"Игуана" оказалась последней в череде кораблей, посетивших маяк за неделю. Авизо торжественно отошёл от пирса.
Олег прощально помахал вослед корме уходящего в безбрежную даль почтовика.
- И ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце...
Оставалась самая малость: навести относительный марафет, забрать гостинцы, оставленные визитёрами, записать все события в бортовой журнал, вымыть руки и поужинать.
Впрочем, особой необходимости в командах не было. Каждый знал свои обязанности назубок. Киб-автомат с красного цвета единичкой на груди, получивший прозвище "Вафель", ринулся исполнять приказание: внимательно отслеживать, как автоматика убирает кнехты в специальные шахты. Второй киб, оранжевый "Туфель" по классификации кличек, придуманной, правда, не Олегом, а беззастенчиво содранной из "Сонаты моря", взялся за швабру и принялся методично надраивать и без того безупречный пирс. Следующему далее по ранжиру жёлтому "Трюфелю" досталась сложная задача - перенести вещи. Желательно разом.
- Доверяю тебе дело большой важности. Если ты вынесешь всё это из нашей авгиевой лаборатории, получишь банан.
Трюфель на миг замер перед довольно-таки огромной грудой, выдвинул дополнительные манипуляторы, обхватил свёртки, крякнув по-стариковски, поднатужился и попытался выпрямиться. Вафель, завидя бесплодные попытки своего товарища, метнулся на помощь. Суетливо путаясь под ногами, он лишь подавал невнятные советы.
- Понатужился немножко: Как бы здесь на двор окошко нам проделать?
Туфель, педантичностью уступающий разве что хозяину, заметил суматоху, удивлённо присвистнул и тут же зачехлил метлу. Решительно отодвинув возмущённого такой бесцеремонностью бесполезного Вафеля, Туфель схватил в охапку Трюфеля, крепко держащегося за свёртки, и, тяжело отдуваясь, потащил к зданию. Вафель, пытаясь хоть чем-то угодить, поскакал открывать ворота в грузовой отсек.
Олег, убедившись, что ничего после троицы не осталось, удовлетворённо хмыкнул, зашёл в шлюз и задраил вакуум-створы. Терпеливо дождался, пока уравновесится давление, перебрался в тамбур, скинул скафандр и спрятал его в шкаф. После чего направился в командную рубку.
В принципе, космические маяки давно уже автоматизированы, и обязательного присутствия человека не требовали. Однако сохранилась старая добрая традиция, сформировавшаяся ещё со времён освоения Ближнего и Дальнего Внеземелья.
Потому и обосновался после выхода на пенсию Олег Бегунов, бывший старший штурман "Антилопы", на Обероне. Именно шестой спутник Урана облюбовало и использовало под свои нужды Управление Космофлота, оборудовав на планетоиде маяк. Решение Олега, так и не сумевшего обзавестись семьёй, удивило руководство, но мешать смотрителю просидеть бессменную полугодовую вахту никто не собирался. Зачем сдерживать в своих начинаниях добровольцев? Главное, обеспечить всем необходимым работников и даже удовлетворить некоторые мелкие прихоти.
Оставив кибов разбираться с вещами, Олег поднялся на верхний этаж, в комнату, где располагался головной компьютер, который и следил за бесперебойной работой маяка.
- ЭАЛ, я сейчас буду вынимать блок. Выключи питание управления антенной.
Олег занёс запись в вахтенный журнал, после чего, посетив душевую, с чистой совестью и отмытым телом спустился вниз, в кают-компанию, где его ожидал праздничный банкет в полном одиночестве в трёх миллиардах километрах от родной Земли. И кибы не подкачали, накрыв воистину королевский стол.
- Ешь ананасы, рябчиков жуй...
Олег не рискнул полностью процитировать известную строчку подзабытого поэта. И пусть ананасы консервированные, а рябчиков заменяла копчёная курица, тем не менее, ужином Олег остался доволен. Он возбуждённо потёр руки - предстоял десерт. Венец человеческой мысли. Причём целая сотня экземпляров.
Олег взял три книги, любезно преподнесённые Трюфелем, и раскрыл наугад первую.
"Филадельфия, где родился Фрэнк Алджернон Каупервуд, насчитывала тогда более двухсот пятидесяти тысяч жителей. Город этот изобиловал красивыми парками, величественными зданиями и памятниками старины".
Затем вторую.
"Консул Гегемонии сидел на балконе своего эбеново-черного космического корабля и на хорошо сохранившемся "Стейнвее" играл прелюдию до-диез минор Рахманинова, а снизу, вторя музыке, неслось мычание громадных зеленых псевдоящеров, бултыхавшихся в хлюпающей болотной жиже. С севера приближалась гроза".
Третью.
"В углу курительного вагона первого класса судья Уоргрейв - он недавно вышел в отставку - попыхивал сигарой и просматривал отдел политики в "Таймс". Вскоре он отложил газету и выглянул из окна. Поезд проезжал через Сомерсет".
Олег блаженно расслабился и откинулся в кресле. Ближайшие полгода никто его не побеспокоит. Перерывы на обед и связь с Землёй - не в счёт. Главное, он будет читать.