Аннотация: Написано по мотивам заявки в сообществе Миры Танаки "Ройенталь/Эльфрида. Первая ночь после покушения (...)" Рейтинг R. Только точка зрения Эльфриды, флэшбеки в прошлое. Действующие лица: соответствующие.
...Когда она проснулась, он уже надевал мундир. Мельком скользнув взглядом по ее лицу, он направился к выходу.
- Вы так быстро уходите? - вырвалось у нее.
- Вы так быстро сдались, - бросил он, не оборачиваясь, и вышел. "Я не сдалась!", - хотела она крикнуть ему вслед, но сдержалась. Она еще докажет, что ее не так легко победить. Хотя первое сражение она проиграла, быстро и позорно. Но это еще не конец.
Эльфрида фон Кольрауш села в кровати, подтянув колени к подбородку, и задумалась. Мысли разбегались и путались, и только одна была четкой и ясной - она стала любовницей человека, которого собиралась убить. Которого хотела убить и сейчас, но теперь у нее нет ножа, нет яда, чтобы смазать лезвие или подсыпать в еду, и нет уверенности, что теперь у нее получится это сделать. Слишком много душевных сил она вложила в первую неудачную попытку...
...Мать говорила ей, что нож неподходящее оружие для женщины. В устах Маргареты фон Кольрауш это звучало даже более резко: "Нож или пистолет - это грубое оружие для грубых мужланов. Женщине надлежит действовать тоньше, словом или в крайнем случае ядом." Эльфриде так хотелось скорее достигнуть цели как можно быстрее, что она решила попробовать действовать обоими методами сразу и потерпела неудачу. Ей достаточно было просто задеть лезвием, но ей даже это не удалось. Скорость реакции у противника оказалась просто фантастической. И в тот момент, когда он перехватил ее руку и нож звякнул об камни под ногами, она была готова вцепиться в него зубами, но остатки здравого смысла удержали ее от такого позора. В тот момент она еще не знала, что впереди у нее худший позор. Мать предупреждала ее, что ни одна женщина не смогла устоять перед Оскаром фон Ройенталем, если он желал ее получить. И она, Эльфрида, стала очередной строчкой в списке его любовных побед. Это было отвратительно! Мать никогда не простит. Или ей действительно уже все равно, каким способом будет достигнута цель?..
Мать... Маргарета фон Кольрауш, светская львица, знавшая все обо всех и поэтому державшаяся в стороне от всех придворных заговоров и интриг, не пускавшая туда своего излишне пылкого и недалекого супруга, удержавшая его даже от участия в Липпштадской войне, мечтавшая об достойном браке для старшей дочери и придворной карьере для сыновей, женщина, предусмотревшая все, кроме падения герцога Лихтенладе, случившегося настолько быстро, что она не успела ничего предпринять. Когда адмиралы, победившие герцога Брауншвейга, взяли под контроль столицу, бежать было поздно. Да и граф фон Кольрауш не соглашался, считая побег в ССП для дворянина такого высокого ранга делом недостойным, а себя ни в чем не виновным. Пока Маргарета пыталась повлиять на супруга, пришел приказ маркиза фон Лоэнграмма об уничтожении всех родственников Лихтенладе. Кроме женщин и маленьких детей. Вежливый капитан, пришедший с ордером на арест, увел графа фон Кольрауша и его сыновей, оставив младшим чинам надзор над оставшимся в доме женщинами, дав им несколько часов на сборы. И пять минут на прощание.
С тех пор единственной целью в жизни Маргареты фон Кольрауш стала месть. Она потеряла все, что полагала важным в этой жизни, и не было никаких шансов вернуть хотя бы часть этого обратно. Несколько месяцев Маргарита с дочерью провели на захолустной планетке Лондолине в системе Сириуса почти в полном одиночестве, лишенные почти всех привычных удобств, получая небольшое содержание, полагавшееся ссыльным, прежде чем их навестил тот священник. Он подолгу беседовал с ними, конечно, в основном с матерью. Им потребовалось немного времени, чтобы осознать, что у них достаточно общих целей. Под предлогом паломничества дамы фон Кольрауш отправились на Святую Землю, это не возбранялось, наблюдающие за ссыльными охранники посмотрели на это сквозь пальцы, считая, что можно не отказывать женщинам в таком невинном развлечении, раз они не стремятся возвращаться в столицу. Через несколько недель Эльфрида отправилась на Один с группой паломников, возвращающихся домой, обменявшись документами с одной из девушек, состоявшей при главном храме. Девушка эта по приказу священника осталась при ее матери, при необходимости выдавая себя за Эльфриду. Хотя, казалось, дамы семьи Лихтенладе никого всерьез не интересовали, в Галактике не прекращалась война, правители сменялись один за другим, и в конце концов Райнхард фон Лоэнграмм надел на себя корону. Никому не было дела до ссыльных женщин, этим как раз и решили воспользоваться священники Культа Земли, использующие любой способ ввергнуть Галактику в хаос. "Помни, дочь моя, о своей главной цели", - говорил Эльфриде епископ де Вилье, вызывая у нее дикое раздражение этим обращением. - "Ты рождена для великой цели, ты сможешь взлететь так высоко, чтобы поразить убийцу твоей семьи и всех, кто ему помогал. Помни об этом, когда тебе будет трудно, пока ты жива, а цель не достигнута, к ней следует стремиться всеми силами. Если тебе понадобится помощь, тебе помогут". С этими словами епископ отпустил ее, и через несколько часов корабль уносил Эльфриду из колыбели человеческой цивилизации к столице Галактической империи.
...За те несколько часов, которые Эльфрида прождала у дома Ройенталя, она успела прокрутить в голове все события прошедших двух лет несколько раз, во всех мыслимых подробностях, чтобы подогреть свою решимость. Теперь она понимала, что это было глупо, недаром старинная мудрость гласит, что "месть - это блюдо, которое следует есть холодным". Обещанная помощь в столичном отделении Культа Земли, как только она передала местному главе послание от епископа, не замедлила впоследовать. Ее обеспечили деньгами, нужными адресами и даже оружием. И как все неожиданно повернулось! Она была готова к чему угодно, к аресту и повторной ссылке, к тому, что ее убьют на месте, но только не к этому холодному: "Ваше оружие крайне дурного качества, фройляйн. Позвольте просветить вас в этой области". И крепкой хватке за локоть, не дающей вырваться и убежать. Когда они вошли в дом, он выпустил ее руку, Эльфрида отпрянула, вся дрожа от гнева и разочарования. Только здесь, в хорошо освещенном холле она наконец как следует его разглядела. И с ужасом увидела в его разноцветных глазах интерес и азарт охотника, внезапно поймавшего необычную дичь. "Как ваше имя, фройляйн?" - спросил он. Эльфрида гордо выпрямилась и, пытаясь сохранить остатки достоинства, назвала себя. Его выражение лица ничуть не изменилось, поэтому она продолжила, выложив свои родственные связи с покойным герцогом Лихтенладе. "Вы пришли мне отомстить?" - с иронией в голосе спросил он. - "Похвальная попытка, но не слишком успешная, вы не находите, фройляйн фон Кольрауш?" Подойдя к ней поближе, он слегка улыбнулся и произнес: "Не угодно ли вам отужинать со мной? У меня неплохой винный погреб и приличный повар, я буду счастлив, если прекрасная дама окажет мне честь." Эльфрида решила сначала, что ослышалась. "Вы всем женщинам это предлагаете?" - зло бросила она. Он снова усмехнулся: "О нет. Только красивым". "Я должна расценивать это как комплимент?" - спросила Эльфрида, слегка покраснев от возмущения. "О, сделайте одолжение, фройляйн. Прошу вас пройти в эту дверь, если вы готовы принять мое предложение", - с этими словами он нажал на кнопку и створки распахнулись за ее спиной.
Эльфрида на мгновение обернулась, и, убедившись, что опасности нет, отступила на несколько шагов, стараясь не выпускать хозяина дома из виду. Он же спокойно прошел мимо нее к столу и позвонил.
- Еще один прибор, - сказал он вошедшему слуге. - Со мной будет ужинать дама.
- Я не стану с вами ужинать, - прошипела Эльфрида сквозь зубы, отходя на противоположный конец комнаты,чтоб увеличить расстояние между ним и собой. "Бежать, надо бежать, но как?!" - Не сяду с вами за один стол.
- О, - ответил он без особого удивления в голосе. - Как жаль, фройляйн фон Кольрауш, но я не привык есть стоя. Теперь из уважения к даме мне придется отказаться от ужина. Впрочем, не желаете ли выпить? Для этого не обязательно садиться, - с этими словами он взял один бокал со стола, второй из рук подошедшего слуги и налил вина. Эльфрида затравлено озиралась, ища пути к отступлению и не находя. Одна дверь судя по всему вела во внутренние помещения, а между дверью в коридор и фройляйн фон Кольрауш стоял хозяин дома. Когда он приблизился, она машинально взяла из его руки бокал, прикосновение к прохладному хрусталю странным образом успокоило ее.
- Я не думаю, фройляйн, что вы не знаете мое имя, но тем не менее, считаю необходимым представиться: Оскар фон Ройенталь. Обычно, - начал он, поднимая бокал, - я...
- Мне не интересно! - крикнула Эльфрида, выплескивая вино ему в лицо и одновременно пытаясь проскочить к двери. Свободной рукой он поймал ее за запястье, поставил бокал и взял со стола салфетку и неторопливо вытер лицо.
- Как хорошо, что сегодня я велел подать к ужину белое. Урожай 421 года, неплохое вино, поверьте на слово, раз уж вы не стали его пробовать, фройляйн, - его ироничный и спокойный тон бесил невероятно. - Так вот, обычно я сначала представляюсь и только потом начинаю разговор с красивой женщиной. Именно это я хотел сказать, но вы куда-то заспешили и не дослушали меня.
Эльфрида все еще стояла, отвернувшись от него, не пытаясь вырвать руку, хватка была сильной, но не причиняла боли. Это разозлило девушку еще сильнее, тем более, что где-то внутри от этого прикосновения возникала странная дрожь. Пальцы другой руки изо всех сил стиснули ножку бокала как до того рукоять ножа... "Словом, Эльфрида, можно ударить куда больнее", - внезапно всплыли у нее в голове слова матери. "Куда бить, я же не знаю, каким словом!" - мысленно закричала она. Она резко обернулась и, глядя ему в глаза, сказала дрожащим от ярости голосом:
- Моим братьям было пятнадцать лет! Вы их убили!
- Близнецы фон Кольрауш? - бесстрастно сказал он. - Я припоминаю, действительно они к несчастью оказались старше обозначенного в приказе возраста. Я сам занимался всеми арестованными, но их было довольно много, прощу прощения, что не вспомнил сразу.
- Конечно, откуда вам их помнить! - он наконец ослабил захват и Эльфрида вырвала руку, одновременно размахнувшись второй. Бокал пролетел в метре от его головы, но он даже не шелохнулся. - Вам лишь бы выполнить приказ! Убили ни в чем не повинных людей и спите спокойно по ночам! - В его взгляде что-то промелькнуло, но она ничего не заметила, потому что в этот момент отвернулась, стараясь сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Расплакаться перед ним - ничего хуже она не могла себе представить. Как она ошибалась, фройляйн фон Кольрауш узнала довольно скоро.
- По ночам необязательно спать, - с усмешкой сказал он, допив свой бокал и поставив его на стол. Эльфрида лихорадочно искала, чтобы еще ему сказать, но слова рассыпались у нее в голове осколками хрусталя, мелкими и безобидными, ей нечего было ему сказать, казалось, любое оружие бессильно против этого айсберга спокойной иронии. От усталости и разочарования, от осознания полного своего провала она окончательно потеряла способность соображать, единственное, что ей хотелось - это вцепиться в его лицо ногтями, чтобы содрать хоть часть этого спокойствия, хоть на секунду стереть улыбку с его губ. Он легко поймал ее руки в свои. Все. Сейчас она разрыдается и наконец-то ее отпустят, он позвонит в военную полицию или куда там принято сообщать о сбежавших из ссылки, ее увезут из этого дома... Собрав жалкие остатки решимости, она посмотрела ему прямо в глаза...
... Что было дальше, она помнила не очень хорошо. В памяти осталось удивленное выражение его лица, жаркая волна, пронесшаяся через все тело в тот момент, когда он, не отрывая взгляда от ее лица неожиданно поднес к губам ее правую руку и поцеловал нежную кожу запястья. Еще - странная раздвоенность сознания, темная и светлая, подобная его разным глазам, которые больше не хотелось выцапапать, в которые хотелось смотреть, ощущая восхитительную пустоту в голове и странный душевный подъем, за которым маячила пропасть, но до нее казалось так далеко, что в тот момент это не имело никакого значения. Потом лестница наверх, прохлада простыней и жар и тяжесть, внутри и снаружи, он заставил ее забыть обо всем, что ее привело к его порогу, на какое-то время все планы мести потеряли свое значение, несколько минут наивысшего наслаждения, когда ничего не существовало вокруг... Потом она пришла в себя. Но было поздно.
...Эльфрида обхватила колени руками и поежилась. Нервное напряжение постепенно проходило, внезапно ей захотелось есть. И кофе. А для начала разыскать в этом доме ванну и отмыться наконец. От всего того, что произошло. Ее опять передернуло, но она решительно взяла себя в руки. Не сдаваться. Больше она такой ошибки не совершит.