Шайо Маргарита :
другие произведения.
Воспоминания маленькой ведуньи Книга 3 Предназначение Глава 1
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Шайо Маргарита
(
shayo61@mail.ru
)
Размещен: 18/11/2017, изменен: 06/03/2018. 216k.
Статистика.
Роман
:
Мистика
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Приключения, открытия, мистика, настоящее волшебство и испытания на каждом шагу. Ребёнок и маг. Дистанция сокращается.
Воспоминания маленькой ведуньи о поисках РАДОСТИ МИРА Книга 3 ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ Глава 1 Дитя дракона <
Усердному читателю напомню,
чем прежний мой окончился рассказ:
В Афинах поздним утром в роще пал Кризэс.
Преображённый Здорг остался жив,
с кровоточащей раной на ноге ушёл.
А вечером к сатрапу
он с важным донесеньем торопился.
Но не попал, как ни старался и желал.
Кодр болен был уже тогда и спал,
и оттого его жена по слову лекаря
в покои никого не пропускала.
Благо, охрана это точно знала,
и строго исполняла долг.
Вернув себе младое тело и здоровье,
и став не узнаваем для своих друзей,
лишился сана, денег, дома Доплен Здорг.
Теперь - бездомный нищий лже-Тэофанес -
остался поздно ночью вовсе не у дел.
По счастью, ночевать ему пришлось у той гетеры,
что он последнею едва на тёмной улице нашёл.
Считал, что 'повезло' ему тогда с ночлегом.
А поседевшая замёрзшая гетера была так рада,
что наконец ей не придётся спать одной.
Ночь проведёт с горячим, щедрым, крепким
голубоглазым красавцем-молодцом.
Взглянув на чёрный острый меч его
с большою белой бычьей головой,
в незнакомце этом сильном молодом
гладиатора любимца публики признала.
Она сама сняла неловкую его повязку,
промыла и зашила аккуратно рану на ноге,
и после, жадно обласкав младое тело всё,
от пальцев крепких ног до нежного затылка
горячею водой, и ублажив пахучими маслами,
плечом немного повела игриво, улыбнулась,
свечу кокетливо задула в предвкушеньи чуда.
Взобралась на свою постель устало,
кряхтя осевшими годами на костях,
и улеглась с ним наконец-то рядом спать,
на резвость юных чувств и страсти сил мужских
во тьме отчасти всё-таки надеясь.
Но к удивлению её, юнец-красавчик, воин -
совсем никак не проявил себя мужчиной.
Уснул почти мгновенно, руки-ноги разбросав,
и, лёжа на спине на старом деревянном ложе
под тёплою овчиной на шкурах из овец
был холоден всю ночь,
как будто бы живой мертвец.
Во сне шипел, свистел, рычал,
какую-то С-секвестру постоянно призывал,
да и храпел всю ночь, как древняя дедина.
К утру, не выспавшись совсем,
замёрзшая рабыня Эрота-Эроса
с больною за ночь головой,
была так несказанно счастлива и рада,
что наконец-то этот странный юноша ушёл.
Пусть даже
не заплатив участливой престарке
по щедрости своей души
за чистоту одежд его, тепло, еду, за кров
и за уменье аккуратно раны шить,
всего двух-трёх потёртых медных лепт.
И, плюнув в след ему, не провожала даже.
Разочарований горький яд кипел в её душе.
Неглядя хлопнув дверью, женщина
проклятие больной голодной скорой
и одинокой старости вослед ему послала.
И так в тот час подутренний совпало,
что слово с гневом с языка гетеры сорвалось,
со взглядом колким, острым мигом полетело,
и пожеланием страшной смерти Здоргу на арене
ещё одним вскипело, а с выдохом её горячим
в остриё меча Кризэса впечаталось, вошло.
* * *
По порученью Кодра днём в Афинах
'Халиф на полчаса' дознание учинил в подвале сам.
Тем старый мудрый лекарь спас мальчишку Зэо
от незаслуженных мучений и возможной смерти.
Потом
они втроём с Медонтом в старой роще
нашли и распознали растерзанное тело
гладиатора Кризэса.
Поздним вечером Медонт и лекарь Пан
сатрапу подробно сообщили что, где, как было
и что дознание по найденному телу в роще
и исчезновению старого жреца из храма Зевса
им отложить пришлось в ночи до раннего утра.
Купаясь сыто в тёплых волнах от печи,
почти до тусклого рассвета Эи
обсуждали план совместных действий
по выявлению заговорщиков-убийц,
замеченных на мистериях в Афинах, Элевсине.
* * *
Теперь вернёмся мы к александрийцам.
Посмотрим вместе, что происходит с ними.
День тот же. Утро. Давно уж рассвело.
Вернулся Иа с найденной разбитой чашей.
Он снова крепко спит,
укрывшись одеялом с головой.
В лесу у Дэльф священных тишина.
С вершин густой туман стекает,
холодной белою змеёй вползает
в узкую пещеру у святой горы Парнас.
В ней быстро стало неуютно, зябко, сыро.
Не раз уже чихнули Мэхдохт и дитя её.
Поэтому Адонис Террий сразу
плотнее занавесил одеялом вход,
в костёр ещё дрова подбросил.
Готовил путникам горячее целебное питьё.
Проснулись все от шороха шагов и тихих разговоров,
и разбрелись по утреннему зову тел, и к роднику.
Один Уил всё так же крепко спит от Террия напитка.
он видит в ярком сновиденье молодою маму
и с нею нежно говорит, её словам внимая.
Иа и Менес вернулись быстро от холодного ручья.
Тагарт оставил пост, их встретил и вошёл последним.
Снял весь промокший насквозь плащ и капюшон.
На посох опираясь грузно крепким телом,
расправил плечи тяжкие с трудом,
снял меч, затёкшей шеей захрустел и широко зевнул.
К огню присел поближе и, согреваясь, весь дрожал.
Горячий завтрак сразу свой вкушал,
нахваливая наваристую с мясом овна кашу.
А Паки тут же вышел из пещеры на уступ.
Взяв стрелы, меч и крепкий меткий лук,
он резво на сосну взобравшись, занял пост,
охраной зоркой свежей став на каменистом склоне.
Всё слышно далеко ему в таком глухом тумане.
С сосною сросся Паки, он ЕЮ стал на время.
На древе высоко никто его не видит, не найдёт.
Он - видит всех и слышит всё.
Тагарт в пещере на следопыта-умника взглянул:
- Что скучен, Иа?
Т-ты не з-замёрз? Т-ты ел?
Как к-каша горяча, вкусна!
Не ел такой я никогда...
С-с... М-м... Ох. Обжёгся. А-а...
Умелец в этом деле наш Адонис.
Правда?
А Паки кашу ел?
Я видел - только что ушёл стрелец.
Адонис Террий ему ответил взглядом:
'Да'.
Тагарт:
- В лесу такая т-тишина-а... - зевнул,
- В горах ни ветерка.
Так щедро молоко струит Деметра.
Такая к-красота там, Мэхдохт!
Такая г-глухота!
И ангелов полёт сквозь облака!
Где б-был?
Что удалось найти в таком тумане,
ты нам расскажешь, Иа? А?
Но Иа только лишь плечом повёл.
Задумчиво пришёл к своей лежанке и,
наступив на незаметный острый камень,
ногу подвернул, опору потерял,
и уронил себя неловко в сено.
Наткнулся дланью на осколок
той самой злополучной чаши,
от боли резкой вскрикнул:
- Сс!.. М-м! Ой! Ой!
Арес на громкий глас его
встал на дыбы заржал
и, выпучив глаза на Иа,
ногами грозно землю ударял.
Сатир его едва держал.
- Ну что ты? Что ты, братец?
Успокойся.
Поддавшись страху, лошади заржали.
Их Минка привычно быстро усмирил.
Весь вздыбившись от носа до хвоста,
Рубин вскочил и в два прыжка
пред Самандар в мгновенье ока оказался,
утробным низким рыком зарычал,
и деве к Иа подойти собой мешал.
Кровь брызнула, и Иа на спину упал,
слизнул ту кровь и сразу проглотил,
другой рукой порез зажал.
Удерживая в ране чашу, побледнел,
от боли весь зажался и затрясся.
Мэхдохт свечу схватила, подошла:
- Рубин, назад!
Стоять!
Рубин, нельзя! - ему негромко строго
так сказала.
Менес мгновенно обернулся:
- Что, Иа?!
Поранился?! А чем? Как глубоко?! -
И подскочив с огнём в руке,
помог ему присесть, подняться.
- Дай посмотрю!
Дай помогу!
Мэхдохт уже светила им свечой:
- Ой, так застряла чаша?!
Кровь так и брызжет!
Дай выну я. Дай я перевяжу! - присела ближе.
Адонис мигом обернулся:
- Нет погоди!
А я-то тут на что?
Я здесь! Уже бегу...
Благо дарю, конечно, Мэхдохт,
но можно прежде Я взгляну?
И к Иа обратился:
- Ты чем на ровном месте так умудрился,
бравый воин?
Менес, подай скорей мою суму!
Там льны. Достань одну полоску. -
И руку Иа с застрявшей в ране чашей
промывал обильно свежею студёною водой.
Минка щедро из кувшина ему в руки лил.
Взглянул на рану Иа,
содрогнулся духом
'страшно',
но вида не подал.
Невнятно прошептал:
- Друзья,
да это тот осколок чаши,
что я... на дереве в лесу нашёл.
Я-а... оступился просто.
Камень под ноги попался.
Не выспался, наверно я.
Всего ж царапина, Адонис.
Хотел вам показать её по раннему утру.