Аннотация: Нетопырь огромадный, в два человека ростом, и воет-то, и хохочет, аки диавол, тьфу, прости Господи!
Ирги Иргиаро по прозвищу Сыч-охотник
*************
Редда негромко заворчала. Припожаловал кто-то. Ун вскинул кудлатую башку.
-Тихо, малыш. Спокойно.
Гость за дверью топотал и пыхтел, как медведь. Взлез на крыльцо, кхекнул вежливо. Для верности постучал.
-Слышь, паря. Того.
-Заходи, - я подвинул к себе миску.
Обедает Сыч-охотник. Черт бы побрал этого Борга. Вовремя, как всегда. Небось, опять с тем же самым.
Вошел, покосился на собак. Редда фыркнула, а Ун уселся и принялся презрительно скрести за ухом, вычесывая воображаемых блох.
-Того, - сказал староста, - По делу я, стало быть. От общины, Сыч.
Ну, точно - с тем же самым. Вот принесла нелегкая.
-Проходи да садись, - черпанул из миски. - Что за дело ко мне у общины?
Он кашлянул, с достоинством утвердил зад на лавке, пригладил бороду. Крякнул.
-Тварь эта, Сыч. Споймал бы ты уж ее, что ль? Всю ж скотину перепортит.
Сыч-охотник снова черпанул похлебку.
-Видано ли дело, чтоб нечисть всякая взор Господень оскорбляла? Богоугодное дело совершишь, Сыч!
Я не удержался, буркнул:
-Ловил уж я твою тварь. Не ловится она. А вреда от нее скотине нету.
-Да как же нету вреда, когда Кайд Кузнец нетель свою забил позавчерась, порченая потому что! И мясо ж никто брать не хотел.
-Я взял, - отрезал Сыч-охотник и отправил в рот еще одну ложку..
-Кайд - он кузнец, - гнул свое староста, - В таких делах понимает. Сказал - порченая скотина.
-То - Кайдово дело, - если кто дурак, это надолго, - И с чего бы кузнецу понимать в скотине, э?
Староста сопел. Потом завел по новой.
-Слышь, Сыч. Мы б, того. Всем миром... Денежку бы собрали, Сыч. А ты ж охотник. Ты ж - ого-го! Окромя тебя некому.
Денежка. Денежка - того. Надо взять.
-Сколько? - аж хлебать перестал - жаден Сыч-охотник.
-Ну-у, - замычал Борг, - Это, стало быть... Две гривны, Сыч. Да. Две гривны.
-Мало. Шесть. С половиной.
Шесть с половиной - в самый раз. Может, отвяжется.
Староста запыхтел, жуя бороду. Мне почудился натужный скрип его мозгов. Давай-давай. Думай. Оно полезно. Не стоит тварь никакая шести с половиной гривен, это тебе всякий скажет. Совсем осатанел Сыч от жадности.
А Борг вдруг просиял всей объемистой своей рожей:
-По рукам.
Вот черт. Пришлось изобразить, что я тоже доволен.
-Ну, того, - сказал он, - Денежку я тебе принесу, как споймаешь.
Важно кивнул, опять огладил свою шерсть, почти такую же густую, как у меня, только рыжую. Потому как он, Борг, то бишь, - альд, они, альды, поголовно почитай - рыжие. А Сыч - тил. Чужак, сталбыть.
Староста поднялся.
-Того, паря. Действуй.
И удалился, донельзя собой довольный.
Дьявол, как же я буду ловить тварь эту, когда она, тварь то есть, засаду чует? Было ведь уже - три ночи стерег, в разных хлевах, в удобных самых, с сенниками, через них лазить - милое дело. А тварь-то - того - крыши разбирала. Да все подальше от меня, подальше...
"Наделены даром эмпатическим..." Выходит, что так. Они вообще, того, твари всяческие - слухучие то есть. Оборотни там. Арвараны опять же. А Кадакар - он Кадакар и есть. Чего только тут не прыгает- бегает. А еще вот - летает. Ента-то тварь - того, навроде пташки. Следов-то на снегу не оставляет. А Эрб говорил: "Нетопырь огромадный, в два человека ростом, и воет-то, и хохочет, аки диавол, тьфу, прости
Господи!"
Ну, в два человека - эт" он хватил. Что ж выходит - больше арварана тварь эта неведомая?..
Фу ты-ну ты, и кто тебя за язык тянул с деньгами с ентими, Сыч? На черта тебе шесть гривен, пусть даже и с половиной?
Я вытащил из котелка глухариное крыло, принялся глодать.
Думай, приятель. Думай. Ты ж - того, охотник. Шевели мозгами, ох-хотничек.
Итак. Добыча. Летучая. Слухучая. Зубастая.
Зубы-то тут при чем? Ну как же - кусает-то зубами. Кровь сосет. А скотина после этих визитов дрыхнет. До полудня дрыхнет и встает, как ни в чем ни бывало. Жрать просит.
Может, силок поставить? Ничего себе птичка, в два человека ростом... А что, вдруг сработает?
Слушай, Сыч, ежели словишь тварь эту - будешь взаправду ого-го - охотник! Да и Кайду Кузнецу нос утрем. А то че он его задирает, нос в смысле?
-Что, Редда? Будем тварь ловить?
Она шевельнула острыми ушами,склонила голову набок, внимательно глядя в лицо.
"Не поняла приказа".
-Редда, девочка. Хозяюшка, хорошая моя.
Улыбнулась, вывалив язык. Ун ревниво вздохнул.
-Ну, парень. Ты у меня тоже золото, а не пес.
Хлопнул по колену, и оба подошли.
-Эх, звери, звери, - одной рукой я трепал лохматые Уновы уши, другая досталась Редде.
Ребята вы мои ласковые...
На самом деле, если бы не собаки... Свобода - енто, того, хорошо. Токмо вот скорехонько так выходит, что торчишь ты, как соломина в дерьме, и просвету никакого. А тут вот - такие два приятеля. Ух, какие два приятеля!
-Ун, прекрати. Ар, щенок! Ишь, разрезвился.
Он виновато облизнулся.
-Жрать хочешь? Решил хозяином подзакусить, раз, зараза, не кормит?
Плеснул им в миски еще похлебки.
-Куда в тебя столько влезает, Ун? Ты что, еще растешь, кобыляка?
Завилял хвостищем своим.
Летом с этим хвостищем - хоть ложись и помирай. Вечно ухитрится дрянь какую подцепить - от репьев до, извините... Впрочем, если вываляется, то одним хвостом дело не обойдется. Малыш всегда последователен.
-Давайте-ка, псы, сеть подберем. Чтобы тварь удержала.
Выволок я из сеней охотничье свое снаряжение. Ун решил, что это новая игра такая - взвизгнул, припал на передние, рявкнул радостно.
-Прекрати, парень. Тебе бы все бирюльки.
Хорошо б поставить побольше, в разных местах. Да хлипкие они все - на зайца, ну, на лисицу... Вот, эта сгодится. Достаточно прочная. Сдается мне, она вообще рыболовная, сеть эта. Мне ее, помнится, всучили в городе Канаоне. Да, четыре года назад. На кой дьявол я ее купил? Для объема, не иначе. Мне ведь были нужны набитые сумы... Точно, рыболовная. О, а вот и еще одна. И еще. Ну, приятель, ты и транжира.
Срезать, что ли, поплавки и грузила? А, и так сойдет. Скажу - амулеты заговоренные. Тварь все-таки... Да, пригодились сеточки. Каждая сома удержит, что им какая-то нечисть кадакарская.
Между прочим, ентот Кайд ихний хваленый, коли уж в "таких делах понимает", мог бы и - того, сам "богоугодное дело" совершить. Словил бы исчадье адское, либо изгнал - а то сплел бы из железок своих сеть противотварскую - они ж все железо на дух не переносят, разные там оборотни... Так нет же - Сыча-простофилю за жалкие шесть гривен подрядили. А ежели нечисть Сыча слопает, никто плакать не станет.
Шиш тебе, дружище Кайд. Хрен собачий. Вот назло тебе поймаю. Сам. Ужо с тобой славу делить не намерен. Так-то.
**************
Альсарена Треверра
**************
-Профанация, - проворчала Леттиса, открывая глаза, - Знал бы кто из старших, что я, без пяти минут выпускница Бессмарага занимаюсь отслеживанием Тени какой то обжорной скотинки!
-Так что скотинка-то? - перебила я.
Но Летте хотелось еще поворчать. Она всегда ворчала на испытаниях.
-Скотинка в своем скотинском раю, как ты того добивалась. Не знаю, что ей там мерещится, должно быть, целый океан помоев и стада розовых хрюшек, жаждущих любви...
- По-моему, он слишком долго спит, - скептически заметила Ильдир, - Уже полчетверти.
Я поглядела через загородку на растянувшегося в соломе кабанчика. Он сопел, нежно похрюкивал и перебирал копытцами. Ему явно что-то снилось. Какая-то недоступная нашему пониманию прекрасная свинячья мечта.
Ильдир перегнулась через загородку и ткнула кабанчика рукояткой навозных вил. Тот издал вздох совершеннейшего удовлетворения.
Летта встала с мешков и отряхнула овсяную шелуху со своего форменного марантинского плаща.
-Оставь, Иль. Пусть себе дрыхнет. Он здоровей здорового. Пойдем, алхимик.
Алхимик - это еще ничего. Ильдир, например, время от времени интересуется, нет ли у меня в роду арваранов, славящихся немыслимым для остальных смертных талантом составлять всяческие таинственные зелья. Отсутствие у меня хвоста,гребня и когтей,а также недостаток роста Ильдир не смущают.
Поначалу я еще пыталась осадить ее, простолюдинку, дочь ингских рыбаков. Теперь же, два с лишним года спустя, я отучилась от высокомерия. У марантин ценятся лишь талант и трудолюбие, а родословные никого не интересуют.
Мы вышли на свежий воздух и вынесли фонарь. Уже совсем стемнело. С востока, с вершин хребта Алхари, снежной лавиной накатывались тучи. Навершие монастырской колокольни - раскрытый, как ладонь, каштановый лист - царапало их отвисшие, набитые ледяной кашей животы. Из прорех редкими струйками сыпалась белесая колкая крупа. Последний месяц снежных гроз - февраль.
Мы двинулись домой. Мимо барака для рабочих, мимо огородов, мимо огромного приземистого здания больницы, мимо церковки с колокольней - к жилым корпусам, примыкающим к слепой наружней стене.
Здесь, в Бессмараге, всего два жилых корпуса. Один, поменьше, где обитает мать настоятельница и старшие сестры, и другой, большой, где живут послушницы и младшие сестры, то есть те, что готовятся уйти в мир, вроде Леттисы и Ильдир. Там же есть несколько комнат для гостей. В одной из них некоторое время по приезде жила я, но еще прошлой зимой переехала к девочкам. Ради экономии дров, но на самом деле - ради общества.
Мы не успели подняться к себе, как на колокольне два раза звякнуло. Вечерняя молитва. Леттиса чертыхнулась.
-Ну вот, - сказала она, - Все из-за тебя и из-за твоих внеочередных испытаний. Сейчас бы помыться да чаю горячего... Вся хлевом пропахла.
Ильдир потянула ее за рукав. Мимо уже спускались девушки и женщины в черных марантинских плащах, прикрывая полами мигающие фонари. Одна из них махнула рукой:
-Эй, подруги! Что это вас в трапезной не было?
- Благодарим, мы уже пообедали, - съязвила Леттиса.
На самом деле Летта просто дулась на меня за то, что им, младшим сестрам, надо идти и отсиживать положенное время в продуваемом сквозняками храме, а я имела полное право помолиться у себя в комнате, и она прекрасно знала, что молиться я не стану, а завернусь в одеяло и буду гонять чаи в свое удовольствие.
Я снисходительно пообещала:
- Вернетесь - будет вам по кружке чаю с медом.
- Смотри, не намешай туда свинячьего зелья,- фыркнула Леттиса, и они с Ильдир удалились.
Поднявшись в комнату, я сделала именно то, о чем мечтала моя соседка. Переобулась, умылась, завернулась в одеяло. Раскочегарила жаровню - за время нашего отсутствия комната выстыла. Поставила кипятиться чайник. Из своего личного сундучка достала бутыль с составом, густым и темным, как вишневое варенье.
Испытание прошло удачно, как сказала Леттиса, а она у нас - лучшая из всего дипломного курса. Мать Этарда, был момент, даже уговаривала ее остаться в монастыре после выпускных экзаменов, но Летта уперлась. Она рвалась в мир, вершить добро. А Бессмараг, хоть и знаменит весьма, однако находится в захолустье, мало того, почти во внутреннем Кадакаре. А кто, скажите, если только не в смертельной нужде, добровольно сунется в Кадакар? Кадакар - это вам не шутки, аномальная зона, или, иначе, места проклятые и волшебные. Недаром предки мои, древние лираэнцы, окрестили горную страну - Кадар Аркар, что на мертвом лиранате означает - Сердце Ночи.
Часто вы видите в Бессмараге новое лицо, мать Этарда? Раз в год, бывает приедет какой-нибудь отчаявшийся с тяжким недугом, еще реже заглянет своя же сестра из Найгона или Каорена для обмена опытом, или такая вот энтузиастка-любительница вроде Альсарены заявится с мешком родительских денег и рекомендательной запиской от давным-давно покинувшей Бессмараг соученицы самой Этарды.
Кстати, Альсарена - это я. В Бессмараге я всего лишь вольная слушательница. Мой срок обучения истекает в мае. Тогда же мои подруги, Летта с Иль, получат марантинские наколки и отправятся в свое первое путешествие, уже как полноправные мирские сестры. А я поеду домой. Не сказала бы, что с нетерпением жду этого момента.
Вода закипела. Я засыпала в чайник мяту, душицу, зверобой и четыре ложки зеленого кхарского чая. Чай, как и кофе (но кофе - реже), доставлял мне мой дружок-контрабандист. В обмен на пилюльки и порошки, которые можно добавлять в табак, в вино, или нюхать, или глотать просто так. Сочинять новые составы - мой конек.
Чайник я закутала в тряпку и спрятала Летте под подушку, чтобы не остыл. Затем прикрыла раскаленные угли крышкой с дырочками, а поверх поставила плоский противень. В противень вылила содержимое бутыли, и остатки из фляги, которую носила на испытание.
Свинячье зелье, надо же придумать! Дорогонько обойдется свинячье зелье его покупателям. У меня в сундучке лежит кошель, а в нем почти сотня лиров. Это были не папины деньги. Это были деньги лично мною заработанные и суммой немалые. Сей факт наполнял сердце мое гордостью. Норв расплачивался не только чаем, шоколадом и конфетами. Он честный малый... насколько может быть честным альхан.
Вчера, на обратной стороне потайной дверцы, ведущей за стены Бессмарага, я обнаружила условный знак - сердечко со стрелой, начерканные мелом. Это означало, что Норв и его парни уже в Косом Узле, и мне назначается свидание. Идея дурацкого рисуночка была Норвова - даже если кто-нибудь заметит, сочтет за простое баловство. Хотя до сих пор вроде бы никто не замечал. В Бессмараге главное - не лезть на рожон и соблюдать хотя бы внешние правила приличия. Твои дела никого не касаются. Но уж если нарвался - пеняй на себя.
Свинячье зелье загустело в противне, как патока. Я расстелила на столе лист пергамента, посыпала его заранее припасенной мукой. Прихватив противень подолом, вылила зелье на пергамент, выскребла остатки ножом. Получилась буро-черная смолистая лужа. Пока я отмывала противень и нож, лужа застыла. Я посыпала ее сверху мукой и уселась готовить пилюльки.
Тут как раз вернулись мои красавицы.
-Всем сидеть, руки на стол! - рявкнула с порога Леттиса,- Королевская стража с обыском!
-Сдаюсь, господа хорошие, сдаюсь, как есть со всем товаром! Обыск советую начать вон с той подушки.
Отвалив подушку, девушки обнаружили чайник.
- Взятка, взяточка,- замурлыкала Леттиса,- Так и доложим, мол, взятку предлагали. Иль, доставай кружки.
Хозяйственная Ильдир разлила чай, достала плошку с остатками меда, а из-за пазухи торжественно извлекла общипанный со одного краю каравай.
- С кухни стащила, когда мы еще к кабанчику шли,- обьяснила она.
Летта хихикнула:
- А я-то думаю, что это наша тихоня на вечерней молитве так истово губами шевелит? А она, оказывается, горбушку жует.
- Одно другому не мешает,- отвечала рассудительная Иль, ломая хлеб.
Летта забралась на нагретое чайником место и протянула ноги к жаровне.
- Мед кончается,- пожаловалась она.
-У меня сегодня встреча с Норвом, - я кивнула на недоделанные пилюльки, - Уж он на гостинчик не поскупится. Сластей всяких на месяц привезет.
Летта хмыкнула:
-Не надоел тебе еще этот альхан? Он же неграмотный. И моется редко.
-Зимой на Горячей Тропе не особенно помоешься.
-Да он и летом не злоупотребляет.
-Ты ничего не смыслишь в романтике. Скажи ей, Иль.
-Он очень смелый, - подумав, проговорила Ильдир, - Я бы любые деньги таможенникам платила, лишь бы не соваться лишний раз даже во внешний Кадакар. Особенно зимой, в снежные Грозы.
Летта фыркнула:
-А где ты, интересно, сейчас находишься? Дома, в Ингмаре?
-У нас там тоже, знаешь, не сладко, - Иль обиделась. - А снежные Грозы похлеще тутошних. От своего двора до соседнего в пургу не дойти. Занесет, оглянуться не успеешь. Весной только, Бог даст, выкопают. Если звери раньше не найдут.
-Кстати, о зверях, - вспомнила я, - Что там слышно новенького о нечисти, что в деревню повадилась?
-Ты о вампире, что ли? - Летта пожала плечами, - Ничего нового. Кайд корову забил, так только один смельчак нашелся, купил кусок. А остальное, между прочим, Этарда забрала. Так что завтра будем кушать объедки с вампирьего стола. Надеюсь, у вас нет аллергии на вампиров?
-А ведь Этарда в прошлое воскресенье прилюдно объясняла, что тварь не может быть нечистью. Все вроде утихомирились.
-Это дела не меняет. Как им утихомириться, когда у них в деревне тварь бесчинствует, а к нам в монастырь ни разу не заявилась? Боится святого места. Так Кайд толкует, мол, морок от святости бежит, прямиком к бедным поселянам в закут.
-Ишь, как складно, - я посмотрела на Ильдир, а та вдруг всплеснула руками.
-Эва! А что же в самом деле, тварь-то в Бессмараг носа не кажет? Может, и правда - святое место?
-Ну, Иль, не ожидала от тебя, - Летта укоризненно взглянула на подругу, - Подумай, чем отличается деревня от монастыря? Кроме святости, конечно.
-Стеной? - Ильдир пожала плечами, - Но тварь-то летучая, стена ей - тьфу...
Летта прищурилась на меня.
-А каково мнение золотой молодежи города Генета, Оплота Истинной Веры?
Я поморгала.
-В монастыре скотины мало. Лошадка, пара коз, боровок этот наш... Может, они невкусные? На них ведь опыты ставят...
Леттиса приоткрыла рот и постучала себя по темечку. Звон пошел, как от пустого горшка.
-Сдаемся, - вздохнула я.
-Тогда налей мне еще чаю. Головастые у меня подруги - страсть! С кем угодно поспорю, что тварь добиралась только до той скотины, что стояла в крытых соломой хлевах. А наш хлев чем покрыт?
-Тесом, - кивнула Ильдир, - Точно. Гнилую солому раскопать - раз плюнуть, а тес поди отдери.
А ведь верно, подумала я. Слабовата тварь крыши разбирать. Оголодала, что ли, совсем? Бедная тварочка. И зла от нее меньше, чем от лисы или хорька, если хорошенько поразмыслить. Ни одна из жертв ее не сдохла, не сбесилась, ничем не заболела. А селяне - что с них возьмешь - люди темные, сами на себя страху нагнали. Кайд корову зарезал - зачем? Легче ему теперь без коровы? Сам себе навредил, а виноват нечистый.
Но какой-то внутренний голосок шептал тихонько: а если все-таки что-то есть такое? Болезнь какая- нибудь таинственная от вампирских укусов? Действует ведь вампирий яд, засыпает скотина. Правда, через полчетверти просыпается, но кто поручится, что через день, два, неделю, месяц, наконец... Ага, скотина отрастит клыки и присосется вожделенно к хозяйской вые.
Я фыркнула в кружку.
-Чего ты? - удивилась Иль.
-Хватит чаи гонять. Сегодня Норв придет, а товар не готов. Садитесь помогать.
Девушки подволокли табуреты и расселись вокруг стола. Засыпанная мукой смолистая лужа почти застыла, и нож постоянно увязал. Некоторое время мы молчали, потом Летта пробормотала задумчиво:
-Приманить бы ее как-нибудь... Может, Белянку вывести на ночь во двор? Тварь увидит и спустится.
-Так тебе Тита и позволит, - буркнула Иль.
Летта не сдавалась.
-Ну, попросим ее дверь в хлев приоткрыть.
-Ага, все выстудишь, скотина простынет. Что тебе эта тварь далась?
-Интересно! Тебе разве не интересно? - Иль пожала плечами, - А тебе, Альса?
-Спрашиваешь! Я уже третий год здесь живу, а ни одной особенной кадакарской зверюги не видывала. Даже завалящего снежного кота.
-Экая редкость, - отмахнулась Иль, - Встречала я раз зверюшку эту в Ингмаре. Обыкновенная кошка. Белая. Большая.
-Очень большая, - поправила Леттиса, - И с вот такущими клыками. И невероятно хитрая.
-Вот и та тварь тоже. Тоже хитрая. И клыки у нее не меньше дюйма. Я следы измеряла, от укуса.
-Рано или поздно ее кто-нибудь подстрелит. Тогда поглядим.
-Ага, пытались уже. Она засаду словно чует - за милю облетает. Хитрющая, говорю, невероятно.
-Ты лепи пилюльки-то, лепи, руками не размахивай. И помельче делай, это тебе не конфеты.
Девушки споро катали по муке черненькие горошины. Коробочка наполнялась.
Я выкинула из головы непонятную кровососущую тварь. Впереди меня ожидало кое-что поприятней, а именно - свидание с Норвом.