Уроки фантазии.

Вступление.

Восходящее на севере ночное светило, серебристыми волнами света, гнало на юг уже успевшую обосноваться в мире тьму. Свет уверенно и планомерно отвоевывал пространство, оставляя временное место мгле только во все укорачивающихся тенях. Тусклый свет, разливаясь по миру, полз вверх и дальше, заполняя и высвечивая его причудливыми формами гротескного одноцветия, делая пространство еще более фантастичным, чем днем. Как из небытия, из темноты, одеваясь в металл и серебро, выходили причудливые формы. Зачастую невозможно было угадать, чем они являлись в цвете дня. Ночной свет, совмещая предметы, как бы лепил из них фантастические силуэты и причудливые узоры. Сливаясь и модифицируясь в одноцветии, искажаясь под влиянием гротескных теней, мир представлялся сказочным нагромождением иной сущности, предназначение которой представлялось чарующей и пугающей загадкой. Серебряное нашествие отвоевывало "Центр Мира" и собиралось единолично владеть им до утра.

"Центр Мира", испокон веков, давал огромные преимущества, любой сущности, обладающей им. Данная местность по праву носила название центра, фактически, будучи географическим центром известного мира, она просто притягивала к себе все существующие в нем образования. Вот уже миллионы лет здесь сходилось практически все природное разнообразие и ландшафты, ведя медленную, позиционную, изнурительную войну за территорию.

С востока наскоками ветров наступала великая пустошь, зачастую усиливая ветер полчищами насекомых, уничтожающих все живое на своем пути. С юга опираясь на ресурсы влаги двух внутренних морей и многочисленных впадающих в них рек, цепляясь крючковатыми пальцами невообразимых корней и лиан, надвигалась непроходимая сплошная зеленая стена. С севера шествовали исполинские бронированные деревья великаны с широкими шапками игольчатых листьев на огромных упирающихся в небо стволах. Они отсекали тепло и свет, способствуя ледяному дыханию севера проникать на юг, отвоевывая все большие пространства. С запада, при помощи болот и топей, пожирающих и перерабатывающих в гнилостной топке все живое, не менее успешно наступало плодородие.

Здесь были и горы, не исполины востока, не отвесные ущелья дальнего запада или непреступные утесы севера, а редкие одиночные не очень высокие горы начинающегося предгорья. Эти горы, казалось, выставлены, как будто арбитры по приказу некой высшей силы, следить за правилами происходившей тут схватки стихий. Сюда стекались четыре основные и самые могучие реки известного мира, стекались с трех концов света, образуя жизненные артерии и в совокупности своей несущие их дальше на юг. Здесь не было только моря. Если не считать разлива в пол горизонта, образующегося от слияния трех рек, упершихся в огромный черный камень и пробивших себе узкий путь в тесном проходе на востоке.

"Центром Мира" называли не всю местность, а именно этот огромный, черный и загадочный камень. Размерами с треть горизонта, он не был частью россыпи гор, тянущихся сюда с севера и постепенно угасающих. Не по структуре своей не по виду он не был с ними одним целым. Черный монолит его базальта, как жирная точка в восклицательном знаке, разметав и вздыбив оконечность предгорья, как бы подчеркивал свою незыблемость, бренность и изменчивость окружающего мира в который попал по стечению обстоятельств, а, возможно, и чьей-то воли.

Именно в этот камень и упирались, сливаясь вдоль западных склонов Северного хребта, реки Итим и Оарга. Замедлив свой бег, они разливались в огромной котловине между камнем и "Мертвой горой", последним стражником и наблюдателем, выставленным сюда северными горами. Практически остановив течение, реки, казалось, смирились с приговором исполинского камня, оставив всякую надежду на дальнейшее продвижение. Они спокойно занимали пространство, любовно питая и украшая берега. Но вдоль восточных склонов хребта к ним на помощь устремлялась быстрая, студеная река Чгара. Совместными усилиями, пробив Восточный проход, три реки, как бы в удивлении и нерешительности, полностью обогнув камень, разливались в сотни заводей и притоков. И уже на западе, оставив узкую скалистую перемычку, наконец, слившись с уравновешенным и спокойно текущим с востока Сейдом, устремлялись на юг, под общим названием Итим.

"Центр Мира" огромными массами привлекал и живых существ, а его особое стратегическое, географическое и экономическое значение, просто обязывали к возникновению тут поселения. Монолитный камень сам по себе был непреступной крепостью. Ощетинившись сотнями фортов, тысячами башен внутренних крепостей и цитаделей, он образовал огромный миллионный город "Столицу мира".

Восходящее ночное светило волна за волной безудержным наводнением заполняло пространство, превращая реальность в драгоценные фантастические конструкции. Но тьма, прикрываясь как щитом "Мертвой горой", пыталась удержать рубежи за стенами города. Попав в полное окружение серебра, она стойко держала осаду, зияя в этом металлическом безбрежии бездной, черной пустотой. Осаждавший черную твердыню свет, меняя тактику, приостанавливал наступление на довольно продолжительное время. Но вот серебром начинала окрашиваться вершина "Мертвой горы", призрачный свет бликами бежал по водной глади, а когда достигал золоченых шпилей и куполов цитаделей последняя твердыня тьмы сдавалась. Крушение тьмы происходило мгновенно, достигнув верхних рубежей города, свет, миллиардами лучей отражаясь от полированных, многогранных поверхностей, тучей серебряных стрел в мгновенье разрывал тьму в клочки, оставляя редкие очаги мглы. В этом городе тьме более негде не находилось места. Отраженный свет куполов не оставлял ей даже право на тени, только в крытых галереях и очень узких улочках она копошилась с удвоенной силой, превращая их в непроглядные, бездонные колодцы и пещеры.

Сотни лет, десятки миллионов людей, даже неоднократно бывавшие в городе, приходили на "Мертвую гору" ради этого зрелища. Уважающие себя путешественники, купцы и простые путники, а зачастую и сами городские жители, возвращавшиеся из путешествий, несмотря на дополнительные затраты и трудности, прежде чем войти в город проводили ночь на склонах и вершине левобережной горы. Обычно, здесь каждую ночь собирались несколько тысяч существ. Затаив дыхание, они наблюдали это фантастическое сражение, а потом праздновали всю ночь, делясь впечатлениями, фантазиями и восторгами. Именно поэтому, наутро основной поток посетителей прибывал в город через северный порт, а не по суше через западные ворота. Данное ежедневное событие превратилось в традицию, его возвели в ранг религиозного действия. Власти города построили за горой гостиницы и харчевни, продавали амулеты и сувениры, всячески пропагандировали мифы. В основном эти истории базировались на утверждении, что благополучно прибыть в город, удачливо провести в нем время и устроить дела, можно только через участие в данном действии. Горожане дали ему громкое, подобающее название "Битва Света и Тьмы". Даже плата за утреннюю переправу была значительно завышена, зато всем взошедшим на борт выдавались пергаменты с золочеными рунами. В них подтверждалось участие в "Битве Света и Тьмы" на стороне, как света, так и тьмы, по желанию.

Вот, таким образом не только природные стихии сходились в "Центре Мира", людские страсти, фантазии и желания стекались и бурлили здесь в полном объеме, переплетаясь, совокупляясь и преобразуясь порой в очень странные и пугающие обывателей формы. Любопытство, романтизм, мечты и простодушие, подогретые надеждами и самообманом, сталкиваясь с амбициями, властолюбием, меркантильностью и скупостью, порождали пороки. Кипение противоположных страстей порождало злобу, жадность, чревоугодие, жестокость, ненависть и сластолюбие. Бурление и концентрация низменных желаний раз от раза выплескивали на свет пороки совсем ужасные и не имеющие названия. Существа не любят давать названия вещам, вызывающим у них животный страх, обычно обобщая их одним термином - ужас.

Но этой ночью было все иначе. Ночное светило, волнами наступая на тьму, высвечивало другие более медленные волны, уже облаченные в металл. Двигаясь в одном направлении с серебряным наводнением, они не пересекали водной глади, а разливались вдоль берегов, замедляя движение. Огромные массы живых существ, закованных в броню, надвигаясь на "Центр Мира", не обращая никакого внимания на традиционное фантастическое действие. Они просто прибывали и занимались своими делами, вставали лагерем на левобережье по обе стороны "Мертвой горы". А на горе, вместо праздной восхищенной толпы, находилось одно единственное существо, молча, понуро ждавшее окончания действия, чтобы в последний раз взглянуть именно на такой город. Существо точно знало, что больше никогда не увидит город именно таким. Стоящий на холме желал изменить порядок вещей, это была его фантазия, превратившаяся в единственную цель. Эта фантазия давно переросла границы общего понимания и никогда не вписывалась в рамки привычных стереотипов. Будучи практически чистой фантазией без всяких примесей былых деяний, тщательно продуманная со стройной идеологией, будоражащая новизной и смелостью задуманного, она оставалась фантазией для одного, для многих она превратилась в веру.

Именно эта его фантазия привела сюда орду, именно она породила в сердцах и душах одно единственное желание, разрушить и уничтожить "Столицу мира" - оплот опасных мечтаний и пороков.

Урок первый. Путь преобразований.

Зарождающийся новый день постепенно раскрашивал всеми цветами радуги оживающий мир. Только огромная масса живых существ, наплывающая с севера и кишащая на левобережье, не утрачивала металлического оттенка. Прибывающие колонны, теряя серебро ночного светила, начинали блекло мерцать гранями вороненой стали доспехов. Войска прибывали и растекались в организованном и предопределенном порядке, образуя четкие оборонительные рубежи, не мешкая и не отдыхая, они принимались за обустройство и фортификацию лагерей. Их не привлекала и не удивляла ни фантастическая феерия ночи, ни многообразие красок дня. Только одинокое существо, стоящее на горе, все также, молча и понуро, смотрело на этот мир, совершенно не обращая внимания на все нарастающий шум прибывающих войск. Существо отличалось от общей массы не только поведением. Исполинское, кряжистое тело не было заковано в броню. Стоя в просторной белой рубахе, существо гротескно выделялось среди плотно подогнанных, сплошных доспехов.

Вот уже половину суток на холме, вглядываясь в город и стараясь запомнить эту, пока еще безмятежную и неизменную картину, стоял Он Алност из рода вугов - хмурый гигант неопределенного возраста и происхождения. Не старое огромное, вздувшееся пучками тренированных мышц, тело было свежо, подтянуто и не производило впечатления грузности и медлительности. Оно буквально излучало энергию натянутой тетивы, готовой по малейшему приказу совершить неукротимое действие. Нельзя было назвать его и молодым, подобная масса и сила куется десятилетиями. В довершении ко всему, густая борода с проседью, обрамлявшая нижнюю часть головы, колючий проникающий взгляд, глубокие морщины говорили о долгих годах жизненного опыта. Множество тяжелых дум и опасных решений отражались на лице вуга, вызывая как уважение, так и опасения. Редкая для этого мира борода, признак мудрости или знатности, в большей мере привлекала внимание и выделяла его из общей массы. Она росла от глаз, жесткими кудряшками торча во все стороны, практически скрывая все лицо. По сравнению с привычными бородками знати и длинными бородами старцев и чародеев, подчеркивающими наследственные черты, возраст или мудрость, необычайная форма и густота этой бороды наводили на мысль о преднамеренности. Было ясно, что борода не является ни атрибутом моды, ни признаком неряшливости. Не при чем здесь и отсутствие средств гигиены, скорее всего, она была призвана смягчить совокупность общего вида, отвлечь на себя внимание или скрыть некоторые черты и признаки.

Он Алност стоял и смотрел на "Столицу мира". Много сотен раз в своей долгой жизни он видел этот город, знал в нем практически каждую твердыню, дворец, улочку, дом, подвал, каземат, и этот город хорошо знал его. Но сейчас был другой случай, вуг не любовался и не предавался воспоминаниям, он размышлял и взвешивал, в последний раз соизмеряя свою правоту или возможность ошибки. Решение было принято давно, река событий уже наполнилась и потекла безудержным потоком. Его размышления и решения, теперь могли повлиять только на знак, величину и продолжительность результата, сама цель будет достигнута в любом случае.

Наступил день. На холм к одинокой фигуре поднялись войны и молча, стараясь как можно меньше шуметь, чтобы не потревожить гиганта, начали разворачивать шатер. Их старания не шуметь скорее были привычкой и знаком почитания. В сплошной какофонии прибывающих войск утонул бы любой возможный шум созданной этой горсткой воинов. А Он все стоял и смотрел.

Город мог, был должен и вызывал восхищение. Тысячи лет упорного труда, размышлений и творчества буквально сотворили этот алмаз разума и возможностей, отодвинув грань невозможного, обозначив эталон подражания, позволив городу заслуженно называться "Столицей мира". Но было в нем и нечто другое, тысячи лет паразитирования на результатах, возведенных трудом предшественников, поразили город гнилью немощности и позерства.

Занимая весь полуостров, город как бы вползал на черный камень. Сам камень имел каплевидную форму с крутыми склонами на юге, отвесными скалами на севере и пологим склоном на запад к перешейку. Нижняя часть города, занимавшая перешеек была бедна, в основном кирпичная и деревянная. Тут не встречались огромные дома знати, не было больших садов и парков. Оборона этого участка была построена на основе мощных фортов и слабых стен между ними, призванными скорее задержать противника под обстрелом, чем дать возможность оборонять этот рубеж.

Второй эшелон обороны был основан на трех цитаделях. Две из них по обоим краям перешейка были береговые и вдавались своими мощными стенами в реку. У каждой цитадели с внутренней стороны был устроен порт, северный и южный. Через третью проходил главный тракт и был устроен парадный въезд, который мог пропустить колонну телег в шесть рядов. Соединяли цитадели мощные широкие стены, на них свободно передвигались и разъезжались телеги с амуницией и колесницы. Цитадели соединялись подземными ходами с фортами первого рубежа, для пополнения припасов, амуниции и живой силы. За этими стенами находились большие дома купцов, чиновников и воинов, небольшие дворцы мелкой знати. Здесь уже встречались сады, и были разбиты четыре парка с озерами и прудами.

Огромный центр города находился непосредственно на камне. Склоны его вековым трудом были превращены в отвесные совершенно гладкие скалы. Выработанный камень шел на строительство башен, стен и дворцов. Величественный правительственный дворец находился на самом высоком северо-восточном краю камня. Здесь даже не было надобности в постройке крепостных стен, в скале высотой в семь ростов были прорублены два яруса ходов и обустроены бойницы. Над ними свободно раскинулся парк северной резиденции, выставляя напоказ диковинные, причудливые растения. На огромных сохраненных выступах, нависая пряно над водой, расположились пять небольших, летних замков. Вся архитектура верхнего города была основана на свойствах гротескного своеобразия. При строительстве использовался только черный базальт "Центра Мира" и привезенный с юга снежно-белый мрамор. Изобиловала отделка отшлифованными до зеркального блеска серебряными и золотыми пластинами, что и давало такой фантастический эффект ночью. Сотни дворцов садов и парков раскинулись на юг и восток от правительственной резиденции. Подчиняясь древнему проекту и традициям, они буквально образовывали паутину, расходясь от резиденции кругами, прорезанными прямыми лучами широких проспектов и улиц.

На самом высоком месте посреди этого великолепия буквально из скалы вырастала "Башня Магов". Именно вырастала, стоя на черном, высоком фундаменте, вырубленном из цельного монолита скалы, она возносилась на тринадцать ростов вверх, белым мрамором зеркальных бесшовных блоков. По стенам башни, от фундамента, как нереальные сказочные лианы, стремясь вверх, закручиваясь по спирали, ползли черные нити базальта. Инкрустированные серебряной отделкой, они оживали прожилками и под влиянием светил казались постоянно движущимися и тянущимися вверх. Вершину башни венчал золотой купол в виде бутона фантастического цветка. Казалось, что лианы достигнув вершины башни, раскроют этот огромный цветок.

Ни кому не было известно, кто и когда создал эту башню, считалось, что она тут стояла всегда и именно вокруг нее начал создаваться город. Фантастический вид этой башни, тайна ее создания, невообразимые события, происходящие в ней на протяжении сотен лет, рождали множество легенд, страхов, желаний.

Именно таким и хотел запомнить этот город Он Алност.

Так он стоял, смотрел и запоминал, ему никто и не что не мешало, но все же то-то изменилось. Именно в этот момент реальность перевалила через хребет событий и понеслась по склону к уже неизменному результату, вуг явно почувствовал это. Мельчайшее изменение заставило Он Алноста выйти из внутреннего мира дум и размышлений, вернуться к реальности несущихся галопом событий.

- В злой стране, где люди вечно

Выясняли кто владыка.

Мчалось время быстротечно

Мимо огненного лика.

Так звезду именовали,

Может ту, что солнцем кличут.

Но короче дни бывали

И особое обличье

Здесь все люди принимали.

- Процитировал он вслух слова старинной песни.

И повернувшись, увидел война в недоумении замершего невдалеке. Видно слова песни, являясь заключением мыслей и раздумий Алноста, стали как бы ответом на не заданный вопрос посыльного. Очнувшись от оцепенения воин, молча с поклоном, указал на уже установленный шатер и небольшую группу существ собравшихся около входа.

- Да, да большое спасибо, я уже иду. - сказал Он, ответив войну благодарственным жестом и направляясь в сторону шатра.

Все были в сборе, но в шатер не входили, хотя здесь присутствовал и верховный главнокомандующий ханикин Саман Луншаса, совета не начинали. Здесь собрались предводители армий и правители народов пришедших сюда этой ночью. Расступившись и пропустив вуга вперед, они стали входить в шатер, последним вошел Луншаса и прямо с порога шатра начал совет.

- Многим кажется, что у нас есть уйма времени. - Саман явно хотел задеть Она, сделав паузу, взревел. - Многие уже приготовились к праздности и ожиданию чуда, но есть план, я не позволю ни кому сорвать его.

Все напряглись и подтянулись, уже приготовившись выслушать похвалы за отличное и четкое выполнение первого этапа, они вдруг осознали, что это даже еще не начало. Впереди тяжелая война, против очень опасного, практически непобедимого соперника, впереди лишения, потери, возможно, смерть.

- Характер принятого плана только неопытного война может ввести в заблуждение, но так как мало кто знаком со всеми его деталями, он может породить леность, безмятежность, а впоследствии мародерство и даже дезертирство. Первый этап был выполнен практически в рамках предполагаемых потерь и ошибок. - немного помолчав, Луншаса добавил. - Мы справились. Но я требую от вас более четкого, неукоснительного, быстрого выполнения основных задач и задач, возникающих в процессе. Я не потерплю медлительности.

- Не наседай Саман, а то добьешься только суеты, и показухи. - спокойно вставил Алност, прервав главнокомандующего.

Резко повернувшись, ханикин приблизился к вугу, их глаза встретились и замерли, как бы читая и угадывая информацию, таившуюся в глубине этих двух могучих умов.

Алноста и Луншаса уже более пятидесяти лет связывали очень противоречивые отношения. Они не были врагами, но их соперничество порой порождало сплетни и даже легенды. Теперь их объединяла общая цель, именно Он настоятельно рекомендовал избрать Самана главнокомандующим. Впрочем, достоинства этого война и без его участия сделали бы тоже самое. Неординарный ум, огромный боевой опыт, безудержная отвага и самопожертвование ради достижения цели, были известны всем. Даже его внешний вид порой приводил войска к уверенности в победе, а врага в трепет. Невысокое квадратное тело изрезанное шрамами былых сражений, глубокомысленное суровое лицо, жесткий проникающий взгляд, естественная броня, выращенная долгими преобразования и тренировками, все указывало на опытного удачливого война и стратега.

В шатре замерли даже сквозняки, воздух стал тяжелым и плотным, напряжение уже достигало пика, когда Луншаса как будто прочитав в глазах вуга нечто ободряющее, отпрянул и практически радостно продолжил:

- Я не потерплю медлительности. При этом великий Он абсолютно прав, враг должен видеть в наших солдатах лень, принуждение, нежелание, меркантильность, нетерпение. Это очень сложная задача и она далеко выходит за рамки обычной стратегии. Собрать войска обещаниями, агитацией и страхом, привести их на поле боя, разжигая страсти и ненависть, задачи пустяковые по сравнению с этой. Итак, приступим к обсуждению. У кого вопросы и проблемы? Мы тут и собрались, чтобы их решить и перераспределить.

Совет монотонно зашумел, командиры задвигались, тут и там образовывались группы обсуждавшие планы и договаривающиеся о взаимодействии. Но это не был беспорядочный хаос, Луншаса четко руководил советом. Ординарцы и штабные секретари, записывали все договоренности и детали, давая их на подпись договорившимся.

В общих чертах план был такой же, как и все планы предыдущих осад. Уже сотни раз орды недовольных и алчущих воинов преступали к городу. Командиры и правители, придумывая незамысловатые хитрости, питали надежды, что великий город на них попадется. Город, точно рассчитав суммы взяток, изначально предлагал золото в виде откупных. Чаще получая надменный отказ, покупал на них шпионов, доносчиков и предателей, сеял смуту, а потом с минимальными потерями истреблял целые народы. Но нынешний приступ отличался, к нему привела ни месть и алчность, а вера и холодный расчет. Каждый из командиров служил когда-то этому городу, каждый знал одну или две мельчайшие слабости. Каждый из них не поверит ни одному обещанию правителей города, каждый жаждал нечто такое, чего противник даже не догадается предложить. Каждый командир был уверен, что получит желаемое только с падением города. При этом ни кто не знал, чего жаждет сосед, какую слабость он будет использовать. Все были уверены, что именно они особенные герои и именно на них возлагаются основные надежды. Точный расчет на совокупность этих слабостей, шаблонность и косность действий командующих городскими войсками, возведших войну в традицию, однозначно приводил наступающих к победе. Неточности и промахи увеличивали только количество потерь. Даже чудо не могло уже повлиять на исход, город все равно падет. Если не перед осаждающими войсками, так под тяжестью собственных потерь и интриг. Склоки и дележ обычно начинаются после великих побед в обескровленных и богатых империях.

Совет уже подходил к концу, когда вдалеке послышалась труба. Офицер, руководивший караулом, зашел в шатер и сообщил о прибывающем посольстве из города. Действительно к пристани под "Мертвой горой" направлялись четыре больших военных ладьи, украшенные символами "Столицы мира", перемирия и посольства. Саман прекрасно знал традиции, и церемонию подобных посольств, он как и Алност не выносил всей этой чопорности. Именно поэтому послал вниз только семь верховых, правда с извинениями: "не ждали, это все что есть". Его стратегия или заставит отбросить церемонию с вручением подарков и развертыванием строя караула, или послам придется проявить неуважение медлительностью, это даст возможность перепоручить нудные, бесполезные переговоры простым чиновникам. Он оказался прав и не прав, послы действительно свернули церемониал, но верхом поехали только трое безоружных богато одетых всадников. Данный поворот дел слегка даже удивил Луншасу:

- Послы не могут быть настолько глупы, тут что-то не то, стража клинки наголо, только улыбайтесь, пожалуйста, пусть думают, что это наша традиция почетной встречи.

Тем временем посольство поднялось на гору и спешилось, посол откинул плащ и распрямился, Алносту сразу многое стало понятно. Посол не был глуп, он был вугом, и Он хорошо его знал и помнил. Понял это и главнокомандующий, ему приходилось уже не раз противостоять одному из вугов. С хмурым сосредоточенным лицом, в сопровождении дюжины сияющих улыбками стражников, он шагнул навстречу посольству.

- Приветствую посольство Великого города, я главнокомандующий армии "Пяти народов" Саман Луншаса, соблаговолите пояснить цель вашего посольства.

- Ваше превосходительство командующий армии, достопочтимые правители и вожди, доблестные витязи и войны, правители и жители нашего славного города в полнейшем недоумении, - начал свою речь посол. - Нам неведомо и совершенно непонятно какие долги или обиды могли собрать и привести под стены нашего города такую многочисленную, славную, хорошо организованную и вооруженную рать?

Посол говорил с положенным в таких случаях сарказмом, но опытный глаз сразу мог заметить, что, ни сама речь, ни ответ его не интересовали. Посол вглядывался в предводителей войска, он прекрасно понимал, что столько народов и племен не может собрать военачальник. Опытный глаз его пытался вычислить вождя, это должен быть могучий ум, минимум со статусом полубога.

- Если в действительности долги были сделаны, а обиды нанесены, мы готовы на любые компенсации, мы не хотим большой крови. Эти обиды и долги должны быть соизмеримы численностью войск и огромны, хотя нам и неизвестны. Нам непонятно почему Вы ранее не предупредили нас о них и не попытались путем переговоров найти компромисс. В цивилизованном мире, никто без предупреждения и переговоров не преступает таким многочисленным войском под ст... - посол осекся на полуслове, глаза двух вугов наконец встретились - Это ты?

Вмиг расстояние и время перестали для них существовать.

Вуги были очень древним народом, в те далекие времена они хоть и не были многочисленны, но считались высшими существами этого мира. Вуги обладали исключительными способностями и огромными, разнообразными знаниями. Девять тысяч лет назад в горниле легендарных войн, племя их сильно поредело. Практически все уцелевшие, устав от пережитого, совершили обратное преобразование. Но новые поколения не утратили способностей и не смотря на запреты, учились ими пользоваться, накапливали знания, опыт.

Вот и сейчас два вуга воспользовались своей способностью "останавливать время", нет время не остановилось, вуги скорее всего установили телепатический обмен информацией на огромной скорости.

- Он Алност, тридцать лет назад ты не все мне поведал.

- Ват Имбок, ты не хотел слушать, впрочем, можно считать мы в расчете, сто семьдесят лет назад ты не все мне пояснил.

- Тогда ты просто не захотел понять, помнишь, что ты мне цитировал.

Через короткое мгновение Алност запел:

Выше магов были вуги,

В мире признанные силой.

Грозны маги, словно слуги,

По пятам по их ходили.

Улыбались осторожно

И желаниям внимали,

Точно мышка в лапах кошки,

Все на свете забывали.

Вуги стрелы не метали

И не гневались напрасно.

О прекрасном размышляли,

Если было то прекрасным, -

Все свои желанья любят,

Спорить с миром бесполезно,

Кто то солнце, кто то бурю,

Кто то пламенное сердце.

Вуги жизнь свою любили,

Вуги жили впечатленьем,

Лишь эмоции большие

Были вугам наслажденьем.

Ради них готовы вуги

Ввергнуть ближнего в мученья,

Ради них готовы вуги

На любые отреченья.

Приковать цепями жертву

И срезать кусками кожу

Было мелким развлеченьем.

Упивались вуги, может

Криком жертвы нетерпимым,

Или слезными мольбами.

Первый раз неповторимы им казались истязанья.

Сердце их переполнялось

От жестокости и власти

И подобные забавы

Им казались милой страстью.

И бывало, очень часто,

Воплощался секс в насилье

И сильнейший упивался

Несильнейшего бессильем.

Развлекались вуги пыткой

Жгли тела свои, бывало,

Но истерзанная жертва никогда не умирала.

Никого в ужасных пытках

Не постигла смерть ни разу,

Ведь эмоции любые было лучшее лекарство.

Все на вугах заживало,

Кроме только ран сердечных.

И питали эти раны, тех, кто жил на свете вечно.

Тело медленно старело.

Кто когда то был героем,

Кто способен был любого

Утопить в потоках крови,

Привыкал затем к бессилью,

Жил то злостью, то обидой.

После, в поисках эмоций,

Сам просился в жертву к сильным.

Вугам было недоступно

Жизнь покинуть по желанью.

Испытать любовь большую

Было вугам наказаньем.

Их не радовали боле

Злые детские забавы,

Их душа стремилась к чувствам

Боле сильным, чем когда-то.

И поскольку, эти чувства получать не удавалось,

Их нутро само собою постепенно истязалось.

Так и был сей мир устроен.

С поколенья в поколенье

Время шло, но не вносило никакие измененья.

Их желания совпали, воспоминания сплелись в клубок реальности. Совокупность восприятия двух личностей, сливаясь воедино и трансформируясь способностями рода вугов, воспроизводила практически реальные события прошлого:

Подросток стоял перед сидевшим вугом, он только что закончил декламировать отрывок из запрещенной в этом крае песни, манускрипт с которой выкрал накануне и попался за чтением его. В просторной, освещенной несколькими свечами зале, кроме этих двоих существ никого не было. За окном была безлунная ночь. Тусклый дрожащий свет, играя бликами по темным углам, придавал очень скромной обстановке залы таинственность и многозначительность. Хмурое выражение на лице старшего существа порой принимало жестокие и страшные очертания, это неровный свет играл с ним, преобразуя по своему желанию. Он, как будто, был недоволен неизменным его выражением, суровым, погруженным в тягостные мысли и беспристрастным, стараясь придать больше драматизма и нагнать страха более подходящим к этому случаю. Подросток по имени Он Алност стоял перед суровым хранителем и не испытывал ни малейшего страха, хотя стыд все же угадывался на его юношеском лице. Но стыд не за совершенный проступок, ему было жутко стыдно попасться и теперь вот так стоять перед своим наставником и главным хранителем людов Ватом Имбоком. Хранитель понимал это, его удручала однозначность последующих действий, юношеский максимализм, нетерпение и нигилизм ученика не оставлял ему и совету выбора.

- Надеюсь, ты понимаешь значимость своего поступка и последующее за ним наказание, - начал Имбок. - Совет будет вынужден изгнать тебя на сто лет, при этом, если даже ты выживешь и вернешься, тебе предстоят годы покаяния и испытаний, и ты все равно ни когда не сможешь стать хранителем. Любого люда за подобный поступок лишили бы жизни, но традиции и совет считают, что мы не можем разбрасываться переродившимися. Данная книга была бы доступна тебе на следующем этапе преобразования и привела бы возможно к бессмертию.

- Знания важнее всего, ждать десятки лет убивая в себе стремления и фантазии, превращаясь в довольного всем бездельника, наделенного кое какими способностями, уж лучше в изгнание, - дерзко перебил наставника юноша.

- Не ты первый не ты последний, многие века Ват Имбок видел подобных тебе, немногие вернулись, еще меньше пережили срок изгнания, - повысил голос хранитель.

- То-то я смотрю в совете всего три вуга, - съязвил подросток.

- Уймись сосунок, - взревел Имбок, - ты еще не вуг, и возможно никогда им не станешь, пройдя первое преобразование и заглянув в запретную песнь, ты возомнил себя всемогущим. Запомни, не все изгнанные возвращались с покаянием, многие возвращались с амбициями и требованиями. Немногие ушли от меня живыми и невредимыми, бессмертие последнего этапа - это бесконечная жизнь, и практическая неуязвимость, но только практическая. Притом, ни одному из подобных тебе сосунков не удавалось достичь этого преобразования, в них также как и в тебе было только огромное самомнение и неуемное желание. Вы, даже не научившись управлять желаниями, лезете к высшим знаниям зап......

Наставник осекся, и как-то странно посмотрев на ученика, спросил:

- Ты полностью ее прочел?

- Я успел и перечитать несколько раз, - с гордостью ответил Он.

Наступила непонятная пауза, на лице хранителя очень явно, потихоньку затухая, боролись эмоции. Лицо погрустнело, тихим сдавленным голосом он продолжил:

- Какой же ты дурачок, ты просто не представляешь, что это за книга, насколько она опасна и коварна. Для простых людов она просто сказка, ее устные копии передаются, искажаясь веками, обрастают небылицами и вымыслом, мы не запрещаем и даже поощряем это. Но для не прошедшего начальных преобразований вуга, она крайне опасна и чаще приводит к гибели, в сущности, для этого она и была написана. Ты вот прочитав ее уже понял многое из своих способностей, и главное ты понял, что именно их дает, укрепляет и усиливает, но остерегись, в книге нет ни строчки об жутких опасностях на дороге преобразований. Каждое преобразование открывает новые пути желаний, при этом только некоторые ведут в правильном направлении, а последующее преобразование в сотни раз увеличивает их количество. Тысячи лет перерожденные методом проб и ошибок шли по этому пути, пока не достигли, как нам кажется, последней стадии, стадии бессмертия.

- А разве вуги не все бессмертны с рождения, то есть с момента перерождения? - неуместно проявил удивление и недоумение подросток.

- Все, но вечная жизнь не означает бессмертия, большинство пошедшие неправильным путем, рано или поздно начинали просто жаждать смерти и чаще, тем или иным способом, находили ее. Перерождение происходит раз в сто - сто пятьдесят лет, начались они семь тысяч лет назад, мне чуть более полутора тысяч лет, Мугу Алабру две тысячи четыреста, он из изгнанных, поэтому хранитель я, Сак Бий самый молодой переродился шестьсот пятнадцать лет назад. Нам известно еще о двоих, но я с точностью не могу сказать, кто они и когда были изгнаны. Так что арифметика проста, пять из пятидесяти трех, тебя я в расчет не беру, ты еще выживи.

- Учитель .....

- Поздно, я тебе уже не учитель, у меня теперь время совсем немного, до рассвета, - хранитель поднялся и выглянул в окно, как бы убеждаясь по яркости звезд в своих словах и интервале времени который определил.

- Но...,- начал было подросток.

- То, что смогу и успею, я тебе расскажу, слушай и не перебивай, остальное, как повезет, - еще печальнее добавил Ват Имбок.

Тайна прибавилась к сумраку комнаты, еще более насыщая тревогу. Немного помолчав, хранитель продолжил:

- Мы немного знаем о внешнем мире. Маги, которые часто нанимаются во внешний мир наемниками, как ты знаешь, спесивы, горды и немногословны, они даже отвечая на конкретные вопросы чаще отмалчиваются и недоговаривают. Вуги, которые побывали в изгнании, далеко не заходили во внешний мир, скорее всего, поэтому и вернулись. Люды предпочитают торговать через посредников, далеко не углубляясь за внешние границы.

Как ты знаешь, наша долина окружена непреступными горами, в которых обитает крылатое племя магов, единственный выход из нее на восток пробила река Чгара. Вынося свой стремительный поток в леса за горами, она поворачивает на юг, там есть несколько поселков разноплеменного народа, которые живут торговлей, мошенничеством и разбоем. Многие сотни лет у нас существует договоренность с магами, мы пропускаем их беспрепятственно на восток, они распространяют слухи о злобном, мистическом народе, постоянно воюющим с ними и мечтающим пожрать все живое.

Лицо подростка осенила догадка. Заметив эту реакцию, хранитель прервался, внимательно осмотрел юношу, как будто мог прочитать его невысказанные мысли, улыбнулся и продолжал:

- Ты правильно догадался, каждые семь десять лет мы устраиваем представление, сжигая свои города и поселки, чтобы зарево и столб дыма напоминал внешнему миру о непрекращающихся здесь "войнах". Это добавляет нам безопасности, позволяет обновлять жилища и улучшать их, да и магам повышает авторитет как наемникам.

Но давай продолжим, далее на восток на несколько десятков горизонтов простирается великий, практически безграничный лес Тайни, на севере его ограничивает ледяной океан, на востоке, по преданиям, океан огня. На юге, от нас это юго-восток, он упирается в горы известные под названием "Лестница в небо", никто не знает что за ними, даже легенды и сказки не слагаются, живые существа просто опасаются к ним приближаться. Сам лес Тайни не менее загадочен и страшен, в его глубине обитают несколько племен хагов, века полные опасностей, бедствий и борьбы за выживание, сделали их молчаливыми суровыми отшельниками.

Часть буйного юга и весь спокойный запад заселен процветающими племенами хаников, правда их процветание не равномерно и вызывает частые войны и переселения. Они делят себя по народностям и вере, но в сущности это одно племя, сила которого базируется в воплощении и эволюции непомерных фантазий, бесконтрольных и неуемных. Именно их следует опасаться более всего, бесконтрольные фантазии часто приводят к непредсказуемым желаниям и стремлениям, часто конфликтуют между собой, приводя к катастрофам и истреблению, что в сущности можно считать единственным и естественным способом регулирования этих опасных проявлений.

Основные их фантазии это разнообразные теории о первородстве и превосходстве одних народностей над другими. Будучи эгоистами и единоличниками, ханики переносят их и внутрь общества, всю свою недолгую жизнь, доказывая превосходство и древность рода. Именно эти фантастические теории, возведенные в ранг законов и традиций, порождают нескончаемые конфликты и убийства. Будучи примерно равными между собой по внутренней силе, они с удовольствием прибегают к искусственно созданным устройствам, сооружениям. Очень часто используют наемников, обладающим отличной от них силой, неразумных живых существ, прирученных, модифицированных и обученных для убийства и войны.

За внешними границами тебя будет ожидать множество опасностей, но эта самая большая. Ханики очень ценят способности магов и хорошо им платят как наемникам. Еще больше они ценят вугов, как из-за редкости, так и за разнообразность силы и способностей, во многом превосходящей магов. Но запомни, мы для них всего лишь очень ценный расходный материал, дающий неоспоримые преимущества в процессе утверждения своего превосходства. Именно на службе у ханикийцев сгинуло большинство изгнанных вугов. Именно на службе у них большинство выживших заражались непомерной гордыней и алчностью, и возвращаясь, требовали подчинения и помощи в достижении своих амбициозных целей, в основном, целей утверждения личного превосходства и захвата власти.

- Но если вы все это знаете, зачем изгоняете молодых вугов, притом за такое незначительное нарушение, мы, лишь хотели получить знания, - не выдержав, перебил бывшего наставника молодой Алност.

Он уже явно начал ощущать реальность происходящего и эта реальность начинала его пугать. Проявлялось сознание, что красивые сказки через некоторое время для него станут жуткой реальностью.

- Я рад, что до тебя начинает доходить серьезность происходящего, я уже ранее ответил на этот вопрос, у тебя будет много времени в пути обдумать его и осознать. Добавлю только одно, даже хорошего лекаря, случайно заразившегося страшной болезнью, изолируют до выздоровления или смерти, - продолжил Имбок. - Тебе еще предстоит понять, что может произойти не только внешне, но и внутри тебя. Преобразование уже не остановить, я могу только посоветовать постараться их притормозить. Ты уже достаточно подготовлен, чтобы самостоятельно почувствовать и осознать силу, именно это осознание и породит миллионы желаний, ты можешь поддаться им, что неминуемо приведет к гибели, можешь попробовать их самостоятельно укротить или даже научиться контролировать, я видел только одного, кто сделал это без помощи, самостоятельно. Мугу Алабру каким-то чудом это удалось, хоть он и не может объяснить как. Остальные или сгинули, или добровольно возжелали смерти, так и не справившись с раздираемыми их желаниями.

Поэтому, юноша, примите мой совет, как только желания станут нестерпимы, бегите в пустошь или горы, постарайтесь физически ограничить себя от возможности их воплощения. Я думаю это продлиться не более тридцати лет, преобразуясь в единственное желание вернуться. Ну, вот, вроде, кратко и все, у нас есть еще немного времени, если есть вопросы, задавай?

- А как же преобразование бессмертия, - умоляюще выпалил подросток.

Хранитель надолго задумался, смотря как бы сквозь юношу в невообразимом оцепенении. Выходя из него Имбок начал говорить, голос его удивил Алноста даже более чем предыдущее оцепенение, он был холодный, уставший с жуткой раздражающей на физическом уровне хрипотой.

- Бессмертие..., его невозможно достичь самостоятельно, оно не является желанием индивидуума, бессмертие достигается проявлением желаний определенного общества, объединенного целью и отделенного от всех влияний или территориально или другим способом, - заметив недоумение, он уже более живым голосом пояснил. - Фактически чтобы получить бессмертие нужно стать богом, именно так характеризуют данное состояние большинство народов. Больше я тебе ничего не скажу, это запретная тема, мы члены совета десятки лет вырабатываем в себе физический заслон к подобным вопросам, мне больших усилий стоило его преодолеть для тебя. Еще есть вопросы?

Их желания опять совпали, воспоминания о последующих нескольких часах беседы понеслись в бешенной скачке. Мелькая фрагментами ничего не значащих мгновений, остановились у скалы, открывающей вход в каньон реки Чгары, с грохотом несущейся на юг:

Подросток по имени Он Алност стоял на гребне насыпи под скалой. Сзади его собралась толпа, терзаемая тремя сильными и противоречивыми чувствами. Впереди узким коридором тянулся путь в большой и опасный мир. Из-за грохота реки он не мог слышать ничего, но события и переживания прошлой ночи, видно, ускорили процессы преобразования, начали проявляться неизвестные ранее способности. Он физически чувствовал эмоции каждого, стоявшего сзади существа, а также совокупность общей их массы и влияние, которое они оказывали на окружающую среду и самих себя.

Самым сильным было чувство сожаления, оно варьировалось от жалости к себе, до беспокойства о рухнувшей надежде усиления общей безопасности. Явно читалась жалостливая обеспокоенность за личное будущее. По толпе метались призрачные всполохи догадок и гипотез, непонимание и неизвестность порождали сомнения в правильности происходящего. Изгнание молодого вуга не прибавляло степени безопасности сообществу, а, наоборот, значительно снижало его в будущем. Второй явной эмоцией было недоумение, толпа просто не понимала ни самого поступка, ни его мотивов и следствий, ни последующего в расплату наказания. И совсем незначительно, но явственно ощущалась злость. Злость, замешанная на предшествующих изгнанию чувствах зависти и надежды. Зависти к его перерождению, успеху и даже изгнанию. Надежды на божественное чудо и благополучие которое он должен был принести поколению.

Рассматривая и ощущая толпу, Алност вспомнил старинную, непонятную легенду о вуге бунтаре, которому суждено перевернуть спокойную жизнь и уклад людов, приведя их к новой жизни или погибели. Разность концовки этой легенды, передаваемой устно, не имеющей ни начала, ни привязки к другим сказаниям, была из-за самих рассказчиков. Очень по-разному, в меру своих желаний и фантазий, они трактовали фразу "изменит существующий миропорядок и сам мир". Впрочем, Он сейчас практически явно ощущал, что для вот этих людов, вышедших провожать его, результат обоих интерпретаций равноценен, они явно боятся перемен и неопределенности.

Рассматривая провожающих, молодой вуг ощутил появление червячка смутной мысли. Червячок рос в нем и креп, подтачивая прежние догмы, завоевывая все внимание и помыслы, отодвигая назад последний страх и нерешительность. А что, если эта легенда про него, а вдруг, ему суждено совершить деяние равное по значимости деяниям самого Кремека. Может, он сейчас вот так просто стоит на пороге величия, а группа незначительных существ заполняет его разум своими мелкими, меркантильными заботами и мыслями.

Он Алност, вдруг, явно понял, что он сейчас может сделать, эти мысли раззадорили его, вытаскивая наружу юношескую бескомпромиссность и озлобленность. Резко повернувшись, Он с нахальной улыбкой обратился к Вату Имбоку:

- Хранитель мы с вами все-таки не договорили, я довольно скоро вернусь со своими ответами и мы обязательно продолжим.

Уже разворачиваясь и делая первый шаг по дороге, он заметил еле различимую улыбку на лице хранителя. Эта еле уловимая ухмылка показывала, что Ват точно знал, что первый шаг уже сделан и он очень значительный, а шаг по дороге, последующий за ним всего лишь простое движение по направлению. Развернувшись, юноша бодро двинулся по каменистой дороге, а в спину ему накатывали визжащие, вибрирующие волны всеобщего страха.

Реальность воспоминаний потихоньку затухала, превращаясь в напряженное молчание. Прошлое непреступной стеной стало между собеседниками, кто- то из них должен был ее разрушить для продолжения разговора.

- Через много лет я понял, от чего ты меня предостерегал, - начал Алност. - Твой последний урок оказался очень полезным, я сумел, как ты видишь, самостоятельно достигнуть и бессмертия.

- Ты велик и силен, не каждому вугу даже с помощью удается достигнуть этой последней стадии, - ответил Имбок.

- Ты ошибаешься, бессмертие далеко не последняя стадия преобразования, они по сути своей бесконечны.

Сильное удивление недолго задержалось на лице Вата Имбока, его сменило осторожное любопытство. Он Алност, улыбнувшись реакциям бывшего наставника, продолжал:

- Я думаю, уже выше тебя на две ступени преобразований, и, скорее всего, в ближайшее время завершу очередное.

- Действительно, в тебе чувствуется мощь незнакомых мне сил, но бойся пойти по пути Кремека, я искренне тебя уважаю, не хотелось бы мне увидеть достижения тобой его предела, легенды и песнь однозначно показывают результат.

- Легенды всего лишь легенды, - рассмеялся Он. - Ты сам мне еще тогда пояснял, как они возникают и преображаются, да и песнь, ты прекрасно знаешь, для чего написана. Еще раз говорю, предел существует только в воображении. Да, кстати, Кремек его тоже не достиг, он все еще в пути.

После последних слов посол просто остолбенел с раскрытым ртом, так и не высказав негодующих выражений против подобной ереси. Мысли взорвались у него в голове, рушились все устои и догмы. Немного помолчав, Алност поняв состояние Имбока, продолжил:

- Придется учителю выслушать совет ученика. Возвращайся в долину к своему народу, Саку Бию будет трудно без тебя справиться с надвигающимся переделом.

- Но песнь..., - очнулся Ват. - Куда возвращаться, разве единый бог не привел сюда свое стадо.

- Когда-то ты обозвал меня дурачком, возвращаю тебе твое, - улыбнулся Он, - песнь всего лишь не договаривает, так как конец ее до сих пор не известен. Народ твой на месте, люды не представляют интереса как военная сила, да и люблю я их. Со мной ушел только Муг Алабр и несколько его дружинников, в качестве личных телохранителей. Видишь ли, он не доверяет некоторым магам, которыми сейчас командует, их мы увели всех.

- Но теперь я совсем ничего не понимаю.

- И опять, позволь мне вернуть тебе твое: "У тебя будет достаточно времени для осознания этого". Кстати советую на обратном пути сделать петлю на восток, к "Лестнице в небо", там посетить обоих вугов, да тех, о которых ты мне говорил тогда, как о неизвестных. Как ты понял один из них Кремек, - и он процитировал. -

Правил миром злобный Кремек.

Никогда никто не скажет,

То ли он родился вугом, то ли хагом был однажды.

Голос Кремека у магов

Вызывал озноб в коленях.

Слухи шли, что он способен на такие извращенья,

Что представить мы не можем

Да и выдумать не в силах,

Даже вуги удивлялись, как земля его носила.

С высоты, смотря на вугов,

Упивался он величьем.

Никогда никто не видел его в истинном обличье.

Хаги глупые шептались,

Будто вовсе нету тела,

И ничуть не сомневались, что возможно в мире это.

Второй тебе известен лично, хотя ты вряд ли сможешь даже предположить кто он, пусть для тебя это будет сюрпризом.

Наступило озадаченное молчание, говорить больше было не зачем, и они разорвали связь, "запустив время".

Для окружающих их беседа была всего лишь коротким замешательством, вызванным неожиданной и, как видно, неприятной встречей. Выдержав подобающую паузу, посол продолжил:

- Я вынужден сложить с себя полномочия посла, в связи с очень вескими обстоятельствами, - Ват Имбок многозначительно указал в сторону Алноста и продолжил. - Один из предводителей противостоящих городу сил является моим близким родственником и учеником. Я считаю, что не достоин и не имею право занимать столь высокую и почетную должность. Кроме этого, я считаю, что данные обстоятельства наложили на меня великую печать позора. По древней традиции вугов, имея полномочия хранителя, я приговариваю себя к изгнанию. Данное решение обжалованию не подлежит, не согласные могут попробовать ему помешать.

Нереальность мгновенно наступившей тишины могла бы позабавить стороннего наблюдателя, не знающего самой сути и значения происходящего. Саман Луншаса так и застыл на месте с поднятой рукой и приоткрытым ртом, его решительная готовность урезонить посла очень ярко проявлялась на лице и в движении. Главнокомандующий в совокупности с войнами в черных доспехах и обнаженным оружием, у которых от удивления выпучились глаза, но еще не успели сойти благожелательные улыбки, являлся центром этой комической сцены. Два спутника посла фактически стали на голову ниже, от страха и непонимания у них подкосились ноги, но всеобщее оцепенение не дало им окончательно опустится до нелепой позы. Большинство военных, поняв, что переговоры пошли не так, а перед ними очень опасный противник, уже в силу привычки потянулись к оружию, но так и застыли. Некоторых витязей, которым по статусу не положено на совете присутствовать вооруженными, оцепенение застало при обнаружении факта своей безоружности. Большинство слуг, приняв реакции в центре событий за опасность, но не зная откуда она грозит, бессознательно уставились в небо. Некоторые из них боясь помешать последующим событиям, а больше из-за жуткого страха за жизнь, пытались сжаться в комок, найдя укромное местечко.

Только Он Алност стоял, усмехаясь, почесывая свою бороду, обоих вугов не тронуло оцепенение. Природа происходящего была однородна и соизмерима способностям и возможностям вугов, по сути своей была прямым их проявлением. Никто даже не мог попытаться помешать послу, который спокойно, с достоинством удалялся на восток. В лучах заходившего на западе солнца, удлинившаяся до бесконечности тень от фигуры Имбока, как стрелка фантастического компаса, указывала направление его движения, образуя четкий, прямой и кратчайший путь, постепенно, по степени продвижения, открывающийся в тумане бытия. Как будто сам окружающий мир принял участие в разыгравшейся сцене, став на сторону понравившихся ему героев. Никто не посмел, да и не смог усомниться в намерениях добровольного изгнанника, для всех на востоке лежала только пустошь и смерть. Только усмехавшийся в бороду вуг точно знал, куда направлялся бывший посол:

- Власть его была бесспорна,

Но она ему постыла.

Он расстался б с ней свободно, если б что-то лучше было.

Урок второй. Осознание силы.

После прибытия первого посла и неожиданного завершения этого посольства, прошло пять дней. Он Алност снова стоял на вершине "Мертвой горы". Невдалеке суетились войны, вынося столы и карты из шатра. Было теплое раннее утро, и Он решил, что будет приятнее провести его вне душной тени шатра. При этом панорама, насторожившегося и замершего в страхе города, будет наглядным приложением к картам.

День обещал быть долгим и нудным, к шатру по одному прибывали вожди для обсуждения текущих дел, а к полудню ожидалось второе посольство. Саман Луншаса наотрез отказался участвовать в этих встречах, справедливо предполагая продолжение сюрпризов и очень сильно переживая предыдущее положение, в которое попал. Он решился пожертвовать частью своего престижа главнокомандующего, доверив Алносту выслушать и оценить отчеты о развертывании войск. Даже доверил принимать оперативные решения по возможным проблемам. Главнокомандующий загодя покинул штаб, решив, что целесообразней его присутствие на перешейке, где шли последние приготовления к первому приступу.

На гору уже подымались вождь северных хагов Гар Абанат и предводитель магов Муг Алабр. Их отряды расположились на северных подступах к городу, эти рубежи были самыми ближними к штабу. Они подымались спешившись, хаг просто упрямо предпочитал всем средствам передвижения надежность своих ног, а вуг не использовал свои способности и верховых, просто шел рядом из уважения к спутнику, которым успел проникнуться за несколько дней совместной работы.

Он Алност, наблюдая и ожидая, задумался над неожиданными перипетиями судеб и времени. Вот идут представители двух народов некогда разделенные тысячелетиями мучений, ненависти, зависти и порабощения. Всего несколько дней и они стали соратниками, а их вожди, крепко сдружившись, строят планы на будущее, пытаясь заглянуть через месяцы опасностей, войны и смерти. Но самая большая неожиданность последнего времени - неординарный поступок посла. Скрытый практически от всех его смысл и мотивация, а также последующие за ним события, породили множество мелких ситуаций, не предусмотренных стратегическим планом. Эти предполагаемые результаты в некоторой части были спорными, но, в основном, шли на пользу осаждающим. В первый же день возникло множество слухов и кривотолков, которые сливаясь и объединяясь, обрастая фантастическими подробностями, выросли в три легенды.

Первая ходила среди простых воинов, была жестоко незамысловатая и предсказуема изначально. У костров говорили, что посол разгневал их бога, и он ожесточившись наслал на все посольство безумие. В результате чего, посол в припадке, как затравленный зверь, унесся на восток в пустошь, где и сгинет мучительной смертью, а его сопровождающие, обезумев до крайности, покончили жизнь самоубийством, сгорев в колдовском пламени. Войны почему-то не сомневались, что горожане обязательно пришлют в посольстве чародеев.

Среди военачальников, офицеров и магов был популярен другой вариант. В шатрах в полголоса повествовали, что небеса решили в последний раз испытать их предводителя, прислав равного ему по силе и роду вождя. Считалось, что все титанические битвы могут происходить только на небесах, и противники, вознесшись на небо, отрешившись от мира и времени начали бесконечную битву духа. На стороне посла было огромное преимущество, он был когда-то учителем и наставником их предводителя, но сделав ставку только на это преимущество, он проиграл. Их вождь, неся в себе веру и надежду своего войска и черпая из неё силу духа, превозмог своего более опытного учителя, а в почитание прежних заслуг, не стал его уничтожать. Посрамленный и пристыженный посол сам, добровольно, выбрал для себя наказание и отправился в изгнание на верную гибель, а верные его спутники последовали за ним.

Третья легенда родилась в городе, агенты и шпионы четко доносили о всеобщих опасениях и неуверенности породившей её. За крепостными стенами на разные лады и с разными подробностями, в зависимости образования и статуса, рассказчики повествовали о пришествии монстра. Рассказывали о переродившемся великом северном вожде, который ступив на путь зла, дважды был изгнан. Сначала из родных мест за поступок порочащий честь. Потом из города, который пригрел его и возвеличил, а он отплатил ему черной неблагодарностью, еще в старые времена, пытаясь разрушить традиционные устои. Со временем некогда великий вождь, источив себя злобой и жаждой мести, превратился в злобного монстра. Многие годы он обманом, страхом, подкупом заманивал неграмотные, недоразвитые народы в сети зла и ненависти, играя на их животных интересах. А достигнув желаемого, в неутолимой жажде крови, привел их на бойню. Посол города, узнав его, не убоялся напрямую выразить пренебрежение и ненависть к этому злобному монстру, за что и поплатился жизнью, приняв вместе со своими спутниками мученическую смерть в синем колдовском пламени, пожирающем в страшных мучениях не столько тело, сколько душу.

Эти легенды, перевирая события невероятным образом, все же отражали многое из происшедшего. Искажая и подстраивая суть под степень понимания того или иного общества, каждая из них несла свою правду, особенно в последней части. Дело в том, что, после ухода посла и оцепенения, его спутники, перестав страшиться расправы на месте, убоялись недоверия и расправы по возвращению в город. Они умоляли или пленить их, или отпустить за пределы города. Совет решил внять их мольбам и поручил крылатым магам перенести их подальше на запад. Маги, проявляя недовольство таким ездовым использованием, на взлете, в знак протеста, побаловались немного огнем. Это были не приносящие вреда сполохи холодного синего пламени, именно его в вечернем сумраке, отчетливо видели многие.

Отложив на потом дальнейшие размышления над неожиданными перипетиями судеб и времени, вуг направился к шатру, дружеским приветствием приглашая к столу уже поднявшихся военачальников.

Фактически, обсуждать было нечего, Он ежедневно присутствовал в войсках на северных рубежах и не хуже их знал ситуацию. Кратко доложив обстановку и немного помолчав, друзья продолжили разговор о планах на послевоенное будущее, начатый по пути на гору, вовлекая в него и Алноста.

Войска северных рубежей состояли в основном из хагов, суровых и молчаливых охотников, с мгновенной реакцией и непревзойденной меткостью. Маленькие и юркие хаги ловко владели небольшими лодками и веревками, с детства умели плавать и глубоко нырять, карабкаться по скалам и бесшумно красться. Единственный их недостаток в слабой защите тел и малой пробивной массе был компенсирован небольшой дружиной крылатых магов. Огромные, тяжело бронированные воины умели летать и метать огонь, при этом были практически неуязвимы, на дальних и средних дистанциях, для обычного оружия.

Когда на холм поднялись следующие два вождя, Гар Абанат и Муг Алабр с достоинством раскланялись и приняв сосредоточенный, задумчивый вид, явно не соответствующий беседе, начали спуск. Вместе с ними поднялся и Он Алност, он также с серьезным видом поклонился хагу и вугу и приветственным жестом пригласил к столу двух ханикийцев предводителей войск западного и южного приступов.

Белтан Волоп, предводитель самого многочисленного отряда западных племен хаников, командовал наступлением через перешеек. Его войска были хорошо вооружены, обучены, имели множество осадных машин и больной отряд кавалерии. Войны уже не раз участвовали в битвах с городом, чаще проигрывали и ни разу не сражались на территории империи, именно поэтому неудержимо рвались в бой. Переполненные местью за годы унижения и жаждой возврата своего, саму осаду, огромного города, уже считали большой победой. Они вполне справедливо утверждали, что большинство богатств города принадлежит им, так как веками их народы подвергались разорению, рабству и грабежу более мощных отрядов города и наемников.

Второй ханикиец, Бура Куяба, возглавлял небольшой отряд быстроходных кораблей, это были остатки некогда могучей торговой флотилии юга. Пятнадцать лет назад борясь за торговые пути, город хитростью заманил их флот в западню и с помощью наемников магов сжег все корабли, немногим удалось спастись. Этот южный народ всегда жил мореходством и торговлей, все от мала до велика изучали и совершенствовали морские навыки, большинство семей просто жило на кораблях, потеря флота и торговли означала для них или рабство, или смерть. Десять лет уцелевшим пришлось, чтобы выжить, заниматься ненавистным им пиратством. А услышав призыв к походу, Куяба в короткое время удвоил численность своих кораблей, увеличив экипаж за счет подростков и молодых женщин. Но даже в удвоенном количестве они не были опасной для города силой. Призыв в поход бы воспринят ими с большим энтузиазмом, для них он был пока единственной возможностью реванша.

Южные подступы к городу представляли собой обширную местность изрезанную глубокими озерами и протоками. Вырываясь из теснины слившиеся на севере реки, разливалось тут на две трети горизонта. И только текущий с востока Сейд, собирая все протоки и рукава вместе в одно мощное русло, совместно с ними устремлялся на юг. Именно из-за этой географической особенности практически невозможно было перекрыть снабжение города через южный порт. Именно поэтому Бура Куяба опять взялся за пиратство, но теперь он делал это с удовольствием и очень эффективно. За пять дней слухи поползли по торговым портам и площадям, мало кто из независимых торговцев уже решался рисковать жизнью и имуществом. Как следствие поток снабжения города резко сократился.

И этот разговор был не долгим, накануне пребывший на перешеек главнокомандующий уже решил все вопросы, дал указания и приказы. Вожди прибыли скорее из вежливости чем по необходимости, они желали лично доложить обстановку и засвидетельствовать почтение. Алност с благодарностью оценил их стремление и выразив удовлетворение ходом дел, не стал далее задерживать.

До прибытия посольства было еще достаточно времени, хотя оставался еще один визит, при этом он мог стать самым напряженным. Он Алност встал и прохаживаясь по пологой вершине горы ожидал предводителя аников, Скилу Чи Таниса. Загадочным, очень древним и чудным народом были аники. Добрые и наивные, они тысячелетиями жили и развивались в естественной, природной изоляции. Алност был ярым противником участия этого народа в походе, на это было три причины:

Во первых их мораль, традиции и принципы не как не вязались с планами компании, не место высокому духу на войне изобилующей насилием, на войне победу в которой можно добиться только подлостью, жестокостью, ненавистью и обманом.

Во вторых их могучий созидательный арсенал средств, возможностей и способностей, был практически бесполезен на войне. Это было не предположение, а проверенный в древности факт. В свое время только передача некоторых знаний и способностей другому народу, извратившего их в лютой ненависти, злобе и алчности и применивших против общего противника, позволили аникам сохранить свою страну.

В третьих Алност искренне полюбил их совершенно чистый дух и непонятный мир, он боялся, что последствия этой войны могут довершить то, что не удалось предыдущей, семь тысяч лет назад.

Но Скил Чи Танис был очень настойчив, хоть мотивы, такого настойчивого желания войны, так и остались непонятными, ему удалось привести веские аргументы и дружины аников добровольцев примкнули к армии "Пяти народов". По плану аники заняли восточный рубеж осады, один из самых сложных участков приступа. Никто кроме магов и аников не мог противостоять стремнине сливающихся рек, и предпринимать при этом какие либо действия.

Жили аники на небе

На летающих утесах.

Дни в раздумьях проводили, ночи в бесконечных грезах.

Обладали все талантом

Из раздумий созидания,-

Лишь по этому, возможно было их существование.

Кто о чем сумел подумать,

То сейчас же возникало,-

И не разу это скверным и противным не бывало.

На цветы одни похожи,

А другие словно птицы.

Перламутровою кожей аников светились лица.

Тел создания не скрывали.

Те, что сравнимы с цветами

Были с талией осиной и длиннющими ногами.

С лепестков златые кудри

Водопадом ниспадали

И чувствительные губы лишь блаженство предвещали.

Тех, что с птицами сравнимы

Стать и резвость отличала.

Их цветное оперенье грудь с плечами обрамляло.

Луноликие жар-птицы

С серебристыми глазами

Хоботком своим гордились.

И короткими ночами

С длинноногими резвились.

Возле них, кружась, летали.

Но не вздумайте подумать,

Что они в любовных ласках плоть свою грехом морали.

Все намного безобидней:

С хоботков пыльца слетала

И чувствительные губы нежным блеском опыляла.

С лепестков роса катилась,

Капли в чаши собирались,

И в положенные сроки с чаш младенцы вылуплялись

Всем на радость и на славу.

Разливалось звонко эхо,

Извещая, что родился,

Новый аник появился:

Луноликое созданье серебристым опереньем

Иль с златыми волосами сна изящное творенье.

Окруженные заботой,

Ни нужды, ни бед не знали,

Как положено природой си созданья вырастали.

Воссоздав себе подобных,

Растворялись, как в тумане

Их тела. А дух свободный и доныне между нами

Развевает ветер добрый.

В чистом мире из иллюзий

Жизнь лилась рекою сладкой,

И ни зависти, ни грусти

Не случалось среди равных.

Вспомнились вугу слова древней песни и как будто в ответ на этот мысленный призыв, на вершину спустился аник Скил Чи Танис. Крылатое существо, было самим олицетворением гармонии и пропорциональности, не принадлежа не одной из стихий, оно с равной степени было приспособлено к любой из них. Пропорции тела были совершенны и практически всегда вызывали восхищение, а порой и восторженный трепет. Многие народы только по виду принимали их за богов. Белая кожа по желанию могла принимать практически зеркальные свойства, а в минуту опасности или в походе, покрывалась эластичными наростами. Эти наросты многие считали плотно подогнанными чешуйчатыми доспехами, восхищаясь искусством мастеров, гибкостью и прочностью серебристой стали. Войны аникии носили мало одежды, считая ее помехой в достижении гармонии движения, исключения были походные плащи и украшения. Светло серые плащи позволяли меньше привлекать к себе внимания, а украшения и некоторые фрагменты одежды одевались в основном из уважения к традициям тех народов, с которыми сталкивались в тот или иной момент.

Алност много времени провел в Аникии и не переставал восхищаться этими удивительными существами. В спокойном состоянии совершенно белокожие, аники иногда казались прозрачными, при лунном свете их часто принимали за приведения. Их тела состояли из плоти и крови, только цвет крови был несколько иной, чем обычно бывает у существ. Они умели выражать своё настроение не только мимикой лица, а и цветом плоти. Довольный аникиец был голубым, как небо, а восторженный отливал золотистым перламутром, когда они грустили, кожа принимала синий оттенок, а самый воинственный цвет получался серебряным или стальным. Красного цвета не было. Возможно вовсе не потому, что плоть не могла принять такого оттенка, просто не было у аников соответствующих этому цвету эмоций. Но, как и многие народы, они с легкостью могли скрывать свое настроение, оставаясь белокожими или серебряными.

Их внутренний мир был совершенен, они не перевозбуждались, не переутомлялись и не приходили в бешенство. Они умели принимать события и жизнь таковыми, какие они есть и не сомневаться, что именно так и должно было случиться, именно теперь и сейчас, и именно для того, чтобы их уникальные способности могли находить себе применение. Они его находили постоянно, и многое они могли, несмотря на видимую слабость.

Их руки и ноги были изящны. Трудно было себе представить, чтобы с такими конечностями аник мог делать тяжелую физическую работу или хотя бы принести воды. А принести воды аникиец мог много, даже очень много, и не принести, а обрушить неизвестно откуда в огромном количестве, и без помощи рук и ног, одним только усилием мысли. А руками при этом он мог держать плод, или кого-нибудь. Внешне они выглядели совсем не приспособленными к делам, да и к самой жизни. Они были тонкие и упругие. Тело этих существ обладало особой гибкостью. Как стебель степного ковыля, оно могло быть послушно ветру, неизменно возвращаясь в свое исходное положение.

Аникийки несколько отличались от мужей. Еще более утонченные и хрупкие, украшенные огромными копнами волос, большими, всегда удивленно смотрящими на мир глазами, яркими манящими губами, они более походили на цветы. У аникиек был тонкий вкус и пристрастие к одежде, но одежда всегда была воздушной, невесомой, никогда не скрывала красоты их тела, а наоборот подчеркивала ее. У них не было крыльев, они им просто не были нужны, их носили на руках, ими восхищались, их боготворили. Аникийки могли свободно парить в воздухе, из-за одежд, цвета кожи и утонченности, в такие моменты казалось что они и сотворены из него. Изящное движение руки, и очаровательное создание, как будто оттолкнувшись от невидимой опоры, уже медленно парит, подхваченное восходящими потоками воздуха.

И, наверное, аникийки могли бы держать в этих руках гребни и причесывать волосы, если бы их волосы когда-нибудь могли запутаться. Танцы аникиек были немыслимо великолепны. Парящие композиции, завораживающие движения рук и ног, делали их волшебными. Движения их были изящны и необычны, сплетаясь в танце, они буквально создавали прекрасные букеты, от которых не возможно было оторвать глаз.

Алност не покинул бы Аникию никогда, но слишком он сильно выделялся в этом чудном обществе. Выделялся не столько физически, сколько морально, его преобразования, его мысли и стремления противоречили самому духу Аникии.

- Приветствую тебя великий вождь - делая первые шаги по земле, произнес Скил.

- И тебе доброго здравия, хотя еще раз повторюсь, я с большей радостью лицезрел бы тебя и слушал твои мудрые речи в другом месте - Аник притворно нахмурился, а вуг продолжил, жестом приглашая гостя к столу - Я не отойду от своего мнения и не устану повторять, не место светлым существам на смрадном поле войны.

- Я вижу тебя продолжают терзать сомнения и непонимание, ты считаешь нас .... - аник прервался ненадолго задумался и уже совершенно другим голосом продолжил - Я попытаюсь тебе все объяснить, а ты должен поклясться, что независимо от результатов, примешь и поймешь ты это объяснение, или отвергнешь, оно не будет распространяться далее.

- Хорошо, я клянусь что знания принесенные тобой останутся только во мне и не одна живая душа, без твоего позволения, не узнает того что будет сказано здесь, теперь я внимательно слушаю.

Чи Танис надолго задумался, как бы подбирая слова для лучшего и понятного объяснения. Светило входило в зенит, убивая последние тени, и отражаясь от серебра естественных одеяний аника, создавала вокруг него ореол яркого света. Со стороны казалось, что аники сами буквально излучают свет, пытаясь спорить с самим светилом за право сильнейшего источника. А если аник в этот момент еще и расправлял крылья, на него становилось просто невозможно смотреть, миллиарды бликов разрезали все окружающее пространство, расширяя ореол свечения на невообразимое пространство. Мало у кого хватало сил, терпения и мужества наблюдать это зрелище, не отвернув или не закрыв глаза.

- Более сорока тысяч лет назад мир был другим, фактически его заселял один немногочисленный народ Агии, обитал он в этих местах, творил, созидал, искал знания и пути. Народ рос и в своем росте осваивал новые земли, знания и приобретал навыки. Никто не помнит когда и как произошло разделение, сначала оно было только в умах, потом заползло и в души, начав влиять на физическое состояние. Долго старейшины сдерживали нарастающие разногласия, а когда они достигли предела, за которым могло возникнуть только насилие, начались исходы.

Скил немного помолчал, внимательно наблюдая за эмоциями Алноста, и продолжил:

- Первый исход был самым большим, сторонники гармонии и самодостаточности, покинули твердыню. Они отправились на восток за горы, которые сейчас называют "Лестницей в небо". Второй исход был на север, небольшую группу сторонников экспансии буквально изгнали, посчитав их воззрения слишком опасными. Оставшиеся, как им казалось, нашли способ прекратить раздоры и расслоение, были введены незыблемые законы, усиленные непререкаемыми традициями и жесткими табу. Начался трех вековой застой, в котором не только не было развития, но и старые знания запрещались и засекречивались при малейшей попытке их нетрадиционного использования. Что привело к третьему исходу на запад, несогласные тайно покидали твердыни на протяжении довольно долгого времени. Этот исход еще больше усилил запреты и жесткость законов, именно он породил разделение на кланы и сословия. Все это закончилось через полторы тысячи лет, когда племена второго северного исхода вернулись.

Возведя экспансию до превосходных степеней, ожесточившись и преобразовавшись в жестокой, опасной и неудачной попытке освоения великого леса Тайни, они с легкостью захватили твердыню. Этому племени пришелся по душе существующий уклад, возведя над ним надстройку класса вседозволенности и божественности, они продолжили захваты и грабежи, распространяя все далее по миру. Так все и шло несколько десятков тысячелетий до великой войны народов, ваша песнь повествует примерно о тех временах и событиях. Но ваша книга больше о судьбах нескольких взаимосвязанных личностей, она однобока и направлена на их обожествление. Многое в ней упущено, искажено, а порой выдумано и переврано. На самом деле была настоящая война, и нам ничего не оставалось, как передать некоторые знания и способности, угнетенным и озлобленным. Именно они, преобразовав их в неописуемой ненависти и злобе, отвели войну от наших рубежей, превратив во внутреннюю междоусобицу.

Мы не могли предполагать, во что перерастут и как модифицируются наши дары за тысячелетия. Уже давно было принято решение изыскать способ для нейтрализации переданного когда-то знания. Задача осложнялась тем, что нельзя было допустить разрушительного влияния этих преобразований на наш народ. Любая сильная военная экспедиция сама по себе несла изменения, так как противоречила самой сути Аникии. Но еще опаснее представлялось возвращение тысяч ветеранов с поломанными душами. Вот как раз в этих своих аргументах ты абсолютно прав.

Аникин замолкнув, испытующе смотрел на вуга, он ждал от него реакции. Алност был спокоен, он уже и раньше догадывался о многом, многое понял из обрывочных сведений в легендах и манускриптах разных народов. Но вот такое полное, хоть и короткое, подтверждение из источника, заслуживающего абсолютное доверие, ставило все его обрывочные догадки по местам. Многое становилось более ясным и понятным, исключало многие сомнения, преследовавшие его в последнее время. Теперь все эти мысли о перипетии судеб и времени отложенные ранее, стоило объединить, как следует проанализировать и обдумать уже в новом свете.

- Пять лет назад, старейшины - продолжал Скил - узнав о твоих сборах и посовещавшись с Кремеком, решили собирать добровольцев. Цель нашего отряда ты понял, да и о его дальнейшей судьбе должен уже догадаться. Пойми в отряде только добровольцы, ясно осознающие, что возвращения не будет. Старейшины ясно и точно, каждому вызвавшемуся, лично, пояснили все "перспективы" данного предприятия. Каждый воин, пришедший в отряд, осознает, что идет на смерть, если не физическую то духовную. Хотя мы и лелеем надежду, что оставшихся в живых ты не бросишь. Этот мир нам незнаком, а устои чужды, мы надеемся, что ты далее поведешь нас за собой как вождь и правитель.

Последние слова внесли полную ясность, при этом сильно озадачили вуга. Он не планировал, что будет делать после достижения цели, слишком тяжел путь и мало шансов пройти его до конца. Но теперь выходило так, что другие все спланировали за него, и это с одной стороны заставляло погрузиться в тягостные думы, с другой стороны радовало. Алност искренне любил этот, совершенно отличный от него, народ, в душе он радовался такому доверию и перспективе, хотя с грустью понимал, что и ему путь в счастливую страну, скорее всего навсегда закрыт.

Чи Танис смотрел на вуга с сочувствием и пониманием, он радовался увиденным реакциям и ему уже не нужны были другие ответы. Аник бесшумно встал, также бесшумно расправил крылья, он не желал прерывать ход мыслей вождя, он знал, что все уже решилось, и был доволен этим решением. Но покинуть вершину ему не удалось, явился начальник охраны с сообщением о прибытии посольства.

- Скил я хочу попросить тебя остаться - очнулся Алност - им будет полезно увидеть, что-то новенькое.

- Хочешь устроить продолжение представления - улыбнулся аник, слегка развернувшись под солнце, еще больше расправив крылья, засияв нестерпимым светом.

С пристани на гору вела крутая тропа вьющаяся серпантином между огромных валунов. Уже достигая вершины она, в последний раз огибая огромный камень, больше похожей на скалу, буквально выскакивала на гладкую поверхность смотровой площадки. Вот и сейчас первая группа посольства, стражники церемониального караула, вынырнув из-за камня, остолбенели в нерешительности. Ослепленные и не совсем понимающие происходящего, они перекрыли проход, не зная, что предпринять и как реагировать на загадочную, слепящую неизвестность. Сзади подгоняемые послом напирали носильщики. Под этим напором строй упирающихся гвардейцев, явно не желавших приближаться к загадочному свету, памятуя о сложившихся в городе легендах, сломался и рассыпался. На пяточке около валуна началась сумятица и перебранка, потихоньку превращаясь в полный хаос. Все действие сопровождалось злобными криками нового посла, который в этой сумятице пытался протиснуться вперед и сам во всем разобраться.

Наконец он пробился в первые ряды и ослепленный буквально окаменел. Казалось, на полуслове окаменели даже смрадные его ругательства и застряв в горле, перекрыли дыхательные пути. Посол стоял в неподвижной позе, только глаза его, видно от нехватки воздуха, вылезали из орбит, наливаясь кровью. Возможно, на том и закончилась бы "славная жизнь" посла да и все посольство, в очередной раз, породив устрашающие легенды, если бы аник не свернул крылья и не запахнул броню лежавшим на стуле плащом.

- Я вижу, ты его узнал, тут ведь дело не в моем ослепительном сиянии, тут явно присутствует иная сила, я ее чувствую - в полголоса сказал Скил, обращаясь к вугу.

- Я знаю тебя Халу Шомр - вместо ответа анику, Алност обратился к послу, пытавшемуся отдышаться и откашляться. Посол еще не до конца пришел в себя, стоя на четвереньках, перед кое-как восстановившим строй гвардейцами, бешено крутил головой, судорожно хватая широко раскрытым ртом воздух.

- Город очень глупо поступил, присылая чародея на переговоры с богом - продолжал Он - Еще большая глупость присылать закостеневшего, потерявшего, еще лет тридцать назад, здравый рассудок чародея из клана палачей, называющих себя "Хранителями традиций". Поэтому, попробуй больше не искушать меня своими глупыми ужимками, кратко излагай, с чем тебя прислали, возможно, тогда твое посольство закончится без жертв.

Недоумение и конфуз на лице посла мгновенно сменился животным страхом. Строй гвардейцев попятился, сплачивая ряды, разворачиваясь так чтобы прикрыть тыл огромным камнем. Носильщики, побросав поклажу, в панике завывая и причитая, бросились к стоявшим внизу кораблям.

- Город предлагает тебе - начал неуверенно Шомр - величайшему вождю многих народов, огромную дань. Мы без условий преподносим тебе десять сундуков золота и двадцать крупных алмазов. Город хочет выяснить причины вашего гнева и готов увеличить компенсацию в двадцать раз после получения гарантий.

- Щедро нечего сказать - смеясь, отвечал вуг - Я предлагаю городу тысячу сундуков золота и алмазов, сколько сможет увезти ваш самый большой корабль, предлагаю практически бескорыстно в обмен на пустячок, все желающие грузятся на корабли и лодки, берут любую поклажу, какую только смогут и плывут на юг по течению Итима. Будет открыт только водный путь и только на юг. Я гарантирую безопасность этого предприятия, а также десятилетнюю охрану рубежей вашего нового города от любых посягательств. На этом разговор, считаю оконченным. Заявляю, что только условия и гарантии моего предложения стоит обсуждать впоследствии. Стража проводит вас с подобающими почестями на корабли.

Он повернулся к посольству спиной и жестом пригласил аника, к продолжению якобы прерванного посольством разговора.

- Задали мы им загадок - продолжая смеяться обратился к нему Алност - они теперь всю ответственность переложат на тебя. Будут, как всегда шаблонно, утверждать, что наглость зарвавшегося вождя имеет происхождение от необычайных сил и способностей неизвестного им, ослепительного существа.

- У меня есть к тебе просьба - серьезно сказал Скил.

Он внимательно смотрел на вуга, а получив утвердительный кивок вместо ответа, продолжил.

- Я бы хотел услышать и понять во всех подробностях историю ваших взаимоотношений с этим Халу Шомром. Поверь для меня это очень важно, мне пора начинать осознавать этот мир.

- Это очень невеселая и дурно пахнущая история - предупредил Он - не думаю, что она будет тебе полезна.

Они долго стояли испытующе смотря друг на друга и наконец, вуг сдался.

- Устраивайся поудобнее, история будет длинной, договоримся не перебивать, не очень легко будет вспомнить все это. Особенно если хочешь услышать более-менее правдивый и беспристрастный рассказ.

Они уселись за стол, вуг долго молчал, он копался в памяти стараясь отсечь эмоции предшествующей встречи от фактов и реальных событий тех лет.

- Итак Халу Шомр, первая наша встреча состоялась в нижних казематах правительственного дворца города. Я туда попал ..., мне трудно достаточно ясно оценить причину, за недостаточное почитание и страх перед изуверскими фантазиями высших сановников клана "Хранителей традиций". Думаю нужно пояснить, что же это такое "недостаточное почитание".

Прибыл я в город примерно через год после изгнания из родных мест, я уже рассказывал тебе эту историю. Шел к нему я можно сказать не торопясь, мир за границами родного племени оказался таким разнообразным и насыщенным, тогда он просто очаровал меня. По пути я зарабатывал себе на пропитания изгоняя нечисть с полей, лесов и домов. Большей частью это были неразумные существа порожденные, неумелыми, а зачастую нездоровыми фантазиями и страхами. Пригодились первоначальные навыки, полученные на родине, ты, наверное, уже слышал о нашем с магами периодическом "балагане". Прибыв в город, я буквально в него влюбился с первого взгляда. Он поразил меня великолепием, организованностью и насыщенностью жизни, эмоции, нахлынувшие на меня, не шли даже в приблизительное сравнение с пройденным путем. На каждом шагу в городе проявлялись результаты неограниченной не чем фантазии и воображения, многие из них были даже древнее самой книги. Да и нечисть, тут была совсем иная, в основном разумные существа, преобразованные и исковерканные неуемными желаниями и дурными, больными фантазиями. Я сразу почувствовал, что многие из них несут на себе влияние чужого умысла, но я принял это как результаты неудавшихся экспериментов, провалов непонятных мне замыслов. А так как в городе все оценивалось на вес золота и драгоценностей, то во мне разгорелось желание разбогатеть и добиться внимания и почитания.

Уже через полгода я был известной личностью в первом ярусе и получал частые приглашения во второй, за главные ворота. Я радовался своей эффективности и способностям, заработав приличную сумму, я и не предполагал, что перешел дорогу клану "Высшей защиты". Видишь ли, большинство из уничтожаемых мной существ были, так или иначе, подконтрольны этому клану. Мелкие шарлатаны и бездарные чародей этого клана, выдвинутые на должность по знакомству или родственным связям, использовали злобных тварей и нечисть, а нередко создавали специально, для обогащения. Придет такой вот чародей, создаст простенькую иллюзию уничтожения, а потом перевезет онемевшее существо в другой район и выпустит. У них даже существует черный рынок, где продаются излишки таких вот монстров средней и малой опасности. Они сначала попытались сами со мной разделаться, при помощи своего "товара", но быстро отказались от этого, терпя значительные убытки.

Вот именно тогда они подали неофициальную жалобу "Хранителям традиций" и разобраться со мной был назначен чиновник второй ступени Халу Шомр. Он не мог со мной разделаться открыто, но я фактически помог ему сам. Лелея свои амбиции и чрезмерные мечты о величии, я в непомерной гордыне "не оказал должного уважения к власти и традициям, являя собой крайне опасный прецедент, а имея неординарные способности и знания, являю особую опасность устоям и законам". Тогда я не понимал, насколько оскорбительным является для чиновника неуважение к его статусу. А Шомр был отъявленным карьеристом, притом со значительными перспективами, именно так, через незначительное время, я попал в нижние казематы дворца и был объявлен "Врагом города".

Тут я хочу немного отвлечься и пояснить, что же представляют собой эти казематы, они ярчайшее проявление самой сути города. Город в своей сущности сам является монстром, облаченным в сверкающие прекрасные одежды.

Когда-то в древности, добывая базальт для стен и оснований дворцов, существа вгрызались в монолит черного камня. Так образовался огромный глубокий карьер, ощетинившийся многими этажами галерей и штолен, в нем и были устроены ярусы казематов характеризующих их создателей. Чем глубже и ниже, чем страшнее и явнее проявление сокровенных желаний общей массы городских жителей. Как тяжелый смрадный газ, эти фантазии стелятся по низинам, заполняя впадины и глубокие ямы, накапливаясь веками в этих местах, они все чаще выплескиваются на поверхность. Пять ярусов казематов просто переполнены самыми тяжелыми и ядовитыми, чем глубже, тем насыщенней смрад. На верхнем ярусе находятся канцелярии и штабы кланов. На втором казармы элитных частей, стражников "Хранителей традиций" и тюремщиков. Эти два яруса не так подвержены влиянию накопившегося смрада, но его достаточно чтобы держать прислужников в ожесточении, ненависти, страхах, побуждать кошмары и подозрительность, которые постепенно становятся образом их жизни. На третьем ярусе тюрьма, где содержаться заключенные за не очень значительные провинности. В городе разбой и убийство преступление всего лишь третьей степени, меня приговорили за преступление последней пятой степени. Заключенным этого третьего яруса не суждено никогда вернуться к "нормальной", привычной для них жизни, у них только два выхода стать одним из прислужников или попасть на нижние ярусы. На четвертом ярусе расположился хаос, туда не никто решается спускаться в одиночку, там бродят толпы монстров и нечестии, впитывая в себя яд. Их иногда вылавливают, квалифицируют, потом или уничтожают или продают другим кланам для использования в городе или войнах. Там обустроены несколько сильно охраняемых зон, в которых находятся лаборатории и ведутся страшные изыскания и эксперименты.

Кстати в одной из таких лабораторий и возвысился Халу Шомр, он создал монстров способных, как и маги метать пламя. Ему только не удалось заставить их летать. Он неоднократно выкрадывал, для своих экспериментов, из госпиталей раненых наемников магов, но преуспел лишь в одном, маги теперь добровольцами в нашем войске и люто ненавидят город. Впрочем, с его чадами нам еще предстоит столкнуться.

На пятом ярусе находиться тюрьма смертников, город не удосуживается нести лишние затраты на пафосные церемонии казней. Считается что достаточно страшных слухов о подземных монстрах вытягивающих и пожирающих души еще живых существ и пожирающих тело на десерт. Вот в эту рукотворную преисподнюю я и попал.

Хочу признать, что обустройство этого яруса граничит с гениальностью, там все направленно и рассчитано для скорейшего и эффективнейшего достижения целей его предназначения.

Камеры смертников были устроены в боковых штольнях, потолок и стены выдолблены в базальте, задней стены просто нет, вместо нее в темноту и вниз уходит выработка. Я пробовал ее исследовать, но несколько часов пути принесли только головокружение, от нехватки воздуха и концентрации смрада. Вход в штольню был обычно загроможден огромным валуном, в котором прорублен узкий лаз на уровне пояса, перекрываемый решеткой. Даже самому маленькому пленнику приходилось в него протискиваться, при этом стражники иногда забавлялись тем, что отрубали конечности, первыми появившиеся из лаза. Но самая страшная пытка, это коридор, устроенный по принципу огромного рупора, в основании своем имел площадку для пыток. Палачи и следователь обычно находились в неглубокой нише, которая подавляла звуки делая их неразборчивыми и скрипучими. А вот жертву приковывали на помост, его страдания, вопли смертных мук и ужас, многократно усиленный коридором рупором, проникали нестерпимыми звуками в камеры, множась в штольнях эхом. Обычно мало кто выдерживал более недели, разумные существа или теряли рассудок и их выкидывали на четвертый ярус или решались на самоубийство, уходили в штольни, разбивали головы о торчащие острыми гранями неровности выработок. С особо выносливыми, обычно шутили стражники.

Меня не пытали, да и допросы были формальными, Халу Шомр каждый раз просто осведомлялся, не хочу ли я сообщить ему, новые сведения, тем самым облегчить душу и загладить вину. Правда иногда он задавал вопросы о клиентах и самой моей деятельности, но ответы его не интересовали, поэтому я перестал вообще отвечать. Впоследствии я понял, что он опасался меня, и просто терпеливо ждал, когда я потеряю рассудок или со мной разделаются стражники. Стражники хоть и были последними отбросами, садистами и монстрами, но и до них дошли слухи о моих занятиях и они тоже предпочитали ждать моего сумасшествия.

Мало того где-то на третий день к лазу в мою камеру подсел смотритель яруса и завел беседу, впоследствии эти беседы стали традиционными. Каждый день он, перед вечерним развлечением, подсаживался к лазу в мою камеру и заводил монолог, я редко отвечал ему, хотя иногда задавал вопросы. Он рассказал, что когда-то был чародеем высокого ранга, у него была своя лаборатория, и он занимался созданием идеальной рабыни. Высшим сановникам очень хотелось получить совершенно покорную идеальную женщину, готовую к истязанию и насилию и получающую от этого наслаждение. Они хотели, чтобы эта женщина обладала огромной извращенной фантазией и сама постоянно создавала все новые и новые забавы садиского характера. Ему не удалось создать такую женщину, зато он нашел способ ломать сознание и психику любой женщины, превращая ее в требуемый экземпляр. Попал он на пятый ярус по нелепости, для последних тестов нужен была избалованная гордячка, привыкшая к поклонению и почитанию, осознающая вседозволенность и превосходство своих чар, такой экземпляр и был похищен из города его слугами. Но вот незадача им оказалась единственная дочь старейшины клана, слуг убили на месте, его после получения результатов эксперимента сослали на пятый ярус. Смотритель много рассказывал о пытках и жертвах, он был неплохим, но своеобразным, рассказчиком. Единственным его недостатком было чрезмерная любовь смаковать подробности, восхищаясь собственными извращениями.

Ты Скил хотел полного и подробного рассказа, чтобы понять суть, тогда тебе придется слушать, только боюсь после этого, ты многое переоценишь, меня в первую очередь.

Немного помолчав, вуг с явным усилием над собой, нехотя продолжил.

- Особенно смотритель любил очень красочно описывать вечерние развлечения, он скорее всего рассчитывал что эти вечерние монологи и последующие после них изуверские действия ускорят процесс моего сумасшествия. Повторять их даже для меня будет через чур, так что только суть. Каждый вечер на пятый ярус спускали женщину или девушку, чаще это были надоевшие любовницы или рабыни, нередко преступницы, иногда похищенные из города девочки подростки, которыми знать вдоволь натешилась и желала избавиться от свидетельств. Смотритель даже вел статистику, исследуя кто, сколько выдерживал, ему была любопытна зависимость стойкости к насилию от происхождения, образования, навыков, опыта, степени осознания своей участи. Он ежедневно пересказывал мне беседы с присланными жертвами, он тратил на это более часа, расспрашивая их обо всем. Закончив пересказывать мне информацию, полученную из бесед, смачно пересказывал сам процесс истязаний и надругательств. По его словам обычно начинал он, потом поочередно по рангам шли все тридцать два его подручных, при этом он установил строгий шаблон и последовательность зверств и способов, а подручным позволял просто меняться очередью, для разнообразия. Он даже пытался жаловаться мне, что материал для исследований пошел не тот, большинство лишаются чувств, даже не дойдя до середины очереди, а некоторые имеют наглость умирать, что сводит на нет все его старания дня, а его бедным молодцам приходиться торопиться, пока тело не остыло. Постепенно я стал безразлично относиться к его рассказам, хотя и поинтересовался, что происходит после с жертвами, впрочем, потом очень жалел об этом. В добавление ко всему я получил еще и ночные монологи, описывающие в очень ярких подробностях и эти события. Жертв в любом состоянии приковывали к решетке перехода между ярусами и наблюдали за боями ужасных его обитателей. Он красочно описывал как монстры и нечисть увечат друг друга за право первоочередного обладания телом, как происходит сам процесс, даже по меркам это бывшего чародея являющегося зачастую полным извращением. По его словам, наблюдения за этими схватками и процессом очень полезны для его работы, да и стражникам нужно не только физическое, но и моральное удовлетворение. Иногда добавлял некоторые эпизоды рассказанные низшими чинами, сам он ни когда не оставался наблюдать после того как тело начинало коченеть, как порой неожиданно вело себя разрываемое на части и поедаемое тело. Чаще такое происходило с телами инородцев и вейм.

Извини Скил, но я должен был, хоть так вот вскользь, затронуть весь тот смрад, который там твориться. Мне изо дня в день приходилось это все выслушивать, а потом слышать раскаты ужасных подтверждений его рассказов. Именно эти события и рассказы явились одной из главных причин последующих событий.

Более трех недель продолжалась эта пытка, постепенно палачи начали преуспевать в своей затее, мой ум повредился. Чувства и эмоции притупились на столько, что я даже по этим воплям боли и ужаса, пытался определить возраст и характер очередной жертвы, а на следующий день проверял свои версии по рассказам изверга.

Но видно от нетерпения они все-таки совершили ошибку, сумасшествие вугов, это тоже преобразование, неожиданное, непредсказуемое, неуправляемое. Меня привели на очередной допрос, это была обычная очная ставка. Все было привычно, как не раз бывало, под запись кто-то подтверждал мои "прегрешения" перед городом. На этот раз это была дочка моих хозяев, они долгое время сдавали мне комнату, а я вместо дополнительного вознаграждения за их доброту, поручал малолетней девочке простые курьерские дела и отдавал все, что родители отказывались принять помимо, оговоренной в самом начале платы. Мои притупленные чувства и уставший, ставший безразличным и воспалившийся мозг не почувствовали ни какого подвоха. Даже когда смотритель вечером после вечернего рассказа заявил, что у них сегодня особая сладкая гостья, которую я знаю давно, а он сегодня мельком познакомился и собирается сильно углубить это знакомство, я остался равнодушным и даже не пытался вникнуть в его намеки. Первые мысли появились, когда мимо камеры протащили плачущего, умоляющего, не делать ей больно, ребенка. Голос резанул слух и показался до боли знакомым.

Эти недоумки, сразу приковали ее к помосту и начали морально измываться, готовя к появлению "добренького дяденьки", так что мне было хорошо слышно все ее мольбы, вызванные стыдом и унижением, и ответы на расспросы. Просыпалась и сдавливала грудь ненависть, мозг лихорадочно искал способы помочь девочке, от ненависти я практически перестал дышать, а голова готова была взорваться. При первых криках ужаса, когда девочка не только поняла но у увидела что с ней сейчас будет, для меня, того, было все кончено, тот молодой вуг исчез, не перенеся стыда и беспомощности.

Очнулся я посреди пыточного зала, впрочем, это уже бы не я, вернее не тот, кого содержали в камере, но и еще не тот, кто сейчас тебе все это рассказывает. В общем, думаю, ты понял, о чем я. По полу и стенам зала была буквально размазана непонятная красная слизь издававшая запах горелой плоти и свежей крови. Ничего не понимая, я в ужасе, разглядывал то зал то свои руки, которые были, как будто закованы в гибкую но не пробиваемую темно багровую сталь. Осознание что это доспехи, что они не пробиваемы и являются неотъемлемой частью меня самого, а масса вокруг это останки живых существ, пришло сразу. Я лихорадочно начал искать девочку. Нашел я ее за кучей гравия, бывшей некогда валуном закрывающим вход в камеру. Она стояла неестественно неподвижно, вытянувшись в струнку, смотрела на меня бездонной пропастью черных глаз и была совершенно седа.

Прервав рассказ, Алност внимательно посмотрел на аника, тот сидел, задумчиво насупившись, готовый к любому продолжению рассказа. Вуг немного подумав, продолжил.

- Именно ее я привел к тебе, прося для нее или исцеления или облегчения.

- Я тебя успокою, мы исцелили ее, хочу даже добавить, один из моих правнуков и ее потомок тоже, к сожалению ханикийцы живут в три раза меньше чем аники.

- Я надеялся, что так и будет. Понимаешь, десять лет, путешествуя с ней, я пытался найти лекарство, она как будто застыла во времени, много лет я ходил по свету, все с той же немой девочкой, лишенной каких либо эмоций, реакций и видимого развития. Но в первый же день в вашей стране, она заговорила. Заговорила не как разумное существо, в ее словах не было никаких эмоций и чувств, но только тогда я узнал, что произошло на пятом ярусе.

По ее словам раздался взрыв, волна воздуха, вырвавшаяся из сужения коридора, размазала по стенке ближних палачей, разметав и повалив с ног всех остальных, ее цепи как будто растворились. В этом замешательстве, пока все вставали и очухивались, она забилась в нишу, выдолбленную в скале и используемую для складирования инструмента. Не успела она занять это убежище, в зал ворвался огромный монстр, в светящейся броне из, как ей показалось, запекшийся крови.

Она рассказывала, что этот монстр бегло осматривал зал, реагируя на любое движение. Под его взглядом мясо на телах тюремщиков плавилось, а кости взрывались, мгновенно превращаясь в пар, раскидывая куски оплавленной массы во все стороны. Несколько раз взгляд пробегал и по девочке, она точно знала, что каждый раз он убивал ее, но убитая этим взглядом, практически мгновенно приходила в себя целой и невредимой. В конце, покончив со всем живым в зале, монстр схватил за голову чуть живого от страха, но почему-то невредимого смотрителя. Подняв перед собой, очень медленно, начав с ног, стал рассматривать его. Тело смотрителя не плавилось как у других, под взглядом монстра оно с шипением испарялось, при этом смотритель все это время оставался жив. От его неестественного истошного визга, девочка потеряла связь с миром и больше ничего не помнит.

Кстати после того как обнаружил девочку, я разрушил все валуны, делавшие из штолен камеры, но никого в них не обнаружил. Возможно, некоторые из них были пусты и до этих событий, но остальных узников, скорее всего волна страха погнала вглубь. Не знаю, многие ли выбрались обратно. Только в одной камере я нашел древнего старика, он сидел совершенно спокойно и задал мне единственный вопрос, кто я, властелин тьмы или бог света.

- И что ты ему ответил? - спросил аник.

- Что я пока не решил, при этом я не слукавил, такой ответ был естественен для моего состояния того времени. Девочка до последнего была уверена, что я властелин тьмы, правда при расставании, когда мы договорились с вашими старейшинами о попытке вернуть ей душу, добавила, что и они выходит, бывают к немногим добры. Кстати, а со стариком мне еще предстояла одна встреча, но это было позже через двадцать лет.

Вышли из города мы без проблем, только на втором ярусе я заметил ощетинившиеся копьями группы гвардейцев, но они, с полной решимостью, прикрывали только галереи, ведущие к жилым зонам яруса. Проход наверх был свободен, именно поэтому я даже не взглянул на этих мужественных воинов.

Они долго сидели молча. Скил Чи Танис сочувственно смотрел на Алноста, он явственно понимал, какое страшное преобразование пришлось пережить вугу и чем это могло закончиться. Он понимал, что всего лишь случайная, неуловимая, маленькая деталь, которую и тогда и сейчас, невозможно не обнаружить, не просчитать привела к сегодняшнему результату. В большинстве случаев такой характер и метод преобразований рождал в лучшем случае всемогущих монстров, в худшем грозил миру тотальным уничтожением. Вдруг смутная мысль кольнула рассудок аника: а может ли он быть так уверен в благополучном результате того преобразования? Алност уловив эти перемены эмоций, и постарался вернуть тему разговора на реалии сегодняшнего дня.

- Раз уж ты не успел уйти, хочу напомнить тебе о плане завтрашнего штурма. Все сказанное тобой сегодня, я приму к сведению и пересмотрю свое отношение. Но ближайшие цели и планы менять уже поздно. Твои дружины не вмешиваются в битву, ваша главная задача создать заслон, чтобы хаги с меньшими потерями высадились между северной цитаделью и прибрежным фортом. Единственное отступление от плана, которое я могу себе и вам позволить, это разрешить не покидать место сражения сразу после выполнения этой задачи. Вы прекрасные лекари и думаю, ваша помощь на поле боя спасет многие жизни. Только прошу, запрети своим войнам бездумно рисковать, у меня уже изменилось мнение насчет вас и твоя дружина еще очень пригодиться здесь в полном составе.

- Я рад это слышать - улыбаясь, произнес Скил, смотря на вуга с явной хитрецой - мы не подведем тебя. Хоть дружинники и рвутся к активным действиям, думаю, твои слова, переданные мной, их еще более дисциплинируют и заставят четко выполнять нынешние и будущие задачи и приказы.

Прекрасно понимая состояние друга, вызванное тяжелыми думами, аник больше не говоря ни слова, поднялся и практически бесшумно взлетел. Алноста захлестнули воспоминания, много лет он не позволял себе даже приблизиться к ним, явно опасаясь переоценки событий и последующий за ними возможный вред преобразованиям. Но вот сейчас возможно пришло время этим переоценкам, мысли углубились во время, извлекая из архивов памяти факты и ощущения былых времен.

Урок третий. Пробуждение чувств.

После первого опыта общения с городом, пятнадцати лет последующих хождений по миру, Алност так и не смог найти ответы на терзавшие вопросы и понять причины случившегося. Время не лечило первые раны нанесенные городом, они со временем только уходили глубже, превращаясь в гнойники отравляющие не только мысли, но и душу. Единственным видимым решением представлялось возвращение в город, возвращение тайное, не обремененное страхом перед его вновь родившейся силой и способностями. Нужен был только повод и возможности. Решение пришло и укрепилось, а через некоторое время появились и повод, и возможности.

Покинув Аникию, Алност отправился на юг, поближе к загадочной стране вейм, о которой он слышал еще в городе. Немного свыкнувшись и научившись частично управлять вновь приобретенной силой, он просто шел, наслаждаясь пейзажами и стараясь придерживаться выбранного направления. Через две недели, уже за границей "Лестницы в небо", вуг наткнулся на военную экспедицию города. Небольшой отряд направлялся в джунгли "Мокрых островов" в поисках отдельных поселений вейм и их тайных знаний.

Приняв обличие мага, и придумав довольно правдоподобную легенду о любопытствующем отшельнике, вуг практически не торгуясь, нанялся в отряд. Командир отряда чародей невысокого класса страшно обрадовался такому усилению отряда, но капитана экспедиции не до конца удовлетворили пояснения. Ким Блом, так звали капитана, не верил в сказочное везение и случайности. Последнее время маги редко появлялись в городе. Из-за пропаж своих раненых друзей и возникающих в связи с этим подозрениях, просто перестали наниматься в городские отряды. Капитана не слишком удовлетворили пояснения о долгих скитаниях и отсутствии на родине, он еще ни когда не слышал о магах одиночках. Но маг представлял собой грозную боевую единицу, стоившую половину всего отряда и поэтому командир согласился с решением чародея. Отряд шел на поиски вейм тайно, город не мог себе позволить открытую конфронтацию с ними. Но их тайны и знания всегда сильно привлекали городских чародеев, они постоянно организовывали подобные экспедиции, с готовностью жертвую солдатами и наемниками.

Веймы обитали на юге, занимая большой пустынный материк. Водная преграда широкого пролива и пустыни, в которых этот народ выживал каким-то чудом, делали любую военную экспедицию, вглубь этого материка, абсолютной авантюрой. Хотя у вейм не было организованной государственности, они спокойно жили матриархальными порядками, дистанционным способом, с помощью магии, согласовывая и решая важные вопросы на уровне матрон. Живя в глубине пустынного, скалистого материка они организовывали колонии и поселения на континенте, многие снадобья и магические ритуалы основывались на использовании растений и минералов этой его части. Вот именно такое поселение и искал отряд, главной его задачей было захват вейм третьего круга, которые обычно и возглавляли колонии.

На двадцать третий день поисков отряд нашел подобное поселение. Все было как обычно, поселение расположилось у горной гряды, рядом с обнажившейся минеральной жилой. Хотя по донесениям разведчиков поселение было необычайно крупным и более укрепленным, решено было по существующим традициям атаковать без подготовки, в лоб, сея панику и хаос. Алност, как и было положено магу, не возражал, приняв все с полным безразличием, все равно он не смог бы объяснить чародею и капитану опасность этого штурма. Ему бы просто не поверили, что в поселении чувствуется большая магическая сила и военная мощь, помноженная на решимость и отсутствие малейшего страха.

Атака практически сразу захлебнулась, укрепления хоть и были временными, но их охраняли наемники с запада. Опытные войны, привлеченные неестественной красотой вейм, служили не за материальные блага, а за возможность по выслуге лет связать свою жизнь с одной из них. Связать жизнь с веймой потерявшей перспективы пройти в следующий круг, сознательно принявшей решение стать хранительницей рода. Именно умелые действия этих опытных воинов и колдовство вейм, превращавшее павших воинов в зомби, кидающихся на бывших своих товарищей, превратили атаку в беспорядочную бойню. Чародей был в ужасе и панике, он прекрасно осознавал, что по возвращении с разгромленным отрядом и без трофеев его ждет смерть или нижние казематы дворца.

Всплывшее из подсознания чувство толкнуло Алноста сделать чародею предложение. Они договорились, что отряд отходит подальше и ради своей безопасности, даже не пытается приблизиться к месту боя. А он, в свою очередь, применив тайный навык, уничтожающий все живое вокруг, сметет передовые укрепления, предоставив отряду захватить оставшихся в живых существ.

Проследив, чтобы отряд отошел от поселения на четверть горизонта, вуг на обратном пути начал процесс преобразования, отращивая телесную броню и накапливая энергию. Вернувшись, вуг обнаружил только арьергард прикрывающий хвост уходящей колонны. Не теряя времени на ошеломленных воинов арьергарда, он ударил пламенем по хвосту колонны, насколько далеко только мог, отсекая, этой видимой ему части беженцев, путь к отступлению. Разметав колонну Алност было повернулся назад, чтобы нейтрализовать арьергард, когда обнаружил что городской отряд и не думал выполнять свою часть обязательств. Взбешенные первоначальной неудачей, войны отряда, хладнокровно резали деморализованных, сдающихся в плен воинов противника. Вокруг творилось бессмысленное убийство и насилие. Жизнь сохранялась только веймам. Ким Блом стоя во главе ощетинившихся копьями гвардейцев, всем своим видом пытался показать решительность преградить путь вугу. Войны от страха еле удерживали строй, кончики копий так сильно дрожали, что было понятно, строй поразила нестерпимая дрожь, именно она и онемевшие от страха конечности не позволяют солдатам пуститься в паническое бегство. В глазах Блома читался животный страх, было явно видно, что он знает с кем и с чем ему пришлось столкнуться.

- Ну что капитан твои опасения оправдались? - насмешливо спросил Алност.

- Я был в том каземате шестнадцать лет назад, я видел тебя красный демон и видел, что ты можешь.

- Тем более мне смешны твои ужимки и попытки противостоять мне.

- Я не знаю, почему, но тогда ты не тронул наш строй, может у тебя есть свои принципы, а может над тобой главенствуют определенные правила. Я воин и пока есть надежда, я буду драться.

- Похвально, хотя на будущее знай, я безграничен и неуязвим, но не убиваю без необходимости. Сейчас мне безразличны даже садисты из клана "Хранителей", я вдоволь развлекся и немного устал.

Он повернулся и пошел прочь, раздался шелест воздуха, сопровождаемый гортанными звуками напряженного действия, в спину вуга ударили два тяжелых копья. Мгновенно развернувшись, он не смог удержаться от хохота, увидев, что смельчаков, попытавшихся испытать его утверждения на прочность, уже свалили с ног и жестоко избивают собственные товарищи. Метнув молнию в ближайшую скалу и превратив ее в щебень, он, еще громче смеясь, продолжил свой путь, предоставив храбрецам восхвалять богов за проведение, избавившее их от участи этой скалы.

Алност лукавил, утверждая, что ему безразличны происходящие события, именно по этому, отойдя немного, он удобно устроился на одной из скал и стал наблюдать. В этих местах уже не было исполинов "Лестницы в небо", огромные горы, поворачивая на восток, раскидывали щупальца серых скал вглубь "Мокрых островов", как будто в титаническом напряжении прощупывая местность, захваченную извечным врагом, водой и джунглями. Возвышаясь над зеленым морем, непрерывно извергающим злобные испарения, они за счет уменьшения своей мощи, низвергая потоки камней, пытались бороться с безудержно наползающей массой. Гибнущей, гниющей и снова наползающей массой мясистых листьев, вгрызающихся крючковатыми пальцами корней в твердь скал. На многие десятки горизонтов шла эта безумная вечная война за территорию. Слабые, уязвимые, хрупкие создания, перенасыщая в безумном размножении благодатные территории, самоубийственными волнами атакуют умиротворенных исполинов. Жертвуя миллионами коротеньких жизней, в сумашедшем упорстве, отвоевывая, у практически вечных, непоколебимых гигантов, миллиметр за миллиметром. Для большинства существ, с такими же мимолетными жизненными циклами, были незаметны и неведомы трагедии этой войны. Для них местность представлялась фантастическими незыблемыми пейзажами. Многоцветная, кишащая живая масса, окружившая, контрастирующую с ней, серую незыблемость вечного, представлялась им прекрасными неповторимыми фантазиями.

Вот и сейчас несколько десятков существ, находясь посреди этого тысячелетнего поля битвы за изменение мира, суетились бесполезными хлопотами. Будучи убеждены, в своем огромном вкладе в эти изменения и прибывая в уверенности контроля над ними, посредством собственной воли и желаний, они суетливо предпринимали какие-то действия, смысл которых вугу пока не был понятен.

Алност облюбовал себе живописную скалу с водопадом, с нее действие внизу приобретало театральность и обозревались как с ложи. Вода, низвергаясь вниз, образовывала каскады бассейнов, небольших глубоких чаш со студеной водой. Броня, которая защищала тело, потребляла огромное количество энергии, разогреваясь до температуры плавления легких металлов, что увеличивало ее боевые свойства, но и доставляло определенные неудобства. Прикинув сколько времени еще продлиться пролог, прежде, чем выльется в понятный результат, вуг решил немного охладиться в ближайшей чаше водопада. Он резонно предположил, что броня еще может понадобиться, ну а неудобства, вызванные ее нагревом, с лихвой компенсирует ледяная вода, да и столб пара напомнит об его присутствии. Погрузившись в воду, он все еще продолжал размышлять над смыслом происходящего внизу. Вода не только охладила жар, она сняла часть напряжения и возбуждения, мысли потекли ровнее и целенаправленней, выстраивая стройные колонны вариантов и возможностей. Решение вскоре должно было прийти, но довольно грубо было спущено кем-то сверху:

- Они готовятся их сжечь - раздался сверху чарующий женский голос, разбивая все многообразие вариантов, оставляя один единственный, который несколько раз сознательно задвигался на задний план, как неестественный и бессмысленный. Расстроившись такому повороту событий, Алност промолчал.

- Вуги всегда отличались непредсказуемостью, я наблюдая за тобой, даже предположить не могла, что вот так просто можно устроить такую шикарную ванну - продолжал голос.

- Ты меня заинтриговала вейма. - Алност уже не сомневался, что его собеседница именно вейма - День был тяжелый для всех, я с удовольствием приглашаю тебя присоединиться. Только подожди немного, я сниму броню, это снизит температуру воды, да и тебе, думаю, будет приятнее общение с существом из плоти, а не брони.

- Не часто в полевых условиях предоставляется возможность даже просто ополоснуться, а от такого предложения отказаться просто не возможно.

Она, спрыгнув с вершины скалы, легко приземлилась на противоположном краю чаши, проворно скинув легкую тунику, шагнула в импровизированную ванну.

Алност не просто потерял дар речи, в одно мгновенье сам миропорядок уступил место прекрасному, великолепие, вихрем закружив и спутав все ощущения, завладело этим миром безраздельно. Его глазам предстала фантастическая, противоречивая красота, не поддающаяся ни описанию, ни анализу. Это не была мягкая, округлая, артистичная красота ханикийских прелестниц. Это не была совершенная, лишенная недостатков и излишеств, являвшаяся венцом творения природы, красота аникиек. Красоты представшей в это миг перед вугом не возможно было даже вообразить. Все тело веймы преследовало, кажется, единственную цель, цель обольщения и возбуждения желаний. Даже кажущиеся недостатки, гармонично сливаясь с красивыми, упругими, наполненными силой формами, превращались в неоспоримые достоинства. Как будто гениальный мастер осознано ввел их в свое творенье, стремясь придать ему теплоты, животной привлекательности, простодушного очарования. Можно безумно восторгаться полуобнаженными красавицами ханикии, испытывать восторг от божественной наготы аникиек, вейм можно было только любить и желать, остальным чувствам просто не оставалось места. Вуг по-настоящему понял, что движет наемными гвардейцами вейм, охранять безопасность такой красоты и быть вознагражденным за старание и преданность, достойная задача и цель для любого героя.

- Я вижу, ты не завершил еще преобразование контроля, позволь мне применить магию, чтобы ослабить чары моего тела - ласково продолжила вейма, удобнее усаживаясь в теплую воду напротив него.

- Разве веймам нужно разрешение на магию? Как твое имя? - еле выдавил из себя Алност.

- Тебя зовут Он Алност, мы слышали о тебе в Аникии, меня зовут Луя Илла, я посвященная первого круга. Но даже мне не под силу совладать с окрепшим вугом, притом я не могу ручаться к чему может привести наше противостояние. Я не знаю, как сработают твои инстинкты и какое преобразование выкинут. Именно поэтому я спрашиваю разрешения. Вуг на пути преобразований опасен даже для самого себя и крайне опасен противнику. Это ты уже и сам понял, хотя аникийцы утверждают, что тебе необъяснимо повезло и отклонений от истинного пути нет.

- Ты много знаешь о вугах Луя Илла - приходя в себя, проговорил вуг, он уже чувствовал, как холодок недоступности исходит от веймы, помогая взять себя в руки и упорядочить мысли. Что-то внутри его предположило, что их природа может быть схожа и Алност попытался установить телепатический контакт.

- Мы действительно имеем родственных предков, но давным-давно убоявшись трудностей преобразований, наш род избрал другой путь. Вы вуги терзаете себя, высвобождая великие способности через лишения и испытания, проходя муки многократных преобразований, мы идем по пути воспитания, круг за кругом, безопасно открывая внутренние способности и внешние инструменты их усиливающие. Это продолжается, пока не достигнем своего предела, мы не переступаем границы умиротворения. Переступившие границу, по любым причинам, неосознанно или во имя, добровольно покидают общину, становясь вейгами. Наша внутренняя энергия мала, много поколений мы больше полагаемся на внешние средства, найденные и изученные нами. Именно поэтому я почувствовала твой контакт, но не могу на него ответить. Именно поэтому я всего лишь ослабила чары, а не сняла их, впрочем ты тоже не снял броню полностью, хотя и удостоверился что я безоружна - улыбаясь завершила монолог Луя.

Алност переместился на противоположный край бассейна, чтобы лучше видеть происходящее внизу, оказавшись с веймой в непосредственной близости. Она не отшатнулась, а только грациозно повернулась в туже сторону.

- Хорошо теперь поясни мне, зачем им сжигать свою добычу? - вернулся к своим мыслям вуг.

- Из пленных только одна вейма, посвященная четвертого круга, представляет для них хоть какой-то интерес, остальных четверых, послушниц пятого низшего круга, они считают бесполезными. Начальное воспитание основывается на энергии животного желания продолжения рода. С помощью магии, ритуалов и снадобий эта энергия запирается в теле и накапливается для достижения просветления в следующем круге. Основным принципом ее сохранения является непорочность, нарушение этого принципа, при попытке продолжения обучения в следующем круге, зачастую ведет к увечьям, а зачатие практически мгновенно освобождает энергию, приводя к страшной гибели в магическом пламени. Солдатам города страшно нравиться привязывать наших младших подруг к столбу, насиловать, а потом, пируя и развлекаясь, ждать момента самосожжения. - последние слова Луя Илла проговорила с явным напряжением.

Алност пропитываясь ненавистью, уже завершил процесс наращивания брони и накопления энергии, когда почувствовал, мысленное обращение.

- Зачем он сначала практически опустошил меня, а теперь пытается сварить - в глазах Иллы читалось недоумение.

- Не бойся, теперь тебе это не страшно вейга Луя Илла - также мысленно ответил Он. Алност увидел, что его не только услышали, но и поняли, недоумение в прекрасных глазах сменилось страхом.

- Я не думала, что это произойдет так быстро - уже вслух произнесла Луя.

Все закончилось действительно быстро, хотя с некоторыми неожиданностями. Чародей в последний момент успел метнуть в вуга какую-то склянку с темной жидкостью. Жидкость даже смогла повредить часть брони, оставив большой ожог, пытавшийся преобразоваться в язву. Алност не стал убивать чародея, сначала он на его глазах вырвал пораженный кусок плоти и показал ему процесс восстановления, потом напичкав его энергией, назначил время ее освобождения, и привязал чародея к столбу. Приготовив для чародея участь его недавних, несостоявшихся жертв, он начал искать Кима Блома, он чувствовал его жизнь, но, не мог обнаружить тела. Перевернув все и осмотрев группу застывших в ужасе освобожденных пленных, он начал догадываться, в чем дело.

- Вейга Луя Илла ты должна пояснить, зачем тебе понадобился этот садист и палач - с гневом спросил вуг.

- Он мне нужен для обряда трансформации, а еще мне нужен чародей, ты освободишь его и передашь мне, поверь, мой приговор куда страшнее твоего - с холодным вызовом ответила бывшая вейма - Как только ты успокоишься, я изложу тебе все подробнее.

Вуг во второй раз просто остолбенел завороженный новой формой очарования, возможно, вейга снова прибегла к своим чарам, но и без них искрящаяся холодность напряженного тела захватывала дух и не терпела возражений. Взяв себя в руки и приведя в нормальный вид, он показал, что готов слушать.

Луя Илла рассказала, что аникийцы проводив вуга в южный предел, из опасений возможных инцидентов, сообщили первому кругу вейм о нем. Подробно описав состояние вуга и известные им подробности о его маршруте и способностях. Совет вейм никогда не посылает на материк посвященных высших кругов. Даже посольства и объеденные военные экспедиции не всегда возглавляют веймы второго круга. Экспедиция, в которую входила Луя Илла была специально организованна для поисков Он Алноста. Причина для этого была очень веской, сразу нескольким высшим матронам пришли ведения, что именно с его помощью их народу навсегда удастся избавиться от назойливых вылазок города. Командовать экспедицией была назначена вейма второго круга, а Луе Илле поставили задачу помочь вугу в исполнении его желаний, при этом всем было понятно, что их встреча преобразует ее в вейгу.

План был прост, если вуг еще не достиг преобразования форм, то вейма должна помочь ему принять облик одного из командиров отряда, а чтобы снять подозрения в потере всего отряда и предоставить дальнейшее повышение в статусе, бывшая вейма пойдет с ним в качестве трофея. О дальнейших своих намерениях она распространяться не стала, сказав, что прошла сложный обряд молчания, он дает ей возможность выдержать все испытания и пытки, но попытка рассказать что-то добровольно просто убьет ее.

- Не нравиться мне все это - подвел итог ее рассказу Алност - Я не допущу, чтобы они погубили такую красоту.

- К сожалению, ты не сможешь ни чего изменить - возразила Илла - Впрочем, нам предстоит долгое путешествие, ты можешь подготовить меня, я уже вступила на путь преобразований, ты сам сказал, что теперь я вейга.

Обряд перемены облика прошел успешно для вуга, немного неприятных физических ощущений, первоначальное чувство раздвоения, непривычные ощущения и недолгие проблемы с координацией движений, не доставили ему больших хлопот. Хуже было настоящему Киму Блому, его опустошенного, лишенного воспоминаний и мыслей, в состоянии свойственным разве только растениям, взяли на свое попечение веймы. Луя действительно не обманула Алноста, наказание для чародея было поистине жестоким, ему оставили ясный ум, но лишили возможности управлять собственным телом. Его тело, выполняя только приказы вейги, должно было донести своего хозяина до границ империи, где оно и прекратит свое существование от многочисленных ран при еще более многочисленных свидетелях. Весь ужас приговора заключался в том, что чародею подробно пояснили не только его будущее, но процесс, время и место когда он будет получать те раны, от которых умрет впоследствии.

Путешествие в город было очень долгим, предполагалось, что Ким Блом героически преодолевает этот путь, таща практически на себе обездвиженную чародеем вейму. Ему вдобавок придется возиться и с самим израненным колдуном, дорого заплатившего за удачную попытку захвата веймы второго круга. При этом считалось, что ему постоянно придется прятаться от погони "злобных" вейм, не желавших потерять свою подругу высшего круга посвящения.

Они шли только по ночам, днем все больше тренировались и беседовали. Под охраной крупного отряда, демонстративно наводившего ужас на округу, чуть ли не пытая любого встречного о возможном местонахождении беглецов, они спокойно предавались отдыху, обучению и чувствам. Вуг бережно, осторожно с большим трудом подбирал безопасные методы преобразования, вейга с большим терпением втолковывала ему сложные и менее эффективные, чем средства преобразованного тела, способы воздействия при помощи внешних средств. Их прежний опыт и мешал, и помогал, результаты воздействий были во многом схожи, различались только способы.

Методы вугов были быстры, более эффективны, не требовали предварительной подготовки, при этом сильно истощали организм, многократное и длительное их использование могло повлечь как непредсказуемое преобразование, так и безумие, а через них стремление к смерти. Методы вейм, требовали тщательной предварительной подготовки, точного расчета в применении, некоторого времени при исполнении, зато использовали внешние источники, были безопасны для исполнителя, более избирательны и мягки к жертве.

Луя Илла первая осознала насколько может быть эффективно совмещение и осмысленное применение обоих этих способов. Внутренние преобразования были непривычны ей, и приносили довольно сильные страдания. Взрослый организм вейги зачастую отвергал предложенные формы обучения, протестуя обострением чувств и срывами психики. Вуги с детства готовят себя к преобразованиям, считая их предопределенным событием, испытанием на мужество и природным даром. Веймы тысячелетиями отказывались от этой формы получения знаний и возможностей, и уже на подсознательном уровне отвергали их.

Он Алност наоборот долго упорствовал, считая бесполезным изучать менее эффективные методы, но подавшись на уговоры, вскоре убедился в правоте вейги. Учение давалось тяжело, часто запутавшись в заклинаниях, он в раздражении вместо точечного, дозированного воздействия, громил все привычным способом.

Так проходили недели, они сближались, все, более понимая друг друга, проникаясь уважением и доверием. Он Алност начал уже замечать понимающие улыбки и одобряющие взгляды охраны на ближних постах, все чаще это его раздражало и нервировало. Илла тоже это замечала, но напротив только загадочно улыбалась. Его нервозные выпады и бессмысленная перепалка со стражей, очень веселили ее и вводили вуга в сильное смущение. На шестую неделю произошло событие резко изменившее все. На очередной тренировке он физически почувствовал, что Луя пытается применить мощную очаровывающую магию, хоть он и не пытался противостоять, она не принесли ожидаемого блаженства и расслабления. По привычке, встретив что-то неожиданное и пока не осознанное, он создал барьер и попытался ответить стеной холодного пренебрежения. Но ничего не произошло, Он продолжал чувствовать все нарастающую силу заклинаний, но уже не мог испытать их приятного воздействия, он стал совершенно нечувствителен к этому виду магии.

- Вот теперь и ты, и я, можем точно быть уверенны в своих ощущениях и чувствах - прекратив тренировку, радостно прощебетала вейга, и буквально вспорхнув к нему на шею, чмокнула его в щеку - Спасибо тебе за уроки могучий вуг.

Луя Илла оторвавшись от шей Алноста с непревзойденной легкостью унеслась в сторону ближайшего поста охраны, оставив ошеломленного, не до конца понимающего происходящее, вуга в глупом оцепенении. Он смотрел ей вслед, восхищаясь ее грациозностью и невесомостью, он продолжал чувствовать пьянящий запах ее тела, и ощущать недавнее ее прикосновение. И тут Он понял, как удар молота в незащищенное тело, его поразило сознание, что это уже не магия, не чары, или какое либо другое внешнее воздействие, это его настоящие чувства.

Веймы часто использовали магию, увеличивая чары своей красоты и обаяния, но и без нее их тела естественным образом источали волшебство. Им не нужна была краска для тела, лица и губ, они сами преобразовывались и принимали оттенок в соответствии с обстоятельствами и нарядом. Веймам нет нужды выбирать наряды и украшения. Даже зеленый листок, падая на запястье, выглядел великолепным изумрудным браслетом. Тело и кожа были настолько упруги и нежны, что любые лохмотья становились изящным нарядом. Веймы всегда оставались энергичными и грациозными, с легкостью перенося любые нагрузки, сохраняя точность и чувственность движений. Веймы были само совершенство, некий воссоздающийся поколениями эталон, казалось, что само их предназначение показать живущим пример высшей красоты и гармонии. Луя Илла пойдя по пути преобразований, хоть и нарушила границы умиротворения, перестав быть веймой, но ей удалось перешагнуть даже само совершенство, возведя свое тело и очарование до превосходных степеней необъяснимого.

Вейга, о чем-то переговорив со стражей, уже возвращалась. Вуг видел и физически ощущал пылающий ореол счастья вокруг ее прекрасного, еле прикрытого тела.

- Счастливчик - донеслись до него радостные, удаляющиеся возгласы охраны, но более серьезный, могучий бас без тени иронии добавил - Будь осторожнее бугай, ты первый в этом тысячелетии, заполучивший вейму высшего круга.

Очнувшись и подхватив на руки Лую, вуг радостно прокричал:

- Я, единственный кто удостоился вейги.

Следующую неделю они провели в лагере, охрана установила посты и патрули не ближе тысячи шагов от лагеря. Не было тренировок и дискуссий, все время занимали чувства. Насладившись отдыхом, беглецы и их преследователи двинулись в путь. Тренировки проходили с удвоенной силой и в более эффективном темпе. Не только любое свободное время было посвящено им, но и сами ночные переходы они превращали в практические занятия. Алност и Илла теперь, безгранично доверяя друг другу, проявляя беспокойство дальнейшей судьбой, они не говорили об этом, а только действовали. Не зная дальнейших замыслов партнера, даже не пытаясь это выяснить, они, в нетерпеливом остервенении, передавали друг другу способы и методы двух тысячелетних народов. Хотя времени было достаточно, они нетерпеливо спешили передать знания, как можно больше оставляя время на практику.

Достигнув границы империи Илла пройдя блокирующий обряд, применила на себе замораживающий порошок, найденный у чародея. Обряд сильно ослабил действие порошка, позволяя вейге сохранить трезвый разум и в любой момент выйти из под его действия. Фактически превращая действие порошка в полноценную иллюзию пленения и беспомощности. Тело чародея к этому времени покрылось страшными шрамами, и еле передвигалось самостоятельно. Вугу пришлось изображать титанические усилия и огромную усталость, таща на себе их обоих.

На второй день после пересечения границы он наткнулся на небольшой патрульный отряд города. "Преследователи" дали вугу, в образе Кима Блома, времени только на то чтобы вкратце рассказать суть дела и стать героем в глазах отряда, потом совершили нападение. Сразу стало очевидно, что основной целью нападавших были вейма и чародей. Героическими усилиями отряду удалось отбить атаку. Алност, даже позволил себе получить легкое ранение. Предчувствуя славу и награду за такие подвиги, никто в отряде не обратил внимания, что единственным убитым в этой жестокой с виду схватке был чародей. Никто даже не задумался, почему в атаке не участвовали веймы, почему не применялась магия, почему им позволили спокойно отступить, превосходя их как численностью, так и вооружением. Наоборот наперебой расхваливая свой героизм и выпячивая незначительные ранения, войны отряда выдумывали потери противника, вот тут как раз и не обошлось без магии вейм. Уже к вечеру отряд был уверен, что в этой "кровавой" схватке они убили не менее сотни солдат противника и пару вейм.

Подходя к городу, солдаты отряда свято верили, что им пришлось вступить в схватку с тысячью злобных монстров, часть которых убили они, а часть ценой своей жизни уничтожил израненный чародей. Они превозносили чудо сотворенное чародеем, при помощи Кима Блома, их храбрости и заступничестве богов. Они восхваляли удачу, позволившую им уйти целыми и невредимыми из коварной западни, да еще и с огромным трофеем. Они настолько убедили себя в этом, и отточили свои версии, в многократных ночных пересказах и обсуждениях, что их рассказы не вызвали сомнений даже у "Хранителей традиций".

Алност, в образе Кима Блома, стал надолго городским героем, ему просто не давали прохода. В городе пошло поверье, что в далеких землях он попал в водопад удачи и настолько пропитался ей, что простое прикосновение к нему наделяет частицей этой самой удачи. Хуже всего было с женщинами, они убедили себя, что ребенок от него родиться обязательно если не полубогом, то с удачей на всю жизнь. Связи с героем искали красавицы всех сословий, а его терзало беспокойство за вейгу Лую Иллу. Многие замечали это беспокойство и задумчивость, но относили на счет пережитых испытаний и лишений. Да и купание в везении не проходит даром, считали многие, к этому тоже нужно привыкнуть.

Приписываемое Алносту-Блому геройство и заслуги позволили резко подняться по иерархической лестнице города. Память Блома еще в пути дала много материалов к размышлению, а резкое повышение позволило подтвердить возникшие догадки и глубже проникнуть в тайны города.

По сути магического и фантастического в городе практически не осталось, все, что еще тут было, никак не касалось местного устройства и жизни. Даже наоборот, будучи остатками древнего, забытого знания, осколки неподконтрольной магии очень досаждали кланам, стоящим у власти. Они всячески искоренялись, подвергались гонениям. Хотя некоторые артефакты использовались как для материальной выгоды, так и для поддержания власти, но их использование давно уже превратилось в неосознанные ритуалы, передаваемые из поколения в поколение.

Вугу пришлось однажды помочь исчезнуть одному хранителю. Он случайно при этом хранителе активировал древний постамент, позволяющий изымать любые предметы со своих мест, на любых расстояниях, в том числе даже из недалекого прошлого. Хранители давно потеряли навык и забыли предназначение этого артефакта. С помощью непонятной им белиберды просто получали золото, даже не осознавая, откуда оно, надеясь на элемент везения и случайности. Вуг тогда очень хотел приобрести новый клинок достойный героя, постамент, повинуясь сильному потоку энергии, доставил для него превосходный, древний клинок. Который, как оказалось, был захоронен тридцать лет назад вместе с со своим хозяином, знаменитым чародеем, старейшиной клана хранителей.

Городская верхушка, уже много веков опасаясь несанкционированного распространения знаний, в глупом стремлении превосходства и собственной безопасности, годами теряла эти знания крупица за крупицей. Механизм этих потерь был совершенно очевиден и прост. Развилась традиция передачи знаний только внутри кланов, она переросла в принцип родственных связей, кумовства и получения материальной выгоды от самих назначений. Постепенно вырождающиеся кланы, замкнутые на самих себя, расплодили никчемных, недостойных, неспособных отпрысков, прозябающих в лени и разврате. У них не хватало даже воли и смелости использовать артефакты, попытки изучение их расценивалось как безумие. Они довольствовались привилегиями самих должностей, покупали положение, звания, известность, а до самих древностей им было мало дела. Пока пришло осознание потерь и связанных с ним ослабления власти, уже более двух третей артефактов оказались бессмысленными предметами. Оставалось только засекретить их и припрятать, а оставшиеся использовать зачастую не по прямому предназначению.

Периодически даже в кланах находились пытливые умы, которые пробовали изучать древние инструменты, больше надеясь на везение чем на знания. Иногда им удавалось нащупать какие либо функции их применения, хотя чаще все заканчивалось или ничем, или смертью. Это сильно повлияло на образ мышления, характер возникновения желаний и фантазий внутри общества. Полностью потеряв умение использовать внутренний потенциал и разучившись использовать артефакты, кланы в погоне за превосходством и безопасностью стали засекречивать и изымать даже обычные знания, делая их достоянием избранных.

Поняв основные причины падения степени превосходства, совет кланов решился даже на вливание свежей крови. Кланы начали выискивать талантливых и активных ханикийцев. Были разрешены браки между потомками древних родов и жителями города, достигшей определенной стадии в клановой иерархии. Но эти запоздалые меры еще более ухудшили ситуацию.

В кланах уже были созданы неколебимые устои и понятия, старейшины даже помыслить не могли изменить их, именно с этой точки зрения определялась степень таланта и активности. Именно поэтому в кланы начала, вливаться кровь отпетых, по-своему талантливых и очень активных негодяев, садистов, извращенцев и даже монстров. Именно тогда были созданы первые лаборатории четвертого яруса. Потеряв внутренние силы и навыки, кланы начали привлекать существ ни когда их не имевших. Засекречивая обычные знания по механике и химии, они в своих лабораториях извращали их, превращая в орудия поддержания превосходства и власти.

Пытаясь нащупать и вернуться на путь преобразований, они поняли из древних книг только одно, путь сопряжен со страданиями, лишениями и болью. Сами, боясь встать на этот путь, они изобретали все новые и новые пытки, зверства, извращения тем самым создавая из живых существ, злобных и кровожадных монстров наделенных определенной силой. Потихоньку они даже преуспели в своих экспериментах, на свет начали появляться осмысленные, управляемые, искусственные или видоизмененные существа. Но сам смысл существования этих созданий был неестественен, противен самой жизни, естеству и свету.

К моменту прибытия Алноста-Блома в город это уже был, огромный, загнивающий, убивающий себя, противоестественными извращениями, спрут. Раскинув скользкие щупальца агентов, во все стороны света, он ими как насосом втягивал и извращал сотни тысяч существ. Треть существ, прибывало в город добровольно, привлеченные яркостью и фантастичностью внешней, древней упаковки города. Переселенцы как мухи тысячами слетались к городу, увязая в одурманивающей массе гниющего сознания, растворяясь в нем бесследно. Пятая часть приходила в город наемниками, заранее ненавидя город, они все же шли, гонимые меркантильной надеждой, поживиться, разбогатеть, возвыситься за чужой счет. Еще пятую часть составляли отбросы с разных концов света, убегая от наказания, долгов, мести, голода, они в глупой своей надежде затеряться в огромной массе чаще пополняли последние ярусы казематов. Остальные прибывали в город не по собственной воле, а в виде пленных, заложников и большей частью рабами.

Город давно бы задохнулся от огромной массы прибывающих, но спрут, очень эффективно осваивал, перемалывал и употреблял эти волны, выкидывая на просторы восточной пустоши, горы непригодных к дальнейшему употреблению останков. Его эффективность была настолько высока, что население города практически не росло, поддерживался постоянный баланс, один к двум, между коренным населением и прибывшими массами. Фактически приезжие были в большинстве своем добровольной, находящейся в самообмане глупых надежд, пищевой массой для обитающего и процветающего в городе спрута.

Будучи причисленным к военному клану и поднявшись по служебной лестнице, вуг открыл для себя суть обороноспособности города. При этом часть, составляющая Блома, ужаснулась, а сам Алност сильно обрадовался, город оказался практически беззащитным.

Городские войска состояли из трех видов вооруженных подразделений, немногочисленной стражи "хранителей традиций", городской гвардии и армии наемников из пребывающей массы переселенцев.

Стражи "хранителей традиций" были лучше всего вооружены и экипированы, при этом совершенно не боеспособны. Состоя из отпрысков древних родов, которых родители не смогли пристроить к более достойному делу, они прозябали в лености, разврате, преступлениях и вседозволенности. Разряженные как павлины, в прочной броне, они не гнушались, ни насилием, ни грабежом, ни заказными убийствами. Но будучи совершенно не приспособленными к открытой схватке, боялись не только городских гвардейцев, но даже небольших шаек отставных наемников, конкурирующих с ними на большой дороге.

Городская гвардия была самым боеспособным подразделением города, имея неплохое довольствие и хорошее обучение, они за свой счет покупали себе нужное вооружение и экипировку, стараясь придерживаться традиций в цветах и материале. Основной формой воспитания и поддержания дисциплины было гипертрофированное понятие воинской чести. Гвардейцам был совершенно безразличен город, не ценилась жизнь, презирались накопления и бережливость, во главе всего шла честь, именно отсюда возникала лютая ненависть к стражам, частые стычки с ними и постоянные дуэли между собой. Основной задачей гвардии была охрана и оборона фортов и цитаделей. В походы отправляли только небольшие группы новичков и только с единственной целью, получения боевого опыта в живой, кровавой битве.

Основная армия, кроме нескольких обособленных подразделений, состояла из плохо обученных и плохо вооруженных наемников разных мастей. Пришедших на службу ради мечты разбогатеть в походах и стать героями, тем самым получив пропуск в подразделения городской гвардии. Горя этими мечтами они служили за скудную пайку и жилье в бараках, в массе представляя всего лишь мясо войны. Они должны были служить живым щитом для боеспособных подразделений, своей бессмысленной гибелью изматывая противника, создавая своими мертвыми телами искусственные преграды для свободного маневра.

Алност-Блом чтобы избежать раздвоения и снизить терзающее его беспокойство за Лую Иллу, придумал себе дело, найдя компромисс между наполнявшими его противоречивыми личностями и целями с которыми он пришел в город.

Биом любил и почитал город, искренне считая его чудом света, оплотом культуры и знаний. Алносту он тоже нравился, но большей частью остатками былого величия, скрытых в нем возможностей и знаний. Возрождение города, восстановление справедливого общества, былой его славы и могущества, являлся компромиссом удовлетворяющий обои личности.

Восстановления общества, где правят заслуги и знания, а не происхождение и страсти, где возвеличивают по свершениям, а не интригам. Общества, где поклоняются красоте, а не богатству, где восхваляют героизм, а не слепую удачу. Это уже не просто компромисс, это достойное дело и цель для любого существа.

Дело оказалось довольно простым, все вокруг жаждало перемен, вуг собирался сделать сильный толчок к ним. Довольно быстро он собрал вокруг себя несколько сотен мыслящих, подготовленных, опытных воинов и горожан. Алност не стал им указывать какие перемены должны произойти, он призывал к ним, убедив сподвижников, что перемены не просто возможны, но и необходимы. Предоставив каждому возможность додумывать мечтать и верить, в меру своего развития, опыта и желания.

К концу года он имел превосходно подготовленный, преданный отряд и возможности исполнения задуманного, им удалось сохранить подготовку и намерения в тайне, осталось только выждать подходящий момент. Но для вуга это ожидание не было обусловлено городскими причинами и возможностями, его опять терзало беспокойство за судьбу вейги. Алност понимал, что эта его слабость может привести к провалу плана и гибели его войнов, но нечего не мог с собой поделать, наступал критический момент. Просиживая в одиночестве холодные ночи на стене одного из фортов, он пытался с помощью пронизывающего холодного ветра освежить разум и найти решение. Уже практически загнав себя в эмоциональный тупик, в одну из ночей он услышал за спиной голос. Приняв его вначале за ведение, за шутку перенапряженного и воспаленного мозга, он даже не повернулся, но голос не исчез, это был ее голос.

- У меня ни чего не получилось, все жертвы были напрасны - вейга стояла сзади него, зябко кутаясь в потрепанную тунику. Он как будто сошел с ума, невзирая на опасность наблюдения, он принял свой облик и нарастил первый слой брони. Бросившись к Илле, буквально закутал ее в свое разогретое преобразованием тело.

- Они там все тупые извращенцы и самовлюбленные садисты, их не возможно изменить, их не стоит побеждать, их нужно уничтожить - рыдая, проговорила она. Тепло его тела как будто растопило скованный волей лед сознания, и оно изливалось безудержными потоками влаги.

- Мы сейчас же покинем этот смрадный город - с остервенением проговорил вуг.

- Нет, нет, ни в коем случае, ты должен попытаться доделать задуманное. Матронам просто так ведения не приходят, они не всегда могут точно понять их, но они, ни когда не ошибаются. - пролепетала она в беспокойстве, стараясь успокоится.

- Я не за что не оставлю тебя во второй раз - резко отрезал он.

- Тебе придется выбирать или расставание, или ожидание - также резко проговорила вейга, и более спокойно добавила - я уже взрослая девочка, что со мной может случиться?

Алност осмотрел ее, действительно на ней не было ни одного повреждения, тело было совершенно невредимо, только измученно усталостью и напряжением.

- Я все равно не успокоюсь, пока не перенесу тебя, в безопасное, по моим меркам, место - нетерпящим возражения тоном постановил Алност.

Подхватив Лую на руки и расправив крылья, он бесшумно взлетел, благоразумно создав вокруг серую завесу. Со стороны могло показаться, что они просто растворились во мраке, а налетевший ледяной ветер, подхватив, унес и развеял этот мрак. В трех горизонтах на юг, вуг обнаружил небольшой, заброшенный, сторожевой пост, наспех обустроив его, он потребовал от вейги рассказа.

Луя Илла не стала углубляться в пересказ своих приключений, а сосредоточилась только на информации, которая считала, может пригодиться Алносту.

По ее словам после предыдущего посещения вугом города кланы сильно обеспокоились присутствием в мире такой огромной и неуправляемой силы. В совете кланов это состояние, неразрешенности и неизвестности, переросло практически в панику. Страх за свою власть и положение привел их на грань сумасшествия. Жертвую тысячами жизней, они изучили штольни пятого яруса, оказалось, что они образуют еще один круг залов связанных между собой. Тюрьмы пятого яруса больше не существует, четвертый ярус полностью отдан под лаборатории. Старейшины кланов разрешили любые эксперименты, они поддерживают и финансируют любой бред, дающий малейшую надежду на создание средства противостояния. Даже самые жуткие и опасные создания больше не уничтожаются, их просто выпускают на пятый ярус. Только при мне было две попытки прорыва нечестии обратно на верхние ярусы. Смрад тысячелетий, скопившийся на нижних ярусах, не просто производит дополнительные мутации, он каким-то образом организует монстров, наделяя их подобием разума, разумом совершенно враждебным всему живому. Узников больше не содержат, их просто или используют в экспериментах или сразу кидают на пятый ярус. На нижних ярусах уже скопилось сотни тысяч монстров, у них своя организация и иерархия, очень похожая на рои насекомых, они намного гуманней и милосердней к своим, чем те, кто их туда заточил.

- Ты там была, они посмели тебя..... - задыхаясь от гнева, завопил Он.

- Да я там была - спокойно ответила вейга - успокойся и дослушай. В последний раз ты там здорово наследил, почему-то монстры даже не подходят к местам большой концентрации энергии вугов. Тогда ты ее разбрасывал настолько активно и неумело, что ею можно "подзарядить" сотню истощенных вейг. В одном таком месте, по-моему, это была пыточная камера, я отсиделась и окрепла. Во время очередной попытки прорыва монстров, я сделала свою и удачную попытку. Нечисть, как будто почувствовала мою атаку и ее направление, они расступились, а потом ринулись за мной. Им даже удалось захватить плацдарм на четвертом ярусе и несколько лабораторий. Там до сих пор, скорее всего, идут жестокие бои. Тебе не подобрать лучшего момента для исполнения замыслов.

Они долго молчали, с грустью любуясь друг другом. Предчувствие скорого расставания, после мимолетной встречи, сильно угнетало разум и подавляло любые слова. Чудный мир ночного светила уже начал терять серебро, тускнея, превращаясь в предрассветную серость. Наконец Илла прервала молчание:

- Тебе пора, ведения всегда исполняются, рано или поздно. Я буду тебя ждать и дождусь - ласково улыбаясь, проговорила она. Он уже взлетел, но обернувшись, не выдержал и ринулся обратно, она тоже ринулась ему на встречу. Они оба прекрасно осознавали, что этот поцелуй может быть последний.

Урок четвертый. Контроль желаний.

Он Алност в сопровождении Самана Луншасы и Белтана Волопа шел по внутреннему двору прибрежного форта. На ходу они обсуждали первые результаты приступа. В сущности, основной показатель был выполнен, форт и цитадель были взяты с минимальными потерями. Но всех беспокоило большое количество возникших сюрпризов и неожиданностей, если так дальше пойдет, все планы рухнут, войну придется строить на ходу, подчиняясь обстоятельствам. Еще больше беспокоили возможные желания солдат, порождаемые происходящими событиями, столь наполненными этими сюрпризами и неожиданностями.

Шествуя по двору, вуг наблюдал за реакциями ханикийцев, они явно были озадаченны, для них такая война была очень непривычна. Впрочем, она была непривычна и Алносту, хотя он как раз этим и был доволен. Еще не осознавая причин и последствий, он интуитивно понимал, что пройдена очередная опорная точка событий. Это как в преобразованиях, в определенный момент все меняет суть и значение, проявляясь в новом качестве.

Штурм форта только что закончился, кое-где еще слышался звон оружия, вспыхивали языки пламени, разрушения и беспорядок явно соответствовали крупным военным действиям, но отсутствие трупов и пятен крови делали картину непривычной и неестественной. Если не считать пятен сажи и кислотной слизи, результат работы магов и "черных метателей", могло показаться, что тут проходили учения, основная цель которых была, эффективное нанесение крепости наиболее весомых разрушений, за наименее короткий срок.

В глазах простых воинов читалось недоумение и непонимание, они даже не пытались понять, они ждали пояснений. Несколько мгновений назад они видели как их товарищи падали, пронзенные стрелами или разрубленные мечами, но, не успев упасть на землю, исчезали. И вот теперь многие из них стояли в строю и не могли толком объяснить, что же с ними случилось. Но больше всего удручало, что и поверженные противники тоже исчезли, при этом дальнейшая их судьба была пока не известна. Все это было нереально, непривычно, неестественно и порождало только одно жгучее желание покинуть это место, покинуть как можно быстрее. Покинуть до того момента, когда найдется, пусть даже сказочное, объяснение происходящего.

Группа командиров уже достигла центра форта, когда Алност вдруг замер и изменился в лице, командиры и войны напряглись, обнажив оружие в ожидании нападения. Неизвестность и непредсказуемость предшествующих событий не оставляла в них сомнений реальности сверхъестественного нападения, которое не только может озадачить их вождя но и преподнести еще более страшные и неизвестные сюрпризы.

Но дело было не в предчувствии нападения, вуга огнем обожгло нестерпимое желание. Уже много лет он контролировал все свои желания, и это не могло исходить из него самого, оно и не могло быть, чьими-то чарами, уровень преобразований, накопленные сила и знания, исключали возможность прямого влияния чужой воли на его тело.

Остановившись, Алност в первую очередь постарался разобраться с возникшим желанием, и опять, как много лет назад, на него накатила волна безразличия с единственным, но нестерпимым желанием бежать. Вместе с пониманием сути желания его огромной волной захлестнули воспоминания. Желание поджидало его здесь давно, пробившись через толщу времени, оно напомнило ему о своем существовании. Это было его желание, но еще тех бесконтрольных времен, а он сейчас находился как раз в месте своего пятого преобразования. Но тогда все было иначе:

Вуг стоял посредине огромного внутреннего двора форта, вокруг него громоздились горы трупов, они заполняли весь двор, скатывались по лестницам и свисали со стен. Тысячи исковерканных тел источали нестерпимый запах смерти, этот запах распространялся повсюду, уничтожая последние частички жизни, еще трепетавшие в некоторых телах. Ужас буквально застыл в этом месте, никто не смог бы детально, живописно описать данную картину и остаться в здравом уме. Сознание вуга как бы раздвоилось. Большая часть, испытывая ужас содеянного, утратив цели и понимание происходящего, рвалась покинуть это место любым способом. Меньшая часть безразлично отделилась и наблюдала за происходящим как бы со стороны, и только инстинкт самосохранения удерживал их на месте и не давал все закончить самым простым способом. Невдалеке раздался равномерный стук посоха и в ужасную, страшную, кровавую картину был добавлен неестественный, фантастический элемент. Посреди картины смерти стоял огромный гигант в броне кровавого цвета, а к нему спокойно шел древний старик, облаченный в лохмотья.

- Я вижу, ты сделал выбор? - сказал старик.

Они уже встречались ранее, двадцать лет назад, на пятом ярусе казематов. Тогда старик не получил однозначного ответа. Выходило, что его вопрос был продолжением прерванного тогда разговора.

Вуг задумался, две недели назад он поднял восстание. Надежды на победу не было, основным желанием нанести критические потери существующему порядку. Он надеялся, что эти потери породят недовольство и заставят искать причины, что в свою очередь разрушит нынешний порядок вещей и откроет путь новым преобразованиям и изменениям в этом мире. Уже давно желая изменений, он нашел и увлек за собой несколько сот закаленных и опытных бойцов, желавших того же самого. Хотя их желания и расходились в деталях, уровень фантазии, образования, опыта и возраст накладывал значительный отпечаток на них, корень их был един, жажда перемен. Но поведя их за собой, Алност обманулся в своих расчетах, на немногочисленную дружину наступали не гвардейцы, правители через подземные переходы погнали в форт рабынь и малолетних рабов. Вуг был в недоумении и не сразу догадался, что они просто приманка, приманка для полчищ монстров и нечестии с пятого яруса.

Поняв свою ошибку и желая спасти обманутых солдат, Алност в бешенстве метался по форту наводя, своей убийственной эффективностью и видом, ужас не только на нечисть, но и на всех остальных разумных существ. Вокруг него творился кровавый хаос, обезумев от безысходности и безвыходности, все окончательно потеряли разум, превратившись в кровожадных монстров. В этой свалке грызущих и рвущих друг друга тел, порой нельзя было разобрать противоборствующие стороны. Все были против всех. Три дня шла бойня, в которой он так и не смог уберечь хотя бы одного своего война или раба, погибли все. А правители и их приспешники, уже начали воспевать мужество горожан, героически погибших, противостоя нашествию ужаса, под предводительством красного монстра, властелина тьмы. Его амбициозные желания ударили по нему самому, исказив не только замысел, но и саму действительность. Вуг не ожидал такой вот развязки, и это привело к жгучему желанию мести, уничтожения, разрушения. Поняв, что потерял всех своих сторонников и рабов, которых пытался защитить, потеряв от гнева рассудок и не имея теперь ограничений, он практически мгновенно уничтожил несколько сотен еще оставшихся в живых созданий. Именно тогда пришло понимание, что никчемные желания привели Алноста к ужасу, посреди которого он сейчас и находился.

- Я не знаю смертен ты или нет, но я чувствую черноту и ужас заполняющий тебя - продолжил старик - я не жалею уничтоженных тысяч монстров и нечисти. Но пали сотни благородных, обманутых тобой воинов и сотни, ни в чем не повинных, беззащитных душ, согнанных сюда из-за тебя.

- Ты не чего не знаешь, что может понять дряхлый старик, проведший в темнице половину своей жизни - кипя гневом, взревел Алност.

- Мне не зачем понимать, достаточно видеть, ты прав я дряхлый старик, но еще в состоянии видеть и внутри и снаружи тебя.

- Кто ты, я хочу знать, прежде чем раскидаю твои останки по этим кучам.

- Кто я сейчас не имеет значения, единственное, что имеет значение, на данный момент, кем стал ты - спокойно отвечал старик.

Десятки желаний заполнили вуга, они нестерпимо жгли его сознание. Он желал не просто уничтожить старика, а уничтожить так, чтобы содрогнулся весь этот жестокий мир. Он жутко желал в этом превзойти всю совокупность тысячелетних извращений, предшествующих ему существ. В путанице и мешанине нахлынувших желаний не было смысла, все перерасло в одну бессмысленную потребность неопределенного действия. Неопределенность и бесцельность этого желаемого действия, волнами подымала из потаенных глубин сознания ненависть, гнев и злобу. Изливаясь и не находя достойного проявления они переворачивались и перенаправлялись внутрь породившего их существа, переполняя и разрывая его как паровой котел без спускного клапана. Вот уже гнев и злоба захлестнули и подавили все чувства, затуманили мозг и ослепили глаза, все естество замерло в ожидании взрыва и гибели. Он уже не мог ничего предпринять, все захватила и заполнила бурлящая желчь.

- Преобразования всегда неожиданны и неизбежны - донеслось из неопределенности.

Эти слова породили ледяные потоки логики, охлаждающие кипящую злобу, превращая желчь в кристаллические глыбы аргументов, и возводя на них как на фундаменте нечто новое, жесткое, стройное, превосходное. Алност уже не знал, в каком времени он находиться, где кончаются воспоминания и начинается реальность. Ему казалось, что остатки незавершенного преобразования, из далекого прошлого через воспоминания, проникли в действительность и пытаются влиять на нее. Возвращаясь в реальность, он увидел как древний старик, улыбнувшись ему, пошел прочь, направляясь во внутренние залы, откуда когда-то появился. Сотни нахлынувших мыслей и предположений сковали его тело цепью сомнений. Во всеобщем оцепенении двигался только старик, уже достигший арочного входа в залы и растворяясь в густой тени полумрака.

- Кто это был? - задал вопрос Луншаса, его явно взволновала перемена в вожде, а появившийся неоткуда неизвестный старик, насторожил и встревожил - такие появления очень опасны, если конечно не созданы тобой.

- Он не опасен, мне еще предстоит разобраться с ним, я потом тебе все расскажу, это очень длинная история.

Постояв минуту, они продолжили путь и обсуждение сегодняшнего штурма. В сущности, основная цель выполнена, форт и цитадель были взяты с минимальными потерями.

Приступ был не совсем обычен, защитники крепости, проведя утро в тревожном ожидании, уже успели расслабиться, плотно позавтракать и распределиться по очередности несения караулов. Но в полдень десятки тысяч лодок демонстративно, не спеша, отчалив от северного берега, уплотняя свои ряды, начали приближаться к промежутку между прибрежным фортом и цитаделью. Защитников крепости охватило недоумение, войска явно шли на штурм, но он был скорее похож на самоубийство. Плотность лодочных рядов позволяла защитникам даже не целиться, большинство снарядов все равно достигнут цели.

Со стороны казалось, что это не война, а праздничное представление, в котором озорные лодочники с песнями и гамом достигнут пределов города, где их встретят уже поджидающие с веселыми лицами жители. Высадившись на берег, лодочники будут зажаты в объятья встречающих, все будут долго лобызаться, а потом жители проводят долгожданных гостей внутрь крепости, где накрыты пиршественные столы и томиться хмельное веселье, поджидая с нетерпением своего часа.

Сам берег в этом месте представлял собой хоть и не базальтовую, но все равно непреступную скалу в три роста, притом в этом месте скалу венчала двух ярусная стена с оборудованными бойницами и орудийными площадками. На утлых лодчонках, плывших к крепости, не было замечено осадных приспособлений, а штурмовать три яруса укреплений с веревочными лестницами просто крайнее безумие. Такой поворот событий очень озадачил командиров защищавших обе крепости, они хоть и предположили что это какой-то глупый отвлекающий маневр, но перестраховываясь, запросили помощь. Вскоре тревога начала спадать, было замечено движение на форт войск со стороны перешейка. Тут все было понятно и по правилам, тяжелая пехота с осадными орудиями и лестницами медленно надвигалась на форт, неумело пытаясь скрыть свое передвижение за лачугами пригорода и неровностями местности. Основные силы форта были перемещены на западные стены, командиры справедливо решили, что огня из цитадели будет достаточно, чтобы покончить с лодчонками. Лодки все также не спеша приближались, защитники уже начинали изнывать в нетерпении, очень им хотелось поскорее начать расправу с этими наглыми хагами. Один из командиров не выдержал и для пробы разрядил одну из катапульт, снаряд которой долетел до первых рядов, опрокинув несколько лодок.

Но реакция на этот выстрел была фантастическая, лодочки вдруг с неимоверной быстротой ринулись к берегу, а по всей линии прибрежной обороны поднялась огромная в десять ростов волна и обрушилась на стены. Поток не был очень мощный, но и его хватило, чтобы сбить с ног большинство солдат, опрокинуть легкие баллисты и катапульты, на время затопить арсеналы и огонь под котлами. Тем временем лодки с небывалой шустростью преодолели половину пути, но крепость не отрыла по ним стрельбу, из-за вершины мертвой горы на крепость стремительно двигались сотни крылатых магов. Так начался штурм, как древний танец, в своей неспешности позволяя размяться и войти в роль участникам, по первому же удару бубна взрывался энергией движения и смысла. Защитники четко представляли опасность, не раз наемники маги участвовали в боях на стороне города. Разворачивать, подымать, переустанавливать баллисты и катапульты времени не было, защитники схватились за луки. По мере приближения магов их недоумение нарастало, маги были в тяжелой броне, а значит, стрелы бесполезны, в броне маги не могли нести заряды и использовать свои смертоносные, испепеляющие молнии, скорее они собирались приземляться и вести рукопашный бой. Но маги не приземлились, а начали закидывать верхние площадки шарами голубых молний, практически безвредных, только ослепляющий на время, беспрерывность и интенсивность этой бомбардировки полностью нейтрализовала огонь с верхних площадок цитадели.

Тем временем лодки практически без потерь достигли берега, защитники напряглись в ожидании штурма стен, но его не последовало. Через некоторое время, несмотря на опасность, они даже начали перегибаться через стены, чтобы рассмотреть ситуацию внизу, но кроме тысяч пустых кожаных лодок ничего не увидели. Вскоре цитадель и форт огласились сигналами начавшегося приступа. На форт практически без подготовки ринулись войска с перешейка, а цитадель была атакована с двух неестественных сторон, с неба и из-под земли. Маленьким хагам удалось незамеченными, через туннель, пробраться в цитадель и без боя занять все нижние ярусы. Еще на службе у города Саман Луншаса обнаружил щель в туннеле, которая вывела его в пещеру, соединяющуюся подводными гротами с побережьем, о чем он тогда не стал докладывать правителям города. Отменные ныряльщики северные хаги, не обремененные тяжелым вооружением, быстро проникли в пещеру и атаковали цитадель.

Когда стражи цитадели обнаружили их присутствие, они уже напирали на верхние площадки по всем проходам и лестницам. Тяжеловооруженные, неповоротливые гвардейцы, ошеломленные неожиданностью, не обученные вести бои в узких проходах и тесных помещениях, отступали повсюду практически без боя. Некоторые командиры, оценивая вооружение и рост хагов, пробовали оказать бесполезное сопротивление. Маленькие луки со слабыми стрелами, не причинявшие вреда доспехам, небольшие короткие ножи и незащищенность тела противника вводили их в заблуждение. Хаги легко сметали подобные попытки и заслоны, прекрасно видя в темноте и будучи превосходными охотниками, они без промаха поражали гвардейцев в щели доспехов, смело бросались под ноги, ловко орудуя ножами перерезая сухожилия и мышцы ног.

В ужасе войска цитадели устремились из казематов на верхние площадки, где их ослепляли вспышками молний и сшибали, плюща броню и ломая кости, налетавшие волнами маги. Они так и не приземлились в цитадели. Выпуская заряды молний, таранами врезались в гущу ошеломленных защитников и тут же взлетали вверх, освобождая место новой волне. Ужас сковал сердца защитников, когда все стали замечать, что за спинами магов сверкают серебром другие крылатые существа, тут и там проносятся серебряные вихри, а их покалеченные магами собратья просто исчезают, зачастую так и не упав на землю. Через час после начала штурма цитадель и северный порт пали.

При штурме прибрежного форта возникли первые сюрпризы. Еще в самом начале озадаченные командиры форта послали за помощью, и эта помощь была им направлена. Сотня "черных метателей", созданных когда-то Шомром тварей, и две сотни гвардейцев, двинулись из цитадели главных ворот напрямик через город, а не по туннелям. "Черные метатели" ненавидели любые подземелья, тем самым избежали столкновения с магами и основательно усилили форт. Путь для дружины хагов направляющихся от пещеры к форту оказался в три раза длиннее, чем до цитадели. Это обстоятельство позволило противнику сделать предположения о направлении атаки и подготовиться. Дружина хагов не смогла выйти из тоннеля в арсеналы форта. Под обстрелом "черных метателей", извергающих темные кислотные сгустки, наносящие практически неизлечимые ожоги, проедавшие тело насквозь, неся значительные потери, хаги вынуждены были отступить к цитадели.

Войска перешейка, сделав маневр ложной атаки, остановились на линии досягаемости, в нетерпении и ожесточении ожидая приказа.

Саман Луншаса по звукам боя в форте, понял, что хагам не удалось пробиться, взяв инициативу на себя, он дал команду на штурм. В сущности, у него не было выбора, по войскам уже прошла весть, что маленькие хаги взяли цитадель. Главнокомандующему не удалось бы удержать своих воинов, жаждущих славы и не желавших уступать в доблести легко вооруженным дружинам. Эта спонтанная первая атака, должна была захлебнуться, но в цитадель прибыли первые раненые хаги из форта. Рассказ о "черных метателях" ввел магов в неистовство, сбросив тяжелые доспехи, наскоро сформировав телесную броню, две сотни магов, несмотря на запрет, бросились к форту. Скил Чи Танис понимая, что в своем неистовстве и при легком вооружении, эти маги не отступят и практически обречены, отрядил сотню аников для их защиты и помощи.

Луншасу очень удивили звуки неистового боя в форте, притом, что он получил доклад подтверждающий, что атака хагов действительно провалилась. Еще больше его удивило обстоятельство, что огонь по его войскам, уже достигших стен форта, был очень слабый и велся только из нижних бойниц. Но вскоре появился гонец, прояснивший обстоятельства и картину, которую наблюдали войны, поднявшись на стены форта. По его докладу на стенах и внутреннем дворе форта творился неописуемый ужас. Войны противника, охваченные паникой, бессмысленно метались по форту, между ними беснуясь, летали "голые" маги, разбрасывая во все стороны молнии, выжигающие все на своем пути. Но сразу стало заметно, что до воинов им нет дела, они гонялись за какими-то существами в черных одеждах. Но самое странное и невиданное это серебряные ураганы, магов нередко сбивали, но они не успевали упасть на землю. Появлялся на доли секунды ураган и маг просто исчезал, тоже самое творилось с ранеными войнами противника. Когда войска перешейка вступили в схватку, это стало происходить и с ними. Схватка была короткой, маги добили черных и улетели, противник тут же сдался. Но на поле боя не было ни одного раненого, умирающего или хотя бы тела убитого. Ураганы продолжали появляться, но теперь никто не исчезал, а наоборот появлялись некоторые войны, исчезнувшие до этого, притом целые и невредимые, только доспехи повреждены. Гонец доложил, что командиры в недоумении, приняв формально сдачу форта, они не стали разоружать противника, а образовав два очага круговой обороны, ждут развития событий или приказа.

Шествуя по форту, рассматривая лица воинов, Алност и Луншаса понимали, что этим простым войнам, незатейливым и бесхитростным душам, не просто будет разъяснить все происшедшее. Слишком много таинственного и непонятного им довелось сегодня пережить. Большинство из них пошло в поход с целью сделать этот мир проще и понятней, их простые желания противоречат нынешним событиям, события эти непонятны и пугающие их.

- Братья, сегодня вами был совершен первый из великих подвигов нового, зарождающегося именно в этот момент, НАШЕГО мира. - начал Алност, его голос хоть и не громкий был слышен всем, он не передавался по воздуху, а возникал рядом с каждым, кто хотел его слышать - Мира без магических извращений и колдовских ужасов. Всякое великое дело и событие не может происходить без присутствия чуда. Сегодня это чудо произошло, наглядно подтверждая высшую степень совершенного деяния. Великий подвиг это тяжелый гнет, утомляющий мозг и отбирающий силы, отдохните, исцелитесь и ответы сами придут в ваши сердца. Ответы светлые, радостные, бодрящие и приносящие счастье. Вы верите мне братья?

- Верим. Верим. Верим великий вождь.

Кричали не только войны, пришедшие под стены города по призыву, верящее в него как в вождя и порой как в бога, кричали и присутствующие здесь защитники форта. Было видно, как спало с воинов напряжение, как навалилась страшная усталость пережитого, как подкосились ноги, а руки уже еле держали оружие. Луншаса сделал знак и сотни свежих и полных сил воинов, не участвовавших в штурме, бросились на помощь к обессиленным товарищам. По приказу главнокомандующего помощь оказывалась в одинаковой мере и солдатам противника.

- Сегодня ты превзошел самого себя - начал в полголоса Луншаса - Мне довольно многое понятно, но и многое требует дополнительных разъяснений, именно от тебя.

- Вчера я разрешил Чи Танису после выполнения основной задачи проявить инициативу, но без вмешательства в сам бой. Извини, что не поставил тебя в известность.

Луншаса сделал жест показывающий, что это не имеет ни какого значения. Вуг продолжил:

- Я сам не предполагал, что он предпримет. Знал, что они могут настроиться на боль живых существ, тебе не надо объяснять какие они искусные врачеватели.

Дива хлопала глазами,

Ничего не понимая,

А потом укрыла хагов, водопады создавая.

Кремек был сперва доволен,

Тем, что план его удачен,

Только способом защиты был немного озадачен.

Защищая слабых хагов,

Магов Дива не касалась

И реальную угрозу уничтожить не старалась.

Он пригнал ослабших вугов

И терзал их страшной пыткой,

Но ничто не получалось с каждой новою попыткой.

Создавала Дива мази,

Заживляющие раны,

Дождь, смывающий увечья, и дурманящие травы.

Ты тоже знаешь эту песнь, в этой части она правдива полностью, без отклонений и иносказаний. Но я даже вообразить не мог насколько аники могут быть быстрыми.

На утро, пятого дня после первого штурма, Он Алност стоял на башне цитадели и размышлял о желаниях. Вернее о контроле над ними. Он и ранее достоверно знал, что получая контроль над желаниями, всякое существо многократно усиливает свой внутренний потенциал, но о влиянии сторонних стимулов как средства контроля над желаниями большой массы существ, только предполагал. Сейчас стоя на башне, наблюдая за событиями, происходящими на его глазах, анализировал, осознавал и планировал дальнейшее использование таких стимулов.

"Чудеса" первого приступа только на короткое время сковали фантазию и желания войск, их фантастичность и нереальность просто не могли быть осознаны простыми, непосвященными войнами. Эти события требовали простого объяснения, оно довольно быстро, хотя не без помощи, нашлось.

У солдатских костров "самопроизвольно" родились легенды о стране благоденствия, серебряные посланники которой спасают чистые, благородные, героические души. При этом спасенные делятся на три категории. Первых, героев сохранивших чистоту души, но уже испытавших столько трудностей и боли, что возникала опасность полной ее потери, отправляли сразу в страну благоденствия. Этих несчастных в стране безмерного блага попробуют вылечить, укрепить и через перерождение, только по их желанию, вернут в привычный мир. Вторых, героев с чистой душой, но не завершенными великими помыслами, облагораживают, усиливают духом и отправляют завершать задуманное, еще при жизни приравнивая к великим. Третьим просто дают еще один шанс проявить себя в неистраченном благородстве души и достойно войти в когорту героев и великих деятелей. При этом серебряные посланцы не делают различия между происхождением существ и противоборствующими сторонами, основной критерий, чистота души и помыслов, смелость, преданность, мужество.

Сначала эти легенды вызвали опасения. Опасались возможного возникновения массового безрассудства и псевдо героизма, граничащего с самоубийством. Но эти опасения так и остались всего лишь опасениями. Часть солдат получивших более жестокие раны, по простоте своей рассказывали, что исцеление не избавляет от боли и непоправимых увечий, что не все спасенные впоследствии оказываются достойными героями, особенно часто, по их словам, такие встречаются у солдат противника. Этой категории воинов предлагают на выбор или тяжелые испытания душевной и физической болью, в виде искупления и очищения, или оставляют на суд проведения, оказав только необходимую врачебную помощь.

Результаты легенд не заставили себя ждать, часть фортов сдалась без боя, лишь некоторые группы солдат, не желая уронить воинской чести, вызывали желающих на поединки и желающие находились. Подобная война поединков, больше похожих на оговоренные дуэли пошла повсеместно. Даже пираты, беря на абордаж судно, предлагали уменьшить кровопролитие и не пачкать души, решив все в честном поединке на ближайшем острове. Возможно такие обстоятельства в другой обстановке привели бы к многократному увеличению потерь, но дух рыцарства, подкрепленный постоянным наблюдением сереброкрылых, охватил всех разумных существ. Последние форты передней линии обороны, брались очень странным образом. Выставлялись две равноценные дружины, оговаривались ставки и правила. И начиналась рыцарская схватка, никого не поражали в спину, противнику позволялось подымать выбитое оружие, не прикасались к упавшим и лежачим, а зачастую даже помогали им встать. Проигравшие сдавали оговоренные позиции, отходя на запасные. Потерь стало меньше, а аники со своим искусством вообще свели их практически к нулю. Полностью прекратилось мародерство и насилие. При этом исчезли даже предпосылки к ним. Слухи и легенды распространялись мгновенно, жители пригорода и первой полосы, боялись магов, опасались хагов, недоверчиво относились к свежим частям, но как только появлялись части в доспехах со следами боев, жители бросались к ним как к собственным героям. Их не только задаривали провизией и подарками, девушки искали внимания и романтики, свободные женщины любви и ласк, мужчины дружбы и совета. Бывали случаи, когда некоторые молодые войны пытались искусственно приводить доспех в "боевой" вид, но их быстро вычисляли собственные товарищи, слегка мяли бока и в следующий бой, эти "герои", шли только в кольчужной рубахе, проявлять сноровку, отрабатывая авансом присвоенный героизм. Командиры старались не замечать такого самоуправства, а аники пристальней следили за такими "героями" в бою.

Благодаря аникам численность войск не уменьшалась, а наоборот довольно резко увеличивалась. Треть воинов противника, которых аники вытащили с поля боя, перешли на сторону осаждающих и использовались для охраны обозов и патрулирования дальних территорий. Они смело вступали в бой с небольшими отрядами мародеров, как коршуны кружащими вокруг войны, в надежде поживиться за счет беженцев. Остальные, в том числе и пленные, образовав отдельные отряды, добровольно отрабатывали предоставляемую им провизию, занимаясь хозяйственными и восстановительными работами.

В войсках, еще не принявших участие в боях, возникало некоторое недовольство, войны роптали, опасаясь, что такой ход войны не позволит им получить свою долю благоденствия и славы. Они рвались в любую схватку, давили на командиров, заставляя их буквально выпрашивать место на передовой. Зачастую это порождало неповиновение, солдаты уходили в самовольные ночные рейды целыми частями и даже во главе командиров. Этим командирам просто ничего не оставалось делать, пытаясь уберечь своих солдат от засад и бесполезного кровопролития, они через вестовых предупреждали командование и возглавляли подобные рейды. Но и эти рейды порой заканчивались не чем. Таким мелким отрядам не под силу было даже попробовать атаковать крупные укрепления, а мелкие заставы и временные укрепления оказывали сопротивления лишь для сохранения собственного достоинства, для очистки совести и видимости исполнения присяги.

Так и прошли эти четыре дня, простые войны уже не надеялись на настоящую войну, предполагая, что подобными играми она и закончится. Хотя командование представляло, что при штурме основного города, на стены поставят обитателей первых подземных ярусов, которые давно забыли о чести и не могут надеяться быть причисленными к героям. А сам дворец будут до последнего защищать обезумевшие от власти и вседозволенности члены кланов. При этом аники, чувствуя черную силу, вряд ли даже будут пытаться их спасти. Вот именно тогда и польется кровь рекой, прекратив рыцарскую войну, превратив ее в войну на истребление. Больше всего военный совет опасался сюрпризов с пятого яруса. В своей бессильной злобе кланы могут попробовать использовать и эту ужасающую неуправляемую силу. Они уже раз использовали ее, и только огромная мощь и ненависть, уничтожившая все живое в крепости, спасла тогда город от потоков крови и жуткой партизанщины злобных существ.

К вечеру пятого дня наихудшие опасения подтвердились. Даже уже предполагаемые и прогнозируемые они преподнесли сюрприз. Некто не ожидал такой поспешности и безрассудства, но видно правители города четко определив свои перспективы, пошли на крайние меры. Пытаясь уже не защищать свою власть и ее опору, подданных, а просто истребить как можно больше живых существ, попытавшись через ужас и горе удержать осколки власти. А если план их полностью не удастся, они были готовы, в злобе и ненависти примерить на себя ореол мучеников за принципы.

Алност начал осознавать, что подавление желаний не всегда является формой контроля над ними. Он начал понимать, к чему было его утреннее видение, и что хотел от него загадочный старик, существующий казалось вне времени и пространства.

Урок пятый. Бессмертие.

На следующий день утро так и не наступило, это был первый день, в обозримой истории города, когда не было и ночного действия, не было "Битвы Света и Тьмы".

Уже вечером стало ясно, что в городе происходит нечто непонятное, непредсказуемое. На закате элитные части хранителей с большой поспешностью и совершенно открыто отступили за стены центра. Вокруг "Башни Магов" начала скапливаться мгла, сгущаясь, она расползалась по городу. Заполнив центр, переваливая через стены просачиваясь сквозь щели и бойницы, мгла поползла дальше. Нити мглы, скручиваясь и переплетаясь, расползались по миру, убивая все тени и блики, превращая его в серую однородную массу, они заползали вглубь души всякого создания, пробуждая в нем тревогу, обреченность и страх. Практически на физическом уровне ощущалась ненависть и злоба, подымающаяся из глубин черного камня.

Весь мир затаился в предчувствии надвигающегося ужаса и только Алност представлял, что может произойти дальше, когда-то такая же мгла гнала, как приманку, толпы рабов, в западню смерти. Медлить было нельзя и вот гонцы уже понеслись к главной цитадели. Тревога и страх были настолько явны, что не понадобилось не объяснений, не уговоров. Защитники цитадели, забыв про рыцарские схватки, открыли ворота и впустили бывшего неприятеля в крепость, став плечом к плечу на стенах, в ожидании страшной неизвестности. По всем укреплениям были с равными промежутками расставлены маги и аники, природа их была сродни природе вугов и мгла, не приближалась к ним. Впрочем, она и не приближалась к воде. Только пользуясь естественными разрывами этой импровизированной цепи мгла, используя балки, каналы и проломы в стенах тонкими нитками распространялась за пределы второго яруса обороны. По приказу штаба в обоих портах и на главном тракте началась подготовка к эвакуации беженцев.

Мгла, укравшая утро и поглотившая день, надвинулась на город, день практически перестал отличаться от ночи, непроглядная стена серости поглотила город. Под прикрытием этой непроглядной серости и началась атака, нечисть полезла где-то напротив цитадели главных ворот. Место прорыва можно было определить только по ужасающему грохоту обрушения скальных пород, не одна живая душа не смогла вырваться, чтобы точно указать место. Практически мгновенно сотни тысяч невообразимых тварей заполнили огромную площадь и начали занимать пространство между центром и вторым ярусом обороны.

Долгое время из города доносились душераздирающие крики терзаемых жертв, и только через несколько часов появились первые признаки организованного сопротивления, послышался лязг оружия и нестройные боевые кличи, страх стал потихоньку отступать перед мужеством. Первым из живых увидеть вновь вступившие в войну силы пришлось защитникам цитадели. Нечисть, дойдя до ее стен, остановилась под покровом мглы, но напирающие массы нередко выталкивали монстров на обозрение защитников стен.

Вуг сразу заметил некоторые особенности, нечисть и монстры были лучше организованны и явно подчинялись приказам, во вторых среди них было множество до той поры неизвестных типов. Хоть из тумана чаше выталкивалась мелкая и уже знакомая нечисть, но были среди них и странные экземпляры, с которыми еще предстоит разобраться, а огромные тени, появлявшиеся во мгле, были невиданными и вызывали опасения. Не мешкая более, Алност собрал все не вступившие еще в битву войска и обратился к ним стараясь приободрить, морально настроить.

- Братья настал час высочайшей истины, настало время последней битвы, именно от ее исхода зависит будущее этого мира. Мы, узрели истинное лицо властителей этого города, мы, узрели истинное будущее которое они нам готовили. Я знаю, что вы мои братья, пришли сюда изменить этот мир к лучшему, сделать его спокойнее безопаснее и справедливей. Теперь перед вами настоящий враг, это уже не обманутые войны, это уже не безумные приспешники, это настоящий истинный враг. И его цель абсолютно противоположна вашей, он жаждет кровавого хаоса, он жаждет превратить этот мир в свою кормушку, он жаждет крови и душ ваших женщин и детей. Мы пришли вовремя, не дав ему набрать полной силы, и теперь только от нас зависит какое будущее уготовано этому миру. Братья я иду в последний бой, и зову с собой только добровольцев.

Как он и ожидал, войска ответили всеобщим одобрением и единодушным порывом. Он даже уловил некоторую обиду. Обиду, вызванную его призрачным намеком, на малодушие кого ни будь из присутствующих воинов.

- Речь бога и как всегда у богов в ней не все соответствует истине - негромко сказал стоявший рядом Муг Алабр - бессмертие практически зримо вливается в тебя.

- Ты тоже достиг это преобразования мой проницательный друг - с иронией ответил ему Алност

- Да я это пережил и видел тебя, тогда у хагов, на моих глазах произошло то преобразование. Но сейчас это нечто другое, хоть ты и говорил мне, что бессмертие это не предел, но мои ощущения подсказывают, сейчас происходит нечто другое никак не связанное с преобразованиями.

- Сейчас нет времени разбираться с этим - уже серьезно сказал Алност - прошу тебя возглавить южную оборону. По данным разведки там хуже всего, в порту набилось множество народу, с эвакуацией не успеваем. Городской страже еле удалось остановить нечисть в трех кварталах от берега, но без серьезной помощи они долго не продержаться.

Потом Он договорился с Саманом Луншасой, его отборные войска выдвинуться на север, где нечисть удалось задержать в большом общественном парке и возможно именно эту площадку удастся использовать как плацдарм в дальнейших действиях.

Войска стройными шеренгами в полном молчании выдвигались на позиции. Алност внимательно наблюдал за ними, стараясь оценить и предугадать будущее этих воинов, но мысли разбуженные словами Алабра не давали сосредоточиться. В совокупности с шеренгами хагов, проходящих строем в этот момент мимо вуга, они заполняли мозг воспоминаниями, самыми светлыми воспоминаниями в жизни Он Алноста.

Вейга сама нашла его. Обнаружила посреди пустоши, совершенно подавленного, растерянного, боящегося самого себя и нового своего преобразования. Возможно, Он так и сгинул бы в пустыне, не сумев понять и освоить новые возможности, терзаемый страхами и сомнениями, но она нашла его, и все изменилось с ее приходом.

Посреди раскинувшейся от горизонта до горизонта пустоши, под напорами сильного ветра, уже увязнув в пыли по пояс, наслаждаясь собственной беспомощностью перед природной стихией, с полным безразличием к дальнейшей судьбе, сидел вуг. Он сидел так уже много недель, за это время кожа превратилась в желтую окаменевшую массу. Дневной пот, смешиваясь с пылью пустоши и запекаясь на палящем солнце, остывая и закаливаясь морозной ночью, превратил его в живую статую, памятник величию пустыни и указатель ее географического центра. Многие месяцы в его голове был один единственный вопрос, когда все закончится?

- Центр указан очень точно, возможно в этом и есть какой-то смысл, но простые путники сюда никогда не добираются, а не простые ходят другой дорогой, да и мне куда нужнее живой вуг, а не окаменевшее напоминание о нем.

Вейга, как призрак появившаяся из желтой пелены бушующего ветра, вложила в эти слова всю силу своей магии. Подойдя к статуе ближе и согнувшись над ее головой, прошептала:

- Он Алност, ты мне нужен, или предпочтешь, чтобы центр пустоши украшали две статуи.

Сознание начало вливаться в вуга вместе с ее словами, пробив трещинку в глухой плотине обреченности все нарастающим потоком начало разливаться по телу. Достигнув критической массы, прорвало плотину и вмиг заполнило все пустоты и закоулки души. Алност очнулся и резко встал. Терракотовая корка, покрывшая за это время его, трескаясь, с силой и хрустом отскакивала от тела, отрывая с собой куски сросшийся с ней плоти. Луя Илла невзирая на грязь, запах и кровь бросилась к нему в объятья. Ожившее тело вуга не чувствовало закостенелости и боли, вейга оказалась лучшим обезболивающим для его чувств и плоти.

- Я знаю, где тебе можно обрести покой и полностью вылечиться - загадочно произнесла она.

Илла увела Алноста в дебри великого леса Тайни. Первые два года они наслаждались друг другом и одиночеством, полностью погрузившись в чувства. Великий практически незаселенный лес давал прекрасную возможность для этого. У большинства народов сложилось неверное представление об Тайни. Необычность, непонятность, да и сами размеры его вселяли беспочвенные опасения и переоценку суровости и опасности нахождения в нем. Хотя эти опасения и страхи не были совсем беспочвенными, мало кто знал и понимал этот лес даже в малой части.

Границы леса, наступавшего на остальной мир, состояли сплошь из молодых, гигантских исполинов. Плотными рядами, надвигаясь на открытые пространства, они раскидывали свои жесткие огромные шапки на высоте семи десяти ростов, перекрывая доступ света в нижние ярусы. Внизу, в полумраке, сырости и духоте было мало места какой либо другой жизни. В этом царстве сумерек и холодных болот было место только гниению и холоду. Чем дальше в лес, тем старее становились исполины, подавив все живое, в своем безумном росте, ведя борьбу за выживание, они начинали уничтожать сами себя. Исполины становились реже и более могучими, начиная разрастаться вширь, переплетаясь кронами с конкурентами, как борцы, ведущие смертельную схватку. Уже через пол горизонта пейзаж совершенно меняться, огромные в тридцать обхватов гиганты стояли в гордом одиночестве посреди сочных полян, обрамленные зарослями более мелких растений и деревьев. Уничтожив конкурентов и перестав давать побеги, они создавали превосходную естественную защиту другим видам растений. Они служили домом и пристанищем множеству видов живности, давая им не только кров, но и пропитание. Они превращались в некое подобие первозданных городов. Именно такой и была основная масса таинственного леса. Еще дальше в лес нередко начинали встречаться огромные поляны с остатками закончивших свой век исполинов. На таких полянах борьба начиналась заново, но ее вели уже другие более мелкие растения, делая их практически непроходимыми, изобилующими переплетением сухих стволов и молодых маслянистых побегов. Результатом этой борьбы обычно были пожары, превращавшие на время места таких схваток в превосходные лесные луга.

Луя и Он забрались вглубь леса более чем на два горизонта, выбрав себе огромное дерево, практически израсходовавшее свой жизненный ресурс, но еще могучее и крепкое. Гигант в сорок обхватов, раскинул свою крону на двести пятьдесят шагов, на высоте пяти ростов. Фантазии природы так скрутили и преобразовали ствол, что наверх образовалась дорога, по которой можно было без особых проблем пешком подняться до первых веток, а далее как по лестнице и до самой вершины кроны. Свой лагерь вуг и вейга устроили в ее восточной части, сосед исполина уже давно освободил место, догнивая в зарослях высокой травы, и восходящее солнце, едва появившись над горизонтом, уже грело их пристанище. Обустройство пристанища они скопировали у обитателей этого дерева, резонно предположив, что их тысячелетний опыт безошибочен. Немногие отличия заключались только в размерах и некоторой функциональности, но даже это было продумано и сделано по аналогии и без вреда для самого дерева. Так образовалась большая ровная площадка с небольшим естественным замком. Со стороны казалось, что само дерево, повинуясь фантастическому проекту, сплело свои ветви в стены, арки и балконы, закрыв проходы и окна занавесями мягких, пышных лиан. Рукам оставалось только поддерживать порядок, ухаживая за территорией, с нежностью поправлять стремление жизни к росту и солнцу.

В созидании, обустройстве, созерцании и наслаждении созданным, прошли эти два года. Два года счастья безмятежности и покоя. Два года сильно изменившие вуга и вейгу, давшие умиротворение и время. Время осмыслить и понять, время отсеять иллюзии и вдохнуть жизнь. И они не тратя напрасно это время, поглощали жизнь глубоким, спокойным, равномерным дыханием.

Утро они посвящали трудам обыденным, вечера, раздумьям и чувствам. Алност увлекся созиданием жилища, найдя прелесть в физической усталости, дни напролет, не прибегая к внутренней энергии и магии, он при помощи простого физического труда и незатейливых инструментов, создавал задуманный замок. Илла взяла на себя заботы о хозяйстве, правда не без помощи магии, она приручила множество живых существ, которые с любовью и охотой стали ее помощниками. Особой гордостью Луи были три огромные кошки, практически добровольно взявшие на себя обязанности охраны и обеспечения безопасности на всей территории гигантской кроны и поляны. Вуга немного веселили эти кошки, они буквально ревновали вейгу к нему, постоянно сопровождая его злыми взглядами, опасаясь проявить в любой другой форме свое недовольство.

- Завела себе личную охрану, того и гляди придется кого ни будь из них пришибить - шутливо подначивал он вейгу.

- Не думаю, может ума у них и поменьше чем у тебя, но инстинкты и интуиция развиты куда лучше - также шутливо отвечала она - с их размером и весом бросаться на пещерного медведя переростка просто самоубийство.

Вечера они посвящали беседам и дискуссиям, их огромный, совершенно разный и противоречивый опыт требовал компромиссов и согласования до того как преподнесет сюрпризы. Обычно они устраивались на краю кроны в компании кошек и птиц. Кошки как будто внимательно слушали приводимые доводы и аргументы, порой соглашаясь и принимая ту или иную сторону, хотя при этом никогда не забывали о своих добровольных обязанностях. Поочередно меняясь, одна патрулировала окрестности, а две других с расслабленным видом лежали по обе стороны, кошки все время были начеку. В тот вечер именно кошки первые среагировали на появление, они без видимой причины начали проявлять беспокойство, метаться, порываться уйти, при этом тревога была явно направлена на восток. Как не напрягался Алност но его чутье и интуиция видно действительно сильно уступали кошкам. Постепенно беспокойство охватило и Иллу.

- Ну хватит, давайте спать, а вы ночные странники можете проваливать и разнюхать, что там вас так беспокоит. За хозяйку не беспокойтесь я, так и быть, сегодня ночью подменю вас - со смехом скомандовал вуг.

Кошки как будто послушали его, отдалились на некоторое расстояние, покружились, и самая младшая вернулась обратно. Во всей ее грациозной походке читалась гордость за выпавшую ей миссию, а в глазах угадывалось страшное любопытство и обида на старших подруг, которые не менее грациозно удалились на восток.

- Они тебе не совсем доверяют - сквозь хохот и слезы проговорила вейга, на что вуг только шутливо зашипел, подражая кошке выражающей недовольство.

Наутро разведчики вернулись, притащив с собой трофей, небольшую дорожную котомку.

- Надеюсь, вы ни кого не сожрали - шутливо проворчал вуг, и подхватывая котомку приказал - ну показывайте дорогу, нужно разобраться с этим явлением. Что замерли, хорошо признаю, вы вчера оказались правы.

Кошки немного помялись, одна из ночных путешественниц двинулась вперед, указывая дорогу, две оставшихся плотно прижавшись к хозяйке, заняли оборонительные позиции.

Кошка уверенно и быстро провела Алноста через всю восточную поляну, и только у самого перелеска, замерла, взглядом указывая направление. Вугу не хотелось наращивать броню, поэтому он постарался тихо, явно подражая ночному хищнику, пробраться к кустам. У него это не слишком получилось и поэтому он, прежде чем раздвинуть кусты, мельком взглянул на стоявшую уже рядом спутницу. Животное явно насмехалось над ним, если вообще кошкам доступно это.

За кустами была небольшая поляна, на которой расположился небольшой лагерь хагов. Семь хагов, явно озадаченные видом гигантского дерева с непонятной конструкцией в кроне и ночной пропажей части провизии, живо обсуждали дальнейшие свои действия. Алност с интересом наблюдал эту сцену, ему всегда нравились эти чудные, наверное, самые древние создания.

Хаги не отличались любознательностью. Голые и глазастые, они скорее напоминали ночных обитателей, чем людов с которыми имели родство. Густой короткий волосяной покров их тела был хорошо приспособлен для жизни в самых скверных для существ условиях. Плотная рыжая шерсть хорошо сохраняла тепло тела, а засаливание корней этих многочисленных волос не позволяло существу намокнуть и отсыреть. Кожные железы хагов выделяли весьма пахучий, неприятный для бесчисленного полчища болотных и лесных насекомых фермент, потому не сырость ни кровососущие их не беспокоили. Ноги хагов имели животное строение. Вывернутые назад колени и крупные бедра позволяли им одинаково хорошо перемещаться на двух и на четырех конечностях, проворно лавируя между высоких корней и коряг. Ступни крупные и плоские, украшенные крепкими когтями, имели все преимущества для перемещения по торфяным топям и густому лесу. Ноги хагов обладали самыми сильными и выносливыми мышцами в их организме. Хаги могли выполнять ими резкие сильные удары, не говоря уже о том, что передвигаться на них в любом темпе без устали большое количество времени для хагов было делом обычным и не сложным. Своих врагов хаги почти не имели. Они рождались в лесу, жили в лесу, и весь ценный для них мир состоял из этого мало кому интересного и опасного леса.

Эти малыши однозначно были очень разумными, но ничего кроме глаз не выдавало отличия этих детей природы от зверя. Маленькие зрачки выпуклых карих глаз то быстро вращались из стороны в сторону, то замирали в одной точке. Что они видели и о чем думали, определить было не сложно. Их простой уклад жизни не вызывал сомнений ни в их целях, ни в их возможностях. Добыча пропитания и сама трапеза была основным делом их обычного быта. Фактически все было посвящено еде. Хаги были неплохими земледельцами и скотоводами, но условия леса вывели на первый план охоту.

Раньше мир был другим, заболоченный с вечными туманами и слякотью. Война за небо породила пустошь, та в свою очередь изменила климат. Немного осталось мест с прежней средой обитания, Горячие топи с ее опасными извержениями и далеко на западе тенистый Кудл. Хагам пришлось переселиться в великий лес Тайни, что впрочем, не сильно повлияло на их уклад и форму.

В древности они выращивали мокрый стюг - траву с крупными бобовыми зернами, и разводили больших красных мясных беспозвоночных - овеев. Овеи вылуплялись из яиц, которые хаги с большим для них трудом собирали на верхних ветвях толстых деревьев. Пасли овеев группами. Прожорливые они шустро объедали зеленый мох и кору деревьев, а хаги-ребятишки бегали вокруг них с опахалами, отгоняя насекомых. Когда овей вырастал, он окукливался в кокон, и тут было главное не упустить момент и забить его на мясо. Не забитые вовремя овеи могли нанести немало хлопот. Через пару дней из кокона вылуплялась большая, скорее огромная белая моль и улетала вверх на дерево, руша по дороге лестницы, чердаки, крыши, и другие немудреные сооружения болотных существ. Ловить моль было делом бесполезным, мясо ее не было уже вкусным и питательным как у овея.

В нынешнее время овеев разводили только смельчаки, на паре ферм в зоне приграничного леса, где еще сохранились условия для их выращивания. Хаги перестали жить на деревьях и поселились под землей на больших полянах. Мокрый стюг продолжали выращивать, но и его плантации сильно сократились, расположившись по берегам немногочисленных речек. В остальном мало чего изменилось за тысячелетия.

Круглый живот хага был его гордостью и знаком успешного хозяйствования. Шутили, что старейшиной выбирался самый животастый хаг и весьма гордился этим. Раз в сезон били в большой бубен, собирая лесное население на осенний праздник.

Под звуки рога, некрупные и дикие, хаги выползали из своих нор, раздвигая длинными горбатыми пальцами мох и траву, и плотным скоплением покрывали всю, доступную взгляду территорию старого леса. С собой они тащили еду и бобовый пьянящий напиток. Этот знаменательный в жизни хагов день, начинался большим пиршеством и заканчивался публичным выбором партнеров для создания семьи.

Хаги могли изготавливать и носить одежду, но не любили этого. Одежда сковывала движения и никакой радости им не приносила. Набедренные повязки, короткие штаны и легкие безрукавки, это все что они носили под влиянием внешнего мира. Более менее одевались только хаги-воины, некоторые женщины и выборная знать. Одежда воинов представляла собой немудреные доспехи и носила исключительно защитные функции для боя. Грудь хага была худая и слабая, но нарезанная тонкими полосами шкура овея, с вплетенными в нее дуплистыми зубами этих животных, надежно защищала война от ударов режущими и колющими предметами. Крупные мохнатые ступни, хорошо приспособленные для хотьбы, с трудом помещались в крепкие деревянные сандалии, служившие скорее для цели усиления ударов ногами, чем для удобства перемещения. На пятку башмака прикручивался крепкий костяной шип, а носок обуви был открытый, и естественные когти воина торчали из него полностью. Модницы носили одежду скорее из подражания приезжим торговым гостям, но обязательно добавляли в нее какую-то самобытность и удобства. Только старейшины и совет носили довольно богатую одежду постоянно, но не по желанию, а по статусу принятому в окружающем хоть и мало беспокоящим их мире.

Семь хагов продолжали свое обсуждение, а вуг, из своей засады наблюдал, с интересом слушая их. Часть из них хотели вернуться в деревню и попросить совета у старейшин, но большинство не хотели тратить много дней на обратный путь, а попытаться осторожно разобраться с "чудесами" на месте. Спор уже готов был перерасти в небольшую ссору, и Алност решив не допустить этого, вставая, шагнул вперед, через кусты.

- Придется вернуть вам пропажу - начал было он, но звякнула тетива, а кошка молнией метнувшись на стрелка опрокинув его, прижала к земле готовая в любой момент перекусить шею.

- Не убей, его реакция и меткость достойны уважения и не хуже твоей, а тем более моей

Вуг хоть и поймал стрелу, но был поражен ловкостью, реакцией и меткостью стрелка. Стрела точно была нацелена ему в глаз, хотя выстрел был сделан из неудобного положения и на вскид.

- А вам бы маленькие хаги не плохо бы проявить немного уважения к хозяину, в чьи владения забрели.

- Прости нас большой господин, хозяин леса и повелитель ночных фурий, мы раньше часто охотились в этом лесу и не знали, что он принадлежит тебе - проговорил с поклоном вставший навстречу старец.

- Ну, кошкам я не повелитель, они служат моей жене, кстати, отпусти ты этого бедного малыша, больше опасностей не предвидится - уже шутливо сказал Алност, обращаясь к кошке и внимательно смотря на старца.

- Чем мы можем искупить свою ошибку - старец быстро подхватил предложенную нить разговора.

- Удостоить мой дом визитом, пусть и жена порадуется такой прекрасной компании - тоном хоть и смешливым, но не терпящим возражений предложил вуг.

Хаги быстро свернули лагерь и ободренные таким неожиданным разрешением спора, двинулись в путь. Шли быстро и весело, впереди, затеяв беседу, шли старец и вуг, чуть поодаль прислушиваясь к разговору остальные хаги. Замыкала шествие кошка, возложив на себя обязанности конвоира, она тихим и беззлобным рычанием уплотняла колонну, не давая ей растягиваться и разбредаться. Придя на место, хаги наотрез отказались идти дальше, пока не разобьют лагерь и не приведут себя в порядок. Выполнив все намеченное, они посовещавшись решили оставить двоих в лагере, их явно беспокоила кошка улегшаяся неподалеку на большом валуне.

- Ну, тут я не чего не могу поделать, наши кошки считают своим долгом охранять нас и наших гостей, думаю это даже к лучшему. Вы можете смело подыматься все вместе, лагерь останется не тронутым и под охраной - успокаивающе пояснил Алност.

Еще немного посовещавшись, хаги решились и радостно всей толпой устремились вслед за вугом. Илла уже ждала их, стараниями ее помощников и скорее не без помощи чар, площадка перед их домом просто сияла каким-то внутренним светом. Но более всего в этом великолепии сияла своей красотой сама вейга. Под действием какой-то хозяйственной магии, одежда вуга тоже преобразилась, став чистой и опрятной, как только он взошел на площадь, поднявшись с последней ступени. Все это даже Алноста заставило по-новому увидеть созданный ими сказочный мирок, посреди великого, грозного леса Тайни.

- Хорошо, что у нас есть, кому предупредить о гостях - с улыбкой мягким чарующим голосом, обратилась к ним вейга - таким замечательным гостям должен быть оказан достойный прием.

Поддавшись этому очарованию, Вуг не выдержал и вместо приветствия, не став представлять гостей продекламировал:

В городах из небоскребов

Из коряг из злых сплетенных,

Окружавших водоемы

Черной тиной напоенных,

Жили маленькие хаги.

Ростом хаги дюймов в восемь.

И, как маленькие маги,

Все свершали, что их просят.

Руки хагов волосаты,

Лица хагов бесноваты.

Ноги, как у хищной птицы,

Вечно обуви не знали

И босые по болотам

Напролет всю ночь гуляли.

- Нынешние хаги очень сильно подросли за прошедшие тысячелетия но не утратили своей самобытности, душевности и веселости - весело продолжил он с широким жестом поворачиваясь в сторону гостей. Но повернувшись, вуг опешил, хаги как один пали ниц и не смели поднять головы - вот те и новый сюрприз.

Наступившее замешательство развеяла Илла, она подойдя к старейшине хагов, ласково подняла его и спросила:

- Мне должен кто-то пояснить что тут происходит и что нового натворил мой бугай - с тревогой в голосе спросила она, но тут же успокоилась, увидев в глазах старейшины восторг и радость.

- Луя я не.... - начал было Алност но умолк, повинуясь ее жесту.

- Вы ведь древние боги? - дрожащим от волнения голосом начал старейшина - Вы ведь высшие существа из древних легенд, вы ведь управляете этим миром? Я очень виноват, что так долго сомневался и не сразу оказал должного почтения.

- Ну не такие мы и древние, возможно и у хагов найдутся живущие дольше - засмеявшись, слукавила вейга - Не скрою, мы оба представители разных древнейших родов, также не буду скрывать, что мы наделены некоторыми способностями. Вот этот бугай обладает и управляет довольно большими силами, я больше тяготею к искусству чар. Во всем остальном мы такие же существа, как и вы, из плоти и крови.

Было видно, что ее утверждения не изменили мнение маленьких человечков, но все-таки полностью сняли замешательство. Илла поочередно подняла всех хагов, найдя для каждого слова ободрения и ласки. Завершив эту церемонию, она повела всех к столу и уже через некоторое время все раскрепощено разговаривали и веселились. Хаги охотно рассказывали и отвечали на вопросы. Их племя было самым крупным и обитало в центре великого леса недалеко от северных гор и вглубь на восток, по рекам Чус и Кий, которые впадают в реку Чгара. Управлялось племя советом старейшин, из числа которых избирался вождь племени. Основное поселение как раз и находиться у слияния рек Чус и Чгара что в двух горизонтах от поворота второй на юг. Они знакомы с племенем людов и охотно с ними торгуют, но не любят магов, считая их согласно древнему пророчеству виновниками ухода богов.

Вуг осторожно, пристально наблюдая за реакцией гостей, напел:

Чашу Кремек скинул с тора,

Опрокинул на болота.

Все вино впиталось в тину, в недра топи просочилось.

Хаги, цель свою утратив,

Не найдя ничто другого,

Стали убивать друг друга, - много их поизводилось.

Маги, потеряв забаву,

Злее и страшнее стали.

Словно жидкое железо, стрелы небо рассекали, -

Целил маг стрелою в мага,

Кто представить мог такое.

И металась их ватага между небом и землею

До тех пор, покуда стрелы

Не достали плоти злобной,

И тогда пустело небо, становясь грозой свободной.

Вуги видели смятенье,

Но спокойствие хранили.

Не любили вуги хагов, да и магов не любили.

Размышляли, пусть друг друга

Перебьют тупые твари.

Наплодятся, сколько нужно, коль останется по паре.

А когда от этой бойни

Стала явна им угроза,

Изменять и править что то в этой каше было поздно.

И сокрылись под землею,

Кто сумел в живых остаться...

Наступило молчание, как и предполагал Алност, эта часть песни и у хагов была видно сильно искажена. Илла в очередной раз спасла положение, сотворив заклинание, она заставила посуду самостоятельно совершить перемену блюд, что вызвало у гостей неподдельный восторг и удивление. Разговор был продолжен далее, войдя в прежнее русло.

Выяснилось, что у хагов древняя песня действительно была сильно искажена и приняла форму пророчества. В нем говорилось, что настанет время, когда боги вернуться, и давались указания на незначительные приметы, совокупность которых укажет на это. Вот уже на протяжении нескольких лет старейшины наблюдали четкую их череду. Именно поэтому когда появились первые слухи о чудесном замке на востоке, были снаряжены несколько экспедиций. Гости несказанно радовались, что именно их группе посчастливилось первыми узреть лесное чудо и богов. Они восхваляли прозорливость своего предводителя одного из старейшин Вату Хоо, правда, шутливо припоминая ему неверие в пророчество и постоянные споры с вождем. Также восхваляли смелость и настойчивость сына вождя Рина Ибра, стрелка так ловко метившего вугу в глаз, по их словам именно его стараниями они опередили все остальные группы.

Хаги, не переставая, восхищались сказочным жилищем богов, припоминая из древних легенд, что раньше и сами хаги жили на деревьях, в согласии с великим лесом. Но темные времена разобщили и испортили все, и теперь им приходиться жить в землянках. Растрогавшись вуг убедил их, что в его жилище нет ни капли магии и сверхъестественного, он пообещал научить всему гостей. Веселье и пиршество продолжалось практически до утра, но вот даже самые стойкие из гостей начали клевать носом. По приказу Вату Хоо, не смотря на настойчивые уговоры остаться, не желая стеснять хозяев, а возможно все еще не доверяя им, они устало спустились в свой лагерь.

Привычный распорядок в этих местах сильно изменился. Утром вуг пояснял и обучал хагов как обустроить жилище на дереве, обустроить с максимальной пользой для себя и без вреда лесу. Вечером вейга развлекала всех пением древних сказаний и легенд, многие из них даже вуг еще не слышал. Так мгновенно прошли три замечательные недели. Всеобщее счастье и веселье захватило все живое в округе, даже кошки прониклись этими чувствами, не забывая о своих обязанностях, весело играли с хагами и катали их.

Началось это с малого, кошки обожали держать все под контролем, а хаги, будучи непревзойденными охотниками, подзадоривая их, пытались прятаться, исчезая прямо на глазах у кошек. Сначала это вводило кошек в недоумение и даже раздражение, но постепенно, в атмосфере доброжелательства, превратилось в веселую командную игру. Одна команда, из большинства хагов, пряталась на обговоренной территории, другая верхом на кошках их искала. Случалось в игру включались все, птицы, мелкие животные, старейшина и даже вуг с вейгой.

На исходе третей недели кошки опять стали проявлять явное беспокойство, Алност уже доверяя их чутью, начал пристальней приглядываться к окружающей обстановке. Явной угрозы он не заметил, но обратил внимание на ежедневные занятия Рина Ибра. Сын вождя каждый вечер под мелодичные сказания Иллы, что-то записывал на листах белой коры. Три вечера вуг наблюдал за молодым хагом, пытаясь угадать характер его занятий, на четвертый не выдержал и напрямую спросил.

- Мне надеюсь можно посмотреть, чем ты так упорно занимаешься последние три недели.

Рин испытующе посмотрел на него, поняв, что его спрашивают хоть и с иронией, но вполне серьезно, ничего не сказав, повернулся, достал из котомки несколько листов и протянул вугу.

- Заповеди лесного бога - прочитал Алност.

- В последствии "лесного" будет по традиции забыто, если вообще этому произведению суждено жить - вслух подумал он, заметив протестующий взгляд хага начал читать уже про себя.

Заповедь первая: Не навреди лесу и он возможно не убьет тебя. У вуга в мозгу возникла озорная идея, предположить, что останется от этих записей через тысячу лет под воздействием народных интерпретаций и пересказов.

Возможно, останется только "не навреди".

Заповедь вторая: Живя в лесу, люби его всей душой, так как он самый ближний и самый влиятельный, в тот момент, проявив любовь к нему ты получишь блага и уважение от его обитателей.

Останется "Люби всей душой и получишь уважение и благо".

- Неплохо и вполне не бесполезно. Только вот когда я это говорил? Если это вообще мои речи? - размышлял Алност, а хаг, как будто прочитав его мысли начал смущенно ерзать на своем месте.

Заповедь третья: Почитай лес как творца, как своих отца и мать, так как он дал жизнь растениям и существам, которые используешь ты, чтобы выжить, как дали тебе эту жизнь твои родители.

Точно останется только "почитай творца как отца и мать".

Заповедь четвертая: Не бери у леса лишнего, того что ты не знаешь как использовать и чего тебе не нужно. Так как это сродни воровству. Воровству без пользы и надобности, только ради тщеславия и корысти.

Вот здесь может остаться только "не воруй без пользы и ради корысти", а это будет трактоваться двояко и может принести вред.

На следующей странице были записи в виде обрывочных инструкций, которые потом скорее будут оформлены в наставления, как правильно следовать заповедям и что делать, чтобы их исполнить. Вуг перебрал еще несколько страниц, ему хотелось почитать заповеди дальше, на предпоследней странице он наткнулся на них.

Заповедь тринадцатая: Почитай слова лесного бога как закон, почитай его самого как лес и небо. Ибо только так можно вернуть благоденствие и счастье былых времен.

- Ну, в последней заповеди ты явно перегнул про лесного бога, и вообще что ты можешь знать о "благоденствии и счастье былых времен", поверь мне этого как раз ты бы и не захотел вернуть - не выдержал Он и вслух выговорил сыну вождя.

В стародавние времена Кремек оказывал внимание хагам. Он приблизил их, дав многие знания и навыки, он хоть и использовал малышей для черной работы, но и нашел для них свой способ и путь преобразований. Возможно, именно это и породило слух о его происхождении из хагов, который не обошла даже древняя песнь. Немного хорошего из этого вышло. Хотя песнь сильно сгущает негатив, пороча неплохие начинания, выставляя только страсти, всегда возникающие, когда даются привилегии избранным.

Немного подумав, Алност продекламировал строки из песни:

Крылья птицы - дар желанный,

Вместо радости и силы

Обрекал скрываться вечно

Существо, что их носило.

Но тех крыльев не имея,

Существо не понимает,

Что возможности такие

На страданья обрекают.

А потом еще немного подумав далее:

Только ложью и обманом,

Если очень постараться,

Могут маленькие хаги

До заветного добраться.

Или подкупом бесславным,

Или спрятавшись за друга

И его прикрывшись телом,

Поступивши очень дурно.

- Я не знаю ничего о былых временах, но зато я знаю, что об этом думает мой народ и знаю, что твои уроки будут ему крайне полезны. А еще я знаю, как это все преподнести, чтобы слова были приняты и в них поверили как в истину. И не надо опять пытаться словами обмануть мои глаза, то, что я тут увидел, есть бог, не хочешь быть нашим богом, будь лесным - с явным почтением ответил хаг, забирая у вуга свои записи.

Алност намеревался продолжить дискуссию позже и все-таки переубедить хагов, провозгласивших его богом. Но события развернулись по-другому, не дав этим планам сбыться. Кошки оказались в своих предчувствиях правы, в конце четвертой недели к лагерю вышли еще две группы хагов.

И во второй раз распорядок сильно изменился. Первая группа хагов сняла свой лагерь находившийся под деревом. Они разбили совместно с прибывшими группами новый лагерь, на восточной поляне и несколько дней о чем-то спорили, только по вечерам церемониально навещали дом на дереве. Никто не желал, да и не мог пропустить очередную песнь Луи Иллы.

На пятый день хаги пришли все, с церемониальной пышностью, на которое только были способны в походных условиях, стали уговаривать вуга и вейгу удостоить своим посещением их племя. Для весомости они утверждали, что только одно их присутствие осчастливит десятки тысяч существ, внесет мир и покой в жизнь хагов.

- Я думаю бесполезно повторять все заново, в ваших речах много напыщенности и хвалы, но я не увидел истинной причины - серьезно ответил им вуг.

- Если мы вернемся без вас нам никто не поверит - выпалил нетерпеливо сын вождя и смутившись добавил - все присутствующие верят в пророчество и надеются что оно сбудется при их жизни.

После некоторого молчания, посовещавшись мысленно с Иллой, Алност ответил:

- Хорошо, мы согласны посетить ваше племя и погостить у таких замечательных существ как хаги, но выдвигаем одно условие. Мы не считаем себя богами, просим, на правах гостей, считаться с этим нашим мнением и относиться к нам как к простым гостям, согласно традициям вашего племени.

- Конечно мы выполним ваше условие - опять выпалил Рин Ибр, опережая старших, но этот поступок не вызвал и тени осуждения, все радостно кивали - только вам тоже придется пойти на уступки и потерпеть, мы не можем отказать себе хотя бы в удовольствие встретить вас как самых почетных гостей. Не каждый год, даже не каждое тысячелетие наше племя посещают бо......., потомки древнейших родов этого мира.

- Хорошо - уже в один голос, сквозь смех, ответили вуг и вейга.

Сборы были не долгими, хозяйство вейги настолько хорошо отлажено, что без труда может существовать практически вечность в отсутствии хозяйки. Только кошки наотрез отказались отпускать хозяйку, и раз не смеют ее удержать, всем своим видом показывали, что готовы отправиться в путь. Так и было решено.

На третий день после официального приглашения тронулись в путь. Шли не спеша, подстраиваясь под хагов и не желая их утомить. Хаги воспользовавшись этим, выслали вперед двух гонцов, чтобы предупредить своих старейшин и подготовить встречу.

Путь их пролегал через центральные части великого леса Тайни, изобилующего живописными пейзажами, прекрасными деревьями и превосходными речками и озерами. Шли только с утра до полудня, потом разбивали лагерь, обедали, и посвящали время интересным занятиям. Эти занятия имели прямую зависимость от места лагеря, часто исследовали исполинские деревья и обсуждали возможности постройки на них жилища, исследовали сам лес и поляны, делясь простыми знаниями о растениях и травах, много ходили на охоту и рыбалку. Вуг следуя своему решению, ни разу не использовал свою силу, без нее, превосходя многократно хагов в физической силе, он сильно уступал им в ловкости, меткости и маскировке. Особенно трудно ему довались навыки использования их примитивных инструментов и приспособлений. Хотя он и не обращал внимания на свои неудачи и воспринимал их как игру, но начал замечать небольшое разочарование у некоторых хагов пришедших с новыми отрядами.

Единственным, что осталось неизменным и в путешествии это ежедневные вечерние прогулки с вейгой, конечно в сопровождении кошек. На одной из таких прогулок они и наткнулись на Ибра. Молодой хаг сидел на большом камне погруженный в свои мысли, явно озадаченный тяжелым их ходом он даже позволил одной из кошек незамеченной подкрасться к себе и напугать.

- Сын вождя или явно теряет сноровку, ведя праздную жизнь, или его совсем утомило вялое путешествие, или он очень сильно чем-то озабочен - шутливо начал вуг.

- Меня волнуют возникающие сомнения, почему вы, обладая огромными способностями и великой силой, скрываете их, зачем подстраиваетесь и копируете нас, немощных и бессильных существ живущих только одними надеждами, мы уже видели деяния по нашим меркам чудесные и сказочные и всей душой жаждем и надеемся на их продолжения - грустно проговорил хаг.

- Он прав, наши маленькие друзья буквально жаждут проявления тобой чего-то необычного, подтверждающего их надежды и чаянья - мысленно обратилась к вугу Луя.

- Хорошо сын вождя, в твоих словах много смысла и дела, поидем в лагерь, мне есть что сказать и показать моим друзьям хагам - торжественно и таинственно произнес вуг.

В лагере уже развели костер и практически все путешественники собрались вокруг него, беседуя и обсуждая прошедший день. День выдался обычный и беседа шла вяло, скорее по привычке, чем по надобности.

- Друзья, наше путешествие подходит к концу и я хотел бы быть достойным гостем, поэтому заранее должен посвятить вас в некоторые особенности, чтобы в дальнейшем не вызвать удивления или даже возможно страха - обратился Алност к сидящим у костра - Я потомок двух древних родов, мне повезло и природа оделила меня способностями недоступными многим моим родственникам. Одной из таких способностей является изменение формы, я могу принимать изначальный облик моих предков. Я редко пользуюсь этим. В древности существа были более узко приспособлены к той или иной цели, мир был проще и каждый имел свою задачу и предназначение. Я не буду принимать боевой облик, в узком пространстве и ночью это может быть опасно, да и в гостях у вас он мне незачем. А вот облик, который я обычно использую для быстрого передвижения, возможно, мне придется использовать, поэтому считаю, вы заранее должны знать меня и таким.

Вуг начав преобразование, спокойно, чтобы не испортить, снял одежду и отошел немного в сторону, на лагерь опустилась первозданная тишина, даже лесные насекомые умолкли в предчувствии необычного действия. Его тело, выделяя энергию, окуталось испарениями, меняя форму, в полупрозрачной дымке, оно выглядело угрожающе и пугающе. Тишина достигла предела, существа перестали даже дышать, дымка начала рассеиваться, образовывая конденсат. И в этой звенящей тишине, капля конденсата, упавшая на камень, зазвенела как театральный гонг предвещающий начало действия. Вуг расправил крылья и медленно поднялся над лагерем, подставляя тело восходящему ночному светилу. Днем имея бронзовый цвет его тело в лучах ночи засияло старым серебром, давая зрителям полную возможность рассмотреть и понять происходящее. Огромное квадратное тело с длинными когтистыми конечностями и огромными крыльями за спиной уже давно было чуждо этому миру, уже много тысячелетий мир не видел таких преобразований. Зрители единым порывом издали звук, в котором переплелись отголоски сотен чувств, от восхищения до животного страха. Для них в этот момент ожила легенда, ожило само пророчество.

- Кремек - повис в воздухе второй звук, рожденный на вдохе и поэтому глухой и еле различимый.

- Кремек был того же рода что и одни из моих предков - приземляясь и принимая любимую форму ответил Алност - но я не он, и использую это обличие только ради быстрого передвижения, погони и охоты.

- А боевой облик - робко донеслось из кучки хагов - уж очень хочется посмотреть и на это диво.

Вместо ответа вуг рассмеялся и процитировал:

В вид военный облаченный,

Если кто-то это видел, он упал от страха мертвый.

Все машины для убийства,

Что когда-то создавали,

Даже части этой жути никогда б не передали.

На этом все закончилось и путешественники нехотя пошли спать.

Весь остальной путь прошел под впечатлением этого представления. Хаги настойчиво уговаривали Алноста повторить, что ни будь подобное, на торжественной встрече, при этом Илла их всецело поддерживала. И вуг согласился. Пришлось ему согласиться с просьбой вейги, что она сама выберет сценарий, он должен быть сюрпризом для всех, в том числе и сопровождающих.

Городок хагов основательно подготовился к торжественной встрече. Торговая площадь посреди города была основательно расчищена и расширена, купцы ради такого случая добровольно пожертвовали своими хозяйственными постройками и временными складами. Все в городке жило нетерпением в ожидании чуда и глобальных изменений, все жаждали исполнения пророчества. В день встречи вся площадь была заполнена народом, сутолока, волнение, нетерпение приближались к пределам возможного, выражаясь в всеобщем возбуждении и говорливости. Шум и гам все с нарастающей силой заполнял пространство и уже существа говорили и кричали не для того чтобы быть услышанными, а просто имели к этому острую физическую потребность.

Назначенный час приближался и вот ударил гонг, предвещая первую готовность, толпа пришла в упорядочное движение, выстраиваясь и умолкая по мере приобретения осмысленного и запланированного построения. С ударом второго гонга наступила тишина, толпа превратилась в круговой строй, как будто несколько тысяч спокойных уравновешенных воинов окружили невидимого противника, но, не желая идти на бессмысленные жертвы, оставили ему путь к отступлению, через живой коридор строго ориентированный на восток. Через некоторое время на опушке леса, именно там, куда был направлен коридор, появился сводный поисковый отряд. По мере его приближения в толпе начало нарастать беспокойство, не было издано не единого звука, не было никаких лишних движений и суеты, безмолвное беспокойство как утренний туман все гуще опускалось на площадь. Сводный отряд приближался без гостей.

Когда отряд, пройдя по живому коридору, приблизился к площади, замкнув собой круг, образовав некую пробку, самопроизвольно в третий раз ударил гонг. Непривычный звенящий его звук, воин, от растерянности выронивший молот, которым должен был бить в гонг, стража которая не могла взять в толк кто ударил в него, члены поисковых групп поменявших маску безразличия загадочными улыбками, мгновенно сменили беспокойство собравшихся в напряженное ожидание. Все потянулись вперед и вверх, напрягая зрение и слух, боясь пропустить хотя бы частицу ожидаемого действия.

И вот посередине круга начали прямо из воздуха проявляться нити, которые с неимоверной быстротой неосязаемый и волшебный мастер соткал в призрачный холст. Как будто покрывая невидимую статую, холст, колеблясь на несуществующем ветру, облегая ее, проявлял загадочные формы. При этом обрисованные им формы были явно знакомы, заставляли умы искать в памяти аналогии и образы. Наступившее напряжение сменялось радостью узнавания, холст в мимолетном своем волнении показывал ведения прошлого ведения из пророчества с детства знакомого всем присутствующим. Но вот невидимый ветер стих, холст успокоился, начав медленно сползать с невидимой опоры. Падая складками на площадь, он рассыпался в мельчайшие яркие песчинки, которые образовывали два небольших смерча. И вслед за падающим верхним краем холста из этих ярких песчинок образовались две фигуры. По мере их проявления буквально из земли выросли еще три небольших смерча, клубясь и опадая образовав три черных облака.

И вот в центре площади стояли облаченные в длинные белоснежные туники излучающий мощь и силу мужчина и неописуемой красоты женщина, а вокруг них грозной охраной в стреловидном строю стояли три грациозные, черные кошки. Даже в задних рядах все ощутили эту бескрайнюю, неудержимую мощь и восхищающую, покоряющую красоту и грацию. Огромная масса надежд, волнений, мечтаний, пройдя преобразование через восторженное восхищение, обрушилась на центр площади безграничной, бескомпромиссной верой.

Поток энергии веры был настолько мощным, что Алност еле устоял на ногах. Ошеломляющая мощь, перспективы новых еще не осознанных возможностей, опьянили и одурманили вуга, это было самое сложное преобразование испытанное им. Каждое из преобразований приносит вместе с силой и возможностями глубокое понятие ранее притупленных чувств, энергия веры принесла сложное неоднозначное чувство ответственности.

- Ты знала, что это произойдет, именно поэтому ты взяла на себя организацию, но ты чуть не переборщила, такой поток может вместе с преобразованием принести смерть - мысленно обратился Алност к Илле.

- Я предполагала и хотела это преобразование, но я не ожидала, что будет так, не ворчи, мне тоже порядком досталось, я все ни как не приду в себя.

- Ты надеялась увидеть сотворение бессмертного бога, но не предположила, что и тебя возведут в ранг богини, вейга уже не вейма, она открыта для преобразований. Ты понимаешь, что сейчас мы получили, это уже не бесконечная жизнь, это подлинное бессмертие, обремененное и отягощенное не только ответственностью, но и отсутствием смерти. При некоторых обстоятельствах это может превратиться в вечную пытку - продолжил Он.

- Не напирай, я тоже это осознала, как и ты, но не могу считать это ошибкой, все равно ты бы это прошел и нынешние обстоятельства самые лучшие на мой взгляд.

- Это, скорее всего еще не все, приготовься - предупредил он вейгу.

Алност собрался с силами, убедился, что его спутница окончательно пришла в себя, и обратился к хагам.

- Друзья, Великий лес теперь наш общий дом и друг, наступают перемены, наступают времена благоденствия и достатка.

Вместе с воплем одобрения и счастья ударила, еще более сильная, волна энергии.

Урок шестой. Побочные влияния.

Целый год вуг и вейга гостили у хагов. Они просто не могли расстаться с такими дружелюбными существами без очень веского повода, да и не слишком хотели этого.

Алност во второй раз увлекся строительством, расширив свою строительную площадку до величины целого города. Город хагов стал разрастаться и смещаться от берега вглубь леса. Само клановое устройство быта хагов способствовало этому. Старейшина решался на переезд, выбиралось могучие дерево и несколько деревьев поблизости, на перспективу, начиналось бурное строительство. Если дома Он применял только физическую силу, то здесь масштабы строительства и охватываемые площади просто вынуждали его частенько применять многие свои способности. Это не только в несколько раз убыстряло работы, но и вызывало бурный восторг у хагов. Город рос не только за счет снижения плотности населения и благоустройства, но и за счет большого количества прибывающих, хаги приходили как целыми кланами, так и по одному. Маленькие семьи или одиночные путники тут же вступали уже в существующие кланы или создавали новые. Так за год город вырос более чем втрое, превратившись в прекрасный, удобный для жилья, зеленый парк.

Илла вначале не найдя себе дела немного растерялась, но потом, заметив как неумело пытаются копировать ее местные девушки, взялась за воспитание, образование и культуру. Она убедила местных женщин, что их самобытная происходящая из глубины веков, культура также прекрасна, как и культура ее южного народа, что их культуре только не хватает немного законченности и утонченности, а это не промысел богов это дело самого народа. Так образовались несколько школ. Творческий потенциал начал так сильно проявляться и усиливаться вещами из бабушкиных сундуков, которым порой уже и предназначение было забыто, что буквально потребовал создания музеев и галерей. Неоднократно и Алност просил помощи у вейги, так в городе появились могучие вьючные животные и певчие птицы.

Даже кошки не остались без дела, по мере разрастания города все больше и больше их сородичей следило за безопасностью ночью. Хоть старейшины и продолжали традиционно выставлять ночную стражу, обязанности их сводились только к фиксации разных нелепых случаев и кормлении кошек в предрассветной мгле.

А вот волки появились сами. Сначала они неоднократно загоняли крупную дичь на охотников хагов, а после того как те стали оставлять волкам треть добычи, во главе с вожаком, явились в город. Волки шли четкой колонной по трое, ближе к середине города они стали проявлять явное беспокойство, нервно косясь на мелькающие и численно увеличивающиеся тени, скользящие в кронах деревьев. Вожак четко вывел стаю к месту, где в то время завтракали вуг и вейга. Алност сначала почувствовал нарастающее вокруг напряжение, а потом увидел волков. Стая выстроилась каплей с вожаком на конце, а кошки охватили ее полукругом с вугом и вейгой в центре. Напряжение нарастало.

- Это моя жена, а это ее кошки, ели ты хочешь мира тебе придется смериться с этим - громко сказал Он обращаясь к вожаку волков.

Вожак отделился от стаи и, подойдя к вейге, смиренно склонил голову, Луя улыбнувшись, нагнулась и ласково потрепала могучего волка по загривку.

Напряжение мгновенно исчезло, кошки вальяжно разлеглись в тени на деревьях и траве, а волки весело разбежались по городу, изучая и обнюхивая все, что могло привлечь их внимание.

Повод покинуть селение появился неожиданно. Хаги миролюбивый народ, да и молодой лес, наступающий и расширяющийся юными деревьями, был наилучшей пограничной полосой. Все же они выставляли посты по двум рекам стараясь контролировать прибывающих к ним в страну. Особой случай был на границе с территориями магов. Ненависть и недоверие протянувшись сквозь века, заставляя обе стороны пристально вглядываться и следить за происходящим по ту сторону границы. Хаги считали магов виновными в уходе богов, и тысячелетиями держали на рубежах с ними множество секретов и сигнальных постов.

В середине лета прибыли первые гонцы с дальних секретов находящихся практически в горах на территории магов, они сообщили, что в пещерах магов начинается явная подготовка к походу. Гонцы настолько были измученны дорогой что не смогли толком пояснить сути. Старейшины на всякий случай, несмотря на уверения и недовольство вуга, собрали ему в помощь небольшой отряд из самых закаленных и стойких духом воинов.

На следующий день гонцы поведали, что данные приготовления поначалу не смутили их, все вроде было обычно. Маги готовили небольшой наемный отряд для очередного амбициозного правителя, и в город была отправлена простая депеша. Но на третий день с ужасом заметили, что отряд комплектуется самыми сильными, самыми опытными, самыми дорогостоящими войнами. Такой отряд не по карману не одному из правителей, а численность его не подходила для большой войны. Маги иногда нанимались большими отрядами на войны, сулящие огромные трофеи, за оговоренную часть добычи. Все это сильно взволновало пограничников, были посланы другие гонцы, которые в изможденном состоянии день назад нагнали первых, а те в свою очередь, отдавая последние силы, доставили весть в город.

Не успели гонцы закончить рассказ, как вбежал прибрежный наблюдатель с сообщением, дальние посты уже пустили дымы войны. Их характер показывает, что военный отряд движется к городу. Алност мгновенно спустился с дерева совета и начал предварительные приготовления, не желая производить преобразования в городе. Илла спустилась с ним, накладывая вокруг него притягивающие чары, чтобы враг случайно не проскочил мимо него в город. Быстро сориентировавшись Он направился во главе небольшого отряда к западной поляне на правом берегу Чгары. Только на поляне, убедившись, что кроме войнов его отряда вокруг некого нет, начал преобразование.

Совершая преобразование, Алност чувствовал, как в воинах постепенно растет страх, страх не перед ним, страх перед силой события, которое должно случится и к которому таким фантастическим образом готовиться их кумир. Аност понимал что именно этот страх в серьезной битве только будет мешать ему, превратив хагов в случайные жертвы. Именно поэтому Он был против их присутствия, поэтому сейчас совершал максимальное преображение. На нем уже было не то облачение, которое он первый раз примерил в катакомбах "Центра мира", многие годы использования и тренировок раскрыли и научили управлять всеми возможностями и секретами этого преобразования. Покрыв тело темно красной броней, вуг расправил призрачные крылья, одно прикосновение которых ослабляло в несколько раз сопротивление любого предмета, превращая на несколько секунд камень в мягкий воск, а металл в податливую глину. По очереди выпустил из разных частей тела шипы длиной в локоть, метнул в ближайшее скопление камней несколько молний, и уже собирался опробовать огненный хлыст, когда почувствовал волну ужаса и обреченности. Поляну вокруг переполняли чувства безысходности, фатальности и страха. Эти чувства исходили не только от его небольшого отряда хагов, к ним в нарастающей прогрессии присоединялись подобные чувства, куда большего, отряда магов. Он посмотрел наверх и сразу все понял, перед ним приземлялся вуг в полном боевом облачении.

На поляну опустилась ужасающая замогильная тишина и только два вуга с интересом осматривали друг друга.

- Мой брат Муг Алабр должен будет мне подробно объяснить, что его привело сюда - дружеским тоном начал Алност - такие появления очень сильно пугают моих маленьких друзей хагов.

- Мой брат Он Алност тоже должен мне много пояснить - в тон ему ответил второй вуг - немногое может напугать закаленных в боях магов.

Не снимая доспехов, они обнялись, мгновенно на поляне образовался устрашающий искрящийся смерч, а когда он рассеялся в кругу выжженной и развороченной земли стояли два улыбающихся вуга.

- Они братья, боги возвращаются - пронеслось по рядам, немного отошедших от испуга, хагов.

Алност видел как невольно передернулся Алабр по действием непривычных ему чувств.

- Ничего, ничего привыкай и будь готов, ты входишь в легенду - шутливо сказал Он похлопывая Муга по плечу.

Тот в свою очередь непонимающе посмотрел на соплеменника, но взял себя в руки и подозвав к себе командира магов пояснил ему с кем они столкнулись, дал ему гарантии безопасности и распорядился к построению для церемониального шествия. Маг учтиво поклонился им обоим, в глазах его было восхищение и радость, Алност понял что старый опытный воин смог по достоинству оценить его превосходство над их вожаком и сейчас не стесняясь радуется мирному исходу.

Через некоторое время колонна в пешем порядке двинулась к городу.

- Я не предполагал, что такая мощь вообще может существовать... - начал было Алабр но Алност знаком показал ему что время еще будет предостаточно все обсудить и поделиться. Они, молча, двинулись в путь.

На правом берегу их в одиночестве ждала вейга, окружив себя пеленой чар, она видно решила быть или последним заслоном, или вестницей триумфа. Чары которыми она себя окружила, были настолько сильны и многочисленны что были не просто осязаемы но и видимы. А сосредоточенная вейга под их загадочной пеленой сама становилась загадочной и таинственной. Увидев двух вугов Луя обо всем догадалась. Вейга сняла пелену чар, представ перед отрядом в радостном, излучающим счастье великолепии. Единодушный вздох удивления и восхищения пронесся по колонне.

- Это моя спутница и спасительница Луя Илла - представил Он вейгу смущенному и явно растерянному Мугу - А это мой брат Муг Алабр, я тебе о нем рассказывал.

- Ты его предупредил о том, что его может ожидать? - спросила она, ласково глядя гостю прямо в глаза.

- Первую порцию он отведал, подожди еще войдет во вкус - сказал усмехаясь Он стараясь не смотреть на совсем смущенного вуга.

Сначала через реку переправились хаги, остальные просто перелетели ее, соединившись на левом берегу в одну торжественную колонну. Один из хагов не выдержал и нарушив строй бросился к толпе соплеменников.

- Они братья, они братья - все с нарастающим ревом понеслось по толпе - БОГИ ВЕРНУЛИСЬ.

У Муга Алабра подкосились ноги. Кровь отхлынула от лица, глаза засветились бледно голубым светом.

- Как тебе на вкус напиток бессмертия брат - шутливо спросил его Он слегка поддерживая друга под руку.

- Мог бы предупредить поотчетливей брат - съязвил ослабшим голосом Муг.

- О бессмертии не принято как то предупреждать, его или получают и торжествуют или оплакивают тело. О другом я еще ни когда не слышал.

- Мог бы и нарушить данную традицию. Я тоже никогда не слышал, чтобы в бессмертие вели под руку - уже шутливым тоном ответил гость. Трое посвященных весело рассмеялись.

Весь оставшийся день хаги не отпускали своих гостей, устроив пышное торжество. Вокруг лилась незатейливая музыка, распевались песни, рекой текли хмельные напитки. Даже сдержанные, суровые маги отведав хмеля и подчиняясь общему настрою, впали в бурное веселье и бесшабашный задор. Часть из них бегали наперегонки с хагами и играли в прядки. Несколько магов проверяли с волками крепость челюстей, перегрызая толстенные бревна. Часть затеяла с кошками соревнование по прыжкам, при этом чаще мухлевали, помогая себе крыльями. Даже командир магов позволил втянуть себя в соревнование по меткости, но, не справившись с луком, разнес мишень огненным шаром, чем сильно напугал некоторых хагов. Поняв свой промах, маг запустил в небо фейерверк голубых молний, чем сильно обрадовал всех остальных хагов, и веселье закружилось с удвоенной силой.

Только глубокой ночью вугам и вейге удалось уединиться на дереве совета. Для данного разговора были приглашены предводитель магов и глава старейшин хагов.

- Мне многое нужно тебе рассказать - начал мысленный контакт Алабр

- Брат мне кажется лучше такой разговор вести вслух. - безмолвно ответил ему Алност - Вейга прошла большинство преобразований и способна проникнуть в нашу беседу, да и маг способен понять ее суть хоть и не уловит деталей и это будет стоить ему большого напряжения. Я не хочу ни кого обижать даже призраком недоверия, здесь собрались только друзья и союзники.

- Хорошо - вслух ответил Алабр.

Маг встал со своего места и учтиво поклонился Алносту, он действительно четко уловил смысл начатого разговора. Старейшина также встал и учтиво поклонился, поняв по лицам и ходу событий, что и ему оказано большое доверие.

- Ну вот и хорошо - продолжил Он - Так что же привело вуга в первый раз за последние пять тысяч лет в край хагов. Видно причина очень веская, раз вуг не только явился, но еще и в сопровождении такого отряда, стоящего целой армии.

- Ты немного лукавишь брат - начал Алабр - как мы обнаружили, что я не первый вуг посетивший этот замечательный край за последнее время. Где-то полтора года назад до нас начали доходить слухи о странных чудесах, происходящих в центре великого леса. Рассказывали о великом государстве зверей и величественном замке их бога, о страшной и мощной армии, которая выходит в окрестности по ночам. Но эти слухи не очень обеспокоили нас, очень часто среди аборигенов рождаются подобные легенды, возникая из любого непонятного явления и обрастая небылицами для красного словца.

Но полгода назад волна за волной потекли сведения о сказочном городе и возвращении древних богов. И данную информацию можно было бы отнести к слухам и небылицам, но множество свидетелей явно показывали на присутствие в этих местах необычайно мощной силы.

Алност вопросительно посмотрел на старейшину.

- Мы не нарушили наш с вами договор, мы не говорили о богах и тем более не хвалились вами, но мы гостеприимный и открытый народ, а гости далеко не слепцы, да и "такое" невозможно сохранить в тайне - с достаточной обидой в голосе оправдался старейшина, явно смутившись под взглядом вуга.

- Даже эти слухи не встревожили бы нас настолько сильно, чтобы организовывать военную экспедицию - продолжил свой рассказ Муг - Но два месяца назад на границах территорий магов начали появляться небольшие отряды пытавшиеся проникнуть в этом направлении. Маги пробовали их перехватить и даже впоследствии задержать, но столкнулись с неизвестной или настолько мощной силой, что даже не смогли понять, с чем же имели дело. Именно маги забили тревогу и настояли на этой экспедиции. Они резонно рассудили, что сначала нужно исследовать более открытую сторону. Они логично предположили, что сила, которая не таится, более открыта для сотрудничества, а возможно и союзничества, чем силы непонятные и скрытные. Ты знаешь, как я отношусь к магам, я не смог им отказать и вот с разрешения хранителя мы здесь.

- Что же смогло остановить могучих магов - обратился Алност к магу.

- Как не прискорбно признавать, но мы даже не поняли, что нас остановило, - с грустью отвечал предводитель магов - Как будто пелена, невообразимый кисель сковывал наш полет, по мере приближения к месту. Мы настырно не щадя сил, через боль сверх напряжения пытались прорваться через него, но не смогли приблизиться на расстояние видимости. Во второй раз мы устроили засаду, даже пытались не дышать, не помогло, нас буквально сковала неподвижность, взгляд помутился. Все видели только тени проплывающие мимо нас, а в голове у всех громыхал голос: "Вам не дано еще знать истину, она откроется не сейчас и только с пришествием перерожденного". Именно тогда мы и обратились к вугам, вам ведь доступен путь преобразований и возможно даже перерождения.

Маг вопросительно посмотрел на Алноста, в его глазах светилась надежда на получение ответа прямо здесь и сейчас.

- Сейчас я не смогу дать тебе вразумительного ответа - спокойно ответил Он на вопрос и взгляд мага - но мне интересны причины твоей уверенности, что я его знаю.

- Во-первых, - после некоторого раздумья ответил маг - мы почувствовали неведомую силу, буквально затянувшую нас на поляну, где нас столь грозно встречали. Во-вторых, вуги, облачаясь в боевой вид, излучают и внушают страх, мы к этому привычны и видели не раз, ты же внушаешь чувство неминуемой гибели и ужаса, такое мы слышали только в легендах про Кремека. В-третьих, мы увидели, насколько сильна твоя власть над душами, мы не только видели, мы ей поддались сами, мы желаем, что бы ты нас вел и учил.

Появился злобный Кремек

В вид военный облаченный,

Если кто-то это видел, он упал от страха мертвый.

Все машины для убийства,

Что когда-то создавали,

Даже части этой жути никогда б не передали.

Знаньем мира обладая,

Кто не справиться с толпою,

Ведь толпа, не что иное, как безмозглая, тупая

Куча тел на поле боя.

Ей скажи, что угощенье

Из отравы лишь бывает,

И она в ответ послушно головами закивает.

Ей скажи, что для спасенья

Нужно ближнего ограбить,

И она в ответ мгновенно по карманам будет шарить.

Если скажешь, что во славу

Истребить пол мира нужно,

Побежит толпа сражаться за идею вашу дружно.

Наступила напряженная тишина. У каждого из народов песнь трактовалась по-разному, каждый из народов выбирал и сохранял в ней свое. Хотя у магов, возможно, сохранился самый полный вариант, но и они не избежали соблазна трактовки. Приведенное четверостишье сильно взбудоражило прежние распри между магами и хагами, дружно сидевшие за столом вожди двух народов буквально были готовы броситься друг на друга.

- Часть, вырванная из целого, хоть по незнанию, хоть с умыслом, являет большую опасность и разрушительную силу и может стать заклинанием несущим вражду и смерть - суровым голосом вмешалась в разговор вейга - не забывайте, то был Кремек и он обманул всех:

Кремек знал, как сделать это,

Управлять умел толпою.

Он закрыл пути на небо и доволен был собою.

Башню он велел разрушить,

Чтоб не драться с миражами.

Все поверили послушно - мир иной воображаем,

А в реальности лишь тучи

В небе плавают бескрайнем.

Только маги или вуги - есть крылатые создания.

Все другое - плод мечтаний.

В небесах опоры нету.

Может, где-то жизнь возможна, только вряд ли это небо.

Он бы сам себе поверил,

Но себе соврать так сложно.

В данный миг ему хотелось быть среди толпы, возможно.

Он искал себе спасенья,

Словно зверь больной метался,

Дух его, само собою, постепенно истязался.

Диву видеть он не жаждал,

Не жалел ее ни мало.

Чувств, испытанных однажды, у него душа желала.

Он заламывал запястья,

Губы искусал до боли,

Но найти не мог наш Кремек чувств подобных в мире боле.

И, устав искать по свету

Страсти той, что раз изведал,

Он обрушился на землю бесконечным морем гнева.

Присутствующие с удивлением уставились на нее. Не столько слова или строчки великой песни удивили их, сколько сам факт знания посторонним, вызвало шок. Хаги, маги да и вуги считали песнь своей сокровенной тайной и тысячелетия хранили ее в секрете, допуская проникновение в народы только небольших частей и только в виде легенд или сказок.

- Уж не думали вы, что только ваши народы сохранили песнь в темные времена великого разъединения - уже шутливым тоном продолжила Луя.

- У нас их называют век ухода богов - пробурчал старейшина хагов

А когда от этой бойни

Стала явна им угроза,

Изменять и править что то в этой каше было поздно.

И сокрылись под землею,

Кто сумел в живых остаться...

- У нас эпоха падения чаши - задумчиво отозвался маг

Чашу Кремек скинул с тора,

Опрокинул на болота.

Все вино впиталось в тину, в недра топи просочилось.

- А люды и переродившиеся вуги называют временем изгнания великого - вторил им Муг Алабр - Так что вейга полностью права, каждый народ помнит, что хочет помнить.

Кремек, изгнанный толпою, по миру пошел скитаться.

Не сказать, чтоб это было

Для него большою мукой.

Измеряя мир ногами, он боролся с прежней скукой.

Ненависть исчезла, разговор хоть и вернулся в прежнее русло, но продолжался недолго. Было решено, что нужно организовать совместную экспедицию, но обсуждение ее характера, участников и целей отложить до утра, на свежую голову.

Утром было решено, каждый народ отрядит определенное количество участников. Маги согласились, что в западной части великого леса никак не обойтись без хагов, как превосходных разведчиков и проводников. Они согласились, что на западе, чтобы не выдать себя раньше времени, придется на время отказаться от полетов и тут без хагов ни как не обойтись. Долгий спор по численности отрядов, под напором веских доводов, также завершился победой магов. Они резонно утверждали, что через горы все же предстоит перелететь, чтобы избежать потерь участников, а чтобы избежать потери времени магов должно быть в два раза больше, хаги не пушинки, да и маги не вьючные существа. Вуги и вейга не вступали в этот спор, они просто решили, что возьмут с собой трех кошек и двух волков никто им не перечил и не задал вопросов.

На следующее утро сводный отряд отправился в путь. Первую длительную остановку решили сделать в городе магов. Алабру нужно было время для доклада совету и старейшинам, а хагам хотелось закрепить дружбу и взаимопонимание с магами.

Город магов нельзя было назвать городом в полном смысле слова. Когда то это была огромная пещера на труднодоступном склоне, в эпоху падения чаши, устав от войны и бесполезных убийств, здесь поселились первые маги. Сами маги не могли, что-то строить или преобразовывать. Но тысячелетия войн, на которых маги уходили наемниками, возвращаясь с внушительными богатствами, позволили им нанимать строителей и сильно преобразовать гору и залы пещеры. Выровняв огромную площадку перед пещерой, нижнюю часть горы обрушили, превратив в отвесную скалу в тридцать ростов. Впоследствии, площадка преобразовалась в парк, украшенный диковинными деревьями, скульптурами и беседками. Основная пещера была расширена и выровнена, превратившись в огромную вытянутую залу, изобилующую тысячами колонн, скульптур и барельефов. Из залы во все стороны и на разных уровнях ответвлялись сотни родовых трактов имеющих собственные залы, посты, казармы, апартаменты, кабинеты и спальни. Они уходили не только глубоко в гору, но и переходили через висячие галереи в соседние.

Не обладая яркой художественной фантазией, каждый из магов, вернувшийся с похода, считал своим долгом внести вклад в украшение пещеры. Они привозили статуи и тратили средства на воссоздание понравившихся фрагментов чужих миров и культур. За тысячелетия пещера стала похожа больше на богатейший исторический музей, чем на обиталище суровых воинов наемников. Здесь были собранны лучшие фрагменты и копии элементов сотен культур. Многие из них уже были навсегда утеряны самими культурами носителями, а некоторые принадлежали культурам, прекратившим свое существование. Для самих магов эти нагромождения имели особую ценность, но не культурную, а скорее историческую. Все это многообразие представляло для них бесценную память о подвигах и свершениях предков. Хаос культур и элементов уже превзошел понятия безвкусицы, огромное скопление красоты, созданное и установленное на протяжении длительного времени, само выстраивалось в некую последовательность, приобретало смысл и особую утонченность.

Вот именно в этом необычном месте и был первый пункт назначения отряда. Встречал их практически весь город, в парке перед входом в пещеру ожидала немногочисленная группа родовой знати, зато вся скала, балконы и террасы буквально были облеплены крылатыми созданиями. Первыми на площадку приземлились маги с хагами. Немногие маги до этого момента видели хагов, для горожан они были существами из легенды. Любопытство и интерес к ним был настолько велик, что мало кто заметил тихое появление на краю площадки вуга и вейги в сопровождении животных. Не сразу внимание переключилось на вновь прибывших. Могучие лесные твари, ведущие себя спокойно и явно исполняющие команды, вызвали живой интерес, превосходящий интерес к хагам. Нездешняя красота и магическая привлекательность вейги сразу породило восхищение и почитание. А вот простой и спокойный вид Алноста вызвал разочарование, из задних рядов даже послышались открытые сомнения и язвительные замечания. Возможно, подобная встреча привела бы вуга к расстройству или даже злости, но и тут помог случай.

Невдалеке от Алноста и Иллы появился Ват Имбок главный хранитель людов.

- Я предупреждал тебя Он Алност, что вернуться ты сможешь только с покаянием и только на определенных условиях - с ходу мысленно обратился Имбок к Алносту - я не потерплю на своей территории нарушения традиций и амбициозных притязаний.

Алност повернулся к гостю и задумался, вейга скорее по привычке сотворила вокруг них защитное заклинание.

- И я приветствую тебя хранитель - выйдя из задумчивости, спокойно вслух произнес Он - твоя речь оскорбительна, но ты был моим первым наставником и я сохранил уважение и почтение. Я не собираюсь возвращаться, а тем более в чем-то каяться, мы не на твоей территории и свои амбиции я оставлю как есть. Неучтиво в гостях вести разговор, который хозяева ощущают, но понять полностью не смогут.

Сказав это, Алност установил глухую непроницаемую стену телепатическому обмену. Имбок несколько раз попытался пробиться через нее, а потом, разъярившись, попробовал приблизиться к вугу и вейге, и то и другое у него получилось с одинаковым успехом. Ошеломленный и не понимающий происходящего, после некоторого раздумья хранитель с гневом уже вслух продолжил свою речь:

- Тебе не помогут тайные ухищрения, на моей стороне правда, ты был предупрежден еще тогда.

- Странно мне показалось, что ухищрения как раз и действенны, а тогда ты или соврал или был в неведении многого. Если тебе больше нечего сказать кроме нападок, намеков и угроз, давай закончим разговор. Я еще раз повторяю, у меня нет намерения возвращаться или посещать территории людов, здесь я по приглашению глав родов магов и не уверен, что тебя также приглашали.

В это время на площадке появился Муг Алабр, еще не понимая происходящего, встал за спиной хранителя. Блокада телепатии была настолько сильна, что Имбоку пришлось говорить вслух:

- Ты вовремя прибыл, мне одному с ним не справиться - обратился он к Алабру

- Тебе с ним не справиться, даже если весь совет сюда соберется - спокойно ответил Муг и двинулся вперед - можешь мне не верить, поверь хотя бы военачальнику магов.

Стоявший невдалеке маг в учтивом поклоне жестом подтвердил сказанное. Алабр миновав хранителя, шел навстречу улыбающемуся Алносту. По скалам пронесся внятный шепот "Он силен, он сильнее всех вугов".

- Ты совершаешь предательство, тебя покарает....

- Давным-давно я совершил предательство - перебил хранителя Алабр, остановившись на полпути - я предал самого себя, а предав, приговорил к тысячелетнему существованию. Он меня освободил, Он дал мне новую жизнь, Он шутя ввел меня в бессмертие. Я хочу быть с ним, я хочу учиться у него, я хочу помогать ему, Он мой брат и господин. Очнись Имбок бессмертие не высшая ступень для избранных, оно просто очередное преобразование и в него можно ввести под ручку.

Вокруг наступила тишина, только улыбающийся военачальник магов пытался изобразить, как вводят в бессмертие под руку. Совсем сконфуженный хранитель начал пятиться назад, а Алабр с почтением подошел к Алносту.

- Я многое уже понял и хотел бы вернуть часть долга - тихо промолвил вуг и набрав воздух громко и торжественно проговорил - Учи меня, веди меня о великий.

"Учи нас, веди нас о великий", ревела толпа, рожденные восторгом потоки энергии снисходили на вугов и вейгу преумножая их силу и мощь. Энергия шла таким потоком, что с переизбытком заполняя пространство, наполняла каждого присутствующего в соответствии с его способностями.

- Ты быстро усваиваешь уроки - смеясь, обратился Он к Мугу.

Они все вместе двинулись к входу в пещеру, сквозь живую арку ликующих магов. На площадке в смятении и одиночестве остался только хранитель людов. Не в состоянии понять природу новой незнакомой ему силы, он пришел к единственному выводу, чтобы противостоять непознанному и новому ему понадобиться сильный союзник.

Торжественная встреча переросла в пир, а потом в званые обеды, ужины и завтраки. Каждый род считал своим долгом пригласить провозглашенного нового вождя к себе, полагая себя униженным и оскорбленным, получив отказ. Но отказов не было, поэтому празднество затянулось на неделю. На исходе ее все члены отряда уже считали, что поход должен послужить отдыхом от тягот празднования и веселья. Командиры не просто желали, они настаивали на скорейшем выходе, резонно предполагая, что дальнейшее промедление чревато переутомлением, тяготами и болезнями.

В одно прекрасное утро, практически в тайне, отряд вышел из города. Было решено, что до конца ущелья они пойдут пешими в сопровождении небольшой группы провожающих, состоящих из родовой знати во главе с "старшим неба", главой магов.

- Мы будем ждать твоего возвращения вождь, и мы будем готовы - обратился Старший неба к Алносту перед расставанием - твоя сила и помыслы велики и мы готовы следовать за тобой куда прикажешь.

- Я вряд ли смогу достойно вознаградить ваши старания, да и помыслы у меня пока мирные - улыбаясь, ответил Он.

- Огромная награда для нас идти за таким вождем. А помыслы могут остаться мирными, только если поддерживаются неоспоримой силой и мощью. Род магов не занимается бездумным накопительством, уже много лет мы не можем найти ни чего нового под небом. Мир должен измениться.

- Отрадно мне слышать такие мудрые речи, я с гордостью и радостью поведу вас. Цели наши совпадают, а время покажет, как их исполнить.

По сигналу отряд поднялся в воздух, первая смена магов, подхватив поклажу и хагов, направились к истоку реки Оарги. На небольшом плато, откуда река тонким ручейком берет начало, низвергаясь каскадом водопадов в озеро Темное, отряд совершил смену и перелетев на западный берег озера сделал первый привал. Западная часть леса Тайни представляла собой молодой совершенно непроходимый лес, единственный пеший путь через него шел вдоль русла Оарги. Отряд не мог дальше продолжать полет по двум причинам, за озером земли были не исследованы, а кроны деревьев не давали возможность, что-то обнаружить на земле. Во-вторых, тяжело нагруженная, большая группа, летящая на значительной высоте, была заметна издалека и более походила на военную экспедицию, чем на разведку. По плану было решено двигаться пешим порядком, вдоль русла реки, выпуская в лес щупальца небольших отрядов хагов, усилив их животными и координируя с воздуха от поляны к поляне.

Пять дней отряд, продвигаясь вдоль Оарги, исследовал лес. Разведчикам не только не удалось обнаружить следы, но даже углубиться в лес оказалось практически невыполнимой задачей. На много горизонтов лес представлял собой молодую воинственную поросль, здесь фактически не существовало ни какой жизни. Воина за территории была в самом разгаре, неведомые силы, раз за разом откидывали лес, выжигая его огненной стихией, раз за разом лес монотонно наступал молодыми побегами и холодом. На седьмой день отряд вышел к слиянию рек Оагры и Роны. На западном берегу перед ними открылся вид загадочных, затуманенных "горячих топей".

Горячие топи занимали огромную территорию между руслами рек Оагры и Итима, растянувшись с самого севера практически до Центра мира. Топи представляли собой плоскогорье наполненное огнем и паром. Даже полеты над ними были опасны, столбы огня и пара могли возникнуть где угодно и достигали высоты в десятки ростов. Ни одна пешая попытка проникнуть и исследовать данную территорию не увенчалась успехом. Никто не вернулся, уйдя в туман горячих топей. С левого берега путникам открывался жуткий вид, отбивающий всякую охоту к переправе. Узкая полоса скальных пород, несущая следы фантастических повреждений и разрушений, поросшая красно бурым мхом, упиралась в молочную стену тумана, или пара. Но молочная стена не была однородна, казалось, что в ней блуждают огромные существа из пара, извергая из себя пламя и молнии, сини и красные отблески которых постоянно наблюдались в молочной пелене. Невозможно было поверить, что на другом берегу может существовать жизнь. Но именно оттуда пришли силы обеспокоившие магов, поэтому Он и Муг решили на следующий день сделать небольшую разведку и по возможности подготовить безопасный плацдарм для переправы отряда.

В предрассветной мгле двое вугов, в полном боевом виде, стояли на левом берегу, внимательно вглядываясь в противоположную сторону. Они старались понять происходящие явления и обстоятельства предстоящей переправы. С наступлением рассвета, когда туман частично рассеялся и стена пара, на другом берегу, стала более прозрачной, они медленно перелетели на правую сторону реки. Вуги явно ощущали мощнейшую энергию природных стихий, но кроме них здесь присутствовала и другая сила, принадлежащая живому существу. Через несколько мгновений данное присутствие зримо проявилось в виде серой тени выходящей из стены пара.

- Вам здесь не пройти без потерь, вы пытаетесь переправиться в самом опасном месте горячих топей - заговорила, приближаясь, тень - Возможно сотни гейзеров, шаровых молний и взрывающихся газовых пузырей не причинят вам вреда, но будут чрезвычайно опасны для ваших спутников.

- Но ты ведь как то сюда попал, кто ты? - спросил Алност.

- Да действительно есть одна тропа в обход, но ее охраняют две тысячи воинов с твердым намерением не допустить вас вглубь топей - спокойно рассуждало существо, выходя из стены пара - возможно, они не остановят вас и жертва их будет напрасной, вот именно поэтому я здесь.

- Ты вуг? - разом удивленно воскликнули Он и Муг.

- Да я рожденный вуг, приветствую перерожденных вугов на нашей земле - все также спокойно продолжил вышедший из пара - вы пришли сюда за ответами я их вам дам.

- У нас очень много вопросов.

- Я предлагаю Вам вернуться в лагерь, ровно через час я в сопровождении нескольких мудрецов, с дарами и угощением прибуду в ваш лагерь и отвечу на все ваши вопросы. Если они вас не удовлетворят, вы вольны решить что предпринять далее, а мы будем пытаться не пропустить проклятие агиев на нашу землю.

- Пусть будет так - согласился Алност - пока наш разговор не дает ответы, а только порождает вопросы.

Через час группа вугов прибыла в лагерь отряда. Большая часть гостей, доставив дары и угощение, установив шатер и накрыв столы, улетела обратно в туман. Лагерь буквально взорвался эмоциями, впечатлениями и вопросами, любопытство, смешанное с тревогой непонимания поглотили всех. Все собрались вокруг шатра, хоть для беседы и были приглашены только некоторые маги и хаги. Было решено через смены глашатаев доводить основной ход беседы до всех. После небольшой трапезы, гости по традиции первыми вкушали угощение, привезенное ими, началась беседа.

- Меня зовут Сиб Саида, я самый старый из рожденных вугов - начал вуг, которого Алност и Алабр встретили около стены пара - я помню не только обстоятельства последнего исхода и события последующие за ним, но и самого Кремека, войну за небо, в которой участвовал, командуя небольшим отрядом. Но я все-таки воин, именно поэтому и пригласил трех наимудрейших представителей нашего народа. Мы готовы ответить на ваши вопросы.

- Мы уже видели, как неправильно поставленные вопросы вместо ответов порождают только еще больше вопросов - сказал Алност, взяв на себя инициативу - поэтому давайте по порядку с основ. Вы рьяно не желаете нас пропустить вперед, почему? Что там впереди за загадочная территория? Как и когда вы попали сюда?

- Три коротких, но очень емких вопроса. Ответить на них точно и полно потребуется значительное количество времени - начал Сиб Сайда, внимательно оглядывая присутствующих - Хорошо, я начну, а мудрые, если понадобиться продолжат или пояснят.

В течение последующих пяти часов четыре гостя по очереди, дополняя и уточняя рассказ, расцвечивая его подробностями, отрывками преданий, личными воспоминаниями, отвечали на эти вопросы. Это был скорее не рассказ, а подробный экскурс в историю и географию, информация которую народы, представленные в отряде, или не знали или утеряли.

После падения чаши и исчезновения Кремека, устав от войны и истребления вуги решили уединиться. Они долго искали место, где смогли бы найти настоящее уединение, полностью изолировав себя от внешнего мира. А обретя такое место, соблюдая тайну и запутывая следы, ушли. В песне говориться, что вуги ушли под землю, что фактически является правдой. В центре огненных топей есть очень старые территории, где вода и огонь в своем неистовом противостоянии истощили себя, оставив тысячи огромных гротов и пещер. Некоторые из них не уступают по размеру пещере магов. Эти гроты представляют собой оплавленные, закаленные огнем и отшлифованные водой туннели со сложной системой разветвлений. Именно в это место и ушли вуги, именно там и основали свою столицу. В топях еще нашлись подобные территории, но значительно меньших размеров. Со временем вуги сами научились отводить воду и гасить пламя, создавая подобные территории искусственно, так возникли и разрастаются крепости, поселения, форпосты, по всей территории горячих топей. Окружающие эти поселения топи настолько опасны и непредсказуемы, что сами вуги не рискуют путешествовать по ним на поверхности. Все пещеры связывают природные тоннели, соединенные между собой тысячелетними трудами. Изолировавшись таким образом, выжившие дали обет и отошли от принципов предыдущих поколений. Любовь к жизни, самозабвенный труд, освоение нового места, помогли заменить страсти раздумьями, впечатления созерцанием, эмоции аскетизмом. Это полностью остановило самоистребление, хотя и привело к появлению тенденций медленного вырождения. Новые поколения обладают меньшей силой, а не развивая способностей, очень сильно уступают даже старикам. Но покуда живы те, кому пришлось пройти ужас междоусобицы и перенести тяжесть ломки устоев, обеты будут исполняться, чужаки не войдут в города вугов. Раньше такие попытки проникновения не вызывали тревоги, топи уничтожали их на корню. Но теперь вуги физическими почувствовали угрозу, нынешнюю силу не остановят, ни топи, ни отряды заграждения. Но вместе с этим чувством, им показалось, что новая сила ищет не власти и богатства, она преследует какие-то другие цели и жаждет ответов, именно поэтому старейшины вугов готовы отдать все что имеют и знают.

Наступило долгое молчание, полученная информация сильно расходилась с прежними знаниями и требовала осмысления.

- Да кто же тогда мы и чем отличаемся от вас? - не выдержал Алабр.

Сиб вопросительно посмотрел на Алноста и получив согласие ответил:

- В стародавние времена вуги появлялись на свет только рождаясь в семьях вугов, мы знали про агиев несколько из них долго жили среди нас, помогая осваивать и изучать мир. Но потом они исчезли, никто не сможет вам что-либо сказать или пояснить, они превратились в легенду и даже в детскую сказку. Шли тысячелетия мы многое познали и создали. Путь познания и созидания становился все труднее, все труднее было получать эмоции и впечатления на этом пути, постепенно вуги стали потреблять эмоции из суррогата развлечений. Это привело к процветанию самообмана, жестокости, разврату.

Долгое время были популярны эксперименты по кровосмешению, рождались тысячи монстров, а их истребление возводилось на уровень героизма. Семьи хвалились созданными монстрами и героями, вступавшими с ними в единоборство. Иногда эксперименты заканчивались неожиданным результатом, так появились маги и веймы. Но самым неожиданным было появление перерожденных. Очень часто подобные эксперименты не приносили вообще результата, рождались обычные существа похожие на мать, но вдруг через три четыре поколения у этих существ появляется потомство обладающее свойствами всех видов, чья кровь течет в них. Это очень заинтересовало многих и эксперименты в этом направлении стали популярны. Мы обнаружили, что перерожденные могут менять физическую форму, и им доступен путь, который мы назвали преобразованиями. Так продолжалось очень долго, пока не появился Креммек, он так легко и быстро шел по пути преобразований, что мы даже не заметили, как он набрал силу недоступную и непонятную нам. Он был настолько силен, что вугам пришлось подчиниться.

Рожденным вугам недоступен тот путь, который вы называете преобразованием, мы понимаем его только в пределах достижения нашей силы. Получая определенные способности с рождения, мы только учимся владеть ими, возможно и преобразования доступны нам, но это в нашем роду запрещено даже пытаться, слишком много несчастий принесли подобные попытки в прошлом. Кремек не мог, или не хотел что-либо пояснять, но мы долго жили под его владычеством и чувствуем эту силу.

- Поэтому были организованны вылазки на восток? Вы так сильно ощущаете подобную силу, что можете определить местонахождение источника? - с удивлением спросил Алност.

- Все не совсем так. Когда то Кремек опрокинул Чашу и холм, на который она была опрокинута, превратился в черный камень центра мира. Эта чаша была последним наследием агиев. Она действительно превращала хагов, прошедших первые преобразования, в вугов. Кремек когда-то специально или случайно нашел способ дать хагам эти первые преобразования, потом это даже превратилось в некую забаву для нас.

Алабр опять не выдержал и спел стих из песни:

Маги молнии метали,

Хаги молнии ловили.

И которые поймали,

Те судьбу благодарили.

Потому, что при ударе

Этой молнией, у хага

За спиной родились крылья,

Как у маленького мага.

Кто поймал разряды дважды

Больше крылья вырастали.

Но при третьем разе, хаги,

Вспламеняясь, умирали.

И для магов это было

Лучшим в мире наслажденьем

Любоваться, как желанье

Может кончиться мученьем.

Да в этом песнь не так далека от истины - спокойно ответил Сиб Сайда - Притом эти превращенные ни чем не отличались от нас и принимались нами без оговорок, так было заведено. Мы не знаем, что произошло, но черный камень не совсем камень, жидкость чаши дала ему силы и может даже душу. Когда происходит перерождение или очередное преобразование камень протягивает в то место незримое щупальце, он как бы изучает, а может подпитывается. Мы держим постоянный пост в видимости камня. Перерождения происходят и на западе у кудлов и на юге у вейм, но только люды идут по пути преобразований, очень редко веймы и всегда под влиянием обстоятельств. Лет пять назад щупальце потянулось в центр великой пустоши, что нас сильно удивило, но еще больше удивило и встревожило, как оно отдернулось, буквально панически свернулось. То же самое произошло и недавно когда оно потянулось на восток леса Тайни. Однажды давным-давно мы видели подобное, когда Кремек уходил, с ним произошло очередное преобразование, и камень так же отдернул свое щупальце. "Тебе не по нраву проклятие Агиев" - сказал тогда Кремек в пустоту.

- Так что же это проклятие Агиев?

- Мы не знаем. Когда Кремек набрал силу и стал правителем, он часто употреблял термин "путь агиев". И только перед уходом несколько раз говорил о проклятии. Извините, но на этот вопрос сможет ответить только сам Кремек.

- По вашим словам выходит, что он жив? - удивленно воскликнул Алабр.

- Да мы уверенны, что он жив и до сих пор обитает где-то в районе северной части Лестницы в небо.

Наступило долгое напряженное молчание. Присутствующие начинали осознавать, что мир не такой как они привыкли его понимать, существует много сил способных его изменить или повлиять на него. Это новое понимание удручало и путало мысли, их прежние планы и надежды разрушались, оставляя только сомнения.

- Я полностью удовлетворен вашими ответами - вставая обратился Алност к гостям и повернувшись к Алабру продолжил - прошу тебя брат оказать достойным вугам все почести и закончить встречу подобающим образом. Мне надо спешить, не позднее чем через десять дней я буду в городе магов со всеми ответами, ждите меня в готовности. Со мной пойдут только вейга и ее кошки, данное решение окончательное.

Алност в сопровождении Иллы вышел из шатра, подозвав кошек и расправив огромные крылья, ничего не пояснив ошеломленному отряду, направился на восток. Два дня Он без остановки и отдыха следовал на восток к истокам Сейда, только на третий день достигнув северных предгорий Лестницы в небо, сделал остановку. Жажда ответов и дальше бы гнала его вперед, но измученные спутники, необходимость успокоиться и еще раз осознать вопросы, заставили его остановиться. На закате устроившись на огромном плоском камне, Он и Луя лицезрели раскинувшуюся перед ними непреступную стену гор подпиравшую вершинами небо.

- Я хотел не этого - горестно проговорил Алност - Огромная ответственность отягощает мои стремления, я даже не могу понять, что от меня ожидают. Иногда мне кажется, что все испытывая страх перед непонятной им силой просто жаждут маленькой части превосходства которую, по их мнению, она дает. Обрекая себя на добровольное рабство, они надеются и верят, что мои цели совпадают с их желаниями. При этом даже на малую долю не осознают и не понимают, этих целей. Все это рано или поздно приведет к разочарованию, страху, ненависти и чувству обреченности. Может это и есть проклятие агиев, а может оно еще страшнее, чем мне видится на данный момент.

Луя обняла спутника за плечи и ласково прижалась к нему, даже кошки урча, улеглись у вуга в ногах.

- Проклятия может и не существует - успокаивающе проговорила она - Любое действие всегда сопровождается противодействием, любое созидание несет изменения и частичные разрушения, любое преобразование предполагает отходы. Все о чем ты говоришь всего лишь побочные явления.

Урок седьмой. Проклятие Агиев.

Тоненькая полоска света вытекла из расщелины в скале. Она поползла по холодному камню и мелкие сонные бусины утренней росы, не противясь ей, начали растворяться в воздухе. Туман опустился до щиколоток и застрял между кожаными ремешками сандалий Луи. Она уже не спала и смотрела, как высоко в горах нежная желтоватая дымка, внезапно возникшая над вершинами, захватывала черную гладь неба. Ночь отступала. У ночи нет выбора, утро непременно приходит с восходом солнца, как впрочем, и день угасает с его закатом. И теперь утро, и облака приобретают неизменный белый цвет, оставляя свою ночную серость, и горные вершины обнажают свое снежное серебро, и отвесные стены открывают путникам свои изъяны, а вмести с ними и возможности их покорения. Все пробуждается. Кажется, даже мелкие камешки подмигивают друг другу, играя бликами восходящего солнца, и поют песню нового дня.

Слабый ветерок уже тормошит тонкие травинки, они лениво перешептываются о чем-то своем, неизвестном и несущественном, и на их никому не понятный разговор отзывается рассвет.

Сквозь огромные окна горных перевалов начинают пробиваться первые лучи, вонзаясь как стрелы в голубое небо, они нерукотворным салютом возвещали о скором появлении солнца.

Солнце - яркий желтый клубок света, расталкивая облака и выпячивая себя на показ всему миру, царственно всходило между горных вершин. Мы редко замечаем его, потому что оно есть всегда, и многим не свойственно думать о том, что может быть иначе. Но Лую от этого сказочного зрелища отвлекло нечто не вписывающиеся в пейзаж. Она больше не смотрела на солнце, она смотрела на облака, сквозь которые сочилась необычная полоса. Полоса, играя сотнями сполохами в лучах восходящего солнца, рассыпала вокруг себя тысячи серебряных лучей, как будто была покрыта искрящейся чешуей. Она приближалась, поэтапно обнажая блестящие змеевидное тело, белые крупные ноздри и ровные острые наросты вокруг яркой выпуклости черепа. Вейгу зачаровало это необычное прекрасное зрелище. Оно немного напоминало змею, но Луя никогда не видела, чтобы змея могла ползти без опоры, паря и отталкиваясь от воздуха. Змея не могла быть настолько большой, и как она могла забраться в небо.

- Смотри, какая красота! - она присела на корточки и стала тормошить темные пряди Алноста. Он открыл глаза, и сонная безмятежность в мгновение исчезла с его лица. Его взгляд уже был между облаков. Взгляд пронизывал это существо, и мозг воина непроизвольно оценивал размер, вес, количество когтей и зубов, прочность чешуи и возможность извержения чего-либо из этой удивительной для Луи пасти чудовища.

Еще мгновенье и происходящее на площадке затмило красоту горного рассвета, Илла оказалась между двумя сверхъестественными силами. С одной стороны вуг уже принял боевой облик и в окружении ощетинившихся животных, источая нестерпимый жар, приготовился к бою. С другой стороны извиваясь и извергая миллионы леденящих бликов, приземлился огромный змей.

- С нашей стороны было бы глупо мериться силами здесь - спокойным, чарующим голосом проговорил змей, не отрывая взгляд от вейги - да и не даст это ни чего кроме вреда твоим спутникам.

- Прошу извинения за такую встречу - Он сделал успокаивающий знак животным - мы шли к великому Кремеку за ответами на тревожащие нас вопросы и совершенно не ожидали его появления в этом краю.

- Ты прав я редко встречаю гостей сам, но привлеченный необычайной силой красоты твоей спутницы, сгорая от нетерпения, решил изменить этому правилу. Тебе незачем извинятся, я должен был предвидеть реакцию.

- Сказания описывают другие формы, но мне все же следовало быть бдительней и смотреть в суть, а не на форму.

- Это все слова, а у тебя, как я понял, есть и вопросы - уже с иронией продолжил змей - раз вы шли к Кремеку позволь пригласить вас в его дом. Также я прошу позволить мне облегчить ваш путь, показав дорогу и взяв часть ноши, я почту за великую честь нести на себе столь удивительное создание, твою спутницу.

- Но тогда тебе придется нести и ее кошек - со смехом отозвался вуг - еще никому не удавалось заставить их оставить хозяйку без охраны.

Довольно долго они летели над нагромождением безжизненный холодных скал. На много горизонтов растянулся только камень и лед, здесь могли обитать только птицы, гнездящиеся в скалах и добывающие пищу в далеких, зеленных предгорьях. Но вот в бескрайней серости и белизне мелькнуло, казавшееся неуместным, цветное пятно. Оно, приближаясь, разрасталось, и глазам путников открылся чудесный вид небольшой долины, окруженной тесными грядами гор. Островки яркой зелени омывались прозрачными водами плутающего ручья. Он журчал, переливаясь всеми цветами радуги под лучами беззаботного солнца. Теплый ветерок теребил траву, и та, послушная ему, обнажала круглые белые головки одуванчиков. Они мирно качались и время от времени выпускали в воздух легкие облачка невесомых семян. Мелкие голубые цветочки укутывали плотным покрывалом холмы, на вершинах которых располагались небольшие каменные строения. Строения были скорее рукотворными, нежели созданными природой. Они имели правильные краеугольные башенки и выразительные ровные ступени. По ступеням вверх ползли лозы неизвестного кустарника с круглыми зелеными ягодами. Свет утопал в тяжелых гроздьях и вырывался наружу из серебряной черепицы крыш. Трудно было сказать, где было больше света, в ручье, в черепице или внутри ягод. Он был везде. И жизнь здесь казалась светлой, вечной и неизменной. Ничего не нарушало ее ход много-много лет, и как грозный верный страж этой местности, перед глазами путников открывался вход в скалу, украшенный каменным рельефом непонятных символов. Что-то было в нем схожего с пещерой магов, но без вычурности и сверх мерного украшательства.

На небольшой площадке перед этим входом змей и путники приземлились.

- Моему обиталищу конечно далеко до великолепия пещеры магов, но отшельнику не подобает богатство, уход за ним отнимает много времени и мешает погружаться в суть вещей - змей знаком пригласил всех за собой и вполз в пещеру.

Это была скорее огромная щель, два огромных, каменных исполина сошлись в схватке и замерли на века, две горы в усталости, поддерживая и опираясь, облокотились друг на друга. Тут не было потолка, две огромные, наклонные скалы просто сходились вверху, образуя треугольный зал сто ростов в вышину. Тысячи тускло мерцающих, сферических минералов освещали его. Казалось что на телах исполинов, равных по силе, сошедшихся в борьбе много тысячелетий назад, выделился пот и успел окаменеть, продолжая излучать рвущуюся наружу энергию неимоверной силы и напряжения схватки. Посреди залы возвышалось единственное круглое сооружение, украшенное барельефами орнамента и древних надписей.

- Мне кажется или ..... мы находимся на поле боя - неуверенно спросила Илла.

- Много сил в этом мире и они постоянно ведут борьбу - змей как будто заново осматривал зал - мощь многих из них несоизмерима и никогда не будет понятна нам. Схватки идут повсеместно, некоторые мы наблюдаем, вот хотя бы наступление на мир леса Тайни и его противоборство со стихиями, вы не раз наблюдали поля их сражений. Великая пустошь, мокрые острова, горячие топи, центр мира все это поля тысячелетних битв. Но есть силы куда могущественнее, их схватку смертные не могут заметить, потому что жизнь смертного даже не мгновение для этих сил. Здесь сошлись не самые могучие из них, схватка только началась и возможно будет длиться вечность. Мудрые и бессмертные иногда чествуют и предполагают наличие этих сил, но предсказать их исход или последствия, даже понять их суть пока никому не удавалось.

Повернувшись к вейге, Кремек ласково, с любовью продолжил:

- Ты девочка очень сильна, насыщаясь любовью, в тебе зреет непредсказуемая и доселе неизвестная мне мощь. Утренние наши с Алностом потуги и рассуждения о бесполезности схватки просто смешны, мы мерились в славословии, рассуждали о силе, не замечая рядом мощи, с которой нам вряд ли удалось бы справиться даже объединившись. Тут не просто сила преобразований и фантазии, сила не в самой тебе, а внутри ...... впрочем, я уже догадываюсь, прошу извинить меня за неуместные мысли вслух.

Алност в наступившем молчании и недоумении силился понять и осознать происходящее, последние загадочные слова Кремека, смущение вейги, самодовольный вид кошек, все это порождало простые вопросы ответы на которые, скорее всего, лежат на виду, но по какой-то причине не замечены только им.

- Хорошо, пришло время твоих вопросов вуг - нарушил недоуменное молчание змей.

- Я пришел задать только один вопрос, что такое проклятие агиев.

- Короткий однозначный вопрос ценою в вечность. Впрочем, ты уже постиг часть его, чем сильно упрощаешь мой ответ.

Змей надолго задумался, меняя положение, цвет и форму. Преобразовавшись в вуга Кремек встал посреди круга и обращаясь в никуда продолжил.

- Каждое существо, вставшее на путь преобразований, обречено. Мало кому удается его начать, еще меньше могут путь пройти, но так или иначе все идущие по нему обречены на мучения или вечной жизни или выбора. Большинство, не осознав самого выбора, рано или поздно принимают смерть как результат, а не идущие по пути преобразований, настолько боятся его, что назвали выбор проклятьем. Проклятье агиев неверный термин, для одних это действительно проклятье, для других это великий дар. Почему агиев? В древности существа видели подобное чаще, мир создавался великими и в легенды они вошли под именем агиев.

Вступив на путь преобразований существо, черпает из внешнего мира энергию, знания, способности, но не чего не дается просто так, вместе с ними приходит сознание, обязанности, зависимость. Все вступившие на путь рано или поздно становятся перед выбором. Но после первого выбора обязательно идет другой более сложный и опасный, чем больше сил и способностей чем чаще возникает проблема выбора, при этом неправильный выбор или отказ от него ведет к мучениям, терзаниям и поиску смерти. У всех на разных этапах выбор непредсказуем, кроме первого. Достигнув бессмертия преобразованный становиться перед выбором существования или действия. Часто бывает, что в первый раз дается псевдо выбор, существо пришедшее к этому не имеет ни цели, ни задачи, вот это действительно проклятие, выбирать между поиском смерти и бесконечным временем ради самого времени. Цель в этом случае можно расценивать как дар. Жизнь устроена так, что любой дар всегда таит в себе больше неизвестности, опасности и трудности чем проклятье. На пути к цели открывается множество дорог, при этом в его начале большинство из них, так или иначе, ведут к задуманному. Выбор в этот период менее сложен и редко ведет к поражению, но каждый раз сильно сокращает возможные пути к цели, в конце концов, оставляя только два. Именно этот выбор по праву можно считать проклятием или даром. Все имеет две стороны и остается только выбрать одну из них, впрочем, это чаще всего уже не имеет принципиального значения. В этот момент выбирается не путь, а место в конечном пункте и все зависит только от состояния и предпочтения выбирающего, на само деяние он уже не влияет. От этого выбора уже не зависит сама цель, здесь выбираются только характер возможностей в самом мире достигнутой цели, проще говоря, выбирается характер дальнейшей жизни и направленность последующих целей. Любой выбор является ограничением, а заключительный хоть и открывает множество новых возможностей и задач, но только с одной стороны, навсегда закрывая доступ и переход на другую сторону. Но, как и любой выбор, он неоднозначен. Выбор всегда порождает новые реальности, а в них границы сторон не определенны и чаще строятся самим выбором.

Я знаю, что осознать мои слова практически не возможно, пока сам не пройдешь весь путь, при этом он всегда отличен от пути предшественника. Это тоже можно считать проклятием агиев, на этом пути нет указателей и карт, нельзя дать точных советов, он всегда разный и зависит только от выбора идущего.

По мере ответа в мозгу Алноста как из тумана проявлялись события последнего времени. Приобретая четкие очертания, они строились в правильные походные колонны, преобразовавшись в явные, четкие задачи обозначили и очертили саму цель. Ужас предстоящих задач буквально оттолкнул вуга от цели, но ее красота и подоспевшие слова, о новых реальностях и разности путей, заставили задуматься. Последние слова Кремека полностью рассеяли туман сомнений и непонимания, открыв путь полный испытаний, трудов, героизма и новых возможностей. Такой путь стоило пройти и ради менее прекрасной цели.

- Есть еще кое-что - продолжил Кремек - тебе необходимо это знать. Энергия, с помощью которой ты сейчас постигаешь преобразования, основана на вере, восторге, надежде и желаниях. Эта энергия она очень неустойчива и переменчива. Она зависит от существ, которые в большей степени или сейчас обманывают себя в своих чувствах или потом обманут. На это могут повлиять обстоятельства, или твои противники. Подобная чистая энергия имеет свойства заканчиваться, но она безопасна и не ограничивает выбор. Есть и другой источник, ты рано или поздно его почувствуешь, он намного мощнее и практически неиссякаем. Страх, ненависть, злоба источник этой энергии. Я не рекомендую пользоваться ею до достижения главной цели, будучи практически идеальным источником, эта энергия сильно ограничивает выбор, и занимает все пространство души. Ни кому не удавалось использовать обе энергии вместе, перейти от первой ко второй просто, а вот наоборот, только через мучительное, долгое и полное очищение. Поэтому при достижении основной цели не следует использовать ее. В дальнейшем ты очень часто будешь сталкиваться с этой энергией, велики соблазны использовать ее мощь, но ты все же постарайся прислушаться к моим советам.

Задумчивое молчание вошло в пещеру, напряжение мысли физически ощущалось в этой тишине и как отголосок ей, отвечая на титаническое напряжение мысли, ярче засверкали минералы.

- Спасибо старейший - еще немного отрешенно начал Алност - У меня более нет вопросов, но в начале разговора было сказано нечто и мне все же хотелось пояснений.....

Кремек не дал договорить вугу, красноречиво посмотрев на вейгу. Он всем своим видом показывая, что здесь бессилен и право на ответ принадлежит только Илле. Она смущенно приблизилась к ним и тихо произнесла.

- Я.... - такая развязка явно смутила ее, она еще не была готова к этому ответу и не подобрала нужных слов - Он у нас будет дочка.

Шеренги хагов, выступающие к южному порту, уже пропали из вида, а Алност все стоял и думал. Алабр действительно был прав в своих ощущениях, происходящее сейчас не было связано с преобразованием, наступало время основного выбора, выбора стороны в достигнутой цели.

Весь этот день шли бои, нечисть рвалась к портам при этом практически не атаковала укрепления. Казалось, что они активны только под прикрытием серой мглы, открытые места лишают их воинственности и смелости, ослабляют организованность. К вечеру жестокие бои стихли и не возобновились на следующий день. Распределение войск и новая тактика оказались удачными, несколько последующих дней крупных боев не происходило. Немного странными были действия Луншасы, но он как всегда четко их мотивировал и обосновал. Саман стянул на северные позиции всех тяжеловооруженных ханикийцев, он резонно предполагал, что основной удар, скорее всего, придется вдоль стен цитадели под прикрытием хранителей традиций и знати города. Он перебросил на север основные силы оставив на юге только хагов, чтобы усилить их он согласился на полную передислокацию магов и аников на южную сторону приступа. Луншаса резонно решил, что если его войскам придется по-настоящему туго, крылатым существам не составит труда оказать ему быструю поддержку.

Десять дней было относительное спокойствие, это позволило войскам возвести временные укрепления и отдохнуть. Вечером десятого дня нечисть преподнесла очередной сюрприз, огромные массы монстров разных размеров не страшась присутствия магов и аников, по всему южному фронту атаковали временные укрепления. Если у них был командующий, он точно сумел вычислить слабые стороны обороны. С наступлением темноты потери резко увеличились, аники просто не справлялись с потоком раненых, а порой и не замечали и отставали от событий. Маги в тяжелой броне слабо светились в ночи что полностью убирало эффект неожиданности, противник всегда точно знал их количество и характер передвижения. В совокупности с непрекращающимися волнами атак и количественным превосходством, не только легковооруженные хаги и немногочисленные маги, даже аники несли серьезные потери. Пришлось бы очень трудно, но в бой вступили добровольцы из гвардейцев и горожан, бежавших в южную цитадель и отказавшихся от эвакуации. Алност метался по всей линии фронта, подавляя атаки и оставляя за собой горы трупов, но как только он перемещался на другой участок, по трупам в атаку лезли новые свежие монстры. Что-то как будто толкало их в бой, бесстрашие и остервенение с которым они шли на верную гибель, даже вызывало уважение. Потери и страшная усталость воинов заставили Алабра дать приказ отступления к южной цитадели.

В предрассветной серости войска покидали временные укрепления, фантасмагорическая их картина ужасала души и вводила в уныние. Укрепления за ночь не были разрушены, они даже увеличились за счет наваленных на них тел, сплошной массой покрывавших баррикады, пропорционально увеличивая зримый ужас. Казалось, что только ночная мясорубка породила эти еще теплые холмы, что под ними может находиться израненная обреченная жизнь. Войска поспешно отступали, опасаясь преследования, но атаки прекратились, монстры не перевалили через линию укреплений, по ту сторону вообще все стихло, добавляя в пейзаж еще больше уныния и неестественности.

- Тебе не кажется ночной бой очень странным - к Алносту, стоящему на стене Южной Цитадели и наблюдавший как арьергард втягивается в крепость, подошел Алабр. Еще не снявши доспехов, весь в крови, слизи и грязи он был практически не узнаваем, его голос, надорванный боевыми кличами и проклятьями, хрипел и булькал.

- Ты знаешь, что я никогда не доверял Саману Луншасе, и поэтому прошу тебя выслушать и принять к сведению. Ты был занят боем и приказал мне взять руководство войсками на себя, с наступлением темноты, когда потери стали значительными я направил на север двух магов за помощью. Маги сверху видели, что на северных рубежах тоже идут незначительные стычки. Но нарушив мой приказ о срочности они понаблюдали за их характером, это были не бои, а имитация активности с случайными потерями. При этом Луншаса отказал в помощи утверждая о серьезности атаки и значительных потерях в войсках. Маги очень опытные и зоркие войны, у меня нет оснований не доверять их наблюдениям. Я уверен, что все силы монстров были брошены на наши укрепления, я даже подозреваю сговор или в лучшем случае некоторую степень трусости и малодушия.

- Я тоже абсолютно доверяю твоим войнам, и верю в правильность твоих выводов. Сейчас ты передашь командование Гару Абанату, отберешь двух магов, двух аников и вместе с ними отправишься отдыхать. Завтра нам предстоит в этом разобраться, поэтому мне понадобятся свежие сильные спутники.

Алност практически не спал, в предрассветной серости уже стоял на северной башне цитадели и вдумчиво всматривался во второй ярус города. Очень многое изменилось за последнее время и продолжало практически бесконтрольно меняться. Получив толчок к переменам, мир всегда ввергается в хаос противоречий, сотни фантазий начинают метаться в нем, еще не выбрав своего направления и применения. Смешиваясь со страхами и опасениями, они ввергают сущность в неопределенность переходного этапа, а его длительность зависит только от силы и продуманности той первоначальной фантазии, от того первого выбора ввергнувшего все в процесс перемен.

Вот и сейчас само наступавшее утро в очередной раз ломало порядок становившийся уже привычным. Серость предшествующих дней рассеялась, оголяя, в жутком молчании, скелеты разрушенных городских строений. Дальность обзора и совершенная тишина строили в умах наблюдающих фантастические картины, они видели этот пейзаж впервые, им явно казалось, что там за стеной просто не может быть никакой жизни. Воображение дорисовывало маловероятные причины такого утра. Вот уже бравада начала говорить, что вчера перебили всех монстров до одного, но приглушенно ей противоречило недоверие, а где трупы, они не могли сами встать и уйти. И наконец, на передний план выходит опасение вместе со слухами, а вдруг монстры, городская элита и северные войска объединились. Но данные гадания маловероятны и несостоятельны. Напрягшись можно придумать несколько осмысленных и логичных версий, но недостаток информации сведет все на уровень все тех же предположений, размножив в невероятное количество версий.

Настало время проверить первые выводы и получить достаточно информации. Алност спустился с башни во двор, где его уже ждал небольшой отряд. Муг Алабр не совсем точно выполнил просьбу предводителя, в отряде кроме двух магов и двух аников его ждали двое хагов и двое хаников из городских гвардейцев.

- Я не смог противостоять последнему доводу Абаната - вместо оправдания, на вопросительный взгляд Алноста, коротко с небольшим сарказмом ответил Муг.

- Главный хаг бывает очень убедителен и всегда немногословен. Что он сказал?

- Каждой твари по паре.

- Такие выражения не просто убедительны, им свойственно входить в историю - с улыбкой ответил Он, утвердительно кивая и давая знак к началу движения.

Отряд не спеша вышел в город, у стен цитадели разрушений почти не было, вчера нечисть не стала преследовать отступающих с баррикад.

- То должно быть очень скучно

И пусто существованье.

Если нету разрушенья, прок какой от созиданья.

Давящая тишина угнетала и Алност, как-то пытался разнообразить реальность, декламируя стихи из песни. Потом начались проявляться разрушения вызванные сбором материалов на строительство баррикад. Отряд шел по главному тракту и минуя плавный поворот должен сейчас выйти к основной баррикаде. Видимость была великолепной, но проявляющееся из-за поворота зрелище сильно добавило недоумения к уже виденному. Отряд продолжал движение вперед, не желая верить своим глазам, они как путники в пустыне шли вперед, желая осуществления увиденного, но прибывая в уверенности, что это мираж.

- Он бы сам себе поверил,

Но себе соврать так сложно.

Баррикада была на месте, без больших разрушений, как будто ее оставили просто за ненадобностью, а не отступая в напряженном бою. Большая часть отряда вчера сражалась именно здесь и очень хорошо помнит, что уже к середине схватки им пришлось покинуть баррикаду, она была полностью завалена телами убитых и раненых, пришлось встречать, пробивающегося через кровавое месиво врага, частоколом копий внизу. К началу отступления баррикада, преграждающая главный тракт, находилась под кучей тел в три раза превышающий ее прежний объем.

Войны отряда в замешательстве пытались понять, что им привиделось, огромная куча тел вчера или ее отсутствие сегодня. Ошеломление достигло такого придела, что, уже подойдя к баррикаде, отряд стал шумно обсуждать, стоит ли подняться на гребень и посмотреть что там с другой стороны.

- Так возьмите себя в руки, перестаньте галдеть - напоминая о своем присутствии и статусе командира, громко сказал Алност - Половине из вас нужно просто вспомнить о своих крыльях и одному из обладающих ими взлететь повыше, осмотреться. Четырем другим организовать охрану по периметру, ну а имеющим только ноги походить по этому периметру в поисках необычного.

Слова возымели действие, перед вугом опять была сильная, дисциплинированная, хорошо подготовленная, боевая единица. А нечто необычное само нашлось вскоре.

Ответственность осмотреться взял на себя Муг Алабр, через короткое время встревоженный он приземлился перед Алностом. Его лицо выражало смесь удивления, тревоги и ожидания нехороших событий.

- Там рожденные вуги и их довольно много, неужели они ......

Ему не удалось договорить, возглас всеобщего удивления заглушил все, нарушая предшествующую ему давящую тишину. Перед отрядом в полном парадном вооружении приземлялся Сиб Сайда, в сопровождении двух тяжеловооруженных вугов.

- Я вижу, у вас снова возникли вопросы и требуются ответы, я их вам дам - как и прошлый раз невозмутимо начал Сайда - Но сначала мои войны проводят ваш отряд и помогут с эвакуацией раненых. Мы не успели предотвратить битву. Нам только оставалось разгрести завалы и спасти раненых. Мы искренне скорбим из-за своей ошибки и потерях. Вчера здесь бессмысленно оборвались более восьми тысяч жизней. Ты вождь действительно могуч и умен, потери наступающих десять к одному. Притом с вашей стороны это в большинстве раненые, умершие в мучениях под завалами тел. Девяносто два нам удалось спасти, а вот среди "детей подземелья" раненых меньше пятидесяти. Еще раз хочу выразить свою скорбь и покаяться в своих ошибках и нерасторопности. Прошу отрядить нам сопровождающих, чтобы беспрепятственно доставить раненых в цитадель. Аники лучшие лекари и нам далеко до них в этом искусстве.

- Дети подземелья - задумчиво произнес Алност - Алабр, распорядись, чтобы выполнили просьбу высокочтимого вуга и оказали его соплеменникам достойный прием и любое содействие. Сам возвращайся сюда, как уже было сказано у нас огромная масса вопросов.

Пока Алабр отсутствовал, вожди обменялись положенными государственными и родовыми новостями, поинтересовались здоровьем близких, выразили наилучшие пожелания им. Вскоре распоряжения все были выполнены, трое вугов взглядами проводили необычную колонну, отправляющуюся в путь к южной цитадели.

- Думаю время у нас не так много, мы сильно отвлекли вас от цели вылазки. Я готов отвечать на вопросы - резюмировал Сиб Сайда, когда хвост колонны исчез за поворотом.

- Поясни свои слова, кто такие "дети подземелья". Я думаю, именно в этом твоем понятии скрыты многие ответы, в том числе и причина вашего пребывания тут - не стал тянуть Алност.

- Твоя мудрость и проницательность превосходят все, что раньше встречалось. Но все по порядку. История детей подземелья началась с твоего первого посещения города. Любое преобразование, как брошенный в воду камень, порождает всплеск и волнения окружающей среды, а если камень попадает на мелководье, он подымает древние донные отложения. Твой первый погром сильно взволновал древние опасения и страхи. В городе еще не канули в лета страшные воспоминания о временах "войны за небо", практически на поверхности лежат знания и факты тех времен и пугают правящий клан своей неоднозначностью и непонятностью. Именно это подстегнуло их к частичным преобразованиям структуры и к робким попыткам найти противовес силе проявившейся в тебе. Про первые результаты ты знаешь, Луя Илла довольно долго пробыла на пятом ярусе.

- Да, что там творилось, я знаю и не только от Луи, но извини и пожалуйста, продолжай.

- Во второе свое посещение города, ты уничтожил всех самых злобных и жаждущих крови монстров. Само это деяние очень помогло и сильно подтолкнуло обитателей подземелья к более сильной самоорганизации. У этих измученных насильственным преобразованием существ появились зачатки общественного устройства. Но пока на пятом ярусе рождалось подобие общества, на четвертом, задумывалось нечто ужасное и изуверское. Во второй раз твоя мощь повергла город в ужас, кланы четко осознали, что только какая-то случайность, под влиянием необъяснимого стечения обстоятельств, остановила тебя и удержала от полного уничтожения города. Это обстоятельство не понятно до сих пор, ни им, ни нам.

- Причиной был один загадочный старик, а обстоятельства как раз складывались в пользу погрома - в задумчивости проговорил Алност, отвечая на незаданный вопрос - У меня ни тогда, ни сейчас, нет цели уничтожить мир, я всего лишь хочу его изменить. Но именно обстоятельства каждый раз толкают меня к геноциду и только, как ты говоришь "случайности", не позволяют этому произойти.

- Интересно..... Но я продолжу. Они быстрее нас поняли, что ты вышел на самый мощный путь преобразования. По этому пути уже ходили, Кремек в том числе, каждый раз принося в мир страшные и глобальные перемены. Мы все интуитивно почувствовали, что ты превзойдешь его и уйдешь значительно дальше. Как я тебе уже говорил, в древности мы испытали эту силу на себе, еще многие из нас помнят ее ужасающую мощь и непоколебимость. Но ханикийцы опьяненные знаниями и возможностями, переданными им аникийцами, считают, что именно им удалось изгнать Кремека, победить нас и магов, в длительной кровопролитной войне. Именно поэтому они считают, что тебя можно одолеть, только нужно подготовиться. Длительное время город собирал любую информацию о тебе и твоих преобразованиях, в них мало чего было нового, многое встречалось и описывалось в древних книгах. А живой пример и детали сделали подобные описания понятными и обоснованными. Через год были начаты эксперименты по искусственному воссозданию твоего пути в короткие сроки. Первые опыты провалились полностью, но чародеи осознали, путь может быть только добровольным, осознанным и целеустремленным.

Тогда нашлись добровольцы. Выходцы из низших слоев кланов, поверившие в пропаганду о величии такого поступка, благах силы, огромной славе, и привилегированном месте, как в нынешнем мире, так и загробном. Мы предполагаем, что добровольцами двигала не только вера в пропаганду, многие из них лелеяли надежду захвата власти. Наши предположения подтверждают три мятежа в ходе этих экспериментов. Чародеи буквально старались повторить твой путь. Желание участвовать в эксперименте высказали тысячи добровольцев, но кланы объявили о его закрытии и стали вести тайный отбор. После того как кандидаты были выбраны, им с помощью клеветы или подлога вменяли преступление, подвергали общественному осуждению и презрению, в итоге приговаривали к смерти, живых из города не изгоняют, нет такой традиции. Они даже имитировали саму казнь, а потом объявляли кандидатам об великой чести оказанной им городом. Но изуверства на этом не заканчивались, имитируя вторую, известную им часть твоего преобразования, они на глазах у этих добровольцев истязали, пытали и убивали их родственников или близких. Потом им взамен предоставляли красивейших специально обработанных женщин, про результаты, достигнутые твоим бывшим надзирателем, ты знаешь из первых уст.

Но с четвертым известным им этапом они встали в тупик. Чем заменить изменение формы они не нашли, а их познания не позволяли проделать подобного. Поэтому они начали искать союзников и консультантов. Делегации были направлены всем народам кроме хагов. Ханикийцы так и продолжают их считать животными, хоть и имеют самое близкое родство с ними.

Веймы вдоволь натешившись с посольством, целый год морочили магией, таская по самым жутким джунглям, а потом под угрозой смерти выпроводили. Мы просто не встретили у слияния рек, посольство без нашей помощи сгинуло в горячих топях. Но предводителя перерожденных вугов и двух магов они заполучили. Также в город прибыло множество чародеев из другим мест, правда в большинстве своем шарлатаны.

- С Ватом Имбоком более менее все понятно, после нашей встречи у магов он, как и обещал, просто искал союзников, не понимая и опасаясь моих преобразований. А вот маги? Они ведь тогда уже знали, что произошло с ранеными их товарищами. И почему маги скрыли это от меня? - удивился Он.

- Скорее всего, ими двигали желания или опасения, что были у добровольцев и у города в целом. Но ты не беспокойся, и не вини вождей магов, для них предательство величайший позор, притом они очень быстро пресекли его. Так вот при помощи прибывших, зачастую не ведающих в чем участвуют, эксперименты были продолжены. В результате они дали результаты, на свет появились создания с необычайной, по меркам города, силой. Из пятидесяти, в мясорубке страстей и пыток, выжило только семь добровольцев, они были плохо управляемы, но необычайно сильны и с легкостью захватили власть на пятом ярусе. К тому времени в подземелье уже образовались некоторые общественные устои и порядки. Захватив власть силой, пришельцы с четвертого яруса, породили тайную оппозицию и сопротивление. Пойми, не только хаги считают тебя богом, "дети подземелья" чтут тебя как прародителя, поклоняются тебе и даже приносят жертвы. Отличия только в том, что хаги почитают тебя как бога дающего и возвышающего, а под землей, как бога следящего и справедливо наказывающего. Хочешь ты этого или нет, но в их мировоззрении довольно большая.....

- Меня сейчас более интересует результат эксперимента - как можно мягче прервал Сайда Алност - к моим детям, как законным, так и неизвестным давай вернемся позднее. Я прошу тебя.

- А что с экспериментом, вчерашние события очень красноречиво показали его провал. Семеро возглавляли атакующие отряды. В пылу боя ты мимоходом уничтожил двоих, даже не заметив попытки применить "великую" силу. Гибель последнего я сам наблюдал, сверху. Ты отмахнулся от его потуг как от укуса кровососа, при этом не оставив от него даже мокрого места. Их великий эксперимент оказался всего лишь более тяжелой дубиной в эпоху стали и силы духа. Теперь они лелеют надежду, что общее нападение, скопом, принесет результаты. Возможно, уже сейчас плетут интриги и готовят засаду.

- Не злись, прости, что прервал тебя, но я все же не бог, испытываю тревогу, опасения и не знаю, что ждет меня впереди. Я вижу, дети подземелья, их судьба, очень беспокоят тебя, прошу, продолжай я готов внимательно выслушать и оказать содействие.

- Спасибо - опешил старый вуг и немного подумав, продолжил - Если помнишь в песне говориться что вуги ушли под землю, действительно мы туда и ушли, город с горячими топями соединяли древние тоннели, когда-то, во времена оледенения, по ним текла гейзерная вода. Мы разрушили частично эти тоннели, но дети подземелья в своем стремлении на волю нашли их. Совсем недавно члены оппозиции прибыли к нам по ним и попросили совета и помощи, проявляя покорность судьбе и страх перед справедливым возмездием с твоей стороны. Они обратились к нам, потому что интуитивно почувствовали, что мы третья, не заинтересованная в этой войне сила, при том сила по природе своей очень схожая с твоей. Наш совет затянул с решением, мы опоздали к началу атаки и уже не могли повлиять на ее исход без прямого вмешательства, на чьей либо стороне. Мы чувствуем с ними некое родство и хотим принять их к себе, совет просит твоего дозволения, увести всех покорных и согласных на переселение из города.

- Какое родство может быть между древней расой и искусственными монстрами, пусть даже и жертвами чужого преступления.

- Ты прав сходство у них скорее с магами, и те и другие были созданы случайно, но в определенных целях, первых создал Кремек в эпоху своей воинственности, вторых ты, как общепонятный повод для достижения своей цели.

Алност надолго задумался, действительно он никогда не пытался узнать кто такие маги, они просто были и все. Хотя и мог догадаться, уже по той информации что имел. Да и общество "детей подземелья", выходит его детище, которое он действительно использует для достижения своих целей. Эти новые мысли прибавили тяжелых размышлений, они требовали решения. Он уже давно знал, что подобные решения, хоть они и второстепенны, нельзя откладывать. Любое отложенное решение имеет свойство со временем становиться проблемой, а совокупляясь с другими неразрешенными обстоятельствами, может очень сильно повлиять на достижение основной цели. Тем временем отряд совместно с вугами эвакуировали раненых и начали собираться вокруг своих командиров.

- Хорошо, думаю я смогу предоставить вам пять дней, чтобы вывести как можно больше этих мо......., созданий. Сколько примерно вы выведите и сколько еще, по вашему мнению, может остаться в городе? - продолжил разговор Алност.

- На это я могу ответить почти уверенно, мы выведем более пяти с половиной тысяч. Возможно, за время, так щедро выделенное тобой, соберем по подземельям еще до трех тысяч, разбежавшихся в страхе и ужасе. Но эти не должны тебя беспокоить, даже если мы их не уведем, они не представляют опасности, разве что голод и отчаянье толкнет их на мелкие вылазки. Пятеро экспериментальных увели с собой в центр чуть более тысячи, но увели самых злобных и сильных, почувствовавших наслаждение мести, вкус крови. Но и они по нашим данным не столь опасны для тебя, хочу предупредить, многое изменилось в твоем войске, город сам по себе ядовит и даже воздух здесь отравляет и извращает души. Рано или поздно предательство произойдет.

- Спасибо за предупреждение, как раз по этому поводу и была снаряжена наша маленькая вылазка.

На этом разговор решено было закончить, рожденные вугами поспешили воспользоваться отведенным временем, а отряд продолжил путь. Продвигались, как и раньше пешим строем, отрядив одного мага для обзора местности сверху.

За баррикадами город был также безлюден и визуально цел. Казалось, что сами обороняющиеся нанесли городу больше ущерба, чем захватившие эту часть монстры. За исключением нескольких пожарищ, разрушений практически не было. Да и пожары возникли, скорее всего, из-за оплошности убегавших в ужасе горожан. Зато в этой части города физически ощущалась пугающая неестественность, как будто, ранее господствующая здесь несколько недель, серая мгла пожрала все цвета, радость и саму жизнь. Но и на этом она не остановилась, заразив все окружающее безрадостной посредственностью и безликостью. Серые бездушные дома поражали своей неказистостью и безвкусицей, они громоздились друг на друга как подвыпившие гуляки, жаждущие лучше видеть драку, происходящую где-то в толпе. Даже древний паутинный проект улиц вносил свою лепту, заставляя строения громоздиться вдоль широких проспектов. Дома сплошной стеной выстраивались вдоль них, с гордостью выпячивая вперед однотипные фасады, стыдливо пряча за них ущербность, грязь и нищету внутренних дворов. Присутствующие в отряде горожане не радовались сохранности этой части города, уже понимая, что нормальная, простая жизнь тут невозможна.

- Город как будто преобразился - не выдержал один из горожан, громко выразив свое удивление.

- Преобразился ты, город просто показал настоящее лицо, серая мгла смыла с него обман и иллюзию, оголив истинную сущность - ответил ему Алабр.

Подходя к северным рубежам обороны, отряд, и здесь не заметил сильных разрушений. Ханикийцы не строили баррикад, их оборона проходила по границе центрального парка и они утверждали, что его ограда достаточное препятствие и очень удобна для ведения копейного боя. Гар Абанат считал это беспечностью, как с военной точки зрения, так и с моральной, Саман Луншаса всецело полагался на мощь своей тяжелой пехоты и ее длинные копья. Уже в видимости оборонительных рубежей один из магов язвительно заметил:

- Нам оказан более достойный прием, чем вчера для нечисти.

Их действительно ждали, ограда парка ощетинилась густым частоколом копий. Но опознав отряд, войска облегченно вздохнули, а копья, волной, по мере распространения новости, взмыли вверх.

- Это они - понеслось по рядам, а ближний воин громко прокричал - нам говорили, что вас всех перебили и сегодня примутся за нас.

Отряд без приказа единодушно остановился, все разом поняли, что попали в засаду и дальнейшее продвижение закончиться провокацией. Без приказа, повинуясь интуиции и боевому опыту, войны развернулись, заняв оборону полукругом, прикрыв спины частоколом копий, стоящих на рубеже воинов. Те в свою очередь, видя такую реакцию, мгновенно вернули боевой порядок. Вскоре спустился разведчик, он доложил, что путь назад закрыт, сразу, после выхода отряда на площадь перед парком, из-под земли вылезло множество монстров и явно чего-то ожидают.

Замысел сал очевиден. Среди войск северного рубежа был распространен слух, что южная цитадель пала. Что все ее защитники перебиты, или предав товарищей, перешли на сторону противника. Если бы отряд приблизился вплотную к рубежу, монстры сразу же атаковали. Все выглядело как провокация со стороны прибывшего отряда, направленная на разрушение боевого порядка обороны. Нынешняя позиция не давала выполнить задуманное. Атакуй монстры сейчас, Алност с друзьями первыми вступят в бой с нечестью, и возможно отбросят их первую вону. Тогда чтобы не проиграть, организаторам этой засады придется заставить копьеносцев ударить южанам в спину, а такое приказание может быть и не выполнено. Ситуацию поняли и на другой стороне, атаки не последовало, вскоре исчезли даже тени, мелькавшие в безмолвном городе. Среди защитников парка тоже заметили и даже почувствовали скопление монстров и последующий их отход. По рядам северных войск пошел ропот непонимания. Неразрешенность ситуации затягивалась и Алност уже готов был дать распоряжение на преследование нечисти, когда из парка навстречу отряду вышел Саман Луншаса.

- Негоже нашему вождю вот так без предупреждения, наведываться к друзьям - в своей обычной манере начал Луншаса.

- Ты меня с кем-то спутал Саман, я всегда брожу один или с несколькими друзьями и не люблю церемоний - поддержал предложенную манеру Алност.

В этот момент к нему мысленно обратился Алабр, сообщив, что многие в отряде приметили среди защитников северного рубежа бойцов клана хранителей и даже чародеев.

- Давай перейдем к делу - прервал Он пытавшегося ответить главнокомандующего - как ты мог понять я в курсе происходящего. Я об этом не сейчас догадался, увидев монстров сзади и чародеев в твоих рядах, я знал об этом до этого. Мне остается только сожалеть, о таком завершении наших с тобой отношений. Жаль, что ты, съедаемый амбициями и подстрекаемый алчностью, опустился до предательства, но мне не понятно как ты решился принести им в жертву своих воинов.

- Не думаю, что у тебя сейчас достаточно войск, чтобы нанести нам серьезные потери - с большим пафосом и злобой пытался изобразить насмешку Луншаса.

- Очнись Саман, тебя ввели в заблуждение. Мне не нужны войска, чтобы уничтожить твою оборону, мне не нужны войска, чтобы уничтожить и этот город. Я привел вас сюда и к победе не из-за своей немощности, а ради вас самих. Ты никогда не спрашивал меня о моих целях, не стоит это делать и в столь критический момент.

- Теперь я точно знаю твои цели и ты не бог - уже кричал главнокомандующий.

- Так я все время утверждал это, я не бог - тоже повысил голос вуг, чтобы войны первых рядов слышали его - Еще раз повторяю, очнись, тебя сильно обманули. Ты как всегда недооцениваешь меня и сильно переоцениваешь новых союзников. Монстров способных идти в бой сейчас не более полутора тысяч, остальных я вчера уничтожил, да еще и успел прибраться за собой. Впрочем, ты это знаешь, также ты знаешь уровень отваги и подготовки в гвардии кланов. Наедятся на чародеев просто глупо, я их пару раз еще мальчишкой колотил, да и при тебе, причем не так давно. Оглянись, мы с друзьями, как на прогулке, не спеша, пешком, пришли сюда, свежие, сытые, невредимые и веселые.......

Впрочем, хватит об этом. Саман у тебя ровно пять дней, чтобы принять решение. Сейчас я ухожу, прошу тебя, подумай и не наделай глупостей.

- Я остановлю тебя дьявол.

- Выбор сделан и мной и тобой, а его последствия остановить невозможно.

Урок восьмой. Выбор.

Первый день нового мира начался красивым рассветом. В переливах синего и лилового все ярче проступали всполохи оранжевого и красного. Они постепенно наливались желтизной и яркостью, до совершенной нетерпимости глазу. Это был именно первый день, выбор был сделан, процесс преобразования и перерождения запущен полностью, становясь явью. Уже отведен срок и по миру начали растекаться второстепенные решения. Выбор одного предложенный и принятый сущим, теперь, так или иначе, заставлял делать свой выбор всех разумных существ. Приговор миру был вынесен, но еще не оглашен.

Лагерь в Южной цитадели уже проснулся, кипел жизнью и заботами, но звуков и шума не было слышно. Такая нереальность только еще больше удручала встревоженных существ, пытающихся заниматься обыденными делами. Лагерь как будто утонул в пелене сомнений и ожидании ответов. Тягучая субстанция неизвестности и невысказанных вопросов занимала души и сознание живых существ, заставляя замереть не только звуки но и мысли. Приглядевшись можно было понять, что все движение в лагере, не что иное, как нетерпеливая суета в ожидании ответов.

Алност не стал тянуть, как только солнце вошло в зенит, обратился к войскам и всем присутствующим в лагере. Он кратко рассказал им о ситуации, о том, что они вчера узнали и увидели, о своем решении отпустить монстров и о предательстве. Он напомнил своим войнам и рассказал жителям города находящимся в цитадели, о стране на западе. О новом городе на берегу теплого моря, напомнил своим и рассказал остальным о причинах его основания. Он рассказал о последствиях этой войны, неизбежном расслоении общества и непринятии на родине вернувшихся с нее. Рассказал о кошмарах и мыслях, которые не примут в родных местах, посчитают опасными и нездоровыми. Он предложил всем присутствующим проследовать в новый город и страну. Предложил начать новую жизнь в обществе себе подобных, отягощенных знаниями и пониманием этих кошмарных дней.

- Война для живых закончена. Ваши великие свершения и подвиги заставили вступить в нее силы вечности. На этом поле боя больше нет места простым смертным из плоти и крови. Именно поэтому я позволил своим родичам вывести выживших "детей подземелья", именно поэтому я дал время предателю, именно поэтому я приказываю вам эвакуироваться. Когда-то я был таким как вы, но высшие силы по непонятным мне причинам выбрали именно меня, наделив возможно слишком многим. Не знаю проклятье это или великий дар, но я начал все это и мне заканчивать. Силы во мне, уже сделали меня другим и подготовили к участию в подобных схватках. Но вам без преобразования не приблизиться даже к полю боя, а пройдя изменения, вы уже не будете сами собой, поэтому приказываю вам уйти.

Лагерь после десятиминутного оцепенения взорвался звуками, суетой и напряженной работой. Но этот уже была другая суета. Большинство, радовались окончанию войны и перспективам новой жизни в благословенной краю. Немногие горевали и проявляли недовольство расставанием с кумиром. Но все усердно выполняли приказы и готовились к отбытию.

Вечером второго дня в лагерь прибыл Бура Куяба со своими мореходами и кораблями. Он рассказал, что кланы города отказались от власти, передав ее всецело Саману Луншасе. Который тут же был выбран правителем и принялся делить и раздавать "завоеванное" своим подданным. Значительную часть привилегий он оставил кланам, запретив им только занимать государственные посты. Популярность Алноста хоть еще и сильна в войсках, но подорвана слухами и "доказательствами" его стремления полностью уничтожить город и все его наследие.

- Как только я двинусь к башне, эти глупцы получат неопровержимые доказательства и возможно даже попытаются остановить меня - задумчиво проговорил Алност - но ведь и тебе Бура тоже предлагали и немалое.

- Не скрою, мне отдали весь флот, вместе со всеми известными морями и океанами, даже провозгласили меня наместником над ними - с иронией и злобой буквально прошипел Куяба - Но мой народ намного больше магов ненавидит чародеев. Маги для нас уважаемый враг, уничтоживший в честном бою силу нашего государства, а чародеи подлые лживые интриганы послужившие причиной нашей вражды. Я прямо на выборах короля удавил одного из старейшин, а моим людям пришлось разделаться с его охраной, так что нам пришлось бежать, правда, я прихватил и подаренный мне флот.

- Велик твой народ повелитель водных стихий - вышел вперед предводитель магов - я возьму на себя смелость и предложу тебе острова, которые во множестве разбросаны вдоль побережья нашего нового мира, для создания твоего нового государства. Маги дабы искупить содеянное в алчности, не пожалеют ни сил ни средств для постройки твоего нового флота. Если ты откажешься, прошу указать, куда нам посылать отряды для выполнения этого обета вплоть до полного искупления.

Маг опасливо покосился на Алноста и Алабра, но получив знак, что они рады такому его великодушию порядком повеселел.

- Я так понял речь идет о южном побережье Внутреннего моря, там где Аяк впадает в него - хитро прищурившись, начал Бура Куяба, а заметив удивление, продолжил - И нечего удивляться мы бороздим все моря, при этом очень внимательно. Там очень хорошие леса в предгорьях, но они довольно далеко от моря. Эта война стерла былую вражду, мы с радостью примем предложение и помощь крылатого народа, не как искупление, а как дар и впоследствии, обязательно отплатим тем же. Мне говорили, что маг воин в полете может свободно нести вес большого бревна?

Последний вопрос вызвал всеобщий смех.

- Могут, могут - вместо мага ответил Алабр - простят меня маги, но я еще скажу. Их огонь не только способен сжигать корабли, при определенной концентрации он плавит и сваривает металлы лучше любой печи. Да и в кладовых у них полно навигационных приборов и снастей, которые маги по своему обыкновению веками тащили к себе в пещеру, про запас.

Главный маг попытался сделать обиженное выражение, но не выдержал, присоединился к общему смеху, с радостью ответив на распростертые объятья морехода.

Прибытие флота сильно облегчило задачу эвакуации, весь третий день лагерь в радостном оживлении грузился на корабли. На четвертый день первые корабли отправились в путь. Тяжелые, вместительные баржи с небольшими экипажами и под охраной малых маневренных судов, должны были спуститься к морю и ожидать основной флот в устье Итима. После их отплытия начали грузиться и группами отплывать десантные корабли с войсками.

Вечером прибыла делегация рожденных вугов во главе с Сибом Сайдой. После дипломатического приветствия он рассказал, что вугам удалось собрать всех "детей подземелья", их оказалось значительно больше, чем он предполагал. В общей сложности они вывели в горячие топи более двенадцати тысяч существ. Также он рассказал, что более трехсот существ, вернулись к "своим" после неудавшейся засады у парка, так что теперь у Луншасы, кроме пятерых, всего пятьсот семьдесят четыре монстра. Наутро вуги собирались навсегда запечатать проходы из города в топи и этот визит прощальный.

- Я догадываюсь о твоем решении, на моей памяти никто не осмеливался прибегнуть к этой силе, но также на моей памяти никто и не достигал такой мощи и глубины преобразований. Чтобы не случилось, оставайся спокойным и рассудительным, легенды говорят, в этом есть прок. Они говорят, что равновесие души может запереть путь вглубь, сохранив сознание без изменений - как напутствие произнес Сиб

- Спасибо старейший, считаю тебя своим учителей и наставником. Я не прощаюсь, хотел бы впоследствии видеть тебя в гостях, сейчас не приглашаю, еще не знаю куда.

- Согласен, где бы ты ни был, я обязательно навещу вас - произнес вуг, хитро улыбнувшись на невысказанный вопрос Алноста, связанный с множественным числом последнего обращения.

Пятый день начался сильным шумом из подземных недр города, это рожденные вуги завалили тайные ходы, навсегда распрощавшись с городом. К полудню последние отряды, выстроившиеся в порту, готовы были также распрощаться с городом. Именно тогда Он заметил, что многих храбрых воинов, часто бывавших у него спутниками, нет в срою отбывающих. А количество отсутствующих слишком велико для арьергарда, который по плану покинет город вечером на одном корабле. Попрощавшись с войсками, Алност отправился на поиски Алабра, его он тоже не видел в порту.

Он нашел Муга Алабра у западных ворот цитадели, в окружении нескольких магов он о чем-то оживленно беседовал с группой рожденных вугов. Озадаченный и удивленный Алност приблизился к группе.

- Мне казалось, что рожденные вугами собирались уйти в горячие топи. Мне казалось, что в моем окружении больше не может быть интриг и заговоров.

Вперед выступил Алабр и напрягая голос с некоторым ожесточением ответил:

- Мы долгое время шли за великим вождем и другом, мы не намеренны его покинуть, ни при каких обстоятельствах. Даже если он применит свою великую силу, мы все равно вернемся и тайно, кто как сможет, будем следовать по его следам. Мы не хотели скрывать от тебя своих намерений, мы не хотели своим неповиновением омрачать отправку основных войск.

- Вам не пережить невредимыми следующего моего преобразования - Он уже заметил что со всех сторон к месту их встречи начали подтягиваться знакомые ему войны.

Постепенно собрался небольшой отряд, тут были вуги, аники, маги, хаги и ханикийцы. Полдюжины рожденных вугами тайно осталась в цитадели после вчерашнего визита старейшины. Алност не сомневался, что Сиб Сайда был в курсе. Вчерашний намек и присутствие среди оставшихся его сына полностью отметали все сомнения. Сиб не решился сам нарушить вековые традиции, но не смог запретить сыну и его друзьям совершить попытку пойти по пути преобразований, впервые за многие тысячи лет.

- На большие мучения ты нас обрекаешь, оставляя в неизвестности, не следующее преобразование страшит тебя, а решение воспользоваться энергией тьмы. Мы с тобой до конца. Аники и вуги давно догадались о твоем решении, но были сомнения, никто из нас не предполагал даже природу твоего решения, а тем более этой энергии. Мудрый старец многое пояснил и укрепил наш дух.

- Мудрый старец говоришь, Скил Чи Танис не ожидал я от аников лукавства, тебе ведь хорошо известна сущность этого старца, впрочем, ты как всегда не слукавил, тебя просто никто не спросил об этом. Хорошо, где этот ваш мудрый старец, где серебряный дракон аников, где белый барс вейм, где Кремек великий вождь вугов и проклятие хагов.

- Здесь, я здесь - ответил невдалеке старческий голос - зачем перечислять все мои титулы, я все равно не намерен доставлять тебе удовольствие и менять обличия. Я не подстрекал твоих воинов, аники сами позвали меня, я только ответил на вопросы. Если ты не рад моему присутствию я тут же удалюсь.

- Меня очень обрадовал твой приход, но очень беспокоит судьба друзей. Как мое решение повлияет на них? Я даже не предполагаю, как оно повлияет на меня.

- Уговаривать их бесполезно, особенно сейчас после перечисления всех моих титулов - язвительно ответил Кремек - Приглядись, они уже ощущают себя частью легенды.

Алност посмотрел на своих воинов. Только аники сохраняли внешнюю невозмутимость, остальные буквально светились счастьем, радостью принадлежности к великому делу. Он подозвав Муга попросил его еще раз подумать и попытаться сократить отряд до минимума, уговорив раненых, ослабленных или измученных все же покинуть цитадель с последним кораблем. Он распорядился, чтобы оставшиеся, завтра утром, хорошенько отдохнув, без тяжелого вооружения, налегке, прибыли на центральную площадь цитадели.

- Их присутствие и преданность даже к лучшему - продолжил Кремек - Ответственность и беспокойство за их судьбы будут сдерживать тебя от злоупотребления черной энергией. Фактически это самое действенная помощь, которую они в состоянии тебе оказать. Ты уже давно решил, что используешь ее в крайнем случае. Я только не понимаю, почему ты думаешь, что он настал? Твои силы сейчас велики как никогда, даже я не могу полностью осознать их потенциал и величину.

- Боюсь, что ее может быть недостаточно, чтобы избежать жертв. Я устал убивать, надеюсь, избыток силы предоставит новые возможности и способ избежать тотального истребления.

- Необычная попытка использовать черноту. Я хотел бы присутствовать при таком неординарном событии.

- Очень хорошо, только прошу тебя, наблюдай со стороны. Ты не должен попасть под ее влияние, и если все пойдет очень плохо, ты попытаешься остановить меня. Обещай - попросил Алност.

- В сущности, я этим только и занимаюсь последнюю сотню лет.

Утро шестого дня наступило, безоблачное небо уже окрасилось голубизной, резко контрастируя с черным холодным провалом внутреннего двора цитадели. Небольшой отряд, выстроившийся посреди этого провала, неподвижно замер в молчаливом, напряженном ожидании. После вчерашнего разговора он незначительно уменьшился, несколько воинов, обремененные ранами, с горечью покинули его, понимая, что их временная слабость может в трудную минуту подвести товарищей. Муг Алабр, шестеро рожденных вугов, семеро аников, тринадцать магов, пятнадцать ханикийцев и двадцать три хага, были полны решимости следовать за вождем.

Первые лучи заскользили над стенами цитадели, образовывая импровизированный лучезарный купол, ограничивающий распространения тени и холода далее защитных стен. Алност стоял перед строем, в который раз, думая о правильности своих решений и выбора. В какой-то степени он завидовал своим солдатам, их выбор был проще и свободнее, они любили и верили в него. Только сейчас он полностью осознал, что у выбора не может быть окончания. Сделав его единожды, существо приговаривает себя к постоянству подобных деяний. Еще сложнее обстоит дело с выбором цели. Достигая ее, так или иначе, влияешь на окружающий мир, заставляя его делать выбор, который в свою очередь возвращается обратно и требует последующих решений. Чем величественнее цель, тем сильнее ее влияние на мир, неразрешенность разрастается в прогрессии, грозя утопить в себе любые помыслы и саму цель. Именно эта прогрессирующая неразрешенность рано или поздно приводит к фатальной ошибке, единственный выход преданные помощники. Но как только они появляются, с ними на арену действий, вползает тяжеловесная, неподъемная ответственность.

Лучи солнца, все-таки пробив оборону тени, сквозь бойницы башен, блеснув в вышине, отразились на стенах желтыми пятнами. Немного помедлив, в некотором раздумье, они редким строем начали осторожный спуск вниз. Первые разведчики солнца предвещали начало большого наступления на тень и прохладу. Ответственность нестерпимым грузом навалилась на Алноста. Он пристально вглядывался в лица друзей. Куда он их ведет, что будет с ними? Возможно к великому будущему и славе, возможно на эшафот, а может быть в мучительное вечное забвение. Что он мог ответить про них, сам полностью не осознавая своего пути и будущего.

Зубцы стен окрасились в золото, постепенно свет выстроил походные колонны в сплошной фронт и начал свое большое наступление. Нужно попробовать подумал Алност, сосредоточившись, он осторожно краем мысли прикоснулся к энергии, которую собирался использовать. Алчность проявляла свою зловонную суть повсеместно. Она практически явно пропитала весь верхний город, она была в зданиях, воде, воздухе, распространяя свое удушливое влияние как неотвратимая, смертельная эпидемия, проникая и поражая души. Но вместе с рассветом, с пробуждением живых существ, приходило осознание значения сегодняшнего дня. Как будто подпитываясь энергией солнца возрождался дремавший ночью страх. Страх разрастаясь, впитывал в себя даже алчность, захватывая все большие пространства. А из-под земли рвалась вековая злоба и ненависть. Накопленные веками, тяжеловесные и концентрированные, они восприняли прикосновение как маленькую щелку в плотине, всей массой навалившись на нее, в едином порыве вырваться на волю. Алност прервал контакт и начал планомерную подготовку для восприятия.

Фронт света неумолимо наступал на тень, уже потеряв своего союзника, прохладу, тень не сдавалась, но уже не могла оказать сопротивления. Свет достигнув угла, немного задержался, преодолев препятствие и сменив плоскость наступления, заскользил по брусчатке. Закончив строить эмоциональные преграды, обводные каналы воззрений и шлюзы принципов, Алност задумался. Он мысленно проверяя прочность умозаключений, которые должны сдержать, разбить и перенаправить поток энергии. Пора подумал Он. Еще раз, укрепляя свою решимость, взглянул на лица друзей, возможно солнце и его взгляд больше никогда не коснется этих мужественных лиц. Пора подумал Он, закрыл глаза и решительно окунулся в вековое зло.

Напор энергии бы настолько селен, что без труда смел первые преграды. Мужество и отвага хоть и выдержали его, но не смогли остановить, поток просто захлестнул их, и лишь слегка ослабев, несся дальше. Только образы друзей, последовавших за Алностом, треугольным строем рассекли поток, направив его в предопределенные русла. Во главе этого треугольного строя стоял сияющий образ Иллы. Мастерски управляя подвластными ей чувствами, она как великий дирижер, строила из рева потока энергии, мощную симфонию силы.

Он с трудом открыл глаза. На освещенной солнцем площадке, в молчаливом спокойствии, треугольным строем, стояли черные вуги. В тяжелом боевом облачении они фактически были его копиями. Немногие различия придавали им таинственность и самобытность. Панцири вугов обычно красного или темно красного цвета, отряд был облачен в совершенно черные доспехи. Мгла клубилась у ног каждого война, извиваясь и корчась она змеями ползла по их телам и достигнув плеч преобразовывалась в призрачные крылья или плащи. Совершенно одинакового роста войны были неотличимы друг от друга, только наличие крыльев или плащей оставляло приблизительное понятие о былой сущности. Остроклювые шлемы плотно закрывали лица, из щелей забрал блестели только глаза, остававшиеся живыми и узнаваемыми. Смутная догадка заставила Алноста посмотреть на свою руку, она была облачена в черные доспехи. На нем, как и на остальных, был сплошной шлем и сзади распростерлись призрачные крылья. Только тьма не клубилась у его ног, она, образовывая круг, кипя и змеясь, плясала вокруг него. Изредка вырываясь из этого круга, тьма, начертав в воздухе древние руны, таяла в окружающем пространстве.

Место во главе треугольного строя было свободно. Алност молча занял его и отряд, как единый организм, без команды, двинулся к намеченной цели.

Первая встреча с противником произошла в районе баррикад. Довольно большой передовой отряд был явно озадачен зрелищем спокойного движения черного воинства. Не дав бой, он поспешно отступил.

Более сильная оборона была организованна на северном рубеже. Как и пять дней назад ограда парка ощетинилась непроницаемым частоколом копий. Но тракт, ведущий к главным воротам центра города, проходил вдоль ограды парка, отряд спокойно двигался вдоль сверкающей стали. Тяжелые копьеносцы не могли преодолеть забор, не сломав строя. Поэтому неведомый командир рубежа дал распоряжение и на черных воинов обрушился град стрел и дротиков, а с фланга ударил большой отряд конных рыцарей. Невероятным образом стрелы и дротики перелетели свою цель, некоторые метательные орудия даже поразили передовых кавалеристов. В строю копьеносцев началось смятение, раздались ругательства и проклятия. Первая оплошность не остановила конную лавину, она набрала таранный темп, но так и не смогла приблизиться на расстояние удара копья. Сгустки тьмы, клубящиеся вокруг воинов Алноста, своими змеевидными отростками мгновенно метнулись в сторону наступающей кавалерии. Лошади вставали на дыбы, сбрасывали и топтали седоков, резко поворачивали, сшибались с попутными рыцарями и уносились прочь. Рыцари, оказавшиеся на земле, корчась от ужасной боли, срывали шлемы и доспехи, хватаясь за горло и грудь, с воплями катались по булыжникам мостовой. Ужас и предсмертные муки сковали их лица. Могучие руки рвали снаряжение и плоть, пытаясь избавиться от нестерпимой боли. Ужас распространялся повсеместно, войны бросая оружие и строй с воплями бесцельно метались, пытаясь убежать от него. Сталкиваясь, топча друг друга, падая и вновь карабкаясь по телам, обороняющиеся войска, в паническом беспорядке, отступили. Как только оборона распалась, отряд двинулся дальше, оставляя на поле боя сотни стонущих все еще корчащихся, но живых тел.

У главных ворот отряд встречал сам король, Саман Луншаса, во главе многочисленной гвардии, чародеев и пеших рыцарей. Здесь уже учли ошибки первой стычки. В строю отсутствовали животные, а чародеи, считающее, что знают, как совладать с тьмой, рассыпали перед строем благовония и снадобья. Они были уверены, что благовония не позволять тьме распространяться дальше ауры своего носителя, а снадобья блокируют или ослабят любые заклинания. Черный отряд подошел к строю гвардейцев на расстояние броска дротика и остановился. Тут же последовал мощный залп, метательные снаряды закрыли все небо, но не один из камней или дротиков ни одна стрела не достигли цели. Последовало еще три залпа, но, как и первый, они не привели к результату. Отряд спокойно, невредимый, стоял на месте, в кольце беспорядочно валяющихся метательных приспособлений. Наступило затишье.

- Саман ты так ничего и не понял. Алчность и властолюбие окончательно пожрали твой мозг и опустошили душу - негромко проговорил Алност, при этом его слова слышал каждый.

- Тебе не помогут твои колдовские штучки. Они все до единой известны нам. У нас найдутся средства и способы эффективного противодействия им - надрывно со злобой кричал Луншаса.

- Еще раз повторяю, тебя обманули и используют. Впрочем, говорить бесполезно ты должен сам все увидеть - предводитель отряда поднял руку и легко поманил короля к себе - Иди ко мне.

Испуг и ненависть исказили лицо Самана, мышцы вздулись пытаясь сопротивляться чужой воле, но подчиняясь ей, тело медленно двинулось в направлении черного отряда. Десяток гвардейцев бросились на помощь своему королю. Черный предводитель, сделал короткие, небрежные движения руками, как будто отмахиваясь от снующих вокруг кровососов, и тяжеловооруженные гвардейцы, словно пушинки повинуясь ветру, разлетелись в разные стороны. Чародеи принялись творить заклинания, но черная злоба и ненависть этих чар, опознав нового господина и повинуясь его воле, обратилась против самих заклинателей. Пораженные собственными заклинаниями они вопили от ужаса и боли. Кого-то неестественным образом скрутило, ломая все кости, с хрустом выворачивая суставы, кого-то испепелило в страшном колдовском пламени. Кто-то растекся бесформенной массой и превратился в пар, кто-то в одно мгновенье состарился, умер и сгнил, оставив после себя только скелет. Больше попыток нападения не было, войска замерли в нерешительности и неуверенности, а Саман покорно дошел до отряда и занял место в конце колонны.

- Я иду к башне магов - все также негромко, обратился Алност ко всем присутствующим - там, скорее всего меня ожидает бой с огромной извечной силой. Мы не смогли договориться раньше, вряд ли сможем и сейчас, битвы не избежать.

Он красноречиво показал рукой на парящую в небе серебряную полоску. И в подтверждение его слов, небо разверзлось пламенем и молниями, чудовищный гром надолго оглушил всех живых существ. Но вуг продолжал, его негромкую речь слышали все.

- Живым нет более места на этой воине, даже вечным и бессмертным, не всем выжить в последней битве. До назначенной встречи осталось чуть более трех часов. Бегите, бегите быстро и как можно дальше, ели в вас еще осталось желание жить.

Неуверенность и разочарование быстро переросли в испуг и панику. "Вот это действительно неисчерпаемый и легко возобновляемый источник энергии" - думал Алност, наблюдая за судорожной суетой существ, столь недавно полных решимости и самоуверенности.

- Смотри Луншаса, это один из результатов твоего выбора. Правда, отсутствие будущего, все же их собственный выбор.

На последний рубеж обороны отряд наткнулся уже на дворцовой площади. Крупные силы нечисти и хранителей традиций закрыли подступы, ведущие к башне магов. Центр обороны заняли монстры, во главе с "пятью", выстроившись четким каре, они спокойно стояли в ожидании противника. Тяжелая пехота хранителей традиций заняла фланги, построившись двумя полумесяцами. Отличаясь от монстров размерами и цветом, они выглядели как две огромные распростертые руки, готовые сомкнувшись, стиснуть в страшных объятиях, осмелившегося атаковать противника. На площади стояли только силы изуродованные подземельем и самой сущностью города. Им больше нечего было терять. Без башни, без своих лабораторий и самого подземелья, они просто не мыслили дальнейшее существование. Это был последний рубеж, отступать им больше некуда, они намеревались драться до конца.

Чародеям действительно удалось очень многое. Броня пятерых не уступала броне вугов, даже была такого же темно красного цвета, а размеры самих существ, в несколько раз превышающие прототипы, давала большие преимущества в рукопашной схватке. Обладая не всей силой преобразований, они дополняли пробел, изрядным арсеналом колдовства. Пятеро были по настоящему опасным противником, способным нанести значительный урон любому войску. С обычным сборным отрядом, даже в несколько тысяч существ, атаковать подобную оборону было просто безумием. Но сейчас дело обстояло иначе.

- Дозволь нам - почувствовал Алност мысленное обращение своих воинов.

- Сдерживайтесь, не скатывайтесь в месть, не поддавайтесь провокациям силы, просто расчистите путь. Они ваши.

Треугольник черного воинства, развернувшись в цепь, медленно двинулся в направлении оживившегося каре. Только один черный воин, ранее стоявший в вершине треугольного строя, остался на месте. Как только цепь приблизилась к первой шеренге каре, фланги пришли в движение, начиная охват. Навстречу наступающим понеслись сотни темных сгустков колдовства, заклинаний и энергетических зарядов. Большинство из них оказались бесполезными, имея природу сходную и подчиненную, они просто поглощались щупальцами мглы, протянувшимися навстречу. Более эффективными оказались кислотные смеси, которыми плевались некоторые монстры. Они хоть и не долетали до цели, также перехваченные щупальцами тьмы, но взрываясь сотнями шариков, буквально выжигали глубокие язвы и отверстия во всем на своем пути. Сознание черных воинов было отделено от тела, поэтому они не чувствовали ни боли не страданий, продолжая планомерное движение вступили в схватку. Их тело настолько быстро регенерировало, что еще до сближения все раны и язвы затянулись, а руки преобразовались в трехлезвийные изогнутые ножи.

Монстры сразу почувствовали на себе опасность и эффективность этого оружия. Короткий взмах руки и все что вставало на ее пути разрезалось на ленты и куски. Жизнь под этими ударами уходила мгновенно, без лишних страданий и мучений. Только броня "пятерых", исполосованная глубокими ранами, выдерживала эти смертоносные атаки. Огромным монстрам даже удалось сломать цепь черного отряда, опрокидывая и отбрасывая своей массой его воинов. Монстры быстро заметили это и сменили тактику, прячась за спинами "пятерых" они обстреливали наступающих кислотой. А стоило, кому-то упасть, оступиться или быть отброшенным, гурьбой набрасывались на него пытаясь блокировать страшное оружие. Но оказавшись обездвиженными, черные доспехи выпускали длинные ядовитые шипы, протыкая конечности и тела, доставляя жуткую жгучую боль.

Наступающие также сменили тактику, имеющие крылья просто взлетели и атаковали сверху, увеличив площадь поражения вдвое. Флангам хранителей традиций так и не удалось сомкнуться и ударить с тыла. Черный круг у ног Алноста вырос до пятидесяти шагов в диаметре, выстреливая змеевидные щупальца рун, поражал всякого пытающегося приблизиться к нему. Броня "пятерых", под напором с разных сторон, уже не успевала регенерировать, постепенно слабея, монстры один за другим пали. Бой превратился в истребление. Оставшаяся в живых нечисть и хранители традиций, потеряв всякую надежду, бежали с поля боя. Путь к башне был свободен, отряд, восстановив прежний строй, продолжил движение к уже недалекой цели.

Солнце достигло запада и начало спуск на заслуженный отдых. В его свете уже чувствовалась усталость трудного дня, еще согревая сущее, поток света неумолимо истощался. Алност неподвижно стоял перед входом в башню, раздумья и сомнения опять терзали его. Перед башней в напряженном ожидании замер черный отряд, наблюдая за своим предводителем. Единственный вопрос стальной занозой поразил мозг. Почему? Этот единственный вопрос, распадаясь на тысячи сомнений и тревог, не давал сделать последний шаг.

Почему именно Он? Почему здесь? Почему его выбор? А был ли выбор? Все светлое и замечательное в его жизни выглядело случайностью. Хаги, встреча с вугами, Вейм, Аникия, дружба с Кремеком, Илла и их дочь, не были его выбором. Его выбор порождал войну, смерть, страдания и хаос. Если все светлые события не случайны, тогда чей это выбор? Кто, как марионетку привел его сюда? Кто, наделив его силой, знаниями и возможностями, использовал в своих целях? И что это за цели? Если происходящее не случайность, какой тогда смысл входить в башню? Что или кто там его ждет? Фактически дело уже сделано. Изменения необратимы и теперь будут только расти, как снежный ком. А может просто ему все надоело, придя к башне, он всего лишь ищет смерти? А может ли он утверждать, что изменения вообще есть?

Солнце достигло своего ложа и готовясь к отдыху облачалось в алые одеяния. Мир стал светилу совершенно безразличен, его более не волновали события, происходящие в нем. Оно устало, оно выполнило свою задачу, оно заслужило отдых и покой.

- Может ты все-таки, еще сегодня, войдешь в башню - спросил спустившийся на площадку змей.

- Зачем? Великое Ия уже давно сделало свой выбор. Ия сама суть мира, оно прошлое и настоящие, ему подвластно все, а мы лишь малая его часть. Ия везде и негде, оно в этой башне, воздухе, воде, в стране людов и Аникии, в пустыне вейм и Кудле. Оно в тебе и во мне. Так зачем мне туда входить, какой смысл?

- Ты прав Ия и есть сущность всего, оно прошлое и настоящие, но ты почему-то забыл про будущее. Обладая всеми знаниями и силами мира, Ия может просчитать все варианты будущего. Но, не обладая фантазией, ей постоянно придется рассчитывать один и тот же вариант, без фантазии будущее всего лишь череда повторений настоящего. Именно поэтому Ия выбирает существ обладающей ею. Наделяя нас, через путь преобразований, силой и возможностями, для воплощения любых фантазий, она строит новое будущее. Но будущее часто заходит в тупик, тогда Ия идет на риск и находит таких как ты, фантазия которых безгранична и способна расти даже в своей безграничности. Мир не в состоянии вместить всего объема этой фантазии, именно поэтому она ограничивается выбором. Риск заключается, как раз в отказе от выбора, безграничность фантазии может в равной степени одинаково погубить, как и ее носителя, так и сам мир. Фактически выбор и есть будущее. Без будущего не может быть ни настоящего, ни прошлого. Выбор наполняет и поддерживает Ия, когда-то в древности возможно именно чей-то выбор породил ее, запустив череду бытия. Как видишь не все так просто, как кажется. Это как в детской загадке про птицу и ее яйцо. Солнце заходит. Да ты прав, Ия знает все о твоем выборе, но тебе еще предстоит обосновать и доказать его правильность. Для этого ты здесь, а место не имеет значения, чаще это просто символ для легенд и сказаний.

Пурпурный осколок солнца, посылал в мир последние, прощальные лучи, наступало время истины. День играя бликами сильно приукрашивает мир, ночь окутывая его бесцветностью прячет, только погожий вечер остается честен, оставляя мир каким есть. С последним лучом солнца Алност вошел в башню магов. На площадке перед башней в неподвижно замерли его соратники. Для них время остановилось, ничто более не могло потревожить их окаменевшие в напряженном ожидании тела и мысли. Мимо пронесся вечер честно отобразивший ужас войны. Проплыла ночь, спрятав остатки города на растерзание мародерам и падальщикам. Прошло утро, разогнав тьму и ночные кошмары. Наступил день пытавшийся преобразить пустое безмолвие некогда оживленных площадей. В иллюзии дня все еще было непонятно, что за мир престал на свет, гниющие ли это остатки старого или фундамент нового зарождающегося. Когда солнце вскарабкалось на самую вершину неба, в воротах башни появился уставший и опустошенный Алност.

- Выбор принят - собрав последние силы, громко возвестил он приговор.

Вместе с его словами черный базальт "Центра мира" начал сереть. Постепенно с самых верхних элементов башни, жидкость, когда-то пролитая из чаши начала уходить глубже в землю и испаряться. Оставляя после себя всего лишь мел и известняк. Испарилась и мгла преобразившая прошлым утром отряд. Черные доспехи истощались, становились прозрачными и исчезали, возвращая войнам прежний вид. Мир менялся, начиная трещать по швам. Мягкий камень, плохой фундамент для нагромождения величия, пафоса и зла. Город начал проседать и рушиться.

- Пора уносить отсюда ноги - заботливо с иронией объявил Кремек - Впрочем, ноги тут уже не помогут, пора уносить крылья.

И усадив, на свое огромное тело змея, половину хагов, полетел на запад. Все имеющие крылья, со смехом, подхватив пассажиров, последовали его примеру.

Заключение

Все собрались на террасе большого беломраморного дома, с интересом слушая новую легенду, привезенную из далеких земель. Терраса давно считалась лучшим местом для подобного действия, у хозяев и их гостей такие прослушивания уже становились традицией. Вид с террасы в совокупности с архитектурой и обстановкой вызывал у присутствующих ощущения проникновения в далекие миры. Казалось, стоит только немного напрячь зрение или воспользоваться несложным морским прибором, и за зеленой долиной откроется вид загадочных земель и неизведанных далей, вид родины этих легенд и сказаний.

Сам дом находился на горе, это была не самая большая гора в округе, но именно с нее открывался лучший вид на город, порт, долину и побережье. Вернее даже не дом, а небольшая группа строений из мрамора примостившихся на вершине горы на разных уровнях. Строение, где находились гости, представляло собой крытую колоннаду с большим гостевым залом и нависшей над склоном террасой. У подножия горы начинался большой город. В отличии от "Центра мира" его можно было смело назвать "Краем умиротворения". Огромная масса сплошной зелени, разбавленная вспышками ярких цветов и белокаменными вставками небольших особняков, неторопливо текла к побережью. Здесь не было проспектов и трактов, удобные тихие улочки еле угадывались в буйстве зелени. Петляя по склонам холмов предгорья, они гасили любой шум и суету, только пение птиц, журчание воды и шум листвы порой нарушал приятное спокойствие. Все здесь буквально излучало красоту и мир. Достигая побережья, зеленая масса плавно смешивалась с лазурными водами, постепенно удаляясь, с глубиной, набирала голубизны и сливалась с небом. Самым шумным местом была гавань, но даже оживление порта по всем параметрам суеты, уступало любой торговой площади прежнего мира.

Вот так, созерцая весь мир, в тишине и спокойствии, все слушали красивую легенду, привезенную Кремеком с далекого востока. Сначала он прочитал легенду на языке народа сочинившего ее. На языке, хоть и не знакомом слушателям, но чарующим мелодичностью звуков и напором эмоций. Потом извинившись за вольность перевода, продекламировал и его:

- Безраздельно на земле царствовал хаос, считая, что царствие это продлиться вечно. И не было на земле ничего постоянного, все в мире хаоса было обманом и миражом. Многим это не нравилось, но не находилось никого, осмелившегося выступить против хаоса.

И вот на свет появился могучий Он, осмелившись и не убоявшись, сразился с войском хаоса. Ничем окончилась эта битва, не хватило сил могучему воину.

Позвал Он тогда на помощь великого серебряного змея, но хаос разделился на миллионы маленьких частей и не смогли они их изловить.

Тогда позвали они на помощь сильнейших, с могучими крыльями. Но хаос забился под землю, властвую под покровом темноты и досаждая при свете.

Позвали они на помощь слабейших, ловких и проворных. Выследили они хаос, загнали как дикого зверя и общими усилиями полностью разгромили. Но на месте поверженного образовалась пустота, и нечем было ее заполнить, а из останков хаоса полезли на землю страсти и пороки, грозя снова полностью заполнить ее.

Собрал тогда Он дружину небольшую, собрал друзей из всех народов, и обратились они за помощью и советом к самой сути к вечному Ия. Шесть дней думали они, как решить эту задачу, а на седьмой придумали порядок.

Принесли они порядок в мир. Воцарился порядок на земле и правит порядок землей, по сей день. Только ночью, в испорченные души, тайком, проникают страсти и пороки, мечтая вернуть на землю хаос. Но не по силам им порядок, только создавшие его и только собравшись, как раньше вместе, в состоянии его разрушить.

- Очень красивая легенда. Замечательная находка и великолепное приобретение для нашей библиотеки - радостно воскликнул в восхищении Муг Алабр - Мы собрали более пятисот манускриптов, я с удовольствием ознакомлю тебя с новинками.

- Непременно воспользуюсь твоим приглашением и приятным обществом - не скрывая удовлетворения, ответил Кремек.

- Придумали порядок - задумчиво проговорил Алност - мне порой кажется, что прежний "хаос" был намного упорядочение, чем нынешний "порядок".

- Опять тебя мучают сомнения, черная отметина, в твоей душе, так и не прошла полностью - дружески ответил Кремек, подходя к вугу - твоя фантазия настолько проста и оригинальна, что я до сих пор жалею, что не сотворил ее сам. Она же буквально лежала на поверхности: "дать всем разумным существам равные возможности, еще при рождении". Просто, справедливо и гениально. Я необычайно горд дружбой с тобой, хотя в тайне завидую.

- Но равные возможности не истребили пороки и раздоры, они продолжают убивать друг друга, и в быту, и в войнах.

- Это уже не войны, а мелкие драки несогласных друг с другом фантазеров. Нельзя сразу искоренить наследие десятка тысячелетий.

- Мы и есть это наследие. Придет время и фантазия приведет их к тотальным войнам на истребление.

- Рано или поздно совокупность общественной фантазии приведет к всеобщему миру - с воодушевлением говорил Кремек - Это произойдет не сейчас, возможно, даже очень не скоро, прольются еще моря крови и слез. Но произойдет непременно. Просмотри, разумные существа все более сходятся между собой, различия стираются уже на физическом уровне. Скоро наш истинный облик они будут воспринимать с ужасом, называя нас монстрами. Поверь, они рано или поздно образуют единый народ, и фантазии их удивят даже тебя.

- Красивые слова, в которые хочется верить, но думаю, что они могут оказаться утопией. Если все так радужно, почему Ия тогда не уровняло всех, это ведь тоже было частью моей фантазии. Зачем, оставлять уже родившихся без изменений? Зачем, оставлять нам силы, возможности и бессмертие?

- Вот здесь как раз все просто. Новый мир как ребенок, ему нужна нянька, потом обязательно понадобятся учителя, а на некоторых этапах и надзиратель.

- Опять вы за свое? - вмешалась в разговор Илла - на протяжении пяти веков каждый раз об одном и том же. Выкладывай Кремек за чем все таки явился. Я не поверю, что заскочил с другого конца света рассказать легенду, или поплакаться о былом.

- Как всегда вейга права, я с поручением от короля Аникии.

- Это не мы, это только он "опять за свое" - рассмеялся Он - старый сводник никак не угомониться.

- А что в этом зазорного. Я не виноват, что молодые влюбленные побаиваются легендарного деспота и не обращаются к нему напрямую. В общем, старик Чи Танис просит руки вашей младшей дочери Ники, для своего среднего сына, от третьего брака, Мара.

- Илла я все понял, они, таким образом, пытаются добиться нашего переезда в Аникию, поближе к внукам и правнукам - с хохотом подвел итог легендарный вуг.