Радуйтесь! Сегодня, в 6 утра ко мне в дом пришла радостная весточка - ко мне едет из аула любимая девица и везет с собой вареную колбасу, а есть ее мы очень даже любим. Я же - парень не промах, - накалил семечек да замесил тесто, чтоб испечь потом собственноручно колоб и непрослыть заправским прощелыгой.
Однако, как всегда это бывает некстати, зашел мой старый друг Лопес. Его нога была отстрелена выше колена и вообще он был чем-то расстроен. Он испачкал своей кровью дорогой паркет, а потом повесился в моей ванной. С собой он принес мед в трехлитровой банке, однако банка разбилась, и мед замазал все - и гобелены и чучело дрофы. Мне был неприятен визит латиноса. К тому же пчеловоды, у которых он изъял мед, шли следом. Подслеповатая бабка, соседка, учуяв запах смерти в моей ванной через свои вентилляционные решетки, вызвала скорую помощь. А пчеловоды выбили входную дверь колотом, вломились, принялись бегать и сокрушать все вокруг, рассыпали семечки со сковородки, нагадили кругом и жутко избили меня. Однако, узрев Лопеса, задохнувшегося в петле, они грустно хмыкнули под свои сливовые носы и ушли восвояси, оставив лишь разбитый улей с обезумевшими пчелами позади себя. Пчелы принялись кусать меня некстати, а потому, подоспевшие вовремя врачи, были кстати. Врачи замотали меня бинтами и напоили микстурой, от которой меня гнусно стошнило, а потом пропоносило так, что я не узнал свою девушку, хоть она и была после очередного аборта.
А вообще она была в красивом платье, которое все же успела испачкать кровью Лопеса, удавившегося в ванной. Она была удручена. Врач Дрюпсер посоветовал ей принять расслабляющую ванну, а увидев Лопеса, сокрушенно покачал головой:
- Это слишком запущенный случай, обратитесь лучше в ритуальное агентство.
Но представители похоронного бюро уже были рядом. Во всем виновата подслеповатая бабка, соседка, подглядывающая в окна. Они быстро замерили труп Лопеса, чтоб загнать его в правильный гроб. Их действия, смущали подружку из аула, принимающую ванну. Особенно неприятно было, когда Лопес упал на ее обнаженный дынный торс, когда его срезали с петли.
Но было неприятно не только ей. Окаянные пчелы кусали всех подряд, ведь это врач Дрюпсер раздавил их матку. Стояли жуткие вопли и грохот разбитого стекла - медики градом сыпались с окошек. Сбили подслеповатую бабку, соседку, подглядывающую в окна, и она, падая, схватила вареную колбасу, которую мы с подругой так любим.
Люди из похоронного агентства побежали вниз, чтобы снять замеры с новых трупов. Я же, врач Дрюпсер и сантехник Козлов закрылись в ванной комнате, вместе с моей девицей из аула и с трупом Лопеса, который стремительно разлагался. От вони нас всех мутило и тошнило. Сантехник Козлов же терпел - он привык к неприятным запахам, ведь подолгу находился в канализационных отсеках.
Врач Дрюпсер, вооружившись скальпелем, расчленял Лопеса на мелкие кусочки. Я, лежа на грязном кафеле, давил мимо пролетающих пчел, а моя подруга смывала гнилые кусочки человеческой плоти в унитаз. Сантехник Козлов миролюбиво уснул, прильнув к трубам, - он работал всю ночь и захотел спать.
В открытую дверь квартиры заходили разные люди, которые были бесчувственны и жестки сердцем. Наркоманы заходили за гобеленами, педерасты и прочие извращенцы занялись развратом в кровати. Милиция произвела обыск, а сектанты братства Осла и Лошади произвели культовое жертвоприношение богу Мулу самих себя. Так что нам повезло больше всех, чем тем негодяям, оскверняющим мою квартиру.
Но, к великому сожалению, эта квартира была в доме под снос, и рабочие, получившие от прораба Стингера приказ, принялись разрушать здание при помощи своих разрушительных приспособлений. Дом трясло, а психи в квартире все не успокаивались. Одна только милиция поспешно эвакуировалась через пожарные двери, но в пожарной шахте находились задохнувшиеся пожарники, да к тому же там бушевал пожар, поэтому милиционеры наверняка были обречены на гибель. Извращенцы объединились с наркоманами, нанюхались бээфа и катались клубком по залам да спальням. И над всей этой грудой вились пчелы.
У моей подружки от волнений свело судорогой все мышцы, и она, опираясь на левую руку, пыталась встать, чтобы приласкать меня. Но врач Дрюпсер вдруг поставил ей укол реланиума в седалище, после чего она крепко уснула, в объятиях сантехника Козлова.
Но вскоре пришла крамольная мысль о спасении, только не понятно в чью голову, так как уже было достаточно сложно спокойно находится в сортире - все тряслось, пол вздымался, штукатурка сыпалась, а трубы изгибались словно гидры. В итоге, врач Дрюпсер был использован в качестве матраса, ведь он был самы толстый житель нашего района, и некоторые старушки говорят, что в гостях он съедает за раз пять киллограмов пельменей, две пачки масла, сорок хвостов семги и ведро вареной моркови. Мы с трудом вытолкнули его в образовавшуюся щель в стене, а следом выпали из щели тоже. Остался лишь сантехник Козлов - он не захотел расставаться с санузлом, который все больше приходил в негодность. А я и моя сонная подруга из аула летели вниз, чтобы упасть на водянистый живот Дрюпсера. И вот оно падение: Дрюпсер падает на Стингера, подруга погружается в жирное брюхо врачуги, а я, кстати тоже нехудой, на мою подругу, приехавшую погостить у меня из далекого чабанского поселения. Рабочие, оставшись без прораба, разошлись по кабакам пропивать заработанные деньги. А дом и так сам по себе рушился. И только извращенцам было по барабану. Они нашли мою личную студию с музыкальными инструментами, в основном ударными. И громыхающие звуки разносились по всей округе, пугая население города.
А мы с подружкой наконец оказались одни, крепко прижались друг к другу и взасос поцеловались. Я обнажил свои прекрасные семейные уды для соития, но был приятно удивлен, что кроме уд в моих трусах оказалась вареная колбаса, которую мы так любим, и еле живая пчелинная матка, нежная на ощупь и ароматная как мед. Да и рой пчелинный где-то неподалеку жужжит...