Зря я все-таки его съел. Хоть по-другому, похоже, было никак.
Мне бы теперь ходить, задрав Гордость и этак изогнув кончик: спаситель, избавитель, настоящий Кот-Потомок, пусть об этом больше никому не известно. А я рад, что жив остался. И нет-нет, да мелькнет подлой блохой по загривку "зря я его..." Прислуга называет это "дурные предчувствия".
Котам, вообще-то, несвойственно маяться сожалениями, страхами, тоской и прочими бессмысленными эмоциями из прислужьего набора. Но я необычный кот, Кот-Потомок, хранитель королевской семьи, избранный в роду. Я, Альзан, сын Лэньё, сына Пьюсэна, сына Гильбраса, сына Серрэ... и так далее до самого Мэтра, "Le Maitre chat ou le chat botte", знаменитого предка, о котором я до недавних времен и не вспоминал, ухитрившись едва не провалить дело, ради которого мы, хранители, существуем.
Но расскажу по порядку.
В тот вечер малышу Дэни стало хуже. Умывая усы после двойной расправы над дворцовой крысой, я опять заметил в балдахине над кроваткой дымный ком мятой тряпки. Я знал, что это; фамильный призрак, прилагающийся к королевской семье, старый Маркиз. Его не может видеть ни сама семья, ни прислуга, ни четвероногие, даже кошки... Короче, никто, кроме меня. Так уж заведено: королям - призрак, а мне - способность его видеть. Всю жизнь, все мои три с половиной года, я сталкивался с этим полупрозрачным созданием, чуял кончиками усов присутствие, ловил краем уха злобное бурчание. Неприятный он тип, Маркиз. Такого даже к прислужьему ребенку подпускать не хочется, тем паче к наследнику. Единственному...
Я затормозил, растопырив лапы, и уставился на трепыхание призрака, игнорируя тихое "Рыжик, кис-кис" прислужницы-сиделки. А что, если Дэни болеет не сам по себе? Я внимательно следил, как из складок балдахина протягивается бесплотная рука, водит над кроваткой, неприятно двигая пальцами, и на спящего мальчика сыпется серый порошок, заставляя того морщиться и дрожать. Сиделка, поправив край одеяла, тоже уставилась на балдахин, будто могла что-то увидеть. Перекрестилась, шуганула меня ногой - уйди, мол, не накличь беду на дитятю.
Я не обиделся, но, разумеется, не ушел. Шмыгнул под портьеру возле двери, прокрался под комодом, вспрыгнул на умывальник, оттуда - на подоконник за штору, притаился, прислушался. Сонное дыхание Дэни, посапывание задремавшей сиделки, треск поленьев, далекий вой ветра. В привычные звуки спальни вливался еще один - не то шелест, не то шепот. Я наставил уши в ту сторону.
- Чертово семя... полоть с корнем... вырастил, дьявол побери, династию...
Призрак закряхтел, зашуршал своими одеяниями и опять принялся сыпать на наследника престола какую-то дрянь.
Я напрягся. Распушил Гордость. Выставил в сторону Маркиза усы, приподнял лапу и едва слышно заворчал. Бесплотная рука дрогнула, порошок попал на сиделку, та чихнула и застонала, не просыпаясь. Точно, он. Вредитель. Опасность для королевской семьи. Лапа моя поднялась выше, показались когти.
Из пыльного бархата возникло бородатое лицо в старинной короне, скривилось недовольно.
- А, заготовка для муфты, - брюзгливо сказал Маркиз, - Тебе чего, блохастый? Я занят.
Призрак злобно фыркнул, запустив и в меня облачком пыли, на сей раз зеленоватой. Я на всякий случай прижал уши, но ровным счетом ничего не почувствовал.
- Не действует, - не особо разочарованно заметил в усы призрак, отвернулся и снова занес руку над ребенком, - Зато здесь еще пара горстей, и порядок.
Я зашипел, чувствуя, как Гордость хлещет по бокам.
- Сгинь, - от злости вместо слов получался почти вой, - Отойди от наследника!
Старый Маркиз мерзко, по-вороньи расхохотался.
- Наследника, как же, - веселился он, забыв, что уже начал перебирать пальцами. - К чертям кошачьим таких наследничков... Династии уже пятый год как каюк.
Последней фразы я не понял; котам, даже Потомкам, не положено разбираться в хитрых человечьих делах. Но замечательно уразумел, что призрак зачем-то желает погубить Дэни, и труд его близок к завершению.
Допустить этого было нельзя. Дедушка не раз повторял: "в критической ситуации - действуй", поэтому я напряг задние лапы, дернул Гордостью для уточнения траектории и с боевым кличем прыгнул на балдахин. Когти трех лап на мгновение вошли в прочную ткань, а четвертая метко ударила по старческому запястью. Порошок снова ссыпался на сиделку. Я отцепился и мягко спрыгнул на пол, лишь чуточку задев лапами край кровати. Переждал вопли прислуги, забившись под тяжелый резной сундук. Ни сдвинуть его, ни достать меня сиделка не смогла, и, успокоившись, вернулась к постели.
Я с содроганием вылез, ожидая увидеть, как торжествующий Маркиз колдует над ребенком последнее, смертельное облачко. Но вместо этого обнаружил его совсем рядом; старик мешком мятого белья восседал на сундуке, косясь на меня. Приноровившись, я различал его очертания куда яснее. К моему разочарованию, на призрачной руке не осталось ни следа когтей; а бил я как следует. Значит, серьезного ущерба зловредной нежити причинить не получится. Остается надеяться, в обратную сторону это тоже действует.
- Ты зачем мне мешаешь, лишай ходячий? - неприязненно поинтересовался Маркиз, - Шум поднял, заклинание сбил. Тебе этот котенок, тьфу, ребенок - что, родной?
Отступив на пару шагов - исключительно для эффекта - я поднял шерсть и выставил усы.
- Кот-Хранитель королевской семьи, Альзан Боттэ, вызывает тебя на поединок.
- Это фамилия, - и напомнил, - Вызов на поединок, нежить. Ну?
Маркиз фыркнул. Потом расхохотался, противно, но не злобно. И превратился во льва - я видел таких, когда вместе с Дэни посещал зверинец. Тварь была пыльная, бородатая, в той же короне и какая-то облезлая, но выглядела все равно устрашающе. Хлестнув позорно голой Гордостью по бокам, лев-Маркиз сообщил:
- Принимается. Начали?
Я тихо взвыл, боком отпрыгнул в сторону, оттолкнулся и напал.
Когда под крики сиделки битва выкатилась в коридор, лапы уже порядком устали. Было ясно, что ни я призраку, ни призрак мне никакого серьезного вреда причинить не можем; мои лапы лишь мягко толкали львиную тушу, сбивая направление удара, а его громадные когтищи попросту проходили через меня, как прохладный туман. Маркизу забава тоже начала надоедать; движения сделались вялыми и механическими. В очередной раз подскакивая и лупя по выступающему хребту, я вспомнил еще одну мудрость деда Пьюсэна: "если возможно, позволяй действовать инстинктам, а сам думай над следующим шагом". Итак, ситуация почти патовая. Вскоре призрак прекратит забаву, вернется в прежний облик, зависнет над балдахином и продолжит свое черное дело. А я, прыгай-не прыгай ему на руки, должен когда-то спать. Изгнать старика не получится, значит, надо уничтожить. Легко сказать. До сих пор я умел уничтожать только крыс и мышей. Мышей... Неужели?
Стоп!
Оттолкнувшись от серого бока всеми лапами, я прыгнул подальше. Уселся на ковер под окном и принялся умываться. Облезлый "лев" дернулся следом, недоуменно навис надо мной и спросил:
- Ты что, сдаешься?
- Передышка, - объявил я. - Правилами разрешается.
Маркиз хмыкнул, уселся поодаль, повторил было мое движение - языком по лапе, отплевался.
Я снисходительно покосился на него.
- М-да, размерчик маловат, - намывая усы, заметил я, - Да и форма неудобная.
- Маловат?! - призрак оскалился, увеличиваясь в размерах.
Гордость предательски поджалась, но я замаскировал ее шторой и невозмутимо ответил:
- Ага. А еще ты кем можешь стать? - в памяти промелькнуло зверье, виденное в зверинце и в наследниковой раскрашенной книге "Заморзкия бестии", - Слоном? Единорогом? Этим, как его... Лавино-фавном?
Призрак расхохотался, на этот раз торжествующе-грозно. Вспучился, меняя очертания.
- И птицей Рух... - тень огромных крыльев накрыла меня, чудовищный клюв щелкнул совсем рядом.
- И вепрем... - я подавил желание шарахнуться от мокрого рыла, по обе стороны которого торчали жуткие кривые клыки.
- И даже Левиафаном! - очертания чего-то чешуйчатого, текучего, заполнили коридор, тяжелые кольца частично уходили в стену, за окном мелькнул выпуклый глаз и зубастая пасть; каждый зуб размером даже не с меня - с Дэни.
Я на мгновение позволил страху взять верх. Согнул спину, вздыбив шерсть - не грозно, но испуганно, по хребту, сделал Гордость щеткой, выпрямил дрожащие лапы, опустил уши и жалобно мяукнул.
- Что, страшно, мешок с глистами? - пророкотал "Левиафан".
- О да-а, монсеньор, - выпучил я глаза, - Это невероятно! А... а обратно - получится?
- Обратно в человека? - уточнил призрак, уменьшаясь до "слона".
- Н-нет... - я все еще старательно топырил шерсть, - Совсем обратно. Козленок там, кролик... Пасюк?
- Да чего там пасюк! - хохотнул Маркиз, дергая громадными ушами, - Давай уж сразу в мышонка!
Есть!
Серая юркая тень, поблескивая крохотной короной, метнулась мимо меня к двери в спальню. А я расслабился и просто позволил охотничьим инстинктам взять верх, держа в голове только одно: "лапой не бить, глотать живьем!"
Бросок, короткий писк.
Странный холодок в глотке, комочек сырого тумана...
Напоследок мне послышалось тонкое старческое хихиканье - почему-то очень довольное.
Проглатывать тени добычи меня учил уже не дед - отец. Это неотъемлемое право Котов-Потомков, всех хранителей, начиная с самого первого. Раз в поколение обязательно рождается котенок, способный видеть призраков и дважды убивать мышей. Говорят, основатель рода, кот Мэтр, делал это очень редко. По слухам, не всю жизнь он провел королевским котом, и, попав во дворец, разленился на сливках да паштете. Однако исправно передал все свои умения следующему в роду.
Никто никогда не спрашивал - зачем. Привилегия хранителей королевского рода. Почетная обязанность и забава, вдобавок к умению слышать старого призрака Маркиза.
Оказалось, не просто забава.
Но... Одно дело проглотить призрак обычной крысы. И совсем другое - мышь, пару минут назад бывшую целым Левиафаном, не говоря уж о противном человеческом призраке.
Это же я, получается, теперь людоед?..
Маленький Дэни быстро пошел на поправку, в считанные часы перестал метаться в бреду и отворачиваться от пищи. Дворец ожил, прислуга повеселела. Королева-мать на радостях одарила меня ошейником с серебряными бубенцами. А я целых два, а то и три дня все ходил и ждал, когда же этому громадному, чешуйчатому, надоест быть внутри меня, и Кота-Потомка по имени Альзан разорвет на триста тысяч мелких клочков...
Ничего страшного так и не случилось. Я лениво, подобно первому предку, гоняю мышей, сплю на коленях прислуги, играю с Дэни, качаюсь на балдахине и лакомлюсь свежими сливками. Но несколько раз во сне я видел, как кидается навстречу полчище серых крыс; как птица Рух сталкивает с башни какую-то визжащую женщину; как топчется по телам прислуги, трубя, взбешенный слон; как зубы Левиафана откусывают восточную башню замка.
Коты не видят кошмаров, даже Коты-Хранители королевского семейства. Видать, я уникальный кот, такой же, как Мэтр-Основатель-Рода.
Кот-Людоед.
***
А ты его любишь, ублюдкова сына, ведь так?
Смотри - умирает ребенок по воле моей.
Подумай, я разве смогу заподозрить кота?
И чей ты потомок, неужто забыл, дуралей?
Когда-то, хвостатый, твой пращур, для краткости - дед
Добыл для меня и богатство, и славу, и власть,
А то, что проклятьем меня наградил Людоед,
Я понял посмертно... Эх, знать бы еще, где упасть.
Что значит "он освободится, как я?"
Что призраком стану, я даже не подозревал.
А дел и по смерти достаточно у короля -
Следить за потомками было забавно сперва.
Поверь, я неплохо детей на игру натаскал,
Но время, хвостатый, совсем не умеет щадить
И нитки прогнили в холсте, что я тщательно ткал -
Потомку ублюдка жена ухитрилась всучить.
Столкнул ее с башни, а проку? Династии - нет.
Не видеть позора, а лучше про все позабыть...
Вот тут я и понял, что проклял меня Людоед
И сразу, конечно, возжаждал свободу добыть.
Я призрак - фамильный, не предок я этой семье,
Другого пусть ищут, уж коли нужда подопрет.
Проклятьем меня ко дворцу привязал Людоед,
Но ты же поможешь порвать эту ниточку, кот?
Смотри, получается - призрак решил истребить
Потомков своих, чтобы род непременно зачах.
Ты молод, хвостатый, и не разучился любить,
У нас - поединок, хоть оба мы не при мечах.
Над этим проклятьем не властны ни соль, ни металл,