У мира дна

(триптих)

I
Под пеплом дней оставшееся бремя
Не знает дня, не знает ночи день,
И запах тленья тех, что съело время
Давно ушёл в ненужность старых стен.

Молчит трава - поблекших жал цветенье,
И в тучах - мрамор древности могил,
Яиц змеиных ждёт рожденья семя
Под чёрной томью адских звезд светил.

Я ночь делю, роняя боли крошки,
На два куска - один из них не мой,
Другой - не твой, но ты возьмёшь в ладошки
Забвенья рок, начертанный судьбой.

Смотри, мой друг, как бъётся пламя в пасти
Той чёрной страсти, в чьих когтях ты власти!

II
Бледнеет тень под тяжестью светила
И бъется сон в объятиях зари,
И ночь гнездо себе под сердцем свила
В могильной яме выжженной земли.

Восток тяжёл и болен розовеньем
Багровых туч, беременных огнём,
А здесь давно пропитан тяжким тленьем
Застывший мраком боли водоём.

Лучится мрак, змеясь над гладью чёрной,
Как пепла стынь, случайный тлеет блик,
И тьмы бельмо, взирающее сонно
Со дна забвенья к небу тянет лик.

Встаёт мертвец, и к небу тянет руки
Под горних высей пламенные звуки.

III
Не плачь, когда под бременем разлуки
Твой разум нем и сердце камнем спит,
Когда палач тебе ломает руки
И вырванный язык в тебе молчит,

Когда над жизнью бремя тяжких плит
Могильных плит, сомкнувшись дремлет скукой,
Когда с тобою в снах не говорит
Любовь твоя смертельной пытки мукой,

Когда в ответ не прилетит ни звука
Твоим мольбам из внешней тьмы пелен,
Когда поймёшь, что прах еси и тлен,
И что извечна тьмы твоей разлука. 

Молчи, молчи и рок свой пей до дна,
Как чашу пьют причастия вина.