Шабалин Евгений : другие произведения.

Табу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эта повесть - первая часть научно-фантастического и приключенческого романа для детей среднего школьного возраста "Тайна острова Нуулуа". В ней рассказывается о трех роковых днях в жизни древнего полинезийского мальчика. В следующих трех частях романа древнюю тайну вечного огня пытаются раскрыть два мальчика из России, конечно, с помощью умных и высокообразованных их взрослых друзей.

ТАБУ

Евгений Шабалин

  
   "Мы всё время сталкиваемся с чудесами, только надо их замечать"

(академик А.Мигдал).

   Предисловие от автора
   Внук вбежал в калитку моего сада с радостным криком:
   -- Дед, смотри, кого мы с папой поймали! -- и вылил из стеклянной банки в мелкий прудик каскада искусственного ручейка грязную воду с кишащими в ней странными созданиями. Существа эти были необычны, нелепы, и, несмотря на небольшой размер (3-4 сантиметра) - страшноваты и омерзительны. Вид их произвёл на меня примерно такое же впечатление, как куча тараканов, брошенная к ногам. Если бы они были в 10-15 раз крупнее, вряд ли внук отважился бы набрать их в банку, хотя у него отсутствует брезгливость по отношению к любым тварям, которые у большинства людей вызывают дрожь по телу. Вместе с тем, необычность порождала любопытство. Плавающие и ползающие по бетонному дну водоема, они были серого и серо-зеленого цвета и имели вид почти круглого плоского диска, покрытого панцирем, из-под которого выглядывал толстый, постепенно суживающийся хвост. Ни головы, ни глаз я разглядеть не смог (на самом деле, у этих существ целых 11 глаз!). Брезгливо, палочкой, перевернул один из дисков: на брюшке извивались сотни коротких щупалец или ножек, непрерывно производящих движения в разных направлениях, будто желая захватить любую попавшуюся на пути жертву.
   -- Где вы их взяли?
   -- Я заметил их в мелкой луже на дороге, после дождя, когда мы ехали на машине! И я крикнул папе "Остановись!".
   У внука очень острое зрение - он может разглядеть четыре спутника Юпитера без бинокля. Существа эти казались неземного происхождения - ни насекомые (у тех шесть конечностей), ни членистоногие, ни черви.... Потом, в Википедии, я нашел сведения о щитнях - таково название этих созданий класса ракообразных. Они существуют на Земле уже полмиллиарда лет, старше динозавров, и до сих пор изредка неожиданно появляются в лужицах и мелких прудах после дождя. И вскоре куда-то исчезают, как из моего прудика через несколько дней. Откуда появляются и куда исчезают?
   Почему я это рассказал? Представьте: если даже в современном городке в 100 км от Москвы неожиданно находятся создания, которым сотни миллионов лет и которых многие ни разу в жизни не встречали, то чего ещё можно ждать от природы? Как ни мала наша планета, как ни досконально, скрупулезно, тщательно ни изучены населяющие её звери, рыбы, жуки, черви, бактерии и прочие твари, как ни глубоко проникли ученые в тайны материи и законы природы, а все ещё где-то в недрах Земли, в глубине морей, а может быть, и в толще ледников Антарктиды живут необычные существа, происходят неизвестные нам явления, сотворенные слепой природой, сотворенные более изощренно, более искусно, чем это может человек....
  
   ЧАСТЬ I

Сын Солнца

   Это случилось давно и далеко от России.... На тропических островах Тихого океана, в XV или XVI веке н.э., ещё до того, как туда добрались первые европейские мореходы...
   Глава 1 Нарушитель табу
   Крутые склоны гор, сплошь покрытые девственным лесом, окаймляли плавную дугу берега залива. Была середина дня, следующего за тринадцатой луной 1). Горячий белый круг тропического солнца только что переместился на левую, западную половину голубого купола неба, оставаясь почти в зените 2). И снежно-белый песчаный пляж, и пальмы, лениво колышущие свои роскошные листья-волосы, и даже пенистые буруны зелено-голубой воды у кораллового рифа - всё это находилось в раскаленной неподвижности, как на только что отпечатанном фотографическом снимке. Так же безмолвна была и деревня туземцев. Крыши их хижин выглядывали из-за банановых зарослей в узких долинах между частыми и невысокими холмами - отрогами гор острова. Только голые коричневые тела туземцев, отнюдь не предающихся полуденной неге, вносили кинематографическую динамику в этот спящий пейзаж. На отмели и на берегу, сейчас, в часы отлива, собрались женщины деревни и их дети, а все взрослые мужчины в этот день ушли на больших пирогах охотиться на зубатого кита. Его видели рано утром в проливе между рифами у соседнего с севера острова Маноно. Женщины собирали съедобных моллюсков на отмели, а ребятишки всех возрастов, от умеющих только ползать до подростков, искали красивые раковины или сидели на мокром песке и играли, подбрасывая вверх разноцветные камешки.
   Короткая тень от бамбукового шеста, воткнутого в коралловый песок отмели, накрыла небольшую розовую раковину. Та лежала точно на длинной линии, аккуратно начерченной на песке с южной стороны от шеста.
   -- Оу-те талиаина лепа! -- голый мальчишка с кожей цвета бронзы подпрыгнул, радуясь своему достижению. -- Я сделал это!
   И начал пляску, в точности воспроизводя движения взрослых мужчин в воинственном танце. Мальчику не хватало только боевой татуировки, специальной защиты из пластин панциря черепахи на набедренной повязке, и устрашающих перьев в длинных черных волосах. Но вокруг его тонких бедер свисали листья пандануса, опоясанные бечевкой из волокна тапы. Этот единственный элемент одежды уже говорил о том, что мальчику-подростку осталось ждать всего три раза по 13 лун до того дня, когда он станет воином, как его старший брат.
   -- Мой брат Мауи понимает знаки Солнца! -- подхватила тонконогая бронзовая девочка-статуэтка. -- Мой брат Мауи понимает знаки Солнце! Мой брат Мауи понимает знаки Солнце! -- повторяла семилетняя сестренка Мауи, поочередно обращаясь к каждому из толпы таких же голых, желто-коричневых и бронзовокожих большеглазых ребятишек.
   -- Камата, камата!3) -- кричал Мауи грозным, нарочито низким голосом, свирепо вращая большими черными глазами, полуприсев и нанося удары кулаком в грудь. Он бросил вызов ...Кому? Он не знал, но это был вызов...
   Когда ватага голых ребячьих тел собралась вокруг Мауи-победителя, он важно заявил:
   -- Солнце уйдет на запад, за горы, через пять часов 4), когда тень от шеста ляжет на этот камень! -- Он указал на желтый обломок коралла среди десятка раковин и камней разного цвета, неравномерно расположенных на одной линии с розовой раковиной.
   На шум, поднятый Мауи и его сестрой, подошли женщины. У каждой из них, вместо листьев пандануса, с талии по бедрам свисали лоскуты ткани, сотканной вручную из волокон тапы. На ногах и груди у многих была татуировка красной и синей красками.
   -- Салаина, никак твой сын хочет сравняться с моа? 5) Не рано ли?
   Мать Мауи подошла к мальчику и, обняв его, прошептала на ухо:
   -- Мауи, беги в горы, пока жрец не увидел твои камешки. Он будет недоволен. Вернешься, когда приплывут с рыбалки отец и брат.
   -- Я ведь сделал предсказание времени! Зачем разрушать часы?!
   -- Но прилив всё равно смоет твою линию и выбросит камни к пальмам.
   -- Тогда я принесу тяжелые камни...
   И Мауи бросился наверх, к лесу, где давно потухший вулкан разбросал когда-то свои "бомбы" - каменные глыбы, и они поднялись на поверхность земли вместе с островом Уполу, где теперь живет Мауи. Но он не мог знать этого - ведь старики говорят, что остров поднял со дна океана великий его бог Тангалоа. Мауи уже приблизился к ряду старых смоковниц, стоявших как ограда у дикого девственного леса, когда позади него раздался грозный окрик:
   -- Стой, негодник, нарушитель табу! -- и из-за толстого ствола дерева возникла страшная тень возмездия - жирный моа, с красными перьями попугая в закрученных на макушке волосах, в накинутой на плечи перевязи из панцирей черепах и с ожерельем из акульих зубов на шее. Это был жрец деревни, единственный хранитель тайны отчета времени, тайн начала сбора урожая, ловли рыбы, выбора нужного места и времени строительства пирог.
   -- Кто надоумил тебя спрашивать у Солнца время!? Может быть, ты захочешь увидеть и сына солнца?
   Мауи не понимал этого, но именно жрецу бросил он вызов. И теперь настало время наказания. Змеиный взгляд парализовал Мауи, и жрецу удалось схватить нарушителя табу. Он поволок мальчика к окраине деревни, за ручей, к дереву "искупления" - безобразной казуарине6). Это дерево с темной, почти черной корой и безлистными кривыми сучьями, напоминающими жадные руки лесного духа мертвых, одиноко росло около хижины жреца. Не выпуская мальчика из рук, жрец снял с сука веревку, связанную из лыка, и привязал Мауи к стволу дерева-урода. Мальчик не сопротивлялся, следуя традиции, установленной в общине: подчиняться воле жреца, а лишь тихо плакал от обиды. Но Палу, его собака, не знал о священном статусе служителя культа. Пес примчался, заслышав плач друга, и, остановившись у ручья, оскалил пасть и начал рычать на обидчика своего хозяина. Вот тонкая, шершавая змея гибкого ивового прута в руках жреца прожгла первую красную дорожку на узкой спине жертвы, и Мауи непроизвольно вскрикнул. Верный друг не мог этого перенести. Он переплыл ручей и вцепился зубами в набедренную повязку жреца - лаву-лаву. Веревка, поддерживающая повязку, порвалась, и в тот же миг женщины, наблюдавшие за схваткой глупой собаки и великого знахаря, отвели взгляды, чтобы скрыть ехидные улыбки - жирная и грязная попа священного моа предстала перед населением деревни во всем "великолепии". Жрец скрылся в своей хижине, и выкрикнул оттуда:
   -- Сегодня твоя подлая собака пойдет на ужин священной акуле!
   "Священная акула" обитала в секторе лагуны, огороженном толстыми и глубоко вбитыми кольями кипариса, уже не одно десятилетие. Акула-детёныш однажды попала в рыбацкие сети, и жрец с дальним прицелом объявил её "подарком бога Тангалоа" и велел содержать в загоне. Помимо рыбы, пищей для акулы служили взятые в плен враги и не только.
   При слове "акула" пес съёжился и поджал хвост - видимо, понял, что его ждёт. Мауи, быстро освободившись от пут, схватил пса за плотную шерсть на загривке и бросился бежать дальше и выше в лес. Палу последовал за ним, беспрестанно оглядываясь назад, в сторону лагуны, где грелась на солнце священная злая рыба.
   -- Солнце светит всем, -- думал про себя Мауи на бегу, -- И тем, кому не надо бы... Я не отдам тебе, жрец, моего друга Палу!
   -----------------------------------------------------------
   До заката оставалось менее двух часов (по выражению самоанцев - "время огней") Солнце уже слегка коснулось верхушек самых высоких сосен на горе, и прищурив глаз, можно было смотреть на желто-оранжевое лицо бога Раа. Мауи пытался разглядеть его черты - ведь боги тоже моа, только очень могущественные. Он всматривался в солнечный круг, пока по щекам не потекли слезы. Закрыв глаза, Мауи увидел другой круг, яркий и маленький, который плавал в темноте сомкнутых век. Круг почему-то был синим и все время пытался спрятаться от взора Мауи, то влево, то вправо. "Он не хочет показать своё настоящее лицо", -- решил Мауи. -- "Старики говорят, что на Нуулуа, острове-табу, живет сын Раа, сын Солнца. Туда может плавать только вождь, и только тогда, когда Раа даст знак жрецу. Жаль, что я никогда не буду вождем - ведь им станет мой брат, когда умрет наш старый вождь, брат мамы...".
   Так рассуждая, Мауи вышел в кокосовую рощу, откуда открывался вид на отмель и океан. Своего верного друга Палу он оставил в лесу, привязав к дереву и нашептав ему, что заберет его в свою хижину после того, как солнце "уйдет спать на запад" и священная акула заснет. Начинающийся прилив подкатывался к "солнечным часам" Мауи. Рассерженный жрец не до конца разрушил его построение - он затоптал линию на песке и отбросил в сторону берега большую раковину, которая обозначала три часа пополудни. Видно, толстый живот не позволил ему завершить акт вандализма. "Завтра я принесу новые, тяжелые камни", -- решил Мауи.
   -- Лодки, лодки! Кита везут, кита! -- закричали пацанята, которые барахтались в прибывающей волне в западной части залива, у длинного мыса -- Везут кита на лодках!
   По берегам длинного залива простирались холмы, и океан со стороны деревни был виден только в северо-восточном и южном направлениях. Чтобы видеть приближающихся с северо-запада рыбаков, нужно было выбежать на край западного мыса, где высокая гряда вулканического туфа круто обрывалась к воде. Туда и бросился Мауи - ведь редко выпадает удача наблюдать как везут убитого кита. Женщины деревни Уафато и старый вождь тоже направились к берегу.
   Но что это? Лодки шли к проливу между рифами с юго-востока, с направления, противоположного ожидаемому. И шли не четыре пироги с балансирами по шесть человек на лодку, как обычно выходят на крупную акулу или кита - двигалась целая флотилия из больших сдвоенных пирог! Пять, шесть, семь...целых восемь лодок насчитал Мауи, и в каждой пироге сидело по восемь-десять гребцов (Мауи умел считать до 20-ти). На головах у них были венки из цветов гибискуса, как принято у дружественно настроенных гостей. Лоцманы кораблей стояли на узких мостиках из тесаных бревен, перекинутых между пирогами в носовой части лодок, и махали пальмовыми листьями8). Лодки флотилии входили в узкий пролив между рифами. Заходящее солнце слепило моряков, отражаясь от спокойной воды лагуны, и они не могли видеть настороженные взгляды людей на берегу: не в правилах туземцев принимать гостей, когда в деревне нет ни одного мужчины, не считая старого вождя и жирного жреца. На приветственные возгласы гребцов на языке самоанцев и знаки дружеского расположения хозяева деревни не спешили отвечать тем же, а некоторые женщины в сопровождении своих детей уже побежали в сторону леса.
   -- Остановитесь, люди! -- призвал появившийся жреца. -- Бог Раа освещает путь нашим гостям, и мы должны приветствовать их, пришедших с Востока! Вождь, выходи же встречать гостей!
   И сам протянул руки с веткой пальмы в направлении флагманского корабля, из которого уже повыскакивали прибывшие и тащили лодку на песок, туда, к линии высшей точки уже набравшего силу прилива....
   Вдруг со стороны леса выбежал мужчина. Мауи успел заметить своеобразную татуировку: на плечах и вокруг шеи бегущего заплела кольца морская змея - это был человек из деревни Лепау с противоположного берега острова, за горной грядой. Тот, на ходу, задыхаясь, кричал:
   -- Бегите в горы! Это - тонганцы! Они идут воевать!
   Однако предупреждение дружелюбных соседей запоздало - гонец упал, пораженный стрелой тонганца с лодки, только что приставшей к берегу. Тридцать гребцов с первых двух лодок, прибывшие "с миром", вдруг оказались вооруженными луками, пращами и копьями. Минута - и путь к бегству был для всех отрезан, путь в чащобу девственного леса, который был бы спасением для детей и женщин, прибеги гонец двумя-тремя минутами раньше.... Тонганцам густой лес острова Уполу, населенный духами умерших самоанцев, был враждебен - ведь они жили на низменных безлесных островах.
   Шесть лодок налетчиков остались за пределом рифов на случай появления мужчин деревни с китовой охоты, а остальные начали облаву на молодых девушек и женщин, на мальчиков-подростков. Пытавшихся убежать настигала длинная стрела тонганца или камень, брошенный с помощью пращи. Мало кому удалось скрыться....
  
  
   Глава 2 Плен и свобода
   Всё было кончено за четверть часа. Тонганцы затолкали пленников, а также несколько свиней и коз, в две лодки и отбуксировали их за пределы рифа, сначала проводя по мелководью, а на глубокой воде толкая вплавь. Пираты, остававшиеся в открытом море, держали луки с наложенными стрелами, предотвращая побеги безрассудных или потерявших разум матерей. Затем пленников распределили по пирогам, и пираты налегли на весла, торопясь уйти от неминуемого возмездия мужей и отцов похищенных жертв. Одна девушка бросилась в океан, надеясь доплыть до берега и встретить своего любимого после удачной охоты. Острая стрела тонганца пронзила ей горло навылет. Хриплый, страшный, предсмертный крик несчастной жертвы многократным эхом отразили и скалы, и толстые деревья родного острова и даже равнодушное море. Возможно, её возлюбленный, возвращающийся в свою деревню, принял его за крик птицы канюка, и он тяжелым камнем пал ему на сердце - эту птицу считали посланцем беды......
   -------------------------------------------------------------------------------------
   Когда мужчины деревни вернулись с пойманным китом, родной берег встретил их не обычными веселыми песнями и танцами, а причитаниями старух, воплями матерей, лишившихся сына или дочери, грустными личиками осиротевших детей, которых обнимали и пытались успокоить теперь чужие матери. А несчастные детишки сквозь всхлипывания повторяли: "Тина, тина" (мама по-самоански). Рыбаки, только что поборовшие своей проворностью и смелостью морского гиганта, теперь, растерянные и обескураженные, бродили по деревне, разыскивая своих родственников. Кому пришлось оплакивать жену, кому детей, сестер или младших братьев, а кому и невесту. Тонганцы не пощадили и подростков, которых планировали использовать как рабов. В их числе оказался и Мауи. Салаина бросилась к ногам мужа, то ли надеясь разделить горе потери младшего сына, то ли молила воина вернуть его.
   У самой кромки прилива лежал раненый вождь, Афенги Аматуи. Из груди сочилась кровь -широкая рана была нанесена копьем. Старик задыхался - видимо, было повреждено легкое. Жрец рвал листья какого-то растения и разбрасывал их вокруг умирающего. Кожу на груди старика он измазал чем-то вязким и дурно пахнущим.
   -- Тонганцы хотели забрать его голову, но мои добрые духи не позволили им сделать это -- поспешил заявить жрец подошедшим воинам-мужчинам. -- Они не дадут Афенги Аматуи уйти на запад 9), пока он не передаст знак табу Сына Солнца своему преемнику.
   При этом жрец почему-то не взглянул на Ваи Аматуи, хотя знал, что именно он, старший сын сестры вождя, Салаины, должен быть назначен следующим вождем по закону предков и по решению фоно 10).
   -- Лучшее средство излечить рану от копья -- продолжал жрец, -- это кровь из ушей собаки. Пусть кто-нибудь разыщет паршивого пса твоего младшего брата!
   На этот раз жрец всё-таки взглянул на Ваи, взглянул недобро.
   Недолго продолжалась скорбь... Она сменилась злостью, ненавистью и жаждой мести. Удастся ли мужьям-воинам, которые завтра же поднимут флаг войны с тонганцами, вернуть себе жен и невест, а детям - матерей?
   --------------------------------------------------------------------------------------
   Лодки вероломных тонганцев увозили пленников в свою страну Тонга, на запад, за полтысячи километров. Пиратам надо было торопиться, чтобы уйти от преследования разгневанных самоанских воинов. А то, что погоня будет, - они не сомневались. Лодки с островов Тонга были самыми быстрыми в Полинезии, велико было и мореходное искусство их жителей. Но в этот печальный для земляков Мауи день, точнее, на закате дня, ветер всячески противился быстрому передвижению пиратов, будто желая остановить их поспешное бегство от возмездия: он был порывистый, постоянно менял направление, и превосходно устроенная парусная оснастка тонганских судов оказалась бесполезной. Гребцам приходилось работать с максимальной нагрузкой - ведь на каждой пироге сидело по 3-4 подневольных, связанных "пассажира" - но всё равно "балласт" в виде живой добычи снизил скорость почти в два раза
   К закату флотилия сумела продвинуться только до ближайшего к Уполу необитаемого острова Нуутеле, недалеко от его юго-восточной оконечности. При благоприятной погоде, которая по всем признакам ожидалась в ближайшую ночь, суда могли покрыть это расстояние до захода солнца и войти засветло в узкий промежуток между Нуутеле и другим необитаемым островом Нуулуа. Выход из этого пролива, почти сплошь покрытого рифами и скалами, открывался в область попутного океанского течения. Теперь же, в темное время суток, заходить в пролив было опасно - непостоянный ветер наверняка выбросил бы лодки на скалы.
   Эти обстоятельства вынудили пиратов продолжить путь за остров Нуулуа, на океанский простор. А там великий бог океана Тангалоа, словно рассердившись на тонганцев за их вероломство и желая наказать их, разбушевался не на шутку. Валы трехметровой высоты беспорядочно набрасывались на лодки с разных сторон, стараясь вырвать того или иного человека из лодки. Будучи связанными по рукам, пленники удерживались от того, чтобы не оказаться за бортом, охватив своими ногами торс соседа - в плену есть ещё надежда вернуться домой, а из бушующей океанской пучины даже таким опытным пловцам, как самоанцы, едва ли удастся выбраться, когда руки связаны за спиной.
   У большинства пленников мысли были о своем будущем. О том, когда и откуда их души прибудут и поселятся в лесу Уполу 11) - сегодня со дна Большой Воды, с островов ли Тонга после долгой и трудной жизни в неволе, или удача позволит им уйти на запад из своей родной деревни? Но Мауи беспокоился, прежде всего, о своем друге, оставленном в лесу. Хищных зверей не было на его острове, длинноклювые альбатросы и фрегаты не охотились в лесах, но жирный жрец? "Он не боится духов, и может найти пса утром, отдать его злой акуле, и тогда мой друг будет думать, что я предал его" -- так думал Мауи. - "Я должен отвязать его! Я должен это сделать!"
   Странно, но в этом предприятии помощь Мауи пришла от одного из тонганцев, разумеется, непроизвольно. Тот человек находился позади мальчика на самой корме. На полинезийских пирогах моряки гребут одним веслом-гребком без уключины, сидя лицом к носу судна. Такой способ при близком расположение сдвоенных пирог позволяет работать гребком свободно и эффективно. Поэтому за пленниками мог наблюдать только человек, сидящий последним. В его обязанности входило также вычерпывать из лодки воду деревянным ковшом. Каждая волна, не сумев опрокинуть лодку-катамаран, набрасывала столько воды в лодку, что водочерпий не успевал удалять её. Тогда он развязал Мауи руки и, сунув ему половину скорлупы кокосового ореха, велел помогать вычерпывать воду.
   В слабом свете лунного месяца, затененного облаками, Мауи заметил две набегающих волны --- одна, передняя, небольшая, а следующая - крутая и высокая. "Брошусь в первую волну, и они потеряют меня, борясь со второй".
   Так и случилось: в тот момент, когда первая волна перекатывалась через пирогу, он упал за борт, резко выпрямившись и оттолкнувшись ногами. Водочерпий, конечно, видел момент прыжка мальчика, но гигантская вторая волна не дала ему возможность сообщить это своим подельникам. А через десяток секунд черную головку Мауи в темной ночной воде, среди водяных валов и пенистых гребней не смог бы разглядеть и моряк ХХ века, вооруженный биноклем....
   --------------------------------------------------------------------------------------------
   Оказавшись среди волн, Мауи старался больше находиться под водой, чтобы пираты не заметили его, и плыл в направлении, обратном курсу лодок. Сначала в короткие периоды выныривания он ещё слышал удары гребков о воду и голоса людей, вероятно, спорящих между собой, стоит ли искать убежавшего мальчишку. Но вскоре его чуткие уши не могли уловить ничего, кроме шума бушующего моря. Флотилия пиратов выбрала наилучший путь - отдать мальчишку в руки бушующей стихии...
   Мауи потерял ориентировку. Тучи полностью закрыли небо, а с ним и без того бледный свет ущербной луны. Где земля? В какую сторону плыть к родному острову Уполу? Ошибиться - значит уйти на дно океана в холодные руки бога подводного мира - гигантского осьминога. От Нуутеле до Лаломану, ближайшего мыса Уполу, по расчетам Мауи лодки шли больше часа, значит плыть ему в три раза дольше. Мауи пугало не это -- что, если он плывет в открытый океан? До утра еще вся ночь -- он может не продержаться, и Палу сожрет проклятая акула. "А почему акула священная? Ведь всё священное помогает людям. Тот же Сын Солнца... Он дает советы вождю... Сын Солнца живет на Нуулуа... Когда я спрыгнул с лодки, мы были недалеко от этого острова... Где-то совсем недалеко... Но туда попасть нельзя, это остров табу, Элеэле Са! (священная земля) Бог Раа убьет меня..."
   Так рассуждая, Мауи плыл туда, куда непроизвольно тянуло его.... Он надеялся, что добрые духи подскажут путь к Уполу.
   Прошло немало времени... Постоянная борьба с волнами начала изматывать не слишком могучие силы мальчика. От усталости хотелось спать, хотелось перестать работать руками и ногами и тихо уйти на дно. "А как же Палу? И мама наверное, ждет меня..."
   И в этот момент добрые духи дали несколько секунд Мауи, которые его спасли: густые тучи на мгновение обнажили клочок неба, именно тот, где висел рогами вверх тусклый месяц. И осветил темный горбатый силуэт маленького острова, с левой стороны от Мауи. Мауи однажды проплывал мимо него с братом, и запомнил эту округлость острова табу, похожую на спину кита.
   Отдавшись во власть Раа, Мауи направился к Нуулуа. Через час он выбрался на камни и тут же заснул, забыв о том, что теперь он во второй раз в день нарушил табу, и наказание неизбежно ...
   -----------------------------------------------------------------------------------------
   Солнце по частям вылезало из-за горизонта над успокоившейся под утро поверхностью океана. Сначала показался маленький сдавленный сверху овал - шапочка бога Раа, затем появилось его смятое земной атмосферой заспанное лицо, и наконец, полный круглый диск добавил красного цвета на желто-коричневую кожу мальчика. Мауи спал на голых камнях узкого и длинного мыса восточной оконечности острова-табу. Он проснулся не от лучей солнца, которые пока ещё не грели; и не от ласковых поглаживаний по ногам прибрежных волн. Проснулся он от крика и шума птиц. Любопытные крачки, противно завывая, удивленно кружились над незнакомым предметом, который появился там, где обычно сидят жирные улитки. Фрегаты и альбатросы, эти изящные гиганты, хозяева воздушных просторов, разминали свои мощные крылья после сна, готовясь к дальним полетам, и шум этих крыльев перекрывал крики крачек.
   Как и обычно просыпаясь в своей хижине, пару минут Мауи предавался сладкой неге - процессу возвращения из волшебной страны сновидений к радостям дневной жизни. Но крики птиц быстро вернули его сознание к действительности: "Бог Раа уже видит меня, осмелившегося спать на его острове!" Мауи встал на колени, и, сложив молитвенно руки, обратился к богу:
   -- Фаа-молемоле (пожалуйста, умоляю!), великий бог, не посылай меня на запад! Разреши вернуться домой и отвязать Палу! Фаа-молемоле!
   Мауи просил пощады у Солнца, пока оно из красного не стало желтым. И Мауи почудилась даже улыбка на лице владыки Вселенной.
   -- Фа`а-фе-ти (спасибо), бог Раа! Я знал, что ты - добрый бог...
   И Мауи стало легко и весело. Теперь, по спокойному морю он приплывет к Лаломану ещё до того, как солнце пройдет полпути до зенита. А там быстро добежит по горному лесу до своей деревни, отвяжет собачку и обнимет маму.
   Только теперь, успокоившись, Мауи ощутил жажду и голод. Пресной воды он напился у небольшого водопада, ниспадающего с невысокой отвесной скалы прямо в воду залива. А позавтракать решил яйцами морских птиц, гнездящихся на крутых скалах, над морем. Едва он вскарабкался на первый снизу карниз и заглянул в гнездо, где лежало одно крупное яйцо, как получил болезненный удар клювом по шее - налетевший буревестник бросился защищать свое будущее потомство. К счастью, Мауи за мгновение до этого почувствовал движение воздуха от мощных полутораметровых крыльев птицы и успел ухватиться за сук небольшого дерева, укоренившегося в расщелинах скалистого обрыва. Отбившись от повторных атак птицы, Мауи всё же пришлось отступить: на помощь уже летел другой буревестник, крупнее первого - верно, это был самец, отец несостоявшегося завтрака Мауи.
   Мауи добрался до верхнего края скалы, так и не найдя неохраняемых гнезд. Наверху росли бананы и несколько больших деревьев фуа-фуа. Мауи насытился бананами, а на десерт пошли кисло-сладкие воздушные плоды фуа-фуа и сладкие ягоды малины, кусты которой образовали плотные заросли между деревьями.
   "Пора покинуть остров. До свидания, Сын Солнца. Когда-нибудь я увижу тебя..." Мауи поклонился в сторону высоких холмов маленького священного острова и стал осматривать берег в поисках более удобного спуска к воде. Здесь его поджидало неприятное открытие...
  
   Глава 3 Черное и белое
   Утром в деревне хоронили убитых накануне. С плачем несли тела трех жертв вверх, в горы, где среди густого леса находилась расчищенная площадка для кладбища. Население деревни никогда не превышало ста человек, и её жителям достаточно было два-три раза в год вырубать подросший молодняк деревьев, которые в тропиках, под проливными дождями и постоянно высокой температуре росли быстро и дружно.
   В церемонии участвовали все женщины и несколько наиболее старых воинов. Остальные с самого рассвета, после бессонной ночи, проведенной в подготовке к походу, ушли в погоню за вероломными тонганцами, рассчитывая настигнуть флотилию пиратов в течение одной или двух ночей13), пока те не успеют добраться до своей земли. Самоанцы решили плыть на одиночных пирогах с балансирами - они намного быстрее сдвоенных пирог тонганцев. Флот самоанцев должен был возглавить Ваи Аматуи, брат Мауи. Он, по законам Уполу, являлся главным претендентом на пост матаи14) в случае смерти прежнего вождя на правах сына сестры вождя. Ведь Афенга Аматуи, тяжело раненый тонганским копьем вождь, был братом Салаины, матери Мауи и Ваи. Он ещё был жив, но в поход идти не мог, и Ваи ожидал своё назначение. Но обстоятельства сложились иначе....
   Накануне вечером жрец созвал фоно округа Алеипата по выборам вождя для войны против тонганцев, не дожидаясь предполагаемой смерти Афенги Аматуи. Перед фоно около большого костра собрались приглашенные вожди деревень и жрецы, а также почти все жители Уафато, избежавшие плена. На костре жарились лучшие куски мяса убитого кита, покрытые густым илом мангрового болота, чтобы мясо не подгорело. Пока кит поджаривался, присутствующие исполнили длинный, печальный танец, посвященный уходу "на запад" многих жителей деревни. Уход на запад в данном случае относился как фигурально - к погибшим, так и буквально - к увезенным в плен. Танец исполнялся под жалобный мотив бамбуковой флейты и плач матерей.
   Отведав символические кусочки китового мяса, члены фоно удалились в специальную большую хижину для совета. Там, рассевшись крЩгом в соответствии с субординацией (её устанавливал ежегодно главный жрец), моа деревень пили по очереди каву15) из деревянного ковшика с длинной, искусно декорированной ручкой. Ковшик каждый раз поворачивали так, чтобы ручка была направлена в сторону хозяина фоно, в данном случае, жреца Уафато. По окончанию церемонии собравшиеся были готовы быстро принять очевидное решение о назначении Ваи Аматуи вождем похода и начать приготовления, не дожидаясь восхода солнца. Однако у главного жреца было другое мнение....
   --------------------------------------------------------------------------------------
   На некотором расстоянии от берега, там, где скалистый склон круто уходил в глубину, по воде сновали большие треугольные плавники. Один, два, три.... Десять... Дальше Мауи считать не стал - хватит и одной акулы, чтобы не только Палу, но и он сам был растерзан злобной рыбой.
   Мауи тогда решил пройти лесом к северному, противоположному берегу острова, к узкому проливу между Нуулуа и Нуутеле. "Пролив я переплыву быстро, потом пройду по большому острову - там можно идти вдоль берега, а между Нуутеле и моим островом акулы бывают редко".
   Нуулуа - маленький остров. В том направлении, которое выбрал Мауи, от берега до берега менее одного километра. Однако путь оказался трудным. Мауи мог ожидать, что лес необитаемого и заповедного острова должен быть куда более густым и заросшим, чем на Уполу, забитым поваленными ураганом деревьями и колючими кустарниками. Но мальчик осознал это только тогда, когда углубился в такую чащу, куда едва проникал свет солнца, уже поднявшегося над вершинами деревьев. Теней не было - вокруг была одна сплошная тень. Приходилось обходить места, где стволы деревьев полностью преграждали путь. Попалась даже большая бамбуковая роща, где с трудом можно было просунуть между гладкими стволами только руку. Вынужденный постоянно менять направление и не видя теней, Мауи в конце концов потерял ориентацию. По времени он должен был уже выйти к берегу.
   "Надо спешить. Быстрее выйти к воде, где угодно". И Мауи побежал, благо в этот момент он оказался на сравнительно свободном месте, вроде как на расчищенной кем-то когда-то прямой аллее, которая ныне успела заметно зарасти. Аллея шла под уклон вниз. Несколько раз падая, разбивая коленки об огромные, лежащие поперек стволы поваленных ураганом или старостью деревьев, Мауи продолжал бежать, пока вдруг при очередном падении он не почувствовал земли под ногами... Мауи падал неизвестно куда....
   --------------------------------------------------------------------------------------------------
   А на совете уважаемых жителей округа Алеипата ритуальная чаша с напитком кава выпита почти до дна. Она перешла к главному жрецу - теперь настала его очередь говорить. И он сказал о том, что Ваи Аматуи не может вести на войну мужчин Алеипата.
   -- Этот Ваи вообще не может быть матаи - он взял в жены простолюдинку из аинги острова Маноно! И скрывает это от нас! Как может этот изменник носить священный статус моа?! Пусть встанет тот, кто не считает Ваи достойным смерти!
   Неожиданная речь главного жреца ошеломила вождей. Долгим молчанием ответили они на суровый приговор жреца. Наконец встал один, старейшина деревни Ти`авеа, самый старый из жителей округа. Его нянчил отец деда его отца, и он помнил всё, что происходило на Уполу с тех пор, как он стал воином:
   -- Уважаемый Таула-пангу! (в переводе: черный жрец). Предъяви нам доказательства правоты твоего обвинения, и тогда мы проголосуем как надо.
   -- Доказательства здесь!
   И в просторную хижину фоно вошла худая женщина, в грязной и рваной набедренной повязке, с грубо намалеванным тату на прыщавых плечах и впалой груди....
   ---------------------------------------------------------------------------------------------
   Заседавшие в фоно не остались равнодушными. Кто рассмеялся, видя уродину (у самоанцев худоба считалась самым непривлекательным качеством женщины; прим. автора), кто гневно возмущался таким выбором Ваи Аматуи.
   -- Ну, говори, Аунти, -- приказал жрец. -- Ведь ты - невеста Ваи Аматуи?
   -- Да, он любит меня, -- резким, скрипучим голосом подтвердила вошедшая.
   -- Ну, что скажешь, старый Симиле? -- Жрец обратился к старейшине. -- Теперь ты согласен с правотой моего обвинения?
   -- Нет, не верю, что мужественный воин Ваи полюбил эту женщину, которая не следит за своей кожей и слишком мало ест.
   -- И правильно делаешь, мудрый Симиле, не веря выдумкам черного жреца! Вот моя невеста Олала!
   Это сказал Ваи, неожиданно входя в хижину. Он держал за руку девушку, юную и прекрасную как солнце на востоке. Вожди деревень, пораженные её невиданной красотой, разом вскочили с мест. Худая женщина убежала, боязливо проскочив мимо Ваи. Жрец молчал, соображая, как "выйти сухим из воды".
   Первым прервал молчание Симиле:
   -- Я не удивлён выдумкой Таула-панги - сколько раз он обманывал народ. Выбор Ваи Аматуи понятен. Всем видно, что он любит эту девушку. И я бы тоже полюбил, если бы был на два по двадцать лет моложе.
   Члены совета засмеялись, как бы соглашаясь с Симиле. Тут жрец пришел в себя:
   -- Вы что, все забыли, что матаи может брать в жены только девушку из семьи моа? А эта (он посмотрел на красавицу) простолюдинка... она из аинги Фамафуси на Маноно, у которого нет ни одной свиньи. И ни один из его предков не был моа. Как вы можете выбрать Ваи вождем священного похода, человека, нарушающего основные законы нашего округа?! Более того: он достоин смерти!
   После недолгого молчания, вновь заговорил Симиле, погрустневший и уже не такой уверенный как раньше:
   -- Мы знаем законы наследования, черный жрец. Но есть и другие законы, законы любви, законы продолжения рода.... Им нет границ. Они часто не в ладах с нашими традициями. И тогда приходится делать выбор...
   -- Что ты имеешь в виду, мудрый Симиле?
   Это спросил молодой вождь деревни Фагалоа.
   -- У Ваи Аматуи есть право выбора. Либо он отказывается от своей возлюбленной Олалы, и становится главным вождем, либо...
   -- Я выбираю второе! -- прервал старца Ваи.
   -- Ты не дослушал, Ваи. Если ты настаиваешь на своем и берешь в жены простолюдинку, то тогда уже у фоно есть выбор: оставить ли тебе жизнь и невесту, лишив титула моа, или отправить на запад, к духам умерших... Такова древняя традиция... Мы не в силах её нарушить.
   Олала заплакала, и сквозь слезы начала уговаривать Ваи оставить её.
   -- Пусть фоно решает мою судьбу, -- твердо заявил Ваи.
   Обрадованный жрец раздал каждому члену фоно по две ягоды - одну черную, другую белую. Те по очереди опускали одну из ягод в скорлупу опустошенного незрелого кокоса через маленькое отверстие, а вторую съедали. Когда "голосование" закончилось, жрец каменным молотком, который всегда был привязан к его поясу, разбил скорлупу. Самый молодой из присутствующих, вождь деревни Фагалоа, извлёк ягоды и стал раскладывать их на две кучки - белую и чёрную. Обе кучки росли одинаково, и сердце Олалы также раскололось надвое.
   -- Кучки равные, -- объявил вождь Фагалоа. -- Но осталась последняя ягода...
   И извлёк белую. Ваи победно вскинул руки, и едва успел подхватить свою невесту - Олала не выдержала нервного напряжения и лишилась чувств....
  
   Глава 4 Сын Солнца
   Мауи упал в ... воду. Куда-то далеко вниз, в кромешную тьму и холод. Холод от воды, в которой он барахтался на дне узкого колодца. Свет из темного леса через узкое и далекое отверстие был настолько слабым, что Мауи с трудом видел собственную руку, протянутую в поисках стенки. А нога наткнулась на что-то скользкое и подвижное, и он в страхе отплыл в сторону, насколько позволяли размеры колодца. Змея?! Мауи держался на воде, прижавшись к стенке и ухватившись рукой за выступающий камень. Через некоторое время он заметил, что свет стал ярче (Мауи не знал о свойстве глаза адаптироваться к темноте), и тогда разглядел "змею": это была лиана, свисающая сверху до самой воды колодца и уходящая вглубь. "Ура! Я вылезу по ней обратно".
   Повыше, над водой, лиана оказалась прочная и совершенно сухая. Влезать по ней было не труднее, чем по стволу кокосовой пальмы. Поднявшись на два или три своих роста, Мауи вдруг заметил, что с правой стороны над головой туф, образующий стенки естественного колодца, как будто светится, как цикады ночью в кустах. Поднявшись ещё немного, он обнаружил отверстие в камне, из которого и шло это очень слабое свечение. "Пещера?" -- подумал Мауи. Ширина отверстия позволяла пролезть взрослому воину, и "даже такому толстому человеку как жрец". А когда Мауи поднялся вровень со входом в пещеру, то увидел, что высота потолка - точно в его рост - как будто приглашает войти. Как не посмотреть, что там такое!
   В этот момент Мауи забыл о том, что находится на острове табу, что его ждёт наказание от бога Раа, что ему нужно быстрее покинуть этот колодец. Впрочем, если бы он и вспомнил, всё равно полез бы в эту дыру - любопытство сильнее страха, любопытство сделало человека человеком....
   Сделав несколько осторожных шагов в полутемной пещере по неровному, заваленному камнями и полусгнившими ветками полу, Мауи чуть не упал, оступившись одной ногой. На следующем шаге другая нога опустилась ещё ниже - пол пещеры спускался вниз ступеньками, редкими и разной ширины.
   Ступени поворачивали вправо, всё правее и правее. С каждым поворотом становилось светлее. Уже можно было разглядеть, что ступени на самом деле были лестницей, выдолбленной в камне человеком... Или богом? Вместе с яркостью света, и воздух становился теплее. "Наверное, это выход в лес, - подумал Мауи. - И так как лестница идёт вниз, то, наверное, сразу к морю".
   Но Мауи ошибался...
   --------------------------------------------------------------------------------------------
   Флот из двенадцати боевых пирог, в каждой по 8 гребцов-воинов и по одному лоцману, отчалил от берега - мужчины округа Алеипата отправлялись на войну с тонганцами. Все воины несли боевую татуировку: черно-синие линии вокруг мускулистых плеч, на широкой груди, на бедрах и даже на лице. Волосы на голове были собраны в пучок, из которого торчали желтые или красные перья попугаев; количество перьев отражало "воинское звание" воина, как сказали бы в ХХ веке. Оружие (копья, пращи, метательные ножи) были сложены у ног воинов - двое суток им придется быть только гребцами.
   А перед отплытием состоялся долгий обряд освящения воинов. В жертву богу океана Тангалоа была принесена самая жирная свинья, а богу попутного ветра - часть туши кита. У духов жрец узнал, правильное ли выбрано время для начала похода.
   Раненый вождь Афенга лежал на склоне берега на мягкой подстилке из листьев папоротника с таким расчётом, чтобы ему был виден величественный, исполненный священного боевого огня отъезд его воинов, возможно, последний в его жизни. Слезы текли по морщинистой щеке старика, изуродованной когда-то в молодости стрелой тонганца. Воины, уже отчалив от берега, встали в пирогах во весь рост и, подняв сжатые в кулаки руки и глядя в сторону лежащего вождя, в едином кличе поклялись ему отомстить тонганцам: "Камата, камата!!". Ваи, брат Мауи и племянник вождя, лишенный права наследования коварностью и хитростью жреца, вместе со всеми, в ранге рядового воина, повторял священную клятву и молча добавлял от себя лично: "Дядя Афенга, и простой воин не осрамит нашу аингу Аматуи!"
   Когда флотилия скрылась за юго-восточным мысом, жрец воздел руки к небу и завыл:
   -- Вы, плачущие и стонущие! Чего стоите!? Разве вам не дорог наш вождь? Где пес, кровь которого жаждут духи, чтобы излечить вождя? И чтобы воины Алеипата отомстили пиратам! Почему никто не нашел и не привёл его?
   Он обращался к женщинам, старикам и малым детям, всем, кто остался в деревне и проводил на войну бойцов-мстителей.
   -- До полудня паршивый пес должен быть здесь! Он отдаст вождю свою кровь, а потом станет обедом для священной акулы!
   Не всем нравилось это поручение, но ведь словами жреца говорили добрые духи...
   ------------------------------------------------------------------------------------------
   При очередном повороте лестницы на внешней стене коридора перед Мауи вспыхнули желто-красные и оранжевые отсветы-сполохи, точно где-то рядом полыхал костер. Свет играл и на потолке причудливыми переливами от голубого до красного...
   Завернув за угол, Мауи оказался на небольшой площадке, на самом краю перед широким округлым провалом. Внизу, на расстоянии нескольких локтей, на водной поверхности лежал большой ярко светящийся ровный круг, голубовато-зеленого цвета, иногда вспыхивающий желтым цветом Солнца. Круг медленно вращался... В его центре возникали мелкие расходящиеся волны, и, отражаясь от стенок пещеры, вновь сходились к центру. Гребешки волн переливались полутонами всех цветов радуги. Круг светил не так ярко, как Солнце, но глазам было больно смотреть... Однако и отвести взгляд от этого чуда тоже было трудно... Из провала шел горячий воздух.
   -- Алофа,12) Сын Солнца! -- негромко сказал, почти прошептал Мауи. Ему послышалось, будто кто-то назвал имя этого необыкновенного круга.
   -- Я давно хотел увидеть тебя! Жаль, что теперь я умру - ведь мне нельзя было сюда входить - но ведь ты поможешь мне спасти моего друга, да?
   Сын Солнца ответил на просьбу Мауи (или это показалось мальчику?): желтое мерцание голубоватой поверхности стало более частым.
   -- Фа`а-фе-ти!
   Мауи заметил, что круг света Сына Солнца постепенно опускался - там, где он соприкасался со стенками провала, оставался слабо светящийся след медленно сползающей пленки воды.
   -- Не уходи, Сын Солнца! Я еще хочу попросить тебя - пусть все наши люди вернутся из плена....
   Только сейчас Мауи ощутил на губах соль - значит, в колодце куда он упал, была морская вода. "Сын Солнца живет в соленой воде океана? Конечно - ведь солнце освещает океан". И на миг у мальчика закралось сомнение: верно ли то, что Уполу создал владыка океана? Может быть, океан создал бог Раа, и поселил в его соленой воде своего сына?
   (Мауи не учился в школе, он не знал о законе сообщающихся сосудов, иначе бы он понял, что и вода колодца, и вода, в которой жил Сын Солнца, находятся в пещере, имеющей выход в море; круг Сына Солнца поднимался и опускался в соответствии приливами и отливами - прим. автора).
   Вид круга стал расплываться, в глазах Мауи потемнело, в горле появился неприятный комок.
   -- Ну, ладно, мне тоже пора - надо выручать Палу. Тофа, Сын Солнца!
   Испытывая не понятно с чего взявшееся головокружение, Мауи отправился вверх по лестнице, чтобы по лиане вернуться в лес...
   -------------------------------------------------------------------------------------------
   Обратный путь был знакомым и нетрудным. Выбравшись из колодца, Мауи последовал за едва различимой "тропой", которая сначала вела его вверх, затем круто вниз, а потом лес расступился и Мауи оказался на краю скалы, нависшей над водой. Перед ним, на северо-западе, лежал высокий остров Нуутеле.
   Мауи стал искать спуск к воде. Долго разглядывал он крутые склоны скалы по обе стороны от того места, к которому вышел из леса. Надежного пути к морю не было.
   В том месте, где стоял Мауи, росло много фуа-фуа. Плоды этих деревьев - излюбленное лакомство летучих собак. Мауи давно привык к этим странным и на вид страшным птицам с размахом крыльев в рост взрослого воина и с длинной зубастой пастью (на самом деле, летучие собаки - это род огромных летучих мышей, безобидных и питающихся фруктами, прим. автора). Сейчас их великое множество висело на ветках деревьев. Некоторые летали вокруг, производя такой шум своими огромными перепончатыми крыльями, что Мауи не слышал плеска волн, разбивающихся о скалистый берег внизу. Гоняясь друг за другом, собаки иногда вдруг пикировали вниз до самой земли. Вот одна из преследуемых упала... и исчезла! Преследователи в растерянности метались вокруг. Через пару секунд первая собака уже повисла на ветке! Удивившись такой игре, Мауи подошел к тому месту, откуда только что выпорхнула собака (странно использовать это слово к такому большому и на вид неуклюжему созданию! - прим. автора). Там оказалась расщелина в скале, уходящая далеко вниз. Таких расщелин, трещин и даже колодцев было много в этом районе острова. Одна яма привлекла Мауи тем, что была больше других, и он легко проник внутрь. Яма туннелем устремлялась полого вниз, в сторону моря. "Может быть, это проход?" - подумал Мауи, и стал спускаться. Несколько собак влетели за ним в туннель, вероятно, продолжая свою игру. Мауи пришлось отбиваться от назойливых партнеров. Их шершавые крылья до крови исцарапали мальчику руки. Когда в тоннеле стало темно, летучие твари оставили Мауи в покое. Но стемнело лишь на короткое время - впереди было море!
   Наклонная часть пещеры перешла в горизонтальный тоннель. От поверхности воды до потолка был зазор меньше роста Мауи. "Сейчас вода убывает, - размышлял мальчик, - а вот во время прилива выхода к морю не было бы. Спасибо, Сын Солнца!". И Мауи радостно окунулся в теплую океанскую воду.
   Когда Мауи выплыл из грота, которым оканчивался тоннель, то слева от себя заметил удаляющиеся в море лодки - это был флот его деревни. Мауи разглядел знакомые, вырезанные из дерева головы орла и черепахи на носу и корме лодок. "Их ведет на войну Ваи - ведь старого вождя убили копьем тонганцы". Мауи всегда гордился своим братом.
  
   Глава 5 Палачи и жертвы
   -- Афенга Аматуи, духи умерших ждут тебя в лесу. Живая сила скоро покинет твое слабое тело.
   Жрец, облаченный в хитон с навешанными на нем атрибутами для совершения ритуала перехода человека в мир духов, склонился над старым вождем. Грудь раненого вздымалась часто и судорожно. Старик напрасно пытался захватить побольше воздуха - разорванные и наполненные кровью легкие не способны были исполнять свою функцию. Жрец громко шептал прямо в лицо ещё живого вождя убийственные слова о неизбежности смерти, обдавая жаром своего тухлого дыхания и без того мечущегося в лихорадке больного:
   -- Ты умрешь, так никому и не передав тайну Сына Солнца! И на тебе будет вечное проклятие твоего народа, которой по твоей вине лишится покровительства могущественного божества...
   -- Что же хотят... от меня... лесные духи? -- Кроме того, что заберут... к себе?
   -- Они хотят, чтобы ты передал власть вождя главному жрецу округа, то есть мне! Ты должен сообщить это фоно, и рассказать мне, только мне! тайну жилища Сына Солнца!
   -- Я... согласен.... Если фоно отвергла моего племянника, то что же я ещё могу? Я слишком слаб, жрец.... А ты силен... и жаден... Я не в силах противиться тебе и... твоим духам...
   -- Духи леса слышат твои правильные слова. Они смогут продлить твое пребывание у моря до захода луны, когда вновь соберется фоно. А пока мы совершим жертвоприношение Ему, всемогущему. Кровь жертвы вольется в твое тело, и будет держать живую силу. Молись Ему, вождь моего народа!
   Оставив вождя на попечение женщин, жрец покинул его фале16) со стенами из палок бамбука и направился в сторону ручья, на противоположном берегу которого стояла его хижина. Здесь, у ручья, его ждала толпа ребятишек всех возрастов.
   -- Вити-бАла фоба-фоба, алапАту аитЩ! Вити-бАла фоба-фоба, алапАту аитЩ! -- злобно пророкотал жрец бессвязные слова, и в устрашающей позе, с растопыренными пальцами, к ногтям которых были привязаны зубы акулы, набросился на детей. Часть их в испуге бросилась бежать, остальные прижались к стволу пальмы. Самые маленькие заплакали.
   -- Где этот пёс, кровь которого нужна нашему вождю, а мясо - священной акуле?! Почему не притащили собаку сюда? Ну, что молчите? Ты, ТАло, -- жрец впился глазами в самого рослого мальчика, которого, казалось, не пугали страшилки жреца. -- Отвечай!
   -- Вот он, -- Тало кивнул в сторону коротышки с большими умными глазами, -- он нашел Палу...
   -- Какого ещё Палу!? Собаки не имеют имени! Где же она? -- Жрец схватил коротышку за курчавые волосы. -- Почему не привел?!
   Малыш заплакал. Тало ответил за него:
   -- Собака была привязана к дереву, он отвязал её, она вырвалась, и убежала дальше, в лес....
   -- Врете! Собаки бегут к дому, в деревню! Они боятся лесных духов - духи убивают собак.
   Тало продолжал:
   -- Собаки бегут к хозяину, своему другу...
   -- Опять брешешь! Её хозяин, этот негодник Мауи, нарушил табу - решил, что он может читать знаки бога Раа - и за это Раа покарал его, отдав в плен тонганцам! Ты знаешь это, Тало! Собаки не плавают по океану....
   -- Ей не надо плавать....
   -- А что - она полетит?
   Только тут Тало понял, что слишком много сказал жрецу, и решил дальше молчать.
   -- Продолжай! Полетит? Ну? Кто знает, почему собака убежала в лес? А может быть, она здесь, в деревне?
   В этот момент ребятишки повернули головы в сторону леса. Жрец взглянул в ту же сторону и увидел Салаину, мать Мауи, быстро уходящую из деревни.
   -- Эй, женщина! Куда собралась?
   Салаина ничего не ответила, а только ускорила шаги и уже бегом пролетела сквозь рощу смоковниц к лесу. Жрец понял, чтС скрывают дети.
   ---------------------------------------------------------------------------------------------
   Палу первый почуял приближение Салаины и лаем дал понять это своему хозяину и другу. Мауи, ещё не отдохнувший после двухчасового заплыва и десятикилометрового марафона по труднопроходимому верхнему лесу Уполу, бросился навстречу матери. После обоюдных слез радости, Салаина спросила
   -- Сынок, как же тебе удалось бежать?
   Мауи не мог сразу ответить - накатился очередной приступ кашля, который начался после того, как он выбрался на пляж Лаломану. Весь сложный путь от пещеры Сына Солнца до родного леса Мауи проделал в состоянии возбуждения, радостного и одновременно похожего на лихорадку, Теперь напротив - слабость овладела им, было неприятное чувство тошноты.
   -- Похоже, ты очень устал, сынок... Отдохни здесь, я побуду с тобой...
   Мауи присел на мягкий мох рядом с доброй мамой, и ему стало легче. Он кратко рассказал ей, что произошло с ним после нападения тонганцев. Однако ни словом не обмолвился о Сыне Солнца, считая, что не имеет на это Его разрешения.
   -- Не рассказывай никому, что ты был на острове табу! Жрец уж точно тогда не простит тебя, -- серьёзно заявила наивная женщина.
   Она достала из плетёной корзинки печеные бананы и лепешки из плодов хлебного дерева для сына и куски мяса кита - для Палу.
   -- Спасибо, мама - ты не забыла моего друга!
   -- Жрец хочет его зарезать, чтобы кровь влить умирающему Афенги, моему брату, а мясо отдать священной акуле...
   При слове "жрец" Палу бросил жевать вкусный кусочек и злобно зарычал.
   -- Не бойся, Палу! Ты со мной... -- Мауи обнял собаку за шею. -- Ты сказала, что дядя Афенга умирает? Значит, мой брат Ваи будет матаи?
   -- Нет, сын. Ваи не будет вождем, он уплыл на войну простым воином.
   -- Почему же?
   -- Фоно не понравилось, что Ваи избрал в жены девушку из бедной аинги. И жрец сделал всё, чтобы фоно отвергло Ваи. -- Салаина с заметной тревогой посмотрела на сына, который без обычного аппетита жевал вкусные лепешки и нежно гладил Палу, уплетающего мясо кита.
   -- Мауи, жрец очень злой и беспощадный человек. Возможно, он будет стараться избавиться от мужчин аинги Аматуи, истинных наследников вождя. И тебе надо опасаться его.
   Мауи подумал, что он хорошо сделал, скрыв от мамы визит к Сыну Солнца.
   -- Я знаю, мама. Я буду осторожен.
   -- Тебе лучше оставаться в лесу до возвращения Ваи и отца. Здесь жрецу тебя не найти. Я бы не нашла, если бы не Палу. Вот...-- Салаина достала из корзинки циновку и что-то, завернутое в лист пандануса. -- Вот циновка, на ней спать удобнее. А это... -- она развернула широкий лист, и Мауи увидел кинжал, выточенный из твердого камня с искусной резьбой на деревянной рукоятке:
   -- Его оставил мне твой отец перед походом на Тонга, чтобы я защищала своих младших детей. Но тебе он сейчас больше нужен - злые лесные духи боятся людей с кинжалом. Ты себя защитишь, ты смелый и сильный, Мауи.
   Мальчик впервые держал в руках такую красивую и редкую вещь. Настоящий символ настоящего воина.
   ----------------------------------------------------------------------------------------------
   Мауи не сразу заметил их. Они были черные как лесные тени. И нагрянули неожиданно с трех сторон, три злых лесных духа, не оставив Мауи возможности бежать. Пришельцы были сплошь покрыты черными листьями, вместо головы на плечах извивались щупальца осьминога. Палу оскалился, но нападать на страшных и странных непрошенных гостей не осмелился. Озираясь в поисках выхода, он прижался к ногам Мауи. Тот не сразу опомнился от страха. И лишь вспомнив наказ матери, выставил кинжал с криком: "Прочь, лесные злодеи!"
   У злодеев в руках оказались дубинки. Мауи обернулся к нападающему сзади, грозя кинжалом. Двое других в это мгновение набросили на Палу сеть, обычную сеть для ловли голубей и оттащили рвущегося в исступлении пса в сторону. Затем пришли на подмогу подельнику. Удар дубинки пришелся в заднюю часть шеи. У Мауи закружилась голова, и он ничком упал на циновку. В помутившемся сознании болью отражался жалобный вой Палу. Его, запутанного в птичью сеть, духи уносили в лес....
   ----------------------------------------------------------------------------------------------
   Мауи смог начать погоню за духами только спустя четверть часа. Он следовал за ними, ориентируясь на недавно сломанные ветки. Вскоре стало ясно, что эта черная троица направляется в деревню! Мауи бросился напрямик по практически непроходимому участку леса, по только ему известному проходу.
   Но он всё-таки опоздал... Выбежав на холм, с которого был обзор деревни и залива, он увидел, как Палу, обездвиженного и беспомощного волокут к лагуне. Жрец успел сделать своё черное дело с помощью подельников - жрецов из соседних деревень. Оглушив своим каменным молотком Палу, он проткнул ухо бедного пса и наполнил вытекающей кровью жертвенную чашу. Поколдовав над ней, унес в хижину Афенги. Счастье Мауи, что он не видел этого.
   -- Остановитесь! Не отдавайте Палу акуле!
   Мауи казалось, что он кричит изо всех сил, но лишь хриплый стон исходил из ослабленной и разрывающейся от жалости и негодования груди. Его услышала только мать. И бросилась наперерез, пытаясь остановить сына от бесполезного и опасного поступка. Но Мауи раньше подбежал к лагуне. "Священная" акула бесстрастно заглатывала последние останки Палу. В воде расплывались черные облака - такой казалась красная кровь на безвинно-голубом фоне.
   -- Ты, скотина жреца! Ты отдашь мне Палу!
   Мауи бросился с кинжалом в воду навстречу чудовищу. Акула медленно подплывала к мальчику. Прорываясь по лесу, Мауи поранился о колючие кустарники, и теперь хищная рыба учуяла свежую кровь.
   -- Мауи, не надо! Назад!
   Салаина уже бежала по лагуне, готовая принести себя в жертву ради спасения сына. Мауи, карлик по сравнению с четырехметровым чудовищем, стоял по грудь в воде в двух шагах от его морды с тупым взглядом маленьких глаз и оскаленной пастью, каждый зуб которой был больше и острее кинжала Мауи. Черный жрец взирал на это зрелище с такой плотоядностью, как будто сам был на месте священной акулы. Но эта леденящая душу картина смутила трех "лесных духов". Не ожидали продажные служители культа (черный жрец за поимку пса отвалил каждому по поросенку) такой развязки спектакля, устроенного ими в лесу. Один из них схватил визжащий подарок жреца и бросил поросенка прямо в морду акуле. Двое других, воспользовавшись благоприятным моментом, силой вытащили из акульего загона женщину и мальчика. Жрец же, недовольный "предательством" коллег, молча отправился в свой дом за ручей,.
   Мауи плакал на руках у Салаины:
   -- За что они Палу? Он был таким добрым, таким ласковым... За что?
   Салаина пригладила мокрые волосы сына:
   -- Он не Палу наказал, а тебя, сынок...
   Мауи внимательно взглянул на мать. Теперь ему многое стало понятнее. "Спасибо, мама", -- прошептал Мауи, и громко сказал, погрозив кулаком вслед жрецу:
   -- Я отомщу тебе, свиное рыло!7) Отомщу, когда вырасту! Если вырасту... -- добавил Мауи про себя.
   Он не ведал, что судьба даст ему эту возможность гораздо раньше...
   -----------------------------------------------------------------------------------------
   Мауи лежал на мягкой подстилке из листьев папоротника, ничком, положив голову на скрещенные руки. Ему нездоровилось, болела голова, сильно знобило, несмотря на жару.... Мальчик не жаловался - он воспринимал болезнь как наказание за посещение Сына Солнца и ждал скорого ухода "на запад", в страну духов. "Не встречу ли я там своего Палу?". При этой мысли ему полегчало. "Только как же мне отомстить вредному жрецу?!"
   -- Мауи, тебе бы надо сходить к дяде Афенга, проститься с ним, он не доживёт до утра - так сказал жрец. -- Салаина присела около сына и положила нежную руку на его плечо. -- Кожа твоя очень горячая, сынок. Ты не болен?
   -- Зачем мне прощаться с дядей Афенга? Я уйду в страну духов вместе с ним.
   -- Что ты, сынок? Что ты говоришь?! Кто же таким молодым умирает?
   Мауи опомнился, что вслух высказал тайную мысль:
   -- Мама, ты не поняла. Вредный жрец всегда говорит неправду: дядя ещё долго останется с нами, с тобой и со мной.
   Салаина успокоилась, а Мауи вышел из хижины и, слегка пошатываясь из-за головокружения, направился к умирающему дяде. Солнце бросало последние лучи на вечно беспокойные волны океана. "Погаснет ли вместе с Раа и Сын Солнца?" - подумал Мауи, подходя к хижине вождя.
   Афенга по-прежнему лежал, задыхаясь. Женщины деревни, сменяя друг друга, сидели около него, взмахами широких листьев папоротника усиливая приток воздуха к раненой груди вождя.
   -- Талофа, дядя Афенга, -- поздоровался Мауи.
   Афенга сделал слабый жест рукой, приглашая племянника сесть рядом с ним и хриплым, прерывающимся голосом прошептал:
   -- Мне сказали, что ты сумел убежать от тонганцев.... Это поступок, достойный даже воина.... Я горжусь тобой, Мауи....
   И Афенга замолк, видимо собирая силы для того, чтобы дать напутствия будущему воину. А тот, отвернувшись, изрёк:
   -- Я никогда не буду воином, дядя Афенга....
   Раненый вздрогнул, широко открыл глаза и от неожиданности попытался даже приподняться:
   -- Что ты говоришь?! Ты уже почти воин....
   -- Дядя Афенга, я не буду воином, потому что уйду вслед за тобой на запад.... Ведь я нарушил табу....
   Афенга даже улыбнулся, несмотря на разрывающую боль в груди:
   -- Ты считаешь, что боги такие же злые, как жрец, и накажут тебя за умение читать время солнца?
   -- Я буду наказан. Но не за то, за что жрец убил моего друга.
   Мауи взял лист папоротника из рук женщины и попросил её уйти из хижины. Афенга кивнул головой, подтверждая просьбу Мауи.
   -- Я был у Сына Солнца.... Сегодня, после того, как проснулся бог Раа.... На острове табу, в пещере.... Я не мог плыть дальше... Дядя Афенга, прости меня: я нарушил табу и умру сегодня.
   Мауи говорил это, опустив голову, медленно, отрешенно и смиренно. Если бы он смотрел в лицо дяди, то заметил бы, как по мере короткого рассказа испуг сменялся у того спокойствием, потом удовлетворением, затем восхищением и, наконец, явной радостью:
   -- Где сейчас солнце? -- Афенга задал совсем неожиданный для Мауи вопрос.
   -- Солнце уже за горами, а над морем ещё висит месяц.
   -- Значит, ты не уйдешь на запад, Мауи... Ты станешь воином и отомстишь злому жрецу!
   -- Почему, дядя? Разве бог Раа не покарает меня?
   -- Наверное, он отметил тебя, как моа. Тех, кто не моа и кто нарушает табу видеть Сына Солнца, он карает в тот же день до заката. Солнце на самом деле за горами? Открой бамбук там. -- Он указал рукой на запад. -- Я хочу видеть!
   И Афенга увидел темный силуэт пологой вершины горы и красные облака над ней, освещенные снизу закатившимся солнцем, Много лет, много тысяч раз видел вождь эту гору, обнесенную дремучим лесом. Видел и ранним утром, когда ещё не раскаленное лицо бога Раа поднималось ото сна из-за никогда не спящего океана, видел и его нимб, сияющий сквозь кроны деревьев на закате, видел, как ураган гнет и ломает гигантские деревья на вершине горы. И теперь он видел гору и облака над ней, может быть, последний раз в жизни, в сумеречном свете уже темно-синего неба, но всё равно - он был счастлив: он теперь знает, кому передать право слушать Сына Солнца....
   -- Бог Раа ушел спать, а ты здесь со мной, и духи аиту не дождались тебя, Значит, ты прощен, мой мальчик... Позови женщину...
   Мауи, который все ещё держал отодвинутые в сторону бамбуковые палки, это не понадобилось - сиделка стояла тут же, и, разумеется, подслушивала, как положено любой самоанской (и не только, прим. автора) женщине.
   -- Слушай, женщина, и скажи всем: я назначаю Мауи, сына моей сестры Салаины, вождем округа Алеипата! Он будет разговаривать с Сыном Солнца после меня....
   -- Хорошо, вождь Афенга. Вся деревня это будет знать.
   Мауи погладил холодные руки Афенги и окрыленный побежал к своей хижине.
   ----------------------------------------------------------------------------------------
   Когда Мауи ушел, Афенга послал за жрецом. А тот тем временем сам направлялся к хижине вождя с хорошим настроением и желанием быстрее благословить уход раненого к духам аиту. Для ускорения ухода жрец припас особое средство....
   Однако настроение испортила первая же встретившаяся женщина:
   -- Уважаемый Таула-пангу! Вы не к Салаине спешите?
   -- Зачем мне твоя Салаина? Ишь, чего придумала....
   -- Как же - вождь назначил её младшего сынка Мауи своим преемником! Разве не знаете?
   -- Не бреши, заблудшая свинья! Какой вождь из сопляка?
   Женщина обиженно пожала обнаженными плечами и отвернулась. По дороге к дому вождя ещё три женщины радостно известили жреца о назначении Мауи. Последняя информаторша получила пинка от респектабельного моа и проклятие лесных духов.
   Выслушав волеизъявление Афенги о наследовании титула вождя Мауи, на этот раз от самого вождя, жрец ухмыльнулся: не зря, мол, я припас кое-что на такой случай.
   -- Пусть будет по-твоему, Афенга Аматуи. Воля умершего священна.
   -- Я же ещё жив, колдун... Не твоя воля отправлять людей "на запад"....
   -- Моя воля благословлять их. И вот тебе моё благословение!
   На шее черного жреца висел мешочек, выделанный из кожи акулы. Он достал оттуда небольшой красный стручок, поднес его к глазам вождя и раздавил. В лицо старику брызнула струйка жидкости, и его без того слабое дыхание мгновенно прервалось.
   Жрец громко запричитал, созывая жителей деревни собираться и оплакивать кончину вождя.
   ----------------------------------------------------------------------------------------------
   Глубокая безлунная ночь... Обычная для тропиков темнота, деревня будто укутана в черный бархат. Светлячки в кустах по контрасту только усиливают ночную тень. Человека, медленно и бесшумно крадущегося к хижине, не заметить и в двух шагах, тем более, что на нем черная накидка. Вот он уже около углового опорного столба. Ещё шаг - и смерть войдет в эту хижину без стен, стоит лишь человеку подняться на уровень пола. Но... его босая нога наткнулась на что-то мягкое... Потревоженная женщина проснулась, а вслед за ней по всему периметру хижины возникло сразу несколько фигур. Человек в черном быстро удалился...
   А объяснялось всё просто. По просьбе Салаины несколько женщин деревни в эту ночь устроились спать на земле вокруг хижины Мауи, соорудив тем самым живую стену. Мауи так и не узнал, что мама и её подруги спасли его от ядовитого кинжала жреца.
   ---------------------------------------------------------------------------------------------
   Рано утром всё взрослое население деревни Уафато и всего округа Алеипата вновь, как и вчера, собралось на похороны. На этот раз церемония была сложнее и - как бы это лучше сказать? - величественнее, что ли. Ведь хоронили старого вождя. Тело Афенги Аматуи не зарыли в землю, а бальзамировали, натерев кожу смесью соков разных деревьев. Секрет приготовления этой смеси знал только жрец из деревни Фагалоа. В течение полугода тело будет храниться в склепе - огромном дупле старого высохшего дерева, декорированного резьбой с изображением добрых и злых духов леса. И те, и другие будут соперничать, оберегая плоть старого вождя, с тем чтобы через полгода победителю достался его дух...
  
   Глава 6 Последняя миссия
   Согласно традиции, новый вождь должен назначаться сразу в день похорон умершего вождя. Иначе боги прогневаются на деревню, оставшуюся без правителя. Почти все мужчины уплыли на войну с тонганцами, поэтому в фоно округа Алеипата собрались только жрецы и старейшины деревень, для того чтобы узаконить последнюю волю умершего - избрать Мауи главным вождем Но черный жрец Таула-пангу и на этот раз выступил против племянника Афенги. Среди жрецов нашлись его сторонники. У них были веские аргументы: во-первых, Мауи нарушил сразу два табу, посетив остров и войдя в жилище Сына Солнца, не будучи моа. А во-вторых, вождь по традиции должен иметь жену, а Мауи ещё мальчишка, ему рано жениться, Сторонники же Мауи утверждали, что бог Раа не наказал мальчика за посещение Сына Солнца, значит, он благословляет его на титул вождя.
   Заседание получилось долгим и трудным. Солнце уже завершало свой "путь наверх" (т.е. к зениту, по определению самоанцев), бамбуковый шест Мауи на пляже отбрасывал самую короткую тень, а делегаты фоно ещё не приняли решение. Все аргументы были исчерпаны, и дело клонилось к драке, чем зачастую заканчивались такие собрания. Тогда встал старожил Симиле и сказал:
   -- Можно решить дело так, что обе стороны будут удовлетворены.
   -- Нет, это невозможно! Прав только я! Мне это сказали духи! -- возразил жрец.
   -- Какие? Добрые или злые?
   Жрец не нашел удовлетворительный ответ.
   -- Пусть Симиле скажет! -- раздались голоса.
   -- Решение простое: Мауи назначаем главным вождем...
   Противники Мауи запротестовали.
   -- Не торопитесь! Я не закончил. Итак, Мауи назначаем главным вождем, но... Пока он не достигнет возраста, чтобы быть мужем и воином, обязанности вождя будет исполнять....
   -- Таула-пангу! Таула-пангу! -- закричали сторонники черного жреца.
   Такое решение фоно одобрило. Кажется, и жрец был удовлетворен - недаром Симиле слыл самым мудрым в округе Алеипата.
   Позвали Мауи и торжественно объявили о его назначении. Жрец настоял на том, чтобы Мауи показал ему, "действующему вождю", путь к месту обитания Сына Солнца и немедленно, до ночного праздника.
   -----------------------------------------------------------------------------------------
   На жреце как и на Мауи, кроме набедренной повязки ничего не было: при посещении Сына Солнца человек должен быть чистым, обнаженным, без оружия и с мирными помыслами. Каждый из них считал свою задачу священной... И у каждого был свой план....
   Три вождя из соседних деревень проверили правильность "экипировки" и осмотрели лодку, на которой они должны были отплыть на остров табу. Кроме вёсел, в лодку разрешили взять только свежеиспеченные лепешки из плодов хлебного дерева для подарка Сыну Солнца.
   Так в одной лодке оказались два непримиримых врага. Черный жрец, хозяин лодки, жаждущий власти и планирующий избавиться от непослушного, вольнолюбивого и чересчур умного мальчишку, и Мауи, потерявший своего друга из-за своеволия и жестокости жреца, наказанный им же за нужное жителям деревни измерение времени, и теперь решившийся на отчаянный акт мести.
   Беспарусная пирога с одним балансиром-бревном была оснащена двумя веслами-гребками. Руля не было, и управление таким судном осуществлялось за счет согласованных движений ненавидящих друг друга гребцов. Мауи сидел впереди. Слабость не покидала его. Холодный пот скатывался со лба в глаза, и, смешиваясь с солеными брызгами океанских волн, мерно раскачивающих пирогу, мешал Мауи точно направлять лодку. Жрец ругался, и толкал его в спину веслом. При других обстоятельствах он мог бы утопить своего спутника, но сейчас будущий вождь был нужен ему, по крайней мере, до пещеры Сына Солнца. Мальчик же терпел и тычки веслом, и неприятную, терзающую слабость: ничего, скоро жрец получит то, что заслужил.
   Мауи не запомнил свой вчерашний путь от южного мыса до колодца с лианой и потому в этот раз выбрал дорогу к Сыну Солнца через грот на северном мысу. Время было подходящее - начинался отлив.
   К гроту подплыли в точке минимального уровня воды. Жрец попытался встать в лодке, но уперся головой в каменный потолок.
   -- Следующий отлив будет после ухода солнца! -- закричал он. -- Нам нельзя оставаться на острове табу ночью - бог Раа охраняет сон своего сына. Ты хочешь погубить меня, скверный мальчишка!
   -- Вернемся во время, -- только и ответил "скверный мальчишка". -- Я обещаю.
   Любой разговор требовал от Мауи напряжения, а ему следовало экономить силы для главного дела.
   -- Ты что-то задумал, парень. -- вновь заволновался жрец. -- Лодку затопит во время прилива, и я не вернусь на Уполу!
   "Да, ты на самом деле не вернешься, ни в лодке, ни вплавь", -- подумал Мауи, а вслух ответил теми же словами:
   -- Вернемся во время...
   Однако, ни жрец, ни Мауи не вернулись в деревню ни днем, ни ночью... Никогда...
   --------------------------------------------------------------------------------------------------
   Что же случилось на острове табу?
   Лодка продвигалась медленно: грот перешел в узкую пещеру, ширина которой не позволяла работать двумя веслами. Мауи загребал с правой стороны, а жрец отталкивал руками лодку от туфовых стен. Вдруг Мауи резко обернулся:
   -- Жрец, не вздумай огреть меня веслом - до Сына Солнца путь сложен...
   -- Нет, парень, с тобой разберутся лесные духи без меня.
   Мауи проглотил и эту угрозу. Он верил словам своего покойного дяди, верил в помощь Сына Солнца.
   Лодка причалила к началу подъема в рощу летучих собак. В стене пещеры в расщелину была вбита рогатина - очевидно, использовавшаяся прежними вождями для стоянки лодок. Жрец привязал к рогатине пирогу и последовал за Мауи наверх, к свету. Там летучие собаки тут же затеяли с прибывшими игру, ударяя их кончиками длинных крыльев и с пронзительным криком, напоминающим злой смешок, улетали прочь, в ямки. Одна из них вырвала у жреца дарственную лепешку. Разозленный жрец запустил в собаку подвернувшийся под руку сук. Тотчас же над ним возникла темная тень от тучи мгновенно собравшихся гигантов. Теперь уже совсем не дружеские удары мощных крыльев и укусы острых зубов заставили "временно исполняющего" обязанности вождя удирать в лесную чащу. Там плотно, почти забором стоящие стволы деревья не давали летучим собакам совершать полеты. Но лепешки, все до одной, оказались их добычей.
   Убежав в лес, жрец потерял Мауи:
   -- Эй, парень, ты где? Не вздумай угонять лодку! Сын Солнца тебя покарает за вероломство!
   -- Я здесь, здесь на просеке! Жду! -- крикнул Мауи и уже тихо, для себя: "Он считает, что Сын Солнца на его стороне. Как бы не так, злой колдун! На тебя летучие собаки и те набросились за моего Палу. Постой же! Только бы мне хватило сил...". И Мауи присел на корточки немного отдохнуть.
   Искусанный и исцарапанный, жрец, наконец, добрался до едва заметной, почти заросшей тропинки, которую Мауи назвал просекой.
   -- Всюду эти собаки.... Оставили без подарков Сыну Солнца, -- бормотал пострадавший.
   Быстро дошли до колодца с лианой. Мауи некоторое время бродил вокруг провала, будто искал чего-то. Жрец ждал:
   -- Ну, чего остановился?
   -- Здесь.
   -- Что здесь?
   -- Здесь, в колодце, Сын Солнца.
   -- Не ври, парень! Сын Солнца не живет под землей!
   -- Не хочешь - я один полезу.
   Мауи обхватил лиану и исчез в провале.
   -- Куда ты?!
   -- Прыгай сюда, трусливый жрец! -- донесся из колодца глухой голос Мауи, отраженный несколько раз от каменных стен. -- Сын Солнца долго ждать не будет! Ведь ты даже и подарков не принес!
   Жирный служитель культа неловко начал сползать по лиане, и в конце концов рухнул вниз, в воду.
   -- Где ты, паршивец? -- захлёбываясь водой кричал он. -- Хотел меня утопить? Сейчас я поймаю тебя и убью!
   -- Тише, жирная свинья ... Сын Солнца всё слышит... Ползи вверх по лиане и залезай в боковой проход. -- Голос Мауи шел откуда-то сверху - мальчик предусмотрительно укрылся от падения тяжелого тела в коридоре, ведущем к сияющему кругу, избежав участи оказаться невольной жертвой жреца Сыну Солнца.
   Наконец, пыхтящий жрец на четвереньках вполз в низкий проход. Мокрый и на карачках, он был похож на тюленя, которого Мауи видел однажды, когда отец возил его и брата на далёкий южный остров для охоты на этих животных. Мауи жалел убитого тюленя. И теперь на миг он вновь почувствовал жалость к этому ничтожному существу, возомнившему себя посланцем Раа на Уполу. Сомнения в правильности избранного плана закрались в сердце мальчика. Но вот коридор расширился, жрец зашагал по ступенькам, выпрямившись во весь рост, с жестким взглядом, с руками, покрытыми кровью Палу (на самом деле, испачканными об отложения краснозема на стенах пещеры) - и Мауи-мститель победил Мауи-великодушного.
   Мауи первым вышел на площадку, с которой открывался вид на поверхность сияющей воды.
   -- Талофа соифуа, Сын Солнца! -- поздоровался Мауи.
   Появился и жрец из-за поворота и сразу грохнулся на колени:
   -- Сын Солнца, благослови меня, нового главного вождя Алеипата на Уполу! Прости, что пришел без подарков - лесные дьяволы-летучие собаки учинили разбой на пути к тебе, великому!
   Причудливая игра цвета и волнообразные движения на поверхности никак не изменились -всё происходило так же, как в первый приход Мауи в пещеру Солнца накануне. Величественный круг вращался, колебался, испускал одновременно и желто-оранжевое и сине-голубое свечение, какие-то тонкие волокнистые линии возникали и исчезали, как будто из-под воды всплывали и вновь погружались вглубь призрачные прозрачные нити. Мауи обратил внимание, что в этот раз круг не опускался, а поднимался. "Это хорошо, -- решил Мауи. -- Может быть, Сын Солнца проглотит надоедливого жреца".
   (На самом деле, колодец Сына Солнца сообщался с океаном, а в это время как раз начался прилив. Сын Солнца жил своей собственной жизнью, и ему были безразличны и подобострастное обращение и жадные просьбы жреца, прим. автора). А тот, охваченный религиозным экстазом, упивался видом божества, у него кружилась голова от блестящего вращающегося круга, но больше - от ощущения близости огромной власти над людьми, которой он так долго добивался. Жрец не заметил, как Мауи бесшумно ушел вверх по лестнице и так же тихо вернулся по лиане назад в лес...
   --------------------------------------------------------------------------------------------
   Мауи сел в лодку там, где она осталась пришвартованной утром во время отлива - в темном туннеле туфовой пещеры, ведущей к гроту и выходу в море. Из-за начавшегося прилива потолок пещеры стал заметно ниже, и работать веслом сгорбившись было неудобно. За первым же поворотом Мауи вынужденно бросил весло и лег на дно лодки. Тут же течение поступающей с моря воды понесло пирогу назад. Мауи руками уперся в каменный потолок, удерживая лодку и медленно продвигаясь к выходу. Но силы его истощались в неравной борьбе с неиссякаемой энергией природы....
   Уже тогда, покинув дом Сына Солнца, Мауи едва стоял на ногах. Большого труда стоило скатить валун весом с небольшого кита на отверстие колодца и "запечатать" его. Этот валун, лежащий в трех-четырех локтях, Мауи запомнил со своего первого посещения острова табу, а подойдя туда вновь со жрецом, приглядел ещё и подходящую палку-рычаг. Обидно было бы теперь, после трудной расправы с кровожадным жрецом, остаться на дне темной пещеры...
   А вода всё прибывала... Поднятые слегка над бортами лодки её нос и корма начали скрести по каменному потолку. Продвинуться далее уже было не под силу Мауи. А просто оставаться в лодке - значит, оказаться вскоре под водой. Мауи протиснулся в узкую щель между бортом и потолком и плюхнулся в теплую океанскую воду...
   Мауи медленно плыл под водой, преодолевая приливное течение и изредка переворачиваясь на спину, чтобы глотнуть воздух из узкого зазора - поднять целиком голову не позволяла близость потолка. В пещере уже стало светло, но выход в открытое море не проглядывался. "Едва ли доплыву", - подумал Мауи. "Прилив ещё продолжается".
   ------------------------------------------------------------------------------------------
   На берегу залива у деревни Самамеа сидит женщина средних лет, и глядя в бесконечную синеву океана и голубизну неба над ним, ждет своих сыновей. Старшего - с войны против тонганцев, младшего - с маленького, близкого, но недоступного острова Нуулуа, острова табу. Ждет давно и напрасно...
   --------------------------------------------------------------------------------------------
   Сил не было, воздуха не хватало.... Туманилось сознание.... Вдруг что-то жесткое и упругое толкнуло Мауи в бок. Теплая живая поверхность, ускользающая и вновь ощущаемая.... "Дельфин! Заплыл в грот... Значит, выход совсем близок!". Мауи положил руку на спину дельфина, и тот вмиг вынес мальчика на открытую воду.
   Спокойное море встретило Мауи. Впереди возвышались горы Нуутеле, острова, расположенного между Нуулуа и Уполу. Второй раз за последние сутки ему придется преодолеть большое расстояние до родного острова вплавь. Окрыленный благополучным спасением из коварного плена пещеры, Мауи легко доплыл до крутого берега Нуутеле. Но только вышел из воды, как тут же закружилась голова, в глазах пошли плясать голубые и красные точки, как там, в пещере Сына Солнца, и Мауи упал без сил на бело-розовый коралловый песок узкой отмели. Слабость не проходила. Иногда накатывались приступы тошноты, сменяемые странным состоянием сна наяву. В сознании всплывали четкие картины из последних двух дней, затмевая реальный мир вокруг - скалы Нуутеле, огромных мангровых крабов, поедающих на песке останки моллюсков, красивые танцы дельфинов в море. Мауи пришел в себя, когда красный диск Солнца над гладкой поверхностью океана превратился в расплющенный овал. Затем, окрасив на мгновение все вокруг в зеленый цвет, будто бросив прощальный привет, бог Раа окончательно скрылся за горизонтом. Если бы Мауи знал, что зеленый луч иногда предвещает сильную бурю....
   Мауи сидел на теплом песке, пытаясь понять, что с ним такое. Неужели Раа всё-таки наказал его, оставив живым, но напустив эту противную слабость? Как же попасть на Уполу, если проплыть от острова до острова он не в состоянии?
   Красные лучи солнца, отражаясь от облаков, ещё освещали поверхность моря, слабо волнующееся под привычным юго-восточным ветром. Розовые облака быстро темнели, и на смену их красноватому свету пришел белый свет лунного месяца. И на мерцающей лунной дорожке Мауи разглядел какой-то предмет. Тот медленно плыл вдоль берега, не ныряя. Нет, ни рыбы, ни киты так не плавают. Приглядевшись, Мауи догадался, что плывёт...лодка, без гребца. Да ведь это же та самая пирога жреца с балансиром, которую он, Мауи, покинул в гроте! "Как она здесь оказалась? Наверное, отливом её вынесло из грота. А вдруг жрец сумел выбраться из колодца и теперь спит в лодке!?" Пирогу медленно гнал юго-восточный пассат, как раз в направлении на Уполу. У Мауи был единственный шанс попасть на родной остров - на этой лодке. И он решился. Вошел в воду и, с трудом поднимая и опуская руки, поплыл по лягушачьи (теперь говорят "брассом", прим. автора).
   Подплыв к лодке, Мауи как мог осторожно ухватился за борт и заглянул внутрь - там никого не было! Теперь всё, теперь он доберется до дома! Только бы хватило сил грести... А там, дома, мама меня вылечит. Сейчас найду весло... Где же оно?"
   Весла не было....
   --------------------------------------------------------------------------------------------
   А что же случилось со жрецом? То, что и задумал Мауи ещё в деревне. Напрасно жрец, опомнившийся только через полчаса после ухода Мауи, пытался отодвинуть большой валун, которым оказался запечатанным выход из колодца. С трудом удерживая на лиане свое тяжелое тело руками и ногами, он упирался в камень то головой, то плечами, непрерывно проклиная коварного мальчишку. Мешала неожиданно наступившая слабость и головокружение. Его мольбу о помощи Сын Солнца не услышал. Уже в бреду и полусне жрец проклял посланца бога на земле и тут же свалился в прохладную солёную воду. Выплыть на поверхность ему уже не удалось...
   ------------------------------------------------------------------------------------------
   Не обнаружив весла, Мауи поначалу совсем не испугался: достаточно сильный ветер дул в направлении мыса Лаломану, южной оконечности острова Уполу. Он не сомневался, что ещё ночью доберется до суши.
   Лодочка-луна (вблизи экватора "рога" растущей луны направлены вверх) уже опустилась за горизонт, и ничто не мешало яркому сиянию звездного неба. Вот четыре звездочки, будто человек с раскинутыми в сторону руками (созвездие Южный Крест; прим. автора); дядя Афенга однажды рассказывал, что они всегда указывают на юг. Но куда вдруг исчезла "голова" у этого небесного человека? А теперь и правая "рука". Звезды гасли одна за другой. Это набегали туча за тучей, занавешивая яркую таинственную картину неба. Вместе с тучами усилился ветер. Он дул теперь со стороны ушедшего солнца, и берег Лаломану, только что совсем близкий, начал уходить влево и отдаляться. Ветер быстро нагнал волну. Мауи хотел было прыгнуть в воду и попытаться вплавь достигнуть берега, но тут огромный вал бросил лодку вверх. Падая по крутому склону волны, пирога перевернулась, и балансное бревно ударило Мауи по голове... В последний момент он успел ухватиться за край лодки, и сознание покинуло его...
   К счастью, Мауи быстро пришел в себя. Навалившись на балансир, он перевернул лодку в правильное положение. Черпак каким-то образом сохранился в носовой части, но вычерпать воду целиком не удалось. Хорошо, что оставшаяся вода увеличивали остойчивость лодки, которую мотало на волнах. Буря разыгралась не на шутку. Огромные валы, иногда высотой с пальму, пытались снова выбросить мальчика за борт. Ему постоянно приходилось быть начеку, тем более что в безлунную ночь не видно заранее прихода высокой волны.
   ----------------------------------------------------------------------------------------------
   Перед восходом буря стихла. Но сильный ветер западного направления гнал лодку всё дальше и дальше от родного острова. Уставший от напряжения страшной ночи Мауи лежал на дне пироги и спал. Ему снился восход солнца над водой тихой бухты его родной деревни, перекрашенные светом раннего утра пальмы на берегу, бамбуковый шест на пляже, отбрасывающий длинную тень в сторону розовой раковины и показывающий точное время солнца, холмы Нуулуа на горизонте. На берегу стоит мама с братом и сестрёнкой - они провожают Мауи в далёкий путь. Он сам сидит в собственной пироге с балансиром и выгребает из узкого пролива в рифах. Друг Палу на носу лодки лает на акулу, кровожадно выглядывающую из воды. Голова её похожа на голову жреца.... И вот уже давно скрылась за высоким южным мысом деревня Уафато. Лодка Мауи одна в бескрайнем море, среди зелено-голубых холмов волн. Солнце над головой раскалилось добела, а вокруг весла Мауи вращается на воде весь в радужных цветах круг Сына Солнца. Он не расстаётся с Мауи.... Палу залаял, приглашая Мауи взглянуть влево. А там плывет большой-пребольшой корабль, такой, какого он никогда раньше не видел. О таком корабле даже не рассказывали бывалые мореходы. Его мачты уходят вверх к облакам на высоту самого высокого дерева в лесах Уполу, По реям ходят люди, укутанные в невиданные ткани; в бортах судна - отверстия на разной высоте, в их темных провалах отражается зелено-голубая вода океана, а на высоком носу корабля высится громадная деревянная фигура косматой головы невиданного на Самоа зверя, оскалившегося острыми клыками.
   "На этом корабле я вернусь домой", -- подумал Мауи во сне....
   В этот момент капитан португальского судна "Надежда", первого европейского корабля, попавшего в Полинезию, отдал приказ спустить шлюпку и подобрать туземца в пироге без весел и парусов....
  
  
   Так самоанская деревня лишилась своего идола - светящегося круга в пещере острова табу. Осталась только легенда о Сыне Солнца и о мальчике, якобы похитившем его, рассказываемая по-своему разными поколениями....
  

КОНЕЦ первой части

  
  
   Примечания
      -- В древней Полинезии год исчислялся лунными месяцами с добавлением одного дня; события, описанные в первой части книги, происходили в апреле по современному исчислению.
      -- В это время года, осенью, на островах Самоа солнце склоняется к северу, а не к югу, как в северном полушарии.
      -- "Умри, умри!" - боевой клич полинезийцев.
      -- У древних жителей Самоа час равнялся 1/10 светлого времени суток.
      -- Моа - люди высшей касты в Полинезии, которым одним позволено обладать познаниями в астрономии и мореплавании.
      -- Дерево с разлапистыми корявыми сучьями, почти без листьев, чаще всего растет на могильниках.
      -- Свиное рыло - самое оскорбительное ругательство на Самоа.
      -- Зеленый цвет - знак дружественных намерений в Полинезии.
      -- "Уйти на запад" у полинезийцев означает "умереть".
      -- Фоно - совет (или место, где он проводится) наиболее уважаемых жителей деревни или нескольких деревень (округа).
      -- Согласно верованиям самоанцев, души умерших (аиту) поселяются в лесу. И иногда могут причинить зло живым.
      -- Алофа - уважительное, даже ласковое приветствие по-самоански. Более просто - Талофа. Тофа - прощание.
      -- Древние полинезийцы вели отсчет времени не по суткам, а по ночам.
      -- Матаи - главный вождь. Аинга - большая семейная община, включающая несколько родственных семей.
      -- Кава - самый популярный на Самоа, вплоть до настоящего времени, напиток, подаваемый во время дружеских приемов, собраний и пр. Принятие кава сопровождается строго соблюдаемой церемонией.
      -- Фале - самоанская хижина с крышей из листьев пандануса, поддерживаемая столбами, и с по лом, но чаще всего без стен.
      -- Сутки делились на части, которые у маори, например, назывались: рассвет -- "тени утра являются"; восход солнца -- "солнце взбирается"; раннее утро -- "дневной свет"; время до полудня -- "солнце на своем пути вверх"; полдень -- "солнце прямо, как столб"; время после полудня -- "солнце склоняется"; вечер -- "время огней"; заход солнца -- "солнце садится"; полночь -- "ночь и день разделены пополам".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

36

  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"