Ещё у Мэддока Гарри почувствовал, что очень и очень устал. Единственным чётким желанием было добраться до дома и рухнуть в постель. Спать... спать... спать! И горе тому безумцу, который решится разбудить его раньше времени. Когда Гарри появился в камине Норы, желание это обладало уже не только чёткостью, но, кажется, весом и объёмом. Он прекрасно понимал, что прямо сейчас упасть и уснуть не получится, придется общаться, как-то реагировать, утешать, сочувствовать, а так хотелось просто лечь и отключиться. Стоя перед камином в гостиной дома Уизли, Гарри отряхивал с себя сажу и пепел, собираясь с силами, готовясь общаться, перебарывая себя, чтобы не уснуть на месте. К его удивлению, это вполне удалось, и, отряхнувшись, он был готов ко всему. Ну, почти ко всему. Во всяком случае, он был полон решимости пережить ближайшие два часа.
Приведя себя в относительный порядок, несчастный обвёл взглядом гостиную и обнаружил там родителей Рона, Габриэль, Гермиону и Драко, уже вполне пришедшего в себя, во всяком случае, не выглядевшего таким бледным.
Джинни не было, и Гарри подумал, что так, наверное, даже лучше. Вообще, собственное отношение к семейству Уизли озадачило его: он не виделся с ними целых два года и думал, что встреча всколыхнет бурю чувств, но... ничего такого не ощутил. Нет, конечно, он был им очень рад и всё такое, но за прошедшее время Уизли стали для него добрыми друзьями, не более того. Ощущения от понимания этого факта оказались странными, но в то же время - это давало и определенные плюсы: например, Гарри не видел более необходимости хоть как-то объяснять своё двухгодичное отсутствие, он был готов ответить, если его спросят, но сам ничего рассказывать не собирался.
- Миссис Уизли, мистер Мэддок сказал, что вы можете навестить Рона хоть прямо сейчас. Ему предоставлены все удобства, и целитель, проводив меня, видимо занялся лечением.
- Гарри, дорогой, - засуетилась миссис Уизли, - я могу что-нибудь сделать для тебя?
Как-то отстранено Гарри подумал: "Единственное, что может сейчас сделать эта замечательная женщина - оставить меня в покое и дать мне поспать" - но вслух, конечно, выдал вполне вежливый ответ:
- Нет, миссис Уизли, спасибо. Мне только бы выспаться, у нас сегодня был довольно насыщенный денёк.
- Тогда я пойду к Рону. Вы же тут сами разберетесь?
- Конечно. Спасибо.
Габриэль маячила молчаливой тенью в глубине гостиной. Гарри задумался о ней, и его с головой накрыли волны исходящего от девушки беспокойства. Он ощущал её эмоции, как сильнейшие порывы ветра, способные снести на своем пути всё, что им попадется. Ну, может быть и не снести бы, но уж с ног сбить могли - гарантировано. На мгновение Гарри испугался - эмоции Габриэль топили его, сводили с ума и лишали сил. Рефлекторно он попытался хотя бы немножко отстраниться от них, и, к счастью, успешно, хотя и не до конца: юноша всё ещё ощущал её беспокойство, но гораздо глуше, отдаленнее, во всяком случае, её эмоции перестали переживаться как собственные, заполняя болезненной волной.
- Я с вами, миссис Уизли, - решительно вызвалась Габриэль.
- Да, да, пойдем, - ответила женщина, зачерпывая горсть летучего пороха, кидая его в камин и исчезая.
Габриэль последовала её примеру.
Гарри с облегчением перевел дух. Спать!!!
- Мистер Уизли, я, с вашего позволения, отправлюсь домой, - тихо обратился к главе семейства Гарри.
- Конечно, конечно! Ты как-то не очень хорошо выглядишь... - растеряно ответил Артур. Гарри ощущал, что тот тоже очень беспокоится за сына, и ему не терпится отправиться вслед за супругой в загадочное жилище, не менее загадочного, мистера Мэддока.
- Гермиона... - Гарри задумался на несколько мгновений, пытаясь разобраться сходу в своих желаниях - ему хотелось, чтобы с ним пошли и Гермиона, и Драко. Оба. Это казалось очень естественным и, пожалуй, даже необходимым, - Драко, вы со мной? - поинтересовался он устало.
Они дружно кивнули и, вежливо попрощавшись с мистером Уизли, решительно шагнули к камину.
- Площадь Гриммо, 12, - произнес Гарри, кинув себе под ноги горсть тёмно-зеленого порошка, привычно прикрыл глаза и прижал к бокам руки; через несколько мгновений он с облегчением вылез из камина в собственном доме. Следом появился Драко, а потом и Гермиона. Малфой, так же как, и он сам, буквально спал на ходу и держался, кажется, только на гордости и природной вредности, впрочем, ни то, ни другое, сейчас не трогало Гарри.
- Я пошел спать, - буркнул он и, с трудом переставляя ноги, отправился в свою спальню. Дойдя до постели, парень рухнул на кровать и моментально уснул. Единственное, что он успел с себя снять, прежде, чем провалиться в сон - очки.
Спал Гарри беспокойно. Причиной этому были сны. Нет, не такие ужасные, как в бытность Волан-де-Морта, но, тем не менее, странные, будоражащие и донельзя яркие: ему снилась Гермиона - Гермиона утешающая его, Гермиона хлопочущая над раненым Драко, Гермиона негодующая, Гермиона задумчиво склонившаяся над очередной книжищей и Гермиона... не сидящая у постели бессознательного Рона. А ещё снился Драко - Драко спящий, Драко творящий странные, незнакомые заклинания, Драко мечущий заклятия в Пожирателей и, почему-то, Драко обнимающий Гермиону. В этих странных снах ему до дрожи хотелось обнять их обоих, целовать Гермиону в каштановую макушку, прикасаться к серебристым прядям Драко, гладить загорелое плечо подруги и плоский живот бывшего недруга. Он ворочался, просыпался в ужасном смущении, поворачивался на другой бок и вновь засыпал, с тем, чтобы вновь увидеть пленительные образы, рисуемые сонным усталым мозгом. И так бесчисленное множество раз. Реалистичные эротические сцены с участием всех троих, во сне не казались чем-то нереальным и запретным. Было так естественно целовать Драко, гладя при этом Гермиону и наоборот - целоваться с Гермионой, гладя при этом стройное поджарое тело Драко. Молодые люди из снов наслаждались обществом друг друга, изучали себя и реакции партнеров с восторгом исследователей, первыми обнаруживших столь прекрасный способ взаимодействия и стремящихся познать его во всей многогранности. В моменты выныривания из сонного забытья, Гарри ощущал себя потерянным, одиноким и бесконечно несчастным, и в то же время, почему-то очень и очень виноватым.
Также неспокойно спал и Драко, только снились ему Гермиона и Гарри. Он, также как и Гарри в своей спальне, ворочался с боку набок - то просыпаясь, то обратно проваливаясь в сон. Сны были настолько яркими и отчётливыми, что, просыпаясь, он не был уверен - кажется ему это или происходит наяву. Сквозь сонную пелену его это неимоверно бесило: слишком глубока была в юноше привычка всё держать под жёстким контролем. Слишком не привык он проявлять явным образом свои эмоции, а в беспокоящих его снах видел себя: рядом с людьми - которых он столько лет шпынял и которым так жестоко завидовал - счастливо смеющимся шуткам; смущенным вниманием, оказываемым ему, и своим желанием быть внимательным и заботливым с ними; расстроенным чем-то; обрадованным какой-то глупой мелочью; страстным в объятиях молодого мужчины и женщины; и даже болезненно-нежным, целующим переплетение молодых прекрасных тел Гермионы и Гарри. Где-то в полу-яви он даже пытался убедить себя, что это - всего лишь сны и на самом деле, так быть в принципе не может, но получалось неубедительно. Эти странные видения были куда привлекательнее, и казались куда как правильнее, чем привычные наяву маска надменности и холодности, и извечный контроль. Во снах ему было настолько легко и комфортно без них, что в моменты бодрствования, он даже думал, а не попробовать ли отказаться от маски и в реальности, вдруг этот поступок приведёт его к тому же состоянию счастья, которое он испытывал сейчас.
Гермиона умыкнула из спальни Драко Книгу и искренне думала, что вот сейчас-то, пока всё так тихо и спокойно, она почитает. Девушка удобно устроилась на кровати, распахнула фолиант и прочитала буквально пару страниц, прежде, чем её сморил совершенно необоримый сон. Закрывая глаза, она заложила место, где читала, какой-то бумажкой, отложила тяжеленный фолиант и вырубилась. Сны, посетившие её, были странными; таких ярких и запоминающихся сновидений у девушки, пожалуй, до этого не было никогда. Она спала и понимала, что спит и видит сны, но их реалистичность потрясала. Ей снились Гарри и Драко. И она была с ними. Песчаный пляж на берегу маленького лесного озера. Вокруг ни души - только они втроём, лёгкий дымок костра, палатка под раскидистым дубом, купание под луной нагишом, страстные объятия на шелковистой траве в густой тени какого-то куста, пение птиц и капли дождя, барабанящие по матерчатой крыше походного жилища. И тишина... Посиделки на крутом берегу чудесного озера втроем, в безмолвии... Так, оказывается, прекрасно - можно просто сидеть, свесив ноги с обрыва, касаясь друг друга, и молчать. Ей казалось, что молчат они о чем-то глубоко и неразрывно общем. Каждый по своему: молчание Гарри - надёжное, глубокое и тёплое; молчание Драко - лёгкое, мягкое и немножко ехидное; а её собственное - заботливое, задумчивое и созерцательное. Одной из граней разума, понимающей, что это сон, и привыкшей раскладывать всё по полочкам, Гермиона удивлялась ситуациям, моделируемым её спящим сознанием, но картинки, которые она наблюдала, были приятны и понятны, хоть и воистину неожиданны.
Проспала вся честная компания, после приключений и потрясений, чуть меньше суток. Пробудились все трое почти синхронно, (на дворе было около восьми утра, пятницы 7 августа 2000 года) понимая, что им есть о чем поговорить с товарищами, и по своим причинам, каждый из них опасался этого разговора. Все трое во сне обрели некое озарение и понимание, если не своих желаний, то того, что происходит. Гарри проснулся с ясным пониманием: Гермиона любит Драко, а Драко, в свою очередь, любит Гермиону. Он непостижимым образом осознал, что тоже любит Гермиону, и обрёл веские подозрения о собственных чувствах по отношению к Драко. Проснувшись, он довольно долго валялся в постели, пытаясь представить себе, как теперь ему общаться с бывшим врагом. Не то чтобы он не хотел пересекаться с ним. Просто его до крайности смущали увиденные во сне-озарении картинки. Смущали, но не отталкивали. Почему-то сомнений об истинности откровений не возникало ни на минуту. Он помнил об обещании Малфоя рассказать, как выразился рекомый, "всё", но почему-то после странного сна совершенно не стремился к тому, чтобы этот разговор "по душам" вообще состоялся, скорее наоборот - предстоящий разговор тяготил его, казался лишним и совершенно не нужным.
Драко проснулся с чётким осознанием, что влюбился в Гермиону и проникся какими-то непонятными и невероятными чувствами к несносному Поттеру. Проснувшись, он, как и Гарри, не торопился покидать уютное тепло безопасного убежища, пытаясь понять, как теперь строить отношения с гриффиндорцем. Он надеялся на Гермиону, на её многолетнее знакомство с Поттером, на то, что уж она-то что-нибудь да придумает. Неспешно перебирая мысль за мыслью и ощущая, как постепенно просыпается организм, Драко вдруг вспомнил о вчерашнем обещании, данном Поттеру. И ему, почему-то, захотелось немедленно вскочить, пойти к Гарри и, даже рискуя получить по балде разбудив его, рассказать всё, что о нём думает, о своём неравнодушии к Гермионе, о своих невероятных чувствах к самому Гарри, а дальше - будь что будет.
Гермиона проснулась, смирившись с неожиданно свалившимся на неё знанием о том, чего она действительно хочет, и, что испытывает к двум молодым людям, и полным непониманием - как добиться желаемого. Само по себе ни то, ни другое знание не было для неё новостью, а явилось, как бы подтверждением, приведшем к смирению с данностью, но особой радости от этого не прибавлялось. Она понимала, что реализовывать задуманное придется именно ей. Единственное, что радовало в сложившейся дурацкой ситуации - Драко будет выступать её союзником, и уж вдвоём-то они наверняка что-нибудь изобретут. Она лениво прикидывала варианты, но выход не находился, и это её порядком раздражало.
Так или иначе, и Гарри, и Драко, и Гермиона вылезли из постелей и спустились в кухню - завтракать. Он проходил в достаточно странной обстановке: каждый, из сидящих за столом, всё ещё находился в плену своих впечатлений, и, возможно, именно поэтому, все были как-то подчеркнуто, может быть, даже несколько преувеличенно, вежливы. Все трое старались молчать, боясь ляпнуть что-нибудь не то. Первой, сложившееся молчание решилась нарушить Гермиона. Нейтральным тоном, с таким выражением на лице, с каким обычно говорят "о погоде, о природе", она выдала:
- Вы знаете, мне сегодня ночью снились какие-то странные сны. Фантастические просто, я бы сказала.
Реакция на её слова донельзя удивила девушку: Гарри покраснел, а Драко побледнел, и оба воззрились на неё так, будто услышали нечто такое, о чём не принято говорить в приличном обществе.
- Я вдруг превратилась в тыкву? Или я сказала что-то не то? - удивленно поинтересовалась Гермиона, переводя взгляд с Гарри на Драко и обратно, некоторое время подождала ответа и, не дождавшись, спросила: - Что происходит? Чего вы молчите? Может мне кто-нибудь объяснить, отчего это вы с утра пораньше такие все из себя вежливые до тошноты? - Гермиона вновь обвела взглядом парней.
- Ты знаешь, сегодня и мне снились сны. Тоже вполне фантастические... - отчаянно смущаясь, выдавил из себя Гарри и залился краской.
- И мне тоже... сегодня... снилось... - произнес Драко, глядя в свою тарелку.
До Гермионы стало постепенно доходить: кажется, странные видения посетили в эту ночь не её одну и, похоже, их содержание их, смутило всех троих. Чтобы как-то подтвердить или опровергнуть свою догадку, она, немного подумав, решилась позадавать наводящие вопросы:
- То что вы увидели во снах, вас чем-то озадачило?
Молодые люди синхронно кивнули, а Гермиона поняла, что её догадка верна.
- Сны были очень яркими, похожими на явь?
- Угу, - также синхронно пробурчали в ответ Гарри и Драко, переглядываясь.
- И вы оба проснулись с каким-то, скажем, пониманием? Решением? Идеей?
На лицах парней явным образом можно было прочитать всё, что они в этот момент думали. Драко взял себя в руки первым - видимо сказалась многолетняя привычка к контролю за выражением лица.
- Да, Гермиона, ты права. Во всяком случае, я - проснулся именно с такими ощущениями, - тихо сказал Драко.
- Нечто подобное проснувшись испытывал и я. Только... Как-то всё это... Чересчур, что ли? - слегка севшим голосом сказал Гарри. Он начал догадываться, что роль провидца в эту ночь досталась не ему одному, и, внимательно поглядев на подругу, спросил: - Ты тоже увидела нечто странное?
Гермиона покраснела, побледнела, отпила несколько глотков сока и кивнула.
- Так, так... - сказал Драко традиционно немножко растягивая слова, - что-то мне подсказывает, что сегодня наша компания представляет из себя достойных продолжателей дела Трелони. Гермиона, Гарри, сны, увиденные сегодня, показались вам чем-то вроде пророчества? Можно поинтересоваться, что вам снилось? - предвосхищая возможную вспышку негодования и внимательно рассматривая сотрапезников, Драко поспешно добавил: - Если увиденное кажется чересчур... личным, и рассказывать не хочется - то на мой вопрос можно и не отвечать.
- Я не хочу рассказывать про сон, Малфой. Но... от твоего вчерашнего обещания - я тебя освобождаю. Если не хочешь - не говори, - быстро выпалил Гарри.
- Вот, кстати, о моём обещании. Мне тяжело, но я считаю, что должен. Гермиона, останься, - попросил Драко, увидев, что девушка собралась встать и выйти. - Это личное, но ты - не чужая. И большую часть из того, что я собираюсь сказать Гарри - знаешь.
Гермиона заинтересованно поглядела на Драко. Уходить она, видимо, таки передумала. А блондин собирался с мыслями, пытаясь облечь в слова свои противоречивые чувства, и, собравшись, заговорил:
- Когда мы с тобой познакомились, Гарри, ты был знаменит из-за того, чего даже не помнил. На первом курсе - была история с философским камнем, все о ней знают, но знают не до конца, не полностью. А я ведь тогда видел Тёмного Лорда в Запретном лесу, рядом с тобой... Я хорошо помню твои страх и решимость... и серебряную кровь единорога на земле. Тогда я был ребенком, завистливым, трусливым. Настало лето, и отец, конечно, поощрял моё стремление быть самым-самым Он что-то такое говорил, пытаясь заронить в душу сомнения о моей непогрешимости, но мне было дико обидно, когда ты отверг мою дружбу, я бесился, когда ты презирал меня и отмахнулся тогда от намеков отца. А ты... Ты раз за разом одерживал верх. Во всём. Ты просто себе представить не можешь, КАК же меня это бесило! Я всегда поражался тебе, злился на тебя. А ты продолжал игнорировать меня, как бы я не лез вон из кожи. Чтобы привлечь хоть толику твоего внимания, я оскорблял твоих друзей, а ты методично и умело ставил меня на место. Эта детская ненависть в какой-то момент зашла слишком далеко. Я уже не мог остановиться. Меня стало действительно заносить. Я уже не мстил тебе, не просто подшучивал и пакостил, а делал больно и радовался, когда ты смотрел на меня гневными зелёными глазищами и остро реагировал на подначки, - говорить Драко было трудно. Но, чем больше он открывался, тем, казалось, проще дается этот процесс.
- Сейчас я понимаю, какой же я был дурак! Я хотел бы, чтобы всё было по-другому, но не представлял - как изменить то, что сложилось. Не знал, что делать со своими чувствами. Я боялся своего смятения, боялся проиграть тебе, боялся, что ты просто отшвырнешь меня и всё. А потом был огонь в Выручай-комнате. Ты спас мне жизнь. Дважды. Наверное, именно в том огне я сумел разобраться в своих чувствах, сжечь в нём вражду.
Драко говорил и ощущал, как стена, много лет находившаяся между ним и Гарри, постепенно рушится. Во всяком случае - с его стороны. Он отчаянно надеялся, что у Гарри хватит сил и решимости разобрать сие строение и со своей стороны тоже, иначе всё было бы слишком печально. Гарри и Гермиона сидели затаившись, и внимательно слушали рассказ Драко.
- Я разобрался в себе и понял, что на самом деле, если отбросить детскую зависть и обиды - я уважаю тебя, Гарри Джеймс Поттер, именно тебя, а не ореол славы, которым ты всегда был окружён. Кто-то боготворит тебя, кто-то пресмыкается, кто-то ненавидит, кто-то боится, а я - уважаю. Твою внутреннюю силу. Твоё мужество и решимость снова и снова противостоять этой твари, твою готовность к смерти. Я знаю - ты устал от битв и загадок, но, невзирая на это, ты всегда делал и делаешь то, что должен. Ты упрямо двигаешся вперёд. Несмотря ни на что, все равно продолжаешь идти.
Я помню наше с тобой недавнее рукопожатие. И надеюсь, что это положит начало крепкой дружбе. Прошлого не воротишь, сделанного - не изменишь. Но будущее - полностью зависит от нас.
Драко замолчал. Тишина, воцарившаяся в кухне, казалась столь глубокой, что полёт мухи был бы, наверное, сродни полету реактивного самолета на низкой высоте. Подумав немного, слизеринец продолжил:
- Сегодня ночью, кажется, всех нас посетили похожие сны. Я хочу рассказать вам, что снилось мне...
- Не надо, Драко, - прервала его Гермиона. Ей показалось - она знает, ЧТО сейчас расскажет молодой человек, но уверенности в своевременности этих слов не было.
- Надо, Гермиона. Надо. Это - вопрос честности. Это важно для меня. Верь мне, - мягко произнёс он, встал из-за стола, подошел к девушке сзади и успокаивающе положил руки ей на плечи. Гермиона запрокинула голову и поглядела на спокойное лицо Драко. Оно светилось от внутренней решимости, и в эту минуту он был воистину прекрасен. Гермиона накрыла его руку своей ладонью и слегка сжала, словно желая сказать: "Я с тобой, всё будет хорошо".
Гарри несколько мгновений рассматривал парочку, находившуюся на другой стороне стола: высокий, всё ещё очень бледный, после пережитого Малфой и Гермиона, с тревогой смотрящая на него, - оба были такими родными и близкими, что в груди болезненно сжалось. Он непостижимым образом знал, что скажет сейчас Драко. Он хотел услышать эти слова. И в то же время боялся их. Мысли метались в голове испуганными зайцами. В эту минуту, Гарри было очень не по себе, он разрывался между желанием крепко обнять обоих и - немедленно сбежать на край света, чтобы там тихо удавиться. Внезапно решившись, он резко встал, подошёл к ним и положил одну руку на талию Драко, другую - на плечо Гермионы, потом наклонился, поцеловал её в висок, медленно выпрямился, расправляя плечи, (Гермиона про себя отметила: Гарри выше Драко на полголовы и несколько шире в плечах, и, вообще, как-то крепче, что ли) поглядел на бывшего врага в упор и, властно привлекая к себе, охрипшим голосом произнёс:
- Действительно, не надо, Драко. Я и так всё знаю.
- Мерлин мой! Гарри! Ты знаешь?! - выдохнула пораженная разворотом событий Гермиона.
- Что Драко любит тебя и, кажется, неравнодушен ко мне? Что ты любишь нас обоих? Да. Сон. Я понял это сегодня во сне, - парень смотрел в лицо Гермионы, запрокинутое к ним с Драко.
- А... - растерянно пролепетала девушка.
- И я. Во сне я понял, а проснувшись, и подумав, - поверил. Я люблю тебя, Гермиона, - торжественным голосом произнёс Гарри, и, переведя взгляд на Драко, тихо добавил, - и, кажется, ты мне тоже небезынтересен. Как бы дико это не звучало.
Драко застыл, словно громом поражённый, - только что Поттер признался, что неравнодушен к нему, Драко Малфою! И к Гермионе. Вот это да! А они ломали голову, как же им быть и что делать. А тут так запросто всё получилось... И горячая рука так естественно и властно обнимает его, будто делала это всегда. От накативших на Драко ощущений, впору было рехнуться. Если бы не устойчивая привычка к самоконтролю, которая в очередной раз пришла на помощь, он, наверное, так бы и поступил. Гигантским усилием воли он взял себя в руки и, тряхнув головой, вернулся к реальности.
- Ох, Поттер... Ну, умеешь ты ошарашить... - проворчал Драко, в свою очередь обнимая Гарри и прижимаясь к нему.
- Да, я такой, - с легким смешком ответил тот, к своему удивлению получая огромное удовольствие от того, что Драко прижимался к нему, а Гермиона гладила по руке, - мы, гриффиндорцы, вообще - народ решительный.
- Безбашенный, - съехидничал Драко.
- Ага, - просто согласились его собеседники.
- Зато - с нами не соскучишься, - улыбаясь, добавила девушка.
- Вот это - точно, - согласился Драко. - Уж что-что, а соскучиться с вами, действительно, не выйдет. Ну, и что мы будем делать, такие все из себя загадочные?
- Жить! - оптимистично предложил Гарри, наслаждаясь моментом.
- Кстати о "жить", - задумчиво протянула Гермиона, - у вас есть идеи, что делать со сбоями магии?
Гарри, разорвав объятия, уселся на стул и, взъерошив волосы, заговорил:
- Я прикидывал так и эдак, и вот к чему пришёл: мне эта ситуация напоминает сказку: про дракона и драконоборца, в которой последний становится драконом после победы, и оказывается, что победа эта, боггарта ей в задницу, была только ради того, чтобы победитель превратился в дракона, чтобы со временем нашёлся новый драконоборец, который... История повторяется. И так по кругу. Магам и волшебникам придётся придумать что-то, чтобы разомкнуть этот круг. Есть идеи? Пожелания? Предложения? Желательно более конструктивные, чем немедленно убиться об ближайшую стену.
- Погоди. Дракон - Волан-де-Морт? С чего это мы вдруг можем уподобиться Волан-де-Морту?
- Гермиона, что с твоей головой? Что с твоей сообразительностью? Ты здорова?
- Гарри!
- Что "Гарри"?! Смотри. Даже такой слабый в теории магии человек как я, и то дотумкал. По-моему, расклад предельно прост. Чтобы восстановить уровень магической энергии нужно, - Гарри небрежным жестом призвал к себе перо с бумагой и лихорадочно стал рисовать схему, наглядно иллюстрируя свои слова:
- Пункт А - прогнать всех представителей магического мира через тест на способность к производству магической энергии;
Пункт Б - неспособным - запретить использовать магию под угрозой расстрела через повешение;
Пункт В - способных - заново обучить пользоваться своим даром.
Опять же - способных - обязать пользоваться всеми необходимыми ингредиентами.
Из всего это следует извечная проблема статуса крови, и мы имеем новый аспект этой мало разрешимой проблемы - что делать с потомками волшебников, не ставшими магами, в тот момент, когда им запретят пользоваться магией? Они не вольются в маггловский мир по понятным причинам. И в магическом мире им, по сути, делать будет нечего, как только вступит в силу запрет колдовать! Салазар всемогущий, они же просто по миру пойдут. Все, оптом! - Гарри рисовал и, кажется, сам ещё больше проникался ужасом посетившего его озарения.
- Вам это ничего не напоминает? Это же учение долбучего Тёмного Лорда в чистом виде. Ну, минус перегибы, появившиеся вследствие съезда его крыши. - Гарри раскраснелся. Рисуя, он непроизвольно ерошил волосы, и теперь, был взлохмачен куда больше, чем обычно. - Хотя... может быть... Во! Идея, - парень уставился невидящим взором в пространство, осмысливая пришедшую в голову мысль. Гермиона и Драко внимательно слушали его, пытаясь угнаться за ходом его рассуждений. - Можно составить каталог всех известных заклинаний, их много, но это выполнимо. Так? Так.
Далее. Надо придумать две вещи: первую - единицу измерения для магической энергии и вторую - способ, которым можно померить, сколько этих самых единиц потребляет каждое заклинание из каталога. И, в соответствии с получившимися данными, присвоить заклинаниям, ну, не знаю, уровень, скажем. Можно их объединить в группы с градацией, например, по десять единиц. Любимый наш пример: Акцио - потребляет одну единицу энергии, Вингардиум Левиоса - три, а, ну не знаю, Эпискей - восемь. Это одна группа заклинаний, скажем, первого уровня. Ну и так далее - принцип понятен?
Гермиона неуверенно кивнула.
- Следующий шаг... как это считать, я не понимаю, но... придется что-то измыслить. Надо подсчитать, хотя бы приблизительно, количество магической энергии, которое наличествует сейчас в мире, и прикинуть, каков должен быть её объём, чтобы магия не глючила. Сделать это достаточно просто, зная, сколько потребляется энергии одним заклинанием. После всего, подождать сколько-то времени, пока она сама накопится и, в дальнейшем, чтобы не возникало проблем - поддерживать её не ниже этого уровня. То есть, по сути - должен быть введён тотальный контроль за использованием магии, как таковой. Ну и дальше, опять же, по-моему, у магического мира три пути:
- либо он наличие волшебников допускает, но ограничивает их возможности пользования магией определенными рамками. Замечу - рамки, скорее всего, будут очень и очень узки. Кто будет заниматься жизнеобеспечением этих несчастных - одному Мерлину известно;
- либо немедленно перекрывается допуск в магический мир волшебникам. И оставляется только магам. А уже имеющихся придётся как-то держать в рамках и обеспечивать им достойную жизнь, до момента, пока текущее поколение не вымрет, как класс, а их дети, внуки, правнуки или даже праправнуки - все поголовно не станут-таки магами. И вот там - их рамки и ограничения будут сняты;
- либо резко придумывается способ, как обеспечить магический мир нужным количеством энергии, и всё остаётся, как было. И это, по-моему, самый приемлемый выход из ситуации, в которой мы сейчас находимся.
Правда же, я вас обрадовал? - саркастично глянул на сидящих Поттер.
Первым пришел к каким-то выводам слизеринец:
- Ситуация предельно идиотская, вида "и так плохо, и так не хорошо". Если не ограничивать волшебников, то нынешние сбои с магией, через некоторое время, могут показаться цветочками. Если же их ограничить - найдется достаточно недовольных, готовых отстаивать свои права с палочками в руках, и будет только хуже. Когда наши имена всплывут в качестве авторов информации, приведшей к ограничениям, то я оцениваю наши шансы на выживание, после этого, процентов в двадцать, если быть оптимистичным - в двадцать пять. В общем, я лично считаю - самым разумным действовать следующим образом: мы сдадим наши выкладки Кингсли и уедем из Англии. Может быть, безопаснее будет остаться на неопределенное время в стране, где маг - это не экзотика, а норма. Мы обяжем Министра не разглашать источник информации - это даст, пусть и небольшую, но страховку.
- А что даст отъезд из страны? Ты готов всю оставшуюся жизнь прятаться в каких-нибудь гребенях и бояться, что на пороге твоего дома возникнут "друзья-соотечественники" в попытке свести с тобой счёты? Да и зачем куда-то бежать, если Кингсли не разгласит имён основоположников идеи? - поинтересовался Гарри.
- На тему неразглашения - есть поговорка: "всё тайное когда-нибудь становится явным", а я - перестраховщик. Бояться же придётся только в том случае, если в упомянутых тобою гребенях сидеть на попе ровно и не отсвечивать. Не забывай, я - лорд Малфой. Я богат, знатен, у меня есть процветающий бизнес и всё такое. Убить меня в Англии проще, чем убить в любой другой стране мира.
- Это почему это? Территория другой страны прибавляет Малфоям бессмертия? - съехидничала Гермиона.
- Да нет, бессмертия я там, конечно, не обрету. А вот гражданство - могу, и ты можешь. И Гарри. Убить в чужой стране не последних её граждан - сложнее. Плюс - у нас будет больше времени, чтобы подготовиться к обороне. Мне кажется, что вся эта ситуация пахнет очередной войной. Кингсли мужик решительный и достаточно жёсткий - он подумает, озадачит аналитиков, те придут к таким же выводам, что и Гарри, и, вероятно, волшебников резко ограничат в правах. Они, естественно, воспротивятся, естественно, часть упрётся и схватится - правильно - за палочки, чтобы отстоять свои права любой ценой. Это, в свою очередь, приведёт к ещё большему истощению магии.
А теперь подумай. Вспомни собственное предубеждение против "тёмных магов", и прикинь - каковы шансы на то, что магическое сообщество адекватно воспримет "чудесные" новости. Что-то мне подсказывает, что Волан-де-Морт покажется, на фоне вспыхнувших страстей, кроткой овечкой. Министерству придётся устраивать жёсткий строяк, ибо если его не устроить практически немедленно - магический мир вообще накроется медным тазом. И я готов спорить на галлеон - информация о том, что именно мы выявили причину сбоя магии, просочится в широкую общественность. А дальше, остаткам Пожирателей не составит особого труда начать следующий виток военной кампании, только теперь под девизом - "Министерство притесняет волшебников по наущению Гарри Поттера, Гермионы Грейнджер и юного лорда Малфоя". Мы очень быстро окажемся на родине персонами нон-грата. К этому моменту, я бы предпочёл оказаться где-нибудь подальше отсюда. Ты - нет?
Слушатели, переглянувшись, глубоко задумались.
- А ведь он прав, Гермиона, - тихо вымолвил Гарри.
- Ну, допустим, он прав. Но, уехать в чужую страну...
- Слушай, тебе не кажется, что лучше жить в чужой стране, но жить, и жить неплохо, чем героически погибнуть на родине? - поинтересовался Драко у девушки.
- Мерлинова борода! Драко! Я никогда не думала, что может так выйти... Это всё так... Неожиданно, так сложно... И страшно. Кажется, это ужаснее чем то, что мы уже пережили...
- Да, Гермиона. Это действительно - страшно. Но, мы постараемся справиться. И ещё... У меня есть два дела, которые я просто обязан выполнить.
- Какие? - живо заинтересовался Гарри.
- Я должен попасть в Малфой-мэнор. Там мне нужно найти и похоронить родителей. Кингсли ничего не сказал о них в нашу последнюю встречу либо потому, что не успел, либо потому, что не захотел меня расстраивать, либо их просто не нашли. В первое и второе я не верю. Третье... Скорее всего. Большая часть дома обрушилась... Но... я должен, понимаешь?
- Понимаю. Но это - не безопасно. Ты озвучил одно дело, - сказал Гарри, - а второе?
- Второе - там же. Нужно постараться проникнуть в подземелья...
- Зачем? - Гермиона выглядела напряженной.
- Там... Ладно. Короче, там под домом не только известный вам подвал. Там ... ну, много чего. В частности - комната, в которой хранится много всяких полезных вещей. Начиная от документов, заканчивая артефактами и зельями. Я бы хотел, чтобы они остались у меня.
- Ну, допустим, к Малфой-мэнору, пусть и разрушенному - мы попадём достаточно просто... Но в подземелья... Как? - спросила Гермиона.
- Аппарировать. Защита этих помещений должна спокойно меня пропустить.
- А если там тоже всё обрушилось? У тебя обнаружилась тяга к экзотическим способам самоубийства, после плотного общения с гриффиндорцами? - ехидно пошутил Гарри.
Драко усмехнулся, но ответил:
- Я надеюсь, что всё осталось в целости. Там... довольно глубоко, надежные толстые стены и всё такое... Ну, и есть способ узнать, не рухнули ли своды.
- Способ?
- Как тебе сказать... я думаю, что он есть. Во всяком случае, попробовать я просто обязан.
- Ладно. Но я иду с тобой, - непререкаемым тоном заявил Гарри.
- И я с вами! - тут же вклинилась Гермиона.
- Нет, Гермиона. Ты останешься тут.
- Опять?!
Гарри и Драко переглянулись, и Гарри жёстко отрезал:
- Мы не позволим тебе рисковать. Тем более, что у тебя пока не очень получается подчинить себе свою магию. Ты останешься тут, свяжешься с Норой, узнаешь, как Рон. И будешь писать сочинение про ситуацию с магией для Кингсли, - тон Гарри смягчился, и он прибавил: - Ну, пожалуйста, Гермиона, так будет лучше.
- Нет, Гарри. Я пойду с вами. Соваться в загадочные подземелья - я не буду. Но, помочь Драко найти родителей - я обязана!
- Хорошо, - после недолгих раздумий пошёл на уступки Гарри. - Итак. Действуем следующим образом - сейчас узнаем насчет Рона. После чего, отправляемся в Малфой-мэнор, ищем следы родителей Драко. Дальше, действуем по обстоятельствам. Все согласны?
Драко и Гермиона кивнули.
- Ну что ж. Начнём с Норы, - сказал Гарри, подходя к камину и зачерпывая немножко летучего пороха.