Lermontov         

Завидное, но тягостное бремя! - 
Он был еще так юн,
А уж всесильный, беспощадный ум
Его бичом стал для людей - 
Одновременно гений и злодей, 
Он презирал людское племя;
"Стреляй, мне всё равно", - 
Отражено в бесстрастном взгляде
Печально смелых глаз; и гордое чело
Под пули подставлял не глядя,                    
И убивал в бою не раз,       
Как часто тот, кто жизни сам не любит,
Чужую жизнь свободно губит.
То призывая смерть, то жить спеша,
Его до времени созревшая душа
Металась словно раненая птица,
Хоть в ком-нибудь одном участия ища,
Но билась лишь о каменные лица.
Тогда, быть может, сам призрев себя, 
Он воссылал молитвы и проклятия,
Но, никого по правде не любя,
Ни для кого не раскрывал объятия.
Насмешник, фаталист, изгнанник 
Погиб чужой всему 
Небес пророческий посланник
У гордости своей в плену.
Обида в сердце с юношеских лет
На смерть его великого кумира
Разбила в прах фиал возвышенных надежд
И лиру ядом напоила.
Возрос он, молодой анчар,
В пустыне алчного света
Не принялся его бессмертный дар, 
Лежала на стихах кончины ранней мета.