Аннотация: Не доверяйте первому побуждению - оно почти всегда благородно :о)
Глава 6
Окружающее марево цвета свежепролитой крови неохотно отступало перед всепроникающей зеленью. Меня мягко и осторожно выталкивало из багровых глубин беспамятства, пока...
- Вашу мать четыре раза...! - выругалась я и резко села, озираясь вокруг и хватая пересохшим ртом воздух.
Чащоба. Догорающий костер. Измученные лица подруг. Я провела ладонью по лицу - холодные капли, собираясь в грязные ручейки, по-хамски сбегали за шиворот. Снова мокрая и закоченевшая, как утопленница. Неужели нельзя как-нибудь поделикатней привести меня в чувство?
- Сестры! Сколько можно терпеть этот произвол? - хрипло воззвала я к стоящим надо мной девушкам. - В следующий раз, похлопайте меня по щекам, дайте понюхать что-нибудь непотребное, хоть портянки - запах после дневного забега мертвого поднимет, но не надо на меня сразу выливать столько воды. Никакой одежды же не напасешься!
- В следующий раз получишь оплеуху, договорились, - отрубила Кирина, рывком поднимая меня на ноги. - Собираемся. Светает уже.
Лес покачнулся, кровь бросилась в голову, пошумела там и утихла. Окружающее распалось на чехарду цветных пятен. Кости ломило, собственное тело казалось чучелом, набитым соломой. Силы - ноль.
Плохо. Да и подругам, похоже, не легче.
И если побледневшая Кирина невозмутимо занималась сборами, то Эона, крепко обхватив себя руками, раскачивалась из стороны в сторону и тихонько поскуливала.
- Расскажешь? - как бы между прочим спросила неранка, утрамбовывая в мою сумку грязную одежду.
- Что? - я с трудом сфокусировала на ней взгляд.
- Почему я себя так погано чувствую? - вопрос был задан самым обыденным тоном.
- Что просили, то и получили, - я отвела от девушки виноватый взгляд.
- А именно? - все тот же вежливый интерес.
- Магию заказывали? - будто, так не ясно.
- В Чащобе?
"Теперь мы об этом вспомнили!". Раньше надо было волноваться, ага.
- В ней, - мои зубы постукивали от холода. - Все не так уж и трудно - если знаешь как. Вся хитрость: выклянчить у Чащобы побольше Силы, а дальше хоть морок Пятого Легиона лепи...
- Меня не это занимает, а почему мои кишки точно узлом завязали! - наконец-то подозрительно невозмутимую Кирину что-то проняло. - Так что будь добра, Рель, растолкуй!
- Растолковать..., - голова будто набита прелыми опилками - какие уж тут объяснения? - ...трудно. Ты знаешь, что такое "аура"?
Кирина осторожно покачала головой.
- Аура - это... магическая оболочка, которой наделено каждое живое существо, и..., - я, прикладывая огромные усилия, пыталась припомнить, что говорила аалона Ренита, и одновременно выражаться попроще, - это не способности к магии, а просто отражение... не знаю, как лучше сказать... хорошо, пусть будет души,... хотя даже это неправильно. У кого-то аура больше, у кого-то меньше, но обычно по размеру тела. И любой маг, а особенно магическое создание, прежде всего, ориентируется именно на нее, так как внешность можно поменять, а изменить ауру очень трудно. У зайцев, понятно, она маленькая, и я щедро добавила им до нашего полного размера, подкрепив иллюзией. Правда, теперь у нас от этого покрова осталось... мало что,... и мы, естественно, уязвимее. Любое магическое воздействие будет... м-мм... в общем... лучше, чтобы его не было.
Даже Эона перестала стонать.
- Зато нас по этой слабой тени почти невозможно засечь, - преувеличенно бодрым голосом закончила я и, в качестве отвлекающего маневра, тоже занялась сборами, искоса поглядывая на неранку.
- Ты хочешь сказать, одно простенькое заклятье, и мы - в чертогах Богини?!
- Ну-у...
- Рель!!! - теперь уже стало заметно, что Кирина, несмотря на деланное спокойствие, держится из последних сил.
- Это ненадолго, - самочувствие помаленьку приходило в норму. - Мороки закляты на крови и, как только она смоется, все вернется на свои места. Догадайся, куда бегут наши зайцы?
- А если их раньше поймают?
- Все зависит от уровня мага... профилирующей школы... там много вариантов. Вряд ли заклинание действует не больше суток... плюс-минус пара часов.
- А убьют?
- Ничего страшного, - отмахнулась я, роясь в сумке в поисках, чем бы вытереться. - Они сгорят красивым синим пламенем, как любое другое заклинание этой группы, нарушенное столь бесцеремонным образом. Зайчиков, бесспорно, жаль, но нас еще жальче....
Имя отразилось гулкой пустотой внутри. Боль утраты мясницким ножом резанула сердце, кромсая его на куски.
Сумка выпала из рук.
Мой Данечка! Как я могла про него забыть?
"Да уж! Не мать, а кукушка!". Умеешь ты испоганить все чистое, доброе и светлое.
"Нашлось бы что испортить...". Но он был такой....
"Был. Надо будет, еще придумаешь. А если хочешь настоящего - добро пожаловать во дворец". Тьфу...
Да, замечательная вышла бы из меня мать для Мессии: за выдуманным ребенком уследить не смогла.
- А почему...
- Пойдем дальше или здесь заночуем? - неожиданным вопросом я положила конец беседе.
К разговорам о Даньке я была еще не готова...
***
Чащоба с неохотой, но все же нас отпустила. Тяжесть поклажи пригибала к земле. Ноги еле приподнимались, путаясь между собой, тело не слушалось, глаза, не переставая, слезились. Спутницам было не лучше. Выбираясь из леса, мы постоянно натыкались на кустарник, деревья и друг друга.
Колдовство до последней крупицы Силы к улучшению самочувствия не ведет - нужно взять себе на заметку.
Раскинувшееся до самого горизонта поле высстелило перед измученными путницами коричневую ленту дороги. Нам навстречу, приплясывая, двигалась нарядно одетая и умеренно трезвая толпа местных жителей обоих полов и всех возрастов. Размахивая сахарными леденцами, с визгом и ором под ногами у взрослых путались дети.
- Ах, красавец-рыцарь зна-а-атный, - жалостливо голосили бабы, - что же ты не весел? И че-е-его же, и заче-е-ееем же го-о-оооловушку повесил... Ой, люли-и-и, люли-и-иии...
- Хорошо, не хозяйство, - сострил кто-то.
Очередные "люли-люли" потонули в громком мужском гоготе.
- Охальник! - напустилась было на шутника с кулаками самая голосистая деваха, да притихла, заметив нас.
Народ сбился в кучу. Мужики хмурились, бабы испуганно молчали, пряча любопытную детвору за материнскими юбками. Наша грязная, оборванная команда, видимо, вызвала у толпы самые нехорошие ассоциации с беглыми преступниками. Повезло, что мужичье не кинулось прибивать нас на всякий случай. Очевидно, о бутылях с недопитой брагой, трепетно прижатых к груди, они беспокоились посильнее, чем за жен и деток.
- Здрастье, - выдохнула я. - Мы тут... мимо... уходим... уже.
- Неее, малец, - протянул кудлатый детина, нехорошо щурясь, - не выйдет. А за праздник глотнуть?
- Благодарствуем, при обете мы, - брякнула я первое, что пришло в голову, и бочком-бочком в обход гуляющих потащила за собой измученных девушек. - Святому Конхолу-великомученику.
Народ опомнился не сразу, что позволило нам удалиться на приличное расстояние, прежде чем вслед понеслось "наших не почитают!". Пусть их. Камней все равно было не добросить, а бегать по жаре, да под хмельком никто и не собирался. Тем более, в отсутствии вдохновляющей на сей подвиг погони.
- Что за праздник с утра пораньше? - я не удержалась от вопроса, когда крики изрядно подвыпивших селян стихли в отдалении.
- Надельник-месяц встречают, - пропыхтела мне в спину Эона. - Отец всенепременно пирушку закатывал, чтобы удача стороной не обошла, Единый добром не обидел, а наделы ширились и... Неужели добрались?
Надсаживающим рывком мы пролетели расстояние до цели забега и упали обездвиженными, не в состоянии сделать ни шагу. Даже погрузив руку в прохладную воду, с трудом верилось, что наш изматывающий марафон закончился.
***
Река была широкая и неторопливая: редко что могло вывести ее из себя. Да и название носила соответствующее - Тихая. Пусть норовистые горные речки, да не уважающие себя речушки-вертихвостки пытаются доказать свою значимость сбивающим с ног бегом, а Тихая себе цену знала! Величаво несла она воды между берегами из мелкой круглой гальки.
- Не распускаемся, - Кирина приподняла голову. - Потом плыть не сможем.
Опаньки... Уже приплыли.
Мой любимый стиль плавания назывался просто и красиво - "топориком". Иными словами, оказавшись в воде, я верно и неотвратимо шла ко дну. Могла еще побарахтаться на глубине где-то по шею, но как только переставала чувствовать землю под ногами - все, привет русалкам. И сейчас я лихорадочно прикидывала как поделикатнее, довести эту "приятную" новость до подруг.
А если понадеяться на знания, обеспеченные ритуалом, не может же Избранная бесславно утонуть?
"Можно еще прыгнуть со скалы, повеситься на ближайшей елке или совершить харакири - тоже неплохие способы самоубийства". Даже не знаю, что предпочесть - все так завлекательно.
"Вот и камешек тебе на шею нашелся". Остряк-самоучка.
Из углубления под камнем неранка с трудом вытянула небольшой сверток, обернутый в грязные вонючие тряпки.
- Фу-у, - скривилась светловолосая. - Что это?
- Бренные останки, - без улыбки разъяснила я. - А что ты еще ожидала найти под надгробным камнем?
Девушка позеленела и отпрянула от камня. Одной мне было его не удержать, и валун довольно бухнулся на прежнее место, чуть не придавив Кирине руку.
Я всегда так по-дурацки шучу, когда нервничаю...
Неранка неодобрительно покачала головой, глядя на нас, и распотрошила сверток. Тряпки скрывали четыре крепких бурдюка и моток веревки.
- Проспорила бутылку можжевелки, - вздохнула Кирина и малопонятно пояснила. - Никогда не пейте с провидицами - такого накаркают... Ладно, давайте вещи грузить.
Поднадутые совместными усилиями бурдюки превратились в некое подобие плавсредства, на которое мы уложили сумки и оружие, не забыв крепко их привязать.
- Рель, чего застыла? - Эона подпрыгивала на одной ноге, стягивая штанину с другой. - Раздевайся.
- Может, не стоит?
- Ну, если тебе одетой плыть сподручнее..., - съязвила Кирина, волочившая плот к воде, затем неожиданно остановилась и посмотрела на меня, как на блаженную. - Или ты стесняешься?!
- Да, нет,... я... плавать не умею, - призналась я и нервно рассмеялась, хотя всем было явно не до смеха. - Моста или переправы нигде поблизости нет?
На берегу воцарилось ошеломленное молчание, а река, казалось, насмехалась надо мной громким жизнерадостным журчанием.
- Что, совсем-совсем? - не поверила Эона, выросшая у моря.
Я ее прекрасно понимала: как же, Избранная, и не умеет плавать!
- Совсем, - отрезала я. - Нет, безусловно, речушку шириной в два моих роста и глубиной по грудь я еще осилю, но больше и не просите.
На их лицах отразились тяжелые душевные терзания: то ли, несмотря на все мои заслуги перед будущим отечеством, бросить меня здесь к собачьим чертям и не маяться дурью, то ли все-таки ради немеркнущей славы рискнуть здоровьем, помучиться, перетащить обузу на своем горбу на тот берег. Жажда всеобщего признания губила и более стойких личностей, поэтому мне, в конце концов, была предложена помощь в сопровождении на тот берег. Я не заставила себя долго упрашивать и быстренько избавилась от одежды, решив не трогать только бинтов (как же мне они надоели!).
- Рель, быстрее!
Я вздохнула и нерешительно полезла в воду, поднимая тучи брызг и громко ойкая, каждый раз, когда наступала на острый камень.
- Ну что ты как корова! - Кирина на пару с Эоной, зайдя в воду по пояс, мешали течению, норовящему перевернуть плотик. - Осторожнее нельзя?
Осень все сильнее теснила загостившееся лето, поэтому температура воды была далека от совершенства, как то "парное молоко", хотя ледяной ее тоже не назовешь. С опаской заходя все глубже и следя за тем как дно исчезает в речной темноте, я непроизвольно припоминала жуткие истории про утопленников, русалок, водяных и прочую гидрофильную шушеру. Знания, почерпнутые местами из домашнего фольклора, а что-то с уроков аалоны Рениты, причудливо переплелись в памяти, образуя в голове полную кашу
Стоило моим бедным ножкам не почувствовать дна, как тщательно концентрируемая безмятежность улетучилась в неизвестном направлении, благородно уступив место тихой панике. Титанические усилия были брошены на подавление, лишь бы не дать ей вырваться из меня беспорядочным барахтаньем.
Нас постоянно сносило течением, усилий спутниц еле хватало, чтобы по чуть-чуть двигаться не только в сторону, но и вперед. Я изо всех сил цеплялась одной рукой за плотик, а другой за неранку, смиряя в себе желание обхватить ее руками и ногами и не отпускать до самого берега. Разумеется, делать этого не следовало, чтобы не добавлять трех свеженьких утопленниц к уже, безусловно, имеющейся коллекции.
К середине реки, когда я вполне приноровилась к данному способу передвижения, что-то пощекотало правую пятку.
"Это маленькая рыбка. Очень маленькая. Она просто проплыла рядом" - мои пальцы до посинения вцепились в Кирину.
- Бесы тебя задери! - та зашипела от боли. - Отпусти сейчас же!
- Прости, - я ослабила хватку.
Зря...
Тут же за пощекоченную пятку дернули со всей дури.
От неожиданности руки разжались, и я почти бесшумно ушла под воду, которой было далеко до прозрачности слезы. Воздух в легких быстро заканчивался, барабанные перепонки запротестовали против стремительного погружения острой болью. В слепом ужасе руки и ноги судорожно дергались, пытаясь оттолкнуть что-то холодное и скользкое, но без толку - я попробовала закричать, набрав полные легкие воздуха... ой, нет, воды... то есть...
Я действительно дышала!
Жидкость проникала в мои легкие так же естественно, как прежде кислород, не вызывая ни малейшего чувства дискомфорта. Это обстоятельство неожиданно меня успокоило, заставило собраться и подумать. Едва движение прекратилось, я определилась с расположением верха - хотя расплывчато-тусклый кругляш солнца обнаружился не там, где предполагалось его застать. Глаза свыклись с видоизмененным светилом, и окружающая зеленоватая муть прояснилась. Теперь можно было посмотреть вниз, на то, что еще держало меня за ногу.
Угловатая девушка-подросток с острыми плечиками и едва наметившейся грудью уставилась на меня перепуганными серо-зелеными глазищами (на счет цвета я была не совсем уверена, вследствие своеобразного освещения). Хрупкую шейку опутывал шнурок с кулоном из витой перламутровой раковины. Нервно постукивающий по дну рыбий хвост поднимал темные илистые тучки.
Русалка... Правда, какая-то нестандартная. Вместо шикарных форм, кои обязаны быть, согласно слышанным мной рассказам, как говаривал первый бабник нашего офиса, "прыщики", которые нужно зеленкой мазать - авось пройдут". А на голове - не роскошные волосы длиной до колен... тьфу... середины хвоста - задорный ежик волос цвета речной тины, придававший девочке сходство с панкующими малолетками моего мира. Не хватало только пирсинга, натыканного по разным частям тела. Но и без него у русалки была очень колоритная внешность.
Какого черта, понадобилось от меня этому трудному подростку?!
Мои попытки вырваться стали яростнее. Русалка только испуганно вздрагивала и теснее прижималась ко мне.
"Попинать ее что ли?". Девчата наверху, поди, с ума сходят, а эта сволочь прилипла как пиявка!
Злость придала сил - отчаянным рывком мне почти удалось освободиться. Но русалка метнулась следом и обхватила меня за шею, прильнув холодным рыбьим телом.
Ощущения, прямо скажем, не из приятных...
Взбаламученный нами ил осел, и внезапно моим вниманием, помимо отпихивания воспылавшей ко мне нежными чувствами русалки, завладело кое-что еще. Изящный изгиб девичьей спины обезображивал тошнотворный нарост. Внутри опухоли что-то жило своей собственной жизнью, копошась и дергаясь под бледной кожей. Я легонько притронулась к опухоли. Русалка хныкающе забулькала и ослабила хватку, но изумление помешало воспользоваться удачным моментом.
Надо же...Ужаст.
Пакость, сколь редкая, столь и редкостная.
Крошечная стрела, чей наконечник сделан из клыка водного вампира де-хаака, а древко - вываренный в крови лобаст, трехсотлетних русалок, ивняк, при попадании в жертву инициировала овеществление ее самого жуткого страха. Ужаст по окончании срока созревания, вытянув из носителя почти все силы, разрывал кокон и выбирался наружу. При значительной подпитке Силой чудовище, рожденное подобным образом, могло просуществовать достаточно долго. В противном случае, оно ненамного переживало своего хозяина, лишившись подкормки.
Ужасты так хорошо мне запомнились потому, что первый раз меня вырвало на посвященном им занятии аалоны Рениты. В то прекрасное утро преподавательница поведала нам занимательную историю возникновения этого прогрессивного оружия, попутно показывая гравюры, изображающие жертв. Для особо впечатлительных - демонстрация заспиртованной головы лобасты, чья жуткая перекошенная харя снилась мне потом целую неделю.
Я осторожно отстранилась и посмотрела девочке прямо в глаза.
"Как это произошло?".
Меня закружило в калейдоскопе чужих образов.
Праздник исхода лета -лови мгновение - вода ночь от ночи становится холоднее. Но эта ночь - особенная. Сумасшедше звездная. Ночь Совершеннолетия. Переливчатый смех, ошибочно принимаемый человеческим ухом за журчание воды, разносится по реке. Юные русалки дарят свой первый танец луне,будоражащей холодную кровь, толкающей на безумства. Она нашептывает Ати всякие глупости, обещая несбыточное, запретное, подмигивает желтым глазом. И манит, манит, манит...
В Черную Заводь.
- Испытание-испытание-испытание, - насмешливо журчат подружки. - Не сможешь, не осилишь, побоишься...
- Испытание-испытание, - вторит им Река.
- Испытание..., - злорадно ухмыляется Луна.
- Смогу! - за русалку кричит ее безрассудство
Вздрагивая от каждого всплеска и пугаясь собственного хвоста,Ати все же плывет вперед - туда, куда и днем не каждый водный житель отважится сунуться. Ни свет луны, ни звезд не проникает сквозь тьмуЧерной Заводи.Пусто. Тихо. Мертво. Ни где не мелькнет даже мелкая рыбешка, только мрачно колышутся заросли жерухи.
Пение. Ати слышит его - грубое, утробное, человеческое. Оно в своей отвратительности притягивает ее. Будто на поводе тащит к берегу, к поющему.
Человек. Его фигура скрыта под просторным плащом с капюшоном, только неправдоподобно белые руки иногда выныривают из рукавов, чтобы бросить что-то в жидкость, бурлящую в котле. Дым зеленоватыми клубами стремится к луне.
- Что там? Что там? Что там? - повторяет Ати, подбираясь ближе и ближе.
Непонятно почему, и против своей воли, ей необходимо узнать, что же варится там, в котле.
Плети жерухи оставляют саднящие полосы на нежной коже, ладони кровоточат, особенно нежная чешуя на животе сдирается об остро-каменное дно.
Это неважно. Ничто не важно. Не важно, не важно, не важно...
Человек вздрогнул, увидеврусалку, высунувшуюся из воды. Рука, занесенная над котлом, дернулась, и жидкость из крошечной склянки пролилась на землю. Мужчина взвыл, в ярости опрокидывая котел. Тягучая масса смачным хлюпом поглотила огонь.
Наваждение сгинуло.
Ати очнулась и запоздало попыталась скрыться от возмездия. Страх придал необходимые силы. Но когда русалка почти поверила в свое спасение, что-то острое ужалило ее под левую лопатку.
Вернувшись к подругам, Ати, обычно журчавшая без умолку, почему-то смолчала о произошедшем. Как и не сказала никому об опухоли, увеличивающейсяночь отночии причиняющейнепереносимую боль.
Боль, которая заставила Ати в отчаянии броситься к первому учуянному носителю Силы.
Да, печальная история. И поучительная.
"Интересно, чем баловалсямаг?". Уточним, хмарный маг.Добропорядочному чародею нечего делать возле омута с плохой репутацией в праздник исхода лета - ночь разгула нечисти. Нежитник, и тот поостережется! Вряд ли Хмарник решил порыбачить в Черной Заводи, а заодно поесть ушицы из русалочьих плавников. В любом случае, что бы он ни делал, любопытная девочка помешала завершению ритуала. Довела бедолагу до бешенства, раз он не пожалел на нее ужастов.
Я ощупала опухоль еще раз - ужаст внутри нароста недовольно завозился, однако не слишком активно. Похоже, процесс еще не зашел слишком далеко, и русалке можно было помочь без ущерба для здоровья. Моего, что немаловажно.
Нажала посильнее - жалобный крик русалки ультразвуковыми гвоздями боли вонзился в уши. Если б я могла, тоже заорала бы.
Дышать становилось все труднее. Мои судорожные вдохи и лихорадочные метания, наконец, навели Ати на мысль, что человеческой особи длительное нахождение под водой не идет на пользу и еще чуть-чуть - помогать русалке будет некому. Она схватила меня за руку и без предупреждения вытянула на поверхность со скоростью ракеты. Такая стремительность на пользу не пошла: обратный процесс смены вещества для дыхания был куда менее комфортабельным. Я долго и с чувством освобождала легкие для воздуха. На меня, извергающую бурные потоки жидкости, остолбенело уставились уже одетые, но почему-то мокрые неранки.
Неужели ныряли по мою душу? Могли ведь забрать меч и уйти...
Я ожидала какой угодно реакции, но только не той, что последовала. Девушки с радостными криками и причитаниями кинулись ко мне.
- Ну и напугала ты нас, бесовка! - Кирина помогла мне подняться, а Эона чуть не уронила меня обратно, повиснув на шее.
Похоже, они были уверены - меня нет в живых, а тут такой сюрприз. Если в пути таких "приятных" неожиданностей с моим участием будет побольше, к Нерану девушки доберутся седыми.