Я прошла через комнату, уже хотела закрыть дверь, но краем глаза заметила на столе пожелтевший лист бумаги. Мое любопытство никогда не приводило ни к чему хорошему, в этот раз все повторилось. Почерк, которым было написано письмо, достаточно неразборчивый, но тем не менее можно было узнать в нем женский. И я читала, не обращая внимания на шорохи за спиной:
Я не желаю причинять тебе боль, я не желаю чувствовать теплую кровь твоего сердца на своих ладонях. Прости, не могу уйти тихо. Я не умею уходить, не увидев напоследок твоего лица, не прикоснувшись к нежной коже, не вдохнув запаха шелковых волос...
Тебе больно смотреть в закрытое окно на цветущие аллеи. Знаю, сама такая же, но ты должна быть сильнее. Помни, хорошая, я не забуду твоего лица никогда. Слышишь? Никогда!
Кукла, почему ты молчишь? Ты ведь живая, так почему не скажешь в ответ ни слова? Может, ты молчишь от боли? Нет, ты чаще кричала, когда я просто прикасалась к твоим обнаженным плечам, зачем же тишина сейчас?
Ты глухая, милая моя? Нет, ты могла говорить, могла слышать мой шепот, отвечать обрывками слов. Такможет, ты все же кукла? Но ведь твоя грудь поднимается, как и прежде, крылья точеного носика трепещут при дыхании, кожа твоя теплая и мягкая. Ты живая, но не выдаешь этого ни единым движением.
Я не хочу обидеть тебя, хорошая моя девочка, но все же скажу: я ненавижу тебя. Именно за твою красоту, за твою нежность и покорность. Потому я уйду, чтоб больше не возникало желания увидеть твою кровь или сомкнуть руки на тонкой шее. Живи, но помни - я никогда не забуду тебя, любимая, и моя любовь все же убьет тебя.
Я уронила письмо на ковер. Воспоминания, стертые было из памяти, вспыхнули вновь. И больничная палата, и странная девчонка с голубыми глазами, и безумные мысли. Я вздрогнула от легкого прикосновения к плечу, и от тихого, немного с придыханием, шепота: