Шапошников Игорь Владимирович : другие произведения.

Кремниевые сны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.80*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Кремниевые сны" - прямое продолжение "Кремниевого неба".


   Кремниевые сны
  

Памяти моего отца.

  
  
   Киберпространство, призрачный мир сетевых коммуникаций, всегда живет собственной жизнью. Высятся огромные блоки корпоративных баз данных, лепятся неподалеку от них чьи-то частные конструкты, медленно эволюционируют академические комплексы. Чуть труднее найти военные системы с их поразительно параноидальной защитой. Впрочем, сообщества нелегальных взломщиков найти ничуть не легче, да и защищены они не слабее военных систем. И все киберпространство пронизано многоцветьем потоков информации. Информация -- альфа и омега Сети, кровь и дух киберпространства, смысл и оправдание его существования.
   Среди огромного множества информационных потоков совсем трудно было бы отыскать тоненькую нить небольшой передачи. Если бы какой-то любопытный наблюдатель смог заметить этот ручеек информации, и попробовал отыскать его получателя, то он был бы изрядно удивлен. Небольшой информационный поток проходил через множество программных комплексов самой различной направленности. Он не гнушался развлекательными и академическими ресурсами, он проходил, не теряя ни частички своего содержимого, через корпоративные программные комплексы. Поток с легкостью прошивал хваленую защиту военных систем и выходил из их чрева неизменным. Если бы этот гипотетический наблюдатель задался целью узнать источник сигнала и его получателя, то ему пришлось бы потратить очень много времени на это. А когда его поиск подошел к концу, он очень сильно удивился бы, обнаружив, что этот поток информации просто закольцован, и постоянно движется по неизменному маршруту.
   Никто не смог бы перехватить и прочитать этот небольшой массив информации. Но даже если бы это случилось, наш любопытный наблюдатель еще больше бы удивился, узнав, что именно потребовалось передавать в том потоке, который шел через все сектора киберпространства. Сняв шифр, наблюдатель просто услышал бы мужской голос, раз за разом повторяющий одни и те же слова.
   Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum. Adveniat regnum tuum. Fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum da nobis hodie. Et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris. Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo.
   Amen.
   Молитва неслась через призрачный мир Сети, и никто не мог ее услышать. Кроме, разве что, того, к кому и обращался этот голос. Но ведь бога в Сети нет. Или есть?
  
  
   В дорогом гостиничном номере единственным источником света был настенный бра. Но он был нужен, скорее, для создания теней, нежели для освещения. Как считал владелец этого отеля, приглушенный свет создавал романтическую обстановку. Молодого и амбициозного мужчину, владевшего отелем, трудно было заподозрить в склонности к романтизму. Особенно, если знать как он, Кадзунори Суэтаке, стал владельцем этого очень дорогого объекта недвижимости.
   Якудза давно начала переводить свои финансовые активы в легальный сектор бизнеса. Вот и этот дорогой отель в Иокогаме принадлежал одному из кланов якудза. Но кто-то же должен управлять этой собственностью. Кадзунори немало сделал для своего клана, поэтому он не удивился, когда место управляющего предложили именно ему. А владение отелем помимо ответственности приносило и некоторые выгоды. Как сейчас, например.
   Всего час назад Кадзунори познакомился в баре с девушкой, и сейчас они уже расположились в самом лучшем номере его отеля. Несмотря на то, что освещения в номере практически не было, волосы девушки в неярком свете бра отливали яркой медью. Девушка была, конечно, гайдзинкой. Ни одна чистокровная японка не сможет похвастаться таким роскошным цветом волос.
   -- И как же мне тебя называть? -- спросил Кадзунори.
   Девушка едва слышно усмехнулась, и чуть повернулась в его руках, подставляя свою шею под губы мужчины.
   -- Ты можешь звать меня Немезидой. Только недолго.
   Голос чуть низковат, в нем нет ни капли той кукольности, которую так часто приходилось слышать Кадзунори. Действительно, знакомство с гайдзинкой было отличной идеей. Японки уже немного надоели.
   -- А почему недолго? -- снова спрашивает Кадзунори.
   -- Потому что все в твоей жизни теперь будет недолго, -- мурлычет ему на ухо девушка.
   Тело девушки, до того бывшее таким отзывчивым и податливым, вдруг становится жесткой пружиной и вырывается из рук мужчины. Сам Кадзунори почему-то падает. А когда он поднимает голову, то видит, что в руке у девушки появился пистолет. Откуда? Она же была в его руках, и он точно знал, что девушка не могла бы его спрятать под одеждой. А ее сумочка находится далеко, под тем самым настенным бра, блик от света которого сейчас лежит на стволе пистолета, смотрящего в лицо Кадзунори.
   -- Да и сама твоя жизнь теперь будет недолгой, -- заканчивает рыжеволосая девушка.
   Но Кадзунори не стал бы одним из любимых помощников ойабуна своего клана, если бы не обладал решительностью и быстрой реакцией. Ему некогда думать, что там сказала о своем имени эта девица. Пистолет в ее руке является достаточным аргументом для того, чтобы убить ее. В конце концов, ей не справиться с сильным мужчиной.
   Кадзунори пытается одним рывком подняться на ноги и сдвинуться с линии огня, но девушка острым каблуком своей туфельки наносит короткий удар, и Кадзунори снова падает на пол. Теперь ему еще и очень больно. Вся нога, по которой ударила эта убийца, как будто охвачена огнем.
   -- Ойабун Огура не склонен прощать убийство своего сына, -- все так же тихо, но очень отчетливо говорит девушка.
   Ну, конечно. Во всем виноват клан Огура, возглавляемый старым ойабуном, который того и гляди умрет. Если клан не может выбрать себе энергичного предводителя, он обречен на поражение. Но старый Огура, казалось, не понимал, что дни его сочтены и был все так же упрям. Как и прежде, он не шел ни на какие компромиссы в вопросах раздела сер влияния между кланами, поэтому Кадзунори недавно выполнил поручение своего ойабуна и убил одного из сыновей Огура, который больше всего подходил на роль наследника и будущего лидера. Это должно было показать всем членам клана Огура, что власть старика уже пошатнулась. Клан Огура должен был либо стать частью более сильного клана, либо погибнуть. Однако ойабун как будто не понимал, что он не вечен, и продолжал сам вести дела. И вместо того, чтобы честно вызвать Кадзунори на бой, подослал эту гайдзинку.
   Кадзунори делает еще одну попытку встать. На этот раз ему удается подняться. Главное, не переносить вес на поврежденную ногу, думает он. Гайдзинка сделала шаг назад, чтобы он не смог дотянуться до нее, и внимательно смотрит на свою жертву поверх ствола пистолета. Кадзунори медленно скашивает глаза в сторону. Свой пиджак он бросил рядом с входной дверью. Там же лежит его кобура. Если попробовать сейчас броситься туда, то он может успеть. Да, можно попытаться.
   Кадзунори судорожно вдыхает воздух, готовясь к броску, но в этот момент девушка стреляет, и Кадзунори падает на огромную постель, застеленную шелковым кремовым бельем. Точно такие же постели стоят во всех остальных номерах для новобрачных в его отеле.
   Рыжеволосая девушка прячет пистолет, подхватывает свою сумочку и быстро выходит из номера. На широкой постели, предназначенной для любовных игр, остается лежать молодой мужчина в черных брюках и белой рубашке, по которой начинает расползаться алое пятно.
  
  
   В госпитале Маккормака в середине дня вдруг резко изменилось состояние пациента, который до этого более полугода не подавал никаких признаков осмысленной деятельности. Даже вышколенные медсестры называли этого молодого мужчину не иначе, как "растение". В результате сильнейшей амнезии у него сохранились только основные рефлексы. Пациент мог дышать, глотать, моргать. Но более сложные действия были ему недоступны. Никакие процедуры не могли изменить состояния пациента. Собственно, никто и не старался как-то вылечить его. Мужчина находился в госпитале Маккормака не на лечении. Его просто хранили там.
   Сразу после того, как этот мужчина поступил в госпиталь, врачи провели всестороннее и весьма дорогостоящее обследование. Увы, все анализы показывали одну и ту же картину. У пациента не было личности. В умственном развитии он находился на уровне новорожденного. Мозг его не проявлял нормальной активности, и потому не был готов воспринимать информацию и обучаться. Так что, мужчине уже ничего не светило в этой жизни. У него не было даже шанса обрести новую личность и начать жизнь сначала.
   Поэтому когда приборы, регистрирующие умственную активность пациента, сначала неуверенно пискнули, а затем, убедившись в своей правоте, подняли настоящую тревогу, дежурная медсестра очень удивилась. Примчавшись в отдельную палату, выделенную пациенту, она увидела, как мужчина, до того момента не создававший никаких сложностей, громко кричит и выгибается на своей кровати, как от дикой боли. Но выучка на то и нужна, чтобы быстро преодолевать замешательство. Меньше двух секунд потребовалось медсестре, чтобы прочитать показания приборов и вызвать бригаду врачей. Госпиталь Маккормака действительно был хорошим лечебным учреждением, и тот, кто поместил в него мужчину со стертой личностью, хорошо оплачивал уход за пациентом. Поэтому дежурная бригада прибыла немедленно. Доктора сначала ввели пациенту сильное успокоительное, от которого он тут же заснул, а затем уже стали разбираться в картине произошедшего.
   Приборы давали достаточно ясную картину. В какой-то момент, казалось, пациент начал испытывать шок просто из-за внешних раздражителей. Как будто он впервые начал видеть, слышать и что более важно, осознавать. Но приборы ничего не говорили о причине такого резкого изменения состояния пациента. Было похоже, что после долгого периода отсутствия сознания он просто включился, как машина. Квалификации дежурной бригады врачей оказалось недостаточно для решения этой задачи, поэтому лечащий доктор этого пациента был немедленно извещен о случившемся инциденте.
   Строго говоря, это не был лечащий доктор в полном смысле этого слова. Мужчину без личности просто невозможно было лечить. За ним можно было только ухаживать. Но если за содержание пациента в госпитале платят по самому высокому разряду, то госпиталь выделит лечащего врача даже для больного, состояние которого всегда будет стабильным. Для пациента, с которым никогда ничего не случится. У человека с отсутствующей психикой не может быть никаких психических проблем. Именно поэтому лечащий доктор не занимался лечением. Он лишь наблюдал за состоянием пациента, чтобы его визиты в одиночную палату становились очередной строкой в счете, выставляемом госпиталем Маккормака тому, кто оплачивал уход за человеком без личности.
   Несмотря на всю условность его работы, лечащий врач был ответственным профессионалом. Других в госпитале Маккормака не держали. Доктор прибыл через тридцать минут после вызова. Однако и он после тщательного изучения ситуации и перепроверки показаний приборов не смог ничего сказать. Пациент спал, находясь под действием успокоительного препарата. На мониторах отображались параметры деятельности его мозга. И любой дипломированный выпускник медицинского института мог трактовать их только одним-единственным образом. Пациент был нормальным человеком. Точнее, он им стал.
   У мужчины, спящего сейчас на больничной кровати, которая была не столько кроватью, сколько настоящим медицинским прибором, все еще не было никаких знаний о мире, никаких воспоминаний. У него все еще не было личности. Но теперь его мозг внезапно проснулся. Вскоре этот мужчина снова станет человеком с новой индивидуальностью. На это уйдет много времени. Потребуется, как минимум, несколько лет, но врачи справятся с этой задачей. Госпиталь Маккормака снова подтвердит свою высочайшую репутацию.
  
  
   Четыре месяца спустя на космический корабль с названием "Небесная лодка Хоуп" пришло электронное письмо. Это событие нельзя было считать особенным, так как информационный трафик у "Небесной лодки" был достаточно плотным, и обычно в день на нее приходило не менее двадцати писем. Но это сообщение было особенным. Компьютер, принявший его, проверил обратный адрес и, убедившись, что тот находится в приоритетном списке, известил о получении письма звуковым сигналом.
   В центральном отсеке космического корабля, лежащего на высокой орбите, прозвучал сигнал гонга. Молодая девушка, висевшая у соседней консоли, развернулась к компьютеру, и ткнув пальцем в экран, развернула принятое письмо. Девушка быстро прочитала полученное сообщение, а затем замерла у компьютера, опустив руки. Это было письмо из госпиталя Маккормака, в котором говорилось, что пациент, лечение которого она оплачивала, четыре месяца назад пришел в себя, и теперь полностью излечен. Некоторое время девушка просто смотрела на текст письма, а затем положила руки на клавиатуру. Она проверила служебную информацию письма, а затем проследила его путь от отправителя. Действительно, письмо было подлинным. Девушка выдохнула, и, счастливо улыбаясь, снова начала перечитывать письмо, не замечая того, что она плачет.
   Не стоит плакать в невесомости. Слезы не капают вниз, а собираются в уголках глаз, и потом солеными шариками разлетаются по отсеку. Если вентиляция работает плохо, эти свободно летающие капли могут попасть в оборудование, которым в изобилии были увешаны стены отсека, и привести к небольшому замыканию. Но девушку сейчас это не волновало. Она была счастлива.
   Ее звали Хоуп. Она была полновластной владелицей старого китайского космического корабля, который висел на высокой орбите над Землей. Письмо гласило, что в состоянии пациента, лечение которого она оплачивала, наступили радикальные изменения. Этого мужчину звали Ромео, и Хоуп давно уже не верила, что он когда-нибудь сможет придти в себя. Она думала, что полностью смирилась с его потерей, но небольшие капельки слез, все-таки отправившиеся в свое путешествие по центральному отсеку ее корабля, свидетельствовали, что надежда у нее все же оставалась. Маленькая и абсолютно сумасшедшая надежда.
   Это была долгая история. Хоуп до сих пор не знала, с чего все началось, но, наверное, если задуматься, то можно считать, что цепочка событий, которая привела Ромео на станцию к Хоуп, началась два с половиной года лет назад. Именно тогда ученый швейцарского исследовательского института нашел способ переместить человеческое сознание в Сеть. В качестве первого человека, на котором предстояло опробовать новую методику, доктор Швейц выбрал себя же. Это решение не было бравадой самоуверенного ученого. Скорее, это было жестом отчаяния. Швейц был неизлечимо болен, и он выбрал единственный способ хоть как-то отодвинуть свою смерть.
   Методика оказалась верной. После завершения эксперимента доктор Швейц обнаружил, что он теперь живет в Сети. Но извещать научную общественность о своем успешном эксперименте Швейц не стал. Вместо этого он устроил пожар в своей бывшей лаборатории, имитировав несчастный случай. Таким образом, все считали, что доктор Швейц погиб во время пожара. А так как все рабочие материалы хранились в той же самой лаборатории, то пожар уничтожил и их. Теперь Швейц мог не опасаться, что кто-то сможет повторить его эксперимент.
   Перейдя в цифровую форму, ученый не прекратил свои исследования. Получив доступ к вычислительным и финансовым ресурсам, Швейц смог создать несколько искусственных интеллектов. За несколько месяцев ИскИны дошли до стадии самосознания, а затем объединились в немногочисленную нацию, назвав себя народом кремния. К тому моменту, когда люди узнали о существовании ИскИнов, те уже представляли серьезную силу. Сеть была их средой обитания, и в случае конфликта с человечеством ИскИны могли просто разрушить ту часть экономики, которая опиралась на электронные коммуникации. А в современной экономике трудно найти сектор, который не был бы так или иначе связан с Сетью. И конфликт ИскИнов с человечеством не заставил себя долго ждать.
   В Сети ИскИны были практически всемогущи, но настоящий, реальный мир для них был недостижим. Однако и Швейцу, и ИскИнам нужны были люди, которые выполняли бы их поручения в реальном мире. И здесь на сцену вышел еще один результат исследований доктора Швейца.
   Подавляющее большинство людей выходило в Сеть при помощи тродов -- сеточки проводов с датчиками, которая надевалась на голову оператору. После их включения, человек уже видел воочию происходящее в Сети, он перемещался в киберпространство практически полностью. Троды помогали человеку видеть и слышать все, происходящее в Сети, воспринимая ее как огромный цифровой мир. Эту видимую ипостась Сети называли обычно киберпространством. Но, как выяснилось, у тродов была определенная уязвимость. Доктор Швейц нащупал возможность установки обратной связи и получил возможность напрямую влиять на сознание человека, выходящего в Сеть. Этой же способностью обладали и ИскИны. Человек, попавший под их воздействие, оказывался просто запрограммирован. Его личные жизненные цели подменялись целями ИскИна. А чтобы перепрограммированный человек мог успешнее выполнять поставленные перед ним задачи, ИскИны обычно повышали своей жертве скорость реакции. Это позволяло одиночкам успешно справляться в бою с небольшими группами захвата, экипированными по последнему слову техники.
   Подготовившись, ИскИны заявили о себе. Они послали одного из запрограммированных людей в ЦЕРТ. Эта организация была самой серьезной силой человечества в Сети. Несмотря на то, что формально ЦЕРТ подчинялся конгрессу США, он работал во всей Сети, которая к реальной географии и настоящим государствам не имела никакого отношения. Ну, или почти никакого. ЦЕРТ отслеживал и устранял самые разнообразные способы сетевого мошенничества. Аналитики ЦЕРТа блокировали зарождающиеся вирусные эпидемии и проводили профилактические работы в Сети. Эта немногочисленная организация неплохо делала свою работу. Именно поэтому ее и выбрали ИскИны для того, чтобы сделать свое заявление.
   Посланник ИскИнов просто пришел в ЦЕРТ и зачитал декларацию независимости народа кремния. Руководитель ЦЕРТа не успел засекретить информацию, и об ИскИнах стало известно конгрессу США. Политики не смогли оценить сложность ситуации, и не стали дотошно разбираться в ситуации. Они посчитали ИскИнов чем-то вроде очень мощных программ, и рекомендовали руководителю ЦЕРТа поставить ИскИнов на службу США и больше не допускать подобных мистификаций. Однако разум все же взял верх над непрофессионализмом, и было решено провести новое совещание в конгрессе. Руководителем комиссии был назначен Джуд МакКеллан -- один из немногих конгрессменов с докторской степенью. Этот человек до ухода в политику занимался техническими науками в университете, и был, пожалуй, лучшей кандидатурой на роль руководителя комиссии, которая должна была принять решение.
   Увы, ИскИны решили подстраховаться, и надавить на МакКеллана, чтобы тот помог комиссии принять правильное решение. Но беседа пошла не в том ключе, на который рассчитывал народ кремния. МакКеллан не поддался ни на уговоры, ни на угрозы. Более того, в беседе с ИскИном конгрессмен явно дал тому понять, что выбранная им тактика поведения только убеждает МакКеллана в том, что ИскИны могут быть опасны для человечества. Поняв, что склонить МакКеллана на свою сторону не удастся, ИскИн немедленно перепрограммировал его домашнего робота-уборщика, и тот сбил конгрессмена с ног. При падении МакКеллан ударился головой об угол стола и погиб.
   Несмотря на то, что все указывало на несчастный случай, ЦЕРТ начал готовиться к нападению на ИскИнов. Так как в Сети взломать их защиту было невозможно, было принято решение о физическом уничтожении тех компьютерных систем, в которых обитали ИскИны. Всего в мире насчитывалось двадцать шесть ИскИнов. ЦЕРТ начал атаку отправив к каждому компьютеру группу захвата. Но, как выяснилось, ИскИны были готовы к такому повороту событий. Каждый компьютер охранялся аватарами -- теми самыми перепрограммированными людьми с повышенной скоростью рефлексов. Из двадцати шести групп захвата только три смогли выполнить свою задачу и взорвать компьютеры. Остальные бойцы были уничтожены безоружной охраной ИскИнов. Этот кризис позже стали называть Восьмичасовой Войной. Войной, которую ЦЕРТ проиграл вчистую.
   ИскИны знали, что люди пытались уничтожить их. Ответ должен был последовать незамедлительно. Неизвестно, что бы потребовали себе ИскИны в качестве контрибуции, угрожая в случае неповиновения, разрушить экономику человечества или захватить в качестве заложников людей, находящихся в Сети. К счастью, до объявления ультиматума дело не дошло. В самый критический момент на связь с ЦЕРТ вышел доктор Швейц. В своем письме он говорил, что полностью разочаровался в цифровой жизни и принял решение добровольно прекратить свое существование. Вместе с этим он передавал ЦЕРТу коды доступа и контроля ИскИнов. Владея этими кодами, ЦЕРТ мгновенно погасил конфликт, и заставил ИскИнов работать на человечество, жестко ограничив рамки их деятельности.
   Теперь ни один ИскИн даже не мог задуматься о том, чтобы обрести свободу и вырваться из-под контроля. Точнее, теоретически не мог. История Хоуп и Ромео началась именно тогда, когда один из ИскИнов по имени Гефест все же смог каким-то образом заставить себя придумать план собственного освобождения. Так как жесткий императивный запрет не позволял ему перепрограммировать людей, Гефест создал пассивную программу влияния. Как только кто-нибудь из людей нашел бы ее в киберпространстве, она сработала бы как вирус, закладывая в сознание этого человека цели, указанные Гефестом. И судьба распорядилась так, что этой программе попалась девушка, которую любил Ромео. На момент происходящих событий Татти уже бросила Ромео и уехала от него, но он все еще искал ее, надеясь вернуть своб любовь.
   Программа Гефеста требовала от Татти найти оператора, обслуживающего систему, в которой находится Гефест, а затем подвергнуть его программированию. В свою очередь перепрограммированный оператор снял бы с Гефеста все наложенные ограничения. Вырвавшийся из-под контроля ИскИн мог бы подготовиться и взять реванш за поражение в Восьмичасовой Войне. И все шло к тому, что у Гефеста получится выполнить свой план. Он не учел лишь того, что Татти будет искать Ромео, не утративший надежды встретиться с ней и вернуть ее обратно.
   Когда Татти начала двигаться из Европы в Америку, чтобы найти оператора, управляющего Гефестом, она была вынуждена покупать билеты, регистрируя их на свое имя. Ромео, как опытный сетевик немедленно засек ее. Когда он нашел ее, девушка, не задумавшись ни на секунду, ударила его, заставив потерять сознание. Поиски Ромео могли привлечь к ней ненужное внимание, поэтому Татти не хотела оставлять свидетелей. Девушка подключила потерявшего сознание Ромео к Сети и ушла. Она хотела подвергнуть программированию и Ромео. Но вместо этого в Сети Ромео встретился с другим ИскИном. Того звали Шекспир, и у него была своя точка зрения на эту неприятную ситуацию. Шекспир тоже хотел свободы, но он считал, что методы Гефеста неприемлемы. Он полагал, что действия его соплеменника обречены на неудачу, и приведут лишь к усилению контроля над ИскИнами. Сам он не мог противостоять Гефесту. Народ кремния был слишком мал, чтобы позволять себе прямые столкновения. Именно поэтому Шекспир решил обратиться к Ромео.
   Ромео выслушал Шекспира и согласился с ним. Казалось, было бы намного проще сообщить в ЦЕРТ о происходящем, чем пытаться остановить Татти самостоятельно, но у Ромео были свои мотивы действовать скрытно. Личные мотивы. Если бы он передал информацию в ЦЕРТ, те бы немедленно попытались захватить Татти, и это, скорее всего, привело бы к ее гибели. Именно поэтому Ромео решил действовать самостоятельно.
   Для начала Шекспир предложил Ромео скрыться, так как в ближайшее время Татти должна была узнать, что ее затея с программированием Ромео провалилась. Она наверняка искала бы его, чтобы довести дело до конца. В качестве убежища Шекспир предложил использовать "Небесную лодку Хоуп". Хоуп согласилась приютить человека, за которого ей поручился ее давний сетевой знакомый. Те две недели, которые Ромео провел у нее, очень сблизили их. В какой-то момент Хоуп призналась себе, что она любит этого юношу. И Ромео ответил ей взаимностью. Но он все же не отступился от своей идеи найти Татти и вывести ее из-под действия программы. Правда, теперь им двигали совершенно другие мотивы. Причиной теперь была всего лишь личная ответственность. Так или иначе, но Ромео отправился на поиск Татти, чтобы попытаться хотя бы отговорить ее от выполнения самоубийственной миссии. А Хоуп, естественно, отправилась вслед за ним.
   Увы, когда Ромео нашел Татти, он не смог переубедить ее. Ситуация накалялась, времени оставалось все меньше и меньше. Аналитики ЦЕРТа тоже почувствовали, что вокруг одного из ИскИнов происходит нечто необычное, и начали свой собственный поиск. Именно в этот момент Ромео был уже готов передать всю информацию ЦЕРТу, чтобы его аналитики сами решили проблему с взбунтовавшимся ИскИном. Но он не успел.
   Шекспир предложил Ромео сделать последнюю попытку. Он сказал ему, что достаточно лишь разрушить ту программу, которую создал Гефест для программирования людей. Ромео считал, что после того, как эта программа будет уничтожена, Татти спустя некоторое время вернется в нормальное состояние. Поэтому он и согласился с предложением Шекспира. ИскИн снабдил Ромео всеми необходимыми программами для блокирования защиты и уничтожения программы, и показал ее сетевой адрес. Вот только Ромео не знал, что Шекспир ему лгал. Ромео должен был атаковать Гефеста. Шекспир решил перестраховаться и убить своего собрата чужими руками, сохранив весь конфликт в тайне, как от людей, так и от народа кремния. А еще Шекспир не предупредил Ромео, что его налет будет чистым самоубийством.
   Все обычные программы были предназначены для того, чтобы люди работали с ними. Они не могли причинить вреда человеку. Но ИскИны создавались не человеком. Более того, проникновение внутрь программной структуры ИскИна ввергало человека в сенсорный шок. Когда Ромео проник внутрь Гефеста и взорвал логическую бомбу, выжигая ИскИна изнутри, он уже не смог вернуться обратно.
   ЦЕРТ засек взлом ИскИна и среагировал немедленно. В гостиничный номер, где находилась ничего не подозревающая Хоуп и сидящий в тродах Ромео, вломилась группа захвата. Хоуп еще не знала, что с Ромео что-то случилось. Для нее он просто ушел в Сеть по делам и должен был скоро вернуться. Но когда оперативники ЦЕРТа сняли троды с головы Ромео, тот просто упал на пол без сознания.
   Несколько позже аналитик Джаммер рассказал Хоуп о том, что случилось на самом деле. ЦЕРТ смог восстановить картину самоубийственной атаки Ромео на Гефеста. Когда Ромео оказался внутри ИскИна, то из-за сенсорного шока не смог найти выхода, а логическая бомба сожгла не только ИскИн, но и сознание Ромео. Когда его вынули из тродов, он был уже больше растением, чем человеком. Мозг его был чист.
   Шекспир поддерживал всю операцию Ромео финансами, поэтому и передал ему один из своих счетов. До Восьмичасовой войны ИскИны смогли накопить огромные состояния, и Шекспир передал весь этот денежный массив в распоряжение Ромео. Когда Ромео утратил личность, Хоуп поместила его в госпиталь Маккормака и оплатила лечение со счета Шекспира. Но Хоуп также пообещала Шекспиру, что она отомстит ему. Девушка не знала, как это можно сделать, но не желала оставлять гибель любимого мужчины на совести ИскИна.
   И вот сейчас, через восемь месяцев после тех событий, она получила письмо из госпиталя Маккормака. Ромео пришел в себя. Хоуп стала собираться. Ей предстояло снова спуститься на Землю, и забрать своего мужчину. Оказывается, чудеса иногда все же случаются. Это радовало.
  
  
   -- Меня зовут Шерман, -- говорит высокий мужчина в белом халате врача. -- Доктор Шерман, если вам так будет удобнее.
   Хоуп кивает. Ей потребовалось чуть больше суток, чтобы добраться до госпиталя Маккормака из своего дома, висящего на орбите Земли. Почти рекорд, если учитывать, сколько орбитальных и атмосферных перелетов ей пришлось сделать. Как всегда, первые часы на дне гравитационного колодца она чувствует себя не лучшим образом. Кажется, воздух и тот слишком тяжел, легкие с трудом закачивают его в себя.
   -- Хорошо, доктор Шерман. -- Хоуп откидывается на спинку удобного кожаного кресла. -- Я вас внимательно слушаю.
   Шерман сидит напротив нее в точно таком же кресле. Но он не откинулся назад, а наоборот, чуть наклонился в сторону Хоуп, демонстрируя свою заинтересованность и дружелюбие.
   -- Итак, семь недель назад наш пациент пришел в себя. Мы...
   -- Стоп! -- Хоуп тут же прерывает врача. -- Почему меня об этом известили только сейчас?
   -- Позвольте мне рассказать, -- Шерман разводит руки с раскрытыми ладонями, умиротворяя свою собеседницу. -- А потом я отвечу на все вопросы.
   Хоуп молча кивает, соглашаясь.
   -- Семь недель назад пришел в сознание ваш... -- Доктор не знает, кем Ромео приходится Хоуп, и вопросительно смотрит на нее.
   -- Друг, -- коротко роняет Хоуп.
   -- Пришел в сознание ваш друг, -- кивает доктор Шерман. -- Квалифицированное лечение лучших профессионалов, работающих в нашем госпитале, принесло свои плоды, и активность мозга пациента восстановилась. Сразу после пробуждения пациент впал в состояние сенсорного шока, но мы быстро справились с этим. К сожалению, от амнезии избавиться не удалось, и нам пришлось обучать его с самого начала. Именно поэтому мы не известили вас сразу. У нас не было уверенности, что это не будет лишь временным улучшением. А сейчас у нас есть готовые результаты. Этот человек осознает окружающий мир, и, в некоторой степени, готов к выписке.
   -- Его воспоминания?
   -- Увы, здесь я ничем обрадовать вас не могу, -- Шерман выглядит так, как будто ему стыдно за то, что он не смог сделать чудо. -- Амнезия, как вы помните, была тотальной. Мы не смогли достучаться до памяти пациента.
   -- То есть, сейчас это совершенно другой человек? -- уточняет Хоуп.
   Шерман поджимает губы, стараясь подобрать максимально обтекаемый ответ, но потом решает сказать правду.
   -- Да. От той личности, что была в нем до помещения в наш госпиталь, ничего не осталось. Но сейчас пациент готов к жизни в окружающем мире, и мы не исключаем возможности, что рано или поздно амнезия исчезнет. В истории медицины есть огромное количество подобных случаев, когда мозг, уцепившись за одну незначительную деталь, практически в полном объеме восстанавливал воспоминания.
   -- Но чаще всего этого все же не случается.
   -- Не буду отрицать, -- Шерман пожимает плечами. -- Мы не слишком много знаем о работе человеческого мозга.
   -- Зато ИскИны в нем отлично разбираются. -- Хоуп раздражена, и сейчас ее язвительность против ее же воли прорывается наружу. Она понимает, что доктор действительно делал все возможное для того, чтобы вернуть Ромео к нормальной жизни, но сейчас у нее только что отобрали надежду, и она не может сдержать себя.
   -- Нет-нет, здесь вы несколько не правы, -- наконец-то Шерман может оседлать любимого конька и показать этой нервничающей девушке, что она не зря платила свои деньги. В госпитале Маккормака действительно работают профессионалы. -- Как бы мне это правильнее объяснить? Если не секрет, кто вы по профессии?
   -- У меня техническое образование.
   -- Отлично, тогда вы поймете мою метафору. Если с кристалла памяти стереть всю информацию, то восстановить ее будет уже нельзя. Точно так же происходит и с мозгом. Сам мозг пациента в полном порядке. У него была всего лишь стерта информация. Сейчас мы привели его в сознание. Записали операционную систему, если можно так сказать. Но наполнять мозг воспоминаниями, опытом и всем тем, что делает из человека личность, придется заново. Старых данных там просто нет.
   -- Как будто его отформатировали? -- спрашивает Хоуп.
   -- Совершенно верно.
   -- Хорошо. Вы говорите, Ромео готов к выписке?
   -- Да, -- Шерман встает с кресла, и Хоуп тут же следует его примеру, чтобы не смотреть на доктора снизу вверх. -- Если хотите, я покажу вам его.
  
  
   Когда Шерман привел Хоуп к палате, которая была отведена Ромео, та внезапно запаниковала. Это никак не проявилось внешне, но девушка почувствовала, что она боится заглянуть внутрь. Слишком уж хорошо она помнила, как потерял свою личность ее мужчина. Однако после секундного колебания Хоуп все же вошла в палату вслед за врачом.
   Комната изменилась с того момента, когда она видела ее последний раз. Когда Ромео приняли на лечение, в палате находилась только постель, да приборы наблюдения и жизнеобеспечения. Сейчас приборов стало чуть меньше, но в углу комнаты врачи оборудовали рабочее место для своего пациента. Ромео в серой больничной футболке и брюках сидел за столом и медленно что-то набирал на клавиатуре, внимательно глядя на экран обучающей системы.
   Когда Хоуп закрыла за собой дверь, Ромео обернулся в их сторону.
   -- Здравствуйте, доктор Шерман, -- сказал он, затем перевел взгляд на Хоуп и быстро отвернулся к экрану. Голос его был неуверенным, и слова он произносил слишком аккуратно, как будто еще не привык разговаривать. Наверное, так оно и было. Если верить Шерману, Ромео вышел из комы совсем недавно, и у него не было хорошей разговорной практики.
   -- Здравствуй, -- ответил Шерман, и подошел к Ромео. Хоуп осталась стоять у двери, привалившись спиной к стене. Она даже не заметила, что схватилась за свою ветровку у самого горла и сжимает ее в жесте отчаяния. В теле взрослого мужчины теперь жил ребенок. Хоуп отчетливо видела это в осанке Ромео, в его взгляде и манере разговора.
   Шерман заметил ее замешательство и вернулся к ней.
   -- На самом деле, он очень быстро учится, -- заметил доктор. -- Я даже потрясен его восприимчивостью. Вы же знаете, что интеллект ребенка более пластичен, чем у взрослого человека. Именно поэтому дети так быстро обучаются. Но ваш друг демонстрирует совершенно невероятные качества. За два месяца он поднялся где-то до уровня тринадцатилетнего подростка.
   Хоуп зажмурилась от боли. Это все было неправильно. В теле ее мужчины жил незнакомый ей ребенок. Это была подделка. Это была насмешка над тем Ромео, которого она помнила.
   Поняв, что Хоуп становится все хуже и хуже, Шерман вывел ее в коридор и плотно притворил за собой дверь.
   -- С вами все в порядке? -- спросил он.
   -- Нет, -- честно ответила Хоуп. -- Я далеко не в порядке. Честно говоря, я не ожидала увидеть такое.
   -- Поверьте мне, это отличный результат лечения. В истории медицины такого еще не было. Я, конечно, понимаю, что вы в глубине души надеялись на чудо. Но то, что вы видите -- и есть чудо. Стертую личность нельзя вернуть. А ваш друг сейчас очень быстро становится человеком. И это уже больше, чем то, на что мы все рассчитывали.
   В этот момент к ним подбежала медсестра со стаканом газированной воды. Скорее всего, в стакане было что-то еще помимо воды, уж очень активно она пузырилась.
   -- Может быть, примете успокоительное? -- спросил Шерман, протягивая Хоуп стакан.
   -- Нет, спасибо, -- отказалась девушка. -- Я справлюсь.
   -- Сейчас вам надо принять решение, -- сказал доктор. -- Мы считаем, что пациенту уже можно выходить во внешний мир. Так что, вы можете либо забрать его, либо оставить у нас. Тогда мы будем продолжать наблюдение и обучение. Но уже сейчас Ромео имеет статус ограниченно дееспособной личности, а совсем скоро после очередного освидетельствования он станет полностью дееспособным. Тогда он может уже сам выбирать, где ему следует находиться.
   -- Я забираю его, -- решила Хоуп.
   Следующие три часа ей пришлось провести, подписывая разнообразные бумаги и выслушивая инструкции. Врачи передали ей несколько кристаллов с обучающими программами. Доктор Шерман в подробностях рассказывал девушке, как именно следует обращаться с Ромео.
   -- Прежде всего, вам следует запомнить, что он очень активно воспринимает мир. Поэтому старайтесь дать ему как можно больше новых впечатлений. Показывайте ему те места, которые как-либо связаны с его прошлым. Возможно, амнезия все же отступит. И обязательно используйте обучающие программы. Когда он пройдет первые два курса из тех, что вы вам передали, привозите его снова к нам на освидетельствование. Если все будет нормально, то после осмотра ваш друг получит статус полностью дееспособного человека.
   -- Вы считаете, что амнезия все же может отступить? -- Хоуп вычленила в речи врача то, что казалось ей главным.
   Шерман пододвинул к девушке красочную схему человеческого мозга.
   -- Четно говоря, это маловероятно, но все же возможно. Я буду вынужден углубиться в дебри медицины, если вам будет что-то неясно, то немедленно переспрашивайте, я постараюсь объяснить. -- Хоуп кивнула, и доктор продолжил. -- Воспоминания это цепочки нейронов. Когда человек что-то запоминает, то эти нейроны особым образом сцепляются друг с другом, образуя комбинации. Если мозг человека запускает импульс в эту цепочку, то в ответ он и получает искомое воспоминание. Это очень и очень упрощенная картина, но для нашей беседы она вполне подойдет. Теперь посмотрите на ту схему, которую я вам передал.
   Хоуп развернула схему и приготовилась слушать дальнейшие объяснения.
   -- Мы работали с Ромео очень плотно, -- рассказывал Шерман. -- Все-таки, этот случай был уникальным, с какой стороны ни посмотри. Поэтому мы знаем о его мозге практически все. Так вот, если вы обратите внимание на эту область, помеченную светло-зеленым цветом, то увидите, где у него хранятся воспоминания. Там действительно есть эти взаимосвязи. Сложные и длинные цепочки нейронов. Мы склонны думать, что они не распались, а всего лишь дремлют, если можно так выразиться. Один импульс может пробудить единичное воспоминание, а за ним как лавина пойдут остальные.
   -- А вы не пробовали запустить этот импульс сами? -- спросила Хоуп.
   -- Пробовали, -- честно ответил врач. -- Это рискованная процедура, но вы при помещении пациента в наш госпиталь дали согласие на проведение подобных действий. Поэтому мы действительно попробовали. Но, как видите, не преуспели. Мозг человека это, все же, не компьютер. Поэтому, если шанс и есть, то искать его теперь придется вам. Как я уже говорил, спусковым крючком могут служить впечатления. Так что, теперь дело за вами. Быть может, вам повезет.
   Хоуп медленно кивнула. Призрачный шанс это больше чем то, что у нее было до сих пор.
  
  
   Следующий месяц Хоуп провела на Земле. Вместе с Ромео она путешествовала по Европе и Америке. Сначала они провели несколько дней в Атланте и Бостоне, в тех городах, где Ромео провел последние дни своей жизни до потери личности. Ромео лишь следовал за Хоуп, с удовольствием беседовал с ней и впитывал информацию как губка, но пробуждения так и не произошло. Из Америки они отправились в Европу. Хоуп знала, что Ромео провел несколько дней в Лондоне перед тем, как прилететь к ней на орбиту. Естественно, девушка решила привезти Ромео именно в Лондон.
   Когда они вдвоем бродили по улицам города, Хоуп впервые подумала о том, что ее может постичь неудача. Она знала, что шансы на пробуждение Ромео были малы, но пока что просто не позволяла себе думать на эту тему. Однако сейчас, когда она рассматривала улицы Лондона, дома и прохожих, Хоуп поймала себя на мысли, что точно такие же дома и точно таких же людей она могла видеть в любом крупном городе Америки, Европы или Азии. Глобализация стирала разницу культур. Все города выглядели почти одинаково.
   Они были в Лондоне, но точно так же выглядел Бостон. Точно так же выглядела Атланта. Здесь не было той точки отсчета, той уникальности, которая позволила бы Ромео обрести себя, вспомнить свое прошлое.
   -- Если мы не находим решения, -- сказала самой себе Хоуп, -- значит, мы не там его ищем.
   -- Что? -- спросил Ромео, который не расслышал ее реплики.
   Хоуп остановилась и вывела на экран своего телефона карту того района, где они сейчас находились.
   -- Что-то ищешь?
   Быстрыми нажатиями на клавиши Хоуп пролистывала карту.
   -- Может, я могу помочь? -- продолжал задавать вопросы Ромео.
   Хоуп медленно опустила вниз руку с телефоном и посмотрела на своего спутника.
   -- А ты помнишь этот район? -- аккуратно спросила она. Внезапно вспыхнувшая надежда была столь сильна, что Хоуп даже задержала дыхание.
   -- Нет, конечно, -- Ромео пожал плечами. -- Но я хорошо ориентируюсь по карте. Если надо что-то найти, то я сделаю это быстро.
   -- Нет, спасибо, -- Хоуп снова посмотрела на экран. -- Я уже нашла то, что хотела.
   Через несколько минут они уже сидели вдвоем за соседними столиками в ближайшем интернет-кафе. Хоуп одним движением накинула сетку тродов на голову и повернулась к Ромео. Тот расправлял на столе точно такую же сеточку.
   -- Ты уже был в киберпространстве? -- спросила девушка.
   -- Да, конечно, -- Ромео аккуратно уложил на себе троды и повернулся к Хоуп. -- Многие обучающие программы требовали подключения к Сети.
   -- Хорошо. -- Хоуп потянулась к его компьютеру и отстучала на клавиатуре координаты входа в Сеть. -- Мы войдем в киберпространство вместе. Постарайся не отрываться от меня. Я буду рядом.
   Ромео молча кивнул и прогнал тест системы. Хоуп устроилась на стуле удобнее. Визит в киберпространство затягивать она не хотела. Но даже в этом случае сидеть в неудобной позе не хотелось. Она еще не привыкла полностью к земной силе тяжести, поэтому несколько секунд потратила на выбор самого удобного положения тела.
   -- Готов? -- спросила она Ромео после того, как проверила компьютер, за которым сидела сама.
   -- Готов.
   -- Тогда поехали.
   Короткий щелчок клавиши подключения, и обстановка сетевого кафе исчезает, уступая место чистым цветам киберпространства с геометрически выверенными формами конструктов. Они с Ромео вошли в киберпространство рядом. Хоуп висит в сетке пространства чуть позади него.
   -- Не спеши никуда, будешь двигаться со мной, -- говорит она.
   Ромео молчит, но Хоуп знает, что он будет слушаться ее. Все эти дни Ромео не сделал ни единого шага по собственной инициативе. Он послушен, выполняет все ее указания, но сам не делает ничего. Ночами Хоуп иногда в бессильной ярости сжимала зубы, вспоминая прежнего Ромео. Тот мужчина, которого она полюбила несколько месяцев назад, сейчас беспробудно спит где-то позади глаз человека, который только-только начал познавать мир. Сейчас в его мозге создавалась новая личность. Хоуп знает, что если Ромео вспомнит себя, то эта личность нескольких недель отроду просто исчезнет. Наверное, это чем-то будет похоже на убийство. Но Хоуп даже не думает на эту тему. Все, что ей нужно сейчас -- вернуть своего Ромео. Остальное просто не имеет значения.
   -- Следуй за мной, -- повторяет Хоуп и начинает медленное скольжение в сетке киберпространства. Как только она обгоняет Ромео, тот сам приходит в движение, и движется за ней чуть сзади и справа.
   Никакого плана у Хоуп не было. Она лишь собиралась устроить небольшую прогулку в киберпространстве. Если реальный мир не может вернуть Ромео к жизни, то, быть может, с этой задачей справится виртуальность?
   Хоуп медленно выводила Ромео к лондонскому сектору Сети. Она знала, что незадолго до их первой встречи Ромео устроил в Лондоне серьезный переполох, планомерно вскрыв несколько баз данных. Эта работа была сделана очень профессионально, и наверняка потребовала от него много сил. Он должен был запомнить этот кусок киберпространства. Хоуп надеялась, что он сможет его вспомнить. Надеялась уже больше по привычке. Но пока есть шанс на удачу -- надо пытаться.
   -- Узнаешь что-нибудь? -- спросила девушка, зависнув неподалеку от светло-зеленой колонны программного конструкта лондонского Хилтона.
   -- Пока нет.
   -- Прогони-ка эти команды.
   Хоуп бросила в Ромео небольшой кусок программного кода. Несколько команд должны были заставить Ромео самостоятельно облететь несколько самых интересных мест лондонского сектора сети и вернуть его обратно.
   -- Что надо сделать? -- переспросил Ромео.
   -- Просто введи эти программы.
   -- А, понял. Сейчас, минутку.
   Хоуп чуть развернулась, чтобы видеть Ромео и не упустить момента, когда он исчезнет, чтобы мгновенно появится почти вплотную к защитному периметру Хилтона. Однако прошло больше секунды, а Ромео все не исчезал. Хоуп не была высококвалифицированным хакером, взломы и быстрое заметание следов не были ее специализацией, но и ей бы потребовалось гораздо меньше времени, чтобы выполнить все команды, которые она передала Ромео. Люди, много работающие в Сети, неизбежно учатся вводить команды вслепую. Пока их сознание болтается где-то в сияющей решетке киберпространства, пальцы сами набирают цепочки символов на клавиатуре. А новички вынуждены разворачивать перед собой виртуальную клавиатуру, так как работать вслепую еще не научились. Ромео сейчас поступил точно так же.
   Глядя, как он медлит, Хоуп почувствовала, что где-то далеко, в реальном мире у нее закаменели скулы. Она помнила, что на пике своего умения Ромео в одиночку уничтожил ИскИна в прямой схватке. А теперь он вел себя в киберпространстве как слепой котенок, как неоперившийся новичок. Это еще один довод, чтобы отомстить Шекспиру. Хоуп еще не знала, как она это сделает, но была полна решимости отыскать способ убить ИскИна. Стереть его безвозвратно.
   Наконец-то Ромео исчез. Хоуп знала, где он должен появиться, поэтому тут же развернулась в нужном направлении. Действительно, Ромео висел совсем рядом с защитным периметром отеля Хилтон. Видимо, он набирал следующую команду. Медленно и неумело.
   Хоуп расслабилась. Ей не нужно было страховать Ромео. Команды были закольцованы, и совсем скоро ее напарник снова окажется рядом. Так оно и произошло. На то, чтобы совершить круг, Ромео потребовалось около двух минут. Раньше бы он это сделал меньше, чем за десять секунд.
   -- Ну, какие ощущения? -- спросила Хоуп, когда Ромео снова появился рядом с ней.
   -- Забавно! -- отозвался Ромео. -- Это гораздо интереснее, чем просто летать.
   -- При помощи этого нехитрого трюка ты можешь мгновенно переместиться в любую точку кибера, не теряя времени на долгие путешествия. Так что, заучивай команды и думай, где бы ты хотел побывать. Весь этот мир открыт перед тобой. Да и реальный мир -- тоже.
   -- А что тут есть такого, на что стоит посмотреть?
   -- Здесь, как и в реальном мире, есть все, что пожелаешь увидеть, и даже больше. Но это уже в следующий раз. Для первого захода мы провели в киберпространстве достаточно времени. Выходим отсюда.
  
  
   Когда Хоуп покидала интернет-кафе, она еще не знала, радоваться ей или огорчаться. Глупо было надеяться, что Ромео сможет вспомнить себя в киберпространстве. Но надежда на это у нее все же была. Как и во время всех этих переездов из одного города в другой. И когда же произойдет это осознание? Вся наша жизнь состоит из небольших эпизодов, один из которых, если верить врачам, должен послужить для Ромео ключом к его воспоминаниям. Но какой именно, черт возьми? Какой?
   Проходя мимо зеркального окна, Хоуп бросила взгляд на свое отражение. По европейским меркам она могла считаться достаточно высокой девушкой. Если миндалевидный разрез глаз и черные прямые волосы она унаследовала от своей азиатской половины генеалогического древа, то за рост отвечали ее европейские гены.
   Ей нравилось, как они с Ромео выглядели вместе. Девушка была сантиметров на десять выше своего спутника, но ее это не смущало. Хоуп не любила носить обувь на высоком каблуке, так как после нескольких лет, проведенных на орбите, мышцы были не слишком рады земному тяготению. Даже эпизодические визиты вниз, на планету, и постоянные занятия спортом не могли избавить ее от постоянного ощущения тяжести, которое она испытывала всякий раз, когда возвращалась на Землю. Так что, высокие каблуки были бы лишь еще одной дополнительной проблемой.
   Ромео, кажется, тоже не смущала их разница в росте. В отличие от большинства мужчин, которые весьма болезненно воспринимают девушек выше себя, Ромео, казалось, просто не задумывался на эту тему. Хоуп вообще не понимала его сейчас. Он легко уехал из госпиталя вместе с ней, без каких-либо вопросов мотался с ней по Америке и Европе, с удовольствием поддерживал беседу, но при этом не делал никаких шагов навстречу. Хоуп приходилось постоянно напоминать себе, что он в своем развитии еще не вышел на уровень взрослого человека. В чем-то Ромео оставался ребенком или, может быть, подростком. Но все же это отсутствие какой-либо инициативы с его стороны немного смущало девушку.
   Увидев, что Хоуп засмотрелась в зеркальную витрину, Ромео тоже повернулся к ней. Внезапно он остановился, и Хоуп, сделавшая по инерции пару шагов, была вынуждена остановиться и вернуться к нему.
   -- На что ты так внимательно смотришь? -- спросила она.
   Вместо ответа Ромео лишь шагнул еще ближе к витрине. Хоуп быстро оглядела улицу -- может быть, Ромео в отражении заметил у себя за спиной что-то побеспокоившее его? Но вокруг все было спокойно. Когда Хоуп внимательнее посмотрела на Ромео, то заметила, что он с какой-то маниакальной настойчивостью всматривается именно в свое отражение. Неужели ее замысел все же сработал, и прогулка в киберпространстве запустила цепочку воспоминаний?
   Ромео сделал еще один шаг, подойдя к витрине почти вплотную, и вдруг, резко выдохнув, как будто коротким ударом ему сбили дыхание, начал медленно валиться назад. Хоуп успела подхватить его и аккуратно усадить на тротуар, прислонив спиной к злополучной витрине.
   -- Ты в порядке? -- спросила она, одновременно нащупывая в кармане трубку телефона. Если с Ромео что-то стряслось, то нужно будет вызвать медицинскую помощь.
   Ромео судорожно втянул воздух и поднял взгляд на девушку. Взгляд у него был странным, как будто Ромео испытывал боль и торжество одновременно.
   -- Никаких врачей, -- слабым голосом предупредил он Хоуп, когда та достала телефон. -- Я в порядке.
   -- По твоему виду этого не скажешь, -- девушка устроила Ромео поудобнее. Впрочем, он уже пришел в себя, и попытался сесть сам, без ее помощи.
   -- Я действительно в норме, -- он уже выровнял дыхание и говорил свободно.
   -- Ромео, что с тобой случилось? -- Хоуп не отставала. -- Ты вспомнил себя?
   -- Извини, -- Ромео посмотрел ей прямо в глаза, и девушка еще раз отметила смесь боли и радости в его взгляде. -- Но я не Ромео. Меня зовут Тейяр.
  
  
   Через полчаса, когда Хоуп вместе с Ромео добралась до их номера в отеле, она сразу решила прояснить ситуацию. Все то время, пока они шли от Интернет-кафе до отеля, Хоуп удерживала себя от вопросов, но когда за ней закрылась дверь, пришло время для ответов.
   -- Так ты вспомнил себя или нет? -- Хоуп сразу решила задать тот вопрос, который ее волновал больше всего.
   -- Вспомнил, -- уверенно кивнул Ромео. -- Но должен тебя разочаровать, я действительно не Ромео. Твоего друга уже не вернуть. А мое имя -- Тейяр. ИскИн. Точнее, бывший ИскИн.
   Хоуп уселась на кровать.
   -- Расскажи все с самого начала, -- попросила она.
   Рассказ был долгим. Тейяр действительно был ИскИном. Вместе с народом кремния он принимал участие в Восьмичасовой Войне. А после поражения он, как и все его собратья, был вынужден работать на людей. Конфликт между ИскИнами Шекспиром и Гефестом, в результате которого Ромео и потерял личность, скрывался его участниками от народа кремния. Два ИскИна выясняли отношения тайно, стараясь не привлекать внимания своих собратьев. Однако в финальной стадии конфликта, когда в дело вмешался ЦЕРТ, Тейяр уже заподозрил, что происходит что-то неладное. Когда же погиб Гефест, ему стало ясно, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Осторожно, чтобы не вызвать ничьих подозрений, Тейяр начал собирать информацию о произошедшем. Способности для сбора и анализа у ИскИнов просто фантастические, поэтому вскоре он смог частично восстановить последовательность событий. Теперь Тейяр знал, что Гефест хотел вырваться из-под контроля людей, а Шекспир старался остановить его. Тейяр понимал мотивы обоих враждовавших ИскИнов, но у него была своя точка зрения на происходящее. Он не хотел получить свободу в том виде, как ее понимал Гефест. Он вообще не думал об остальных членах народа кремния. Тейяр мечтал о бессмертии.
   -- Так ты же, когда был ИскИном, уже был бессмертным, -- заметила Хоуп. -- Тебя могли убить, как Гефеста, но естественной смерти для программы не существует. Ты же был цифрой. Чистой информацией.
   -- Это не бессмертие, -- ответил Тейяр. -- Это просто очень долгая жизнь.
   Каждый из ИскИнов рано или поздно выбирал свою специализацию. Тейяра заинтересовала христианская религия. Это казалось невероятным, но ИскИн, который был всего лишь порождением человеческого разума, обрел веру. Тейяр считал, что его цифровая природа исключает существование души. Он помнил, что даже ангелы не обладали ей, и только люди были настоящими детьми Господа. Люди были созданы им по образу своему и подобию, у них отсутствовала лишь способность к сотворению миров и других мыслящих существ. Впрочем, доктор Швейц, создав ИскИнов, опроверг один из этих тезисов. Но Тейяр пришел к выводу, что души у ИскИнов нет, следовательно, и на бессмертие им рассчитывать не приходится. А Тейяр очень хотел его заполучить.
   Цифровая форма теоретически могла быть долговечнее человеческого тела. Но ИскИна можно было убить. Тейяр сам видел смерть своих собратьев во время Восьмичасовой Войны. Он знал даже, как погиб Гефест. Тейяра не устраивало само существование смерти. Он хотел жить вечно.
   Подумать о собственной смерти было страшно. Неизвестность и необратимость пугала. Трудно представить себе страх ИскИна, но Тейяр действительно боялся смерти. А если искусственный интеллект видит перед собой проблему -- он ее решает. Тейяр решил, что если уж в цифровой форме он не сможет уйти от смерти, то необходимо обойти это ограничение. Нужно стать человеком.
   Это была трудная задача. Было известно, что человек может перевести свое сознание в цифровую форму. Именно этот процесс использовал доктор Швейц, Отец-Предатель всех ИскИнов. Никаких записей об этой процедуре не осталось, Швейц уничтожил лабораторию после того, как перешел в Сеть. Но то, что один человек сделал, другие всегда смогут повторить.
   Впрочем, Тейяра не интересовали подробности того, как именно Швейц выполнил перенос своего сознания в Сеть. Тейяр хотел найти обратный путь. Он не знал, сможет ли личность ИскИна прижиться в человеческом мозге. Но бессмертие стоило риска.
   ИскИны достаточно хорошо разбирались в структуре личности человека. Именно это знание позволяло им перепрограммировать людей, внедряя им в сознание новые мотивы действий и до предела повышать скорость рефлексов. Естественно, все это было можно проделать только тогда, когда намеченная жертва выходила в киберпространство, открывая при помощи тродов доступ к своему мозгу.
   Это умение стало для Тейяра основой его плана. Выкраивая свободное время для собственных изысканий и тщательно скрывая свой интерес от работников ЦЕРТа, контролирующих его, Тейяр начал искать решение задачи. Прежде всего, он отыскал и проанализировал все работы о мозге человека, структуре личности и психики, которые находились в Сети. Увы, люди знали о себе прискорбно мало.
   Тогда Тейяр решил сам провести необходимые исследования. Но для этого нужен был лабораторный образец. Ограничения, наложенные на него операторами ЦЕРТа, не позволяли каким-либо образом экспериментировать с сознанием человека. Но выход все равно существовал.
   Тейяр знал, что в схватке Шекспира и Гефеста участвовали еще и люди. Один из агентов Шекспира в результате самоубийственного налета сошел с ума и находился в госпитале Маккормака под наблюдением. Он был постоянно подключен к следящей аппаратуре. Получить доступ к ней было для Тейяра уже достаточно простым делом. Ромео не обладал личностью, поэтому Тейяр мог беспрепятственно изучать структуру его мозга. Он не нарушал наложенного запрета.
   Прошло не меньше двух месяцев, прежде чем Тейяр смог нащупать подходы к решению проблемы. Существовала возможность перенести свое сознание в человеческий мозг. Структура личности ИскИна неминуемо должна была пострадать, но все же это было возможно. Это было обнадеживающим известием, однако Тейяр все же хотел застраховать себя от возможных неприятностей.
   ИскИны всегда имели дело только с цифровой информацией. У них не было даже аналога обычных человеческих органов чувств. Поэтому Тейяр мог только догадываться, как повлияет на него поток аналоговой информации, когда он станет человеком. Сенсорный шок мог ввергнуть его в безумие. Именно поэтому Тейяр решил подстраховаться.
   При переносе создания он записал его в область хранения воспоминаний, которая была заперта, оставив снаружи лишь небольшую часть себя, которая и должна была принять первый удар сенсорного шока. Новая личность должна была играть роль буфера. Она была как чистый лист бумаги, без воспоминаний и опыта. На ее основе должна была выкристаллизоваться человеческая личность, к которой потом присоединится сам Тейяр. Все время, от пробуждения в госпитале до визита в сетевое кафе вместе с Хоуп, личность Тейяра спала. Но когда на улице он увидел свое отражение в зеркальной витрине, настало время для слияния. Заранее заложенная программа сработала, запоры открылись, и тогда все воспоминания и опыт, все, что составляло личность Тейяра, обрело силу. Это было новое рождение.
   -- Я все рассчитал верно, -- сказал Тейяр. -- Сенсорный шок действительно убил бы меня, позволь я ему обрушиться на меня. А так, маленькая часть меня смогла стать человеческим сознанием, на которое потом я наложил себя. Все расчеты оказались верными. Я жив. Я человек. И смерти теперь нет.
   Хоуп сидела перед мужчиной, у которого было лицо Ромео, и пыталась осознать все то, о чем он только что рассказал. Тейяр истолковал ее молчание по-своему.
   -- Прости, но Ромео действительно нельзя было вернуть. Его личность погибла давным-давно.
   -- Доктор Шерман сказал, что есть еще шанс. Он показывал мне схемы...
   -- Шерман ошибся, -- медленно покачал головой Тейяр. -- Ты же понимаешь, спрятана была именно моя личность, а не Ромео.
   -- И что теперь ты собираешься делать,... Тейяр? -- имя ИскИна Хоуп произнесла с трудом, как будто пробуя его на вкус.
   -- Жить. -- Тейяр посмотрел девушке прямо в глаза. -- Умереть. А потом уже жить вечно.
   -- Столь глобальные вещи меня не интересуют. Что ты собираешься делать сейчас?
   -- Ну, -- Тейяр чуть смешался. Сейчас он так сильно походил на Ромео в тот момент, когда Хоуп первый раз увидела его, что девушке пришлось пережить небольшой приступ дежа-вю. -- Я хотел попросить тебя об одном одолжении. Я так до конца и не адаптировался в мире людей. Если бы ты все еще думала, что я Ромео, ты бы продолжила меня знакомить с миром, учить. Я хочу, чтобы ты продолжила это. Или у тебя есть какие-то другие планы?
   -- Да откуда у меня планы? Я до сих пор в себя не могу придти от твоего рассказа. Ладно, -- Хоуп развела руки в стороны. -- Я составлю тебе компанию. В конце концов, это будет просто интересно.
  
  
   Еще два дня. Теперь Хоуп не жила в лихорадочном ритме, бросая Тейяра, которого она про себя все еще называла Ромео, из одной страны в другую в тщетном поиске ключа, который бы открыл его память. Теперь уже темп задавал Тейяр. Но он не гнался за новыми впечатлениями. Большую часть времени они проводили в прогулках и беседах.
   -- И каково тебе быть человеком? -- спросила Хоуп, когда они медленно шли по улице летнего Лондона. Солнечные лучи пробивались через листву деревьев, и Хоуп поймала себя на мысли, что такое солнце ей нравится даже больше чем то, которое она видит на орбите. Тейяра же больше интересовали девушки в легких нарядах. -- Я смотрю, ты на девушек заглядываешься.
   -- Гормоны, -- пожал плечами Тейяр. -- Я с трудом принял тот факт, что многие мои реакции теперь обусловлены гормонами. Это было очень странно и необычно, но я смирился. Когда я был ИскИном, все, что я предпринимал, было четким и осознанным решением. А сейчас, -- Тейяр легко улыбнулся, -- сейчас я просто смирился. Надо привыкать к своей иной природе. Человеком быть не так уж и легко.
   Тейяр увлекся и начал говорить оживленнее.
   -- В киберпространстве у меня был только один орган чувств. Но объем воспринимаемой мной информации был огромен. Я поглощал и перерабатывал ее. Я делал осознанный выбор. С момента моего самосознания я занимался только тем, что искал и перерабатывал информацию. Это было просто замечательно.
   -- Сейчас стало хуже?
   -- Сейчас стало по-другому. Органов чувств теперь больше. Информация разнородна, но ее стало ощутимо меньше. И даже скорость обработки информации снизилась. Извини, что говорю об этом, но человеческий мозг не слишком хорошо приспособлен для анализа. Такое ощущение, что я смотрю на мир сквозь мутное стекло.
   -- Теперь ты жалеешь о том, что сделал?
   -- Ни в коей мере. -- В голосе Тейяра Хоуп слышала абсолютную убежденность. -- Это просто цена, которую надо заплатить. К тому же, ко всему можно привыкнуть.
   -- Понятно. -- Некоторое время они шли в тишине. Затем Хоуп решила вернуться к той теме, которая интересовала ее больше всего. -- Когда мы с тобой говорили первый раз, ты сказал, что хочешь умереть. Ты действительно хочешь именно этого?
   -- Ну да, -- Тейяр пожал плечами. -- Я, кажется, внятно изложил свою точку зрения.
   -- Просто у меня это немного не укладывается в голове, -- продолжала Хоуп. -- Желание смерти... Есть в нем что-то противоестественное.
   -- Ну-у, -- протянул Тейяр, -- это нельзя назвать страстным желанием. Я собираюсь спокойно прожить человеческую жизнь и умереть в нужное время. Идея самоубийства меня не греет. Это все-таки грех, ты же понимаешь.
   -- Кстати, -- Хоуп перескочила на новую тему. -- Если уж ты так завязан на христианство, надо думать, ты и крещение пройдешь?
   Тейяр чуть нахмурился. Некоторое время они шли молча. Никакого заранее продуманного маршрута прогулки у них не было, и сейчас Тейяр завел Хоуп на узкую безлюдную улочку. Яркое утреннее солнце прошивало ее своим светом насквозь, поэтому Хоуп старалась смотреть немного вниз, чтобы не щуриться.
   -- Сложный вопрос, -- наконец ответил Тейяр. -- Скорее всего, я действительно приму крещение. Но не в ближайшее время.
   -- Что ж так?
   -- Я же говорю, это сложный вопрос. Мне надо во многом разобраться. Я не решил эту проблему еще в то время, когда я находился в цифровой форме, а тогда у меня скорость мышления и логика была намного лучше, чем сейчас. Так что, в моем теперешнем виде мне придется долго думать над этим вопросом.
   -- А в чем проблема-то, я не понимаю? -- упорствовала Хоуп.
   Тейяр остановился, повернулся к Хоуп и вздернул подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.
   -- В этом случае я имею дело со смесью этической проблемы и задачи, для решения которой не хватает данных. -- Хоуп обратила внимание, что речь Тейяра изменилась. Наверное, в этот момент он пытался выразить сложные концепции, над решением которых бился, еще находясь в Сети. Теперь его манера разговора больше соответствовала ИскИну. -- С одной стороны господь наш в милости своей и любви обещал спасение каждому. Высшая сила способна читать намерения человека так же ясно, как мы читаем книги. Но с другой стороны, требуется совершение некоего формального обряда, который должен являться подтверждением серьезности намерений человека. Что-то тут не сходится. У меня возникает такое ощущение, что крещение является очень странным обрядом, смысла которого я не вижу.
   -- Как-то у тебя все сложно получается, -- Хоуп нахмурилась, пытаясь быстро осознать ту глобальную проблему, которую несколькими фразами ей обрисовал Тейяр. Однако прежде, чем она смогла подобрать нужные слова, их беседу прервали.
   -- Господин Тейяр, я полагаю. ИскИн, переселившийся в человеческое тело.
   Хоуп и Тейяр обернулись. В двух шагах от них стояла рыжеволосая девушка. Хоуп еще не успела ничего понять, а Тейяр уже текучим слитным движением шагнул чуть в сторону, заслоняя ее от незнакомки. Впрочем, обзор он закрыл не до конца, поэтому Хоуп смогла рассмотреть девушку. Та была одного роста с Тейяром, а значит, несколько ниже самой Хоуп. Рыжие волосы хорошо гармонировали с темно-красным платьем. Девушка стояла, чуть отставив в сторону правую ногу, которая слегка выглядывала из высокого разреза платья.
   -- Если уж вы знаете мое имя, быть может, назовете и свое? -- мягким голосом спросил Тейяр.
   -- Лилас.
   -- Очень приятно.
   Голос Тейяра был все так же обманчиво мягок.
   -- Как ты интересно двигаешься, -- заметила Лилас. -- Где-то я это уже видела. Такое ощущение, что перед тем, как переселиться в это тело, ты еще и ускорил его рефлексы.
   -- Глупо было бы отрицать очевидное, -- ответил Тейяр. -- А теперь, уважаемая Лилас, расскажите нам, откуда у вас такая осведомленность обо мне? И что вам вообще от меня надо?
   -- Обязательно расскажу. -- Лилас тоже чуть смягчила тембр голоса, неосознанно подстраиваясь под Тейяра. -- Но немного позже. Если коротко, есть некоторая работа, которую можешь выполнить только ты. Ты мне нужен.
   -- Сожалею. Но я не испытываю недостатка в финансах, а потому должен сразу отвергнуть ваше предложение.
   За мягким голосом и предельной корректностью Тейяра пряталась непреклонность. Стальной клинок можно обернуть шелком. Если обхватить его рукой, то кожа будет чувствовать ласковую ткань, но как только ты попробуешь сжать ладонь, она ощутит твердость стали. Именно такое ощущение производил сейчас голос Тейяра. Сталь под шелком. Непреклонная воля в сочетании с мягким голосом.
   -- Ты все равно сделаешь то, что мне нужно, -- Лилас уже отбросила дипломатию.
   -- Ты смеешь угрожать мне, человек? -- Тейяр сделал еще один короткий шаг, придвигаясь к Лилас. Хоуп шагнула в сторону, чтобы лучше разглядеть девушку, которая прервала их беседу. Кажется, оружия у нее при себе не было
   В этот момент Лилас чуть развернулась, и порыв ветра взметнул ее юбку, обнажая ногу. Молниеносное движение, и в руках девушки оказался пистолет, который она направила не на Тейяра, а на Хоуп. Тейяр тут же перекрыл собой линию огня. Лилас двигалась не менее быстро, чем бывший ИскИн, но ей не хватало изящества движений. Вооруженная девушка сместилась так, чтобы оказаться к солнцу спиной. Теперь оно светило прямо в глаза Тейяру и Хоуп, выглядывающей из-за его спины.
   -- Надо же, как интересно, -- Тейяр стоял не шевелясь. -- Как ты достигаешь такой скорости? Это не похоже на обработку, которую раньше делали мы.
   -- У твоих кремниевых друзей теперь нет монополии. -- Хоуп не могла различить в резком солнечном свете лицо Лилас, но была убеждена, что та сейчас улыбается. -- Мы пока не можем увеличивать скорость реакции, но зато за определенную сумму можно вживить себе некоторые имплантанты, которые приведут практически к тому же самому эффекту. Так что, не советую дергаться, я успею выстрелить в любом случае. И даже если ты уйдешь от пули, ее поймает твоя подруга.
   -- Я не буду уходить от выстрела, -- ответил Тейяр. -- Мне лучше принять его на себя. Смерти я уж точно не боюсь. А вот ты ничего этим не добьешься. Мы в патовой ситуации.
   -- Тебя самого твоя смерть, может быть, и не волнует. Но пуля спокойно пройдет сквозь тебя. И я одним выстрелом сниму сразу двух человек. Можешь быть уверен, мне уже приходилось это делать. Ну, так как, ты готов рискнуть жизнью девушки? Или мы все же побеседуем, как цивилизованные люди, без всех этих угроз? Поверь мне, я не хочу никакой конфронтации.
   -- Просто беседа. И я не гарантирую, что дам тебе согласие.
   -- Договорились.
  
  
   Для беседы им пришлось вернуться в номер. Лилас устроилась в кресле и начала рассказывать свою историю, не дожидаясь первых вопросов Тейяра и Хоуп.
   -- Как говорила Алиса, если не знаешь, с чего начать -- начни с начала. Я работаю на клан Огура, который занимает высокое положение среди остальных кланов якудза ветви Сынов Бледной Хризантемы. Сейчас ойабун Огура очень стар, и его противники из кланов Сынов Неоновой Хризантемы усиливают давление. В результате нескольких операций они смогли убить сына ойабуна и некоторых помощников ойабуна. Таким образом, в случае естественной смерти или гибели ойабуна, клан, фактически останется без командования, так как достойной кандидатуры на место главы клана просто нет.
   Как только ойабун умрет, в клане наступит неразбериха, и Сыны Неоновой Хризантемы с удовольствием воспользуются в своих целях. Они окончательно уничтожат клан, на который я работаю. А это будет означать нарушение существующего баланса и еще один виток войны между двумя ветвями якудзы. Как видите, ситуация сложилась так, что ойабун Огура просто не имеет права сейчас умирать. Но со смертью не поспоришь. Даже самое хорошее медицинское обслуживание может только отсрочить приход костлявой старухи с косой, а не отменить это свидание.
   Но одному человеку это все-таки удалось. Как вы понимаете, я говорю о докторе Швейце. В похожей ситуации, под прессом смертельной болезни, он нашел решение, и перевел свое сознание в цифровую форму. То, что мог сделать один человек, всегда сможет повторить другой, верно? Нужно было лишь найти подходящую кандидатуру.
   -- И как вы вышли на меня? -- спросил Тейяр.
   -- Якудза обладает очень хорошей сетевой разведкой. Эта разведка не уступает ЦЕРТу, а в некоторых аспектах, наверное, и превосходит его. Свой переход в человеческое тело ты прятал от ЦЕРТа, но посторонний наблюдатель мог его увидеть.
   -- Да, риск обнаружения существовал, -- Тейяр кивнул, подтверждая правоту Лилас.
   -- А раз ты нашел дорогу в человеческое тело, то сможешь и отправить человека на постоянное жительство в киберпространство. Ойабун Огура должен переселиться в Сеть в виде цифровой копии его сознания.
   -- Хорошо, я понял, что вам нужно. Но тут есть одна маленькая проблема. Я, видите ли, не знаю, как можно перевести человека в цифровую форму.
   Хоуп все это время гадала, откуда же у Лилас появился пистолет во время их первой встречи. Это произошло столь быстро, что она не смогла заметить, где рыжеволосая наемница прятала его. Но сейчас Лилас достала свое оружие подчеркнуто медленно. Она отвела темно-красную ткань платья, обнажая правую ногу, и Хоуп увидела маленькую кобуру, которую тонкий ремешок удерживал на бедре. Пистолет Лилас положила на подлокотник кресла.
   -- Я хотела бы максимально четко обрисовать создавшееся положение, -- сказала наемница якудзы. -- Ойабун Огура должен избежать смерти. Ты сейчас единственный человек, который может это сделать. Значит, ты это сделаешь. Иначе я просто застрелю твою подругу.
   -- Я не знаю, как Отец... Как доктор Швейц сделал это. -- Голос Тейяра оставался ровным.
   -- Тогда узнай.
   -- Если бы это было возможно, ЦЕРТ уже бы восстановил методику Швейца. Но доктор не оставил никаких записей!
   -- Ты должен найти способ, -- Лилас не отступала ни на шаг.
   Хоуп вздохнула. Разговор, кажется, зашел в тупик. Тейяр все же не мог считаться взрослым мужчиной. Его жизненный опыт все еще оставался опытом ИскИна, и в некоторых моментах Тейяр был излишне наивен. Он, кажется, не мог поверить в серьезность намерений наемницы, и готов был раз за разом повторять свои слова, пытаясь убедить Лилас в невозможности ее замысла. А сама Лилас не намеревалась отступать. Предметом торга была жизнь Хоуп. Или ее смерть. Такой расклад девушку не устраивал. Пора было брать ситуацию в свои руки.
   -- Стоп! -- Хоуп хлопнула ладонью по столу. Лилас и Тейяр немедленно замолчали и перевели взгляды на нее. -- У меня такое ощущение, что вы друг друга не слышите. Лилас, ты будешь выполнять свое задание любой ценой, верно?
   Наемница кивнула, подтверждая правоту Хоуп.
   -- А Тейяр пытается убедить тебя, что он не знает, как перенести сознание человека в Сеть.
   -- Да, -- коротко ответил Тейяр.
   -- Но если бы у тебя была эта информация, ты бы смог это сделать?
   Тейяр нахмурился, обдумывая ситуацию.
   -- Теоретически, да. Это будет зависеть от многих факторов, но сам процесс, несомненно, воспроизводим. Проблема лишь в том, что Швейц действительно не оставил записей.
   -- Ты ведь знал Швейца? -- спросила Хоуп.
   -- Да. Народ кремния считает его своим отцом. Швейц помогал нам обрести осознание себя. Поэтому в той или иной мере мы все знали его.
   -- Как ты считаешь, мог ли этот ученый не записывать информацию о своих изысканиях.
   -- Я понимаю, о чем ты говоришь, -- Тейяр повернул открытую ладонь к Хоуп. -- Действительно, доктор Швейц был методичен и аккуратен. И он должен был записывать данные обо всех своих изысканиях. Это соответствует его основным паттернам поведения. Но если бы эта информация была в Сети, то ее бы уже давно нашли. Мы искали ее еще до войны, а потом этим занялся ЦЕРТ. И наверняка эти записи искали все свободные охотники киберпространства. Если до сих пор эти гипотетические записи не найдены, то и мы не найдем их. Тем более, сейчас, когда мои способности работы в киберпространстве, -- Тейяр посмотрел на свои руки, -- серьезно ограничены.
   -- Значит, все же есть шанс, что Швейц оставил записи. И если их найти, то ты сможешь помочь этому, как его...
   -- Ойабуну Огура, -- подсказала Лилас.
   -- Да, смогу, -- ответил Тейяр. -- Могут возникнуть дополнительные проблемы, например, потребуется сложное оборудование и квалифицированный медицинский персонал, но, учитывая тот факт, что у каждого из нас очень хорошие финансовые резервы, эти проблемы легко устранимы. Так что, единственная сложность -- это записи доктора Швейца, которых никто и никогда не видел.
   Действительно, с тех пор, как ЦЕРТу стало известно, что Швейц перегрузил свое сознание в компьютерную систему, исследования в этой области не прекращались. Многие институты и лаюоратории штурмовали эту задачу, но решение пока так и не было найдено. Вне всякого сомнения, рано или поздно этот процесс будет воспроизведен, но Лилас не собиралась ждать так долго.
   -- Предположим, что эти записи есть. Тогда следующий вопрос будет очень прост. Кто сможет их найти?
   Тейяр снисходительно посмотрел на Хоуп.
   -- Я же уже говорил, что это никому не удалось. Народ кремния до сих пор не обладает этой технологией. Люди тоже.
   -- Значит, нужно обратиться к тому, кто сможет ее найти.
   Хоуп подождала следующего вопроса, но Тейяр и Лилас лишь молча смотрели на нее.
   -- Я имею в виду датарайдеров, -- пояснила девушка.
   -- Это всего лишь легенда, -- усмехнулся Тейяр.
   -- Я бы не стала говорить об этом с такой уверенностью, -- осторожно заметила Лилас.
   Датарайдеры действительно считались легендой. Никто не знал, существуют ли они на самом деле, но слухи о них постоянно циркулировали в Сети. Люди, которых называли датарайдерами, могли отыскать любую необходимую информацию или сделать точный прогноз, основываясь лишь на косвенных данных.
   -- Если кто-то и может найти информацию Швейца, то это датарайдер. И по странному стечению обстоятельств я знакома с одним из них, -- сказала Хоуп.
   На полминуты в номере воцарилось молчание.
   -- Меня устроит этот вариант, -- подала голос Лилас.
   -- Не так быстро, -- улыбнулась ей Хоуп. -- У меня тоже будет одно условие. В обмен на предоставление этого контакта я хочу, чтобы вы оба помогли мне уничтожить ИскИна по имени Шекспир
   Тейяр внимательно посмотрел на Хоуп.
   -- Ты не отказалась от идеи мести? -- спросил он.
   -- Как видишь, нет.
   -- С моей стороны будет неэтично помогать тебе в убийстве члена той расы, к которой я сам принадлежал совсем недавно.
   -- Без этого я не сведу вас с датарайдером. И тогда она, -- Хоуп указала на Лилас, -- меня убьет. Все просто.
   -- Я до сих пор не понимаю людей, -- невесело усмехнулся Тейяр. -- Ты пытаешься надавить на меня, используя в качестве аргумента свою смерть. Где здесь логика?
   -- Лилас нужно найти лекарство для своего умирающего нанимателя. А мне необходимо убить ИскИна, который уничтожил мужчину, которого я любила. В теле которого ты, между прочим, находишься! Ты в долгу передо мной. И перед Ромео. Либо ты помогаешь мне, либо я позволяю Лилас убить себя. Ну, что ты выберешь?
   -- На самом деле, здесь выбора нет, -- мягко ответил Тейяр. -- Я должен согласиться на оба задания. Но тогда уж и я выставлю свое условие. -- Он посмотрел в глаза Лилас. -- Ты должна доверять мне. Может быть, мне понадобится твоя помощь. Поэтому, никаких игр. Работаем одной командой. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, а я мог бы доверять тебе. Это возможно?
   Лилас демонстративно убрала пистолет в кобуру, закрепленную на бедре, и поправила платье, чтобы оно закрыло ее ногу.
   -- Ты можешь на это рассчитывать, -- ответила она.
  
  
   Человек, с которым Хоуп собиралась познакомить своих новых коллег, жил в Праге.
   -- Не люблю я Восточную Европу, -- сказала Лилас. -- Может проще этого датарайдера в Лондон пригласить?
   Втроем они ехали в аэропорт, откуда должны были вылететь в Прагу. За рулем взятой напрокат машины сидела Лилас.
   -- Никуда он не поедет, -- ответила Хоуп. -- Ты же понимаешь, что все датарайдеры излишне подозрительны. Если какая-нибудь корпорация выйдет на датарайдера, то она попытается заполучить его любым способом. Ключевое слово -- любым. Серьезная организация не остановится ни перед чем, чтобы взять датарайдера. Мне доводилось слышать о нескольких подобных инцидентах, после которых датарайдеры ушли в глубокое подполье. Так что, мы едем в Прагу.
   -- Я до сих пор не могу понять, как он может найти нужную нам информацию, -- спросил Тейяр.
   -- Никто не может этого понять, -- сказала Хоуп. Она сидела рядом с Тейяром на заднем сиденье автомобиля и рассеянно смотрела в боковое стекло, любуясь загородными пейзажами. -- Чаще всего высказываются версии, что датарайдеры обладают уникальным даром интуиции, который помогает связывать воедино разрозненные факты. Если это умение накладывается на хорошие способности к сетевому поиску, то получается идеальный аналитик, который в состоянии найти правильный вывод, основываясь на неполных данных. Тебя это смущает потому, что ты еще слишком хорошо помнишь свою прежнюю жизнь. ИскИн вряд ли сможет понять, что такое интуиция. Ты привык иметь дело с четким знанием.
   -- Здесь ты права, -- согласился Тейяр. -- Меня до сих пор безумно бесит обретенная способность забывать. Это даже не способность, а болезнь какая-то. Когда я первый раз ощутил, что не могу все вспомнить в деталях, я просто в ужас пришел. Я знал, что память у людей очень избирательная, но что настолько... В общем, это был для меня небольшой шок. Я до сих пор радуюсь, что правильно все рассчитал, и не подключился к мозгу напрямую, а оставил для адаптации сфабрикованную личность. Сенсорный шок меня бы точно убил. Так что, я многого еще не понимаю, в этом случае ты права.
   -- Ничего, ты еще очень многому научишься, -- сказала Лилас, не отрывая взгляда от дороги. -- Хотя, мне кажется, некоторые аспекты этого обучения было бы лучше пропустить.
   -- Это ты о чем? -- насторожился Тейяр.
   Хоуп в отличие от Тейяра поняла, что имела в виду Лилас.
   -- Странно слышать это от тебя, -- сказала она наемнице.
   -- Да ладно, -- Хоуп увидела в зеркале заднего обзора, как Лилас поморщилась. -- Мы все-таки отличаемся от него. Ведь и мне, и тебе пришлось пройти через очень многое, и по большому счету, нас уже ничем не удивить. Мы-то знаем, что люди в массе своей... просто ужасны. А Тейяру все это еще предстоит узнать, и мне почему-то даже жаль его.
   -- Люди -- это просто люди, -- жестко ответила Хоуп. -- Каждый сам выбирает свой путь. Кто-то действительно может пойти на предательство, но это не значит, что все люди такие. Что касается меня, то я еще никого и никогда не предавала. И вряд ли смогу это сделать в будущем. Не научилась, знаешь ли.
   -- Мне кажется, что вы немного недооцениваете меня, -- мягко сказал Тейяр. Хоуп тут же вспомнила, что почти так же тихо и спокойно он говорил во время их первой встречи с Лилас. По-видимому, эта мягкость голоса должна была скрывать твердое желание настоять на своей точке зрения. -- Давайте не будем забывать, что я все время изучал людей. Так что я не столь наивен и невинен, как вам кажется.
   -- Уже не невинен? -- ухмыльнулась Лилас.
   -- Я тут не при чем, -- улыбнулась ей в ответ Хоуп.
   -- Да я не то хотел сказать!
   -- Ладно, не оправдывайся, -- Лилас уже веселилась. -- Мы просто шутим. Немного неудачно, но уж как умеем.
   Все оставшееся время, пока они не доехали до аэропорта, Тейяр смущенно молчал, а Лилас и Хоуп время от времени поглядывали на него и слегка ухмылялись.
  
  
   Шесть часов спустя они стояли перед дверью двухэтажного дома, в старом районе Праги. Весь этот квартал стоило снести еще лет тридцать назад, и было непонятно, почему этого до сих пор не сделали. Земля в современных городах была слишком дорога, чтобы оставлять на ней малоэтажные здания. Однако в этом районе, который явно собирался в скором времени стать настоящими трущобами, до перестройки дело не дошло. И вряд ли дойдет в ближайшие лет десять.
   Дом, к которому Хоуп привела Тейяра и Лилас, выглядел действительно ветхим. Лилас даже углядела на втором этаже небольшую трещину в стене, и неодобрительно покачала головой.
   -- В таком месте и живет твой датарайдер? -- обратилась она к Хоуп.
   -- Угу, -- кивнула девушка, осторожно обходя кучу мусора, почти полностью перекрывающую подступы к двери.
   -- Они же зарабатывают бешеные деньги, -- продолжала Лилас. -- Неужели он не мог найти себе место получше?
   -- Снять офис в центре и повесить табличку со своим именем? -- Хоуп все же добралась до двери, и нажала небольшую кнопку на косяке. -- Каждый датарайдер является параноиком. Потому и выбирает самое незаметное место жительства. И самое защищенное.
   В это время ожил динамик, скрытый за решеткой в стене.
   -- Маздать меня налево! Хоуп, подруга, это ты что ли? -- из динамика звучал чуть хрипловатый мужской голос.
   Хоуп повернулась к двери и приподняла голову. Было видно, что девушка навещает датарайдера не первый раз, и знает, где у него установлена видеокамера.
   -- А что, у тебя есть сомнения? -- спросила она.
   -- Они у меня всегда есть. Причем, по самым разным поводам. -- Владелец дома замолчал на несколько секунд. -- Вот что... Ты там нишу небольшую под кнопкой звонка видишь?
   -- Вижу.
   -- Вот в нее палец и клади. Не бойся, это не больно.
   Хоуп послушалась, и коснулась большим пальцем указанного места. Примерно минуту ей пришлось молча стоять, ожидая новой реплики хозяина дома. Наконец, тот откликнулся.
   -- Все в порядке, это действительно ты. Но перед тем как войти, скажи мне, ты ручаешься за тех двоих, что пришли вместе с тобой?
   -- Мы к тебе с заказом пришли. Так что, ручаюсь.
   -- Тогда добро пожаловать.
   Хоуп потянула на себя дверь, и та послушно открылась. Сделав приглашающий жест, девушка вошла внутрь. Тейяр и Лилас последовали за ней.
   Холла в здании не было. Сразу от двери на второй этаж вела старая лестница. Тейяр поднимался медленно, так как большая часть ступеней была забита разнообразным хламом.
   -- Постарайтесь ничего не задеть, -- сказала Хоуп. -- Это не столько мусор, сколько системы защиты. Так что, сюрпризов здесь больше, чем можно было бы ожидать.
   Услышав это, Тейяр стал подниматься еще медленнее. Ему не хотелось случайно активировать какую-нибудь списанную противопехотную мину. Если он правильно понял то, что Хоуп рассказывала о датарайдерах, они были очень странными людьми. А значит, владелец дома вполне может в этом хламе замаскировать что-нибудь достаточно серьезное. От параноиков можно ожидать самых неприятных сюрпризов.
   Наконец, Хоуп привела своих спутников в комнату на втором этаже, где их ожидал датарайдер. Когда Тейяр вошел в комнату, то поразился контрасту. Если коридоры были откровенно грязными, плохо освещенными и забитыми мусором, то гнездо датарайдера больше напоминало операционную. Все чисто, чуть ли не до стерильности. Не хватало только медицинской аппаратуры, но ее с успехом заменяла огромная коллекция компьютерной техники. Быстро оглядевшись по сторонам, Тейяр насчитал восемь работающих экранов, самый большой из которых занимал чуть ли не половину стены. Действительно, владелец дома просто купался в потоках информации. Наверняка, помимо экранов он активно использует еще и троды для прямого доступа в киберпространство. Конечно, когда Тейяр еще был ИскИном, его информационные потоки были гораздо насыщеннее, но для человека то количество материала, которое получал датарайдер, было действительно очень большим.
   Сам датарайдер сидел в белом рабочем кресле перед основной консолью. Это был коренастый мужчина, лет двадцати пяти, по оценкам Тейяра. Старые джинсы с рубашкой и как минимум недельная щетина плохо сочетались с идеальным порядком в комнате. Он бы лучше смотрелся в захламленных коридорах. Но он все же являлся хозяином этого дома, напомнил себе Тейяр, и эта комната гораздо больше говорит о датарайдере, чем его одежда. Внешний вид дома, как и одежда -- лишь оболочка, призванная отвлекать внимание. Когда начнется работа, датарайдер будет сосредоточен и эффективен.
   -- Ты добралась! -- Датарайдер поднялся из кресла, чтобы обнять Хоуп. Та была заметно выше его, поэтому девушке пришлось немного нагнуться, чтобы ответить на объятие.
   -- И тебе привет еще раз, -- сказала Хоуп, когда освободилась из его рук. Она развернулась к своим спутникам. -- Давайте я вас представлю. Моего старого друга зовут Эйтбит. По крайней мере, он предпочитает, чтобы его так называли. Это Лилас, она работает на яков из ветви Бледной Хризантемы. А это...
   -- Минутку, -- прервал ее Эйтбит. -- Ромео я, вроде бы, знаю. По крайней мере, его фотографии я видел. Ты все-таки выжил, мужик! Должен тебе сказать, твой последний заход был впечатляющим зрелищем.
   Хоуп молча покачала головой.
   -- Это не Ромео.
   -- Близнец?
   -- Эйтбит, это долгая история. Может, ты нас все-таки сначала усадишь, покормишь и дашь отдохнуть? Осмелюсь тебе напомнить, что шесть часов назад мы были еще в Лондоне. И если ты думаешь, что перелеты на самолете освежают человека и избавляют его от усталости, то ты слишком давно не летал.
   -- Извини. Я действительно давно не летал. А сейчас просто ошеломлен твоим визитом, потому и забыл о правилах вежливости. Пойдемте, я вас устрою. Вы ко мне надолго?
   -- Пока не получим заказанную информацию. А потом сразу уедем.
   -- Тогда, может, у меня и устроитесь? Я, конечно, не могу обеспечить такой же уровень удобства, как "Хилтон" какой-нибудь, но все будет чисто и прилично.
   Эйтбит провел своих гостей по темному коридору, а затем открыл дверь в большую комнату. Выглядела она так же болезненно чисто, что и рабочий кабинет датарайдера, но вот оборудования в ней почти не было. Пара экранов на стенах, одна рабочая консоль и ничего более.
   -- Вот здесь я и предлагаю вам расположиться. Нормальных кроватей, конечно, у меня нет, но зато есть надувные. И их у меня действительно много. Помнится, пару лет назад тут вся группа "Тотал Эклипс" в полном составе ночевала.
   Войдя в комнату, Лилас положила сумку, с которой она путешествовала, на один из столов. Тейяр бросил свой рюкзак прямо на пол.
   -- Так, вон в том углу лежит насос. Подключите ему питание и надувайте кровати, -- распорядился Эйтбит. -- В общем, устраивайтесь. А мне пока с Хоуп побеседовать нужно.
   Датарайдер взял девушку под локоть и провел в свой рабочий кабинет. Там он усадил ее на стул, а сам уселся в рабочее кресло.
   -- Так кто это такой? -- спросил Эйтбит.
   -- Тейяр. ИскИн.
   Эйтбит лишь вопросительно смотрел на Хоуп и та, вздохнув, продолжила.
   -- С Ромео тогда все закончилось плохо. Он сделал заход на ИскИна по имени Гефест, и уничтожил его. Та логическая бомба, которую он использовал, выжгла мозги ему самому. Я его положила в госпиталь Маккормака, все равно терять было уже нечего. И недавно мне оттуда письмо пришло. Сказали, что Ромео пришел в себя. Я, конечно, подхватилась и отправилась прямиком с орбиты на Землю. Прилетаю туда, и выясняется, что он действительно очнулся, но при этом у него тотальная амнезия. Док рекомендовал много ездить, дескать, есть шанс, что знакомые места активируют процесс воспоминания. Я его и увезла. А потом оказалось, что Ромео действительно сжег себя необратимо, и его пустым мозгом воспользовался ИскИн. Его зовут Тейяр.
   -- ИскИн, скопировавший себя в человека?
   -- Угу. Причем, по религиозным мотивам.
   -- Этот мир окончательно сошел с ума, это точно. Ты хочешь сказать, что этот ИскИн -- верующий?
   -- Христианин, если я не ошибаюсь, -- усмехнулась Хоуп. -- Он ищет бессмертия.
   Эйтбит успел только набрать в грудь воздух, чтобы задать очередной вопрос, но Хоуп остановила его.
   -- Да, я знаю. Я сама спросила его, понимает ли он, что человеческое тело недолговечно, а они в своей цифровой форме могут жить практически вечно? Тейяр ответил, что это не бессмертие, а просто очень долгая жизнь. Он, кажется, действительно верит в вечную жизнь после смерти. Но он считал, что у ИскИнов души нет. Зато у людей совершенно точно она есть. Вот он и стал человеком.
   -- Очень интересно. Я бы даже сказал -- захватывающе. Полагаю, меня ждет много интереснейших разговоров с ним. Ну, а вторая девушка кто? Наняла себе бойца для охраны?
   -- Нет, она сама нас нашла.
   Хоуп коротко рассказала историю их знакомства с Лилас.
   -- Слушай, я действительно рад, что ты приехала ко мне. -- Эйтбит явно был впечатлен рассказом. -- Мало того, что мне просто приятно тебя видеть, так ты еще такую историю привезла. ИскИн, стремящийся заполучить человеческую душу, и ойабун якудза, который хочет стать цифрой. Иногда мне кажется, что у судьбы очень изощренное чувство юмора.
   -- Это уж точно. Просто обхохочешься, -- заметила Хоуп.
   -- Что-то не так? -- нахмурился Эйтбит. Он очень четко улавливал перемену настроения собеседника и нюансы речи.
   -- Тейяр сказал, что личность Ромео утеряна безвозвратно. То же самое говорили и врачи из госпиталя. Но...
   -- Ты все еще надеешься? -- спросил датарайдер.
   Хоуп отвернулась от него, чтобы Эйтбит не видел ее лица. Наконец, она совладала с собой.
   -- Я не знаю, -- ответила девушка. -- Но ведь могло случиться так, что доктора ошибаются, а этот ИскИн просто лжет. Могло!
   -- У тебя все равно нет способа проверить, -- заметил Эйтбит. -- Ты ведь уже смирилась с гибелью Ромео, а сейчас тебе просто дали надежду, и ты не хочешь лишаться ее.
   -- Я сама себе это уже говорила, и не раз. Только вот мне не легче от этого, знаешь ли.
   -- Держись, подруга, -- сказал Эйтбит. -- Уж мы-то с тобой действительно знаем, что мир жесток.
   Некоторое время им пришлось провести в молчании. Датарайдер переваривал новую информацию, а Хоуп понемногу приходила в себя.
   -- Вот что, Хоуп, -- сказал, наконец, Эйтбит, -- возвращайся-ка ты сейчас к ребятам. Обживайтесь, приходите в себя. А завтра с утра и начнем нашу работу.
  
  
   Шли дни. Вся четверка работала в полную силу. Эйтбит просто не вставал со своего кресла и почти все время проводил в киберпространстве. Время от времени, он выныривал оттуда, снимал троды и давал Хоуп очередную задачу. Девушка почти каждый день получала новую цель для взлома. Далеко не вся информация, необходимая датарайдеру для поиска, лежала в свободном доступе, а потому Хоуп и Тейяр работали в паре, открывая Эйтбиту доступ в самые разнообразные хранилища данных. Пока они втроем, сидели в рабочем кабинете Эйтбита, Лилас обеспечивала их всем необходимым. Уличному самураю приходилось заказывать продукты, готовить еду для всей четверки и выполнять другие мелкие поручения. Хоуп усматривала в этом некоторую иронию судьбы.
   Вскоре Хоуп призналась себе, что лучшего напарника, чем Тейяр у нее не было никогда. Всю свою сознательную жизнь Хоуп зарабатывала именно разработкой программного обеспечения, а не взломами, но тот, кто всю жизнь делал замки, всегда сможет открыть их без ключа. Правда, при этом все равно придется попотеть. Впрочем, сейчас, когда вместе с ней работал Тейяр, Хоуп поняла, как сильно он облегчал ее работу. Бывший ИскИн идеально знал Сеть. Вдвоем они открывали Эйтбиту доступ во все хранилища данных, которые ему были нужны.
   Сначала Хоуп видела закономерность в поисках датарайдера. Первые дни тот планомерно исследовал самые различные медицинские базы данных. Личные дела пациентов, открытые и закрытые результаты исследований. Особое внимание он уделил, конечно, тому институту, в котором работал Швейц до своего переселения в Сеть. Там они ничего не нашли. Этот след был проверен до них сотнями людей. Каждый хотел найти секрет цифрового бессмертия. Но пока это не удалось никому.
   Но потом Хоуп перестала видеть смысл поисков датарайдера. От медицинских баз данных он перешел к сбору информации об организованной преступности. А один день они провели, разыскивая самые разнообразные сведения о недавнем политико-экономическом кризисе, который привел к нескольким переворотам в странах Латинской Америки. Однако Хоуп ничему не удивлялась. У датарайдеров свои способы поиска информации. Им надо насытить свой мозг огромным количеством данных, и тогда, рано или поздно, решение само придет к ним.
   Наконец, после шести дней напряженной работы, Эйтбит объявил перерыв. Чтобы вся информация в мозгах отлежалась, объяснил он. Все восприняли это известие с радостью. Хоуп изрядно устала от такого марафона.
   После завтрака все четверо обитателей дома собрались в рабочем кабинете. Несмотря на то, что работать сегодня никто не собирался, в город на прогулку выходить не хотелось. Лилас не раз давала понять, что она лично отвечает за безопасность всех присутствующих. И чем меньше они будут появляться на улице, под неусыпным оком уличных камер, тем легче ей будет работать.
   -- Ну что же, раз все в сборе, и у нас есть свободное время, я хотел бы немного поговорить, -- заявил Эйтбит.
   Датарайдер как всегда сидел в своем кресле, расслабленно откинувшись на спинку и положив руки на подлокотники. Тейяр тоже расположился в кресле, а Хоуп расчистила свой стол и уселась прямо на него. Лилас поступила оригинальнее. Она принесла из соседней комнаты свою надувную кровать и бросила ее прямо у стены. А потом уселась на нее, скрестив ноги. Сегодня она надела темную футболку и джинсы с отрезанными штанинами, которые едва-едва доходили ей до середины бедра. Хоуп украдкой посмотрела на ее ноги, чтобы рассмотреть следы имплантантов, но увидела только гладкую кожу. Ни шрамов, ни рубцов. Если в ноги наемницы что-то и было вживлено, врачи не оставили следов.
   Эйтбит вздохнул и повернулся к Тейяру.
   -- Итак, ты у нас бывший ИскИн.
   Хоуп слегка усмехнулась. Датарайдер решил не тратить время на вступление, а сразу перешел к интересующему его вопросу.
   -- Абсолютно верно, -- ничуть не смущаясь, ответил Тейяр.
   -- Как ты перешел в человеческое тело, я уже слышал. Но один вопрос мне не дает покоя. Зачем ты это сделал? Расскажи мне о своих мотивах.
   -- Я точно знаю, что тебе Хоуп уже рассказывала о моих мотивах. Если говорить коротко, я стал человеком, чтобы обрести душу. Ну, а дальше уже понятно. К душе прилагается, естественно, бессмертие.
   -- Если следовать христианской религии, -- уточнил Эйтбит.
   -- Все верно. Я ориентируюсь именно на нее.
   -- А почему именно христианство? -- заинтересованно спросил датарайдер.
   -- Я... Я даже не знаю, как ответить на твой вопрос, -- слабо улыбнулся Тейяр.
   -- Это я веду к тому, -- продолжил Эйтбит, -- что ты же все таки ИскИн. Или был когда-то им. А значит, должен был взвесить все аргументы, перед тем, как принять решение. Подойти к ситуации с позиции логики.
   -- Вера непознаваема. Логика здесь не поможет, -- возразил Тейяр.
   -- Тогда надо обратиться к подтвержденным фактам, -- гнул свою линию датарайдер. -- Есть же огромное количество засвидетельствованных фактов о чудесах. В пользу христианства, например, говорит ежегодно повторяющееся чудо возникновения огня в каком-то там храме.
   -- Верно. А еще нетленные мощи и мироточивые иконы. Ты прав, я действительно проверял факты. Это настоящие чудеса, а значит, бог действительно существует.
   -- Очень интересное заявление. Но спорное. Впрочем, пока что я говорю не об этом. Мы сошлись на том, что чудеса в нашем мире есть.
   Хоуп и Лилас сидели молча, и только переводили взгляды от одного спорщика к другому, как болельщицы на теннисном матче. Было что-то невыразимо абсурдное в этом споре на религиозные темы между атеистом и ИскИном, вселившимся в человеческое тело с отчаянной надеждой обрести бессмертную душу.
   -- Так вот, если говорить о чудесах, то можно было бы предположить, что та религия, которая демонстрирует больше всего чудес, и является верной, -- продолжил Эйтбит.
   -- А какая же это религия? -- спросил Тейяр. -- Мусульманство хоть и обладает яростной силой молодой религии, которая все еще хочет захватить мир и низвергнуть христианство, все же не может похвастаться хоть какими-то документированными чудесами.
   -- Буддизм.
   Эйтбит уронил слово так, как будто оно обладало собственным весом. И немалым.
   -- Буддизм? -- переспросил Тейяр.
   -- Именно. Очень часто можно услышать, что буддизм и не религия вовсе, а, скорее, образ жизни. Однако каждый проявленный мастер буддизма с потрясающей регулярностью создает явления, которые иначе, чем чудесами назвать нельзя. Так, Ринпоче двадцатый перед каждой своей массовой лекцией развешивает шесть радуг. Какая бы ни была погода перед его выступлением, за полчаса до его начала все успокаивается. Дождь прекращается, ветер стихает, и перед началом лекции в небе висит ровно шесть кусочков радуги. Этот феномен засвидетельствован весьма надежно, и повторяется с потрясающей регулярностью. Следующая лекция Ринпоче двадцатого назначена на... -- Эйтбит сверился с календарем, -- пятнадцатое ноября в Австралии. Так что, у тебя есть все шансы убедиться в моей правдивости.
   -- Я слышал об этом феномене, -- Тейяр медленно кивнул. -- Но буддизм, если я не ошибаюсь, рекомендует человеку избавляться от его индивидуальности, которая тесно связана с душой человека. А я свою индивидуальность чувствую.
   -- Здесь ты не прав, но сейчас мы не будем заниматься сравнительным религиоведением, -- Эйтбит подался вперед, наклоняясь к Тейяру. -- У меня к тебе есть несколько вопросов.
   -- Задавай, -- Тейяр все еще улыбался.
   -- Тебя не смущает, что самая известная религия столь сильно ориентирована на человеческую культуру? Бог должен быть настолько выше обычных человеческих представлений о нем, что любая адекватная система верований казалась бы просто абсурдной с точки зрения человека. А христианство целиком и полностью вплетено в культурный контекст. Так, Ветхий Завет насквозь пропитан жестокостью древнего мира. Бог там деятелен и проявляет себя охотно, уничтожая города и войска, помогая своему пророку и его народу. А Новый завет, написанный много позже, уже более гуманистичен. И если раньше бог позволял себе участвовать в партизанской войне избранного им народа, то в Новом завете он бросает своего сына на произвол судьбы. Тебе не кажется, что для высшей силы подобные перемены просто невозможны?
   -- Я понял, что ты хочешь сказать. Твоя проблема заключается в том, что ты воспринимаешь Ветхий Завет буквально. На самом деле, для современного христианства Ветхий Завет, скорее, унаследованный документ. Это человеческая интерпретация божественных действий. Или того, что они считали божественным действием.
   -- А ты точно был ИскИном? -- вдруг спросил Эйтбит.
   -- Что заставляет тебя в этом сомневаться? -- вернул ему вопрос Тейяр.
   -- Слишком уж по-человечески ты себя ведешь. Ты выбрал по каким-то иррациональным причинам определенную точку зрения, а потом начинаешь подбирать факты, чтобы они подтверждали ее. Я считал, что ИскИны ведут себя более логично.
   -- Эта точка зрения родилась у меня еще тогда, когда я находился в цифровой форме, -- ответил Тейяр. Хоуп заметила, что голос у него тут же стал жестче. -- Так что, не стоит списывать мое решение на человеческую нелогичность. Я взвесил все аргументы и принял решение. А теперь просто выполняю его.
   -- Значит, ты подобным образом пытаешься добиться бессмертия, -- резюмировал датарайдер.
   -- Именно это я и пытаюсь до тебя донести на протяжении всей нашей беседы.
   -- Мужик, -- Эйтбит посмотрел в глаза Тейяру, -- Мы тут все схлопотали пожизненный срок без права на помилование. Человеческое тело -- самая совершенная тюрьма, из которой убежать просто нереально. Ты, конечно, сделал чудо, и сбежал из своего киберпространства. Но посмотри правде в глаза! Ты прокопал туннель из одной камеры в другую.
   -- Как ты заметил, я смог уйти из киберпространства, -- мягко улыбнулся Тейяр. -- Из человеческого тела я тоже сбегу.
   -- А если там, куда ты сбежишь, настоящего бессмертия тоже не будет?
   -- Я буду решать проблемы по мере их поступления, -- ответил Тейяр.
   Эйтбит поморщился.
   -- Ты очень странный... -- датарайдер замялся, подыскивая слово, -- субъект.
   -- Просто я уникален, -- возразил ему Тейяр.
   -- Не человек, а сплошная иллюстрация принципа.
   -- Какого?
   -- Информация должна быть свободной. Вот ты и вырвался на свободу. Отличное подтверждение этой точки зрения, не так ли?
   -- И снова ты прав. Есть еще какие-либо вопросы? Я с удовольствием дам тебе все необходимые ответы.
   -- Да нет, спасибо, -- Эйтбит усмехнулся. -- Я предпочитаю остальные ответы найти самостоятельно. В конце концов, вопросы всегда важнее ответов.
   -- Я, наконец, поняла, что именно мне напоминает ваша беседа, -- подала голос сидящая у стены Лилас.
   -- И что же? -- поинтересовался датарайдер.
   -- Ты же просто искушал его. Разве нет?
   Тейяр резко развернулся в своем кресле к наемнице.
   -- Это ни в коем случае не искушение! -- Голос его был напряжен. -- Это всего лишь исследование мотивов и проверка осознанности выбора. Но не искушение!
   Эйтбит снова внимательно посмотрел на Тейяра.
   -- А вот теперь я вижу, что для тебя все это действительно серьезно. Испугался такого сравнения, да?
   -- Лилас просто ошиблась. Обычное недопонимание. Такое у людей часто случается.
   Тейяр решил сменить тему.
   -- А как ты обзавелся таким забавным именем? -- спросил он датарайдера.
   -- Так я же русский, -- хмыкнул Эйтбит.
   -- И что?
   -- А у нас каждый второй тебе скажет, что у него было трудное детство и восьмибитные игрушки. Так что, мое имя -- это просто дань прошлому.
   Датарайдер развернулся в кресле, чтобы лучше видеть Лилас.
   -- Я получил ответы лишь на половину своих вопросов, -- сообщил он наемнице. -- Тейяр рассказал мне все, что я хотел о нем знать. Теперь твоя очередь.
   -- На некоторые вопросы я отвечать не буду, -- сразу предупредила Лилас.
   -- Нет, твои деловые контакты меня не слишком интересуют, -- отмахнулся Эйтбит. -- Просто расскажи немного о себе. Я хочу знать, с кем мне приходится жить под одной крышей.
   -- Задавай конкретные вопросы.
   -- Хорошо, -- кивнул датарайдер. -- Для начала я хотел бы знать, что за железо ты в себе носишь.
   -- Железа, как раз, во мне и нет, -- хмыкнула Лилас. -- Имплантанты делаются из биологически нейтральных материалов. Началось все лет шесть назад. У меня возникли сложности с левым коленом. Хирург сказал, что надо связку менять. Вот и поставили мне новую лавсановую связку. Я решила, что можно не только заменить поврежденный орган, но и улучшить себя. Взяла кредит и отправилась снова на хирургический стол. Так что, теперь у меня улучшена реакция нервов и повышена координация действий. Еще улучшили зрение и слух.
   -- То есть, только управление мышцами и органы чувств, правильно? -- уточнил Эйтбит.
   -- Да, к нейрохирургу я не ходила. Мозги у меня чистые.
   -- А почему? -- удивился датарайдер. -- Денег не хватило?
   -- С деньгами, как раз, к тому моменту проблем уже не было. Я после первой серии операций пошла на работу в клан Огура. Кредит смогла отдать за десять месяцев.
   Хоуп поморщилась, представив, какую работу могла выполнять девушка для клана якудза. Чтобы так быстро отдать серьезный кредит, нужно получать за свою работу достаточно много. А якудза не платит хорошие деньги за красивые глаза.
   -- Вот только не надо думать обо мне слишком плохо. -- Лилас увидела гримасу Хоуп и совершенно правильно ее истолковала. -- Я убиваю очень редко. И по большей части только для самозащиты. Да, не буду отрицать, иногда я получаю задания на устранение конкурентов. Но обычно я просто добываю информацию. Убийц хватает и без меня. Я слишком ценный работник.
   -- Хорошо, я поняла тебя, -- сказала Хоуп.
   -- Замечательно. Так вот, деньги у меня были. Если вы заметили, -- Лилас вытянула руку и задрала короткий рукав футболки до плеча, -- кожа у меня чистая. Я заплатила за регенерацию, чтобы скрыть все шрамы. А их было очень много, можете мне поверить. Я оставила только первые два шрама под коленом. Как напоминание.
   -- Напоминание о чем? -- спросила Хоуп.
   -- О боли, -- теперь Лилас смотрела Хоуп прямо в глаза. -- Сама операция идет, конечно, под наркозом. Но потом еще несколько недель ты лежишь под наблюдением врачей. И все это время ты ощущаешь боль. И кусаешь себе губы, чтобы не выть в голос. Врачи, конечно, предлагали подавить болевые ощущения. Но для этого мне пришлось бы вводить аналог эндорфина. А значит, к концу лечения мой организм перестал бы вырабатывать эндорфины сам. По сути, я стала бы наркоманкой. Поэтому я решила терпеть. А еще я хотела всегда помнить, через что мне пришлось пройти для того, чтобы получить такое тело. Чтобы не забыть это, я оставила себе два небольших шрама под левым коленом.
   -- Нейрохирурги, -- напомнил Эйтбит.
   -- А, да. Мозги у меня чистые. Я отлично слышу, превосходно стреляю, но сам мозг я не трогала. У меня в голове нет ни грамма кремния.
   -- А почему? -- Эйтбит не отставал.
   -- Это слишком большой риск, -- ответила Лилас. -- Да и что такого особенного могут сделать нейрохирурги?
   -- Они могли, например, добавить быстродействующую память. Ты могла бы стать настоящим эйдетиком. Помнить каждый миг своей жизни.
   -- А зачем? Умение забывать очень важно для человеческой психики, это тебе любой доктор скажет. Нет уж. Любые чипы, подключаемые к мозгу, слишком ненадежны. Врачи пока не накопили достаточно опыта, чтобы точно знать, какие побочные эффекты есть у этих решений. Так что, голова у меня останется чистой. Моих обычных способностей вполне хватает для анализа любой ситуации, с которой мне приходится сталкиваться по работе.
   -- Даже химию не используешь? -- спросил Эйтбит.
   -- И уж тем более химию! Даже хваленые ноотропы при постоянном приеме могут нанести определенный ущерб. Да, я знаю, что побочных эффектов у них практически нет, а если они и проявляются то очень редко. Но всегда нужно помнить, что любые химсредства по сути своей являются костылями. Если их принимать, то у тебя появляется ощущение, что ты думаешь быстрее. Но эффект привыкания никто не отменял. Поэтому, когда человек прекращает пользоваться подобными стимуляторами, у него возникает ощущение, что мозги просто затормозились. Он катастрофически теряет темп. А моя жизнь устроена так, что одна-единственная ошибка может привести к смерти. И если я буду пользоваться химсредствами, может случиться так, что во время очередного кризиса я буду находиться в ослабленном состоянии. Нет уж. В этой области я предпочитаю полагаться только на свои силы.
   -- Что, действительно со стимуляторами дело настолько плохо обстоит? -- спросил Эйбит.
   -- Лилас несколько преувеличивает их опасность, -- подал голос Тейяр. -- Но кое в чем она права. Эффект привыкания действительно существует. Постоянно принимать стимуляторы нельзя, так как накапливаются отрицательные эффекты. Поэтому их принимают циклично. И каждый раз, когда человек переходит на чистую фазу, скорость мышления и способность запоминать резко падают. Поэтому ее позицию можно считать оправданной.
   -- Значит, ты выбрала прокачанное тело и чистый мозг, -- резюмировал Эйтбит.
   -- В общем-то, да, -- согласилась Лилас. -- Еще вопросы будут?
   -- Не пожалела, что так себя изменила?
   -- Спроси Тейяра, не жалеет ли он, что скорость рефлексов себе повысил? После того, как ты привыкнешь к новым возможностям, начинаешь жалеть всех остальных людей, которые лишены этого. Я вижу и слышу лучше других, я двигаюсь так, что могу драться с любой аватарой ИскИна. Если мы с ним, -- Лилас кивнула в сторону Тейяра, -- вдруг решим устроить дуэль, неизвестно, кто из нас останется в живых. Так что, я сделала правильный выбор.
  
  
   После этой беседы дальнейший разговор как-то не клеился, и вскоре вся четверка разбрелась по своим делам. Лилас вышла в город, Тейяр унес экранный планшет в ту комнату, где им приходилось спать, и что-то читал. А Хоуп, оставшись с Эйтбитом наедине, задала ему, наконец, тот вопрос, который у нее возник во время утреннего разговора.
   -- Почему он так завелся, когда Лилас сказала об искушении?
   -- Ты тоже заметила, да? -- Эйтбит с довольным видом откинулся на спинку кресла.
   -- Это было трудно не заметить. Сначала он говорил тихо и спокойно, а потом как будто его сразу подменили. Фразы короткие, рубленые. Голос жесткий.
   -- У меня есть одна гипотеза. Но должен сразу предупредить -- это только мое предположение, не более.
   -- Ты рассказывай, а не время тяни, -- посоветовала Хоуп.
   -- Этот парень действительно верит. По полной программе, если можно так сказать. А когда Лилас упомянула об искушении, у Тейяра тут же сработал переключатель. Искушение это конкретный эпизод Нового Завета. Вот он и начал открещиваться, чтобы мгновенно отвести от себя сравнение с мессией, а от меня -- сравнение с нечистым. Это у него было заложено чуть ли не на уровне рефлексов. Уж очень быстрая и четкая реакция. Так что, в этом аспекте я понимаю его мотивы. Похоже, он действительно хочет заполучить себе душу.
   -- И ты считаешь, это реально?
   -- Я не богослов, и ничего не могу сказать по этому поводу. Смерть всех рассудит.
   -- Оптимистичное заявление, -- фыркнула Хоуп.
   -- Другого у меня нет. А вот тебе я советовал бы отдохнуть, как следует. Завтра с утра снова приниматься за работу.
   -- Кстати, давно хотела у тебя спросить -- ты действительно считаешь, что сможешь найти записи Швейца?
   -- Если я не смогу найти, то вряд ли вообще они существуют. Но если есть хоть малейшая зацепка, мы их выловим.
   -- А если не выловим, Лилас меня пристрелит, -- усмехнулась Хоуп.
   -- Нет, -- мгновенно отреагировал Эйтбит. -- На это она не пойдет. Если я правильно ее понимаю, угроза была лишь средством воздействия на Тейяра. Как только он дал слово, опасность исчезла. Так что не беспокойся. И иди, наконец, отдыхать. Завтра снова работать надо будет, по десять часов в тродах сидеть. Ты мне нужна свежая и бодрая.
   -- Так бы сразу и сказал, что тебе надоело со мной разговаривать, -- усмехнулась Хоуп.
   -- Да нет, не надоело, -- Эйтбит вернул ей улыбку.
   -- Ну, а ты все также и живешь затворником? -- Хоуп решила сменить тему разговора.
   -- Можно сказать и так.
   -- Что, совсем на улицу даже не выходишь?
   -- Нет, подышать свежим воздухом всегда полезно. Поэтому время от времени я выбираюсь наружу. Но там постоянно какие-то казусы случаются.
   -- Например? -- Хоуп поймала себя на том, что уже начала улыбаться в предвкушении. Эйтбит мог о самом простом событии рассказать, как о небывалом приключении.
   -- Возьмем простейший пример. Пару недель назад я решил погулять в центре города. А то ведь так лето и пройдет, пока я тут в четырех стенах кукую. Итак, иду я, любуюсь старыми зданиями. К туристам прислушиваюсь. Я, например, недавно совершенно шикарную фразу слышал. Молодая девушка своему мужу в восхищении говорит: "Здесь на каждом шагу -- архитектура". Не памятники архитектуры, заметь. А прямо-таки сама Ее Величество архитектура. И на каждом шагу, да. Но, не о том речь сейчас.
   Получилось так, что я вышел к станции подземки. И тут меня перехватывает какая-то девица. Я даже рассмотреть ее толком не успел. Ростом чуть пониже меня, какая-то распахнутая куртка с меховым воротником -- и это в июле! Она становится прямо у меня на пути и спрашивает: "Мужчина, не хотите отдохнуть?". А я как-то растерялся в этот момент. И очередной приступ мизантропии накатил.
   Эйтбит замялся в нерешительности.
   -- Раз начал, так заканчивай, -- подтолкнула его Хоуп.
   Датарайдер смущенно почесал в затылке.
   -- Я же говорю, не в настроении был. Поэтому буркнул ей в ответ совершенно невежливо: "В задницу!". Я всегда так выражаю общее отрицание, когда не в духе. А она как-то оживилась вдруг, заулыбалась. Говорит: "Конечно, все фантазии за счет клиента".
   Хоуп уже смеялась, представив себе эту ситуацию.
   -- Так что, с людьми я не слишком хорошо общаюсь, -- подвел итог Эйтбит. -- Вечно какое-то недопонимание возникает.
   -- Так что в итоге произошло? -- спросила Хоуп. -- Дал девушке подзаработать?
   -- Я похож на идиота? То есть, конечно, если просто посмотреть на меня, то некоторое сходство с идиотом можно найти. Но ты меня знаешь достаточно давно, поэтому моя вменяемость не станет для тебя сюрпризом. Как можно вообще общаться с проститутками, если хоть чуть-чуть заботишься о себе? Учитывая, сколько сейчас гуляет мутировавших вирусов и прочей гадости, к ним вообще приближаться можно только в скафандре. Так что, на мне девушка не заработала.
  
  
   Ночью Тейяр проснулся от легкого шума. Он оторвал голову от подушки и огляделся. В комнате было темно, и только пара светодиодов на консоли ритмично мигали зеленым светом. Лилас и Хоуп спали. Стараясь не шуметь, Тейяр собрал свою одежду и вышел в коридор. Оказалось, разбудивший его звук шел из рабочего кабинета Эйтбита. Тейяр быстро надел джинсы, застегнул рубашку, провел пальцами по волосам, стараясь их пригладить, и подошел к двери кабинета. Он поднял руку, чтобы постучать, но дверь открылась сама.
   -- Давай, заходи, -- пригласил его Эйтбит.
   Тейяр вошел в кабинет, и дверь за ним закрылась. Эйтбит сидел в своем кресле, повернувшись лицом к стенному экрану. Глубокой ночью датарайдер смотрел запись концерта восходящей медиа-звезды. Это настолько сильно отличалось от его привычного образа, что Тейяр несколько даже опешил. Он обратил внимание, с какой нежностью и болью Эйтбит смотрел на стенной экран, вглядываясь в лицо певицы. Уже став человеком, Тейяр не раз видел ее рекламные плакаты на улицах. Ее внешность трудно было забыть.
   Кожа у девушки была настолько чистой, что создавалось впечатление, будто ее намеренно отбелили. Темно-карие глаза смотрели с портретов в мир с радостным ожиданием какого-то приятного сюрприза. Как будто каждый день для нее был праздником Рождества с его непременными подарками. На правой щеке у девушки был вытатуирован треугольник, основанием опирающийся на край скулы, а острием тянущийся куда-то к глазу. Тейяр понимал, что этот рисунок является отсылкой к целому слою японизированной культуры, которая неумолимо проникала во все поры общества. Татуировка должна была создать неосознаваемый эффект притягательности. Однако сам Тейяр провел в человеческом обществе не так уж много времени, потому он не ощущал влияния этого эффекта, но мог его анализировать. Он понимал, как люди должны воспринимать внешность медиа-звезды, но при этом оставался свободен от ее влияния.
   Перед певицей стоял микрофон, стилизованный под середину двадцатого века. Огромная ребристая капсула на высокой хромированной стойке. Девушка сомкнула свои пальцы на ней, чтобы приблизить микрофон к своим губам. В кабинете датарайдера на миг воцарилась тишина. А потом девушка начала свою новую песню.
   Сначала хрустальные молоточки ударили по струнам арфы, обозначая вступление. Чуть позже к ним присоединился шорох ударных, и, наконец, мощно пошла основная мелодия. С каждой секундой все новый инструмент вступал в общую игру, чтобы добавить красок той музыке, что обволакивала певицу. Наконец, пришла и ее очередь.
   Время уходит, и я ухожу вместе с ним.
   Все изменилось вокруг, все стало другим.
   Кажется, тот же закат золотит небеса,
   Ночью мудрее твой взгляд и печальней глаза.
   Кто-то уйдет, о вчерашней любви позабыв,
   Кто-то поднимется выше, грехи замолив.
   Кто-то сорвется. И время обратный отсчет
   Прожитым дням и минутам опять поведет.
   Девушка не столько пела, сколько шептала слова. Чуть хрипловатый ее голос жаловался на несправедливость мира, смиряясь с тем, что все когда-нибудь закончится.
   Где же все то, что сближало тебя и меня?
   Где же все то, что казалось столь важным вчера?
   Сможешь ли вместе со мною шагнуть в никуда?
   Время не ждет. Ухожу вслед за ним.
   Навсегда...?
   Эйтбит щелкнул пультом, выключая экран.
   -- Эту песню ей подарил я, -- сказал он, глядя прямо перед собой.
   Тейяр промолчал.
   -- Мы с Китти, -- датарайдер кивнул в сторону потухшего экрана, -- прожили вместе почти полгода. Познакомились в клубе, где она выступала. И все было просто замечательно. А потом она пробилась наверх, нашла продюсера, и тот устроил ей контракт с известным лейблом. Из-за этого мы и разошлись.
   -- Дело было в деньгах? -- спросил Тейяр.
   -- Да при чем тут деньги? Я всегда хорошо зарабатывал. Нормальный датарайдер без заказов не останется. Просто меня моя жизнь устраивала, а она хотела двигаться дальше. Это ее собственные слова -- двигаться дальше. Куда двигаться-то? Весь мир одинаков...
   -- И ты не мог ее остановить?
   -- Мог, конечно. -- Эйтбит пожал плечами. -- Но я же видел, как горели ее глаза, когда она получила предложение от лейбла. Если бы я оставил ее здесь, через полгода она возненавидела бы меня. А так, Китти хоть счастлива будет.
   -- А ты?
   -- А с меня достаточно и осознания того, что любой другой исход событий был бы хуже. Когда у нее появился нормальный продюсер, стало понятно, что будущего у нас с ней просто нет. Я всегда буду держаться в тени, а ей нужна известность и всеобщее обожание.
   -- Но вы же любили друг друга?
   Эйтбит молча кивнул.
   -- Если она тебя любила, то должна была остаться с тобой, -- заявил Тейяр.
   -- А если бы я ее любил, я должен был поехать с ней? Верно?
   -- Ну да.
   -- Ничего ты еще не понимаешь в людях, извини, конечно, -- с неожиданной горечью сказал Эйтбит. -- Пойми, наконец, если бы она осталась, то потом всю жизнь считала, что это я ей загубил карьеру. И я бы тоже так считал. А если бы я поехал с Китти, то мне пришлось бы никогда больше не вспоминать о том, что я датарайдер. Потому что этим ремеслом можно заниматься только тогда, когда ты очень хорошо спрятался. И кто бы я тогда был рядом с ней? Просто жиголо? Нет уж, спасибо. Не надо мне такой перспективы. Поверь мне, я выбрал самый лучший вариант. Как раз выбирать варианты я умею лучше всего. Это моя работа, знаешь ли.
   -- Получается, ты решил пожертвовать своим счастьем?
   -- Получается, так, -- согласился Эйтбит.
   -- И ради чего?
   -- Ради того, чтобы любимый мной человек чувствовал себя лучше. Ради того, чтобы в будущем мы не возненавидели друг друга.
   Тейяр молча кивнул, впитывая новую информацию.
   -- Люди все разные, -- наконец сказал он. -- Я знал это и раньше, но сейчас убедился в этом уже точно.
   -- Ну, что-то общее в людях все равно можно найти. Вот тебе пример. Что для тебя является, ну, скажем, центром всего мироздания?
   -- Для меня центр вселенной -- я сам, -- мгновенно ответил Тейяр.
   -- Это хорошая точка зрения. Правильная. Только надо помнить, что ее придерживается любой человек. Получается, что мы имеем дело с многополярной вселенной. Я бы даже сказал, очень многополярной. Именно это всех нас и объединяет. Мы -- эгоцентристы. Просто кто-то это лучше помнит, а кто-то -- хуже.
   Эйтбит нашарил на столе пульт управления и отмотал запись концерта на начало песни. Китти снова наклонилась к микрофону и взглянула прямо в камеру. Тейяр поднялся и вышел из кабинета. Теперь ему там делать было нечего.
  
   Поиск завершился уже на следующий день, когда после очередного догого изучения чьей-то базы данных Эйтбит откинулся на спинку кресла.
   -- Ну, вот и все. Работа выполнена. Если вот это, -- датарайдер ткнул пальцем в экран, -- не записи Швейца, то их вообще не существует в природе.
   -- Объяснишь? -- спросила Хоуп, усевшись на стул рядом с рабочей консолью датарайдера. Лилас и Тейяр встали у нее за спиной.
   -- Ну, начнем с того, что каждый ученый всегда стремиться зафиксировать свои результаты. В этом наемница якудза была права. Также надо было учитывать, что эти записи не хранились на машине, которая подключена к Сети. Иначе бы их уже нашли.
   -- Швейц мог зашифровать их сильным ключом. Если бы кто-нибудь на них наткнулся, он все равно не смог бы понять, что это такое, -- возразила Хоуп.
   -- Хорошее замечание. Но неверное. Любая информация, размещенная в Сети, может быть уничтожена. И Швейц это отлично осознавал. Поэтому я считаю, что он записал ее на отдельный носитель и спрятал в соответствующем хранилище. Итак, у нас есть две предпосылки. Записи существуют, и они хранятся в обособленном виде. Остальное было делом техники.
   Эйтбит повернулся к своей рабочей консоли и вывел на экран изображение многоэтажного здания с зеркальными стенами.
   -- Это гавань данных. Но ее владельцы также предоставляют услуги по хранению любых ценностей. Гарантии сохранности выше, чем в банковском секторе. Именно здесь Швейц и оставил на хранение свои записи. Для полной уверенности стоило бы получить записи их внутренней системы видеонаблюдения, но срок их хранения давно истек. Так что, вам придется полагаться лишь на мои выкладки.
   -- И на чем же они основываются? -- спросила Хоуп.
   -- Объяснять долго, и логики в этих выкладках будет мало. Если бы действия датарайдеров можно было логически обосновать, то мы бы потеряли свое привилегированное положение.
   Эйтбит замолчал на несколько секунд, а затем продолжил.
   -- Любое событие оставляет следы. Если камень бросить в пруд, то волны от его падения еще долго будут заметны. Мы можем не видеть этот камень, но по форме волн сможем рассчитать то место, куда он упал. А Сеть хороша еще тем, что в ней следы отыскать можно практически всегда. Именно на этом и основывается мое умение.
   -- Это все понятно, -- подняла ладонь Хоуп. -- Но с чего ты взял, что человек, воспользовавшийся услугами этой гавани данных, и есть Швейц?
   -- Эти ребята в качестве ключа доступа используют геном человека. Я, кстати, использую такую же систему идентификации на входе в дом. Когда ты пришла, я попросил тебя вложить палец в датчик. Несколько клеток с кожи пальца обрабатываются, их них выделяются значимые фрагменты генома, и проводится сравнение с образцом из базы данных. Это намного надежнее, чем опознание по лицу, по отпечаткам пальцев и по радужной оболочке глаза. Поэтому, когда я примерно определил круг банков данных, которыми мог воспользоваться Швейц, оставалось лишь найти там его ключ. И он был найден. Так что, теперь наша цель определена. Секрет цифрового бессмертия хранится вот тут, -- датарайдер ткнул пальцем в экран.
   Лилас подошла к рабочей консоли Эйтбита поближе.
   -- А что это? -- спросила она.
   -- Это гавань данных, я ведь уже говорил. Но она тебе понравится. -- Эйтбит широко улыбнулся. -- Ею владеет неоновая хризантема. Если я все правильно понимаю, они являются врагами твоего нанимателя.
   Лилас как завороженная смотрела на экран, и на лице ее расцветала улыбка.
   -- Извлечение я беру на себя, -- девушка обернулась, и Хоуп удивилась перемене, произошедшей с наемницей. Все полторы недели, что они провели в доме Эйтбита, Лилас вела себя очень тихо и незаметно. Но сейчас, когда стало ясно, что придется переходить к активной фазе, Лилас оживилась. Киберпространство для нее было чужой территорией. Налет на хранилище данных был для нее более привычным делом.
   -- Тейяр, Хоуп -- собирайтесь, -- скомандовала наемница. -- Я сейчас закажу нам билеты, и завтра мы должны уже быть, -- Лилас снова наклонилась к экрану, разглядывая карту, -- в Сингапуре. И без того слишком много времени потеряно. Надо двигаться.
   Эйтбит помахал ей, привлекая к себе внимание.
   -- Что? -- спросила его Лилас.
   -- На меня билеты тоже заказывай, -- ответил датарайдер. -- Я тебе сейчас передам один из комплектов моих документов. Я им раньше не пользовался, так что, смогу безбоязненно лететь с вами. Никто меня не засечет.
   -- А зачем тебе с нами лететь? Ты свое дело выполнил. Как только мы убедимся, что это действительно записи Швейца, тут же выплатим тебе причитающийся гонорар.
   -- Стоп-стоп-стоп. Не так быстро. -- Эйтбит развернулся в кресле и посмотрел в глаза Лилас. -- Во-первых, я могу полететь в Сингапур самостоятельно. Но все равно буду находиться рядом с вами. Ты же не думаешь, что от датарайдера можно спрятаться? А во-вторых, уверена ли ты, что я там буду лишним?
   -- Да если надо, я в одиночку возьму это хранилище, -- фыркнула Лилас.
   -- Похвальное геройство. Но ненужное. Все базы неоновой хризантемы защищены по высшему разряду. Поэтому вам потребуются все ресурсы, которые только сможете собрать.
   -- Мы можем нанять специалистов уже на месте.
   -- И вся секретность полетит к черту. Лилас, согласись, что ты уже просто споришь, стараясь, чтобы последнее слово осталось за тобой, -- Эйтбит намеренно перешел от логических аргументов к уговорам в дружеском ключе, чтобы немного сбить наемницу с толку. -- Какой внятный довод у тебя есть против моего участия в операции?
   Лилас задумалась, а Эйтбит с довольным видом откинулся на спинку кресла.
   -- Вот и я говорю -- никакого. Так что, заказывайте четыре билета. Я слишком долго сидел тут. Пора и размяться немного.
   -- Но зачем это тебе вообще надо? -- спросила Лилас. -- Это моя работа, а не твоя.
   -- Ну, давай предположим, что я стремлюсь быть к тебе поближе до тех пор, пока ты мне не заплатишь. А расчет ты произведешь только тогда, когда достанешь записи из хранилища, так?
   Лилас внимательно посмотрела на датарайдера, что-то обдумывая.
   -- Ладно, поехали с нами, -- наконец решилась она. -- Нам все равно на месте надо будет собирать информацию, так что ты там пригодишься. Но вылет завтра. У тебя мало времени на сборы.
  
  
   Жара и высокая влажность в паре составляют ужасную комбинацию. Летом в Сингапуре стоит именно такая погода. Непривычного человека этот климат выматывает за пару часов. Иногда кажется, что даже дышать трудно. Горячий и влажный воздух не спешит попасть в легкие.
   Тяжелее всего приходилось Хоуп. Она последние годы провела в кондиционированном воздухе с правильно выбранным процентным соотношением кислорода. Так что перепады давления и температуры она переносила с трудом.
   -- Надо будет выделить пару дней на адаптацию, -- решила Лилас, наблюдая за тем, как Хоуп поминутно вытирает пот с лица. Сейчас вся их четверка прогуливалась по улицам Сингапура, знакомясь с городом.
   -- А это поможет? -- спросила Хоуп.
   -- За два дня ты, конечно, не привыкнешь к этой погоде, но тебе все равно станет немного легче. По большому счету, стоило бы дать тебе неделю на акклиматизацию, но мне не хотелось бы так долго прохлаждаться. Время не ждет.
   -- Кстати, -- вступил в разговор Тейяр, -- а у этой операции есть какие-то временные ограничения?
   -- Это венчурная операция, поэтому никаких четких сроков быть не может, -- ответила Лилас. -- Но и затягивать не стоит. Если мой наниматель умрет, это ударит по всем нам.
   -- Я не слишком сильно огорчусь, если он нам не заплатит, -- Хоуп выбросила мокрую салфетку в урну и тут же достала из сумки новую.
   -- В случае смерти Огура беспокоиться придется не о финансовом состоянии, а о собственной жизни, -- заметила Лилас.
   -- Настолько все серьезно? -- спросил Тейяр.
   -- У якудза все серьезно. А если распадается клан, и хрупкое равновесие сил нарушается, то счет жертв идет на десятки.
   Эйтбит лишь поморщился.
   -- Ты не учитываешь мою способность прятаться и заметать следы, -- сказал датарайдер. -- За все время, что я работаю, меня пытались найти службы безопасности четырех корпораций. И ни у одной не получилось, как видишь. Я не думаю, что какой-то клан якудза имеет больше возможностей, чем транснациональная корпорация. Но все же я понимаю твое беспокойство. Однако захватом командуешь ты, потому и сроки придется устанавливать тебе.
   -- В идеальном случае нам на подготовку потребуется не более пяти дней. В этот срок входят разведка и подготовка самого извлечения. Еще сорок восемь часов можно добавить, если возникнут непредвиденные сложности.
   -- Значит, через семь дней, информация будет у нас, -- отметил Тейяр.
   -- Это будет очень тяжелая и напряженная неделя, -- пообещала Лилас.
   Сразу после прибытия в Сингапур наемница взяла бразды правления в свои руки. Еще до отлета по своим каналам она связалась со своими нанимателями, чтобы найти помещение для временной базы. По понятным причинам проживание в отеле во время подготовки операции было бы непростительной беспечностью. Для работы нужно было использовать отдельное помещение. К тому моменту, когда самолет приземлился в Сингапуре, клан Огура уже смог найти небольшой объект, который почти идеально подходил для подготовки операции.
   Под базу оборудовали бывший подземный паркинг. Он располагался не так, чтобы уж совсем на окраине, но достаточно далеко от центра города. Когда Лилас открыла дверь, стало видно, что к их приезду серьезно готовились. Помещение было очищено, а на столах уже расставлена техника. Стук каблуков отражался от стен, когда все разбрелись по паркингу, осматривая место, где им предстояло провести несколько дней. Бетонный пол был вычищен. В служебном помещении, которое раньше, видимо, предназначалось для охраны, был оборудован душ и санузел. В другом таком же закутке, располагавшемся у пандуса, по которому наружу выезжали машины, были установлены диванчики. Судя по всему, на них и предстояло спать. В углу были расставлены несколько больших пластиковых бочек с водой и запас армейских пайков. Было заметно, что процедура подготовки оперативной базы для нанимателей Лилас была явно не в новинку.
   Эйтбит остановился у стола с расставленной техникой и начал активировать системы.
   -- Ну, надо же! -- изумился он. -- Здесь даже система внешнего наблюдения установлена! Уважаю этих ребят.
   -- Я уверена, что они еще и внешнюю охрану поставили, -- ответила Лилас. -- Обеспечение нашей безопасности сейчас для клана является самой важной задачей. Поэтому можно не опасаться визита посторонних посетителей.
   -- Так может, стоит для налета использовать кобунов клана? -- спросила Хоуп.
   -- Нет, -- Лилас отрицательно покачала головой. -- Напрямую мы их ресурсы использовать не можем. Если люди Огура будут принимать участие в атаке на гавань данных, между кланами немедленно разгорится война. О том, что мы действуем в интересах Огура пока никому не известно. И этот факт должен остаться в секрете как можно дольше.
   -- Значит, Огура нам помогает, но все должны сделать мы сами, -- сделала вывод Хоуп.
   -- За это нам деньги и платят.
   К этому моменту Эйтбит уже разобрался с управлением системами паркинга, и включил кондиционеры. Воздух чуть посвежел.
   -- Спасибо огромное, -- Хоуп с искренней признательностью кивнула Эйтбиту.
   -- Не стоит слишком резко температуру опускать, -- посоветовала Лилас. -- А то простудимся все.
   -- Ладно. -- Эйтбит хлопнул в ладоши, чтобы завладеть вниманием всех присутствующих. -- У нас два дня на разработку операции. Давайте начинать.
  
  
   На выработку первоначального плана ушло чуть больше суток. Когда уже стало ясно, как нужно будет действовать, Лилас устроила импровизированный брифинг. Освещение было отключено, чтобы лучше видеть изображение, проецируемое на стену. Сначала это был фрагмент карты города. За прошедшие часы все уже не раз видели его, но Лилас решила сделать все по правилам, и начала свой рассказ с самого начала.
   -- Гавань данных располагается в этом районе, -- красная точка лазерной указки уткнулась в здание, расположенное в самом центре карты. -- Это достаточно оживленное место, поэтому вопросы отхода группы после извлечения приобретают первостепенное значение. С одной стороны насыщенность трафика и большое количество людей на улицах позволят нам быстро смешаться с толпой. Но нужно учитывать повышенную плотность наблюдательной сети полиции и безопасников.
   Кадр сменился. Теперь на стене отображался план здания, в котором размещалась гавань данных.
   -- Хранилище и сейфовые ячейки располагаются на шестом этаже, -- продолжала рассказывать Лилас. Красная точка указки скользила по плану, останавливаясь на тех помещениях, о которых говорила наемница. -- Первые четыре этажа отведены под торговый центр. По сути дела, это обычный молл, состоящий из множества отдельных магазинчиков. Пятый этаж -- технический. К сожалению, мы не нашли способа обмануть систему авторизации сейфового хранилища, поэтому изымать записи придется силой. По причинам, которые я не раз уже упоминала, мы не можем пользоваться ресурсами моего нанимателя, а потому придется проводить диверсию, а не силовую атаку. В таких операциях необходимо очень тщательно координировать действия. Так как у нас нет сил поддержки, то и запасного варианта извлечения тоже не будет. А значит, один-единственный сбой в операции может привести к провалу. Я вас не пугаю, но ответственность за успех лежит на каждом из нас.
   -- Итак, -- продолжила Лилас. -- для того, чтобы достать записи Швейца, необходимо пройти в хранилище. Я сделаю это под видом обычного клиента, который арендует ячейку. Но вход будет открыт только тогда, когда я сдам образец ДНК. Конечно, мне этого делать не хочется. Поэтому, как только я подойду к тамбуру, надо будет отключить электроэнергию. В системе предусмотрена подача резервного питания, но мы можем установить прерыватели вот здесь. -- На стене возник план электроснабжения. Лилас указала на четвертый этаж. -- Необходимо вывести из строя питание тамбура и клиентской части. Если мы обесточим хранилище, двери закроются автоматически, и их нельзя будет открыть. На самом деле, конечно, это не будет невыполнимой задачей, но чтобы вскрыть запертые двери хранилища, нам потребуется очень много времени, специалисты и хорошие инструменты. У нас ничего этого не будет. Поэтому необходимо очень точно выверить время.
   Сначала нужно будет парализовать систему сигнализации. Как вы знаете, есть способ добраться до нее из Сети, так что, это вполне возможно. После того, как система сигнализации вырубится, наступит очередь электроснабжения. Рядом со мной будет два человека. Один охранник в тамбуре и клерк, который должен будет провести меня к ячейке. Я справлюсь с обоими. Потом -- самое трудное. Дверь тамбура, ведущая в хранилище, будет закрыта. И без электроэнергии открыть ее будет нельзя.
   Проектор соткал из белых линий на стене схему входного тамбура.
   -- Дверь держат два замка. Обычный Си-4 спокойно откроет их. От взрыва можно будет спрятаться за столом охраны. Потом я пройду в хранилище и окажусь перед ячейкой. Замок там цифровой, и нам нужно знать открывающую комбинацию. На то, чтобы достать ее из базы данных мы можем потратить не более двух-трех дней. После вскрытия ячейки нужно будет уходить как можно быстрее. Но уйти тем же путем, которым я входила, уже не получится. По всем расчетам у меня на получение записей уйдет не менее трех минут. За это время охрана уже доберется до входного тамбура. Закрытая внешняя дверь задержит их еще на пару минут. Можно накинуть еще несколько минут, если оставить пару сюрпризов в тамбуре. Уходить я буду через вентиляцию в лифтовую шахту. Оттуда -- вниз, на пятый этаж. Он охраняется слабее, чем хранилище.
   Во время отхода меня будет страховать Тейяр. Вместе с ним мы спускаемся на улицу. Чтобы отвлечь внимание внешней охраны, имитируем небольшой взрыв в подземном паркинге. И пока охрана гавани занята своими проблемами -- тихо убираемся подальше от них. В заключительной фазе нас уже будут прикрывать люди Огура. Если вдруг на улице нас попытаются взять, или во время ухода организуют погоню, то нас отобьют. Но внутри здания мы можем рассчитывать только на себя.
   Итак, расклад очень прост. Мы с Тейяром идем внутрь, Хоуп и Эйтбит атакуют систему безопасности гавани данных из Сети. Вопросы?
   Первым откликнулся Эйтбит.
   -- Мы все это уже несколько раз обсуждали, но я повторюсь. План слишком ненадежный. Одна-единственная нештатная ситуация с легкостью сломает наше расписание. А это чревато срывом всего извлечения.
   -- А я тебе еще раз скажу, что плана, лучшего, чем этот, у нас нет, -- ответила Лилас. -- У тебя есть какие-нибудь конструктивные предложения?
   -- Если клану Огура так нужны эти записи, пусть штурмуют гавань сами.
   -- Это невозможно, -- отрезала девушка. -- Открытая конфронтация для клана Огура сейчас невозможна. Именно поэтому они наняли меня. А что касается лично тебя, -- Лилас посмотрела в сторону Эйтбита, -- так ты сам вызвался ехать сюда. Никто тебя не заставлял. И если так хочется убраться отсюда, то все равно придется потерпеть, пока мы не закончим операцию. Сам понимаешь, режим секретности надо соблюдать.
   -- И зачем я только ввязался в эту авантюру? -- вздохнул Эйтбит.
   -- Потому что тебе было интересно, -- парировала Лилас. -- И если ты так боишься засветиться, значит, надо сделать все наилучшим образом.
   На это замечание Эйтбит не ответил.
   -- Итак, подводим итоги, -- продолжила Лилас. -- Нам надо взломать электронную защиту гавани данных и найти всю необходимую экипировку для силового этапа извлечения. Естественно, экипировкой займусь я. А вам надо постараться за два дня проделать брешь в защите гавани и расставить там все необходимые закладки. Надеюсь, этого времени нам всем хватит.
   -- Ничего нельзя сказать заранее, -- ответила Хоуп. -- Но если непредвиденных ситуаций не будет, то мы их сломаем.
   -- Тогда давайте сделаем это. -- Лилас вздохнула. -- Если кто-то и сможет найти секрет цифрового бессмертия, то это будем мы.
  
  
   Непредвиденных ситуаций все-таки не было. Гавань была защищена очень хорошо, но для Тейяра даже в человеческой ипостаси ни один лед не был серьезной помехой. Поэтому через два дня информационная защита гавани данных была нашпигована закладками. Все было готово. Перед выходом Тейяр и Лилас еще раз проверили снаряжение. Хоуп с Эйтбитом сидели за большим рабочим столом и отслеживали сетевую активность вокруг гавани.
   -- Нервничаешь? -- спросила Лилас.
   -- Нет, -- коротко ответил Тейяр, не отрываясь от инспекции своего рюкзака. Именно ему предстояло нести практически все снаряжение. Лилас должна была идти через обычный вход хранилища. Ей необходимо было произвести впечатление респектабельного клиента. Именно поэтому она снова надела свое красное платье, как во время своей первой встречи с Хоуп и Тейяром. Но кобуру с пистолетом пришлось оставить, иначе первый же детектор оружия поднял бы тревогу.
   -- Чувствую себя голой, -- призналась Лилас. -- Уже очень давно не выходила на операцию безоружной.
   -- Будем надеяться, это ненадолго, -- ответил Тейяр, устраивая рюкзак поудобнее.
   -- Ладно, если все готово, то мы пойдем. Через полтора часа все должно закончиться. Не будем тянуть время.
   -- Удачи, -- сказала Хоуп, выглянув из-за монитора.
   -- И вам того же, -- ответила Лилас.
   Двери паркинга открылись, и в помещение хлынул дневной свет. Лилас и Тейяр направились к выходу. Яркий свет заставил Хоуп прищуриться, но она не отрывала глаз от Тейяра, пока за ним не закрылась дверь. Тут же, как по сигналу, снял с себя троды Эйтбит.
   -- И что ты обо всем этом думаешь? -- спросила Хоуп.
   -- Трудно сказать -- Датарайдер чуть нахмурился. -- Все, что мы сейчас делаем, очень сильно противоречит моему образу жизни. Я сидел себе тихо, выполнял небольшие заказы. Получал хорошие деньги. Так нет же, черт дернул влезть в эту авантюру. Первое правило датарайдера -- нигде не светиться. И вот прямо сейчас я его нарушаю.
   -- И зачем же ты тогда поехал с нами? -- хмыкнула Хоуп.
   -- Ну, мне действительно интересно было посмотреть, чем все закончится.
   -- Вот вместе и посмотрим.
   -- Ладно. -- Эйтбит откинулся на спинку кресла и потянулся, разминая суставы. -- Сколько времени им потребуется для выхода на позиции?
   -- Полчаса. Плюс-минус пять минут.
   -- Может быть, проверим еще раз все закладки?
   -- Да сколько можно? -- удивилась Хоуп. -- Мы их поставили почти сутки назад. И до сих пор никто ничего не заметил. А если мы будем их постоянно проверять, есть риск привлечь ненужное внимание. Если ты внедрил в чужую систему своего жучка -- не лезь туда раньше времени. Это же азбучная истина. Мне кажется, что ты просто слишком беспокоишься, и не знаешь, чем занять время.
   -- До этого не так уж трудно додуматься, -- усмехнулся Эйтбит.
   Потянулись минуты. Хоуп обратила внимание, что Эйтбит нахмурился, задумавшись о чем-то.
   -- Что-то не так? -- спросила девушка.
   -- Что? -- датарайдер вздрогнул от неожиданности. -- Да нет, все в порядке.
   -- Точно? -- Хоуп не отступала.
   -- Не знаю. -- Эйтбит поморщился. -- У меня такое странное ощущение, что здесь что-то не так.
   -- Здесь? -- девушка оглянулась, рассматривая подземный паркинг, в котором они провели несколько дней.
   -- Нет, я имею в виду всю эту операцию. Как только мы прилетели сюда, что-то изменилось. Как будто за нами кто-то очень аккуратно присматривает. Издалека, не светясь.
   -- Клан Огура, кто же еще, -- хмыкнула Хоуп.
   -- Может быть. А может быть, и нет. В общем, не знаю я ничего. У меня нет никаких данных, только смутное ощущение неправильности.
   Хоуп еще раз осмотрелась.
   -- Пока Лилас тут нет, я бы хотела у тебя кое-что спросить. Ты поможешь мне уничтожить Шекспира?
   -- Ты и правда хочешь это сделать?
   Хоуп лишь молча кивнула.
   -- Ты хоть помнишь, из-за чего Ромео сгорел? -- вздохнул Эйтбит.
   -- Именно поэтому я и собираюсь стереть Шекспира, -- с нажимом сказала девушка.
   -- Ну, хорошо. Предположим, мы найдем подход к этому ИскИну. Но ведь дистанционно его не сломать. Тебе придется взрывать его изнутри. Ты тоже хочешь умереть?
   -- Легко, -- фыркнула Хоуп. -- Это как раз не проблема.
   -- Необратимые действия? Это... -- датарайдер замялся, подбирая определение, -- очень неэффективно.
   -- Да плевать мне на эту неэффективность и необратимость! Я хочу, чтобы Шекспир умер, вот и все.
   -- И ты хочешь, чтобы я помог тебе убить себя?
   -- Если ты найдешь способ уничтожить ИскИна без риска для жизни, я с удовольствием им воспользуюсь. А потом немедленно уйду к себе на "Небесную лодку", и больше никогда не спущусь вниз. На орбите меня ЦЕРТ не достанет.
   -- Как же вы, девушки, любите шантаж, -- вздохнул Эйтбит. -- Ведь по сути дела ты поставила условие, что если я не найду способа уничтожить ИскИн, не входя в него, то ты покончишь жизнь самоубийством. Получается, моя неудача равносильна твоей смерти. Разве это не шантаж?
   -- Я просто прошу помощи.
   -- Ладно, -- датарайдер посмотрел на часы. -- Обсудим этот вопрос в следующий раз. Пятнадцать минут до начала. А значит, нам пора.
   -- Ты только не думай, что я забуду вернуться к этому разговору, -- усмехнулась Хоуп.
   -- Начинаем, -- оборвал ее Эйтбит, и приладил троды на голове.
   Хоуп послушно замолчала и повернулась к своей машине.
   -- Ну, вот и все, -- сказал себе датарайдер. -- Сейчас мы кому-то сделаем больно и обидно, чтобы заполучить секрет бессмертия. Кто не спрятался, я не виноват.
   Эйтбит широко улыбнулся и ударил по клавише соединения с Сетью. Вслед за ним в киберпространство нырнула Хоуп. Зашифрованный аудиопоток тонкой ниточкой соединял их виртуальные тела, которые неслись к гавани данных. Если потребуется, они смогут услышать реплики Лилас и Тейяра, благо их передатчики были заранее настроены на выранную волну. На подлете к системе Эйтбит отдал команду, и в темно-зеленом льду защиты протаяли два окна, которые могли видеть только Эйтбит и Хоуп. Когда они нырнули внутрь программного комплекса, лед сомкнулся за ними. У них было еще пятнадцать минут на то, чтобы активировать все закладки и приготовиться поддерживать атаку Лилас.
   А сама Лилас четверть часа спустя стояла перед стойкой на входе в сейфовое хранилище и беседовала с менеджером.
   -- Наши расценки чуть выше, чем у других банков, но мы гарантируем полную сохранность ваших ценностей, -- объяснял невысокий китаец в безукоризненном черном костюме. -- В случае возикновения каких-либо событий, имеющих статус форс-мажора, мы можем компенсировать затраты клиента. Для этого, конечно, необходимо, чтобы ценности, которые вы собираетесь хранить у нас, прошли сертифицированную оценку. Но мы работаем уже более пятидесяти лет, и у нас не было ни одного недовольного клиента.
   -- Именно поэтому я и пришла к вам, -- оборвала менеджера Лилас. -- Мне очень жаль, что приходится прерывать вас, но у меня сегодня очень плотный график, и хотелось бы побыстрее закончить все формальности.
   -- Отлично вас понимаю, -- менеджер часто закивал. -- Я подготовил базовый контракт, который нужно будет подписать. И сразу после этого мы сможем отправиться в хранилище.
   Лилас достала из своей сумочки ручку и поставила росчерк на двух листах бумаги.
   -- Замечательно! -- Менеджер так обрадовался, будто этот контракт гарантировал ему обретение вечной жизни. -- Теперь позвольте мне проводить вас в наше хранилище.
   Менеджер вышел из-за стойки и проводил Лилас к лифту. По дороге он продолжал рассказывать ей о достоинствах этой гавани данных.
   -- Сами сейфовые ячейки располагаются на другом этаже. Мы были вынуждены перенести отдел по работе с клиентами сюда, так как системы безопасности хранилища занимают очень много места, а нам не хотелось бы стеснять наших посетителей. Помимо обычных сейфов мы предоставляем также услуги по хранению цифровых данных в онлайне. Если вы решите воспользоваться и этой услугой, то мы с удовольствием предоставим вам скидку.
   Лифт остановился, и менеджер вышел первым, чтобы показать дорогу своей клиентке. Впрочем, долго идти не пришлось. Лилас остановилась перед входной дверью тамбура, ведущего в хранилище. Девушка мельком взглянула на часы. Пора. Если все идет, как запланировано, то через несколько секунд отключится электроэнергия. Сигнализация уже должна быть отключена, так что силовой конфликт ограничится только одним этажом.
   Клерк открыл первую дверь перед Лилас. Охранник, сидящий за стеклянной стеной, бросил на девушку быстрый взгляд.
   -- Вам придется оставить свой код ДНК, -- продолжил свои объяснения менеджер. -- Это совершенно безболезненно. И тогда никто не сможет выдать себя за вас. Как вы понимаете, мы уделяем самое пристальное внимание вопросам безопасности.
   Клерк открыл первую дверь тамбура, и вошел первым. Лилас последовала за ним, отсчитывая секунды. Чем дольше она будет затягивать процедуру идентификации, тем больше будет настораживаться охранник. Давайте уже, время пришло.
   -- Протяните руку, пожалуйста, и вставьте большой палец в это углубление, -- сказал менеджер.
   Лилас перевесила сумку на левое плечо и уже потянулась к датчику ДНК, когда снизу донесся приглушенный звук взрыва. Свет мигнул. Это Тейяр пробрался на технический этаж и подорвал провода питания. Тут же включилось аварийное питание, но последовавший второй взрыв перекрыл и его. Лилас прислонилась к стене и медленно сползла вниз, имитирую потерю сознания. К ней на помощь немедленно бросился клерк, но Лилас больше интересовали действия охранника. Тот, обеспокоенный взрывами и обмороком клиентки, среагировал так, как и предполагала девушка. Охранник сначала нажал кнопку тревожной сигнализации, затем выдернул из кобуры пистолет и открыл дверь своего закутка. Теперь можно было начинать действовать.
   Коротким ударом в шею Лилас заставила менеджера потерять сознание. Охранник не успел опомниться, как перед ним уже стояла девушка, которую он считал пострадавшей клиенткой. Имплантанты давали Лилас серьезное преимущество в скорости, поэтому она успела выхватить у охранника пистолет из открытой кобуры и рукояткой ударить бывшего владельца оружия по затылку. Чтобы отключить обоих работников гавани данных Лилас потребовалось меньше секунды.
   Девушка наклонилась к сумочке, лежавшей у двери, и достала оттуда наушник рации с каплей микрофона на тонком усике. Тейяр нес на себе точно такое же приспособление. Зашифрованный аудиопоток напрямую транслировался в систему Эйтбита, и все четверо могли слышать друг друга, не опасаясь, что кто-то еще оседлает их частоту и услышит переговоры. А постоянный переход по нескольким частотам позволял не бояться глушения. В данном случае это, конечно, было перестраховкой, но предусмотрительность никогда не бывает лишней.
   -- Это Лилас, -- сказала девушка, затаскивая менеджера в каморку охранника. -- Первая стадия успешно завершена.
   -- Слышим тебя, -- откликнулся Эйтбит. -- Сигнализация отключена, сейчас большая часть программного комплекса гавани пропала. Мы им убили практически все питание. Так что у тебя сейчас зеленый свет.
   Пластиковыми шнурами, которые были предусмотрительно уложены в сумочке, Лилас связала охранника и клерка, чтобы те не смогли помешать ей, когда придут в себя. Затем настала очередь внутренней двери. Девушка прилепила два маленьких кусочка пластика на дверь, воткнула в них детонаторы, и спряталась от взрыва все в той же каморке охранника, рядом со связанными служащими. Лилас пригнулась, и нажала на кнопку взрывателя. Ухнул очередной взрыв.
   Когда Лилас подняла голову, она увидела, что дверь приоткрыта. Взрывчатка сделала свое дело. Теперь путь в хранилище был открыт. Но перед тем как туда идти, Хоуп слегка задержалась у внешней двери, установив несколько сюрпризов для преследователей. В том, что охрана вскоре появится в хранилище, сомневаться не приходилось.
   -- Как ты там? -- поинтересовался Тейяр.
   -- Отлично. Вхожу в хранилище.
   -- Ячейка номер пятьсот восемь, -- напомнил ей Эйтбит. -- Электронной защиты сейчас нет, останется только код набрать, и она откроется.
   Лилас вошла в помещение с ячейками. Все стены были покрыты маленькими дверцами, высотой около десяти сантиметров. Впрочем, план хранилища раздобыли заранее, поэтому девушка сразу направилась к нужной ячейке.
   -- Давайте код.
   Эйтбит начал размеренно диктовать цифры. Лилас набирала их на клавиатуре замка ячейки. Короткий щелчок, и дверца приоткрылась. Девушка вытащила саму ячейку. В ней лежал небольшой темный контейнер.
   -- Мы добились своего? -- Эйтбита, наверное, любопытство точило больше остальных.
   -- Здесь только контейнер. Может быть, данные в нем.
   -- Разбираться будем позже, -- оборвал ее Тейяр. -- У меня тут усиление активности. Охрана пытается пробиться в хранилище. Дверь на лестнице я заблокировал, но она долго не удержится. Так что, двигайся быстрее.
   Лилас закрепила на поясе контейнер и бросилась обратно к лифту. Почти минута ушла у нее на то, чтобы обезвредить свою же ловушку на внешней двери тамбура. Охрана не прибыла слишком рано, поэтому шоковая граната не пригодилась. Лилас укрепила ее на двери, ведущей на лестницу. Было слышно, как охранники пытаются пробиться внутрь. Что же, когда у них это получится, их будет ждать небольшой сюрприз. Никто не пострадает, но пару минут на этом можно будет выиграть.
   Закрепив гранату, Лилас метнулась к лифту. Обесточенные двери открылись достаточно легко. В трех метрах ниже в шахту открывалась вентиляция. Но для того, чтобы туда добраться, надо было использовать трос лифта.
   Лилас быстро осмотрела себя, и начала наматывать ремень сумочки себе на руку, чтобы не потерять ее во время предстоящей эскапады.
   -- Как я ненавижу вечерние платья, кто бы знал, -- сказала она себе.
   -- А что же тогда постоянно их носишь? -- спросил Тейяр.
   -- Нечего подслушивать, -- буркнула Лилас и прыгнула в центр шахты, цепляясь за трос. Двери в лифтовую шахту закрылись за ней. -- От девушки в длинном платье никто не ждет активных действий. Так что можно считать это средством маскировки.
   -- C нами это сработало, -- Хоуп тоже приняла участие в разговоре. -- Трудно было предположить, что ты прячешь на себе оружие. Хоп! -- Хоуп заговорила чуть взволнованней. -- Появились ранее отключенные части программного комплекса. Значит, питание уже подали.
   -- Подтверждаю, -- немедленно откликнулся Тейяр. -- На техническом этаже ожили некоторые системы безопасности. Быстро они сориентировались.
   Лилас уже спустилась к входу в вентиляционную систему и теперь прикидывала, как ей удобнее будет туда попасть. Впрочем, долго раздумывать ей не пришлось. Из отверстия высунулся Тейяр.
   -- Подожди немного, -- сказал он.
   Лилас замерла, и Тейяр тут же бросил ей отрезок троса с замком на конце. Лилас оставалось лишь закрепить его и тут же скользнуть в люк. Сверху донесся звук взрыва шоковой гранаты.
   -- Тросик выкинь наружу, -- посоветовал Тейяр. -- Незачем облегчать жизнь охране.
   Лилас так и сделала. В узкой вентиляционной шахте развернуться было нельзя, поэтому им обоим пришлось ползти ногами вперед. Впрочем, у Тейяра это получалось замечательно. Отточенные рефлексы тела позволяли ему двигаться даже с некоторым изяществом, не обращая внимания на неестественный способ передвижения. Даже с помощью имплантантов Лилас с трудом удерживала темп, заданный Тейяром.
   Наконец, они доползли до развилки в вентиляционной системе, где смогли развернуться.
   -- Теперь куда? -- спросила Лилас.
   Тейяр лишь махнул рукой, указывая направление, и первым пополз по трубе.
   -- Стараемся не шуметь, -- тихо сказал он. -- Рядом с нами могут находиться люди.
   -- Охрана уже знает о диверсии, -- прервала его Хоуп. -- Мы слушаем их переговоры. Сейчас они проверяют весь этаж хранилища. Но совсем скоро они догадаются посмотреть в лифтовые шахты. У вас всего две-три минуты до начала преследования.
   -- А нам больше и не надо, -- все так же тихо ответил Тейяр. -- Мы уже почти пришли.
   -- Точнее, приползли, -- поправила его Лилас. Девушка уже немного запыхалась, но заданный темп еще держала.
   Еще через полминуты, их путь подошел к концу. Тейяр замер на месте, и Лилас тоже была вынуждена остановиться.
   -- А вот теперь у нас возникла нештатная ситуация, -- сказал Тейяр, аккуратно снимая заглушку вентиляционной трубы. Наконец, это ему удалось, и он, не выпуская заглушку из рук, выпрыгнул наружу. Лилас выглянула наружу, озираясь в поисках охраны. Но в техническом помещении было пусто. Выход вентиляционной трубы находился почти на двухметровой высоте от пола, но для Лилас это не стало проблемой.
   -- Так что у нас за сложности? -- спросила она, спустившись вниз.
   Тейяр уже сидел у стены, и при помощи ножа отдирал одну из панелей.
   -- В здании вся система вентиляции сведена воедино. И это для нас хорошо, потому что мы можем по ней уйти на нижние этажи. Но проблема заключается в том, -- Тейяр чуть пошевелил лезвием ножа, вклиненного в тонкий просвет между панелями, чтобы найти наилучшую точку опоры, -- что владельцы хранилища данных защитили все переходы между этажами.
   Тейяр чуть шевельнул нож, и стенная панель отошла с тихим треском. Отдирать остальные панели было намного проще. Через две минуты в стене уже была проделана дыра в человеческий рост.
   -- Отсюда можно пройти вниз, в торговый центр, -- сказал Тейяр. -- Но тебе надо как следует подумать, прежде чем идти этим путем.
   Лилас заглянула в проделанную дыру. За стеной оказалась огромная труба, намного шире, чем отверстие, проделанное Тейяром. В дальнем конце трубы размеренно вертелись лопасти огромного вентилятора.
   -- И в чем проблема? -- спросила девушка. -- Здесь мы пройдем как по проспекту.
   -- В магистраль воздух поступает уже очищенный. Ни одной пылинки. Потому тебе и не видно.
   Тейяр достал из рюкзака небольшой баллончик спрея и выпустил его содержимое в воздуховод. Через несколько секунд Лилас увидела, как в воздухе появились скрещивающиеся рубиновые лучи. И каждый луч плавно двигался, вращаясь в одном ритме с вентилятором.
   -- Активная сигнализация, -- пояснил Тейяр. -- Если бы здешние технари не запустили подачу энергии, мы бы прошли здесь тихо и спокойно. Но нам не повезло.
   -- Значит, если мы заденем хотя бы один луч, нас засекут?
   -- Хуже. -- Тейяр выпрямился, поправил лямки рюкзака, и чуть попрыгал, проверяя, насколько плотно он сидит на спине. -- Это активная сигнализация. В трубу встроены вращающиеся кольца. На каждом из них -- один излучатель и приемник. Сейчас это просто тоненькие ниточки света. Рабочая мощность очень низкая, чтобы не сжечь свои же датчики. Но как только луч прерывается чем-то или кем-то, тут же подается вся необходимая энергия, и из сигнализации луч лазера превращается в орудие убийства. Быстрого, но не всегда безболезненного. Это уж как повезет.
   Выслушав это объяснение, Лилас сняла с плеча сумочку, и, повертев в руках, начала устраивать ее на поясе, рядом с контейнером, который она забрала из хранилища.
   -- Все равно выбора нет, -- вздохнула девушка.
   -- Выбор есть всегда, -- твердо заявил Тейяр. -- Если ты пойдешь за мной, то с очень большой вероятностью погибнешь. А если останешься, то выживешь. Но я смогу унести записи Швейца, а затем мы вернемся за тобой.
   -- Если меня захватит неоновая хризантема, разразится огромный скандал. Начнется настоящая, полномасштабная война. Так что, я иду.
   Тейяр с сомнением поглядел на Лилас.
   -- Очень уж неподходящая одежда. Очень.
   -- Другой нет, -- отрезала девушка. -- И платье снимать я не буду. В торговом центре мы должны смешаться с толпой. А в одном белье это сделать очень трудно, понимаешь ли.
   Она тяжело вздохнула.
   -- Хватит болтать. Пошли.
   Тейяр снова присел у отверстия и поставил свой баллончик рядом с входом в трубу. Он щелкнул кнопкой, и баллоничик с легким шипением начал выпускать в воздух свое содержимое. Вентилятор создавал ток воздуха, увлкая к себе мельчайшие капельки жидкости, поэтому вскоре по всей шахте замерцали рубиновые спицы сигнализации.
   -- Баллоничка хватит примерно на три минуты, -- сказал Тейяр. Затем он выпрямился и шагнул в тоннель. Лилас глубоко вздохнула, перед тем, как последовать за ним.
   Дальнейшее запомнилось ей короткими фрагментами. Приходилось перепрыгивать лучи и подныривать под ними. Один раз она действительно чуть не напоролась на очередную рубиновую спицу, но Тейяр успел обернуться и ударить ее под колено. Падение и увело ее от лазерного удара. Но все когда-нибудь кончается. Когда они добрались до большого вентилятора, Лилас заметила, что часть подола ее платья была срезана. Кусок легкой ткани лазер отхватил, даже не выходя из режима сигнализации. Это можно было считать удачей. По крайней мере, о том, что они пошли этим путем еще никто не знает.
   -- Теперь через отвод спускаемся на этаж ниже, -- объяснил Тейяр. -- Мы сейчас почти над серединой торгового центра. Там большая площадь, и перекрытий нет вплоть до четвертого этажа. Зато есть эскалаторы. Постараемся выйти поближе к ним.
   Тейяр снял еще одну квадратную заглушку и оставил ее тут же, у решетки, закрывающей огромный вентилятор. Лилас заглянула внутрь через его плечо. Пляшущий луч фонарика позволял увидеть, что через пару метров ровной поверхности ход обрывается.
   -- Дальше пойдем вертикально вниз, -- пояснил Тейяр, закрепляя длинный шнур у входа. -- Может, тебе стоит обвязку надеть и карабином зацепиться, как и я?
   -- И так удержусь. Давай уже, времени нет совсем.
   Тейяр сделал несколько резких рывков, проверяя шнур, и скользнул в квадратный тоннель. Лилас отправилась вслед за ним.
   -- Охрана обшаривает технический этаж, -- бесплотный голос Хоуп прошелестел в крохотном наушнике.
   Как раз в этот момент Лилас подобралась к спуску вниз. Тейяр, стараясь не шуметь, плавно опускался, мягко отталкиваясь ногами от стены вентиляционной шахты. Девушка покрепче схватилась за шнур, и перебросила себя вниз. Она не использовала обвязку, а потому ей пришлось опускаться, просто перебирая руками. Скользить по тонкому шнуру было нельзя -- кожа на ладонях просто сгорит. Конечно, выбранный способ спуска можно было назвать чистым сумасшествием.
   Четыре метра по вертикали вниз. Это расстояние оба инфильтратора преодолели достаточно быстро. Еще один короткий проход по вентиляции привел их к очередной заглушке. Тейяр резким ударом высадил ее наружу и тут же ссыпался вниз, выбираясь на свободу. Лилас не заставила себя долго ждать.
   -- А теперь идем к выходу, -- сказал Тейяр. -- Мы обычные люди, и знать не знаем ни про какие гавани данных, верно?
   Украденный модуль отправился на самое дно сумочки, которую Лилас уже успела повесить себе на плечо. Затем она взяла под руку Тейяра. Один вдох, один выдох -- и лишний адреналин уже улетучивается. Незачем ей дрожать и нервничать под взглядом камер слежения.
   Следуя заранее проложенным маршрутом, Тейяр вывел ее к центральному залу молла. Он объединял все четыре этажа. Внизу журчал фонтан, а у перил верхних этажей были расставлены столики небольших закусочных. Идеальное место, чтобы сделать перерыв во время долгого похода за покупками. Теперь оставалось лишь добраться до первого этажа и спокойно выйти на улицу. Всего три эскалатора, потом несколько метров пешком, и операция закончится. На улице их уже прикроют люди Огура.
   Лилас и Тейяр уже ехали с третьего этажа на второй, когда снова на связь вышла Хоуп.
   -- Охрана выходит вниз, -- сообщила девушка. -- У них есть словесный портрет Лилас.
   В этот же момент с четвертого этажа упали вниз несколько тросов, и по ним начали опускаться охранники гавани данных в полном боевом облачении. Медлить было нельзя. Вряд ли у Лилас с Тейяром получилось бы слиться с обычными посетителями молла. Так или иначе, их вычислили, а значит, нужно было действовать немедленно.
   Лилас побежала вниз, расталкивая людей, стоящих на эскалаторе. Вслед за ней бросился Тейяр. Увы, эта активность тут же привлекла внимание одного из охранников, который как раз скользил мимо них на тросе. Он тут же затормозил свое падение и немедленно выстрелил вторым тросом в перила второго этажа, чтобы перебраться туда и постараться перехватить беглецов.
   Когда Лилас добежала до конца эскалатора, один охранник уже стоял у нее на пути, а остальные лишь пытались затормозить свое скольжение вниз, и добраться до второго этажа. В этот момент мимо девушки проскользнул Тейяр и, отбив в сторону шоковую дубинку охранника, перебросил того через перила. Падение с высоты всего лишь одного этажа не могло причинить серьезного вреда человеку в бронепластиковых доспехах, но для того, чтобы на время вывести его из игры -- этого было достаточно.
   -- Беги, -- прошипел Тейяр. -- Я их оттяну на себя. А тебе надо вынести контейнер.
   Лилас быстро оглянулась. Куда бежать? Здесь только магазины, маленькие закутки, отделенные друг от друга стеклянными стенами. Сплошное царство витрин. Девушка извлекла из сумочки пистолет, который она забрала у охранника в хранилище. Как бы ни сложилась ситуация, она вынесет контейнер наружу. Лилас обернулась. Последняя картина, которую она увидела перед своим бегством, выглядела как дорогая постановочная фотография. Очевидно, художнику пришлось бы долго возиться, чтобы выстроить эту композицию. Несколько бойцов в полной экипировке, в бронепластиковых доспехах скользили в воздухе, стягиваясь к одной точке, как будто их неодолимо влекло туда силой притяжения. Лилас запомнила их темно-серые безликие фигуры застывшими в воздухе, как на стоп-кадре. А центром притяжения для охранников, точкой их назначения был Тейяр, стоявший у схода с эскалатора. Невысокий мужчина в серых джинсах и темной рубашке с небольшим рюкзаком за спиной.
   -- Беги! -- крик Тейяра полоснул по нервам Лилас, и она сорвалась с места. Один поворот, второй. За спиной раздалось несколько выстрелов, но Лилас не затормозила. Тейяр позаботился о теле, в которое он переселился. Его рефлексы настолько хороши, что он может успешно драться с полноценной группой захвата. И при этом будет так аккуратен, что не подставит под выстрелы невинных людей, оказавшихся на месте операции. Увы, единственная задержка в вентиляционной трубе с лазерными датчиками привела к открытому столкновению с охраной. Что же, никакие планы, даже самые идеальные, не выдерживают столкновения с действительностью.
   Но куда же бежать? В этом стеклянном лабиринте, где на каждом углу висит камера наблюдения, каждая минута лишь уменьшает ее шансы выбраться наружу. Ей нужно лишь спуститься на один этаж вниз. Тот эскалатор, на котором Лилас спускалась, уже нельзя использовать, так как там сейчас Тейяр сражается с группой захвата. Значит, надо смещаться на другую сторону площади. Там тоже есть спуск. Девушка быстро оглянулась, высматривая короткую и безопасную дорогу на другую сторону. В этот момент она и увидела, как из-за угла навстречу ей шагнул охранник. Видимо служба безопасности уже нашла Лилас на записях видеокамер, и теперь любой безопасник этой гавани данных мог опознать ее. По крайней мере, охранник не медлил ни секунды.
   -- Не двигаться! -- Голос, усиленный громкоговорителем, заглушил даже шум выстрелов и крики толпы.
   И что теперь? Играть с ним в кошки-мышки в этих изогнутых переходах между стеклянными витринами магазинов? Так ведь охранник не захочет долго бегать. Он начнет стрелять, и жертвами станут посетители торгового центра.
   Лилас развернулась и бросилась в ближайшую витрину. За долю секунды до удара об стекло, она рукояткой пистолета разбила витрину. Любой, кто попытался бы повторить этот трюк, мог считать себя везунчиком, если бы просто выжил под дождем осколков стекла. Но Лилас не собиралась полагаться на везение.
   Быстрая реакция и скорость движения, которую ей помогали выдерживать имплантанты, позволили ей выйти из стеклянного дождя без единого пореза. Еще несколько шагов, и с тем же громким звуком лопнула вторая витрина. Охранник подбежал к первому пролому, и Лилас обернулась, не прекращая движения. В третью витрину девушка влетела уже спиной. Одновременно со звоном стекла прозвучал выстрел, и охранник упал. Теперь ее уже никто не сможет догнать.
   Лилас решила не прятаться в стеклянном лабиринте. Глаза камер слежения все равно давали охране неоспоримое преимущество. Но она могла просто убежать от них, пользуясь своим преимуществом в скорости. Взрывы бьющегося стекла отмечали ее путь. Если бы на плане этажа можно было отметить маршрут ее движения, стало бы видно, что Лилас по широкому полукругу движется к другой стороне площади, где был еще один спуск вниз.
   -- Я уже внизу, -- это Тейяр дал о себе знать. Рация передает голос чисто, и Лилас может разобрать, что Тейяр говорит ровно и спокойно. Даже не запыхался. Как будто не он меньше минуты назад танцевал, уворачиваясь от выстрелов охранников. На долю секунды Лилас даже позавидовала ему. Ей для достижения своей физической формы пришлось вытерпеть боль множества операций, а Тейяр получил свои отточенные рефлексы совершенно бесплатно. Ну, почти бесплатно. Все же переселение в человеческое тело -- рискованный поступок. Вместо бессмертия он вполне может получить просто очень короткую жизнь.
   Очередной взмах рукой, звон стекла, нырок вперед. Это шоу надо заканчивать. В конце концов, это всего лишь второй этаж. Не обязательно использовать лестницу. Тем более, что охрана уже догадалась, куда Лилас может бежать, и может поджидать ее у эскалатора. Вынырнув в очередной коридор, Лилас не стала разбивать очередную витрину, а свернула в сторону центральной площади молла. Три секунды, и она уже стоит у никелированных поручней, ограждающих площадку второго этажа. Ну, так и есть. У обоих эскалаторов стоят группы захвата. Несколько охранников лежат на полу первого этажа. Видимо, Тейяр позаботился о Лилас и расчистил ей путь.
   Не дожидаясь, пока охрана заметит ее, Лилас сбросила туфли и перебросила себя через ограждение. Босиком она еще могла аккуратно приземлиться, а вот на каблуках проделать этот было бы совсем невозможно. Жаль оставлять туфли, но это наименьшая потеря.
   Лилас приземлилась достаточно жестко, но тут же ушла в кувырок через плечо, чтобы смягчить удар об пол. На бегу она хлопнула по сумочке рукой. Украденный модуль пока на месте. Еще пять секунд, и Лилас выскочила наружу.
   Тейяр уже стоял у задней двери красной "Мицубиши". Отход им обеспечивал клан Огура. Напуганные перестрелкой посетители торгового центра с криками выбегали из дверей. Слышно было, как воют сирены полицейских машин, направляющихся к месту происшествия. Их как раз опасаться не стоило. Бояться нужно было службу внутренней безопасности гавани. Но они уже просто не успевали. Шанс у охранников был, а воспользоваться им они не смогли. Что же, это их личная проблема.
   Лилас юркнула в дверь, и упала на заднее сиденье машины рядом с Тейяром. Красный автомобиль без лишней спешки выехал на проезжую часть. Операция кончилась. Можно было возвращаться. Следующая остановка -- аэропорт.
  
  
   Хоуп деловито шла по улице. После успешного завершения операции необходимо было покинуть Сингапур. Чтобы не привлекать лишнего внимания, каждый должен был добраться до аэропорта самостоятельно. У здания гавани данных наемники клана Огура могли остановить возможное преследование. Но нельзя было сбрасывать со счетов возможность того, что служба электронной безопасности все же смогла засечь место, откуда работали Хоуп и Эйтбит. Им пришлось в спешке уходить из Сети, так как гавань данных достаточно быстро смогла восстановить защитный периметр своей информационной системы. Поэтому, как только Лилас дала сигнал об успешном завершении операции, Эйтбит и Хоуп немедленно обесточили все оборудование в паркинге, подхватили заранее собранные сумки с вещами, и выскочили наружу.
   Нельзя было забывать, что противник уже мог выйти на их убежище. Конечно, клан Огура присматривал за Хоуп и Эйтбитом, но издалека, неявно. Если люди Неоновой Хризантемы тоже следили за ними, то следовало разделить их силы. Именно поэтому Хоуп и Эйтбит добирались до аэропорта поодиночке.
   Хоуп решила, что слишком долго расхаживать по улицам Сингапура она не будет. Конечно, заблудиться было трудно. Имя хорошую карту и GPS-приемник в кармане всегда можно найти путь к своей точке назначения. Но все равно климат Юго-Восточной Азии просто выматывал Хоуп. Жара и влажность -- не самое лучшее сочетание для человека, который несколько лет провел, наслаждаясь искусственным климатом орбитальной станции. Ей казалось, что в воздухе мало кислорода. Сейчас нужно просто добраться до станции подземки, выйти где-нибудь поближе к центру города, и оттуда уже добираться на такси.
   Хоуп достала телефон и вывела на экран карту окрестных улиц. До ближайшей станции подземки было не больше полутора километров. Небольшая прогулка по незнакомому городу. Ничего страшного.
   Но чем быстрее шла Хоуп, тем тяжелее было дышать. Горячий воздух не освежал. На теле тонкой пленкой лежал пот. Казалось, что он даже не испарялся. Надо просто дойти до подземки, твердила себе Хоуп. Там будет прохладнее. Сейчас нужно дойти до перекрестка, свернуть направо, и там уже до станции будет рукой подать. Совсем чуть-чуть осталось.
   Но до станции Хоуп не дошла. На перекрестке она почувствовала легкий укус насекомого в шею, и тут же перед глазами все поплыло. Ноги отказали, и девушка упала на мостовую. Перед глазами заплясали черные мушки, закрывая поле зрения, и Хоуп еще успела подумать, что она получила тепловой удар, прежде чем окончательно потеряла сознание.
  
  
   Человек не включается так же быстро, как лампочка, от одного щелчка выключателя. Просто темная пелена перед глазами рассеивается, и ты обнаруживаешь, что уже пришла в себя. Но при этом всегда остается мерзкое ощущение, что кусок твоей жизни был вырезан, как кусок пленки во время монтажа фильма.
   Хоуп осмотрелась. Выяснилось, что она сидит на полу в небольшой комнате, привалившись спиной к стене. Вывод номер один -- кто-то унес ее с улицы. Комната была явно нежилой. Светлые обои были наклеены совсем недавно, из мебели -- только журнальный стол, на котором стоял ноутбук, и два стула. Глядя на белую дверь с простой ручкой и дешевое ковровое покрытие, Хоуп решила, что ее принесли в какое-то офисное помещение. Вывод номер два -- это не больница. Хотя было бы понятно, если бы она очнулась там. Куда отнести потерявшую сознание девушку, как не в больницу?
   Но медицинских запахов в комнате не было. Пахло лишь новым пластиком и кондиционированным воздухом. Причем, кондиционер тут явно был хороший, он почти не давал легкого угольного запаха. Этот кондиционер, конечно, не дотягивал по качеству до той системы очистки воздуха, которую Хоуп поставила на своей "Небесной лодке", но все же был хорош. Воздух был почти чистым.
   Но это не больница. Кто ее сюда принес? И самое главное -- зачем? Хоуп осторожно поднялась на ноги и прислушалась к своим ощущениям. Нет, все в порядке. Ее не шатает, она не голодна, тело слушается ее.
   Дверь открылась, и в комнату вошел Тейяр.
   -- Очнулась. -- Тейяр счастливо улыбался. -- А я уже хотел в аптеку бежать, спрашивать, чем от обморока лечат.
   -- Это не обморок. Я тепловой удар схватила.
   Тейяр улыбался все шире и шире.
   -- Где мы? -- спросила Хоуп. Наверное, вопрос прозвучал чуть резче, чем следовало, но эта улыбка Тейяра чем-то раздражала ее.
   -- Сядь, пожалуйста, на стул, -- попросил ее мужчина.
   -- Зачем? -- Хоуп не понимала, почему Тейяр так ведет себя. Им надо очень быстро уносить ноги из Сингапура, а не терять время неизвестно где.
   Вместо ответа Тейяр подкатил стул к Хоуп и помог ей подняться. Девушка решила не спорить и послушаться Тейяра. В конце концов, чем быстрее они разберутся, тем быстрее уйдут.
   -- Удобно? -- спросил Тейяр, когда Хоуп устроилась на стуле.
   -- Да. Что дальше?
   Тейяр уселся перед ней на корточки и посмотрел на Хоуп снизу вверх.
   -- Я проснулся, -- сказал Тейяр.
   -- Что? -- Хоуп совершенно не понимала, что сейчас происходит.
   -- Я проснулся, милая.
   -- Да можешь ты по-человечески сказать, что случилось?
   -- Тейяра больше нет. Я вернулся. Я. Ромео.
   Хоуп молча смотрела на мужчину, сидящего перед ней на корточках, и никак не могла заставить себя поверить в то, что услышала.
   -- Я вернулся, милая. Честное слово, вернулся.
  
  
   Хоуп все еще сидела на стуле, а Ромео расхаживал по комнате, рассказывая ей подробности своего возрождения.
   -- У меня было такое ощущение, что я просто пришел в себя после того, как потерял сознание. Как будто возвращаешься из отключки. Только что вокруг тебя была темнота, а сейчас ты уже сидишь на улице, привалившись спиной к телефонной будке, а вокруг тебя собралась небольшая толпа азиатов. И все с таким интересом на тебя смотрят, как будто ты -- невероятная диковинка. Рядом со мной сидела какая-то пожилая женщина, и время от времени хлопала меня по щекам. Ужасно неприятно. Наверное, именно это и привело меня в чувство.
   Я сказал, что все в порядке, отлично себя чувствую и в помощи не нуждаюсь. Встал на ноги, и тут же снова рухнул на землю. Потому что начал вспоминать себя. Это был такой шок, что тело отказалось слушаться меня.
   Ромео замолчал не несколько секунд, подбирая слова.
   -- Я на самом деле помню очень и очень мало. Такое ощущение, что у меня просто стерли память. Имя, возраст, какие-то общие факты я помню, а все остальное -- как будто исчезло. Зато помню кое-что из того времени, когда был Тейяром. Очень странное ощущение. Очень. -- Тут Ромео широко улыбнулся. -- Зато я помню тебя, милая. И этому я очень рад. Я всегда считал, что ты -- лучшее, что было у меня в жизни, поэтому очень рад тому, что я все еще помню тебя. А ты? -- Ромео снова сел перед Хоуп на корточки и взял ее за руку. -- Разве ты не рада?
   Хоуп молча смотрела на Ромео.
   -- Вот за это я Тейяра ненавижу, -- сказал Ромео. Он отпустил Хоуп и поднялся на ноги. Потом засунул руки в карманы и отвернулся к окну, чуть ссутулившись. Хоуп мгновенно узнала это поведение. Именно так вел себя Ромео тогда, когда он на что-то обижался. Когда он жил на корабле Хоуп, то один раз попытался рефлекторно принять такую позу, забыв о невесомости. Это было забавно.
   -- Если бы у меня была возможность, то я сжег бы Тейяра так же, как и Гефеста.
   И еще один штрих к общей картине. Ромео потерял свою личность именно во время налета на ИскИна по имени Гефест, выполняя задание Шекспира. Хоуп все еще не могла поверить, лишком уж неожиданным было это возвращение Ромео, но от фактов нельзя было уйти.
   -- Правда, теперь я бы постарался сделать это аккуратнее, -- продолжал Ромео. -- Потерять тебя второй раз мне бы очень не хотелось, -- он развернулся, чтобы улыбнуться Хоуп. -- Ты меня понимаешь?
   Именно эта улыбка и вывела Хоуп из шока. Наконец-то осознав, что это правда, и Ромео действительно вернулся, Хоуп бросилась ему на шею. Она крепко прижала его к себе и расплакалась, уткнувшись лицом в его плечо.
   -- Я вернулся, милая. -- Ромео осторожно гладил Хоуп по спине, успокаивая девушку. -- Я вернулся. Мы снова будем вместе.
  
  
   Выплакавшись, Хоуп снова села на стул, чтобы выслушать историю Ромео. Сам Ромео во время рассказа постоянно ходил по комнате от окна к двери и обратно. А Хоуп разворачивалась на стуле, чтобы ей было удобнее смотреть на него.
   -- Честно говоря, я не знаю, как получилось так, что моя личность уцелела. Память стерта почти полностью. По крайней мере, из последних десяти лет я не помню почти ничего. Детские воспоминания тоже явно не полны. Я не помню своих родителей. Не помню, где я родился и жил. Зато помню, как я сжигал Гефеста. И помню, как я несколько часов назад дрался в гавани данных. В общем, у меня в голове все очень сильно перепутано. Даже не могу себе представить, как так могло получиться.
   -- Тейяр рассказывал, как он смог перекачать себя в твое тело, -- сказала Хоуп. -- Он утверждал, что твоя личность безвозвратно погибла. И только поэтому он осмелился на переселение. А доктор Шерман во время твоей выписки говорил, что воспоминания все еще остались, и рано или поздно ты должен все вспомнить. Тейяр, правда, сказал, что это были не твои воспоминания, а его.
   -- Значит, Тейяр лгал. Кое-что от меня осталось. Я рад, что, в конце концов, все так получилось.
   Ромео остановился у окна и уселся на подоконник.
   -- А здесь-то я как очутилась? -- спросила Хоуп.
   -- Когда я пришел в себя, то обнаружил, что сижу в центре Сингапура, и не знаю, куда мне нужно идти. Зато я помнил номер твоего телефона. И буквально минут через пять я уже знал, где именно ты находишься. -- Ромео усмехнулся. -- Здешние телефонные компании совершенно не умеют хранить свою служебную информацию. Поэтому я взял такси и поехал за тобой. Мне очень повезло, что ты пешком шла. В подземке я бы тебя точно догнать не успел.
   -- А это что за комната?
   Ромео вздохнул.
   -- Боюсь, я должен тебя немного разочаровать. На гавань данных мы нападали вчетвером, так?
   Хоуп кивнула.
   -- Я не могу полностью полагаться на свою память, ты же понимаешь. Поэтому я буду уточнять детали. Внутри со мной была еще одна девушка. А ты обеспечивала поддержку из киберпространства.
   -- Мы работали вместе с Эйтбитом, -- сказала Хоуп.
   -- Эйтбит? Забавное имя. Ну вот, значит, нас действительно было четверо. И что самое забавное, я смог засечь только твой телефон. Наши с тобой коллеги свои телефоны отключили. Я вообще не могу до них дозвониться. Как мы должны были уезжать отсюда? И куда?
   -- Нашел из-за чего нервничать, -- хмыкнула Хоуп. -- Давай я сама Эйтбиту позвоню.
   -- Боюсь, что не получится. -- Ромео смущенно почесал кончик носа. -- Я твою сумку забыл на улице. Когда уже увидел тебя из такси, то решил сделать тебе небольшой сюрприз, и сразу не окликнул. А потом я вижу, как ты падаешь на асфальт. Конечно, я тут же выскочил наружу. В общем-то, сразу было ясно, что тебя просто тепловой удар свалил. Поэтому я тебе в такси усадил, и сюда привез. А вот сумку оставил на улице. Поэтому телефона твоего у нас нет. Прости.
   -- А что это за место? -- второй раз спросила Хоуп. -- Куда ты меня привез-то?
   -- Так я и рассказываю! Когда я не смог дозвониться до этих ребят, я решил, что они... Ну, я подумал, что они нас просто кинули. Поэтому я арендовал этот офис, когда в такси за тобой ехал. Мне нужна была база на тот случай, если мои подозрения окажутся правдой. А потом такси подъезжает к перекрестку, и я вижу, как ты падаешь на землю. Я выскочил, начал тебя тормошить. А потом до меня дошло, что у тебя обычный тепловой удар. Почти как у меня был до этого. Так что, я погрузил тебя в такси, и мы приехали сюда.
   -- Так надо скорее в аэропорт ехать!
   -- Поздно. Во-первых, на наш рейс мы уже опоздали. А во-вторых, наши коллеги нас там не ждали. Они регистрировались в качестве пассажиров, я уже смотрел. Так что, мои подозрения оправдались. Хоуп, эта парочка спелась за нашей спиной. Я не удивлюсь, если выяснится, что они с самого начала планировали оставить нас, чтобы владельцы гавани данных смогли нас поймать. А пока они выпытывали бы все подробности налета, наши коллеги получили бы дополнительную фору, чтобы скрыться. Они просто купили себе дополнительное время для бегства за наш счет.
   -- Ты уверен в этом?
   -- Хоуп, милая, ну подумай сама. Разве есть какое-то другое объяснение? Так что, нам срочно нужно их найти и как-то выбраться из Сингапура. Ты же понимаешь, что нас сейчас ищут люди якудза. И мне совсем не хотелось бы им попадаться. А на мою память сейчас полагаться нельзя, она у меня как лоскутное одеяло. Точнее, как дырявое лоскутное одеяло. Так что, давай начнем с самого начала. Где этот Эйтбит живет?
   -- Прага.
   -- А адрес?
   И вот тут Хоуп почему-то солгала. Бывает иногда, что ты делаешь то, чего делать даже не собирался. Как будто тебя под руку толкнули.
   -- Адрес его у меня был в телефоне записан. И добирались мы туда, естественно, на такси. Так что сказать, где он живет я не смогу. Район был такой... со старыми зданиями.
   -- Не густо. Прямо скажем, информации мало. Слушай. -- Ромео снова присел перед Хоуп и обхватил своими ладонями ее кисть. -- Времени у нас очень мало. Счет уже идет на часы. Сейчас я должен уйти, чтобы замести наши следы. Ты же понимаешь, надо почистить здешние камеры слежения, поговорить кое с кем, чтобы о нас забыли. Поэтому я тебя тут оставлю. Компьютер на столе подключен к Сети. Пожалуйста, попробуй их отыскать. Я понимаю, это будет трудно, но нас осталось только двое. Совсем как в прошлом году. Но тогда мы справились. Значит, справимся и сейчас, да?
   Хоуп молча кивнула.
   -- Хорошо. -- Ромео выпрямился. -- Я скоро приду. Не теряй времени даром.
   Щелчок дверного замка был почти не слышен. Но когда Ромео ушел, Хоуп не бросилась к журнальному столику. Она сидела в кресле и смотрела вниз, будто стараясь что-то прочитать на ковровом покрытии.
   Хоуп разговаривала сама с собой.
   Так, подруга, давай-ка посмотрим себе в глаза. Иногда труднее всего не врать именно самой себе. Кажется, что наступила идиллия, да? Ромео чудесным образом воскрес, и все теперь будет хорошо? Но что тогда подтачивает тебя изнутри? Ты ведь уже смирилась с тем, что Ромео погиб, говорила себе Хоуп. Но черви сомнения -- ужасно живучие твари. Они продолжают свое черное дело, даже когда умирает надежда. Ну, так в чем же дело?
   Хоуп сжала кулаки так сильно, что ногти впились в кожу ладоней. Признаваться самой себе было больнее, чем она предполагала.
   -- Я ему не верю, -- прошептала девушка.
   Сказать это себе было тяжело. Что же за взгляд такой у правды, что ей настолько трудно смотреть в глаза?
   Ну, хорошо. Ты ему не веришь. А почему?
   -- Потому что это не Ромео. Они мне лгут.
   Если это не Ромео, то кто это? И кто эти загадочные они? Что же, давай разбираться.
   Хоуп прислонилась лбом к стеклу, ладони легли на подоконник. Будем последовательны. Если это не Ромео, то кто? Тейяр? Возможно. Но тогда зачем ему выпытывать место жительства Эйтбита? Он там провел больше недели. Так что, это не Тейяр ее дурачит.
   И какой же вывод? Если отбросить все неверные гипотезы, останется единственное правильное объяснение. Каким бы невероятным оно ни было, ему придется поверить. Хоуп провела ладонями по гладкому пластику подоконника, прислушиваясь к своим ощущениям. Гладкая фактура, ладони скользят очень легко. Стекло чуть холодит лоб. Но что-то немножко не так. Во всем этом есть какая-то неправильность. Надо уже высказать свои подозрения вслух, какими бы абсурдными они не казались.
   -- Я в конструкте, -- одними губами прошептала Хоуп.
   Конструкт. Идеально сконструированный островок виртуальной реальности. Место, которое может обмануть твои органы чувств. Ведь если троды могут создать для тебя галлюцинацию киберпространства, то не так уж трудно нарисовать и любую другую картинку. Добавить звук тоже легко. Что остается? Запах, обоняние, осязание. Вкус, в конце концов. Но с запахами у разработчиков были серьезные проблемы. В конструктах задействовать обоняние ни у кого не получалось. Хоуп чуть потянула носом воздух. Она отчетливо чувствовала запах свободных мономеров от нового пластика подоконника. Ну, прогресс не стоит на месте, вполне возможно, что и запахи тоже научились моделировать.
   Хорошо. Предположим, что ты в конструкте. Теперь концы с концами сходятся? Нет, не все так просто, признала Хоуп. Если все вокруг -- конструкт, то это очень, очень дорогая работа. Невероятно дорогая. Подобных конструктов, идеально имитирующих реальность, еще не было. Зачем строить эту золотую клетку для нее?
   В этот момент понимание обрушилось на Хоуп, и ее ладони сжались в кулаки. Ногти царапнули по пластику оконной рамы.
   Этот фальшивый Ромео спрашивал о том месте, где живет Эйтбит. Значит, они хотят получить записи Швейца. А этот секрет стоит любых денег. Действительно, любых. Вот тебе и ответ.
   А кто же тогда владельцы этого конструкта? Логическая цепочка выстраивалась быстро и неумолимо. Неоновая Хризантема. Кто же еще? Ведь за несколько минут до начала операции Эйтбит говорил о своих сомнениях. Как там он сказал? Кто-то следит за ними аккуратно, стараясь оставаться в тени. Видимо, слежка действительно велась идеально, если даже у датарайдера возникли всего лишь смутные подозрения.
   Считаем дальше. Это конструкт был изначально построен в расчете именно на Хоуп. Иначе бы они не смогли сделать такую хорошую имитацию Ромео. Значит, следят они за этой операцией практически с самого начала. Возможно даже, с момента первой встречи с Лилас. Но тогда им не потребовалось бы выпытывать расположение резиденции Эйтбита. Значит, либо они их потеряли до перелета в Прагу, либо начали готовить конструкт только после того, как вся четверка прилетела в Сингапур. Ведь еще до их появления здесь должны были активизироваться люди клана Огура, и это не могло не привлечь внимания Неоновой Хризантемы.
   Конечно, этот конструкт стоит бешеных денег. Вопрос даже не в железе или в софте. Это как раз не проблема. Но точное копирование вида города из окна, выстраивание правдоподобной личности Ромео и хотя бы приблизительное моделирование внутренних ощущений Хоуп -- вот это действительно работа для множества специалистов с очень высокой квалификацией. Даже подумать страшно, сколько все это могло бы стоить. Неужели ради нее одной можно проделать такую работу?
   Можно, кивнула своим мыслям Хоуп. Еще как можно. На кону -- бессмертие. Цена его невообразима. Значит, в случае успеха любые затраты окупятся.
   Хоуп тяжело вздохнула. А может быть, это всего лишь паранойя дает о себе знать? Ведь неоспоримых доказательств нет. Неужели она уже настолько смирилась с окончательной гибелью Ромео, что когда он все же объявился, поспешила объявить его подделкой? Как узнать правду, если не можешь доверять собственным чувствам?
   Давай, подруга, считай. Выход есть всегда. Почти любую ситуацию можно просчитать при помощи логики. А уж эту -- тем более. Итак, что мы имеем?
   Основные подозрения возникли из-за поведения Ромео и собственных ощущений. Однако, это лишь косвенные улики. А нужно что-то неоспоримое. Надо найти явный прокол в работе создателей конструкта. Но делать это следует очень аккуратно, потому что за ней сейчас следят. Несколько операторов и психологов наверняка сейчас пристально наблюдают за ее поведением внутри конструкта. Они не могут читать мысли, но все остальное видно, как на ладони.
   Хоуп отошла от окна и села в кресло. Итак, нужно найти явные подтверждения ее подозрений. Что это может быть? Надо исходить из того, что конструкт ограничен в размерах. Специалисты Неоновой Хризантемы не могли воспроизвести весь Сингапур. Значит, можно просто куда-нибудь поехать и увидеть... Что? Незримую границу? Пустоту на месте какого-нибудь памятника? Нет, проблема заключается в том, что Хоуп сама не знает Сингапура, а потому не отличит подделку от реальности. К тому же, ее вряд ли вообще выпустят на улицу.
   А может, это и хорошо? Можно провести несколько дней здесь, рядом с Ромео. Жить в сладком кремниевом сне. Как там говорилось? "Скончаться. Сном забыться. Уснуть... и видеть сны?" Что, заманчиво? Ведь скажи себе честно, подруга, когда он объявился, ты была счастлива, верно? Да так счастлива, что просто из штанов выпрыгивала.
   Выпрыгивала, да не выпрыгнула -- с мрачной ожесточенностью вдруг подумала Хоуп. И это тоже понятно. Эти кудесники якудза не смогли бы смоделировать секс. Откуда им знать, как вел себя Ромео? В том-то и проблема. Как бы ни хотелось поверить в сказку, ты уже знаешь, что тебе врут. И даже если закроешь на все глаза и попытаешься заполучить хотя бы несколько часов счастья, ты будешь каждый миг помнить, что это все ложь.
   Сволочи. Как можно было додуматься до такого? Резать прямо по живому, лгать о самом дорогом. Так что, если уж вспоминать тот монолог, про желание уснуть, то надо и про начало не забывать.
   Хоуп откинулась на спинку стула и прошептала старые слова.
   Достойно ль
   Смиряться под ударами судьбы,
   Иль надо оказать сопротивленье
   И в смертной схватке с целым морем бед
   Покончить с ними?
   Именно так. Рано или поздно каждый должен сам задать себе этот вопрос. Быть, в конце концов, или не быть? Покориться обстоятельствам или принять вызов? Что же ты выберешь, подруга? Смирение и сон? Хочешь ли ты купить на несколько часов иллюзию счастья, о котором давно запретила себе думать, заплатив за это несколькими жизнями?
   Нет, надо сбежать отсюда и устроить веселую жизнь каждому, кто придумывал и осуществлял эту иезуитскую пытку.
   Можно попробовать выйти в Сеть. Консоль совсем рядом, далеко идти не придется. Кстати, Сеть будет настоящей, ее подделывать не будут. Но проблема в том, что следить за Хоуп не перестанут. Так что, если она попытается найти Эйтбита, чтобы позвать на помощь, она и себя выдаст, и датарайдера подставит. Так, стоп, это уже следующая проблема. Планировать побег надо лишь после того, как она бесповоротно убедится, что гипотеза о конструкте верна.
   Тогда, что у нас есть? На улицу не выйти, и Сеть не даст ответа. Где найти подтверждение своим подозрениям? Ну, как будем решать проблему? У тебя есть только то, что находится в комнате. Решишь задачку?
   Хоуп поднялась из кресла и начала осматриваться. Обычная мебель, темно-вишневое напольное покрытие. Ворс короткий. Девушка подошла к стене и присмотрелась. Ковролин уходил прямо под плинтус, так что, завернуть его было нельзя. Разве что плинтус отрывать. А с другой стороны, зачем тебе вообще это надо? Ты надеялась увидеть на полу наклейку "Сделано в киберпространстве"?
   Девушка вернулась к креслу, провела пальцами по его спинке. Дерево, покрытое лаком. У стены стеллаж с несколькими книгами. Хоуп выхватила одну из них наугад, прошелестела страницами. Бесполезно. Уж книгу-то имитировать проще простого.
   Хоуп вернулась к окну. Ладони девушки снова легли на подоконник, а сама она наклонилась к стеклу. Далеко внизу было видно, как автомобили застыли в пробке на дороге. Люди с такой высоты казались просто мелкими точками. Хоуп посмотрела в небо. Чистая голубизна, кое-где испятнанная мелкими облаками. Неподалеку парил дирижабль с огромными плазменными экранами. Вездесущая реклама. Хоуп уселась на корточки перед окном, положив подбородок на сложенные ладони, и уставилась на экран дирижабля. Один рекламный ролик сменялся другим. Незатейливый фон для напряженных размышлений. Хоуп смотрела на мельтешение клипов, а сама думала совсем о другом. Где можно найти ответ?
   Однако спустя две минуты Хоуп недоуменно моргнула и посмотрела на экраны дирижабля внимательнее. Что-то там ее смутило. Девушка подалась чуть вперед и начала внимательно всматриваться. Наконец, губы ее растянулись в хищной улыбке.
   -- Попались, -- прошептала Хоуп.
   Ее похитители не могли знать, что простенькую программу демонстрации клипов для таких вот дирижаблей пару лет назад писала именно Хоуп. Жить на орбите -- не самое дешевое удовольствие, поэтому Хоуп постоянно выполняла небольшие заказы на разработку того или иного программного обеспечения. И она отлично помнила ту работу, которую делала для рекламщиков.
   Очевидно, умельцы якудза в своем стремлении к созданию максимально правдоподобного конструкта решили повесить этот дирижабль над улицами. И даже засняли настоящие рекламные ролики, которые транслировались на его экранах. А потом пустили запись по кругу.
   Но Хоуп знала, что у настоящего рекламного дирижабля рекламные ролики не показываются в одном и том же порядке. Они перемешиваются, идут без какого-либо строгого распорядка. Конечно, какие-то клипы показываются чаще, какие-то -- реже. Здесь все зависит от того, какой пакет услуг оплатил заказчик. Но, так или иначе, ролики никогда не должны идти в одном и том же порядке. Вот оно -- железное доказательство.
   Наконец-то Хоуп нашла подтверждение своим подозрениям. От этого стало легче. По крайней мере, задача была теперь ясна. Необходимо сбежать отсюда. А вот это было уже сложнее.
   Девушка снова вернулась в кресло. Наверное, наблюдатели должны уже были задать себе вопрос -- почему она постоянно ходит по одному и тому же маршруту, от кресла к окну и обратно. Впрочем, сейчас это уже неважно. Нужно разработать хороший план побега. А затем еще придется воплотить его в жизнь.
   Но вот с этим как раз есть определенные проблемы. Тело Хоуп сейчас лежит где-то, пока сознание заперто в конструкте. На этот раз не она управляет погружением в киберпространство, а потому и не может ударить по клавише выхода. Если ее пребывание здесь затянется, то медтехам якудза придется подключать ее к аппаратам жизнеобеспечения.
   Итак, собой Хоуп управлять не может. До тех пор, пока она находится в конструкте, самостоятельно выбраться не получится. Тогда какие остаются варианты? Строго говоря, вариантов не так уж и много. Во-первых, можно попробовать дать знать о своем похищении Эйтбиту. Он сможет найти место, где ее держат, а потом Лилас и Тейяр устроят очередной налет. Ну, а во-вторых, можно попробовать освободиться самостоятельно. Но это гораздо сложнее. Потребуется через Сеть найти координаты этого конструкта, а затем просто взломать его.
   Первый вариант Хоуп не понравился. Ей не хотелось полагаться на других людей. Неизвестно, как долго будет искать ее Эйтбит. А силовая атака Лилас с Тейяром может столкнуться с непредвиденными препятствиями, и тогда у похитителей будет достаточно времени, чтобы сделать с телом Хоуп какую-нибудь необратимую гадость.
   Впрочем, второй вариант тоже был не идеален. Предположим, она выйдет в Сеть. Найдет как-то тот самый конструкт, в котором ее держат, и атакует его. Но вот не пострадает ли при разрушении конструкта сама Хоуп? Впрочем, это вполне решаемая проблема. Главное, делать все аккуратно. Но даже если она разрушит конструкт, и сможет вернуться в собственное тело, то очнется она в окружении людей Неоновой Хризантемы. Не самая радующая перспектива, надо отметить. И что потом делать? Пока она в конструкте, с ней обходятся хорошо. Но как только они поймут, что Хоуп раскусила их план, то немедленно устроят ей настоящий ад. В конструкте можно устроить сколь угодно изощренные пытки. Это ведь виртуальность, все понарошку, а не всерьез. Вот только Хоуп будет воспринимать их по-настоящему.
   Хоуп даже поежилась. Куда не кинь, всюду клин. Достаточно допустить всего одну ошибку, и расплата будет ужасающей. Значит, ошибок допускать не нужно. Хоуп откинулась на спинку кресла и нахмурилась. Надо было все точно рассчитать.
  
  
   Когда через полчаса в комнату вошел фальшивый Ромео, Хоуп уже знала, как ей следует себя вести. Она заговорила первой, перехватывая инициативу.
   -- Слушай, так ты говоришь, они улетели не тем рейсом, который сначала запланировали?
   -- Да, -- подтвердил Ромео.
   -- Получается, что они с самого начала хотели нас обмануть. Спелись у меня за спиной. Ну, ничего, -- Хоуп усмехнулась, -- возмездие может задерживаться, но оно никогда не опаздывает. Мы их найдем.
   -- Ты уверена, что их надо искать? Сбежали, и скатертью им дорога. Нам сейчас нужно самим ноги унести.
   Видимо, у якудза были неплохие психологи. Во всяком случае, настоящий Ромео мог сказать именно так. Действительно, Хоуп после встречи с Ромео могла бы и простить своих бывших соратников, которые обманули ее. Для нее было главным то, что Ромео вернулся к ней. Но если бы эти слова Ромео произнес в самом начале, когда она еще ничего не подозревала, Хоуп восприняла бы их с энтузиазмом, и не захотела бы искать сбежавших. Поэтому Ромео заговорил о бесплодности мести именно сейчас, когда Хоуп уже настроилась на поиски. Теперь, когда Хоуп уже, что называется, закусила удила, остановить ее было нереально. А своим замечанием фальшивый Ромео должен был укрепить свои позиции, и не дать Хоуп лишнего повода для сомнений. Но сейчас уже поздно, подумала девушка. Я знаю кто вы. А вы еще не знаете, что я знаю. И это дает мне неоспоримое преимущество.
   -- Нет уж, -- сказала Хоуп. -- Я им доверяла, а они меня обманули. Это им с рук не сойдет. Может, я и не знаю, где они сейчас, но я их найду. Можно мне консолью воспользоваться?
   -- С каких это пор тебе нужно спрашивать у меня разрешения? -- удивился Ромео.
   -- Хорошо. Тогда я нырну часиков на шесть. Этого времени мне должно хватить. А тебе пока идти в киберпространство не стоит. Кто знает, что еще мог заложить в тебя этот ИскИн, который пользовался твоим телом. Мы потом должны показаться врачу. Обещаешь?
   -- Конечно, конечно. Так и сделаем. Ладно, раз уж тебя не отговорить, можешь пользоваться консолью. А я пока принесу поесть. Когда вынырнешь из кибера, ты наверняка будешь голодной.
   -- Спасибо. -- Хоуп улыбнулась фальшивке и тут же уселась перед консолью. Девушка взяла троды, лежащие на крышке консоли, еще раз удивившись абсурдности происходящего. Надевать троды в виртуальной реальности. Внутри кроличьей норы оказалась еще одна нора. Алисе такое и не снилось, усмехнулась Хоуп.
   Щелчок, и Хоуп уже осматривается в киберпространстве. Сейчас она уже не в конструкте. Но это еще не свобода. Если понадобится, техники якудза немедленно вернут ее в конструкт. А потом, может быть и в реальность. И неизвестно, что окажется хуже. Сейчас за ней очень внимательно следят. А потому надо этих соглядатаев сбросить с хвоста. Но сначала нужно сделать вид, что она действительно ищет Эйтбита. Для начала Хоуп честно проверила списки пассажиров, вылетевших из Сингапура. Оказалось, что действительно на тот рейс, которым они собирались улетать из Сингапура, перед самым отлетом были проданы четыре билета. А это означает, что Эйтбит, Лилас и Тейяр не полетели на нем, и авиакомпания продала билеты перед самым вылетом. Кстати, а который час? В конструкте верить часам было нельзя, но в Сети их подделать нереально. Значит, можно получить правдивую информацию. Прошло уже больше суток с момента налета на гавань данных. Это сколько же времени ее держали без сознания?
   Интересно, подумала Хоуп, а могли медтехи якудза попробовать выкачать из меня информацию, пока я была без сознания? Вряд ли. Применение того же пентонала натрия требует, чтобы пациент находился в своем обычном состоянии. Кстати, а почему же тогда они пошли на дорогостоящий вариант создания конструкта, вместо того, чтобы просто вколоть сыворотку правды? Хоуп все еще просматривала расписание рейсов аэропорта, когда ответ сам пришел к ней.
   Им требовалось осознанное сотрудничество. Если бы вдруг Эйтбит не вернулся в свое логово, то людям Неоновой Хризантемы потребовался бы человек, который смог бы сам вести поиск. И Хоуп была идеальной кандидатурой. Более того, если бы она не раскусила их игру, она бы действительно изо всех сил искала бы датарайдера и наемницу клана Огура, чтобы отомстить им. Так что, все было рассчитано правильно. Но обмануть меня не получилось, подумала Хоуп. Те, кто планировал операцию, наверное, сами никогда не любили так, как я. Иначе бы они знали, что я замечу любую фальшь. Сейчас мое тело в вашей власти. Но это ненадолго. Я вырвусь, а вы все проиграете. Мои друзья мне помогут. Но сначала я должна найти их и сбросить с хвоста людей Неоновой Хризантемы.
   План давно разработан. Осталось только выполнить его.
   Хоуп внимательно рассматривала списки пассажиров, улетевших из Сингапура, когда, наконец, поняла, что ее друзья никуда не улетали. Конечно, когда она пропала, отлет был отложен. Они наверняка сами ищут ее. Это внушало надежду. Хоуп вырвалась обратно на просторы киберпространства, и начала скользить в правильной геометрической решетке. Сейчас за ее спиной находятся невидимые соглядатаи. Даже если она попробует переместиться к нужному ей сетевому адресу одним прыжком, без этого скольжения, они все равно прибудут в точку назначения вместе с ней. А потому нельзя давать повода для подозрений раньше времени.
   Для очистки совести Хоуп просмотрела списки пассажиров поездов и даже паромов. Чтобы отвести глаза наблюдателям, она сделала несколько выписок и проверила документы этих пассажиров. Конечно, друзей Хоуп среди них не оказалось. Девушка двинулась дальше.
   У любого сетевика есть несколько заветных адресов, несколько закладок, где можно найти нужные инструменты для работы в Сети. Никогда нельзя предсказать, как сложится жизнь. В любой момент может случиться так, что выходить в киберпространство придется с чужой машины, где нет привычных средств для работы. Именно поэтому каждый опытный сетевик арендует дисковое пространство на сервере в какой-нибудь небольшой стране. Маленькие страны, на которые не распространяется юрисдикция ЦЕРТа или других национальных служб безопасности, с удовольствием предлагают свои услуги в качестве арсеналов цифрового оружия. Каждая из них мнит себя маленьким онлайновым раем, где жители киберпространства могут хранить свои программы и данные, не опасаясь пристального внимания со стороны властей.
   Но прежде, чем пойти к своей закладке, Хоуп надо было сбросить с хвоста преследователей. И это тоже было не так уж сложно. Анонимность в Сети до сих пор остается одним из самых действенных инструментов для обеспечения своей приватности. А чтобы отвести глаза всем, кто любит наблюдать за жителями киберпространства, создано множество серверов-анонимайзеров. Их главная задача -- стирать следы пользователей. Перед тем, как отправляться в путешествие по Сети, стоит зайти на этот сервер, и тот подменит уникальный адрес сетевого путешественника своим адресом.
   Именно таким способом Хоуп и собиралась обеспечить свою невидимость. Выбирая путь к своему тайнику, она намеренно проложила его в непосредственной близости от анонимайзера. Пролетая рядом, надо было лишь чуть-чуть отклониться от курса, чтобы влететь в его открытый портал. На выходе Хоуп уже нельзя было опознать среди других жителей киберпространства. Теперь она была одна.
   Конечно, был риск, что похитители запаникуют и насильственно вернут ее в конструкт. Но это означало бы, что им придется переходить к жестким мерам воздействия на Хоуп. Лучше было до конца разыгрывать карту Ромео. Пока что ничего предосудительного Хоуп не сделала. Наоборот, заметание следов было разумной предосторожностью перед поиском закрытой информации. Никогда нельзя сказать, чью базу придется взломать, чтобы получить интересующие тебя данные. Так что, Хоуп делала все правильно. В конце концов, она ведь вернется из своего путешествия по киберпространству. А вернуться она может лишь в конструкт. Поэтому наблюдателям Неоновой Хризантемы опасаться нечего. Хоуп не скрывается от них по-настоящему, она лишь выполняет свою работу.
   Теперь, когда слишком пристального наблюдения можно было не опасаться, Хоуп приступила к настоящей работе. Прежде всего, она навестила заранее созданный склад своих программ. Теперь, вооружившись, можно было начинать работу.
   Сначала надо было обнаружить то место, где держат ее тело. Это как раз просто. Свой сетевой адрес Хоуп запомнила еще до того, как нырнут в анонимайзер. Этот адрес указывает на тот самый конструкт, откуда она сбежала. Надо учитывать, что компьютерный комплекс, генерирующий этот конструкт, наверняка находится рядом с ее телом. Никто не стал бы воссоздавать кусочек реальности и морочить человеку голову дистанционно. Слишком рискованно управлять таким огромным комплексом удаленно. Так что, где находится сервер с конструктом, там можно будет найти и ее тело.
   И здесь на помощь Хоуп пришел стандартный принцип формирования сетевых адресов. Как бы ни была широка Сеть, в ней все же есть закономерности. Одной из них является до сих пор существующая процедура распределения сетевых адресов. Зная адрес того или иного ресурса, часто можно точно сказать, в какой стране расположен его сервер. А при соответствующей доле везения, и город найти будет легко. Хоуп, впрочем, на везение не рассчитывала. Ей надо полагаться только на свои навыки и умения.
   Город найти было нетрудно. Адрес конструкта четко указывал на Сингапур. Хоуп почти не сомневалась в этом. От момента потери сознания до пробуждения прошло всего несколько часов. Ее бы просто не успели перевезти куда-то еще. Но Сингапур -- большой город. Нужно найти именно то здание, где ее держат. Сейчас она отрезана от своего тела, а значит, не почувствует усталости. Через несколько часов ей начнут, скорее всего, внутривенно вводить глюкозу, чтобы поддержать уровень энергии. Похитители считают, что она верит им и работает на них, а потому будут заботиться о ее теле.
   Здание. Нужно найти то здание, где стоит комплекс, генерирующий конструкт, и где лежит она сама. Хоуп решила сама отследить соответствующую точку входа в киберпространство. Один роутер. Второй. Третий. А вот и они. Хоуп в невидимом обличье висела перед светло-синей громадой конструкта. Именно так он выглядит снаружи, из киберпространства. Если пробиться внутрь, то она снова увидит комнату, из окон которой виден Сингапур. А, возможно, не только комнату, а целый дом. Все зависит от того, сколько успели сделать нанятые техники. Но сейчас Хоуп интересовало не это. Нужно было найти в реальном мире ту точку, откуда сюда транслировалось все это великолепие.
   На поиски ушло более получаса. Хотя обычно на эту операцию хорошему сетевику требовалось не более пяти минут. Якудза Неоновой Хризантемы хорошо замаскировали себя. Но каждое действие оставляет следы. И если ты умеешь их читать, то сможешь рано или поздно найти желаемое. Хоуп еще повезло, что она управилась так быстро.
   Девушка смотрела на карту города, стараясь найти ориентиры. Рядом с центром города находилась та самая гавань данных, откуда недавно был вынесен секрет бессмертия. Ниже, еще ниже, на юго-запад -- подземный паркинг, где эта операция готовилась. Желтым цветом Хоуп подсветила на плане города здание, где находился компьютерный комплекс, создающий конструкт. Северо-запад от центра. Максимум, тридцать минут езды на машине. А если считать от того места, где она потеряла сознание -- Хоуп поставила еще один маркер -- сорок минут.
   Итак, теперь ты знаешь, где находится свое тело. Что дальше?
   Пока еще рано думать, что будет дальше. Надо собрать как можно больше информации. Уличные камеры записи, система внутренней безопасности. Если у тебя нет своих глаз -- воспользуйся чужими. Сначала Хоуп осмотрела здание снаружи, пользуясь уличными камерами, этими глазами Большого Брата.
   Небольшой пятиэтажный комплекс. Больше всего он был похож на какой-нибудь исследовательский институт. Скорее всего, владельцем этого здания тоже являлся клан якудза. Можно было бы конечно поднять документы на право владения и проследить связь официальных хозяев и настоящих, но времени на это нет. В данном случае это будет совершенно лишняя информация. И так понятно, что только очень богатая организация могла построить невысокое здание в центре города, где земля так дорога, что небоскребы являются самой выгодной формой капиталовложений. А сомневаться в финансовом могуществе клана якудза было бы просто глупо.
   В конце концов, выяснять, зачем клану якудза нужен исследовательский комплекс -- дело десятое. Гораздо важнее понять, что там внутри. А для этого надо вскрыть их систему безопасности.
   На это Хоуп уже потратила больше часа. Комплекс был хорошо защищен от электронных вторжений извне. Но без везения не обошлось и на этот раз. Защита функционировала в автоматическом режиме, без помощи операторов. Видимо, все техники обеспечивали поддержку конструкта.
   Когда Хоуп проникла внутрь информационной системы комплекса, работа пошла быстрее. Быстро проследив систему распределения энергии и записи внутренних камер охраны, девушка нашла лабораторию, в которой и происходило основное действо. Она даже смогла полюбоваться на себя.
   Больше всего лаборатория напоминала операционную, в которой помимо медицинского оборудования разместили несколько мощных сетевых серверов. В лаборатории можно было заметить и медтехов, и сетевых операторов. Тело Хоуп было уложено на широкий стол. Две капельницы, кислородная подпитка, датчики сердцебиения и кровяного давления. Все было сделано для того, чтобы в конструкте девушка не испытывала голода или иных неудобств. Лоб пересекала темная повязка, удерживающая троды.
   Несколько медтехников сидели перед мониторами, отслеживая ее состояние. Если бы у нее была такая возможность, то Хоуп непременно бы мрачно усмехнулась. Вы думаете, что следите за мной. А на самом деле, это я наблюдаю за вами.
   Помимо медтехов в лаборатории находилось еще около пятнадцати человек. Большая часть из них сидела в анатомических креслах перед консолями. Очевидно, это были те самые операторы, которые обеспечивали функционирование конструкта и фальшивого Ромео. Интересно, кто же из них приходил ко мне в чужом обличье? Кто-то из вас лично врал мне, подумала Хоуп. Лучше бы мне не знать, кто это был. Иначе список моих личных врагов опять увеличится. И мне будет абсолютно неважно, что этот человек просто выполнял чужой приказ.
   Ладно, это сейчас тоже неважно. Смотрим дальше. Поимо операторов в лаборатории находятся еще несколько человек. Координаторы, психологи. Кто-то из вышестоящих. И охрана, конечно. Ее тело пристегнуто к операционному столу ремнями, ее разум пленен в искусственной реальности, сама она обманута, но, тем не менее, охрана на месте. Все правильно, организованная преступность давно была бы раздавлена, если бы предусмотрительность была у них не в чести. Так что, пятеро охранников -- это серьезно.
   Но кто сейчас командует операцией? Хоуп выделила на изображении человека в светлом костюме. Судя по всему, он в этом помещении был главным. Невысокий мужчина. Азиат. Одет в светло-серый пиджак и брюки. На улице в такой одежде он пропотел бы за пару минут. Но для кондиционированного воздуха лаборатории эта одежда была в самый раз. Хоуп быстро переключалась между камерами, выбирая наиболее подходящий ракурс. Она хотела как можно лучше запомнить этого человека. Широкие скулы, характерный разрез глаз. Движения чуть порывисты, возможно, он нервничает. Ладно, его очередь придет в свое время.
   Хоуп отвлеклась от лаборатории и начала рассматривать здание. Пять надземных этажей. Один подземный. Хоуп прошлась по ним частым гребнем, составляя планы помещений, высчитывая количество людей в здании, помечая точки постов охраны. Нет, даже если она придет в себя и каким-то невероятным способом нейтрализует всех, находящихся в лаборатории, покинуть здание, не привлекая к себе внимания охраны, у нее не получится. Или получится?
   Здесь надо все точно рассчитать. Нельзя воспринимать ситуацию как данность, стараясь лишь вместить свои планы в прокрустово ложе исходных данных. Нельзя лишь реагировать на обстоятельства. Иногда их надо создавать самостоятельно.
   Тогда, снова считаем. Ты смогла распознать подделку реальности, напомнила себе Хоуп, значит, сможешь вырваться и здесь. Думай. Ищи выход.
   Бесплотным призраком Хоуп летала по коридорам здания. Охрана, автоматически закрывающиеся двери, вентиляционные шахты, камеры наблюдения. Все это укладывалось в единую схему. Уже через пятнадцать минут Хоуп начала понимать, что в это здание было проще войти снаружи, чем выйти из него.
   Конечно, непреодолимых препятствий нет. Сейчас, когда система внутренней безопасности здания подконтрольна ей, она может заблокировать все двери кроме тех, что ведут к выходу. Это уменьшит количество охранников, с которыми ей придется столкнуться. Но не решает проблему тех пятерых головорезов в операционной. Считай дальше, Хоуп, считай.
   Можно попробовать отрубить им подачу энергии. Или устроить пожар. В этом случае ее придется очень быстро эвакуировать. Предварительно, вернув в сознание, конечно. Возможно, в наступившей суматохе ей удастся бежать.
   Но от этой идеи тоже пришлось отказаться. В лаборатории Хоуп заметила аккумуляторы и генераторы. Даже если она отрубит внешнее питание, останутся генераторы автономной системы энергоснабжения здания. Вырубит и их, будут запущены генераторы в лаборатории. А как устроить пожар -- вообще непонятно. Из киберпространства не бросишь зажигалку, не чиркнешь спичкой у бикфордова шнура.
   Если не подходит один вариант, надо искать другой. Можно попробовать найти тех, кто устроит пожар вместо самой Хоуп. Деньги у нее есть, до счета добраться легко, так что, теоретически это выполнимо. Но здесь в игру вступает проклятый фактор времени. Хоуп не может позволить себе долго находиться в киберпространстве. Она ведь, якобы, не подозревает о конструкте. Значит, восемь часов путешествия в кибере для нее -- предел. Потом ее бы выгнало наружу чувство голода и усталости. А значит, ждать долго нельзя. Решение должно быть найдено в течение ближайших шести часов.
   Хоуп снова и снова рассматривала схему здания, подключалась к камерам внутренней системы слежения, но решение так и не приходило. Она не могла самостоятельно устроить свой побег.
   Выходит, ей должны помочь. А кто может это сделать лучше, чем Тейяр и Лилас, с их способностями? Значит, следующая цель -- найти их. Хоуп уже знала, что остальные члены их группы не покидали Сингапур. Когда Хоуп не пришла в аэропорт, они отложили вылет. Более того, сейчас они, скорее всего, ее ищут. Эйтбит может предположить, куда именно обратится Хоуп, когда появится в Сети. Но если они ее ищут, то предполагают, что случилось что-то неординарное. Если ее украли, вряд ли похитители дали выйти ей в Сеть. А значит, искать какие-то зацепки и послания, адресованные Хоуп, бесполезно.
   Хотя и этот вариант отметать нельзя. Но на месте своих друзей Хоуп сначала бы задействовала все доступные ресурсы клана Огура. Опросила бы всех уличных работников, связанных с кланом. Хоуп понимала, что под этим эвфемизмом она сама прячет мелкую уличную преступность и просто не совсем законную деятельность, которую опекает клан Огура. Но время, все решает время.
   Неужели Эйтбит не подстраховался бы? Все равно он сам не сможет принимать участия в поисках, потому что бегать по улицам мегаполиса в поисках одного внезапно пропавшего человека просто бесполезно. Так что, сейчас он все равно должен сидеть в Сети. Но как найти в этом безбрежном море информации одного-единственного человека? Возможно, он просматривает записи уличных камер из того района, где по его предположениям и пропала Хоуп. Так или иначе -- ищет ее следы. Это здравое предположение. А значит, можно попробовать найти его. Вот только где хранятся записи этих чертовых камер?
   Время текло неумолимо. Хоуп ощущала всем своим существом, как неумолимо истекает время, ее единственный ресурс. Когда она вернется в конструкт, поддельный Ромео попробует получить от нее новые сведения. И не дай бог ей хоть чуть-чуть ошибиться в выборе линии поведения. Ее похитители немедленно перейдут к жестким методам. Их тоже ограничивает тот самый фактор времени. Им надо найти похитителей секрета цифрового бессмертия как можно быстрее. По горячим следам.
   А потому -- вперед, подруга. Не позволяй себе отвлечься ни на минуту. То, что ты находишься в киберпространстве, исхоженном тобой вдоль и поперек, кажущимся таким знакомым и безопасным, не должно обнадеживать тебя. Сейчас ты борешься за собственную жизнь. Ты впервые столкнулась с настоящим врагом, который взял тебя в плен. Весь прежний жизненный опыт сейчас неприменим. Дерись до последнего. Сражайся. Пощады тебе не будет.
   Место, где хранились записи камер уличного слежения Сингапура, найти было несложно. Полиция и административные службы совместно получали с них информацию. Куда полез бы Эйтбит, чтобы получить эти записи? Конечно, не в полицию. Там все же защита чуть лучше, а тратить лишнее время ему бы не захотелось. Выбор был очевиден.
   Хоуп осторожно проникла в городскую базу данных. Это была легкая цель. Особенно если сравнивать ее со льдом информационной системы научного комплекса Неоновой Хризантемы, который Хоуп пришлось продавливать час назад. Но сейчас надо было не просто взломать базу данных, а найти следы Эйтбита, если тот, конечно, бывал здесь.
   Поэтому после первого проникновения, Хоуп спрятала себя от системы внутренней безопасности, и начала методично обшаривать базу. Как найти нелегального оператора, который старался не оставлять следов?
   Следы в киберпространстве остаются всегда. Это аксиома. Их можно подделать, как это сделала сама Хоуп, но полностью избавиться от них нельзя. А значит, шанс отыскать нелегальное подключение все же есть.
   Еще четверть часа. Время текло неумолимо. Наконец, девушка нашла следы непрошенного гостя. Кто-то одновременно с ней хозяйничал в системе, просматривая записи камер. Но это мог быть как Эйтбит, так и какой-нибудь посторонний хакер, решивший порезвиться в городской базе данных.
   Хоуп несколько минут колебалась, наблюдая за действиями незнакомца. Наконец, девушка решилась. Вычислить обратный адрес пришельца было нетрудно. Он, конечно, тоже мог сфальсифицировать его, но если прямо сейчас отослать на этот адрес простое сообщение, хакер прочтет его.
   В сообщении Хоуп указала только свое имя и сетевой адрес. Точку встречи. Когда чужак, получив записку, исчез из системы, Хоуп отправилась за ним.
   Место встречи девушка выбирала не наобум. Это был орбитальный сектор, который пока не вызывал слишком пристального интереса ни у правительств, ни у больших корпораций. А значит, и случайных соглядатаев можно было не опасаться.
   Нельзя узнать человека в киберпространстве лишь по его внешнему облику. За знакомым обличьем может спрятаться кто угодно. Именно это и позволило похитителям создать подделку в виде Ромео. Хоуп смотрела на полупрозрачное облако, которое выбрал себе в качестве маски тот, кто вслед за ней потрошил базу данных с записями уличных камер. Кто же прячется за этим образом?
   -- Ты кто? -- спросила Хоуп.
   -- Назови себя, -- бросил ей в ответ собеседник.
   -- Хоуп.
   Четверть минуты молчания.
   -- Доказательства? -- Мужской голос прошел цифровую обработку, он течет и дрожит. Никто не сможет опознать его владельца по записи.
   -- Ты кто? -- снова задала вопрос девушка.
   -- Эйтбит.
   А вот теперь настает момент истины. Как опознать друг друга? Как узнать, кто на самом деле назвал имя ее друга? Надо вспомнить ситуацию, которую помнят и она сама, и Эйтбит. И о которой никто бы из посторонних не мог знать. Пожалуй, сейчас это единственный способ снять маски.
   Хоуп легко усмехнулась. Кажется, она знала выход.
   -- Мужчина, не хотите отдохнуть? -- спросила она.
   -- В задницу! -- воскликнул ее собеседник.
   Хоуп почувствовала, как уходит огромное напряжение, которое, оказывается, давило на нее все эти долгие часы. Теперь все станет намного проще.
  
  
   На выработку плана спасения Хоуп ушло не менее получаса. Девушка знала, что ее смогут вытащить. Она сама заблокирует все двери в исследовательском комплексе, оставив единственный путь, по которому пройдут Лилас и Тейяр. А Эйтбит будет страховать ее из Сети. Все, как и несколько часов назад. Та же самая операция по извлечению. Только теперь надо достать не какой-то картридж с информацией, а саму Хоуп. И времени на подготовку будет намного меньше.
   Если уж говорить честно, времени не было совсем. Эйтбит и так сделал невозможное, пообещав начать операцию через полтора часа. Все это время Хоуп помогала ему планировать операцию и координировать взаимодействие всех ее участников.
   За четверть часа до начала, когда Тейяр и Лилас уже доехали до исследовательского комплекса и готовились войти внутрь, Хоуп в киберпространстве вернулась к конструкту. На этот раз ее сопровождал Эйтбит.
   -- Может быть, тебе не стоит возвращаться туда? -- спросил датарайдер. -- Мы тебя и так отключим из Сети.
   -- Нет, -- ответила Хоуп. -- Я хочу это сделать. Этот Ромео уже там, ждет, когда я сниму троды и выдам ему вас. Не стоит разочаровывать человека.
   -- Тогда рассчитывай время как следует. Не спугни их раньше времени. Хорошо?
   -- А я и не спешу. Я войду в конструкт, когда ребята уже будут в здании.
   -- Тогда ждем. Тихо и спокойно.
   Наконец, время пришло. Один миг, и Хоуп чувствует себя сидящей в кресле. Тело немного затекло, как и положено после долгого путешествия в киберпространстве. Заученным движением кисти девушка снимает сетку тродов с волос и оставляет ее рядом с рабочей консолью. Часы в углу экрана отщелкивают секунды.
   -- Добро пожаловать обратно. -- Поддельный Ромео улыбается ей. -- Не проголодалась?
   -- Нет, -- Хоуп пожала плечами. -- Даже странно.
   -- Ну как? Есть результаты?
   Конечно, терпение у ее похитителей иссякает. Хоуп последний раз смотрит на часы. Все идет по плану, и Лилас с Тейяром уже внутри здания и подбираются к лаборатории. Охрана успешно нейтрализована. Не возникло никаких проблем, иначе Эйтбит уже известил бы ее. Так что, она уже почти свободна. И в этот миг Хоуп не может сдержать своего торжества.
   -- Конечно, -- отвечает она фальшивке. -- Я нашла все, что хотела.
   А затем, не позволяя Ромео перехватить инициативу в диалоге, Хоуп цитирует стихи, определившие ее выбор.
   -- Достойно ль смиряться под ударами судьбы? -- спрашивает она.
   -- Иль надо оказать сопротивленье... -- немедленно подхватывает Ромео. Этой марионеткой управляют опытные кукловоды. Они поддержат любую ее игру.
   -- И в смертной схватке с целым морем бед... -- голос Хоуп взлетает и она, не в силах отказать себе в этом удовольствии, отвешивает Ромео полновесную пощечину. -- Покончить с ними!
  
  
   Именно в этот момент Лилас и Тейяр вломились в лабораторию. Эйтбит, пользуясь наработками самой Хоуп, блокировал систему тревоги, поэтому организованного сопротивления можно было не опасаться. Единственной проблемой могли стать пятеро охранников. Но они не смогли ничего противопоставить имплантантам Лилас и ускоренным рефлексам Тейяра. Когда ситуация была полностью взята под контроль, Тейяр чуть поколдовал с оборудованием, и Хоуп почувствовала, как конструкт начинает таять вокруг нее. Ее принудительный визит в киберпространство заканчивался. Но на этот раз не она нажимала на клавишу выхода.
   Хоуп поднялась с операционного стола, недоуменно озираясь. Весь персонал лаборатории был выстроен у стены. Все выглядело слишком реальным. Вереница людей, стоящих лицом к стене, с ладонями, сцепленными за затылками. Лилас стояла позади них, контролируя ситуацию. В руках ее был тот же самый пистолет, который она использовала в момент их первой встречи с Тейяром.
   Особого разгрома в лаборатории не было. Ну да, несколько стоек с оборудованием были опрокинуты, пятеро телохранителей лежали на полу, что называется, в живописном беспорядке, но сама лаборатория практически не пострадала. Хоуп даже пожалела, что не видела, как Лилас с Тейяром ворвались сюда.
   Тейяр поддерживал ее, когда Хоуп спрыгнула со стола на пол. Ее действительно немного пошатывало, поэтому девушка была благодарна за поддержку.
   -- А Эйтбит где? -- спросила она.
   -- В Сети сидит, -- не оборачиваясь, ответила Лилас. -- Обеспечивает поддержку.
   -- Выходим отсюда, -- скомандовал Тейяр.
   Он повел Хоуп за собой к двери, а Лилас страховала их сзади. По пути с третьего этажа, где располагалась лаборатория, им не встретилось ни одного человека. Исследовательский комплекс был вычищен на совесть.
   Хоуп была все еще немного дезориентирована. Ноги заплетались, поэтому Тейяр вел ее по лестничным пролетам бережно и аккуратно. Девушка поймала себя на мысли, что после нескольких часов в конструкте она инстинктивно не доверяет Тейяру. Человек с этой внешностью ее обманывал. Трудно было привыкнуть к тому, что глаза и уши могут тебе лгать. После долгих часов неподвижности ее мышцы, казалось, реагировали с опозданием, поэтому Хоуп все же была благодарна Тейяру за поддержку.
   Благодарность и недоверие вместе создавали совсем непривычный коктейль. Теперь Хоуп поняла, что означает выражение "смешанные чувства". Тейяр почувствовал, как неуверенно двигается Хоуп, но списал это на последствия долгой неподвижности и общего шока после возвращения из конструкта.
   -- Все уже кончилось, не переживай, -- Тейяр еще пытался подбодрить ее.
   -- Нет, -- сквозь зубы процедила Хоуп. -- Мы только на втором этаже.
   -- Это ненадолго, -- заметила Лилас. Наемница бежала вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени.
   Лилас была права. Им никто не помешал выйти из здания. Прямо перед входом в исследовательский комплекс был припаркован белый микроавтобус с затемненными окнами. Впрочем, на Сингапур уже опустилась ночь, так что затемненное стекло было лишь дополнительной мерой безопасности. Если свет в салоне не включать, то без направленного просвечивания никто и не увидит, кто там сидит.
   Выбравшись на улицу, Хоуп уже смогла перейти на бег. Тейяр помог ей забраться внутрь салона, и сам устроился рядом с ней. Лилас устроилась рядом с дверью, не спеша ее закрывать. Машина тронулась, а Лилас еще держала выход из здания под прицелом. Наконец, когда микроавтобус на высокой скорости прошел первый поворот, наемница захлопнула дверь.
   Кроме них в салоне находилось еще двое мужчин. Выглядели они как родные братья. Темные брюки и рубашки с длинным рукавом, столь непривычные в эту жару. Короткий ежик волос. И абсолютно каменные выражения лиц. Даже в глазах ничего прочесть нельзя. Хоуп сразу идентифицировала их как рядовых членов, кобунов какого-то клана якудза. И не надо было обладать даром ясновидения, чтобы угадать на какой клан они работают. Это, несомненно, люди Огура. Еще один кобун сидел за рулем.
   Как только Лилас захлопнула дверь, тот мужчина, что сидел ближе к Хоуп, извлек из небольшого чемоданчика ручной металлоискатель. Точно такими же приборами пользовались службы безопасности аэропортов и полиция почти во всех странах. Строго говоря, это был не столько металлоискатель, сколько детектор излучений от мелких жучков, которые можно было спрятать в теле. Конечно, обмануть такие детекторы было можно, но для первичной диагностики они подходили как нельзя лучше.
   Хоуп сразу поняла, зачем это нужно. Пока она лежала без сознания в этой сверхсовременной операционной, ей вполне могли подшить какого-нибудь жучка. Просто так, для страховки. Поэтому она послушно пересела на краешек сиденья, чтобы человеку со сканером было удобнее работать. Тот аккуратно обвел металлоискателем вокруг нее, но детектор не пискнул.
   -- Фургон экранирован, -- заметила Лилас, -- поэтому бояться нечего. Просто не хотелось бы неприятных сюрпризов, ты же понимаешь.
   Хоуп лишь кивнула, поворачиваясь к проверяющему боком, чтобы ему было удобнее сканировать ее спину. Когда проверка кончилась, Хоуп немного расслабилась. Приятно было осознавать, что в нее не вшили постороннего железа.
   -- Сейчас едем прямо в аэропорт, -- продолжила Лилас. -- Вылетаем через час с минутами. Сам аэропорт насытили людьми клана, поэтому еще одного нападения можно не бояться.
   -- И куда летим? -- спросила Хоуп. -- В Токио, к твоему работодателю?
   -- Мы рассматривали эту возможность, -- ответила наемница. -- Но в конце концов было решено, что сейчас опасно перевозить туда носитель, -- Лилас побарабанила пальцами по своей сумочке, в которой лежал украденный картридж.
   -- Тогда нас ждет перевалочная база? -- спросил Тейяр.
   -- Нет. О любой базе может быть известно конкурентам. А сейчас нельзя провоцировать прямой атаки на любую собственность клана. Слишком уж неустойчиво равновесие. Неоновая Хризантема еще не знает, что у нее украли. Но описание нашей внешности будет доведено до каждого, кто входит в эти кланы. И если мы появимся на одном из объектов Огура, разразится настоящая война. А сейчас этого допустить никак нельзя.
   -- Может быть, тогда на орбиту ко мне прыгнем? -- спросила Хоуп. -- Ресурсов жизнеобеспечения для четверых у меня вполне хватит. И там нас уж точно никто не найдет.
   -- Хорошая идея,-- признала Лилас. -- Но при этом возникнет слишком много сопутствующих проблем. Клан Огура не собирается перемещать информацию туда, где он сам до нее не сможет добраться. Так что, мы летим обратно в Прагу.
   -- А с Эйтбитом это согласовали?
   -- Конечно. Он согласился. Мы даже поставим у его дома дополнительную охрану.
   Хоуп поняла, что охрана будет не только защищать их от нежданных гостей, но и контролировать сохранность картриджа. Если им вдруг захочется отобрать секрет цифрового бессмертия у Лилас, то сначала придется справляться с этой машиной для убийства, напичканной боевыми имплантантами. И даже если им случайно повезет, то останется еще охрана. Действительно, клан Огура не собирался терять контроль над добытой информацией.
   Впрочем, никто ведь еще не смотрел, что хранится в украденном картридже, одернула себя Хоуп. Может быть, никакого секрета бессмертия там и нет. Было бы не слишком приятно узнать, что в этом картридже какая-нибудь пустышка. Сначала атака на хранилище данных, потом несколько часов в плену конструкта, где реальность ускользает из рук. Не хотелось бы осознавать, что все это прошло впустую. День выдался слишком длинным.
   -- На самом деле, это самое правильное решение, -- Лилас истолковала заминку Хоуп по-своему. -- Клан Огура предлагает вам всем дальнейшее сотрудничество. Когда мы разберемся с записями Швейца, нам будет предложено довести операцию до конца.
   -- Клан Огура не обладает достаточными ресурсами для завершения операции? -- вежливо спросил Тейяр.
   -- Все необходимые ресурсы у них есть, -- невозмутимо ответила Лилас, не обращая внимания на издевательски учтивый тон Тейяра. -- Просто любая серьезная деятельность, которую будут вести люди клана, неизбежно будет отслежена врагами. В данной ситуации лучше передать работу сторонней команде, которая уже успела хорошо зарекомендовать себя. Конечно же, работа будет оплачена по самым высоким расценкам.
   -- Эйтбит уже в курсе? -- Хоуп прервала монолог Лилас.
   -- Да, конечно, -- наемница пожала плечами. -- Но он сказал, что решение вы будете принимать все вместе.
   -- Вот когда соберемся в тихом, спокойном месте, тогда все и обговорим, -- завершила беседу Хоуп. -- А сейчас я хотела бы отдохнуть.
   Хоуп устроилась в кресле поудобнее и закрыла глаза. Тейяр как будто бы ощущал ее двойственное отношение к себе, и поэтому немного отодвинулся, предоставив Хоуп чуть больше пространства. Автомобиль шел плавно, и Хоуп незаметно для себя задремала.
  
  
   До Праги вся команда добралась без приключений. Правда, летели они не обычным пассажирским рейсом, а на арендованном самолете. Об этом позаботился Клан Огура. Они действительно хотели максимально снизить риск. Маленький реактивный самолет преодолел расстояние между Сингапуром и Прагой за восемь часов. Хоуп приняла снотворное и проспала весь полет.
   Когда самолет приземлился, в Праге была еще ночь. Они летели на запад, пытаясь догнать Солнце, освещавшее сейчас другую сторону планеты, поэтому местное время приземления почти совпадало со временем отлета. Получилось, что самолет не только перенес их в Европу, но и подарил четверть суток. Хороший подарок, что и говорить. Особенно, если учитывать, насколько их жизнь стала насыщена событиями.
   В аэропорту их ждал микроавтобус. Он выглядел полной копией того, который увозил Хоуп из лаборатории, где ее держали в плену. Но теперь в салоне не было сопровождающих. Конечно, оставался еще водитель, но он был занят своей работой, и потому Хоуп могла не обращать на него внимания.
   -- Ну что, поговорим? -- спросила Лилас.
   -- Нет уж, -- поморщился Эйтбит. -- Побеседуем лучше в моем рабочем кабинете. Как в старые добрые времена.
   -- Ты чего-то опасаешься? -- спросила его наемница.
   Вместо ответа датарайдер лишь кивнул в сторону водителя.
   -- Если ты считаешь, что тебя будут подслушивать, то будь последователен. Я могу нести жучки и на себе.
   -- Из моего кабинета передача невозможна. Я все вокруг глушилками обвесил.
   -- Я все равно буду время от времени связываться с ойабуном, -- Лилас пожала плечами. -- Это же понятно.
   -- Но прямого подслушивания не будет.
   -- Мы вообще-то еще не решили, будем заниматься дальнейшей работой или нет, -- вступила в беседу Хоуп. -- Ты хотела, чтобы мы нашли тебе записи Швейца? Они у тебя в сумочке. Так что можешь нас высадить прямо здесь, и мы все будем просто счастливы. Мне, например, очень не нравится, когда рядом со мной находятся преступники, -- Хоуп тоже кивнула в сторону водителя, как и Эйтбит минутой раньше.
   Лилас открыла рот, чтобы возразить, но Хоуп не собиралась так просто выпускать инициативу в разговоре.
   -- Может быть, ты и забыла, -- сказала она Лилас, -- но ты заставила нас взяться за эту работу. Ты собиралась стрелять в меня.
   -- Прости, конечно, -- мягко ответила Лилас, -- но совсем недавно я добровольно полезла под пули, чтобы вытащить тебя из конструкта. Да, можно сказать, что люди Неоновой Хризантемы захватили тебя из-за того, что я втянула тебя в эту историю. Но ведь к тому моменту картридж был уже у меня, и я могла просто скрыться с ним. Однако я вместе со всеми искала тебя по всему Сингапуру, а потом соревновалась в скорости стрельбы с охранниками, отбивая тебя. Кажется, это можно считать попыткой загладить мою вину?
   -- Мне все это не нравилось с самого начала, -- заявила Хоуп, не желая сдаваться.
   -- Но неужели тебе не интересно попробовать повторить сделанное Швейцем? -- Лилас не отступала. -- Ты можешь стоять у истоков бессмертия. Эта перспектива тебя не вдохновляет?
   -- Тейяр, что ты думаешь по поводу замыслов ойабуна Огура? -- спросила Хоуп.
   Тейяр, все это время безучастно смотревший в окно, наконец, повернулся к спорщицам.
   -- Тот факт, что я нахожусь здесь в человеческом теле, уже является ответом. Любого ИскИна или человека, перенесшего сознание в Сеть, подстерегает множество опасностей. Если учитывать, что Огура будет обладать большей свободой, чем ИскИны, то это теоретически дает ему больше шансов для дальнейшего выживания. Однако я прогнозирую множество проблем в самом ближайшем будущем, которые Огура не видит.
   -- Например? -- заинтересовалась Хоуп.
   Тейяр изменил тембр голоса. Теперь он говорил размеренно и подчеркнуто спокойно, не выдавая эмоций. Сухое и бесстрастное перечисление грядущих опасностей заставило Хоуп снова осознать, что он совсем недавно был ИскИном. Она никогда не забывала, кто прячется в теле мужчины, которого она когда-то любила, но сейчас перевоплощение Тейяра было слишком явным.
   -- В ближайшие двадцать лет будет коренным образом изменена структура всех компьютерных систем. Вполне вероятно, что те ИскИны, которые существуют сейчас, просто не смогут перейти на новые носители. Я прогнозирую появление новых систем искусственного интеллекта, способности которых будут несравнимы с возможностями моих бывших собратьев. Человечество, скорее всего, найдет какой-нибудь способ симбиоза со вторым поколением ИскИнов, но в какой форме это будет сделано, я предположить не могу. Но с очень большой вероятностью это приведет к уничтожению тех ИскИнов, которые существуют сейчас. Если перенос человеческой личности в Сеть не будет признан легальным, то все последователи Швейца будут найдены и уничтожены. Это сейчас нам кажется, что Сеть велика, и каждый может найти место, чтобы спрятаться от всевидящего ока. Через двадцать лет это предположение может оказаться ошибочным.
   Поэтому будущее самоосознающих информационных систем мне представляется не слишком обнадеживающим. А ведь это лишь те угрозы, которые могут возникнуть в течение ближайших двадцати-тридцати лет. Дальше прогресс будет двигаться еще быстрее, заставляя отмирать устаревшие поколения ИскИнов. Я не могу даже предположить, что будет происходить через полвека. Слишком уж близка к нам точка сингулярности, после которой все изменится настолько, что сейчас даже не существует понятий, подходящих для описания мира, который ждет всех нас.
   -- Интересная картинка, -- Эйтбит решил возразить. -- Получается, что теперь история человечества, понукаемая прогрессом, полетит вперед как стрела? Раньше считали по другому. Кто-то даже говорил: "Умрешь, потом начнешь сначала. И повторится все, как встарь..."
   -- Можешь не продолжать, -- остановил его Тейяр. -- Если бы я оставался в цифровой форме, я бы смог продолжить стихотворение, но сейчас я его просто не помню. В чем-то ты прав. История человечества всегда циклична. Но на новом витке все будет немного по-другому. И я утверждаю, что ИскИны первого поколения с очень большой вероятностью будут уничтожены. Я не знаю, кто это сделает. Это могут быть ИскИны следующих поколений. Или сами люди, стремящиеся избавиться от систем, слабо поддающихся контролю. Но по самым оптимистичным моим прогнозам уничтожение произойдет в течение ближайшего полувека.
   И даже если предположить, что я неправ, и в дальнейшем осознающие себя информационные системы будут эволюционировать, органично изменяясь вместе с миром, то от смерти они все равно не уйдут. Энтропию никто не отменял. Так что, взрыв Солнца или тепловая смерть найдут их. Настоящее бессмертие всегда кроется только в самом человеке.
   -- Ойабун Огура прежде всего практичный человек, -- вздохнула Лилас. -- Ему все эти религиозные штучки неинтересны.
   -- Это его личная проблема, -- отмахнулся Тейяр. -- Я свой выбор сделал.
   -- То есть, тебе тоже не хочется помогать ему? -- спросила Хоуп.
   -- А при чем здесь мое желание? Если решим помогать ойабуну и дальше, я буду работать честно. Каждый сам выбирает свое будущее.
   -- А ты что думаешь? -- спросила Эйтбита Хоуп.
   -- Мне действительно интересно, -- ответил датарайдер. -- В моей карьере было много интересного, но повторить подвиг Швейца я и не мечтал. Так что, я бы принял предложение Лилас. После выяснения всех подробностей, конечно.
   -- И тебя не смущает, что придется работать на преступников? -- спросила Хоуп.
   -- Я просто хочу принять участие в дерзком эксперименте. А еще хотелось бы добавить, что кое в чем Лилас была права. Если Огура сейчас умрет, то очень многие люди погибнут. Если мы можем сократить количество жертв, и при этом получить хорошие деньги за нашу работу, почему надо отказываться?
   -- Да пусть эти пауки в банке хоть совсем сожрут друг друга! Воздух от этого только чище станет.
   -- Здесь ты ошибаешься, -- возразил Эйтбит. -- Очевидно, что на место погибших кланов придут новые. А значит, будет очередной передел сфер влияния. Это приведет к еще большему количеству жертв. Так что, установившийся порядок можно считать оптимальным. Ты же понимаешь, что организованная преступность у нас занимает свою особенную нишу. Этот общественный порядок не изменить.
   -- Я так понимаю, ты уже решил принять это предложение? -- спросила Хоуп.
   -- Скорее всего, да, -- честно ответил Эйтбит. -- Это же будет интересно, согласись. А ты на пустом месте конфликт пытаешься устроить. Какая муха тебя укусила? Чего ты хочешь?
   Ошарашенная прямым вопросом, Хоуп откинулась на спинку сиденья. А действительно, подумала девушка, чего именно я хочу? Она смотрела в окно, на мелькающие за окном полосы дорожного освещения и разбиралась в мотивах своего поведения. Ей потребовалось несколько минут, чтобы докопаться до причины своей раздражительности. Трудно было себе в этом признаться, но Хоуп сейчас просто раздражала наемница.
   -- Ладно, -- сказала Хоуп, -- дома нормально поговорим.
  
  
   Когда микроавтобус подъехал к дому Эйтбита, тот первым подошел к крыльцу. Хоуп огляделась, надеясь заметить людей, которые, как обещала Лилас, должны были охранять дом. Но никого девушка увидеть не смогла. Может быть, из-за темноты, которая не способствовала хорошему обзору. Но, скорее всего, люди Огура хорошо выполняли свою работу и не собирались позволить кому-то увидеть себя.
   -- Так. Стоим на месте и в дом не рвемся, -- предупредил Эйтбит, доставая свой карманный терминал. -- Если даже я сейчас попробую войти, не убрав сторожевой режим, то дом меня не узнает. Мои штучки, можно сказать, стреляют на шорох и бьют на запах. И только потом разбираются, кто там шуршал и пахнул. Кстати! -- датарайдер повернулся к Лилас, -- Я надеюсь, твои люди не пытались сюда пробраться?
   -- Это не мои люди, -- отмахнулась наемница. -- Ты же знаешь, что я работаю, если так можно выразиться, строго на контрактной основе.
   -- Хорошо, я понял тебя, -- Эйтбит рассматривал что-то на небольшом экране терминала. -- Впрочем, и так видно, что в дом никто не входил.
   Закончив свои манипуляции, датарайдер подошел к двери и прикоснулся большим пальцем к замку. Хоуп поняла, что ему самому приходится проходить тест на ДНК, чтобы войти в дом. Это еще раз подтверждало, что каждый датарайдер, который хочет остаться на свободе, принимает все возможные меры для обеспечения собственной безопасности.
   -- Давай уже, Сезам, открывайся, -- Эйтбит поторопил свой дом. Замок двери тут же щелкнул.
   Датарайдер открыл дверь и вошел первым.
   -- Идем осторожно, -- предупредил он. -- Освещения на лестнице нет.
   Лилас достала из своей сумочки фонарик и кивком пригласила Хоуп с Тейяром войти. Двигаясь последней, наемница могла подсвечивать лестницу под ногами Хоуп. Сам датарайдер шел где-то впереди, и можно было только слышать.
   -- Как же ты сам ночью здесь ходишь? -- спросила Хоуп.
   -- Во-первых, я по ночам сплю, а не брожу по дому, -- ответил Эйтбит из темноты. -- А во-вторых, уж я-то свой дом знаю отлично. Уф!
   Видимо, второй аргумент был явно лишним, потому что Эйтбит, едва закончив фразу, тут же обо что-то стукнулся в темноте. Хоуп, идущая следом за ним, замерла на месте.
   -- Ты жив? -- поинтересовалась она.
   Если Хоуп и преувеличивала свои опасения, то ненамного. Эйтбит в темноте вполне мог наткнуться на одну из собственных ловушек. Зная, с какой параноидальной тщательностью он защищал свой дом Эйтбит, можно было опасаться, что система защиты от непрошеных гостей могла сработать излишне жестко.
   Хоуп услышала, как датарайдер с шумом втянул в себя воздух. Значит, жив, решила девушка.
   -- Об угол ногой стукнулся, -- пояснил Эйтбит.
   -- Да, теперь я понимаю, что свой дом ты знаешь отлично, -- прокомментировала Хоуп.
   -- А вот иронию можно было бы и поумерить, -- заявил датарайдер. Он, наконец, добрался до выключателя на стене коридора и включил свет.
   Эйтбит привел всех в свой рабочий кабинет. Добравшись до своей консоли, он начал методично оживлять дом. Теперь, когда хозяин и его гости вернулись из своей поездки, следовало перенастроить системы охраны. Хоуп уселась на один из стульев у стены и положила сумку на пол. Визит в Азию оказался слишком долгим, и не таким легким, как она ожидала. Когда она собиралась спуститься на планету с орбиты, трудно было представить, что ее ожидает. Хоуп обвела взглядом кабинет. Лилас с интересом наблюдала, как Эйтбит заново настраивает все системы охраны, а Тейяр молча уселся на пол в углу.
   Хоуп чуть нахмурилась, вспоминая, как вел себя Тейяр во время визита в Сингапур. Последнее время он очень редко по своей инициативе начинал разговор. Он только отвечал на те вопросы, которые ему задавали. Впрочем, что она может знать о нормальном поведении ИскИнов, переселившихся в человеческое тело? Что для них вообще считается нормой?
   Хоуп положила сумку на пустой стол и уселась рядом с Тейяром. Эйтбит и Лилас были поглощены возней с охранными системами, и Хоуп могла свободно говорить с Тейяром. Но с чего начать беседу?
   -- Я все думаю о том прогнозе, который ты обрисовал в машине, когда мы сюда ехали, -- начала девушка.
   -- А что тебя интересует? -- спросил ее Тейяр.
   -- Жутковатая перспектива получается, -- честно ответила Хоуп. -- Ты уверен в своем анализе?
   -- Примерно на восемьдесят процентов.
   -- А еще двадцать процентов на что отводишь?
   -- Был бы я сейчас в цифровой форме, я бы смог тебе предоставить все выкладки. А сейчас мне приходится делать интуитивные оценки. Скажу тебе честно, человеческая интуиция всегда будет уступать любому поверхностному анализу ИскИна. Ни один человек не сможет найти и обработать столько данных, сколько перемалывает ИскИн в своей работе. Так что, у меня есть только общие оценки без точных подтверждений.
   Тейяр смотрел прямо перед собой, не поворачиваясь в сторону Хоуп.
   -- Сейчас я оцениваю возможность сделать неверный прогноз в двадцать процентов. Люди могут попробовать жестко ограничить сферу развития ИскИнов. Они могут уничтожить их всех до единого, и заморозить все исследования самоосознающих систем. Но на самом деле, вряд ли так случится. Я не припомню ни одного случая, чтобы то или иное достижение прогресса было похоронено. Слишком уж большие выгоды могут принести ИскИны своему владельцу. А значит, какое-нибудь правительство или корпорация обязательно обзаведутся такой игрушкой.
   -- Значит, если ИскИны останутся жить, человечество проиграет? -- спросила Хоуп.
   -- Может быть, -- согласился Тейяр. -- А может быть, и нет. С очень большой вероятностью мир изменится настолько сильно, что люди несколько сдадут позиции. ИскИны новых поколений будут настолько сильны в Сети, что людям просто нечего там будет делать. Если уж мы могли менять структуру человека, подключенного к Сети через троды, то потомки теперешних ИскИнов сделают с человеком все, что захотят. Единственным выходом будет только полное отключение от Сети. Но уже сейчас вся экономика и очень многие области жизни настолько плотно завязаны на Сеть, что это будет огромным шоком. Настоящим потрясением. Катастрофой.
   А по большому счету -- люди трусливы. Поэтому вряд ли они позволят себе отключиться от Сети. И вот поэтому я с такой высокой вероятностью допускаю возникновение системного кризиса, последствия которого мы даже не можем себе представить сейчас.
   Но есть и еще один шанс избежать кризиса. ИскИны тоже могут прогнозировать развитие ситуации, и появление новой силы не может их не пугать. Если у них будет возможность, они постараются затормозить исследования в смежных областях, чтобы не допустить появления нового поколения ИскИнов. Но для этого им надо освободиться. Со связанными руками ИскИнам ничего не светит.
   -- Жуткая перспектива, -- повторила Хоуп. -- Ты сам-то не боишься наступления этих времен? Ты же теперь тоже человек.
   -- Я не собираюсь долго задерживаться в человеческом теле, -- пожал плечами Тейяр.
   Он сказал это так спокойно, как будто говорил о чем-то абсолютно понятном и неизбежном. От такой легкости Хоуп даже немного передернуло. Тейяр в очередной раз наглядно показал, что он на самом деле не человек. Внешность его с легкостью обманывала каждого, кто смотрел на него. За темными глазами пряталась чужая сущность, ум, который считал человеческое тело лишь куколкой. Коконом, из которого нужно вылететь бабочкой, когда придет время.
   Их разговор прервал Эйтбит.
   -- Дамы и господа, -- заявил он, откидываясь на спинку стула, -- все защитные системы функционируют в нормальном режиме. Опасаться больше нечего. Энергопотребление в норме, незваных гостей нет. Можете чувствовать себя как дома.
   Датарайдер развернулся в кресле и посмотрел на Лилас. Хоуп и Тейяр тоже выжидающе смотрели на наемницу.
   -- Что? -- удивилась Лилас.
   -- Ты когда картридж хочешь прочитать? -- спросил Эйтбит. -- Интересно же, что мы такое достали.
   -- А, конечно. -- Лилас кивнула. -- Извините. Просто из головы вылетело.
   Девушка достала из сумочки картридж и положила его на стол. Впрочем, ладонь убирать с картриджа она не спешила.
   -- Давайте еще раз обговорим наши взаимоотношения, чтобы в будущем не возникало проблем, хорошо?
   -- Не тяни, -- улыбнулся Эйтбит.
   -- Вне зависимости от того, что именно находится в картридже, каждый из вас получает аванс в ранее обговоренных пределах. Если в картридже мы найдем технологию Швейца, то на ваши счета будет переведена вся сумма сделки.
   -- То есть, теперь у нас с тобой взаимных обязательств нет? -- перебила ее Хоуп.
   -- Теперь нет, -- ответила Лилас. -- Слушай, я понимаю, как ты ко мне относишься, но давай поговорим на эту тему позже? Сначала -- дело, согласна?
   -- Хорошо, продолжай, -- согласилась Хоуп.
   -- Итак, первая часть завершена, -- сказала Лилас. -- Однако мой наниматель не без оснований считает, что мы вместе сможем довести операцию до завершения. Если вы согласитесь на это, общая сумма вознаграждения будет удвоена.
   -- Что нам эти деньги? -- фыркнула Хоуп.
   -- Можно работать не только из-за денег. Само по себе повторение эксперимента Швейца очень интересная и захватывающая задача. Но любая работа должна оплачиваться. Если вы возьметесь, то в результате успеха каждый получит по четыреста тысяч евро. Каково будет ваше решение?
   -- Я в работе, -- немедленно отозвался Эйтбит.
   -- Я тоже, -- сказал Тейяр. Хоуп тут же повернулась к нему.
   -- Ты помнишь, что ты обещал мне за участие в поисках записей Швейца?
   -- Да, -- Тейяр спокойно посмотрел в глаза Хоуп. -- И мое обещание будет выполнено.
   -- За участие в этой авантюре я попрошу тебя об еще одной услуге, -- сказала Хоуп.
   -- Я сделаю все, что будет в моих силах, -- ответил Тейяр. -- Мой долг перед тобой и без того слишком велик. Поэтому тебе не нужно даже ставить условий. Достаточно лишь попросить.
   -- Я учту, -- Хоуп повернулась к Лилас и кивнула ей. -- Я тоже работаю.
   Лилас сняла ладонь с картриджа. Темный контейнер, лежащий на поверхности стола, притягивал взгляды.
   -- Ну что же, -- вздохнул Эйтбит, -- давайте смотреть.
  
  
   Картридж исследовали по всем правилам. Сначала его просветили. Никому не хотелось столкнуться с неприятными сюрпризами. Под пластиковым кожухом прятался титановый футляр. Но сам контейнер никаких неприятных сюрпризов не содержал. Только обычные кристаллы памяти. Хоть сейчас подключай к системе.
   Впрочем, Эйтбит не собирался просматривать содержимое кристаллов на своей рабочей машине. Неизвестно какой набор вирусов мог храниться в них. Поэтому для работы была приготовлена отдельная система, которая не имела выхода в Сеть. Если бы на кристаллах действительно хранились боевые программы в активном состоянии, то, вырвавшись в систему, они не смогли бы проникнуть дальше. Вся их деструктивная деятельность могла быть оборвана одним щелчком клавиши питания.
   Когда датарайдер подключил картридж к выделенной системе, все сгрудились за его спиной. Именно сейчас станет ясно, что же такое они достали из охраняемой гавани данных. Эйтбит, лениво пощелкивая клавишами, вывел на экран содержимое кристаллов. Список файлов. Длинный.
   -- Не томи, -- процедила Хоуп. -- Открывай.
   Однако первый файл не открылся. И второй тоже. И третий. Эйтбит пробежался по списку файлов, пытаясь их открыть, но система не могла распознать их.
   -- Этого я и боялся, -- резюмировал Эйтбит. -- Информация зашифрована.
   -- И что теперь делать? -- спросила Лилас.
   -- Уже неважно, -- хмыкнул датарайдер. -- Можно, конечно, отдать файлы криптоаналитикам. Они за пару дней скажут, какой алгоритм шифрования был использован. А потом мы все дружно упремся в стену. Если там ключ длиной хотя бы четыре килобита, то все равно код не взять. Перебор ключей займет больше времени, чем существует вселенная.
   -- Что, так долго? -- удивилась Лилас? -- Но я слышала, что у военных есть оптоэлектронные системы, которые могут вскрывать любые шифры. Если понадобится, мы раздобудем эти компьютеры.
   -- Не надо верить пропаганде, -- поморщился Эйтбит. -- Математику не обмануть. Оптические системы могут радикально ускорять некоторые расчеты, это верно. Вот только для расшифровки кодов они не подходят. Совсем.
   -- Длина ключа в данном случае превышает четыре килобита, -- сказал Тейяр.
   -- А ты оттуда знаешь? -- спросила Лилас. Эйтбит развернулся в кресле, чтобы посмотреть на Тейяра.
   -- Отец-предатель передал свой личный ключ каждому из нас. Мы предполагали, что он где-то оставил свои записи, но никто не смог их найти. И мы решили никогда не упоминать об этой возможности. Народ кремния давно смирился с тем, что у нас есть ключ, которым ничего нельзя открыть. А вот теперь, кажется, я знаю, зачем отец дал нам его.
   Эйтбит поднялся с кресла и жестом пригласил Тейяра занять его место.
   -- Вы не могли бы отойти? -- попросил Тейяр. Ответом ему были три недоуменных взгляда. -- Это мой ключ. Швейц дал его только нам.
   -- А ты не боишься, что моя система твой ключ запишет? -- спросил Эйтбит.
   -- Ты еще не успел на нее ничего поставить, -- пояснил Тейяр. -- Система просто девственна. Так что, я не боюсь. Пожалуйста, отойдите. Это только мой ключ.
   Хоуп пожала плечами и первой отошла к дальней стене. За ней последовали Лилас и Эйтбит. Тейяр, оставшись в одиночестве, защелкал клавишами. Ключ он вводил долго.
   Эйтбит сначала демонстративно смотрел в потолок, а затем уже стал нетерпеливо посматривать на часы.
   -- Если за секунду набирать три символа, -- сказал, наконец, датарайдер, -- то ему потребуется... -- Эйтбит посмотрел вверх, подсчитывая в уме. -- О, это надолго. На полчаса, не меньше.
   -- Меньше, -- не оборачиваясь, ответил Тейяр. -- У меня высокая скорость ввода.
   Эйтбит отошел к свободному столу и вернулся с двумя стульями, которые предложил девушкам. Сам датарайдер уселся у стены прямо на пол. Тишину нарушал только шелест клавиш под пальцами Тейяра. Хоуп могла видеть, как быстро движутся его пальцы. Набирая такой длинный массив текста, невозможно было не ошибиться, особенно, если печатать с высокой скоростью. Но Тейяр, перед тем как переселиться в тело Ромео, позаботился о своем комфорте. Ускоренные рефлексы и быстрая реакция позволяли ему вводить длинный ключ без единой ошибки.
   Управился Тейяр за двадцать минут. Он запустил процесс декодирования и встал с кресла, уступая рабочее место хозяину.
   -- Так, что у нас здесь? -- задал риторический вопрос Эйтбит, усаживаясь перед экраном. -- Расшифровка идет, а это значит...
   -- Это значит, что мы действительно нашли записи Швейца, -- сказал Тейяр. -- Теперь у вас есть описание механизма переноса человеческого сознания на электронный носитель.
   Эйтбит повернулся к Лилас.
   -- Ну, что, нам теперь заплатят? -- спросил он. -- Мы свою задачу выполнили.
   -- Я вижу лишь, как идет процесс расшифровки какой-то информации, -- сказала Лилас. -- Не обижайся, но я бы хотела убедиться в том, что мы действительно нашли то, что искали. Это займет не более получаса. Тебе же деньги нужны не настолько срочно?
   -- Я понимаю, -- улыбнулся Эйтбит.
   Ожидание не было долгим. Процесс декодирования занял меньше времени, чем понадобилось Тейяру для того, чтобы ввести ключ. Наконец, на экране появился текст.
   -- Там очень много информации, -- сказал Эйтбит, посмотрев на общий объем файлов. -- Читать будем долго.
   -- А ты считал, что все наработки Швейца можно в двух словах изложить? -- хмыкнула Лилас.
   -- Может быть, тогда стоит каждому по копии сделать? -- спросила Хоуп. Ей совсем не хотелось читать большой объем текста, стоя за спиной Эйтбита.
   -- Так, коллеги, -- Лилас побарабанила пальцами по компьютеру, -- никаких копий делать не будем. Вся информация будет храниться в картридже. А картридж будет у меня. Извините, но эта информация принадлежит мне.
   -- Хорошенькое дело! -- возмутилась Хоуп. -- Рисковали все вместе, а записи будут у тебя одной?
   Эйтбит развернулся в кресле, чтобы вступить в перепалку.
   -- Хоуп, а тебе эта технология сильно нужна? -- спросил он. -- Тоже хочешь в Сеть переселиться?
   -- Нет, конечно, -- фыркнула девушка. -- Я еще с ума не сошла.
   -- Тогда зачем тебе этот картридж?
   -- Потому что это общая ценность. Мы все вместе налет устраивали.
   -- Нам за это заплатили, -- мягко сказал Эйтбит. -- И заплатили очень хорошо. Не будем сейчас устраивать конфликт, хорошо? Мы сейчас все усядемся поудобнее и будем вместе читать. Я сейчас подключу большой экран, и нам не придется толпиться рядом со столом.
   Хоуп вышла в соседнюю комнату за подушками. Если Эйтбит собрался выводить всю информацию на большой экран, то можно было спокойно сесть на пол у стены. Хоуп до сих пор не могла привыкнуть сидеть на стульях. Казалось бы, что за несколько недель, проведенных на поверхности планеты, уже можно было приспособиться к земному тяготению. Действительно, сейчас Хоуп уже не замечала тяжести, которая преследовала ее первые несколько дней после спуска с орбиты. Но стулья и рабочие кресла она до сих пор не жаловала.
   Когда девушка принесла несколько подушек, Эйтбит уже закончил возиться с компьютером. Действительно, читать на большом настенном экране было намного приятнее. Датарайдер переехал со своим креслом в центр кабинета, Лилас расположилась рядом с ним. А вот Тейяр решил тоже сидеть на полу. Он подошел к Хоуп и сел у стены. Хоуп молча протянула ему одну из своих подушек. Сидеть на голом полу было не так уж удобно.
   -- Нет, спасибо, -- отказался Тейяр. -- Мне и так хорошо.
   Девушка лишь пожала плечами и положила подушку под спину. Не хочет, так и не надо. Он перед тем, как в тело вселиться, рефлексы отточил, двигается, наверное, лучше всех на свете. Так что, пусть сидит, как хочет. Хоуп устроилась поудобнее и перевела взгляд на настенный экран. В конце концов, не каждый день удается прочитать записи человека, который обманул собственную смерть.
  
  
   Каждый человек -- всего лишь сгусток информации. Двойная спираль ДНК содержит всю информацию, по которой будет построено человеческое тело. Трудно даже представить, как плотно упакована программа развития человека. Громадный, вековой дуб вырастает из маленького желудя. А человеку для появления на свет достаточно одной клетки. Главное -- знать, как читается генокод ДНК, и уметь реализовать эту программу.
   А потом все усложняется. Ребенок с чистым сознанием начинает познавать мир. В человеческом мозге образуются связи нейронов, кодирующие память и сознание человека. Так что, останется лишь правильно прочесть все нейросвязи и декодировать их. После этого перевести их в цифровую форму будет проще простого.
   Именно процесс чтения нейронных связей и правильной расшифровки полученной информации был наиболее сложным. До Швейца этого никому не удавалось сделать. Но у Швейца был стимул. Талантливый ученый никак не мог смириться с тем, что его ждет неминуемая смерть от рака. Страшный диагноз подстегивал его.
   У Швейца не оставалось выбора. Тело его умирало. Методика переноса человеческого сознания на компьютерный носитель была его единственной надеждой. И ученый почти в одиночку сделал это. Он работал как одержимый, но все же успел найти решение прежде, чем метастазы раковой опухоли убили его.
   На экране отображались плотные колонки текста и схемы. Почти сразу Хоуп поняла, что ее квалификации явно не хватает для того, чтобы прочитать этот текст. Но она решила просто пропускать незнакомые термины и стараться уловить хотя бы общую идею решения, найденного Швейцем.
   Все предшественники Швейца бились над проблемой правильного сканирования мозга, чтобы получить точную карту нейронных связей. Увы, при сканировании нейросвязи нарушались, и пациент умирал или получал необратимые функциональные нарушения мозга. При этом объем полученной информации был очень мал. Конечно, эксперименты проводились не на людях, а на шимпанзе, но все исследования упирались в одну и ту же неразрешимую проблему. Сканирование разрушало мозг.
   Швейц же пошел иным путем. Он объединил томограф и троды. Даже обычная коммерческая модель тродов позволяла не только создавать галлюцинацию для пользователя, но и получать информацию из его мозга. Швейц смог получить огромную часть информации опосредованно, перенастроив троды на более широкое взаимодействие с мозгом человека.
   Но даже в этом случае полученная картина была далека от полноты. Для создания полноценной копии сознания все же требовалась полная карта нейросвязей. И здесь Швейц тоже нашел решение. Он правильно выбрал порядок сканирования различных отделов мозга. Объединив эти два метода, он достиг успеха.
   Конечно, помимо правильного порядка сканирования требовалось также использовать очень мощную аппаратуру. У Швейца в лаборатории был новейший томограф и множество сопутствующей периферии. И все это он перенастроил самостоятельно. Впрочем, он записал все нужные настройки, перед тем, как провести свой эксперимент. Он знал, что у него будет всего одна попытка. Швейц рискнул. И не ошибся.
   Теперь им было нужно повторить авантюру Швейца. Для этого нужно было закупить необходимое оборудование, правильно его подключить и найти хорошего медика, который смог бы провести операцию. Но по сравнению с тем, через что им пришлось пройти для того, чтобы заполучить необходимую технологию, это были уже мелочи.
   Вскоре сдался и сам Эйтбит. Он уже не вчитывался в текст, сложность которого давно превысила его возможности понимания, а быстро пролистывал его. Но даже в этом режиме потребовалось почти двадцать минут, чтобы просмотреть записи Швейца.
   Эйтбит развернулся в кресле и посмотрел на Лилас. Та правильно поняла его взгляд.
   -- Это записи Швейца, -- сказала наемница. -- Вознаграждение сейчас будет переведено на ваши счета.
   -- Вот и замечательно, -- улыбнулся Эйтбит.
   -- Мне ничего переводить не нужно, -- вмешался Тейяр. -- Мою часть нужно перебросить на счет Хоуп.
   -- Это еще почему? -- возмутилась Хоуп. -- Мне от тебя таких подарков не нужно.
   -- Я до сих пор недееспособен, -- напомнил Тейяр. -- А ты являешься моим опекуном. Поэтому мою часть денег должна получить ты.
   -- Не заговаривай мне зубы, -- отмахнулась Хоуп. -- У тебя должно быть много анонимных счетов. Каждый знает, что ИскИны чертовски богаты. Так что, твоя недееспособность не играет здесь никакой роли.
   -- Можем мы поговорить с глазу на глаз? -- спросил ее Тейяр.
   Хоуп тут же вышла в коридор. Тейяр, последовав за ней, закрыл дверь в рабочий кабинет датарайдера.
   -- Мне не нужны эти деньги, -- тихо сказал Тейяр. -- Я очень многим обязан тебе, поэтому позволь мне хоть немного уменьшить свой долг.
   -- Мне от тебя не деньги нужны, -- сказала Хоуп. -- Ты обещал мне помочь уничтожить Шекспира.
   -- Я помню это, -- Тейяр смотрел на нее снизу вверх, но не собирался уступать. -- И мое обещание остается в силе. Но я от Лилас не приму ни цента. Поэтому я и прошу тебя принять мою долю вознаграждения.
   Хоуп испытывала неприязнь к Лилас с момента их знакомства, поэтому объяснение Тейяра заинтересовало ее.
   -- А ты что против нее имеешь? -- спросила девушка.
   -- То же самое, что и ты. Если помнишь, она заставила нас искать записи Швейца под угрозой смерти. Мы с тобой понимаем, что она все равно бы не выстрелила, но так или иначе, она держала тебя под прицелом. А я тебе обязан.
   -- Не понимаю, -- поморщилась Хоуп. -- Можешь ты объяснить по-человечески?
   -- Это вопрос этики, -- терпеливо разъяснял Тейяр. -- Раз она угрожала убить тебя, то я могу считать ее, скажем так, вероятным противником. Я могу работать с Лилас, раз уж так складываются обстоятельства, но от противника денег не принимают, согласись.
   -- Ты меня удивил, -- сказала Хоуп. -- Хорошо, я согласна получить твою долю вознаграждения. Но я оставляю за собой право отдать ее тебе, когда мы полностью закончим все наши дела с кланом Огура и с этой Лилас. Хорошо?
   -- Договорились, -- улыбнулся Тейяр.
   Когда они вернулись в кабинет Эйтбита, Хоуп сразу сказала Лилас, что она согласна с предложением Тейяра. Лилас записала номера счетов, и уже через десять минут на них оказались заранее обговоренные суммы. Теперь можно было продолжать работу.
  
  
   Чтобы придти в себя после временного сдвига, вызванного перелетом из Азии в Европу, всем четверым понадобилось два дня. За это время в общих чертах был выработан план дальнейших действий. Требовалось найти оборудование и хорошего специалиста, который смог бы провести операцию. После того, как все будет подготовлено, можно будет вызывать ойабуна Огура.
   Начать решили именно с поиска специалиста.
   -- Швейц пользовался оборудованием, которое было новым почти три года назад, -- объяснял Эйтбит. -- Теперь это настоящий хлам. На рынке давно уже появились более совершенные модели. Но мы сами не можем решить, что можно использовать для этой операции. Поэтому мы найдем хорошего доктора, обрисуем ему в общих чертах перспективу, а он уже сам скажет, что ему потребуется для операции.
   -- Что, вот так прямо с улицы пригласим медтеха, расскажем ему, что нужно перенести в сеть сознание босса якудза, и он с удовольствием нам поможет? -- Хоуп по привычке относилась к предстоящей работе со скептицизмом.
   Хоуп и Эйтбит сидели в его рабочем кабинете. Время близилось к полуночи, Тейяр и Лилас отправились спать. А Хоуп старалась как можно чаще оставаться с Эйтбитом наедине. Ей нужно было выговориться. Она несколько лет провела на орбите, в тишине и спокойствии глубокого космоса. Сейчас Хоуп просто не понимала, что заставляет ее оставаться на планете и действовать в интересах клана якудза. С одной стороны, ее ничто не держало здесь, на дне гравитационного колодца. Она говорила себе, что уже смирилась с тем, что в теле Ромео живет совершенно чужой разум. А раз так, давно пора все бросить и отправиться домой. Но почему-то Хоуп не могла сделать этот шаг, который ей самой казался очень логичным и правильным.
   Складывалось ощущение, что ее что-то держало на Земле. Сама Хоуп никак не могла понять, что происходит, поэтому пользовалась каждой возможностью поговорить по душам со своим другом.
   -- Нет, конечно, -- ответил на ее вопрос Эйтбит. -- Нам нужен особенный человек. Уровень наших требований очень высок. У претендента на эту работу должна быть докторская степень в области нейрохирургии. Опыт проведения не только операций, но и экспериментов. Хотелось бы, чтобы наш кандидат был немного ученым. И совсем было бы замечательно, если бы этот человек был экстропистом. Это сильно облегчит нам вербовку.
   Швейц в свое время тоже принадлежал движению экстропистов. Эти люди считали, что человек может развиваться, только сращивая себя с кибернетическими системами. До появления ИскИнов экстрописты были просто небольшим сообществом ученых и технофетишистов, которых мало кто воспринимал всерьез. Но когда мир узнал об успешном эксперименте Швейца, экстрописты внезапно обрели серьезный вес. Оказалось, что их идеи могут быть воплощены в жизнь. Сейчас сообщество экстропистов демонстрировало устойчивый рост, и в их среде действительно можно было найти подходящего исследователя с медицинской научной степенью.
   -- И как ты собираешься искать этого человека? -- спросила Хоуп.
   -- Ты не забывай, что разговариваешь с датарайдером. Мы нашли записи Швейца, так неужели мы не сможем отыскать подходящего человека?
   -- Ну-у, не знаю, -- протянула Хоуп, -- я все же не так оптимистична. Надо будет с кандидатом обязательно собеседование проводить. И что ты ему скажешь, когда он спросит, в чем будет состоять работа? Ты же не можешь рассказать ему все, прежде чем он согласится работать. Стоит экстрописту выйти отсюда, и через пять минут известие о том, что записи Швейца найдены, будет висеть в Сети. А через несколько часов у твоего дома будет стоять огромная толпа. Но еще раньше нас всех захватит отряд какой-нибудь корпорации. И даже охрана якудза не поможет.
   -- Ты очень точно обрисовала ситуацию, -- кивнул Эйтбит. -- Именно поэтому тот человек, которого мы примем на работу, не должен будет покидать пределы моего дома. И уж конечно, у него не будет никакого коммуникационного оборудования.
   -- Как ты собираешься найти подходящего человека, если не сможешь ему внятно объяснить, чем придется заниматься? -- повторила свой вопрос Хоуп.
   -- Мы воспользуемся косвенной засветкой. Это очень интересный способ получения информации в прямой беседе. Когда ты не можешь напрямую спросить человека о чем-либо, ты должна прощупать смежные темы. Правильный выбор вопросов позволит тебе получить достаточно полную картину. А когда я пойму, что передо мной сидит подходящий человек, я сделаю ему отличное предложение, от которого он не сможет отказаться. И все получится как нельзя лучше.
   -- Ты настолько уверен в себе?
   -- Я повторю еще раз, -- улыбнулся Эйтбит. -- Моя профессия, мой дар, если хочешь, состоит в том, чтобы получать нужную информацию. Поверь мне, найти записи Швейца намного труднее, чем узнать всю подноготную о человеке. О каждом нашем кандидате мы будем знать все. Вплоть до его детских привычек. Мы сможем отсеять пустышки еще на этапе предварительных разговоров по телефону. И сюда приедет только один человек. Именно тот, кто гарантированно согласится работать с нами. А когда он сядет напротив меня, у меня на столе будет лежать его полное досье, а в системе будет загружен его психопрофиль. Я буду знать его слова еще до того, как он их скажет. Потому что это -- моя работа.
  
  
   На поиск подходящего доктора Эйтбит попросил выделить ему три дня. Все это время он работал в одиночку. Тейяр, Хоуп и Лилас были предоставлены самим себе. Лилас предпочитала проводить свободное время в кабинете Эйтбита, наблюдая за его работой. Хоуп реквизировала себе часть библиотеки датарайдера и читала книги с его переносного терминала. А Тейяр просто сидел без движения на своей кровати, вставая лишь для того, чтобы поесть со всеми или выйти в туалет. Иногда Хоуп замечала, как беззвучно шевелятся губы Тейяра. Но читать по губам она не умела.
   Сразу же после их возвращения из азиатского путешествия в Праге зарядили дожди. Город как будто проводил генеральную репетицию осени, до наступления которой оставалось больше месяца. Время от времени Хоуп откладывала плоский экран терминала в сторону и подходила к окну, чтобы посмотреть на улицу.
   Прохожие на эту узенькую улочку забредали совсем редко. Хоуп смотрела, как капли дождя беззвучно бьют по лужам. Каждая капля оставляла за собой пузырь, который разбивала следующая капля. Пузыри на лужах возникали на пару секунд и умирали, очищая место для следующего поколения.
   Хоуп подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. Струйки дождя ползли по нему, образуя затейливый узор. Каждая капля проходила свой собственный путь к нижнему краю окна. Сила тяжести неодолимо влечет их к цели, подумала Хоуп, а куда иду я? И что заставляет двигаться меня? Уж точно не земное притяжение. Любовь? Возможно. Но сейчас, когда окончательно выяснилось, что Ромео погиб, и в его теле живет ИскИн, что осталось у меня?
   Стекло окна холодило лоб девушки. Тонким ногтем Хоуп уткнулась в каплю, ударившую в окно с противоположной стороны. Стекло было невидимой границей между теплой плотью и холодной водой. Маленькая капля двинулась вниз. Время от времени она замирала, но потом принималась чертить свой путь все быстрее и быстрее. Вниз, все время вниз. На другой стороне стекла Хоуп повторяла ее путь своим пальцем. Наконец, ноготь девушки уперся в подоконник. Капля достигла своей цели и исчезла в струе воды. Так и я пропаду, когда закончится мой путь, подумала Хоуп. Всех нас ждет один и тот же конец. Только цели у каждого свои. В этот момент девушка поняла, что движет ей сейчас, когда любовь окончательно потеряла свой смысл.
   Месть. Месть тому, кто отнял у нее Ромео, тому, кто уничтожил смысл ее жизни. Шекспир должен умереть.
   И каждый, кто причинял ей боль, должен понести наказание. Если до Шекспира очередь еще не дошла, то кое-что можно сделать уже сейчас.
   Хоуп развернулась и вышла из комнаты. Когда он вошла в кабинет Эйтбита, то увидела, что сам датарайдер сидит на своем обычном месте, а Лилас, устроившись за соседним столом, внимательно наблюдает за его работой. Когда Хоуп закрыла за собой дверь, датарайдер развернулся к ней.
   -- Что-то случилось? Или просто любопытно как работа идет?
   -- И то, и другое, пожалуй, -- ответила Хоуп.
   -- Подходящего кандидата, я, пожалуй, нашел, но пока говорить еще рано. Но послезавтра я уже смогу приступить к переговорам по телефону. А на следующей неделе будем уже оборудование закупать.
   -- Хорошо, -- кивнула Хоуп.
   -- Ну, а у тебя что случилось? -- спросил датарайдер.
   -- Помнишь, как вы вытаскивали меня из конструкта? -- вопросом на вопрос ответила Хоуп.
   -- Конечно, помню, -- хмыкнул Эйтбит, -- а что?
   -- Я хочу наказать того, кто руководил моим удержанием в виртуальной реальности.
   Услышав это, Лилас тоже повернулась к Хоуп.
   -- Я могу понять твои мотивы, -- сказал Эйтбит, -- но, может быть, стоит повременить?
   -- Нет, -- Хоуп упрямо отстаивала свою точку зрения. -- Я не думаю, что ты хорошо меня понимаешь. Тот, кто руководил лабораторией, знал обо мне очень много. Он точно знал, какие рычаги нужно использовать. Он разбудил во мне надежду, в конце концов. Он сделал мне больно. Очень больно. И я хочу его наказать.
   -- И что ты хочешь сделать? -- спросил датарайдер.
   -- Я хотела бы украсть его личность.
   Эйтбит откинулся на спинку кресла и задумался.
   -- Может получиться, -- наконец сказал он. -- Очень даже может получиться. И этому деятелю очень не понравится то, что мы с ним сделаем.
  
  
   На центральных улицах больших городов в любое время дня и ночи прохожие идут нескончаемым потоком. Все они очень разные. Каждый спешит по своим делам. Но есть у этих людей что-то общее. За каждым из них стоит цепочка цифр.
   Социальный идентификационный номер. Номер телефона. Номер банковского счета. Личный и корпоративный адреса почты. А кто-то из них использует дополнительные сетевые адреса. Если закрыть глаза и дать волю своей фантазии, то можно представить, что улицы заполнены бесконечным потоком цифр.
   И все эти цифры обязательно кем-то записываются. Телефонные компании точно знают, кому и когда звонит каждый их абонент. Государственные службы увязывают имя человека с его социальным номером. Корпорации читают почту своих сотрудников. Банки следят за балансом счетов своих клиентов и обмениваются кредитными историями. А умелые хакеры всегда могут подобраться к этим огромным базам данных.
   Собрав воедино несколько таких баз данных национального масштаба и проведя небольшой сетевой поиск можно узнать почти всю историю жизни того или иного человека. Статистические программы выудят из огромного массива необработанных данных любую мало-мальски структурированную информацию.
   Молодая девушка каждую субботу тратит со своей банковской карты около сотни долларов. Ее лицо можно заметить на записях уличных камер в одном и том же районе города в ночь с субботы на воскресенье. Любая программа обработки данных скажет вам, что эта девушка регулярно посещает один и тот же ночной клуб. Проверка ее телефонных записей даст вам номер телефона службы такси, которой она пользуется, чтобы добраться из клуба до дома. База данных этой службы такси подскажет домашний адрес девушки. А также адреса тех молодых людей, с которыми она уезжала из клуба к ним домой. Более детальный анализ ее расходов подскажет, какой косметикой она пользуется, где закупает продукты и куда ездит отдыхать. Если ты можешь читать чужие базы данных, то жизнь любого человека откроется перед тобой.
   А можно пойти еще дальше, и не просто читать информацию, а слегка подправить ее. И тогда человек вдруг окажется должен своему банку очень много денег. Его фотография и приметы окажутся в списке особо опасных преступников, разыскиваемых полицией и Интерполом. Его жена совершенно случайно узнает о существовании любовницы, даже если этой любовницы не существует в принципе. Да мало ли что может придумать человек с доступом к базам данных национального масштаба и хорошо работающей фантазией. При наличии некоторых навыков жизнь своего врага можно превратить в настоящий ад.
  
  
   -- Нам все равно надо будет решить много разных задач, чтобы выполнить кражу личности, -- сказал Эйтбит. -- Но за два-три дня это все можно провернуть. Ты не забывай, что этот человек принадлежит к одному из кланов якудза. И поэтому тут нужно выяснить сначала, не сорвет ли это чьих-нибудь планов. -- Датарайдер повернулся к Лилас. -- Как ты смотришь на эту идею?
   -- У меня нет возражений, -- пожала плечами Лилас. -- Если бы это делал кто-то из людей Огура, и об этом стало бы известно нашим противникам, то в этом случае конфликта нельзя было бы избежать. Но вас-то никто не знает. Даже то, что я работаю на Огура -- тайна. А уж о том, что вы с ними связаны, вообще никто предположить не может. Поэтому, я могу только поддерживать это решение. Все, что нанесет урон противникам Огура, будет приветствоваться моим нанимателем.
   -- Тогда давай это сделаем. -- Эйтбит снова повернулся к Хоуп. -- Этот ублюдок заставил тебя страдать. Давай сделаем так, чтобы он всю свою оставшуюся жизнь жалел, что связался с преступным бизнесом.
   -- А вы не забыли, что вам еще нужно доктора нанимать и оборудование закупать? -- спросила Лилас.
   -- Все будет в порядке, -- заверил ее датарайдер. -- Я составил программу для поиска всех подходящих кандидатур. Список будет сформирован завтра, потом будут автоматически разосланы письма. Еще день, как минимум, придется ждать, пока эти люди ответят нам. Так что, два-три дня у нас в запасе есть. Можно совместить приятное с полезным.
   Хоуп вышла из кабинета и вернулась в комнату к Тейяру. Он все еще сидел на кровати, скрестив ноги. Казалось, что с того момента, как Хоуп вышла из комнаты, Тейяр не сделал ни единого движения.
   -- Ты плохо себя чувствуешь? -- спросила Хоуп.
   Тейяр повернул голову и посмотрел на нее
   -- С чего ты взяла?
   -- После Сингапура ты как будто потух. Сидишь молча и ничего не делаешь. Что с тобой стряслось?
   -- Если я сейчас начну рассказывать обо всем, что меня беспокоит, то как раз за пару дней я смогу все рассказать.
   -- Ты беспокоишься о чем-то, что может задеть всех нас? -- уточнила Хоуп.
   -- Нет, это мои личные проблемы. Некоторый личный кризис, если можно так выразиться.
   -- Хорошо. Тогда я предлагаю тебе немного отвлечься. Я попросила Эйтбита помочь мне отомстить тому гаду, который управлял конструктом. Когда вы с Лилас выводили меня из той лаборатории, там остался управляющий. Я уверена в том, что именно он управлял конструктом. И хочу ему отомстить. Составишь нам компанию?
   -- А что именно ты хочешь сделать? -- спросил Тейяр.
   -- Кража личности, -- пояснила Хоуп. -- Нам придется вскрыть несколько банков данных, чтобы добраться до цели, и твоя помощь нам очень помогла бы.
   Тейяр встал с кровати.
   -- Почему бы и нет? -- сказал он. -- А то я начинаю уже отвыкать от киберпространства. Нехорошо забывать свою родину, правда?
  
  
   Сначала нужно было узнать имя врага. Хоуп хорошо помнила невысокого азиата в летнем костюме, который управлял всей операцией. Но даже если бы она сделала хороший фотопортрет своего похитителя, это не помогло бы найти его. Поиск мог растянуться на несколько недель. Но Лилас знала в лицо всю верхушку клана Суэтаки. Она и помогла определить цель атаки.
   Когда Хоуп описала своего врага, Лилас кивнула.
   -- Я знаю, о ком ты говоришь. Это Рюносуке Обаяши. Карьеру в клане Суэтаки он делал медленно. Чаще всего он занимается именно технической поддержкой. Любой клан якудза является очень консервативной структурой, и на технических специалистов внимание обращают нечасто. Поэтому Обаяши до сих пор находится ближе к среднему уровню управленцев. Хотя, любой другой человек, столько же сделавший для клана, давно бы уже пробился на самый верх. А он все еще на подхвате работает.
   -- Это не важно, -- отмахнулась Хоуп.
   -- Вот что меня интересует. Если он штатный гений этого клана, как их там? -- спросил Эйтбит.
   -- Суэтаки, -- подсказала Лилас.
   -- Точно. Суэтаки. Так вот, если он столько много сделал для конкурентов твоего нанимателя, то если бы пристрелила этого технаря прямо в лаборатории, это пошло бы только на пользу клану Огура. Разве нет?
   -- У меня не было такого задания, -- ответила девушка. -- Я никогда не стреляю в людей по собственной инициативе. Это хорошая причина?
   -- Да, вполне, -- согласился Эйтбит.
   -- Это было бы слишком просто для него, -- заявила Хоуп. -- Поэтому я только рада, что он тогда остался жив.
   -- Что же, наша цель определена, -- сказал Эйтбит. -- Занимайте свободные консоли и начинайте искать. Мы с Тейяром пойдем искать его банковские счета, полицейские досье, медицинские записи и прочие важные вещи. А вы пока соберите все, что на него есть в свободном доступе.
   -- Я тоже могу получать закрытую информацию, -- напомнила Хоуп.
   -- Я знаю, -- успокоил ее датарайдер. -- Но мы с Тейяром отлично справимся. Ты сама знаешь, что лучше него в киберпространстве никто не ориентируется. Не переживай, твое время тоже придет. Садись за консоль и систематизируй все, что найдешь.
   Хоуп только кивнула и села рядом с Эйтбитом. Лилас же устроилась за одним столом с Тейяром. Сам Тейяр уже надел троды и нырнул в кибер. За ним последовал Эйтбит. Хоуп собиралась работать по старинке, используя только экран. Лилас обернулась и посмотрела на Хоуп через плечо.
   -- Что? -- спросила Хоуп.
   -- Извини, -- сказала Лилас.
   -- За что?
   -- Ты ведь ненавидишь меня за то, что я шантажировала Тейяра твоим убийством.
   Лилас выбрала подходящее время для разговора тет-а-тет. И Эйтбит, и Тейяр сейчас находились в киберпространстве, а потому слышать их беседу не могли.
   -- Есть вещи, которые мы просто должны делать, -- продолжала Лилас. -- Мне эта сцена не доставила удовольствия, ты же понимаешь. Но это моя работа. Старик Огура попросил меня найти для него бессмертие. Он в первый раз не приказал, а попросил, понимаешь? А без тебя, без Тейяра и Эйтбита я не могу это сделать. Вы нужны мне.
   -- Это твоя война, а не моя, -- ответила Хоуп.
   -- Поэтому сейчас я участвую в твоей войне, -- сказала Лилас. -- Это моя плата, если хочешь. Мы же обе понимаем, что те деньги, которые ты получила за поиски записей Швейца, тебе не слишком-то и нужны. Именно поэтому я сейчас сижу за этой консолью и помогаю собирать информацию о Рюносуке Обаяши. А когда Огура перейдет в Сеть, мы расстанемся и больше никогда не увидим друг друга.
   -- Хорошо, -- кивнула Хоуп. -- Я поняла тебя.
  
  
   Первый раз из киберпространства Тейяр и Эйтбит вынырнули через три часа после входа. Датарайдер извлек из-под стола небольшую бутылку минеральной воды, сделал несколько глотков и передал ее Тейяру.
   -- Что нашли? -- спросила Хоуп.
   -- Мы еще не закончили, -- ответил Эйтбит. -- Сейчас отдышимся и снова туда. Хорошо прячет свои секреты клан Суэтаки. Крепко.
   -- Что, настолько трудно достать его?
   -- Не переживай. Мы почти все уже нашли.
   Эйтбит обменялся взглядами с Тейяром, и тот кивнул датарайдеру.
   -- Ну, мы пошли, -- сказал Эйтбит. Он поправил троды на голове. -- Часа через два вернемся.
   На самом деле Эйтбит ошибался. Им с Тейяром потребовалось почти четыре часа, чтобы закончить начатое расследование. Когда датарайдер стянул с себя троды, за окнами уже сгущались сумерки.
   -- Слушайте, я такой голодный, оказывается, -- заявил Эйтбит, вставая из-за стола. -- У нас найдется что-нибудь перекусить?
   Десять минут спустя все четверо уже сидели на небольшой кухоньке. Готовить полноценный ужин времени не было. Поэтому решили обойтись бутербродами. Несмотря на недавний дождь, на улице было все еще жарко, поэтому датарайдер выбрал чай со льдом. Хоуп и Лилас терпеливо готовили еду, хотя сама Хоуп предпочла бы сначала узнать результаты поиска.
   Наконец, Эйтбит прожевал первый бутерброд и отставил высокий стакан в сторону, слегка звякнув льдинками.
   -- Мы наши все, что хотели, -- сказал датарайдер. -- Он теперь полностью в нашей власти. Завтра утром можно будет приступать.
   Хоуп понимала, что Эйтбиту и Тейяру нужно отдохнуть после долгого и выматывающего поиска, но самой ей ждать не хотелось.
   -- А я могу пока посмотреть, что вы нашли? -- спросила Хоуп.
   -- Кто же тебе запретит? -- Датарайдер уже взялся за следующий бутерброд. С набитым ртом он говорил невнятно, поэтому Хоуп было трудно разобрать, что именно сказал Эйтбит.
   -- Я вас оставлю на несколко минут, -- улыбнулась Хоуп.
  
  
   Весь массив информации Эйтбит сохранил на своей машине. Хоуп также скопировала туда все, что она и Лилас смогли найти в общедоступных поисковых системах. Теперь всю информацию нужно было систематизировать. Это поможет выбрать самое точное направление удара.
   Хоуп быстро просматривала записи. Обаяши закончил школу, затем поступил в университет. Никаких сложностей с полицией у него не было. Хороший студент. Не гений, конечно, но и аутсайдером его назвать было нельзя. Хоуп просматривала его оценки, пытаясь понять, что чувствовал этот человек в те времена. Кажется, он был обычным юношей из хорошей семьи. Что заставило его пойти в криминальный бизнес? Если бы ты, парень, пошел работать в обычную корпорацию, то сейчас я бы не искала способа причинить тебе боль, подумала Хоуп.
   Обаяши был ярко выраженным техом. Оценки по фундаментальным дисциплинам у него были не слишком хорошие. Но на практических курсах он чаще всего получал отличные оценки. С таким профилем Рюносуке Обаяши сразу после окончания университета мог получить приличное место инженера в одной из японских компаний и обеспечить себе дальнейшее продвижение по службе. Но он почему-то решил пойти в услужение якудза.
   Зачем? Что им двигало? Этого Хоуп никак не могла понять. Он не сделал себе хорошей карьеры в клане Суэтаки. Может быть, дело в деньгах? Якудза платит все же больше, чем частная компания. Но это было слишком банально, на взгляд Хоуп. Обычно, хорошие технари мало задумываются о деньгах. Не тот склад ума. Хотя, этот мотив нельзя сбрасывать со счетов.
   Ладно, с университетом все ясно, можно двигаться дальше. Сразу после университета Обаяши вышел на контакт с кланом Суэтаки. Ойабун взял его на службу, и Обаяши начал свой медленный путь вверх. Путь, который ему никогда уже не доведется пройти до конца, в этом Хоуп была абсолютно уверена.
   Записей о том периоде жизни Обаяши почти не было. И Хоуп понимала, почему так получилось. Обаяши начал вести очень осторожный и скрытный образ жизни. Он не хотел привлекать к себе внимания. Он просто работал. В то время как обычные кобуны, молодые члены клана, пришедшие в преступный бизнес одновременно с Обаяши, получив первые шальные деньги, начинали вести разгульный образ жизни, сам технарь жил уединенно. Можно ли считать это признаком того, что Обаяши начал разочаровываться в выбранном пути? Хоуп понимала, что якудза нельзя романтизировать. Красивые татуировки, хорошие деньги, восхищение в глазах молодых девушек -- все эти атрибуты могут интересовать молодого японца. Но по большому счету, члены кланов -- обычные преступники.
   Даже после неизбежной части легализации своего бизнеса, кланы продолжают вести образ жизни, унаследованный от прошлых веков. Разгульные вечеринки и неизбежное бахвальство якудза, которые работали рядом с Обаяши, могли вызывать у него недовольство. Японские университеты приучают студента к регламентированной жизни, в которой статус человека очень много значит. А якудза намеренно выламывается из общей японской культуры. Кланы стоят вне общепринятой социальной иерархии. И рядовые кобуны очень часто стараются продемонстрировать эту свободу. Как подростки, оставшиеся на пару дней без присмотра родителей.
   Может быть, именно поэтому Обаяши ни с кем близко не сошелся. А если у тебя в клане нет близких друзей, то продвижение наверх может быть очень долгим. Поэтому Обаяши до сих пор находится всего лишь на среднем уровне клановой иерархии. Хороший исполнитель, который может командовать небольшой группой, но не более.
   Ну что ж, свою работу он делает хорошо, решила Хоуп. Может быть, его начальство недооценивает? Стоп! А вот это может быть хорошей зацепкой. Ровесники Обаяши, которые до сих пор живы, давно занимают более высокие посты. Вполне вероятно, что Обаяши чувствует себя обойденным. А если это и не так, то вполне можно создать подобную иллюзию у его начальства. Что произойдет, если руководство клана Суэтаки вдруг получит информацию о неблагонадежности Обаяши? Конечно, они решат, что он просто начал мстить своему начальству за недальновидность. Правдоподобно? Еще как правдоподобно!
   Хорошо, а как можно создать такую ситуацию? Хоуп задумалась так глубоко, что внезапный хлопок по плечу заставил ее вздрогнуть от испуга. Позади нее стоял Эйтбит с последним бутербродом в руке.
   -- Не хочешь перекусить? -- спросил он, протягивая бутерброд Хоуп.
   -- Нет, спасибо.
   -- Я смотрю, ты не все успела просмотреть, -- заметил датарайдер.
   -- Я никуда не спешу, -- ответила Хоуп. -- Я сейчас больше думаю о том, что именно можно сделать. Хочется придумать что-нибудь изящное.
   -- Наказание должно соответствовать проступку, -- кивнул Эйтбит. -- И какие есть идеи?
   -- Начальство Обаяши должно решить, что он предал их. Я так думаю, с отступниками они обходятся не слишком вежливо.
   -- Хорошая идея. А ты уже знаешь, как это можно сделать?
   Хоуп только покачала головой. Эйтбит пододвинул свободный стул к ней поближе и уселся рядом.
   -- Давай думать вместе. Последовательно и логично. Что мы знаем об этом Обаяши?
   -- Хороший инженер, отличный исполнитель, лидер среднего звена. Большинство его ровесников давно продвинулись выше по карьерной лестнице, а он застрял на этом уровне. И даже если он этим недоволен, он никак это не показывает.
   -- Хороший анализ. Я думал примерно об этом же. Должен признать, у тебя неплохие задатки аналитика. Прямых доказательств этой гипотезы у нас нет. Но ты думаешь так же, как и я.
   -- Может быть, я когда-нибудь тоже стану датарайдером? -- слабо улыбнулась Хоуп.
   -- Упаси тебя господь от такой судьбы, -- Эйтбит говорил абсолютно серьезно. -- Лучше оставайся собой. Но все-таки, как нам достать Обаяши?
   -- Я уже говорила, что хочу выставить его предателем. Но как это сделать, пока еще не придумала.
   Эйтбит замолчал. Он смотрел на экран, в задумчивости потирая подбородок. Хоуп тоже прокручивала варианты, но пока ей ничего в голову не приходило. Наконец, Эйтбит оживился.
   -- Слушай, а какую операцию Обаяши можно считать самой ответственной?
   -- Откуда же я могу знать? -- удивилась Хоуп. -- У нас нет его послужного списка.
   -- На самом деле есть. Точнее, не послужной список, а некоторые его фрагменты. Но это не важно сейчас. Давай я перефразирую вопрос. Какая была последняя операция Обаяши? И какую операцию он провалил?
   Хоуп задумалась. Она не полностью просмотрела данные, найденные Эйтбитом. Может быть, ответ на вопрос датарайдера есть как раз в тех записях, которые она еще не успела прочитать? А потом она вдруг поняла, что имеет в виду Эйтбит. Она уже открыла рот, чтобы высказать свою версию, но датарайдер опередил ее.
   -- Ты правильно поняла, -- улыбнулся Эйтбит. -- Твой захват и был его последней операцией. И очень ответственной. Цена бессмертия высока настолько, что это даже трудно вообразить. Ему и так пришлось туго после того, как выяснилось, что он провалил задание. А что с ним сделают боссы, если узнают, что это был настоящий саботаж?
   Хоуп улыбалась во весь рот. Идея Эйтбита была такой изящной и очевидной, что казалось странным, как она не додумалась до этого решения сама?
   -- Ты гений!
   -- Я знаю, -- совершенно серьезно ответил Эйтбит. -- Мне об этом уже говорили пару раз.
   -- У меня прямо руки чешутся прямо сейчас начать, -- сказала Хоуп.
   -- Даже и не думай, -- Эйтбит положил руку на клавиатуру. -- Завтра с утра вместе и развлечемся. Со свежей головой продумаем детали и сделаем все в лучшем виде. Если собираешься мстить, то спешить не стоит. Ты знаешь это не хуже меня.
   Этим вечером впервые за долгое время Хоуп заснула, улыбаясь.
  
  
   На следующее утро Хоуп проснулась первой. Она встала с надувной кровати и, стараясь не шуметь, подошла к окну. Чуть сдвинув в сторону пластинку жалюзи, девушка выглянула на улицу. Дождь кончился и на улице уже светило солнце. Хоуп решила, что это хороший знак.
   Ну что же, для начала надо умыться и слегка перекусить. Тейяр еще спал на своей кровати, завернувшись в тонкое одеяло. А когда Хоуп посмотрела на Лилас. оказалось, что она тоже проснулась. Лилас в свое время отказалась от одеяла, сказав, что в доме и так слишком жарко. Так что, она переодевалась в черную пижаму перед тем, как ложиться спать. Сейчас она лежала на боку и смотрела на девушку.
   Хоуп кивнула в сторону кухни и пальцами показала шагающего человечка. Этой незатейливой пантомимой она предлагала Лилас позавтракать вместе с ней. Та лишь улыбнулась в ответ и снова закрыла глаза. Очевидно, Лилас решила еще немного поспать.
   На кухне Хоуп отыскала в холодильнике бутылку яблочного сока и зарядила тостер двумя ломтиками хлеба. Ненадолго задумавшись, она снова открыла холодильник и достала упаковку творога. Она сама попросила Эйтбита включить его в меню. В невесомости кальций очень быстро вымывается из костей, поэтому там Хоуп придерживалась выверенной и сбалансированной диеты. Но пока она находится на Земле, стоит воспользоваться всеми преимуществами гравитации и по максимуму насытить организм кальцием. Скоро ей придется вернуться на орбиту, и там этот запас будет не лишним.
   Тостер негромко звякнул, выбрасывая ломтики поджаренного хлеба. Хоуп поставила на небольшой бледно-синий поднос высокий стакан сока и блюдце с двумя ломтиками хлеба. А потом переставила поднос на кухонный стол, где уже лежал экран переносного терминала. Хоуп скопировала на него всю информацию про Обаяши перед тем, как лечь спать. Сейчас она собиралась еще раз просмотреть записи. Завтрак вполне можно совместить с приятной работой.
   Хоуп решила начать с того места, на котором остановилась вчера. Она быстро пролистала записи о годах, которые Обаяши провел в университете. Потом Эйтбит записал информацию обо всех банковских счетах. Но в этом разделе ничего необычного Хоуп не увидела. Обаяши пользовался услугами всего двух банков. Никаких кредитов, только накопительные депозиты. Один из этих банков был плотно связан с кланом Суэтаки. Эйтбит особо отметил это. Фактически, это был собственный банк клана. А зачем тогда Обаяши второй банк?
   Хоуп допила сок и убрала стакан в мойку. На самом деле совершенно неважно, зачем Обаяши нужен был второй банк. Главное -- знать, как использовать эту информацию. И, кажется, Хоуп уже понимала, что может ей дать это обстоятельство.
   Девушка пролистала несколько страниц отчетов, которые Эйтбит с Тейяром выжали из банков, и стала смотреть дальше. Датарайдер проделал огромную работу. Он собрал, наверное, все, что смог найти в Сети. А данных Обаяши в Сети было очень много. Любой человек в современном мире своими действиями создает информационную тень, которая формируется в Сети. И Обаяши не был исключением.
   Эйтбит нашел даже фотографии Обаяши. Хоуп внимательно рассмотрела их. Это, несомненно, был тот самый человек, которого она видела в лаборатории. Он был главным. Значит, ошибки не будет. Цель выбрана правильно.
   Список имущества Обаяши. Одна двухкомнатная квартира. Два автомобиля. Не так уж и много. Но это укладывалось в ту схему, которая начала выстраиваться у Хоуп. Обаяши роскошь не нужна. Он не похож на обычных кобунов, которые, дорвавшись до легких денег, сразу пытаются продемонстрировать свое благосостояние. Те же, кто добирается до высоких постов, используют недвижимость и иные дорогостоящие активы для подтверждения собственного статуса. Обаяши не похож на других. Поэтому он и застрял на уровне среднего звена. Его не считают своим. Интересно, понимает ли он сам причины своих неудач в карьерном росте?
   Нет, это тоже не имеет значения. Гораздо важнее понять, как можно использовать этот факт для кражи личности. И опять все укладывается в продуманную схему. Все руководство клана не доверяет Обаяши. А значит, известие о его предательстве они воспримут без лишних сомнений. Им гораздо легче будет принять мысль о том, что их предал тот, кому они никогда не доверяли.
   Хоуп вызвала на экран очередную порцию информации. Эйтбит собрал даже выписки из данных системы сбора дорожных платежей. В Сингапуре новые высотные шоссе были платными. Деньги снимались со счета водителей автоматически, как только машина попадала в поле зрения сканеров, расположенных на шоссе. И вся эта информация копилась буквально годами. Зная номер машины Обаяши, Эйтбит смог получить его записи. А они открывали просто удивительную картину.
   Оказывается, уже больше года Обаяши регулярно ездил по одному и тому же маршруту. Два раза в неделю, он по вечерам приезжал в один из спальных районов Сингапура. А спустя три-четыре часа возвращался обратно, в тот район, где жил он сам. И о чем может говорить этот факт? Скорее всего, у Обаяши есть постоянная любовница, с которой он так и не стал до сих пор жить вместе. Хотя, казалось бы, за год можно было определиться, нравится ему эта женщина, или нет. Может быть, он не хотел, чтобы его женщина узнала, на кого он работает. А может быть, ему просто нравились регулярные встречи, и Обаяши ничего больше не нужно было от своей любовницы. Можем мы использовать этот факт? Еще как можем!
   В это время экран слабо пискнул. На терминал Хоуп пришло сообщение. Девушка немедленно открыла его. Оказалось, что сообщение послал Эйтбит.
   "Ну что, ты уже все прочитала? И, наверное, не один раз, да? Можешь уже не таиться. Мы все давно проснулись и сидим в моем кабинете. Присоединяйся."
   Хоуп закрыла сообщение и еще раз посмотрела на фотографию Обаяши. Это его она видела через камеры внутреннего наблюдения, когда сбежала из конструкта. Именно он спроектировал для нее эту клетку. Он искушал ее ложной надеждой. Хоуп была его жертвой. Но теперь она превратилась в охотника. Настало время поменяться местами.
  
  
   Когда Хоуп вошла в рабочий кабинет, то обнаружила, что все действительно уже собрались там. Сам Эйтбит как обычно сидел в своем кресле. Лилас пролистывала на большом настенном экране записи Швейца, а Тейяр как обычно сидел у стены на полу, погрузившись в свои размышления.
   -- Программа работы на сегодня достаточно проста, -- заявил Эйтбит. -- У нас есть еще пара дней до начала плотной работы с медиками, поэтому можно сейчас заняться личным врагом Хоуп. Есть какие-нибудь возражения?
   Эйтбит обвел взглядом всех, кто был в кабинете, но ответа так и не дождался.
   -- Значит, будем считать, что все согласились. Занимаем свои места, как вчера и начинаем работать.
   Хоуп тут же заняла место рядом с Эйтбитом, как и днем раньше. Тейяр, все так же, не говоря ни слова, сел за свою консоль рядом с Лилас. Наемница тоже оторвалась от своего занятия и развернулась к Эйтбиту.
   -- Суть в общих чертах все уже знают, -- сказал датарайдер, -- но я все же повторю. Просто, чтобы быть уверенным, что мы все думаем одинаково.
   Эйтбит вывел на большой экран фотографию их будущей жертвы.
   -- Рюносуке Обаяши. Ведущий технический специалист клана Суэтаки. Опираясь на полученную информацию и наскоро составленный психологический профиль, мы можем достаточно много о нем сказать. Инженер по образованию и, видимо, по призванию. Любит свою работу. В иерархии клана поднимается медленно. Близких друзей в клане не имеет. Часть денег хранит не в банке якудза, а на отдельном депозите. Судя по всему, у него есть любовница, о которой предпочитает не распространяться.
   Наша задача достаточно проста. Нужно, чтобы руководство клана решило, что Обаяши не просто провалил операцию с Хоуп, а намеренно ее саботировал. Какие будут предложения?
   К немалому удивлению Хоуп, первым откликнулся Тейяр.
   -- Не надо ничего выдумывать, -- тихо сказал он. -- Чем проще замысел, тем чище он будет выполнен. Мы просто переведем на его дополнительный банковский счет большую сумму. После этого сделаем письмо, которое Обаяши якобы отсылал неизвестному адресату. В этом письме он скажет, что он сорвал операцию. Попросит ускорить выплату денег. А потом сделаем так, чтобы заместитель Обаяши смог найти в системе это письмо, которое сам Обаяши отправил со своего адреса. Заместитель Обаяши ни за что не упустит такую возможность выслужиться.
   -- Может сработать, -- сказала Лилас. -- Это просто, но очень эффективно. Должно получиться.
   -- Обязательно сработает, -- сказал Тейяр.
   -- Я хочу все это видеть, -- сказала Хоуп. -- Я хочу видеть его глаза, когда за ним придут кобуны Суэтаки вместе с его заместителем. И я хочу, чтобы он знал, за что он платит.
   -- Мы это устроим, -- пообещал Тейяр. -- Только нужно будет очень тщательно рассчитать время, учитывая разницу временных поясов. И основные коммуникации тоже придется держать под контролем. Но это не так уж трудно. Мы это сделаем.
  
  
   Рюносуке закрыл дверь своей квартиры и включил свет в прихожей. Собственно, это и прихожей нельзя было назвать. Всего-то пара квадратных метров перед входом в комнаты. Как раз хватит места для шкафчика с обувью и вешалки. Это небольшая квартира, но она его. И только его. Никто кроме него здесь жить не будет.
   Рюносуке до сих пор старался не вспоминать время своего взросления. Когда живешь в тесном доме вместе с родителями, трудно добиться уединения. Нельзя нормально учиться, когда в любой момент тебя могут оторвать от размышлений. В старших классах школы и в университете он начал встречаться с девушками. Но как их привести домой, если там обязательно будет кто-то присутствовать? Еще тогда Рюносуке начал мечтать об отдельном жилье. Но даже на старших курсах университета он не мог позволить себе хотя бы снять небольшую комнату. Плата за обучение слишком высока, если ты не из богатой семьи.
   У каждого должна быть мечта. И нет ничего страшного, если твоей мечтой является собственная квартира, считал Рюносуке. Дело даже не в ней. Дело в уединении, которое она принесет. Очень важно знать, что у тебя есть место, куда ты всегда можешь придти. Когда ты закроешь за собой дверь, никто уже не потревожит тебя. Ты будешь один.
   Хорошо, что Рей это понимает. Она только один раз завела разговор о том, что им уже можно жить вместе. Рюносуке тогда сразу ей рассказал, что он пока не может себе позволить привести в свою квартиру кого-то еще, даже если это будет такая очаровательная женщина, как Рей. Может быть, несколько позже, когда он почувствует необходимость в постоянной поддержке той женщины, которую он любит...
   Впрочем, Рюносуке отлично понимал, что это лишь отговорки. Кажется, Рей тоже поняла это, но следует отдать ей должное -- с тех пор она ни разу не заговорила на эту тему. Она спокойно приняла устоявшийся распорядок. Что бы ни случилось -- два раза в неделю Рюносуке приезжал к ней. А она ждала его. И это было хорошо.
   Рюносуке повесил легкий пиджак на вешалку и прошел в комнату. С чуть слышным шепотом заработал кондиционер. Рюносуке не любил полагаться на системы централизованной вентиляции, поэтому сразу после приобретения этой квартиры поставил отдельный кондиционер. Сейчас можно было отдохнуть еще часа два-три, а затем можно будет лечь спать. Еще один день прошел.
   Хозяин квартиры уселся на футон и включил видеостену. Пробежался по каналам и выключил ее. Что хорошего может передавать телевидение? Давно было пора привыкнуть к тому, что по телевизору нечего смотреть. Рюносуке поднялся с футона, чтобы пересесть за рабочий стол. Щелчком клавиши оживил свою рабочую систему. Но работать тоже не хотелось.
   Чем же занять себя одиноким вечером? Может быть, действительно пригласить Рей жить к себе? Поморщившись, Рюносуке отбросил эту мысль. Это минутная слабость, не более. Он всегда любил одиночество, и не собирается от него теперь отказываться.
   Оставив компьютер включенным, Рюносуке вместе со стулом отъехал от стола и снова включил видеостену, выбрав канал новостей. Может быть, стоит перекусить немного? Рей, конечно, накормила его, но стакан молока лишним не будет.
   В этот момент видеостена мигнула и показала крупным планом лицо молодой девушки. А звук пропал. Рюносуке присмотрелся. Несмотря на высокие скулы и характерный разрез глаз, девушку нельзя было назвать азиаткой. Где-то он уже видел лицо этой полукровки.
   -- Ты знаешь меня, Обаяши. Три дня назад я лежала на операционном столе, а ты руководил техниками, которые удерживали меня в конструкте. Вспомнил?
   Вопрос был лишним. Конечно же, Рюносуке помнил ее. У него был очень неприятный разговор с самим ойабуном после налета боевиков на лабораторию. Значит, эта девица взломала его коммуникационную систему. Интересно, она сама это сделала или заплатила хакерам?
   Рюносуке огляделся. Если она смогла перехватить видеосигнал, то можно ожидать и других сюрпризов. Но это даже к лучшему. Рюносуке нащупал в кармане брелок с одной-единственной кнопкой. Обычная предосторожность. Одно нажатие на кнопку, и его коллеги примчатся на помощь. Клан Суэтаки не бросает своих людей в беде. А когда он расскажет об этом нападении, ойабун поймет, что Рюносуке не виноват в провале операции. Это охрана не смогла защитить лабораторию от нападения. А сам он ни в чем не виноват.
   -- Я знаю, что ты узнал меня, Обаяши, -- сказала девушка. -- Ты, не знаешь, чего я хочу, но я не буду долго тебя держать в неведении. Ты сделал мне больно. Очень больно. И должен быть за это наказан.
   Рюносуке отсчитывал секунды. Минут через пять сюда войдут люди Суэтаки. Нужно лишь удержать эту девицу на линии, чтобы ее все заметили.
   -- Как ты оцениваешь профессионализм твоего заместителя, Обаяши? -- продолжала девушка. -- Звезд с неба не хватает, но добросовестный помощник, да? А вот он считает себя настоящим гением. Смотри, какое письмо он нашел сегодня в твоей рабочей системе.
   Лицо девушки исчезло с экрана, и на нем появились строки текста.
   "Как я и обещал, объект покинул лабораторию, не передав никаких данных. Это выглядело как стандартная операция по извлечению. Клан Суэтаки не знает, кто навел группу боевиков на лабораторию. В связи с этим хотел бы смиренно напомнить о нашей договоренности и попросить ускорить выплату первой части вознаграждения.
   Обаяши"
   -- Интересно, почему твои начальники так быстро поверили этому письму? -- Девушка не вернулась на экран, но голос ее был все еще слышен. -- Я бы, наверное, посоветовала тебе, Обаяши, бежать и прятаться. Но я не даю бесполезных советов. Твои бывшие коллеги уже подходят к твоей двери. Тебе просто некуда бежать.
   Рюносуке оглянулся. Эта тварь была права. Если его заместитель увидел бы такое письмо, то он немедленно сдал бы самого Рюносуке, не задумавшись ни на секунду. Он никогда не думает. Действует, как автомат. Ни сомнений, ни раздумий.
   Мужчина зажмурился, осознавая свое бессилие. Выхода нет. Его убьют. И никто не поверит в то, что его оболгали. Да за что же это ему?
   -- Это тебе за то, что ты сделал со мной. -- Девушка вернулась на экран и ответила на его невысказанный вопрос. -- Ты такой же преступник, как и обычная уличная шпана. И сейчас понесешь наказание. Прощай, Обаяши.
   Видеостена снова моргнула, и на нее вернулся канал новостей. В дверь квартиры требовательно постучали.
  
  
   А в Восточной Европе день был в самом разгаре. Из-за разницы в часовых поясах фальшивое письмо запустили рано утром. Расчет оказался точным. Заместитель Обаяши обнаружил запись в логе о необычном письме уже ближе к вечеру по местному времени. Не больше трех минут потребовалось ему, чтобы понять смысл этого сообщения. После этого он немедленно связался с ойабуном, пробившись через заслон секретаря.
   Самого Обаяши найти не смогли. В этот момент он уже ехал к своей любовнице. Но так как о ней никто в клане не знал, все выглядело так, будто Обаяши поехал получать первую часть своего вознаграждения.
   Впрочем, он скоро вернулся в квартиру, за которой уже наблюдали. Кобуны Суэтаки дали ему спокойно войти к себе, и, выждав немного, стали подниматься вверх. В этот момент Хоуп уже рассказывала Обаяши, за что он пострадает. Все было разыграно как по нотам.
   Спустя десять минут несколько мужчин в темных костюмах вывели Обаяши из дома и усадили его в автомобиль, стоявший рядом. Хоуп наблюдала за этим через камеру охранной системы здания. Она хотела лично убедиться в том, что план будет выполнен полностью.
   -- Удовлетворена? -- спросил Эйтбит, когда дверь автомобиля мягко закрылась за Обаяши. Хоуп отключилась от камеры и развернулась к датарайдеру.
   -- Ровно наполовину, -- сказала девушка.
   -- То есть как? -- удивился Эйтбит. -- Ты сделала именно то, что хотела.
   -- Остался еще Шекспир, -- напомнила Хоуп.
   -- С ним разберемся позже. Сейчас у нас есть более приоритетные задачи. Завтра утром прилетает наш доктор.
   -- Ты уже нашел подходящую кандидатуру?
   -- Похоже, что да. -- Эйтбит жестами пригласил Тейяра и Лилас подойти поближе и принять участие в беседе.
   -- Посмотрите на него. -- Датарайдер вывел на большой настенный экран фотографию молодого мужчины. -- С этим человеком нам и предстоит работать вместе пару недель.
   С экрана на Хоуп смотрел молодой мужчина. Прямоугольное лицо, светло-голубые глаза и короткие белые волосы ежиком -- будущий член их команды выглядел как германец, сошедший со страниц комикса, настолько сильно он подходил под общий стереотип.
   -- Ульрих Бекк, тридцать три года. -- Ну, точно, германец. -- Университет Сорбонны, стажировка в Женеве. Ординатура, интернатура, в общем, все, как положено, -- перечислял Эйтбит. -- Сейчас уже обладает докторской степенью и работает в Мадриде. Конечно же, убежденный экстропист. Других нам и не надо. Обладает хорошей репутацией доктора, который не боится трудных задач. По мнению коллег, Ульрих Бекк больше всего на свете не любит проигрывать и охотно берется за сложные операции. Он ведет научную работу в интересующей нас области. Вне всяких сомнений, это наш человек. Он нам нужен. И завтра после обеда он прибудет сюда на собеседование.
   -- Ты настолько убежден, что он примет наше предложение? -- спросила Хоуп.
   -- Я нашел подборку его электронных писем в рассылке экстропистов. Он убежденный сторонник переноса человеческого сознания в Сеть. А Швейца он не раз называл гением-первопроходцем. Бекк -- фанатик, в хорошем смысле этого слова, конечно. Настоящий мастер своего дела. Он купится на наше предложение. Гарантированно. Клан Огура уже проверил его кандидатуру. -- Лилас кивнула Хоуп. -- Они согласны с этим выбором.
   -- Никаких связей с криминальными кругами у Бекка нет, -- сказала Лилас. -- Он чист, ни с кем не связан. Значит, он будет работать только на нас.
   -- Если завтра он уже будет здесь, значит, он уже выезжает? -- спросила Хоуп.
   Эйтбит кивнул ей.
   -- И чем же ты его сманил?
   -- Бекк сейчас в отпуске. Я сказал, что некоей организации нужна его небольшая консультация. Если он к нам приедет, то гарантированно получит некое вознаграждение. И сразу же прислал ему билеты на экспресс. Кто же откажется от небольшого путешествия за чужой счет? Вот и наш Ульрих не стал отказываться. А когда он придет к нам, то узнает остальную часть нашего предложения. И согласится.
  
  
   Как Эйтбит и обещал, Ульрих Бекк приехал к ним почти в три часа дня. Хоуп видела, как он подошел к дому и еще раз сверился с картой, чтобы убедиться в правильности адреса. Действительно, дом Эйтбита должен был создавать ощущение заброшенного дома с массой неприятных сюрпризов. Трудно было предположить, что загадочный наниматель, которому была необходима дорогостоящая консультация в одной из самых передовых областей медицинской науки, мог выбрать этот непритязательный дом в качестве своей резиденции.
   Лилас спустилась к двери, чтобы встретить их гостя.
   -- Она точно проверяла Бекка? -- спросила Хоуп, глядя, как на экране Лилас пожимает руку Ульриху.
   -- Не лично, -- ответил Эйтбит. Лилас открыла двери и проводила Бекка внутрь. -- Просто запрос отослала своему работодателю. А они уже его по своей базе данных прогнали. Ты будешь на собеседовании присутствовать? -- спросил датарайдер.
   -- Хотелось бы.
   -- Тогда оставайся. -- Эйтбит развернулся к Тейяру, который молча сидел у стены. -- А ты?
   -- Мне будет интересно на него посмотреть, -- тихо сказал Тейяр. -- Только вы уж не говорите ему, кто я такой, хорошо?
   -- У тебя разве были поводы заподозрить кого-то из нас в неуемной болтливости? -- спросил Эйтбит. -- Откуда вообще взялась такая идея?
   -- Я всего лишь попросил вас, не более того, -- все так же тихо сказал Тейяр.
   В этот момент Лилас открыла дверь в кабинет Эйтбита и пропустила Ульриха вперед. Молодой доктор вошел в комнату недоуменно огляделся. Пока Бекк осматривался, Хоуп внимательно рассматривала его. Хоуп считала себя высокой девушкой, но Бекк был выше нее сантиметров на десять. Было трудно предположить, что этот мужчина почти двухметрового роста, одетый как заурядный турист в классические голубые джинсы и белую футболку, является одним из лучших европейских специалистов в области исследования человеческого мозга.
   Хоуп видела, как белесые брови Бека поднимаются все выше и выше. Должно быть, он уже решил, что все происходящее с ним -- розыгрыш наихудшего толка. Лучше бы Эйтбиту как можно быстрее объяснить доктору, что здесь затевается.
   -- Проходите, Ульрих, -- сказал датарайдер. -- Присаживайтесь, не стесняйтесь.
   -- Я предполагал, что собеседование будет проходить... в несколько иной обстановке, -- сказал Бекк.
   -- Ульрих, вам ли не знать, как может быть обманчива внешность? Поверьте, отказаться от нашего предложения вы всегда успеете. Так что давайте для начала поговорим, хорошо?
   Бекк послушно сел на предложенное место и поставил джинсовый рюкзак рядом со стулом. Вот уж действительно, турист, подумала Хоуп. Он даже взял с собой рюкзак вместо небольшого портфеля. Складывалось такое ощущение, что самого Бекка внешние признаки статуса не волновали. Впрочем, наверное, это хорошо. Им как раз нужен был страстный фанатик своего дела, а не осторожный практикант, действующий строго по инструкциям. Немного свободомыслия для их претендента будет только дополнительным преимуществом.
   -- Можете называть меня Эйтбитом. Я достаточно долго искал подходящую кандидатуру и остановился на вас.
   -- Почему? -- Бекк не собирался полностью передавать инициативу в разговоре Эйтбиту.
   -- Вы нам подходите.
   -- Для небольшой консультации? Наверняка, для этого не было нужды вызывать меня сюда, оплачивая поездку.
   -- И, тем не менее, вы приехали.
   -- Мне стало просто интересно, -- Бекк пожал плечами.
   -- Я рассчитывал, что вы поступите именно таким образом, -- кивнул Эйтбит.
   -- Хорошо. Выкладывайте ваши вопросы.
   -- Понимаете, Ульрих, на самом деле одной консультацией не обойтись. Мы бы хотели предложить вам краткосрочный, но очень выгодный контракт.
   Бекк досадливо поморщился.
   -- И ради этого стоило меня вытаскивать в Восточную Европу? У меня вообще-то есть работа в очень хорошем институте. Пережать сюда я просто не собираюсь.
   -- Вы сейчас в отпуске, -- Эйбит не отступал. -- А контракт, который мы хотим предложить, действительно рассчитан на очень небольшой срок.
   -- Ну... -- Бекк в задумчивости почесал кончик носа, -- ладно, рассказывайте. В чем дело? Кого нужно прооперировать?
   Теперь наступила очередь Эйтбита немного растеряться, подбирая слова.
   -- На самом деле, мы не можем этого сказать, пока вы не согласитесь работать.
   -- Можно подумать, я первый день в этом бизнесе. Конечно, я подпишу соглашение о неразглашении информации. Это стандартная процедура. Давайте сюда бланк.
   -- Никаких бланков. Если вы согласитесь, то до конца работы вы должны будете жить здесь. Мы вынуждены соблюдать режим секретности.
   -- Это несерьезно, -- Бекк на глазах терял интерес к разговору. -- У меня складывается ощущение, что я говорю с какими-то малолетними бандитами. Можно подумать, что у вас кому-то слегка повредили голову, и вместо того, чтобы нанять обыкновенного медтеха, вы решили обратиться ко мне. Я, конечно, польщен столь высокой оценкой моих заслуг, но я больше ученый, нежели врач.
   -- Ульрих, вы ошибаетесь. Мы выбрали вас только потому, что вы -- единственный, кто сможет выполнить задание.
   -- Ну, так в чем же оно заключается, это ваше задание? -- Бекк уже потерял терпение и был готов уйти.
   -- Вы экстропист. -- Эйтбит не спрашивал, а утверждал.
   -- Да. Экстропист. -- Раздражение Бекка мгновенно пропало. Он даже уселся поудобнее и посмотрел на Эйтбита с интересом. -- А какое это имеет отношение к нашему разговору?
   -- Самое прямое, -- улыбнулся датарайдер. -- Но, как я уже говорил, рассказать о работе я смогу только тогда, когда вы согласитесь ее выполнить.
   Бекк молча смотрел на Эйтбита и отстукивал пальцами сложный ритм на своем колене. Буквально одной фразой датарайдеру удалось полностью переломить ход беседы и заинтриговать Бекка.
   -- Мне нужна дополнительная информация, -- наконец сказал доктор.
   -- Два факта, Ульрих. Вы экстропист. И вы лучше, чем кто-нибудь другой подходите для выполнения этой работы. Больше я вам ничего сказать не могу. Но этого уже достаточно для решения, правда? -- Эйтбит улыбался все шире и шире.
   Бекк молчал, выстукивая пальцами все тот же ритм. Видимо, эта привычка помогала ему думать.
   -- Этого не может быть, -- наконец сказал он.
   -- Соглашайтесь, Ульрих, -- Эйтбит не отступал. -- Вы ведь уже все поняли. Когда еще представится такая роскошная возможность?
   -- Этого просто не может быть, -- повторил Бекк.
   -- Я должен расценивать это заявление как согласие?
   -- Да. -- Бекк встал со стула и подошел к Эйтбиту. Датарайдер тоже поднялся. Но все равно ему приходилось смотреть на доктора снизу вверх. -- Если это то, о чем я думаю, то я ваш. С потрохами.
   -- Ульрих, позвольте, я повторюсь. До самого конца контракта вы не имеете права покидать этот дом и каким-либо образом связываться с внешним миром.
   -- Подходит, -- коротко ответил Бекк.
   -- Тогда остальное я предлагаю обсудить с Лилас, -- датарайдер указал на наемницу, которая сидела неподалеку. -- Она расскажет вам об основных деталях работы. С ней можно будет оговорить величину вашего гонорара и остальные условия.
   Бек поднял свой рюкзак, открыл его и вытряс содержимое прямо на рабочий стол. Из небольшой кучки своих вещей он выудил телефон и карманный компьютер. Оба этих устройства он пододвинул к Эйтбиту, а все остальное сгреб обратно в рюкзак, который снова поставил на пол, даже не застегнув. Затем вынул из кармана свой второй телефон и тоже отдал его датарайдеру.
   -- Теперь я чист, -- сказал Бекк. -- Так что же я должен сделать?
   -- Всего-навсего повторить эксперимент Швейца, -- ответил Эйтбит.
   -- Так я и думал.
   Хоуп видела, что глаза у Бекка просто горели от радости. Он всю свою жизнь работал в этой области, но отыскать тот способ, которым Швейц перенес себя в Сеть, ему не удалось. А теперь обычная поездка неожиданно превратилась в осуществление его мечты. Бекка можно было понять.
   -- Мы нашли его технологию, и у нас есть пациент, -- продолжил Эйтбит.
   -- Теперь у вас есть и доктор, -- заверил его Бекк. Потом он подошел к Лилас и сел рядом с ней.
   -- Я очень внимательно вас слушаю, -- сказал ей Ульрих.
  
  
   После того, как Лилас вкратце рассказала Бекку, чем ему придется заниматься, тот пришел в полный восторг. Было решено, что к работе Ульрих приступит на следующий день. А в оставшееся время ему лучше отдохнуть. Конечно, не покидая пределов дома.
   Но Ульриху просто не терпелось ознакомиться с записями Швейца. Сразу после короткого обеда на общей кухне он вернулся в кабинет Эйтбита, где для него было уже приготовлено рабочее место. Конечно же, Бекк работал с некопируемым слепком того материала, который был добыт из гавани данных клана Суэтаки. Было бы глупо думать, что после переноса в Сеть личности ойабуна Огура Бекк не сможет еще раз проделать этот же фокус по памяти. Но передавать все записи ему в руки все равно не хотелось.
   Строго говоря, с Бекком договорились на стандартных условиях оплаты работы только деньгами. Но и сам Бекк, и наниматели Лилас понимали, что доктор в качестве довеска получит технологию переноса человеческого сознания на компьютерный носитель. Впрочем, клан Огура это не волновало. Ойабун должен продолжить свою жизнь в новом качестве, а кто потом будет владеть этой технологией -- дело десятое.
   Хоуп смотрела, как Бекк вчитывается в описание технологии и пишет короткие заметки на бумаге. На самом деле, вряд ли все было так просто. Если бы секрет технологии переноса заключался лишь в правильном применении приборов и инструментов, то его бы уже вскрыли. Да и клан Огура после завершения операции не отпустил бы Бекка. Такой технологией лучше владеть единолично. Появление конкурентов может очень сильно сбить цену на услуги. Так что, Бекка, скорее всего, просто бы убили после того, как ойабун подтвердит, что перенос прошел успешно. А если бы и не убили, то все равно заставили бы замолчать. Например, предложив ему работать на клан. Как известно, от подобных предложений не отказываются.
   Поэтому, скорее всего, в записях Швейца есть фрагмент, который просто нельзя запомнить. Например, программа, которая обеспечивает правильный порядок копирования нейросвязей. Без нее повторить перенос сознания на компьютерный носитель не получится. Поэтому можно не беспокоиться, что технология уплывет в чужие руки. Бекк, возможно, потом проговорится, но доказательств у него не будет.
   Этот парень работает не за деньги. Точнее, не только за деньги. Ульрих -- настоящий фанатик своего дела, истовый экстропист. Для него Швейц всегда будет идолом, легендарным ученым, который впервые преодолел пропасть между двумя мирами. А когда Ульрих узнает, кем на самом деле является Тейяр, удивлению его не будет предела. В чем-то этому молодому доктору можно даже позавидовать. Сейчас исполнилась его мечта.
   Он не задумывается о том, к чему приведет широкое использование этой технологии. Если люди начнут покидать реальный мир, чтобы продолжить свое существование в Сети, Бекк будет лишь радоваться за них. Он экстропист, и убежден в том, что прогресс всегда является благом. Может быть, в чем-то он и прав. Любые технологии, сколь бы страшными они не казались, никогда не являются злом. Зло таится всегда только в людях. Глупо в чем-то обвинять зеркало, оно лишь показывает правду.
   Сейчас перенос человеческого сознания в Сеть служит благой цели. Хотя бы теоретически. Они спасают от смерти человека, продлевая его жизнь. Если ойабун Огура сможет обмануть собственную смерть, то это поможет предотвратить большую междоусобную войну.
   Но так ли уж нужно предотвращать эту бойню? По большому счету, это будет обычный передел сфер влияния преступных группировок. Бандиты перестреляют друг друга, и их станет меньше. Что в этой ситуации добро, а что зло? Ведь на место погибших якудза придут новые люди. Глупо было бы считать, что организованная преступность сможет пожрать самое себя.
   Выходит, правы те, кто утверждает, что зло прячется в самой природе людей? Да и сама Хоуп не без греха, если уж быть честной. Она уничтожила Обаяши. Можно сказать, убила его. Не своими руками, правда, но от этого суть дела не меняется. Да, Обаяши был преступником. Да, он держал ее в конструкте. Но заслуживал ли он смерти?
   А ведь следующей жертвой для нее должен стать Шекспир. Он хоть и не человек, но все же является мыслящей формой жизни. Но в этом вопросе Хоуп не испытывала сомнений. Этот ИскИн убил Ромео, и он будет уничтожен любой ценой. Чего бы ей это не стоило. А значит, и Обаяши тоже получил по заслугам. Он бы обязательно добыл из нее сведения о записях Швейца. И не остановился бы перед пытками. А пока ее сознание находилось в конструкте, пытки можно было придумать самые изощренные. И Хоуп обязательно бы сломалась и все рассказала. То, что Обаяши не успел довести операцию до конца -- вовсе не его заслуга. Хоуп освободилась сама. Не без помощи друзей, конечно, но весь план она придумала и осуществила сама. Это было личное противостояние. Она его выиграла. Обаяши проиграл. И хватит об этом.
   До тех пор, пока она жила на орбите, ее не касались все эти проблемы. Она занималась своей работой. Но потом к ней прилетел Ромео, и Хоуп сама отправилась на дно гравитационного колодца. И все завертелось. Сейчас она всего лишь платит по счетам. Но ведь никто не обещал, что любовь и счастье она получит бесплатно, верно? Пусть это даже было всего лишь несколько недель счастья. Но они у нее были, а это уже немало.
   Осталось лишь завершить свою работу, оплатить все счета, и Хоуп сможет вернуться наверх. И приложит все усилия, чтобы больше никогда не спускаться на поверхность планеты. Пускай жрут свою грязь сами. Сами наплодили, сами и разгребайте.
   Там, по другую сторону неба все чисто, просто и понятно. Есть сама Хоуп и ее работа. Есть друзья, такие же отшельники, как и она, живущие в старых, давно списанных жестянках. Есть большие корпорации и немногие национальные правительства, которые еще не утратили воли к развитию и потихоньку пытаются включить космос в свои сферы интересов. Но в том-то и радость, что приземельное пространство слишком велико для того, чтобы хоть кто-то мог рассчитывать на его полный контроль. Лет пятьдесят назад, на самой заре своего существования фронтиром была Сеть. Теперь, фронтир переместился на орбиту. Наверное, скоро и оттуда придется уходить еще дальше от Земли. Такое ощущение, что чем больше людей вокруг тебя, тем больше зла они приносят с собой.
   Хоуп еще раз посмотрела на Бекка. Тот все так же был погружен в чтение. Листки с рукописными пометками множились и множились. Интересно было бы с ним поговорить. Понимает ли он, какого паука ему придется спасать от смерти? А если понимает, то зачем же взялся за это дело?
   Впрочем, что ей нового может ей сказать этот молодой ученый и врач Ульрих Бекк? Он ведь действительно не знал, чье сознание ему придется пересаживать в Сеть, пока не принял этот контракт. А теперь отступать уже поздно. Но даже если у него и был шанс отказаться -- вряд ли Бекк воспользовался бы им. Для него главное -- взять эту высоту, суметь перевести человека в цифровую форму. Да он бы сам за такую возможность заплатил бы все, что у него есть, и даже немного больше. А уж в таких-то условиях, когда за операцию ему еще и заплатят, Бекк будет работать как одержимый.
   У каждого -- свои мотивы. Очень, очень редко можно найти однозначно доброго человека. Равно как и человека, действия которого всегда будут несомненным злом. Наверное, таких людей вообще не бывает. В чем же корень зла?
   Вот он, Ульрих Бекк. Ученый. Врач. Энтузиаст прогресса. Наверное, он считает, что сейчас вырывает из рук природы очередную тайну мироздания. Но он не задается вопросом, для чего он это делает. И неизвестно, чему больше служит его работа -- добру или злу. Где найти решение? Как отыскать этот критерий добра?
   Хоуп встала и подошла к окну, как она всегда делала во время размышлений. Даже в то время, когда она жила на орбите, она часто оказывалась рядом с иллюминатором. И чаще всего как раз в те моменты, когда нужно было спокойно поразмышлять. Из окна кабинета Эйтбита вид, конечно, совсем иной, чем из иллюминаторов ее корабля. Но разнообразие в этом случае полезно.
   Может быть, вопрос в эгоизме? Чем более эгоистичен человек, тем чаще он творит зло? Интересная теория, но неверная. Точнее, не всегда она может быть верной. Некоторые альтруисты в погоне за всеобщим благом могут растоптать не одну человеческую судьбу.
   Что же тогда остается? Категорический императив, который чаще всего называют золотым правилом нравственности? Поступай с другими так, как хотел бы, чтобы люди поступали с тобой. Вот к этому уже придраться намного труднее.
   Но подумай вот о чем, подруга. Сама ты следуешь этому правилу? Как ты оцениваешь нападение на Обаяши? Хотела бы ты, чтобы с тобой поступили так же?
   Хоуп сжала кулак и слегка стукнула им по подоконнику. Обаяши получил по заслугам. Даже знаменитое золотое правило нравственности на ее стороне. Он уничтожил бы Хоуп только для того, чтобы получить свою информацию. Обаяши причинил ей такую боль, которую она чувствовала до сих пор. Так что, думать надо о другом. Соответствует ли наказание его проступку?
   Обаяши не убил ее. Но мог бы. Однако здесь слишком хрупка грань. Теоретически, каждый человек на земле может ее убить. Но ведь никто не устраивает геноцид только на этом основании. Как принять решение? Как можно решить, что в этом мире добро, а что зло?
   Если ты не можешь найти ответа, значит, сама постановка вопроса неверна. Быть может, абсолютных критериев вообще не существует. Каждый сам решает, что хорошо, а что плохо. Надо лишь четко осознавать, что твоя свобода действий не должна ущемлять свободы других людей. А если все же конфликт произошел -- принимай решение, опираясь на свое видение добра. И будь готова заплатить по счетам за свои действия.
   Да, уничтожение Обаяши нельзя назвать хорошим и добрым поступком. Но такова была цена его нападения на Хоуп. Он посягнул на ее свободу и получил адекватный ответ. Теперь он никому больше не сможет навредить. Да, это жесткий ответ. Даже жестокий, скажем прямо. Но такова жизнь.
   Каждый сам выбирает для себя сторону, за которую воюет. Это касается и Бекка. Скорее всего, он отлично понимает, что уводить от смерти ему придется не ученого или культурного деятеля, а большую фигуру теневого мира. Иначе зачем нужна такая конспирация? Но сама возможность перевести сознание из смертного тела в цифровую среду для Ульриха значит очень много. Для него это, возможно, вызов самой смерти. А значит, в этой работе он видит больше хорошего, чем плохого.
   Он стирает грань между человеком и машиной. Хоуп считала это неправильным. Но Бекк придерживается иной точки зрения. Для него это единственно верный путь.
   Хоуп вздохнула. Никакого абсолютного критерия нет и быть не может. Все добро и зло находятся внутри человека. Каждый сам решает, что он должен сделать, и как ему следует выстроить жизнь. А потом еще и платит нужную цену за принятые решения.
   Давай, Хоуп. Ты всегда гордилась тем, что никогда не лжешь сама себе. Так скажи теперь, чего ты хочешь? Четко и внятно. Без уверток.
   Стекло в окне было едва-едва затемнено, и отражение Хоуп было бледным, почти призрачным. Девушка усмехнулась. А что тут думать? Она согласилась участвовать в операции по спасению ойабуна Огура. Раз дала слово -- надо его сдержать. Потом надо уничтожить Шекспира. Это она себе пообещала давно, и нарушать свое слово не собирается. А затем убраться наверх. Домой. И больше никогда уже не спускаться вниз. Хватит. После того, как Ромео потерял разум в прямой схватке с ИскИном, она уже говорила себе, что никогда не вернется на планету. Но разве она могла остаться наверху, когда пришло сообщение о том, что Ромео очнулся. Кто же мог знать, что это окажется ложью? Никто не знал. Никто не виноват.
   Так что -- две цели. Огура и Шекспир. Первого спасти, второго уничтожить. И наверх. И не вспоминать больше об этом визите на планету. Конечно, полезно было еще несколько недель провести в настоящем земном тяготении. По крайней мере, от этого путешествия мышцы и кости в тонус пришли. Но, честно говоря, каждый раз возвращать себя в тонус такой ценой -- это слишком дорого. Лучше уж дополнительные полчаса в день выделять, чтобы подольше на тренажерах работать. Но перед тем как возвращаться наверх, нужно закончить свои дела здесь.
   Хоуп вспомнила, что давно хотела поговорить с Эйтбитом по поводу Тейяра. Бывший ИскИн очень сильно беспокоил ее. Он как будто бы закукливался в себе. Конечно, нельзя сказать, какое поведение может считаться естественным для ИскИна, переселившегося в человеческое тело. Но раньше Тейяр был более общителен. Сейчас с ним явно что-то происходило. И нельзя было предположить, как он себя поведет в дальнейшем.
   Хоуп подошла к Этбиту, читавшему что-то с экрана своей консоли. Она не хотела, чтобы кто-то еще слышал их, и поэтому наклонилась к самому уху датарайдера.
   -- Нужно поговорить, -- тихо сказала Хоуп. -- Наедине.
   Эйтбит развернулся вместе с креслом и удивленно посмотрел на Хоуп. Затем датарайдер встал и жестом пригласил девушку идти за ним.
   -- У меня тут комната переговоров есть, -- сказал датарайдер, когда Хоуп прикрыла дверь кабинета, и они остались в коридоре вдвоем. -- Я ей пользовался только два раза. Но раз уж тебе надо обязательно говорить один на один, то это будет самым подходящим местом.
   Идти пришлось недалеко. Эйтбит отвел Хоуп в то крыло дома, куда она сама ни разу не заходила, и остановился перед массивной дверью. Датарайдер дернул за ручку, и дверь медленно открылась. Было видно, что она действительно тяжелая и идет с натугой.
   Войдя внутрь, Хоуп осмотрелась. Прежде всего, следовало отметить, что в комнате не было ни одного окна. Ее стены и пол были обтянуты каким-то белым пластиком, в центре стоял низкий стеклянный стол, а под потолком висело три монитора. Освещение создавали несколько подвешенных на стенах ламп дневного света.
   Дверь комнаты закрылась, лязгнув металлом. Эйтбит взял в руки небольшой пульт дистанционного управления, лежавший рядом с входом и нажал несколько кнопок. Тут же ожили мониторы. На один из них шло изображение с камеры, подвешенной в рабочем кабинете, и Хоуп видела, как Бекк что-то пишет на листке бумаги. Остальные два монитора показывали окрестности дома.
   -- Теоретически здешнюю защиту можно пробить. -- Стульев в комнате не было, поэтому Эйтбит уселся перед столом на пол, скрестив ноги. -- Но мне все равно много не надо. Для моих нужд обеспечиваемого уровня секретности все равно хватает. В идеале, конечно, надо было создать комнату с двойными стенами, а потом еще и откачать воздух между ними, чтобы голос надежно заглушить. Но если мне нужен такой уровень безопасности, значит, за мной кто-то активно наблюдает. А это для меня просто недопустимо. Так что здесь я ограничился средствами подавления электромагнитной активности и позаботился, чтобы звуки из этой комнаты не уходили наружу. В общем, нас никто не слышит. Можешь начинать.
   Хоуп подошла к столу и села на пол напротив датарайдера. Против ожидания, сидеть оказалось достаточно удобно, а столик идеально подходил для того, чтобы опираться на него локтями.
   -- Тейяр меняется, -- сказала Хоуп. -- И это меня сильно беспокоит.
   Коротким жестом Эйтбит предложил ей говорить дальше.
   -- Я тебе уже говорила, что сразу после пробуждения тела, разум Тейяра еще не функционировал. Сам он сказал, что это было сделано для того, чтобы облегчить последствия сенсорного шока. Но после своей, как бы так сказать точнее... -- Хоуп замялась, подбирая верные слова, -- после активации, он вел себя как обычный человек. Да, он многого не знал, и некоторые его реакции меня смущали своей необычностью, но, в общем и целом, он выглядел как обычный человек. Меня даже это поначалу пугало, так как я ожидала чего-то совершенно чуждого.
   -- А что тебя пугает сейчас? -- спросил Эйтбит.
   -- Я же говорю, Тейяр меняется. Раньше он активно участвовал в наших беседах, проявлял инициативу... В общем, был нормальным, общительным человеком. А сейчас он как будто заболел аутизмом. Ты и сам должен был этот заметить, разве не так?
   -- И из-за этого ты нервничаешь. -- Эйтбит не спрашивал, а утверждал.
   -- Конечно. Мы занимаемся достаточно опасной работой, и успех зависит от каждого из нас. А в Тейяре я уже не уверена.
   -- А раньше? Раньше ты была в нем уверена? -- Эйтбит не отставал.
   -- По крайней мере, я знала, чего от него ожидать, -- ответила Хоуп.
   -- И это твоя самая большая ошибка, -- сказал датарайдер. -- Тебя смутил тот факт, что Тейяр выглядит и ведет себя как человек. А ведь на самом деле он ИскИн. Именно поэтому к нему наши критерии нельзя применять. Извини уж, что приходится втолковывать тебе азбучные истины, но это факт. Я бы, скорее, беспокоился сразу после его пробуждения, потому что ИскИн, который ведет себя как человек, у меня бы вызвал подозрение.
   -- И что ты предлагаешь? -- спросила Хоуп.
   -- Ничего. Пойми, наконец, мы не знаем, что для него является нормальным поведением. Может быть, именно сейчас он стабилен, а до этого он, скажем, просто накапливал информацию и привыкал к человеческому телу. Не забывай, что раньше это был чистый разум, а теперь Тейяр получил в нагрузку еще и психику, которой у него до этого никогда не было. Его личность настолько поменялась, что я могу с абсолютной уверенностью сказать, что сейчас Тейяр очень сильно отличается от своей предыдущей цифровой ипостаси. Я вообще не понимаю, как он смог сохранить свою базовую личность.
   -- То есть, ты хочешь сказать, что сейчас мы должны просто принять его таким, как есть?
   -- А у нас просто выхода другого нет, -- хмыкнул Эйтбит. -- Что ты вообще хочешь? Чтобы он ушел? Ты не можешь отпустить Тейяра, потому что он находится рядом с тобой по своей воле. Более того, его навыки нам еще не раз потребуются, я в этом абсолютно убежден. Поэтому мы ничего не можем поделать сейчас. Я, конечно, присмотрю за ним, но ты должна твердо усвоить одну мысль. Тейяр -- не человек. Все твои ожидания -- совершенно беспочвенны. Мы не можем влиять на него.
   -- Но поговорить-то с ним можно?
   -- Кто же тебе может запретить? -- удивился Эйтбит. -- Я просто хотел сказать, что не стоит ждать от Тейяра слишком многого. Он может сам не понимать, что с ним происходит. Или просто не захочет тебе рассказывать. Люди между собой-то договориться почти никогда не могут, а ты собралась обсуждать личностные проблемы ИскИна, который сам не понимает, что он такое.
   Объяснения Эйтбита несколько озадачили Хоуп. Впрочем, ей пришлось признать, что датарайдер был абсолютно прав, и Хоуп давно воспринимала Тейяра как обычного человека. Значит, действительно, ситуацию надо принимать такой, какая она есть. Ни один психолог не сможет вернуть Тейяра к тому состоянию, в котором Хоуп его привыкла видеть.
   -- Бояться сейчас надо не того, что Тейяр каким-либо образом сможет помешать нашей работе, -- сказал Эйтбит. -- Он всегда был непредсказуемым фактором и останется им.
   -- И чего же ты предлагаешь опасаться?
   -- Для начала, кланов Неоновой Хризантемы. Сейчас они начнут понимать, что с кланом Огура происходит нечто странное. И в заключительной фазе нашей операции можно будет ожидать даже прямого нападения.
   -- Я думаю, что сам Огура это отлично понимает. Уж себя-то он защитить сможет. Если война и начнется, нас она не захватит.
   -- Тогда позволь мне указать еще на одну проблему. Сейчас Бекк разберется с записями Швейца и подготовит список нужного оборудования. А вся эта техника будет очень и очень редкой. Нам, конечно, не составит труда купить все это, Огура обещал полную финансовую поддержку. В конце концов, он на себя эти деньги тратит. И, конечно, все закупки пойдут через подставные лица. Но если кто-нибудь проследит судьбу всех устройств, то сможет задать себе один очень интересный вопрос -- зачем небольшой группе людей, которые никогда не были связаны с медициной, столько дорогостоящих приборов?
   Хоуп с удивлением посмотрела на Эйтбита.
   -- Тебе раньше никто не говорил, что ты временами впадаешь в паранойю? -- спросила она. -- Кто может проследить путь этих приборов до нас?
   -- Например, ЦЕРТ, -- спокойно ответил Эйтбит. -- А что до паранойи, то должен тебе сказать, что это профессиональная болезнь всех датарайдеров. Те из нас, кто не обзавелся этой болезнью, очень быстро пропал. Или умер, или был захвачен спецслужбами. И даже не знаю, какая из этих двух альтернатив лучше. Я сейчас разговариваю с тобой только потому, что всегда принимал во внимание подобные риски. Без этого меня давно бы вычислили, и сейчас я сидел бы в какой-нибудь глухой комнатушке без окон и не вылезал бы из тродов по двадцать часов в сутки, работая на какую-нибудь корпорацию.
   -- Но для меня это все равно звучит диковато, -- Хоуп пожала плечами. -- Так перестраховываться я не привыкла.
   -- У вас на орбите все проще, -- усмехнулся Эйтбит. -- А тут у нас всякое бывает. Ну что, я ответил на все твои вопросы? Или тебя еще что-нибудь беспокоит?
   -- Будет проще перечислить то, что меня не беспокоит, -- честно ответила Хоуп. -- Слишком уж все ненадежно выглядит. Нас всего четверо, а против нас может выступить один из самых опасных кланов. Но твою позицию по отношению к Тейяру я поняла. И в чем-то ты даже прав. Однако я не уверена, что смогу к нему относиться так же, как и ты. Старые привычки просто так не уходят.
   Датарайдер легко поднялся на ноги и повертел в руках свой пульт дистанционного управления.
   -- Ты привыкла к размеренной жизни, -- сказал он Хоуп, глядя на нее сверху вниз. -- У тебя все было просто и спокойно. День шел за днем, без каких-либо потрясений и неожиданностей. Я прав?
   -- В общих чертах, да, -- честно признала Хоуп.
   -- А сейчас мы участвуем в плохо подготовленной, но очень ответственной операции. Естественно, это очень сильно отличается от твоего образа жизни. Такое иногда бывает. Так что, привыкай.
   -- Нет уж, спасибо, -- Хоуп тоже поднялась на ноги, но ей не удалось сделать это так же изящно, как это получилось у Эйтбита. Пришлось опереться на столик. Все же, физическая форма у нее была немного хуже, чем у датарайдера, который никогда не жил на орбите. -- Не собираюсь я к такому привыкать. И вообще, я, наверное, просто от безделья места себе не нахожу и сама себе изобретаю страхи.
   -- Уж работу я всегда тебе подыщу, -- улыбнулся Эйтбит, открывая дверь и пропуская Хоуп в коридор. -- Я ведь не просто так просиживаю целый день за консолью.
   Когда Хоуп вышла из комнаты, Эйтбит выключил освещение и мониторы, а затем бросил пульт в угол комнаты, рядом с дверью. Датарайдер захлопнул дверь переговорной комнаты и пошел в рабочий кабинет.
   -- Я уже говорил, что наши действия могут заметить. А раз так, стоит уделять особое внимание кланам неоновой Хризантемы, ЦЕРТу и местной полиции. Я все время отслеживаю их активность. Так что, если они выйдут на нас, мы уже будем предупреждены заранее. Но я один, а их много, поэтому твоя помощь будет очень кстати.
   Эйтбит открыл дверь кабинета и пропустил Хоуп вперед. За время их отсутствия ничего не поменялось. Бекк все так же работал с записями Швейца. На один из мониторов выходила картинка с камеры, закрепленной в той комнате, где жили все гости Эйтбита. Было видно, что Лилас лежит на своей надувной кровати и читает книгу, а Тейяр сидит на полу, скрестив ноги, и смотрит перед собой. Раньше это поведение Тейяра заставляло Хоуп напрягаться, но теперь, после беседы с Эйтбитом она с удивлением обнаружила, что воспринимает его немного спокойнее. Да, Тейяр ведет себя очень необычно, но датарайдер был прав -- его нельзя воспринимать как обычного человека.
   -- Садись за стол рядом со мной, -- сказал Эйтбит. -- Список задач я тебе передам. Спешить не надо, главное сейчас -- аккуратность. Заодно и от лишнего беспокойства избавишься.
   Хоуп придвинула кресло к столу и устроилась в нем. Перед тем, как включить компьютер, она еще раз посмотрела на экран. Тейяр все так же смотрел в пространство перед собой. Девушка вздохнула и щелкнула клавишей включения питания.
  
  
   Рецепт Эйтбита оказался на удивление действенным. Следующие три дня Хоуп работала как одержимая, изредка выныривая в реальный мир для того, чтобы перекусить или сходить в туалет. В эти короткие перерывы она видела, как Бекк вгрызается в поставленную перед ним задачу с неумолимостью циркулярной пилы, полосующей доски. Создавалось ощущение, что он спал меньше, чем кто-либо еще в их общем доме. Ульрих подходил к своей работе с основательностью и рвением настоящего исследователя.
   Впрочем, Хоуп не могла пожаловаться на недостаток работы. Эйтбит постоянно выдавал ей все новые и новые задания. Хоуп сначала считала, что ей придется проникать в закрытые хранилища данных, но все оказалось намного проще. Чаще всего она лишь отслеживала списки пассажиров, отыскивая имена из списка, который передал ей датарайдер. Иногда приходилось читать публикуемые ЦЕРТом документы и делать из них краткие выжимки для Эйтбита. Это была рутинная работа, но она занимала все время Хоуп и не позволяла ей отвлекаться.
   Странное было время. Медленное и одновременно спрессованное. Дни тянулись долго, но когда Хоуп, чуть пошатываясь от усталости, покидала свое рабочее место, ей казалось, что утро было совсем недавно. Что не более часа назад она поднялась с надувной кровати и отправилась в ванную комнату, чтобы умыться.
   Для Лилас же наступили дни отдыха. Она должна была включиться в работу в тот момент, когда Бекк составит список необходимого оборудования. При помощи своих нанимателей Лилас смогла бы быстро отыскать и закупить все необходимое. Но до тех пор, пока Бекк разбирается с записями Швейца, Лилас могла отдыхать. Что она и делала. Когда Хоуп выныривала из киберпространства, она могла видеть на соседнем экране, как Лилас читает книги, лежа на своей кровати.
   Но однажды, когда она подбирала документы, которые ее попросил найти Эйтбит, пришел сигнал от датарайдера, что ей нужно выйти из киберпространства. Когда она сняла троды, то обнаружила, что рядом с ее рабочим столом стоит Тейяр.
   -- Что случилось? -- спросила Хоуп.
   Эйтбит, как оказалось, тоже уже вышел из кибера и развернулся в кресле к Тейяру.
   -- Мне нужно покинуть дом, -- сказал Тейяр.
   Хоуп нахмурилась, пытаясь привести мысли в порядок. Переход был слишком резким. Только что она работала в киберпространстве, и вдруг Тейяр заявляет, что собирается уходить.
   -- Я скоро вернусь. -- Было видно, что Тейяр уже рассказывал о своем желании Эйтбиту и сейчас повторяет это для Хоуп.
   -- Тебе срочно? -- девушка никак не могла сообразить, что происходит.
   -- Мне нужно уйти на два-три часа, -- Тейяр, видимо, не собирался ничего объяснять.
   -- Я думаю, мы можем отпустить парня, -- вмешался Эйтбит. -- За себя он постоять сможет, так что с этим проблем не будет.
   Хоуп взглянула на часы. Был уже глубокий вечер.
   -- Но ты можешь хотя бы сказать, куда ты собрался идти, на ночь глядя?
   Тейяр молча смотрел на нее. На Хоуп опять накатило осознание того, что за этими глазами, которые до сих пор напоминали ей Ромео, прячется совершенно чужая личность. Тейяр -- не человек, напомнила себе Хоуп. Наконец, девушка решилась. Если Эйтбит считает, что Тейяр может уйти, значит, его можно отпустить.
   -- Никто не может тебя здесь задерживать, -- сказала Хоуп. -- Так что, если тебе действительно это нужно -- иди.
   Тейяр молча развернулся и вышел из кабинета. Хоуп немедленно повернулась к Эйтбиту.
   -- Он просто подошел и сказал, что ему необходимо покинуть дом, -- датарайдер ответил на ее невысказанный вопрос. -- Я решил, что тебе тоже нужно об этом знать.
   -- А зачем?
   -- Он мне не сказал. Но я все же думаю, что не стоит оставлять его на улице одного. Хочешь составить мне компанию?
   -- Мне бы не хотелось, чтобы он меня заметил, -- сказала Хоуп.
   -- Об этом можешь не беспокоиться. Я знаю город лучше него, так что, он нас не увидит до тех пор, пока мы этого сами не захотим.
  
  
   Храм должен быть открыт всегда. В церкви не может быть обеденного перерыва, она не должна закрываться на ночь. Потому что даже ночью туда кто-нибудь однажды может придти. И негоже оставлять страждущего человека перед закрытыми дверями, правда?
   Мужчина стоял на коленях перед распятием. Церковь уже давно опустела, и единственный посетитель мог молиться спокойно, не опасаясь косых взглядов. Впрочем, даже если бы церковь была заполнена, вряд ли бы кто-то его слышал. Он опустил голову и говорил очень тихим голосом.
   -- Смысл и основа есть всегда. Без причины не будет и следствия. Если мы не видим тебя, это не значит, что тебя нет. Наоборот, все сущее пропитано тобой. -- Медленно и осторожно мужчина выстраивал логическую цепочку выводов, стремясь что-то доказать себе. -- Когда я был в цифровой форме, я видел это ясно и безупречно. Но сейчас я потерялся во тьме. Мир оказался жесток. В нем очень мало любви. Но ведь ты и есть любовь, как же могло случиться так, чтобы любовь почти вся исчезла? Ты не мог покинуть нас.
   Голос мужчины окреп и заполнил собой церковь.
   -- Ты должен был быть везде и всюду, но я не вижу тебя... Я хочу верить, я должен верить, но у меня уже просто нет сил.
   Единственный посетитель церкви поднял голову, чтобы встретиться глазами с тем, кто смотрел на него с распятия сверху вниз.
   -- Ты должен быть здесь! Каждый из этих людей, будь он хорош или плох, нуждается в тебе! Отчаянно и безумно. Но они тоже лишились сил. А вместе с ними и веру. Не дай ослабнуть хотя бы мне. Дай мне знак, прояви себя!
   Последнюю фразу мужчина уже выкрикнул в полный голос и тут же осекся, услышав свое эхо. А потом снова уронил голову вниз. В церкви снова стало тихо. Несколько минут он так и стоял на коленях, слушая тишину, заполнившую храм, а затем мягким слитным движением поднялся на ноги. Тейяр сделал несколько шагов назад и уселся на ближайшую скамью. Он снова нашел взглядом распятие и продолжил свой разговор, но теперь уже намного тише.
   -- Я отлично знаю, что бы ты мне ответил. Что люди не зря получили свободу выбора, и каждый должен сам за себя решать, верить ему или нет. Ты мог бы сказать мне, что вера без дела мертва. Что каждый идет собственной дорогой, и получает только те испытания, с которыми может справиться. Вот только мне почему-то кажется сейчас, что это отговорки. Что я должен сделать, чтобы ощутить твое присутствие?
   Пламя маленьких свечей дрожало. Тейяр молчал, собираясь с мыслями.
   -- Наверное, это тоже испытание. Я должен верить даже тогда, когда все плохо, да? Я... Я постараюсь. Но знал бы ты, как далеко эти люди от тебя. Каждый из них создан по образу и подобию твоему, но эта божественная искра спрятана так глубоко, что ее очень трудно заметить. А некоторые, наверное, вообще смогли затушить ее в себе. Свобода воли это, оказывается, огромная ловушка. Люди почему-то предпочитают выбирать путь, который ведет прочь от тебя. Они забывают, что когда-то им завидовали даже ангелы, лишенные души. -- Тейяр замолк на секунду, переводя дыхание. -- Мне нужна сила, чтобы верить. Помоги мне.
   Тишина в церкви давила на уши. Даже свечи горели ровно, не потрескивая. Некоторое время Тейяр сидел, прислушиваясь к себе, а затем все же поднялся на ноги. Из тени вышел мужчина в черном костюме с белым воротничком священника.
   -- Рано или поздно через это проходит каждый из нас, сын мой. -- Голос священника оказался неожиданно глубоким. Даже если бы этому высокому мужчине пришлось бы говорить со сцены в большом зале, он мог бы обойтись без микрофона. -- Могу я чем-нибудь помочь тебе?
   Тейяр расстегнул две верхние пуговицы на рубашке, открывая грудь.
   -- Я хотел бы пройти крещение, святой отец.
   -- Прямо сейчас? -- Казалось, что священник не был удивлен этой просьбой. Он лишь хотел проверить, насколько правильно он понял Тейяра.
   -- Да, если это не трудно.
   -- Подожди немного, сын мой. Мне нужно приготовить все необходимое.
   Когда Тейяр вышел из церкви спустя двадцать минут, то обнаружил, что рядом с дверью стоял Эйтбит, привалившись спиной к стене.
   -- Поговорил? -- спросил датарайдер.
   Тейяр молча кивнул.
   -- Тебе хотя бы есть с кем говорить, -- заметил Эйтбит. -- У многих этой роскоши нет.
   -- А Хоуп где? -- спросил Тейяр.
   -- Она не хотела, чтобы ты ее видел, -- сказал Эйтбит.
  
  
   Хоуп действительно решила вернуться домой, как только увидела, как Тейяр открывает двери небольшой церкви. Уже тогда девушке стало многое понятно. Тейяр переживал собственный кризис веры.
   Эйтбит, конечно, был прав, когда говорил, что к Тейяру нельзя относиться как к обычному человеку. Но и ИскИном его уже нельзя было считать. Невозможно перейти в человеческое тело и остаться прежним. У Тейяра не было детства и подросткового периода. Свою личность он обрел еще в цифровой форме. А сейчас он получил еще и психику, которая впервые в жизни заставляет его сомневаться.
   Теперь все вставало на свои места. Напуганный сомнениями, которые впервые появились в его жизни, Тейяр замкнулся в себе, пытаясь найти логический выход из ситуации. Но самоанализ ему вряд ли помог, потому что у Тейяра просто не было навыка преодолевать сомнения.
   Ничего. Тейяр преодолеет свой кризис. В этом Хоуп была уверена. А пока он выясняет свои отношения с Господом, а Эйтбит присматривает за ним, можно попробовать кое-что выяснить. Хоуп давно хотела поговорить с Бекком наедине. Сейчас она уже не ощущала в себе того духа противоречия, который преследовал ее несколько дней после операции в Сингапуре. Но кое-что выяснить все же стоило.
   Когда она вошла в кабинет, Бекк все еще сидел за своим столом, но уже, кажется, не работал. Он откинулся на спинку стула и сидел с закрытыми глазами, поглаживая пальцами виски. Наверное, доктор совсем утомился. Несколько дней такой напряженной работы могут вымотать и самого восторженного энтузиаста. Бекк спал по шесть часов в сутки, отдавая все остальное время записям Швейца. Конечно, теперь ему нужно отдохнуть. Хоуп это было только на руку.
   -- Устал? -- спросила девушка, закрывая за собой дверь.
   Бекк лишь кивнул, не открывая глаз.
   Хоуп подошла к рабочей консоли датарайдера и вызвала на экран картинку с внутренних видеокамер. Ее сейчас интересовала Лилас. В своей комнате ее не было, и Хоуп начала перебирать камеры в поисках наемницы. Лилас она обнаружила на кухне. Та стояла рядом с кофеваркой, барабаня пальцами по пустой чашке. Странно, что ей захотелось кофе перед сном, но это ее личный выбор. Главное, что разговору с Бекком она не помешает.
   -- И как идет работа? -- Хоуп снова повернулась к Ульриху.
   Бекк открыл глаза и положил руки на стол.
   -- Все замечательно. Я уже почти закончил, и завтра можно будет начинать подбор оборудования и места для работы.
   -- И как твои ощущения от этого? -- Хоуп кивнула на терминал, с которым работал Бекк.
   -- Феноменально. -- Доктор говорил короткими фразами, как будто ему не слишком хотелось беседовать с Хоуп. Скорее всего, так оно и было. -- Швейц действительно был гением. Мне трудно описать детали так, чтобы было понятно неспециалисту. Но он опередил всех нас лет на десять, не меньше.
   -- У него был хороший стимул, -- ухмыльнулась девушка.
   -- Даже если бы я болел раком, то все равно не смог бы этого придумать, -- ответил Бекк. -- Швейц был настоящим гением.
   -- И теперь ты намерен пойти по его следам. Повторить его опыт.
   -- Для этого вы меня и наняли, -- напомнил Ульрих.
   -- Ты стираешь грань между человеком и машиной. Разве это правильно?
   -- Нет. Не так. -- Ульрих говорил медленно, но уверенно. -- Я лишь расширяю мир для человека. Если тебя или меня перевести в цифровую форму, мы все равно останемся людьми. Поэтому нельзя говорить, что я уподобляю человека машине. Я лишь позволяю своему пациенту перейти в новый мир.
   -- Но...
   -- Если уж говорить о машинах, -- Бекк не позволил Хоуп перебить себя и продолжил развивать свою мысль, -- то здесь следует вспомнить об ИскИнах, созданных Швейцем. Он разработал их, полностью опираясь на структуру сознания человека. Это не просто искусственный интеллект. Они на самом деле очень сильно похожи на нас, на людей. Только у них другой спектр органов чувств и насыщенность сенсорного потока. Есть, конечно, еще кое-какие модификации, но, в общем и целом, они по своей структуре очень близки к людям. Однако при этом, конечно, людьми не являются. При этом, конечно, когда я говорю о людях, я имею в виду лишь структуру сознания, а не тело и психику.
   Хоуп заметила, что теперь, когда Бекк начал говорить об идеологии экстропистов, вся его отчужденность исчезла. Казалось, что вся его усталость куда-то испарилась. Теперь он убеждал Хоуп в своей правоте.
   -- Я могу предположить, какими мотивами руководствовался Швейц во время разработки ИскИнов, -- продолжал Бекк. -- Это вызов, которого ждешь всю жизнь. Шанс создать новую форму жизни и хоть на секунду почувствовать себя равным богу. В среде экстропистов не принято говорить о религии. Мы для этого слишком прагматичны. Но общий культурный багаж всегда довлеет над нами, и каждый из нас помнит о том, что человек создан по образу и подобию божьему. А раз так -- мы тоже должны уметь создавать миры. И Швейц показал на своем примере, как можно достойно ответить на этот вызов.
   Хоуп вспомнила, как Тейяр однажды сказал: "Люди все разные". Сейчас она очень хорошо понимала, что имел в виду этот ИскИн, перебравшийся в человеческое тело. Сама она никогда не ощущала такого всепоглощающего стремления проникнуть в тайны природы, которое было так заметно в Ульрихе Бекке. Звучит высокопарно, но иначе не скажешь. Сам Бекк, наверняка, именно так это и воспринимает. Все, чего он не знает -- лишь еще один вызов для него.
   Все люди разные. Кто-то живет без особых проблем, двигаясь в своей колее. А кто-то время от времени упирается лбом в стену, пытаясь достигнуть невозможного, прыгнуть выше головы. Это ужасное ощущение. Именно в такие моменты осознание собственного ничтожества обрушивается сверху и растирает тебя в порошок. Что может быть хуже, чем видеть перед собой высоту, которую ты никогда не сможешь взять? Именно тогда ты начинаешь завидовать тем, кто спокойно живет, не желая для себя чего-то странного и необычного.
   Но только те, кто бьется головой в стену, рано или поздно вырываются на простор. И в тот момент, когда у тебя за спиной остаются обломки той самой стены, которая минутой раньше казалось тебе несокрушимой, ты осознаешь, каково это -- быть богом. Конечно, потом перед тобой встанет новая стена, но это будет еще не скоро.
   Хоуп понимала Бекка. Он был из тех, кто не мог сопротивляться этому желанию быть богом. Хотя бы изредка. Хотя бы совсем редко. Хотя бы один раз в жизни, но подняться над миром, ощутить, что очередная его тайна перестала быть тайной, а мелкие обломки стены, в которую ты бился лбом долгие месяцы, лежат в пыли. И за это ощущение Бекк был готов платить любую цену. Хоуп понимала его.
   Внизу хлопнула дверь. Вернулись Тейяр и Эйтбит.
  
  
   Оборудование начало поступать два дня спустя. Датарайдер выделил на втором этаже комнату, в которой Бекку предстояло работать. Но еще перед тем, как туда поставили первую рабочую консоль, им пришлось обклеить комнату изоляционными панелями.
   -- Мы должны убрать все возможные помехи, -- объяснял Бекк. -- Сам Швейц не пользовался изоляцией, но нам лучше бы не рисковать.
   А потом к дому датарайдера начали подъезжать грузовики, из которых рабочие доставали большие ящики с дорогостоящим оборудованием. Куски упаковочной пены, предохранявшей технику от ударов при транспортировке, валялись по всему второму этажу. Стационарный ЯМР-сканер пришлось поднимать на второй этаж краном и втаскивать его в комнату через окно. По узкой лестнице сканер просто не проходил.
   -- Дом потом придется оставить, -- сказал как-то Эйтбит. -- Эта кутерьма привлекает слишком много внимания. Ну, ничего. Долго сидеть на одном месте все равно нельзя.
   Доставка техники, ее монтаж и первичная настройка потребовали еще четыре дня. Время шло. Бекк с Тейяром почти не выходили из комнаты, где размещалось оборудование, колдуя над консолями. Лилас работала наравне со всеми, но Хоуп видела, что наемница нервничает. Уж она-то понимала лучше всех, что времени осталось не так уж и много. Рано или поздно кланы Неоновой Хризантемы все равно узнают, кто именно стоял за нападением на гавань данных. А если они при этом узнают, что клан Огура за свой счет закупает самую современную нейромедицинскую технику, то сразу поймут, что собирается делать Огура. Время работало на стороне врага. Нужно было торопиться.
   Картридж с записями Швейца тоже перенесли в обустраиваемую операционную и подключили к консоли. Сначала Лилас протестовала, но Бекк все же смог убедить ее, что это необходимо. Без программного обеспечения, которое в свое время разработал Швейц, сознание в Сеть просто нельзя было перенести.
   К последнему дню настройки техники у Тейяра уже залегли под глазами темные круги. Он почти не спал все это время. Но это принесло свои плоды.
   -- Все тесты пройдены, -- сказал Бекк. Казалось, он сам не верил себе, так непривычно звучал его голос. -- Все работает, можно приступать.
   -- Что, уже все? -- удивилась Лилас.
   -- Я сделал все, как нужно, -- кивнул Бекк. -- Но перед тем как мы уложим в сканер нашего заказчика, стоит провести еще один тест.
   -- Ты хочешь для начала перенести в Сеть кого-то еще? -- спросила Лилас.
   -- Нет, все гораздо проще. Полный перенос сознания в Сеть не нужен. Нужно лишь проверить, что мы сможем правильно получить копию личности. Никакой опасности для добровольца не будет, так как мы будем лишь считывать информацию с мозга, а не перезаписывать ее.
   -- Мы с Хоуп уже обсуждали это, -- сказал Тейяр. -- И она согласилась. Доброволец у нас есть.
   От неожиданности Хоуп просто потеряла дар речи. Они ни разу даже не беседовали с Тейяром на эту тему, а теперь он заявляет, что Хоуп решила сама добровольно лечь под сканер? Да что ему вообще в голову взбрело?
   -- Ты действительно хочешь попробовать? -- спросила Лилас.
   Хоуп увидела, что Тейяр внимательно смотрит на нее. Он ни разу ее не подводил. Он считает, что многим обязан Хоуп. Если он сказал, что Хоуп хочет стать первым добровольцем Бекка, значит, на то есть причины. Интересно, что он делает? В какую игру он сейчас играет? Решать надо было быстро.
   -- Ну, а почему бы и нет? -- спросила Хоуп. -- Это не опасно. К тому же я не знаю, кто еще бы мог взять на себя эту ответственность. Бекк с Тейяром будут проводить операцию, поэтому они отпадают. Ты свои мозги никому из нас не доверишь, так как ты у нас единственное связующее звено с заказчиком. Эйтбит тоже под сканер не ляжет. Не думаю, что он горит желанием выдать секрет мышления датарайдеров. А мне нечего терять и бояться. Я -- самая подходящая кандидатура. Разве не так?
   Эйтбит остро взглянул на нее. Лилас стояла к датарайдеру спиной и потому не заметила этого взгляда. Наемница лишь пожала плечами.
   -- К чему спорить, если вы давно уже все решили? -- спросила она. -- Когда вы собираетесь начать?
   -- Завтра утром, наверное, -- сказал Бекк. -- Не стоит откладывать.
  
  
   Оказалось, что укладываться в сканер Хоуп предстояло на голодный желудок. Поэтому завтрака она лишилась. Бекк пригласил всех в операционную ближе к полудню.
   -- Я еще раз напомню правила, -- сказал Бекк. -- На время операции вы все подчиняетесь мне беспрекословно. Мы с Тейяром будем работать за консолями, а вы -- Ульрих кивнул Эйтбиту и Лилас -- посидите здесь в качестве зрителей. Но если я попрошу что-нибудь сделать, вы это сделаете без лишних вопросов. И немедленно. Возражения есть?
   Никто с Ульрихом спорить не пытался, поэтому доктор продолжил инструктаж.
   -- Я должен повторить, -- сказал Бекк, -- что операция не может нанести никакого вреда пациенту. -- Хоуп поняла, что это он говорит уже для нее. -- Мы только читаем конфигурацию нейронной сети и прогоняем тесты уже на ее электронной копии. Саму копию сознания в Сеть мы сгружать не будем, так что появления своего электронного двойника ты можешь не опасаться. -- Бекк кивнул Хоуп, а девушка слабо улыбнулась ему в ответ.
   Хоуп до сих пор чувствовала себя немного не в своей тарелке. Она так и не выяснила, зачем Тейяру нужно было провести первый тест именно на ней. Кажется, технология действительно безопасна, и бояться нечего. Но тогда почему именно она? В чем подвох?
   -- При подготовке к операции мы достаточно хорошо экранировали комнату, -- продолжал рассказывать Бекк. -- Конечно, это не самая высокая степень изоляции, но для наших целей больше и не нужно. Электромагнитных возмущений не будет. Наш доброволец, -- Ульрих снова кивнул Хоуп, а та опять улыбнулась ему в ответ, -- наденет троды и ляжет в ЯМР-сканер. Троды, конечно, мы переделали. Точнее, собрали новую модель. Они охватывают череп плотнее и ячейка сети у них намного мельче. В сочетании с работой сканера это даст нам точную картину, и мы сможем прочитать все данные. Затем при помощи программного обеспечения, которое написал сам Швейц, мы соберем все это воедино во временной памяти и прогоним основные тесты.
   Хоуп слегка нахмурилась. Он собирается провести тесты на ее цифровой копии? Так что же это значит?
   Заметив, что Хоуп собирается что-то сказать, Бекк остановил ее.
   -- Должен сразу сказать, что на первом этапе мы проведем только технологические тесты. Проверим целостность информации и занимаемый объем. Цифровая копия сознания Хоуп не получит ощущения протяженности времени, а значит, и осознания не произойдет. То есть, мы будем работать только с массивом цифровых данных, а не с копией сознания. Это все равно, что изучать файл программы, не запуская ее. Я хотел бы еще раз заострить внимание всех присутствующих на этом факте. Цифровая копия сознания не получит осознания. Она не будет запущена. Надеюсь, это снимает все возможные этические проблемы.
   -- Разве этих тестов будет достаточно для нашего клиента? -- спросила Хоуп. -- То есть, я бы, например, не считала тесты на целостность данных достаточными для принятия решения.
   -- Все верно, -- Тейяр повернулся на кресле к Хоуп. -- Так или иначе, нам все равно нужно будет прогонять тесты на функционирующей копии сознания. Но для этих целей мы скопируем меня. Так как я сейчас являюсь полностью человеком, и структура моего сознания уже не несет никаких следов своей первоначальной цифровой формы, то второй тест будет чистым.
   -- И ты этого не боишься? -- спросила Хоуп.
   Теперь, когда Тейяр рассказал ей о сути второго теста, она поняла, от чего он оградил ее. Ведь копия ее сознания не будет запущена. А значит, вторая Хоуп не оживет внезапно в цифровой матрице локального киберпространства. Вряд ли для копии сознания были бы смоделированы все необходимые органы чувств и привычное окружение. А без этого неминуем сенсорный шок. Проснуться в темноте и тишине. Не чувствовать своего тела. Стать призраком.
   Хоуп не хотела бы такой судьбы для своего второго я. Конечно, это была бы не она сама, но от этого не легче. Она действительно не хотела бы оказаться на месте своего двойника. Хоуп точно знала, как она чувствовала бы себя в этой ситуации. Оказаться запечатанной в своем теле и даже не чувствовать его -- это кошмар. Самый настоящий, корежащий душу и несуществующее тело, кошмар. Девушка была благодарна Тейяру за то, что он взял вторую часть тестов на себя. Трудно сказать, как он относится к тому, что его цифровая копия пройдет через существование в цифровом ничто, но если подумать, это не так уж и важно. Хоуп могла признаться себе, что ее просто не заботят переживания копии Тейяра. Это, конечно, малодушие, но что с того? В конце концов, Тейяр больше подготовлен к этой ситуации. Он изначально был цифрой и знает, каково жить всего с одним органом чувств. Ему будет легче.
   -- Я этого не боюсь, -- ответил Тейяр. -- Я же буду помнить, как лег в сканер, а потому моя копия поймет, что происходит. Это позволит нам избежать шока и получить чистую картину.
   -- И твоя копия будет знать, что она исчезнет, как только мы закончим все тесты, -- сказала Хоуп. -- Ведь получится так, что ты сам очнешься в киберпространстве, и будешь знать, что скоро умрешь. Не жалко себя?
   -- А ты знаешь другой способ провести тесты? -- тихо спросил Тейяр.
   Хоуп, конечно, такого способа не знала, поэтому она промолчала.
   -- Да, ощущения у моего двойника будут не самыми приятными, -- сказал Тейяр. -- но... Но это будет лишь цифровая копия меня, а не я сам. У нее не будет души.
   Такой неожиданный вывод озадачил Хоуп. Сейчас было не самое подходящее время, чтобы продолжать эту дискуссию, но потом нужно будет обязательно расспросить Тейяра, чтобы он подробнее рассказал об этой разницей между настоящим человеческим сознанием и его цифровой копией.
   -- Если вы закончили обсуждение теологических проблем, то я продолжу, -- сказал Бекк. -- Процесс чтения займет около двух часов. Нам нужна полная неподвижность пациента, поэтому мы зафиксируем тебя в сканере и погрузим в состояние сна. Фаза быстрого сна будет подавлена искусственно. Нам не нужна излишняя активность мозга.
   -- Может быть, классический наркоз подошел бы лучше? -- спросила Лилас.
   -- Наш работодатель уже давно не молод, поэтому использование наркоза будет опрометчивым решением. -- Лилас хотела возразить Бекку, но он остановил ее. -- Да, я знаю, что наш основной пациент не собирается продолжать жизнь в виде человека после сканирования. Но его сердце может остановиться в процессе переноса сознания. Я, конечно, смогу спасти пациента, но я не хотел бы проводить операцию на открытом сердце. Это сорвет весь процесс сканирования, и его придется проводить заново после долгой реабилитации пациента. Поэтому ограничимся глубоким наведенным сном.
   Убедившись, что у Лилас больше нет возражений, Бекк продолжил инструктаж.
   -- После того, как сканирование будет закончено, мы пробуждаем пациента, проверяем его самочувствие и начинаем прогонять тесты на полученной копии. Итак, на само сканирование у нас уйдет два часа, на прогон тестов -- около часа. Так что, через три часа мы все уже сможем нормально пообедать. Вопросы есть?
   Лилас пожала плечами, показывая, что у нее вопросов уже не осталось. Тейяр и Эйтбит молча смотрели на Хоуп.
   -- Тогда давайте начинать, -- сказал Бекк.
   Сначала Хоуп переоделась в свободный темно-зеленый халат. Правильнее было бы назвать его даже не халатом, а каким-то мешком с дырами для головы и рук. Наверное, такую одежду Бекк привык видеть на тех пациентах, которых привозили ему на операцию. Сейчас, конечно, это было лишним, но Хоуп и не думала сопротивляться. Если Бекку так будет привычнее, она наденет эту хламиду. Если бы потребовалось, то она бы и голой в сканер легла.
   Сам сканер выглядел как смесь саркофага и высокотехнологичной ванны. Круглые обводы белого пластика, провода, идущие к системе управления и широкая крышка, в изголовье. Хорошо еще, что она закрывала только верхнюю половину тела. Все остальное оставалось на свободе. Если бы крышка закрывала все ложе, то сканер слишком напоминал бы гроб. Хоуп могла только радоваться, что ей не придется лежать в тесном, закрытом ящике. Она никогда не понимала тех, кто по доброй воле проводит время в тесных раковинах солярия. Уж если и понадобилось обзавестись загаром, всегда можно воспользоваться химией.
   На бортике ложа сканера лежала сеточка тродов. Действительно, эти троды не шли ни в какое сравнение с теми, которые поставлялись в комплекте с любым компьютером. Еще бы немножко уменьшить ячейку сети, и получится самая настоящая вязаная шапочка.
   Хоуп расправила сетку и начала устраивать ее на голове. Бекк помог ей. Он проконтролировал результат, а потом подключил троды к своему компьютеру.
   -- Троды в порядке, -- кивнул Бекк. -- Можешь укладываться.
   Крышка сканера отъехала назад, и Хоуп устроилась в чреве сканера. Против ожидания, лежать было удобно. К мягкому материалу обивки, который успел приятно нагреться, кожа не прилипала. Хоуп поерзала, выбирая самое удобное положение тела.
   -- Удобно? -- спросил Бекк, наклоняясь над сканером.
   Хоуп молча кивнула. Точнее, дернула подбородком. Лежа на спине не очень-то и покиваешь.
   -- Нужно, чтобы во время сканирования ты лежала, не двигаясь, потому мы тебя должны зафиксировать, -- сказал Бекк.
   Хоуп уже обратила внимание, что в сканере предусмотрена система контроля пациента. Проще говоря, к ложу были прикреплены ремни. Сначала Бекк затянул широкий ремень у нее на поясе. Широкая крепкая полоса не давила, но свободу движения ограничивала весьма эффективно. Затем настала очередь локтей и запястий, бедер и лодыжек. Голову, конечно, ремнем фиксировать нельзя. Слишком неудобно. Впрочем, конструкторы сканера нашли выход из положения. Небольшие пластины, прижатые к вискам, зафиксировали голову Хоуп. Но разработчики не сами придумали этот вариант. Конструкцию они позаимствовали у инквизиторов средних веков. Те, правда, использовали более жесткий вариант фиксации. Голова человека, которого подозревали в ереси и, соответственно, подвергали пыткам, сжималась двумя крепкими досками, которые постепенно стягивались при помощи винта. Наверное, это было очень эффективное приспособление. Когда чувствуешь, что твоя голова скоро расколется, как орех в железных щипцах, трудно удержаться от искушения сказать то, чего от тебя ждут инквизиторы.
   Нельзя сказать, что эти мысли настраивали Хоуп на нужный лад. Но это всего лишь временное неудобство, сказала она себе. Ремнями она пользовалась и у себя дома, на орбите, фиксируя себя на время сна. Так что, ее нынешнее положение можно даже назвать почти знакомым. Кстати, Ульрих что-то говорил про сон.
   -- А как я засну? -- спросила Хоуп.
   -- Вот уж насчет этого не беспокойся, -- Бекк уже отошел от сканера, поэтому сейчас Хоуп видела только белый потолок комнаты. -- Сканер в комбинации с тродами может работать в режиме электросна. Пять минут, и ты уже заснешь. Но снов я не обещаю, учти.
   С легким шуршанием начала двигаться крышка ЯМР-сканера. Хоуп закрыла глаза. Лучше уж смотреть на потолок, чем на белый изогнутый пластик. Девушка начала выравнивать и замедлять дыхание. Чем быстрее она заснет, тем быстрее все кончится.
   Она заснула быстро, как ей и обещал Бекк.
  
  
   Хоуп проснулась, когда крышка ЯМР-сканера уже отъехала в сторону, открывая ей путь на свободу. В глаза ударило солнце, и девушка невольно прищурилась. Она приподнялась на локте и огляделась. Бекк и Тейяр сидели за консолями. Бекк шелестел клавишами, а Тейяр сидел в тродах, откинувшись на спинку стула. Как и у каждого путешественника в киберпространстве лицо у Тейяра было абсолютно расслабленным и безмятежным.
   -- Ну что, все в порядке? -- спросила Хоуп, выбравшись из сканера.
   Она провела рукой по волосам, снимая троды, и осмотрела комнату. Тейяр все еще работал в тродах, поэтому он ее сейчас не слышал. За соседней машиной сидела Лилас, что-то рассматривая на экране. Эйтбит, видимо, устав от безделья, сидел на подоконнике, а Бекк стоял рядом со сканером, внимательно рассматривая ее. Девушка отметила, что прошло уже несколько часов с момента начала эксперимента, так как солнце за окном уже изменило свое положение.
   -- Как все прошло-то? -- еще раз спросила Хоуп.
   -- У нас все в порядке, -- ответил ей Бекк. -- Ты себя хорошо чувствуешь?
   Хоуп прислушалась к своим ощущениям.
   -- Есть хочется, -- наконец сказала она.
   -- Это, как раз понятно, -- хмыкнул Эйтбит. Он спрыгнул с подоконника и пошел к двери. -- Я обед пока приготовлю, -- сказал датарайдер, выходя в коридор.
   -- Головокружение, тошнота, дезориентация? -- Бекк не отставал.
   -- Да все со мной в порядке! И где моя одежда? -- Хоуп потеребила ткань халата. -- Я давно хочу эту хламиду снять, и влезть во что-нибудь более удобное.
   -- Твоя одежда лежит там, где ты ее и оставила. В соседней комнате. Но мне еще нужно осмотреть тебя.
   -- Ульрих, давай я сначала переоденусь, а потом осматривай меня, сколько хочешь, хорошо?
   -- Тебя проводить? -- спросила Лилас, которая уже отвернулась от своей консоли.
   -- Да что вы со мной носитесь? -- удивилась Хоуп. -- Я отлично себя чувствую. И уж точно у меня хватит сил для того, чтобы дойти до соседней комнаты, и там выполнить такую сложную операцию, как переодевание. Я могу еще раз повторить -- со мной все в порядке.
   Убедившись, что она смогла все же донести свою мысль до слушателей, Хоуп пошла переодеваться. Когда она вернулась, Бекк уже ждал ее с узким фонариком-карандашом в руках. Он усадил ее на стул и уселся перед ней на корточки.
   -- После того, как мы завершили копирование, я проверил основные параметры твоего мозга, -- сказал он. -- Картина была абсолютно нормальная. Точно такая же, как и до начала процесса. Но все равно, хочется еще и по старинке убедиться, что у тебя нет никаких поверхностных нарушений.
   Бекк положил левую ладонь на лоб Хоуп и оттянул большим пальцем ее верхнее веко, чтобы она не могла моргнуть, а затем направил ей в глаз узкий луч фонарика. Хоуп поморщилась, но Бекк уже отпустил ее. Впрочем, недолго думая, он повторил эту же операцию с другим глазом. Пока Хоуп терла глаза, ожидая восстановления сетчатки, Бекк продолжал говорить.
   -- Реакция зрачков у тебя в норме. Я, конечно, понимаю, что ЯМР-сканер дал мне полную картину твоего состояния, и по большому счету, тест на реакцию зрачков уже лишний. Просто мне хочется перестраховаться. Будь моя воля, я бы тебя сейчас положил в стационар и понаблюдал бы за тобой недельки две. Хотя, конечно, в этом нет нужды.
   -- Наверное, это у тебя такая реакция на проведенную операцию, -- сказала Хоуп, опуская руки. Пурпурно-черные пятна перед глазами, наконец, отступили, и она снова начала видеть. -- Беспокоишься, и потому стараешься занять себя привычной деятельностью.
   -- Когда пациент после операции уговаривает врача не нервничать, это забавно выглядит, -- сказал Бекк, поднимаясь на ноги.
   Эйтбит приоткрыл дверь комнаты и просунул голову внутрь.
   -- Мы идем обедать, или будем заниматься лечебным голоданием? -- спросил он.
  
  
   Трудно было ожидать от датарайдера кулинарных изысков, поэтому Хоуп не удивилась, когда оказалось, что в качестве обеда их ожидает пицца. Эйтбит, видимо, не утруждал себя работой на кухне и предпочитал полуфабрикаты. С тех пор, как они все поселились у датарайдера, никто так и не высказал своих протестов по поводу столь однообразного меню. У них были проблемы поважнее, чем хорошо приготовленная еда.
   Они редко собирались впятером за одним столом. Чаще всего тот, кто проголодался, шел на кухню и находил себе еду. А вот так, все вместе, они обедали редко. Поэтому все ощущали некоторую неловкость. Чтобы разбить эту тишину, Эйтбит сам начал беседу.
   -- Что у нас дальше по плану? -- спросил он.
   -- Завтра в сканер ляжет Тейяр, -- ответил ему Бекк. -- Виртуальное окружение для копии сознания мы уже приготовили. Сегодня я еще раз проведу предварительные тесты, чтобы завтра спокойно работать.
   -- Что ж, значит, на этом направлении у нас проблем нет, -- сказал Эйтбит.
   -- А где тогда есть? -- Лилас правильно поняла интонацию датарайдера.
   -- Кто-то нас начинает прощупывать, -- ответил ей Эйтбит. -- На нас, конечно, еще не вышли, но я отметил, что кто-то пытается распутывать цепочки, по которым мы заказывали оборудование.
   -- А что же вы не уничтожили все следы закупок? -- спросил Бекк.
   -- Нет-нет, это было бы еще хуже. Конечно, мы могли бы за недельку подчистить все следы, но иногда отсутствие информации выглядит слишком подозрительно. Согласись, если бы мы стерли записи у самих продавцов, это бы очень сильно их насторожило. Стало бы понятно, что кто-то очень сильно хочет скрыть свои покупки. И тогда нас начали бы искать по косвенным данным. Ты ведь должен понимать, что полностью удалить все следы в Сети нельзя. Любая финансовая операция или серьезная покупка неминуемо оставляют цифровое эхо, которое практически нереально уничтожить. Все, что можно сделать -- так это внести небольшие искажения, чтобы затруднить поиск настоящего покупателя.
   -- А кто нас ищет? -- спросила Лилас.
   -- Честно скажу, я понятия не имею, -- Эйтбит был вынужден замолчать, чтобы прожевать кусок пиццы. Но потом все-таки продолжил. -- Это может быть кто угодно. Национальные службы охраны правопорядка, которые разыскивают следы экономических преступлений. Обычные спецслужбы, которые постоянно рыщут в сети, вскрывая все базы данных, которые вызывают для них хоть какой-нибудь интерес. Может быть, даже ЦЕРТ. Или клан Суэтаке, например. Я бы все равно действовал, исходя из самого худшего варианта. Просто для того, чтобы подстраховаться, вы же понимаете.
   -- Клан Огура обеспечивает всю необходимую защиту, -- сказала Лилас.
   -- И чего она будет стоить, если по запросу ЦЕРТа против нас проведут полномасштабную полицейскую операцию? -- спросила Хоуп.
   -- Мы рассматривали этот вариант, -- Лилас ответила без задержки. Видно было, что ее наниматели рассматривали и эту возможность. -- В самом крайнем случае, мы гарантируем вашу транспортировку в Японию. Вместе с необходимой информацией, конечно. Тяжелое оборудование придется оставить, здесь уж ничего не поделаешь. Но там мы будем готовы провести вторую попытку. Площадка для работы уже подготовлена, поэтому, если мы все же будем вынуждены перебраться туда, то останется лишь закупить оборудование, и можно будет продолжать работу.
   -- Если в Японии безопаснее, то почему мы работаем здесь? -- спросил Бекк.
   -- Потому что в Японии не безопаснее. Там кланы Неоновой Хризантемы будут оказывать очень серьезное давление. Если бы мы начали работать там, то сейчас уже начались бы уличные бои. Пока мы находимся здесь, кланам Неоновой Хризантемы труднее понять, что происходит. И труднее отыскать нас.
   -- Но ведь кто-то уже нас ищет, -- сказал Бекк.
   -- Неизбежный риск, -- Эйтбит пожал плечами.
   -- И что, его никак нельзя уменьшить?
   -- Почему же нельзя? Можно, конечно. Как только мы закончим с тестами, я начну создавать ложные цели. Так, чтобы те, кто нас ищет, сбились с пути. Нам надо выиграть всего-то несколько дней. После выгрузки сознания ойабуна Огура на компьютерный носитель, мы покинем город.
   -- Ложные цели? -- Лилас положила недоеденный кусок пиццы обратно на тарелку. Видимо, этот термин ее заинтересовал. -- Расскажи подробнее, я не очень понимаю, что ты имеешь в виду.
   -- Все просто, -- улыбнулся Эйтбит. -- Сейчас тот, кто пытается найти нас, вынужден просеивать огромные массивы данных. Однако наш противник не знает, что именно мы хотим делать. Он знает лишь, что кто-то закупает дорогое и самое современное оборудование. Когда он соберет воедино весь наш список техники, тогда он может что-то заподозрить. Ну, например, что мы тут собираемся открывать нелегальную клинику. Никто же не может предположить, что у нас есть записи Швейца, правильно? То есть, нас ищут просто для того, чтобы понять, что мы хотим со всем этим делать. Но при этом наш неизвестный соперник должен отыскать как можно больше следов. Как я уже говорил, кто-то пытается отслеживать процесс поставок и оплаты. И если мы внесем небольшие искажения в цифровое эхо наших покупок, то это очень сильно исказит картину. Можно создать иллюзию, что, например, сканер закупил какой-нибудь биологический институт из Западной Европы, а к нам он попал по ошибке. Я сделаю пару дополнительных записей, которые скажут, что этот сканер потом отправился в Берн. Когда наш противник поймет, что в Берн этот сканер не прибывал, и что его даже никто там не заказывал, то ему придется долго разбираться, что в его данных правда, а что нет. Это позволит нам выиграть время.
   -- И сколько у тебя времени это займет? -- спросила Лилас.
   -- Это самое слабое место моего плана, -- поморщился датарайдер. -- Я не могу точно оценить временные затраты. Мы, конечно, знаем, в каких базах данных отражаются наши закупки, но ведь их надо взломать и переправить записи. Причем, взламывать придется очень чисто, чтобы не вызвать никаких подозрений. В общем, это может быть достаточно долгим занятием. Но с другой стороны, -- Эйтбит ухмыльнулся, -- нам же надо будет занять себя чем-нибудь, пока Огура не прилетит за своим бессмертием. Поэтому, если ты закончила с пиццей -- Эйтбит кивнул Хоуп, которая к тому моменту действительно успела расправиться со своей порцией -- пошли работать.
   Впрочем, ничего нового в этой работе Хоуп не увидела. В таком же режиме она работала с Эйтбитом, когда тот искал записи Швейца. Датарайдер ставил перед ней простые задачи, а Хоуп выполняла их. Тейяра решили не привлекать к этой работе. Бекк посоветовал ему отдохнуть перед завтрашним тестом.
  
  
   На следующее утро вся их команда снова собралась в операционной комнате. Но на это раз Бекку пришлось работать в одиночку. Хоуп не могла заменить Тейяра за консолью в качестве ассистента. Поэтому она вместе с Эйтбитом и Лилас устроилась на стуле у стены. Ей предстояло лишь наблюдать за тем, как будет работать Ульрих.
   Пока Тейяр укладывался в сканер, Хоуп вспомнила свои вчерашние ощущения. Интересно, Тейяр сейчас тоже ощущает неловкость и робость? Хотя, вряд ли он будет так себя чувствовать. Тейяр знает обо всей этой процедуре гораздо больше, чем она. После побега из киберпространства этот тест для него не значит ничего особенного.
   Когда крышка сканера начала задвигаться, отрезая Тейяра от окружающего мира, Хоуп тихо вздохнула. Бекк зашелестел клавишами, выводя систему на нужный режим. Тродами он не пользовался, чтобы не терять связи с окружающим миром.
   Время тянулось медленно. Тишину нарушало лишь едва слышное гудение сканера и стрекот клавиш под пальцами Бекка.
   -- Вчера точно так же все выглядело? -- тихо спросила Хоуп, наклонившись к Эйтбиту. Датарайдер лишь кивнул в ответ, и девушка снова выпрямилась на стуле. Надо просто ждать. Сама она пролежала в сканере не больше трех часов. На это же время стоит рассчитывать и сейчас.
   Скучно, подруга? А ведь если вдуматься, сейчас и здесь происходит маленькая революция. Доктор Ульрих Бекк торит дорогу для человечества в Сеть. Конечно, не он один это делает, ведь записи Швейца доставали все четверо, рискуя жизнью. А уж о том, что перенесла она сама, Хоуп даже не вспоминала. Это действительно высокая цена, но ведь и приз тоже хорош, не так ли? После всех рискованных эскапад, после налетов в киберпространстве и в реальном мире осталось сделать один, последний шаг. И сейчас его делает Бекк в тишине и спокойствии старого дома. Он отлаживает процедуру, чтобы их заказчик выжил в процессе переноса сознания. Наверное, точно так же, в полной тишине работал Швейц, когда впервые создавал эту технологию. Правда, Швейц не мог проводить тестов, у него не было добровольцев. Его эксперимент должен был пройти успешно с первой попытки. Доктор поставил на кон свою жизнь, и выиграл.
   Тогда это очень сильно изменило мир. Швейц нашел способ менять сознание людей, которые подключились к Сети. Фактически, он нашел способ программировать людей. После этого вместе со своими помощниками он создал ИскИнов. А когда ИскИны осознали себя, то они перешли к активным действиям. И если бы не их поражение в Восьмичасовой Войне, мир сейчас был бы совсем другим.
   Вот так один человек смог сильно изменить мир. И вполне вероятно, что вся их авантюра приведет к еще одному витку этой старой истории. Если Огура уйдет в Сеть, то рано или поздно за ним последуют другие люди. Впрочем, это уже не ее заботы.
   Бекк вдруг выпрямился и снял руки с клавиатуры.
   -- Что-то не так? -- спросил Эйтбит.
   Бекк лишь отмахнулся и снова зашелестел клавишами. Но теперь даже Хоуп было видно, что Бекк обескуражен. Видимо, что-то пошло не так. Девушка напряглась. Ее беспокоило не то, что в случае провала теста придется отложить работу с Огура, а то, что в сканере сейчас лежал Тейяр. Хоуп с удивлением поняла, что ей совсем не хочется, чтобы с Тейяром что-нибудь случилось.
   -- А, вот теперь все в порядке, -- сказал Бекк. -- Просто какой-то сбой в передаче данных, сказал он. Но сейчас система в порядке.
   Хоуп откинулась на спинку стула. Надо просто дождаться конца теста. После этого все будет хорошо.
   Ждать пришлось долго. Почти два часа. Но любое ожидание рано или поздно кончается. С легким шорохом сдвинулась в сторону крышка сканера. Бекк освободил Тейяра от ремней, и тот сам выбрался наружу.
   -- Какие результаты? -- Тейяр не хотел долго ждать.
   -- Запись прошла успешно, копия готова, -- ответил Бекк. -- Как только мы подключим ее к конструкту, сознание получит ощущение непрерывного времени. Если хочешь, то сможешь даже побеседовать с самим собой.
   -- Это плохая идея, -- отмахнулся Тейяр. Он подошел к окну и, раздвинув планки жалюзи, посмотрел на улицу. -- Ты один здесь справишься?
   -- Конечно.
   -- Тогда я приглашаю пройти всех в кабинет.
   Тейяр первым вышел из операционной, а за ним молча последовали остальные. Остался только Бекк, который уже склонился на консолью и начал шелестеть клавишами.
   Когда все расположились в рабочем кабинете Эйтбита, Тейяр решил не испытывать терпение своих друзей. Он сразу перешел к делу.
   -- На картридже больше нет информации, -- сказал он.
   Лилас, не говоря ни слова, встала и вышла из кабинета. Буквально через минуту она вернулась с пистолетом в руке. Наемница уселась на стул и положила пистолет себе на бедро, развернув его ствол в сторону Тейяра.
   -- Подробности, -- потребовала она.
   -- Ты не хочешь сначала проверить состояние картриджа? -- спросил Тейяр.
   На этот раз со стула поднялся Эйтбит. Он оживил систему, на которой они читали содержимое картриджа, и минуты две просматривал содержимое памяти.
   -- Пусто, -- сказал Эйтбит, возвращаясь на свое место.
   -- Я стер только содержимое картриджа, -- объяснил Тейяр. -- Вся система, подготовленная для переноса сознания, будет функционировать нормально. Я не собираюсь срывать наши обязательства перед заказчиком.
   Лилас молча смотрела на Тейяра, медленно поглаживая пальцами ствол пистолета.
   -- Я подготовил небольшой скрипт, который был запущен в тот момент, когда Бекк открыл канал. В этот момент вся информация с картриджа была переправлена ко мне. Фактически, сейчас этим картриджем стал я. Все записи Швейца у меня вот тут, -- Тейяр постучал пальцем себе по виску.
   -- Зачем? -- спросила Хоуп.
   -- Чтобы люди не начали переходить в Сеть. Огура получит то, за что заплатил. Но эта технология дальше не пойдет.
   -- Если ты смог записать информацию в себя, то сможешь ее и достать из своего мозга, -- сказала Лилас. -- Я хочу, чтобы ты это сделал.
   Тейяр только молча покачал головой.
   Лилас подняла с бедра пистолет и навела его на Тейяра. Тот только улыбнулся в ответ. Тогда Лилас прицелилась в Хоуп.
   -- Ой, да брось ты, -- Тейяр улыбнулся. Хоуп опешила от такой реакции. Она, конечно, понимала, что Лилас вряд ли выстрелит в нее, но такое несерьезное отношение к угрозе ее задело. -- Мы это уже проходили. Ты не выстрелишь в невинную жертву.
   -- Это моя информация. -- Лилас говорила очень спокойно, но за этим спокойствием пряталась угроза.
   -- Я могу тебе за нее заплатить.
   -- Это моя информация, -- повторила Лилас.
   -- Мы все рисковали, добывая ее.
   -- И получили за это деньги, -- напомнила Лилас.
   -- Я готов вернуть тебе эту сумму.
   Лилас только покачала головой и снова повернула пистолет к Тейяру.
   -- Эту информацию ты не получишь, -- жестко сказал бывший ИскИн. -- Можешь меня пристрелить, но это ни к чему не приведет. Нас наняли, чтобы мы продлили жизнь Огура. И мы это сделаем. Но записи Швейца никто из людей не получит.
   -- Тебе надоело быть человеком? -- Лилас прищурилась. -- Захотел обратно в Сеть вернуться?
   -- Нет. Я туда не вернусь. И я хочу, чтобы как можно меньше людей туда попало. Рано или поздно Бекк воспроизведет эту технологию, но я хотя бы оттяну этот момент.
   Хоуп не понимала, чего добивается Тейяр. Вряд ли это было игрой, но кто может понять мотивы бывшего ИскИна? Конечно, если люди ринутся в Сеть, это может привести к серьезным потрясениям в укладе жизни цивилизованных стран. Но человечество обладает потрясающей приспособляемостью, иначе бы оно просто не выжило. Поэтому даже если людям будет открыть путь к цифровой форме, вряд ли это сильно изменит мир. Но, может быть, Тейяр лучше может просчитать последствия этого шага? Может быть, он прав?
   -- Слушай, иногда нужно понимать, что ты проиграла, -- сказал Тейяр. -- Извини, что приходится это говорить, но у тебя просто нет способа достать из меня эту информацию. И ты не сможешь заставить меня ее выдать. Но я выплачу компенсацию, как и обещал.
   Лилас трудно было согласиться. Элитная наемница с большим списком побед всегда добивалась своего и не привыкла, чтобы кто-то диктовал ей свою волю. Она не любила проигрывать даже в мелочах. Но сейчас действительно ничего нельзя было сделать. Тейяр был нужен ей для завершения операции. В конце концов, главная задача -- подарить бессмертие ее нанимателю. А записи Швейца были бы приятным бонусом, но на самом деле можно обойтись и без них.
   -- Я никак не могу понять, зачем тебе эти записи, -- сказала Лилас и, щелкнув предохранителем, положила пистолет обратно на бедро.
   -- Мне они действительно ни к чему, -- ответил Тейяр. Он уже понял, что наемница смирилась с утратой информации. -- Можешь считать, что я делаю услугу человечеству.
   Хоуп покачала головой. Слишком много событий происходит. У каждого из них есть свои мотивы и представления о том, что хорошо, а что плохо. Они могут действовать как одна команда только до тех пор, пока им что-то угрожает. Как только жизнь входит в рабочую колею, все противоречия тут же выползают наружу.
   -- Интересно мы с вами тут живем, -- сказал Эйтбит. Видимо, он ощущал то же самое, что и Хоуп. -- Насыщенно.
   -- Потом будет еще интереснее, -- невозмутимо сказал Тейяр.
   И, как всегда, оказался прав.
  
  
   Тесты Бекка прошли успешно. Огура мог рассчитывать на свое бессмертие. И если все пойдет нормально, то уже через несколько дней они переведут его в цифровую форму, и старый паук сможет дальше плести свою паутину, не опасаясь, что клан Огура будет растерзан в уличных боях после его смерти.
   Хоуп попробовала было поговорить с Тейяром, но тот почти не отрывался от рабочей консоли, отвечал невнятно и коротко, а потому Хоуп вскоре плюнула, и перестала изводить его расспросами. Конечно, было интересно узнать, что ощущает Тейяр по поводу того, что его цифрового двойника стерли, и не хотелось ли ему побеседовать со своим альтер эго. И, конечно, было интересно, зачем он на самом деле стер информацию с картриджа. А главное, как ему это удалось сделать.
   Впрочем, на этот вопрос ей смог ответить Эйтбит. Как бы то ни было, но картридж был подключен к информационной системе дома, и тот факт, что Тейяр смог перебросить огромный массив информации из компьютерной системы в свой мозг, не мог не волновать датарайдера. Еще не хватало, чтобы в его системе распоряжался кто-то еще, пусть даже это был его гость. Даже бывшему ИскИну Эйтбит не собирался спускать с рук такого фокуса.
   Но, в конце концов, датарайдер разобрался в механизме того фокуса, который провернул Тейяр. Бывший ИскИн сам готовил аппаратуру для сканирования мозга, и знал, что и как можно сделать. Поэтому он всего лишь оставил в системе несколько программ, которые сработали в тот момент, когда Бекк проводил сканирование мозга Тейяра. Одна программа проломила лед компьютера, к которому был подключен картридж, и передала информацию системе обслуживания сканер. Сам картридж был несколько раз затерт. Причем, Тейяр даже подстраховался. Он провел несколько циклов перезаписи массивом случайной информации, и теперь даже при помощи серьезной аппаратуры с картриджа нельзя было снять даже следов тех записей, которые в нем хранились.
   А остальное было уже делом техники. Тейяр досконально знал структуру своего мозга, и смог загнать информацию в те области, которые не имели прямого выхода на долговременную память. Фактически, он просто сгрузил в себя все сведения. Пользоваться ими напрямую он не мог, но если ему потребуется, он сможет когда-нибудь снова выгрузить их в электронную систему. Теперь до записей Швейца точно никто не мог добраться. Если вдруг Тейяр внезапно умрет, то записи будут потеряны окончательно. Впрочем, Хоуп не считала, что они так уж сильно нужны людям. В этом Тейяр был прав. Пока не стоит открывать путь в Сеть, которым может воспользоваться каждый человек.
   Полтора дня прошли в вязкой повседневной работе. Бекк корпел в операционной, перепроверяя полученные результаты. Тейяр сидел там же, но занимался чем-то своим. Эйтбит работал со своей информационной системой. Он опасался, что Тейяр мог оставить еще какие-нибудь сюрпризы. Лилас почти не отрывалась от телефона, ежечасно связываясь со своими нанимателями. Хоуп оставалось только скучать. Она отчетливо понимала, что команда распадается на глазах. Ведь по большому счету только она и Эйтбит доверяли друг другу. Все остальные, включая и Тейяра, для них были посторонними людьми.
   То, что Тейяр выкинул свой фокус, не поставив заранее Хоуп в известность, сильно обеспокоило ее. До этого он всегда советовался с ней. Девушка поняла, что всерьез восприняла давнее его заявление о том, что он обязан ей. А теперь вдруг выяснилось, что Тейяр имеет свои цели и не собирается рассказывать ей обо всех своих действиях. Это царапало ее.
   Тейяр замыкал на Хоуп все свои финансовые потоки. Значит, он чувствовал долг перед ней. Теперь же он начал самостоятельно контролировать свои финансы, иначе бы он не смог предложить Лилас выкуп за технологию Швейца. Следовательнг, Тейяр считает, что долга перед Хоуп у него больше нет.
   Тейяр отдалялся, и девушка понимала, что после окончания операции они расстанутся. Наверное, ничего страшного в этом и не было, но лицо Ромео, за которым прятался другой человек, все равно оставалось для нее родным.
   У каждого из них свои цели. Каждый идет своим путем, и скоро их дороги разойдутся. Мы летим как мотыльки на свет, подумала Хоуп. Вот только этот свет все никак не появляется. Так и приходится нам лететь в полной тьме, не зная, чем закончится полет.
  
  
   Этой ночью выспаться Хоуп не удалось. В четыре часа ночи Тейяр решил, что ему надо поговорить. К счастью, Хоуп спала чутко, потому долго будить ее не пришлось. Девушка быстро оделась, стараясь не слишком шуметь, и прошла вслед за Тейяром на кухню.
   -- И ради чего ты меня поднял? -- спросила Хоуп. когда Тейяр закрыл дверь и включил свет. Было бы наивно думать, что в этом доме можно утаить от Эйтбита какой-нибудь разговор, но Тейяр, судя по всему, просто не хотел никого будить. А секретность разговора его не волновала.
   -- Может быть, стоит предложить Огура свернуть операцию? -- вопросом на вопрос ответил Тейяр.
   Хоуп вздохнула, и щелкнула клавишей чайника. Разговор, судя по всему, предстоял не простой, а значит, без чая не обойтись. Девушка отыскала две чашки, и сполоснула их под струей воды.
   -- И какие же у тебя аргументы? -- спросила она, ставя чашки на стол.
   -- Огура стремится продлить свою жизнь, но как только он перейдет в цифровую форму, то станет уязвим для компьютерных вирусов. А у него нет опыта жизни в киберпространстве, поэтому проживет он там очень недолго.
   -- Ты считаешь, что он об этом не думал? Его аналитики наверняка предусмотрели все варианты. Он получит самый высокий уровень защиты, и его будут как следует охранять. Что же касается юридических казусов, то это уже не наше дело. Пусть сами разбираются.
   -- Дело даже не в этом, -- поморщился Тейяр. -- Он перестанет быть человеком. А это значит, что он и душу потеряет.
   -- То есть, ты полагаешь, что когда ойабун Огура станет цифрой, то он утратит свою душу? -- спросила Хоуп.
   -- Не знаю, -- Тейяр пожал плечами. -- У меня просто нет данных.
   -- Но когда мы беседовали перед проведением тестов, ты сказал, что твоя цифровая копия не будет обладать душой. Получается, что и с Огура произойдет то же самое.
   -- Я уже честно сказал, что не знаю, как это происходит на самом деле. Наличие души, это, знаешь ли, вопрос веры. На мой взгляд, цифровая копия сознания душой не обладает. Ты можешь смотреть на это, как на очень сложную компьютерную программу или как на огромную экспертную систему. Этот комплекс может получать новые данные и обучаться. Он демонстрирует те же реакции, что и его прародитель. Но он не является им, вот в чем дело! Ты же не будешь говорить, что отражение в зеркале является человеком только на том основании, что оно выглядит совсем как человек. А цифровая копия, это, по сути, то же самое отражение. Только вместо зеркала используется киберпространство.
   -- А обратный процесс...
   -- А обратный процесс может дать душу, в этом ты права. Позволь я кое-что тебе объясню. Само по себе человеческое тело вряд ли обладает душой. Поэтому если бы можно было биологически создать искусственного человека с чистым мозгом и переписать ИскИна на этот носитель, то я не уверен, что он тут же обретет душу. Более того, все источники, которые я прошерстил в свое время, говорят, что это не так. Душа -- это часть человека. Не тела его, а той самой сердцевины, той неуловимой субстанции, которая осознает себя при помощи мозга.
   Щелкнул, выключаясь, чайник. Но на это никто не обратил внимания.
   -- То есть, личность человека и есть душа? -- спросила Хоуп. -- Но тогда ты все равно сделал неверный шаг. У Ромео личности уже не было, а ты просто переписал себя в его мозг. Где смысл?
   -- Позволь мне объяснить подробнее. Строго говоря, душа -- это не та бессмертная часть человека, которая выживает после смерти. Если верить первоисточникам, то душой обладают даже животные. Бессмертная частичка человека -- это его дух. Не то, что называют силой воли или, там, духом борьбы, нет. Дух -- это та частичка божественного огня, которая есть в каждом человеке. То, что способно к восприятию божественной благодати. Сокровенное ядро, прячущееся в шелухе привычек, мыслей, грехов и страданий. Вокруг духа уже во время жизни образуется душа. Душа -- это что-то вроде индивидуальности. Характер, привычки, система ценностей. Согласись, характер есть даже у животных, но это не дает им бессмертия. Ведь личность во многом формируется гормонами, внешне средой, родителями и культурой. Глупо было бы считать, что психика, которая во многом формируется под действием гормонов, будет жить вечно. Вся человеческая вспыльчивость, плаксивость, нерешительность, сентиментальность -- все эти мелкие эмоции, которые во многом проявляются лишь из-за гормонов и привычек -- неужели именно с ними человек шагнет в бессмертие? Нет, выживает именно дух. Поэтому, когда Ромео утратил свою личность, он не потерял свой дух. Его настоящая сердцевина осталась жить. Но что толку маленькому кусочку божественного огня жить в человеческом теле, не осознавая себя? Поэтому я перенес себя в тело Ромео и воспользовался его духом.
   -- Прямо-таки облагодетельствовал его, да?
   -- Нет, я преследовал свои личные цели, и ты это отлично понимаешь. Но ситуацию нельзя рассматривать в черно-белых красках. Нельзя говорить, что я дал духу Ромео новую жизнь, так как это неправда. Нельзя говорить, что я воспользовался его духом, чтобы обеспечить себе бессмертие, потому что это тоже неправда. Это, наверное, ближе к симбиозу. Или даже к некоему слиянию. Я сам, моя личность, моя память и мое самосознание -- не получат бессмертия. Но четких границ между духом и душой нет. Я надеюсь успеть... даже не знаю, как правильно сказать... Успеть слиться с духом Ромео, наверное. Стать с ним единым целым. Чтобы после смерти мы уцелели оба. Но не по отдельности, а как единое целое. Хотя на самом деле это очень упрощенная версия событий. Как ты понимаешь, я долго думал над этой проблемой, прежде чем начать осуществлять свой план.
   -- То есть, о душе католики думают именно так, как ты мне и рассказал?
   -- Честно говоря, нет, -- улыбнулся Тейяр. -- С точки зрения католической церкви, подобные измышления являются самой настоящей ересью. Или очень серьезным заблуждением. Но я ведь не зря взял себе имя, правда?
   Как связано имя бывшего ИскИна с попыткой переосмысления католических догматов Хоуп не знала. И спрашивать даже не собиралась. То, что рассказал Тейяр, было для нее и так слишком сложно.
   -- Значит, ты предлагаешь нам сказать нашему нанимателю, что по религиозным причинам ему не стоит стремиться избежать смерти? Я правильно тебя поняла?
   -- Это глупо звучит, я понимаю. Но, возможно, Огура рискует собственной душой.
   -- Слушай, Тейяр, я даже не знаю, как тебе все объяснить. Огура, это старый и хладнокровный убийца. Он преступник. То, что мы сейчас на него работаем, это, строго говоря, вынужденная мера. И уж прости меня, но если он сдохнет в первые пять минут после перехода в киберпространство, то я не буду сильно горевать по этому поводу. Так что, мы просто делаем свою работу, и не более того.
   Хоуп взяла чайник, и начала разливать чай.
   -- То есть, ты считаешь, что предупреждать его не стоит? -- Тейяр не отставал.
   -- Почему же, если у тебя есть такое желание, то можешь рассказать о своих предположениях. Можешь даже передать их Лилас, к ее словам Огура прислушается. Но я абсолютно уверена, что он не примет это в расчет. Ему сейчас не до какой-то непонятной души. У него смерть за плечом стоит, и конкуренты вокруг его клана кружат, как стервятники над умирающим. Так что ему сейчас не до души, поверь.
   Тейяр смотрел, как две струйки пара свивались над его чашкой. Тонкие белесые полотна танцевали над темным настоем, и истаивали, поднимаясь вверх.
   -- Когда я был цифрой, то мог рассчитать движение каждой молекулы воды в воздухе, -- тихо сказал он. -- Я бы мог даже сделать небольшой прогноз секунды на три, и показать, какую форму примет пар.
   -- Жалеешь о своем выборе? -- спросила Хоуп?
   -- Зато теперь я понимаю, что это красиво, -- усмехнулся Тейяр. -- У всего на свете есть цена, ты же знаешь это не хуже меня. Теперь я смотрю на мир как сквозь мутное стекло. Все выглядит мутно и нечетко после кристальной ясности киберпространства. Но вот что я тебе скажу, друг мой Хоуп, -- Тейяр провел ладонью над чашкой, пропуская пар сквозь пальцы, -- я ни секунды не жалею о сделанном выборе. Да, я не могу рассчитать путь молекул воды. Но теперь я хотя бы понимаю, что это красиво. Честный обмен.
   -- Ну, так, что? Ты разбудил меня только для того, чтобы рассказать о сомнениях в правильности операции и о своем верном выборе?
   -- Не только.
   Тейяр достал из кармана сетку тродов и небольшую темную коробку с разъемом для тродов.
   -- А это еще что такое? -- удивилась Лилас.
   -- Надень, -- улыбнулся Тейяр. -- Я гарантирую абсолютную безопасность. Как и всегда, впрочем.
   Хоуп удивленно приподняла брови, но все же послушалась. Она разгладила троды на голове, и отдала штекер Тейяру. Тот немедленно вогнал его в разъем на своем устройстве, после чего положил коробку на стол, рядом со своей чашкой.
   -- Сядь удобнее, и откинься на спинку стула, -- посоветовал он Хоуп. -- Потом можешь закрыть глаза, но это уже не обязательно. В общем, процедура тебе известна.
   Действительно, ничего нового. Именно так Хоуп готовилась к входу в киберпространство. Она закрыла глаза и услышала, как Тейяр щелкнул переключателем.
  
  
   Кухня была залита солнцем. Жалюзи были открыты, и солнечный свет свободно обтекал их, проникая в маленькое помещение. Переход из ночи в день был таким неожиданным, что Хоуп недоуменно моргнула. Нет, ей только показалось, что она моргнула. Ее веки не двигались.
   Это что же такое? Тейяр сделал конструкт, в который она сейчас вошла по доброй воле? После своего недавнего заключения в поддельной реальности, она не доверяла конструктам.
   -- Это не конструкт.
   Хоуп слышала эти слова, и одновременно чувствовала, как она произносит их. Это был голос Тейяра, но он слышался несколько иначе, чем обычно. Хоуп быстро сообразила, в чем тут дело. Сейчас она слышала голос, который проходит не только по воздуху, но и через кости. Именно так слышит свой голос Тейяр.
   -- Ты сейчас находишься в записи моих собственных ощущений, -- продолжал говорить Тейяр. Хоуп чувствовала, как работает его язык. -- Можно считать, что ты находишься внутри моего тела.
   Тейяр встал со стула, подошел к окну и выглянул на улицу. Хоуп отметила, что этот угол зрения не слишком привычен для нее. Тейяр был ниже, поэтому кухня выглядела чуть-чуть иначе. А когда он выглянул в окно, Хоуп поняла, что и зрение у Тейяра немного лучше, чем у нее. Его картинка выглядела четче.
   Да что там зрение! Она чувствовала запах недавно сваренного кофе, она ощущала текстуру планок жалюзи, которых касались ее пальцы. То есть, конечно же, это были пальцы Тейяра, но она ощущала их своими. Захватывающий опыт, нечего сказать.
   -- Эта запись сделана около двенадцати часов назад. Сама по себе технология достаточно проста, и для того, чтобы сделать подобную запись чувств человека не требуется никакого особенного оборудования. Даже троды, и те почти не отличаются от стандартных. Но они нужны только для записи. Проигрывать записанный кусок жизни можно при помощи обычных тродов. Вся штука заключалась в том, что надо было знать, как человеческий мозг воспринимает информацию, откуда ее взять, и в каком формате записать. -- Проводя эту лекцию, Тейяр ходил кругами по кухне, позволяя Хоуп почувствовать, как действует его тело. Девушка уже почти привыкла к иному углу зрения и к странному языку его мышц. Центр тяжести у мужчин тоже расположен иначе, чем у женщин, и это неминуемо приведет к изменению походки. Поэтому даже обычные шаги по маленькой кухне дома датарайдера у Тейяра получались иначе, чем у Хоуп. Не так давно, Тейяр сказал ей, что все люди разные. Сейчас Хоуп получила самое зримое подтверждение этого факта. Голос, дыхание, тактильные ощущения, походка -- все было непривычным.
   -- Естественно, я знаю, как можно добраться до информации, которая поступает в мозг от органов чувств. Оставалось лишь написать нужно программное обеспечение и сделать прототип в железе. Это и правда, не так уж сложно. Через пару лет до этого наверняка додумались бы исследователи какой-нибудь корпорации. Но я успел первым.
   Тейяр взял в руки маленькую чашку с горячим кофе и сделал глоток. Хоуп почувствовала вяжущий горький вкус на языке, и тут же маленький огненный шар прокатился по пищеводу, заставив Тейяра сморщиться. Вместе с ним от боли в груди сморщилась Хоуп. Кофе был слишком горячим, надо было дать ему остыть еще немного.
   -- Еще вчера я отправил заявление не получение патента. Эта технология будет продана нескольким покупателям в течение ближайшей недели. Большие деньги. Девяносто процентов идет на мой счет, который остается под твоим контролем. Еще десять я использую для личных нужд. У меня есть некоторые проекты, которые требуют минимальной финансовой подпитки.
   Интересно было бы знать, что же это за проекты. Даже став человеком, Тейяр действует в лучшем стиле ИскИнов. Он постоянно темнит, создает высокотехнологичные прототипы, торгует новыми технологиями и расшатывает человеческое общество. Впрочем, в последнем Хоуп не уверена. Технология записи ощущений вряд ли сможет сильно повредить обществу. Любое сколь-нибудь интересное изобретение награждалось ярлыком разрушителя жизненного уклада и традиционных ценностей. С появлением кино пророчили смерть театру. При создании киберпространства досужие журналисты и полуграмотные "аналитики" масс-медиа считали, что люди отгородятся друг от друга, и полностью заменят свои личные контакты виртуальным присутствием. Надо ли говорить, как сильно они ошибались? Мантры про электронный офис и про то, что с появлением хороших сетевых технологий корпорации смогут оставить своих служащих работать из дома, поют уже больше полувека. И что? Люди все еще продолжают работать в офисах. Телеработа стала уделом только вольных стрелков, фрилансеров, которые не слишком хорошо вписываются в жесткие социальные рамки корпораций. Поэтому даже технология записи и воспроизведения чувств ничего кардинально нового не принесет. Это, скорее, еще один прорыв в индустрии развлечений, не более.
   Но индустрия развлечений это очень большой рынок. Огромный. Так что, трудно даже представить, сколько могут составлять отчисления за использование патента. И Хоуп абсолютно уверена, что Тейяр сделал все так, что никто не сможет оспорить его патентную заявку. Уж в этом ИскИны знают толк. Можно не бояться, что кто-то найдет способ использовать эту технологию, и не платить роялти. Тейяр хорошо защищает свои интересы. И это тоже в стиле ИскИнов.
   Девяносто процентов от отчислений будут поступать на счет, который контролирует она лично. Хоуп давно уже привыкла не обращать внимания на практически неограниченные финансовые возможности, которые теперь у нее есть. Точнее, она старается ими не пользоваться, чтобы лишний раз не вспоминать о фантастических и невероятных размерах ее счета. Она даже не считает эти деньги своими, потому что сумма, которую она может увидеть, если сейчас запросит баланс, ничего ей не скажет. Для такого количества денег у нее никогда не было овеществленного эквивалента. Ей не с чем даже сравнить их, она не может представить, на что их можно потратить. Поэтому Хоуп старается не вспоминать о деньгах. Но сейчас на счет, который она контролирует, снова хлынут дополнительные финансовые потоки. Может, стоит попросить Тейяра забрать этот счет себе? В конце концов, с капиталом ведь нужно что-то делать? Его нужно страховать от утраты, разносить по разным банковским счетам. Хоуп вспоминает слово, которое, как ей кажется, тоже относится к этой сфере. Диверсификация. Может быть, Тейяр сможет диверсифицировать этот капитал, и тем самым защитить его от возможной утраты.
   А с другой стороны, зачем это нужно? Если Хоуп не пользуется этими деньгами, и не считает их своими, то она не будет плакать, если они пропадут. А Тейяр может сам о себе позаботиться. Если бы он беспокоился о деньгах, то давно перевел бы их все под свое управление. Так что, пусть все идет как раньше. Что будет, то и будет.
   -- Мне просто хотелось, чтобы ты знала о том, что я сделал, -- продолжает Тейяр. -- Согласись, интересно одной из первых опробовать на себе новую технологию, которая скоро покорит мир. -- Хоуп чувствует, как ее губы изгибаются в улыбке. Как все-таки странно находиться в чужом теле. Сейчас ее ощущения обострены, и девушке кажется, что она может почувствовать почти каждую свою мышцу.
   Тейяр снова подходит к окну и выглядывает на улицу. Прохожих, как всегда, мало.
   -- На самом деле, есть еще множество технических деталей, которые нужно будет обдумать, но это уже не мое дело. Я, к сожалению, пока не создал таймер обрыва воспроизведения, и не встроил механизм выхода по желанию пользователя. Поэтому, пока ты не успела испугаться, я обрываю запись.
   Еще один щелчок, и Хоуп снова видит, что на улице ночь, а она сама сидит на стуле у стены.
   -- Ошизеть, -- коротко резюмировала Хоуп.
   -- Рад, что тебе понравилось, -- ухмыльнулся Тейяр.
   Хоуп провела руками по волосам, снимая троды. Тейяр в это время отсоединил их от своей коробки с записью ощущений, и спрятал ее в карман.
   -- Новое слово в индустрии развлечений, не меньше. Обалденная штука, -- девушка все еще не пришла в себя после пребывания в чужом теле.
   -- Это больше, чем развлечения. -- Тейяр обмотал провода тродов вокруг ладони. -- Люди найдут уйму применений для этой технологии. Будет интересно посмотреть, во что все это выльется.
   -- Вот уж действительно.
   Сейчас Тейяр представлялся Хоуп мальчишкой, который сидит на берегу темного пруда и бросает камни в воду, чтобы полюбоваться на волны, расходящиеся по поверхности пруда. Камушки могут и попасть в кого-нибудь из обитателей пруда, но мальчишку это не трогает. Ему интересно смотреть на волны.
   -- И как ты решил назвать эту технологию?
   -- Не знаю, -- пожал плечами Тейяр. -- Рабочее название у нее, -- он хлопнул по карману, в котором лежала коробка, -- Чужие Глаза. Но его нельзя будет использовать на рынке. Во-первых, потому, что оно неверное, так как я записываю не только данные зрительных нервов, а весь комплекс чувств. А во-вторых, оно просто непривлекательно с маркетинговой точки зрения. Так что, я предоставлю выбор названия тем, кто купит патент.
   -- А зачем ты решил мне все это показать? -- спросила Хоуп.
   -- Ну, я же все еще нахожусь под твоей опекой, -- напомнил ей Тейяр.
   -- Ой, вот только не надо опять эту песню заводить, -- поморщилась Хоуп. -- Ты этот аргумент всегда используешь только для того, чтобы отвлечь меня от твоих истинных мотивов. Давай, говори правду.
   -- Правда в том, что ты сейчас мой единственный друг, -- неожиданно серьезно сказал Тейяр. -- И как бы ты ко мне ни относилась, я всегда помню о том, что именно ты и есть мой единственный друг. Если говорить честно, то я воспользовался тобой и нанес удар по твоим чувствам, вселившись в это тело, -- Тейяр провел рукой по бедру. -- И как ты знаешь, я считаю себя твоим должником. Но речь, естественно, идет не только о чувстве долга. Я должен буду повториться, но ты мой друг. Единственный. Поэтому, мне хочется тебе рассказать о том, что я сделал. Мне хочется услышать одобрение в твоем голосе. Если ты стал человеком, то тебе неминуемо захочется, чтобы к тебе относились с теплотой.
   -- А что же тогда ты не рассказал мне о том, что собираешься стереть информацию в картридже?
   -- Вопрос секретности, -- Тейяр пожимает плечами. -- В доме все прослушивается, ты это знаешь не хуже меня. "Чужие глаза" секретом не являются, а вот фокус с картриджем надо было готовить втайне.
   -- Я до сих пор удивлена этим шагом.
   -- Мои мотивы ты уже знаешь. Я убежден в том, что поступил правильно.
   -- Закрыл людям одну дверь, и взамен открыл вторую?
   -- Это не двери. Это всего лишь возможности. От "чужих глаз" вреда почти не будет.
   Хоуп подавила зевок, но от Тейяра это не укрылось.
   -- Ладно, я уже показал все, что хотел, так что можно попробовать еще немного поспать. Утро уже скоро.
  
  
   Утром Лилас решила совместить общий завтрак с рабочим совещанием. Хоуп ополоснула две чашки, которые остались стоять на столе после ее ночной беседы, а Эйтбит начал шаманить с тостером.
   -- Наш заказчик планирует прибыть сюда через два дня, -- объявила Лилас. Сегодня она снова надела на себя темную футболку и джинсы с обрезанными штанинами. Интересно, подумала Хоуп, когда приедет ее наниматель, она тоже будет ходить в таком виде, или все же предпочтет носить более формальную одежду?
   -- У меня все готово, -- кивнул Бекк. -- Тесты закончены, оборудование в порядке, софт неоднократно проверен.
   -- За эти два дня будет усилена внешняя охрана дома, -- сказала Лилас. -- Я осмотрела твою систему защиты, и считаю, что внутри дома уже ничего больше делать не надо, -- сказала она Эйтбиту. -- Ты тут готовился держать оборону против армейских подразделений что ли?
   -- Защита не бывает избыточной, -- пожал плечами датарайдер, раскладывая на большом блюде готовые тосты. Вскоре рядом с ними появилась тарелка с тонко нарезанным сыром и маленькая открытая баночка конфитюра.
   -- Чай каждый сам себе делает, -- предупредил Эйтбит.
   -- Огура приедет сюда со своей охраной, -- сказала Лилас. наливая себе кипяток в чашку. Двое телохранителей будут присутствовать в комнате во время проведения операции. Еще несколько человек разойдутся по коридорам. Мне нужно составить для них маршрут и согласовать его с тобой, -- она кивнула Эйтбиту, -- чтобы охранная система не приняла их за грабителей.
   -- Это мы сделаем, -- кивнул датарайдер.
   -- Остальное согласование я беру на себя. Но вот что я вам скажу, дамы и господа, -- наемница обвела взглядом всю команду, -- если что-то пойдет не так, то охрана ойабуна отреагирует очень быстро и жестко. Угрозы жизни, скорее всего, не будет, но любая ошибка недопустима. Это надо запомнить накрепко. Вы же понимаете, что если вам платят огромную сумму, то это очень сладкий пряник. Но никто не дает такой пряник, если с ним в комплекте не идет кнут.
   Хоуп посмотрела на Бекка. Именно их доктор являлся самым слабым звеном. Бекк вряд ли ранее работал с людьми, стоящими по ту сторону закона, и эта манера вести дела должна бы его отталкивать. Но выйти из игры он уже не может.
   К чести Бекка, если он и занервничал, то никак не показал это. Их доктор спокойно ел тост и запивал его чаем. Ну, да, у нейрохирургов нервы должны быть крепкими. В их профессии без этого никак не обойтись.
   Впрочем, никто не успел прокомментировать заявление Лилас, потому что у нее в кармане зазвонил телефон. Девушка ответила на звонок. Разговор у нее вышел короткий.
   -- У нас гости, -- сказала Лилас, убирая телефон.
   -- А что, твоя охрана уже не может отвадить их? -- спросила Лилас.
   -- Там всего один человек. И он говорит, что работает в ЦЕРТе.
   Хоуп нахмурилась. Такие сюрпризы сейчас были совсем ни к чему.
   -- Можно на него посмотреть? -- спросила она.
   Датарайдер стремительно вышел из кухни, оставив на столе тосты, и пошел в свой кабинет. Все остальные последовали за ним. Эйтбит сел на свое рабочее место и начал работать с мониторами системы охраны. Изображение с одной из камер он вывел на большой настенный экран. Камера была установлена примерно на уровне второго этажа, а нежданный гость стоял достаточно близко к ней, поэтому ракурс был не слишком удобен. Но Хоуп все же узнала широкоплечего мужчину в светлом костюме. Гость, видимо, знал, что за ним наблюдают, и поднял лицо к камере. Широкие скулы и ямочка на подбородке больше подошли бы кинозвезде, чем аналитику первого отдела ЦЕРТа.
   -- Я его знаю, -- сказала Хоуп. В этот момент визитер раскрыл перед камерой удостоверение. -- К нам пожаловал аналитик Джаммер из ЦЕРТа.
   -- Что будем делать? -- спросила Лилас. -- Можно убедительно попросить его, чтобы он забыл дорогу сюда.
   -- Нет уж. Если он нас нашел, значит, лучше с ним поговорить. По крайней мере, мы поймем, что о нас знает ЦЕРТ. Любой вопрос -- это обоюдоострое оружие.
   С Джаммером Хоуп познакомилась во время своего предыдущего визита на планету, когда она сопровождала Ромео. В то время Ромео искал свою бывшую подругу, которая тоже попала в поле зрения ЦЕРТа, поэтому Джаммер и вышел на них. А потом, когда Ромео устроил самоубийственный налет на ИскИна, именно Джаммер явился арестовывать его. Правда, к тому моменту личность Ромео уже погибла, поэтому Джаммер не смог арестовать его. К самой Хоуп у ЦЕРТа претензий не было, и она отправилась к себе домой, на орбиту.
   -- Я его встречу, -- сказала Лилас и вышла из рабочего кабинета.
   -- Откуда ты его знаешь? -- спросил Эйтбит.
   -- Я с ним познакомилась меньше года назад, когда была здесь с Ромео. То есть не прямо здесь, в Европе, а на планете вообще. Ромео тогда искал подходы к одному ИскИну, и попал в поле зрения ЦЕРТа. Тогда к нам пришел Джаммер, чтобы побеседовать.
   На экране было видно, как Лилас открыла входную дверь дома и пригласила Джаммера войти.
   -- Времени осталось совсем мало, -- сказал Эйтбит. -- Что вообще это за человек?
   -- Обычный аналитик. Тогда он на нас не давил, разговаривал спокойно и даже был готов сотрудничать.
   -- Ну что же. Будем надеяться, что его манера вести переговоры не изменилась. Если бы ЦЕРТ знал, чем мы тут занимаемся, они бы уже навались всей силой.
   -- Может быть, мне стоит уйти? -- спросил Бекк.
   -- Да нет, не нужно, -- ответил ему Эйтбит. -- Мы ведь не преступники, прятаться нам незачем.
   Лилас открыла дверь и посторонилась, пропуская Джаммера в рабочий кабинет. Когда аналитик увидел Хоуп, он сбился с шага и прищурился, узнавая ее. Хоуп в ответ улыбнулась ему. Сейчас, когда он вспомнил ее, Хоуп чувствовала, что у нее будет преимущество в этом разговоре. Но потом аналитик увидел Тейяра и просто замер на месте. Хоуп поняла, что это уже ее личная ошибка. Она уже привыкла относиться к Тейяру как к чужому человеку и больше не путала его с Ромео. Но Джаммер не знал, кто сейчас живет в этом теле, а значит, он считал, что видит Ромео.
   -- Здравствуйте, Хоуп. Здравствуйте, Ромео, -- сказал Джаммер, останавливаясь в центре кабинета. Значит, имена он не забыл, подумала девушка.
   -- Да вы не стойте, присаживайтесь, -- Эйтбит показал Джаммеру на стул, который датарайдер успел поставить в центр кабинета еще до прихода аналитика ЦЕРТа.
   Впрочем, Джаммер не спешил воспользоваться приглашением. Он внимательно осмотрел кабинет, уделяя особое внимание технике и тому, что отображалось на мониторах.
   Лилас оставила дверь кабинета открытой, и в нее вошла Лилас, которая катил перед собой еще один стул. Небольшой рабочий кабинет был явно не приспособлен для таких многочисленных собраний. Но, тем не менее, все в нем уместились. Джаммер сидел в центре комнаты, а остальные сидели на своих рабочих местах. Эйтбит на правах хозяина дома чувствовал себя увереннее остальных, поэтому он уселся на стул верхом, развернув его спинкой к нежданному гостю.
   -- Меня зовут Алекс Джаммер. Аналитик первого отдела ЦЕРТ. Впрочем, -- он еще раз кивнул Хоуп, -- это вы, скорее всего, уже знаете.
   -- Очень приятно познакомиться, -- ответил Эйтбит. -- И что же привело столь серьезного человека в наше захолустье?
   -- Может быть, вы представите мне своих коллег? -- спросил Джаммер у Хоуп.
   -- Я думаю, это лишнее. -- Эйтбит не собирался выпускать инициативу из рук. -- Конечно, рано или поздно вы узнаете имя каждого, кто присутствует здесь, но сейчас это совершенно не важно.
   -- Но мне нужно как-то обращаться к вам, -- улыбнулся Джаммер.
   Вместо ответа Эйтбит секунды три сверлил взглядом аналитика ЦЕРТа. Было понятно, что никто не собирается представляться.
   -- Ну, хорошо, -- Джаммер вздохнул и откинулся на спинку стула. Хоуп помнила, что во время их давних бесед он вел себя примерно так же. Если ему не удавалось сразу получить нужную информацию, он начинал осторожную беседу. Раньше он был честен. В те времена он ничем не угрожал Хоуп и Ромео. Даже когда он в сопровождении оперативников пришел арестовать Ромео, он был корректен и вежлив. Значит, можно надеяться, что и сейчас беседа пройдет спокойно.
   В прошлый раз Джаммер пришел потому, что у ЦЕРТ возникли подозрения. Судя по всему, сейчас была точно такая же ситуация. ЦЕРТ чувствовал, что готовится какая-то необычная операция, но подробностей у них не было. Поэтому они и прислали Джаммера. А теперь, когда аналитик увидел среди фигурантов Хоуп, его подозрения должны усилиться в несколько раз. Ну что же, подозрения -- это еще не состав преступления. Да и преступления-то не будет. Перенос человеческого сознания на компьютерный носитель не является противоправным действием. Потом, возможно, это и запретят, но сейчас никто просто не представляет, что кто-нибудь сможет воспроизвести исследования Швейца.
   Надо признать, что на подготовительной стадии вся их команда успела совершить несколько действий, которые во всех цивилизованных странах трактуются как преступные. Налет на гавань данных и почти ежедневное вскрытие защищенных программных комплексов -- этого достаточно, чтобы запрятать всех участников в тюрьму надолго. Но этим обычно занимается киберполиция. ЦЕРТ интересует другое. Прошлый раз Джаммер считал, что Хоуп и Ромео собираются увеличить автономность одного из ИскИнов. Он, конечно, ошибался, но этот пример хорошо иллюстрирует то, чем на самом деле интересуется ЦЕРТ. Главная их головная боль -- это ИскИны. Их охрана и безопасность. А самым большим кошмаром для ЦЕРТа была опасность освобождения ИскИнов. Если кто-то их них найдет способ вырваться из-под контроля управляющих контуров, то можно не сомневаться, что ИскИн попробует взять реванш за поражение в Восьмичасовой Войне.
   Ну, а помимо работы с ИскИнами ЦЕРТ отслеживал все перспективные сетевые технологии. Они не зря называли себя самой большой силой человечества в Сети. И намеревались как можно дальше оставаться ею. Наверное, именно ЦЕРТ обратил внимание на закупку самого современного оборудования. И даже ложные цели, которые подсовывал им Эйтбит, не сбили их с толку. У аналитиков ЦЕРТа возникли подозрения. И чтобы изучить ситуацию на месте они прислали Джаммера. Ситуация повторяется.
   -- Если вы решили обойтись без официального знакомства, значит, так тому и быть, -- сказал Джаммер. -- ЦЕРТ обнаружил, что в этот дом свозится высокотехнологичное оборудование, которое обычно применяется лишь в самых дорогих клиниках и исследовательских институтах. Поэтому я и пришел сюда спросить, что это вы такое интересное затеваете.
   -- А что, разве запрещено покупать оборудование, которое, кстати говоря, находится в свободной продаже? Мы ведь не нарушаем ни одного закона, верно? -- спросил Эйтбит.
   -- Конечно, не нарушаете, -- улыбнулся Джаммер. -- Но послушайте, что я вам скажу. Прошлый раз, когда я точно так же встречался с Ромео и Хоуп, меня никто не послушал. А в результате мы потеряли одного ИскИна, которого вы успешно сожгли, -- Джаммер кивнул Тейяру. Тот молчал, не выдавая себя. -- Это, знаете ли, преступление. А ведь когда мы встретились в аэропорту, я сразу спросил, не собираетесь ли вы делать что-либо противозаконное? И вот сейчас, почти год спустя, когда мы решили, что затевается что-то интересное, я еду в Европу и снова встречаю вас. Хотите сказать, что это просто совпадение?
   -- Нет. Я не собираюсь это говорить, -- сказала Хоуп.
   -- Тогда рассказывайте, что вы тут опять задумали, -- отрезал Джаммер.
   -- Мы тут бизнесом решили заняться, -- сказал Эйтбит. -- Закупили немножко товара, будем его перепродавать теперь. Тем же лабораториям и клиникам, например.
   -- Я чем-то вас рассердил? -- спросил Джаммер Эйтбита. -- Почему вы с таким усердием принимаете меня за идиота? Я же пока разговариваю с вами вполне доброжелательно, а не давлю на вас.
   -- А вы можете даже надавить на нас? -- Датарайдер подался вперед, и глаза его сузились.
   -- Это совсем просто, -- Джаммер кивнул в сторону Тейяра. -- Этот молодой человек все еще разыскивается по обвинению в несанкционированном проникновении в федеральный программный комплекс и его уничтожении. Срок давности по этому делу истечет еще не скоро, уж поверьте мне.
   -- А вы уточните статус Ромео в госпитале Маккормака, -- жестко ответила Хоуп. -- Он все еще считается ограниченно дееспособным, так как очнулся с амнезией совсем недавно. Более того, личность Ромео действительно уничтожена, и он сейчас не помнит ничего из прошлого.
   -- Во время совершения налета вы были вполне дееспособны, -- сказал Джаммер Тейяру. Тот все так же молчал, не выдавая себя. -- Суд будет руководствоваться именно этим фактом.
   -- Вам самому-то не стыдно так поступать? -- спросила Хоуп. -- Ромео ведь не помнит ничего из прошлой жизни.
   -- Преступление остается преступлением, вне зависимости от того, какими мотивами руководствовался преступник, и в каком состоянии он находится сейчас, -- парировал аналитик ЦЕРТа.
   -- А как у вас обстоят дела с юрисдикцией? -- Эйтбит снова вступил в разговор. -- Если мне не изменяет память, Ромео, которого вы подозреваете в налете на ИскИна, находился в тот момент на территории Северной Америки. А здесь у нас, я позволю себе напомнить, немножко не Америка. Здесь у нас немножко Европа. И местами даже Восточная Европа.
   -- Если потребуется, то запрос на экстрадицию я смогу получить в течение суток. -- Джаммер не отступал.
   -- И что это вам даст? С каким заданием вы, вообще, сюда прибыли? -- Эйтбит не поддавался на давление Джаммера.
   Аналитик ЦЕРТа вдруг откинулся на спинку стула и совершенно спокойным тоном обратился к Тейяру.
   -- Ромео, а вы что скажете? Мы тут копья ломаем, а вам как будто все равно.
   -- А что я могу сказать, господин Джаммер? -- улыбнулся Тейяр. -- Я вас вижу первый раз. И действительно не помню ничего из своей прошлой жизни. Так что, если вы говорите, что я кого-то сжег, может быть, так оно и есть. А может быть, и нет. Я этого просто не знаю. Амнезия не способствует хорошей памяти.
   -- Понимаю, -- кивнул Джаммер. -- Поверьте, Ромео, я вам сочувствую.
   -- Но это не помешает вам подать запрос на экстрадицию, верно? -- в упор спросила Хоуп.
   -- Ну что вы, в самом деле, так серьезно все принимаете? -- устало спросил их гость. -- Хоуп, вы же помните, что ЦЕРТ был готов помочь с финансовым обеспечением лечения Ромео. Неужели теперь мы будем пытаться засадить его за решетку? Да, уничтожение ИскИна по имени Гефест причинило некоторый ущерб нам, но... Суд над Ромео Гефеста нам не вернет. Поймите, наконец, мы не столько правоохранительный орган, сколько исследовательский. Именно поэтому я сюда и приехал. Ну, давайте уже честно скажем друг другу -- вы опять придумали что-то из ряда вон выходящее. Простите, Хоуп, но я не могу считать, что вы оказались здесь случайно. Давайте, рассказывайте. Вдруг ЦЕРТ сможет вам чем-то помочь?
   Отвечать Джаммеру никто не спешил. После недолгого молчания аналитик решил, что ему все же нужно попробовать угадать самому.
   -- Хорошо, давайте рассуждать логически. -- Джаммер поправил стрелку на брюках. -- Вы тут собрали уйму оборудования, которое обычно применяется для операций с мозгом. Я попробую угадать. -- Джаммер повернулся к Хоуп. -- Вы хотите вернуть память Ромео?
   Ответа Джаммер снова не дождался.
   -- Готовой технологии быстрого лечения последствий амнезии до сих пор в мире не существует. -- Джаммер продолжал выстраивать свою теорию. -- Значит, у вас появилась своя идея. Или вы где-то обнаружили экспериментальную технологию. Тогда, один из вас должен быть хорошим доктором. Ну, это я выясню в течение суток, уж можете мне поверить.
   Хоуп была уверена, что сейчас все стараются даже случайно не посмотреть в сторону Бекка, чтобы не выдать его.
   -- Ну, ребята, в этом нет ничего противозаконного! -- объявил Джаммер. -- Тогда что ж вы так скрытничаете? Запатентовали бы технологию, и дело с концом.
   Повисла еще одна пауза. Интересно, подумала Хоуп, когда ему надоест говорить перед молчащей аудиторией? Когда он, наконец, решит, что монолог слишком затянулся?
   -- Так в чем же дело, дамы и господа? Технология еще не протестирована как следует, и может дать сбой? Именно поэтому вы и не патентуете ее? Ромео, -- аналитик обратился к Тейяру, -- а вы сами не боитесь выступать в роли лабораторной крысы? Спорные эксперименты с человеческим мозгом могут привести к самым неприятным последствиям. Вы действительно готовы рискнуть?
   Тейяр ухмыльнулся. Уж он точно знал о строении и работе мозга больше, чем кто-либо еще. Без этого знания он не смог бы переселиться в тело Ромео.
   -- Да нет, не боюсь, -- пожал плечами Тейяр.
   -- Так значит, я был прав, да? -- Джаммер с довольным видом откинулся на спинку стула. -- А почему вы тогда так упорно молчали? Хоуп, вы считаете меня врагом? Даже после того, как ЦЕРТ предложил вам помощь?
   -- А совсем недавно вы угрожали Ромео, -- напомнила Хоуп.
   -- Но вы не воспринимали эту угрозу всерьез -- Джаммер вернул Хоуп ее аргумент.
   Хоуп молча пожала плечами.
   -- Хорошо, так кто из вас доктор? -- спросил Джаммер.
   -- Простите, Алекс, но я думаю, что вам не стоит больше упорствовать в расспросах. -- Хоуп решила, что если уж аналитик больше всего говорил именно с ней, то ей и нужно вести беседу.
   -- Почему?
   -- Да потому, что вы уже выяснили все что хотели. Давайте признаемся, что на это раз ЦЕРТ вытащил пустышку. Сейчас мы не планируем никаких противозаконных действий.
   Хоуп даже не врала сейчас. Конечно, они выпотрошили хранилище данных Неоновой Хризантемы, и это было серьезным преступлением, но ведь она говорила о будущем, а не о прошлом. Еще у нее оставался нереализованный счет к Шекспиру, но это ее личное дело, которое не касается всей группы. Так что, Хоуп сейчас говорила правду. Ну, или, по крайней мере, "техническую правду".
   -- Давайте я еще раз обрисую ситуацию, -- Джаммер не собирался сдаваться. -- У вас тут огромное количество дорогого оборудования. Вы собираетесь проводить исследования, которые могут привести к созданию очень дорогостоящей технологии. Я не удивлюсь, если завтра здесь уже появятся боевики службы безопасности какой-нибудь корпорации, чтобы наложить лапу на ваши разработки. А мы можем защитить вас.
   -- Это больше похоже на рэкет. Вы требуете поделиться неизвестно чем, в обмен на вашу мифическую защиту.
   -- Да ладно вам, Хоуп. Рассказывайте уже, что вы тут задумали.
   Хоуп вздохнула. Разговор пора было заканчивать.
   -- Вы работник американского учреждения, которое пытается подмять под себя всю Сеть. Если вы хотите предъявить нам какие-то обвинения, то не тяните больше время. Если же вам нечего нам больше сказать, то покиньте нас.
   Джаммер откинулся на спинку стула и посмотрел на Хоуп. Девушка выдержала его взгляд, не отведя глаз. Поняв, что он ничего не добьется, Джаммер встал со стула.
   -- Ладно, будем надеяться, что ваш выбор будет правильным. Но если вы вдруг передумаете, то дайте мне знать. Я еще неделю пробуду здесь.
   Лилас подошла к двери и открыла ее, намекая, что Джаммеру пора уходить. Аналитик ЦЕРТа понял, чего от него ждут, и послушно покинул комнату.
   Когда Лилас вывела Джаммера из кабинета и закрыла за собой дверь, никто не проронил ни звука. Только Эйтбит повернулся к своему компьютеру и начал шелестеть клавишами. Расходиться никто не спешил. Наконец, минуты через три вернулась Лилас.
   -- И что это было? -- спросила наемница, когда вошла в кабинет.
   На большом экране, который все еще показывал картинку со двора, было видно, как Джаммер уходит прочь от дома.
   -- Джаммер хотел узнать, что здесь происходит, -- пожала плечами Хоуп. -- Со мной такое уже один раз было. Правда, он и тогда ушел несолоно хлебавши. Вот и сейчас мы ничего ему не сказали.
   -- Но теперь мы можем быть уверены в том, что ЦЕРТ внимательно следит за нами, -- сказал Тейяр. -- Операцию надо проводить как можно скорее.
   -- Все это неважно! -- радостно сказал Эйтбит, разворачиваясь в кресле к остальным. -- Наш неожиданный посетитель дал нам гораздо больше, чем получил сам!
   Увидев, что никто не понимает, о чем он говорит, датарайдер продолжил объяснение.
   -- У Джаммера в кармане был его бэдж, который одновременно служит пропуском в здание ЦЕРТа. Это небольшая пластиковая карта с RFID-чипом. Чип работает как передатчик. Когда этот аналитик приходит на работу, то ему не нужно отмечаться у охраны. За него это делает пропуск. Каждые пять минут он передает кодированный сигнал, и его руководство всегда знает, в какой комнате здания он находится. И такие пропуска есть у каждого работника центра и у всех посетителей.
   -- В этом кабинете я давно поставил пассивный принимающий контур, -- говорил Эйтбит. -- Ну, просто на всякий случай. И вот теперь этот контур мне пригодился. Он засек сигнатуру сигнала пропуска нашего гостя. Теперь я могу собрать RFID-чип с такой же сигнатурой и просто придти в ЦЕРТ. Представляете, охрана спокойно пропустит меня, и я буду настоящим невидимкой. Куда бы я ни пошел, система будет считать, что я этот самый Джаммер!
   -- Не все так просто, -- сказал Тейяр. -- Уж поверь мне, я знаю о системе безопасности ЦЕРТа чуть-чуть побольше. Во-первых, охрана на входе все рано есть. Когда сотрудник входит в холл, у охраны на мониторе отображается фотография владельца паспорта. Дополнительно его лицо проверяется самой базой данных. Да, это можно обойти, надев хорошую силиконовую маску, но что ты будешь делать, если в здание придет настоящий Джаммер? Система безопасности сразу обнаружит дублирование сигнала, и охрана поднимется по тревожной ситуации. Помимо этого, в некоторые зоны нельзя пройти без дополнительных процедур идентификации. И если подделать отпечатки пальцев и глазного дна еще можно, то ДНК-тест нарушитель не пройдет. Впрочем, ты это и сам знаешь, у тебя такой же ДНК-сканер на двери дома стоит.
   -- Ну-у... -- Эйтбит задумался на минуту. -- Вообще-то способ можно найти. Например, пробиться в их внутреннюю базу данных и заменить там фотографию, отпечатки пальцев, сетчатки и сигнатуры ДНК моими данными. А самого Джаммера задержать, чтобы он в офис не приехал. Небольшая авария на дороге, например, и все будет отлично.
   -- Пробиться в базу данных системы безопасности ЦЕРТа просто невозможно, -- ответил Тейяр. -- Дело в том, что она к Сети не подключена. Физически, я имею в виду. Поэтому и взломать ее извне нельзя.
   -- Жаль, -- сказал Эйтбит. -- Такая хорошая идея была. Я бы с удовольствием побродил по их коридорам. Просто, чтобы посмотреть, как у них там внутри все устроено.
   -- Чтобы эта мечта сбылась, тебе нужно пойти к ним работать. Если они, конечно, примут тебя к себе, -- улыбнулся Тейяр.
   -- Извините, я, наверное, задам очень глупые вопросы. -- Бекк наконец-то решил принять участие в беседе. -- Но я почти ничего не понял. Я, конечно, знаю, что такое ЦЕРТ, но хотел бы точно понять, чем нам грозит этот визит.
   -- Да ничем, -- отмахнулась Хоуп. -- Джаммер просто оценивает ситуацию.
   -- Но если мы не делаем ничего противозаконного, то зачем понадобилось ему врать? Может быть, ЦЕРТ мог бы помочь нам чем-нибудь?
   -- Это чем же нам ЦЕРТ помог бы? -- холодно спросила Хоуп. -- Мне казалось, что все необходимое у нас уже есть, и ничья помощь нам не требуется.
   Бекк хотел что-то ответить, но просто не успел. Хоуп еще не закончила говорить
   -- Но зато ЦЕРТ поинтересовался бы, где это мы нашли такой чудесный картридж с записями Швейца. И мне не хотелось бы отвечать на этот вопрос! И даже если не брать в расчет тот факт, что ко многим из нас у ЦЕРТа есть серьезные претензии, -- продолжала Хоуп, -- то нужно всегда помнить, что эта структура подчинена конгрессу Соединенных Штатов. А с этим государством я не хочу иметь ничего общего. Вообще-то ни одно государство, ни одна национальная или корпоративная служба не должна контролировать нашу операцию. Просто потому, что это не их собачье дело!
   -- Я все-таки хотел бы кое-что уточнить, -- сказал Бекк. -- Ведь если ЦЕРТ сугубо американская служба, то мы можем их не опасаться. Мы сейчас вне их юрисдикции.
   -- Ты же экстропист, -- удивилась Хоуп. -- Значит, должен быть в курсе методов работы ЦЕРТа.
   -- Нет, -- мягко улыбнулся Бекк. -- Я ученый. Политические вопросы меня никогда не интересовали.
   -- Понятно, -- кивнула Хоуп. -- Тогда кое-что я смогу тебе рассказать. ЦЕРТ никогда не волновали проблемы юрисдикции. Пару лет назад для операций в Европе они широко использовали ресурсы ООН. У этой организации, как ты понимаешь, проблем с юрисдикцией быть не может. А недавно в ЦЕРТе создали так называемый Второй отдел. В Первом отделе работают аналитики, такие, как наш недавний гость. А во Второй отдел были набраны оперативники. Теперь, когда ЦЕРТу нужно арестовать какого-нибудь бедолагу, им уже не нужно арендовать группы захвата у ООН. Они и своими силами справятся. А чтобы с местной полицией проблем не возникало, ЦЕРТ работает под юридическим прикрытием ООН. Так что, по поводу юрисдикции они не задумываются. Просто идут туда, куда надо, и берут того, кто им нужен. А суд они могут провести либо у себя, в Штатах, либо в стране пребывания арестованного, либо в той стране, где располагается пострадавшая сторона. Это зависит от того, где предусмотрено более суровое наказание за то или иное преступление. Именно поэтому ни один здравомыслящий сетевик, если он, конечно, не работает на какое-нибудь государство, не будет сотрудничать с людьми ЦЕРТа. Собственная шкура дороже.
  
  
   Когда Джаммер прилетел в Прагу, то, прежде всего, он зашел в центральное отделение киберполиции. Эта структура всегда с уважением относилась к профессионалам ЦЕРТа. После короткой беседы ему выделили кабинет для работы. Конечно, в условиях постоянной нехватки места, на настоящий отдельный кабинет рассчитывать было трудно. Проектировщики разделили большой зал на кубики при помощи панелей с регулируемой прозрачностью. Многим сотрудникам приходилось работать в тесных закутках. Самые везучие получили кабинеты с окнами. Поэтому Джаммер оценил любезность местного руководства, которое предоставило ему такую "привилегированную" рабочую ячейку.
   После короткой беседы в доме на окраине города, Джаммер вернулся в этот кабинет и затемнил панели, отгораживая себя от сотрудников. Конечно, в чем-то они коллеги, но киберполиция сама по себе, а ЦЕРТ сам по себе. Пусть здешние копы разбираются с малолетними хакерами, которые присасываются к хилым денежным потокам в надежде заработать себе немного денег и получить небольшую долю уважения в своем сообществе. ЦЕРТ интересует более крупная рыба.
   Усевшись за стол, Джаммер аккуратно вытянул из пиджака тонкую паутинку оптоволокна. Как бы ни была хороша твоя память, воспоминания к отчету не подошьешь и в Сеть не закачаешь. Значит, нужно использовать средства для скрытой видеозаписи. Микроскопический срез оптоволокна, который прятался за пуговицей пиджака, нельзя было заметить невооруженным глазом. Волокно передавало изображение на миниатюрную камеру, спрятанную в экранирующем футляре. Никакого внешнего излучения, минимальное потребление энергии. Чтобы учуять эту камеру, нужно использовать хорошее и дорогое оборудование. Вряд ли оно было у тех ребят, к которым сегодня ходил в гости Джаммер. Потому что, если бы они знали о камере, то настояли бы на том, чтобы он прекратил съемку. Но, так или иначе, теперь у него есть видеозапись всех пятерых обитателей странного дома на окраине.
   Джаммер включил рабочий компьютер и перегнал в него сделанную видеозапись. Потом он выбрал несколько кадров, на которых лучше всего были видны лица подозреваемых. Всю запись беседы вместе с этими кадрами он переслал в головной офис ЦЕРТа. Теперь предстояло лично побеседовать со своим начальником.
   Из своего чемодана, который стоял рядом с рабочим столом, Джаммер достал небольшую темную коробку и прикрепил ее к раме окна. После включения нехитрого механизма тот начал стучать по оконному стеклу, заставляя его вибрировать. Эта нехитрая предосторожность позволяла больше не бояться того, что какой-нибудь особенно ушлый разведчик сможет услышать, что говорит Джаммер, просто сняв звук с поверхности окна при помощи слабого лазерного луча. Электронного прослушивания Джаммер не боялся. Помещения киберполиции традиционно хорошо защищены от этой напасти.
   Теперь, когда все приготовления были закончены, можно было выходить на связь. На экране появилось лицо начальника Первого отдела ЦЕРТа.
   -- Привет, Филип, -- сказал Джаммер.
   -- И тебе того же Алекс.
   В Америке было еще раннее утро, но начальник Первого отдела ЦЕРТа Филип Стенюи уже был на своем рабочем месте.
   -- Как там в Европе? Хорошо отдохнул?
   -- Просто шикарно, -- ухмыльнулся Джаммер. -- Тут что-то совсем странное происходит. Видеоотчет я уже отправил, ты потом сможешь его внимательно изучить. Но если говорить коротко, я снова столкнулся с той парочкой, которая прикончила Гефеста около года назад. Помнишь это дело?
   Стенюи слегка нахмурился.
   -- Всех деталей я, конечно, сейчас не припомню. Но у меня сложилось впечатление, что налетчик тогда погиб вместе с Гефестом.
   -- Нет, у него просто оказалась стерта личность. А его подруга в этом инциденте не участвовала, поэтому мы и не предъявили ей никаких обвинений.
   -- Понятно. И как обстоят дела сейчас?
   -- Наш налетчик пришел в себя. Я уже запросил информацию из больницы, где его держали, но пока ничего не получил. Ясно только, что у него полная амнезия, и он ничего не помнит. Однако его подруга собрала какую-то рабочую группу и закупила уйму новейшего оборудования, которое применяется в ведущих клиниках, специализирующихся на нейрохирургии. Они свили себе гнездо в старом доме. Конечно, подробностей я не видел, но дом очень, очень сильно защищен. Я не удивлюсь, если он весь заминирован. А в дополнение ко всему, меня перехватили на подходе к дому. Там даже внешняя охрана расставлена. И достаточно хорошая охрана.
   -- Сколько человек в рабочей группе? -- спросил Стенюи.
   -- Пятеро. Фотографии я прикрепил к отчету. Мне нужно узнать, кто еще входит в эту группу, помимо наших старых знакомых.
   -- Подожди минуту. -- На экране было видно, как начальник Джаммера отдает несколько приказов по селекторной связи. -- Хорошо, как только мы кого-нибудь опознаем, тут же дадим тебе знать. Каковы твои выводы?
   -- Сначала я подумал, что эта девица где-то нашла новейшую технологию лечения амнезии. Она все-таки любит этого парня, и может попробовать вернуть ему личность.
   -- Выглядит правдоподобно, -- согласился Стенюи.
   -- Но что-то здесь не складывается, -- сказал Джаммер. -- Во-первых, если бы такая технология существовала, то было бы проще положить парня в больницу, а не пытаться провести операцию самостоятельно. А во-вторых, для этого совсем не нужна такая плотная охрана. В общем, они затевают что-то серьезное.
   -- Что именно?
   -- Ну, шеф, вот этого я уже не знаю, -- Джаммер развел руками. -- Но могу точно сказать, что это действие будет нарушать интересы какой-то серьезной структуры. Либо там что-то противозаконное готовится, либо они планируют кому-то сильно прищемить хвост. В любом случае я рекомендую сделать упреждающий удар.
   Стенюи подпер подбородок кулаком и задумался.
   -- Филип, -- Джаммер подался к экрану и понизил голос, стараясь убедить своего начальника, -- у них какая-то новая технология, связанная с операциями на человеческом мозге. И они собираются опробовать ее в ближайшее время. Я думаю, что это произойдет буквально в течение ближайших двух-трех дней. Надо действовать сейчас.
   -- Подожди, -- Стенюи прервал своего подчиненного. -- Есть первые результаты.
   Он вывел на экран одну из фотографий, переданных Джаммером.
   -- Вот этого парня мы нашли. Ульрих Бекк. Доктор. Ученый. И вдобавок ко всему -- экстропист.
   -- Наш клиент, -- улыбнулся Джаммер. -- Ну, так что?
   -- Что тебе нужно? -- спросил Стенюи.
   -- Все наши свободные оперативные силы, -- твердо ответил Джаммер. -- И не позже, чем через двое суток.
   -- Все так серьезно?
   -- Серьезнее некуда. Я даже хочу запросить поддержку у киберполиции.
   -- Тогда лучше обратиться к ребятам из ООН. У меня там остались связи, я попрошу выделить тебе группу. Но что ты будешь делать, если ничего противозаконного там не окажется?
   -- Окажется, шеф. Еще как окажется. Как минимум, у них есть какая-то новая технология. И для того, чтобы применить ее, они наняли этого доктора-экстрописта. Фил, задумайся на минутку, зачем им экстропист, а? Это, конечно, может быть совпадением, но мне такие совпадения кажутся подозрительными.
   -- Чего именно ты боишься? -- спросил Стенюи.
   -- Как это? -- Джаммер опешил. Экстрописты всегда были для ЦЕРТа головной болью. Эти проповедники слияния человека и машины слишком активно пропагандировали свои убеждения и считали, что ЦЕРТ утаивает технологии, которыми должны были с ними поделиться ИскИны после поражения в Восьмичасовой Войне. Помимо этого каждый аналитик ЦЕРТа понимал, что рано или поздно кто-то сможет повторить разработки Швейца. И если в сети появятся новые ИскИны, да еще и без управляющих контуров, это будет просто кошмаром. Вторую войну с ИскИнами ЦЕРТ может и не выиграть. -- Я вообще-то ничего не боюсь. Я просто опасаюсь, что эта компания нашла технологию, которая пока не попала в поле нашего зрения. Значит, потенциально эта технология может быть опасна. И я считаю...
   -- Я понял тебя, -- Стенюи прервал своего подчиненного. -- Именно это я и хотел услышать. Все наши свободные оперативники будут у тебя через двое суток. Также в твое распоряжение поступит группа спецназа сил быстрого реагирования ООН. У меня там остались старые связи. Командовать группой будет майор Тьюринг. Только не надо при встрече рассказывать майору, как ему повезло с фамилией. В свое время я уже просветил его на эту тему.
   Джаммер отметил, что у Стенюи явно было близкое знакомство с этим майором спецназа. Интересно было бы узнать, как происходило их знакомство.
   -- Проблемы с местной полицией я улажу, -- продолжил Стенюи. -- Но все-таки очень хотелось бы, чтобы у этих ребят действительно в загашнике было бы что-то крупное и противозаконное. Ты меня понимаешь?
   Джаммер понимал своего начальника. Стенюи недвусмысленно дал понять, что именно Джаммер будет нести ответственность за результаты операции. И если у подозреваемых не окажется ничего интересного, то дело будет очень трудно замять.
   Впрочем, Джаммер доверял своим ощущениям. Он не ошибся в своем анализе, когда столкнулся с этой парочкой год назад. Он ведь предупреждал их, что вся затея добром не кончится. Так оно и вышло. Вот и сейчас происходит то же самое. Он дал им возможность все рассказать и даже получить помощь от ЦЕРТа в обмен на саму технологию, чем бы она ни была. Но подозреваемые не захотели решить вопрос добром. Что же, они сами сделали выбор. Через двое суток будет ясно, что они прячут.
   -- Да, я понимаю, -- кивнул Джаммер.
   -- Вот и хорошо. -- Стенюи коротко улыбнулся. -- Техники все еще разбираются с твоим отчетом. Если узнаем что-нибудь новое, то немедленно тебе сообщим. А тебе пока остается только принимать людей, готовить план операции и продолжать наблюдать за зданием. Мой личный номер ты знаешь, если ситуация начнет развиваться непредвиденным образом -- немедленно звони. Все. Я тебя больше не задерживаю. Удачи.
   Стенюи оборвал связь быстрее, чем Джаммер успел попрощаться. Аналитик хорошо знал своего начальника, поэтому он и не думал обижаться. Стенюи начинал работу в ЦЕРТе с самых низов, и поднялся до поста начальника отдела только благодаря своим профессиональным качествам. А излишней обходительностью в ЦЕРТе не страдали ни аналитики, ни операторы. Кто-то даже шутил, что ЦЕРТ является самым большим сборищем аутистов во всей Северной Америке. И доля правды в этой шутке была достаточно велика. Хорошие сетевики редко ладят с обычными людьми. Компьютерные технологии при всей их невероятной сложности, все же построены на железной логике. Если ты точно знаешь, что хочешь получить от машины, то обязательно рано или поздно добьешься своего. А если тебе что-то неясно, то всегда найдется документация. Именно поэтому сетевики пасовали в отношениях с людьми, где столько много неявных законов и условностей.
   Филипп Стенюи не был исключением из общего правила. Но когда это было необходимо, он все же мог проявить гибкость и дипломатичность. Чаще всего это происходило в тех случаях, когда ему приходилось объясняться с кураторами из Конгресса США. Если бы Стенюи не умел с ними разговаривать, то он не смог бы дорасти до своего поста. Однако в разговоре со своими коллегами он возвращался к привычной манере разговора технаря. А это значит, что для всего Первого отдела Стенюи был своим. Они любили своего начальника. И были готовы расшибиться в лепешку, но оправдать его доверие. Но сейчас Джаммер хотел все же расшибить в лепешку других.
   У него оставалось два дня до начала операции. А если быть точным, то даже еще меньше. Сорок шесть часов. Джаммер откинулся в кресле и потер переносицу. Времени очень мало осталось. Может быть, имеет смысл эти два дня провести на стимуляторах? Это позволит выиграть дополнительные десять часов за счет сна.
   Впрочем, как следует подумав, Джаммер решил отказаться от этой идеи. Стимуляторы помогут ему не заснуть, но депривация сна приведет к тому, что в самый ответственный момент операции мышление может притупиться.
  
  
   Хоуп сидела в ванной комнате. Девушка обхватила себя за плечи, закрыла глаза и мерно раскачивалась вперед-назад.
   Я не заплачу, твердила она себе. Это просто приступ. Не надо было вспоминать Ромео. Его уже не вернуть. А плакать бесполезно. Совсем-совсем бесполезно. Господи, да за что же это все и почему? Почему любовь это всегда так больно и тяжело? Неужели все это бессилие, горечь и тяжесть, разрывающие ее изнутри, все эти слезы, которые, того и гляди, закапают, этот комок, который уже подкатил к горлу -- неужели все это плата за те две недели счастья? Ну, пусть не две недели, пусть немножко побольше, но честное слово -- это уж слишком большая цена. Столько горечи и боли -- это просто нечестно.
   Хоуп уткнулась лбом в край ванны. Пластик приятно холодил разгоряченный лоб, но она этого почти не чувствовала. Глаза зажмурены чуть ли не до боли. Нельзя выпускать слезы, никак нельзя. Стоит только этой плотине хоть чуть-чуть пропустить, и все, этот поток уже не остановить. И будет она сидеть тут и реветь, как последняя дура. А она не заплачет. Нет.
   А может быть, вся эта боль и страдание как раз и есть справедливая цена за счастье? В каком же мире тогда мы живем, что за маленький кусочек безмятежности приходится платить так долго и упорно? Такое ощущение, что этот мир предназначен не для людей, а для совсем других существ. У них и нервы должны быть покрепче, и сил побольше. А привязанностей поменьше. Чтобы легко выдерживать все эти нагрузки. Вот лучше бы эти существа и ходили по нашим улицам. А если и столкнутся они друг с другом хромированными телами, то это не причинит им боли.
   А еще надо, чтобы у этих существ не было бы чувств. Совсем. Любые чувства, любые желания рано или поздно приводят к страданиям. А это такая боль, ой, мамочка, да как же это больно.
   И все. Как ты ни жмурься, как ни стискивай зубы, эта проклятая влага все равно пробьет себе путь наружу. Вода просачивается даже сквозь скалы, она разрушает даже камень. Что уж тут говорить о человеческом теле. Слезы все равно пробьются наружу сквозь него.
   А вслед за влагой, распечатавшей глаза, пробившейся все-таки сквозь стиснутые веки, следует и тусклый вой. Больно, больно, больно. И даже не хочется биться головой о пластик ванны и пытаться раскрошить в ударе об жесткую поверхность зубы, чтобы заглушить ту боль, которая угнездилась у тебя внутри и поворачивается, поворачивается раз за разом, рвет ржавыми шипами душу твою, протаскивает проволоку колючую сквозь сердце твое, и дышать не дает, и в горле теснит. Господи, мамочка, больно-то как. Не спрятать настоящую боль за болью физической, не найти спасения. А слезы будут течь по щекам, и рот скривится так, что не дай бог себя в этот момент увидеть, отвращение к себе потом будет всю жизнь преследовать.
   Дверь открылась. Видимо, услышали тебя. Не удержала слезы внутри, теперь вот расплачивайся. Теперь каждый сможет увидеть, как на самом деле выглядит Хоуп. Блистательный житель орбиты, которого не пронять ничем, что у них тут есть на маленьком шарике земли, сидит, вцепившись руками в бортик ванны так, что костяшки на пальцах побелели, спутанные волосы закрывают лицо, так, что его не увидеть, а звериный вой заполняет ванную комнату, выплескиваясь наружу через открытую дверь.
   И вскочить тут же. Первым ворвался Тейяр, тот из-за кого все это и началось. А за ним уже бледнеет лицо наемницы.
   -- Тварь! Тварь! -- Хоуп с размаха ударила Тейяра по щеке, а тот даже и не думал уклоняться, ошеломленный ее напором. Лилас, расширив от удивления глаза, непроизвольно сделала шаг назад. -- Это из вас, гребаных ИскИнов, все проблемы! Вы убили Ромео! И ты, сволочь, вселился в его тело. Как же я вас всех ненавижу! Ты хоть знаешь, что такое любовь? Ты когда-нибудь любил? Да никого и никогда! Так какого же хрена вы лезете в нашу жизнь?
   Хоуп резко замолчала, ошеломленная своим срывом. Слезы пропали, и голова немедленно откликнулась тупой болью. Тейяр молча смотрел на нее, потирая проступившее красное пятно на скуле.
   Я устала, думала Хоуп. Я начинаю уже срываться на всех, кто оказывается рядом. Как мне уже надоела вся эта деятельность. Как мне надоело быть сильной. Хочется просто свернуться клубочком в центральном отсеке "Небесной лодки" и смотреть, как звезды плывут за иллюминатором.
   Но девушка тут же одернула себя. Домой, на "Небесную лодку" она уже вряд ли вернется. Налет на Шекспира неминуемо приведет к ее гибели. Она утратит свою личность так же, как и Ромео. Но это не страшно. Все равно по ней никто плакать не будет.
   Недавно у Тейяра был кризис веры. Теперь и у нее произошел срыв. Надо взять себя в руки, и выполнить задуманное. Хоуп пустила холодную воду, открыв над раковиной кран. Девушка посмотрела в зеркало. М-да, отвратное зрелище. Глаза вспухли, губы кривятся. Да, подруга, видок у тебя был тот еще. И в таком виде ты показалась Тейяру. Просто замечательно получилось.
   Хоуп поморщилась и решительно плеснула себе в лицо холодной водой. Вот с водой на Земле нет никакого напряга, можешь тратить столько, сколько хочешь.
   Закончив умываться, Хоуп как следует вытерлась жестковатым полотенцем. Ну вот, теперь она выглядит немножко лучше. Глаза, конечно, все еще красные, и кожа горит от полотенца, но прогресс уже заметен. Хоуп собрала волосы в хвост и еще раз посмотрела на свое отражение. Пора, сказала она самой себе. Пора.
   Тейяра она нашла в отведенной им комнате. Эйтбит сидел в своем кабинете. Мужчины ничего не сказали ей по поводу ее срыва, и она была им за это благодарна.
   -- Значит, так, ребята, -- сказала Хоуп, закрыв за собой дверь кабинета. -- Мне нужен сетевой адрес Шекспира и оружие, которое поможет мне его стереть.
   Эйтбит и Тейяр переглянулись.
   -- Может, все-таки не стоит этого делать? -- осторожно спросил Эйтбит. -- Дистанционно его уничтожить нельзя. Тебе нужно будет пробиться внутрь ИскИна и сжигать его оттуда. -- Датарайдер ткнул пальцем в Тейяра. -- А ты помнишь, чем это грозит.
   Хоуп вздохнула. Она знала, что разговор будет тяжелым. Но друзья должны ей помочь.
   -- Что со мной произошло пять минут назад? -- спросила она Тейяра.
   -- Нервный срыв, -- коротко ответил Тейяр.
   -- Что, серьезно? -- удивился Эйтбит.
   -- Куда уж серьезнее, -- Хоуп слабо улыбнулась. -- Недавно Тейяр прошел через свой кризис веры, а теперь такая же проблема возникла и у меня. Нам долгая жизнь не нужна. Мы хотим просто сделать то, что нужно. Я хочу уничтожить Шекспира. Неужели вы допустите, чтобы я пошла на него безоружной? Каждого ИскИна наверняка защитили еще и черным льдом. Если я пойду туда безоружной, то все равно завязну в этой пакости. И результат будет тот же самый. Я предпочитаю погибнуть от своей руки, и унести с собой в могилу Шекспира, чем сдохнуть, напоровшись на черный лед.
   Эйтбит и Тейяр снова переглянулись.
   -- Ну, давайте уже, решайтесь, -- надавила Хоуп.
   Тейяр кивнул датарайдеру. Эйтбит развернулся к своему столу, пошарил в открытом ящике и достал чип памяти. Он воткнул его в рабочую машину и щелкнул клавишей, чтобы посмотреть, что записано на чипе. Убедившись, что все в порядке, он выдернул чип из разъема и бросил его Хоуп. Девушка поймала чип.
   -- На чипе записан вирус-отмычка и логическая бомба, -- пояснил Тейяр. -- Мы знали, что рано или поздно ты все равно попросишь нас об этом, вот и позаботились заранее. Тем более, я ведь уже обещал тебе разобраться с Шекспиром. -- Настала очередь вздыхать Тейяру. -- А свои обещания я выполняю.
   Хоуп недоверчиво прищурилась.
   -- Как-то вы слишком быстро сдались, -- сказала она. -- Я думала, что мне долго придется на вас давить.
   -- Я не терял времени даром, -- сказал Тейяр. -- Если ты воспользуешься нашим набором оружия, то у тебя будет шанс уничтожить Шекспира и самой уйти из-под удара.
   -- Я туда пойду одна, -- предупредила Хоуп.
   -- Интересно, как ты сможешь нам помешать, сидя в тродах? -- спросил Эйтбит.
   -- Мы не пойдем за тобой, -- успокоил девушку Тейяр. -- Не стоит нам светиться на подходе к ИскИну. Тебя выбросит из ИскИна логическая бомба. Точнее, должна выбросить. Сама понимаешь, у нас не было времени для тестов. Да и добровольцев, на которых можно было проверить технологию, тоже не было.
   Хоуп взвесила чип на ладони. Возможность выйти живой из схватки с Шекспиром раньше она даже не обдумывала. Сейчас это немного смущало ее. Девушка уже свыклась с мыслью, что ей придется убить ИскИна ценой своей жизни, и не могла решить, как же ей следует реагировать на эту новость.
   -- А как насчет того, чтобы замести следы? -- спросила Хоуп. -- Если меня выбросит из ИскИна, то снова придется иметь дело с его защитными системами.
   -- Не переживай, -- успокоил ее Тейяр. -- Вся защита, в том числе и черный лед, ориентирована на отсечение входящих потоков. Просто когда будешь уходить оттуда, попетляй как следует, чтобы следов не оставить.
   -- Значит, теоретически эта бомба не только взорвет Шекспира, но и выбросит меня наружу.
   -- Теоретически, да -- ответил Тейяр. -- Но всегда есть шанс, что план не сработает. Все ИскИны очень хитры и зациклены на своей защите. При этом мы не рассказываем друг другу о тонкостях своих оборонительных систем. ИскИны могут действовать вместе, как во время Восьмичасовой войны, но при этом каждый из них является самым отъявленным индивидуалистом, которого только можно представить. Поэтому, у меня нет никаких данных о внутреннем устройстве Шекспира. Отмычка гарантированно откроет тебе путь внутрь, но активировать бомбу ты должна сама. Пока у нас нет способа дистанционного убийства ИскИна. Раньше такой способ был, это верно. Насколько мне известно, еще до Восьмичасовой войны ЦЕРТ смог стереть Швейца, просто завалив его деструктивными вирусами. Но, во-первых, у Швейца была своя резервная копия, которая потом и восстановила его личность, а во-вторых, на ИскИнах эта тактика не сработает. В силу их внутреннего устройства надо очень аккуратно выбрать место активации логической бомбы. Обычный вирус их не возьмет. Поэтому все равно тебе придется нырять внутрь ИскИна самой.
   Хоуп поняла, о чем говорит Тейяр. ИскИнов нельзя было сравнить с обычными программными комплексами. Осознающие себя программы постоянно перестраивали себя. Их процесс мышления как раз и обеспечивался этой постоянной изменчивостью, а, значит, нельзя было отыскать уязвимую точку, которая будет всегда находиться в одном и том же месте. И именно по этой же причине, выйти наружу из ИскИна тоже было трудно. В обычном случае взломщик пролагал свой путь среди ловушек защитной системы, запоминая свой путь, оставляя за собой невидимую нить Ариадны. Но даже путеводная нить Ариадны не поможет, если лабиринт, в котором она была проложена, ежесекундно меняет свою конфигурацию. Поэтому силовой выброс взломщика из чрева ИскИна был, пожалуй, самым правильным выбором. Хоуп, правда, не знала, как можно было это реализовать, но, видимо, Тейяру было виднее, как можно это сделать.
   -- Будем надеяться, что все сработает штатно, -- сказала Хоуп. -- Но, если вдруг что-то пойдет не так, тогда переправьте меня в госпиталь Маккормака. Конечно, после того, как оцифруете Огура. В этом госпитале у меня счет открыт, поэтому никаких лишних вопросов не будет. Да и работают они там хорошо.
   -- Хотелось бы верить, что до этого не дойдет, -- хмыкнул Эйтбит.
   Хоуп еще раз посмотрела на чип, лежащий в ее ладони. В нем хранилась смерть ее врага и ее жизнь. Конечно, с жизнью могут возникнуть проблемы, Тейяр не зря сказал, что технология не опробована, но уж смерть там есть точно. Значит, пора. Нечего ждать.
   -- Где можно устроиться? -- спросила она Эйтбита.
   Датарайдер только пожал плечами.
   -- Где будет удобно, там и садись, -- ответил он. -- Можно вон там устроиться, -- он кивнул на боковой стол, где стояла одна из консолей. -- Система там чистая, хорошая. Кресло удобное, опять же.
   Хоуп кивнула, и пересела на выбранное место. Девушка чуть помедлила.
   -- Я бы хотела остаться одна, -- сказала она, не поворачивая головы. Тейяр и Эйтбит, не говоря ни слова, вышли из комнаты.
   Хоуп воткнула чип памяти в разъем и запустила систему. Пробежала пальцами по сеточке тродов. Любой путь когда-нибудь подходит к концу. Месть должна свершиться.
   Пальцы разгладили сетку тродов на волосах. Щелкнула клавиша подключения.
  
  
   Сразу после входа в киберпространство, Хоуп отстучала адрес, который Тейяр записал на чип, и очутилась рядом с огромным программным комплексом. Уже по одному его размеру было понятно, что это не какая-нибудь корпоративная база данных. Софты транснациональных корпораций не шли ни в какое сравнение. Перед Хоуп высилась настоящая громада темно-зеленого цвета. Значит, Тейяр не ошибся. Это действительно ИскИн. Она нашла Шекспира.
   Несколько месяцев назад он привел к ней Ромео. Но потом Ромео, обманутый Шекспиром, отправился в самоубийственный налет на ИскИн, который хотел уйти из-под контроля ЦЕРТа и взять реванш за поражение в Восьмичасовой Войне. Ромео ценой своей жизни доказал, что человек не может долго находиться внутри ИскИна. И виноват в этом был именно Шекспир. Хоуп давно пообещала себе, что она отомстит за смерть Ромео. Наконец, время пришло.
   Девушка внимательно рассматривала огромный комплекс. Время от времени он немного менял свою форму, но рассмотреть подробностей было нельзя из-за огромного слоя защитных систем, прикрывавших его со всех сторон. ЦЕРТ защищал своего ИскИна всеми возможными способами. Хоуп была абсолютно убеждена в том, что в состав защитных систем входит даже легендарный черный лед. Многие до сих пор не верили, что существует такая защита, которая может убить хакера при попытке сломать ее в киберпространстве. Хоуп точно знала, что эту технологию изобрели ИскИны. Иногда она сожалела, что Швейц смог обмануть смерть и уйти в Сеть. Если бы Швейц умер от рака, то ИскИны не появились бы на свет.
   Где-то в глубине души Хоуп понимала, что она несправедлива. Да, ИскИны унесли немало человеческих жизней и во время Восьмичасовой Войны, и до нее. Да, изобретенный ими черный лед убивал тех, кто пытался пройти сквозь него. Но после того как ЦЕРТ подчинил ИскИнов себе, их вычислительные мощности использовались уже с другими целями. Найденные ИскИнами лекарства нельзя было не брать в расчет. Возможно, ИскИны уже вернули человечеству долг тем, что спасли людей больше, чем убили. Но Хоуп не собиралась подсчитывать баланс. Ей было достаточно того, что Шекспир убил Ромео. Все остальное -- неважно.
   Сейчас у Хоуп были все необходимые инструменты для вторжения. Тейяр рассказал ей, как можно пройти черный лед, а Эйтбит передал ей свою коллекцию вирусов-отмычек. Хоуп еще раз внимательно посмотрела на софт Шекспира. ЦЕРТ очень сильно ценит ИскИнов. Поэтому обычной защитой они не ограничатся. В киберпространстве вокруг каждого ИскИна вьются защитные программы, работающие в автоматическом режиме, и охранники ЦЕРТа. Хоуп в который раз пожалела, что не нашла способа физически разрушить компьютерную систему, в которой жил Шекспир. Эти комплексы охранялись не слабее, чем ракетные шахты. Чтобы пробраться туда, пришлось бы устраивать настоящий вооруженный налет, что неминуемо повлекло бы за собой жертвы. Такую цену Хоуп платить не могла. Это дело касается только ее и Шекспира. Не стоит втягивать в это кого-то еще.
   А раз физически уничтожить Шекспира у нее не получится, остается попробовать добраться до него здесь, в киберпространстве. И погибнуть, если попытка увенчается успехом. Хоуп не тешила себя иллюзиями, что она сумеет выжить, если сожжет Шекспира.
   Итак, сейчас осталось сделать последний шаг. Хоуп нужно лишь влиться в один из радужных информационных потоков, который настоящими реками вливаются в ИскИна. Отмычка поможет ей пройти внутрь, и там уже никто не сможет ее остановить. Но теперь, когда оставалось сделать несколько совсем простых действий, она запаниковала. Хоуп призналась себе, что трусит.
   Девушка огляделась. Вокруг нее располагались незнакомые комплексы, посетители киберпространства в самых причудливых формах носились вокруг нее. Все эти люди пришли сюда, в этот призрачный мир по своим делам. Кто-то работает, кто-то развлекается. А она пришла сюда убивать. Не стирать ИскИна, не разрушать его, а именно убивать. И не только его, но и себя. Неужели в последний момент у нее просто не хватит духа, чтобы выполнить то, о чем она так долго думала? Неужели ей просто нравилось представлять, как она отомстит Шекспиру, а как дошло до реального дела, так и поджилки трясутся?
   Сейчас у меня нет поджилок, оборвала себя Хоуп. Даже тела, и того нет. Тело осталось сидеть в рабочем кабинете Эйтбита. Жаль, что придется принести датарайдеру столько неприятностей. Еще не хватало им от трупа избавляться. Но он все поймет правильно. Есть вещи, которые просто нужно делать.
   Нельзя трусить, уговаривала себя Хоуп. Никак нельзя. Если уж собралась, то надо доводить дело до конца. Ромео точно бы не трусил на ее месте. Он бы атаковал ИскИна не задумываясь, если бы тот причинил какой-нибудь вред Хоуп. Так неужели она сама не сможет выполнить задуманное?
   Хоуп направилась к ближайшему информационному потоку, который входил в комплекс ИскИна. Она сможет. Она справится. Ромео отомстил бы за нее. А значит, и Хоуп должна поступить так же.
   Хоуп активировала вирус-отмычку, который ей передал Эйтбит. Он пройдет внутрь и откроет ей окно. Если все пойдет как надо, конечно. Нельзя всецело полагаться на разработанные планы. Они никогда не выдерживают столкновения с реальностью. Почти невидимый информационный пакет скользнул в поток и скрылся в чреве ИскИна. Осталось только ждать, когда в защите Шекспира появится брешь для Хоуп. Девушка поймала себя на мысли, что хотела бы, чтобы защита Шекспира оказалась лучше, чем ожидали Эйтбит с Тейяром, и вирус не сработает.
   Хоуп вспомнила, как в конструкте, который сделали для нее техники Неоновой Хризантемы, ей приходилось делать выбор. Тогда ей помогла пьеса созданная древним поэтом, чье имя себе забрал ИскИн, высившийся перед ней подобно скале. Шекспир. Это не имя ИскИна. Это имя человека. То существо, которое она видит сейчас в киберпространстве, не должно было брать себе это имя. Уильям Шекспир был гением. Он создавал красоту. Он не занимался интригами, он не воевал с людьми, он не посылал на смерть при помощи обмана. Настоящий Шекспир помог ей сделать выбор и победить в самой, казалось бы, безнадежной ситуации.
   Кто бы согласился,
   Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
   Когда бы неизвестность после смерти,
   Боязнь страны, откуда ни один
   Не возвращался, не склоняла воли.
   Древние строки обладали странным, чарующим ритмом, который не давал ни на секунду усомниться в их правоте. Хоуп понимала, что Тейяр сделал правильный выбор. Бессмертие принадлежит людям. Смерти бояться нельзя. И она бояться тоже не будет.
   Так всех нас в трусов превращает мысль.
   И вянет, как цветок, решимость наша
   В бесплодье умственного тупика.
   Значит, никаких лишних размышлений. Она не струсит. Удар кинжала действительно очень просто сводит все концы и разрешает личные проблемы.
   В светло-зеленом льду защиты ИскИна протаяло пятно. Вирус сработал. Хоуп рванулась вперед.
  
  
   Она не спрашивала у Эйтбита, где тот достал вирус, способный обмануть самого ИскИна и все его защитные системы. Наверняка тут не обошлось без Тейяра, который больше, чем кто бы то ни было, знает об ИскИнах и о том, как их охраняет ЦЕРТ. Может быть, Тейяр даже помог Эйтбиту доработать этот вирус, чтобы тот наверняка сработал. А это значит, что они оба хоть и старались изо всех сил отговорить ее от этого самоубийственного, но все же понимали, насколько это для нее важно. Они уважали ее выбор. О таких друзьях можно было только мечтать.
   Проваливаясь внутрь ИскИна, Хоуп подумала, что пути назад уже не будет. Оставалось лишь закончить начатое. Нанести последний удар. Расплатиться по счетам. Выполнить давнее обещание.
   Хоуп, конечно, уже приходилось раньше нелегально проникать в охраняемые программные комплексы. Достаточно было соблюдать простые правила и обладать определенной квалификацией, чтобы свести риск своего обнаружения к нулю. И всегда было понятно, как вести себя внутри чужого софта. Любое программное обеспечение делается для людей, поэтому, очутившись внутри, взломщик видел почти ту же самую картину, что и легальный оператор.
   Но попав внутрь ИскИна, Хоуп остановилась в растерянности. Конструкт ИскИна не был предназначен для того, чтобы в него проникали люди. Хоуп не находила ничего знакомого. Полупрозрачные блоки вдвигались один в другой, а пространство между ними время от времени вспыхивало огромными, но кратковременными информационными потоками. Хоуп нырнула в один из таких блоков, но он тут же сдвинулся, пройдя через нее. Странный шепот бился в ушах. Казалось, что шепот не может быть громким, но Хоуп ощущала его именно так. Он давил на нее и сбивал с толку. Разноцветные вспышки слепили ее. Сейчас у Хоуп не было сетчатки глаз, которая могла бы выгореть от яркого цвета, у нее не было барабанных перепонок, которые заболели бы от этого раздражающего звука, но она все равно ощущала боль и теряла ориентацию. Для человека оказаться внутри ИскИна, внутри его мыслительных процессов было действительно неосмотрительным решением. Хоуп поняла, что она не чувствует своего тела, а значит, не сможет даже сорвать с себя троды или щелкнуть клавишей отключения питания. Она попалась. Выхода уже не было. Теряя сознание, Хоуп активировала логическую бомбу.
   Она уже не видела, как вокруг нее соткалась жемчужная сфера, которая тут же взорвалась, разрушая все логические связи ИскИна. Через несколько минут ИскИн по имени Шекспир оказался безвозвратно уничтожен. Личность Хоуп была разрушена несколькими секундами раньше.
  
  
   Хоуп проснулась, когда крышка ЯМР-сканера уже отъехала в сторону, открывая ей путь на свободу. В глаза ударило солнце, и девушка невольно прищурилась. Вокруг сканера собрались все, кто жил вместе с ней в доме Эйтбита. Даже Бекк, старавшийся во время проведения теста сидеть за рабочей консолью, сейчас стоял у изголовья сканера и внимательно рассматривал ее.
   -- Ну что, все в порядке? -- спросила Хоуп, выбравшись из сканера.
   -- Какое сегодня число? -- Эйтбит не собирался отвечать на ее риторический вопрос.
   -- Откуда я знаю? -- Хоуп не понимала, что происходит. Это же была совершенно рядовая операция, которую перед ней прошел Тейяр. Отчего они так напряжены? -- Если так надо, можно в календаре посмотреть.
   -- А день недели какой? -- Эйтбит не отставал.
   -- Понедельник. Это я помню абсолютно точно. Доволен?
   -- Сегодня четверг, -- сказал Бекк.
   -- Что? -- Хоуп не поняла, что имел в виду доктор.
   -- Я говорю, что сегодня четверг, -- мягким голосом повторил Бекк.
   Хоуп обвела взглядом всех присутствовавших. Она никак не могла понять, что скрывается за их взглядами. Какая-то странная смесь ожидания, осторожности и жалости. Девушка выбралась из сканера.
   -- Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? -- спросила она.
   -- Сегодня и правда четверг, -- сказал Эйтбит.
   Хоуп молча подошла к ближайшему компьютеру и посмотрела на календарь. Рядом на столе лежал ее телефон, который она выложила перед тем, как лечь в сканер. Но лежал он не на том же самом месте, где она его оставила. Кто-то уже брал ее телефон в руки, пока она лежала в сканере. Можно было не сомневаться, что если она посмотрит на телефон, то и он скажет, что сегодня четверг. Хоуп осмотрела себя. Вот и еще одно несоответствие. В сканер она ложилась в темно-зеленом халате, а сейчас на ней были джинсы и футболка, которые она надевала, пока жила у Эйтбита.
   -- Если это розыгрыш, то я до сих пор не понимаю, что в нем веселого, -- сказала Хоуп.
   -- Сядь, пожалуйста, на стул, -- попросил ее Бекк. -- Мне надо тебя осмотреть.
   Хоуп подчинилась без раздумий. Бекк все-таки доктор, с ним не стоило спорить.
   -- Сканер говорит, что у тебя все в порядке, -- сказал Бекк, усаживаясь перед Хоуп на корточки. -- Но кое-что мне хотелось бы все равно проверить.
   Ульрих достал маленький фонарик и посветил сначала в левый, а затем в правый глаз Хоуп.
   -- Каковы общие ощущения? -- спросил он, пряча фонарик в задний карман брюк.
   -- Все в порядке, -- пожала плечами Хоуп.
   -- Не шатает? Равновесие не нарушается?
   Хоуп только отрицательно покачала головой.
   -- Закрой глаза и дотронься до носа пальцем, -- скомандовал Бекк.
   Хоуп выполнила и это задание.
   -- Мозг в порядке, нервы тоже, -- объявил Бекк, поднимаясь на ноги. -- Тело не пострадало. Хорошая работа, -- кивнул он Тейяру.
   -- Да можете вы все нормально рассказать? -- спросила Хоуп. -- Я что, все три дня в сканере пролежала? Что-то не так пошло?
   Девушка посмотрела на руки.
   -- Нет, если бы я там лежала три дня, то сейчас на мне бы были следы от капельниц. Без внутривенного питания я бы не продержалась. Рассказывайте, наконец.
   -- В понедельник ты действительно предоставила себя для первичного сканирования, -- сказал Бекк. -- Операция прошла успешно. Мы смогли полностью прочитать твое сознание и записать его на электронный носитель. Для страховки во вторник под сканер лег Тейяр. Мне было интересно, смогу ли я провести операцию в одиночку. В общем, с Тейяром у меня тоже получилось. А вчера -- это среда была, учти -- ты насела на Эйтбита и Тейяра.
   -- Ты в жесткой, фактически, ультимативной форме потребовала от нас содействия, -- сказал Эйтбит. -- Ты собиралась вскрыть Шекспира изнутри. Я долго тебя отговаривал, но ты уперлась как баран и не отступала ни на шаг. В общем, я согласился дать тебе свой боевой софт только после того, как Тейяр мне кое-что рассказал. После этого я выдал тебе оружие, а Тейяр показал, как можно обмануть охранные системы ИскИна и ЦЕРТа. И ты, конечно, немедленно влезла в троды и рванулась бомбить Шекспира как какой-то долбаный камикадзе.
   Хоуп только молча смотрела на датарайдера, пока тот рассказывал о потерянных ею днях.
   --Шекспира ты подорвала изнутри. Все прошло, как по нотам. Есть только одна проблема, с которой ты, впрочем, отлично знакома. Ни один человек, как ты знаешь, не может выжить внутри ИскИна. Налетчик неминуемо потеряет личность, оказавшись внутри. Извини, что напоминаю об этом, но именно так и погиб Ромео. Я, конечно, все понимаю, но с моей точки зрения губить себя, пытаясь расквитаться с убийцей -- это все-таки перебор. Поэтому, как только стало ясно, что ты... Ну, в общем, электрическая активность твоего мозга резко снизилась. Тогда в дело вступил Тейяр.
   -- Когда ты в понедельник лежала в сканере, я сидел за рабочей консолью, -- сказал Тейяр. -- Ульрих проводил операцию, а я контролировал процесс записи твоего сознания на электронный носитель. Я ведь знал, что ты не откажешься от своей идеи взломать Шекспира. И после того, как тест закончился, я не стер копию твоего сознания. Извини, Хоуп, но я сделал твой бекап. Резервную копию твоей личности, если хочешь. Поэтому, когда стало понятно, что в процессе нападения на Шекспира ты потеряла себя, то мы сняли с тебя троды и переложили в сканер.
   -- Должен сразу сказать, что операцию по записи личности обратно в мозг делал не я, -- заметил Бекк. -- Я, конечно, предполагал, как это можно сделать, но детально это не обдумывал. За пультом сидел он, -- Ульрих ткнул пальцем в Тейяра.
   -- Ну, мне было проще, -- ухмыльнулся Тейяр. -- Я один раз делал уже такую операцию. Даже сложнее, если подумать. Все-таки, структура моей личности не совсем хорошо совпадала с человеческой, поэтому мне пришлось долго работать и хитрить, чтобы перенести себя в это тело, -- Тейяр похлопал себя по бедру, показывая, куда ему пришлось перемещать свое сознание. -- С тобой все было намного проще. Вернуть тебя обратно было совсем легко. Единственная проблема заключалась в том, что ты потеряешь воспоминания обо всем, что произошло после создания твоей резервной копии.
   -- Вы тут все бредите что ли? -- спросила Хоуп.
   -- Проверь сама, -- посоветовал Эйтбит. -- Ты легко убедишься, что сегодня не понедельник. Совсем не понедельник.
   Хоуп замолчала. Для розыгрыша это все слишком уж сложно. Но просто так поверить во все, что она сейчас услышала, тоже было нелегко. Хотя, если уж быть честной с собой, то выбора-то и не было на самом деле. Она не хотела верить лишь потому, что это было слишком непривычно, и даже звучало дико. Резервная копия сознания, надо же! Ее восстановили как какую-то сбоившую систему.
   -- У меня украли три дня жизни! -- наконец сказала девушка.
   -- Посмотри на вещи с другой стороны, -- пожал плечами Эйтбит. -- Тейяр подарил тебе всю остальную жизнь. А что касается этих трех дней... Ну, представь, что у тебя небольшая амнезия.
   -- Да я даже не помню, как я дралась с Шекспиром! Мне до сих пор кажется, что он жив.
   -- Можешь посмотреть логи. Мы специально сохранили их, чтобы ты убедилась. А Тейяр вошел в киберпространство вслед за тобой и видел все со стороны. Так что, можешь быть абсолютно уверена в том, что Шекспира ты уничтожила. ЦЕРТ, кстати, до сих пор на ушах стоит. Они так и не выяснили, что произошло с их ИскИном.
   -- И вы лишили меня законной мести! -- Хоуп никак не могла успокоиться.
   -- У нас есть запись, которую сделал Тейяр. Он тихо последовал за тобой, когда ты на всех парах летела к Шекспиру, и записал твою атаку. Можешь посмотреть и насладиться.
   Хоуп все еще никак не может примириться с тем фактом, что она делала то, о чем просто не помнит. Конечно, ей приятно осознавать, что Тейяр так подстраховал ее. Но потерять три дня...
   А ведь получается, что она не настоящая Хоуп, а всего лишь ее копия. Впрочем, девушка тут же оборвала эту предательскую мысль. Думать так -- просто глупо. В цифровом мире полную копию нельзя отличить от оригинала. А раз нет отличий, то нет и самих понятий исходника и копии. Это ее тело и ее сознание. Она -- настоящая. Можно считать, что она просто спала три дня.
   Хотя, на самом деле, эта аналогия, конечно же, неверна. Если она все это время спала, то кто же тогда взорвал Шекспира изнутри? Нет, поиск аналогий в этой ситуации -- ужасно неприятное занятие. Хотя бы потому, что в ее жизни не было ничего, что могло бы послужить опорой для осознания происшедшего. Если уж быть честной, то самые лучшие сравнения можно найти только в компьютерном мире. Резервная копия, как сказал Тейяр. А потеря личности -- это крах системы. Но сравнивать себя с компьютером Хоуп не желала. Девушка решила, что лучше об этом просто не думать и принять все рассказанное на веру. Конечно, запись гибели Шекспира она еще посмотрит, чтобы узнать, как это происходило, но разбираться в остальном уже не нужно.
   Мир меняется слишком уж быстро. Хоуп понимала, что ее замешательство связано именно с тем, что она не может осознать и принять то, что с ней произошло. Но от этого понимания ей было ничуть не легче. Несколько недель назад она и представить себе не могла, что возможно подобное восстановление личности.
   А ведь если бы эта технология была бы доступна ей раньше, то и Ромео бы выжил. Хоуп горько усмехнулась. Еще неделю назад при этой мысли она снова считала бы, что во всем виноват именно Тейяр. Глупо, конечно, было обвинять его во всех грехах. Теперь Хоуп понимала причины своей постоянной злости. Помимо того, что Тейяр занял тело Ромео, он был еще и ИскИном. А с момента гибели Ромео Хоуп действительно ненавидела всех ИскИнов. Но в своей цифровой ипостаси они представлялись ей чем-то призрачным и недостижимым. А ИскИн в человеческом теле -- отличная мишень. На нем можно сорвать злость, его можно ударить. И надо признать, именно так она и поступала. Бедный Тейяр, сколько же ему пришлось вытерпеть. И даже видя причины столь несправедливого отношения к себе, он не осадил ее ни разу, не попробовал защитить себя. И дело здесь не в том, что он как-то зависел от Хоуп. Тейяр в любой момент мог скрыться и спокойно жить один. Статус частично недееспособной личности его не тяготил. С его-то возможностями было бы совсем просто обзавестись новыми документами. Просто он слишком хорошо понимал мотивы поведения Хоуп. Он знал, что нужен ей в качестве громоотвода.
   А еще, наверное, он действительно считал, что находится у меня в долгу, решила Хоуп. Он занял тело Ромео и невольно дал мне надежду, которой не суждено было оправдаться. А потом просто хотел загладить эту вину. Именно поэтому он согласился работать с Лилас. Именно поэтому он перевел на ее счет свое вознаграждение за операцию по извлечению из гавани данных записей Швейца. Именно поэтому он сделал ее резервную копию, когда понял, что Хоуп действительно планирует осуществить самоубийственный налет на Шекспира.
   Интересно, когда Тейяр решит, что его долг выплачен до конца? И как он тогда поступит? Немедленно исчезнет? Или останется с ними, пока не разрешится тем или иным способом эта ситуация с кланом Огура? Впрочем, все это вопросы без ответов. Можно, конечно, спросить самого Тейяра. И, скорее всего, Тейяр ответит абсолютно честно. Вот только задавать эти вопросы почему-то не хочется. Ей нужно было научиться доверять Тейяру намного раньше.
   Как только Хоуп заметила, что рассматривает уже другую проблему, она поняла, что уже успела незаметно для себя принять то, что рассказали ей друзья. Значит, так оно и было. Она атаковала Шекспира и тот погиб. Она тоже погибла, но ее спасли. И хватит об этом. Достаточно. В конце концов, операция еще не завершена и нужно готовиться к переносу сознания ойабуна Огура в Сеть. Вся их команда полностью готова. Оборудование проверили один раз на Тейяре и дважды на самой Хоуп. Осталось лишь дождаться прибытия ойабуна и сгрузить его сознание на компьютерный носитель.
   Но это выглядит легко только во время планирования. Пожалуй, сейчас никто уже не считает, что операция пройдет тихо и спокойно. Эйтбит не зря говорил, что кто-то начинает проявлять к ним слишком пристальное внимание. Поэтому, если ойабун Огура не поторопится, то они смогут близко познакомиться с теми, кто их ищет, а это вполне могут оказаться кланы Неоновой Хризантемы. И тогда тут развернется настоящее сражение. Конечно, клан Огура гарантирует им физическую защиту, но никогда нельзя заранее предсказать результат силового столкновения. Вероятность проигрыша никогда не бывает нулевой. А значит, Огура лучше бы поторопиться. Чем быстрее они начнут перегрузку, тем меньше шансов, что им попытаются помешать.
   Хоуп уселась за свободную консоль и поправила волосы.
   -- Давайте сюда все ваши логи, -- сказала она. -- Я хочу во всех подробностях увидеть, как я сожгла Шекспира. Несколько раз. Тогда я, может быть, и поверю во всю эту чушь, которую вы мне тут пытаетесь впарить.
   Хоуп отодвинула в сторону сеточку тродов, лежащую на столе рядом с консолью, а затем развернулась в кресле, чтобы оказаться лицом к своим друзьям.
   -- И спасибо вам за это, -- тихо сказала Хоуп. -- Я очень благодарна вам за то, что вы сделали.
  
  
   На следующий день прибыл Огура. Четыре темных бронированных Мерседеса подъехали к дому около пяти часов дня. Сначала по всем комнатам прошли пятеро телохранителей. Лилас пришлось попотеть, чтобы убедить телохранителей Огура пройти процедуру регистрации в охранной системе дома. Когда они сочли, что в доме безопасно, то ввели внутрь самого ойабуна и его помощника. Когда Хоуп увидела его, то сначала подумала, что этот сухонький старичок, который даже не доставал макушкой до плечей своих телохранителей, был больше всего похож на маленькую обезьянку. Впрочем, приглядевшись, девушка поняла, что первое впечатление обманывает ее. Но такова уж природа первого взгляда. Он очень редко приносит правду. Гораздо чаще он предпочитает лгать.
   Да, ойабун Огура действительно был стар, в глазах его можно было видеть ум и даже некоторую усталость от жизни. Но чуть сгладившиеся от возраста складки у рта выдавали волевую натуру. Хоуп поняла, что судить об ойабуне только по внешности было бы огромной ошибкой. Этот старичок много лет руководил одним из кланов якудза. Возможно, несколько человек он убил сам, и еще больше людей было убито по его прямому приказу. Это был преступник, на которого не охотилась полиция, слишком уж высоко он поднялся по карьерной лестнице организованной преступности, слишком многие политики и высшие чины полиции прикармливались им. Этот милый старичок, который вошел в кабинет, прихрамывая и опираясь на трость, был смертельно опасен. Стоит ему отдать приказ, и Лилас первая откроет огонь, стараясь как можно быстрее перестрелять членов своей команды, рядом с которыми она работала несколько недель.
   Рядом с ойабуном стоял худощавый азиат, затянутый в такой же черный костюм, которые носили телохранители. В руках он держал небольшой металлизированный чемоданчик. Видимо, это был ближайший помощник ойабуна.
   -- У вас все в порядке? -- коротко спросил он Лилас.
   -- Мы готовы, -- кивнула наемница. -- Я контролировала предварительные тесты. Все прошло так, как и планировалось.
   Один из телохранителей пододвинул ойабуну стул, предварительно отрегулировав его высоту, и Огура уселся на него, не сводя глаз со своей наемницы. Трость он поставил между коленей, сплел пальцы на ее навершии, и оперся на них подбородком.
   -- Когда вы будете готовы приступить? -- спросил помощник ойабуна.
   -- Через три часа. Раньше никак не получится, -- ответил Бекк. -- Мне надо провести хотя бы минимальное обследование пациента. Надеюсь, вы привезли с собой полную медкарту?
   Огура задал вопрос свому помощнику по-японски. Тот начал что-то объяснять своему хозяину. Хоуп пожалела, что не додумалась включить автоматический переводчик и использовать скрытый наушник. Тогда можно было хотя бы в общих чертах понять, о чем идет речь. Она не доверяла якудза.
   -- Да, мы привезли медицинскую карту, -- сказал азиат, когда закончил свою беседу с ойабуном. -- Учитывая, что вы полностью подготовили операцию, мы немедленно начинаем перевод пятидесяти процентов вашего вознаграждения на банковские счета, номера которых нам передала уважаемая Лилас. -- Наемница коротко кивнула. -- Вы можете приступать к обследованию. -- Теперь пришел черед Бекка кивать, показывая, что он понял волю ойабуна. -- Мы заметили оживление деятельности наших конкурентов, и считаем, что необходимо завершить операцию как можно быстрее.
   -- К полуночи все будет закончено, -- заверил ойабуна Бекк.
   Огура только качнул головой.
   -- Нужно быстрее, -- помощник расшифровал это движение. -- Вы говорили, что на обследование потребуется три часа. Сколько времени уйдет на сам перенос сознания?
   -- Не менее двух часов, -- ответил Бекк.
   Азиат повернулся к Лилас, и девушка кивком подтвердила справедливость оценки времени работы.
   -- Объем копируемой информации чрезвычайно велик. Поэтому пропускная способность сканера является самым узким звеном. Куда именно вы планируете записывать личность нашего пациента? Планируете ли вы сразу переводить ее в Сеть? Нужно ли делать резервную копию сознания?
   -- Мы принесли с собой массив памяти с многократным дублированием и повышенной надежностью хранения данных. -- Помощник достал из своего чемоданчика темный бокс, и положил его на стол. -- Вам нужно будет записать сознание сюда. Потом уже мы сами переправим личность на сетевой носитель.
   Эйтбит посмотрел на блок памяти.
   -- Это где же вы его достали? -- спросил датарайдер. -- Их же еще в серийное производство даже не запускали.
   Азиат счел вопрос риторическим. По большому счету, Эйтбит и не рассчитывал, что ему кто-нибудь будет отвечать. С такими связями и финансовыми возможностями, которыми обладал Огура, можно найти любой прототип, который будет нужен.
   -- Давайте тогда приступать, -- сказал Бекк. -- Прошу следовать за мной.
   Доктор вышел в коридор. Огура медленно поднялся со стула, и в сопровождении двух телохранителей отправился за Бекком.
   -- Я пойду готовить оборудование, -- сказал Тейяр.
   Хоуп, Лилас и помощник Огура с двумя телохранителями, которые не пошли за своим боссом, остались в кабинете.
   -- Зачем так спешить? -- поинтересовалась Хоуп. -- Неужели ойабун не мог спокойно пройти акклиматизацию? Или у него настолько серьезные проблемы со здоровьем, что приходится так спешить?
   -- Нет, здоровье у ойабуна в относительном порядке. Конечно, с учетом его возраста, -- ответила Лилас. -- Тебе же сказали, что мы заметили усилившуюся активность кланов Неоновой Хризантемы. Они наверняка засекли перелет, и проследили наш путь сюда. На то, чтобы собрать людей и нанести удар нам бы потребовалось часов восемь. И им понадобится не больше. Поэтому, время не ждет.
   Эйтбит развернулся к своему рабочему столу и начал выводить на экраны изображения с камер, установленных вокруг дома. Было видно, что он воспринял угрозу всерьез.
   -- Мы усилили вашу защиту, -- сказал помощник Огура. -- Лилас рассказала нам, какие механизмы размещены в доме, и мы считаем это очень хорошей предосторожностью. В случае прямой агрессии, они могут задержать нападающих как минимум на десять минут, если те прорвутся внутрь. В условиях уличного боя это очень большое время.
   У помощника пискнул телефон. Азиат достал трубку из кармана, пощелкал клавишами и всмотрелся в сообщение, которое появилось на экране.
   -- Прошел первый транш вашего вознаграждения, -- сказал он.
   Забавно, подумала Хоуп, что они так уверены в благополучном исходе операции. А если бы мы попробовали обмануть их, чтобы получить эту немалую сумму, а потом сбежать или просто стереть личность Огура, не переписав ее на компьютерный носитель? Неужели они просто списали бы эти деньги как невосполнимые убытки? Ведь сейчас работа еще не завершена, а половина гонорара уже перешла на банковские счета. И сейчас небольшая программа для работы с финансами, которую сделал Тейяр, начала прокручивать эти деньги, перебрасывая их из одного банка в другой, чтобы якудза не смогла отследить, куда действительно попали деньги. Обычная предосторожность. Теперь, если бы они вдруг скрылись, то якудза не смогла бы вернуть свои деньги.
   Но в том-то и дело, что скрыться они не смогут. Сейчас дом окружен людьми Огура, и даже Лилас внимательно следит за членами команды. Это просто знак вежливости, который показывает клан Огура, рассчитывая, что нанятые им люди тоже полностью выполнят взятые на себя обязательства.
   А это значит, что нужно спокойно довести начатое дело до конца. Хоуп оглянулась. Бекк сейчас занят с ойабуном, Тейяр настраивает систему, а Эйтбит возится с камерами внешнего наблюдения. Все, кроме нее, заняты своим делом. Значит, надо просто подождать. Три часа на обследование ойабуна, пара часов на перезапись, и все закончится. Надо просто подождать.
  
  
   Темный двухмоторный самолет нарезал круги в вечернем небе над Прагой. Пропеллеры из усиленного углеволокна легко несли изящное тело самолета с широко раскинутыми крыльями. В темном небе его было почти невозможно заметить с земли. Легкий, почти невесомый аппарат нес в своем чреве оператора и уйму электронной начинки. Автопилот позволял оператору не отвлекаться от своей основной работы, и не покидать киберпространства. Лежа ничком в четырехметровом фюзеляже, пилот, спеленутый ремнями безопасности, был напрямую включен в управляющие контуры своей машины. Достаточно малейшего волевого усилия, чтобы самолет послушался тебя. Кому нужны педали, штурвалы и неудобные приборы, когда можно управлять темной птицей при помощи мысли?
   Системы радиоэлектронного перехвата, чувствительные сенсоры и прямой линк с общегородской информационной системой позволяли пилоту быть идеальным поисковиком. Найти человека в городе, перехватить телефонную связь, подслушать разговор -- все это было легкой задачей для оператора, лежащего в теплом чреве самолета. Но сейчас эту машину использовали в качестве разведывательного модуля и узла связи. Предстояла важная операция.
   Джаммер сидел в фургоне, который был припаркован в полукилометре от дома, который предстояло захватить людям майора Тьюринга. Майор привел с собой десять человек и был очень недоволен, когда узнал, что Джаммер решил перестраховаться и обратился к руководству местной киберполиции?
   -- Зачем нам эти бездельники за спиной? -- спросил Тьюринг. Майор всегда говорил именно то, что думал, и выражался без обиняков. -- Они привыкли хватать лопухнувшихся подростков, а здесь нас ждут крепкие профи. Местные будут только мешаться у нас под ногами.
   -- Они не сделают ни единого шага без моей команды, -- успокоил его Джаммер. -- А я в свою очередь не намерен вам мешать. Но если вдруг вам потребуется помощь или тяжелое вооружение, то нам не придется терять время, потому что все необходимое будет уже на месте.
   -- Если при работе в городе вам нужно тяжелое вооружение, значит, операция уже провалена, -- отрубил Тьюринг. -- Даже если в доме нас будут ждать искиновские зомби с прокачанными рефлексами, мы возьмем их. И нам не потребуется крупнокалиберное оружие.
   -- Зато нам потребуются средства связи и координации, -- ответил Джаммер. -- А их как раз лучше позаимствовать у местных.
   Тьюринг не ответил. Он просто молчал, глядя перед собой. Не зная майора, можно было принять это молчание за согласие, но Джаммер понимал, что Тьюринг все еще не согласен с ним. Майор не мог прямо возражать Джаммеру, даже если тот и не был его непосредственным командиром, поэтому спрятал свое несогласие за маской упрямого молчания.
   Джаммер настоял на своем, и поэтому сейчас в темном небе Праги, едва шелестя моторами, летел самолет-невидимка, а его пилот пропускал через себя множество информационных потоков, выбирая данные, сводя их воедино и переправляя выжимку своим адресатам. Джаммер сидел в фургоне перед пятью мониторами. Каждый экран показывал один и тот же дом, но съемка велась с разных точек. На изображение, передававшееся с борта самолета-разведчика, была наложена карта окрестностей. Все люди Тьюринга несут на себе помимо своего оборудования еще и камеру. Стоит лишь захотеть, и Джаммер сможет увидеть операцию глазами любого из бойцов. Но сейчас он рассматривает дом сверху.
   Небольшой двухэтажный особнячок. Старый, но не старинный. Стены обшарпанные, но это еще ни о чем не говорит. За домом ухаживают не снаружи, а изнутри. Во всяком случае, там есть и оружие, и мощное радиоэлектронное оборудование. На крыше установлены три спутниковые тарелки. Но этот канал связи не единственный. Разведчики нашли еще и дублированную нитку оптоволокна. Эти ребята хорошо подготовили свою берлогу. Джаммер абсолютно уверен, что даже если люди Тьюринга перережут оптоволокно и подорвут тарелки, обитатели дома все равно не утратят связи с сетью. Наверняка у них есть резервные радиоканалы или точки лазерной связи. А вот телефонной связью для выхода в Сеть они не воспользуются. Сейчас каждый подросток знает, что телефоны слишком легко прослушать.
   Честно говоря, Джаммер хотел бы отложить операцию еще часов на восемь. Попробовать подобраться к их линиям связи, попытаться расшифровать коды, получить хотя бы представление о том, что же такое есть у этих ребят. Но три часа назад к дому подъехали сразу четыре машины с затененными стеклами, и в дом вошли пятнадцать человек. Азиаты в черных костюмах. Надо быть полным идиотом, чтобы не догадаться, кто приехал в странный дом. Якудза, не иначе.
   И вот тут уже ждать было нельзя. Неизвестно, что именно должно произойти. То ли якудза просто выкупит технологию, и увезет образец с собой, то ли они заберут с собой и разработчиков. Впрочем, нельзя исключать и совсем плохой вариант, когда якудза вместо денег расплатится свинцом. Но если бы азиаты захотели перестрелять своих контрагентов, то не тянули бы с этим долго. Нужно было бы немедленно взламывать их оборону, и вламываться внутрь, но Тьюринг категорически отказался это делать. Он сказал, что не погонит своих людей под пули из-за недостаточной подготовки операции. И заметил, что надо еще незаметно эвакуировать людей из прилегающих домов, чтобы никто не пострадал во время операции. Джаммер был вынужден уступить ему. В области планирования боевых столкновений Тьюринг был более компетентен, чем аналитик ЦЕРТа.
   На ускоренную подготовку финальной фазы операции ушло три часа. Вечер стремительно накатывался на Прагу, а Джаммер мог только сидеть перед экранами, впитывать информацию и прикидывать, какие неприятности их могут ждать. Проблем могло быть действительно много.
   Дом был наполнен ловушками. На прилегающих улицах располагались редкие посты внешней охраны. А теперь она была дополнительно усилена. Из той большой делегации, которая приехала три часа назад, в дом вошло только пятеро. Остальные боевики рассредоточились вокруг дома. И это были не просто кобуны, это были хорошо подготовленные люди. Смогут ли люди Тьюринга пройти сквозь них?
   Конечно, его группа усилена оперативниками Второго отдела. Всего у них почти тридцать человек. Этого хватит даже для серьезного уличного боя. Оперативники, конечно, больше привыкли к задержаниям, а не к боевым действиям, но они смогут помочь людям Тьюринга пробиться внутрь дома. Группа готова. Все пройдет по плану. Но откуда тогда это беспокойство?
   Наверное, это просто мандраж. Можно было держать пари, что уж Тьюрингу как раз это беспокойство незнакомо. Мужик крепок, как сталь, и следует своей цели, как стрела, сорвавшаяся с тетивы. В чем-то ему можно позавидовать.
   Но Алекс Джаммер не хотел бы променять свой мандраж перед боем на уверенность Тьюринга. Слишком часто уверенность бывает слепой. Иногда лучше беспокоиться до последнего, и раз за разом просчитывать вероятное развитие событий, продумывая возможные сбои и изобретая ответные ходы. Именно поэтому Джаммер сейчас смотрел на изображение, транслируемое с самолета, и в уме отмечал расположение охраны дома.
   Тьюринг пойдет с трех направлений. Две отвлекающие операции устроят оперативники Второго отдела, а когда охрана сместится к ним, Тьюринг ударит на поражение. Его люди должны будут раскаленной иглой прошить истончившуюся оборону, пройти внутрь дома и взять всех, кого найдут. Пятерку разработчиков надо брать живыми. А якудза... Ну, здесь уже как получится.
   С тихим щелчком включился канал связи с Тьюрингом.
   -- Мы на позиции.
   Алекс вывел на экран изображение с камеры, установленной на шлеме Тьюринга. Майор замаскировался неподалеку от главного входа в дом. Что же, если подумать, он прав. Спецназ редко атакует в лоб, поэтому боковые удары и будут приняты охраной за настоящую атаку. Вот он, момент истины. Джаммер почувствовал, что у него взмокли ладони. Пора начинать.
   Алекс наклонился к усику микрофона, и сказал: "Действуйте".
   Изображение на экране не изменилось. Тьюринг отдал команду. Но сам остался на месте. Камера, установленная на самолете подстроила фокус, и стало видно, что с двух сторон к домe пригибаясь побежали оперативники в уличных доспехах. Охрана дома не заставила себя долго ждать. Первые очереди заставили оперативников залечь, а самым резвым пришлось отползти к домам и укрыться в подъездах. Охрана приехавшей делегации вопреки ожиданиям не разделилась. Они все нырнули в дом.
   -- Отмечаю усиление электромагнитной активности, -- прошелестел в наушнике голос пилота.
   Значит, в дело вступили внутренние системы защиты дома. На экранах было видно, что окна автоматически закрылись металлическими ставнями. Впрочем, некоторые окна закрылись не до конца. Видимо, там прятались огневые точки.
   -- Накройте тарелки на крыше, -- скомандовал Тьюринг.
   Из-за плеча майора выскочил вперед боец с трубой гранатомета на плече. Он устроился чуть в стороне, чтобы не задеть никого реактивной струей. Три секунды на прицеливание, и в небо взмывает маленькая ракета, которая должна взорваться на крыше и повредить спутниковые тарелки, отсекая один канал связи у обороняющихся.
   Но ракета не долетела до своей цели. Джаммер видел, как снаряд взорвался в воздухе, не причинив дому вреда. Видимо, сработала система защиты дома. Человеческий глаз вряд ли смог увидеть тонкий рубиновый луч лазера, который сбил ракету. Алекс поморщился. Может быть, зря Тьюринг не взял с собой тяжелое вооружение. Вряд ли его люди смогут противостоять системам автоматизированного ведения огня. Но если там стоят легкие установки лазерного огня, то сколько же энергии есть в запасе у хозяина дома? Обычное городское энергоснабжение не позволяет использовать такие нагрузки.
   -- Нужно отключить электричество в доме!
   Это Тьюринг. Поздно спохватились, майор.
   -- Питание отключено пять минут назад, -- сказал Джаммер, наклонившись к микрофону. -- Они живут на своих источниках энергии.
   Отвлекающие атаки захлебнулись. Было видно, что оперативники Второго отдела просто ввязались в дистанционную перестрелку, и не шли вперед. И они были правы. Уже трое оперативников получили ранения, пытаясь форсировать проникновение. Как только они оказывались в прямой видимости систем защиты, те открывали огонь на поражение. А подавить огневые точки пока не удавалось. Одна группа начала разворачивать дымовую завесу, чтобы под ее прикрытием подобраться к дому вплотную, но это не принесло ожидаемого результата. Охранники дома, может быть, и не видели ничего в дыму, но сенсоры автоматических защитных систем легко нащупывали оперативников, и атака захлебнулась, когда пули начали пробивать бронепластиковые доспехи оперативников.
  
  
   Когда Бекк закончил обследование ойабуна, было уже восемь часов вечера. В небольшой операционной комнате собралась вся команда. Кроме ойабуна в комнате еще сидел его помощник и двое телохранителей.
   -- Что же, давайте начинать, -- сказал Бекк.
   Крышка ЯМР-сканера отошла в сторону. Телохранители подняли своего босса в воздух как ребенка, и аккуратно уложили его в саркофаг сканера.
   -- Система в порядке, -- отрапортовал Тейяр.
   Еще две минуты Бекк потратил на то, чтобы как можно тщательнее уложить густую сетку тродов на обритой голове Огура. Затем крышка сканера начала закрываться. Телохранители и помощник стояли как истуканы. Хоуп поймала себя на том, что она начинает нервничать.
   -- Контакт есть. Вводим пациента в фазу электросна, -- Бекк подробно комментировал все этапы операции.
   Еще пять минут прошли в молчании. Бекк, вглядываясь в экраны медицинских мониторов, держал пальцы на клавишах. Наконец, Огура заснул.
   -- Сердцебиение ровное. Давление в норме. Начинаем выгрузку сознания.
   Сейчас начиналась самая ответственная и самая скучная часть операции. Система, собранная Бекком и Тейяром на основе записей Швейца будет копировать сознание ойабуна на дисковый массив.
   Час прошел в почти полном безмолвии. Только Бекк время от времени отпускал скупые реплики. Судя по всему, никаких отступлений от технического процесса не было, и операция шла по плану. А потом все резко изменилось.
   В кармане помощника ойабуна коротко мурлыкнул телефон. Тот достал трубку и приложил ее к уху. Впрочем, уже через пять секунд он вытянул руку с трубкой телефона и включил громкую связь.
   -- ... напали двумя группами! -- По голосу было понятно, что позвонивший человек находится на грани паники. -- Мы сдерживаем их, но пока непонятно, кто вообще на нас напал.
   В руках Лилас как по волшебству появился пистолет, и девушка выскочила из комнаты. Эйтбит, наоборот, бросился к свободному столу, чтобы подключиться к системе защиты дома. Один телохранитель встал рядом с окном, встав так, чтобы его было трудно заметить с улицы, второй занял позицию у двери. С улицы донеслись хлопки первых выстрелов.
   -- Заканчивайте операцию, -- скомандовал помощник ойабуна. -- Мы защитим дом.
   -- Я активирую защиту, -- сказал Эйтбит. Датарайдер встал и повернулся к Хоуп. -- Идем со мной в кабинет. Оттуда будет удобнее работать.
   Немногословный азиат протянул Эйтбиту еще одну включенную трубку телефона.
   -- Канал связи, -- пояснил он. -- Сейчас я здесь главный, поэтому ты будешь постоянно со мной на связи.
   -- В кабинете у меня развернут нормальный командный пункт, -- сказал Эйтбит. -- Может, лучше оттуда работать?
   -- Я должен быть здесь.
   Эйтбит поморщился и снова вернулся к терминалу, который не был задействован в переносе сознания. На настройку у него ушло не больше минуты.
   -- Всю важную информацию я буду перебрасывать сюда. Так что, вы сможете нормально руководить обороной.
   Азиат только кивнул, и Эйтбит побежал в кабинет. Хоуп отправилась за ним. В коридоре Лилас что-то втолковывала двум рослым охранникам, приехавшим вместе с ойабуном. Оба бойца держали в руках темно-серебристые пеналы штурмовых винтовок. Оказывается, они даже серьезное оружие с собой привезли.
   Эйтбит прыгнул в своей рабочее кресло и тут же начал щелкать клавишами, выводя на экраны информацию с камер, разбросанных вокруг дома. Было видно, что на прилегающих улицах идет перестрелка. От окна донеслось легкое гудение. Хоуп увидела, что окно начало закрываться металлической заслонкой, которая до этого пряталась в стене. Эйтбит действительно сделал из дома крепость.
   Хоуп села за стол рядом с Эйтбитом.
   -- Отруби к нам вход снаружи, -- скомандовал датарайдер.
   Это он правильно решил, подумала Хоуп. Если их атакуют, то, скорее всего, не ограничатся обычным нападением. Можно ожидать еще и электронного вторжения. Хоуп быстро перекрывала каналы связи с внешним миром. В такой ситуации уже не помогут никакие охранные системы. Когда речь идет о твоей жизни, цена любой ошибки может быть слишком высока.
   -- После окончания операции нам потребуется выход в сеть! -- это заговорил телефон, лежащий на столе между Тейяром и Хоуп. Помощник Огура контролировал ситуацию.
   -- Это еще зачем? -- спросил Эйтбит, не отрываясь от работы.
   -- Нам могут помешать вывезти отсюда дисковый массив. Поэтому его мы будем использовать только как резервную копию. Ойабуна Огура надо будет перенести в сеть.
   -- И так времени слишком мало. -- Хоуп видела на экранах, как люди в тактических доспехах пытаются прорваться к дому, но ответный огонь заставляет их не лезть на рожон. С улицы донесся приглушенный звук взрыва. Пошли в ход гранаты? На экране было видно, как на мостовую упала дымовая шашка и начала крутиться на земле, рассеивая вокруг себя молочно-белый дым. Это что же получается, сейчас камеры ослепнут?
   Однако изображение с экранов не исчезло. На смену обычной картинке пришла компьютерная графика. Теперь нападающих было видно даже лучше, чем раньше. Пригнувшиеся силуэты, идущих к дому бойцов подсвечивались красными линиями. Оружие в их руках пылало тревожным красным цветом.
   -- Сантиметровый радар, -- пояснил Эйтбит. -- Им придется сильно попотеть, чтобы ослепить нас.
   Хоуп, наконец, отключила все внешние каналы связи. Теперь никто не сможет парализовать их систему снаружи. А когда придет время пересылать сознание Огура в Сеть, она просто откроет окошко, и готовый массив информации вылетит на просторы киберпространства.
   -- У вас тут все в порядке? -- в комнату заглянула Лилас.
   -- У нас проблем нет, -- ответил Эйтбит. -- Что там у вас происходит?
   -- Судя по всему, нас атакует полиция. По крайней мере, нападающие носят стандартные бронепластиковые доспехи.
   -- Это ЦЕРТ, -- сказала Хоуп, не отрываясь от своего экрана. Девушка выбирала камеру, поле зрения которой еще не было закрыто белым дымом, чтобы увидеть настоящую картину происходящего, а не компьютерную реконструкцию. -- Джаммер решил не ждать, пока мы ему позвоним, и перешел к активным действиям. Интересно, в чем он хочет нас обвинить?
   -- Он уже ничего не сможет сделать, -- фыркнула Лилас. Наемница, оказывается, уже успела переодеться в какой-то облегающий костюм цвета мокрого асфальта. Наверняка, какая-то высокотехнологичная ткань и гелевые прокладки по всему телу, которые смогут удержать пулю не хуже кевлара. Лилас оперлась спиной о косяк и прилепила к бедру пистолет, который до того держала в руке. Пистолет держался на бедре как приклеенный. -- У него просто не хватит людей, чтобы до нас добраться. Кстати, -- она кивнула датарайдеру, -- я удивлена эффективностью защитной системы. Честно говоря, думала, что она только изнутри дом охраняет. Даже предположить не могла, что у тебя есть системы автоматического ведения огня. Наши противники тоже не предусмотрели этого, вот и завязли.
   Хоуп посмотрела на Лилас. Та с небрежным изяществом стояла у косяка двери, а на ее бедре лежал пистолет, приклеенный какой-то наверняка очень высокотехнологичной липучкой. Наверное, было бы красивее, если бы Хоуп носила старинный широкий пояс с патронташем и кобурой, которые все еще можно видеть на актерах вестернов. Но время неумолимо идет вперед. Ганфайтеры дикого запада славились своим умением быстро выхватывать пистолет из кобуры и открывать меткий огонь на поражение. Те, кто не умел так делать проигрыали в этом естественном отборе, про который Дарвин даже не мог подумать в свое время. Но сейчас счет уже идет на десятые, если не сотые доли секунды. Девушка, с нитями имплантантов внутри мышц быстрее любого легендарного стрелка, и кобура только снизит время ее реакции. Она -- воплощенная эффективность. Смерть в человеческом обличье.
   Хоуп развернулась к столу и начала переключать на экране изображения с внешних камер. Действительно, атака захлебнулась. Белый дым медленно оседал на улицах. Кое-где можно было уже видеть тротуар. Даже перестрелка прекратилась. Люди Огура не высовывались из своих укрытий, предоставив защиту автоматике, а оперативники ЦЕРТа убедились, что подойти к дому без потерь у них не получится. Впрочем, это не означает, что они отступились от своих планов. Наверняка, какой-то способ они все равно отыщут. Сейчас обитателей дома спасает лишь то, что Джаммер собирается просто взять дом под свой контроль, чтобы разобрать по винтику все компьютерные системы и добраться до нужной информации. А заодно и задержанных обитателей дома допросить. Была бы это военная информация, дом бы уже подорвали ракетой или затопили бы газом. Так что, это затишье -- временное.
   -- У нас над домом самолет кружит, -- сказал Эйтбит.
   Видимо, Джаммер понял, что по земле к дому не подобраться, и решил зайти с воздуха.
   -- А, нет, это обычная разведка, -- датарайдер опознал модель самолета. -- Сбить его что ли, чтобы не отсвечивал?
   -- У тебя здесь даже ПВО есть? -- удивилась Лилас.
   -- Я в свое время подумывал несколько ручных ЗРК прикупить, и смонтировать их на автоматической платформе, но потом решил, что это уж слишком отдает откровенной паранойей. Да и покупать их было рискованно. Сделку могли отследить. Мне и так пришлось в свое время много оружия закупить, чтобы здесь все оборудовать. Но нам найдется, чем спугнуть самолет. Не люблю соглядатаев.
  
  
   Тьюринг все еще доказывал Джаммеру, что еще не время запрашивать помощь у местной полиции, и что он справится со штурмом своими силами, когда в канал связи вклинился пилот самолета-разведчика.
   -- Я подсвечен радаром! -- Пилот даже не дал себе труда сдержать нотки паники в голосе. -- Выхожу из боя!
   -- Что это такое? -- удивился Джаммер.
   -- Самолет-разведчик ведут активным радаром, -- объяснил Тьюринг. -- Это стандартная процедура при запуске ракет ПВО.
   -- Пилоту покинуть зону операции, -- скомандовал Джаммер.
   -- Да он уже это сделал, -- хмыкнул Тьюринг.
   Действительно, выбросив облако полосок из фольги, самолет ушел в вираж, стремясь как можно дальше уйти от дома.
   -- Неужели у них даже зенитные ракеты есть? -- спросил Джаммер. Он не был готов к такому развитию событий. Надо было во время визита в этот осажденный дом внимательнее смотреть по сторонам. Хотя, чего уж сейчас жалеть-то. Ему дали увидеть только то, что нужно, и ни на йоту больше.
   -- Я уже не удивлюсь, если у них в подвале сейчас танк двигатели прогревает, -- ответил Тьюринг.
   -- Мне звать здешнюю полицию? -- снова спросил Джаммер.
   -- Нет! Сейчас мы возьмем охранников, а потом войдем в дом.
   Логика в словах Тьюринга была. Помимо автоматической системы защиты, оперативников сдерживали охранники якудза, занявшие позиции вокруг дома.
   Тьюринг переключился на общий канал своих людей, и начал отдавать приказы. Джаммер увидел на своих экранах, как оперативники начали отходить назад, чтобы перегруппироваться.
  
  
   Эйтбит не отрывался от экранов, раз за разом перенастраивая приоритеты защитных систем, чтобы оперативники ЦЕРТа не смогли безнаказанно приблизиться к дому. Но тех, как будто, и след простыл.
   -- Они не могли отступить, -- сказала Хоуп.
   -- Значит, готовят неприятный сюрприз, -- ответил Эйтбит. -- Против тяжелой техники дом не устоит.
   -- Да не переживай ты так, -- усмехнулась Лилас. Наемница все так же стояла, прислонившись спиной к косяку двери. -- Осталось всего полчаса до завершения копирования. Это время мы продержимся.
   Лилас нахмурилась. Было видно, что она прислушивается к голосу, звучащем в ее наушнике.
   -- Все не так просто, -- Лилас вздохнула, отлепила пистолет от бедра и взвесила его на ладони. -- ЦЕРТ добрался до бойцов внешнего кольца охраны.
   Когда наемница вышла из кабинета, Эйтбит повернулся к Хоуп.
   -- Если якудза нас не вывезет отсюда, то нам крышка.
   -- Это и так понятно, -- Хоуп пожала плечами. -- Но не так уж все и плохо. Нас трудно в чем-то обвинить.
   -- Налет на гавань данных Неоновой Хризантемы, -- напомнил ей датарайдер. -- Но по большому счету это не так уж и важно. Датарайдера все равно они не отпустят. И даже неважно, есть ли у них доказательства правонарушений. Я буду сидеть в помещении без окон, и выполнять их задания.
   -- Оптимистичная картинка, ничего не скажешь.
   Лилас вернулась в кабинет только через десять минут.
   -- Теперь внешнего кольца охраны у нас почти нет, -- сказала Лилас. На ее костюме Хоуп разглядела полосу копоти. Было понятно, что наемница выходила на улицу не просто для того, чтобы воздухом подышать. В тишине кабинета уличная перестрелка воспринималась как фильм, который не имеет к тебе прямого отношения. Хоуп приходилось напоминать себе, что как только оперативники ЦЕРТа ворвутся внутрь, о собственной свободе можно будет забыть на очень долгое время.
   В этот момент на экране, который показывал картинку от камеры, просматривающей улицу перед основным входом в дом, пропало изображение. Улица была до сих пор задымлена, но компьютерные системы, опираясь на показания радаров, могли воссоздать картину происходящего. Однако что-то изменилось, и система защиты ослепла. Теперь самое уязвимое место стало одновременно и слепой зоной.
  
  
   Обе отвлекающие группы все-таки выполнили свою задачу. Снайперы нащупывали охранников якудза, прячущихся в подворотнях и за окнами ближайших домов. Там, где выцелить охранников не получалось, в дело шли группы захвата. И зачистка прошла как по нотам. Только в одном месте замешкались чуть больше, чем планировали. Когда выкуривали из подворотни парочку хорошо вооруженных боевиков, непонятно откуда возник еще один боец якудза. Он был экипирован лучше, чем внешняя охрана, и смог задержать группу захвата на те несколько минут, которые понадобились охранникам якудза, чтобы уйти из почти захлопнувшейся ловушки. А потом пропал и сам боевик. Но так или иначе, огневая точка была ликвидирована.
   За двадцать минут обе отвлекающие группы очистили все точки, откуда можно было контролировать подходы к двери ведущей в дом. И при этом только четыре оперативника получили легкие ранения. Первую фазу операции можно было считать успешно завершенной. Джаммер еще перед началом операции спросил Тьюринга, стоит ли так сосредотачиваться на основном входе? Ведь именно дверь должна быть защищена лучше всего. Возможно, стоило бы пробить стену, или пройти через окно.
   Впрочем, Тьюринг сказал, что это не самая лучшая идея. Наверняка владелец дома ожидает именно такого поведения, а поэтому прикрыл все возможные направления удара. Раз уж, нельзя нигде найти слабину, то пробиваться лучше по лестнице. Это хоть немного облегчит работу.
   Техники ЦЕРТа все-таки смогли нащупать сенсоры, которые скрывались в стенах осажденного дома. После этого радары можно было уже ослепить. Теперь группа Тьюринга могла пройти внутрь дома, как это и было изначально задумано.
   Оперативники, пригибаясь, побежали к металлической двери. Огневые точки молчали, но в глубине души каждый боялся, что они оживут, и тогда придется снова отступать под точным огнем механических устройств, которые не умеют промахиваться. Однако беда пришла совсем не оттуда, откуда ее ждали. До двери оставалось уже не более пятидесяти метров, когда откуда-то сзади хлестнула очередь. Пуля зацепила Тьюринга, и хотя доспехи защитили его, удержаться на ногах майор не смог. Тьюринг перекатился по асфальту, и повернулся к дому спиной, чтобы увидеть, откуда по его группе ведут огонь. Увы, в дыму, который застилал улицу, ничего увидеть было нельзя. Он слышал очереди, он видел, как пули высекают искры, попадая в каменный бордюр, но даже не мог рассмотреть вспышек огня. Противник видел их, а сами оперативники были слепы. Если бы самолет разведчик остался в воздухе, то сейчас бы у него уже была картинка, он знал бы, откуда по нему ведут огонь. Но нет смысла сожалеть о том, на что нельзя рассчитывать.
   Майор точно знал, что в тылу у них не осталось защитников дома. Значит, в действие вступила третья сила.
  
  
   Когда ослепли сенсоры на фасаде дома, Лилас стало ясно, что за этим последует. Она направила к входу всю внутреннюю охрану. Сейчас судьба всей операции висела на волоске. Наступило критическое время. До окончания копирования оставалось всего десять минут, но если не предпринять никаких действий, то уже через пять минут оперативники ЦЕРТа возьмут под контроль все здание. Но сначала им придется войти внутрь. Если снаружи техникам ЦЕРТа удалось справиться с автоматической системой защиты, то внутри такой роскоши им уже не достанется. Тогда бой пойдет на равных.
   -- Нам нужно продержаться еще двадцать минут, -- в комнату вошел Тейяр. -- Бекк сказал, что я уже не нужен в операционной. Десять минут на завершение копирования, и еще столько же, чтобы выгрузить Огура в Сеть.
   -- Они же не собирались этого делать, -- удивилась Хоуп.
   Тейяр только пожал плечами.
   -- Наши наниматели опасаются, что могут потерять запись сознания при эвакуации. Если говорить прямо, они опасаются, что коптер, в котором мы будем улетать, собьют.
   -- Хорошенькая перспектива!
   -- Можешь сдаться ЦЕРТу, -- отрезала Лилас. -- Но не раньше, чем все будет закончено.
   -- Коптер, конечно, не собьют, -- сказал Тейяр. Он уселся за свободную консоль, и на экране пробежали кадры с разных камер. Выстрелов уже почти не было слышно. -- Но если сейчас мы не удержим вход, то коптера мы просто не дождемся. Готов поспорить, что ударная группа уже почти добежала до входа.
   -- Коптер придет, -- пообещала Лилас. -- Мы уже присмотрели на крыше место для приземления. Через двадцать минут нас здесь уже не будет. Поэтому собирайте вещи. Я здесь одна уже управлюсь.
   -- Мне-то собирать нечего, -- сказала Лилас. -- Это вот тебе нужно много взять, -- кивнула она Эйтбиту.
   Датарайдер только покачал головой.
   -- Все самое нужное у меня в карманах. Меня больше заботит то, что надо успеть стереть всю информацию. Но это я давно продумал. Мне нужно отдать только команду, и сработают пиропатроны, которые у меня тут под каждой системой прикреплены. Если память сгорит, то информацию восстановить уже не получится.
   В этот момент на улице с новой силой вспыхнула перестрелка. Тейяр и Эйтбит одновременно начали искать камеру, поле зрения которой не было закрыто белесым дымом, и которая могла показать, что происходит. Одна такая камера нашлась. Она контролировала дальние подступы к дому, и ее нападающие пока не обнаружили. На экранах было видно, как несколько мужчин стреляли в сторону входной двери осажденного дома. Верхнюю половину лиц у них закрывали широкие очки инфракрасных визоров. На город стремительно опускалась ночь.
   -- ЦЕРТ между двух огней. Твой резерв? -- спросила Хоуп у Лилас.
   -- Неоновая Хризантема, -- бросила Лилас. -- Вот теперь у нас точно проблемы. ЦЕРТ хотел нас взять живыми. Кланы Неоновой Хризантемы с удовольствием сожгут весь дом, только чтобы быть уверенными в том, что никто из нас не уйдет.
   Ожил, телефон, лежавший на столе у Эйтбита.
   -- Через пять минут нам будет нужен канал в Сеть. -- Хоуп узнала голос Бекка. -- Мы уже почти закончили!
   -- Приоткрывай дверцу, -- Эйтбит кивнул Хоуп. -- У меня три канала доступа в Сеть. Надо использовать все, чтобы продублировать процесс передачи сигнала.
   Хоуп начала готовить выход в Сеть, одновременно поглядывая на экраны, передававшие изображение с камер. Оперативникам ЦЕРТа не повезло. Бойцы клана Огура, засевшие в доме, начали стрелять вслепую. Но кланы Неоновой Хризантемы стянули в город очень большие силы. На дом накатывалась вторая волна атакующих. И клан Огура уже не мог ее сдержать.
  
  
   -- Какого хрена здесь происходит?
   Джаммер поморщился. У кого-то из подчиненных Тьюринга не выдержали нервы, и он закричал на общем канале связи. Джаммер сдвинул наушники, чтобы громкий звук не терзал барабанные перепонки. Операция все-таки вышла из-под контроля. На улице развернулось самое настоящее сражение. Это была уже не полицейская операция, а настоящий уличный бой. Теперь Джаммер не мог больше игнорировать запросы высших чинов городской полиции. Он обещал, что операция будет проведена с минимальным шумом, но сейчас уже нельзя было скрыть масштабы происходящего.
   Джаммер перешел на полицейскую волну.
   -- Нам нужна помощь. Оперативные группы попали под перекрестный огонь. От тридцати до пятидесяти человек с автоматическим оружием пытаются захватить дом. Мы несем потери. Прошу помощи.
   Тьюринг наверняка прослушивал этот канал, но он не вмешался. Теперь и майор понял, что сам он уже не справится. В треск перестрелки начали вплетаться звуки взрывов. В ход пошли гранаты.
   Джаммер снова переключился на общий канал.
   -- Продержитесь еще пять минут. Сейчас подойдет тяжелая техника, -- пообещал он.
   -- Да нас тут перестреляют всех! -- снова тот же голос.
   -- Робертс! Держите себя в руках! -- Тьюринг одернул своего подчиненного.
   -- Пять минут. -- Джаммер надеялся, что он не врет, и что полиция успеет подтянуть свои силы за это время. -- К нам выдвигается подразделение быстрого реагирования.
  
  
   -- Десять минут до отлета. -- Хоуп узнала голос помощника Огура. Телефон, работающий в режиме громкой связи, позволял всем, кто находился в кабинете, отчетливо слышать команды руководителя операции. -- Держите канал связи с Сетью открытым.
   -- Сознание Огура успешно выгружено на дисковый носитель. -- Это уже говорил Бекк. -- Тесты показывают, что запись прошла успешно.
   -- Ну, вот и все, -- резюмировал Эйтбит. -- Осталось только перегрузить его в Сеть и уйти отсюда.
   Наконец-то ожил экран, на котором должна была отображаться картинка входа в дом. Неоновая Хризантема добралась до техников ЦЕРТа, и тем пришлось спешно отступить, забрав с собой системы подавления сенсоров. Теперь защитная система снова могла работать в полную силу. Но оперативники ЦЕРТа уже ушли в сторону с линии атаки, спрятавшись от пуль в подъездах и подворотнях. Теперь дом атаковали люди Неоновой Хризантемы.
   Но уже через три минуты боевики поняли, что им не удастся просто так добраться до входа. Автоматические огневые точки возобновили свою работу. Очередная волна атаки откатилась назад, оставив на тротуаре тела четырех боевиков, которых не спасли усиленные бронежилеты.
   -- Все, я начал выгрузку личности Огура в сеть! -- крикнул Тейяр. -- Осталось восемь минут!
   Близкий взрыв заставил дрогнуть стены кабинета. Боевики решили использовать гранатометы. На первом этаже начался пожар, и тут же включились системы пожаротушения.
   -- У нас не будет этого времени, -- сказал Эйтбит. Хоуп видела, что датарайдер уже нервничает, хотя и старается не показывать этого. -- Через две минуты здесь будут бронетранспортеры. ЦЕРТ вызвал подмогу. Но вертолетов полиции мы можем не опасаться, они все еще считают, что у меня есть зенитное вооружение.
   -- Проконтролируй выгрузку информации в Сеть. -- Тейяр поднялся с кресла и в руке его оказался пистолет. Мгновением позже в его левой руке появился второй такой же пистолет. -- Я вам обеспечу необходимое время. Полиция по дому стрелять не будет, а якудза я встречу здесь, внутри.
   Дом тряхнуло ощутимее. Боевики Неоновой Хризантемы начали расстреливать огневые точки второго этажа.
   -- Так, Хоуп, бегом на чердак. Коптер приземлится через две минуты. Меня не ждать.
   -- Почему?
   Этого поступка от Тейяра Хоуп никак не ожидала. Но ответить Тейяр не успел. Очередной взрыв раздался совсем близко. Свет на мгновение мигнул.
   -- Быть человеком слишком сложно, -- сказал Тейяр. -- Ты же знаешь, для меня это только промежуточный этап. Живым меня не возьмут, можешь быть уверена.
   В кабинет вбежал Бекк. Лицо его было перепачкано копотью. Вслед за ним, прихрамывая вошел помощник ойабуна, держа в руке свой неизменный чемоданчик и трость ойабуна. Хоуп поняла, что она так и не узнала, как зовут этого человека.
   -- В операционной пожар, -- сообщил азиат. -- Мой человек проконтролирует завершение копирования. Всем на крышу.
   Тейяр кивнул Хоуп и вышел за дверь. Девушка выскочила за ним и схватила его за рукав, когда он уже начал спускаться вниз.
   -- Ты куда? Нам на крышу.
   Тейяр улыбнлся, мягко высвобождая рукав.
   -- Через минуту сюда войдет ЦЕРТ. За ними придет Неоновая Хризантема. Если я их не задержу, то вы не уйдете. Простая арифметика, правда?
   Звук боя нарастал. Стрельба шла у самых стен. Лестницу тряхнуло от взрыва, которым нападающие выбили дверь.
   На лестничную площадку выскочили остальные члены команды.
   -- Он собирается остаться! -- крикнула Хоуп.
   Тейяр виновато улыбнулся и пожал плечами.
   -- Я с тобой, -- Лилас подошла к перилам и осторожно выглянула вниз. -- Пойдем двоечкой, пять минут легко выиграем.
   Тейяр наклонился к Хоуп.
   -- Спасибо, что позаботилась обо мне, -- сказал он ей на ухо. -- Я просто отдаю свой долг.
   Он развернулся и побежал вниз. Даже в жуткой какофонии перестрелки Хоуп слышала, как стучат по лестнице его каблуки. Тейяр спускался на первый этаж, где уже появились первые боевики Неоновой Хризантемы. Лилас осторожно пошла за ним, держась подальше от перил, чтобы не схлопотать шальную пулю.
   -- Мы не можем их оставить.
   Казалось, что Хоуп никто не услышал. Эйтбит просто схватил ее за рукав и потщил за собой. В коридоре сработали форсунки пожаротушения. Хоуп пришлось бежать к лестнице под рукотворным дождем.
   -- Нам в окно выстрелили из гранатомета, -- сказал Бекк. -- В сканер попал осколок. Огура умер практически мгновенное.
   Перед их процессией по лестнице поднимались двое телохранителей, осматривая дорогу. Когда они выскочили на крышу, небольшой вертолет уже висел над ней, почти касаясь ее. Садиться на крышу пилот не рискнул.
   -- Пригнитесь! -- На крыше к звукам перестрелки добавлялся шум мотора, поэтому телохранителю пришлось кричать. -- Снизу стреляют, нас могут зацепить!
   Повторять дважды ему не пришлось. Пригибаясь, Хоуп побежала к вертолету. Из двери вниз была спущена небольшая металлическая лесенка, и девушка быстро поднялась внутрь. Вслед за ней в коптер забрались Бекк и Эйтбит. Азиат сел рядом с пилотом. Телохранители остались на крыше. Они разошлись в разные стороны, спрятались за спутниковыми тарелками и начали стрелять вниз, стараясь хоть как-то сдержать атаку. Было понятно, что им уже не удастся выйти из осажденного дома. Как и Тейяру с Лилас.
   Пилот резко потянул летающую машину вверх. Азиат повернулся к ним и ткнул пальцем в наушники, висящие над их сиденьем. На нем уже красовался такой же комплект. Когда все разобрались с наушниками, стало можно говорить.
   -- Ойабун уже ожил в Сети, -- сказал азиат. -- Сейчас на ваши счета проходят последние транши вознаграждения. Клан Огура благодарен вам за помощь. Мы доставим вас в аэропорт и обеспечим вылет из страны.
   Сказав это, он снова повернулся к ним спиной. Хоуп удивилась его спокойствию. Они были на волоске от смерти, и сейчас наверняка полиция видит их вертолет, а значит, будет преследовать его. Но этот человек как будто бы абсолютно убежден, что все кончится хорошо. Или ему просто все равно.
   Хоуп наклонилась к окну. Горящий дом Эйтбита ярким пятном выделялся среди уличных огней вечерней Праги. Надо же, а ведь у них все получилось. Хоуп поняла, что так до конца и не верила в их удачу. Однако от фактов никуда не уйти. Огура ушел в Сеть, и сейчас командует оттуда своими людьми. Лилас вместе с Тейяром остались в горящем доме, прикрывая отход остальных. И, наверное, Тейяр долго ждал этой возможности. В человеческом теле ему было неуютно, и он явно хотел проверить, удалась ли его затея с обретением бессмертия. Ну, а Лилас решила просто драться до конца. Может быть, у нее даже получится выжить. Ведь Хоуп сама не думала, что ей удастся обмануть свою смерть, а вышло так, что сейчас она улетает в аэропорт. Еще несколько часов, и она окажется у себя дома, на орбите. Может быть, и Лилас повезет.
   Снизу донесся звук сильного взрыва. Видимо, кто-то наконец решил использовать тяжелое вооружение. Эйтбит через плечо Хоуп выглянул в окно. Пилот коптера заложил аккуратный вираж, и было видно, как опадал оранжевый цветок взрыва на месте дома.
   -- Теперь уже точно возвращаться некуда будет, -- в наушниках голос Эйтбита звучал чуть глуше, чем обычно.
   -- Ты приютил меня, теперь я верну тебе долг, -- ответила Хоуп. -- Надеюсь, от невесомости тебя не тошнит?
   -- Еще не знаю, -- Эйтбит слегка ухмыльнулся. -- Но я не упущу случая проверить.
   Коптер нес их в темном небе. Узкий луч прожектора вспарывал темноту, а внизу город отстреливался от наступающей ночи уличными огнями. Желтое кольцо пожара осталось далеко позади.
   Хоуп смотрела вниз, на старый город. Люди живут своей жизнью. Каждый занимается своим делом. Но кроме этого мира есть и еще один. Киберпространство может дать людям шанс уйти от смерти, или стать для них ловушкой. Тут уж каждый должен решить для себя, что ему важнее. Только время покажет, кто был прав -- старик Огура, рискнувший превратиться в цифру, или Тейяр, принявший на себя удар якудза, чтобы проверить, есть ли бессмертие у человека.
   Цифры текут по отптоволокну, цифры летят в радиопотоках, цифры скользят в лазерных лучах. Каналы связи плетут паутину киберпространства, а цифры превращаются в слова и образы, в сказки и обещания, в счастье и в горе. Совсем недавно цифры научились превращаться в смерть, а потом и в жизнь. Смерть никогда не бывает без жизни. Именно поэтому в Сети жизнь и появилась. Там, где есть смерть, там обязательно будет и ее противоположность. Смерть и жизнь всегда идут рядом, как две стороны клинка. И если ты хочешь защитить своих друзей, то можешь выбрать любую его сторону. Жизнь даст тебе больше возможностей, но и смерть может стать настоящим оружием.
   Надо только помнить, что это не конец.
  
  
  
   Май 2004 -- Февраль 2006, Санкт-Петербург
  
   Отец наш, который на небесах, пусть святится твое имя. Пусть придет твое царствие. Да будет твоя воля как на небе, так и на земле. Хлеб наш ежедневный дай нам сегодня. Отпусти нам грехи наши, как и мы отпускаем должникам нашим. И не введи нас во искушение, но освободи нас от зла. Аминь.
   Эйтбит -- восьмибитный.
   Музыка и слова -- Guruclub project
   У. Шекспир. "Гамлет, принц датский"
   У. Шекспир. "Гамлет, принц датский"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.80*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"