Темно, как ночью, и это в самый разгар дня. С неба льют потоки воды. Свинцовые волны захлестывают палубу. Заливает даже ют.
Старый фрегат, бывший в одно время гордостью королевского флота, уже не первый год ходит простым каботажником. За флотские годы и годы торгового судна ему приходилось переживать всякое: пиратов, бури, он удирал от смерчей и испанцев. Но такой шторм на его долю выпал впервые. В провале между волнами немаленький корабль пропадал полностью.
- Лево на борт! Нос к волне! - громко, но не срываясь на крик, отдал команду капитан.
- Лево на борт! Нос к волне! - продублировал его старший помощник.
- Есть лево на борт, - с бешенной скоростью крутя штурвал, ответил рулевой.
Он прекрасно слышал и капитана, благо, что тот стоял всего в паре шагов от штурвала, но устав - есть устав, даже на торговом судне. Тем более, когда капитан едва ли не легенда военного флота.
Старика списали на берег по состоянию здоровья, в один год со списанием корабля из военно-морского реестра. Для немолодого уже тогда человека это был удар. Он запил. Сильно. Регулярно гоняя морских демонов по трактирам. Но знаний и сноровки не утратил. Когда корабль купила известная торговая кампания, старик пришел к новому владельцу и предложил свои услуги, хотя бы младшим офицером. Его взяли капитаном. И вновь, как год назад капитан Мэтью Хофф стоял на мостике, и яростно пыхтя трубкой, отдавал приказы.
- Марселя, брамселя спустить! Грот и фок ставь в половину!
- Верхи табань! Низы вполовину! - Хофф недовольно покачал головой - боцман ходит в море уже не первый год, а номенклатуру так и не выучил, речь козопаса, а не моряка. Когда он уже поймет, что табанить - это тормозить веслами. Капитан бы уже давно поставил на должность боцмана кого другого, если бы не одно НО. Боцман обладал невероятными организаторскими способностями: команда слушалась его беспрекословно, дисциплину он держал на военном уровне.
Очередной удар волны заставил Мэтью вцепиться в перила мостика.
- Марсового смыло!
- Юнгу смыло!
- Парусный мастер в трюм свалился!
Доклады пробежали по кораблю подобно еще одной волне.
Яростно сплюнув, Хофф матерился. Долго и красиво, как это умеют лишь старые моряки.
Внезапно корабль резко зарылся носом в волну, подняв корму и обнажив киль. Капитан естественно не мог этого видеть, но прекрасно представлял. Следующий удар природа нанесла по ставшему беззащитным рулю и развернул корабль бортом к волне.
От удара рулевого отшвырнуло от штурвала. Его недолгий полет прервал фальшборт. Похожий на сломанную куклу своими неестественно вывернутыми конечностями парень уставился на черное небо. Глазные впадины немедленно наполнились водой. Стекая по скулам, она придавала лицу странный вид. Казалось что труп плачет.
Все это промелькнуло перед глазами капитана, когда он прыгнул к штурвалу. Вкладывая весь свой опыт, он пытался вновь повернуть корабль носом к волне. Главное не принять волну на борт.
Ему не удалось. Следующий удар фрегат получил в борт. Заскрипев каждой своей дощечкой, он жаловался капитану на принесенные ему злым морем страдания.
Громко треснув, лопнула грот-мачта. Щепки шрапнелью разлетаются по шкафуту.
- Руби такелаж! Быстрей ленивые твари! Быстрей, если не хотите пойти на корм акулам!
Еще удар. Краем глаза Хофф видит, что старпом раскроил себе череп. Серовато-белые мозги перемешивались с кровью на палубе.
Удар. Труп старпома оторвало от каната, и вместе с содержимым его черепа унесло в океан. Туда же унесло орудия с верхней палубы.
- Течь! В трюме течь!
Удар. Одного матроса срывает с вантов. Брам-стеньга падает на другого.
Удар. Квартирмейстера дергает на канате. Петля ломает позвоночник. С диким криком с фок-марсель-реи падает матрос.
Удар. Отрывает блинд с бушприта.
Наконец Хоффу удается выставить нос к волне. Следующий удар уже и не удар вовсе. Обычное скольжение по волне.
Эта вакханалия продолжалась три дня.
Корабль лишился большей части парусного вооружения: полностью потерян грот, фок-брамсель не поставить, блинд оторван, фок посечен осколками.
Снесено шестнадцать из сорока пушек.
В трюме не прекращающаяся течь.
Треть экипажа покалечены. Девятнадцать мертвы. Сейчас те кто не занят откачкой воды, оборачивают мертвецов в парусину. Хофф стоял и смотрел как на ткань кладут пороховую обезьянку. Сколько ему было? Двенадцать, а может тринадцать. Стараик хотел взять его юнгой, когда подрастет. Теперь не возьмет.
- Капитан! - штурман. И что ему надо?
- Сэр, я определил наше местоположения. Нас забросило сильно к югу от порта назначения. Это плохая новость. Хорошая в том, что в трехстах милях отсюда есть крупный французский порт.
- Курс?
- Норд-норд-вест, сэр. Нам по пути.
-Рулевой! Курс норд-норд-вест! - обычным своим раскатистым голосом отдал команду капитан. Дубляжа не последовало. Некому было дублировать. - Даст бог, доползем.