Размахивая руками, он так говорил: "Оставь
надежду на эти камни, на выглаженный асфальт.
Негодные к обороне считай, что уже мертвы.
Изглоданы подворотни червями моей братвы.

Мы будем служить добычей для нечеловечьих сил,
покуда людской обычай дремуче невыносим.
Покуда полны сирени спасительные кусты, 
как на острие мигрени, пронзительной тошноты.

Неправедникам воздастся. На каждом из их путей
стоит наше Братство, Братство, и нету его святей.
Под серой дождливой сталью, под ржавщиной голубой
накапливается густая, очищенная любовь.

Мы тянем свои семестры, спустя свои рукава.
Мы мучились бессловесны, но мы обрели слова.
В гнилом сундуке лежали, рядясь под формальный хлам,
обломки былой скрижали, гласящие: Аз воздам. 

Я маленькая бездарность, шестерка среди седьмых,
но каменна солидарность над мякотью мостовых.
И в каждом из нас, солдате, бойце самодельных войск,
живой наш Господь - Воздатель расплавил сердечный воск.

В заточке, в ноже, в кастете, в скрывающей след тени
мы смысл обрели, как дети - жестокие, как они.
Извилистой липкой ложью опутывает застой,
но входит в подбрьюшье ножик с божественной прямотой.

Грядут времена парада уже не твоих планет.
Восцарствует правда, правда, которой правдивей нет.
Прокиснет земная каша. Отбалуется стрельба.
Настанет победа наша. Ты думал, что ждет тебя?" -

- Да, я проиграю битву, и знаю об этом сам,
но памяти я не вытру и жизни в ломбард не сдам.
Заприте свои замочки. Сведите слова на нет.
Привет вам от одиночки - почтительнейший привет.