земли, глухо и с раскатами.
- Но они, конечно, видели, как укладывают газоны? Дозиметристы поднимут - и измерят.
- Циркачам не поверят...
- А Гелиани?
Пьер ничего не ответил. "Он убьет его" - подумал Рудольф.
- Зачем убивать? - Пьер будто читал мысли, и Рудольф вздрогнул от понимания этого. - Мы уже договорились ....почти... А теперь, чтобы освободить женщин, он будет сговорчивее. Найди его и скажи, что я хочу уточнить свои предложения, в его пользу...и на пользу города. Без свидетелей. На скамейке у большого клена. Сразу за северной стеной дома. Только тэт-а-тэт, пока артисты рыщут по дому, а то они меня разорвут.. Иди....
Поиски в доме не дали результата. Куда только ни заглядывали артисты - карлик залез даже в камин и обследовал широкую дымовую шахту. Выломали двери, которые были заперты, облазили обширные подвал и чердак, осмотрели даже бассейн и все подсобные помещения. Тайных комнат и темниц, в которых могли бы уместиться сразу три человека, в доме не обнаружили, кроме традиционного "скелета в шкафу": один из братьев-акробатов сумел добраться до небольшой дверцы под потолком бального зала, и открыв ее, с криком упал, к счастью подхваченный другим акробатом - дверца, оказалось, скрывала нишу с человеческим черепом!
В других обстоятельствах внимание артистов привлекла бы студия в мансарде, приспособленная, судя по картинам на стенах и прочим аксессуарам, для плотских утех хозяина и гостей. Но было, конечно, не до того. Проведя в доме не менее получаса, артисты с Андреем направились к надворным постройкам, которых было немало в усадьбе. Люди Пьера не препятствовали им лазить по всем закоулкам . Да и не могли препятствовать - пересчитав их, Андрей убедился, что все они действительно стоят только на охране единственного возможного пути выхода из усадьбы - на берегу Быстрой; забор на северо-западной границе участка с лесом был оборудован надежной сигнализацией. Ясно, что Пьер дал один приказ - никого не выпускать из усадьбы. Получалось, что он либо один охраняет пленниц, либо сбежал, покончив.... Нет, в это никто не верил. Где же он прячет заложниц, сукин сын? Циркачи с надеждой стучали в каждую стену, каждую дверь, каждое окно, громко кричали имена девушек. Александр постоянно предупреждал циркачей от необязательных контактов с травой и листьями, по возможности обул их в бахилы, которые в большом количестве оказались в одном из сараев. На помощь пришли уже люди с яхты, даже карлица, кроме антрепренера, его жены и клоуна Васи (тот выполнял специальное задание Тенгиза). Гипнотизер Арнольд, красный от гнева, бесконечно повторял, что он "задушит этого дьявола Пьера собственными руками", но дьявол, как и положено ему, во время скрылся. Поиски опять оказались безрезультатными.
Во время одного из замеров перед склонившимся к земле Тенгизом вдруг выросла длинная тень человека в свете заходящего солнца. Тень медленно надвигалась, укорачиваясь. "Пьер", - подумал Тенгиз, и резко вскочил, готовясь отразить нападение, и в этот момент тень отскочила в сторону. Метрах в пяти от Тенгиза стоял Паук - его легко было узнать, не глядя в лицо: невысокая, скособочившаяся фигура, со сцепленными пальцами рук между колен и слегка опущенной головой. Тенгиз обратил внимание на затрапезную одежду главного инженера. Паук молчал.
- Рудольф Ефимович, не хотите ли Вы спросить, что здесь делает теоретик? Может быть, он оберегает честь и престиж института, которые пошатнул морально разложившийся Романов?
Паук продолжал молчать.
- Вас послал Ваш патрон Пьер? Ведь он теперь главный в этой грязной истории, не так ли? Или он всегда был главный... бандит?
Паук вздрогнул, и поднес сцепленные руки к груди:
- Не надо преувеличивать, Тенгиз Лаврентьевич...Бандиты грабят и убивают... Впрочем...
Он еще помолчал и затем, не глядя на Тенгиза, монотонно произнес:
- Он хочет уточнить свои предложения, в Вашу пользу...и на пользу института... и артистов... Просит обсудить это... Он сейчас на скамейке под большим кленом... Там, справа от шатра. Тэт-а-тэт.
Вдруг Паук поднял голову вверх, а расцепившиеся пальцы рук схватили борта расстегнутого пиджака Тенгиза. Тот от неожиданности отшатнулся, но Паук не отпускал его и глядел снизу прямо в глаза высокого Тенгиза, может быть, впервые в жизни так осмысленно и заинтересованно глядел на другого человека:
- Тенгиз, прошу, очень прошу - договоритесь с Пьером, соглашайтесь на его предложения! Это очень, очень плохо...то есть...это будет всем хорошо, если Вы договоритесь... И очень плохо, если откажетесь... Не мне плохо - другим... Мне все равно.
- Кому Вы угрожаете, мерзавец?
Тенгиз пытался сбросить с себя этого неприятного человека, как сбрасывают неожиданно упавшую на плечо вонючую тлю, но Паук повис на нем, продолжая умолять:
- Нет, не угрожаю, я прошу, погибнут люди, дети...
- Что Вы несете? Какие дети? Да, люди гибнут, но из-за ваших темных дел - у племянницы Синюгина лучевая болезнь, профессор Гюнтер тоже в госпитале! Нужна дезактивация, возможно, и эвакуация - а это тайно не сделаешь.
- Он сделает...он такой... Он может убить женщин...
- Каких женщин?
- Спрятанных в доме... Пощадите невинных детей!
Тенгиз наконец оторвал от себя Паука и ушел, оставив того лежать на старой траве рядом с откинутым пологом искусственного газона.
Упоминание о женщинах-заложницах заставило Тенгиза все-таки пойти на встречу с Пьером. "А тут еще какие-то дети...".
Пьер действительно сидел на скамейке и тут же поднялся, когда Тенгиз остановился в десяти шагах от него.
- Паук все-таки уговорил Вас. Не очень-то я ожидал. Значит, Тенгиз, Вы более сердечный человек, чем мне казалось. Подойдите, садитесь - видите, я без шпаги, и поверьте - без пистолета, даю слово барона.
Тенгиз сделал пару шагов в сторону скамейки, и вдруг земля ушла у него из-под ног - он провалился в какую-то яму. Яма была очень глубокой, не такая как в болоте - только толстый слой листьев и травы внизу спас его от сильных ушибов. Стало темно, и сверху он услышал только голос Пьера, склонившегося, по-видимому, над подготовленной им ловушкой:
- Да, князь, я был неправ - Вы очень сердобольны и доверчивы! Прощайте!
- Ну как? - спросил Паук, когда Пьер вернулся со скамейки у большого клена.
- Порядок. Он будет молчать...пока нужно.
- Что ты предложил ему?
- Работу... во Франции, высокооплачиваемую... и виллу. И вдобавок - два миллиона долларов для института и полтора - артистам... за выступление... немедленно.
- Он согласился?
Пьер взглянул сквозь Паука, кивнул головой и быстро направился к особняку. Паук последовал за ним, едва волоча ноги. Он не верил Пьеру, но убеждал себя в обратном. Не может этого быть, чтобы все кончилось плохо. Он сам никому не делал плохо... Уже подойдя к дому, они услышали рев моторов за рекой. Пьер послал подвернувшегося узбека узнать, что там. Донесение было нокаутирующим ударом. Узбек объяснял коряво, безграмотно, соответственно уровню своих знаний и русского языка, но Пьер и Паук поняли суть происходящего: подъехал отряд МЧС с дозиметрической лабораторией, дегазационными машинами и вооруженной оперативной группой .
- Это дело рук офицера, товарища Тенгиза. Я это чувствовал. Сволочь! Надо было... Ладно, быстро они не пройдут - моста больше нет.
В это время из-за реки по усадьбе разнесся грохочущий голос, вероятно, из передвижных громкоговорителей. Его слышали все, кроме Тенгиза:
"Внимание! Человек, называющий себя Пьером - предлагаю Вам немедленно покинуть территорию усадьбы вместе со своими людьми через временную переправу! Переправа будет наведена через пятнадцать минут. Добровольная сдача оружия смягчит тяжесть вашей вины. Остальных прошу не перемещаться по усадьбе впредь до моего распоряжения! Командир оперативной группы МЧС полковник Романов".
Приказ полковника был повторен дважды.
- И тут Романов! Но меня им не взять просто так - я знаю, как уйти. К тому же у меня дипломатическая неприкосновенность... А тебе, Паук, надо бежать, бежать и бежать.
- Куда? Что я... А мои мальчики?! Ты ведь возьмешь их с собой? У нас договор! Вот, я его всегда ношу с собой.
- Что-то не помню такого. Покажи.
Паук передал Пьеру бумагу, бережно вложенную в прозрачный файл. Пьер, не читая, бросил листок в бочку с зеленой водой, около которой они оказались. Паук окаменел. Только его руки, руки, выражающие его внутреннее состояние, непрерывно меняли положение, отражая полный сумбур его мыслей и чувств - от не понимания серьезности заявления Пьера до ужасной картины мучительной смерти своих сыновей, своих беззащитных мальчиков.
- Они умрут,...Пьер,...умрут,...ты обязан взять их...во Францию... Их должны вылечить... Ты обещал мне...
- Нет у меня такой возможности. Я ухожу один.
- Прошу тебя, я сделал все для твоего дела, умоляю!... Помоги им!
Паук стоял на коленях:
- Я возьму всю вину на себя. Тебя не тронут. Прошу!
- Меня не тронут по другой причине - им уже не достать меня.
В небе послышался гул - над усадьбой повис вертолет. Пьер выбежал на середину свободной широкой площадки перед парадным входом, уложенной плиткой. Паук продолжал стоять на коленях, глядя вверх на опускающуюся машину, как будто ожидая от всевышнего решения своей судьбы. С вертолета сбросили лестницу. Андрей, Саша и несколько циркачей, заметив вертолет и лестницу, бросились к особняку остановить Пьера - охрана слиняла сразу после предупреждения полковника Романова. Однако расстояние до лестницы было слишком большим. Когда осталось метров пятьдесят, Андрей понял, что им не успеть. Он выхватил боевой пистолет, прицелился, но тут же опустил дуло:
- Нет, не могу - не имею на это права.
Чего не могли сделать все остальные, один артист цирка все же сделал. В мрачнеющем сознании Паука нашелся изуверский способ отмщения Пьеру - он вдруг решительно поднялся, быстро подбежал к клетке с тигром и открыл её... Зверь недоверчиво постоял у открытого проема, как бы ища причину своего освобождения. Желто-оранжевые полосы горели огнем под лучами закатного солнца. Красивый, крупный, он шагом вышел из клетки, огляделся - и огонь зажегся в его глазах. Зверь еще хранил память о злом стрелке и тут же бросился к Пьеру. Тот успел только опустить руку в карман, но пистолет был уже бесполезен: два пятиметровых прыжка - и Пьер сбит с ног. Застывшие в ужасе наблюдатели услышали режущий нервы неприятный хруст - это под мощной хваткой челюстей ломались кости шейных позвонков авантюриста-француза. Паук смотрел на эту страшную сцену со странной улыбкой, больше похожей на гримасу боли и отчаяния.
- Почему Вы не стреляли в тигра !? - крикнул дрессировшик. - Закон цирка гласит - жизнь человека прежде всего!
- Этот не был человеком - ответил Андрей. -Успокойте животное.
Тигр начал терзать тело Пьера, и дрессировщик с помощью товарищей по арене с трудом водворил животное в клетку. На людей в открытой кабине спортивного вертолета эта кровавая сцена видимо произвела сильное впечатление, и они, ошеломленные, не сразу начали набирать высоту. Воспользовавшись задержкой пилота, один из цирковых акробатов успел схватиться за болтающуюся и убирающуюся лестницу.
- Не надо! - закричал Андрей. - Они далеко не улетят! Прыгай!
Но гимнаст продолжал подниматься по расшатывающейся лестнице. На вертолете не стали до конца убирать лестницу, очевидно рассчитывая, что циркача собьет о высокие деревья. В этот момент Андрей вспомнил о Тенгизе .
Тенгиз упал на дно ямы так, что оказался в положении сидя. Ноги в болотных сапогах пробили слой травы и теперь покоились на ней. "Удобно приземлился" - с горькой иронией подумал Тенгиз. - Но куда?"
Когда глаза привыкли к темноте, стало понятно устройство ловушки Пьера - это был заброшенный колодец со стенками из бетонных колец, которые раньше в массовом количестве возводили гастербайтеры на садовых участках. Глубина их обычно была 4-5 метров, а этот казался еще глубже. Вместо надколодезного сруба и вурота, разобранных, видно, за ненадобностью (богатый хозяин усадьбы имел водопровод с забором из озера), сверху было свежее сооружение для ловли "очень сердобольных и доверчивых" - длинные непрочные поперечины из стволов молодых деревьев, замаскированные ветками и травой. Слабый свет от вечернего неба пробивался только через проем, который проделало тело несчастной жертвы. Сейчас он был совсем узким - вероятно, Пьер после прощания с "телом" прикрыл отверстие ветками. Тенгиз обратил внимание на какое-то писклявое стрекотание в колодце, напоминающее звук то ли кузнечика, то ли.... Так и есть - протянув руку к источнику звука, Тенгиз обнаружил свой дозиметр, который упал вместе с ним и теперь бесстрастно регистрировал бешеную альфа-активность зеленого травяного "ковра", на котором сидел его хозяин. "Вот иезуит! - бросил меня на ядерный костер! Это по-страшнее, чем гореть на настоящем. Наши бывшие среднеазиатские братья сбрасывали сюда грязные ветки и скошенную траву. Очень весело, если они будут продолжать это делать..." Тенгиз слегка расслабился, вспомнив, что на нем кожаные штаны и болотные сапоги - обычная форма, в которой он помогал Андрею грузить яхту. Это ослабит облучение до почти безопасного уровня... Но руки... Он сразу оторвал руки от травы и положил их на колени. Потом встал - "так облучусь еще меньше". "Что делать? Кричать? Пьер прикажет своим стрелять, нет - барон лично расправится с князем. Да и крик из колодца едва ли кто услышит". Он стал ощупывать поверхность бетонных колец колодца в надежде найти какие-нибудь выступы или концы арматуры, которые помогли бы подняться наверх... Но стенки были гладкими. "Диаметр бетонных колец чуть больше метра - если упереться ногами и руками, можно попробовать удержаться и постепенно продвигаться вверх... В каком-то американском боевике герой таким образом вылез наверх из железной трубы... Но это в фильме, и я не цирковой гимнаст". Тенгиз все же попробовал трюк, но сумел продержаться на весу только с десяток секунд. После этого неудачного опыта Тенгиз долго стоял на зеленом "костре", почти физически ощущая невидимое смертоносное излучение, и думал, думал...Долго... На помощь своих едва ли он мог рассчитывать...
Тенгиз не мог разглядеть стрелки на часах, и ему казалось, что сидит он в колодце уже всю ночь. Было нелегко дышать - приходилось использовать носовой платок, чтобы уменьшить вред от ядовитых аэрозолей. Тенгиз сделал в уме приблизительный расчет, и получалось, что если прошло, скажем, десять часов, то доза облучения его легочной ткани от вдыхания ядовитых аэрозолей близка к "критической" - термин, используемый медиками для обозначения дозы, выше которой исход при любом лечении летальный. Становилось холодно и сыро. Мысли начали путаться - Тенгиз несколько раз возвращался к уже обдуманным и невозможным способам освобождения. "На дне любого колодца, - пришла вдруг на ум свежая мысль, - всегда много всякой всячины, например, ведро... Зачем мне ведро?... Или веревка... Да, веревка - это неплохо". Вспомнился эпизод из еще одного романа, когда моток крепкой веревки, который герой всегда имел при себе, спас ему жизнь. "Но где оно, дно-то?" Тенгиз стал медленно ворошить сапогом ветки вблизи стенки, стараясь добраться до дна, не поднимая пыли. Дно, похоже, было далеко - узбеки поработали неплохо, но ... сапог зацепил за что-то...Тенгиз поднял повыше ногу, и снял с носка сапога ... ручку ведра. К ручке была привязана веревка! Спасибо тому, кто уронил ведро! Если ты жив, живи долго...
Веревка оказалась длинной, нейлоновой. Точнее, это был шнур, тонкий, но прочный. Тенгиз сделал из ручки что-то вроде крюка, для прочности сложив проволоку вдвое. Затем начал закидывать крюк на палки- перекладины, пробуя каждую, выдержит ли она тяжесть тела. Из-за темноты забросы пришлось делать вслепую. Несколько раз Тенгиз отдыхал - прошло не менее часа, прежде чем удалось найти более-менее подходящую перекладину - она должна выдержать, если при подъеме частично разгрузить вес тела. И Тенгиз начал подъем, подтягиваясь на тонком, режущем руки шнуре и упираясь ногами в стенку. Два раза боль в ладонях становилась невыносимой, и Тенгиз падал на дно. На третий раз, ему удалось добраться доверху, левой кровоточащей рукой он уже нащупал край колодца ... и в этот момент спасительная палка с треском сломалась...Тенгиз снова рухнул на мягкий, но нежеланный травяной матрац, на этот раз потеряв надежду на скорый выход из радиоактивного плена - наверху была темная ночь...
Но именно треск ломающейся палки и привлек рыскающих по всей усадьбе друзей Тенгиза и циркачей. Вскоре его, дрожащего и почти бесчувственного, под ликующие возгласы толпы братья-акробаты извлекли из ловушки Пьера. Женщин там не было...
Была уже полночь, когда Тенгиз с помощью чудо-чемоданчика Андрея был приведен в нормальное состояние, и смог рассказать, как он недооценил степень коварства Пьера и угодил в этот колодец. Реакция Тенгиза на сообщение о гибели Пьера была странной: он как будто не был обрадован этой новостью. Он сам не понимал, в чем тут дело - то ли потому, что его лишили законного права выдать преступника в руки правосудия, то ли от сознании того, что Пьер, возможно, был не последним, и даже не главным в банде торговцев делящихся материалов. Он задавал себе не раз вопрос: была ли связь Серого с бандой Пьера или дядя Вася - талантливый преступник-одиночка, "волк"? Когда Тенгизу сообщили об исчезновении женщин, он спросил, искали ли женщин в доме. Разумеется, искали - нет их там.
- Странно, а Паук сказал мне, что они спрятаны в доме.
- Какой паук?
- Неважно, в каком-то смысле - человек. Соратник Пьера.
- Искали даже на дне бассейна - понурясь, сообщил Арнольд.
К группе незаметно подошел человек. Вид у него был отрешенный, безразличный, плечи безвольно опущены. Не глядя ни на кого, он произнес фразу, как будто повторяя слова Арнольда:
- Ищите себя под водой ...
И медленно пошел своей дорогой.
- Это же тот, кто тигра выпустил! - удивленно прошептал кто-то.
- Это и есть Паук... Выходит, он убил Пьера? - Тенгиз то ли удивился, то ли восхитился.
И тут что-то случилось с великим иллюзионистом. Он бросился в дом, сломя голову.
- Куда?
- В бассейн!
Остальные пожали плечами и побежали вослед. В дверях особняка дорогу преградили двое "французов", один с калашом. Арнольд рванулся вперед, но прежде чем из дула автомата брызнула струя пламени, "француз" выронил его из рук и рухнул на землю. Андрей стоял с футляром на поясе, но сейчас у футляра была открыта передняя стенка. Вслед за первым пал второй "француз" .
- Они убиты? - спросил кто-то.
- Нет, живы, очнутся целыми и невредимыми через полчаса.
Вбежав в бассейн, Арнольд, не раздумывая, бросился в воду в одежде. В помещении бассейна было мало света. Когда подоспели остальные, иллюзионист вынырнул из воды и закричал:
- Включите свет, черти! Кто умеет нырять, ищите своё отражение на стенках! - и нырнул снова.
Под водой Арнольд плавал вдоль стенок бассейна. Умеющих нырять оказалось немного - всего трое, не считая Арнольда. Андрей, в отличие от остальных, быстро разделся, и налегке, в одних плавках, с легкостью дельфина, пополз-поплыл вдоль дальней стенки. Казалось, он понял идею Арнольда лучше других или двигался быстрее, но именно ему повезло - те, кто оставался наверху, видели, как после второго нырка он на несколько секунд застыл в одном месте, погладил поверхность стены и прильнул ухом к ней. Потом послал воздушный (нет - водяной) поцелуй стенке, вытянул руку вверх к болельщикам с оттянутым большим пальцем и улыбнулся. У зрителей, еще не знающих, что он увидел, потекли по щекам слезы радости. А Андрей и подплывший к нему Арнольд продолжали находиться у этого места, слушая, что "говорит" им стена. Те, что находились на противоположной стороне ванны, видели отражение ныряльщиков на стенке - там было зеркало! Небольшое, квадратное зеркало, вписанное в кафель бассейна. Циркачам тут же стало понятно - древний цирковой фокус, когда с помощью зеркал прячут предметы, зверей, людей, находящихся тут же, перед зрителями. За зеркалом, отражающим кафельные плитки бассейна, бесспорно спрятана дверь в тайную комнату.
Вынырнув из воды, Арнольд, ни говоря ни слова, бросился к стартовым тумбам. Андрей начал одеваться, рассказывая столпившимся артистам, что зеркало, вставленное вместо кафеля, полупрозрачное:
- За ним, похоже, комната. Я не видел, что происходит за зеркалом, но девушки, похоже, видели и Арнольда, и меня. Прислонив ухо к стеклу, я и услышал их радостные голоса - они доносились из-за зеркала. Звуки изнутри можно слышать, обратно - нет: вода гасит. (Андрей не стал рассказывать о сентиментальном эпизоде, как девушки от радости бросились целовать стекло, за которым он находился). Нам с Арнольдом удалось расслышать кое-что из их рассказа о том, как Пьер заточил их в этой подводной тюрьме. Вот Арнольд сейчас и ищет вход".
Ход в тюрьму начинался через одну из стартовых тумб - верхняя площадка открывалась, под ней оказалась узкая лестница, ведущая вниз. Ниже уровня дна ванны бассейна начинался длинный технологический коридор с трубами, фильтрами и т.п. высотой не более метра. Арнольд не помещался в этом пространстве, и с большим неудовольствием он пропустил вперед одного из акробатов, самого миниатюрного. (Голиаф боялся воды и в этом вояже не участвовал). В одном месте справа по коридору обнаружилась дверца, естественно, запертая на ключ. В нее с нетерпением стучали девушки... Кто-то побежал к трупу Пьера, надеясь, что ключ у него в карманах. Но у дверей бассейна его остановил Паук и, ни слова не говоря, дал в руки ключ.
В каморке, где девушки томились в неизвестности около трех часов, был только один диванчик на двоих, но довольно комфортный, с видом через полупрозрачный иллюминатор на подводные сцены в бассейне. Рядом лежала видеокамера, что наводило на некоторые мысли насчет назначения этого тайника. Хорошо еще, что вентиляция в тайнике не была отключена Пьером. "Возможно, он на самом деле был французом, - подумал Тенгиз, когда ему рассказали о подводных приключениях команды Арнольда. - А может быть, и бароном".
Когда вся труппа была снова в сборе, по настойчивой просьбе Тенгиза его и Александра проводили на ночлег в дачный домик. Андрей настаивал на госпитализации, но Тенгиз сумел убедить его, что нет оснований для лучевой болезни - "вот если бы вы не вытащили меня до утра...". Через реку переправили на резиновой лодке, которую нашли в одном из сараев - никаких частей МЧС и техники, естественно, не было, а были умело сыгранный клоуном Васей номер переодевания и перевоплощения в узбека, рев мотоцикла Левчика и его грозный голос, усиленный мегафоном: Вася вызвал Левчика по идее Тенгиза - тот знал, что друг-мотоциклист ночует у себя на даче.
Андрей остался в усадьбе дожидаться полиции и врача для регистрации смерти Пьера. К тому же, надо было встретить вызванных им коллег из федеральной службы МЧС, которые могли прибыть уже ранним утром. Охрана и люди Пьера частично разбежались, Паук тоже куда-то пропал, а двух задержанных заперли в том же стеклянном саркофаге, в котором томились невинные женщины. Бывшие заложницы поутру даже догадались подразнить пленников, плавая и ныряя перед зеркалом-иллюминатором. Циркачи в полном составе остались в усадьбе, разместившись комфортно на вилле - теперь некого было бояться, да и расставаться даже на время со своим цирковым снаряжением, машинами, фургонами, зверями они не хотели. Узбеки же улеглись на новые газоны.
"Почему это все Нобелевские лауреаты живут заграницей?" (вопрос обывателя).
ГЛАВА XIIНобелевский лауреат
Этой ночью Тенгиз засыпал и просыпался несчетное число раз. Назойливые, неприятные и длинные сны на самом деле продолжались секунды и заканчивались пробуждением. Снилось какое-то мрачное подземелье, где мелкие и мерзкие твари разрывали на части истерзанное зверем тело, унося в пастях пачки валютных банкнот - остатки плутония-238, не выброшенного из камеры Љ9. Бесконечные сны, в которых он находил самые фантастические и страшные объяснения явлению, мучившему его: почему при аварии был выброшен только плутоний-238, наработанный командой Пьера, или аварии вообще не было? Последний сон - он пытается разбить бутылкой Шато ля Тур с "плечиками" стеклянный куб, в котором сидит заточенный друг его Сергей Романов вместе с тремя женщинами - две из них пеленали ребенка, а третья плакала в углу. Проснувшись среди ночи, Тенгиз услышал настойчивые удары по стеклу окна; видимо, постукивание в дверь не смогло разбудить усталых до предела друзей.
Тенгиз ожидал увидеть Андрея, и сразу крикнул, открывая окно и не выглядывая наружу, откуда светила яркая луна, ожидая восхода солнца:
- Андрей, это ты? Что случилось?
И тут увидел под окном не высокую и крепкую фигуру офицера МЧС, а худенького, невысокого паренька. Тенгиз узнал его - это был молодой инженер из персонала реактора Женя Шашков. Тенгиз вспомнил, что при каждом своем посещении пульта, этот молодой неугомонный теплотехник задавал ему весьма интересные вопросы. Тенгиз отмечал немалые творческие возможности Шашкова, и подумывал о переводе того в свою теоретическую группу.
Тенгиз не успел еще удивиться ночному посетителю, как тот выпалил:
- Здравствуйте, Тенгиз Лаврентьевич!! Можно к Вам? - И тут же утвердительно: - У меня очень срочное дело.
То, что рассказал Тенгизу Шашков, оказалось без преувеличения самым важным пунктом, с которого начался распутываться клубок связанных событий. Внутри этого клубка, как иголка внутри яйца и утки из сказки о Кащее Бессмертном, лежала разгадка проблемы, мучившей Тенгиза, и свобода Сергея Романова. Кащей, правда, умер, не дождавшись, пока кто-нибудь сломает иглу...
- Нас просили не говорить нигде, что было с реактором незадолго до того, как на пульт ворвались террористы и до аварийного сигнала, - начал рассказ Шашков.
- Кто просил?
- Да все: и Паук, и Журавль, начальник смены, и Кузьмич приходил. И сам.
- Продолжай.
Не успел Женя кончить рассказ, как Тенгиз уже ходил взад-вперед по маленькой комнатушке своего домика, наступая на разбросанные по полу рубашки, тапки, пакеты.
- Вы слушаете меня? - забеспокоился Женя.
- Да, да, конечно, говори.
Но Тенгиз, похоже, уже считал в уме варианты течения аварии, которая, судя по рассказу Жени, была...
- Ты мог бы заполучить копии записи хода мощности реактора за тот период времени, о котором ты говорил? - спросил Тенгиз Женю, когда тот окончил рассказ фразой о быстром бегстве из зала управления фээсбэшников вместе с террористами после воя сирены.
- Они у меня с собой, и ход мощности и положение регулирующих блоков .
- Давай быстро, посмотрим.
- Вот тебе раз! - неоднократно повторял Тенгиз, разглядывая графики параметров реактора, срисованные Женей от руки с экрана компьютера. Ненормальное поведение реактора началось уже задолго до аварии. Непосредственно перед аварийным импульсом была выведена реактивность, но аварийный импульс тем не менее последовал. Его амплитуда превышала номинал всего в пять с половиной раз - этого совсем недостаточно для повреждения зоны. Стало понятно, почему был выброс только легко испаряющегося металлического плутония из 9-ой камеры.
- Ну, что ты узрел, Тенгиз? - спросил Саша.
- Смотрите главное: за пару секунд перед аварийным импульсом кем-то немного, примерно на 3 миллиметра, был опущен один из регулирующих блоков. Если бы не это, импульс был бы раз в 100 выше номинала, - вот вам и второй Чернобыль!...
- Это мог бы сделать только я, с кресла оператора, но я был привязан к нему, - сообщил Женя.
- Это прекрасно! Значит, этим героем мог быть только Сергей, сделавший это с резервного пульта. Заметьте - тоже связанный.
- Но он мог подняться со стула... - заметил Женя в своё оправдание.
- Ты - молоток, Женя, сейчас ты сделал не меньше, чем Сергей. Кстати, как ты добрался сюда ночью и почему ночью?
- Чтобы никто не видел... На велосипеде. Пост обошел по лесу. А вот кто сделал всё это? - и он обвел пальцем линии графика с непонятным лихорадочным поведением мощности реактора за 10-12 минут до аварийного импульса, когда высота импульсов беспорядочно менялась.
- А в последние секунд 10 до аварии импульсы вообще пропали... - добавил Саша.
- Видимо, перестал работать запускающий генератор, - предположил Тенгиз. - Вот это-то и заметил Серега и сумел сообразить, что будет, если тот заработает.
- А где причина всей этой свистопляски? Кто мог устроить это? - вопрошал Женя. - Может быть, это сигнал, посланный инопланетянами?
Тенгиз хотел посмеяться, но раздумал:
- Нет, Женя, зачем тогда "всем", как ты сказал, скрывать, что было с реактором до того, как на пульт ворвались террористы и до аварийного сигнала?
- Что же тогда?
- Ребята, нет времени объяснять всё. Давайте доспим эту ночь, а рано утром я еду в институт. Вам же лучше отсиживаться в домике... Нет - безопаснее быть рядом с Андреем - он сейчас в усадьбе.
На самом деле, Тенгиз еще не понял причин странного поведения реактора. Отправив друзей спать в комнату(Жене он уступил свой диван), оставшуюся часть ночи он провел на застекленной веранде. Полная луна ярко освещала кухонный столик, за которым он долго сидел и вычислял возможное влияние на реактор плутония-238, накопленного преступной группой Пьера-Паука в девятой камере. Намаявшись с безрезультатными расчетами, Тенгиз лег спать прямо на большом сундуке, привезенном когда-то из Грузии в память о любимом деде.
Разбудило Тенгиза яркое утреннее солнце, светившее через все окна веранды. От окна к окну по веранде метались две бабочки "павлиний глаз", пытаясь вырваться наружу и насладиться сладким нектаром майских цветков. Они то порхали беспорядочно по комнате, то с разлету врезались в стекло, тщетно бились об него и, обмякнув, замирали со сложенными крылышками на узком подоконнике. Затем беспорядочные попытки обрести свободу повторялись. "Детерминированный хаос" - пришло на ум Тенгизу определение из динамики нелинейных систем, упомянутое два дня назад иностранцем в вопросе к нему, Тенгизу, после доклада на конференции. Об этом виде "хаоса" Тенгизу было известно только, что это особое состояние вполне определимой системы, когда ее параметры беспорядочно мечутся в промежутке между двумя крайними значениями. Одно из них может быть нулем, как скорость бабочки, когда она, уставшая, отдыхает на подоконнике. Или когда нет импульса реактора... Когда мощность реактора.... И Тенгиз вскочил с сундука, вспомнив графики Жени Шашкова. Возможно, установка была как раз в режиме детерминированного хаоса... Нет, определенно так! И Сергей нажал на кнопку сброса реактивности в момент нулевой мощности! И спас реактор! Иначе аварийный импульс был бы катастрофически большой!...В это время одна из бабочек набрала предельную скорость и так ударилась о стекло, что свалилась вниз и затихла. Авария. Тенгиз, взяв бабочек осторожно за сложенные крылышки, выпустил их на свободу через дверь. Он, наверное, впервые за эти пять дней был счастлив - ниточка событий, до сих пор плохо связанных причинно, будет распутана. Он знал теперь, что надо делать.
Надо было просто узнать больше о нелинейной динамике и детерминированном хаосе. Раньше ему не приходилось заниматься подобной задачей. Не дожидаясь, когда проснутся друзья, и написав им записку с повторным напоминанием о необходимости быть осторожными, Тенгиз поспешил в город - Интернет еще не дошел до дачного кооператива. В дороге его застал звонок Андрея. Он сообщил Тенгизу предварительные данные радиационной разведки: во всех местах, где найдены следы заражения, наблюдали только альфа-активность. На вторую половину дня назначено экстренное закрытое совещание у генерала Федорова. Скорее всего, будет принято решение о временной эвакуации, и начнется она, вероятно, сегодня же вечером. Дачникам, безусловно, будет настоятельно предложено покинуть дачи до окончания дезактивации небольших пятен слабой активности, уже обнаруженной на дачной территории на границе с болотом "Смерть водяного". "Между прочим, и ты будешь вызван на совещание" - подчеркнул Андрей. "Неплохо было бы иметь, что сказать, и реабилитировать Сергея в глазах его коллег-реакторщиков", - подумал Тенгиз. И еще он подумал о том, что теперь придется делить свою городскую квартиру с Людмилой. Он думал о предстоящих бессонных ночах на раскладушке в кухне, с постоянным ощущением близкого присутствия привлекательной молодой женщины за стеной, в соседней комнате. Не будь она возлюбленной друга, все было бы проще...
Но Тенгизу, как это часто случалось, повезло. Обстоятельства сложились так, что несколько следующих ночей Тенгиз провел вдали от дома, вдали от Вязны.
А случилось так. Явившись с утра в библиотеку института и покопавшись в каталоге, Тенгиз заказал на абонементе несколько монографий по нелинейной динамике и детерминированному хаосу. Он был настолько захвачен азартом собаки-ищейки, что даже не отпустил ни одного комплимента девушке-библиотекарю, привлекательной блондинке с тонкой изящной фигуркой. Та мгновенно погасила возникшую было при появлении Тенгиза улыбку и, не торопясь, ушла в хранилище, Вернувшись, сообщила (Тенгизу показалось, что сделала она это с удовлетворенным чувством мести уязвленного самолюбия), что ни одного заказанного экземпляра нет.
- Не может быть! Десять книг - и все взяты?
- Да, взяты. Вчера утром.
- Кто же это меня опередил?
- Это я Вам не обязана говорить.
Наконец Тенгиз понял свою ошибку:
- Я знаю, что читателей в хранилище не пускают, но может быть, мы вместе посмотрим на полках - возможно, остались другие книжки по этой тематике? Два глаза - хорошо, а четыре - лучше, не так ли? Если найдем - за мной кофе с пирожным, идет?
Глаза девушки потеплели:
- А если не найдем? - уже лукаво спросила она.
- Все равно пойдем в кафетерий.
- Тогда идемте прямо сейчас - всю полку по вашей тематике вчера утром забрал Пьер Роже, знаете - француз? Я говорю ему: "Больше трех книг не выдаем". А он: "Мадемуазель, Вы же слышали про аварию на установке ЛЯР? Этот материал нужен для комиссии, понимаете?" И кладет на стол коробку конфет, французские. Вот.
И девушка достала из ящика стола изящную коробку. "Съедим в кафетерии" - уже весело добавила она и, встав из-за стола, оправила платье и пошла с коробкой к двери.
Тенгиз слушал этот монолог как будто из-под воды, оглушенный нежданной новостью. Ну и француз! Оказывается, он был еще лучшим физиком, чем прикидывался. И сразу понял (или знал?) причину аварии, и ему было невыгодно, чтобы другие это узнали.
Тенгиз взял коробку из рук удивленной девушки:
- Не ешьте эти конфеты - их подарил Вам убийца, который сам уже мертвец.
С этими словами Тенгиз быстро покинул библиотечную комнату, оставив бедную девушку в страшном смятении...
После нескольких суток пасмурной погоды вечер 30 мая выдался теплым, солнечным. На участках садово-дачного кооператива "Зеленый атом" кипела радость жизни. Мужья, пока еще не в отпуске, вернулись с работы, и это было то время беззаботного ощущения покоя и безопасности, когда вся семья в сборе, никто никуда не собирается, никто не болеет, никто не готовится сдавать ЕГЭ. А вокруг зелено, поют пташки, а комары еще не очень злые.
В саду техника Александра Александровича Иванова была такая же мирная атмосфера. Ложная тревога аварии уже забыта. Жена Катерина, срочно уехавшая с сынишкой в прошедшие выходные в город, теперь, успокоенная, отмывала в нагретой солнцем ванночке пятилетнего Ваню, а муж сидел на открытой веранде (в прошлом году сделал сам, и теперь это было его любимое место отдыха), потягивал пиво и время от времени крутил заводную ручку патефона. Старый забытый музыкальный ящик, восстановленный Александром Александровичем, мастером на все руки, звучал так громко, что даже интеллигентная соседка по даче Таисия Яковлевна, облокотившись на низкий декоративный заборчик между участками, мечтательно подпевала Ружене Сикоре :
"Без меня не забывай меня.
Без меня не погаси в душе огня,
Будет ночь и будет новая луна.
Нас будет ждать она.."
С участка набожной Марьи Ивановны раздавались звонкие детские голоса - на свежескошенном газоне играли в бадминтон две девочки, ее внучки. Их привез на летние каникулы зять Марьи Ивановны. Сейчас он докашивал привезенным в подарок теще легким аккумуляторным триммером заросший уголок участка, к счастью для Таисии Яковлевны - противоположный от их общего угла, не мешая вспоминать свою бурную молодость под патефонную мелодию старого танго.
Неожиданно, как-то неуместно и нелепо в эту идиллию ворвался властный голос, усиленный до предела прочности барабанных перепонок. Он выходил из динамиков, укрепленных на медленно движущейся по улицам садового кооператива БМП:
"Внимание граждане садоводы! К вам обращается временно-исполняющий обязанности главы города генерал МЧС Федоров! В связи с радиоактивным заражением местности, прилегающей к вашим садам с запада, со стороны болота, объявлена срочная эвакуация! Повторяю: объявлена срочная эвакуация людей, находящихся в садах по улицам, расположенным в западной части кооператива! Прошу не волноваться и не поддаваться панике - вам не грозит радиация, эвакуация временная, необходимая для свободного перемещения специальных подразделений МЧС с целью дезактивации зараженного болота. Повторяю: не волнуйтесь, не создавайте панику - радиация ни вам, ни вашему имуществу, ни садовым насаждениям не грозит. Через несколько дней вы будете вновь отдыхать на своих участках! Прошу подготовиться к эвакуации в течение получаса! У кого нет своего транспорта для отъезда в город, те будут вывезены нашими машинами. Прошу извинить за временное нарушение вашего отдыха".
Этот властный голос прозвучал по несколько раз на каждой улице кооператива. Нет нужды описывать состояние людей, которых нежданно-негаданно изгоняют из собственных домов. Только один человек во всем кооперативе "Зеленый атом" испытывал чувство глубокого удовлетворения: недружелюбный и мрачный пенсионер, сосед Катерины, злорадно вещал: "Что я говорил об аварии на реакторе? Надо было давно бежать - теперь уже поздно". Его одним из первых затолкали в автобус, поданный ровно через полчаса.
В то время как семья техника Иванова собирала необходимые вещи, на самодельной веранде медленно умирал голос Ружены Сикоры.....
А в течение этого дня, после драматических событий в усадьбе Синюгина, гибели Пьера, счастливого избавления Тенгиза от радиоактивного плена и перед шокирующим заявлением генерала, происходило следующее.
Поутру, по сигналу Андрея, в усадьбу Синюгина прибыл федеральный отряд МЧС, специально снаряженный для ликвидации радиационных аварий, и события стали развиваться по обычному в таких случаях сценарию. Прежде всего, дозиметристы убедились в наличии значительного радиационного заражения территории, прежде всего, газонов, кустов и плоских открытых плоскостей строений. Быстро оборудовав полевой лагерь на свободной от альфа-радиации части усадьбы, в дубовой роще, туда определили для временного пребывания всю труппу цирка. Частично использовали и цирковые фургоны, избежавшие контакта с радиоактивной грязью; артистам было не привыкать жить в цыганских условиях. К ним присоединили охранников Пьера и рабочих, нанятых для настилки газонов. Один из охранников (тот, что бывший поэт) накануне ночью удрал, но его выловили на территории дачных участков. После этого около охранников выставили теперь уже легитимную охрану. Врач, состоявший в штате отряда, начал предварительный осмотр всех людей, которые могли подвергнуться заражению альфа-препаратом.
Командир отряда, генерал Федоров, человек гигантского роста, решительный, прямой, с реакцией молнии, попытался наладить взаимодействие с местными властями. В качестве своей штаб-квартиры он выбрал кабинет Силана, не обращая внимания на протесты Светочки Шараповой-Образцовой . Сам Силан в это время был в больнице, успокаивая "дорогого гостя" Гюнтера Гейгера, всё еще не верящего в клещевую версию. Дорогие дочки профессора Гретхен и Метхен благополучно объявились после ночного (возможно, не безгрешного) раута в коттедже Пьера, но сам отец еще не отошел от шока, вызванного их исчезновением и сильной дозы яда, введенного Пьером для имитации инфаркта. Прибытие светилы медицины, вызванного Силаном из столицы для лечения Анны, помогло спасти Гюнтера от верной смерти. Молчание светилы было куплено, по слухам, ценой дорогого поместья. Слухи, однако, ничего не говорят о том, были ли переведены эти деньги в Германию. Читатель, конечно, понимает, что это мог сделать только Пьер; городские сплетники догадаются о правде, только прочитав этот роман.
Светочка старалась во всю, но все телефоны администрации города молчали. После двух часов поиска, наконец, выяснилось, что вся верхушка администрации либо находится в отпуске в неизвестных местах, либо попросту слиняла. Самого мэра видели вчера вечером на посту выезда из города - на двух джипах вся семья "отправилась на отдых заграницу". Именно так мэр объяснил постовым свой отъезд.
Сумели найти только директора института Силана Давидовича и, конечно, начальника местного ФСБ Егора Кузьмича. Последний явился, понятно, без приглашения. Силан Давидович был, безусловно, смертельно оскорблен тем, что его приглашают в собственный кабинет, но этикет вертикали власти подавил инстинкт самолюбия. Он даже проглотил обиду на саркастическое замечание генерала по поводу любимой Силановой скрипки, что " в бой зовут гулом барабанов, а не писком скрипочек". Впрочем, Силан получил компенсацию за оскорбление: он уселся в собственное кресло - карликовое было не по фигуре генерала. Егор Кузьмич сразу и безаппеляционно начал напирать на отсутствие дисциплины на установке, на то, что "некий морально-разложившийся сотрудник учинил аварию, запутавшись в своих амурных делах. И еще: сотрудниками установки было сорвано учение местного ФСБ по пресечению террористического акта, возможно, с провокационными целями. Тут Егор Кузьмич многозначительно посмотрел в сторону директора. Тот просто опешил от такого заявления, и не сразу смог сообразить, что сказать. На помощь ему пришел генерал, попросивший тут же представить документальное разрешение высших инстанций на проведение учений с визами местных властей. Силан Давидович пришел в себя раньше, чем Егор успел что-либо придумать в оправдание своей лжи.
- Егор... Кузьмич, ты же публично объявил ответственному персоналу установки о возможности теракта, как раз вечером, накануне радиационной аварии! Никакого намека на то, что это будет учение! Была даже стрельба боевыми зарядами!
- В потолок, - упрямился Егор.
- И то, что это профанация террористического акта, грубо сделанная, непродуманная, приведшая к аварии установки, а вовсе не решительные, геройские действия отряда местного ФСБ, как его начальник (Силан смотрел на Егора, который пытался вклиниться в разговор, но генерал резкими жестами не давал ему этой возможности) сначала раззвонил по городу - это факт. Он сам вынужден был признать это на следующий день, когда я предъявил ему некоторые интересные факты событий той ночи. Товарищ генерал, начальник местного ФСБ совершил, по- моему...
Тут генерал оборвал Силана:
- Что он совершил и какое понесет наказание или поощрение - это решим мы.
- Вот-вот, авария-то произошла до того, как террориста, т.е. нашего сотрудника, толкнули на кнопки, - воспрянул духом Егор.
Генерал ухмыльнулся:
- Каков командир, таковы и солдаты.
- Товарищ генерал, - вставил многозначительно Силан Давидович. - Я с полной ответственностью директора института должен заявить, что авария была чисто радиационная, без разрушения ядерной зоны реактора. К сожалению, пока не выяснено происхождение обнаруженной на ограниченной территории альфа-активности. Но наши сотрудники стараются...
- Хватит. - Генерал понял, что из этих людей трудно извлечь нужную информацию - все превратилось во взаимные упреки одного к другому.
- Совещание закрыто. Я беру руководство городом и ситуацией под свой контроль. Это уже согласовано с министром Шойгу и вашим губернатором. (Генерал не сказал присутствующим, что не только мэр города, но и губернатор Раскатов собрался было лететь в Португалию, на свой "запасной аэродром", но по каналам контрразведки ФСБ об этом стало известно, и беглецу пришлось явиться перед строгим генералом).
Силан и Егор, стараясь не смотреть друг на друга и на генерала, покинули кабинет. Генерал, понимая, что здесь все не так просто, решил пока не заниматься поиском виноватых, а спасать людей и дома.
После неудачи в библиотеке, Тенгиз без особой надежды попробовал скачать из Интернета электронные версии статей или книг по нужной тематике. Но как и ожидалось, материала было мало, и ни одного free download - только за кредитные карты с западных сайтов или за денежный перевод - с русских. Никаких Master или Visa Card у Тенгиза отродясь не было, а сроки получения по переводу его не устраивали. Но Интернет есть Интернет, чтобы ни говорили противники, называя его "помойкой". Среди авторов одной статьи Тенгиз встретил очень знакомую фамилию - Гелиани. Этот талантливый грузинский математик еще в 70-е годы не вернулся из Англии после симпозиума и в дальнейшем стал Нобелевским лауреатом. Однажды, будучи на отдыхе в родном грузинском селе около Кутаиси, Тенгиз слышал от аксакалов, что "нобелевский лауреат Гелиани - из нашего рода". По словам стариков, он приходится троюродным дедушкой Тенгизу. "Наверное, в тебе его гены, потому ты такой ученый, Тенгиз". "Дедушка или не дедушка - мне все равно, но про детерминированный хаос он должен все знать" - так подумал Тенгиз. "Жив ли он?" Оказалось, жив, и имеет свой сайт, с электронным адресом и телефоном. Тенгиз тут же набрал номер на мобильнике и в ответ услышал как всегда неприятный для звонящего голос автоответчика: "В связи с введением в городе чрезвычайного положения, все разговоры записываются. Просим извинить за возможные неудобства". Тенгиз дал отбой. Подумав, ("была-не была!"), вновь набрал английский номер, прослушал гнусавое предупреждение автооператора и стал ждать ответа. Ответил молодой женский голос, естественно, по-английски: "Хэлло! Это Сьюзен, секретарь профессора Гелиани. Он сейчас отсутствует. Кто его спрашивает?" Неплохой английский сейчас оказался Тенгизу весьма кстати: "Это Тенгиз Гелиани, я - дальний родственник профессора. Недавно я был на его родине, в Грузии, в Кутаиси, и старики просили меня передать поздравления профессору - ведь у него скоро юбилей. Они помнят профессора еще мальчиком и гордятся им". На том конце молчание. Тенгиз: "Вы понимаете меня? Вы передадите поздравления профессору?" "Я хорошо понимаю Вас, мистер, несмотря на сильный русско-грузинский акцент. Но я удивлена, почему вам неизвестно, что профессор как раз находится сейчас в Грузии, в Кутаиси? Если это шутка - то неудачная, если попытка завести знакомство со мной, то это бесполезно. Это не по-шотландски. Гудбай!" Отбой. "Завести знакомство - ишь чего захотела! А если ты - уродина, хромая, горбатая, и в добавок еще рыжая. Шотландцы все рыжие. Сколько же лауреат будет в Грузии?" Тенгиз вновь набирает номер рыжей неприступной шотландки. "Алло? Это Сьюзен, секретарь профессора Гелиани. Он сейчас отсутствует. Кто его спрашивает?" "Милая Сьюзен, я действительно не прочь завести с вами знакомство. А лучше - переспать, прежде чем профессор вернется в Англию. Когда он вернется?" "Нахал! Извращенец! Имейте в виду: ваши слова записаны на магнитофон. Через два дня я сообщу об этом профессору!" "Thank you! I kiss you. my love!" Отбой.
Генерал Федоров объявил чрезвычайную ситуацию в городе и его окрестностях, на основании докладов отряда дозиметристов определил районы умеренного заражения, из которых людей надо было временно эвакуировать до окончания операции дезактивации, и районы опасного заражения, которые станут запретными зонами. Этими зонами оказалась, конечно, усадьба Синюгина и территория болота между озером и дачными участками - болото "Смерть водяного". Любители клюквы на несколько сотен лет лишились своей осенней радости. Под эвакуацию попали некоторые районы города (в частности, квартал вокруг Центра Научных Форумов, куда занесли плутоний Пьера участники совещания на своих ботинках и окрестности коттеджа Пьера) и около половины территории садового кооператива, прилегающего к болоту. Александр облегченно вздохнул, вспомнив, что участок Серого находится в восточной части. Позднее, однако, было решено включить в зону заражения еще несколько восточных участков, близких к реке, в том числе и дачу Серого.
То, что творилось вечером и ночью 30 мая на дороге между кооперативом "Зеленый атом" и в самом городе, было похоже на кадры из фильма ужасов под условным названием "Ночной кошмар". Те садоводы, которых эвакуировали из кооператива, а их городские квартиры также оказались в зоне эвакуации, не знали, что делать. Часть автолюбителей бросилась назад в сады, к своим везучим знакомым в восточной части территории кооператива. Другие решили вообще уехать из города куда-нибудь подальше. Но ни тем, ни другим это не удалось - согласно приказа о чрезвычайном положении въезд и выезд из города после 10 часов вечера был закрыт. Одиноким не удалось скоротать ночь в ночном клубе по той же причине ЧП. Помимо этих не счастливчиков, по дорогам города метались автомобили с семьями из городских эвакуируемых кварталов, выбравшие самостоятельный план эвакуации - отъезд на дачи. На дороге между постом и кооперативом застряли неудачники, успевшие проскочить пост до 10 часов, но вынужденные вернуться в город позднее. Если бы кто-то посмотрел в это время с большой высоты на территорию города с дачным поселком, то он принял бы ее за муравейник - муравьи строго держались дорожек, но ползали по ним больше хаотично, чем в каком-то определенном направлении - настоящий детерминированный хаос.
Тенгиз, благодаря Андрею, получил разрешение на выезд из города на два дня, и заказал по телефону обратный билет в Кутаиси: "пусть, кому нужно, знают, но скорее всего, все они на том свете".
Перед отъездом он решил навестить отца Мефодия. Несмотря на общительность Тенгиза и массу друзей и знакомых, мало было людей в наукограде, с которыми он мог бы на равных обсуждать научные проблемы. Сейчас он вспомнил, что отец Мефодий, когда еще тот звался Мишей Святохваловым и работал теоретиком, считался специалистом по динамике сложных диссипативных систем. Возможно, он посоветует что-то, может быть, назовет каких-то ученых в центральной России - Тенгиз экономил время.
Мефодий неожиданно заинтересовался задачей Тенгиза. Быстро поняв суть его плана, он одобрил стремление "бывшего коллеги" спасти невиновного человека и разоблачить "шайку бандитов от науки". Но что касается научной стороны дела, тут Миша-Мефодий высказался пессимистично: "Насколько я помню свои работы в этом направлении и работы коллег, детерминированный хаос невозможен в такой системе, как ваш лазерно-ядерный реактор. Думаю, этот путь тупиковый. Наверное, твоя поездка к профессору Гелиани будет напрасной. Кстати, когда ты возвращаешься?". Тенгиз сообщил время возвращения самолета в Домодедово. При расставании, Миша Святохвалов вновь стал отцом Мефодием, перекрестив Тенгиза и напутствовав словами "Дай бог тебе мягкой посадки!".
Тенгиз застал Лауреата Гелиани уже только за праздничным грузинским столом в честь отъезда "знаменитого дорогого гостя". Добиться что-либо в такой ситуации можно было только одним путем. И Тенгиз попросил слово у тамады. И произнес длинный-предлинный, самый длинный в своей жизни тост, может быть, его можно было зарегистрировать как рекорд Гиннеса. На самом деле, он серьезным образом изложил свои соображения по мучившей его задаче. Гости за столом, привыкшие к длинным тостам, терпеливо ждали развязки совершенно не понятной для них речи. Уставший от застолья и заснувший было тостуемый старый Лауреат, услышав хорошо знакомые формулировки и научные термины, оживился и дослушал тост-семинар до конца, который прозвучал так: "Такую трудную задачу может решить только один человек на Земле - наш дорогой гость, великий Гелиани! Выпьем за его здоровье!". Тост как тост: все они построены по закону анекдота - неожиданное пожелание, часто не имеющее никакого отношения к рассказу тостующего. Слава богу - Нобелевский лауреат понял Тенгиза. Через час он должен сесть на самолет, отправляющийся в Лондон через Москву. И Гелиани предложил Тенгизу лететь с ним до Москвы. "Пять часов, считая время ожидания. Хватит для нужных Вам оценок".
" А как же с билетом? У меня самолет только завтра". "Не волнуйтесь, молодой человек - у меня бронь на два места".
Во время этого, ставшего легендарным, полета Тенгиз был на седьмом небе в прямом и переносном смыслах. Сидеть в удобных просторных креслах первого класса, рядом с Нобелевским лауреатом, который на ноутбуке вычисляет нужную тебе задачу, и стюардессы также вежливы и предупредительны с тобой, как и с этой всемирной знаменитостью - это ли не счастье?
Гелиани объяснил Тенгизу суть подхода к решению задачи и еще за час до посадки закончил все необходимые выкладки. Состояние детерминированного хаоса могло возникнуть, подытожил лауреат, при появлении вблизи активной зоны реактора дополнительного определенного количества вещества, делящегося быстрыми нейтронами. Это изменило бы характер динамических свойств системы как раз в эту сторону. "Для параметров Вашей установки - это порядка 200-300 граммов, например, урана -238 или плутония-238. При этом в картине динамики объекта, находящегося в состоянии детерминированного хаоса, изредка появляются "окна" нулевого значения параметра, после которых следуют его высокие значения".
- То есть, в нашем случае - мощный аварийный импульс реактора, без всякого внешнего возмущения коэффициента размножения нейтронов? - уточнил Тенгиз.
- Именно так.
- И соответственно, можно предупредить этот большой импульс, снизив коэффициент размножения нейтронов непосредственно перед ним, - добавил Тенгиз.
Гелиани утвердительно кивнул головой. Всё стало ясным: и странное поведение реактора из-за избыточного количества плутония, накопленного компанией Пьера-Паука&X в камере Љ 9, и причины молчания об этом событии всех ответственных (у каждого свои), и спасение установки от второго Чернобыля Сергеем. И вследствие ослабления импульса - выброс только легкоиспаряющегося летучего вещества из девятой камеры.
Тенгиз настолько был взволнован и обрадован, что залпом выпил поднесенный ранее стюардессой стаканчик коньяка. "Вы что - алкоголик?" - удивился лауреат. Тенгиз рассмеялся: "Ну вот: Вы, как ваша Сьюзен. Только она считает меня сексуальным маньяком".
В оставшееся время Гелиани расспросил Тенгиза про его город, деликатно не задавая вопросов о последствиях выброса альфа-активного изотопа. "Да, - вдруг вспомнил лауреат, - вчера на англо-язычном новостном сайте я прочитал о задержании одного русского в порту Саутгемптон, на колесах автомобиля которого обнаружены следы опасного радиоактивного вещества. Фамилия его звучит странно для русского - Грэй ("серый" по английски, прим. автора). Я надеюсь, что он не из вашего города?" Для Тенгиза эта новость была ошеломляющей, но он промолчал. "Как же Серый мог измазаться, - думал Тенгиз, - когда аварию машины с фальшивкой - полонием-бериллиевым источником нейтронов вместо оружейного плутония - он устроил за несколько часов до выброса плутония-238 , и должен был немедленно покинуть Вязну? Не связан ли дядя Вася с бандой Пьера? Какую роль сыграл этот гениальный самоучка и авантюрист в событиях 25 мая, помимо кражи полония и убийства курьера исламских экстремистов?". "Что Вы задумались, Тенгиз?" Тенгиз ответил вопросом на вопрос: "А Вам, профессор, наверное, рассказали в Кутаиси, будто я - ваш дальний родственник?" Лауреат улыбнулся: "Все, кого я встречал в Грузии, оказывались моими родственниками". Оба рассмеялись. "Застегните привязные ремни. Наш самолет идет на посадку" - объявила милая стюардесса.
Расставаясь перед погранично-пропускным пунктом, Тенгиз сказал своему знаменитому коллеге: "Вы, профессор, спасли от тюрьмы и позора одного очень хорошего человека и его семью. Приезжайте, пожалуйста, на любую конференцию в нашем городе, и я познакомлю вас". "А я приму Вас у себя в Англии в любое время, и Вас, и Вашего друга с семьей, если только семья его не семь "я" - у меня только шесть комнат для гостей".
Было уже за полночь, когда Тенгиз вышел из здания аэропорта. Учитывая количество вина на грузинском застолье ("хорошо, что профессор Гелиани почти трезвенник"), коньяк в самолете и сильное желание поспать, он решил заночевать в гостинице аэропорта и ехать на своем авто в Вязну с утра.
"Тебя надо крестить, пусть твой отеци секретарь райкома"
(твердое убеждение моей бабушки)
ГЛАВА XIII"Послушник"
По пути в город, Тенгиз обдумывал свою предстоящую речь-апологию Сергея и обвинение Пьера и К0 , которую он произнесет. "Где? Сначала перед комиссией генерала Федорова (ничего, что я опоздал ко вчерашнему совещанию - сейчас они озабочены дезактивацией, а разборки начнутся позднее), а потом - в суде". Тенгиз не был лишен некоторого позерства, и уже сейчас торжествовал, представляя, как низко и жалко на судебной скамейке будет выглядеть наш "великан", всемогущий Силан Давидович во время его, Тенгиза, речи! Нет, конечно, не на скамье подсудимых - Силан затеряется в тесном и душном зале, среди толпы жадных до мерзких дел людишек... Вытирая платочком не лакированную нежную скрипочку, а свою потную лысину... А Лёлечки не будет около него - она удерет от бесперспективного член-кора к Синюгину... или к батюшке Мефодию? Кстати, мой прежний Миша - он, наверное, сможет дать какие-нибудь показания против этой банды, он ведь был близок к ним".
Тут Тенгиз вспомнил рассказ Сергея о том, как он запоминал путь движения авто, в котором его везли из какого-то ангара в коттедж Пьера с завязанными глазами. "Неплохо бы найти этот ангар и подземный тоннель.... Возможно, там сохранились следы активности. Это был бы сильный дополнительный аргумент".
Через два часа после приезда в городскую квартиру (там был порядок, и продукты в холодильнике - значит, Людмила еще не уехала) Тенгиз, используя спецмашину своего друга-дозиметриста (движение личного автотранспорта по городу было временно запрещено, до снятия чрезвычайного положения) и взяв у него "кочергу" - это такой поисковый дозиметр с длинной изогнутой ручкой -, Тенгиз проехал по обратному маршруту Сергея с картой города в руке от коттеджа Пьера, который теперь был опечатан. Путь закончился у большого старого пакгауза, некогда используемого для размещения крупногабаритных узлов ядерных установок института, которые доставлялись по временной железнодорожной ветке. Ветка была давно заброшена, большая часть рельсов сдана бомжами в металлолом, шпалы сгнили и заросли бурьяном. Главный въезд в пакгауз не охранялся. Тенгиз долго блуждал в полутемных проходах между рядами внушительных размеров полок с "кочергой" в руке. Время шло, а никаких следов радиоактивности и никакой потайной дверцы не обнаруживалось. И тут в полной тишине обширного ангара вдруг раздался скрип открываемой где-то двери, усиленный эхом от пустых стен... И еле различимый шорох - как будто шаги... Все затихло. Тенгиз осторожно пошел в сторону предполагаемого источника звука. Завернув за угол стеллажа, он услышал долгожданное дробовое щелканье своей "кочерги". "Вот она, радиоактивность!". Справа от Тенгиза была полуоткрытая деревянную дверь... Громко забилось сердце - ему почудилось, что сейчас из-за двери выйдет Пьер, бессмертный дьявол во плоти. Но тут на голову Тенгиза сзади обрушилось что-то тяжелое, и сознание покинуло его...
Придя в себя,Тенгиз прежде всего почувствовал сильную головную боль и жуткую слабость. И еще холод. Света мало. "Наверное, раннее утро. А может быть, уже день, пасмурный день? Значит, прошло около полусуток или больше". Только спустя какое-то время он смог оглядетьсяи с удивлением обнаружил, что лежит на полу, на каком-то старом матраце в узком пустом помещении без окон. Вместо дверей в помещение вели две лестницы - одна снизу, другая сверху. "Лестничная площадка" - решил Тенгиз. Снизу сквозило. Присмотревшись, Тенгиз обнаружил. что лестницы - винтовые. Чтобы согреться, Тенгиз собрался с силами, поднялся. Голова закружилась. И он вынужден был сесть на подстилку. Тут же на нижней лестнице появилась голова человека с длинными нечесаными волосами.
-Нельзя, мил человек, полежи еще, а то ушибешься, - доброжелательно посоветовала голова. Наверхней лестнице показались ноги другого человека, пара грубых армейских ботинок и спортивных заношенных штанов. Тот ничего не сказал.
"Так, понятно: теперь моя очередь быть в заложниках. Только Сергей уже не выручит. Кто же это меня приволок сюда? Пьера нет, значит Паук? Не ожидал от него таких дел"
- Эй, вы, охранники! Где я нахожусь?
Молчание.
- Я замерз! Дайте что-нибудь потеплее!
Вновь молчание.
- Вы что - глухие?
Но минут через 10 охранник снизу кинул пальто, старомодное демисезонное пальто, не сильно поношенное. Пальто пришлось впору. Согревшись, Тенгиз восстановил силы, головная боль уменьшилась. Попытки разговорить невидимых сторожей не принесли успеха. Мобильник, естественно, у Тенгиза изъяли, как и детектор излучения и часы. Прошел примерно час. Или два. Вдруг сверху раздался мелодичный звон. "Музыкальные часы? Но они только в хоровой студии - нет там никаких винтовых лестниц". Звон усиливался, настоящий колокольный зон, от которого дрожали барабанные перепонки. Тенгиз заткнул пальцами уши.
- Вот это дела! - вслух громко, почти выкрикнул Тенгиз. - Я заточен в церковной колокольне!?
От понимания этого Тенгизу стало даже весело. "В каком же городе? Ни в Вязнах же - здесь только одна церковь - Иисуса на крови, отца Мефодия. Хорошо бы в Париже! Собор Парижской Богоматери! Замечательно! Сейчас ко мне приковыляет Квазимодо. Или Эсмеральда? Лучше бы она. Да, повезло - сижу не в подвале инквизиторов-иезуитов, а на колокольне, ближе к богу! Только бы не оказаться на небесах..."
Последние слова Тенгиз произнес вслух, а колокольный звон уже прекратился.
Снизу послышался тихий голос охранника: "Он очнулся". И вслед за этим другой, какой-то гнусавый голос, которым раньше говорили так называемые синхронные переводчики голливудских ворованных фильмов:
- Это может случиться, если не будете праведно служить Богу.
Говорящий остановился на предпоследнем повороте нижней винтовой лестницы, так что Тенгиз не мог видеть верхней половины его тела, только ноги сквозь щель в деревянном настиле лестничной площадки. На ногах были обычные дорожные джинсы и кожаные синие ботинки. "Не Паук ли это?" - подумал Тенгиз. Тот продолжал:
- Вы оказались в сложном положении, Тенгиз Гелиани. По собственной инициативе бросились расследовать обстоятельства и причины аварии. Будучи весьма образованным, честным и одаренным... одаренным от своих знатных грузинских предков быстрым и хитрым умом, Вы уже почти все узнали. И в результате погубили двух человек - Пьера и Задрюченко, и ...
- Как Задрюченко? Разве.... Кто его убил?
- Он повесился. Ну, Бог с ними!
- Не с ними: в аду они, варятся в котле с расплавленным плутонием или дубнием! - Тенгиз и в таком положении оставался на своем коньке, не упуская случая съязвить.
- И можете погубить еще немало людей, - продолжал невидимый в джинсах. - Своими действиями Вы нанесли большой урон прибыльному предприятию. И чтобы "не оказаться на небесах", я рекомендую Вам забыть всё про свои расследования, по меньшей мере, на пару недель. А чтобы Вас не мучили раскаяния, Вам помогут...
- Что значит "помогут"? Убьют, сбросят с колокольни?
- Могут сделать и это, но я имел в виду более мягкую меру - вы будете жить и молиться за спасение своей души и тела здесь, в монастыре, далеко от своего дома, и не ранее чем через две недели вас выпустят, если...
- Понятно твое "если". Надеюсь, это женский монастырь?
- Церковь - не место для шуток. Я все сказал. До встречи на небесах!
И невидимый быстро спустился вниз.
- Не дождешься - мы будем по разные стороны земного бытия, святой отец! - крикнул вслед Тенгиз. Ответа не последовало. Через пару минут с улицы донеслись звуки отъезжающего авто... "Почему я назвал его святым отцом?" - подумал Тенгиз.
Как далек был монастырь, в котором оказался Тенгиз, он не имел представления. Он смутно помнил, что еще раньше приходил в сознание и просил пить. Ему принесли большую чашку кофе и отвели к какой-то машине. Было темно. В машине было уютно и сильно качало. Тенгиз быстро уснул на лавке с кожаным мягким покрытием - вероятно, в кофе подмешали сильное снотворное. Тенгиз пришел в себя, когда его вели по полевой дороге к огражденной территории, вероятно, монастырю.
Ограда монастыря была обычной для богоугодных заведений такого рода: кирпичная кладка столбов и чугунная, затейливой резьбы решетка между столбами. Необычными были въездные ворота - они не просто были заперты на замок, но имели еще охранный пост, что совсем не характерно для современных монастырей. Вокруг стен простиралось обширное поле, засаженное, похоже, зерновыми культурами и то ли капустой, то ли свеклой - издалека трудно было разглядеть еще невысокие ростки. Вдали, за полем синел лес. "Не убежишь - все на ладони". На поле стояла сельхозтехника. "Богатые монахи", - подумал Тенгиз. "И трудолюбивые. Жаль, что их используют преступники вроде Пьера или этого святого в джинсах". Строений в монастыре было немного: церковь с колокольней, покои с кельями монахов, небольшой красивый домик ("видимо, настоятеля или игумена - как их тут величают?"), низкое строение с маленькими окошками ("склад, хранилище?"), несколько сараев, гаражи для техники и все остальное, нужное для крестьянского быта. Чуждыми крестьянской жизни (тут почему-то Тенгизу пришло на ум, что "крестьянское" имеет корнем слово "крест". Почему?) выглядели только многочисленные провода между строениями - "они имеют дизель-генератор, вон в том сарае. Вот бы им Серого с его микрореактором!"
Все это успел рассмотреть Тенгиз, пока его вели в предназначенную для него келью. Там выдали форменную одежду.
- Это, брат, заслужить надо. Ты будешь сначала произведен в послушники.
- Это как?
- От всякого послушника непременно требуется, чтобы он ничего не делал по своей воле, без ведома старших, а делал только то, что прикажет настоятель или старец-руководитель. А искусный настоятель или руководитель сначала всегда назначает делать дела черные, низкие, которые бы не давали пищи тщеславию, гордости, напротив, подавляя их, смиряли, например, служить на кухне, рубить дрова, носить воду, копать землю и ...
- Хватит! Принесите-ка мне лучше Ландау и Лифшица, и пару монографий по детерминированному хаосу.
При слове "хаос" монах перекрестился:
- Сатанинские слова в этом православном месте не употребляй всуе! Посадят в карцер.
- Здесь еще и карцер есть? У вас что - монастырь или тюрьма?
-Тьфу тебя!
И монах покинул келью. Дверь оставил незапертой. "Хорошо, хоть какая-то ограниченная свобода. Как у кварка в нуклоне. Если останусь жив, приму новое имя - Кварк. Красиво: "Профессор Кварк, позвольте спросить...", или: "Господин Кварк Лавреньтьевич Гелиани, профессор, основная тематика - расследование особо запутанных и грязных дел".
"Вот они, современные иезуиты! То, что я - христианин, еще не означает, что мне доставит удовольствие зубрить Ветхие и Новые заветы и биться лбом о деревянную доску, изображающую Христа. Они что - будут следить за мной, кладу я поклоны по вечерам или занимаюсь онанизмом?" И Тенгиз начал проверку кельи на предмет подглядывания или подслушивания "боем", использовав оружие еретиков:
- Эй вы! Божьи черви, питающиеся библией!- громко произнес он. - Положите свои засохшие члены на икону Божьей матери и молитесь, пока она не забеременеет от вас!
"Если меня немедленно не сожгут, как Джордано Бруно, то все в порядке". Для надежности он повторил эту дурацкую фразу, и сел ждать. Никто не пришел ни через минуту, ни через 10 минут. Нормально. Но вот дверь открылась без стука... "Пришли"....
Вошедший в келью монах попросил Тенгиза пройти с ним в трапезную на ужин. В тот же момент у Тенгиза появился аппетит - ведь "сожжение отложено на неопределенное время". К счастью, никакого поста в это время не соблюдалось, и ужин оказался вполне съедобным и калорийным. Монахи ели молча, уперев взгляды на стол перед собой. Тенгиз же, естественно, старался разглядеть окружающих. Неожиданно, он заметил обращенный на него внимательный взгляд одного из монахов. Точнее, это был послушник, как и Тенгиз, не стриженный, много моложе его. В течение ужина их взгляды встречались несколько раз, и казалось Тенгизу, что этого молодого монаха он заинтересовал. Это было тем более странно, что другие будто и не замечали вновь прибывшего.
Прошли три дня однообразной и нелегкой жизни вынужденного послушника.из отведенных ему 14-ти дней заключения. Для творческой и подвижной натуры Тенгиза это была почти пытка, тем более, что с каждым днем снижался шанс довести до компетентных органов факты преступлений группы Пьера-Паука-и К0 - в общем, всех, кто еще считает себя в безопасности. "Этот К0, бесспорно, уже где-нибудь в Южной Америке - для этого ему было достаточно пару дней. А эти две недели? За эти две недели, вероятно, все сообщники ОПГ должны скрыть или уничтожить все следы своей деятельности". К тому же, Тенгиза начал мучить появившийся кашель и сильное першение в горле. "Либо от сырости в этой мрачной келье - божьей обители монахов, либо следствие пребывания в радиоактивной ловушке Пьера. Жаль - лысого грузина Сьюзен не полюбит".
В течение этих дней Тенгиз неоднократно пересекался с молодым послушником, который обратил на него внимание за первым ужином. При каждой встрече тот внимательно смотрел на Тенгиза и ни разу не заговорил, не считая обычных приветствий. Тенгиз тоже решил не проявлять инициативы, предполагая, что этот тип специально приставлен для тайного наблюдения за ним.
На четвертый день произошло, казалось бы, незначительное событие, однако сильно взволновавшее Тенгиза. Перед обедом, когда монахи и послушники возвращались с поля после прополки свеклы, потные и страдающие от жажды - день был солнечный и жаркий - к воротам монастыря подъехала "газель". "Литературу привезли" - раздались голоса монахов. Газель осталась за воротами. Несколько монахов, по-видимому, это была их очередь, вышли к машине. В группе любопытствующих в числе других двинулся к воротам и тот молодой монах. Проходя мимо Тенгиза, он мало заметным движением глаз пригласил его также следовать к воротам. Из кабины "газели" вышла молодая девушка и предъявила вышедшим за ворота какую-то тетрадь, видимо перечень привезенной религиозной литературы, и попросила одного из них расписаться. Пока монахи выносили пачки бумаги, девушка в платке, закончив формальности, стала внимательно разглядывать собравшихся за воротами. Большинство монахов стояли, опустив очи долу, пытаясь обуздать нескромные желания, как требовали того монастырские заповеди. Но многие не могли скрыть вожделенных взглядов на красивое женское лицо, на совершенные формы соблазнительного тела, плохо скрываемые тонким белым платьем. Вот взгляд девушки встретился со взглядом Тенгиза...и задержался на нем. Девушка развязала узел платка, сняла его, обмахнулась, охлаждая разгоряченное жарой красивое лицо и мимолетно улыбнулась.... Тенгиз едва сдержал крик удивления - на него смотрела ... Любаша! Да, та самая, соблазнительная, красивая, умная, продажная девчонка, которая с искусством бывалого разведчика и конспиратора помогла организовать побег Сергея. Почему она здесь? Случайна ли эта встреча? Тем временем Люба, узнав Тенгиза, ничем не выдала этого. Надев платок и тщательно завязав узел, она уселась в кабинку "газели", и монахи больше не видели ее. Газель укатила по укатанной полевой дороге в сторону леса.
Неожиданное явление Любы Тенгизу продолжалось не более минуты, а дало ему пищу для размышлений на часы. "Безусловно, ее появление здесь случайно", - рассуждал Тенгиз. Что она не окликнула его, не поздоровалась - понятно: в городе, конечно, известно об его исчезновении. И умная девушка сообразила об опасности, которой она могла подвергнуть себя и Тенгиза, обнародовав их знакомство. Было одно "но", позволяющее усомниться в случайности появления Любы: на ее лице Тенгиз не заметил ни капли удивления, когда их взгляды встретились - будто она заранее знала, что может встретить Тенгиза в этом удаленном и странном месте... Тогда это может быть началом операции по его спасению, подобно тому, как это было с Романовым. "Всё, хватит, я начинаю фантазировать". Но забыть об этом событии Тенгиз не мог. Оказалось, что не он один...
Кельи послушников не имели задвижек изнутри. На ночь двери закрывались снаружи. В эту ночь, около трех часов, Тенгиз проснулся как обычно - этим недугом (или привычкой, как хотите) Тенгиз страдал уже несколько лет. Как правило, в нормальных условиях он быстро засыпал, но здесь, в заточении, это приводило к длительной бессоннице, провоцируемой к тому же усиливающимся кашлем, и засыпал он только под утро, успев до побудки вздремнуть час-полтора. В каждую из трех ночей, проведенных в келье, во время ночного пробуждения Тенгиз слышал какие-то звуки, доносящиеся с монастырского двора. Это были чьи-то осторожные шаги, иногда покашливание. Сначала Тенгиз решил, что это бродит караульный, но к этим звукам примешивался скрип и шелест, похожий на скрип колес телеги, но фырканья лошадей и топота копыт не было слышно.
В этот раз Тенгиз проснулся практически в полной темноте - никаких светильников на ночь не оставляли, небо было затянуто густыми тучами - и, чтобы справить нужду, пришлось искать парашу на ощупь. Еще не закончив процесс, Тенгиз услышал скрип открываемой двери и прежде чем он успел приготовиться встретить невидимого посетителя, как тот уже навалился на Тенгиза всей тяжестью своего огромного тела, повалил на пол и сдавил шею Тенгиза какой-то удавкой. Одновременно крепкой лапищей другой руки до нестерпимой боли сжал мошонку. "Педераст, насильник - их много в монастырях", - мелькнуло в голове Тенгиза. Он попытался оторвать руки насильника, но удавка на шее лишала его силы. Почти на пороге сознания Тенгиз услышал хриплый, шипящий в ухо Тенгизу голос: "Не бойся, мне твой член не нужен. Их здесь достаточно. Расскажешь то, что мне нужно - и продолжишь свой сон". Сила удавки ослабла, и Тенгиз смог прохрипеть: "Что ты хочешь знать?" "Кто эта девка с "газели"? "Странный вопрос - разве сюда первый раз приходит эта газель?" " Не валяй ваньку - газель-то приходит, да без этой блядской молодой газели. Как ты с ней связан, откуда она? Ты знаешь, я чувствую, я все чувствую!" (сила удавки возросла, мошонка Тенгиза по-прежнему была в мощных тисках). Тенгизу пришла в голову, казалось, спасительная мысль: "Когда-то я трахнул ее на паперти". "Врешь!" И вдруг неожиданный и будто невинный вопрос: "Ты всегда не спишь в это время?" "Да". Тиски ослабли, но удавка затянулась так, что Тенгиз захрипел и начал терять сознание.
Втаком состоянии Тенгиз услышал возню и пыхтение около себя. Через полуоткрытую теперь дверь пробивался слабый свет от лампочки в коридоре, и можно было разглядеть, как на полу кельи боролись два человека. У Тенгиза не было сил вмешаться, тем более он не знал, кто его враг, а кто защитник. Наконец, одному из борцов, более легковесному, удалось применить удачный болевой прием, и второй, большой и грузный, был прижат к полу лицом, вдыхая "аромат" разлитого содержимого параши, и скрежеща зубами от боли.
- Как ты, Тенгиз? - спросил победитель. Им оказался тот молодой послушник, с самого начала проявлявший интерес к Тенгизу.
- Вроде, ничего. Сейчас встану.
- Только штаны подтяни, - улыбнулся тот, и еще сильнее растянул локтевую связку толстому. Тот застонал громче.
- Когда он напал, я решил, что он педераст.
- Может быть, и так, но на тебя он напал по другой причине. Потом расскажу. Но что делать с настоятелем?
- Так он - настоятель монастыря!? - удивился Тенгиз.
- По совместительству.
- Как так?
- Потом. Надо решить, что с этим делать. Я ведь не Геракл, а Виктор.
"Этот" выдавил фразу: "Отпусти...Вам будет плохо..."
- "Плохо" - в каком случае?". Настоятель не ответил.
- Тенгиз, закрой дверь без шума и стой лицом к ней.
- Зачем?
- Делай, что говорю! Быстро! - Это был уже приказ. Тенгиз понял: кто бы ни был этот Виктор, он его союзник и начальник в сложившейся ситуации .
- Всё, теперь одевайся и пошли.
В очень слабом свете выглянувшей из-за туч молодой луны Тенгиз увидел неподвижное распростертое на полу тело настоятеля. Виктор прошептал:
- Очень тихо иди по коридору, держись за меня. И сдержи свой кашель, пожалуйста.
Выйдя в коридор, Виктор закрыл келью, вывернул лампочку, и в полной темноте они на цыпочках прошли весь коридор, спустились вниз по лестнице (Тенгиз все время держался за рукав Виктора) и замерли в портике монашеских покоев под прикрытием двух колонн: на дворе монах катил двухколесную тачку, груженую двумя большими ящиками. Когда тачка скрылась за углом здания, Виктор указал Тенгизу направление на дом настоятеля. Осторожно, прижимаясь к стенам строений, они не замеченные достигли цели. Дом был пустой (Виктор, видимо, знал это). Он запер входную дверь на ключ и на щеколду. Дверь в спальню настоятеля, куда они вошли, Виктор также тщательно запер, задернул темные занавески на окне и включил слабый свет.
- Ну, вот. Это теперь наше не очень надежное убежище на ... не знаю, на какое время. Надеюсь, не более суток или двух. Да, надо запастись водой и пищей. Сейчас поищу.
Виктор вышел и вскоре вернулся с корзинкой, из которой торчали бутылки, упаковки копченой рыбы, палки колбас.
- Настоятель был гурман, царствие ему подземное.
- Ты уб... умертвил его? Или?
- Тенгиз, я понимаю - тебе многое непонятно, но и мне не всё ясно. Что-то я тебе расскажу, что-то, извини, утаю, и ты мне расскажешь кое о чем. Время у нас много - лучше не спать сегодня. Давай пока послушаем и подсмотрим, что происходит во дворе - это очень важно.
А во дворе продолжалось движение тачек. Тачки везли из одного из сараев, которым никто днем не пользовался. За час они насчитали четыре груженых тачки, причем каждая возвращалась через полчаса пустой. Тенгиз, который обладал тонким слухом, приоткрыв створку окна, уловил далекий шум мотора, где-то за полем. Движение по двору прекратилось, едва забрезжил рассвет.
- Кто ты и как сюда попал - я знаю, можешь не рассказывать, - начал Виктор, налив себе и Тенгизу по рюмке коньяку. - Про себя скажу, что я - сотрудник одной из секретных федеральных служб, стал "послушником" по приказу, на время. Этот объект, монастырь то есть, вызывал некоторые подозрения в преступной деятельности, но какой - не было ясно. Я выяснил за четыре месяца.
- Как ты выдержал это? - удивился Тенгиз.
- Пришлось... Выяснил, что каждые две недели сюда по ночам, втихую, доставляют какой-то груз в ящиках, и одновременно отправляют намного больше груза. Похоже, что идет переработка какого-то сырья вон в том сарае, но проникнув однажды туда днем, я ничего подозрительного не нашел.
- Постой, ты сказал - каждые две недели? А я наблюдал это все три ночи, что провел здесь.
В дальнейшей беседе Тенгиза и Виктора выяснилось, что Виктор не знал об участившихся отправках груза поездки в последние три дня, не знал он и об аварии в Вязне, которая находится в 120 км от монастыря. Появление Тенгиза вызвало интерес у Виктора только вследствие полученной шифровки ("есть у меня портативный радиопередатчик, который никому не обнаружить") - командование разыскивало пропавшего, очень нужного им человека, грузина по имени Тенгиз, и предполагало возможное его появление в одном из монастырей. Любаша (имя связного Виктор узнал только сейчас, от Тенгиза) была послана для того, чтобы опознать Тенгиза, и сообщила об этом Виктору условным жестом - снятием головного платка. Настоятель оказался "собакой-ищейкой"; он понял связь прибытия ранее неизвестной газетчицы с Тенгизом. Его вероломное нападение на Тенгиза заставляет теперь форсировать события. Как - Виктору пока непонятно. Тенгиз обрадовал разведчика сообщением, что ему теперь всё ясно: его захватили в Вязне и отправили сюда, потому что он разгадал преступную деятельность группы, которая нелегально в больших количествах производила редкий и очень дорогой изотоп на их ядерной установке ЛЯР-2. Эта деятельность привела к радиационной аварии в городе. Цикл работы установки - две недели - совпадает с ввозом-вывозом груза из монастыря. Безусловно, здесь спрятана лаборатория по переработке сырого материала и придания ему надлежащего вида для вывоза за кордон. После обнаружения в результате аварии этого изотопа в городе группа вынуждена ликвидировать эту лабораторию и постараться вывезти оборудование и запасы продукта. Они это начали сразу, в день пленения Тенгиза и планируют закончить в две недели.
- Всё ложится на свои места - закончил длинный рассказ Тенгиз.
- Ну, приятель, ты крутой. Всегда думал, что теоретики умеют только сидеть за столом и писать никому не нужные формулы. Да, но почему тебя отправили именно сюда, где находится та самая лаборатория, которая тебя (и нас, разумеется) интересует? Недооценили твою интуицию?
- Думаю, что они планировали мое уничтожение каким-то изуверским способом, например, если я прознаю про эту лабораторию, меня вывезут на тачке в одном из ящиков вместе со смертельным грузом.
- Ну, ты и фантазер! А что, это очень ядовитое вещество?
- Это сильное радиоактивное вещество - плутоний-238. Всего 10-20 миллионных долей грамма внутрь - и ты длительно и мучительно умираешь. Настоятеля ты так быстро бы не отправил на тот свет плутонием.
- Как я его отправил - это моя тайна, дорогой Тенгиз. А теперь посиди один, много не пей, а я в кухне займусь составлением и передачей доклада. Извини еще раз - присутствие других людей инструкцией запрещено.
Поутру монастырская братия была взбудоражена событиями, которые давно уже, а может быть и никогда, не случались в этой внешне тихой, отрешенной от грешного мира земле рабов божьих. После заутреннего звона, призывающего братьев на молебен, ключник, открывая кельи, обнаружил отсутствие послушника Виктора. Исчез и другой, новый послушник, а в его келье на полу, в луже мочи, лежал ... мертвый настоятель; одеяние его было в непотребном виде. Реакция на эту богопротивную картину была неоднозначна: кто-то неистово молился, изгоняя из своей души и памяти то ужасное, что здесь произошло ночью, а кто-то молился с благодарностью к господу, который, наконец, низверг в ад этого безумного грешника, отравлявшего братьям искренность и чистоту любви к богу...
Однако послушников надо было искать. Под набат колоколов монахи бегали по двору и постройкам монастыря как муравьи вокруг потревоженного муравейника, выбегали далеко в поле в поисках следов беглецов на росной зелени посева. Караульные божились, что никто ночью не покидал двор, кроме тех, что " наказаны возить по ночам туда-сюда тяжелые тачки". Запертый дом настоятеля не вызывал сначала подозрений. Но уже ближе к полудню, когда тело убитого стали готовить к омовению, при нем не оказалось ключей от дома (кстати, монастырский лекарь не смог найти на теле бывшего настоятеля никаких следов ударов или ран, кроме опухшего локтя правой руки, и это дало убеждение критически настроенным братьям в том, что сам господь совершил возмездие). Один из монахов, раскаявшийся рецидивист-"медвежатник", быстро изготовил отмычку и открыл замок наружной двери дома настоятеля. Но... дверь оказалась запертой изнутри на щеколду! На окнах снаружи ставни были закрыты, чего настоятель никогда не делал. Поэтому на сходке решили, что послушники, определенно, внутри дома. Запоры ставен открыть не составило труда, и стали стучать в окна, призывая молодых послушников выйти и искупить вину. Ответ прозвучал совсем несуразный: они выйдут в том случае, если Виктора выберут новым настоятелем. Это вызвало смех и возмущение. Кто-то предлагал разбить окна и вытащить возмутителей спокойствия силой. Первый брошенный камень попал в цель. Ответ был совсем убийственный - из разбитого окна появилось... дуло автомата Калашникова! (Виктор нашел его в доме - настоятель явно был из банды Пьера-Паука). Вид орудия массового убийства сначала поверг в шок нападающих, затем часть из них пала на землю, часть разбежалась по безопасным местам. Остался стоять только один старый монах, мудрый и истинный христианин:
- Я долго живу в этом монастыре. Здесь никогда не стреляли пушки, пистолеты, тем паче - современные автоматы, - обратился он к Виктору. - И ни один выстрел не должен прогреметь и теперь. Иначе это место будет проклято богом, и мы немедленно покинем его. Я не верю, что ты этого хочешь. Сидите в этом доме, никто не тронет вас, но и никакой помощи не ждите. Пусть Бог поможет вам найти, что сказать нам и как искупить свою вину.
Не дожидаясь ответа, старый монах медленно удалился.
- Это означает, что он объявил осаду, говоря языком войны, - подытожил Виктор. - Он очень умен, этот старец, он понял, что стрелять мы не будем. Ну что ж, два дня мы выдержим.
- Почему два дня? - возразил Тенгиз. - Без воды можно и неделю выдержать.
Виктор улыбнулся:
- Не готовься к смерти - нас выручат.
Тенгиз не стал спрашивать, кто - Виктор все равно не сказал бы правду.
В действительности помощь к осажденным пришла много быстрее. Уже к вечеру в небе послышался шум мотора. Из приземлившегося на поле десантного вертолета выскочил вооруженный отряд оперативных частей ФСБ. В авангарде десанта Тенгиз, к великой своей радости, увидел ... Андрея. "Андрей!" - не сдержав эмоций, крикнул он из окна, хотя тот не мог его услышать из-за шума еще вращающегося пропеллера и воплей монахов. Виктор торжествующе посмотрел на Тенгиза, как бы говоря: "Вот это и есть мой сюрприз".
Не обращая внимания на столпившихся во дворе божьих братьев (те, конечно, не могли оказать какого-либо сопротивления), бойцы отряда тут же разделились на две группы. Одна, меньшая, из четырех человек, направилась к дому настоятеля, а другая, десятка полтора стволов, следуя направлению вытянутой руки Виктора, бегом двинулась к сараю, из которого по ночам катали тачки. Андрей, бывший в первой группе, обнял выбежавшего навстречу Тенгиза, а Виктор, к удивлению Тенгиза, козырнул Андрею. Тот, в свою очередь, пожал ему руку и сказал:
- Отлично сработано.
- Если бы не Тенгиз, точнее, его ночная бессонница, мы бы не успели.
- Причем тут бессонница? - удивился Андрей.
- Потом расскажу, - пообещал Тенгиз. - А что же было в том сарае?
- Смотри влево.
Из сарая бойцы отряда выводили группу странных людей. Все они были в зеленых халатах, очень бледные, худые и, как один, лысые. Два бойца везли тачку с двумя деревянными ящиками.
- Это все? - спросил их Андрей.
- Нет, там еще 11 или 12 ящиков. И огромный подземный бункер с массой каких-то приборов, аппаратов, насосов.
- Вот так, операция завершена.
Андрей снова пожал Виктору руку и начал было торжественно:
- Старший лейтенант Васюков! От имени и по поручению ...
- Бросьте, товарищ полковник, это наша работа. Если кто и заслуживает благодарности и награды, так это Тенгиз. Вот голова! Как он сумел связать аварию реактора и деятельность этой "фирмы"!
- А Вас, Васюков, я все-таки хочу поблагодарить. (Виктор сделал протестующий жест) Нет, послушайте - поблагодарить от себя лично за спасение этой головы. Тенгиз ведь мой друг, а с этих дней - еще и боевой, можно сказать, товарищ. У нас будет время описать всё в деталях. Мы здесь пожируем на монастырских харчах еще день-другой, пока грузовики не увезут всё - неизвестно, можно ли трясти этот груз в вертолете? А сейчас мне надо поговорить с тем, кто у них теперь главный.
Андрей вернулся довольный:
- Умный старик, миролюбивый, истинно набожный. Был даже рад, что мы хотим задержаться в монастыре на время, я понял, что не все тут "братья" и "отцы" - некоторые последователи бывшего настоятеля замышляют бунт. Я поблагодарил его за разрешение "погостить".
- Андрей, а вертолет улетит сегодня? - спросил Тенгиз.
- Да, примерно через полчаса. А что?
- Видишь ли, вы свое дело сделали, а мне еще выручать Романова - только я смогу доказать на суде, что он не виновен в аварии реактора, а напротив - предотвратил взрыв реактора. Извини, но мне надо срочно в город. Могут меня высадить где-нибудь поближе к городу?
- Где скажешь... Лестницу в усадьбе и гимнаста на ней помнишь?
Когда подошли к вертолету, Андрей попросил Тенгиза задержаться и вынес из вертолета что-то, пряча за спину.
- Ты не крещеный? Нет? Вот он и решил "окрестить" тебя прямо в ангаре. Да не удалось - немного ошибся, а метил в висок. На, возьми на память, - и Андрей вручил Тенгизу внушительных размеров медный крест, украшенный изящным барельефом. - Видно, бог тебя любит. К сожалению, мы поздно узнали, что он преследует тебя.
- Кто "он"?
- Не догадываешься?
- Неужели Мефодий?
- Он самый, только переодетый в католического пастора и побритый.
- Мефодий!? Выходит ... с ними заодно? Так это он был на колокольне - как же я не вспомнил про его знаменитые синие ботинки!
А Андрей рассказал, как гимнаст, ухватившийся за лестницу легкого вертолета в усадьбе Синюгина, сумел добраться почти до кабины, разглядеть пилота и пассажира и затем, непостижимым образом, используя раскачку лестницы, в момент наименьшей скорости своего тела относительно земли, спрыгнул на высокую ель, отделавшись царапинами. По рассказу гимнаста, пассажиром вертолета, к общему удивлению, оказался Мефодий. Федеральные ФСБэшники стали следить за "отцом". Они были уверены, что Мефодий или его люди будут поджидать твоего прилета из Кутаиси в аэропорту, о времени которого он откуда-то знал.
- Я сам ему сказал...
- Ты?! Зачем?
- Он ведь бывший мой сокурсник по университету и был известным теоретиком до перехода в благочиние. Я с ним советовался по своей идее аварии.... Разве можно было предположить...
- Конечно, трудно. В общем, ни тебя, ни Мефодия не оказалось в Домодедове... Подозрительные личности, вероятно, ожидавшие тебя, были взяты на заметку. Для ФСБ неожиданностью было только твое отсутствие; Мефодий, мы знали, остался в городе. Они опоздали предупредить нападение на тебя буквально на несколько минут, не ожидали, что он следит за тобой. Как он узнал о твоем раннем приезде - непонятно. Разве что у него свой человек среди постовых? Когда нашли этот крест, следов Мефодия и его жертвы нигде не обнаружили.
- Я знаю! - вставил Тенгиз. - Он был не один, и они уволокли меня в коридор.
- Какой коридор?
- По которому они выволокли полубессознательного Сергея в то утро аварии из резервного пульта в этот ангар. Он проходит под охранным забором института. Вероятно, его тайно сделали для выноса наработанного плутония.
- Вероятно, так. А когда я убедился, что ты исчез, - продолжил рассказ Андрей, - стало ясно, что Мефодий напал именно на тебя.
- И ты решил, что Тенгиза уже нет в живых?
- Нет, убитого он оставил бы на месте - зачем возиться с трупом, когда за тобой "хвост"? Он это знал.... значит, ты жив и взят в заложники. Далее помог сигнал Виктора о появлении нового послушника с гематомой над правым ухом. Любаша опознала тебя, и я был счастлив. Остальное ты знаешь лучше меня.
- А Мефодия взяли?
- К сожалению, не удалось - успел пересечь границу с документами на имя католического священника. Ну, давай, вертолет готов....
- Постой, а что за груз они увозили в этих тачках - ведь плутоний так много не весит?
- В подвале упаковки какого-то лекарства. На полу значительная альфа-радиоактивность. По всей вероятности, здесь подготавливали плутоний для вывоза заграницу под видом медицинского препарата...
- Значит, не зря я пил грузинское вино с Нобелевским лауреатом. Все сходится.... После освобождения Сергея обязательно слетаем с ним в Англию! Съюзен, думаю, будет не прочь....
Последние слова Андрей и Виктор уже не слышали - винт вертолета набрал предельную скорость...
Так закончилась совместная операция ФСБ и МЧС по поиску и ликвидации подпольной секретной лаборатории по химической переработке высокоценного изотопа и подготовке его к отправке за рубеж как "Благотворительный дар от епархии России больным детям Африки". От совместной французско-русской фирмы Isotope for medicine' IfM остались "на долгую память" грязные пятна радиоактивности в городе Вязна и его окрестностях с периодом полураспада 87 лет.
"Будущее покажет, кто прав и в чём его вина".
(Г.Малкин)
ГЛАВА 14, последняя
Тайна садового реактора вновь заняла мысли Тенгиза после того, как он перестал беспокоиться за судьбу Сергея. Тот пока был под стражей, но Тенгиз составил длинное, обоснованное, с физическими выкладками в приложении, объяснение произошедшего на установке ЛЯР-2 25 мая в 4 часа 44 минуты и все последствия этого события. Из его доклада однозначно следовала вина преступной группы Пьера и К0 и положительная роль Романова. Следователь и прокурор отослали документ на научную экспертизу. Понятно, что экспертиза будет длиться долго, может быть, ответ будет сначала отрицательным (кто знает - куда простираются щупальца "француза"?). Кстати, следователь по секрету поведал Тенгизу, что Пьер действительно имел французские корни, его дед по материнской линии был бароном де Роже и был женат на русской эмигрантке. Так что мать Пьера - наполовину француженка. Пьер родился во Франции и получил хорошее образование в Париже, но имея склонность к авантюрам, что-то украл, кажется, из Лувра и ухитрился скрыться от правосудия в революционной России начала 90-х у своих русских родственников. "Пусть экспертируют - размышлял Тенгиз, - я своего добьюсь, привезу Нобелевского лауреата вместе со Сьюзен (если она красивая и блондинка - шотландцы все либо рыжие, либо блондины - женюсь, ей-богу женюсь! Мне всегда нравились недотроги, а попадались "ночные бабочки").
Тенгиз начал действовать по тому же сценарию, что и с "детерминированным хаосом" - с изучения литературы и поиска информированных ученых. Но на этот раз помогли не Интернет и библиотека, а заочная любовь Тенгиза - Сьюзен! Неожиданный ее звонок разбудил Тенгиза среди ночи. Он узнал голос рыжей неприступной шотландки и спросонок вдруг решил, что она приехала к нему в Россию. "Дорогая!" - начал было Тенгиз, но Сьюзен деловито и равнодушно объявила, что с "господином Гелиани хочет говорить профессор Гелиани".
- По ночам звонят только любимым, - гнул свое Тенгиз, но у телефона был уже сам Нобелевский лауреат:
- Извините, Тенгиз - я звоню Вам из Сан-Франциско, и мы забыли о разнице во времени. Еще раз простите. У меня есть очень интересные, по-моему, для Вас сведения.
- Здравствуйте, профессор. Очень рад Вас слышать!
- Думаю, что Вы больше были бы рады поговорить с моей секретаршей. Она действительно удивительная девушка! Но ближе к делу. Помните вашего русского преступника Grey, Серый?
- Конечно, он наделал здесь много всякого...
- Но, безусловно, Вам неизвестно то, что я только что прочитал в сегодняшних утренних лондонских газетах. Вы слышите меня? Какой-то шум в телефоне...
- Говорите, профессор - я все слышу.
- Так вот, здесь пишут, что этот русский, арестованный за ввоз в Англию радиоактивных веществ, предложил следователям сговор: его отпускают и возвращают ему его авто с новыми шинами, а взамен он выдает секрет чрезвычайно важной русской ядерной технологии. Чтобы его данные не были восприняты как обман, он предлагает вызвать в качестве экспертов - и тут, слушайте внимательно, наиболее пикантная часть, - не кого-нибудь, а только всемирно известного Нобелевского лауреата Руббиа и никому неизвестного русского ученого.... вот, забыл фамилию, похожа на название какой-то птички ....
- Гусев? Орлов? Грачев? Галкин ?
- Нет, не такая короткая.
- Журавлев? Куропаткин?
- Нет, нет.... В общем, журналисты ожидают большой скандал. Предполагают, что этот кто-то - из сильно засекреченных русских ученых. Вот это я и хотел Вам сообщить, Тенгиз. Извините, что разбудил Вас. И Сьюзен тоже просит извиниться за нее.
- Спасибо, профессор. Ваша информация интересна для меня. ("Боюсь, что кто-то мог ее тоже получить" - про себя подумал Тенгиз). Спасибо.
- Good night, Тенгиз... - это был голос Сьюзен. И отбой...
"Она пожелала мне спокойной ночи - это уже большой прогресс для шотландки". И довольный Тенгиз быстро уснул.
На следующий день Тенгиз начал шарить по Интернету в поисках физика с "птичьей" фамилией, причастного к "ядерным технологиям". Птичьих фамилий в России оказалось 113! За день Тенгиз одолел около полусотни наиболее распространенных птичьих фамилий советских и российских ученых. К вечеру, не найдя ничего похожего на идею реактора с микрокритической массой в названии их работ, Тенгиз с огорчением признал правдивость предположения журналистов о секретности работы. Включил телик - там шел его любимый фильм "Зимний вечер в Гаграх", и Евстигнеев давал урок стэпа за пять рублей Панкратову-Черному. "Двойная фмилия! Вот что я не учел!". Тенгиз тут же вновь сел за Интернет, но снова безуспешно. В этот момент раздался телефонный звонок. "Международный" - определил Тенгиз. В трубке раздался приятный знакомый голос Сьюзен:
- Добрый вечер, Тенгиз!
И не давая Тенгизу возможности изречь слова о том, насколько он счастлив услышать голос "далекой, прекрасной и любимой рыжей шотландки", та быстро сообщила, что "фамилию русского ученого, которым он интересуется, ей удалось найти в русскоязычной газете Сан-Франциско, но с нашего компьютера нельзя набрать латиницу, и мне трудно правильно произнести, но первая буква похожа на цифру 3, а вторая - на букву R наоборот", и в трубке раздался ненавистный сигнал отбоя...
Когда улеглось волнение от голоса незнакомой любимой, Тенгиз сел к компьютеру искать работы Зябликова, ведь зяблик - единственная птичка на букву З, которую он смог вспомнить. Ему сразу повезло: в малоизвестном периодическом вестнике одного университета Тенгиз разыскал аннотацию работы полувековой давности некоего "аспиранта А.А. Зябликова" о нанореакторе - там доказывалось, что можно построить реактор с загрузкой всего 10 грамм плутония! Как эта статья прошла мимо специалистов? А скорее не прошла, а была проигнорирована - обычная практика советских и русских научных боссов. А фишка этого проекта - всего лишь в применении очень мелкого порошка алмаза как замедлителя нейтронов. След работ этого ученого прослеживался в научных журналах энергетического профиля вплоть до последнего десятилетия - значит, он, возможно, еще жив. Следующих двух дней Тенгизу хватило, чтобы узнать место работы и встретиться с этим бывшим аспирантом. Тот оказался худощавым старичком выше среднего роста. Тенгиз не ожидал той реакции, с которой Зябликов встретил его сообщение о садовом реакторе: он хотел прогнать Тенгиза как маньяка - ведь он сам уже давно стал маститым ученым, профессором небольшого вуза в Москве и над "мальчишескими идеями своей молодости" смеялся. Недолго раздумывая, Тенгиз, пользуясь превосходством возраста и силы, просто схватил в охапку бывшего юного гения и изобретателя, и увез на своей машине в Вязну, прямо в сад Серого.
Вид миниатюрного сосуда, непрерывно "дышащего" 5-ти киловаттным ядерным теплом, привел старика в восторг. Он с полной уверенностью заявил, что вот это и есть нанореактор, концепцию которого он придумал еще студентом. Он прыгал по саду, без конца обнимал Тенгиза и кричал: "Ведь это революция в малой энергетике! Вы - гений, Тенгиз! Свяжите меня еще раз и отвезите в светлое будущее!"
- Гений не я. И не Вы, профессор. Гением был юный аспирант Афанасий Зябликов, и был еще один гений - дядя Вася, который сейчас сидит в английской тюрьме.
- За что он сидит?
- Он сидит по закону - за контрабанду плутония, а потом его расстреляют - за убийство.
- Ничего не пойму - физик...и убийство. Как это?
- Ну, он вообще-то не физик, но физики, между прочим, еще как умеют убивать. Особенно у нас, в Вязне.
Профессор Зябликов приуныл и старался теперь подальше держаться от Тенгиза, что того весьма забавило. Когда осмотр сада и пульта управления реактором были закончены, Тенгиз угрожающим шепотом предложил профессору "расслабиться". Тот вздрогнул, все еще помня физиков-убийц из Вязны. Тенгиз тут же пожалел старика и быстро объяснил, что он имел в виду "обмыть" открытие "нанореактора". Помолодевший старик-профессор с радостью поддержал эту идею.
По дороге в город Тенгиз принял звонок на мобильник. Это был голос Светика, потерявший силу и выразительность Шараповой и Образцовой: заплаканным голосом она объявила Тенгизу, что "Силана Давидовича нет (рыдание), его кабинет занимает генерал Федоров, а наш директор под арестом (рыдание) домашним, по приказу генерала". Последнее слово было произнесено вообще шепотом. Эта новость не была особенно неожиданна для Тенгиза - Андрей успел ему рассказать о жестком характере генерала - редкость среди современных высших чинов, о том, что он грозит наказать руководство города и института за халатность и сокрытие факта аварии.
- Примите мои соболезнования, Светик!
Тут Светик вспомнила, зачем она звонит Тенгизу:
- Силан Давидович приглашает Вас к нему домой. Да, он просил обязательно сказать, что ящик грузинского коньяка уже прибыл. И пусть Тенгиз, как его? приезжает с гостем.
- Вот это так кстати, Светик! Наш директор - гений. (Зябликову): Мы едем, профессор, к члену Российской академии наук. В трубку: Я думаю, Силан Давидович не забыл забрать с собой скрипку? (кашляет)
- Я сама отнесла её к нему домой. А что с Вами, Тенгиз Лаврентьевич?
- Пустяки (кашляет) - бандитская пуля.
- Как!? Прямо в грудь?
- Светик, где Вы видели у меня грудь? Прямо в горло!
- Физики продолжают шутить? - Изредка и Светик могла понять шутку. - Вам надо лечиться, Тенгиз.
Тенгиз (кашляет):
- Вот послушаю концерт для скрипки с Тенгизом - и в руки убийц в белых халатах.
Светик и не думала, что Тенгиз сказал сущую правду: его первоначальное подозрение на легкую лучевую болезнь уже перешло в уверенность.
По дороге к коттеджу Силана Тенгиз сказал профессору, что пока не надо посвящать директора в тайну садового реактора - следует получить более исчерпывающие данные и расчеты.
Силан Давидович принял их в обычной манере, несмотря на неоднозначность и неуютность своего настоящего статуса - гостиная в его доме была уменьшенной копией его рабочего кабинета. Увертюра встречи гостей с изящным возложением скрипки в футляр была слегка подпорчена приступом кашля Тенгиза, после которого он представил хозяину своего спутника. Потом, посмотрев на стол, беспардонно заявил:
- Силан Давидович, Вы же обещали мне ящик грузинского коньяка, а я не вижу на столе даже рюмки.
Силан Давидович пожал плечиками, что могло означать и "сейчас не до того, дорогой", и "разумеется, я готов".
- Однако, учитывая сложившуюся непростую ситуацию, - продолжил Тенгиз, откашлявшись, - мы с профессором были бы удовлетворены одной бутылкой, но сейчас же!.
.Силан Давидович сам был мастер нетривиальных и неожиданных ходов, и отнюдь не был обескуражен таким нахальным заявлением молодого теоретика:
- Что ж, прошу за стол! Мария! Подай нам сыр и лимон! - заказал Силан прислуге, временно присланной из ресторана "Алые паруса" хозяйкой Алисой, давним другом Силана, и извлек из зеркального шкафчика непочатую бутылку "Варцихе" 12-ти летней выдержки и три разных винных стопки - коньячную хрустальную, резного серебра и ... граненый стакан:
- Вам надо лечиться, Тенгиз -повторил он фразу Светика, ставя граненый стакан перед Тенгизом. Тот оценил шутку, и все весело рассмеялись.
Тенгиз несколько дней перед этим жил в крайнем напряжении тела и духа, и не возразил, когда хозяин наполнил его стакан доверху. Второй стакан он не смог осушить до дна, поперхнувшись из-за приступа кашля. Уже изрядно захмелевший, Тенгиз услышал вопрос Силана:
- Где же Вы подхватили такой бронхит?
- Подарил один, перед своей смертью.... В радиоактивной яме...
Если бы Тенгиз не был пьян, он бы заметил плохо скрываемый интерес Силана Давидовича к этому известию.
- В какой яме?
- В колодце Вашей усадьбы, то есть, буржуя Синюгина. Энцефалитный клещ...
Тенгиз взялся за сыр.
- А супчика у Вас не найдется, господин директор?
Вскоре Тенгиз поглощал вкусный харчо, временами кашляя крупинками риса на светлую розовую скатерть. Профессор тем временем начал излагать хозяину известие о садовом реакторе. Опьяневший Тенгиз попробовал было остановить "птичьего" профессора, но увлекшийся старик нашел силы усадить его в кресло и долго и обстоятельно излагал принцип и возможную конструкцию нанореактора Силану, пока Тенгиз поглощал харчо, а затем - предложенный Марией шашлык. В придачу к шашлыку, Тенгиз получил приятную возможность погладить маленькую кругленькую попку отзывчивой прислуги. Силана Давидовича как будто мало интересовал и необычный реактор и пьяный интерес Тенгиза к соблазнительным формам прислуги - в короткие моменты, когда профессор переводил дух, он задавал Тенгизу вопросы об усадьбе и радиации, получая короткие и путаные ответы.
Покончив с шашлыком, Тенгиз, слегка пошатываясь и кашляя, поднялся и начал прощаться,
- Нет, дорогой Тенгиз...
- Лав...Лаврентевич...
- Тенгиз Лаврентьевич, не спешите - у Вас серьезные проблемы со здоровьем. Тут в городе очень хороший врач из столицы. Вас немедленно к нему отвезут.
- Убийцы в белых халатах? Не хочу в больницу! -и Тенгиз бросился целовать Марию.
Силан сделал определенный жест в сторону прислуги, и та, явно с неохотой, отошла от пылкого грузина. Хозяин подошел к Тенгизу, нежно взял его за пуговицу пиджака, и встав на цыпочки, едва дотянувшись, многозначительно произнес в ухо:
- Тенгиз, дорогой, Вы мне скоро будете очень нужны, очень, после того, что рассказал профессор. Выздоровевшим, не больным. Понимаете?
- Студент Зяблик, ко мне! - махнул рукой Тенгиз.
- Моя фамилия Зябликов, и я уже полвека не студент, - уточнил обиженный профессор, обращаясь к директору.
- Да-да, профессор, извините молодой человек немного не в себе - он больной. Тенгиз, можно обойтись и без больницы - доктор сам вскоре здесь будет. Я запамятовал - он же обещал меня навестить в это время! Мария! Приготовь кофе гостям!
- Кофе? Это...мо-можно. Мария! Где ты? - и Тенгиз снова зашелся кашлем.
Пока пили кофе, успел прибыть "хороший врач из столицы". С ходу определив у Тенгиза лучевую болезнь (Тенгиз это сам знал уже третий день), он потребовал срочной госпитализации.
- Сегодня же вместе со мной - в московскую клинику. Иначе, молодой человек, Вы как говорится, вечно будете молодым. Ха-ха. А этот пожилой человек (показывает на Зябликова) тоже облучался?
И посмотрел на Силана.
- Нет, нет.
- Но до Москвы меня довезете? - забеспокоился профессор.
- Конечно, довезут, - заверил Силан.
Через полтора часа протрезвевший и уставший Тенгиз грустно сидел на заднем сиденье роскошной машины знаменитого доктора и корил себя за дурацкие пьяные выходки, и вообще за посещение Силана. Профессор спал, прислонившись к плечу Тенгиза. "Этот юный гений в старческом возрасте - чего он разговорился у Силана? Надо было ему снова рот заткнуть. И все это из-за кашля. Хорошо, что я успел написать досье следователю. Кстати: как это Силан узнал, что у меня гость?".
Тенгиза выписали из больницы через месяц. Машина с красным крестом, на которой его доставляли в Вязну, на развилке шоссе "Путь к коммунизму" почему-то повернула в сторону садового кооператива. На вопрос, почему его не везут в городскую квартиру ("может быть, Людмила до сих пор в Вязне?"), водитель ответил, что Тенгиза очень хочет видеть один важный человек в саду. "Потом Вас отвезут домой". Важным человеком оказался .... Силан Давидович. Тенгиз заметил его машину, стоявшую на главной улице. Сам Силан ожидал Тенгиза около сада Серого с букетом цветов. ("Вот еще - букет приготовил. Что я - девица?")
- Не ожидали, Тенгиз...
- Лаврентьевич...
- Ха-ха! Да, Тенгиз Лаврентьевич, это я первым Вас встречаю. Рад Вас видеть живым и здоровым. Не удивляйтесь, что я встречаю Вас здесь. Удивляться будете позднее, через несколько минут. Неужели...? - и Силан посмотрел на лысую голову Тенгиза.
- Нет, меня просто побрили, как заключенного.
Они вошли в сад. Силан Давидович отделил от букета четыре роскошных красных розы и сунул их в руки Тенгизу :
- Пригодятся...
("Четыре - четное число. Для покойника? Уж не на могилу ли Серого идем?")
Силан Давидович вел Тенгиза по уже знакомым ему дорожкам, окруженным цветущими кустами, рабатками и клумбами. Но если в конце мая сад был в запущенном состоянии, то сейчас явно над ним поработал искусный садовник: обильно цвели розы, гордо красовались высокими голубыми свечками дельфиниумы, краснели даже редкие в нашем климате азалии.
Они подходили к задней части сада, где Тенгиз, Саша и Андрей зарывались в землю в поисках источника нейтронов. И вот это место.... Вместо ямы, которую друзья не успели зарыть вследствие чрезвычайных событий той среды 29 мая, стояло бетонное сооружение, вроде маленькой копии Чернобыльского саркофага. Рядом стояла мраморная фигура обнаженной девушки с протянутыми вперед ладошками, на которые лились водяные струи фонтана.
- Вот, здесь захоронена радиоактивность реактора Серого. И поставлен памятник невинной жертве этого маньяка.
Силан Давидович положил цветы к ногам мраморной девушки. Тенгиз же сам стал белым как мрамор. Цветы так и остались в его руках.
Немного помолчав, Силан Давидович сел на стоявшую рядом чугунную скамью и с нескрываемой гордостью продолжил :
- Ну, как, Тенгиз...
В этот раз Тенгиз не подсказал директору свое отчество.
- Как, Тенгиз Лаврентьевич, каков Саркофаг-2?
Тенгиз молчал - он все понял без объяснений Силана, и злоба на перехитрившего всех карлика, зло на себя, открывшего ему тайну реактора Серого, охватившее отчаяние от бесполезности смертельной схватки с Пьером, сдавили ему горло, посильнее удавки маньяка-игумена.
- Что же Вы молчите, Тенгиз Лаврентьевич, победитель? Разве не Вы, рискуя жизнью, по крайней мере, здоровьем, воспрепятствовали этому аферисту Пьеру скрыть заражение усадьбы? Разве не Вы открыли это "чудо природы" в саду у вора? Разве не Вы докопались (я имею ввиду не буквально ваше выкапывание ямы с реактором) до сути эффекта нанореактора? И тем самым помогли мне доказать настоящий источник радиационной аварии - вот это необыкновенное ядерное устройство, взорвавшееся, к сожалению, как раз 25 мая? Возможно, не без участия этого дяди Васи.
- Выходит, если бы ничего этого героического, по вашему определению, я не сделал, то и аварии бы не было?
- Думаю, что не было бы - по крайней мере, для общественности.
Тут Тенгиз уже не выдержал:
- Можете не продолжать - настоящая причина Вам известна! Неужели Вы, директор института, привыкший все контролировать, не знали о тайных делах этой "французско-русской" фирмы Пьера и К0? О главном идеологе этой аферы с 238-ым изотопом - отце Мефодии - студенте-физике Мише в молодости? Авария реактора, и ее трагические следствия - смерть нескольких человек - частично на Вашей совести! И запоздалые действия по ликвидации аварии... Вы закрывали глаза на все это из-за боязни испортить свою репутацию. А может быть, из корыстных соображений.
Тенгиз подошел ближе к Силану. Тот инстинктивно встал, и над ним, карликом, возвышался невысокий грузин. Но казался он великаном, гигантом, который хочет раздавить, уничтожить маленького человечка, не ведая, насколько тот силен...Тенгиз стоял прямо перед Силаном, вплотную - не так, как стоит служака - чиновник перед вышестоящим чином... Это была поза человека, хотя и усталого и не очень счастливого, но знающего свою правоту. И он не отступит от нее ни за какие посулы или угрозы, не отступит, даже когда борьба будет проиграна. Кто бы ни стоял против него - ни майор ФСБ с расстегнутой кобурой на поясе, ни знаменитый московский долгоносый адвокат бандитов и олигархов, ни древний греческий философ, ни сам господь бог. А стоял перед ним всего лишь член-коррепондент РАН, директор НИИ, его высший начальник Силан Давидович. Только и всего.
-Что Вам нужно от меня? - Силан отодвинулся от кипящего гневом грузина.
- Ты виноват в смерти этой несчастной Анны, ты замуровал её в бетон этого саркофага!
- Постойте, Тенгиз Лаврентьевич, успокойтесь, я привел Вас сюда не для того, чтобы слушать этот бред. Я хочу Вам помочь.
- Помочь? Мне?
- Помочь сделать карьеру. Если Вы не будете настаивать, что авария... происшествие... случилось из-за... гм ...халатности руководства института и реактора и распыления радиоактивного изотопа, нелегально производимого на реакторе, то я обещаю Вам должность моего заместителя, научного руководителя проекта нанореактора и генерального директора внедренческой фирмы по созданию опытного образца малого, автономно работающего реактора для фермерских хозяйств России с инвестицией полтора миллиарда рублей. Это уже согласовано в высших инстанциях.
- И всего-то? - наигранно удивился Тенгиз, - Недавно мне за это же обещали виллу в Ницце и два миллиона долларов.
- Ну... через несколько лет постараемся выдвинуть нанореактор на Нобелевскую премию... Вас и Зябликова...
- И еще тебя, Силана Давидовича.
- Послушайте, Тенгиз, почему Вы тыкаете мне, члену Российской академии наук!?
- Члену академии? Ты такой же академик как твой сын - профессор, которого студенты учат читать лекции... Кто видел твои, лично твои работы? Какие научные идеи вышли из твоей мудрой головы, действительно мудрой, но мудростью алчного, себялюбивого, не по способностям амбициозного человечка? Нет, способности, говорят, есть по части члена...
- Прекратите! Это переходит все границы!
- Пожалуйста, я прекращаю, но никто не собирается прекращать думать о тебе, о ВАС, если хотите, член Российской академии, как о ничтожестве, занявшем почетное кресло благодаря грязным связям и сомнительным интригам!
- Никто мне такого никогда не говорил!
- Да. И мало кто еще скажет из тех, кому нужна карьера. Мне - можно, моя судьба решена - я уезжаю из Вязны, ... в Грузию...или в Англию....
Силан, униженный и уничтоженный, почти упал на скамью, рядом с которой они стояли и ... заснул, заснул мгновенно и глубоко, как это у него часто случалось в драматические моменты жизни. Эта неожиданная метаморфоза состояния остудила гнев Тенгиза. Ему казалось, что перед ним на скамейке, опустив голову и сложив на коленках маленькие ручки, сидит и посапывает беспомощный старичок .... На самом деле, на чугунной скамье под гигантской кроной плакучей ивы просто отдыхал перед новыми грядущими боями гигант интриг, мастер конъюнктуры и будущий академик РАН....
Милицейский уазик подвез Сергея к самому дому. Он отсидел свой месяц "за неподчинение сотрудникам органов внутренних дел и вневедомственной охраны" ("тайну" про девушку под кустом Сергей, как ей и обещал, не выдал никому, следствию сочинил другую историю). Все обвинения С.П. Романова "в организации и участии в диверсии 25 мая на ядерном объекте ЛЯР-2, повлекшее за собой и т.д." были сняты в процессе работы выездной следственной группы Центральной прокуратуры, усиленной научными экспертами и признавшей достоверными доводы директора Института инновацинных технологий Силана Давидовича о том, что причиной радиационного загрязнения ограниченной территории в окрестности г. Вязна является хищение и несанкционированное обращение с делящимися материалами бывшего сотрудника института В.П. Серого. Комиссия обратилась в МИД РФ с просьбой запросить Англию об экстрадиции опасного преступника В.П. Серого.
События последнего месяца настолько измотали Сергея, что он не чувствовал облегчения, получив полную реабилитацию. Даже от встречи с семьей он не ждал радости. Хотелось лишь одного - скорее лечь в постель, забыть все, что было, и заснуть. Но то, что его ожидало, никак не укладывалось в голове. На миг подумалось даже, что он сходит с ума: на полпути от крыльца его квартиры в таун-хаусе до шоссе стояла жена Татьяна бок о бок .... с Людмилой! Не может этого быть.... Что-то случилось? Прислонившийся справа к матери Димка сразу рванулся к отцу. Женщины стояли неподвижно. Подойдя ближе, Сергей увидел, что глаза у обеих заплаканы, но в них уже светились искорки радости встречи. Таня пошла навстречу, как-то несмело обняла Сергея и уткнулась ему в плечо. Димка схватился за правую руку отца, но тут же отодвинулся, заметив перевязь.
Они шли медленно к крыльцу: плохо соображающий отец, усталая, много пережившая, но успокоившаяся жена, счастливый сын. Людмила стояла неподвижно и глядела на Сергея ласково и как будто виновато. Поравнявшись с ней, Таня взяла ее под руку, и так, четверо в ряд они подошли к открытой двери, из которой донесся тонкий голосок пятилетней дочурки: "Хочу к папе!". Сергея пропустили вперед, и его встретил Тенгиз с Верочкой на руках.
- Она уже в порядке, кушает, - сообщил няня-теоретик.
- Ты разве тоже сидел? - удивился Сергей, поглядев на стриженую голову Тенгиза.
- Лежал, по указке Силана.
Сергей поцеловал дочку и озабоченно осмотрел ее.
- Она болела... тяжело... заболела как раз в ту ночь.... - Таня произнесла эти слова с трудом, будто вновь переживая страшные минуты. - Если бы не Тенгиз и она...
Таня повернулась к своей сопернице, а Димка нежно дотронулся до руки Людмилы.
"Какая-то мистика, - подумал Сергей. - Они все ее любят!? Дразнят, что ли, меня?"
- Людмила спасла Верочку, - внес свою лепту теоретик.
- Откуда...
Сергей не успел окончить вопроса - Людмила, глядя прямо ему в глаза, тихо сказала: " Я все рассказала, Сережа. Я не могла".
Чтобы рассеять смятение Сергея, Тенгиз начал быстро докладывать ему о событиях в его семье, которые происходили, пока он бегал по лесу от гаишников, сражался с "французами", отстаивал свою правоту перед твердолобыми следователями и участвовал в разборках с уголовниками в общей камере тюрьмы, получив второй перелом той же руки. Сергей узнал, что местные врачи не сумели облегчить тяжелое состояние Верочки в ту субботу - девочка задыхалась и порой теряла сознание. Таня была в отчаянии. Тенгиз рассказал Сергею то, что мы уже знаем: как он отвез Людмилу в город, как та, врач-педиатр высокой квалификации, вызвалась помочь и две недели провела в больнице, первые два дня дня бессменно находясь рядом с девочкой, несмотря на опасность самой заразиться опасной болезнью, как учила местных врачей и сестер, уговорила друзей из военного госпиталя доставить из столицы на вертолете нужное лекарство. Татьяна вначале знала Людмилу как знакомую Тенгиза. Женщин сдружила общая забота и тревога о судьбе малышки, хотя Людмила сразу знала, кто есть Татьяна и Вера....
Сергей слушал этот рассказ и думал о том, кем же он остался в этой современной любовно-технологической драме: победителем или побежденным? Ответа он не нашел. На этот раз ответа не было и у всезнающего мудрого Тенгиза - почему он не свалил карлика-голиафа Силана Давидовича, и кто выиграл в этой смертельной схватке за правду и за честь друга.
Конец второй части
Эпилог
Что стало с нашими героями после завершения описанных выше драматических событий?
После похорон Паука-Рудольфа Людмила отвезла его мальчиков в свою клинику, где врачи определили их болезни совсем не генетическими и вполне излечимыми в России. Так Пьер сыграл на этом слабом месте Паука и вовлек его в преступную деятельность.
.Усадьба Синюгина осталась зоной запрета, но народ говорит, что бомжи узнали проход в зону (может быть, Тенгиз им показал?) и ходят туда париться в роскошной сауне. Сам хозяин смылся в неизвестном направлении еще в среду, после неудачной вечеринки. Следствие в дальнейшем установило, что местный олигарх субсидировал на первых порах аферу Пьера, идеологом которой, скорее всего, был все-таки бывший физик-теоретик Миша Святохвалов, а отец Мефодий организовывал отправку препарата за рубеж, используя таможенные преференции русской православной церкви. После провала группы Пьера во Франции объявился новоиспеченный католический пастор Мишель, который вскоре неожиданно разбогател и уехал в Южную Америку. Там агенты ФСБ потеряли его след.
"Дядя Вася" был осужден в Англии на 5 лет за "незаконный ввоз в Англию радиоактивных веществ" (на шинах его авто была обнаружена радиоактивность). Попытка Серого спасти себя от тюрьмы провалилась - агенты Интеллиджент Сервис не поверили в его рассказ о "нанореакторе" и не вызвали лауреата Руббиа к заключенному. О судьбе бриллиантов в бензобаке ничего не известно.
Егор Кузьмич был изобличен в связи с преступной группой Пьера, разжалован из органов и поставлен начальником департамента в Пенсионный Фонд.
О Силане Давидовиче читатель может не беспокоиться - этот могучий карлик добьется своего.
А истинные герои нашей повести - Сергей Романов и Тенгиз Гелиани - счастливо живут со своими семьями. Один - в Вязне, теперь в должности главного инженера, изредка с грустью вспоминая свою последнюю страстную любовь. В проходной института он иногда видит ту "девушку в кустах"; она заговорчески улыбается Сергею, вызывая любопытство других, а он вновь и вновь удивляется странной гримасе судьбы - что, если бы этой охраннице приспичило справить нужду на пару минут раньше? Он тогда бы не успел на резервный пульт, и теперь не было бы ни этой деревенской девушки, ни его, ни города.... Второй герой уехал в Кутаиси, где Сьюзен пытается учить грузинский язык. Да, волосы у Тенгиза выросли, как и прежде, черные - Силан Давидович понимал даже в медицине...