Только нас отъяло друг от друга,
как я понял, с ясностью младенца:
эта ночь свободного паденья
будет последней.

Только нас расслабленная тяжесть
распластала на избитом ложе,
как она решила: этой ночи
быть с нами вечно.

Думала она, что я не вижу,
а я думал, что она не помнит.
Так и жили в тайне друг от друга,
так и умерли вместе.