Корабль Торлейва ярла звался Медведь. Это был боевой корабль на двадцать семь румов, очень красивый. Рассказывают, что однажды Торлейв ярл возвращался из похода позже обычного. В ту пору уже начиналась осенняя непогода, и немногие выходили тогда в море. Люди Торлейва шли на веслах вдоль берега, но не приближаясь к нему, потому что в этих местах было много мелей и подводных скал, и говорили, что недобрые морские духи обитают здесь. Но удача ярла была велика, и после сильной бури три дня погода благоприятствовала ему.
На третий день утром, вскоре после рассвета, люди Торлейва ярла увидели в море человека, державшегося за обломок доски, и мало походил он на живого. Люди ярла рассудили, что, должно быть, в недавнюю бурю какой-то корабль погиб у этих берегов, и потому мало верилось им, чтобы человек этот был еще жив. Но Торлейв ярл приказал все-таки подобрать его, и это было исполнено.
Когда человека подняли на борт, оказалось, что он дышит, но без сознания, и сильно закоченел. У него была рана от копья на бедре, уже воспалившаяся, и много ссадин, а еще больше синяков. Некоторые из них были свежие, а другие более старые. Он был в изорванной одежде и босиком, а на запястьях у него были обрывки веревок.
Найденного в море укутали и стали греть, как это обычно делается в таких случаях.
Люди ярла много говорили между собой об этом, споря, кто такой этот человек, и что с ним случилось. Но все соглашались, что если какой-то корабль и погиб в недавнюю бурю, то человек этот не оттуда, ибо никто не смог бы остаться в живых, проведя в ледяной воде больше двух суток, разве что помогло бы ему колдовство. Сванн Корабел, который лучше других знал эти места, сказал, что, должно быть, течением вынесло его от Ведьминой Скалы. Но остальным мало верилось в это. Ведьмина Скала была очень высока, а у подножия ее пенились опасные буруны, и было много острых камней, оттого немногие решались побывать там, даже внизу, и уж вовсе не слыхали о том, кто бы прыгнул с этой скалы и остался жив, и шла об этих местах худая слава. Кроме того, и тогда пришлось бы ему пробыть в воде часа три по меньшей мере.
Один из людей ярла, по имени Греттир Толстый, сказал:
- Верно, это беглый раб, что украл хозяйскую лодку, да и утопил ее, не умея грести. А то, может, бросили его в воду за какую-нибудь провинность.
Сван Корабел сказал на это:
- Гляди, как бы не пришлось тебе пожалеть об этих словах, когда он придет в себя.
Греттир ответил:
- Немного бы я стоил, если бы опасался мести беглых рабов.
Сван Корабел возразил ему:
- Не всякий бежавший - раб, и что-то не припомню я, чтобы встречал у рабов копейные раны. И, суды по шрамам, не однажды был этот человек ранен в сражениях.
Торлейв ярл же осмотрел руки спасенного, и оказалось, что они не отличаются от рук любого, кто привычен к веслу. Тогда Торлейв ярл сказал:
- Кто бы ни был этот человек, думается мне, что он храбрец, и удача его велика. Не придется нам жалеть о сделанном.
Он приказал разжечь огонь в маленьком котелке, хотя и не в обычае ходящих по морю разводить огонь на корабле, нагреть вина из добычи, что везли они с собой, и влить раненому в рот. Но и от этого оказалось мало проку, и тогда Торлейв ярл велел принести еще теплых плащей и сам разделся и лег рядом с раненым, и стал греть его своим телом.
Это средство помогло, и через некоторое время раненый очнулся. Торлейв ярл назвался ему и рассказал, как он оказался на корабле, а затем сам стал расспрашивать его.
Тот ответил:
- Если доводилось тебе слышать о Хегни скальде сыне Хермуда, то знай, что я ношу это имя.
Все слышавшие удивились этому, и еще больше тому, как это было сказано.
А Хегни скальд поведал, что с ним приключилось. Но повесть эту нельзя передать так, как она была рассказана, потому что голос скальда был слаб и то и дело прерывался, и речь его путалась, а сам он временами впадал в забытье.
И вот что он рассказал.
Жил человек по имени Храфн Волчья Пасть. Усадьба его была неподалеку от Волчьей Скалы. Этот Храфн отличался скверным нравом. Он набрал в свою дружину всяких берсерков и бродяг, с которыми не желали знаться добрые люди, и с ними разъезжал по соседским хуторам, заставляя себя кормить. Рассказывают, что они к тому же нередко угоняли у соседей скот и похищали женщин, и совершали много подобных дел. На каждом тинге его пытались объявить вне закона, но из этого ничего не получалось, потому что Храфн был самым сильным человеком в округе. Земля здесь была очень скудной, поэтому все здешние хутора были бедны и малолюдны, и никто из бондов не мог противостоять Храфну с его людьми.
У Храфна был двоюродный племянник, которого звали Торгрим сын Кеттиля, и люди говорили о нем лучше, чем о дяде. Случилось так, что Хегни скальд повздорил с Торгримом на торгу.
- По совести сказать, не стоило мне задирать парня, - сказал Хегни ярлу, - но что поделать, если он на торгу положил глаз на то же, что приглянулось и мне!
Торгрим сын Кеттиля вызвал Хегни скальда на поединок. Они бились с тремя щитами, и Хегни убил Торгрима.
Торлейв ярл ничего не сказал, хотя и сильно удивился этим словам, ведь Торгрим сын Кеттиля слыл могучим бойцом, а Хегни был худощав и не казался особенно сильным.
Хегни скальд заметил его взгляд и сказал с усмешкой:
- Верно, немало потомков у Трюма, что Тора принял за Фрейю. Вот почему я сейчас говорю с тобой на твоем корабле, а другие ушли на кораблях погребальных. Сказать честно, Торгрим был единственным во всем роду, кто чего-нибудь стоил.
Храфн Волчья Пасть поклялся отомстить за смерть родича, и мало кто сомневался, что он исполнит это. Многие говорили Хегни скальду, чтобы он остерегался, на что он отвечал: "Если Храфн надумал меня убить - это его, Храфна, забота, а не моя".
Хегни в этот раз путешествовал в одиночку, и вышло так, что ему нужно было миновать перевал неподалеку от Ведьминой Скалы. Имелась и другая дорога в обход, но она была гораздо длиннее, и у Хегни мало было охоты терять полтора дня.
Он пошел перевалом, рассчитывая миновать его до заката, но погода внезапно испортилась, и путь оказался труднее, чем ожидалось. Когда стемнело, Хегни не прошел и двух третей пути, и ему пришлось заночевать там, потом что он притомился, и не казалось ему мудрым ночью идти по незнакомым горам. Хегни нашел себе среди камней место, где можно было укрыться от ветра, завернулся в плащ и заснул, ибо сильно устал.
У Храфна были свои люди, которые известили его о Хегни скальде, и он, взяв своих людей, выступил к перевалу и там напал на Хегни скальда.
Хегни, хотя и застали его врасплох, бился с людьми Храфна, которых всего было восемь, не считая вождя, и ранил двоих из них, и еще одного сбил с ног так, что тот покатился с крутого склона и разбил себе голову о камни. Хегни и сам получил рану и в конце концов был схвачен людьми Храфна, но никто не скажет, что это стоило им небольшого труда.
Хегни связного привезли на двор Храфна, и Храфн всю дорогу похвалялся своей победой, и его люди поддакивали ему и обсуждали, какую смерть измыслить для скальда. Храфн слушал их с великой охотой и наконец сказал:
"Слыхал я, что скальды сродни с орлами. Распрямим-ка мы тебе ребра да посмотрим, как ты полетишь. Что скажешь на это, скальд, растерявший удачу?"
Хегни скальд ничего не ответил. Тогда один из людей Храфна тряхнул его за плечо и сказал:
"Или не слышишь, что с тобой говорит Волчья Пасть?"
"То-то слышал я какие-то звуки, - отвечал Хегни скальд, - да только подумалось мне, что идут они у волка не из пасти, а из-под хвоста".
Храфн усмехнулся и сказал:
"Вижу я, что ты неробок и остер на язык - тем веселее будет забава".
Хегни скальд ответил:
"Вижу, много уже сожрал этот волк, может, сожрет и еще больше, но последний кусок не пойдет тебе на пользу".
В доме Храфна Хегни скальда привязали к столбу, а сам Храфн и его люди сели пировать. Хегни не давали еды, только одна из рабынь несколько раз украдкой принесла ему напиться. И люди Храфна, видя привязанного пленника, насмехались над ним, кидали в него обглоданные кости и метали вокруг его головы ножи, и так немало испортили ему волос. Хегни же не говорил им ни слова, и поистине это оказалось самым тяжким для него испытанием.
Так Хегни простоял целый день и ночь, и еще полдня, а на второй день Храфн, видя, что он совсем ослабел, приказал отвязать его, сказав, что мало будет веселья, если пленник умрет до срока. Тогда Хегни отвязали от столба и связанного кинули в доме рабов, выгнав тех, кто там жил. Это был хорошо построенный дом, но грязный, и крытый камышом, потому что Храфн считал, что нет нужды тратиться для рабов на крышу из дерна.
Вечером Храфн зашел в дом рабов взглянуть на пленника, и с ним были трое из его людей. Хегни связанный лежал на полу, и Храфн толкнул его ногой, чтобы узнать, жив ли он.
Среди людей Храфна был один, коренастый, с большой лысиной. На нем была одежда из крашеной шерсти и пояс с серебряными бляхами. На том перевале, где схватили Хегни скальда, он был единственный, кто пришел пешим.
Хегни окликнул этого человека, и когда тот подошел ближе, Хегни скальд сказал ему такую вису:
Плешью посох битвы,
Бают, был богатый:
Тяжесть тела птицы
Днесь дерьмом дарили.
Пеш почто последним
К пляске пик приходишь?
Знать заутро заду
Больно с бурной ночи.
Тот возмутился и сказал Храфну:
"Неужто потерпишь ты, вождь, чтобы так порочили твоих людей!"
Храфн замахнулся на скальда. Хегни же, даже не взглянув на него, снова обратился к лысому:
"Не ошибся я, назвав тебя не мужчиной. Видать, изрядно боишься ты пленника, даже раненого и связанного, коль побежал за защитой к тому, кто посмелее тебя!"
Лысый разъярился и бросился на Хегни, и бил его, хотя тот и был связан и не мог защититься, пока Храфн не оттащил его, сказав, чтобы он не перестарался, иначе завтра некого будет убивать.
После этого все ушли и снова сели пировать.
Хегни же еще раньше приметил, что одна из серебряных блях на поясе у лысого держится плохо, и потому и принялся его злить, надеясь, что в драке та совсем отвалится. И получилось так, как он и рассчитывал.
Тогда Хегни перетер о край бляхи веревку, которой были связаны его руки, и разорвал ее. Затем он развязал остальные путы. Из пожиток, которые валялись в доме, нашлось, на что встать, и Хегни разобрал часть тростниковой крыши, расширив отверстие, сквозь которое выходил дым, через него выбрался на крышу, спрыгнул оттуда вниз, в темноте перебежал через двор и перелез через ограду.
- Неужто они оказались столь беспечны, что даже не спустили на ночь псов? - удивился Торлейв ярл.
Хегни скальд рассмеялся:
- Псы меня любят, и ни один еще не причинил мне зла! Шум подняли рабы, которым из-за меня пришлось ночевать на улице. Велика удача, что люди Храфна уже были пьяны и не скоро снарядили погоню, потому что, признаться, доводилось мне бегать и побыстрее.
Но все же люди Храфна преследовали Хегни скальда, и не оставалось у него иного пути, кроме как к Ведьминой Скале. Тогда Хегни подошел к краю обрыва и, видя, что преследователи уже близко, оттолкнулся изо всех сил и прыгнул вниз. Удача его была велика, и он не разбился о камни, и в воде попался ему обломок доски, за которую он ухватился. Течение подхватило его и повлекло в открытое море. И хотя и думалось Хегни, что разумнее бы было ему выбраться из воды и спрятаться до утра в камнях у подножия скалы, у него уже не было сил бороться с течением.
Когда Хегни кончил свой рассказ, Торлейв ярл сказал:
- Не ошибся я, назвав тебя храбрецом, Хегни сын Хермуда. Сейчас мы идем в Эйкелевклиф, и ты будешь жить в моем доме, пока не поправишься, и если не прискучит тебе - то и сколько захочешь. Посмотрим, решится ли Храфн затевать со мной ссору - а если осмелится, то узнает, что люди Торлейва ярла мало похожи на беспомощных хуторян, с которыми он привык иметь дело.
Хегни скальд поблагодарил ярла и сказал, что предложение ему душе.
Торлейв ярл прибавил:
- Если ты соберешься мстить Храфну Волчья Пасть за обиду, я не откажу тебе в помощи.
Хегни скальд снова поблагодарил, но сказал, что в этом нет нужды.
- Почему? - спросил Торлейв ярл.
А Хегни скальд ответил:
- Не буду я мстить Храфну.
Эти слова мало понравились Торлейву ярлу. Конечно, не думалось ему, что Хегни сказал так из трусости, однако ярл видел у него на груди крест и предположил, что причиной тому христианская кротость, хотя и мало походил Хегни скальд на кроткого. Торлейв ярл и сам был крещен, но все же не считал достойным мужа спускать обиды.
Однако сказал Торлейв ярл скальду другое:
- Но Храфн теперь вдвойне станет жажадать мести, и, если ты не опередишь его, добьется своего.
Но Хегни скальд ответил:
- Видится мне, судьба Храфна уже допрядена, и он сам указал, где обрезать нить.
Торлейв ярл благополучно вернулся домой с богатой добычей, и много дней пировал со своей дружиной и всеми соседями. На том пиру было вдоволь мяса и пива, и немало колец раздарил ярл своим воинам. Хегни скальд остался в его доме. Он сильно страдал от лихорадки из-за воспалившейся раны и из-за застуды. Мать Торлейва ярла звали Сигрид дочь Сигурда. Это была достойная женщина и весьма сведущая во врачевании. Она много заботилась о Хегни скальде, и в конце концов он исцелился. Как уже рассказано, Хегни скальд с тех пор поселился в Эйкелевклифе.
Что же до Храфна Волчья Пасть, то вот что с ним было. Храфн разослал всюду своих людей и так узнал, что сталось с Хегни скальдом. Тогда он решил, не медля, напасть на дом Торлейва ярла и, собрав все своих людей, а было их немало, выступил в поход. Хотя была уже поздняя осень, он решил идти на корабле, как думают, рассудив, что в это время года уже никто не выходит в море, и Торлейв ярл не станет ждать опасности с этой стороны. Но не было им удачи. Корабль их настигла буря, и он разбился о скалы в виду Эйкелевклифа, и все бывшие на нем погибли. И так сбылось реченное Хегни скальдом.