Исток один. Ты это понимаешь?
Наверно, ты со временем поймёшь,
что никогда туда не убегаешь,
откуда не пришёл. И не придёшь

к огням тебе чужого полустанка,
как к мачехе, которая, любя
себя саму, для пасынка-подранка
готовила холщовую суму.

Но нет беды, есть бедность неудачи,
суровости, где нежность не нужна.
И пусть она в безмолвии поплачет,
пока до середины не дошла.

А уж потом ей ничего не надо,
когда она научится прощать
и есть плоды заброшенного сада
и ими всех прохожих угощать.