Аннотация: Фанфикшен на мюзикл "Последние Испытание"
- Что это? - в горле пересохло, голос был осипшим и безжизненным.
- Это то, чего ты так страстно желал, твоя мечта, цель, твоя вожделенная... власть! - Женщина в черных одеждах закрутилась в одиноком танце, раскинув руки в стороны, будто обнимая весь мир.
Маг смахнул дланью кошмарное наваждение. Он поднялся на ноги, опираясь о чудом уцелевшую хлипкую деревянную постройку, сколоченную из трех стен и крыши.
- Я... - собственный хрип испугал его. Как давно слова не слетали с пересохших и потрескавшихся губ?
"Я Рейстлин Маджере величайший из магов..." - желал произнести он, но не смог. Пока глаза привыкали к кромешной тьме после увиденных в грезах ярких вспышек умирающего солнца, сжигающего мир дотла, он собирался с силами. Утрата способности говорить ничто по сравнению со слабостью во всем теле, заставляющей его делать частые остановки на пути к цели. Занемевшие ноги подкосились и маг почувствовал как его тело, не повинуясь командам, заваливается назад. Задняя стенка навеса спасла от позорного падения. Маджере рассмеялся беззвучно, открывая и закрывая рот, словно глотая воздух. "Я Властелин Ничего! Стой даже на голове, ни кто не увидит". Приглушенное внутреннее кряхтение резко сошло на нет. Он поднялся еще раз, уже более уверенно, завернулся в обтрепанный пустынным ветром плащ и ступив на безжизненную почву выпрямился в полный рост. Достоинство будет с ним до последнего вздоха, дольше чем что угодно, сильнее, чем вера. Вещи могли прийти в негодность, протереться, разлезться в нитки. Но истинную силу идти до конца, внутренний стержень - позволяющий не сломаться, ухмыляться в безвыходной ситуации, когда любой другой сложил бы руки в ожидании конца, это Рейстлин заберет с собой в мир смерти. И очень может быть, наведет там свои порядки.
- Я! Бог!
Он очнулся ото сна как раз вовремя, что бы побороться за собственное существование еще немного, продлить муки тела и души. Вдалеке виднелся густой туман - призрачный огонь, испепеляющий все на своем пути, превращающий камень в пыль, воздух в ядовитый газ. Возникая из ниоткуда, порождение магии проносилось по земле и так же бесследно исчезало, когда ему вздумается. Пламя двигалось сплошной стеной, словно имея разум и осознавая, что последняя жертва застыла в ожидании. Уверенный взмах руки как в былые времена, недрогнувшие пальцы направлены вперед. Ему достаточно пожелать и он желал, что бы как в былые времена - толпы преклоняются к ногам его, враги повержены, стихии подчинены, недостойные стерты с лица земли и он, человек, своим разумом возвысился над природой, подчинил людей и превзошел богов. Он представил, как туман рассыпался в серебрящуюся пыль. Мерцающая стена пала, по земле заструились ручейки бликов и переливов, обходя обладающего силой и выгибаясь от него дугой. Пыль, призрачное пламя и леденящий душу ветер окружали мага, провожали его в бесконечном последнем пути, что длится уже не один век. Купол неба развернулся над головой плотным искусственным потолком, абсолютно черный, без единого блика звезд.
С кончиков пальцев, лишившихся ногтей, стертых до кости, искалеченных, сорвались три блёклых сферы, источая малахитовое свечение. Хвосты словно у космических комет заплетались, когда они играя в пятнашки освещали путь, устремляясь в непроглядную тьму. Впереди лежал Заман.
Пустой гномий город напоминал остов поверженной исполинской вирверны, распахнутый главный вход - беззубую разинутую пасть. Подозвав одну из сфер обратно, маг направил ее вдоль арочного проема и остановил чуть выше искомого места. На уровне глаз, в нерушимом граните остался заметный след - скол верхней грани каменного блока. Разум захлестнули поверхностные воспоминания. В той последней битве Карамон сражался с яростью берсерка, борясь с внутренними демонами - неуверенностью и сомнениями, побеждая их наравне с противостоящими воинами. Меч, накачанный заклинаниями, разрубал врагов пополам, сметал все на своем пути. Он оставил эту отметину, нетронутую до сегодняшнего дня безжалостным временем. Маг расплылся в улыбке, "Ах, братец. Ты способен был добыть славу и силу, но цеплялся за прошлое, в особенности за детство. Тяжкий груз несбывшихся надежд камнем повис на шее, заставил потерять себя, утопил в пучине разочарований".
Всего пара шагов вниз по ступеням и погибшее небо сменяет искусственный потолок, созданный великими мастерами. Рейстлин поднимает голову, смотря на зияющий пролом, видя сквозь пелену памяти символы-подсказки, указывающие путь к Вратам Бездны. Он был здесь не раз после падения мира и сможет отыскать дорогу с закрытыми глазами. Ныне великий маг прибыл в надежде обрести покой. Вне всяких сомнений время для этого весьма подходящее.
Не так давно на мертвом небе, там, где новому богу не удалось зажечь солнце, где погасли все звезды, он видел странное предзнаменование. По перевернутой упругой шелковой ткани атмосферы, оставляя за собой двухвостый след, двигалось существо. Оно летело настолько высоко, что казалось невозможным и настолько невозмутимо прямо, что маг застыл разинув рот от удивления. Ни что в его мире не способно было проделать подобного. Древние драконы, покинувшие Кринн задолго до рождения Маджере, по его скромным прикидкам, не могли возвышаться над облаками. Много странного происходило в его мире, непонятного, загадочного, необъяснимого. Настало время покинуть его, оставить власть к которой он стремился, за которую отдал все, даже то, что ему не принадлежало и забыться вечным сном. Спокойным сном, сравнимым с равномерными дыханием, с красками пастельных тонов, с вечной жизнью в безвременной кончине. Он покинет всё ради чего существовал - безжизненность на которую обрек себя, кошмары богини тьмы и память из прошлой жизни.
Продвижение по Заману давалось с трудом, с каждым шагом бессилие давило на плечи заставляя останавливаться и прислонятся к стене. Маджере настойчиво двигался вперед. В конечном итоге пересекающиеся, запутанные коридоры вывели его на площадку перед разрушенными Вратами Бездны.
Сферы заклинания света кружились над раскрытым одиноким цветком эдельвейса, отогнувшего свои лепестки к полу. Для стороннего наблюдателя было бы поразительно, что в безжизненной пустыне, иссушенной безжалостным ветром и прокаленной пламенем призраков, в мире, где на поверхности и в атмосфере не осталось воды, сквозь непреклонный перед магическим хаосом каменный пласт пробилась жизнь, неподкрепленная солнцем и минералами. Опустившись на колени маг протянул ладони, сделавшиеся в тот же час слабыми и дрожащими, к упругим листьям, но не посмел коснуться их.
- Крисания... как поздно, - хрип мертвого бога отозвался эхом от стен. Он закрыл уши руками, неистово завопил в пустоте.
Ни кто не ответил. Некому было утешить человека амбициозного и самодостаточного, сильнейшего мага, всевышнего, для которого не осталось верующих. Маг не каялся и не молился, взывать было не к кому. Маждере уничтожил весь мир, вырыл общую могилу, а памятником послужили брошенные города. Он просто устал, силы стойко выдерживать уколы памяти сошли на нет.
"Крисания, когда все рухнуло, когда мир стонал в агонии и спустя много времени после, твоя вера питала мои силы. Твое благословление, твое проклятие. Я так и не сумел понять..."
Цветок не откликался на мысленные обращения преклонившего колени бога, лишь качал лепестками под тяжелыми выдохами. Врата Бездны стояли разрушенными, а ведь когда-то из них лился соблазняющий голос Такхизис, обещающий вожделение, предлагающий страсть в обмен на силу. Он, величайший из когда либо живущих магов, смог отворить заветные двери, разрушить их и остался ни с чем.
Ни разу не довелось ему испытать чувство покаяния. Сотни лет Рейстлин достойно держался, противостоял все еще всплывающим в снах манящим обещаниям. В этот час он впервые поддался слабости, вгрызающейся в душу много столетий. Маг закрыл глаза и вспомнил самые яркие вспышки позабытой жизни. Вот они с братом-близнецом играют во дворе родного дома. Обласканный вниманием Паладайна и погибающий от его же гнева Истар, массы людей кричащих и умирающих в агонии. Детство вспоминалось магу не меньше, чем о нем сожалел Карамон, с веселыми забавами и жестокими сверстниками. Защита от брата, теплые руки и нежный голос матери. Вот он ушел с головою в книги. Тысячи пыльных фолиантов на чьих страницах, исписанных чернилами, сохранены легенды, обитающие близко, на расстоянии вытянутой руки. Вспомнился день клятвы, когда он впервые услышал голос богини Тьмы, бессонные ночи в собственной башне-библиотеке, ученики, которых он использовал не меньше других людей, первая встреча с Крисанией. Долгое отрицание чувств не пошло на пользу его душе. Маджере забыл обжигающую волну окатившую тело, когда встретились его золотые и ее глубокие синие глаза. Он не помнил, что увидев стройную фигуру в белых одеждах, светлые волосы и ресницы, решил - на встречу с ним прислано воплощение самого Паладайна. Собственными руками он задушил до того неведомое чувство.
Он не желал останавливаться, позволяя воображению расправлять радужные крылья, нести его вперед, показать возможное. Рисовать обманчивые картины несбыточного будущего - Крисанию, улыбающуюся в первых теплых лучах весеннего солнца, ребятишек, заливающихся смехом.
Маджере закинул голову назад, проглотил подступивший к горлу кровавый комок и зашелся смехом, издавая клацающие звуки: "Забавно, занимательно, непревзойденно. Кто бы ни был мой коллега, владеющий силой подталкивать к мечтам о невозможном, он мастер своего дела. Но я сыт по горло обещаниями, у меня на них чертова аллергия после общения с Такхизис! И я не разбирал своих ошибок ранее, более того- начинать не планирую".
Пришло время склонить голову, покинуть Ничего.
"Я противостоял провокациям темной богини"
Он может позволить себе отдохнуть, выбрать склеп, соответствующий Властелину. На его могиле уже пророс цветок, но ни кто не отслужит погребальную мессу.
"Не поддался и уговорам светлой жрицы"
Шелковые лепестки пошли темными пятнами ржавчины от прикосновения мага.
"Но я, наконец, готов принять ее любовь"
Из непроглядного мрака Бездны послышался знакомый голос: