Несколько дней назад г-н Ork McKeen написал статью о интелектуальном воровстве, вызвавшую широкий отклик читателей и обширную полемику. Одним из активных участников дискуссии был и другой автор - г-н Козырев О. В одном из своих высказываний он говорит о том, как нехорошо, обидно и горько бывает тем, кто на себе испытал воровство выстраданной идеи.
Вот эта фраза: "Не дай Бог кому-то из авторов пережить плагиат. Мне несколько раз приходилось. Ощущения, как сказал однажды Райкин мерзопакостные".
Думаю, эту и подобные ей ситуации стоило бы обсудить более детально.
Безусловно, воровство твоей идеи, а тем более целого произведения, вещь пренеприятнейшая, вызывающая обиду и досаду. Все, вероятно, согласятся, что с откровенным плагиатом, в принципе, все понятно. Здесь всегда присутствуют две стороны - одна из которых владельц идеи, а вторая - вор, эту идею присваивающий. В случае обнаружения факта воровства (о котором иногда стыдливо говорят как о "заимствовании"), эмоции, переполняющие истинного автора, предсказать несложно - обида и досада; у того, кто украл - тоже обида и досада - но уже в связи с тем, что его поймали: воровство или подлог вскрыты и теперь предстоит оправдываться.
Данная ситуация достаточно ясна, и вокруг нее вряд ли кто-то станет ломать копья, но существует еще одна форма или ситуация для автора, которая, на мой взгляд, еще более неприятна, чем воровство, а именно: подозрение истинного автора в плагиате.
Пожалуй гораздо более мерзкие и гадкие ощущения. Уверен, что многие авторы побывали в ситуации, когда их авторство над строчками, глубоко личными, вымученными и выстраданными, ставилось под сомнение.
Припоминаете картинку, описанную Ильфом и Петровым в "Золотом теленке":
"Я ночью накрапал несколько строчек, говорил Остап Ибрагимович Бендер:
Я помню чудное мгновение,
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное видение,
Как гений чистой красоты,
а утром узнал, что до меня эти строчки написал некто А.С. Пушкин. Представляете, как мне было обидно!"
Так вот, с моей точки зрения, это куда более сложная проблема - доказательство своего авторства в ситуации, когда ты независимо от другого автора, собственным путем, пришел к одному и тому же, или очень похожему с ним, выводу или идее, изложил ее, и (о, ужас!) поставлен перед фактом, что до него или несколько позже ту же идею высказал еще некто.
Я столкнулся именно с такой ситуацией.
В 1998 году я написал труд, философский труд, работа над которым, по моему мнению, не была доведена до логического завершения. То есть, тем, что вышло, я не был удовлетворен вполне. Издание оставил до дальнейшей редакции.
Одну из глав этого произведения - "Дьявола нет!" - я выложил здесь же на сайте отдельной статьей. В данной главе есть фраза, которую я считаю ключевой:
"Если бы дьявол существовал, его величайшей хитростью явилось бы то, что он убедил мир в своем существовании".
Этот постулат явился результатом многолетних поисков, а вовсе не продуктом мгновенного озарения. Прежде чем сесть за письменный стол, и взять в руки перо, мне потребовалось около пяти лет раздумий, а написание отняло еще около года. Все произведение до сих пор не издано, ибо по-прежнему считаю его не вполне законченным. И вот, не далее, как третьего дня, посмотрев достаточно посредственный фильм, боевик "Сквозные ранения", я обнаруживаю в нем фразу:
" Хитрость дьявола состоит в убеждении людей в том, что его нет".
Не трудно увидеть анологию. Пожалуй я был огорчён, ведь поставлен в пренеприятнейшую ситуацию, развитием которой как раз и может стать обвинение в несамостоятельности произведения.
А кажется, уж лучше бы украли, тогда все было бы "по-Козыреву": здесь хорошие, там плохие.