Кириги шел по зеркальной поверхности прямо к охранникам. Мужчины в черных костюмах, словно атланты поддерживающие головами небо, казались нерушимыми. Строгий хозяин требовал беспрекословного подчинения, а они - живые свидетельства его силы - обязаны его обеспечить.
Только вот все знали, что с ним этот номер не пройдет.
Никто их охранников даже не пошевелился, а блондин ни сколько не замедлил шаг. Двери сами открылись перед ним, а чуть погодя - закрылись.
В тишине огромного кабинета прозвучали хлопки, а большое кожаное кресло развернулось к посетителю.
- Хотелось бы назвать тебя блудной овцой, - сказал сидящий в кресле китаец лет пятидесяти, - но язык не поворачивается, поэтому, Крейг, будь добр, скажи, ты решил вернутся в семью?
- Где она? - процедил сквозь зубы Кириги.
- Кто? - брови большого босса дернулись. Но через секунду лицо приняло обычное холодное выражение.
- Лучше будет, если ты мне скажешь, где она. Прямо сейчас!
- Если б я еще понимал, о чем ты говоришь...
Выхваченный из ножен меч словно пропел ноты колыбельной, и в следующее мгновение остановился у шеи Ву Хуана.
- Я весь внимание.
- О ком. Ты. Говоришь? - тихо повторил Ву Хуан.
- О Евгении Новиковой.
- О ком? - несмотря на острое лезвие у горла, Ву Хуан все же удивился. - Я не знаю никакой... погоди, это твоя киевская девчонка, да? Та, от которой одни неприятности? - уголок его губ дернулся. - И ты ищешь ее здесь?
- Мне некогда ходить вокруг да около.
- А мне - тем более! Это ты убиваешь моих людей?
- Нет.
- Значит, Форесты.
- Не они.
- Ты не можешь этого знать, - напомнил тот, отводя пальцем лезвие.
- Могу. Я был на Ву Дан. Была очная ставка.
- Кэтрин легко обмануть тебя.
- Но не ее детям.
- Это должны быть они. Больше некому.
- Выходит, есть, - Кириги опустил меч, а потом и вовсе спрятал в ножны. - И им зачем-то нужна Джен.
- А вот на этот вопрос я тебе легко отвечу. Твоя зазноба нужна только по одной причине -через нее можно легко влиять на тебя.
Ее скрюченные пальцы остановились в сантиметрах пяти от моей шеи, а потом тело резко выпрямилось, с лица спала ярость, оставив обычное безмятежнее выражение. Я не могла понять, что происходит. И душой и телом приготовившись умирать, я вмиг лишилась уверенности, а ее спокойное лицо не давало никаких ответов.
Тут она резко ухмыльнулась и растягивая слава с удовольствием ответила:
- Ну уж нет, девочка, по-твоему не будет.
Я смотрела на нее потрясенно. Она вела себя так, будто ничего не случилось, словно я ничего не ужасного сказала, а мы словно лучшие подруги - сидим на кухне и пьем чай с травками.
- Подбери челюсть, - сказала она, оглядев меня еще раз, - а то еще наступлю на нее ненароком...
- Вы... Я... - только и могла лепетать я. - Как вам это удалось?
- Совладать с собой? - уточнила она, продолжая улыбаться. - Разве я тебе не говорила, что я небожитель внутренней силы?
- Говорили, но...
- Небожитель внутренней силы, - перебила она, - в совершенстве владеет собой. Мы не создаем предметы, не посылаем ударные волны, как твой обожаемый Кириги или Кэтрин, но мы можем им противостоять. Нас очень тяжело уничтожить.
- Как это?
- А как ты думаешь, кто развил способности человеческого тела настолько, чтоб поддерживать его жизнь можно было вечно? Уж точно не те, кто тренируясь, разбивал каменные стены на расстоянии! А сила она-то здесь - она ткнула себя пальцем в голову, а потом обвела контуры своего тела до бедер, - И здесь. Так почему же нужно развивать и влиять на что-то другое, если работы с собственным телом достаточно, чтобы победить в любом сражении?
Приспешники внешней силы размениваются по мелочам, отдавая энергию земли и часть своей собственной в пространство, в пустоту! Более того, они пользуются нашими методиками продления жизни и укрепления тела - а это уже не просто. А теперь как ты думаешь, чье тело сильнее, мое или Кириги?
- Твое, - ответила я неуверенно.
- Правильно думаешь! Мое! Да если бы они не могли возрождаться из мертвых, думаешь, были бы у них шансы на спасение?
- А почему ты не воспользовалась шансом раньше?
- Потому что Кэтрин всегда, с самого рождения, очень хотела жить и совершенно не собиралась умирать! В молодости ее не интересовало ни мастерство, ни мудрость, ни философия - она хотела силы и умения, и все это для того, чтобы уметь возрождаться из пепла. Она молодец - добилась своей цели раньше, чем я ее отыскала, а значит, я могла десятки раз убить ее, но это все равно, что пытаться уничтожить воду - та даже в качестве пара не прекратит своего существования.
- А что бы ты делала, если бы убила Кэтрин? - спросила я, не подумав.
С губ похитительницы сорвался смешок:
- Взялась бы за Морган и Кириги.
- Ну а потом?
- В смысле, потом?
- Ну... убила бы ты всех, кого собиралась. И даже встала бы во главе монастыря или поубивала бы и всех монахов... и что тогда?
- Ты спрашиваешь меня о том, что еще не случилось. И это большая цель.
- Цель я вижу, а смысла - нет.
- Смысл в том, что бы доказать себе...
- Что ты лучше, - договорила я.
- Послушай, хватит копаться в моей голове! Ты ничего обо мне не знаешь!
- Правда? А я-то думала, что ты мне только что свою биографию рассказала...
- Не паясничай! - рявкнула она. - Ты думаешь, что видишь меня насквозь, но и я тебя насквозь вижу!
- И что же ты видишь? - я почти обиделась, хотя по логике вещей, человек, который желает тебе смерти меньше всего может вызвать чувство обиды.
- Я вижу, что ты до сих пор как сыр в масле каталась! Я вижу, что все носятся с тобой как с расписной вазой, хотя никто не заглядывает в середину. Они думают, что ваза набита золотом, а на самом деле она пуста. Только подгнившее покусанное яблоко приклеилось к днищу ростком плесени, а на другой стороне огрызка живет маленький червяк. Все слышат писк этого червяка, принимая за что-то стоящее, но мы-то с тобой знаем правду...
Правильное было предчувствие - обиды. Ее лицо расплылось из-за подступивших слез - она триста раз была права! И на счет остальных права! Они так надеялись найти во мне золото, но я-то знаю, что его там нет, и никогда не было! Именно поэтому я хотела жизни попроще, ведь Кириги, но...
Да, что Кириги?
Правильно, много чего!
А я?
А я - ничего.
Но она не имела права всего этого мне говорить! Кто она такая? Как она смеет сначала давать мне поверить, что я исключительная, а потом бить затаенной правдой, словно хлыстом.
- А ты живешь чужой мечтой! Чужой местью! Чужой жизнью! - теперь и она остолбенела, но я не могла и не хотела останавливаться: - Не просто живешь, а дышишь! Веками! Ты готова убить совершенно неповинных людей! Всех! А цели-то у тебя нет! А у твоего учителя цель была веская - он хотел стать настоятелем, а потом просто вернуться домой. Его сжигала злоба в изгнании, но тебе она передалась в другой, извращенной форме. Ты просто хочешь всех убить. Просто убить для того, чтобы доказать себе, что ты чего-то стоишь, что это все было не зря!
Она спокойно смерила меня взглядом:
- Я предупреждала, что не нужно меня анализировать.
- А я и не собиралась, - ответила я устало. - Тебе самой нужно это сделать и тогда ты увидишь, что это чужая война. Не твоя.
- Ты не понимаешь.
- Наверное, нет, - покачала я головой. - Наверное, не понимаю! Кириги говорил, что учеба - самое страшное, что было в его жизни. После этого он даже убивал легко. Я не знаю, как было у тебя... возможно так же, а возможно - хуже.
- Он воин внешней силы, - ответила та тихо. - У нас все немного по-другому. При муштре легко сойти с ума. Уже прошли сотни лет, а я все еще слышу и вижу то, что не должна. Это уже даже не в голове, оно под кожей, понимаешь?
Из того, что она рассказала, можно заключить, что и учитель у нее неплохо умом тронулся. Возможно, он учил ее быстрее и жестче, чем кого-либо до нее. Даже я, очень далекая от спорта, знаю, что некоторые тренера загоняют спортсменов до травм или даже смерти, пичкают их химической гадостью, навсегда калеча организм и все для одного прыжка, одного боя, одного забега. И часто молодые ребята так и не увидят того победоносного забега. А если так нещадно тренировать и сознание. Она и правду не казалась мне нормальной и в тоже время, ее способность молниеносно справляться с дикой яростью не могла не поражать.
- Ты должна от этого избавится, - я сама не поняла, зачем это сказала.
- Я не могу.
- Ты можешь. Ты можешь разорвать ткань времени, ты можешь вернуть человека со смертного одра, ты можешь жить вечно, значит, ты можешь оставить прошлое в прошлом.
- Зачем ты мне все это говоришь? Это все равно тебя не спасет, - она холодно улыбнулась, но в глазах не было прежней уверенности.
- Ты можешь убить меня, - согласилась я. - Скорее всего ты можешь победить любого из монастыря или из триады. Возможно, тебе по силам победить Форестов, но...
- Но мне не справиться с троицей, верно?
- И это тоже, но главное - это тебе не поможет победить демона, что живет под твоей кожей. Это желание ложно, а цель бессмысленна.
- Ты себя возомнила психологом?
- Просто жалко, что твои величайшие таланты пропадают даром.
- Кириги тоже не слишком полезен, - усмехнулась она.
- И у него тоже есть веская причина ненавидеть Ву Дан, но он не мечтает их свергнуть.
- Ты не можешь этого гарантировать.
- Не могу, - кивнула я.
- Я думала, ты уверена в нем, - мой ответ ее позабавил.
- Мне бы хотелось, но я не могу влезть в его голову точно так же, как не могу влезть в твою...
- Но ты вот так надеешься, что я хлопну себя по колену и откажусь от своих планов?
- Было бы неплохо, - созналась я.
- Мило.
- Послушай, ты можешь считать меня сумасшедшей идиоткой, наивной дурочкой или домарощеным психологом - мне все равно, но я вижу в тебе Кириги, вернее, ту, искалеченную его часть, понимаешь? Только у тебя она оголена, а у него - глубоко спрятана. И я бы сказала и тебе и ему - в прошлом ничего плохого нет и постыдного тоже нет. Это все прошлое и оно не должно влиять на настоящее или будущее! Ни Кириги, ни Кэтрин, ни Морган, ни небожители тебе НИЧЕГО плохого не сделали. Это не твоя война.
- Ты и правда сумасшедшая, - покачала та головой.
- Не я похищаю людей!
- Допустим, но и читать лекции о том, что хорошо, а что плохо - не лучшее развлечение в твоем положении. Ты еле передвигаешься и при этом учишь меня жизни.
- Я не хочу, веришь, не хочу. Мне нужно чтобы все хорошо закончилось!
- И как же? Может, твоей смертью?
- Пусть так, - покачала я головой. - Мне уже все равно! Когда-то мне казалось, что я живу, а теперь я только существую. Раньше передо мной был весь мир, а теперь только маленькая щель, в которую я могу только заглядывать. Я устала от вас, небожителей. Вы можете все, а толку никакого!
- Ну почему же? Если я тебя сейчас убью, Кэтрин наверняка сможет тебя воскресить.
Сердце ударилось о грудь, но волну надежды снова накрыла стена безвыходности.
- Ты можешь прямо сейчас встать и уйти, исчезнуть, испариться, а я не могу. У меня есть только здесь и сейчас и больше ничего, но ваш мир меня уже не отпускает! Правду говорят: меньше знаешь - крепче спишь.
- Ты бы хотела никогда не встретить Кириги? - заинтересовано спросила она. - Жить как жила?
- Нет. Я... я не знаю... нет, наверное.
- А дело ведь даже не в Кириги, - вдруг сказала она. - Какой бы спокойной не была твоя жизнь, она лишь бедное отражение даже самого худшего дня теперешней, верно?
- Это точно, - согласилась я.
- Так зачем обманывать и себя, и меня?
- Но даже небожителем ты можешь жить по-другому! Да ты запросто можешь занять место Кириги в триаде, не убивая его! Он все равно туда не вернется!
- Ты не можешь этого гарантировать, - возразила она.
- А теперь ты обманываешь нас обоих. Ты хочешь убить его для того, чтобы доказать, что ты лучше! - ответила я. - И я не знаю, как попросить тебя отказаться от своей затеи.
- Может, тогда и просить не стоит?
- Стоит, потому что никто не заслуживает тех последствий, на которые ты рассчитываешь - никто!
- Только не говори, что ты печешься о бессмертии моей души.
- Если бы ты сама не хотела все это остановить, ты бы не помогала мне выздороветь. Ты бы сгноила меня в том чертовом подвале!!!
Она молча рассматривала меня, а я решила надавить еще:
- Или скажешь, нет?
- Ладно, - резко ответила она. - Ты не быстро догадалась, но... Все пошло не по плану. Я думала, что война разгорится раньше, но видимо, кто-то сдержал порывы твоего ненаглядного. Я очень рассчитывала, что он тут же начнет рубить головы, но этого не произошло. Еще совсем недолго и нас вычислят, если не с помощью спутников, то благодаря энергетической сетке мира.
- А убить ты меня не можешь, верно? Потому что Кэтрин все равно меня оживит, да?
- Именно.
- И ты не знаешь, как выкрутиться из собственноручно заваренной каши!
Она промолчала, а я впервые весело улыбнулась:
- А я знаю - мы могли бы договориться.
- О чем? - удивилась она.
- Я ничего не скажу, а ты меня отпустишь.
- Не пойдет! За дуру меня держишь? Под защитой Форестов тебе нечего бояться и где гарантии, что ты меня не выдашь?
- А у тебя есть выбор?
Она опять замолчала:
- Довериться человеку?
- Такому же как ты, - пожала я плечами.
- Извини, но я не могу.
- А у тебя есть выбор?
Она молча сдвинула брови, а я улыбнулась еще жизнерадостнее.
Я действительно успела соскучиться по родному городу, поэтому даже не подумала взять такси, чтобы доехать до дома.
Дома?
Совместная жизнь с Владом лишила меня "дома", и хотя мою пустующую квартиру следовало бы сдать, делать это я категорически отказывалась и иногда на выходных, вместо того, чтобы проводить ведь день в обществе подруг или в шумной компании приходила сюда - убирала, играла на компьютере... наверное, я делала вид, что все еще по-старому. Я шла в знакомом направлении, набирая номер телефона Кириги. Он моментально поднял трубку:
- Да! - ответил нервный голос. - Кто это?
- Я.
- Джен?!! Джен, где ты? С тобой все в порядке?!? Где ты???
- У меня все хорошо. И со мной все хорошо. Я в Киеве.
- Где?
- В Киеве, говорю.
- Как ты там очутилась?
- Это долгая история, - ответила я, хихикнув. - Вы там как?
- Черт побери!!!
- Не ругайся, - сказала я и засмеялась.
- А ты как думаешь? Что случилось? Нет, погоди, я сейчас к тебе приеду.
- Жду, - сказала я и выключила телефон.
Я не могла сказать, в чем дело, но солнечная улица с продающимся мороженным меня волновала больше, чем взволнованный мужчина на другом конце провода. Я резко остановилась и уставилась на телефон.
Как я могла вот так просто отключить этот звонок?!? Он же ждет меня, он ищет, он любит и я... Мысли закрутились, но ничего похожего на обычный отклик на мысли о Кириги. "Я же люблю его!" - хотелось кричать мне, душу обуревало смятение, но в ней не было и сотой доли того сильного чувства, что сжигало изнутри.
Что со мной такое, черт побери?!? Я же все помню! Я же знаю почему, за что и насколько сильно я его люблю!
Телефон опять затрезвонил, я растеряно нажала кнопку и поднесла аппарат к уху.
- Не бросай трубку, слышишь?!?
- Я в переход зашла, - промямлила я в ответ и поплелась к ближайшей лавочке.
- Стой там, где стоишь!
- И долго? - усмехнулась я.
- Просто сделай это, хорошо?
- Ладно, - устало ответила я. - Сижу на лавочке. Это подходит?
- Дай мне час.
- Ты все равно не успеешь, - смутилась я.
- Дай. Мне. Час, - повторил он, но тут же ласково добавил: - Я постараюсь быстрее.
- Ладно, - кивнула я, хотя знала, что он не видит.
Этот ответ, похоже, его удовлетворил, потому как связь пропала.
Мда.. час не так уж и много, чтобы придумать правдоподобную легенду или настроиться на долгий разговор. Самое смешное, я собиралась сдержать обещание, которое дала похитительнице. Не хотелось ворошить прошлое, хоть оно и путало все настоящие карты. Возможно, мне никогда не понять боль человека, которого сделали пешкой чужой мести, точно так же, как не понять нежелание Кириги брать на себя ответственность. Эти материи были слишком сложны, слишком непонятны.
Я подумала, что не спросила имени похитительницы. Даже я, ее жертва. Единственный, кто мог назвать его - Баи, но он мертв. Выходит, она не только душу, но и тело положила для того, чтобы приблизиться к славе настоящих небожителей. Она была готова стать врагом, стать во главе триады только для того, чтобы обозначить себя в мире, для которого ее так яростно готовили, но куда ей так и не суждено было попасть. Можно себе только представить, что она почувствовала, когда ее, совершенную машину для убийства, выбросили, словно щенка в лес.
Сделала бы я на ее месте все возможное, чтобы отвоевать себе место под солнцем? Нет, наверное. У меня не хватило бы духу.
Я оглянулась вокруг. Жара заставляла людей с собой считаться - они старались держаться в тени, а некоторые не расставались с веерами или бутылочками минералки.
Странно, если бы раньше я оказалась на палящем солнце, то чувствовала себя словно в аду.
Я зажмурила один глаз и искоса взглянула на светило. И чего оно мне раньше не нравилось? Тепло, хорошо, приятно... сколько там говорил Кириги? Часок? Хм.. а у меня даже книжки нет. Газетный киоск на другой стороне улицы был закрыт, зато рядом с ним расположилась огромная желтая бочка с надписью "Квас". Мне вдруг дико захотелось стаканчик! Рука сама собой залезла в карман джинсов и достала те пару купюр, которые мне вернула похитительница вместе с телефоном. Не густо, но на стаканчик хлебного напитка хватить должно. Я встала со скамейки и, осматриваясь, перешла через дорогу. Нерешительно протянув купюру продавщице, получила свой напиток. Вот черт меня дернул! Лучше бы мороженого своего любимого купила, шоколадного, а теперь из-за кваса денег не хватит, сетуя на глупую голову с идиотскими неконтролируемыми желаниями, я, зажмурившись, сделала глоток. Веселые пузырьки как всегда ударили в нос, а язык обожгло, словно маленькими угольками. Вместо того, чтобы как всегда сжаться от отвращения я широко раскрыла глаза.
Вкусно-то как!
Кириги прибыл почти вовремя. Я пропила последние деньги. Толи кваса слишком много, толи денег слишком мало, но как раз на последнем глотке я услышала, как безмятежный легкий воздух разрывают звуки мощного двигателя. Я выбросила стаканчик в урну и сложила руки на груди.
Из машины Кириги вылетел, не успела та остановиться, и тут же крепко сжал меня в объятиях. Впрочем, наслаждалась я недолго, уже через секунду меня начали пристально осматривать и ощупывать. Только убедившись, что со мной все в порядке, белобрысый спросил:
- Что случилось? Где ты была?
- Не знаю, - честно ответила я.
- Что значит, не знаешь?
Я пожала плечами, а потом резко поинтересовалась:
- У тебя деньги есть?
- Нужно платить выкуп?
- Нет, купи мне квасу, а потом давай в шашлычную сходим.
- Ты ненавидишь квас и шашлык.
- Знаю я, - пожаловалась я, - но страсть как хочется... а я тут уже давно стою! А он так пахнет...
Кириги внимательно на меня посмотрел, а затем медленно ответил:
- Давай так: я куплю тебе квасу и мы поедим шашлык, но взамен ты мне все расскажешь.
- Хитрый какой! И вообще, с чего ты взял, что я это я?
Кириги усмехнулся:
- Поверь мне, я знаю кто сейчас передо мной.
Я закатила глаза и поплелась в сторону деревянных беседок шашлычной.
Я рассматривал как любимая с жадностью расправлялась уже с пятым куском мяса обильно смачивая все дело в кетчупе. То есть и мясо, и вилку, и обе собственных щеки не забывая записать все это квасом. Я видел, что она перебарщивает с количествами, но сказать ничего не мог - толи спугнуть боялся, толи проснуться от сладкого дрема встречи.
- На самом деле мне и рассказывать нечего, - ответила она, безнадежно пытаясь разделить кусок в собственной тарелке на две части. - Мне хотелось поговорить с Владом - я пошла за ним. Мы ругались, потом пришел Баи... Собственно, он не успел прийти, на зато успел вырубить Влада... - тут она резко замолчала, вскинув на меня глаза перепуганной лани: - Он хоть живой?
- Живее не бывает. Дальше-то что?
- А ничего, - ответила она. - Не помню. Проснулась в подвале, где мне растолковали, что собираются убить. Я там провалялась - не знаю сколько, но уже готова была отдать Богу душу, как тут у моих похитителей изменились планы и они выпустили меня на свободу.
- Так просто?
- А что с меня толку? Я даже сказать, кто они такие и где меня держали неспособна.
- Если не учитывать твоего странного аппетита, то я не вижу в тебе следов истощения. Кроме того, ты отсутствовала лишь пару часов.
- Все просто. Меня восстановили точно так же, как вы поддерживаете в себе вечную жизнь, а план рухнул из-за накладок во времени. Меня протащили не только через пространство, но и через время. Прямо как твой приезд, верно? Даже Конкорд не доставил бы тебя сюда так быстро.
- Ты многое недоговариваешь.
- А это важно?
- Конечно, важно! А вдруг они сделают это еще раз?
- Ну и что! Ты же сердце дракона, ты можешь оживлять, верно.
Я наклонился над столом, всматриваясь в ее глаза:
- Джен, милая, я могу оживить себя, но не тебя.
- Это почему же? - она искренне удивилась.
- Потому что любой человек, - раздался над нашими головами голос Кэтрин, - это не просто набор ДНК. Мы это не только наши тела, не только наша душа, но мы еще и наш опыт. Так что с того света вытянуть человека точно таким же, каким он был перед смертью невозможно. Когда душа соприкасается с Ци или растворяется в ней весь наш опыт и все наши чувства теряют свою значимость. Мы, это все еще мы. У нас есть память, у нас есть сущность, но нет чувств, нет опыта, нет предпочтений. Мы - чистая энергия.
Если человек сам себя воссоздает, то он помнит о своих чувствах и о своем опыте, ведь только благодаря ему, он желает оторваться от Ци и вернуться в мир людей. Для обычных людей этот процесс бессознательный, но небожители, если они достигли того уровня, чтобы осознавать себя и использовать силу даже после смерти... на самом деле воссоединение с Ци - верх блаженства для любого существа и от этого блага очень тяжело отказаться. Если небожитель делает это, то он точно знает, ради чего он это делает. Но если это происходит насильно, то по дороге можно растерять нечто важное.
- Что, например? - не поняла Джен.
- Привычки, убеждения, чувства. Смерть не зря называют очищением от мирских забот. Например, когда я Кириги оживила, то его любовь к Морган как корова языком слизала.
- Я никогда ее по-настоящему не любил, - такая формулировка, особенно в присутствии Джен, показалась мне смешной.
- Это ты сейчас так думаешь, - спокойно ответила Кэтрин. - Но до своей физической смерти все было по-другому. Ну не мог человек, подобный тебе, почти более ста пятидесяти лет бегать за одной юбкой, если бы не глубокое чувство.
- Этого не было, - рявкнул я.
- Это было, но прошло. Даже я не могу прочувствовать душевную организацию человека настолько, что б вернуть его с того света точно таким, каким он был раньше. Что-то все равно теряется. Иногда чужие чувства бывают настолько сильны, что когда след души давно растворился в Ци, его эмоции или привычки живут в виде призраков или приведений, но это исключение из правил. Даже имея бледные остатки личности в таком виде, никто не может гарантировать полного воссоздания оригинала.
- То есть, чтобы оставаться собой, нужно самому управлять всем процессом? - удивилась Джен.
- Именно, - кивнула Кэтрин. - А теперь я бы хотела услышать поподробнее, кто наш враг.
- Нет у нас врагов, - буркнула Джен, но все же рассказала тоже самое, что и мне пару минут назад.
Кэтрин исподтишка на меня глянула, давая понять, что рассказ ее не убедил. Я и без нее знал, что там что-то случилось, но по всему было видно, что Джен этого не боится, и именно это заставляло до смерти бояться меня.
- Женя, милая, ты же понимаешь, что это не смешно, - ласково проговорила Кэтрин и погладила ее по руке.
Джен тут же смутилась. Да и мне вдруг стало не по себе. Кэтрин редко высказывала нежность к кому-то кроме своей семьи, это и пугало. Даже Джен понимала, что это опасно. Я видел, как дернулся ее кадык.
- Ты можешь никого не бояться, - тут же напомнил я.
- Я не боюсь, - ответила она, но ее глаза на секунду расширились. - Но я действительно ничего не знаю.
Я обошел стол и присел радом с ней:
- Может быть, ты не поверишь, но я не позволю никому вновь тебя забрать.
- Я тебе верю, - ее голос звучал сипло, а жизнерадостность ушла из глаз. - Верю.
- Тогда скажи мне, кто это был?
- А мы не можем об этом забыть?
- Нет, - ответили мы с Кэтрин в унисон.
- Пожалуйста, - попросила она, а на глазах выступили слезы.
У меня дрогнуло сердце. Мне хотелось пообещать ей все на свете, но я не мог позволить, чтобы кто-то ей угрожал.
- Нападение на монастырь, убийства монаха, твое похищение.
- Не говоря уже о жертвах среди триады, - добавил я.
Она закусила губу, а из глаз полились слезы.
- Ищите без меня, - прорыдала она и спрятала лицо в ладонях.
Я беспомощно смотрел на содрогающиеся плечи и поднял взгляд на стоящую рядом Кэтрин. Она лишь покачала головой, давая понять, что это не конец разговора. Я сдвинул брови, а она оценив обстановку, пожала плечами, после чего развернулась на каблуках и двинулась в сторону своего автомобиля.
Я вздохнул и поднял плачущую на руки и понес в сторону машины.
- Тихо. Все хорошо. Ты со мной, слышишь. Я тебя в обиду не дам. Мы сейчас поедем домой, сварим тебе чайку, хочешь?
Она кивнула и прошептала мне в плечо:
- Ты хороший.
- Неужели? - усмехнулся я.
- Да. Не то, что я.
- Не говори глупости, а-то пойдешь самостоятельно.
- Ты хороший, но шантажист из тебя никудышный.
- Ты меня убиваешь, - засмеялся я.
- Это точно, - кивнула она, пристегивая ремень.
Я обогнул машину и устроился на водительском кресле. Как же хорошо, что она снова рядом. Такая знакомая и в тоже время в ней было нечто настораживающее и вызывало странное чувство дежа вю. Особенно в том, как она поглядывала на меня исподтишка, в том как закусывала губу, в том как изучала лицо. Я не мог понять, в чем дело.
- Самое правильное, что бы ты сейчас мог сделать - это высадить меня на ближайшем перекрестке и уехать не оглядываясь, - вдруг заявила она.
От ее слов я внутренне содрогнулся, но спросил ровным голосом:
- Это почему же?
- Потому что я уже ничего не понимаю, - ответила она, уставившись на дорогу.
- А что ты должна понимать? - я старался не выдать своего беспокойства.
- Мне кажется, что все изменилось.
- С каких это пор ты стала говорить загадками? - я попытался перевести все в шутку.
Она внимательно на меня глянула и ответила:
- Мне страшно.
Она сказала это так ровно, что я не узнал прежнюю Джен.
- Я уже говорил - тебе нечего боятся. Теперь я всегда, всегда буду рядом.