"Где встречаемся? - звонит Алик. -Как всегда?" "Стекляшка" между вокзалом и мечетью. Её радушная хозяйка - рыжеволосая Зухра, - пока поджариваются кебаб с помидорами и баклажанами, сбегала в подвальчик напротив за кувшином кисленького красного холодного вина.
"Всё-таки уезжаешь?" "Уже продал квартиру и купил землю с пасекой, не назову район, не пытайся меня искать. Не бегство - иногда легче сдохнуть, чем выживать, - жизнь в отдалённой горной деревушке, часто без света и газа - большая трудность; скорее внутренняя эмиграция. И такая просьба, Сабир. Хочу оставить тебе дневник. Путник бредёт налегке. Поступи по своему усмотрению: опубликуй, хоть сожги. Моя рука не поднимется. Сомнения такого рода: отдать на поругание святое? впустить толпу в грязных башмаках и невольно постыдиться собственных, ставших доступными тайн и жертв? Вещь интимная, для личного пользования - стыжусь слов, не выражающих и сотой доли пережитого, - а с другой стороны - память о ней, может кому-то важно? Самое печальное - придут юные, решат, что мир создан для их счастья, ничего подобного никогда не случалось, что они - венец эволюции, а прошлое - балласт, который пора обрубить. Кто бы подумал, какая в маленькой женщине кипела сила! как же мы сразу не разглядели? Эта потеря нам урок - будьте любознательны, дорожите каждой встречей. Бог проводит сеанс одновременной игры, повергая нас в постоянное сосредоточенное ожидание. Если Гроссмейстер подошёл, а ты замешкался, он смешивает фигуры и объявляет твоё поражение. Ищу любовь, её встречая не раз, она была средь нас - но я-то не знал, шептал: неужели наш век обошла любовь? Покончим с делом! попробуем напиться. Неспешное вино под долгий разговор! Выпьешь бокал - и вся твоя сущность как на ладони. Творец сказал: "Вина на пьющем", слышали - вина! Зальём огонь души, один глоток и нет тысячи мучений - благословенная алхимия! Плесни в лицо рассудка вино - пускай зануда развеселится. Лучше пить вино, чем вселенскую скорбь. Пригубив, мы будем беззаботно веселы, но и печально мудры, ибо кровь вина набухала под солнцем, но выжималась жерновами. А смятую кожицу кинем голубям - ничто не должно пропасть втуне. Кровь лозы пить совсем не то, что пить людскую кровь. А ну скорей, Зухра! плесни, уходит жизнь. Сегодня день вина. В бренный мир Дух спускается ненадолго, на экскурсию. Здравствуй, знатный гость. Я обязан оказать тебе честь. Вот вино, вот тар, вот последний грош - всё, что у меня есть. Я проведу тебя по лучшим злачным местам. Да разве телу угождаю? гостю! авось, и он в своём доме за меня заступится. Пьянство не самый страшный порок. Выпьем ещё, нам не перевернуть мир, так зачем страдать? Разве возлюбил Аллах смурых и нытиков, день-деньской надоедающих просьбами? а не возлюбил весёлых лицами? Выпьем, пока сотворённые прахом не развеялись по ветру прахом. Нырнём в поток, корабль судьбы идёт ко дну - научимся же нырять впрок. Истина горька, значит - истина в вине. День блаженства в юдоли горести - не так мало. Трезвому ничего не мило, пьяный готов обнять мир. Ладно, Зухра, не ворчи, нет истины в вине, но нет её и выше. Не вспоминай об аде и рае - недостоверным слухам не внемли. Кощунствую? Не я заварил эту кашу. Средь безумного мира я трезвее всех. Что вы скажете о человеке, осушившем океан и не утолившем жажду? Или скажем так, что может опьянить опьянённого? Пусть смеётся и проклинает дурачьё - забудется молва, едва моя во прах склонится голова. Такого блаженного мига, хоть тресни, не выпросишь потом. Как много выпало сегодня счастья! Механизм судьбы заржавел, посыпались шестерёнки - так воспользуемся её промашкой. Друзья, когда не буду среди вас, представьте и меня сидящим в кругу, помяните добрым словом и опрокиньте мой стакан - как если бы выпил я. Ты права, Зухра, баста. ("Вам бесполезно пить, мальчики. Вам никогда не укрыться от самих себя".) Вино напиток мудрецов, мудрец знает - избыток лекарства превращается в яд.
На улице: "Что-то зябко ногам", - Алик снял под столом тесную обувь и забыл надеть. "Хлебнул через край?" "Просто истина, Сабир, для меня важнее, чем для тебя".
От Алика никаких вестей - только раз в год неразговорчивый посыльный привозит трёхлитровую банку густого светлого мёда. Кто бы мог подумать, что отъезд - не скороспелая блажь, а всерьёз и надолго.
Сбывается самое страстное желание, это не обязательно происходит в конце жизни, иногда твоя грёза материализуется даже до её осознания. (Бог любит пошалить, внести сумятицу в устоявшийся порядок, представить себя беззаботным, ни за что не отвечающим ребёнком - каким Он никогда не был.) И тогда остальная жизнь - есть только доживание и воспоминание, и томление по прошлому. Неопытной молодости тяжело разгадывать подобные шарады. И потому не пренебрежём опытом Познавших. И пусть простит Алик за те сокращения, к которым я прибегнул, чтобы выткать узор сюжета. Жизнь - черновик, набело переписываемый в книгах.
Дневник Алика.
20 марта 1999 года.
"Книга книги" Идриса Шаха впечатляет внешним видом - твёрдый красный переплёт с золотым тиснением, - размером, весом, орнаментом иллюстрации. Дома выясняется - триста страниц, кроме первых девяти, совершенно пусты. Но я не вернул книгу в магазин, приняв брошенный автором вызов: "Если бы определять значимость книг по их толщине, эта, несомненно, должна быть гораздо толще". Тем более, что накануне Николай Борисович заявил: "Писателя нет без записной книжки".
Страх перед лицом чистой страницы. Ложь - атрибут речи, а не вещи. Страшно писать на белой бумаге. Белая бумага совершенна, в ней заключены все Абсолютные истины. Как бы найти человека и поговорить с ним без слов? Друг - это человек, с кем не скучно молчать.
3 апреля.
Теймур (небритый, в нательной рубашке, в шлёпках на босу ногу) мило любезничает с Тамиллой (перстни чуть ли не на всех пальцах) - дамой высшего света. Люди разных возрастов, сословий, социального положения - в первую субботу каждого месяца объединяются в цеховое братство. Единственное, что принимается в расчёт - мера поэтического таланта. И школяр выговаривает седому ветерану.
Как же без непризнанного гения? Экрам, подобно булгаковскому Мастеру, смущает: "Не пишите. Я за вас всё написал. Я и сам уже давно ничего не пишу". Но вотличие от Ивана Бездомного: "Не буду", мы от писания не отрекаемся.
В очередном романе Лачина полторы сотни действующих персонажей; чтобы окончательно не запутаться в их взаимоотношениях, он чертит разноцветные графики. "Ни дня без строчки? Не профессионально. Я должен написать, как минимум, семь страниц. Если нет идей - о чём угодно, случайный набор фраз, лишь бы вращался счётчик. Сотня строк в день, один роман в год".
Буквы в словах он уподобляет атомам и ищет для них такие же физические законы - разные строки имеют одинаковое число знаков, и их дыхание должно совпадать с дыханием читателя; как в Коране, неправильный речитатив не принимается. Хотя это мне не близко, проза должна быть глыбастой и шершавой, как камень.
Его рассказы - сколки монументального труда - разложены по отдельным стопкам, Лачин пишет одновременно несколько текстов, которые также стремятся слиться в полифоническую симфонию и чудесно пронумерованы: сочинение 71 цикла "Новые времена-5", сочинение 36 "Отверженные-2".
Как и Теймур, Лачин где-то числится, но на работу не ходит. Вернее, ходит в день зарплаты. "Я - писатель!". Когда втолковываешь, что такой профессии больше нет, гордо заявляет: "Сдохну, но не изменю призванию".
Вобщем, каждый сходит с ума по-своему. Или делает себе легенду. Вместо биографии.
5 июня.
"Не подскажите, где прописаны поэты?" "Поэты прописаны на небесах. Это третий этаж, актовый зал "Вышки"". "Вот так штучка!" - вздыхает кто-то ошалело вслед. Красное платьице, красные туфельки, красная шляпка с пером! Поэта должно узнавать издалека, как художника по непременной беретке, вельветовой куртке и бородке. "Новенькая? -Ник. Борисович раскрывает свою тетрадку. - Представьтесь, пожалуйста. Рашида Музаханова? С такой фамилией невозможно не стать поэтом. Двадцать четыре года, акушер. Общими усилиями нашего "Содружества" можно дом построить, все специальности налицо. На стихи не проживёшь. Но не унывайте, друзья, иногда мы бываем сказочно богаты - наши дивиденды не материального плана... У нас такая традиция - на первый раз новичков не обсуждать. Приходите обязательно ещё. Критиков хватает. Почему-то считается, что в литературе разбираются все. И не обязательно учиться. Опасное заблуждение... Гении редки, на то и гении. Но им нужна почва. Чем больше перегноя, чем толще почва, тем разветлённей корневая система и огромнее дерево. Почву создают средние художники. Это очень важное, нужное, почётное дело".
У выхода "Дома печати". "Вам не понравилось?". "Мне понравилась одна строка: я ещё не поэт, громыхаю глаголами". "Всего одна строка?" "Не обращайте внимание, -встревает Джахангир. - Он же прозаик, который про заек. В тонкой материи ни в зуб ногой. Вам в какую сторону? Нам по пути, позвольте сопровождать? Ситуация выглядит следующим образом..." Вот пройдоха, увёл новенькую.
Ник. Бор.: "Литературная слава - страшная штука. Помимо таланта, трудолюбия требуется особое стечение обстоятельств. Року даже боги подвластны. Рок нельзя умилостивить, подпоить, как славного боженьку. Рок может оказаться милостив к грешнику и не выносим для праведника. И ничего поделать нельзя. Но ты всё равно не можешь отказаться от работы, утешающей сердце. И всегда есть надежда на одну строчку. Даже одна строчка может ввести поэта в историю".
Звоню Рашиде - уточнить для рассказа медицинский термин: "Тебя не видно". "Я теперь и по субботам работаю".
4 сентября.
Рашида принесла и раздала свою первую тоненькую книжицу "Поэма вопросов". Редактором числится Джахангир. Слушал с воодушевлением и многое сходу запомнил. Здес67ь она прыгнула выше головы. Выявить проблему - одновременно и указать выход. Так что ответы не обязательны. "Кто заменяет перегоревшие звёзды? Всё также бесподобно прекрасен снегопад, который я не увидела? Почему тень всегда чёрная, а у света так много разноцветных красок? Впервые встретив, как ты узнал: я - это я? Там, откуда приходят желания - они осуществились? Многоглазый Ангел Смерти, какое око - настоящее? Ищу себя, когда успела потеряться?"
Ник. Бор.: "Книгу надо выпускать, когда твёрдо решил связать судьбу с литературой".
4 декабря.
Перекур в коридоре. "А где Рашида?" "Разве я сторож ей?" "Ну как же, Джахангир, вместе приходите, вместе уходите". "Может хороша для одного дела, но непригодна для другого. Что имею в виду? Хороша как друг, но как женщина... Холодная, как лягушка". И здесь я ему врезал. Этот верзила выглядел озадаченным и сконфуженным. Мне понравилось, что он не пытался уклоняться, мы стояли друг против друга и поочерёдно обменивались сокрушительными кулачными ударами - аж мотыльки из глаз выпархивали. Профессорские сынки не приучены к долгой боли - их в детстве не лупили вдвое сложенным кожаным ремнём. Потихоньку клонится, как подрубленный ствол. Почему окружавшие нас ребята не вмешались сразу? вдруг опомнились, растащили в разные стороны. Джахангира увели с распухшим ртом - надеюсь долго его не видеть.
Когда богатырского "ха-ха" Джахангиру мало, он округляет пухлые губы и разражается пронзительным уханьем "у-ху-ху-ху". Насмеявшись вволю, утирает с глаз слёзы. Наверное, всё это искреннее. Он убеждён в собственной значимости, но всем поведением и видом демонстрируется: я парень простой, свой в доску. Любит повеселиться, зачинщик всяких праздников и розыгрышей; в изумлении выворачивает свои пустые карманы и щедро тратит чужие деньги. Любит находиться в центре внимания и не без оснований - остроты метки, едки, замечания умны, слабину другого определяет с первого взгляда (из тех, кто ради красного словца не пожалеет мать-отца), но плохо переносит шпильки в свой адрес. Весь распах: говорит быстро, сбивчиво, брызгая слюной; даже внешне - под два метра, взъерошенные волосы и постоянная жестикуляция длинных по-обезьяни рук. В кладовую слов он вгрызается как шахтёр, важен процесс и нет времени отделять золотой песок от шлака - ему легче написать десяток новых стихов, чем исправить одно. В его одном стихотворении - растянутом и заумном - фрагменты нескольких.
Николай Борисович неоднократно предлагал привести текст в форму пригодную для печати и привычную для читателя, он стойко переносит искушение: "Убить мой стиль - всё равно, что убить меня". "Ну-ну", - говорит НикБор, так и не разу не опубликовав его в газете.
Рашида им восхищается. "Третий кончик травмы, чечёточный маразм, телоплещущая копоть, глоблюдный процесс, неотчётливый вопль, карательная соль, спелая вода, в простыне ища пульса, кудрявая дрожь, корочка дум, свинопас с конями, лицо немытых глаз, желтуха тоски, стальная прохлада, поцелуев шторм, ковёр фортуны, оковы кудрей, культпросветподонки" - подобного рода ересь она называет неоклассической метафорой. В отличие от классической, аристотелевской, к которой - идёт дождь - мы настолько привыкли, что уже не воспринимаем как метафору. "Это даже не постмодерн, который, червём паразитируя на белом мясе, тем самым входит с классикой в какие-то отношения, это - распад атома, пустота. Нельзя раскачивать мировой порядок". "Абсурд лично на меня всегда действует возбуждающе, здорово прочищает мозги. Оборотная сторона сознания. Отчасти сам язык формирует новую реальность". Когда она говорит так, мне хочется поменяться с Джахангиром местами. И ничего подобного о моих стихах. "Благополучно печатаешься - какая ещё нужна оценка?"
Джахангир: "Это разве стихи? Такое и напечатать можно".
В принципе мне такие люди должны нравиться. Но всё в нём как-то чересчур много, через край. Я бы сузил. Вот бы Джахангир порадовался - сколько копий из-за него сломано!
Январь.
Показать Рашиде. Признает ли своё: "Туман страданий. Утешающий спутник - смачный поцелуй поцелуев"? которое компьютерный "Переводчик" так переложил на английский, с английского на немецкий, с немецкого на китайский, с китайского на русский: "Аэрозоль родовых схваток. Комфортный справочник - влажное кис-кис". Вот посмеюсь, если и в этом изуродованном куске обнаружит эстетическое откровение.
Сон. Лес: высокий, тихо клубящийся в горячем солнечном свете, ярко-рельефный, подробный, целостный в своём многообразии. И задохнуться от счастья, на самом деле не лес - материализовавшийся гениальный литературный текст. Сотворённый мной!
5 февраля 2000 года.
"Проводишь?" "А твой рыцарь?" "Как видишь, отсутствует. Что между вами произошло? Я же знаю, связано со мной... Спрашивала, он отмалчивается". "Вот и я помолчу". "Хочешь зайти?" "Не хочу". "Чай с кекликоту, с чебрецом". "Не соблазняй, итак держусь едва-едва". "О времена, о нравы! Женщина уламывает мужчину!"
"Познакомься, дядя. Мой друг". Единственная ценность аскетической гостиной - большой, крепкий, овальный, ореховый, полированный, с узорами, рифленый по бокам стол, не стол - щит Ахилла. Пытаюсь отказаться от обеда, Рашида шепчет: "Не обижай его, обязательное правило - не есть в одиночку". "Во имя Аллаха", - приступая к трапезе, дядя кусочек хлеба макает в солонку и ничего не берёт со стола, не предложив прежде нам. Ест не спеша, аккуратно, задумчиво. На стенах фотографии каких-то старцев со светлыми лицами. Дядя Махмуд удивительно похож на них. Поймав мой блуждающий взгляд, кивает головой: "Лица, засмотревшиеся на свет, сами светятся".
В комнате Рашиды: узкое маленькое ложе, покрытое лоскутным одеялом; книжный шкаф из простой крашеной фанеры; кресло-качалка. За окном валит снег, а здесь цветёт кактус. "Оригинальнейший типаж - дядя". "Что ты этим хочешь сказать?" "Обвинить в ханжестве? упаси бог. Странно всё. Разрешаешь? - Я выуживаю из книжной стопки приглянувшееся: "Аль-Худжвири. Раскрытие скрытого. Старейший персидский трактат по суфизму". - Дашь почитать?" "Бери. А что странно?" "Странно, что понять истину можно разогнав в коллайдере частицу до скорости света, затратив колоссальную энергию, а можно просто помедитировать. А что дядя - суфий? Что такое суфизм? с чем едят?" "Так и едят, хрум-хрум. Зачем тебе? Это другой полюс. Жизнь прекрасна, не забивай голову... Придёшь ещё?" "Будь покойна, никуда не денусь, пока не перечитаю всю библиотеку".
5 марта.
"Когда определение появится, суфизм умрёт". "Очень удобная позиция, сказать - "невыразимо" и уклониться от ответа". "Как рассказать переживание? Суфизм заключается в том, чтобы пойти и увидеть, а не сидеть и болтать. Это обучение в Божественном университете, известного под названием "харабат" - таверна среди руин. Единственный преподаватель - Абсолютная Любовь. единственный учебник - любовь, и само бытие человека - любовь". "Что такое любовь?" "Я отказываюсь говорить с человеком, не знающим, что такое любовь".
Ибн Араби (1165 -1240): "Посредством знания арифы узнают, что Его невозможно познать". Почти по Канту: вещь в себе остаётся непознанной нами. И ещё мне нравится: "друг по дыханию".
""Я видел зарожденье мира Из локона Возлюбленной моей" - интересно, что знал о генетике Руми?" "А что знал Пророк о Большом Взрыве: "И небо мы воздвигли Своей мощью, И ведь мы - Расширители. И Солнце течёт к место пребыванию своему"? И ещё при космическом Вознесении: "Тьма, темнее темени...""
Как состоялось обращение дяди к вере? Таксист-выпивоха и весельчак - вдруг по-новому поразился безысходно завывающей на Луну собаке. То ли в шутку, то ли всерьёз: "Мой наставник - тот самый безродный шелудивый пёс".
Сюжет для фантастического рассказа. Луна - огромный кусок расколовшейся планеты, откуда её жители переселяются на Землю. Вот почему все живые твари небезразличны к Луне, к ритмам старого дома. Не написано ли в "Книге Дзиан": "Великие Владыки призвали Владык Луны о воздушных телах: Породите людей, людей вашего естества".
Вначале двадцатых Гумилёв предложил запретить упоминание о Луне и Надсоне, набивших оскомину. Когда в последний раз в городе, скрадывающего пространство, мы созерцали Луну? Возродить Орден "Луны". Запишите меня в лунатики.
Ходит по небу, не боясь сорваться Луна-канатоходка. И жонглирует звёздами.
В открытую фортку лезет вором - Луна.
7 мая.
На литобъединении объявился Джахангир. Сабир так передаёт беседу с ним: "Жидовку защищаете?", бредил о мировом закулисье, протоколе сионских мудрецов. "Разве Рашида еврейка? Я знаю - из рода сеидов. А впрочем, какое имеет значение? Поражаюсь, Сабир, твоему спокойствию. Собаку бьют, пока не выработается рефлекс - "табу". Но с каких пор Джахангир стал антисемитом?" "С тех пор как Рашида отшила его. У каждого антисемита есть любимый еврей".
"Мать умерла при родах, отсюда решение стать акушером. Дядя Махмуд - родной брат отца, - когда мне исполнилось шесть лет, забрал в столицу. После того как от дяди сбежала жена, даже не знаю, кто кого больше опекает. Если меня нет дома, он забывает пообедать, с трудом удаётся отправить его на прогулку. "В последний день мне будет стыдно, когда Аллах спросит, с чего это я вместо молитвы прогуливался ради собственного удовольствия"".
Кусары - вовсе не от каких-то гусар. "Кусар" в мусульманской мифологии - река, текущая в раю: вода белее снега и вкуснее мёда.
Из рода имама Мухаммеда ал-Балахани.
Однажды тот вышел из собственноручно вырытого под домом халвата, где много лет провёл в добровольном заточении, увидел жену, доящую корову; понял, что ещё в состоянии отличить корову от кобылицы - значит, полное озарение пока не наступило, - и вернулся обратно. В 1920 году отправил в Москву телеграмму в поддержку советской власти, но затем, получив сведения о враждебном отношении большевиков к Исламу, возглавил повстанческий отряд. Малыми силами сдерживали целую армию. Имам объяснял это подмогой неких невидимых белых всадников. Скончалсяв 1923 году в тюремном лазарете Порт-Петровска (Махачкала).
"С нашим родом связана ещё такая легенда. Живя в Кусарах, Александр Бестужев- Марлинский женился на нашей родственнице Ругие, с братом которой - Ибрагим ханом - служил в одном полку. Бестужев не пропал без вести в ожесточённом бою, как утверждает энциклопедия, свойственник вынес его - тяжелораненого - и отвёз жене. В Кусарах старожилы показывают место захоронения, которое со временем сровнялась с землёй. А Ругия вторично вышла замуж за русского генерала и переселилась в Петербург. "Незнакомка" Крамского - она и есть". "Я считал себя единственным в городе фантастом, а нас - двое". "Ах, я - фантазёрка? Вот поедем в Кусары, покажу тётину семейную реликвию - кольцо: древнее, серебряное, очень толстое, со сплетённой корзинкой, но без выпавшего драгоценного камня. Бестужев упоминает об этом кольце в письме к Полевому и всегда носил на большом пальце правой руки. Горцы так надевают железное кольцо, помогающее при взводе ружейного курка. Что ты смеёшься? Вот тебе! - кидается подушкой. - Смеётся тот..." "Смеётся тот, кто всегда смеётся".
4 июня.
Чай из самовара, отдающий ароматной травкой и древесными стружками. "Не одобряю вашего рифмоплётства. Не питайте пустых и долгосрочных надежд. Стиху ли быть вместилищем Бога, когда форма Его - мироздание. Иблис спросил Аллаха: "Что мой Коран?" "Стихи!" Прекрасные стихи, часто порождающие дразнящее ощущение лёгкой победы духа, могут удерживать человека на зыбкой грани от полного растворения в Боге". Рашида: "Дядя, как ты говоришь! как поэт!"
"Религиозный ли я человек? забыл где работаю? Каждый день я свидетельствую чуду. Какое ещё нужно доказательство? Заявляющая о своих правах, неудержимо рвущаяся к свету плоть, сквозь муки и кровь. Чтобы ещё более приумножить мировую скорбь? никогда не поверю. Для меня однозначно - жизнь прекрасна и с иголкою в гортани!"
""Всё, что видишь ты, - видимость только одна, Только форма - а суть никому не видна. Смысла этих картинок понять не пытайся - сядь спокойно в сторонке и выпей вина!" По-моему, вино, опьянение, таверна у Хайама никакие не символы - какая неподдельная фонтанирующая гедоника!" "Что ты! Хайам - страшный теист, очень несчастный - нет ничего кроме Бога: ни человеческой личности, ни человеческой воли. Его погоня за наслаждением - безрадостна, она не открывает, а закрывает мир". "Хайам позволяет себе нарушать шариат и ругаться с Аллахом потому, что беспредельно верит в Его милосердие. Чтобы Аллах создал ад? Аллах не убийца и в конце концов каждого грешника выхватывает из пламени". "Только ты больше никому не говори такого... Пусть я сижу у закрытых дверей, за которые меня не впустили, а ты даже не знаешь дома, где идёт служба". Мы перезваниваемся и цитируем в подтверждение своей правоты Хайама. Телефон успевает разрядиться. "Дядя гонит меня спать. Доспорим завтра". "Спор между Хайамом и Хайамом?"
Полустёртая надпись на первой мраморной ступеньке. "Что означает SALVE?" "Так приветствовали друг друга древние римляне. Очень похоже на местное "салават"". В парадной - роспись на стенах и потолке: водопад, олень; световые сполохи витражей, чугунные розы перил. Из окон музыкальной школы напротив - соловьиные трели детских голосов; у Дворца счастья - пышное, разудалое, навороченное барокко - беспрерывные сигналы свадебных кортежей. "А мне эта суматоха нравится... Да слушаю я, слушаю. Школа на месте восьмидесяти четырёхметрового Александро-Невского собора с золотым куполом, второго по величине после Храма Христа Спасителя в Москве". "Самое интересное - жизнь подкидывает сюжеты, которые фантасту и не снились, - при возведении собора потревожили мусульманское кладбище. Были протесты. Но когда переносили кости, выявили ещё более древний культурный слой: каменные ящики один над другим, и могила в виде большого тендира, кругом стенки - скелеты на корточках, и перед ними красно-глиняные кувшинчики. А монументальные глыбы взорванного в тысяча девятьсот тридцатом собора легли в фундамент первого городского многоблочного дома. Так называемый "Монолит" на Базарной. Перпетум мобиле жизни. Никуда не уходят тени прошлого, зачарованные детскимиг олосами". "Твоя мама так подробно у меня выпытывала: кто? откуда? словно будущую невестку. Пусть несовершенна, но любите за то, что скоро я умру".
"Давай хоть что-нибудь сделаем вместе". "Например?" "Сходим в кино, родим ребёнка, напишем роман". Она смеётся: "Остановимся пока на романе, как ты его представляешь? а если разногласия?" "Пишем вместе текст, который не вызывает сомнений, а момент разногласия - развилка сюжета, имеющего несколько альтернативных продолжений. Читатель вправе плутать по всему лабиринту или ограничиться первым же указателем на выход. Роман выдвигаем на Нобелевскую премию". "А денежки весело транжирим".
Весенняя теплынь, а она лежит в своей кроватке, укутавшись с головой одеялом, и дрожит. "В первый раз при аборте. Страшнее человека зверя нет. Доказано, у зародыша, зачатого два часа назад, характер генетически предопределён, он - уже личность. А тут после восемнадцати недель: розовенький, голый, просвечивающийся, клубок подогнутых ручек и ножек, и марсианские глаза... Селективный аборт - избавление от эмбриона женского пола. Плод шевелился, вздыхал, а его утопили в ведре с водой. Какой прогресс гуманизма! ведь язычники просто закапывали девочек живьём".
Как много в городе беременных. Или весна - на женщинах открытые, ничего не скрывающие платья. Весна - и как сразу много красавиц!
Сон: женщина рожает земной шар. И я, приняв глобус, закатывающийся в крике, несу на поднятых руках.
Из вещего сна одна сохранившаяся фраза: короткая тропа любви. Что бы значило?
31 октября.
"Мой профессор отправляется в Дубай, уговаривает и меня - нужна как ассистентка и переводчица с английского. Контракт на год, а дальше как выйдет, зарплата - дух захватывает. Но вот незадача - там без мужчины и шагу ступить нельзя. Не желаешь взять меня в жёны? и вместе. Я же толкую - полная неожиданность. Нет, отказываться не стану. Трое братьев, сестра - какая уникальная возможность помочь им. Жаль, что у тебя другие планы. Извини, но встретиться на неделе не получится, надо собрать уйму документов".
Улетела. И с кем? Джахангиром. Никогда не прощу. Ненавижу.
Декабрь 2000 - январь 2001.
Миллениум, парад планет (5 мая 2000 года - Нептун, Уран, Венера, Меркурий, Марс выстроились в одну линию с Землёй, но только с противоположной стороны Солнца, устроив своеобразное космическое "перетягивание каната", происходящее один раз в сорок пять тысяч лет), полное солнечное затмение - но конец света, которым нас стращали весь последний год, вновь отложен; бесчисленный сонм прежде умерших не дождался трубного призыва и воскрешения. Ты жив, и живы твои надежды и мечты. Пока есть время.
Мужчина и женщина - две противоположности, никогда не понимающие друг друга. Почему два взрослых умных человека не могут договориться? Влюблённый не способен на жестокость. Значит, не любила.
Жизнь - театр, мы - актёры. Сценарист - Бог. Но режиссёр - Сатана.
Мы разные: Солнце и Луна, земля и огонь. Но именно в огне сырая глина становится тем огнеупорным материалом, из которого строится стена.
У каждого своя судьба; чудо - если с кем-то довелось какое-то время идти рядом, рука к руке. Счастье было так возможно, так близко. Мы люди такого склада, что "почти" - уже много.
Аксиома - это не то, что правда, а то, что часто цитируется и впечатывается в мозг. "Нет повести печальнее на свете, чем..." - не надо продолжать, эллипсис выпрыгивает из подсознания сам собой, как чёрт из табакерки. Разве такова трагедия? Джульетта и Ромео могли, пусть издали или украдкой, но видеться и разговаривать. Я поведаю куда более жестокую страшилку.
Они переписывались - юноша Земли и девушка метанового Титана, температура поверхности которого составляет минус сто восемьдесят градусов по Цельсию, настолько осознали своё единство (разум распознаёт себя в любых обличьях), что решили - дальнейшее существование вне встречи невозможным. Где-то на периферии Вселенной - лишь одно касание и мгновенная аннигиляция с выделением высокотоксичного фосфора, фтора и серы... Где найти нового Шекспира, с его размашистыми эпическим мазком, чтобы поведать о подобном пиршестве духа? Переступающей за смерть.
Говорят, любовь объемлет мир. Почему же я одинок? Позвала Возлюбленная на пир. Лечу со всех ног. Но место во главе стола занято. Знакомься, это мой жених!
Какова доля случайности в случайной встрече? Не подаёт ли сигнал жаждущее проявление будущее? И насколько одно будущее предпочтительнее альтернативного? Судьба - это проблема веры. Потому и не сбывается, что не верим. Любая слабая птаха, купающаяся в небесах, со своей самозабвенной, ни о чём не просящей молитвой, даст нам фору.
Если двое желают чего-то, а желание не исполняется - это и есть Бог. Я всё могу простить Богу, кроме бездарно растраченных мгновений без любви.
На небе одинокая, недостижимая, неизменная звезда, подрагивающа от холода. На меня похожая. Даже в одиночестве нет полной свободы.
17 декабря 2001.
Обычная бессонница, но сегодня вокруг множество горящих окон - в месяц Рамадан вставшие глубоко до рассвета верующие. В этом мире не спят только Влюблённые. Я одинок, но я не одиночка.
Окна впереди стоящего дома загораются золотым пожаром. А когда рассветное Солнце достигнет зенита и на него невозможно станет смотреть, оно растворится во всех домах. Всё сущее станет частичками Солнца и понесёт в себе неугасимое пламя. На фреске Рафаэля из глаз любовников выступает огонь. Любовь - когда наконец-то вспыхивает складированное впрок топливо твоей души.
Май 2004.
Научная конференция по градостроительству в Дубае. Пошёл по инстанциям. На самом верху: мне очень надо. Но почему надо? Всем надо. И начальник бюро: вместо меня? я тебе это припомню.
Ещё семьдесят лет назад - рыбацкий посёлок, приткнувшийся к невысокой крепости, стены которой не дают тени. Зыбучие, текучие пески принижают взгляд и для контраста унылой горизонтали - вертикаль необычных геометрических форм, ничем не ограниченная в пределе, призванная демонстрировать взлёт новой жизни. Небоскрёбы как лестницы на небо, чтобы протереть потускневшие звёзды? Как уживаются: японские машины и горбатые верблюды, важно переходящие улицу на зелёный свет; золотые прилавки и попрошайки с отрубленной кистью правой руки; зеркальные банки и рынок на набережной из тысячи и одной ночи; пресная вода, что дороже бензина и болтающиеся на волнах деревянные лодки с вкусной и костистой рыбой, поджариваемой на твоих глазах?
Радостно по электронной почте: "Saadat Hotel? О кей". Назначенное время истекло. В баре знакомлюсь с единственно оставшейся гёрл - смешливой полной хохлушкой: "Денег не хватит. Ладно, ты мне нравишься, земляку (мы все "совки" - земляки) уступлю". Вдруг появились. Он в белой длинной до щиколоток рубашке, голова повязана платком в красную клетку и укреплена чёрным обручем, она в чёрном абае. "Здравствуй, Джахангир". "Ас-саламу алейкум. Оставляю вас. Ненадолго, нам ещё возвращаться за тысячу километров". "Если бы Дубай. Нет, Наджран, уже Йемен. Пыльное безмолвие, колючки, решётчатые окна. И зной такой, что бакинская жара кажется прохладой. Нет общественного транспорта - пришлось обзавестись машиной. Джахангир занимается извозом. Татуированные бедуинки, каждый клан - тайфа - имеет свой рисунок и расцветку. Валюсь с ног от усталости, пять-шесть детей для саудовца - это не иметь ничего". "А ты молодец, такая же неунывающая". "Это счастье - когда ты остро востребована, и всё по-настоящему: желание материнства, современное оборудование, никаких взяток и конкуренции. Целый поэтический цикл накатала - "Арабески". Хадж, правда малый -аль-Умра, но было: и два куска простой белой ткани - ихрам, и стояние на Арафате, и прикосновение к обжигающему Чёрному Камню; бег между холмами Сафа и Марва, финиковые сады Мина, святой источник Земзем, след Ибрахима, побитие шайтана. И ещё потрясное - в торжественной тишине приоткрывается купол мечети, и всё как в первый доисторический день: бездна полная звёзд. А Он в глубине твоей души - насквозь просвеченной - отыщет хоть одну жемчужину? Аллах вывел на сцену всех потомков Адама: "Не хотели бы вы нечто лучшее?" "О Владыка, что может быть лучше, если Ты дал нам то, чего не дал ни одному из Своих творений?""
Официантка-филиппинка принесла жаркое из верблюжатины и салат с чёрными оливами. "Как там наши?" "Иных уж нет - умерли Николай Борисович, Теймур, а те -Экрам в психушке, бегал по городу и кричал: берегись! я - атомная бомба! Аля в Москве - устали, отошли, дело развалилось". "А я и не знала. Упокой, Господи, души умерших. Жаль, славная была тусовка". "Бываешь в отпуске и не позвонила?" "Лечит время и расстояние. Я - дама замужняя. Правда не женат?". "Не нашёл лучше тебя. Не всем же везёт. Джахангир - владыка мира; как корабль назовут, так он и поплывёт; кто владеет подобной женщиной - владеет миром". "На его месте мог быть ты. Это твой выбор". "А тебе всё равно с кем?" "А я не обещала любить. Верной женой - пожалуйста. И ещё пообещала квартиру купить. Шучу. Ты же знаешь, как к нему положительно отношусь... Послушаешь ли совета: если ты наполнен прошлым, куда придёт новое?"
Укатили. На серебристом малогабаритном "Опеле". Похожем на круглую божью коровку. А хохлушку увели. Снова спать одному. Не привыкать.
Человек клянётся Небесам: за исполнение мечты расплачусь по самой высокой цене. Пустыня, выжженная огнём и ветром, не есть ли существо, заключившее подобный Завет? Если великое страдание - значит, было и великое счастье!"
Бильгя: изумрудное море, уходящее в небо; из мшистых стен грота сочится родниковая вода; ветхозаветная смоква; цепкий бег ежевики; рыжая белка на реликтовой эльдарадской сосне; смолистый воздух хвойных; лотосы в бассейне. Поднявшаяся большая волна выбрасывает на золотой берег тушу тюленя и сильно, до крови, бьёт о скалы смелого пловца. Любой рай, если нет любимой, не радует. С любимой даже в шалаше возле затхлой лужи - рай.
12 января 2005 года.
"А вот и я - вечный коверный этой жизни. Насовсем вернулась. Так что - мир, дружба?" "Пресен хлеб дружбы. Хотя дружба тоже бывает изысканной. Но зачем мне шипы без розы? По мне - так всё или ничего. В дружбе всегда что-то холодное, лунное; только любовь - солнечная, ею одной душа живится". "Не спеши, мы так долго были порознь, что ещё одна отсрочка не имеет значения. Докажем, что наши чувства подлинные, выше животной страсти. Не спеши, даже из одной ночи мы можем выжать вечность".
"О чём думаешь?" "Почему я не умер в твоих объятиях? Мне нечего более желать. Я знаю, дальше будет по нисходящей, повседневное чудо - не чудо. О Смерть, возьми сейчас, когда я в когорте героев и сам зову тебя. Будь так милосердна, убей меня, пока она во мне не разочаровалась... Обещай, как бы дальше не сложилось, никогда не проклянёшь меня - вот за этот миг счастья. И если не говорю беспрестанно "люблю", то только из мистического страха, сказать - убить любовь. И может, познавая тебя, познаю пределы своего "я". Способности человека определяются способностью любить. Любовь - сердце мира, остановится сердце - и миру конец". "Подарить рифму? Полезнее женьшеня - женщина".
8 марта.
"Поедем на море!" "Сумасшедший! вода холодная". Мне приятно её волнение и вновь кидаюсь в упругое большое тело моря. В море я пахну морем, в море я - просто море. Бутылка вина, лаваш с сыром, голова возлюбленной на коленях - зачем мне рай иной? Больно сидеть на острие камня, но боюсь пошевелиться. Почему нельзя остановить время?
Вопрос - ответ. Ты суфий? Это сказал ты. Знаешь ли ты, откуда взялась Вселенная? Я даже не знаю, откуда взялся я. Если Бог в сердце, как уместился? Я стараюсь не думать об этом. Трудно ли стать Возлюбленным? Прямо сейчас, не сходя с места. Ты говоришь отличное от вчерашнего. Этим утром всё стало другим. Вчерашнего меня больше не существует. Расскажи про самое удивительное. Алчный богач, лишённый всего, и аскет, наделённый необходимым. Скажи... И ещё странное - человек, который не волнуется, получает ответ.
29 февраля 2006.
"Подтвердилось страшное. Что дальше? Медикаментозное лечение. Не поможет - лучевая и химическая терапия, хирургическое вмешательство. Иногда всё вместе взятое". "Ужасная экология". "Зато онкология отличная".
"Ну вот, сегодня ваш кашель нравится мне гораздо больше". "Ещё бы! я всю ночь тренировалась... Доктор, я умру?" "Нет, конечно, нет". "Значит, я - бессмертная?"
Мировые прогнозы неутешительны - в ближайшие десять лет от рака умрут восемьдесят четыре миллиона человек. Если ещё в середине прошлого столетия онкологи были уверены, что рак - болезнь пожилых, то теперь выясняется: коварный недуг не делает возрастных, социальных и расовых различий. Несмотря на все стремительные рывки прогресса, медицина не может с уверенностью сказать, что лежит в глубине болезни.
Сабир об одной особенности древней мифологии. Принцип парности лежит в основе образования Вселенной (всякая вещь проявляется в становлении, в борьбе противоположностей). В ведийской мифологии божественные братья-близнецы - Ашвины, в зороастризме - Ахурамазда и Ангро-Майнья, египетские Шу - бог воздуха и Тефнут - богиня влаги, древнегреческие близнецы Диоскуры, в платоновском "Критий" Посейдон имел пять пар близнецов-сыновей, коими населил Атлантиду, то же у догонов, бембара, североамериканских индейцев ("Пополь-Вух": герои-близнецы Хун-Ахлу и Шбаланке после гибели "воспрянули посреди света и немедленно их подняло в небо". Одновременно вознеслись четыреста убитых соратников-близнецов, обратившихся в звёзды). Гемафродит встречается в легендах почти каждого народа. Юпитер имел женские груди, Венера на некоторых статуях с бородой. В Пэмандре всё животное царство - и большая часть растений - являет феномен двуполого существования. Аристофан: "Наша природа в древние времена была двуполой: форма и имя соответствовали и одинаково принадлежали, как к мужскому, так и женскому началу. И способ передвижения круглых тел был вращательный. Они были ужасны по силе и крепости своей и обладали чудовищным властолюбием. Поэтому Зевс разделил их надвое".
Двойня - это естественно, то, что мы утратили. (Феномен деревни Кодинхи на севере штата Керала - официально здесь зарегистрировано двести семьдесят пар близнецов, на тысячу родов приходится около сорока пяти близнецов, тогда как средняя цифра для Индии более чем в десять раз ниже. 28-летняя турчанка пять раз рожавшая близнецов; 21-летние близняшки Эшли и Андера Спринкс из штата Джорджия родили по паре мальчиков-близнецов в один день с разницей всего в час.) Злокачественная опухоль - несформировавшаяся наша вторая половина. Близнецы раком почти не болеют.
Даже восемьдесять пять процентов всех звёзд появляются в парах. Человек есть Микрокосм Макрокосма, в котором, в свою очередь, заключены бесчисленные миры- атомы. Подобно тому как бунтует человек, атомы бунтуют против своего физического ограничения и непроявления. Эволюция - вечный цикл выявления, и Природа не оставляет ни одного атома без употребления. Более того, всё в Природе стремится стать человеком. Мы мимоходом, ненароком уничтожаем атомы, но соединившиеся атомы - атомная бомба - мстят нам. Бунт вечен и раковое заболевание никогда не победить. Чем выше духовность субъекта, тем более он повержен телесному разрушению.
16 сентября.
После первой операции. "Под анестезией башка варит, всё вижу, а боли не чувствую. А там, поди, ледяная стынь пострашнее, бр-р..." "Мне кажется порой, жизнь - бессмыслица. Перед лицом смерти все амбиции бессмысленны". "Тебе легче, мне кажется, что смысл есть".
Наголо остриженная, бледная, тонкая - тающая свечка. "Как хочется горного воздуха, дышать полной грудью!" "Дорогая, дыши чем есть". "Перестань ёрничать. А вдруг и вторую грудь отрежут?" А я не унимаюсь: "Ночные любовные стоны на всю округу - усиленные динамиком, - так что срабатывает сигнализация авто. Возбужденные мужики выходят на балкон, ломая сигареты, и озираются в поисках источника звука. Не удивлюсь, если через девять месяцев двор заполонят детские коляски. Такой беби-бум - дети одного срока". "Перестань смешить, мне больно смеяться. Не сомневайся, я выздоровею. Мы назло всему ещё будем счастливы".
"Не приходи, я не хочу, чтобы ты видел меня немощной. Кольцо? Красивое. Хорошо, одень. Нет, на правую руку. Вот и обручились". Она пытается улыбнуться, но в вымученной улыбке больше обречённости, чем в её спокойствии. Не могу видеть её такой.
"Живи, заклинаю - живи долго". Напрасно она так за меня переживает. Одно мгновение в этом мире лучше тысячи лет в другом. Здесь - место служения, а близость в другом мире обретается служением.
Декабрь 2006.
К ней допускают только дядю и приехавшего отца. "Папа, ты молишься обо мне? Как?" "Я прошу Аллаха, чтобы Он забрал меня вместо тебя". "Молись о моей скорейшей смерти. Смерть - это избавление от страданий и присоединение к большинству. К маме".
SMS: "Передали, что приходишь. Спасибо. Не забывай, а я тебя никогда не забуду. С Рождеством. Он всё-таки родился. Вера и Надя отошли. За всех Люба". "В цветах от тебя приютилась - чудо! божья коровка. Я её кормлю своей слюной". Её мобильный отключён: "Абонент недоступен".
31 декабря 2006.
Кругом пальба, фейерверк, радостные вопли, нарядные ёлки, запах мандарина; возбуждённая толпа сметает всё с прилавков; с каждого угла игрушечный Санта Клаус с мочалкой бороды распевает задорное "Джингл бенс". Если бы люди знали, что их ожидает, они бы вовсе не веселились. Глотнул водки и завалился спать. Проснулся в пять утра. Следующего года. Мертвецкая тишина. И грохнул ракетницей. На весь сонный мир.
Её тело увезли в Кусары. Я не участвовал - совершаемый обряд не имеет к нам никакого отношения. Я всегда могу заговорить с ней, когда только пожелаю. Казалось бы, во сне мы теряем контроль над собой, но даже во сне нет забвения. За воплощение краткого сна отдам весь мир. Как же сделать, чтобы сон стал явью, а явь оказалась сном?
Её могила - моя Кааба - у меня в сердце. Не тешу себя сказками о перевоплощении и новой встрече и всё же благодарю Всевышнего - за то, что было и за то, что могло быть. Вся горечь и сладость жизни в её единственности. Человек предназначен для какой-то цели, я бы уточнил: встречи. Предназначенное состоялось, семечко посеяно и погибло, остальное неважно. Другие пожнут урожай посева. Здравствуй, Смерть, ты привносишь в мир смысл.
В метро люди сидят, стоят, уткнувшись в свои соединённые ладони - полное впечатление, что молятся. Бог наш - Айфон; который, в отличие от старого - отвечает.
Бог создал человека по своему подобию, когда мы попытались совершить подобное - получился робот. Машина априори не может быть религиозной, испытывать томление и смятение чувств. Но мне снится машина более мужественная, чем человек, - покончившая с собой в цветущем вишнёвом саду.
Шире: гибель цивилизации. Информация записана в атомные структуры - человечество трансформируется в неуничтожимую электромагнитную или фотонную природу. Какой-нибудь разум однажды прошьёт это поле и вздрогнет от обрывков мощного прилива Девятой симфонии, горлового вибрато трубы Армстронга, пронзительной скрипки Паганини; и на обратном пути снова нырнёт в эту сладостную пытку; и всякий мир изменится, услышав призывный голос братьев.
Смерть на старославянском - мера жизни. Смертью мы отмеряем ценность жизни. Это для вас трагедия - мачеха. Сестра моя - смерть.
Реальная страсть узка. Гораздо больше блаженства в глубоком томлении... окснись, выродок! ещё скажи, к лучшему, что она умерла.
15-16 января 2007.
В полночь в окне почти полная Луна. Через час Луны уже нет. Неужели Ты?! Наведалась, взглянула глазами Луны.
Ночное небо густо-фиолетовое с объёмными гроздьями звёзд, уходящими в перспективу. И неотвязная Луна.
Я кричу за горы, за пустыни, за Солнце - где Ты?! Поднимаются ураганы, лихорадит Солнце, вскипает Океан, сердце Земли бьётся учащённей, зрачок Луны наливается кровью. Поделись со мной своей болью. Я не Солнце, не камень - я выдержу.
Обмелела река Лета, и перемешались жители обеих берегов. Жизнь представилась такой лёгкой и радостной - увы! во сне.
Первый снег. Снежинки, тающие на лету, не дотянувшие до земли. И жизнь снова беловик, и велик соблазн написать кровью сердца нечто захватывающее и изумительное.
Сколько младенцев спасла, вытащила на свет божий... За что? прощаются и большие грехи, где Твоя справедливость? Человек несёт не только свою карму, но и карму своего рода и карму своей планеты. Апокалипсис происходит ежедневно, со смертью каждого человека. Не надо ждать, Страшный Суд наступил сегодня. Внешне я могу разговаривать, работать. Но внутренне я умер для этого мира. Умер до своей смерти. Тому, кто всё потерял, нечего больше бояться.
Животные - счастливцы, не видят смерти и умирают, не сознавая смерти. Почему человеку проклятый дар - видеть и знать? Лучше бы и вовсе не рождаться.
Сон: короткая вспышка света, которую определяю как физическое проявление мысли. О чём? Мысль о природе самой мысли. Предположим, мысли сопутствуют определённые физические процессы в мозге; да, я способен вызвать соответствующий ассоциативный ряд образов, преобразовать неорганическую материю в чувства, но почему я должен подчиняться именно этому механизму, почему должен жить навязанной жизнью? где проходит грань между психической и ноэтической функциями мозга? и есть что-либо вне-сознания?
23 февраля 2007 года.
Несмотря на изморось и тёмно-синее пасмурное небо рано утром тенькает невидимая пичуга. Её перебивает артист более высокого ранга. Неужто перезимовали?
Сон: голос: что ты плачешься? впереди - жизнь!
Будда сказал, а Толстой повторил: жизнь - это страдание, научитесь избегать, нет на свете ничего высшего во имя чего стоило бы страдать. Непротивление злу у Толстого: не причиняй ближнему страданий, дабы самому не испытать их. Но даже идеал добра - любовь не заполняет полностью дух. Иисус не только любовь. Нет страдания - нет Иисуса. Всякое подлинное духовное достижение вырастает из страдания. Толстой не выдержал боли. Всё, что мне осталось - боль, не променяю ни на какие блага.
Кто говорит, что человек создан исключительно для счастья? У Бога множество атрибутов, и кто-то должен разделить толику и его безмерного страдания. И принимают ношу только сильные - любимчики Бога, на которых Он может надеяться. Бог знает пределы терпения каждого и ценой моей боли выкупает миг своего существования. Как велико наше отчаяние, так и велики наши способности.
Смерть торжествует, решив, что разлучила нас. Я плюю ей в лицо и утверждаю: смерть такая ничтожная вещь, что не стоит нашего внимания. Но почему так тяжела десница Любви и так легка Смерти?
Истина - это то, что вы способны узнать, а не то, что вам, по вашему разумению, необходимо узнать. Человек есть та форма, в которой ему представляется Бог. Только познав себя, можно начать познавать окружающее и Бога. Но даже самого себя вы познать не в силах. Задача не в том, чтобы освободиться от горькой правды, а в том, чтобы вынести правду.
7 марта.
Я засыпаю с чувством небывалой катастрофы, утром просыпаюсь и вижу незакатное Солнце (бескорыстно-щёдрое, благородное, великолепное, живительное Солнце, которое не ведёт счёт своим милостям), но я знаю, что если бы всё текло, всё изменялось - душа умирала бы множество раз. Но душа умереть не может, ничто никуда не уходит и не приходит. Каждое мгновенье находит свою нишу в Вечности и не оправдывается какой-то внешней целью: старик играет в песочнице своего детства, всё ещё летят и не улетают вчерашние журавли. Прошлое существует в памяти, будущее в воображении, и оба они -настоящее. Время целиком, как оно есть, вмещается в нашем сердце. Странное ощущение потерянности ума, который растворился в потоке событий и не пытается ни схватить, ни вычленить, ни овладеть омывающиеего со всех сторон впечатления.
Просветление - так же естественно и спонтанно, как дыхание; не так ли на поверхности чистого озера вдруг блеснёт рыбёшка?
Покрытый зловонной коростой, в обносках бродяга грозит пальцем: Бог - это Смерть; пьяный, подсевший в кофейной: и нашёл я, что горче смерти - женщина, речь её - ядовитая змея, и сердце - силки; бывший чемпион: победа - не в славе, а в преодолении себя. Каждый проводник одной правды, а вся совокупность человечества - Бог. Поэтому и нет личного спасения, а есть спасение всеобщее, скопом. Пока последний человек не пройдёт врата рая, Будда будет возвращаться.
Прихлебнул из чёрной кружки и на дне обнаружил своё отражение. Вот метафора наших поисков.
Мир, захлёбывающийся в информации. А в голове - ни одной свежей мысли.
В доме дяди Махмуда приезжий гость из Персии: высохший; потрескавшееся, как глина, лицо; отрешённый взгляд; эффект присутствия-отсутствия. "Поговори с шейхом. Вдруг откроется новый уровень". "Спасибо, дядя, но я прекрасно чувствую себя и на своей стоянке". "Ну и ладненько, не причиняй никому беспокойства, а в остальном поступай как заблагорассудится".
Голые бетонные стены, скрашенные её портретом; матрас и папки с рукописями на бетонном полу; туалет за отсутствием двери задёрнут занавеской. "Обменяли трёхкомнатную на однокомнатную, вырученные деньги вбухали на лечение. В последние дни она не могла не только глотать, даже стонать; вставили - трахеостомия - трубку для воздуха и кормления. Беспрерывно кололи обезболивающее: анальгетик наркотический или морфий. У меня теперь перед ней одно обязательство. Однажды сказала: "Страшно за свои стихи, без меня обречены на сиротство". Вот мы и должны выступить крёстными, написат доброе пожелание. Я и название придумал - "Отдушина", стихи в хронологическом порядке". "Подобный винегрет более подходит кулинарии. Книга должна выдерживать одну тему, множество маленьких книг". "Рашида..." "Прежде чем произносить её имя, прополощи рот. Сколько раз зарекался не иметь с тобой дела, так и знал - не надо приходить. Может, для кого-то ты и хорош, но у меня при встрече с тобой чешутся кулаки".
Полюбить Бога? Ха, полюби-ка сначала одного человека.
Сабир.
Последняя страница Книги в Книге. Что добавить? Я ведь знал её. Большеглазая, горбоносая, родинка на верхней губе. Прямая спинка, высоко поднятая голова - мне она казалась заурядной. В природе нет ни красоты, ни безобразия, ни цели - она одна и та же на любом уровне. Лишь глаз человека делает прекрасным вещи, которые любит. У сердца свои законы, которые разум не разумеет. Любовь любит не то, чтосовершенно; она сама делает совершенным то, что любит.
Была поездка в Кусары - девять дней Новруза, открытие Лермонтовского Дома. Весенняя гроза - зелёная, молодая, неуёмная. Холодной змеёй вползла в комнату через распахнувшееся окно прохлада. И Рашид - отец Рашиды, - не в силах в одиночку переживать подобную красоту, зовёт меня с веранды. Дождик, как художник-паунтилист, работает точечными ударами тонкой кисти: почерневшие домики и светотень палисадника. Нежные почки, как юные девы, подтягивающиеся в сладкой истоме.
Хлюпая по грязи, направляемся к кладбищу. За нами увязалась девочка - внучка старика, её племянница. Девочка то забегает вперёд, то отстаёт, и мы останавливаемся, окликаем в тумане и снова продолжаем путь. Старик у могил дочери и жены Сары бормочет заупокойную: "Сколь много на спине земли мы почитаем живыми, а они мертвы, и сколь многих во чреве земли мы почитаем мёртвыми, а они - живы". Девочка не обращает на нас внимание, вытянув ладонь, поёт своё, детское: "Божья коровка, лети домой, твой дом в огне, твои детки горят". "Как, как?" - хватаю её за плечико. "Божья коровка, улети на небо, принеси нам хлеба: чёрного и белого, только не горелого!" - она вырывается и бежит, смеясь, по высокому лугу, и сорванная с головы косынка колышется по ветру, как маленький белый парус.
На балконе полощется простиранная рубаха. Ветер никак не влезет в неё. Счастье - это рубашка не по размеру человека.