Шалункова Анна : другие произведения.

Душа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повесть.
  1.
  Неотрывно он смотрел на Куми. Куми была его одноклассницей. Больше всего ему нравились ее маленькие белые зубки. Она зевала, как котенок.
  Куми внимательно слушала учителя. Она сидела, подперев подбородок ладонью, и время от времени делала пометки в тетради. Она была хорошей ученицей; во время контрольных и диктантов она наклоняла голову, словно бы прислушиваясь к собственным знаниям, и сосредоточенно заполняла строчку за строчкой, пока их не набиралось на твердую "А +". Ей легко давалась учеба.
  Он не был таким.
  Он был...
  Внезапно он заметил, что одна из его авторучек лежит неправильно. Не в той позиции. Не на том месте. Он носил с собой три авторучки; и всегда клал их так, чтобы все они лежали перпендикулярно краю парты. Сейчас одна из ручек отклонилась градусов на десять. Он подцепил ее двумя пальцами; и аккуратно переложил так, чтобы вернулась перпендикулярность.
  Так... Так...
  Вот так.
  Все авторучки лежали идеально перпендикулярно краю.
  Теперь стало правильно. Он сам не заметил, что невольно задержал дыхание. В таких делах надо быть максималистом. Малейшая неосторожность - и равновесие безнадежно нарушится, испарится гармония. А этого допускать нельзя.
  - Там шли боевые действия, поэтому гибли люди. Однако не было какой-то резни или массовых жертв, как утверждают порой, - учитель сел поудобнее, затем продолжил. - Китайское правительство наняло актеров, они несколько часов изображали из себя жертв. Записывайте. За этим предлагаю подумать, почему тема Нанкина так часто всплывает в последнее время...
  Куми подняла руку.
  - Да, Таниока-кун? - учитель благосклонно взглянул на нее.
  - Мне надо выйти, сенсей, - сказала она.
  Учитель кивнул.
  - Хорошо, только не задерживайся.
  Куми ушла, и ему стало скучно.
  Он изучал Куми в последнее время. Он знал уже, где она живет, знал все ее привычки и пристрастия во вкусах, знал, что она в детстве переболела корью и желтухой. Это было написано в ее медицинской карте. Была у Куми еще одна тайна... Он бесстрастно взглянул на карадаш.
  Идеально заточенный карандаш.
  Он положил карандаш между авторучками - так, чтобы расстояние между ними и карандашом было равным.
  Его звали Ацумори Аяо. Иногда он рассматривал себя в зеркале и признавал, что да, он плох внешне. Грязные, сальные, неровно остриженные волосы. Уши слишком большие. Подбородок у него вялый. Кадык похож на орех, застрявший неудачно в глотке. Тощий, нескладный, уродливый юноша. И больше всего ему не нравились собственные глаза - большие и широко распахнутые, безмятежно глупые, словно бы кукольные, с дрожащей каплей зрачка.
  "Аутизм, - сказала ему как-то сестра. - У тебя легкая олигофрения, это не так уж и заметно. Ты вполне адекватен, А-чан. Ты можешь учиться с другими детьми, ты ничем не хуже их".
  "Аутизм, - эхом отозвался Аяо. - Нэ-сан, "аутизм" и "олигофрения" - это не одно и то же. Это разные вещи. Я читал".
  "Ну вот, - обрадовалась сестра, словно бы не услышав его. - Ты ведь даже читать умеешь. У кого язык повернется назвать тебя дебилом?"
  Действительно, в лицо дебилом его никто не называл. В старших классах мало кого волнует, дебил ты или нет. Однако с ним не дружили. Не общались. Даже когда он пытался завести знакомство, когда он настаивал - одноклассники не принимали его дружбу.
  Хорошо, что у него есть Мейда.
  Он был сошел с ума, будь он один - однако у него есть Мейда. Милая, слабая и бесконечно добрая. Маленькая Мейда. Маленькая - но уже настоящая женщина, его опора, воплощение его домашнего очага.
  Аяо посмотрел на карандаш.
  Воткнуть бы его кому-нибудь в глаз.
  Он не раз видел в тех кровавых сериалах, что показывали по ATX-TV, разные волнующие сцены: огромные белые чудовища, заживо пожирающие людей, теракт на Токийском стадионе (с множеством жертв), распиленная пополам девочка и голова, от удара лопнувшая как арбуз, лезвия из "Паразита".
  "Хорошо было бы иметь такие лезвия в пальцах, - меланхолично подумал Аяо. - Я бы мог вспарывать глотки одним движением большого и указательного".
  На ум сразу же пришли сербосеки и сербомолоты времен Ясеноваца. Во время Второй мировой хорватские каратели-усташи убивали пленных сербов особыми ножами - сербосеками. Строение простое: перчатка из вареной кожи с одной-двумя заточенными шпорами. Серб стоит на коленях, голова опущена, из-под век текут слезы. Подходишь к нему, берешь за подбородок - и распарываешь мягкое горло V-образным движением. "Sljedeci!" - кричит помощник, и тебе остается секунд двадцать на то, чтобы стряхнуть кровь с перчатки, пока к тебе волоком подтаскивают нового серба.
  А сербомолот - он для того, чтобы проламывать черепные коробки...
  Аяо очнулся от грез.
  Над ним стоял учитель. Лицо строгое, непреклонное. Недовольное.
  - Встать! - громко сказал учитель.
  Аяо встал.
  - А теперь расскажи, о чем мы недавно беседовали.
  - Не знаю, сенсей, - спокойно ответил Аяо. - Ведь я не слушал.
  В классе захихикали.
  - А почему ты не слушал? - зловеще тихим голосом спросил учитель.
  - Я думал о Куми, - сказал Аяо.
  - О ком?!
  - О Таниоке Куми, нашей однокласснице. Я думаю, зачем она вышла из класса и чем сейчас может заниматься. Вдруг она в туалете. А вы не задумывались над этой проблемой, сенсей? Вдруг она в туалете-то.
  Кто-то сдавленно рассмеялся.
  Лицо учителя побагровело, затем пошло пурпурными пятнами. Он стал похож на пришельца из фильма "Распад". Сначала он хотел что-то сказать, губы у него дрогнули; а затем, поняв, что с Аяо бесполезно возиться, он лишь брезгливо поморщился и сказал:
  - Сядь.
  Аяо сел.
  "Удачно я соврал, - подумал он. - Скажи я про сербосеки, учитель бы меня не понял, это уж точно, и выгнал бы из класса. А так... Нет, про сербосеки ему точно рассказывать ничего не следовало".
  Он победил.
  Силой своей смекалки он одержал победу.
  
  
  Но всё равно - оставалась проблема Куми.
  Эту проблему необходимо было исследовать до конца. Еще неделю назад Ацумори Аяо поставил перед собой задачу - понять, что из себя представляет Куми - и решить, что делать с полученными данными. На эту мысль его натолкнула Мейда - раз Аяо не может подружиться со своими однокашниками, то почему бы ему не узнать их получше? Возможно, он найдет кого-то со схожими интересами. И уже станет ясно, с кем получится подружиться, а с кем - точно нет.
  Аяо составил список одноклассников на изучение.
  Первой в списке стала Михара Касуми, их староста. Она была соседкой Аяо и жила через дорогу. Каждый вечер в течение трех дней Аяо, пыхтя, перелезал через изгородь, устраивался поудобнее возле окна и начинал подглядывать.
  К сожалению, наблюдение ничего не дало.
  Касуми оказалась крайне скучной и добропорядочной девушкой. Она исправно делала уроки, помогала матери готовить, клала вещи в стиральную машину - отделяя белые вещи от черных - и после, устроившись на диване, смотрела "Вопрос на миллион" в обнимку с миской полезных овощей.
  Потом ее бдительный отец заметил Аяо, и наблюдение пришлось прекратить. К счастью, отец то ли не стал рассказывать старосте об увиденном, то ли еще что, но Касуми и словом не обмолвилась, что знает о наблюдении.
  Следующим в списке стал Кацуджи Кога, грубоватый одноклассник Аяо. Вместе они учились в начальной и средней школе; правда, там они не дружили, да и вообще разговаривали мало. То же повторилось и в старших классах. Кога не отталкивал Аяо, однако и дружить особо не желал.
  "Он должен стать следующим", - пришел к выводу Аяо.
  Приняв решение, он подошел к Коге на ближайшей перемене и сказал:
  - Кога-кун.
  - Чего тебе? - удивился тот.
  - Я хочу знать о тебе всё, - без обиняков сказал Аяо.
  У Коги округлились глаза.
  - Зачем?
  - Мне интересно. Я исследую окружающий мир. Ты - как объект исследования.
  - Нихрена себе!
  - Тебе нравится, Кога-кун? - спросил Аяо.
  Кога не стал долго думать.
  - Да. Записывай, Аяо-чан. Мои охренительные стихи, посвящаю их тебе. Я буду импровизировать на ходу.
  Аяо взял со стола авторучку и раскрыл тетрадь на середине.
  - ZURA! - сказал Кога. - Yaru nara ima shika ne~ ZURA! Yaru nara ima shika ne~ ZURA! Joi ga Joy, Joy ga Joi! Hai, sore ga fukusho! - он запнулся. - Ты что, реально эту хрень записываешь?
  - Не поспеваю, - сказал Аяо. - Минутку.
  - Ты больной, - с восхищением сказал Кога. - Чертов идиот.
  На этом наблюдение за Кацуджи Когой закончилось. Аяо понял, что с парнем, который воет автотюном, у него нет ничего общего.
  Третьей в списке была Таниока Куми.
  "Не будь я импотентом, у меня было бы тесно в штанах от одного только ее вида, - подумал Аяо. - У нее красивые зубы".
  Самой сексуальной деталью в человеке он полагал именно зубы.
  А вот об импотенции Аяо знал слабо.
  Просто слово красиво звучало. По той же причине Аяо называл себя не только импотентом, но и технофашистом, сардаукаром и импуза-мугамби. Особенно ему нравилось, как звучало это зловещее - "импуза-мугамби".
  После уроков Куми не стала оставаться в клубе, а сразу пошла домой. Взяла с собой портфель, повязала на шею шарф и вышла в пальто. Аяо, мелко семеня (в подражание шпионам из мультиков), двинулся за ней.
  Была мерзкая поздняя осень. На мостовой подсыхала грязь. Тренькал светофор, отбивая время, оставшее до переключения. Электричка, похожая на гусеницу с ее сотней псевдоподий-магнитов, возникла впереди. Она скрыла Куми от глаз Аяо - пришлось ускорить шаг, чтобы нагнать ее.
  Куми шла быстро, оглядываясь по сторонам. Наверное, чувствовала, что за ней следят. Говорят, человек взаправду ощущает такое. Магнитные волны, биотика, все такое прочее. Метафорический "глаз на затылке", из исследований доктора Менгеле.
  Куми прошла через несколько кварталов, а затем свернула налево, и Аяо почти потерял ее - когда она вновь показалась вдали.
  "Она, несомненно, петляет", - подумал Аяо.
  Куми жила совсем в другой стороне. Он знал, где находится ее дом. Первым же делом, как только было объявлено о наблюдении, и все вторичные личности Аяо подписали акт о совместной научной слежке, он залез в журнал и нашел адреса по всем своим одноклассникам. Затем совершил небольшое путешествие и своими глазами увидел дома, где жили все они - и Куми, и Кога, и Касуми, и Чиери с Май, и прочие.
  Так вот, Куми жила совсем в другой стороне. За тополем, там надо было пойти налево и свернуть около рыбного маркета, затем еще двести метров по дорожке к спальному кварталу. Но Куми сразу пошла не налево, а на норд-ост-ост.
  "Возможно, это затянется", - подумал Аяо.
  Мейда не любила, когда он поздно возвращался домой. Но делать нечего - надо проследить за Куми до самого конца.
  "Таниока Куми, - думал Аяо, стараясь не наступать в лужи. - Она красива и умна. Она почти что идеал. Даже очки ей идут. У нее красивейшие зубы. Она снялась однажды в рекламе моющих средств и сказала там фразу: "Чисто, как будто девственно!" Таких, как она, называют айдолы. Она и петь умеет. Увы, поет она пискляво. Но это ведь не главное".
  Он вдруг запнулся.
  Куми остановилась около дома с красной крышей. Одинокий дом, ничего такого особенно. Со спутниковой антенной наверху. С зеленой изгородью. Возле дома была припаркована дорогая спортивная машина. Отечественная. Куми покопалась немного в сумке и достала ключи. Она вошла в дом, а Аяо глубоко задумался.
  И что теперь делать?
  В доме все окна были занашены зелеными занавесками. Ему не подкрасться и не подсмотреть, что же происходит внутри.
  Аяо посмотрел на машину.
  И кому, интересно, она принадлежит? Вряд ли самой Куми.
  "Ладно, - подумал он. - У меня ведь есть отмычки".
  Аяо давно уже смотрел в интернете видеокурсы по взлому замков. Он прослушал и закрепил практикой уже семь лекций. Он заправским жестом вынул из кармана связку проволочных отмычек, перемахнул через изгородь и подошел к двери.
  Хорошо, что здесь нет собак.
  Мерзкие, отвратительные твари, Аяо их ужасно боялся.
  Аяо наклонился над замком и начал пихать в отверстие проволоку. Наконец ему удалось нащупать язычок. Аяо попытался поддернуть его - но язычок почему-то не поддался. Наверное, это был совсем не язычок.
  И почему жизнь имеет так мало общего с видеолекциями?
  Работа выдалась шумная, проволока скрежетала о металл. Аяо сломал одну из отмычек и взялся за вторую. Так, так...
  Дверь открылась.
  Аяо решил было, что это сработала отмычка - но тут же осознал, что дверь-то открыли изнутри. На пороге стоял обрюзгший мужчина средних лет. Он тяжело и в то же время недоуменно смотрел на Аяо. Аяо молчал.
  Пауза затягивалась.
  - Ты че, вор? - спросил мужчина почти без злости.
  И попытался взять Аяо за плечо.
  Аяо замотал головой и, развернувшись, бросился наутек. На бегу он продолжал протестующе мотать головой. Он бежал припрыжку, высоко вскидывая голенастые ноги. Аяо всегда получал по физкультуре плохие отметки.
  "Он гонится за мной? Гонится или нет? Интересно", - отстраненно думал он параллельно бегу.
  И лишь через несколько кварталов, отдышавшись, Ацумори Аяо вдруг понял, что наткнулся на самую настоящую тайну. Он потерял отмычки, но приобрел гораздо больше. В жизни появилась интрига.
  - Таниока Куми занимается сексом со взрослыми мужчинами! - сказал он и сам обрадовался своей безупречной дедукции. - Какое бесстыдство.
  
  2.
  Дома никого не было: сестра еще не вернулась с работы. В животе бурчало от голода. Аяо открыл холодильник. Он увидел на верхней полке пакет нежирного молока "Morinaga Milk", глубоко задумался, а затем выпил его.
  Упаковку он выбросил в окно.
  Ощущая во рту соевый привкус молока, Аяо зашел к себе и занял обычное свое место перед компьютером. На клавиатуре лежала стопка журналов. Аяо убрал в сторону журналы, включил компьютер и устроился поудобнее перед мерцающим в темноте экраном. Он сам не заметил, как в комнату проскользнула Мейда.
  Нежные маленькие руки обвили его сзади.
  От Мейды пахло жевательной резинкой и сливочным мороженым. Он ни разу не видел, чтобы Мейда ела - однако ее всегда сопровождал этот вкусный запах, словно она была изваяна неведомым скульптором из ванили и клубники. Этот запах напоминал Аяо о нежном пастельном детстве, которого у него никогда не было.
  - Вы вернулись, Ацумори-сама, - прошептала Мейда. - Я по вам скучала.
  - И я по тебе скучал, - отстраненно произнес Аяо.
  Пальцы его барабанили по клавиатуре. Он печатал неуклюже, двумя пальцами, сильно ударяя по клавишам - с координацией у него всегда было слабо. Аяо набирал сейчас угрожающее письмо Папе Римскому. Он не знал, дойдет ли до Папы это письмо, и сможет ли Папа вообще его прочесть; однако промолчать было невозможно. Недавно Аяо прочел о двадцати семи японских мучениках и теперь хотел, чтобы католическая церковь извинилась за этот инцидент. За Джордано Бруно они уже извинились.
  - Где же вы были, Ацумори-сама? - Мейда игриво укусила его за ухо, вызвав волну жара. - Я обыскалась вас. Вы же знаете, я сильно без вас тоскую. Да, я так горяча... Я буквально пылаю.
  - У тебя температура? - спросил Аяо, глядя в экран.
  - Нет!
  - Это может быть жар. Тебе надо проверить темпетуру.
  - Ацумори-сама! - возмутилась Мейда. - Вы знаете, о чем я говорю! К чему я клоню!
  - Да. И ты делаешь это плохо, - сказал Аяо.
  Он развернулся и взял Мейду за ее миниатюрные плечи.
  Она оказалась перед ним - тощая крашеная девочка-подросток с лихорадочно блестевшими глазами, красным и зеленым. Она глядела на Аяо, как зверек, и почти не дышала в его руках. На шее ее висел железный крестик.
  Аяо легонько встряхнул Мейду.
  Она ойкнула, а затем рассмеялась.
  - Вы меня так убьете, - сказала она.
  - Ты слишком слащава, - серьезно произнес Аяо. - Тебе надо измениться. Я долго думал над этим и составлял твою линию поведения. Могу изложить.
  Мейда широко раскрыла глаза.
  Она была искренне удивлена, даже слегка шокирована.
  - Почему это я слащавая? - в ее голосе зазвучала обида.
  - Ты слишком сладкая - до неправдоподобия. Ты обращаешься ко мне на вы, зовешь "-сама", обнимаешь меня сзади и кусаешь за ухо. Нормальные люди так не поступают. Такое впечатление, что ты - продукт воображения, - он встал и подошел к окну. В небе горели звезды. - Ты выдумана.
  - Ацумори-сама! - ужаснулась Мейда.
  - Шучу, - быстро сказал он. - Шучу, конечно. Не знаю, откуда ты взялась, однако ты точно не могла быть выдумана мной. Ты ведешь себя, как... - он сделал неопределенный жест руками. - Как наложница. Или как Айри из "Oni chichi: Re-born", то есть как та же наложница. Однако меня не привлекают
  наложницы; также меня не привлекают гетехромия и синие волосы.
  Мейда невольно коснулась своих волос, выкрашенных в бледно-синий цвет.
  - Вывод? - произнес Аяо.
  - Какой еще вывод? - испугалась она.
  - А вывод здесь в том, что ты - настоящая.
  - Ацумори-сама! - у Мейды аж слезы выступили от облегчения. Но Аяо не дал ей приблизиться к себе: он не любил обнимашек.
  Аяо снова сел за компьютер и произнес наставительным голосом:
  - Но как характер ты неинтересна. Тебе надо изменить линию поведения.
  Мейда преданно смотрела на него.
  - Послушай, - вздохнул Аяо. Сейчас он видел ситуацию как никогда ясно. - В наши дни однотонные характеры не в моде. Преобладают противоречивые персонажи, серые и разноцветные. А у тебя единственная черта - любовь; так ведь не бывает! Должен быть конфликт, драма.
  Он пошарил в закоулках памяти и выдал:
  - Комический элемент.
  - Элемент? - переспросила Мейда.
  - Это не пятый элемент, если ты об этом. Комический элемент. Вот ты, моя Мейда - абсолютно серьезна. Эротизм вообще серьезен.
  - Что? - покраснела Мейда.
  - Эротизм, - повторил Аяо. - Ты очень эротична.
  Она вспыхнула и потупила взгляд.
  - И это очень скучно! - закричал Аяо.
  - Но почему? - ужаснулась Мейда. Она была поражена в самое сердечко.
  - Да потому, - сказал он, - что чистый эротизм никого не интересует. Ну, потерся он палкой о дырку, и чего? Мускулистый самец трахает похотливых девок. Скукота.
  - Я не похотливая девка... - робко возразила Мейда, но он перебил ее:
  - Нет, ты именно такая. Зачем ты терлась о меня?
  - Чтобы вы обратили на меня внимание.
  - Это порочный путь, - наставительно произнес Ацумори. - Вот что я тебе скажу, Мейда-чан. Ты должна быть противоречивой и драматичной. Например, ты можешь ненавидеть меня, но при этом сожительствовать со мной.
  Мейда глубоко задумалась.
  - Это как?
  - Скажем, я глубоко противен тебе. Не спорь. Так вот, я тебе противен, но при этом ты желаешь меня. Гмм. Нет, не так. Ты, Мейда, испытываешь ко мне странные чувства. Ненавидишь, но считаешь меня интересным. Потому что Аяо Ацумори использует зловещие феромоны, чтобы поработить тебя.
  - Но я ведь... - запротестовала Мейда.
  - Или вот что, - продолжил Аяо. - Ты - биоробот!
  Мейда молча пришла в ужас.
  - Ты биоробот, и твоя главная задача - родить от меня ребенка-чудовище. И потому ты пытаешься меня соблазнить. Испытывая ко мне искреннее презрение, ты угождаешь мне и трешься о меня своим, несомненно прекрасным, телом.
  - У меня прекрасное тело?...
  - Да, - сказал, как отрезал, Аяо.
  Он сел в кресле и застыл, как римский орел.
  - Так вот, - продолжил Аяо, не глядя на Мейду. - Ты должна подумать, как придать своему в данный момент плоскому характеру неоднозначности, драмы, добавить внутреннего конфликта.
  - Но как? - пролепетала Мейда, приняв, видимо, его слова всерьез.
  - Подумай. Или нет. Я подумаю и позже сообщу тебе.
  - Х-хорошо.
  - Ты действительно пластична, - одобрительно произнес Аяо. - Вот бы все люди были такими.
  - Ура! - Мейда запрыгала по комнате.
  Чуть позже Мейда сидела на его коленях, а Аяо рассказывал о своих успехах.
  - Я следил за Куми, - сказал он.
  - Зачем?
  - Я хотел лучше узнать ее. И узнал, что она занимается сексом со взрослыми мужчинами. Какой позор, какое распутство, - неодобрительно произнес Аяо. - Я должен остановить ее и наказать виновных.
  - Зачем? - обиженно спросила Мейда. - Вам что, она понравилась?
  - Нет, - подумав, ответил Аяо. - Но я против секса взрослых и детей, я в таких отношениях традиционен. Я ненавижу зло. Это концептуально. И потом, я изучаю человеческую природу. Я хочу знать, зачем подростку трахаться со взрослыми мужчинами.
  - Это очень просто... - начала Мейда, но в этот момент хлопнула дверь.
  - Уходи, - сказал Аяо.
  Мейда стремглав бросилась к шкафу и затаилась там.
  Аяо же пригладил волосы, отряхнул штаны на коленях, где сидела Мейда, и принял невинный вид. В комнату вошла сестра.
  Ее звали Ацумори Аяме. Она работала медсестрой в одной из токийских клиник и зарабатывала достаточно - чтобы прокормить себя и младшего брата. Именно Аяме вырастила и воспитала Аяо. Не родители. Они уехали за границу - когда Аяо было пять лет - и с тех пор не возвращались, не подавали о себе каких-либо вестей.
  Аяо сомневался, что они вообще живы.
  - Я дома, - сказала сестра, с отвращением оглядывая Аяо. - Ты приготовил-то мне ужин, недоумок? Я тебе говорила: свари чай, завари рамен. Ты ведь этого не сделал, да?
  - Нет, - безмятежно сказал Аяо.
  - Как всегда. Никакой пользы от тебя, - сказала сестра. Она сняла кепку и вздохнула. - Я сама заварю.
  - Хорошо, - сказал Аяо.
  - Нет, не хорошо, - возразила Аяме.
  Он промолчал.
  Сестра выждала немного, думая, что он будет продолжать. Но Аяо молчал, так как сказать ему было нечего. Аяме еще раз вздохнула и пошла к себе. Аяме и понятия не имела, что у него появилась Мейда.
  Интересно, что она была сказала по этому поводу?
  И увидела ли бы она вообще Мейду? Вдруг Мейда - ненастоящая... Аяо замотал головой. Не, Мейда, она настоящая. Он просто не смог бы выдумать насколько неподходящего себе персонажа. Гетехромные глаза? Нет, она точно настоящая.
  - Ацумори-сама? - пискнула из шкафа Мейда.
  - Сиди уж, - сказал он. - Я иду ужинать. Тебе ведь питаться необязательно?
  - Вообще-то... - начала Мейда.
  - Необязательно. Да, я так и знал. Сиди. Позже обсудим, как тебе следует себя вести. Проведем мозговой штурм.
  Аяо задумался, вспомнил свои скудные познания в английском и выдал:
  - Brain storm. Или brain-ring? А, неважно.
  - Brainstorming, - подсказала Мейда, но он уже не слушал ее.
  
  
  3.
  "Я хочу принять католическую веру, - решил поутру Аяо, одеваясь. - Я должен сблизиться с европейцами. Лишь христианский Бог сможет понять меня, мой мятущийся дух. Он добр. Он милосерден, хоть и топил людей в океане".
  Двадцать шесть японских мучеников - двадцать шесть жителей Нагасаки, которые всем сердцем приняли христианскую веру, наслушавшись отцов-миссионеров - были казнены по приказу Тоетоми Хидееши. Им отрубили уши, затем распяли на больших деревянных крестах на расстоянии шести метров друг от друга. Двадцать шесть солдат одновременно пронзили их копьями. Их трупы бросили в море, а ветхие робы, в которых их казнили, раздали местным католикам.
  "Посмотрим, воскреснут ли они, как воскрес этот... Куристос", - сказал лорд Тоетоми. К тому времени он уже потерпел поражение от корейцев в Войне Семи Лет и нес на себе груз позора.
  Мученики не вокресли, и лорд Тоетоми успокоился. Куристос показал себя бессильным богом - значит, с его поддаными можно делать все, что угодно; Куристос не ответит.
  "Истинная сила не в том, чтобы карать, - мысленно возразил Аяо покойному сегуну. - Истинная сила - это та власть, которую обрела Церковь Христова во всем мире. Власть над разумом, над помыслами, над загробной жизнью. Вот ты, Тоетоми - просто болван. Обратись ты в христианство, и Церковь Имени Его возвеличила бы тебя. Может, тебя бы даже канонизировали. И мы бы все поклонялись раскрашенной доске с твоим портретом".
  Аяо погрустил немного над судьбой японских христиан и твердо решил, что непременно обратится в христианство. Станет двадцать седьмым японским мучеником.
  - О чем думаете, Ацумори-сама? - спросила Мейда, сидя на кровати в одних чулках и трусиках.
  - О вере. О религии и об истинном смирении, - ответил он.
  - Надумали что-нибудь?
  - Да.
  - Поделитесь? - восхитилась она.
  - Ты еще слишком мала для этих возвышенных мыслей, - ответил Аяо. - Вот когда ты отхлещешь себя сотню раз кнутом во Имя Его, тогда и посмотрим, а пока рано тебе.
  - Кнутом? - удивилась она. - Зачем мне делать это?
  - А зачем Христос позволил распять себя? - патетически воскликнул Аяо.
  - Не знаю.
  - Вот потому тебе и рано думать о подобном.
  - Ну и ладно. Не очень-то и хотелось, - надулась она.
  Аяо собрался и пошел в школу. Было слякотно, и он обходил лужи, стараясь не испачкать ботинки.
  В классе уже сидело несколько человек. Аяо поставил свой портфель на стол и извлек учебники. К нему подошел Кога. Он был непривычно тих.
  - Ацумори-чан? - произнес он.
  - Да? - обернулся Аяо.
  Он еще не разобрался со своим отношением к Коге и не решил еще, как себя вести. Кога сделал знак: "Потише", - и сел на соседнюю парту. Аяо послушно наклонился к нему.
  - Матоко призналась мне в любви, - прошептал Кога. - Представляешь себе?
  - Матоко? Кто это?
  - Наша одноклассница, - удивился Кога. - Ты в каких облаках витаешь?
  - Хм, - сказал Аяо.
  Он задумался и наконец вспомнил. Действительно, есть такая. Аяо никогда не обращал на нее внимание. В ней не было ни капли харизмы. Того же Когу Аяо ценил гораздо выше.
  - Матоко. Подумать только! - сказал Кога. - Вот такая милая, такая тихая и доверчивая. Написала мне письмо и бросила в ящик для обуви. Ха, я ведь даже не думал, что такие еще остались. Как старомодно! Как думаешь, Аяо-чан, сразу приглашать ее на свидание или подождать?
  - Не знаю, - Аяо впал в ступор.
  - Ты никогда не встречался с девушками?
  - Нет.
  - Тогда... - Кога задумался. - Ну тогда завидуй мне! Ахахах! Я пойду с ней на свидание и, может, даже поцелую. Охренеть! Она такая маленькая, и рост у нее... да она же на голову меня ниже! Как думаешь, она девственница?
  - Наверное, - сказал Аяо.
  В этот момент он думал о Куми. Вот она - точно не девственница.
  Аяо порой думал о женщинах и пытался представить себя на их месте. Ведь женщины крайне необычны. Физиологически они отличаются от мужчин - другие органы, иной набор гормонов, иной комплекс инстинктов. Наверно, они и думают по-другому. Женщины - это иной, альтернативный вид людей, который находится в симбиозе с мужчинами.
  Как интересно было бы проникнуть в мысли Куми!
  "Или же, - подумал Аяо, пораженный внезапной мыслью, - или же женщины психологически вообще не отличаются от нас?"
  Мысль была новой и любопытной.
  Ее нужно было обдумать на досуге и провести кое-какие эксперименты.
  - А поздравить меня? - после паузы спросил Кога.
  - Поздравляю, - механически ответил Аяо. - Тебе очень повезло, Кога-кун, и я рад за тебя. Как самец ты гораздо жизнеспособнее меня.
  - Самец?! - расхохотался Кога. - Никогда не думал, что я вдруг - и самец.
  - Биологически ты самец, - удивился Аяо.
  - Нихрена себе! Я - самец. А что? Вполне такой самец, - Кога похлопал Аяо по плечу. - Сам-то будешь себе девушку искать?
  - Не знаю, - подумав, ответил Аяо.
  - Смотри, с этим не затягивай, - наставительно произнес Кога. - А то будешь всегда в пролете.
  Он вернулся к себе за парту. Довольный, улыбка до ушей.
  Аяо же сосредоточился на Куми.
  Минута шла за минутой, класс постепенно заполнялся людьми, даже сенсей появился - поприветствовав всех, он сел за свой стол и принялся подмечать что-то в тетради - а Куми все не было.
  Где же она? Неужели заболела?
  Аяо почувствовал смутное неудовольствие. Если Куми заболела и лежит себе дома, его план, его решение всех проблем откладывается на потом.
  Куми скользнула в класс перед самым звонком. Она была встрепанной, будто бежала всю дорогу от дома до школы. Даже прядки из прически выбились.
  Аяо вздохнул с облегчением.
  Сенсей поднялся, захлопнул тетрадь и сказал:
  - Класс! Встать! Поклон!..
  После урока Аяо подошел к Куми и произнес, уставившись на ее макушку:
  - Привет.
  - Ммм... Привет, - неохотно ответила Куми.
  Она была красивой сегодня. Эта растрепанность шла ей. Куми переписывала домашнее задание у одной из своих подруг, и сейчас ей было не до Аяо. Ведь скоро новый урок.
  - Пойдем со мной на крышу, - сказал Аяо. - Я хочу обсудить с тобой кое-что важное.
  Сидевшая рядом Чиери навострила уши.
  - С чего это вдруг? - спросила Куми, не отрываясь от тетради.
  - Это очень важные дела, - настаивал Аяо. - Пойдем.
  - Не хочу.
  - Почему? - удивился Аяо.
  - Ты воняешь, - легко ответила она. - Знаешь об этом? Моешься, наверное, раз в год или даже хуже. От тебя несет тухлятиной.
  Аяо глубоко задумался.
  Он вернулся к себе за парту и впал в ступор.
  Действительно, он мылся лишь раз в неделю, по выходным. Не соблюдал гигиену нижнего белья. Не чистил пальцы ног от скопившейся грязи. Мог приобрести грибок. Аяо поднял руку и понюхал у себя под мышками. Гмм, и действительно - воняет. Однако же одноклассники прежде не возражали против этого, и Аяо полагал, что все нормально.
  Возможно ли такое, что именно из-за этого он не приобрел друзей?
  Может, и так.
  Начался следующий урок, и Аяо пришел в себя.
  - Сенсей! - обратился он к учительнице литературы.
  - Что? - спросила она.
  - Мне нехорошо. Пойду домой.
  Учительница нахмурилась.
  - Никуда ты не пойдешь. Сегодня мы пишем сочинение.
  - Простите, сенсей, но есть кое-что важнее, чем ваши сочинения. Мне нужно помыть подмышки. Я испытываю острую потребность в этом.
  - Ацумори! - ахнула она. - Ты что несешь!
  - Сенсей, вы не в моих приоритетах.
  Чиери на своей парте давилась смехом.
  Аяо встал и, сомнамбулически пошатываясь, вышел из класса, несмотря на протесты учительницы. Класс провожал его смешками.
  Аяо вышел из школы.
  Он не заметил, как наступил в лужу. Хлюпнула грязь, и холодная коричневая жижа расплескалась по его штанинам. Аяо побрел домой. В этот момент его занимали важные мысли. Куми дала ему квест, и он намеревался исполнить его как можно скорее.
  Аяо съездил домой, там помылся с мылом и щеткой - Мейда где-то шлялась, сестры тоже не было дома - и сменил школьную форму на чистую, вытащил деньги из запасов сестры (та хранила их под стопкой рубашек). Он на всякий случай сходил в ближайшую парикмахерскую, где попросил постричь его "на ваш вкус".
  - Это как? - спросила парикмахерша с белым мелованным лицом.
  - Постригите так, чтобы я походил на нормального подростка.
  - А как выглядят нормальные подростки?
  - У вас есть дети? - спросил Аяо. - Постригите так, как стригутся они.
  - У меня, конечно, есть дети... - произнесла парикмахерша. Затем рассмеялась и достала баллончик с краской.
  В итоге ему подровняли космы и сделали мелирование. Аяо пошел обратно в школу. Он явился в класс как раз к четвертому уроку. Перед этим Аяо заглянул в туалет и тщательно осмотрел свой новый вид.
  Ему состригли волосы с затылка, и теперь открылась шея - тощая, куриная и поросшая редкими волосками сзади. Слабый подбородок делал его похожим на хорька. Глаза по-прежнему оставались большими и водянистыми. Зато на лоб теперь ниспадала мелированная челка, скрывавшая прыщи. К тому же и форма у него теперь была новая, и пах он хорошо - дешевыми духами сестры и краской для мелирования. Этот запах напомнил ему об отце.
  "Не так плохо", - подумал Аяо и вошел в класс.
  - Сенсей, я здесь, - сказал он с порога и замер.
  - Ты опоздал, Ацумори, - ответил учитель математики. - Выйди и закрой за собой дверь.
  Все смотрели на него и не знали, что и сказать.
  Аяо судорожно дернул головой (у него случались порой такие рефлекторные движения), затем развернулся и покинул класс.
  Придется ждать окончания урока.
  Аяо был в предвкушении. Он представлял, что скажет Куми и как он позже распорядится этой властью над ее телом и душой. Аяо обязан быть добрым; ведь он - двадцать седьмой японский мученик.
  Прозвучал звонок.
  Учитель вышел из класса, неодобрительно посмотрел на Аяо и произнес:
  - Ты и так уже двоечник, а теперь... чем от тебя воняет?
  - Духами, сенсей. Теперь со мной можно иметь дело. Я благоухаю.
  - Господи, - поморщился учитель и зашагал прочь.
  Вышел Кога.
  Он показал Аяо большой палец и шепнул:
  - У тебя крышу совсем сорвало.
  Аяо проводил его взглядом.
  Во время перемены Куми попыталась улизнуть, но Аяо поймал ее в коридоре за руку и сказал:
  - Теперь я не воняю.
  - Вот и молодец! - огрызнулась она.
  - Сходишь со мной на крышу? Нам надо обсудить важные дела.
  - Зачем? - простонала она и попыталась освободить руку.
  Аяо держал крепко.
  Под взглядом его пустых бессмысленных глаз Куми сдалась.
  - Ну хорошо, хорошо!
  Они поднялись на крышу. Та была заполнена - перемена, как-никак. Аяо отвел Куми подальше и встал напротив нее.
  - Ну? - буркнула она, скрестив руки на груди. - Говори уже, чего хотел.
  - Я знаю о доме с красной крышей, - сказал Аяо.
  Кровь отлила от лица Куми.
  - И я настоятельно советую тебе туда больше не ходить, - продолжил он.
  - Ты о чем, придурок? - прошипела Куми.
  - Не притворяйся. Ты знаешь, о чем я говорю. И я продолжаю настаивать. Не ходи туда больше. Это ради твоего же психологического здоровья и сохранения полезной микрофлоры в твоем организме. Не ходи, а то я...
  - А то что? - с вызовом спросила она, поняв, что отпираться бессмысленно.
  - Я убью его, - сказал Аяо.
  - Боже мой! - восликнула Куми. - Ты бредишь.
  Она оттолкнула его и вернулась в класс.
  Учебный день закончился без особых происшествий. После школы Аяо проследил за ней. Она вернулась домой. Не была в красном доме - это хорошо. Это развитие. Аяо некоторое время дежурил возле ее дома. Куми, видно, почувствовала это, поскольку вскоре из дома вышел здоровенный лоб - скорее всего, брат Куми. Он прошелся вокруг дома, заглянул в мусорку и вскоре вернулся обратно.
  Аяо в это время прятался в кустах и думал о вечном.
  "Брат - это опасно, - решил он. - Я должен опасаться этого человека. Он может мне причинить физический вред. Необходимо как-то нейтрализовать его".
  Аяо вернулся домой поздно. Дом был уже заперт на ключ.
  Аяо не знал, как ему поступить.
  Он стоял в холодной темноте, его штанины снова были испачканы в грязи - Аяо всегда ходил неаккуратно, порой не замечая луж - и думал, как бы ему попасть в дом.
  Он позвонил сестре, но та не отвечала. Тогда Аяо начал ходить вокруг дома, стуча в окна. Наконец окно его комнаты поднялось, и оттуда высунулось сонное личико Мейды.
  - Ацумори-сама? - поразилась она и потерла глаза кулачками. - Вы чего?
  - Помоги мне залезть, - сказал Аяо.
  Она помогла ему вскарабкаться в окно. Пачками ботинками подоконник, Аяо влез в комнату и осмотрелся. Мейда стояла рядом. Аяо снял форму и сложил ее на спинке стула. Портфель он отдал Мейда, и та положила его под столом.
  - Ох, Ацумори-сама... - вздохнула она. - Вы совсем себя загоняли.
  - Действительно, день был сложным. Как тебе моя новая прическа?
  - Ужасно, - хихикнула она.
  - Тем не менее, она сработала, - ответил Аяо.
  Он посмотрел в зеркало на отъезжающей дверце шкафа. Было темно, и он ничего не увидел. Ну и ладно.
  - Ты подумала над своим характером? - спросил он у Мейды.
  - Я думала, думала... Весь день думала. Я даже сходила в Вакдональдс, и там съела мороженое. Но ничего на ум не идет, - сказала девочка.
  - Ничего. Осознание приходит позже, - ответил Аяо.
  - Хорошо бы...
  Аяо погладил ее по голове. Мейда довольно заурчала.
  Раздевшись, Аяо в трусах и майке рухнул на постель и вскоре заснул. Ему снились большие латунные самолеты, бомбардирующие Корею. Мейда в это время проскользнула рядом и улеглась под его рукой. Аяо заметил это, но в его засыпающем сознании это отразилось яростными пожарами, что сжигали Корею, обращали ее в прах. Мейда была теплой.
  "Завтра я найду способ нейтрализовать этого брата", - остатками сознания подумал Аяо и окончательно заснул.
  
  
  4.
  Аяо проснулся.
  Он всегда вставал в определенное время, когда бы ни заснул. Его мозг работал как отлаженный механизм. Бац! - раздался звук в голове, и он открыл глаза.
  "Вчера: Куми, брат, Корея", - припомнил Аяо. Вчера была хороший, плодотворный день. Время закрепить успех.
  Шторы были задернуты. В комнате стоял полумрак, но Аяо знал, что сейчас утро. Он даже знал, сколько сейчас по Гринвичу. Аяо откинул одеяло и привстал с постели.
  - Я проснулся, - произнес он.
  Мейды сидела перед компьютером и болтала ногами с полуспущенными полосатыми носочками. Обернувшись, она радостно сказала:
  - Ацумори-сама! А я про характеры читаю.
  - Это хорошо, - отстраненно произнес Аяо. Он провел рукой по лицу, избавляясь от остатков сна. - Что ты узнала?
  - Характеры... они разные, - задумалась Мейда. - Я про сложные читаю. Я помню, что вы мне сказали: сложные характеры - это хорошо.
  - Да.
  - Тут пишут: сложному характеру присущи... драматические конфликты и внутренние противоречия, - по буквам прочитала она с экрана. - Это вот как?
  Аяо задумался.
  - Ты смотрела "Звездный флот"? - спросил он. - Там главный герой не раз и не два спасал принцессу Кириллу от смерти. Однако принцесса Кирилла вбила себе в голову, что главный герой - ее злейший враг. Поэтому она все его поступки трактовала как плохие. Однажды он спас ее от падавшего на нее крейсера. Кирилла решила, что он не ее спасал от крейсера, а крейсер - от нее. А когда в нее стреляли аппераанские террористы, герой бросился и защитил ее своим телом - Кирилла решила, что это он так заботится не о ней, а о террористах: не дает блудным детям совершить грех убийства. Она вообще очень странный и интересный персонаж. Однажды они с главным героем оказались на необитаемом острове. Там главный герой попытался к ней подойти и объясниться; однако Кирилла решила, что он собирается ее изнасиловать и поэтому нанесла превентивный удар: отстрелила ему ногу из игольника. Тогда он ужасно рассердился и, используя оторванную ногу как дубину, избил принцессу до потери сознания. Это был лучший момент сериала. Впоследствии они с принцессой стали лучшими друзьями - и это погубило сериал, ведь он стал скучным. Ты понимаешь, о чем я? - закончил Аяо.
  - Нет, - моргнула Мейда.
  - Ладно, - угас Аяо. - Я найду пример получше.
  Мейда стала накручить волосы на палец.
  - А если я нападу на вас? - спросила она как бы невзначай. - Это же будет драматично, да?
  - Наверное. А ты умеешь драться?
  Мейда задумалась:
  - Нет.
  - Тогда... даже не знаю, - пожал он плечами. - Попробуй, только дождись, когда я буду беззащитен. Это будет коварно. Обычно женщины в сериалах очень коварны. Бери с них пример.
  - Хорошо!
  Мейда соскочила со стула и бросилась в соседнюю комнату. Аяо проводил ее взглядом, затем пошел в туалет. Ему хотелось закончить физилогические дела и поскорее добраться до школы.
  Он открыл дверь. В туалете было чисто, светло и слегка прохладно. Аяо нравилось сидеть здесь. Он словно замыкался в этом мире, оборачивался скорлупой. Возвращался в первоначальное состояние. Где-то - кажется, у Осаму Дадзая - он вычитал, что туалет напоминает плаценту, и что это единственное место, где можно вернуться в изначальное безмысленное состояние; эти слова показались тогда ему очень верными.
  Аяо стоял перед унитазом и с глупым видом таращился на белоснежный ободок. Он думал о возвышенном.
  В дверь постучали.
  Аяо досадливо поморщился.
  - Ацумори-сама! - раздался радостный голос Мейды. - Откройте, хочу вам кое-что показать!
  - Не заперто, - ответил Аяо.
  "Мы же японцы, мы не закрываем туалеты", - подумал он рассеянно.
  А сам отвернулся и вновь уставился на унитаз.
  Дверь открылась, и в следующую секунду перед глазами мелькнуло что-то белое. Аяо успел подумать: "Это ремень, что ли? Точно, Аяме носит такие, и не понимаю я, зачем использовать белые ремни, это же непрактично..." - когда петля захлестнула ему горло.
  Удавка.
  Мейда накинула ему на шею удавку. Сзади. Как враг.
  "Зачем?" - удивился Аяо.
  - Заче... - начал он и попытался обернуться - но тут Мейда затянула узел.
  Петля захлестнула шею Аяо и больно врезалась в кожу, пережав при этом сонную артерию. Аяо вскинул руки. Кровь ударила ему в голову. Он взвыл и попытался снять удавку - но Мейда с криком: "Попались!" - уперлась ему коленом в спину и начала изо всех сил затягивать удавку. Больно! В глазах у него потемнело, звуки доносились словно сквозь вату. Аяо ничего уже не видел из-за застлавшей глаза красной пелены. Он сам не заметил, как упал на колени. Мейда стояла рядом и затягивала удавку с таким усердием, что костяшки на ее кулачках побелели от напряжения. В разномастных глазах светился азарт.
  "Невинное чудовище", - всплыла откуда-то мысль.
  Аяо больше удивился, чем рассердился.
  Затем жажда жизни перевесила все остальное. Словно красное пятно, она возникла перед его глазами и мгновенно заслонила весь обзор.
  Аяо сжал непослушные пальцы в кулак и изо всех сил ударил Мейду через плечо. Удар пришелся ей по челюсти. Девочка охнула, выпустила удавку и отскочила в сторону. Аяо пальцами разжал ремень и выдохнул. Кровь тут же ударила ему в голову. Он встал, не удержался и упал обратно на колени; в глазах были белые мухи. Горло ужасно саднило, кадык был ободран, судя по всему. Аяо ощупал свое лицо. Щеки покалывало; они были горячими от прилившей крови, буквально пылали. Аяо все-таки встал и оперся рукой о дверной косяк. Слова застряли в его горле.
  - Ацумори-сама? - виновато спросила Мейда. Она беспрестранно терла синяк, ярко проступивший на челюсти. Глаза у нее на мокром месте; судя по всему, Аяо хорошо ей врезал. - Я что-то не так сделала?
  Нахлынула злоба.
  А затем - досада, смешанная с разочарованием.
  - Идиотка!.. - прохрипел Аяо.
  - Ацумори-сама, это было коварно? - робко спросила Мейда.
  - Нет! - закричал Аяо. - Просто тупо!
  Он отшвырнул ремень в сторону, а затем шагнул к съежившейся девочке и замахнулся. Мейда закричала, закрывая голову руками. Аяо опомнился. Он не стал ее бить. Вместо этого он тремя пальцами схватил девочку за голову и просипел:
  - Плохо.
  - Но почему? Вы же сказали... - начала оправдываться Мейда. - Я думала, что все правильно делаю... Я же не умею драться!
  - Нет, нет! - поморщился Аяо.
  Он провел рукой по горлу, ощутил боль и убрал руку. Давление постепенно стабилизировалось. Красная пелена перед глазами исчезла. Однако следом нахлынула апатия. Аяо не хотелось уже ничего делать.
  Но он должен был объяснить ей принципиальную разницу. Просто обязан.
  Аяо наклонился к Мейде и как можно более спокойным голосом произнес:
  - Ты не так поняла. Ты ведь женщина! Женщины редко прибегают к столь примитивному насилию. Ты должна была... не знаю, - он прокашлялся, а затем продолжил. - Ты хотя бы думала над своими мотивами? Зачем тебе вообще убивать меня? Какая в этом выгода?
  - Не знаю, - Мейда смотрела на него широко раскрытыми глазами.
  - Так вот подумай над этим! Какую выгоду ты извлечешь из моей смерти или... ну, из моих страданий? - настаивал Аяо.
  - Никакую, - удивилась Мейда.
  - Нееет! - взвыл он. - Нет, большую! В том-то и состоит принципиальная разница! Ты смотрела "Диктатор-детектив Ранмару"? Там в третьем сезоне Ранмару объясняет, чем женские преступления отличаются от мужских: мотивом! Это касается всех женщин! Они... в общем - женщины никогда и никого не убивают из садистских побуждений. Всегда должен быть мотив. Выгода. В этом отношении женщины-преступницы донельзя логичны, их всегда можно понять. Выгода, ты понимаешь это? Или хотя бы эмоция. Ты должна обосновать для себя: зачем и почему. И только тогда приступаешь к своему зловещему... зловещему преступлению. Поняла?
  - Это слишком сложно, - пожаловалась она.
  - Ничего, - сказал Аяо. - Со временем поймешь. Давай я тебе помогу. Вот смотри: убьешь ты меня, и что получишь взамен?
  - Труп? - догадалась Мейда.
  - Нет же! - воскликнул Аяо. - Деньги!
  - У вас есть деньги? - наивно спросила она.
  Аяо осекся.
  - Да, деньги не подходят. Тогда... Ну...
  Он нервно заходил по коридору, заламывая руки.
  - Мне незачем убивать вас, Ацумори-сама, - просто сказала Мейда.
  - А зачем ты пыталась?!
  - Ну, вы же сами мне сказали, - удивилась она.
  - В том-то и беда! - поднял палец Аяо. - Какой в этом драматизм? Решение должно идти из самых глубин души. Ты понимаешь? Ты должна искренне возненавидеть меня. И действовать, исходя из этого.
  - А за что мне ненавидеть вас? - еще больше удивилась Мейда.
  - Найди причины, - произнес Аяо. - Вот твое задание.
  - Ладно, - неохотно произнесла она. - Но я не хочу ненавидеть вас. Тогда наши с вами отношения испортятся. И мы не сможем любить друг друга, как раньше!
  - У нас есть отношения? - перебил ее Аяо.
  Возникла тишина.
  Мейда сидела на полу и молча смотрела на Аяо. Ее взгляд изменился. Из прежнего, глуповато-восторженного, он стал холодным и злым. Глаза ее словно затянуло чернотой. В ней Аяо с внезапным восторгом увидел то, чего так долго добивался - обиду.
  "Да... Она действительно человек. И может возненавидеть меня, - понял он. - Это не машина и запрограммированный робот, с которым скучно. Я вижу ее душу. И я вижу, как он пробуждается; ворочается во тьме - и ждет, когда сможет всплыть из черных вод океана".
  Мейда сжала кулачки.
  - Ацумори-сама, как вы можете такое говорить? - закипая, спросила она.
  "Да, - осознал Аяо. - Я не придумал ее. В ней есть собственная воля".
  Аяо широко улыбнулся.
  - Шучу, - сказал он, чтобы проверить. - Это была шутка, Мейда-чан.
  - Правда? - обрадовалась она.
  Черная пелена исчезла из ее взора, и Мейда стала собой.
  - Я знала, что вы шутите! Знала! - воскликнула она с невероятным облегчением. - Давайте обнимемся!
  - Угу, - сказал Аяо. - Конечно, шучу. Так что же, Мейда, ты подумаешь над моими словами? Сможешь проявить характер?
  Мейда осеклась.
  - Хорошо, - торжественно сказала она. - Я постараюсь.
  - Ты будешь коварной и хитрой злодейкой?
  - Ну я подумаю, - задумалась Мейда. - Буду коварной, но по-другому.
  - Обещаешь?
  - Обещаю! - воскликнула она.
  - Это хорошо, - сказал Аяо, поглощенный своими мыслями. - Ты, главное, будь стильной в своих поступках. Стиль - самое главное... Хорошо.
  - Давайте обнимемся, - заныла Мейда.
  Она протянула к нему руки, но Аяо прошел мимо.
  - Мне надо в школу.
  "Она настоящая, - думал он по пути. - Она и вправду настоящая, а я не верил. У нее есть душа, есть живой характер. Посмотрим, как она будет действовать против меня. Сможет ли она уничтожить меня. И когда она окончательно обратится против меня - я прощу ее и помирюсь. Правда, к тому времени уже она не сможет простить меня. Это будет действительно драматично - все, как в "Волшебнице Якумо-чан".
  
  
  5.
  Было раннее утро, и солнечные лучи ложились почти параллельно земле.
   Горло саднило. Аяо постоял немного у магазинчика, в котором продавали мангу и игровые журналы. Затем он вошел внутрь, поглазел на стеллажи. Его взгляд упал на обложку малоизвестного журнала: глянцевый снимок с косплейного фестиваля, и на переднем плане - дева в сильно усеченных монашеских одеяниях, с амиктом и стоячим воротником, но без длинных ниспадающих пол - их заменяла тугая черная миниюбка.
   Аяо некоторое время молча рассматривал ее.
   Затем в его голове со скрипом прокрутились шестерни, и Аяо произнес:
   - Католическая вера. Конечно же!
   - Что? - спросил продавец, околачивавшийся рядом. У продавца была короткая козлиная бородка, которую он, вероятно, полагал модной.
   Аяо воздел руки к потолку.
   - Я должен обратить Куми-чан в католическую веру и сделать из нее праведницу, - произнес он в сильном волнении. - Я добьюсь от нее святости. Уверен, что ее родители - да и она сама - будут мне благодарны, когда поймут всю выгоду от перехода в католицизм.
   Продавец только покачал головой.
   - Вы не согласны со мной? - удивился Аяо.
   - Согласен, не согласен. Какая разница? - спросил в ответ продавец. - Мне-то все равно.
   Продавец почесал в затылке, не зная, чем закончить беседу.
   - Брать будете? - спросил он, кивая на журнал.
   - Простите. У меня нет денег, - ответил Аяо и вышел из магазина.
  
   Куми была сосудом греха. Аяо обрел наконец свою цель - вычистить этот сосуд и наполнить до предела добром и сочувствием ко всем людям. Куми, злая, эгоистичная и похотливая - станет застенчивой и доброй.
   Вот только как?
   "Я найду способ вбить в нее добро", - решил Аяо.
   Во все времена у грешников находились праведные и харизматичные учителя, чьи сердца пылали небесным огнем. У грешников-мужчин. Аяо изучил немного сей вопрос - и пришел в итоге к выводу, что грешницам нужны отнюдь не учителя. Им нужен крепкий и могучий мужчина, который возьмет их за руку и выведет из тьмы. Вот только кто станет таким мужчиной для Куми?
   Сам Аяо?
   Конечно же, нет. Технофашист и сардаукар, пахнущий сестринским мылом импуза-мугамби - он предназначен судьбой для иных свершений. Аяо знал, чем он будет занят в будущем: он спасет мир. Пока еще непонятно, от чего именно. Может, от глобального потепления.
   "Спаситель мира не может любить", - осознал Аяо эту горько-благородную мысль. Затем автоматически принял благородную позу.
   Но до этого далеко еще, а пока - ему надо устроить судьбу Куми.
   Аяо вновь ссутулился.
   Так кто же станет супругом для Куми?
   Китазава Сейджи, их угрюмный и злобный одноклассник с квадратной рожей? Нет. Он и сам полон тьмы. Давно уже Китазава отдался ей. Аяо видел, как он бил свою мать в припадке ярости. Сам Аяо в этот момент таился за окном, поглядывая. Увиденное сильно заинтриговало его - но с Китазавой Аяо решил пока повременить.
   Кейтаро Ичиру, смазливый негодяй в очках? Но ведь у него уже есть две девушки в разных школах, а еще он встречается с собственной кузиной. По крайней мере, так говорил сам Ичиру. Аяо проверял эту информацию, но так и не смог удостовериться на 100%, что девица со скобами, которая целовалась с Ичиру в его доме - действительно его кузина.
   Тамаи Хиромицу, их бывший староста? Но он заносчив, нетерпим к чужим ошибкам и вдобавок эгоистичен. Он не сможет сделать Куми счастливой.
   Аяо обдумал еще несколько кандидатур и - наконец остановился на очевидном варианте. Прежде Аяо не хотел рассматривать его, но выбора не было.
   Аяо нахмурился.
   В его голове вновь раздался этот радостный голос:
   "Такая милая, такая тихая и доверчивая. Написала мне письмо и бросила в ящик для обуви..."
   Да, у Кацуджи Коги уже есть девушка. Однако, как ни крути - он лучший вариант для Куми.
   Тут уже ничего не поделаешь.
   Аяо обдумал еще эту мысль, а затем развернулся и пошел в сторону дома с красной крышей. Школу Аяо решил сегодня пропустить.
   "Куми будет принадлежать Кацуджи Коге. Я должен это
   сообщить тому негодяю", - обосновал он свой выбор.
   Вдоль улицы открывались один за другим магазины. То один, то другой человек, проходя мимо Аяо, бросал на часы мимолетный взгляд. Все спешили на работу. Вдоль трассы промчалась электричка, щелкая магнитоподиями, мигая бледными фарами. Среди машин, лениво ползущих вверх по холму, выделялся электромобиль с громадным фотолюминесцирующим парусом. Город просыпался; и все громче и громче раздавался его трубный механический глас.
   Было раннее утро - и Аяо опасался, что хозяин дома под красной крышей уехал уже на работу. Однако тот был на месте. Аяо увидел его за невысоким забором - грузный мужчина средних лет, одетый сейчас в одну лишь грязную футболку и шорты, тот стоял на лужайке и поливал из шланга свою дорогую машину.
   Аяо встал у забора и застыл как вкопанный. Он вдруг понял, что не знает, как выстроить диалог.
   "Сейчас обдумаем", - решил Аяо.
   Но едва он составил из нескольких фраз отличнейшее вступление, как мужчина заметил его. Он отпустил к земле шланг и повернул голову. На секунду перед Аяо мелькнул его оплывший профиль с маленьким носом - а затем мужчина заглянул ему в глаза.
   - Эй, - сказал он. - Тебе чего?
   Аяо смутился.
   Он не любил, когда ему смотрели прямо в глаза. Ведь так можно увидеть его душу - маленькую и скорченную душу, затаившуюся на самом дне его зрачков.
   Мужчина резко махнул ему рукой.
   - Чего надо, говори!
   - Я... просто так, - нашелся с ответом Аяо.
   Мужчина вдруг нахмурился. Желваки его шевельнулись, и он сжал кулаки. Аяо подмечал эти детали почти на автомате.
   "Он вспомнил меня", - понял Аяо.
   - А, я же тебя знаю! - сказал мужчина. - Ты пытался мой дом вскрыть, воришка! Поди сюда!
   Подумав, Аяо подошел.
   Неизвестным, каким участком мозга он в тот момент думал, но мужчина через забор ухватил его за рукав и подтянул к себе. На его лице появилась ухмылка - охотник изловил добычу. Паук поймал бабочку, и скоро будет пир.
   Скручивая рукав Аяо и подтягивая его все ближе к себе, мужчина произнес:
   - Попался. Сейчас в полицию пойдем.
   - Вы сейчас мне форму порвете, - сказал Аяо, слегка пораженный его враждебностью.
   - Ничего. Формы сейчас крепкие делают.
   - Мне больно.
   - Я тебе еще больно не делал. Пока еще.
   От мужчины резко пахло нечищенными зубами. Подумать только, эти ртом он целует Куми.
   - Заходи ко мне, - сказал мужчина.
   Не спрашивая разрешения, он сам подтащил Аяо к входной двери и, перехватив рукав левой рукой, вышел на улицу. Так они оказались лицом к лицу, Ацумори Аяо и обрюзгший, но по-прежнему крайне опасный пожилой любовник Куми.
   Критическое положение.
   - Давай, - сказал мужчина. - Пошли. Тут рядом кобан есть, туда тебя и сдам.
   - Вы не имеете права.
   - О, еще как имею, - произнес мужчина спокойно.
   - Я вас не боюсь, - ответил Аяо. - Вы любовник Куми, и я буду шантажировать вас этим. Вы отдадите мне много денег, и я куплю на них большой револьвер Charter Armsruen, тот самый, из которого убили Леннона. Из него я застрелю нашего премьер-министра и прославлюсь на весь мир.
   Мужчина секунду смотрел на него, затем запрокинул голову и оглушительно рассмеялся.
   - Что-что? Повтори-ка еще раз!
   - Я вас не боюсь, - послушно повторил Аяо. - Вас рассмешили мои слова о револьвере? Вы сами можете проверить - это был револьвер марки Charter Armsruen .38 Special, в точности, как и я сказал.
   - Нет, другое. Я - любовник Куми? - мужчина шлепнул себя по лбу и хихикнул; другой рукой он, впрочем, продолжал цепко держал Аяо. - Поразительно.
   Аяо задумался.
   - Значит, вы - не любовник Куми? Тогда чей же вы любовник?
   - А то уже не твое дело, мальчик. Я - отец Куми, и я не понимаю, почему тебя это так интересует, - взгляд мужчины вдруг стал тяжелым. - Да, мы живем раздельно, и мать не подпускает меня к ней. А тебе-то какое дело до этого, а? Вот что мне интересно!
   Отец!
   Это требовало пересмотра всех планов. Аяо решил ретироваться, чтобы обдумать ситуацию. Однако мужчина продолжал держать его - очень больно скрутив ткань вокруг мышц трицепса.
   - Отпустите, пожалуйста, - попросил Аяо.
   - Ха! - промолвил отец.
   Он тряхнул Аяо, как терьер трясет крысу.
   - Ну, и кто же ты после этого? - спросил он.
   - Я - одноклассник Куми, - ответил Аяо, стараясь не морщиться.
   - Я это понял. Пойдем в полицию.
   - Это не входит в мои планы, - возразил Аяо.
   Мужчина даже остановился.
   - В твои планы? Какие еще у тебя могут быть планы? - вскричал он сердито.
   - Я солгал насчет револьвера, - сказал Аяо. - Конечно, мне не нужен револьвер, и шантажировать я хочу отнюдь не вас. Я хочу шантажировать Куми.
   Мужчина несильно вмазал ему по щеке. Аяо дернулся и забился в припадке, как обычно с ним бывало. Руки и ноги его словно зажили собственной жизнью, а мимика обезумела. Аяо дернулся и издал визжащий звук. Зубы его дрожали и колотились друг о друга. Словно сотня молний проходили в тот момент сквозь его тело. Было очень... очень... Нет, не больно.
   Припадок был ужасным, и часть его ужаса заключалась в его абсолютной безболезненности.
   - Ыыыы...
   - Ты чего это? - резко спросил мужчина.
   И встряхнул его так, что зубы лязгнули.
   В ту же секунду припадок прекратился. Словно его и не было. Это было настолько внезапно, что Аяо даже икнул и осел прямо на землю.
   Поразительно!
   Поразительно!
   Аяо взглянул в это прекрасное голубое небо, сидя на земле, и понял, что тяжело дышит. Волосы на его лбу намокли от пота.
   Одна проблема, возникшая столь внезапно, решена. Но осталась еще одна. Отец Куми.
   Тот говорил что-то.
   Аяо прислушался.
   "Надо применить против него силу", - решил он между делом.
   - Шантажист, - зло сказал мужчина. - Чего удумал. А ты знаешь, я передумал. Не буду я в полицию вести. Я тебе тут сам накостыляю.
   - Зачем? - удивился Аяо, переводя дыхание.
   Мужчина сгреб его за воротник, окончательно возвращая в реальный мир.
   - Потому что я зол!
   - Злость - это не решение. Злость разрушает душу, - сказал Аяо, ощущая себя недавно родившимся и потому весьма храбрым. - Отпустите меня, а не то я схвачу вас за яички и очень сильно сожму. Это травмирует вас. Возможно.
   - Чего?!
   Выхода не было. Аяо пригнулся и вдруг ухватил мужчину за пах. Там было что-то мягкое и болтающееся. Аяо взял это и рванул на меня. Ответом ему послужил вопль - а затем и сильный удар по спине. Мужчина согнулся, однако не упал, как рассчитывал Аяо, а быстро выпрямился. Он одной рукой зажал саднящий пах, а другой - вдруг молча и изо всех сил ударил Аяо.
   Бах!
   Мир взорвался красным.
   Аяо пошатнулся и упал в траву. Хрипя, мужчина попытался схватить его, но Аяо перекатился, поднялся на локтях и бросился прочь. Его шатало из стороны в сторону. Аяо врезался в забор и едва не рухнул. При этом у него из кармана вывалился телефон, мелькнув на миг серебряным покрытием. Он упал прямо на лужайку, в эту меленькую зеленую травку. Аяо попытался поднять его - но тут отец Куми пришел в себя и кинулся на него. Аяо уже слышал хруст: так захрустит его тощая шея в кулачищах отца. Не в силах справиться с паникой, Аяо помчался в сторону школы - и тут же поскользнулся на мокрой от недавней воды траве. Пришлось ухватиться за забор, чтобы не упасть. Не теряя времени, слыша вокруг собственное оглушительное дыхание, Аяо кинулся прочь.
   Сзади раздался вопль.
   - Стой! - с трудом прорычал мужчина. - СТОЙ!!! Я сам тебе сейчас яйца оторву! Клянусь!
   Аяо мчался по улице. Мужчина бросился за ним, как был, в футболке и шортах. Они бежали по улице, распугивая школьников, бредущих на занятия, а затем вдруг услышали девичий вопль.
   - Нееет! - закричала девушка.
   "Куми", - подумал Аяо, однако это была не Куми - а Матоко. Почему Матоко? Но он отбросил эту мысль как ненужную. Матоко закрыла глаза руками и бросилась куда-то прочь, но Аяо не успел заметить, куда именно - мужчина прижал его к стене и изо всех сил ударил, мгновенно разбив губу и вызвав сотрясение мозга. Аяо сразу поставил себе этот диагноз - по внутренним ощущениям.
   - Ты гаденыш! - бешено произнес мужчина.
   Аяо зашевелился внизу, но мужчина вздернул его за колени и снова ударил.
   - Тварь! - сказал он.
   - Пощады! - взвыл Аяо.
   - Я же тебя!.. - мужчина отвлекся на тираду, и в этот момент Аяо снова ухватил его за яички и дернул - очень сильно, не жалея своих пальцев.
   Рывок получился на славу. Там точно порвался какой-то сосуд, Аяо был готов в этом поклясться.
   - Ааааа!
   Мужчина грузно осел на колени, воя.
   Аяо со всех ног кинулся прочь. Он не знал, куда бежать, и не мог справиться со своим измученным телом. Он отдал телу приказ - бежать к красному дому. Ведь там был его телефон. Он прибежал, однако телефона не нашел. Мужчина точно взял его с собой. Подхватил с траву и сунул себе в шорты.
   "Теперь он найдет меня, - понял Аяо с холодком. - О боже мой. Боже мой".
   Он привалился на миг к забору, а затем заставил себя уйти прочь. Скорее, скорее, пока отец не пришел. Аяо брел прочь.
   Отец Куми. Подумать только, он дрался с отцом Куми и одержал над ним техническую победу.
   "Интересно, - подумал он, подмечая, как уходят из его крови последние капли адреналина, - с такими ранениями сможет ли отец Куми сделать еще одну Куми?"
  
  
  6.
  Ацумори Аяо сидел и завтракал со своей сестрой. Сквозь разомкнутые ставни в комнату проникал резкий оранжевый свет, выхватывая из полумрака их стол. Завтрак состоял из чашки с суховатым рисом и варенных яиц, разрезанных вдоль: себе Аяме положила половинку, а брату - три. На подставке вместе с кучкой смятых салфеток стоял флакон горчичного масла. Аяо полил им рис и протянул сестре - та отказалась, покачав взлохмаченной головой, и тут же с жадностью приложилась к чашке с кофе. Аяме выглядела измученной. Под глазами у нее набрякли черные тени, из рта пахло перебродившим алкоголем. Вчера она вернулась поздно и немедленно упала в свою кровать, погрузившись то ли в глубокий сон, то ли в обморок.
  Будь их родители здесь, они бы приструнили Аяме, однако они давно уже переехали в Англию. Аяо не помнил даже их лиц: лишь блеклое марево всплывало перед глазами, когда он пытался представить облик матери, внешность отца. Не получалось. Вместо этого возникала Аяме. Сестра держала его на коленях, одетого почему-то в девчачьи обноски, и учила говорить:
  "Аяо. Тебя зовут А-я-о. Запомни это. Тебе уже пять лет, а ты не умеешь говорить. Ну же!"
  Маленький Аяо издал отвратительный скрежет и забился в ее объятиях, как паралитик, а сестра расплакалась.
  Почему он вспомнил это сейчас?
  На кухне играл магнитофон, разливая тоску. Новая айдол группа. Поют исключительно печальные песни. Аяме чуток послушала их песню, последнейший хит, занявший верхние строчки во всех рейтингах, и тяжело вздохнула:
  - Ну что за дрянь с утра пораньше?
  Зевнув, она встала и одним щелчком переключила радио.
  И сразу же полилась бодрая бессмысленная песня:
  
  Пара-пара-па, пара-паралайзу,
  Пара-пара-па, пара-парадоксу,
  Пара-пара-па, пара-параллаксу,
  Пара-пара-па, пара-пара-па-пам.
  
  - Опять этот "Паралайзу", - заметила Аяме. - Но хотя бы не те плаксивые стенания. Надоели уже, сил нет.
  Аяо кивнул.
  Сестра села обратно за стол и сладко потянулась. Затем сказала преувеличенно бодрым тоном:
  - Передай мне тофу, пожалуйста.
  - Держи, нэ-сан, - сказал Аяо, протягивая ей миску с белыми кубиками.
  Свет лег на его лицо и выхватил багровый синяк - следы вчерашнего столкновения с отцом Куми. Аяме нахмурилась, указала ногтем на щеку:
  - А это откуда?
  - Так, - ответил Аяо, обдумывая, что сказать.
  - Случилось что? Подрался? - требовательно спросила Аяме.
  Аяо вспомнил, как однажды она пришла в его школу, чтобы лично наказать главных его противников. Тогда он учился в начальной школе. Аяме пришла и кулаками приложила тех жутких злодеев, что обидели его: тощих мальчишек ростом с пони. Тогда он возгордился своей бесстрашной сестрой, ведь она бросила вызов самых могучим персонажам школы и одолела их в поединке.
  Даже Великий Кента сбежал от нее в панике.
  - Да, - ответил Аяо. - Я подрался.
  - Победил? - немедленно спросила она.
  Подумав, Аяо ответил:
  - Не знаю.
  - Как же это - "не знаю"? - нахмурилась сестра.
  - Не знаю, - серьезно задумался Аяо. - С одной стороны, я нанес ему тяжелый урон. А с другой, спасался бегством я, а не он...
  - Понятно! - вскипела Аяме. - Аяо!
  Ее взгляд упал на миску с тофу. Она схватила тофу в кулак и сжала так, что оттуда брызнул сок. Аяо тупо таращился на ее действия.
  - Вот так и надо поступать с врагами! - провозгласила Аяме. - Давить их! Ты сделал так, как я учила?
  - Да, нэ-сан, - ответил Аяо.
  - Молодец. А завершающий удар каблуком в пах? - Аяме требовательно сверкнула глазами.
  - У меня не было каблука, нэ-сан, - понурился Аяо.
  - Вот потому ты и сбежал, оставив поле боя за врагом. А я говорила тебе: надо быть готовым ко всему, - сестра в боевом раже снова сжала измочаленный тофу.
  Затем, подумав, запихнула его себе в рот и съела не без удовольствия.
  - Ты понял меня? - спросила она, жуя.
  - Да, нэ-сан, - склонил голову Аяо.
  - Тогда ладно, - обрадовалась Аяме. - Принеси-ка мне газировки из холодильника - и пива захвати. Устала я чего-то.
  Аяо встал.
  - Нэ-сан, у меня к тебе вопрос. Я хочу узнать мнение женщины.
  - Хорошо, только шипучку принеси, - раздраженно произнесла Аяме. - И давай без лишних мудреностей. Ты сам знаешь, у меня от них голова болит. Тот прошлый вопрос про куриц был слишком сложным. И всякую гадость вроде инцеста я тоже обсуждать не собираюсь.
  Аяо припомнил вопрос.
  "Что было раньше - курица или яйцо?"
  Однако ответ был очевиден.
  Конечно же, яйцо.
  "Но кто снес это яйцо?" - тут же спросила нэ-сан.
  "Куриный предок", - отвечал Аяо.
  Аяо заглянул в холодильник. Внезапно дверь под шкафом раскрылась, проскрипев, и оттуда выглянула Мейда. Она подмигнула ошеломленному Аяо, сидя в компании с пачкой собы, обнимая одной рукой ведро с мукой. По щеке у нее был след от джема.
  - Что ты здесь делаешь? - удивился Аяо.
  - Ем, - радостно ответила Мейда.
  До этого Аяо никогда не видел Мейду за пределами своей комнаты. Хотя нет, нет: видел. Однако там она все равно далеко от комнаты не отлучалась и могла прошмыгнуть под кровать или в шкаф в любой момент.
  Если честно, Аяо до сих пор сомневался, галлюцинация она или нет. Страшно подумать, что произойдет - если вдруг кто-то увидит Мейду, кроме самого Аяо.
  - Может, вернешься к себе? - предложил он.
  - Неа, - ответила она.
  Аяо догадался. Она наверняка преследует какую-то цель, вот и не уходит, но какую?
  - Что ты задумала? - спросил он.
  Мейда широко улыбнулась.
  - Пакость, само собой! - ответила она. - Я наябедничаю вашей сестре, что вы вчера прогуляли школу. И тогда она вас накажет!
  Аяо несколько мгновений молча смотрел на нее, затем зажал ойкнувшей девочке рот ладонью и после недолгой борьбы запихнул обратно в шкаф.
  Он взял из холодильника пиво с газировкой и вернулся на кухню. Аяме зевнула, глядя на него, и поманила к себе:
  - Давай сюда.
  Вместо этого Аяо спросил, держа пиво кончиками пальцев.
  - Ты хотела бы младшую сестру?
  Аяме поперхнулась.
  - К чему был вопрос?
  - Ну, если бы нас было не двое, а трое - ты бы обрадовалась?
  - Нет, - отрезала Аяме. - Еще чего. Не хватало мне еще нахлебников. Одного тебя вполне достаточно.
  Аяо отдал ей пиво, поставил газировку на стол и быстро вернулся обратно - с расчетом, что Мейда принялась уже вновь лезть из шкафа; он думал оперативно запихнуть ее обратно.
  Но Мейды не было уже в шкафу. Аяо заглянул на лестницу и увидел девочку затаившейся на верхнем пролете. Мейда сидела и молча таращилась на него. Видать - успела она сбежать обратно в свое убежище.
  "Хорошо. Я не готов еще показать ее сестре", - подумал Аяо.
  Мейда обиженно смотрела на него. Аяо снизу видел ее бледные полосатые трусики меж напряженных бедер, но ничего не сказал.
  Хорошо, подумал Аяо.
  Неизвестно, реальна ли Мейда или нет. Вдруг от встречи с нэ-сан она растает, как утренний туман?
  
  Сестра ушла на работу, а Аяо поднялся в свою комнату. Их дом, принадлежавший профессору Такамуре, был выстроен из кленовых досок и бледного окинавского камня, с резным крыльцом и рядом деревянных ламбрекенов. Когда Аяо впервые увидел этот дом, то невольно подумал: "Вот место, где сестра расстанется со мной, потому что это - дом для двоих".
  Однако ушел совсем не он.
  "Ты урод, - сказал Такамура на прощание, повернулся и сошел с белого резного крыльца. - Зря я не придушил тебя в колыбели".
  После отъезда профессора Аяо беспрепятственно разграбил его лабораторию, разбил все мензурки и перевернул холодильники с вытяжками в колбах. По правде говоря, Такамура был теоретиком и в лаборатории не нуждался. На досуге он ставил немудренные химические эксперименты; настоящие же его изыскания лежали в совершенно иной области.
  Аяо вошел в свою комнату. Мейда сидела на кровати, обхватив голенастыми ногами подушку, и насвитывала меланхоличную мелодию. Когда Аяо подошел поближе, она смолкла и отвернула взгляд в сторону.
  "Избегает встречаться со мной глазами", - понял Аяо.
  - Вы голодный? - спросила Мейда, теребя пальцами уголок подушки.
  - К чему этот вопрос?
  - Так...
  Разговор не клеился, что показалось Аяо очень странным - учитывая, что еще совсем недавно Мейда казалась весьма игривой.
  - Я ведь поел только что, - напомнил он.
  - Жалко, - Мейда продолжила теребить подушку. Встречаться глазами с Аяо она по-прежнему не спешила.
  - Почему? - тут Аяо заметил на столе тарелку. От нее исходила зловещая аура. С опаской Аяо приблизился - и узрел на тарелке несколько противоестественно черных предметов. Они лежали, не шевелясь, но Аяо сразу понял - в их есть жизнь, в этих жутких радиационных мутантах; возможно, они даже могут ходить, когда на них никто не смотрит. Их сопровождали сиреневое свечение и кошмарный запах: поначалу не ощущаемый, отторгаемый носом как нечто невозможное, вдруг ударил в ноздри и сдетонировал прямо там зловонным термоядом.
  Ужас!
  Пораженный, Аяо отшатнулся.
  - Что это? - осведомился он из дальнего угла комнаты.
  - Ничего, - буркнула Мейда.
  - Такое нельзя проигнорировать. Ответь мне, что это такое, или я выясню это сам, - сказал Аяо. - Напоминает оружие и машину судного дня в одном флаконе.
  По правде говоря, он уже догадался, что это такое. Конечно, трудно было в это поверить - но перед ним были такояки. Не самые лучшие, конечно; не средние и не удобоваримые, и даже не съедобные. Наверно, то были самые отвратительные такояки на свете. Миниаютюрные черные дыры чудовищного вкуса.
  "Однако она приготовила их", - рассудил Аяо.
  Приготовила для него, словно анимешная девочка. Нельзя это оставить без внимания. Аяо решил, что похвалит ее.
  - Слушай... - начал он, однако Мейда лишь обиженно зыркнула на него. - Мейда-тян...
  Но он опоздал.
  Мейда встала и, схватив взяв поднос со стола, одним махом опрокинула его в мусорку. Затем взглянула на Аяо, как на полного придурка, и вернулась на кровать. Ее плечики чуть дрожали. Она сидела, отвернувшись.
  "Я совершил стандартную ошибку, - сообразил Аяо. - Вот за счет таких ошибок и стопорятся романтические сюжеты, порой весьма искусственно: прошло несколько сезонов, герои давно знакомы и о чувствах друг друга хорошо осведомлены; однако они все равно обижают друг друга, совершают промахи и чуть что, сразу отталкивают визави. Нам ли не знать этого?" - и Аяо вспомнил бесконечный сериал под названием "Оранжад", в котором главный герой с героиней за десять сезонов даже не чтобы не стали парой, они даже не познакомились: так ловко их разводили в разные стороны сценаристы.
  Решившись, Аяо подошел к мусорке и достал оттуда это черное, липкое, светящееся нечто. К его пальцам сразу пристала сажа, а в ноздри ударил отвратительный запах.
  "Хорошо, что нюх у меня слабый, - подумал Аяо. - Да и вкуса я не ощущаю. Повезло мне. Не правда ли, профессор Такамура?"
  И забросив черное нечто себе в рот, как дымовую шашку, Аяо начал со скрипом двигать челюстями.
  Хрусть-хрусть-хрусть.
  А ведь не так страшно, как казалось. Запах ужасный, однако вкус совершенно нейтральный, разве что пеплом отдает. Рука Аяо опустилась в мусорку и достала еще один такояки. У Аяо дух захватило от собственной смелости. Из глаз текли слезы, однако он сунул в рот второй такояки, а затем - третий. Он был максимально серьезен: совершался подвиг всей его жизни, восхождение на Голгофу.
  Спустя минуту Аяо позвал ее.
  - Мейда-тян... - утирая черные слезы, произнес он слабым голосом. - Я съел их.
  - Я вижу, - ответила она, сидя к нему лицом. Почти с самого начала подвига Мейда обернулась; она видела практически все. Лицо ее казалось совершенно непроницаемым, и непонятно было, что она обо всем этом думает.
  Аяо икнул.
  - Очень вкусно, - нейтральным голосом сообщил он.
  - Я старалась, - столь же нейтрально ответила Мейда. Затем ее голос вдруг сорвался. - Ацумори... сама... Я... пожалуйста!
  Словно плотина рухнула.
  В ее нейтрально голосе стали появляться эмоции, все больше и больше, он стремительно насыщался тонами отчаяния и горя.
  - Ацумори-сама, я совершила чудовищную ошибку!
  - Нет, правда было вкусно, - запротестовал Аяо.
  Мейда в отчаянии замотала головой.
  - Я не о том!
  - А о чем же? - удивился он, прислушиваясь к внутренним своим ощущениям.
  Пошатываясь, Мейда подошла к Аяо и вдруг встала перед ним на колени. Пальцами она нашла его пальцы и сжала. Аяо удивленно смотрел на нее сверху вниз. Он был озадачен.
  - Ацумори-сама, - задыхаясь, произнесла Мейда. - Умоляю вас, отмените этот приказ. Мне все равно, достоверная я или нет - живая или нет, интересная или нет. Я... я просто не хочу вам вредить. Да, вот такая я подлая гадина. Я так не могу! Прошу, отмените этот ужасный приказ!
  Это были хорошие слова. Но Аяо они не тронули.
  - Нет, - ответил он, почесав затылок. - Не отменю.
  Мейда мгновенно вскинула голову. Словно она ожидала этих слов от него и была к ним готова. По ее лицу пробежала мучительная судорога, а затем она сильнее сжала пальцы Аяо и вдруг злобно ухмыльнулась. В ней будто поменяли полярность. Ей переключили тумблер. Прежняя Мейда исчезла; осталась лишь эта - со слабой ухмылкой на жестоких губах.
  Аяо замер.
  Мейда встала с колен и посмотрела Аяо прямо в глаза. Челка упала ей на щеку, и Мейда сдула ее. Прекрасный, женственный жест.
  - Тогда, - сказала Мейда, - я одержу над вами победу очень быстро и бескровно. Вы даже не почувствуте боли.
  Голос ее звучал твердо, осанка стала гордой. Аяо ощутил едва уловимое удовлетворение в ее словах. Она радовалась, что Аяо дал ей возможность пойти против него. Да! Это был верный его выбор. Аяо понял это и возликовал.
  Впрочем, тут были и негативные стороны. Мейда напирала на него грудью, заставляя отступать в глубь комнаты. Аяо все пятился от нее. Наконец он уперся в кровать и остановился. Остановилась и Мейда.
  Она улыбалась.
  - Однако мне нужно знать ваши слабые стороны, - продолжила Мейда. - Я хочу знать вас полностью во всех аспектах вашей жизни. Я стану учиться в вашем классе, Ацумори-сама - и не смейте возражать, - она ткнула пальцем ему в щеку и тут же убрала.
  Аяо помолчал.
  Неожиданно. Впрочем, в стандартные сюжетные схемы это тоже укладывалось. Надо отреагировать.
  - И как же ты собираешься сделать это? Ведь тогда тебя увидит великое множество людей, - возразил он.
  - И что? - удивилась Мейда.
  - Я думал, ты моя галлюцинация.
  - Ооо, нет! - расхохоталась Мейда. - В конце концов, вчера я наблюдала за вами, пока вы дрались с тем страшнейшим дядькой. И даже подобрала ваш телефон.
  Ликуя, она достала из кармана телефон Аяо и продемонстровала ему. Телефон мягко мерцал в утренних лучах солнца. Мейда уже успела навесить на него брелок в виде лягушки и обклеить его заднюю часть - однако это был, несомненно, его телефон: судя по сколам, судя по знакомым царапинам.
  Аяо считал себя бесчувственным. Думал, что у него холодное сердце варана - спокойного, невозмутимого и равнодушного к своим и чужим страданиям. Однако - от его вараньего сердца изрядно отлегло, когда он увидел свой телефон у Мейды. Увы, позор ему.
  - Поразительно, - с облегчением произнес он. - Я не забуду этого. Спасибо. Дай мне его.
  - Нет, - сказала Мейда.
  Аяо удивился.
  Он был как громом поражен.
  - Отдай! - сказал он требовательно и протянул руку за своим телефоном, однако Мейда торопливо отступила к окну.
  - Не отдам, - повторила она.
  И растерялась.
  Ухмылка слетела с ее лица, и Мейда мгновенно вернулась к обычному своему состоянию. Она жалобно спросила:
  - Я же теперь плохая, да, Ацумори-сама?
  - Нет, ты хорошая, - раздраженно ответил Аяо. - Теперь отдай мой чертов телефон.
  Он подошел к ней, но Мейда скакнула назад, прижимая телефон к груди, словно Грааль.
  - Я должна выполнить свою роль до конца, - упрямо произнесла она. - Я долго думала-думала, как это лучше сделать. И тогда я решилась. Я поняла: мне надо разрушить все ваши планы.
  - Ты просто моя галлюцинация, - оборвал ее Аяо.
  - Нет! - воскликнула Мейда в отчаянии.
  Аяо остановился.
  В животе закрутило. Резкая, тянущая боль пронзила его от паха и до ключиц. Аяо скривился, прижав руки к животу. Зря он все- таки съел эти черные плоды Мейдиной бездарности.
  Не стоило.
  Она этого не заслужила.
  - Хорошо, - напряженно произнес Аяо. - Мои планы, ха. Тогда посмотрим - сможешь ли ты их разрушить. Чего я хочу? Я хочу уничтожить того человека. Того "страшенного дядьку". Ведь он - главный мой противник.
  - А кто он? - вопросила Мейда.
  - Он - чудовище в облике человека, он... - начал Аяо.
  - Ацумори-сама, - печально произнесла Мейда. - Вы что, забыли? Вы сами рассказали мне о своих планах.
  Аяо почесал затылок. И вправду.
  В первой же главе он проболтался.
  - Я знаю, кто он. Это просто человек, с которым спит Куми. А вы, вы хотите наказать его, - перечислила Мейда. - И добиться перевоспитания Куми, вашей одноклассницы.
  Ах, она ведь не знает, что "любовник" Куми оказался ее отцом.
  Смешно.
  - Действительно, - склонил голову Аяо. - Однако ты даже не догадываешься, как именно я одержу победу.
  - А мне и не надо догадываться, - вздохнула Мейда. - Я знаю, где живет этот человек, и знаю, что вам не справиться с ним - одним лишь движением он способен прибить вас. Мне достаточно лишь рассказать ему, где вы живете. Он сам придет и разрушит все ваши планы. А может, и пару костей вам сломает.
  Шантаж!
  Аяо сложил руки на груди и неверяще произнес:
  - Но зачем?
  - Но вы же отдали мне этот приказ! - с отчаяньем произнесла Мейда. - И теперь я обязана вредить вам. Я должна причинить вам огромный вред, чтобы осуществить приказ; и после такого вы ведь наверняка возненавидите меня. Зачем, зачем вы отдали такой безрассудный приказ?! Я так любила вас, а вы оттолкнули меня навсегда, поставили нас по разные стороны баррикад.
  Она расплакалась. Аяо никак не ожидал от нее такого.
  - Тогда просто забудь приказ, - подумав, ответил он.
  Мейда отняла руки от мокрых глаз.
  - Я не способна на это, - прошептала она.
  - Почему?
  - Я не ваша галлюцинация, - сказала Мейда. - Однако я и не человек. Вы это хотели услышать?
  - Это не фантастика, - возразил Аяо.
  Не фантастика. Хотя, по правде говоря, это тоже укладывалось в стандартную схему. Аяо никогда не видел волшебства, однако не исключал его существования.
  - Ты правда не человек? - спросил он.
  - Наверное, - пожала плечами Мейда. - Плевать. Теперь я буду вредить вам. Но...
  Она обессиленно уронила телефон на кровать. Пока Аяо поднимал его с покрывала, Мейда подошла к шкафу и извлекла из-под него длинную деревянную коробку, напоминавшую гроб. На коробке еле видимым маркером было написано: "Возврат".
  Мейда с отвращением воззрилась на коробку.
  - Ацумори-сама, вы ведь хотите придушить меня? Я гадина... я просто предательница, - произнесла она. - Мерзкая, двуличная предательница.
  - Да, ты предательница, - логически проанализировав ситуацию, ответил Аяо. - В определенных смыслах - да.
  - Но я не могу покинуть вас, - продолжила Мейда. - И я все равно буду жить здесь. Заранее прошу прощения. Понимаю, вы наверняка бы хотели, чтобы я убралась отсюда немедленно. И разделяю ваше желание. Однако... Пока я не могу уйти. Знаю, вам неприятно мое соседство. Чтобы искупить свою вину, я не буду больше спать в вашей кровати. Я буду спать тут, - она указала на коробку. - Просто...
  - Получается, ты мой враг. И при это ты спишь в моей комнате в коробке, - константировал Аяо. - Поразительно.
  - Я снова прошу прощения!
  Мейда улеглась в коробку, и вскоре оттуда донеслись звуки рыданий.
  Аяо задумался. Ему нравилось то, что происходит. Как раз этого эффекта он и добивался.
  Он подошел к коробке и встал над ней. Мейда сжалась внутри калачиком. Маленькая и беззащитная.
  Аяо сказал:
  - Мейда-чан, давай оставим все это за пределами дома. В конце концов, здесь мы можем быть теми, кто мы на самом деле. А еще я хотел сказать... Ты ведь мне нравишься, на самом деле.
  Коробка замерла.
  - Правда?
  - Угу.
  - Я люблю вас, - с невыразимой нежностью сказала Мейда. - Вы можете меня даже бить за мои грехи, так мне и надо, гадине.
  - Нет, - сказал Аяо, - не буду.
  - Правда?
  - Угу.
  Воцарилась тишина, нарушаемая лишь их дыханием.
  - Ацумори-сама, я позвонила в школу и сказала, что вы очень больны, - сказала Мейда из коробки.
  - Зачем? - спросил Аяо.
  - Потому что вы и вправду больны. Ведь я отравила вашу пищу, - Мейда издала сдавленный смех. - Те... такояки. Как только вы их съели? Гадость же невероятная. Но у вас не было здесь выбора. Вы же у нас дамский угодник. Знаток девичих сердец. Я знала, что вы любую гадость сожрете, тут главное правильно ее подать.
  Она смотрела на него, и он вновь видел ту ухмылку, злобную и высокомерную, так поразившую его в начале.
  - Зачем? - воскликнул Аяо.
  Страшная боль разлилась по его телу. Не в силах сдержаться, Аяо крякнул и упал на одно колено.
  - Потому что ваш приказ породил во мне вторую личность, - Мейда скривилась. - И теперь эта вторая личность жаждет полного вашего уничтожения. И я еле ее сдерживаю. Я вас люблю, Ацумори-сама - а она ненавидит вас. Вы... вы уже отравлены... Это ерунда, это проверка... Вы обязаны ее пройти, я умоляю вас... Спасите меня!
  Ее голос дошел до самой высшей точки, обратившись практически в вопль, а затем пошел на снижение, изменив тембр.
  Ее голос изменился.
  - У тебя осталось пара часов, Ацумори. Так что давай, побегай по городу, поищи противоядие. А я... - Мейда сложила ручки на груди, - я пока в коробке полежу. Удобно здесь все-таки.
  Аяо попытался поймать ее.
  Он подошел к коробке и протянул уже трясущиеся руки к белой шее Мейды. Однако девочка лишь отмахнулась. Она ударила его по пальцам, затем отвесила пощечину и, высокомерно хмыкнув, подошла к окну.
  - Видать, ты против. Ладно, пойду прогуляюсь.
  Она без особых усилий вскочила на подоконник, затем столь же легко, как кошка, выпрыгнула наружу. Аяо остался внутри. Лежа на полу,он продолжал протягивать к ней руку.
  - Т...тварь...
  Дверь распахнулась за его спиной, но Аяо не увидел, кто же вошел. Шокированный, он лежал и все тянул руку к проему окна.
  
  
  7.
  Как могла Мейда так поступить с ним? Аяо не знал. Конечно, ее поступок укладывался в поведенческий паттерн - однако это был совсем не ее паттерн. Поступок холодной змеюки, а Мейда такой не была. Или Аяо изначально неверно классифицировал ее?
  Слишком много информации за раз.
  Требовалось время, чтобы разобрать ее и понять, что к чему, и к чему ведут те или иные ниточки. Но времени не было. Аяо уже потерял от боли возможность мыслить логически. Холодные мысли его, эти гладкие ледяные блоки - разбились вдребезги. Всполох гнева родился в нем. Аяо попытался подняться - но тут же упал обратно на пол, задергался и открыл рот. Из уголка губ стекла струйка слюны. Мышцы в его теле судорожно сокращались. Пальцы его сжались и тут же разжались. Аяо свернулся в клубок, будто сколопендра с пробитым экзоскелетом, и издал хрип.
  - А-ацумори! - раздался над ним голос. Он донесся словно сквозь вату. - Ацумори! Что с тобой? Ты... ты чего?!
  Мои мысли разбились, хотел бы ответить Аяо, да не мог.
  Голос был смутным знакомым.
  Может, это нэ-сан? Вернулась с работы. Однако вряд ли сестра стала бы называть его "Ацумори". Ведь она из той же семьи, и "Ацумори" - так можно назвать и ее саму. Хотя кто знает, что за мысли могут проскользнуть в ее голове. Его сестра слишком много пьет.
  Поспать бы сейчас, решил Аяо. Тогда это чудовищное жжение внутри утихнет. Словно костер в нем разожгли. Не костерок желания, а адское пламя погибели. Надо заснуть.
  - Блин... Что же делать?... Может, ему позвонить? Нет, я не могу. Блин... Эй, Ацумори! - его болезненно ударили по лицу, не дав заснуть. - Не смей закрывать глаза! Слышишь меня?
  Сквозь заволокшую все пелену Аяо увидел лицо Куми. Она была очень бледной. Прядки волос спутались. Она что-то говорила, запинаясь от страха, а Аяо принялся рассматривать ее рот.
  "У нее прекрасные зубы", - подумал он отстраненно.
  Накатила усталость, и Аяо сомкнул веки - казалось бы, всего на секунду, но в следующее мгновенье он проснулся уже на диване в гостиной. Куми укладывала в этот момент ему на лоб холодный компресс. Аяо открыл веки и скосил глаза на нее. У нее такой растерянный вид. Таниока ужасно перепугана. На ней ученическая форма. Она из школы сюда пришла?
  Или перед школой зашла?
  Точно, сейчас же утро...
  Куми.
  Аяо протянул руку, чтобы дотронуться до ее зубов - и вырвать их, спрятать как трофей. Казалось бы, вот-вот... Однако его рука бессильно упала обратно на кровать, поднявшись всего на пару сантиметров. Словно дохлая змея. Сколопендра.
  Аяо начал сверлить Куми глазами.
  Ей стало неуютно. Еще больше, чем раньше.
  - Ты умираешь? - спросила она дрожащим голосом. - А я... я тебе конспекты принесла. Учитель сказал. Тебя же вчера не было.
  - Кхе... - издал звук Аяо.
  Его повеселило испуганное лицо Куми. Вся эта ситуация вдруг показалась ему странной и донельзя трогательной - однако в следующий момент тошнота туго подступила к горлу, и Аяо молча ткнул дрожащим пальцем в сторону раковины - сквозь арку видна была кухня.
  - Ты хочешь пить? - спросила Куми.
  Аяо не хотел пить, однако объяснять было долго, и он кивнул. Рот уже наполнился горькими соками. Вкус их ощущался на его губах. Аяо с трудом поднялся. Ноги у него дрожали, а колени ходили ходуном. Куми неловко поддержала его сбоку. Аяо смог, оперевшись на нее, на нетвердых ногах добраться до раковины, и его - едва он увидел никелированное отверстие слива - тут же оставили силы. "Плотина рухнула", решил Аяо, навалился на холодный изгиб раковины и открыл рот. Горькая капелька упала на металлическую поверхность, сорвавшись с его губ.
  Бамм, - сказала капелька.
  И тут Аяо вырвало. Перевались через край, он начал судорожно блевать в эту никелированную, сияющую раковину. Мир рассекла белесая полоса. Мир содрогался перед его глазами. Блевотина с брызгами извергалась из него - невыносимо горячая, она мощно раздвигала тесные мембраны его внутренностей и вырывалась на волю. Куми в ужасе отпустила его, но Аяо даже не заметил - до боли уцепившись за раковину, он продолжал освобождать желудок от черной материи. Новые струи разбивали уже сформировавшиеся лужицы, накладывались на них сверху слоями. От блевотины шел пар.
  "Странно, - отметил Аяо мимоходом. - Еду я ел черную, а струя белая. Как же так? Возможно, черные пигменты растворились уже в желудочном соке".
  - Ужас, - чуть ли не плача, произнесла Куми.
  Блевотина на миг прекратилась.
  Аяо пригляделся - и вдруг увидел среди груды блевотины еще не переваренный, целый такояки. Это зрелище вдруг показалось ему настолько омерзительным, что его вновь вывернуло наизнанку.
  Наконец Аяо отвалился от раковины. Все тело его охватила ужасающая слабость. На губах чувствовалась горечь. Мысль остановила его.
  "Я грязный", - метрономом стучала мысль в висках.
  Аяо не мог это так оставить.
  Он открыл кран и начал смотреть, как блевотина уносится в потоках воды, кругами всасываясь в слив. Вода была холодная. Брызги от нее попадали Аяо на пылающее лицо. Он протянул руки и медленно, с насдаждением омыл их в этой сверкающей воде. Да. Прекрасно. Аж кости заломило - а кожа сморщилась. С жадностью Аяо зачерпывал еще и еще, растирая по своему лицу свежие воды, отфыркиваясь, как тюлень. Волосы он тоже помыл под краном. Тер кожу ногтями, как скребком - еще и еще, пока она не покраснела и не зашелушилась. Аяо оттирал следы грязи с остервенением. То был священный ритуал. Очищение.
  Все...
  Кажется, теперь он наконец чистый. И раковина тоже чистая, и никаких следов. Наклонившись, Аяо отпил ледяной воды. Огибая съежившийся язык, вода холодной струей стекла ему в пищевод.
  Какое блаженство.
  - О, господи, - слабым голосом произнесла Куми.
  Аяо обернулся.
  Он подумал, что слова Куми относятся к его ритуалу, и на миг эта мысль обожгла его, заставила взъяриться. Странно - ведь обычно он гораздо спокойнее. Гораздо лучшее владеет собой. А сейчас с него будто содрали кожу: так мощно реагировал он на раздражители.
  Наверное, близость смерти так на него повлияла. Либо сюрприз от Мейды. Неважно.
  "Мейда, - подумал Аяо. - Мне надо обдумать это. Обдумать на досуге, когда я буду спокоен".
  Он был чудовищно слаб.
  Однако Куми даже не смотрела на него. Она усиленно таращилась в потолок и дрожала от страха. Она была ужасно бледная - даже бледнее, наверное, чем он сейчас.
  Аяо попытался сделать шаг - и вдруг понял, что не может. Аяо опирался на раковину. Буквально лежал на ней. Без этой опоры он просто растянется на полу, вот и все.
  Превозмогая боль в истерзанной глотке, Аяо произнес:
  - Куми... - и сам поразился, насколько слабым и бессильным вышел этот призыв.
  Куми вздрогнула, как олененок.
  - Помоги мне, - попросил Аяо.
  - Ну что еще? - умоляюще произнесла Куми. Она сидела на диване и не собиралась даже двинуться с места. - Я оставлю конспекты и уйду. Я тебе помогла... Мне надо идти.
  - Нет.
  Аяо попытался покачать головой, но не получилось. Куми все еще сидела на диване. Она опустила голову. Плечи ее содрогнулись и поникли.
  - Ты отравился, да? - спросила она наконец.
  "Все".
  Устав стоять, Аяо мешком рухнул на пол. При этом он больно приложился щекой о кафельное покрытие. Чернота накрыла его, перед глазами вспыхнуло алое марево. Аяо дернул ногой.
  Куми вскочила.
  - Ацумори! - Аяо сам поразился отчаянию, что прозвучало в ее голосе. Тут и все - и отвращение, и страх, и обреченность. У нее больше не осталось выхода. Куми подошла к нему, вздохнула с каким-то непередаемым омерзением и наклонилась.
  - Уф.
  Она подхватила его за плечи. Очень неумело, стараясь, видимо, не испачкаться, потащила к дивану. Аяо проехал лицом по полу. У самого дивана Куми вздернула его сзади за воротник футболки и потащила вверх. Сил у нее не хватало. Куми отчаянно взвыла, и одним страшным рывком дотянула-таки его до подушки. Ее тело было совсем рядом, и Аяо чувствал ее запах, пробившийся сквозь остаточные запахи отравления, тонкий и девичий. Мыло. Шампунь. Гели какие-то...
  Куми впечатала его лицом в подушку. Затем, схватив за ступни, втащила на диван и нижнюю половину его тела. Куми тяжело при этом дышала. Аяо молчал. Он-то дышать не мог: подушка мешала.
  - Прффф...
  - Ой, - осознала свою ошибку Куми.
  Не без труда она перевернула Аяо.
  Их глаза встретились, и Куми немедленно отвернулась. Как Мейда недавно. Только Мейда хотела его обмануть, а Куми его спасает.
  - Куми, - произнес Аяо.
  - Ну что еще? - плаксиво произнесла она. - Может, хватит уже, Ацумори? Я уйду. Я уже ухожу.
  - Куми.
  - Что?! - взорвалась она.
  - Спасибо. Этого достаточно, - Аяо отвернулся. - Я знаю, тебе было трудно. Благодарю.
  - Я... - Куми смолкла.
  Она некоторое время стояла и молча рассматривала его. Аяо не шевелился. Он погружался в глубокий анабиоз. Возвращался к своему исходному состоянию. Таким он был, когда дрейфовал в водах плаценты. Мыслящее ничто. Соединение плоти. Автономный организм...
  Пощечина вырвала его из блаженного сна.
  - Не спи! - испуганно взвизгнула Куми.
  - Я Ацумори Аяо, - широко распахнув глаза, произнес он. - Нэ-сан, я помню, помню это имя. А-я-о. Ты довольна?
  Еще пощечина.
  - Хватит! - Куми задыхалась от всего этого. - У тебя есть активированный уголь? Или что там дают?
  - Не знаю, - ответил Аяо.
  - Болван!
  Куми вскочила и умчалась куда-то прочь. Через какое-то время она вернулась с целым ворохом каких-то таблеток.
  - У вас тут таблетки от головы... От похмелья... - она брала пачки и пальцами выдавливала из них таблетки. - А вот уголь, съешь его. И это тоже. У вас что, кто-то пьет алкоголь?
  - Да, - ясным тоном ответил Аяо.
  - Ты пьешь? - требовательно спросила Куми.
  Его удивило это предположение.
  - Нет. Нэ-сан.
  - А где родители твои?
  - Уехали, - ответил Аяо, хотя никакой обязанности отвечать у него не было. - Навсегда.
  - Понятно, - произнесла Куми.
  Она втолкнула ему в рот хрустнувшие таблетки, затем поднесла к губам стакан с водой. Аяо выпил. Его зубы скакнули, стукнулись о край стакана. Вода пролилась на рукава Куми, на ее юбку. Она смотрела на все это с отвращением.
  - Ты мерзок, Ацумори. Знаешь об этом?
  - Ты говорила мне об этом, Куми, - ответил он. - Но я сумел преодолеть это. Я сделал мелирование, смотри.
  - Идиот, - поморщилась она. - Ты жалок.
  Она встала.
  Аяо смотрел на нее с дивана.
  - Конспекты на столе. Счастливого дня, - холодно произнесла Куми. - Сенсею скажу, что ты приболел.
  - Он знает.
  Аяо взглянул в потолок. Интересно, что там делает Мейда? Что она замыслила? Он почувствовал, что начал забываться. Сейчас бы поспать...
  Кто-то ткнул его в щеку.
  Аяо открыл глаза.
  Куми поставила перед ним ворох таблеток. Лицо у нее было злое и... Нет, не злое. Сердитое.
  - Вот, пей это, - буркнула она.
  - Почему учитель велел именно тебе прийти? - спросил Аяо, внезапно схватив ее за рукав.
  От нее пахло шампунями. Как приятно.
  - Не знаю, - разозлилась Куми. - Отпусти.
  - Я знаю о доме с красной крышей.
  - Вот и молодец, - с ненавистью ответила Куми.
  Аяо на миг остановился, чтобы продумать свою линию поведения. Давить на неприличность отношений с взрослым мужчиной больше не получится. Ведь он, увы - отец Куми, а она вряд ли спит с собственным отцом.
  Значит, надо действовать по-другому.
  - Ты пытался покончить с собой? - вдруг спросила Куми. Голос у нее был странно тихий.
  Аяо впал в ступор.
  Слова, которые он был готов уже произнести, застряли у него в горле. Подобное предположение от Куми... Странно! Аяо никак не мог понять, как такое вообще ей могло прийти в голову.
  Аяо молчал и напряженно думал.
  Куми истолковала его молчание по-своему.
  - Ладно, можешь не отвечать.
  - Погоди! - вырвалось у Аяо.
  - Чего тебе?
  - Я хочу быть ближе к тебе, - произнес Аяо. "Чтобы свести тебя вместе с Когой, который укажет тебе путь к праведности", - он собирался уже добавить это, однако Куми не дела ему закончить. Разом побагровев, она воскликнула:
  - Вот еще! Мечтай!
  - Послушай.
  - Дурак! Идиот! Это грязный ход! - вскрикнула она. - Ты еще с крыши спрыгни, болван. Я все равно никогда... с таким уродом и недоумком, как ты... Мечтай!
  - Позволь мне объяснить истинные мотивы моих поступков, весьма благородные, - начал Аяо, но Куми залепила ему пощечину.
  Бац!
  Больно.
  Аяо лежал в тот момент на собственной руке - и лишь поэтому не смог поднести ее к щеке, чтобы ощутить масштаб разрушений. Ему показалось, будто щека взорвалась.
  Больно.
  - Зря я тебе помогла, - очень холодно произнесла Куми.
  - Я...
  - Конечно, ты можешь меня шантажировать. Пытайся и дальше! Ты урод. Я помогла тебе, а ты меня шантажируешь, - с ненавистью произнесла она.
  - Я...
  - Надеюсь, ты здесь умрешь! - закричала Куми запальчиво, а затем развернулась и выбежала прочь. На миг Аяо показалось, что он увидел слезы на ее щеках.
  Обессиленный, он уткнулся лицом в подушку.
  Что это было?
  Хотелось пить, но сил поднять стакан не было. Отравление опустошило его. Аяо не мог даже шелохнуться. А Куми убежала. Что же делать? Аяо уронил подбородок на подушку и начал меланхолично жевать собственную губу - в ожидании, когда же придет нэ-сан.
  Шампунь, подумал он. Шампунь - это приятно.
  
  
  8.
  Ацумори Аяо шел в школу. Ему было дурно, в голове стучали молоты, однако он пересиливал себя - и делал шаг за шагом. До школы недалеко. Недалеко, повторял он себе - однако он все шел и шел, а школа по-прежнему маячила в отдалении.
  Отравление истощило его. Вдобавок раны, полученные в битве с отцом Куми, давали о себе знать. У Аяо дико болела челюсть, болели виски и область за затылком. Наверное, это и вправду сотрясение мозга.
  Однако он заставлял себя идти. Нельзя слишком долго ему пропускать школу. Это не по правилам. Аяо пропустил уже целых два дня. Плохо. Необходимо вернуться к прежнему и показавшему себя эффективным положению вещей.
  Аяо ценил порядок.
  Порядок - единственное, что удерживает мир от хаоса, от конца света. Порядок - это тонкая пленка, и прорвать ее можно безо всяких усилий. Аяо не хотел этого.
  "У меня изжога, - думал он, плетясь под гору. - Интересно, чем можно ее снять?"
  Нэ-сан дала ему таблетки с собой.
  "Вот здесь "Вакансен", а здесь "Хэнсеки", - объясняла она, раскладывая перед Аяо блестящие упаковки. - Эти ты будешь пить перед обедом, а эти - перед сном. Быстро эту гадость из тебя выведем... И как тебя угораздило? Чем это ты у нас отравился? Ничего вроде страшного не ели, - тут сестра уже потеряла нить разговора и сменила тему. - Говорят, китайцы едят палочками тараканов. Можешь себе такое представить?"
  "Мы тоже едим палочками", - превозмогая тошноту, напомнил Аяо.
  "Мы не едим тараканов! - возмутилась нэ-сан. - Мы же не какие-нибудь идиоты. Вот ты бы съел таракана?"
  "Нет", - сказал Аяо, и его скрутил очередной спазм.
  Теперь же Аяо вытащил из кармана упаковку "Хэнсеки" и стал ее рассматривать. Таблетки как таблетки. Аяо остановился и забросил две в рот, благо они были жевательными. Вкус был чуть сладкий и мучнистый. Он сразу разлился по ротовой полости. Стало полегче: по крайней мере, исчез кисловатый привкус на губах. Изжога тоже ослабла.
  Хорошо, когда сестра работает в больнице.
  Аяо добрался до школы почти к самому звонку. Охранник едва заметно кивнул, когда он проходил мимо. Аяо же поклонился в ответ. В коридорах было пусто - все сидели уже по своим классам, только одинокий парень ошивался возле туалета. И вроде бы похож со спины на Когу - но нет, не он.
  Аяо переобувался в раздевалке, когда его окликнули из-за угла:
  - Ацумори!
  - Куми? - удивился он.
  - Тише ты! - шикнула Куми на него, выходя из-за дверцы шкафа. На ней была девичья форма с нашивками на рукаве, посеребренными пуговицами и черными манжетами. - Я уж думала, ты не придешь. Да... Ты знаешь, что ты паршивый урод, Ацумори? Ммм? К тебе был вопрос!
  Она рассержена, понял Аяо. Она просто в ярости.
  Сначала он решил, что Куми хочет обсудить с ним проблемы вчерашнего дня. Однако вчера он не делал ничего такого - да и позавчера тоже.
  - В чем дело? - спросил Аяо.
  - Ты идиот? - сразу взвилась Куми. - Ты зачем вчера за мной шпионил?
  - Я не понимаю тебя, - ответил Аяо.
  Куми с грохотом захлопнула дверцу шкафа, затем повернула к нему свое гневное лицо:
  - Знаешь, я тебе не верю. Вчера кто-то прокрался в мой дом и устроил у меня комнате разгром. А еще он стоял над моей матерью и смотрел, как она спит! Урод! Знаешь, как она испугалась страшно? И не смей отпираться - я знаю, что это был ты. Знаю! Это не кто-то другой, а именно ты, ты, Ацумори. Никому другому это и в голову бы не пришло - только ты у нас такой умственно отсталый!
  - Я знаю, кто это, - ответил Аяо.
  - Надо же! И кто?
  Аяо подумал, говорить ли ей о Мейде, а потом ответил:
  - Это я.
  Кровь бросилась Куми в лицо.
  Шагнув вперед, она занесла руку - и с силой ударила Аяо, попав по щеке. Затем занесла руку еще раз, чтобы ударить снова - но Аяо перехватил ее, поймав за тонкое запястье, затем быстро произнес:
  - Прости. Прости, я так больше не буду.
  - Вот и правильно, - тяжело дыша, произнесла Куми. - И не смей за мной шпионить!
  Она была очень близко. Аяо ощущал аромат ее тела. Запах шампуня без слезок и геля для рук. Он поспешно отпустил запястье Куми - и скороговоркой произнес:
  - Я просто хочу тебя перевоспитать, Куми. Давай посидим и обсудим это, как все цивилизованные люди. Я хочу основать клуб. Вступай туда, и у нас с тобой будет вдоволь времени для бесед.
  Куми уставилась на него в упор, а затем вдруг рассмеялась, и Аяо уловил в этом смехе истерические, сломленные нотки.
  - Не буду я в твой клуб вступать, болван, - отсмеявшись, сказала она.
  - Хотя бы обсудить, - не сдавался Аяо.
  - Обсудить...
  Куми подняла руки к волосам и зарылась туда пальцами. На ее правом запястье уже проступали алые синяки - следы от пальцев Аяо. Она думала. Аяо буквально видел, как трудно и мучительно вращаются шестерни в ее мозгу. Решение было тяжелым для нее. Сейчас она скажет - "Нет!" Аяо понимал, что будет так. Однако он не отчаивался. Рано или поздно воля Куми размоется, как размывает берег под постоянным напором волн. К тому времени у Аяо будет готов клуб для перевоспитания Куми.
  "Жаль", - заготовил он уже ответ, когда Куми сказала вдруг усталым голосом:
  - Ну давай обсудим. Встретимся после школы и поговорим. У тебя, давай так?
  Аяо впал в ступор и не сразу нашелся с ответом. Он и не думал, что Куми сдастся так легко. Поразительно!
  Куми выжидающе глядела на него. Надо скорее ответить, иначе ее ожидание быстро перейдет в гнев.
  - Давай в красном доме, - ляпнул Аяо.
  Кровь снова прилила к ее лицу.
  - Нет, - резко ответила Куми. - И вообще...
  - Хорошо, - быстро согласился он. - Поговорим у меня, и еще я познакомлю тебя с одним человеком.
  - Каким еще человеком?
  - Моей сестрой, - сказал Аяо. - Она достаточно здоровый и умственно развитый человек. На примере ее ты убедишься, что генетический набор у меня не самый плохой. Если моя сестра вполне нормальна - то и я не могу быть на 100% больным по линии генов.
  Это была импровизация, и не самая удачная. Аяо нужно было заполнить чем-то невольную паузу - и уже от этих филлеров перебросить мостик к клубу.
  Куми помолчала.
  - Я не пойму. Ты ко мне... клеишься?
  - Нет, - поразился такому предположению Аяо.
  - У тебя есть девушка? - спросила зачем-то Куми.
  - Нет, - сказал он, подумав. - Только моя сестра.
  Куми прыснула.
  - Да уж, и чего это я спросила? Давай так, Ацумори. Я не хочу, чтобы в школе знали, что с тобой общаюсь. Поэтому давай обменяемся почтовыми адресами. Будем в переписке, и ты сможешь обращаться ко мне, не портя моей репутации.
  Аяо склонил голову набок и полез в карман за телефоном - его вчера вернула Мейда.
  Телефона не было.
  - Где мой телефон? - удивился вслух Аяо.
  - Потерял? - Куми огляделась, затем быстро сказала:
  - Ладно, идет кто-то. Я пошла. И не смей, - она ткнула его пальцем в лоб, - не смей, не смей обо мне говорить кому-либо, даже своему дружку Коге! Понял?
  Она повернулась и ушла.
  Аяо не успел сказать ей насчет клуба. Впрочем, неважно, все равно надо его основать для начала.
  "А кто идет-то?" - подумал он.
  Аяо подумал, что сейчас из-за угла выйдет Кога - по всем законам жанра, однако там вышел совершенно незнакомый ему мальчик из другого класса.
  
  
  На уроке Куми демонстративно не обращала внимание на Аяо, и у него было время, чтобы продумать концепцию клуба.
  - И вновь возвращаясь к истории Мукаи и Ноды. Это был действительно рекорд. Настоящий, о котором можно было снимать фильмы. Два офицера нашей армии, вооружившись катанами, вступили в бой с китайской армией. Китайцев было с тысячу - однако их вели страх и злоба, а наших офицеров - честь и отвага. Вдвоем они положили триста китайцев - одним лишь холодным оружием, скользя между испуганными партизанами и убивая их легким касанием в сердце. Китайцы - даром что вооружены были автоматами - обратились в позорное бегство. Позже о подвиге Ноды и Мукаи написали в газете. Я вам скан потом покажу. Уже, видно, на следующем уроке. Ну а пока перейдем к одному из наиболее спорных моментов нашей истории - к "Отряду 731" и его деятельности в Харбине. Я не сказал бы, что они были злодеями. Нет. Я бы сказал, что они - Акира и Исии, Касахара и Асахина - все были настоящими учеными и патриотами нашей великой страны. Горько, что память о них осквернена - однако мы сумеем, я надеюсь, рассеять эту черную мглу - и взглянуть на их историю чуть более осмысленным взглядом, - говорил учитель.
  Пока учитель витийствовал, от волнения даже привстав на цыпочки, Аяо размышлял, как будет выглядеть его клуб. А идей у него было достаточно. Да, достаточно; однако все они никуда не годились. Чайный клуб и музыкальный клуб, клуб Троецарствия - все они были, а Аяо хотелось чего-нибудь более подходящего под его задумку.
  Тут его посетила некстати мысль.
  "Если Куми на самом деле не спит со взрослыми мужчинами, то какой смысл ее перевоспитывать?"
  Аяо погрузился в серьезные раздумья и в конечном итоге пришел к выводу, что католическое воспитание в любом случае вреда не принесет. К тому же, взяв ее за основу, в качестве прецедента - можно перековать и иных людей. Например, Чиери или Май. Чиери очень грубая и жестокая, а Май хитрая негодяйка. Аяо решил, что клуб должен быть основан.
  Католический клуб.
  - Католический клуб, - сказал Аяо себе под нос.
  В этот момент в него попала бумажка.
  Аяо обернулся и увидел Когу. Тот сидел в растрепанной, как всегда, форме - и яростно жестикулировал. "Раскрой бумажку", - громко прошептал он.
  Аяо раскрыл.
  Пальцы его скользнули по мятой бумаге, разгладив ее и прижав к поверхности стола. На внутренней стороне она была испещрена небрежными иероглифами. Аяо прочитал:
  "Как думаешь - можно ли пригласить Матоко в кино и если да, то на какой фильм?"
  Аяо глубоко задумался.
  Если честно, он подозревал, что Кога давно уже вступил с Матоко в контакт.
  "Ладно", - подумал Аяо и начал размышлять над фильмами, хотя видел их в своей жизни всего ничего.
  Например, фильм "Тоннельные крысы". Или "Стоик". Еще был такой фильм - "Макс Шмелинг: Боец Рейха". На Аяо этот фильм произвел огромное впечатление. Однако вряд ли этот фильм показывают у них в кинотеатрах. Да и кто знает, какие вкусы у Матоко?
  Аяо попытался представить акт совокупления Коги и бледной, дерганной Матоко, и не смог.
  После урока нетерпеливо сопящий Кога вздернул его из-за парты и потащил на крышу. Аяо не сопротивлялся. Кога не причинит ему вреда. Наверно. Уже на крыше Кога водрузил Аяо на возвышение, как флагшток, и произнес:
  - Ну, давай совет! Что надумал? - в его голосе звучало жгучее нетерпение.
  - Я думал, ты уже познакомился с Матоко, - сказал Аяо.
  - Нет! - сказал Кога. - Нет, сейчас мы вообще с ней не общаемся. Она меня избегает. Думаю, стесняется.
  Он заходил туда-сюда.
  А потом издал раздраженный возглас.
  - Да ну! Почему все так сложно-то, а? Ответь, Аяо-кун, ты должен знать.
  - Почему?
  - Не знаю, ты же умный. Девчонки! - Кога зарычал. - То у них не так, это не так. Что вообще у девушек в мозгах сидит? Я как представлю, что за плечо ее трогаю - так у меня сразу все внутри крутит, страшно до тошноты. Ужас, а не отношения. Как трудно сделать первый шаг! Почему я не могу... Ээх, - он опустил руки. - И это еще плечо. Я даже в мыслях своих ее поцеловать не могу - вот не могу себе вообразить такую картину, и все тут.
  - Я могу, - сказал Аяо.
  - У тебя воображение богатое, - махнул рукой Кога. - Ну как, надумал? Куда мне ее пригласить?
  - Не знаю, - сказал Аяо.
  - Почему это не знаешь?!
  - У меня нет в этом никакого опыта.
  Кога осекся.
  - Точно, - наконец произнес он.
  - Думаю, ты должен настоять на своем, - сказал Аяо. - Хотя у меня для тебя другое предложение.
  - Какое? - удивился Кога.
  - Куми.
  - Куми? Ты с ума сошел? - Кога покачал головой. - Ты хоть думай, о чем говоришь. Она же сука с рыбьей кровью. Тварь бессердечная. Красивая, но злобная-злобная. Я как-то ей написал... - он смутился, - но она принесла мне ответное письмо. В котором сообщила, что я сын спидозной макаки.
  Аяо это не смутило.
  - Ты должен повести Куми к свету, - сказал он.
  - Сбрендил? - поинтересовался Кога.
  - Хорошо, не надо вести ее к свету, - сказал Аяо. - Тогда... вступишь в мой клуб?
  Кога насторожился.
  - Какой еще клуб?
  - Католический, - ответил Аяо. - Я думаю, в этом клубе мы сможем изучать религию христиан. Мы сможем соблюдать посты, сможем отмечать хритианские праздники и исполнять загадочные ритуальные гимны! И еще вкушать тело христово. Ты знаешь, я всегда думал, каково он на вкус. И тебе, как мне кажется, тоже неплохо было бы его попробовать.
  Кога попятился.
  - Ладно, - сказал он. - Ладно-ладно, я согласен.
  - Правда? - возликовал Аяо.
  - Угу, - ответил Кога. - Я все равно ни в каком клубе не состою, и на меня староста давит. Так что я согласеню. С одним условием - не надо никакого тела. Мы отмечайте, что я пришел, и говорите старосте, я исправно посещаю все эти клубные встречи. Хорошо?
  - Хорошо, - кивнул Аяо. - Осталось еще старосту уговорить на создание клуба. Старосту и студсовет. Мы должны с ними поговорить.
  - Говори, - сказал Кога. - Зубы им заговаривай. Вот когда уговоришь, тогда и я подтянусь. А пока - мне надо с Матоко что-то да сделать! - он схватился в отчаянии за голову.
  Это натолкнуло Аяо на мысль.
  - Я думаю, - сказал он, - что тебе нужно сделать мелирование.
  
  Староста переложила учебники в одну стопку, затем стала по двое класть их в портфель. У нее были длинные, тонкие, чуть секущиеся на концах волосы. Черных очки с облачками царапин на стекле. Непримечательное, обыкновенное лицо - лоб только хороший, ровный и чистый. Аяо обратил внимание на ее пальцы с идеально остриженными ногтями. Сам он так не умел.
  Староста подняла на него блекло-карие глаза.
  - Привет.
  - Да, - ответил Аяо, малоосознанным движением вытирая руки о ткань брюк. - Привет.
  - Ты что-то хотел?
  - Да вот думаю клуб открыть, - произнес Аяо. - Поможешь?
  Староста закончила с учебниками и внимательнее посмотрела на Аяо.
  Эта среда была ей явно знакома.
  - Какой клуб? - спросила она деловито.
  Аяо молчал.
  Пауза затягивалась.
  - В чем дело? - спросила староста. - Какой клуб-то?
  - Католический клуб, - безмятежно ответил Аяо.
  Староста смолкла.
  - Давай суть, только вкратце, - наконец сказала она.
  - Мы будем решать проблемы членов клуба, - ответил Аяо, - в соответствии с догматами католической веры. Догмат первый - существование Чистилища. Догмат второй - верховенство Папы Римского в вопросах учения. Догмат третий - нерасторжимость таинства брака...
  Староста кивнула. То ли не поняла, то ли ей все это было не впервой слушать, и она привыкла.
  - И главное условие - обязательный целибат членов клуба, - закончил Аяо.
  - Хорошо, - сказала староста.
  Аяо склонил голову набок.
  - Правда?
  - Конечно. Найди только еще четверых членов клуба, которые заявку подпишут, и я ее отнесу в Исполнительный комитет, - староста достала из портфеля форму с заявкой. - Вот, возьми мою ручку и подпиши.
  Аяо склонился и нетвердой рукой нацарапал на бумаге кривой значок.
  - И все?
  - Да, - чуть раздраженно ответила староста. - Кто еще будет в членах клуба?
  - Позже скажу, - ответил Аяо.
  - Вот позже и откроем клуб, значит. А заявка пока будет у меня, - староста спрятала бумагу и закрыла портфель. - Ты думал, ты один такой? У нас есть даже клуб паранормальных явлений. Нашлись ведь желающие. В общем, подойдешь позже.
  Аяо кивнул.
  Хорошо со старостой - легкий она человек.
  
  
  Позже Аяо стоял в книжном магазине и изучал журналы, беря один за другим с стойки. "Прогрессивный синтоизм", "Голос Японии", "Мы с собакой". Кроме журналов, там был и второй том манги "Magnum Opus", авторства Такаянаги Кей. Аяо уже не раз слышал об этой манге. Это был спинофф сверхдлинной сенен-эпопеи "Masterpiece" - в которой заурядный школьник Шимидзу Том вел бесконечные сражения со злобными ведьмами и девочками-волшебницами. В спиноффе и сам Том стал одной из девочек-волшебниц по имени Тяма, что его очень смутило.
  Аяо как раз разглядывал полный разворот одной из наиболее впечатляющих сцен - Тяма-чан схватилась с Госпожой Лета - когда его телефон вдруг загудел.
  Пришла смс.
  Удивленный, Аяо открыл телефон и прочел:
  "Ну и где ты, болван?"
  Сначала он не понял. И лишь затем до него дошло, что они с Куми договорились о встрече после школы - у него дома.
  Он уже и забыл об этом.
  Отвечать или нет? Аяо глупым взглядом сверил полку - затем положил мангу обратно и решил, что отвечать смысла нет: до дома он дойдет быстро, а если Куми и уйдет - то пойдет она именно по той улице, где находится магазин. В таком случае он перехватит ее.
  Аяо вышел из магазина, запахнул края куртки и широкими шагами направился в сторону своего дома. По пути пришло еще две смс-ки, но Аяо их не прочел.
  Куми он нашел во дворе.
  Она стояла, с мрачным видом опираясь о кирпичную стену, и смотрела на улицу. На ней по-прежнему была школьная форма, с незастегнутой курточкой поверх пиджака. Само собой, дома никого не было и войти внутрь она не могла. Поэтому мерзла снаружи.
  Завидев его, Куми нахмурилась еще больше.
  - Я тебе трижды писала, - сказала она с упреком.
  Аяо не знал, что говорить в таких случаях.
  Поэтому сказал:
  - Я плохо читаю.
  - Вот так чудеса, - язвительно отозвалась Куми.
  Аяо отомкнул дверь и пригласил въерошенную, рассерженную Куми войти. Она прошла, явно испытывая желание оттолкнуть его плечом, и принялась в узкой прихожей стягивать с себя ботинки. Аяо наблюдал за ней.
  - Не смотри, - сказала Куми. - У тебя взгляд липкий.
  Аяо послушно отвернулся.
  Второй раз в жизни он принимал одноклассницу у себя дома, все это было не впервой. Аяо посадил Куми на диван, велел ей сидеть и смотреть телевизор, а сам направился к своему холодильнику. Чем угостить Куми? Он стоял, разглядывая то одну, то другую полку, ощущая легкий мороз на щеках, и не знал, что именно выбрать.
  Может, дать ей холодный салат? Или холодный рис? Или чуть схватившийся, но по-прежнему липкий натто? Нет - не стоит предлагать ей натто, еще поймет неправильно. Аяме сказала как-то, что натто у нее ассоциируется с оплодотворенной и готовой к онтогенезу икрой. Есть в этом нечто неприличное.
  Он услышал, как Куми встала с дивана и направилась в его сторону.
  - Ну? - сказала она, заглядывая в холодильник из-под его руки.
  - Не знаю, - признался Аяо.
  - А это что? - Куми указала на нижние полки, где рядами стояло пиво нэ-сан. От серебристых баночек валил тонкий морозный пар. - Можно?
  - Это пиво, - помолчав, ответил Аяо.
  Куми повернула голову и посмотрела на него.
  - Я никогда не пробовала пива. А ты?
  - Я тоже.
  - Давай попробуем. Твоя сестра не будет злиться?
  - Нет, - сказал Аяо. - Она добрая.
  Они взяли по банке и вернулись обратно на диван. Телевизор показывал очередную дораму о жизни врачей - полной интриг, экшна и секса. Аяо взвесил банку в руке. Тяжелая. Жестяная поверхность мокрая от конденсата, внутри весомо переливает жидкость. От банки ничем не пахло, кроме воды. Аяо перевел взгляд на Куми. Та тоже рассеянно катала банку в руках, не зная, что делать дальше.
  Наконец она сказала, вздохнув:
  - Давай поговорим, что ли. Зачем ты за мной шпионил?
  И перекинула банку из руки в руку.
  Шпионила за ней Мейда, но Аяо все равно ответил:
  - Мне было интересно.
  - Что интересно? - спросила Куми.
  - Ну.... всё.
  - А что именно интересно?
  - Ты, - ответил он.
  - Правда? - осеклась Куми.
  - Угу.
  - Не врешь?
  - Нет.
  Она безнадежно покачала головой.
  - Давай выпьем, что ли.
  Аяо пальцем вскрыл банку и отпил. Пиво на вкус оказалось горьким, неприятным. Оно жгло язык. Аяо преодолел первые несколько секунд отвращения, затем дело пошло полегче, и он одним залпом опустошил всю банку. Горло его распирало от сдерживаемой отрыжки.
  Глядя на него, и Куми допила пиво до конца. Вероятно, она решила, что так и нужно его пить. От приложенных усилий у нее на лбу выступила испарина.
  Опустевшие банки легли на стол, а Аяо и Куми секунд десять молчали, пытаясь справиться с отторжением.
  Наконец Аяо сказал:
  - Фух.
  - Оооох, - выдохнула Куми. И прижала ладонь ко рту. - И как только его пьют?
  - Не знаю, - ответил Аяо.
  В его теле происходили физиологические реакции. Он пытался охватить их разумом, однако получалось это у него с каждой секундой все хуже и хуже.
  Куми икнула.
  - Я думала, что умру, - пожаловалась она. - Давай смотреть сериалы. Отвлечься надо, срочно.
  Аяо кивнул.
  Они с Куми откинулись на спинку дивана - и сквозь внезапно возникшую белесую пелену стали смотреть дораму. Постепенно к щекам Аяо подступил жар, он понял, что ему тяжело дышать в тесной школьной рубахе. Извинившись, Аяо поднялся к себе и переоделся в футболку с шортами. Пальцы гнулись плохо, и он никак не мог попасть головой в воротник. Однако он смог и вскоре нетвердой походкой вернулся к дивану. Куми сидела и с осоловелым видом таращилась в экран. Щеки с лбом у нее пошли красными пятнами. На лице выступил пот.
  - Голова болит, - пожаловалась она, заметив Аяо.
  - Давай еще выпьем, - сказал Аяо. - Это похмелье. Нэ-сан всегда говорила, что ее похмелье снимается только другим алкоголем.
  Куми молча смотрела на него. Аяо сходил к холодильнику и вернулся с еще двумя банками. Одну он отдал Куми, другую открыл сам и уселся на диван.
  - Ты смотрела сериал "Оранжад"? - спросил он, откидывая голову назад.
  - Нет, - сказала Куми.
  Оба замолчали.
  Постепенно пелена перед глазами рассеялась, и Аяо ощутил вдруг небывалую легкость и душевный подъем. Мысли его не ложились больше ледяными блоками - нет, они испарились и белыми облаками поднялись к небесам. Впервые в жизни Аяо перестал тяжеловесно рефлексировать. Он просто... был, и это оказалась настолько необычно, что Аяо не знал даже - что и делать со всем этим. Он звучно рыгнул.
  - Фууу, - отозвалась Куми, затем вдруг икнула и тут же рассмеялась.
  - Да, - согласился Аяо.
  Пока он анализировал собственное состояние, Куми допила и вторую банку. Она неуклюже поставила ее на стол, откинула голову и обессиленно прикрыла глаза.
  - Ацумори, - позвала она.
  - Да?
  - Я все о тебе знаю, - сказала Куми.
  Аяо удивился.
  Не допив свою банку, он поставил ее на стол и внимательнее взглянул на Куми.
  - Ты ведь без ума от меня, - сказала Куми и хихикнула.
  Аяо пожал плечами.
  Он мог бы сказать правду: "Нет", - однако что-то подсказало ему, что это было бы очень невежливо. Поэтому он промолчал, давая Куми продолжить.
  "Ну", - подумал Аяо.
  Не дождавшись ответа, она потерла запястьем лоб и с каким-то непонятным ожесточением сказала:
  - Ты, наверное, думаешь, что я идеал.
  - Ты красивая, - подсказал Аяо, - и у тебя лучшие оценки в нашем классе.
  - Да, - согласилась Куми. - Это так.
  Аяо протянул ей собственное недопитое пиво. Куми взглянула на него... иронически, как ей вероятно представлялось - но все же с готовностью взяла банку и отпила большим глотком. Тут же зашлась в кашле: пиво пошло не в то горло.
  - Давай о чем-нибудь другом, - осипшим голосом произнесла она, откашлявшись.
  - Давай, - сказал Аяо. - Хочешь, посмотрим "Оранжад"?
  Куми потрясенно воззрилась на него. Словно на полнейшего идиота, который так ничего и не понял.
  - Не хочу, - внятно сказала она.
  - Почему?
  - У меня жизнь отвратная, а ты мне сериалы предлагаешь смотреть? - вопрос прозвучал резко.
  Аяо смолк.
  Он не знал, куда деть руки. Потом все же прижал их к лицу, чтобы охладить пылающие щеки - руки были холодными. Куми в это время тоже молчала, перекладывая банку из одной ладони в другую.
  Наконец она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Аяо сумел опередить ее.
  - Ты идеал, - ляпнул он наобум.
  - По сравнению с тобой - может быть, - после паузы сказала Куми. - А так... Наверное, я никто. Ник-то.
  Ее глаза потухли.
  Утомленно прикрыв глаза, Куми устроилась поудобнее и начала методично сминать пустую банку.
  - Тот человек и вправду мой отец, - сказала она, обращаясь словно бы в сторону. - Я его ненавижу. Он ушел, когда мы с братом были еще маленькими, а теперь вдруг вернулся, чтобы вину искупить - так он говорит... Причем мой брат его даже не интересует. Все хочет мне помочь. Что во мне такого вот хорошего, чем я лучше брата? Наверное, то, что я девочка и не уродка. Он говорит, что на работу меня устроит, когда я университет закончу. А пока - надо учиться. Но это ничего, я привыкла. Привыкла учиться...
  - У тебя есть будущее, - подсказал Аяо.
  - Есть, - согласилась Куми, - и ты, наверное, думаешь, что мне ужасно повезло. Вот и мать так думает. Я могла бы свой рукав вот здесь закатать... Но там синяк уже прошел, ты не увидишь - а жаль. Мать меня схватила за руку. Очень больно, я кричала.
  - Ты ругаешься с матерью?
  - Конечно, - сказала Куми. - Все люди с ними ругаются, у тебя своей просто не было, и ты не знаешь.
  Аяо задумался.
  - Но у меня есть мать.
  - Ты же сказал, что она уехала навсегда.
  - Да. Но ведь она живая, - возразил Аяо. - Я знаю, что она живет где-то вдали от меня.
  - Неважно, - отмахнулась Куми.
  Она смяла банку в плоскую лепешку и с размаху опустила на стол. Бац! Куми некоторое время ее разглядывала - и затем убрала руку. Лепешка осталась на столе.
  - И часто она тебя бьет? - спросил Аяо.
  - Да так... - Куми пожала плечами. - В основном придирается просто. Она же такая... Придирчивая. Строгая. Она всю жизнь внушала мне, что я должна быть лучше всех. Не должна никому уступать. Ни в чем. Должна быть лучшей по предметам, лучшей в спорте, лучшей в культурных всяких штуках... Если оценка, то только "А+". А иначе она била меня по щекам. Я стояла, и у меня по щекам текли слезы. А мать ложилась на кровать - и начинала загробным голосом говорить, что я кровососка, хочу ее молодой в гроб загнать, что я подменыш, что настоящая ее дочь так никогда бы не сделала. Я в слезы. Я вставала перед ней на колени и умоляла перестать. А она закрывала глаза, и сквозь веки у нее стекала одинокая слезинка. И я выла, выла и истерично просила прощения. Все сделаю, лишь бы мама меня простила... Она прощала меня. Но не сразу. Дня через три, а иначе нельзя. Как же я тогда урок пойму? И все это время не разговаривала со мной. Смотрела - как я с ума схожу, думая, как бы заслужить ее прощение. И так долгие годы, пока я не поняла, что это не я кровососка. Это было как прозрение.
  Она глубоко вздохнула.
  - Подруг у меня нет, - продолжала Куми, - но это нормально, ведь я отвратительная. Парня у меня не будет никогда. Знаю, в университете будет полегче... Но я так больше не могу. Не знаю, как я жила без отца. Как он появился, я стала сбегать к нему. В красный дом. Это единственное, что спасает меня в плохие дни... Когда мать кричит на меня так, что уже и брат не выдерживает, закрывает уши - я в слезах сбегаю к отцу. И сижу у него, ожидая, пока она перестанет злиться на меня. А она от такого злится еще больше, и придирается все сильнее. Ее ненависть ко мне никогда не было такой сильной. Я просто устала. Устала. Я чувствую, что схожу с ума.
  Она смолкла.
  Поднялась, избегая глядеть ему в глаза, и сказала:
  - Извини, что вывалила на тебя все это. Пойду я, наверное.
  - Погоди, - сказал Аяо.
  Она замерла в ожидании.
  - Я знаю, как тебе помочь, - произнес Аяо.
  - Как? - тоскливо спросила Куми, усаживаясь обратно на диван.
  Аяо долго не думал.
  - Мы сбежим из дома и будем скитаться по стране.
  Злые морщины прочертили лоб Куми.
  - Ты идиот?
  - Нет, - удивился Аяо.
  - Зачем тогда такие идиотские советы даешь? - она провела ладонями по лицу. - Болван... И чего тебе от меня надо? Я этого понять не могу. Вот чего ты от меня хочешь? Ответь, пожалуйста, честно. Чего?
  - Я хочу помочь, - Аяо смотрел на нее искренне.
  - Ты хочешь секса? - перебила его Куми.
  - Нет, - пораженный, ответил Аяо.
  Секунду или две Куми молча сверлила его глазами.
  Затем обмякла.
  - Смешно... Ты, наверное, даже и не знаешь, что это такое.
  - Знаю. Я читал, - лаконично ответил Аяо.
  Куми громко рассмеялась.
  - Да уж. Ладно, - она хлопнула себя по коленям. - Где твой "Оранжад"? Давай уж посидим... посмотрим немного.
  Это было неожиданно.
  Аяо сверился со своими представлениями о Куми и после ряда найденных несоответствий пересмотрел их. Исправленные и не вызывающие нареканий данные он вернул обратно.
  Теперь он знает о Куми больше.
  Впрочем, сейчас возникла проблема более насущная.
  Аяо склонил голову.
  - Куми-чан.
  - Да? - несколько нервозно отозвалась она.
  - Скоро моя сестра придет. Давай-ка уберем пустые банки и пойдем ко мне в комнату. Иначе от нас будет пахнуть пивом, что она подумает?
  - Действительно, - пробормотала Куми.
  Когда пришла Аяме, они с Куми сидели в его комнате и вместе смотрели "Оранжад ТВ". Первая серия. Мальчик Тору и девочка Хироми были на полпути ко встрече - однако электричка обоих развезла по разных концам города, и они не встретились. Они даже не узнали о существовании друг друга - а ведь Тору всю свою жизнь искал такую, как Хироми, и Хироми искала такого, как Тору. "Я обязательно найду идеальную девушку!" - сказал себе Тору, глядя в закат. Тоже самое сказала и Хироми.
  - Грустно, - сказала Куми, кутая в одеяло.
  Помимо одеяла, Аяо отдал Куми еще и подушку, чтобы ей не приходилось опираться спиной о голую стену. Себе он взял подушечку, на которой иногда спала Мейда.
  "Кстати, где она?" - подумал он. С того момента, как она попыталась убить его, Мейда стала вызывать у него опаску.
  Но Мейды не было.
  Вместо нее появилась Аяме. На опенинге второй серии нэ-сан вдруг открыла дверь и просунула голову внутрь.
  - А-чан? - пораженно произнесла она.
  - Ой, - сказала Куми.
  - Ничего не говори! - сказала нэ-сан, не давая Аяо и рта раскрыть. - Сейчас сама догадаюсь. Она всего-навсего твоя одноклассница, и вы сейчас готовитесь к какому-то проекту, делаете презентацию, например. Да?
  Аяо и Куми переглянулись.
  - Да, - вместе сказали они.
  - Не балуйте тут, - сказала Аяме, улыбнувшись, и закрыла дверь.
  Куми хихикнула.
  - Да уж.
  - Угу, - согласился Аяо.
  - Все-таки я пойду, - сказала она. - Нельзя мне так долго задерживаться. Ты свой клуб делать будешь?
  - Да. Подпишешь заявку у старосты?
  - Подумаю, - строго сказала Куми. - Католический клуб... Да уж, название.
  - Мы будем помогать членам клуба, - напомнил Аяо.
  - Мне? - скептически спросила Куми.
  - Думаю, начнем с Коги. У него серьезные проблемы с его девушкой. Это Матоко.
  - Наша Матоко? - удивилась Куми.
  - Да.
  - Никогда бы не подумала. Ладно, - сказала она, - если это она, проблем возникнуть не должно. Завтра тогда и обсудим.
  Она поднялась, и одеяло упало с нее на кровать.
  - Проводишь меня? - спросила Куми тихо.
  Аяо кивнул.
  Попрощались они официально.
  - Пока.
  - Прощай.
  Немного помявшись на пороге, Куми развернулась и ушла в свою сторону. Аяо закрыл дверь не сразу. Он стоял и все глядел ей вслед, пока Аяме не напомнила ему о сквозняке.
  Куми.
  Им действительно было хорошо и спокойно вместе. Аяо и сам удивился этому.
  
  
  Ночью, когда он лежал и молча глядел в темноту, из тьмы соткалась вдруг Мейда. Окно было открыто. Аяо понял это по сквозняку. Он произнес:
  - Закрой, пожалуйста. Дует.
  - Ничего, Ацумори-сама, - вкрадчиво произнесла Мейда, заползая к нему под одеяло. - Можешь погреть о меня.
  Она была голая, судя по всему. Ее прикосновения обжигали, или это сам он замерз? Аяо не знал.
  Он молча лежал без движения.
  - Знаешь о Куми? - спросил он.
  - Что она была у нас дома?
  - Да.
  - Знаю, - сказала Мейда. - Ты был с ней так близок, это так мило. А ведь она кое о чем умолчала.
  Хихикнув, она перекинула руку через одеяло и поднесла к его глазам телефон. Его собственный телефон.
  - Звук включить?
  - Что это? - спросил Аяо с интересом.
  Был включен какой-то видеоролик. На экране мелькала некая бледная задница... Ближе и дальше, ближе и дальше, в злом бледном ритме. Аяо почувствовал, что его варанье сердце - сжимается вдруг в крохотный комочек, пропадает, тает под этот ритм. Потому что под этой бледной заднице корчилась Куми. Глаза ее были прикрыты. Рот открыт. Она лежала под этим боровом и двигала конечностями.
  - Ого, - сказал Аяо.
  - Поразительно ведь, верно? - восторгалась Мейда.
  - Но он же ее отец, - напомнил Аяо.
  - Когда и кому это мешало? - пожала плечами Мейда.
  Позже, когда Аяо лежал, вновь таращась в темноту, Мейда обняла его и прошептала на ухо:
  - Ты знаешь, Ацумори-сама... А я ведь впервые смогла тебя назвать на "ты". По-моему, это прогресс.
  И Аяо невольно с ней согласился.
  
  
  9.
  Куми выглядела неважно. Обычно она сидела с прямой спиной, с ясным взглядом, положив руку на руку. Но сейчас взгляд у нее был мутный, под глазами синяки; Куми смотрела сквозь учителя и словно не видела его.
  "Физиологическая реакция на алкоголь, - подумал Аяо, - сухость во рту, головная боль, тошнота, потливость. Если я прикоснусь к ее лбу, то почувствую влагу. Она совсем разбита".
  Прикоснусь к ее лбу. Аяо вдруг понял, что сейчас он может сделать это - не на уроке, конечно, а немного позже. Стена между ними рухнула. Теперь ему можно - не все, но многое.
  Аяо прикрыл глаза. Он и сам чувствовал себя неважно.
  "Надеюсь, Май поставит подпись", - подумал он.
  Орино Май была тихой, забитой девушкой, увлекавшейся аниме. Ее родители умерли, и Май удочерила кузина по имени Шизуко. Она не уделяла Май никакого внимания - и Май занималась чем угодно, только не учебой. Днями и ночами она сидела, погруженная в виртуальный мир и рисованную жизнь. В чем-то она была похожа на Аяо. В детстве они даже дружили, пока половое созревание не поставило между ними неодолимый барьер. Аяо надеялся, что Май станет пятым членом их клуба.
  Этим утром он уже говорил с ней. Май пожала плечами и сказала, что ей все равно, куда вступать.
  Помедлив, Аяо произнес:
  - Май-чан. Мы ведь друзья, верно?
  - Угу, - безразлично сказала она. - Друзья.
  Вот и вся дружба.
  Эффект десенсибилизации Вестермарка. Вот в чем было дело. Люди, которое росли вместе до пуберата, позже не воспринимали друг друга как половых партнеров. В основном это касается родственников - отца, матери, сестер, братьев; но также верно это и для друзей по детским играм. Эффект Вестермарка защищает людей от инцеста, одновременно разрушая браки между друзьями детства. Побочное действие.
  С Май мысли Аяо постепенно обратились к Мейде. Где же она отыскала то видео? Подсматривала за Куми? Конечно да, однако когда она засняла это? Неужели в эту ночь? Как же Куми ощущала себя, интересно. Заниматься столь утомительным процессом, когда в теле происходят очень неприятные физиологические реакции. Потливость, опять же, головная боль, дезориентация.
  Тяжело это, должно быть.
  Почему эффект Вестермарка не защитил Куми?
  - Таниока-кун, - раздался голос учителя. - Встаньте и расскажите нам об уроках Маньчжурской операции. В чем же наше командование допустило ошибку?
  Вопрос прозвучал неожиданно для Куми.
  Тяжело поведя головой, она встала и оказалась перед учителем. Должно быть, от нее пахло продуктами алкогольного распада, потому что учитель брезгливо поморщился и сделал шажок назад.
  - Вероятно, не надо было начинать, - сказала Куми невпопад. - Операцию.
  Учитель нахмурился.
  - Поверить не могу! То была величайшая трагедия нашей нации, Таниока-кун. Подобная тема заслуживает хотя бы чуточку уважительного отношения.
  Куми расстроилась.
  - Сенсей, дайте мне минутку, я подучу.
  - У вас было много времени, - возразил учитель. - Вы знали ведь, что я вас спрошу. Из чего я должен брать оценки? Из работы на уроке. Почему вы не подготовили домашнее задание? У вас не было времени?
  - Я... я была занята, - Куми выглядела жалко.
  - Чем же?
  Куми молчала. Щеки у нее были красными от стыда.
  - Понятно, - произнес учитель. - Придете сегодня на отработки. Надеюсь, хотя бы к этому вы отнесетесь с большей серьезностью.
  Куми опустила голову и села обратно. Класс молчал. А учитель повернулся было к доске - когда поднялся Аяо:
  - Сенсей, можно я отвечу?
  - Да, - сказал учитель с неохотой.
  Аяо редко отвечал на занятиях. А если и отвечал, то нес всякую чушь. Весь класс знал это. И Куми тоже - сейчас она смотрела на Аяо с недоумением. Краснота еще не сползла с ее щек - но слезы исчезли из глаз, так и не возникнув.
  - Ну, отвечайте. Не надо тянуть время, - раздраженно сказал учитель.
  Аяо знал ответ. Он читал про это.
  Он выпалил:
  - Маньчжурская операция была, по сути, благом.
  - Что? - побагровел учитель.
  - Наша страна потерпела полное поражение, - сказал Аяо, - наш премьер-министр был казнен, а метрополия подвергнута ужасающим бомбардировкам. Однако к чему это привело? Мы отказались от всей этой военщины, не стесненной моралью и совестью, и в кои-то веки стали
  мирной и культурной нацией. Теперь мы снимаем фильмы про гигантских монстров и волшебных девочек. Было бы это без поражения в войне, сенсей? Вряд ли.
  - Достаточно, - произнес учитель. - Время.
  - Разве это не благо, сенсей? - словно не слыша его, продолжал Аяо. - Разве все это...
  - Вы несете чушь, Ацумори, - сухо ответил учитель. - Вы себя-то слышите? На этом закончим. Встать! Поклон!
  Класс встал и поклонился.
  Аяо был удивлен, потому что ему учитель отработок не стал назначать. Он просто собрал свои бумаги в сумку и вышел, едва не задев Аяо плечом.
  Только дверь за ним закрылась, как Китазава Сейджи громко расхохотался.
  - Ненавижу этого придурка, - сказал он.
  Староста молча смотрела в окно. По ее лицу нельзя было разобрать, одобряет она это или порицает.
  "Куми", - подумал Аяо.
  Куми была расстроена. Она лежала на парте. Ее волосы покрыли парту вплоть до самого края, свисая вниз. Не хочет на отработки или расстроена из-за того, что ей вообще ей назначили? Она всегда ведь была отличницей. Аяо вспомнил, что Куми рассказывала про свою мать. И как это ей не влетело за вчерашнее?
  "Хочу взять ее за руку. Надо проверить, если там у нее синяки", - подумал он.
  Но это было бы неделикатно.
  Поэтому Аяо просто подошел к ней и на глазах всего класса сказал:
  - Это ничего. Ты очень быстро исправишь эти оценки, с твоими-то знаниями.
  Ее волосы шевельнулись.
  - Да ну? - подняла на него недовольный взгляд Куми.
  - Конечно. Я в тебе уверен.
  Куми хотела что-то сказать, затем безнадежно махнула рукой и легла обратно на парту.
  Класс зашептался.
  Но это уже было не исправить.
  После занятий староста подошла к Аяо и спросила, нашел ли он подписи для создания клуба. Аяо кивнул. Староста взяла подпись у Коги, у Куми (которая перед этим колебалась, но все-таки подписала, к вящему удивлению старосты), и затем - у самого Аяо; и спросила:
  - А где ваши четвертый и пятый члены клуба?
  - Вот Май, - сказал Аяо.
  Май послушно подняла руку. Староста посмотрела на нее поверх очков, затем подошла и положила перед ней лист с заявкой.
  Май поставила на бумаге иероглиф.
  - Ты правда хочешь в этот клуб? - зачем-то спросила староста. - Ты читала его описание?
  - Да, - сказала Май.
  - Я думала, ты хочешь в клуб манги, - произнесла староста с сомнением. - Ты же подходила ко мне...
  - Я передумала.
  Староста покачала головой, но ничего не сказала. Май же открыла сумку и стала укладывать туда учебники. В ее глазах виднелась лишь тягостная усталость.
  - Ладно, - вернулась староста к Аяо, - а пятый?
  - Это Ямагата Матоко, - сказал он.
  Староста ничем не выразила своего удивления. Она оглядела класс в поисках Матоко, затем сказала:
  - А где она? На уроке была вроде.
  - Она... - Аяо помедлил. Это не входило в его планы, но укладывалось в статистическую погрешность. - Она завтра подпишет.
  - Хорошо, давай до завтра тогда, - сказала староста. - А то я уже подала заявку в исполнительный комитет.
  Кога маячил рядом.
  Аяо спросил у него, когда староста ушла:
  - А где Матоко?
  - Понимаешь, - на Когу было жалко смотреть. - Она, ну...
  Он показал Аяо записку.
  Там Матоко сообщала, что они не могут быть вместе, и что она поторопилась. Также она назвала Когу "сыном спидозной макаки".
  Аяо изучил записку. Затем поднял глаза на Когу.
  - Зачем тогда ты подписал заявку?
  - Потому что ты попросил, - сказал Кога и тяжело вздохнул.
  Аяо был удивлен. Он думал, что для Коги его мнение мало что значит.
  Однако почему Матоко так категорично отвергла Когу? Аяо был довольно высокого мнения о нем как о члене общества. Кога был из хорошей семьи, отец и мать у него были биологически здоровы, не приходились друг другу близкими родственниками (что портит гены), не страдали от наследственных заболеваний. Кога здоров как бык, в детстве не болел свинкой. Он обладал как член общества высоким потенциалом: умен, спортивен, способен к карьерному росту. От него будут хорошие дети.
  Хотя лучше, конечно, если Кога оплодотворит Куми, а не Матоко. Они хорошая пара. Аяо вообразил у себя в уме небольшую ферму, где можно разводить людей. Там бы он развернулся. Скрестив Куми с Когой, он получил бы отличное потомство, которое можно скрестить уже с Китазавой Сейджи, например - чтобы добавить агрессии и тестостерона; затем со старостой, чтобы добавить в генный омут немного рассудительности; и доминирующий признак хорошего лба.
  Ему нравился лоб старосты - почти также сильно, как и ровные зубы Куми. Пожалуй, это могло бы стать его фетишем. Важной сексуальной компонентой.
  Хммм.
  И что за выражение - "сын спидозной макаки"? Где-то Аяо уже его слышал.
  - Кога-кун.
  - Да? - отозвался расстроенный Кога.
  - Пойдем на крышу.
  Пока они поднимались на крышу, Аяо отстал немного и попытался нащупать в кармане телефон. Он хотел было вызвать смс-кой Куми - но вдруг понял, что телефон-то пропал.
  - Ты где? - Кога свесился с верхнего пролета.
  - Можешь одолжить свой телефон? - попросил снизу Аяо.
  Без лишних вопросов Кога спустился и отдал Аяо свой телефон. Он встал рядом и молча смотрел в стену - в то время как Аяо набирал номер Куми. Он выучил этот номер наизусть.
  Куми не отвечала.
  Досадно.
  - Кому звонишь? - между делом поинтересовался Кога.
  - Таниоке Куми, нашей однокласснице, - ответил Аяо.
  - Ей?! - ужаснулся Кога. - Зачем?
  Аяо удивился.
  - Она поможет нам. Ведь Куми девушка, а значит, она может экстраполировать себя на Матоко, и вообразить
  себя на ее месте. Это называется ассоциация.
  - Понятно, - пробормотал Кога, - но почему она-то? Я этого понять не могу.
  - Потому что она девушка.
  - Только не говори, что ты с ней подружился. Я ни за что не поверю.
  - Но это так, - Аяо никак не мог взять в толк, что именно поразило его. - Мы выпили с ней алкогольных напитков, и с тех пор мы друзья.
  Кога затряс головой.
  - Ты пил с ней?
  - Да. Хорошо, что алкогольные напитки оказались под рукой. Моя сестра пьет их. Дома у нас в холодильнике целая полка отведена под пиво.
  - Она была у тебя дома?! Таниока?!
  Аяо кивнул.
  Кога яростно взлохматил волосы и издал тяжелый, чуть ли не философский вздох.
  - Ага. А сейчас ты скажешь, что она призналась тебе в любви, и вы поцеловались.
  - Нет, - сказал Аяо.
  - Хоть какое-то утешение, - Кога провел рукой по лицу. - Ты просто какой-то монстр, честное слово. Поверить не могу, что ты меня обогнал!
  Аяо нахмурился.
  - Я не встречаюсь с ней, если ты об этом.
  - Это сейчас, - Кога тяжело вздохнул. - А потом ты и глазом моргнуть не успеешь, как Таниока тебе в любви признается! Или ты ей, если не будешь таким дураком.
  Закончив, Аяо закрыл телефон и протянул его Коге.
  - Я набрал ей смс. Сейчас придет.
  - Ты монстр. Монстр! - повторял Кога как заведенный.
  - Я человек.
  - Это ты сейчас человек, а когда с ней пиво пил и шутки отпускал, ты был монстром! Поверить не могу, Таниока Куми! Я говорил тебе, как писал ей письмо любовное?
  - Да, говорил.
  - А сейчас ты говоришь, что ты не монстр!
  Аяо не мог разобраться в этой логике.
  По правде говоря, его слегка огорчило, что Когу в первую очередь заботит пиво, выпитое Куми - жутко горькое, кстати - а не то, что Матоко отвергла его. Ведь у нее наверняка были причины. Возможно, Матоко сейчас переживает сильнейшую фрустрацию. Жаль, если так.
  Куми появилась через пять минут. Она вся кипела от возмущения.
  - Этот что здесь делает? - спросила она, удостоив Когу лишь мимолетным взглядом.
  - Я... - начал Кога.
  - Он переживает фрустрацию, - сказал Аяо.
  Куми запнулась.
  - Почему?
  - Что такое "фрустрация"? - спросил Кога одновременно с ней.
  - Тебе плохо, - отреагировала Куми. - Почему?
  Настроение у Коги мгновенно испортилось.
  - Не знаю, - буркнул он.
  - Что там с Матоко твоей? - спросила Куми. - Что-то случилось?
  - Ты ей рассказал?! - неверяще спросил Кога.
  Аяо кивнул.
  - Конечно. Ведь Куми - девушка, а значит, она может поставить себя на место Матоко.
  - Монстр, - буркнул Кога.
  - Так что случилось-то? - не отставала Куми. - Давай быстрее, чтобы нас никто вместе не увидел. Я не хочу, чтобы меня тут заметили с вами.
  Аяо протянул ей письмо, несмотря на предупреждающие знаки от Коги.
  Куми прочла.
  Лицо у нее вытянулось.
  - Почему?
  - Понятия не имею, - отвернулся Кога.
  - Хотя знаю, - тут же сказала Куми. - Ты ничего не понимаешь в девушках. Ты с ней хотя разговаривал?
  - Да. Нет.
  - Понятно. И ты, конечно, не знаешь, что она любит, чем увлекается.
  - Нет, откуда? - начал злиться Кога.
  - У вас нет точек соприкосновения, - сказала Куми, - и ты ничего о ней не знаешь.
  - Я знаю кое-что о Матоко, - вмешался Аяо.
  - Ты вообще круглый идиот с мелированными волосами, - перебила его Куми, - который еще и за людьми в окно подглядывает. Так вот послушайте. Она ведь девушка. Все девушки стесняются. Это нормально.
  - Ты видела, что она написала? - воскликнул Кога.
  - Да. Она дала согласие.
  - Что?!
  Куми с жалостью взглянула на него.
  - Она ведь девушка.
  - И что?
  - Главное здесь - преодолеть ее смущение, - пояснила Куми. - Потому что она уже дала согласие. Но девушки не могут так просто согласиться... Ты ведь понимаешь это - а, Кога-кун? Ей надо показать, что она немного неприступна. А ты должен показать свое упорство. То, что ты от нее никогда не оступишься. И никогда ее не предашь. Понятно тебе?
  Сбитый с толку, Кога кивнул.
  - Будь мужчиной, - сказала Куми, - купи ей цветы и признайся ей на глазах всего класса. Ей уже некуда будет деваться. Либо отвергнуть тебя - чего она не сделает, я уверена - либо в открытую сказать "да".
  Аяо задумался.
  В этом была логика.
  - Я... тут уже я стесняюсь, - пробормотал Кога.
  - Вот поэтому у тебя никогда не будет девушки. Ты этого хочешь?
  - Нет.
  - Будь настойчивее тогда, - резюмировала Куми.
  - Ладно!
  Куми оглядела их.
  - Все? Я могу идти? Меня дома ждут.
  - Спасибо тебе, - сказал Аяо с благодарностью. - Ты нам очень помогла. Я провожу тебя до дома.
  - Ты? - Куми критически оглядела его.
  - Я знаю, где ты живешь, - удивился Аяо.
  Она закатила глаза.
  - Хорошо, пойдем.
  - Я понесу твой портфель, - сказал Аяо.
  - Нет. Не прикасайся к нему вообще!
  Кога молча таращился на это.
  - До завтра, - сказал он и вытер руки о штаны.
  - Да, - ответил Аяо.
  Они покинули крышу, оставив Когу предавать фрустрации дальше. Уже на лестнице, когда дверь закрылась - Куми бросила взгляд назад и сказала:
  - Вот и уж правда - спидозная макака!
  - Кстати, - некстати вспомнил Аяо. - У тебя сегодня ведь отработки.
  - Я не пойду, - сказала Куми, спускаясь по лестнице.
  Аяо поразился.
  - Это плохо.
  Она уперла руки в бока.
  - Ты хочешь провести меня до дома или нет?
  - Хочу, - подумав, ответил он.
  - Вот и помалкивай. Ничего мне сенсей не сделает, а если и сделает, ему же хуже. Я ведь лучшая в классе, мне портить оценки не будут.
  Аяо с этим не был согласен. Но возражать больше не стал.
  По пути они особо не разговаривали - разговор не клеился. Куми молча переживала по поводу прогула. Проявляя участие, Аяо тоже молчал.
  Возле дома их встретил брат Куми. Без особых эмоций он пожал Аяо ладонь - и забрал сестру. Заходя в дом, Куми обернулась и кивнула, прощаясь.
  Аяо был немного удивлен, что брат Куми не среагировал на него агрессивно, но при этом обрадован. Аяо ожидал иной реакции.
  "Думаю, продукты распада уже выветрились из ее тела", - подумал он и пошел домой.
  
  Аяо знал, где живет Ямагата Матоко. Ночью, когда сестра улеглась спать, он отворил свою дверь и вышел в коридор. Дома было тихо и спокойно. Сквозь незанавешенное окно лился лунный свет. Помедлив немножко, Аяо вернулся в комнату и оделся. Его блуждающий взгляд зацепился за коробку, в которой спала Мейда.
  Внутри шевельнулись какие-то смутные мысли, но в членораздельные фразы они так и не оформились. Аяо открыл рот, затем закрыл его, после чего перестал думать вообще.
  Он вышел на улицу.
  Недавно прошел дождь, и за порогом было слякотно. Аяо запахнул куртку поплотнее. В лицо его дыхнул холодный влажный ветер. От него пахло морем.
  Аяо зашагал по черному асфальту, обходя лужи. Он двигался мерно и четко, как заведенный механизм. Ориентируясь по своей памяти, Аяо шел от таблички к табличке, отмеряя ход шагов. Он обошел по полукругу площадь, где тесно прилегали друг к другу магазины, и спустился с холма. Одна улица сменялась другой. Над головой его высились небоскребы, занимая пол-неба. В пластиковых окнах тихо горел свет. Где-то там жили люди. А может, и работали - здесь и сейчас, ночью.
  Вскоре показался дом, в котором жила Матоко.
  "Почему она отвергла Когу? - подумал Аяо. - Должна же быть некая причина, отвратительная грязная тайна. Всегда так бывает. Все не безнадежные детективы построены на этом".
  Он должен был знать, чем сейчас занимается Матоко.
  Дом был большой, огороженный забором. В его слепых окнах не горел свет. Аяо подошел к решетчатой двери и взялся за рукоятку - очень холодную и мокрую от недавней мороси. Подергал. Само собой, дверь была закрыта.
  Аяо прикинул высоту забора. Составленный из проржавевших прутьев, похожих на винтообразные копья, забор был около полутора метров в высоту. Прутья держались за счет двух продольных железных полос в верхней и в нижней его части. Аяо оперся на нижнюю полосу - затем взялся руками за верхнюю и одним рывком подтянул вторую ногу. Так он оказался наверху - держась обеими руками за острые наконечники
  прутьев, полусидя, опасно балансируя. После паузы Аяо спрыгнул во двор. Кроссовки глубоко погрузились в мягкую землю. Аяо огляделся и увидел вдруг собачью будку.
  "Это собачья будка, - отметил он. - Хотя... я в этом не уверен, поскольку рядом нет собаки".
  Будка и впрямь была пуста. Ни собаки, ни даже цепи.
  Аяо подошел к дому.
  Дверь была под крытым козырьком. Она была грязная, с облупившейся белой краской и исцарапанной ручкой. Аяо взялся за ручку... затем передумал и стал искать окна.
  Он прошел вдоль кирпичной стены.
  В окнах не горел свет, они были наглухо занавешены. Аяо постоял немного у окна, поскреб стекло ногтем, потом все-таки вернулся к двери и потянул за ручку.
  К его удивлению, та легко поддалась.
  Дверь раскрылась, обнажив непроглядную темноту, и изнутри на Аяо пахнуло чем-то затхлым и сырым.
  Аяо удивился.
  Потом шагнул внутрь, предварительно широко распахнув дверь, чтобы свет падал в прихожую. Там ничего не было - ни обуви, ни стоек, а стены потемнели от сырости. Дальше тянулся коридор, в котором Аяо смутно разглядел несколько дверей.
  - Эй, - сказал Аяо. - Я здесь. Я войду.
  Эхо потонуло во мраке.
  Двигаясь вдоль стены, Аяо подошел к ближайшей двери и медленно, осторожно открыл ее. Заглянул внутрь, просунув голову в проем - ничего не видно. Глаза постепенно привыкали к полумраку. Через некоторое время Аяо разглядел очертания мебели. Вот стол, а вот кровать, накрытая белым полотнищем. Окно вспухло занавесками. А вот и решение, подумал Аяо, и распахнул шторы.
  Лунный свет хлынул внутрь, выхватив из мрака пыльный пол и стол, оказавшийся сильно выщербленным.
  - Это же незаконное проникновение? - сказал Аяо. - Пожалуй, что и так. Возможно, мне стоит быть осторожнее, иначе меня арестуют. Не хотелось бы!
  Он осознал, что разговаривает с самим собой, и смолк.
  В следующей комнате не было даже мебели, лишь тот же серый от пыли пол. Аяо сгреб немного пыли в ладонь и понюхал.
  Пыль пахла пылью.
  Тьфу!
  Он громко чихнул.
  Покинув комнату, Аяо двинулся дальше по коридору. Проигнорировав еще две двери, он добрался до последней и подергал за ручку. Там оказалась ванная. Сквозь крошечное окошко наверху лился свет. Он серебрил латунные краны, придавал фаянсу глянец. Плавные, мягкие изгибы ванны несли в себе нечто эротическое. Аяо некоторое время пялился за ванну, затем закрыл дверь.
  В оставшихся двух комнатах не было ничего необычного. В одной Аяо нашел стол. Стол как стол.
  Обыкновенный.
  Поразмыслив, Аяо все же вернулся.
  На столе лежал темный предмет. При первом рассмотрении он совсем не бросался в глаза. Аяо распахнул шторы, затем взял со стола предмет, оказавшийся мобильным телефоном.
  Телефон легко и привычно лег в руку. Аяо нажал кнопку - и перед ним открылось тысячу раз виденное меню с квадратными иконками. Знакомое зрелище.
  "Это же... мой телефон", - осознал он.
  По спине пробежали неприятные мурашки.
  Интересное совпадение.
  Шанс, что такое произойдет, был ничтожным. Вопросы, которые он так безмятежно игнорировал, вдруг хлынули селевым потоком. Аяо осознал вдруг, что ему неуютно в этом странном, мрачном, покинутом доме, и окончательно решил: пора уходить.
  - Так-так, - раздался за его спиной вкрадчивый голос. - Ацумори-сама?
  Усилием воли сдержав страх, Аяо обернулся.
  Перед ним стояла Мейда.
  Осенненная лунным светом, она стояла, жадно заглядывая ему в лицо, ища в нем признаки ужаса. Глаза ее были странно пустыми, само лицо же казалось густо измазанным белилами, настолько густо, что под их слоем терялись нос, губы, щеки; лицо представляло собой монолитную маску с луннобразной прорезью ухмылки. Но это была Мейда.
  Всего-навсего Мейда.
  Сердцебиение Аяо пускай и со скрипами, но вернулось к норме.
  - Что это всё значит? - спросил он с удивлением.
  Мейда продолжала молча ухмыляться.
  - Эй, - сказал Аяо и вдруг щелкнул ее по лбу.
  - Ой! - вырвалось у Мейды.
  Отступив на шаг, она с обиженным видом потерла лоб, и наваждение пропало: на лице ее вновь проступили человеческие черты.
  - Что всё это значит? - повторил Аяо.
  - То и значит, - пробормотала она. - Матоко не здесь живет. А этот дом стоит на продажу. Уже очень давно.
  - Понятно, - сказал Аяо.
  - Ничего тебе не понятно, - буркнула Мейда. - С чего ты взял, что ее дом здесь?
  - Я...
  Аяо вдруг понял, что и понятия не имеет, где живет Матоко.
  Это не адрес Матоко. Что он здесь забыл? Почему он вообще решил, что она живет именно здесь?
  Он затряс головой.
  Холодные пальцы паранойи проникли ему в грудь.
  - Ты вообще уверен, что знал настоящую Матоко? - тихо спросила Мейда. - Может, ее никогда и не было.
  Аяо закрыл лицо руками.
  - Я сошел с ума, - медленно произнес он, словно не веря собственным словам.
  Точно.
  Сошел с ума. Слетел с катушек.
  Мейда скользнула обратно во тьму. Она передвигалась из угла в угол, нереально быстро, бесшумно, словно сгусток мрака; в движениях ее не было ничего человеческого. Это больше напоминало насекомое.
  - Что ты делаешь? - устало спросил Аяо, отняв руки от лица.
  - Пугаю тебя.
  - Но это глупо выглядит, - сказал Аяо.
  - Ацумори-сама! - возмутилась Мейда.
  Неведомо как она вдруг оказалась за его спиной и мрачной тенью заглянула через плечо в телефон.
  - Хочешь пересмотреть то видео? - жадно спросила она.
  - Нет, - Аяо закрыл телефон и сунул в карман.
  - Жалко.
  В голосе слышалось искреннее огорчение.
  В этот момент Аяо был практически уверен, что она не существует на самом деле. Это наваждение. Плоды его сумасшествия. Расплата за то, что он так много времени проводит за компьютером и за чтением жуть какой вредной манги.
  Таких существ не бывает.
  Он был уверен - если протянуть руку и коснуться Мейды, то рука его пройдет насквозь. Раньше он обманывал себя - убеждал, что она все-таки существует, заставлял сенсоры посылать ложные сигналы в мозг; но теперь... теперь он наконец-то в своем уме.
  Никогда еще он не был так в чем-то уверен.
  Он погладил Мейду по щеке.
  Рука его прошлась по теплой, живой, бархатистой коже. Мейда была настоящей. Все его чувства говорили об этом.
  - Ты живая, - сказал Аяо, потрясенный.
  - Да, - ответила Мейда, тенью возникнув перед ним.
  Она взяла ослабевшие пальцы Аяо в свои - и вдруг начала вдумчиво сосать указательный палец. Ее язык обвивался вокруг сустава, чуть царапая кожу; слюна ее была горячей, раскаленной. Мейда глядела в его глаза и молча двигала языком.
  Аяо с отвращением выдернул палец из ее рта.
  - Ай! - пискнула Мейда.
  Аяо вытер обслюнявленный палец о штаны, затем развернулся и пошел к выходу. Щеки его горели.
  За его спиной раздался разочарованный вой.
  - Ацумори-сама! Вы ведь так хотели, чтобы я была плохой! Чтобы я была странной! Чтобы я была пугающей! Так что вам не нравится во мне сейчас? Я все перепробовала!
  Казалось, что воет и трясется сам дом, мрачный, пустой и абсолютно заброшенный, лишенный человеческого наполнения.
  Тени стремительными многоножками побежали по стенам.
  - Куми! - прошипела Мейда, материлизуясь возле Аяо. - Может, все дело в ней?
  - Куми! Что в ней такого?
  - Она ничтожество!
  - Я более никчемного человека в жизни не видела, Ацумори-сама!
  - Куми! Эта отвратительная девка!
  Аяо уже не шел - он бежал, спотыкаясь, хватаясь рукой за склизкие стены. Коридор казался бесконечным, а свет в конце его будто бы и не приближался, а наоборот - отдалялся.
  Тень возникла слева.
  - Ацумори-сама, - жадно прошептала Мейда, хватая его за руку, - вы зря упускаете свой шанс. Я ведь сейчас согласна. Я готова отдаться вам. Может, сделаем это здесь и сейчас?
  Аяо остановился.
  Мейда прильнула к нему. Сквозь куртку он чувствовал ее маленькие твердые груди и биение ее сердца. В глазах ее сияла пустота; лик напоминал маску с прорезью рта. Аяо смотрел на нее и видел всего лишь человека. Она была живой.
  У нее была душа.
  - Отпусти меня, - сказал Аяо.
  - Нет! - вскричала она, и в этот момент Аяо сильно толкнул ее рукой в грудь. Мейда упала, и все тени вдруг втянулись в нее; он будто бы опрокинул кальмара вместе со всеми его щупальцами. Проход открылся, и Аяо выскочил из дома, бешено дыша.
  - Ацумори-сама! - слабо донеслось из дома.
  Не слыша ее, Аяо вскарабкался по забору, ободрав ненароком штаны, и со всех ног помчался обратно к дому. Ужас переполнял его; однако то был не страх перед Мейдой - это был страх перед самим собой.
  
  
  10.
  Аяо пришел в школу лишь ко второму уроку. Он не выспался. Всю ночь его посещали странные, тревожные сны. Он видел себя стоящим обеими ногами на Луне, видел обелиск, воздвигнутый древней нечеловеческой цивилизацией; видел море душ, видел Бога, прозрачного, и лишенного отчего-то лица - но все эти странные видения поблекли, когда вдруг посреди одного из них он увидел Мейду.
  Аяо протянул к ней руку, и Мейда обернулась. Вместо лица у нее была маска из белой кости - а сама она представляла бесформенный сгусток мрака, висевший над землей.
  - Аяо-кун, - произнесла Мейда с неизбывной печалью.
  - Ацумори-сама, - машинально поправил ее Аяо.
  Она прыснула от смеха, и сразу же обрела прежнюю форму: вновь стала тоненькой девушкой с разномастными глазами. На ней не было одежды - лишь длинные голубые волосы прикрывали грудь. Она улыбалась.
  - Ты ведь не будешь убивать Куми? - спросил Аяо.
  - Нет, - она отрицательно качнула головой и повернулась к нему полностью, широко расставив ноги. Внизу волосы у нее тоже были голубые, они чуть завивались. - В этом нет смысла.
  - Почему? - спросил Аяо.
  Мейда не ответила.
  Аяо подождал немного, а затем проснулся.
  "В этом нет смысла, - повторял он про себя слова Мейды, поднимаясь по школьным ступеням. - Почему? Что она имела в виду?"
  Аяо не верил в инопланетян и прочую нечисть. Все это противоречило его мировоззрению. Ему проще было поверить в то, что он спятил - к тому же он давно подозревал за собой подобное. Он вел очень вредный образ жизни: регулярно не высыпался, ел всякие канцерогены и ГМО, редко посещал душ. В журнале "Образ жизни" писали, что именно в этом кроется корень бед.
  Плохо ли это?
  Конечно, плохо. Мало того, что он умственно отсталый (хотя онээ-сан не раз говорила, что это не так, он почти нормальный), так он еще и спятил. В НГХ его бы утилизировали в Ясеноваце. Да и в эпоху Хэйсей ему ничего не светит: никакого нормальной работы, семейного счастья или здорового потомства. Впрочем, Аяо давно с этим смирился. Доктор Такамура предупреждал сестру еще тогда:
  "Твой дегенерат и до двадцати не доживет. Счастливо оставаться!"
  Может, попросить Мейду прикончить его?
  Аяо сверился с часами в холле. Первый урок только что закончился, и началась перемена. Аяо снял с плеча портфель и понес в руках. Возле класса его встретила староста. Аяо ожидал, что она будет отчитывать его за опоздание - однако староста протянула ему вчерашний список и сказала:
  - Все. Ваш клуб сформирован. Отнеси в студсовет.
  Аяо тупо посмотрел на нее.
  - Что это значит? - спросил Аяо. С утра он не произнес ни слова, и голос его с непривычки прозвучал как скрип.
  - Все подписи на месте, - ответила староста.
  - А как же Матоко?
  - Подписала, - терпеливо сказала староста. - Вот, смотри.
  Она указала пальцем с некрашенным ногтем на подпись Матоко. Та была в самом низу, как раз под подписью Коги.
  Аяо не мог в это поверить.
  - А она существует? - спросил он зачем-то.
  - Кто? - не поняла староста.
  - Матоко.
  - Не говори ерунды. А кто тогда расписался?
  - Мейда, - без раздумий произнес Аяо.
  - Кто?
  - Она живет у меня в ящике. Мейда, - объяснил Аяо.
  Староста закатила глаза.
  - Пусть будет Мейда. Там одна и та же буква. Сходи в студсовет и зарегистрируй заявку. Пусть приказ подпишут, а дальше уже сами с Мейдой и остальными разбирайтесь, кто у кого в ящике живет.
  Аяо не взял заявку. Он прошел мимо старосты и заглянул в класс, высматривая Матоко. Ее парта была пуста.
  Пустой была и парта Куми.
  Тут его заметил сияющий Кога. Он помахал рукой и закричал:
  - Аяо-кун! Слушай, ты...
  Аяо кивнул и вышел из класса. Староста терпеливо ждала его, скрестив руки под грудью. Аяо взял у нее заявку и спросил:
  - А где Куми?
  - В учительской, - ответила староста. - Ее Якидзука-сенсей к себе вызвал. Был злой. Очень. Отчитывать будет, наверное.
  - За что? - не понял Аяо.
  - Вчера на отработку не осталась, как я поняла, - пожала плечами староста.
  Аяо все понял. Он пошел в комнату студсовета, обмахивая себя сложенной вдвое заявкой, как веером.
  Заявку у него приняли, хотя председатель студсовета по-глупому хихикал, ставя печать. Когда Аяо выходил из зала, он краем уха услышал:
  - Католический клуб...
  - Да это же Ацумори. Он спятил, тебе говорю...
  Напротив учительской стоял большой аквариум, где жили анцитрусы и оранжевые улитки с безлегочным дыханием. Аяо постоял возле него, рассматривая, как большой анцитрус на дне лениво разевает рот. Он ждал Куми.
  Она вышла из учительской расстроенная. Аяо сразу это понял. У нее были плотно сведены брови, а в уголках рта собрались морщинки. Он различал все виды морщин и мог по ним идентифицировать настроение человека с 53%-ной точностью.
  - Куми-чан, - сказал Аяо, продолжая рассматривая анцитруса.
  - А ты что здесь делаешь? - угрюмо спросила она.
  - Тебя жду. Наш клуб утвердили, ты знаешь?
  - Знаю, - вздохнула она. - Матоко подписала, подумать только.
  - А с сенсеем что?
  - Так, - безразлично ответила Куми.
  Он не стал настаивать.
  - Пойдем.
  Они пошли бок о бок по коридору. Аяо пальцем вел по мелованной стене, оставляя ногтем извилистый след. Куми молчала.
  - Эй, Куми-чан, - сказал Аяо.
  - Чего?
  - Мне хочется взять тебя за руку, - подумав, сказал он.
  Куми нахмурилась.
  - Это еще зачем?
  - Вероятно, это отзвуки обезьяньего наследия. Большинство приматов из трибы гоминини придают огромное значение тактильному общению. Я читал, что занятие грумингом успокаивает их и позволяет установить более тесные связи в группе.
  - Забавно. А что такое "груминг"?
  - Это когда обезьяна выискивает блох у партнера и ест их.
  - У меня есть блохи? - спросила Куми.
  - Вероятно, нет. Но если бы были, я бы съел их.
  На ее лице появилось странное выражение.
  - Хорошо. Как появятся блохи, я дам тебе знать.
  Ему очень хотелось поговорить с Куми еще, но они дошли до класса и расселись по своим партам, не сказав больше ни слова. Аяо повернул голову и начал рассматривать Куми. Тут подошел Кога и хотел сказать что-то, улыбаясь, когда его перебила Май:
  - Аяо-кун! Ты знаешь хоть, что сегодня сделал Кога-кун?! - она аж пищала от восторга.
  - Нет, - ответил Аяо.
  - Я... - начал Кога, но Май снова не дала ему договорить:
  - Он принес в школу огромный букет цветов, это были гортензии, по-моему, и встал перед Матоко на колени!
  - Ага, - Кога смущенно улыбнулся и завел руку за затылок.
  - Она от такого чуть в обморок не упала!
  Аяо внимательно взглянул на Когу.
  - А потом?
  - Что потом? - смущенно проворчал Кога. - Подписала ту нашу бумажку и сразу домой отпросилась, сказала, что потом со мной поговорит. Вот.
  - Ага! Так все и было! - воскликнула Май.
  Она всплеснула руками и восхищенно воззрилась на Когу. Тот изо всех сил пытался скрыть свое смущение. Но было видно - Кога буквально лучился от счастья. Было в этом, вероятно, и облегчение. Многодневное напряжение спало, чувства Коги-куна были приняты. Словно в романтической манге.
  Аяо задумался.
  Он думал долго, и Май за это время заскучала и ушла куда-то за периферию его зрения. Кога терпеливо ждал.
  - Это хорошо, - наконец сказал Аяо.
  - Еще бы!
  - Сегодня первое собрание. Ты готов? - спросил Аяо.
  Кога кивнул.
  - Само собой! Черт побери... я даже не думал, что тот совет сработает. Но получилось! Куми правда понимает, что говорит, а я не верил. Зря!
  - Да, - сказал Аяо, по-прежнему погруженный в мысли.
  - У нас будет свидание, - Кога аж зажмурился.
  - Безусловно. Ты женишься на ней?
  Кога осекся, улыбка сползла с его лица.
  - Что?
  - Спутника жизни выбирают один раз и навсегда, - сказал Аяо серьезно. - Ты готов жениться на ней и завести детей?
  - Ты чего? - мягко произнес Кога. - Я даже школу не закончил.
  - Ты уже человек, с самого своего рождения. Человек всегда обязан поступать как человек. Ты ведь не бросишь ее? Бог бы не одобрил подобного.
  - Не знаю...
  - Если не готов - стоит ли вообще заводить отношения?
  Кога нахмурился.
  - Я не знаю. Посмотрим.
  - Да, - сказал Аяо, сверля его глазами. - Ты станешь отцом ее детям. Ты не подведешь их?
  Кога тяжело вздохнул.
  - Ну вот, все настроение испортил, - пожаловался он. - Вот как теперь я буду Матоко-чан в глаза смотреть? Все буду о ее детях думать. Как стану им отцом.
  - Всегда нужно думать о детях - особенно перед самим процессом оплодотворения.
  Кога мрачно хохотнул.
  - Догадайся, о чем я теперь буду думать.
  - О детях?
  - Не угадал.
  - Но все-таки? - не отставал Аяо.
  - О детях, о детях, - сказал Кога. - А о чем же еще?
  На первом же заседании клуба их было лишь трое - Аяо, Куми и Кога. Матоко так и не вернулась, Май отпросилась домой. Кога прошелся по пустому классу, выделенному их клубу студсоветом, постучал пальцем по доске, и спросил:
  - Так чем займемся?
  Куми пожала плечами и заняла свободное место. Аяо сел напротив нее, и к нему подсел Кога.
  - Аяо-кун, - повторил он вопрос. - Так что делать будем? Ты сам этот клуб создал. Католический клуб... Мы что, на самом деле будем Библию читать?
  - С чего ты взял? - удивился Аяо.
  - Да люди говорят.
  - Нет, - Аяо отрицательно мотнул головой. - Зачем это? Самая суть христианства - в помощи ближнему своему. Будем помогать друг другу. Я на досуге читал проповедь английского поэта, и священника по совместительству - Джона Донна. Он писал: "Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе" и... - Аяо чувствовал, что катастрофически теряет контроль надо собой и над их вниманием; он был уверен, что глаза его сейчас мутные, остекленевшие, как и всегда, когда нечто неодинарное выбивало его из привычной колеи. Аяо говорил и вдруг сбивался на мысли о Мейде - и о ее словах.
  "В этом нет смысла", - прозвучал ее голос, причем так явно и громко, что Аяо на секунду решил, что она здесь.
  - Хватит, - резко прозвучал голос.
  Это была Куми.
  Она встала над партой и оперлась на нее руками. Вид у нее был злой и какой-то несчастный.
  - Хватит, мы тебя поняли, - сказала она.
  - Но я ведь не изложил концепцию до конца. Как можно понять подобное с полуслова? - удивился Аяо.
  - Легко, - Куми закатила глаза.
  Кога не выдержал и громко рассмеялся.
  - Да, я тоже понял! Ты ведь имел в виду, что...
  В этот момент скрипнула дверь, и Кога смолк. В класс заглянул Якидзука-сенсей. Его взгляд сразу же упал на Куми. Сенсей зло произнес:
  - Таниока-кун!
  - Да, сенсей? - ощетинилась Куми.
  Он вошел в класс и скрестил руки на груди. Аяо давно не видел сенсея таким сердитым. Даже когда Май перед уроком нарисовала на доске карикатуру на него: тощего и суетливого, с привычкой размахивать руками во время тирад. Его чуть удар не хватил: а он-то думал, что ученики его уважают.
  - Что ты здесь делаешь? - гневно спросил сенсей. - Кажется, мы договаривались, что ты хотя бы сегодня останешься на отработку!
  - Да, вы говорили, - подтвердила Куми.
  - Молодец, что не споришь. Пошли, - сенсей развернулся, чтобы уйти.
  Но Куми не сдвинулась с места.
  Пришлось сенсею вернуться.
  - Таниока-кун! - он был поражен. - Я жду!
  - Никуда я с вами не пойду.
  - Почему?! - его голос стал громовым.
  Кога аж сжался от ужаса, но на Куми его слова не произвели никакого впечатления.
  Она хмыкнула.
  - Потому что мне плевать на учебу. Понятно вам? А теперь уйдите. Мне все равно, что вы со мной сделаете. Можете и исключить меня, только отстаньте!
  Учитель отступил на шаг. У него вдруг задрожали губы. На миг он стал похожим на забитого, несчастного школьника-ботаника, каким он был в детстве - со слов физрука, бывшего его одноклассника.
  - Погоди. Но ты же наша лучшая ученица... Ты думаешь, что я к тебе придираюсь? Это ведь ради твоего же собственного блага, я просто... помочь хотел. У тебя огромный потенциал... - произнес он, запинаясь на каждом слове.
  - Сенсей, - внятно сказала Куми. - Пожалуйста, оставьте нас.
  Отчетливо печатая каждый шаг, она встала и захлопнула дверь прямо перед ошеломленным и обиженным сенсеем.
  "Да уж", - решил Аяо.
  Куми перешла грань. Аяо ждал, что Якидзука-сенсей немедленно распахнет дверь - и за шиворот вытащит Куми из класса, чтобы с криком отвести ее к директору, унизить, добиться исключения... Однако секунда шла за секундой, и дверь оставалась закрытой.
  Похоже, он ушел.
  - Фух, - выдохнул Кога и утер пот со лба.
  Куми подошла к их столу и вдруг с размаху опустила руки на его поверхность, вызвав гулкий звук. Кога аж подскочил, а вот Куми произнес с какой-то остервенелой решимостью:
  - Вот и все.
  - Зря, - сказал Аяо.
  - Нет, - жестко ответила Куми. - У нас ведь клуб взаимопомощи? Решаем проблемы друг друга? Так вот, с моими проблемами мы уже разобрались. Нет у меня больше проблем!
  - А... - начал Кога.
  - И с твоими - тоже, - сказала Куми и бросила уничтожающий взгляд на Когу. - Ты доволен?
  - Ага, - промямлил Кога и смолк.
  Куми перевела взгляд на Аяо.
  - Остался только ты, Ацумори.
  - У меня есть проблемы? - искренне удивился Аяо.
  Куми расхохоталась.
  В нее смехе было нечто болезненное, он резал слух.
  - Конечно, - отсмеявшись, произнесла она. - Я видела, как ты живешь. От такой жизни неудивительно и с ума сойти... Пойдем! - решительно сказала она. - Заглянем к тебе домой.
  - Зачем?
  - Решать твои проблемы, вот зачем.
  Аяо лишь покачал головой, но возражать не стал. "Интересно, - подумал он, - что именно она имела в виду?"
  
  Под нетерпеливыми понуканиями Куми Аяо и Кога оделись и пошли к выходу. Дело шло к вечеру, и на землю ложились тяжелые сумерки. Сторож у школы проводил их взглядом.
  По пути они молчали. Аяо напряженно думал, что именно удумала Куми, Кога испуганно помалкивал. Куми же шла впереди, решительно - словно солдат на передовой - выводя шаг. Солдат на передовой. Она отвергла свое будущее, подумал Аяо. То было осознанное решение. Ее блестящее будущее, карьера, замужество - все было поставлено под угрозу: Куми отреклась от всего этого, и стала такой же, как и Аяо. Колоссальный груз ответственности, лежавший на ее плечах, обратился в ничто. Она обрела свободу.
  - Куми-чан, - негромко произнес Аяо. - Ты зачем это сделала?
  - Не знаю, - ответила она.
  Мимо пробежала и скрылась в подворотне облезлая кошка.
  - Тебе было весело? - спросил Аяо.
  - Конечно, - Куми усмехнулась.
  - Мне тоже.
  - А мне не особо, - признался Кога.
  Куми рассмеялась.
  Когда они пришли домой к Аяо, сестра еще не вернулась с работы, и дом был пуст. Мейда тоже так и не появилась. Аяо отпер дверь ключом, и они вошли внутрь.
  - Вот где ты живешь, - сказал Кога, рассматривая подставку для зонтов. - Ух ты, слоновая нога!
  Капельки кондесата стекали с его носа, придавая Коге комичный вид. Он начал неуклюже разуваться, опираясь на Аяо. Аяо покорно стоял.
  - За мной, - скомандовала Куми. - Я тут не в первый раз. Знаю, куда идти.
  Не спрашивая разрешения Аяо, она скинула с себя ботинки и сразу же направилась к холодильнику.
  - Эй, - сказал Аяо.
  Куми распахнула дверцу. Оттуда вырвались клубы морозного пара. Она с прищуром оглядела ровные ряды пивных баночек, запотевших от холода и блестящих, затем взяла одну и с хрустом вскрыла.
  - Ого, - сказал Кога, застыв на пороге. - У тебя дохрена пива! Ты алкоголик?
  - Это сестры, - сказал Аяо.
  По комнате начал распространяться солодовый запах.
  Он думал, что Куми сейчас начнет его пить; но она вместо этого прошествовала к раковине и перевернула банку. Пиво лилось вниз, булькая и сильно пенясь. Кога издал разочарованный возглас.
  - Ты чего?
  - Так надо, - отрывисто произнесла Куми, выбрасывая опустошенную банку в мусорное ведро.
  Вернувшись к холодильнику, она сгребла сразу половину всех банок, и с этой тяжелой ношей направилась к раковине. Вывалив их в фаянсовую полость, она стала одну за другой вскрывать банки. Запах солодового пива заполнил всю комнату. Он был такой густой и терпкий, что у Аяо защипало глаза. Он подумал о том, сколько стоило это пиво - и о том, что скажет нэ-сан, когда узнает.
  Ох, и расстроится же она.
  - Что стоите? - повернувшись, спросила Куми. - Помогайте.
  - Зачем это? - спросил Аяо.
  - А тебе разве не весело? - спросила она, сверкнув глазами.
  - Нет, - честно ответил он.
  - Отучи свою сестру пить. Она никогда нормально тобой не занималась. Видать, только и делала, что пила. Но мы это исправим.
  Аяо пожал плечами. Он сел на пол и начал наблюдать, как Куми льет пиво в раковину. После паузы Кога шепнул ему:
  - Извини, - и присоединился к ней.
  Смятые баночки заполнили ведро до конца. Куми взяла из раковины одну из невскрытых банок и, щелкнув по ней ногтей, выпила сама. Пила Куми неаккуратно, запрокинув голову; желтое пиво стекало по ее подбородку и шее, пятнало грудь. Оторвавшись от баночки, Куми громко вдохнула в себя кислород, затем допила пиво и взяла следующую. Эту она выпила в один присест, и под конец лицо ее совсем раскраснелось.
  - С тобой все в порядке, - робко спросил Кога.
  - Пей, - сказала Куми.
  - Я не хочу.
  - Тогда выливай. Давай пошустрее!
  Наконец холодильник опустел. Но Куми на этом не останавливась. Она, пошатываясь, подошла к Аяо и схватила его за руку.
  - Пойдем к тебе, - изо рта ее пахнуло алкоголем.
  "Она совсем не владеет собой", - подумал он.
  Абсолютно беззащитна.
  Беззащитна, однако в этой ситуации хозяйкой была она. Она направляла их, и Кога с Аяо подчинялись каждому ее слову.
  Аяо помог ей подняться по лестнице. Кога плелся позади.
  Ввалившись в его комнату, Куми блуждающим взором оглядела компьютер, плакаты с "Диктатором-детективом" и "Мастерписом", шкафы с мангой и аниме. По лицу ее стекал пот.
  - Жарко, - сказала она.
  - Я окно открою, - сказал Аяо и подошел к подоконнику. Разъял зажимы и распахнул окно во всю ширь. С улицы повеяло прохладой, и Куми чуть слышно вздохнула от облегчения.
  Сев на кровать, она указала ногой на компьютер.
  - Тебе нужна эта штука?
  - Да, - подумав, ответил Аяо
  - А я думаю, что нет, - сказала Куми. Кое-как поднявшись с кровати, она присела перед компьютером и, развернув черный матовый процессор к себе, начала выдергивать из него шнуры. Кога с ужасом наблюдал за ней - порываясь то ли остановить ее, то ли просто возразить - но не делая ничего из него. Аяо безмолствовал. Ему было интересно, что же предпримет она дальше.
  Куми не без труда взгромоздила процессор на подоконник. Затем пнула его, задрав ногу, как каратистка.
  Процессор перевалился через край и ухнул вниз.
  - Вот так, - тяжело дыша, сказала Куми. Аяо подошел к окну и высунул голову наружу. Процессор лежал на траве. Рухнув со второго этажа, он разбиться не разбился - но что повредился, так это точно.
  Аяо огорченно вздохнул, отворачиваясь от окна.
  - Мне его сестра купила.
  - Зря купила, - сказала Куми.
  Она встала на его кровать, чтобы дотянуться до полок с мангой. Взяла первую попавшуюся, "Путь черных кораблей", пролистала, затем шагнула с кровати, едва не упав, и зашвырнула в окно.
  Туда же, в окно, полетели один за другим все тома манги и блюреи с аниме. Это длилось долго, едва ли не целую вечность. Минут пять. А когда Аяо вновь выглянул в окно, то под стеклами валялась уже целая куча растрепанных танкобонов и побитых дисков.
  - Ой-ой, - сказал он.
  - Все, - зло произнесла Куми. - Вот и кончились твои проблемы, Ацумори. Тебе легче?
  Аяо прислушался к собственным ощущениям. Он ощущал скорее тяжесть в желудке. После некоторого анализа тяжесть оказалась тревогой. Когда вернется нэ-сан, придется ей все это объяснять.
  - Нет, - признался он.
  - Почему? - нахмурилась Куми.
  - Не знаю.
  - Слушай сюда, Ацумори, - сказала она. - Это все были плохие вещи, и я хочу, чтобы ты больше никогда к ним не притрагивался.
  - Ты пьяна, - ответил он.
  Куми закрыла глаза.
  - Да, - призналась она, и голос ее прозвучал жалобно. - Мне очень плохо.
  - Я отведу тебя домой.
  - Нет! - сказала она громко, почти крича.
  Кога аж отшатнулся, но Аяо остался стоять перед ней.
  - Я... сама дойду, - сказала Куми, потирая лоб. - Не смейте меня провожать. Понятно вам? Кто просьбу нарушит, того никогда не прощу.
  - Хорошо, - сказал Аяо.
  - Ты тоже скажи "хорошо", - потребовала Куми у растерянно стоявшего рядом Коги.
  - Эээ. Хорошо, - отозвался тот.
  - Молодцы.
  Пошатываясь и держась за стену, Куми ушла.
  На этом их собрание клуба завершилось.
  Куми ушла к себе. Кога же остался и помог Аяо водрузить процессор на место. К сожалению, тот явно повредился и теперь не работал.
  - А вот и манга, - сказал Кога, принося порвавшие томики в охапке.
  - Спасибо тебе, - сказал Аяо.
  - Да не за что, - сказал Кога.
  И помедлив, сказал:
  - Она крышей тронулась, зуб даю.
  - Это уж точно, - сказал Аяо и внезапно рассмеялся.
  Кога долго, вдумчиво посмотрел на него.
  Затем сказал:
  - В первый раз вижу, как ты смеешься.
  Аяо пожал плечами.
  И снова рассмеялся, пробуя этот звук:
  - Ахаха. Ахахаха. Хаха.
  Подойдя к ящику, в котором спала Мейда, он ногой задвинул его под кровать.
  
  
  11.
  Ацумори Аяо лежал в полутьме и думал о Куми. Он думал, как будет она справляться со своими проблемами, и не находил ответа. Но он продолжал искать. Он выстраивал для нее цепочки действий, безусловно логичных и правильных, но невозможных. Например, взять с собой запас пищи на два дня и уехать на Филиппины. Там любой не провинившийся перед законом человек может начать новую жизнь - он прочел об этом в интернете.
  Аяо ворочался в темноте.
  Он слышал, как Аяме пришла домой и как издала она яростный вопль, увидев загаженную кухню и множество смятых пивных банок в корзине для мусора. Интересно, что она подумала? Может, решила, что Аяо и Куми выпили все. Она ведь и в прошлый раз догадалась, что ее пиво кто-то пил. На кого же тогда она грешила? На Куми или на Аяо? Вот и выясним сейчас, думал Аяо, с закрытыми глазами лежа в постели и слушая шаги Аяме - сестра поднималась вверх по лестнице, быстро и неотвратимо. Он отвернулся к стене и притворился, что спит.
  Дверь раскрылась.
  Звук был совсем негромким, словно Аяме боялась разбудить его. Она сделала пару шагов, достигла кровати - и постояла немного над ним в молчании. Аяо слышал звук ее дыхания. Сестра колебалась, должно быть - будить его или нет. Затем буркнула себе под нос: "Идиот" - и вышла, стараясь не скрипеть дверью.
  Аяо не знал, что именно она решила и к каким выводам пришла. Но про себя решил, что это и к лучшему: наутро не надо будет ничего объяснять. Все выводы для себя она уже сделала. Достаточно будет лишь согласиться с ними.
  Аяо свернулся в позе эмбриона и открыл глаза.
  Он все ждал, когда придет Мейда. Она должна была хоть как-то отреагировать на визит Куми. Но Мейды не было. Сказав ему те слова - "В этом нет смысла" - она исчезла, словно бы ее и не было никогда.
  Может, она и вправду - плод воображения?
  Аяо присел на кровати. Во тьме за окном тускло поблескивали городские огни. Аяо представил, что это звезды. Бесконечный ледяной космос. Что он, что Куми - одинаково ничтожны перед этой бездной. Технофашист и сардаукар - так он называл себя, однако не был ни тем, ни другим.
  "Я никто", - вдруг понял Аяо.
  Его горло стиснула тупая безболезненная тоска, настолько жуткая и всеобъемлющая, что впору вешаться. Он должен был хоть что-нибудь совершить. То, что оправдало бы его никчемное существование. Все, что угодно - лишь бы оборвать эти мысли о будущем Куми. Тоскливые и страшные мысли.
  "Я слишком близко воспринимаю все это, - думал Аяо, одеваясь. - Я веду себя так, словно взял на себя ответственность за ее поступки и за ее судьбу - но это совсем не так. Я основал целый клуб, лишь бы помочь ей. Почему? Зачем я совершил это?"
  Потому что иначе бы умер от тоски.
  Аяо замер.
  Ничто в этом мире не было настоящим. Лишь эта космическая тоска, полная безнадежность. Он жалкий калека, психически больной и не нужный никому, кроме сестры, которой он разрушил семейную жизнь и семейное счастье. Он хотел... хоть кому-нибудь помочь. Хотя б так.
  Он выбрал путь сквозь минное поле.
  И что в итоге? Куми не стало легче от его помощи. Наоборот, он только усугубил ее положение. Показал ей, наивной, насколько же пуста и бесполезна ее жизнь - раскрыл глаза; и теперь она будет методично разрушать самое себя. Она уже начала, нагрубив сенсею, а закончит, оказавшись на дне жизни.
  Аяо потерпел неудачу.
  Подорвался на первой же мине и вызвал массовую детонацию.
  Одолеваемый тягостными мыслями, он вышел из дома, тихо и незаметно. Сестра спала. Аяо не знал, какие сны ей снились. Может, ей привиделся Такамура-сенсей, незадачливый ее возлюбленный. Ведь он был готов взять ее и с таким довеском, как Аяо - однако сестра сама отказалась. Она видела, какие тяготы доставляет это и сенсею, и самому Аяо, и не хотела причинять боль им обоим.
  Аяо сам не заметил, как оказался перед домом Куми. Он стоял перед ним, чувствуя кожей ночную прохладу, и не знал, что делать. Затем вдохнул, захватывая губами холодный воздух, и постучал.
  Никто не вышел.
  Аяо это не обескуражило. Он был преисполнен решительности, словно все его мыслительные процессы замкнулись на этом. Он долго стучал в эту дверь, все громче и громче, пока наконец оттуда не выглянул темный силуэт.
  - Кто там?
  Сначала Аяо показалось, что это Мейда, и он отшатнулся - но это оказалась женщина средних лет. Он узнал ее: мать Куми. Он не раз видел ее в проеме окна, когда поглядывал. Она хлопотала возле плиты, смотрела телевизор, кричала на Куми и ее брата. Мать как мать, ничего особенного.
  - А где Куми? - выдохнул Аяо.
  - Ты кто? - резко спросила женщина. - И чего здесь забыл?
  - Я одноклассник Куми... - начал Аяо. - Простите, что сразу не представился. Просто Куми сегодня так резко сбежала с урока... Я боялся, как бы она не натворила бед.
  - Понятно, - женщина поджала сухие обескровленные губы. - А я-то думала. Она у себя закрылась. Весь вечер рыдала! Только сейчас ее отпустило. А еще от нее воняло пивом!
  - Да, - зачем-то ответил Аяо. - Она пила.
  - Это ты ее научил? - обвиняюще спросила женщина.
  - Наверное.
  Ничего не ответив, женщина закрыла перед ним дверь.
  Постояв немного на пороге, Аяо отправился к дому с красной крышей.
  Теперь он знал, что делать.
  Зря он поддался минутной слабости. Все, что происходит с Куми - все правильно. Она идет теперь правильным путем, а что на этом пути ее глубоко, до крови, ранят терновые иглы, не должно никого удивлять или беспокоить. Счастье не дается в руки просто так. Однажды она отряхнет пыль с сандалий, сотрет кровь с израненных рук - и вдруг поймет, что пришла туда, где все ее ждут.
  А он должен проследить, чтобы ее путь пролегал правильно.
  Дом с красной крышей вырос перед ним из ночного тумана. В полутьме он выглядел угрожающе. Словно утопал во мраке. Во дворе стояла все та же машина. Аяо прошелся рукой по ее серебристым крыльям. Все же хорошая вещь. Жаль, что водить он не может и не сможет никогда: не выдают права таким, как он - психически больным и неполноценным.
  "Нужно оружие", - отстраненно подумал он.
  Аяо прошел мимо машины и оказался у гаража. Створки его ворот были сомкнуты, но не заперты. Аяо ухватился пальцами за одну из створок и потянул на себя. Затем вошел внутрь. Темнота. Выключатель должен быть где-то неподалеку. Аяо наконец нашарил его и нажал; режущий, слепящий, свет тут же ударил его по глазам. Аяо поморщился. Вокруг него, на полках, подвешенных на стене, было множество инструментов и запчастей. На бетонированном полу подтекала масляная лужа. Запах от нее шел резкий и неприятный. Аяо помотал головой, отгоняя лишние мысли, и стал искать себе оружие.
  Пилу и насос он отбросил сразу. Взял в руки молоток. Тяжелый и с литым навершием. Один удар, и все закончится. Сербомолот, мелькнула мысль.
  У него аж дух захватило от того, насколько все легко. Залезть во двор к другому человеку и прикончить его.
  Стоп. Об этом еще рано думать.
  Аяо вышел из гаража. Молот дрожал в его руке, как живой. Грани его тускло блестели в ночном свете. Видимо, молотку передалось его волнение. Аяо постоял немного на пороге, вздохнул, а затем поднес палец к кнопочке звонка.
  Потом в голову ему пришла мысль получше.
  Эта мысль отозвалась в его голове каскадами облегчения, и он чуть слышно выдохнул.
  Он достал свой телефон - на котором так и осталась та запись, сделанная Мейдой. Где Куми занималась сексом со своим отцом. Аяо открыл видеозапись и поставил на паузу. На минуту он задержал взгляд на теле Куми, едва различимом в темноте. Все-таки она красива. Да даже не будь она красивой - никто не заслуживает подобной участи. Конечно, это не сравнить с сербами в НГХ и тутси в Руанде, однако каждому времени - свои мученики; зло не становится меньше, если есть на свете и в истории зло большее. Аяо провел пальцем по экрану, неосознанно обрисовывая контуры вспотевших тел. Затем положил телефон на пороге. Отец Куми увидит эту запись и все поймет.
  Закончив с телефоном, Аяо присел на колени и принялся острой гранью молотка выводить на бетонированном крыльце дрожащие линии: "Хватит".
  Молоток царапал бетон, оставляя за собой ворох крошек. Звук был тихий и скромный. Аяо выводил надпись осторожно, высунув язык от усердия.
  Но докончить свою надпись он не успел. В доме раздался шум, затем над головой у Аяо вспыхнул свет. Сердце ухнуло в пятки, лоб и виски прошибло потом. Аяо засуетился и отпрыгнул прочь, не удержал равновесия и упал спиной, по-прежнему сжимая в руке молоток.
  Дверь с грохотом распахнулась, едва не слетев с петель - и на пороге возник отец Куми, огромный и массивный. На нем были все та же замызганная домашняя футболка и шорты. На лице его сияла злоба.
  - Стой! - завопил он, заметив, как Аяо торопливо отползает прочь. - Стоять!
  "Стой! Стой!" - волной прокатилось по сознанию Аяо. Жалобно всхлипнув, он кое-как поднялся с колен и попытался дать деру - однако отец Куми был уже рядом. Он ухватил Аяо за воротник куртки и дернул вверх. Ворот больно врезался в горло, и Аяо засипел, стал беспомощно перебирать руками и ногами и выронил молоток; он был сейчас как нашкодивший котенок, пойманный за шкирку хозяином.
  Вот только котят за шалости не убивают.
  "Он ждал, когда я приду", - с ужасом осознал Аяо.
  - Что, снова ко мне залез? - тяжело дыша, осведомился отец Куми. - Повторения хочешь?
  Он встряхнул Аяо, да так, что аж зубы клацнули.
  - Тебе мало было в прошлый раз, сученыш? Ну-ка, отвечай, когда я говорю!
  - Н-нет, - кое-как выдохнул Аяо. - П-пожалуйста.
  - Тварь, - просипел отец Куми. - Уродец малолетний. Я знал, что ты олигофрен. Прибью тебя, и все спасибо скажут.
  - Н-не надо.
  - Что "не надо"? - кулак вошел в ухо, да так, что аж весь мир зазвенел и тотчас оглох. - Что "не надо"?! - еще один удар, на этот раз в скулу. - ЧТО "НЕ НАДО"?!! - когда Аяо рухнул уже на землю, прикрывая голову непослушными руками, ему в мягкий бок врезалась ступня. Удар получился на славу - Аяо заверещал от боли и съежился, как избиваемая собака. Остатки мужества жидко стекали по его бедрам.
  - Помрешь еще от моего удара, - проворчал отец Куми. - Да ты куда собрался, я еще не закончил.
  Задыхаясь от боли и страха, Аяо тщетно пытался отползти. Его пальцы сомкнулись вдруг на молотке, и он остановился. В мозгу одна за другой вспыхивали искры - обрывки лихорадочных мыслей.
  - Стой, говорю! - отец Куми наклонился и сгреб в кулак куртку Аяо на спине, подтягивая его поближе. - Ты что, обоссался? - он принюхался и растерянно замер.
  И в тот же момент Аяо развернулся, упав на выставленный локоть - и что есть силы вмазал ему молотком по лицу.
  - Ааааа! - выл он, аккомпанируя собственному страху.
  Удар прошелся вскользь, разбив щеку и задев нос. Отец Куми на миг замер, затем взревел и, рывком подтянув Аяо к себе, занес над ним кулак. Но врезать он не успел - Аяо ударил еще раз, и еще, на этот раз острой гранью. Металлический клюв впечатался в область под левым глазом; второй удар с чавканьем раздробил нос; кровь и осколки кости брызнули в воздух, а отец Куми, закрыв руками окровавленное лицо, отпрянул прочь.
  "У него черная кровь", - отстраненно подметил Аяо. Он понимал, что это из-за слабого освещения кровь кажется черной - однако картина от этого казалась нереальной. Аяо поднялся и, шатаясь, побрел к своему противнику. Тот дергался на траве, воя от боли и изгибая свое тело, как гусеница. Человек ведь так не делает, осознал Аяо. Человек должен уже умереть от таких ран. Едва ли понимая, что он делает, Аяо ухватил отца Куми за редеющие уже волосы, открывая висок, и занес молоток.
  - Нет! - толстая, волосатая, обезьянья рука ухватила его за голень и дернула. Потеряв равновесие, Аяо упал. Над ним уже высился отец Куми. Он отнял руки от лица, и Аяо завороженно уставился на глубокие раны, оставленные молотком - пробитая скуловая кость с острыми краями, странно плоский нос; весь низ лица был черным от крови и будто шевелился. Аяо поднял вверх руку, чтобы защититься, однако это его не спасло - на голову будто обрушился таран. Мир почернел, и страшная дурнота вдруг охватила все его существование. Аяо осознал, что сейчас умрет, и мысль эта успокоила его. Абсолютно спокойный, он по круговой ударил молотком. Дуга пружинисто прочертила себе путь от земли вплоть до лица противника и завершилась, погрузившись в что-то неподатливое и густое.
  Потом все закончилось.
  Аяо не сразу понял, когда к нему вернулось зрение. Он слышал, что от ударов по лицу можно ослепнуть - но ему не приходилось ранее проверять эту теорию на себе. Он моргнул, чтобы согнать плавающие разноцветные круги перед собой, затем приподнялся и вдруг принялся блевать себе на колени. Ему было плохо. Никогда еще ему не было так плохо. Содрогаясь от боли, от потрясения и от ночного холода, он только и мог, что не падать в обморок - по крайней мере, пока его рвало. Блевотина растекалась у него по коленям, скапливалась в складках штанов и каплями срывалась на траву.
  Наконец рвота прекратилась.
  Во рту стоял кислый привкус желудочного сока. Аяо встал, еле-еле поддерживая себя в сознании, бросил мимолетный взгляд на лежавшее рядом тело, и побрел в дом. Нужно отмыться, стучала настойчивая мысль. Нельзя быть грязным. Он испачкал штаны, а это очень плохо. Сестра будет ругаться.
  В доме по-прежнему горел свет. Оставляя за собой мокрые следы, Аяо добрел до кухни, раскрыл оба крана на полную и начал молча и остервенело мыть себе лицо и шею. Когда с них едва не начала сползать кожа, он непослушными пальцами сбросил с себя штаны и стал, загребая воду в ладони, отмывать себе бедра. Трусы скоро промокли насквозь. Не обращая на это внимание, Аяо взял с края мыло и стал тереть им ноги. Лишь когда не осталось и намека на запах, Аяо ощутил себя достаточно чистым.
  И только сейчас он в полной мере осознал, что наделал.
  Он убил отца Куми.
  Убил ее отца.
  Совершил страшнейшее из преступлений. Нарушил самый главный из христианских законов. Убил человека.
  Башку ему разбил молотком.
  "У него черная кровь. Он не был человеком", - подумал Аяо и истерически расхохотался.
  Да, отстраненно осознал он, смеяться в последнее время ему все легче и легче. Тут главное - практика.
  Опираясь рукой о стены, он вывалился из дома и побрел в ночь. Тело осталось лежать на траве - Аяо сейчас не притронулся бы к нему даже под страхом смерти. Перелез через ограду и, шатаясь, поплелся по затененным улицам. Хорошо, что сейчас ночь, билось в его голове. Никто не видит.
  И только когда он добрался до собственного дома, его настигло прозрение - словно последняя из волн, самая разрушительная: а ведь кровь и в самом деле была черной.
  
  
  12.
  Где-то на периферии сознания он услышал голос сестры. Она звала его. Громко или тихо, не разобрать, голос доносился как через вату.
  - Аяо-чан? Аяо-чан?! - она трясла его за плечо.
  Он открыл глаза - и вдруг понял, что лежит на диване лицом вниз. Его нос расплющился о ворс. Затекшее тело ощущалось с трудом. Во рту стоял вкус пепла. Спал он со слегка открытым ртом, и слюна все это время вытекала на диван. Нижней губой он чувствовал мокрое пятнышко на ворсе. Повсюду горел свет, и Аяо зажмурился, чтобы глаза резало не так сильно.
  - Аяо-чан! - сестра встряхнула его сильнее.
  И тут вспомнил, что произошло, и весь похолодел. Он ведь даже не добрался до комнаты. Так и упал на диван внизу и забылся глубоким обморочным сном. Глаза щипало от пота и грязи. Штаны даже высохнуть не успели, лишь покоробились, затвердели, и сейчас весь диван наверняка мокрый. Прошел едва час с тех пор, как он вернулся. А сестра, как назло, проснулась и спустилась вниз - и нашла Аяо на диване. Он чуть пошевелился и застонал, уперевшись лбом в ворс. Еле различимый желтый свет сочился сквозь веки. Наверняка на дворе еще глубокая ночь, город вряд ли проснулся.
  Аяо поморщился.
  А затем вспомнил, что натворил, и застонал, уперевшись лбом в ворс. Это не сон. Он бы сейчас все отдал, лишь бы это было сном. Лицо его исказила гримаса. Кое-как приподняв на локтях свое онемевшее со сна тела, он обернулся к сестре.
  - Нэ-сан, - сказал он хрипло и не узнал собственного голоса, прозвучавшего как карканье.
  Аяме взяла его за плечи.
  - Что произошло? - тихо спросила она.
  На ней была длинная растянутая футболка, прикрывавшая тело до середины бедер. В желтом электрическом освещении сестра выглядела растерянной.
  Аяо молчал.
  Надо сказать ей...
  Не надо! - вскричало что-то крошечное и убогое внутри него.
  Но...
  Но такое не скрыть. Это как огромная пузырящаяся рана, это пробоина в мироздании. Такое не скрыть. Никогда. И время не повернуть вспять.
  Аяме провела рукой по его щеке.
  - Что случилось? - ласково, но твердо спросила она.
  - Я... - Аяо повернул голову, чтобы не смотреть ей в глаза, и едва слышно простонал:
  - Нэ-сан...
  - Скажи мне, - ее теплые сухие руки легли ему на щеки. - Я никому не скажу.
  И в ночной тишине, под еле слышимый треск электрической лампочки, Аяо ответил:
  - Я убил человека.
  Сестра поверила ему, Аяо понял это сразу. От лица ее отхлынула кровь, а пальцы впились ему в кожу. В глазах появился странный блеск. Она ожидала чего-то подобного все эти годы, с затаенным ужасом осознал Аяо. Аяме тихо спросила:
  - Где?
  - Недалеко, - ответил Аяо в прострации.
  - Это кто-нибудь видел?
  - Нет. Не знаю.
  - Ты убрал его тело?
  - Нет... нет, - вяло сказал Аяо, погружаясь в забытье.
  Сестра ответила ему пощечину. Это было так больно и неожиданно, что у Аяо даже слезы выступили на глазах.
  - Проснись! - зло сказала Аяме. Но злость в ее голосе тут же сменилась успокаивающими нотками. - Не спи, пожалуйста, Аяо-чан, ты не должен спать. Скажи мне, где он.
  - Это... возле храма, где Май-чан в детстве жила. Там еще будка с полицейским. Дом... большой такой. С красной крышей.
  - С красной крышей... понятно, - кивала Аяме.
  Аяо ничего не понимал. У него немилосердно кружилась голова, и он с каждой секундой ощущал все большую тошноту.
  Зачем сестра спрашивает это?
  Неужели она хочет помчаться туда и спрятать тело? Это была настолько глупая и странная мысль, что Аяо даже хихикнул.
  - Ты поедешь туда? - спросил он.
  Аяме очнулась.
  - Нет... конечно, нет, - словно отгоняя наваждение, произнесла она. - Конечно же, нет.
  - Тебе завтра на работу, - сказал Аяо.
  - Да, - медленно произнесла Аяме. Ее плечи опустились, а сама она как-то обмякла.
  Она прикрыла глаза и села рядом с ним на диван. Аяо прильнул к ней и положил голову на плечо, как в детстве. Диван и вправду был мокрым. Он сидел на расплывшемся мокром пятне, и кожа под ссохшимися штанинами немилосердно чесалась. Однако Аяо сейчас даже помыслить не мог о том, чтобы задрать штанину и расчесать зудевшее место. Им овладела чудовищная апатия. Они помолчали, а затем Аяме спросила:
  - Кто это был?
  - Плохой человек. Он осквернил мою одноклассницу.
  - Что значит - "осквернил"?
  - Изнасиловал, - тихо ответил Аяо.
  Сестра словно не удивилась.
  - Ужас какой, - вздохнула она. - Но, Аяо-чан... Нельзя убивать людей, даже если они изнасиловали кого-то. Все на свете должно быть соразмерно.
  - Мне надо было изнасиловать его самого?
  Аяме издала нервный смешок.
  - Сейчас ты скажешь, что все выдумал.
  - Нет, - ответил Аяо и помертвел.
  Почувствовав страх в его голосе, сестра нащупала его ладонь и мягко произнесла:
  - Расскажи мне все.
  - Я сошел с ума, - ответил Аяо, - и теперь я вижу странные вещи. Пожалуйста, нэ-сан, не смейся, когда я буду рассказывать.
  - И в мыслях не было, - заверила его Аяме.
  Когда он закончил, воцарилось молчание.
  Аяме некоторое время смотрела в окно, обдумывая услышанное, а затем спросила:
  - У него правда была черная кровь?
  - Ты не веришь? - обреченно произнес Аяо. Он рассказал все: и про Мейду, и про то, как убил странную нечеловеческую тварь - отца Куми, и про весь свой ужас, и про свой страх.
  Вместо ответа сестра встала.
  - Пойдем.
  Не понимая, что происходит, Аяо все же встал и пошел следом за ней.
  Сестра зашла в свою комнату. Аяо редко бывал здесь. Здесь все было ему ненавистно и напоминало о Такамуре-сенсее, любовнике сестры. Кровать, стол, шкаф и даже жалюзи. Сестра потянула на себя верхний из ящиков стола и достала оттуда ключ.
  У Аяо перехватило дыхание.
  Аяме молчала.
  На ее лицо одна за другой ложились тени, и невозможно было понять, о чем она думает.
  - Ты помнишь? - сказала она. - Когда сенсей съехал от нас, ты разгромил его комнату.
  - Да.
  - Поэтому я заперла ее. Пойдем.
  В молчании они вышли в коридор и приблизились к последней, обычно запертой комнате. Повозившись, Аяме провернула ключ в замке, затем толкнула дверь рукой.
  - Входи.
  Она зашла первой и зажгла свет.
  Внутренне замирая, Аяо вошел в комнату, где когда-то обнаружил сестру целующейся с доктором. Сейчас здесь было пусто, и пахло пылью; пыль покрывала мебель и пол подобно пелене. В углу стоял одинокий шкаф. На полках у стены по-прежнему стояли прозрачные мензурки. Аяме собрала все те, что уцелели, и выстроила на полках. Все остальные Аяо разбил о стену, едва съехал доктор.
  Аяо оперся спиной о стену и молча уставился в пространство перед собой. Сестра уже вытаскивала из-под кровати большой чемодан с металлическим заклепками по углам.
  - Помоги мне.
  - Что там? - спросил Аяо, немного уже успокоившийся. Холодный мрак рассосался в груди, оставив после себя жуткую слабость и равнодушие, и все произошедшее казалось дурным сном.
  - Это не имеет отношения к сенсею. Это просто твои старые вещи. Я храню их здесь, места-то все равно нет.
  Вместе они открыли чемодан.
  В нос сразу ударил запах пыли. В чемодане лежали сложенные стопкой футболки, майки, шорты. Аяо носил их когда-то - но сейчас вряд ли хоть что-то из этого налезет на него. Сестра рукой сдвинула их в сторону и извлекла из-под вещей пакет с блестящим полиэтиленовым покрытием.
  - Что это? - спросил Аяо.
  - Просто старый мультсериал. Ты его в детстве очень любил. "Девочка-волшебница Якумо-чан".
  Аяо вяло удивился.
  - Я помню название, да. А причем здесь это?
  Сестра достала один из потертых дисков.
  - Посмотрим? Как в детстве?
  Они вернулись в комнату, и Аяме, встав на колени, вставила диск в двд-проигрыватель. На экране появилось изображение. Аяо вдруг ощутил тягучее, радостное чувство узнавания, а затем прозвучали первые аккорды опенинга, и сердце его защемило от неизъяснимого восторга.
  А потом на экране появилась Мейда. Это была девочка, очень похожая на Мейду. С синими волосами, с глазами, одним алым, другим - зеленым. Она носила бежевую школьную форму с синей клетчатой юбкой, с белыми чулками. В одной руке ее был жезл, другой она придерживала юбку, чтобы та не задралась случаем; девочка-волшебница со всех ног мчалась в школу, спотыкаясь и смешно поднимая коленки - лишь бы не опоздать на первый урок.
  Она успела.
  Но беды ее на этом не закончились. Учитель решил провести контрольную, к которой она была совершенно не готова, как почти все ее одноклассники. Переживая, что написала на "F", девочка-волшебница слонялась на перемене и вдруг подслушала случайно разговор двух своих одноклассников, оболтусов и не самых умных парней. Оба они были уверены, что написали на А, и предвкушали высший балл.
  "Ты тоже его использовал?" - спросил один.
  "Гэмбору? Это само собой, - ответил второй. - Плата-то совсем пустяшная!"
  Гэмбору оказался демоном незаслуженных успехов. Девочка едва не поддалась на его уговоры, ведь просил он совсем немного - перышко твоей души, всего одно перо из тысячи. Но отдав так просто одно перо, теряешь все; нельзя разбрасываться душой - самым ценным, что есть у человека; самоей своей сущностью. И девочка отвергла помощь Гэмбору. Они сразились в школе. Демон был силен - он обладал гипнотическим голосом, от которого так и тянуло в сон - однако девочка-волшебница оказалась крепче и отважнее, чем он думал. Она пронзила сердце демона своим алым жезлом - и с ужасающим криком Гэмбору отступил. Из раны в его груди хлестала черная кровь, похожая на нефть.
  "Самодовольная двоечница!" - прорычал Гэмбору.
  "Может, и двоечница, - ответила отважная девочка. - Но это моя двойка, а не чья-то еще!"
  И демон сбежал, побросав все похищенные перья. После девочка ходила от одноклассника к однокласснику, возвращая перья, но мало кто их взял обратно: люди не понимали их ценности. Ведь отдав перо, они отреклись от него, и перо поблекло, перестав быть красивым. Но девочка сохранила перья, даже черные. Ведь когда-нибудь, возможно, они вернут себе свет, и она радостно вернет их владельцам.
  Она вернулась домой, и братик поприветствовал ее:
  "Охайо!"
  "Тадайма", - устало ответила девочка. Прошел еще один день в заботах, а пока - пока надо учить уроки, чтобы не попадаться больше на удочку демонов!
  Серия закончилась, и пошел тихий, мелодичный эндинг.
  Аяо сидел, опустошенный. Он молчал.
  - Ты очень любил его в детстве, - тихо сказала Аяме.
  Она взяла пульт и включила паузу.
  - Это и есть твоя Мейда?
  - Да. Один в один.
  - Ты не помнишь, наверное. Ты и раньше не вспоминал... хотя я спрашивала не раз. Ты все время просил купить тебе платье, как у этой Якумо-чан. И даже сделал себе жезл из крашеной бумаги - такой же, как у нее.
  Аяо молчал. Сестра склонилась к нему и тихо произнесла:
  - И ты постоянно повторял, что у сенсея черная кровь.
  - Я выдумал Мейду? - спросил Аяо после паузы.
  Сестра вздохнула.
  - Наверное. Видишь, ее не существует.
  Аяо знал это. Он всегда подозревал что-то такое, а в последние дни его уверенность лишь укрепилась; однако подозревать - одно дело, а получить неопровержимые подтверждения этому...
  - Может, я и отца Куми не убивал? - с затаенной надеждой спросил он.
  - Не знаю, - покачала головой сестра. - А помнишь, ты долго пытался меня убедить, что ты убил сенсея? Подкараулил его на улице и снес голову мечом?
  - Нет, - подавленный, ответил Аяо.
  Он и в самом деле не помнил ничего подобного.
  - А я общалась с ним по интернету каждый вечер и знала, что сенсей жив-здоров. И меча у тебя никакого не было. Даже и не знаю, откуда ты придумал этот "меч".
  Аяо не знал, что ответить.
  - Вы смеялись надо мной? - и все-таки он спросил.
  - Нет! - возмутилась сестра. Пожалуй, даже слишком рьяно, и он не поверил ей.
  Хотя очень хотел.
  Аяме вытащила диск из двд-проигрывателя и повернулась к подавленному брату.
  - Давай спать? - предложила она.
  - А если я правда убил его? - жалобно спросил Аяо.
  - Может, и убил, - без особой веры сказала она. - Завтра мы узнаем это наверняка.
  Она протянула руку и погладила его по волосам.
  - Иди спать.
  Аяо покорно кивнул. Повернувшись, он поплелся в собственную комнату.
  Там было темно. Компьютер молчал. Коробка, в которой спала Мейда, едва различимая в темноте, лежала в углу. Аяо слабо провел рукой по лицу, словно счищая с себя все пережитое.
  Не включая свет, он разделся и лег.
  Но в темноте пришел страх. Не перед монстрами, таящимися под кроватью, и не перед призраками - страх был иррациональным и давящим; словно газ, он заполнил все его существо. Огромный, всеобъемлющий, стискивающий грудь. Аяо задыхался. Он обернул лицо к смутно белевшей стене и съежился под одеялом. Лежал - ощущая себя крохотным и безмерно жалким; словно на открытой равнине под бесконечным черным небом.
  Потому он откинул одеяло и пошел к сестре, шлепая босыми пятками по полу.
  Она удивилась, увидев его. Лунный свет освещал ее лицо, руки ее лежали на одеяле. Футболка казалась чуть фиолетовой. Аяме выглядела сонной.
  - Что такое? - спросила она.
  - Можно я с тобой полежу? - Аяо съежился.
  Она некоторое время рассматривала его, соляным столпом застывшего на пороге, затем сказала, словно очнувшись:
  - Конечно.
  Аяо приподнял край одеяла и скользнул к сестре. Его бил озноб. Под одеялом было холодно - кровать успела остыть, пока Аяме ходила с ним. Аяо перекатился поближе к краю и застыл там.
  - А чего сбоку? - спросила сзади сестра.
  - Не знаю.
  Послышался шорох, и сестра вдруг оказалась рядом. Ее рука легла на бок Аяо, и она подтянула его поближе к себе. Аяо сначала сжался, словно парализованный, затем расслабился в ее объятьях. Аяме была очень теплой. Она обнимала его. Как мать в детстве. Он слышал легкий шум ее дыхания.
  - Помнишь родителей? - спросила сестра, словно угадав его мысли.
  - Нет, - сказал Аяо, откинув голову на подушку.
  - Жалко. Я тебе рассказывала вроде...
  - Мой единственный родитель - это ты, - сказал он и понял вдруг, что это правда. Его грудь сжало тисками. - А сенсей хотел отнять тебя у меня. Надо было убить его.
  - Глупости какие... - сонно произнесла Аяме.
  Он хотел возрать ей, но не стал. А потом сам не заметил, как заснул. Последнее, что он запомнил - насколько тепло и легко ему стало.
  Проснулся он от солнечных лучей, падавших на лицо.
  Сестры рядом не было.
  Ушла на работу, наверное.
  Аяо полежал немного под одеялом, стараясь вновь погрузиться в сон, но безуспешно. Его взгляд упал на часы. Не сразу, но он осознал, что безнадежно проспал.
  "Надо в школу", - подумал он.
  Почти сразу же навалилось тяжелое предчувствие. Отца Куми наверняка уже нашли, и сейчас возле дома с красной крышей, должно быть, полным-полно полицейских машин. И детектив в черной-синей форме ведет уже расследование...
  Аяо протер глаза пальцем и вздохнул.
  Ему нестерпимо хотелось бросить все и пойти к дому с красной крышей. Посмотреть хотя б, что там. Но он подавил эти порывы и поднялся с кровати. Пусть все идет своим чередом. Может, и не убивал он никого. Выдумал же он Мейду.
  Сейчас, при солнечном свете, Мейда казалась ему безнадежно ирреальной. Бесплотной. Странно даже, что он всерьез считал ее настоящей. Сестра права. При мысли о ней он почувствовал теплоту в груди.
  Хорошо, что он все ей рассказал.
  "А если я правда убил отца Куми - то пусть меня осудят. Я не буду возражать. Надо платить за свои поступки", - подумал он и почувствовал странное облегчение.
  Теперь, когда он принял решение, тело не казалось больше ему таким тяжелым.
  Если он убил отца Куми...
  То как она воспримет это? Расстроится? Обрадуется? Конечно, расстроится. Ведь это ее отец.
  Но Аяо не хотел этого. Он всего-навсего хотел ее спасти...
  Он тяжело вздохнул.
  Наверное, Куми возненавидит его. Это и к лучшему. Все, что он для нее сделать - он сделал, и больше не стоит докучать ей. Пусть идет вперед, к своей будущей жизни - а он упадет на обочину и застынет придорожным камнем.
  Аяо заправил постель сестры и пошел вниз, чтобы позавтракать и утолить жажду. Закончив, он вернулся к себе в комнату и не торопясь одеялся. Кровать он и здесь заправил, а вот коробку Мейды - задвинул под стол ногой.
  В школу он пришел к четвертому уроку.
  Остановившись перед дверью класса, Аяо потянулся к карману, чтобы свериться с часами в телефоне. Однако телефона, само собой, не было. Он потерял его. Он забыл его перед домом с красной крышей.
  Аяо похолодел.
  Если так, то его найдут очень скоро.
  "Ну и ладно, - сказал он себе, пытаясь успокоиться. - Я ведь все равно не собирался прятаться".
  Но волнение не проходило. Аяо иронично подметил, что он-де саркаукар и импуза-мугамби, а им не пристало беспокоиться о таких пустяках - но ирония оказалась сейчас чем-то безмерно чужеродным.
  Привалившись к стене, он молча стал дожидаться конца урока.
  Когда прозвучал звонок, и из класса потянулись первые люди, Аяо вошел, не дожидаясь, пока выйдет учитель. Все смотрели на него, как на зомби. Да он и выглядел соответственно - с взлохмаченным волосами, бледный и вздрагивающий от каждого шороха.
  Учитель посмотрел на него неодобрительно, но ничего не сказал.
  Аяо занял свое место. Он оглядывался по сторонам - пытаясь найти Куми... Матоко... хоть кого-нибудь. Он был лишь Кога, который вопросительно глядел на Аяо со своего места. После паузы он сам подошел к Аяо и тихо сказал:
  - Хреново выглядишь.
  - Да, - отстраненно произнес Аяо.
  Кога ведь не знает, что произошло. Ему бы такое безумие даже в голову не пришло. И сейчас он в своем мире, обыкновенном и ужасно притягательном, в мире, где нет убитых отцов и следов от крови на руках.
  - Пойдем, что ли, - сказал Кога. - Поговорим.
  Они вышли в коридор и неспешным шагом отправились в сторону медпункта. Оказавшись за дверью, Кога заметно повеселел. Он беспокоился из-за учителя, должно быть.
  - Да, сильно ты проспал. Хорошо выспался? - спросил он.
  - Еще как, - сказал Аяо и поежился.
  - Играл?
  - Нет.
  - Это само собой. Ведь Куми твой компьютер в окно выбросила и диски сверху побросала, - Кога ухмылялся. - Я поверить не могу до сих пор, что она это сделала. Вот психованная.
  Аяо кивнул, не слыша, что говорит Кога.
  - Это у нее от пива, - продолжал рассуждать тот. - Вот тебе урок: никогда не пей! Особенно с Куми.
  - Ага.
  "Я не скажу ему, - решил Аяо. - Я никому не скажу, пока не увижу труп сам. И прежде чем поговорю с Куми".
  Они остановились возле аквариума.
  - А где Куми? - спросил Аяо.
  - Не пришла сегодня, - покачал головой Кога. - Наверное, от вчерашнего отходит. Такое бывает, я однажды сдуру выпил как-то целую банку пива с ребятами, потом весь день голова жуть как болела.
  - А Матоко? - помедлив, спросил Аяо.
  - Неа, - посмурнел Кога. - Болеет она что-то часто. Жалко, мы с ней так в кино и не сходили. Но сходим, это я тебе обещаю - будь уверен.
  - И ты поцелуешь ее? - спросил Аяо.
  - Больше, - ухмыльнулся Кога. - Не только поцелую, но и сразу на свадьбу потащу. Я жеж помню, что ты мне говорил. Никаких-таких поцелуев без свадьбы!
  - Ты хороший человек, Кога, - сказал Аяо искренне.
  - А ты сомневался? - приосанился тот.
  Через его плечо Аяо заметил вдруг мать Куми. Она стояла перед дверью учительской. Сердце у Аяо ухнуло вниз, когда она после некоторой заминки вошла туда.
  Кога говорил еще что-то, но Аяо больше его не слушал. В душе его вновь поднялся раздрай. Погруженный в собственные мысли - Аяо лихорадочно гадал, что же сейчас происходит в учительской и какие слова там сейчас говорятся.
  - Эй, - Кога взял его за плечо.
  - Что? - очнулся Аяо.
  - Звонок. Перемена кончилась.
  - Иди без меня, - сказал Аяо. - Я не пойду.
  - А что я учителю скажу?
  - Что я в медпункте, - безучастно ответил Аяо.
  - Ну, как знаешь, - произнес Кога, но не тронулся с места. В этот момент мать Куми вышла из учительской, и Аяо двинулся за ней следом.
  В чем был, он покинул школу и по все еще мокроватой мостовой нагнал мать Куми за поворотом. Рядом был магазин, где иногда на переменах школьники покупали себе снэки или жвачку. Аяо в одно мгновение сократил расстояние между ними и схватил мать Куми за запястье. Она вскрикнула от неожиданности.
  - Где Куми? - с бешено колотящимся сердцем спросил Аяо.
  Она узнала его, судя по реакции.
  И молча попыталась вырваться.
  - Где Куми?! - повторил Аяо. - Отвечайте, а то я вас ударю.
  - Ополоумел? - она покраснела от злости.
  - Отвечайте!
  - Да отпусти ты меня! - женщина отвесила его хлесткую пощечину.
  В ответ Аяо ударил ее по лицу, попав по щеке. Женщина опешила и чуть отступила; на лице ее читалось огромное недоумение. Не сходя с места, она вновь хлестнула его по лицу. Но Аяо поймал ее и за вторую руку - и держал, не отпуская.
  - Да чего ты от меня хочешь? - в отчаянии спросила она.
  - Я просто... просто хочу знать, где Куми. Больше мне от вас ничего не надо!
  Она поджала губы.
  - Это ты виноват.
  - В чем?
  - Куми сбежала, и в этом ты виноват, - прошипела она.
  - Что? - Аяо не мог в это поверить.
  Она же... почему? Конечно, он как-то собирался предложить ей сбежать... и предложил ведь! Но Куми скептически отнеслась к этому, буквально высмеяла. Так почему же?
  - Что она делала? Что говорила?
  - Записку оставила, - с ненавистью произнесла женщина. - Я смотрю, а ее нет. И записка. Написала, что устала от учебы, поэтому хочет сбежать. И просила прощения.
  - Но она ни в чем не виновата, - тупо произнес Аяо.
  - Это перед тобой она не виновата. А я дала ей все, а она сбежала, - женщина аж затряслась. - И все ты! Ты наверняка подговорил ее!
  - Нет. Нет, это не так, - сказал Аяо, оглушенный. - Я просто хотел, чтобы она была счастлива.
  - Добился своего, да?
  - Нет. Нет, не добился, - тихо ответил он.
  Аяо отпустил ее.
  Перед тем, как уйти, мать Куми занесла руку для еще одной пощечины, однако не ударила. Вместо этого она фыркнула - и пошла прочь. Аяо вдруг понял, что не спросил ее о муже, но было уже поздно. Она ушла.
  Пребывая все в той же прострации, Аяо вернулся в школу. Он сам не заметил, как ноги занесли его в клуб. Постояв чуток перед доской, Аяо развернулся, чтобы уйти - и наткнулся на Когу.
  - А как же урок? - спросил он.
  - Не знаю, - пожал плечами Кога. - Я типа тоже приболел, в медпункт меня положили. Я все из окна видел.
  Он смотрел очень серьезно.
  - Куми сбежала, - огорошил его Аяо.
  - Зачем? - спросил Кога, а затем, не вытерпев, произнес:
  - Ты что, бил ту женщину? Это была ее мать?
  - Я сошел с ума, - отвечал Аяо. - Меня скоро заберут в психушку. Мне можно. Хочешь мне помочь с сенсеем?
  - Каким еще сенсеем?
  - Который над Куми издевался. Я ему башку проломлю.
  Кога покачал головой. Затем куда-то исчез - пошел домой, наверное. Аяо и не заметил этого. Он молча таращился на доску без единой мысли в голове.
  Подождав немного, Аяо тоже пошел домой. Конечно, никакому сенсею он череп не пробил. Перед тем, как свернуть к дому, Аяо постоял на перекрестке, глядя в сторону универмага. В паре кварталов от него, скрытый многоэтажками, стоял дом с красной крышей. Но никакая сила не заставила бы сейчас Аяо постучаться в его ворота.
  Куми сбежала. Может, она и не узнала, что он убил ее отца.
  Аяо подошел к дому.
  Разуваясь в прихожей, он вдруг услышал шум наверху. Наверное, это сестра. Вернулась раньше с работы. Или полицейские. У них должен быть его телефон. Вычислить, где он живет - дело всего пары минут. Достаточно лишь позвонить по первому из номеров в его журнале звонков. Сидят сейчас, наверное, у него в комнате и в вещах копаются.
  Но это были не полицейские и не сестра.
  На его кровати сидела Куми.
  Все такая же красивая, с тонкой фигурой и маленькими белыми зубками, как у котенка. На ней были голубая блузка и джинсы, на запястье болтался браслет.
  Аяо застыл, не входя в комнату. Он не знал, что и думать.
  - Привет, - как ни в чем не бывало сказала Куми.
  - Привет, - эхом отозвался Аяо.
  - А я из дома сбежала, - похвасталась она.
  - Знаю. Я видел твою мать.
  - И чего она тебе наплела? Что я неблагодарная дрянь? - Куми зевнула.
  - Да.
  Его охватили страшные подозрения, но не показал этого. Все в происходящем было... неправильно. Так не бывает. Это слишком хорошо укладывается в штампы, чтобы быть правдой.
  Сейчас она скажет, что поживет у него немного, пока все не утрясется. Но Куми отчего-то медлила.
  - Хочешь у меня пожить? - спросил Аяо, не выдержав.
  - Хочу, - с готовностью произнесла Куми.
  Она подошла к столу, взяла в руки диск и принялась вертеть на пальце.
  - Знаешь... Просто надоело мне все это. И жизнь, и учеба, и родители. Родители, - она хмыкнула. - Я же тебе не говорила, кем является мой отец. А может, и не стоит. Но я не доверяю матери. И брату тоже... Эх, ерунда все это. Можно, я у тебя поживу, в самом деле? Просто нужна хоть какая-то передышка.
  - Можно, - сказал Аяо.
  - Спасибо, - тепло улыбнулась Куми. - А твоя сестра возражать не будет?
  Аяо неопределенно повел плечами.
  - Я все ее пиво вылила. Неудобно как-то. И твой компьютер я в окно выкинула, - Куми смутилась. - Сама не знаю, что на меня нашло. Думала тебе помочь, но перестаралась.
  - Я тоже хотел тебе помочь, - сказал Аяо.
  - Мы квиты, - рассмеялась Куми. - Пойдем пока телик посмотрим внизу? Пока твоя сестра не пришла.
  Аяо кивнул.
  Это не может быть Куми. Все в его существе восставало против нее. Она казалась... неестественной. Он плохо знал Матоко, и не мог сказать точно, она это была или нет. Но Куми... Нужно понять, чего она хочет.
  Они спустились в гостиную, и Аяо включил телевизор. На двд-проигрывателе лежал диск с "Волшебницей Якумо-чан", но Аяо совсем не хотелось его включать. Вместо этого он покопался внизу столика и достал первый попавшийся диск.
  "Звездный флот".
  Некоторое время он рассматривал его, затем ввел диск в щель проигрывателя и нажал на кнопку.
  Куми плюхнулась на диван. Аяо сел рядом. Ее ладонь была совсем рядом, удивительно миниатюрная по сравнению с его ладонью. Куми пальцем скребла ворс.
  - Что будем смотреть? - поинтересовалась она.
  - Аниме, - сказал Аяо. - Там про принцессу Кириллу и пилота Юкемию-куна. У него есть летающий доспех модели "Буцефал" - он внесерийной модификации и потому лучше всех серийных мех.
  - А, - сказала Куми и замолкла.
  На экране появился логотип Бандая.
  - Знаешь, - одновременно произнесли они.
  Куми рассмеялась.
  - Говори ты, - сказала она.
  - Там про принцессу Кириллу, - продолжил Аяо в забытьи. - Она очень интересный персонаж. Противоречивый. Как и ты.
  - Как я?
  - Да, очень на тебя похожа. У нее тоже было трудное детство, ее ненавидела мать. Ее изнасиловал отец.
  Куми смолкла, кровь бросилась ей в лицо.
  - Ч-что? - кое-как выдавила она.
  - Но главный герой простил ей этот грех.
  - Грех? - у нее расширились глаза. - Это грех, по-твоему?
  В ее голосе звучала нескрываемая злость.
  - Конечно, - кивнул Аяо. - Ведь она была осквернена.
  - Это не грех. Она не виновата.
  - Виновата, - упрямо сказал Аяо. - Надо было ей сразу такое сказать, а то неправильно получается.
  - Да что ты в этом понимаешь? - закричала Куми.
  - Всё, - негромко ответил он.
  И после паузы добавил:
  - Я мог бы сейчас изнасиловать тебя. И никто бы мне не смог помешать.
  Некоторое время Куми молча рассматривала его, словно не веря, что он это сказал. Аяо ни за что бы не сказал Куми такого. Но сейчас он обращался не к ней. А к этому... существу.
  - Да ну, - наконец сказала Куми, справившись с собой.
  - Да. И ты бы не стала сопротивляться.
  - Уверен?
  Он взвесил пульт в руке и вдруг подался вперед, огрев Куми по голове рукояткой.
  - Ты что творишь, недоумок? - вырвалось у нее.
  Он ударил еще раз, и Куми, разъярившись, ткнула его в ответ, угодив ногтями по лбу. Аяо не обратил на это внимания. Взяв пульт обеими руками, он попытался ударить с размаху, но Куми уже была на ногах.
  - Всё! - закричала она. - Я думала, ты нормальный, а ты все тот же олигофрен. Совсем крыша у тебя поехала. Я ухожу.
  - Ты не уйдешь, - тихо ответил Аяо. Все в нем натянулось, как пережатая струна. В этот момент он был готов на все, лишь бы заставить ее показать себя настоящую.
  - Может, и не уйду, - согласилась Куми. - Сначала я тебя проучу. Поверить не могу, и как я вообще подумала...
  Она стала оглядываться в поисках оружия или чего-то, что могло бы сойти за него. Но Аяо был уже рядом. Он со всей своей силы ударил ее в грудь. Удар хороший получился, аж самого едва в сторону не повело. Куми задохнулась. Из ее горла вырвался мучительный звук. Ухватив ее за блестящие волосы, Аяо потащил ее к дивану. В голове не было ни единой мысли - одна лишь пустота. Сейчас он превратился в придаток к своим страхам, к своим кошмарным предположениям.
  Но Куми уперлась.
  Согнувшись, широко расставив ноги, она с остервенением стала царапать державшую ее руку. Было совсем не больно. Аяо решил было, что победил - но тут Куми качнулась вперед и врезалась ему головой в грудь.
  Едва не упав, Аяо выпустил ее, и Куми немедленно пнула его в пах. Закричав, Аяо отшатнулся. В глазах все потемнело. Падая на спину, он схватил Куми за руку, и они упали вместе.
  В висках стучала кровь. Закусив губу, Аяо приподнялся и, не давая Куми встать, схватил ее за ухо, дернул на себя. Издав вопль, Куми вновь упала.
  Аяо взял-таки ее за волосы и ударил не глядя по лицу. Затем ударил еще раз. Она все еще дергалась и хрипела. Аяо ударил снова, снова, снова, попадая по лицу, по шее, по плечам. Но Куми молча боролась. Кожа пружинила под его ударами, вминалась, но тут же распрямлялась, неся на себе уже следы будущих синяков.
  Наконец она упала и закричала, закрыв голову руками:
  - Хватит! Не бей!
  Но Аяо уже подтаскивал ее к дивану. На экране тем временем разворачивалась сцена: принцесса Кирилла отчитывает Юкемию-куна. Неуклюже повалив Куми на диван, Аяо уселся сверху - и вжал ее лицом в ворс. Затем дернул за волосы так сильно, что кожа у их основания вспыхнула, и заставил неотрывно глядеть в бликующий экран.
  - Смотри. Ты этого хотела добиться?
  - Ты спятил... - простонала Куми. Ее глаза были мокры от слез. Но Аяо не дал себя обмануть.
  "Я не это имела в виду, - произнесла с экрана Кирилла. - Не подумай чего!"
  - Вот-вот, - сказал Аяо прямо в ухо Куми. - Это и был твой план?
  - О чем ты?! - придушенно билась она под ним.
  - Стать чем-то более интересным, чем старый анимешный персонаж. Показать свой характер. Выстроить историю любви и подвига. Я бы готов ради тебя... ради нее на все, и это ведь и придало ценности происходящему, верно, Мейда-чан? Я даже отца ее убил! Или не было никакого отца? А, Мейда-чан?
  - Какая еще Мейда? - простонала Куми.
  - Почему я вообще начал интересоваться своими одноклассниками? С твоей подачи. Ты нашла ту, которая сочла для меня подходящей... обманула меня... выстроила эту глупую историю... А я повелся!
  Куми высвободила руку и стала судорожно колотить Аяо по телу, попадая по бедру и по рукам. Она сопротивлялась все сильнее и сильнее - и держать ее было уже трудно. Она выворачивалась из его хватки.
  И тогда Аяо ударил ее, да так, что она издала страшный звук, похожий и не похожий на вопль, а затем обмякла. Аяо еще не успел переодеться со школы, и ремень был при нем. Выпустив его из штанов, Аяо провел один кончик под шеей Куми и взял ремень обеими руками. Куми очнулась. Поняв, что он делает - закричала, забилась изо всех сил, но было уже поздно: Аяо свел руки вместе, завершая обхват, а затем стал душить Куми.
  Она бешено выгнулась под ним. Звук, родившийся в ее горле, должен был стать криком - но он вышел лишь тоненьким сипением, словно еле слышный свист, издаваемый проколотым мячом. С каждой секундой этот долгий, чудовищной долгий звук становился все тише и тише, пока не пропал совсем. Осталось лишь бьющееся тело.
  Его поддельная мечта. Его фальшивка. Не человек - персонаж.
  Аяо душил ее, да так, что аж костяшки на руках побелели. Он не переставал давить даже тогда, когда всяческое сопротивление прекратилась, и Куми затихла под ним абсолютно мертвая, неживая.
  Спустя вечность он очнулся.
  Равнодушно оглядел все еще теплое тело под собой, затем пошел в ванную, чтобы отмыть несуществующую кровь с ладоней.
  Ее не было жалко.
  Это не Куми, а... существо.
  Интересно, что произошло с настоящей Куми? С Матоко? С отцом Куми? Страх накатил внезапно, и Аяо стало дурно.
  Ведь они... наверняка...
  Он заполз к себе в комнату и свернулся под одеялом, как был - в одежде. Долго, мучительно он ожидал сестру, пока вдруг не осознал, что никакой сестры у него никогда не было.
  Он все выдумал.
  Он был единственным воспитанником доктора Такамуры. А потом доктор исчез. Он... он убил его, наверное.
  Аяо не мог вспомнить, что произошло.
  В его голове одна за другой рождались крики, вопли, увещевания и угрозы. Миллиарды лет он пролежал так, надежно укрытый от мира одеялом, и пытался заплакать, чтобы вместе со слезами ушло ядовитое горе. Но слез не было.
  А потом он почувствовал голод.
  Стащив с себя одеяло, Аяо поплелся в гостиную. Тело Куми уже исчезло. Лишь ремень валялся на диване. Аяо заливал пачку рамена кипятком, когда входная дверь открылась, и в гостиную вошла сестра - как была, свежая и румяная с улицы.
  - Аяо-чан? - спросила она. - Это еще что такое? Это не еда, а помои.
  - Но ты ведь их ешь, - мертвым голосом ответил Аяо.
  - Э, нет! Я ем, а тебе нельзя. Тебе желудок портить нельзя, ты еще не такой пропащий, как я, - сказала Аяме.
  Она забрала у него рамен.
  - Сядь, посиди. Сейчас что-нибудь нормальное приготовлю.
  Сидя на диване, Аяо смотрел на нее, такую веселую, обычную, нормальную, и в душе у него царило спокойствие. Наконец-то он успокоился. Наконец-то пришел в себя.
  - Нэ-сан, - тихо позвал он.
  - А? - оглянулась Аяме.
  - Не уходи. Пожалуйста, никуда не уходи. Всегда будь только собой.
  Она серьезно посмотрела на него и ничего не сказала, лишь слегка наклонила голову в знак согласия.
  Они поужинали.
  Ночью Аяо, не в силах вытерпеть шепчущей темноты, снова вылез из кровати и пошел к сестре. Она и в этот раз позволила ему лечь рядом с собой. Снова обняла.
  И лежа в темноте рядом с теплой Аяме, Аяо вдруг принял решение. Он повернулся к ней лицом. Сестра молча смотрела на него. В ее глазах был только мрак.
  Аяо прикрыл веки и подался вперед, найдя своими губами ее. И она не оказала ему никакого сопротивления. Чуть позже он назвал ее "Мейдой-чан", и она не стала ему возражать.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"