Остров детства
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Дневник детского психолога.
|
'Долга любить нет. Есть только свобода любить,
и эту свободу можно открывать в себе снова и снова'
Владимир Леви.
Остров Детства
1.Сережа.
Просыпаюсь рано и сразу вспоминаю - сегодня сложный день - консультации. Проблемные дети. Им нужно помочь освоиться в этом суровом мире. Научить родителей понимать собственных детей, не бояться забот проблем, связанных с ними.
Прихожу на работу. Большая светлая комната - мой кабинет. Со стен смотрят веселые мордашки мультяшных героев: Леопольда, Винни Пуха, Матроскина, Шарика. На стеллажах много книг. Здесь детские красочные энциклопедии, сказки, раскраски, журналы. А так же игрушки: пирамидки, машинки, куклы, строительные блоки, конструкторы, цветные человечки.
Сажусь за стол. Передо мной журнал с записями посещений. Вот она моя команда "S.O.S." Спасите наши души - это про них. Маленькие отверженные, которым так нужна моя помощь.
Сегодня придет новенький - Сережа. Посмотрим, в чем проблема. В журнале запись: "Мама жалуется на неадекватность поведения, которое выражается в апатии, вялости, заторможенности. Ребенок ничего не хочет делать, ему ничего не интересно. Может сидеть долгое время без дела и смотреть в одну точку. Сереже пять лет, но он почти не разговаривает. Мама подозревает аутизм". Да, все сейчас образованные... на свою же голову.
Ровно в 9 раздается стук в дверь. Мама Сережи пунктуальна.
- Здравствуйте! Мы пришли. Сережа, не стой столбом, поздоровайся, - тут же дергает она сына.
- Здрасти, - тихо шепчет мальчик. Он явно напуган. Активность мамы заставляет его нервничать.
- Вот, Сережа, тетя будет тебя обследовать, - не в меру активная мамаша продолжает свой натиск.
Губы мальчика начинают дрожать. Он бросает настороженный взгляд в мою сторону. Ему страшно. Непонятное и грозное слово "обследовать" пугает его. Он готов заплакать. Не бойся, Сережа. Мы просто поиграем. Смотри сколько у меня игрушек, можешь выбрать любую, какая понравится.
Когда Сережа отходит довольно далеко от двери, я говорю его маме тихо: - Пожалуйста, будьте осторожней со словами. Словом можно сильно напугать и ранить неокрепшую психику ребенка. Мы не замечаем, как иногда сложна и непонятна наша речь для маленького человека. А дети очень чувствительны. Подумайте об этом, до свидания, приходите через 40 минут.
Мамаша с явным облегчением скрывается за дверью. Сережа нехотя перебирает игрушки. Покатал машинку, качнул неваляшку. Я не мешаю, пускай привыкнет. Спустя минут пять замечаю, что играть мальчику не интересно. Он делает это только потому, что так велели. - Сережа, тебе не интересно?
Молчит. Прячет глаза в пол.
- Давай тогда книжку посмотрим. Смотри какая, с большими картинками, яркая, красивая. Только сядем на диван, так нам будет удобнее, правда?
Сережа оживляется, кивает. Листаем книгу. Мальчик смотрит картинки заинтересованно, подолгу рассматривает каждую. Вдруг неожиданно улыбается во весь рот: - Это Рекс, я знаю, - говорит он.
- Кто тебе читал про Рекса, мама? - спрашиваю осторожно.
- Нет, маме некогда у нее работа. Мне бабушка подарила книжку, - охотно отвечает Сережа.
Читаем про Рекса. Сережа доволен, слушает внимательно, смеется даже.
Потом берет меня за руку и доверительно шепчет:
- Вы хорошая, как бабушка. С вами интересно. А мама тоже хорошая, но со мной не разговаривает никогда, только молчит.
- Почему? Она на тебя сердится?
- Нет, не сердится, но ей некогда у нее работа... А про Рекса я много знаю. Мы с бабушкой разных историй напридумали, таких в книжке нет.
- Как интересно! Расскажешь?
- Конечно!
У Сережи богатая фантазия, и талант рассказчика. Истории, придуманные им и бабушкой веселые, добрые, с множеством персонажей.
Становится понятна суть проблемы. Это одиночество. Ребенок чувствует себя одиноко, даже когда рядом мама, самый близкий человек. У нее нет времени на общение с сыном, а у бабушки он бывает редко.
Наше время заканчивается. Возвращается мама. С Сережей мы расстаемся друзьями.
- До свидания, приходи ко мне еще. Придешь? - говорю я.
- Да, приду.
- Хорошо, буду тебя ждать.
Мама берет Сережу за руку и тянет за собой. Мальчик упирается, ему не хочется уходить, но мама настойчива.
- Проводите ребенка в группу и зайдите ко мне, - говорю я.
- А потом нельзя? - недовольно хмурится молодая женщина. - У меня работа, я и так задержалась.
- Нет, нельзя. За вас ваши проблемы никто не решит, - говорю я твердо, - я могу только помочь вам, но не избавлю полностью от трудностей.
Мама Сережи уходит, раздраженно хлопнув дверью. Вернется или нет?
Возвращается. Садится к столу, нога на ногу. Сама надменность.
- И так, что вы можете мне сказать по поводу моего сына?
- Хорошо, что вы еще помните, что он у вас есть.
- В чем дело?! Вы как со мной разговариваете! Я хочу знать, почему у меня такой сын? А не слушать ваши оскорбления.
- А какой у вас сын?
Она просто мечет громы и молнии от гнева. Смотрит на меня с пренебрежением.
- Это ваша работа, узнать какой! За что я вам деньги плачу?
- За свою несостоятельность.
- Что?! Вы хотите сказать, что я плохая мать?! Да я работаю как лошадь ломовая! У моего ребенка есть все.
- А вас нет.
Смотрит на меня, как на умалишенную.
- Я не хочу сказать, что вы плохая мать, но вы совсем не знаете своего ребенка. Усмехается, кривит губы:
- То есть вы хотите сказать, что я за пять лет не разглядела собственного сына, а вам это удалось за 40 минут?
- Выходит, так. Но давайте не будем переходить на личности. Я понимаю - правду выслушивать всегда горько, но вы умная женщина и понимаете, что это необходимо. За этим вы сюда и пришли. А, правда в вас.
- Я-то тут при чем?
- Скажите мне, вы беседуете с ребенком?
- Конечно!
- О чем?
Надолго задумывается.
- Я говорю: "помой руки", или "иди за стол", или "ложись в кровать".
- Это не беседа, это приказы.
- А о чем я еще могу с ним говорить?
- Обо всем. Только слова нужны простые.
- Но он ничего не поймет, он еще маленький.
- Достаточно большой чтоб чувствовать себя одиноким. Это и взрослому человеку мучительно, представьте теперь каково вашему мальчику? Поэтому он и замкнут, и молчалив, и малоактивен. С кем ему разговаривать, если вы молчите? С плюшевым мишкой? Так неинтересно, он ответить не может.
- Пусть разговаривает со сверстниками.
- Его ровесники, тоже только начинают познавать окружающий мир. А Сережа любознательный мальчик, у него есть стремление к познанию. И вы, взрослый, образованный человек, который может помочь мальчику в его интересах. Можете показать ему мир: и небо, и солнце, и деревья; многое рассказать, поделиться тем, что знаете сами. Но вы отмахиваетесь от сына, ограничиваясь решением бытовых и материальных проблем. Вам интересна только ваша работа. А маленький человечек с живой душой, частичка вас самой, страдает от одиночества, замыкается, придумывает свой более добрый и приветливый мир. Ваша задача вернуть сына в реальность, вспомнить, что ваш сын живой человек, а не кукла и не робот.
Мама Сережи задумалась, глаза опущены в пол. Сейчас она растеряна и подавлена, очень похожа на сына. От уверенности и надменности не осталось и следа. Но это к лучшему, так она быстрее поймет своего мальчика.
- Я все поняла, я исправлю свои ошибки.
- Очень хорошо, а я помогу вам. Приводите сына на занятия, приходите вместе. Будем играть, будем общаться. Вы увидите Сережу совсем другим. И еще хочу вам сказать: может и банально звучит, но всех денег не заработаете, а вот сына потерять можете. Поэтому ограничьте рабочее время, а свободное посвятите общению с мальчиком. Это на много важнее, чем миллионы. И не торопитесь делать выводы, как например, с диагнозом Сережи. Жизнь имеет яркие краски, а вы видите его черно - белым.
- Да, я все поняла. До свидания.
Она встает и направляется к двери. Потом останавливается, замирает на секунду, оборачивается ко мне.
- Спасибо, - и уходит.
Что ж, это не самый тяжелый случай. Бывает и хуже. А здесь все наладится со временем. Не сразу, не скоро, но все будет хорошо. Мама Сережи умная женщина поняла, что я ей сказала. Я думаю, что она и раньше догадывалась, что проблема не в аутизме, а в ее отношении к ребенку. Просто закрывала на все глаза, пряталась за работу, не желала забот, перекладывая их на плечи бабушки, педагогов и психолога. Теперь, я надеюсь, она понимает, что любовь ребенка, его радость и счастье за деньги не купишь.
2.Леночка.
Я в своем кабинете за столом. Передо мной журнал. Лена. Леночка, как зовут ее в нашем детском саду. Любимица всех взрослых и детей, милый, добродушный, ласковый, безпроблемный ребенок. До недавнего времени. А сейчас одна из моей команды "S.O.S". Что с ней случилось? Это и предстоит мне узнать.
Ко мне обратилась мама Лены. Последнее время ее очень беспокоит поведение дочери.
- Она стала нервной, вздрагивает, когда плачет ее маленький брат, сама начинает плакать, - пожаловалась мама при нашей первой встрече.
- Как давно это с ней происходит?
- Как только в доме появился малыш. Сейчас ему четыре месяца.
- Это значит девочка уже четыре месяца в таком состоянии?! Где вы раньше были? Почему ко мне не пришли? Теперь проблема запущена, и решить ее будет непросто.
- Я понимаю, что виновата. Но мы думали, что это банальная ревность. Я когда в положении ходила уйму книг прочитала о детской ревности. Думала, мы с мужем справимся сами. Но не получилось.
- Запомните, в детской психологии не бывает банальностей. Неужели вам надо объяснять, что специалист лучше знает как справиться с проблемой. Вы запустили ребенка. За четыре месяца она погрузилась в стресс полностью, живет в нем. Вернуть Леночку, вытащить из этого болота теперь очень сложно. Но я, конечно, сделаю все возможное.
Наша первая встреча с Леночкой в моем кабинете не дала результатов. Девочка была подавлена, замкнута и не хотела разговаривать о себе. Что ж, придется подождать. Не все сразу. Пока только поиграем.
- Давай строить дом для цветных человечков?
- Хорошо.
Играет оживленно, даже с удовольствием. Видно, что игра ее отвлекает. Строит дом из строительных блоков, я помогаю.
- Вот какой домик у нас получился! А что еще нужно, чтобы человечкам было хорошо?
- Красивый сад. Человечкам надо гулять!
Выставляет нарядные игрушечные деревья: яблони, груши, вишни. Но только с одной стороны дома.
- Что будет с другой стороны? - спрашиваю я.
- Темный лес, - отвечает девочка и тесно друг к другу расставляет большие густые ели. - А в лесу будет жить страшный медведь.
- Может не надо медведя? - сомневаюсь я. - Человечкам будет страшно.
- Но без страха не бывает, - серьезно отвечает девочка, я чувствую, как напрягается ее маленькое тело.
- Не бывает что, Леночка? - осторожно спрашиваю я.
Она молчит, губки начинают дрожать. Успокаиваю малышку, провожаю в группу. Потом возвращаюсь к себе и делаю запись в журнале: "Проблема серьезней, чем кажется. Ребенка что-то сильно тревожит. Девочка подавлена. Присутствует сильный страх. Надо еще раз поговорить с мамой"
- Вы пытались узнать у дочери, почему она плачет? - спрашиваю я у мамы, когда она снова приходит ко мне.
- Да. Отвечает, что боится за братика. Пытались узнать, что именно вызывает у нее страх, говорит, что братик не вырастет.
- Сложная ситуация. В вашей семье, не было ни какой, трагедии за эти месяцы?
- Нет, все было хорошо.
- Может что-то молниеносное для вас: ссора с кем-то, страшная передача по телевизору, которую мог увидеть ребенок?
- Нет, ничего подобного не было. С мужем мы живем мирно, с родственниками тоже ладим, и с соседями. А телевизор... мы редко его включаем, не особо любим.
- Ладно. А вы пытались объяснить девочке, что грудные дети плачут, не потому что у них что-то болит, а потому что еще не умеют разговаривать, и плачам привлекают к себе внимание взрослых?
- Да, объясняли, и папа, и я, но Лена все равно плачет.
- Вы знаете, - признаюсь я, - проблема на много серьезней чем я думала. Помочь девочке мы сможем только сообща. По опыту знаю, что в большинстве случаев основа проблемы в семье. Так что давайте вместе искать. Я понимаю, как вам тяжело сейчас, но постарайтесь не показывать дочке своей растерянности. Это еще больше тревожит ребенка. Ответьте мне на несколько вопросов, и пожалуйста, не удивляйтесь, если они покажутся вам странными.
- Хорошо.
- Возможно, что сильный страх связан с тем, что вашей дочери кажется, вы ее больше не любите.
- Ой, ну что вы! Мы о старшем ребенке не забываем. И играем с дочкой, и гуляем, и колыбельные я ей пою на ночь, как и раньше.
- Это хорошо. Дети, которым поют колыбельные добрее и ласковее. Но скажите, как ваш муж реагирует на слезы дочери? Он не ругает ее, не стыдит? Мужчины не так терпеливы как мы.
- Нет, мой муж никогда даже голос не повышал. Слезы дочери его расстраивают. Наш папа очень переживает из-за того что происходит с Леной. Конечно, его раздражает ее частый плач, но он не показывает своего раздражения.
- Лена может чувствовать его раздражение и воспринимать его, как нелюбовь и отчуждение.
Мама задумывается. Потом качает головой:
- Нет, не думаю. Муж очень заботлив. Когда Лена плачет, он обнимает ее, прижимает к себе, успокаивает.
- Он молодец. Когда ребенок испуган или сильно расстроен ему важно почувствовать защищенность, а тепло родного человека. Это успокаивает лучше всего. Расскажите, как вы гуляете?
- Все вместе. Я с коляской, папа с Леной. Обычно идем в парк. Там детские площадки и аттракционы. Когда малыш засыпает, я тоже играю с дочкой.
- Все это хорошо, но для вашего ребенка сейчас важна индивидуальность. Чтобы ушла ревность ребенку нужно понять, что вы рядом, как и прежде. Детям тяжело дается понимание, что мама теперь делит любовь на двоих детей. Проводя больше времени с Леной наедине, вы дадите ей уверенность в том, что любите ее, как и раньше. Так что гуляйте отдельно друг от друга: папа гуляет с коляской, а вы с дочкой. Потом поменяйтесь. Разговаривайте с девочкой как можно больше, обсуждайте все-все. Тогда и вам и ей будет легче.
- Да, я понимаю. Спасибо за советы.
При следующей встрече с Леной мы читаем книжку. Девочка сама выбирает "Снежную королеву". Когда действие доходит до места, где Каю в глаз попал осколок зеркала, Леночка вдруг говорит:
- Дальше Кай станет плохим... как я.
- Почему ты плохая? - спрашиваю я. - Ты очень милая, добрая, ласковая девочка. Только немножко грустная, но это пройдет.
- Нет, - отвечает Леночка и горько плачет.
Я сажаю ее на колени, прижимаю к себе детскую головку.
- Не надо плакать. Все пройдет, все образуется, - уговариваю девочку. - Скажи мне, кто тебя обидел, кто сказал, что ты плохая?
- Ни... ни... ни... кто, я сама... з-з-знаю, - рыдает Лена.
- Леночка, - я приподнимаю ладонями мокрое, несчастное личико, - посмотри на меня. - Перестань плакать. Когда ты успокоишься, я тебе открою одну очень важную тайну.
Детское любопытство берет свое. Девочка постепенно затихает, смотрит на меня с интересом.
- Так вот, - начинаю я загадочным голосом, - дело в том, что плохих детей не бывает.
Леночка удивлена, задумывается.
- Совсем? - спрашивает она, спустя несколько секунд.
- Совсем.
- И Леша из нашей группы хороший? Он всех дразнит, обзывает, дерется, ломает игрушки и ругается плохими словами.
- Да, и Леша. Просто ему еще никто не сказал, что он хороший вот он и не знает.
- А взрослые бывают плохие?
- Бывают, к сожалению. Это потому что, когда они были детьми, им никто не сказал, что они хорошие, вот они и выросли плохими.
- А вы скажете Леше, что он хороший?
- Обязательно.
Леночка опять задумывается. Потом произносит очень уверенно:
- Я все равно плохая, очень.
Третья наша встреча сразу началась со слез. Опять я сажаю девочку на колени, прижимаю к себе. Но уже не жалею, а говорю тихо, но твердо:
- Лена, я вижу у тебя беда. Чтобы она ушла о ней нужно рассказать. Тогда я смогу тебе помочь и у тебя все будет хорошо, я обещаю.
Жду. Долго, томительно тянутся минуты. Лена притихла у меня на руках... и вдруг поднимает голову и говорит:
- Я живодер.
Я удивлена, шокирована даже. Но стараюсь не подавать виду. И тут Леночку словно прорывает. Слова льются быстро-быстро, сплошным бурным потоком. Выплескивается через край весь страх, вся боль, вся тяжесть вырывается из маленькой измученной души.
- Мы с папой приехали встречать маму. Мне было весело. Папа меня красиво одел. У меня был большой бантик в волосах, и в руках много шариков. Вышла мама, я скакала вокруг нее, хотела увидеть братика. Мне показали. Такое маленькое личико в чепчике. Дома был праздник, мы пили чай и ели торт, смеялись. Вдруг заплакал братик, мама пошла к нему, потом меня позвала. Братик лежал в кроватке голенький. Он был такой некрасивый! Весь красный, в морщинках, как старичок.
Мама вышла. А я смотрела на братика, и мне было стыдно, что он такой. Вдруг я стала злая и щипнула его за ножку. Он так закричал!
Леночка опять расплакалась.
- И ты испугалась?
- Да и убежала.
- Ты думаешь, что навредила братику?
- Да, он теперь не вырастет, - плачет девочка.
- Но он уже вырос. Раньше он был совсем маленький, а сейчас стал больше, так?
Леночка кивает.
- Твоя мама часто ходит с братиком к врачу совсем не потому что он болен. Грудные детки не могут сказать, где у них болит, поэтому доктор часто проверяет все ли у них в порядке со здоровьем. Твоя мама приходит от доктора радостная?
- Да.
- Это потому что братик здоров и хорошо растет. Когда ты его ущипнула, ему стало больно, вот он и закричал, но боль быстро прошла. Ты ведь тоже, бывает, ударяешься, поболит немного и проходит, так же и у твоего братика.
- А он не обиделся на меня?
- Он этого не запомнил. У грудничкоа память коротенькая. Она развивается с годами. Время быстро пролетит. Твой братик научится ходить. Вы будите вместе играть. Станете лучшими друзьями. Он будет очень тебя любить.
- Честно? - в глазах девочки надежда и вера.
- Да, так обязательно будет. И все будет хорошо, честное слово. Только, Лена, запомни: ты теперь большая, ты старшая, а мы большие и сильные должны оберегать и защищать маленьких и слабых. Эта наша почетная обязанность.
Ну, вот и решилось все, слава Богу. Девочке, конечно, нужна еще долгая реабилитация - очень сильным и затяжным был ее стресс. Но это уже намного проще, чем искать причину горьких слез. Все пройдет, Леночка, и ты снова будешь смеяться, как раньше звонким радостным колокольчиком.
3.Леша.
В коридоре послышались громкие, строгие голоса взрослых. Их заглушал детский пронзительный визг. "Отпусти! Не хочу! Отстань! Не пойду!" - надрывался ребенок. Дверь кабинета резко открылась. На пороге стаяла воспитательница старшей группы Наталья Петровна. Лицо ее было красным от гнева, над бровью кровоточила небольшая ранка. Одной рукой наставница крепко держала за плечо Лешу, своего воспитанника. Тот вырывался изо всех сил, продолжал истошно вопить. Наталья Петровна поминутно меняла руки, но хватку не отпускала. Проигрывая сражение, Леша все больше злился, его выкрики становились все злее. Богатство его познаний в области ругательств шокировало.
- Пожалуйста, - взмолилась воспитательница, - сделайте с ним хоть что ни будь! Сил моих больше нет!
- Что случилось? - спрашиваю я, хотя и так уже понимаю суть происходящего.
- С утра ни минуты покоя! Протащил в группу пистолет с пульками, хотя знает, что приносить в садик игрушки из дома не разрешается. Мало, что принес, а еще и стрелять начал у меня за спиной. В Леночку попал, девочка рыдает от боли, а он смеётся. И мне вот досталось.
- Хорошо, оставьте Лешу со мной, - воспитательница отпустила плечо мальчика и быстро скрылась за дверью.
- Не хочу с тобой оставаться! - тут же кричит Леша. Его темные глаза зло смотрят на меня. Отросшая черная челка взмокла от пота во время борьбы, и висит сосульками.
- Почему? - спрашиваю я спокойно.
- Игрушки у тебя дурацкие - ни пистолетов, ни автоматов нет!
- Зато есть другие интересные игрушки. А я знаю - ты хороший, - начинаю я фразу, и тут же понимаю, что ошиблась, выбрала неправильный подход. В рассерженном мальчишке, как щетинистый, кусачий зверек притаился дух противоречия. От моих слов строптивец только еще больше взбеленится.
- Не хочу быть хорошим! Буду плохим, потому что нравится! Плохие силачи, а хорошие - слабаки!
"Интересно было бы узнать, кто подсказал ребенку сию "житейскую истину" - думаю я, делая мысленно пометочку в своем журнале, что на это надо обратить особое внимание.
Мою задумчивость мальчишка принимает за растерянность и смятение. Его глаза блестят злой радостью.
- Я, я... я... я... - кричит Леша азартно, его глаза забегали по полкам. Ближе всего был стеллаж с журналами, - разорву все твои книжки.
Он метнулся к полкам и накинулся на журналы, с такой агрессией, будто это были злейшие враги.
Я не трогаюсь с места. Молча, смотрю, как погибают в дрожащих от ярости пальцах заботливо подобранные мной, самые лучшие, детские обучающие издания. Их, конечно, жалко. Многие уже не выпускаются, так что они исчезнут безвозвратно. Хочется сорваться с места вырвать свои сокровища из рук маленького террориста и надавать по ним как следует. Я сдерживаюсь изо всех сил. И вовсе не потому, что боюсь ответственности. Мне надо было, чтобы Леша устал, выпустив весь свой гнев.
Но мальчишка не собирается успокаиваться. Когда с журналами было покончено, он рванул к стеллажу с игрушками. Начал сметать с полок все подряд.
Пружина моего терпения стянулась до предела, но показывать этого было нельзя. Что-то срочно нужно предпринять...
Решение созревает в один миг. Я, стараясь быть невозмутимой, собираю обрывки журналов. Все - все, даже мелкие кусочки. Потом, не обращая внимания на беснующегося мальчишку, сажусь за стол. Достаю клей, цветной картон, начинаю работать.
Через несколько минут Леша наконец-то затих. Видимо моя невозмутимость сделала свое дело. Ребенок был удивлен моей реакцией, точнее ее отсутствием. Боковым зрением я вижу, что он неуверенно мнется с ноги на ногу, но продолжаю свое занятие, якобы не замечая мальчика.
- Что ты делаешь? - спрашивает он, осторожно приблизившись ко мне.
- Журналы теперь читать нельзя, ты их разорвал, - спокойно отвечаю я, - но эти мелкие кусочки еще могут пригодиться. Видишь, я беру бумажку, сворачиваю ее трубочкой. Потом другую, и еще одну. Трубочки получаются все разной длины. Теперь я наклеиваю их на цветную бумагу...
- Кораблик! - радостно подпрыгивает Леша.
- Да, кораблик, - соглашаюсь я, - из белых обрывков сделаю парус.
- А вот синенький кусочек, а край, где порвалось белый, - подсказывает мальчик, - похоже на волны и морскую пену. Я видел.
- Ты был на море?
- Ага, два раза, с бабушкой, - охотно отвечает Леша. Он уже забыл про свою злость. Теперь это вполне адекватный ребенок, веселый, дружелюбный.
Я радуюсь в душе. Значит, моя тактика удалась. Идем на контакт.
- Можно я тоже буду делать картинку? - спрашивает Леша.
- Да, присоединяйся, я буду рада.
Работа кипит. Леша от усердия высунул язык, очень старается. И вот, картинка готова.
- Можно я ее себе заберу? - спрашивает Леша.
- Конечно, а кому ты ее подаришь?
Леша сначала удивляется. Видимо дарить подарки для него непривычно. Мальчик долго думает, потом говорит смущаясь:
- Маме.
- Ты очень ее любишь? - спрашиваю я доверительно.
Но Леша, услышав это, опять напрягается, твердеет. Глаза сужаются.
- Любовь для слабаков, любить это позор - говорит он угрюмо.
- Вовсе нет, - не соглашаюсь я. - Твоя мама тебя любит, и бабушка тоже, разве это позор любить сына и внука?
Леша опять задумался. На его лице смятение. Кто -то настойчиво внушал ему извращенные принципы. Сейчас рушилось то, во что ребенок привык верить. Но считать любовь к себе самому позором он не хотел.
- Нет, - наконец признает он.
- Вот и не торопись отвечать на мой вопрос, пока не почувствуешь сердцем.
- Это как?
- Положи руки вот сюда, слева, чувствуешь, стучит? Это твое сердце. Не опускай руку, держи ее так. А теперь подумай, кого ты любишь? Если сердечко застучит сильней, значит это тот человек.
Леша послушно прислушивается к своему сердцу. Спустя какое-то время мальчик отвечает смущенно:
- Маму люблю и бабушку.
- Вот и хорошо, - улыбаюсь я ему.
- И еще... - совсем тихо бормочет Леша и ... краснеет. -... Лену.
- Из вашей группы? - удивляюсь я. - Но ты же ее обижаешь. То за косички таскаешь, а сегодня даже стрельнул в нее.
- Я не специально. И в Наталью Петровну тоже.
- Ты же большой мальчик, умный, вот какую картинку сделал. Ты знаешь, что в садик нельзя приносить игрушки, тем более оружие с пульками.
- Знаю, но мне очень хотелось. Я спрятал от мамы и принес. Я случайно попал, а они как накинулись все, заругались, вот я и разозлился.
- Видишь, что получается, если нарушать правила?
- Да, плохо.
- Запомни это, пожалуйста. Ну, а сейчас нам надо прибрать все - то безобразие, которое ты тут учинил. Я тебе помогу. Хорошо?
- Ладно.
Мы дружно убираем игрушки. Они не пострадали, так как падали на мягкий ковер, устилающий пол. Леше пора уходить в группу, время обедать.
- Я не хочу! - в голосе Леши снова слышны капризные нотки. - С тобой останусь!
- Леша, я знаю, что ты хороший мальчик, но другие об этом не знают. Вот и покажи, что ты можешь быть совсем другим. Сделай это для меня, хорошо? Ведь мы теперь друзья?
- Да, - отвечает мальчик и уходит.
Минут через 10 после ухода Леши в кабинет зашла заведующая детским садом.
- Вы составили заключение о социальной не адаптации мальчика? - спросила она.
- Нет, я думаю, что ему еще можно помочь, хотя это будет очень непросто, - отвечаю я.
- Я высоко ценю вас, как специалиста, но поверьте - это вам не по зубам. Ребенок не управляем, от него стонет весь детский сад. Видели, что он сегодня учинил? И это далеко не первый случай.
- И все же я хочу ему помочь. Сегодня у меня получилось найти с ним контакт. Мы договорились, что он будет хорошо себя вести. Надолго его, конечно, не хватит, но какое-то время все будет спокойно - я уверена.
- А вот я не разделяю вашей уверенности. Мальчишку выгнали из трех детских садов, наш четвертый.
- Ну, и о какой уравновешенности может идти речь, если шестилетний мальчик уже нигде не нужен?
- Он не мальчик - монстр! И это проблема его родителей - они его таким воспитали. И вообще, им должен серьезно заняться психиатр.
- Думаю, что обойдемся своими силами, не настолько все плохо. Говорю вам с полной уверенностью, что смогу помочь Леше.
- Мне бы вашу уверенность, но ладно, даю вам месяц, хватит?
- Для начала вполне.
- Но, если он кого-то покалечит, или убьет за это время - отвечать будете вы. Я хотела уберечь детский сад, детей и персонал от опасности, но вы меня остановили.
- Хорошо, если понадобится, я отвечу.
Заведующая ушла, раздраженно хлопнув дверью.
Мама Леши пришла на следующий день. Это молодая, симпатичная женщина. Она нервно теребит в руках платок, ее глаза в постоянном движении, взор быстро перепрыгивает от меня к стеллажам, к письменному столу.
- Присаживайтесь, - приглашаю я.
Женщина садится на краешек стула. Мельком взглянула на меня, и сразу потупила взор, глаза уперлись в пол.
- Как вас зовут? - спросила я.
- Настя, - чуть слышно ответила мама Леши.
Ей лет 28, но до сих пор - ни отчества, ни даже полного имени. Видимо, не уверена в себе.
- Очень приятно. Скажите, Настя, вы замечали, что Леша агрессивен?
- Да, еще летом на даче. Отец сделал ему рогатку. Алеша стрелял камешками по лопухам и крапиве, но отец сказал ему, что это малышовая забава, интереснее стрелять по движущейся мишени. Алеша стал стрелять по воробьям, а потом и по цыплятам. Всех погубил, бабушка очень расстраивалась, плакала. Мне не нравились такие жестокие игры, я пыталась прекратить их. Но муж накричал на меня, что я из пацана хлюпика делаю, слабака.
- "Слабак" любимое словечко вашего мужа?
- Да, - наивно удивляется Настя, - а, как вы догадались?
- Это было не трудно. Это слово часто встречается в лексиконе вашего сына.