Аннотация: Что делать, если рассорился с любимой? Герою предстоит всё осознать и принять верное решение.
1
После нашей бурной ссоры она не вернулась. Или не пожелала, или не решилась. Моё уязвлённое самолюбие склонялось к последнему варианту: оставался шанс на благополучный исход. Но в реальности она, гордо вздёрнув носик, исчезла за дверью квартиры. Надо думать, безвозвратно. А ведь как я её умолял, уговаривал, обещая предоставить все доступные блага, но тщетно и безрезультатно. Обида пересилила приобретённые чувства и врождённые животные инстинкты.
Теперь поздно выяснять, кто прав, кто виноват. Такова карма. Так легли на столешницу карты Таро. Так решили Хариты. Так повернулось колесо Фортуны. Так случилось по велению Рока. Так повелось испокон...
Так, хватить ныть! Руки - в ноги, и бегом марш. Быть может, перехвачу её при выходе из подъезда. Там кодовый замок, пока отопрёшь, все ногти обломаешь. И решительнее с ней. Если уговоры не помогут, можно схватить в охапку - и рысью назад, домой. А там - пусть себе шипит, рычит, брыкается, кусается, царапается. Физические травмы со временем затянутся. А с душевными - проблема: сердце будет долго ныть. И всё из-за какой-то размолвки. Был бы повод нервного срыва веским: случайно подал к еде корочку хлеба, хотя она всегда требовала мякиш. Вот и психанула. Ничего, помиримся, не впервой. Конечно, для проформы она обязательно пару дней будет дуться, выгибать спину, отворачиваться, бросая презрительный зеленоглазый взгляд. Не привыкать, такое уже проходили. Успокоится, забудет, позволит приласкать, а потом и вовсе с ладошки будет есть. Главное - успеть.
Время работает против меня. Она выскочила, в чём была, а мне сложнее. Пока натяну джинсы, пока наспех зашнурую кроссовки, пока... Впрочем, обойдёмся без рубашки. Нужно выбрать что-нибудь проще, например, футболку, которую можно накинуть на бегу. Но и на это тратится уйма стремительно ускользающих секунд, коих у меня в обрез. При этом в этой суматохе не забыть прихватить брелок с ключами. Замок - английский, захлопнется, без слесаря не войдёшь.
А иначе, как её утихомиришь? Разве что силу применить. Когда она взбесится, такой зверюгой становится, не всякий здоровый мужик справится.
Итак, обут, одет, даже ключи не забыл. На площадке её уже нет. Вызываю лифт. Идёт сверху, значит, сиганула прямиком по лестнице. Осталась призрачная надежда. Не люблю уличных скандалов, плавно перерастающих в крупные склоки, с привлечением многочисленных зевак и сочувствующих. Иной раз такой вой на всю ивановскую поднимет, неделю перед соседями появиться стыдно.
Давай же, старая калоша, шевели тросами! Есть! Протискиваюсь в проём полуоткрывшихся створок, луплю по кнопке. Потащились.
Я редко пользуюсь лифтом. Только когда еду один. У неё, видите ли, клаустрофобия. Она на дух не переносит тесной кабинки, едва освещённой тусклой лампочкой. Даже моё присутствие не помогает преодолеть боязнь. Однажды провёл эксперимент, желая привить иммунитет в порядке воспитания, но без особого успеха. Она признавала только лестницу. Утром, днём и вечером - бесчисленное количество ступенек. Не хуже физзарядки. С седьмого этажа вниз ты ещё идёшь, охваченный энтузиазмом, зато наверх - уже шкандыбаешь, то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться. А ей хоть бы хны. Даже довольна - размялась. И ни грана одышки. Поначалу мне эти подъёмы давались тяжело. Потом обвыкся. Принялись бегать наперегонки, распугивая соседей. И всегда она со мной играла в своеобразные кошки-мышки. Пропустит вперёд на пару-другую пролётов, а потом, разогнавшись, шмыгнёт мимо стремительной молнией, поминай как звали. Пока заберёшься - вечность пройдёт. А она уже у порога стоит, меня дожидается. При этом скосит пренебрежительный прищур, мол, связалась со старичком. Ты пытаешься, с трудом переводя дыхание, похвалить, подмазаться, а она - в ус не дует. Типа, открывай уж скорее, дома разберёмся, кому суперприз положен. Ещё ни разу не выигрывал, несмотря на фору с её стороны при каждых новых забегах. Но я готов постоянно проигрывать за одну единственную возможность вернуть её назад.
Наконец-то! Первый этаж. Но призрачная возможность на благополучный исход истаивает как клуб тумана под натиском предрассветных лучей солнца. Подъездная дверь распахнута настежь. Значит, птичка упорхнула на волю. И где теперь прикажете её искать? Я осторожно выглядываю наружу. Может, не ушла, притулилась где-нибудь в укромном уголке возле родного подъезда, молча сглатывая слёзы и переживая обиду? Надежда умирает последней, пока её не пристрелят.
А может, ну её ко всем чертям? Наконец, вдохну полной грудью, получив долгожданную волю. Буду заниматься только своими делами, перестав выполнять её безумные прихоти и капризы. Снова начну пить пиво из бутылки и курить сигареты. Смотреть с друзьями футбол на стадионе, а не по телевизору. И закачу развесёлую вечеринку с выпивкой и прочими вытекающими из такого рода развлечения последствиями. Решено окончательно и бесповоротно.
2
Гулянки и прочие развлечения, связанные с походами на стадионы и пивбары, закончились, едва иссякли деньги. Товарищи, клявшиеся на крови в вечной дружбе, испарились по той же причине. Лёгкое опьянение, полученное в результате обретённой свободы, прошло, сменившись тяжёлым похмельем. Жизнь, бурлившая полновесной рекой, остановилась под воздействием засушливого солнца. Мир был не мил без её присутствия. Я захандрил, мечтая повернуть время вспять. Но неделя прошла, а от неё ни слуху, ни духу. Никто не видел, никто не слышал, никто нигде не встречал. Похоже, это была катастрофа. Конечно не уровня апокалипсиса, но потрясение, признаюсь, для моей нервной системы впечатляющее.
Телевизор смотреть - скучно, газеты листать - невыносимо. Пытался читать книгу - воротит с души, пробовал писать - полный мрак. Ушла моя муза, забрав с собой моё спокойствие. Вот, оказывается, чего мне катастрофически недоставало. Вплоть до её появления. Как сейчас, помню наше знакомство. Лил проливной дождь, а я брёл по городу в скверном настроении. Случалось, в голову тараканами вползали дурные мысли, но я их изгонял прочь метлой. И тогда я наткнулся на неё.
Она сидела на углу улицы и горько рыдала над своей судьбой. Такая одинокая, беззащитная, миниатюрная. И насквозь промокшая. Это было видно по дрожи тельца. При виде её захотелось взять на руки и отнести к себе домой. Что я и незамедлительно сделал. Она не сопротивлялась, а доверчиво прижалась к моему плащу. Видимо, её душевное состояние оказалось схожим. Те же мысли о никчёмной жизни.
Я не помню подробностей той ночи. Кажется, высушил её собственным полотенцем, чего, кстати, больше себе никогда не позволял. Затем накормил, напоил и спать уложил, а сам прилёг рядом. В благодарность она неловко лизнула меня в щёчку. И я оставил её у себя. Она не возражала. Привыкла к моему обществу довольно быстро. Завтраки и ужины делили пополам. Привередничала редко, довольствуясь тем, что предлагал я. Правда, если начинала капризничать, то устраивала вой на всю квартиру. И с этим приходилось мириться.
Но с другой стороны она в корне изменила моё существование. Я стал спокоен и при этом раздражителен. Терпелив и вспыльчив. Малословен и словоохотлив.Миролюбив и агрессивен. Причем одновременно и неразделимо. В общем, я постепенно превращался в человека во всех смыслах этого слова. Стал аккуратен в делах, бережнее относиться к деньгам, к окружающим вещам и, главное, ко времени. Стал опрятно одеваться, меньше ругаться матом. Стал учтив к старикам и женщинам. Мало того, начал умильнее поглядывать на маленьких детишек. Но при этом превратился в этакого ревнивца. И не столько по отношению к ней, сколько по отношению к самому себе.
Скорее всего, именно с этого момента наши взаимоотношения начали портиться. Боясь её потерять, я принялся уступать по всем позициям. В корне пересмотрел собственное мировоззрение. Превратился в фаталиста. Смиренно верил в неизбежность предначертанного. И даже то, что произошло с нами, я воспринял относительно спокойно, без нервотрёпки. Рано или поздно, разрыв должен был случиться. Ничто не вечно под луной. Но...
Душе отчаянно хочется верить, что не всё предписанное нам Абсолютом, исполняется, ибо человеку изначально, самой сутью существования, предоставлено право выбора. И никто не посмеет отнять этого волеизъявления даже перед смертью. Ибо смерть - это тоже своего рода выбор. Только несколько иного плана. Однако я не собираюсь использовать столь крайний и радикальный метод. Это вообще не в моих правилах. Я предпочту иное: горькую неволю беспрекословного подчинения сладкой упоительной свободе. И никогда не пожалею о своём решении. Едва она появится в поле моего зрения, я попрошу у неё прощения. Опущусь, в конце концов, на колени. Не привыкать. И это вовсе не унижение, а трезвый расчёт, пусть слегка эгоистичный.
Мне показалось, или в дверь действительно поскреблись? Так просится только она, моя любимая кошечка. Бегом навстречу, пока она вновь бесследно не исчезла за горизонтом.
Аккуратно, чтобы не спугнуть беглянку, открываю. Действительно, предчувствия меня не обманули. В коридоре стояла она. Правда, не одна. У её лап сжались два премиленьких новорождённых котёнка.
Как же ты их дотащила без лифта, дорогуша!? Заходи, милая. Всё готово. А пополнению твоему мы быстро тёплое местечко возле батареи центрального отопления соорудим. И напоим, и накормим, и спать уложим. Не мяучь, пожалуйста, не начинай сначала. Как я мне догадаться, что ты на сносях. Ветеринарного образования нет. Иди лучше на кухню, в миске твой любимый "Вискас" давно дожидается. Клянусь, подобного больше не повторится.