Аннотация: Затронул тему готов-вомпэров. Немного похоже на "Иди с нами". При написании этого рассказа ни одного гота не пострадало. :D
"Ночь принадлежит мне.
Ты - жертва, ты - пища. Как загнанный кролик, ты бежишь по ледяным коридорам. Ужас стискивает твое сердце. Ужас древнее, чем этот мир...
Мой замок пожирает тебя, всасывает драгоценный страх. Я сама не могу питаться этой силой. Мне нужна иная... Та, что пульсирует в мягкой белизне твоей кожи. Жажда сушит мне горло - но скоро я напьюсь.
Я прекрасна и грозна. Мое лицо бело, как снег, мои губы чувственны и пухлы, красные, как спелые вишни. Мое тело идеальных пропорциий. Я твой ангел, ангел смерти...
Ты устал, ты задыхаешься, мой бывший любовник... Холодные камни ранят твои босые ноги. Теряющиеся во мраке своды сомкнулись над тобой, словно ребра гиганта. Скоро ты рухнешь на пол, чтобы моя тень легла на тебя.
Меня эта погоня не утомляет - я лечу, почти не касаясь ногами пола. Черный шелк моего платья вьется за мной..."
- Тань!
- Что? - раздраженно повернулась она.
- "Драгоценный" с двумя "н" пишется. И перед "чтобы" запятую ставят.
- Отвянь!
Леди Мориэль, она же countess_bathory, она же просто Татьяна Куцева, первый курс факультета психологии, закрыла рукой тетрадь.
Дина, ее подруга, поморщилась.
- Ты бы на литфак пошла. Писательницей стала бы, написала роман и переплюнула Стокера.
- Я роман не напишу.
- А что так?
Таня промолчала.
Ее творчество было слишком личным. Сокровенные фантазии, которые она робко выкладывала на darkdiary. Их так же робко комментировали - "ух ты", "здорово...", "красиво". В глубине души она знала, что это чушь.
Попытка обнажить миру нежную душу.
А мир - злобная овчарка, только и ждущая, когда ты снимешь часть своей шипастой брони.
Таня гордилась называть себя готом. Это ставило ее выше немногочисленных и, по большей части, неблизких подруг. Готика - одиночество. Готика - откровение.
За покровом будних дней лежало черное великолепие мрачных замков и их грозных, но прекрасных обитателей. Запах крови и разрытой могилы, луна в полнеба, похожая на череп из серебра...
В реальности ничего этого, разумеется, не было. Луна - мутно светящийся кусок камня, запах крови - вовсе не "железный", как его описывают, и даже какой-то тошнотный, а могилы вообще не пахнут ничем, кроме земли и удушающей затхлости. Тем не менее, кладбища казались местом, где граница между двумя мирами была тоньше всего.
Таня часто фотографировалась там или просто отдыхала. Один раз она попыталась переночевать на могиле, но замерзла и простудилась, а где-то в два часа к сонной Леди Мориэль подошел пьяный бомж и, что-то невнятно бормоча, попытался облапать. Перепугавшись, она бежала домой.
Если честно, я немого жалею эту дурочку. Подруг у нее почти нет, парней нет вообще. Не то чтобы я альтруист, просто забавляет, как она смущается, мнется, молчит, прячет глаза в моем присутствии.
Худая, даже чересчур. Руки - как тростинки. Ни бедер, ни груди. Удивительно, как она свои лаковые сапоги по колено таскает. Вытянутое несимпатичное лицо, как у мокрой ласки, зубы торчат. Вечно полуобиженные, полуиспуганные глаза.
Носит то платья с корсетами, то какие-то кружевные шорты. Все черное, естественно. На шее анкх. Я как-то спросил, какое отношение египетский символ имеет к готике и если уж анкх, то почему нет сфинксов и скарабеев. Она так и не сумела ответить.
У нас вообще часто по этому поводу были споры. Я оказался "серым человечком", которого "одинаково презирают свет и тьма". Я спросил, какое свету и тьме до меня дело, раз я такой ничтожный. Ответа опять же не получил.
Попытался отучить ее от вонючих кладбищ, где ночуют нарики, и сопливой музыки. Она скорчила гримасу, узнав, что я слушаю "Красную Плесень". Разные мы. Слишком разные. Ее ко мне влечет одиночество, меня - любопытство.
Я пытаюсь ее понять.
- Люди - солнечные создания. Они не могут без света и солнца. Послушай, ты ведь сама не в состоянии спать днем, пить кровь, тебя тошнит от трупного запаха...
- Люди! А я - не человек!
Качаю головой.
- Тань, человек ты. Если бы ты умела летать, колдовать, да хотя бы сгорала на свету...
- Моя душа не из этого мира.
- Чем ты отличаешься от остальных? Своей одеждой? Ты грустишь, радуешься, ненавидишь, любишь. Как все.
- Я люблю Тьму...
- Что такое тьма?
Не ответила.
- Таня...
- Идиот!
Сорвалась со скамейки, рванула прочь, путаясь в юбках. Нервная, ко всему прочему.
Что-то привлекает мой взгляд. Незаметное для людей движение в кустах.
Твою мать!
Не следовало приходить сюда так поздно, ох не следовало.
Бросаюсь за ней.
- Таня! Подожди!
Сквер пуст. Черт, черт, черт. Мы одни. Я почти догоняю ее, но тень прыгает.
Тощее пятнистое тело, кожистые перепонки крыльев соединяют передние лапы с боками. Морда - нечто среднее между обезьяной и летучей мышью. Тварь, не издавая не звука, рвет ворот Таниной блузки когтями сантиметров в семь длиной.
- Пожрать пришел, гнида? Жри!
Я стреляю дважды. Тварь визжит и падает на жертву. Теперь кричит уже Таня. Я зажимаю ей рот рукой, несмотря на то, что в шоке она пытается кусаться.
- Заглохни, дура! Заткнись! Сейчас весь квартал сбежится!
До нее доходит на удивление быстро. Уже не рвется из моих рук, неверящими глазами смотрит на то, как существо, которое я убил, окутывается беловатым дымком.
Я осторожно убираю руку.
- Дима, что это? Что это было?!
- Тшшш, - Я не отпускаю Таню: ее крики не должны привлечь нежелательное внимание. - Это вампир.
- Ч-ч...
- Гляди. - Я действую быстро: через полчаса тварь разложится полностью. Поднимаю не без брезгливости ее уродливую морду, залитую густой субстанцией, похожей на гной.
- Видишь зубы? Прокусит дыру в шее, а потом вот этой трубочкой, которая у них вместо языка, присосется к ране.
Сам не знаю, для чего я ей это объяснял. Мне не хотелось добивать шокированную девушку. Но она на удивление быстро приходила в себя. Видимо, постоянная затерянность в собственном мире помогает принимать как должное подобные вещи.
- И я... я... могла стать такой же?
- Меньше смотри кино. Просто умерла бы. Вампиры не мертвецы, и размножаются абсолютно стандарто.
Я проводил Таню до дома. Она просила меня остаться. Я был неумолим.
Конечно, ей будут сниться кошмары. Возможно, она в итоге даже порвет со своей "готичностью".
Тем лучше для нее.
Мой замок - бетонный гроб незаконченной стройки. Жажда скребет по глотке сотней когтей, пока я преследую неудачно залезшего сюда пьянчугу. Я прыгаю ему на спину, вгрызаюсь в шею, жадно присасываюсь к потоку крови. Урчу, захлебываюсь в собственной слюне.
Со стороны, наверное, я выгляжу даже не страшно, а попросту омерзительно.
Насрать.
Свет - любой свет - оставляет пятна на моей коже. Чересчур яркий способен убить. Поэтому я так часто принимаю безопасную форму человека. Но это отнимает много сил, и я вынужден кормиться чаще.
Однако оно того стоит.
Я все еще пытаюсь понять, как живут существа, которыми мы питаемся. Открываю их жизнь - пускай их тела слабы и хрупки, зато соитие с человеком не похоже ни на что, испытанное мною ранее, а цветовой спектр, в котором они видят, так ярок. Пусть меня потом рвет от их пищи, я люблю ее вкус. Я люблю слушать их музыку - в обычном обличье эти звуки для меня превращаются в оглушительную какофонию. Они, люди, изобрели оружие, которое я использую против конкурентов или же излишне любопытных.
Я напился, но моя жажда еще не утолена. Я слишком долго пробыл человеком накануне.