Она говорит: ничего, пустяк,
он добрый, он извинит.
Потом она долго смеется - так,
как будто ее тошнит.

Вальяжная жаба её руки -
мурашки, под ветром рожь.
Её полудружки, её божки,
её "Моего не трожь!"

Мушиный рассудок жужжит: Окстись,
откланяйся, пошути...
Наверное, доктор, я аутист,
но я не могу уйти.

Меня электрическая игла,
как робота, коротит,
и память усталую много зла
и глупости тяготит.

Я слушаю праздную болтовню,
с которой давно знаком,
и, как колокольчик, в ответ звеню
поддакивающим смешком.

Зачем этот вечер белес, лучист,
зачем обещал к шести,
когда я раззява, и аутист,
и просто нельзя уйти.

Не правда ли, доктор, любой союз
приятнее, чем война?
И вот я сижу, и того боюсь,
что, плюнув, уйдет она.