Зря он разбил крышку. Последний привет королевы-мачехи, головоломка, крышка открывалась, он просто всегда был очень нетерпеливым. Юный полководец, герой. Не открывается - разбить. Проснуться было так больно... один из осколков воткнулся прямо в сердце. Может, я умерла? По крайней мере, не смогла ответить на его поцелуй, обрадоваться, что вижу его, поблагодарить за спасение... Он пытался снимать какие-то чары, сколько этих колдунов-шарлатанов толклось во дворце, я сначала пыталась сказать, что у меня болит сердце, потом... потом стало все равно. Говорят, ко всему можно привыкнуть, наверное, я привыкла. Быть не-живой и не-мертвой. Я почти не чувствую этот осколок, я вообще почти ничего не чувствую, и холод мой выморозил сперва дворец, а потом и земли вокруг, много лет прошло, все умерли, а я осталась.
Пусто вокруг. Люди, звери, птицы - все живое покинуло эти земли, здесь только я и белый снег, белый-белый снег...
Нет, я не злюсь на него. Я вообще не умею злиться. Я ничего не умею уже давно, только думать, потому что, когда думаешь, осколок вообще не чувствуется. Головоломку можно собрать. Из осколков, которые я храню. И когда тот, что у меня в сердце, останется последним, он выйдет из меня, чтобы крышка хрустального гроба стала целой.
Что тогда будет - я снова усну? Проснусь? Умру? Мне уже неважно. Я ищу того, кто сложит вместе все осколки. Это не так просто, найти каждому из них именно его место.
Первый, кто согласился собирать головоломку, был один из Семерых. Он был моим другом и решился на это ради меня, он хотел мне помочь... Но он был взрослым, слишком взрослым, ему просто не хватило времени. Я похоронила его, как смогла. И стала искать детей, человеческих детей, их разум подвижнее.
И договориться с ребенком легче, когда уже не умеешь подружиться. Ему не нужно рассказывать про осколок, просить помощи, можно просто дать задание и предложить в награду хоть целый мир, не забыть только пару коньков в придачу. А еще ребенка можно учить, и немного приморозить его чувства, чтобы не мешали думать, если он будет спокойно думать, не отвлекаясь, времени ведь понадобится меньше?..
Только их забирают. Все время приходят за ними, живые, горячие, громкие, суетятся, тормошат, будят... И дети говорят, что их околдовали, и убегают со своими спасителями, бросив работу, доделанную уже почти до половины.
Их даже не попросить вернуться. Почему-то, сами согласившись, потом они начинают ненавидеть меня, кричат, что я украла у них кусок жизни, что они - живые, как будто обвиняют меня в этом...
А Зеркало - наблюдает. Оно такое же, как я, не-живое и не-мертвое, Зеркало, странный сплав последнего привета королевы-мачехи и какого-то кусочка меня... может, того, вместо которого теперь во мне - осколок? Королева-мачеха ненавидела меня, Зеркало - нет. Оно просто наблюдает. Иногда мне кажется, что оно со мной разговаривает. Впрочем, это тоже неважно...
Нет, я понимаю. Все правильно. Живому надо быть с живыми, мертвому - с мертвыми. А что делать мне?
Я ищу того, кто сложит вместе все осколки.
***
Добрый день, Королева, хозяйка моя. Ты не плачешь? Ну да, ты не можешь. Снова отбыл помощник в родные края, там весна, там родители, розы, друзья. Ну, короче, он вспомнил и ожил. Заведи, что ли, стражника. Тролль ледяной или снежный болван, все сгодится. А самой-то не скучно торчать тут одной? Я не в счет, да и те беглецы за весной... Кстати, что-то им здесь не сидится.
Не вздыхай. Знаю, сколько придется вложить, оживила меня и довольно. А мальчишки - за них не посмела решить, вот они и бросают, бегут, чтобы жить. Пусть бегут. Наплевать. Нам не больно.
Подойди, отразись. Хороша? Хороша. Значит, нового скоро поймаешь. Я пока начинаю ледышки мешать, каждый должен с нуля этот ребус решать, надо так, ты сама понимаешь.
Камень лучше не тронь. Не дури, положи. Разобьюсь - пазл со мной разобьется. Кто коварное, я? Перестань, не смеши, я всего лишь кусочек твоей же души... Я молчу. Это вьюга смеется.
Не грусти, Королева. Пусть люди грустят. Не по чину. Придумала тоже. Посмотри, как красиво: ледышки блестят. Все успеем, для Вечности время - пустяк. И не плачь.