Детский дом, потом техникум, вот теперь армия. И качайся теперь в этой тарантайке, обняв винтовку. Холодное железо лизнуло висок, приятно. Голова горячая, все-таки простыл. Температура наверно, аж кости ломит. Снайпер ядрена мать, в глазах мутно, как в запотевшем зеркале. Хорошо, что это только срочная служба, а не война.
- Егор?
- Аушки?
"Аушки" - старшина усмехнулся про себя:
- Гляжу, расклеился совсем. Сча приедем в лазарет немедля.
- Ну, товарищ старшина-а!
- Я сказал в лазарет!
- Есть в лазарет.
***
Не дошел метров 20 до лазарета. Налетела буря. Заворожила и так мутную голову. Егор даже остановился от такого буйства. Есть некая прелесть в песчаных бурях. Молния! Такое он видел в первый раз. В глазах все плывет, а здесь еще буря все смешала. И вдруг сильная боль в спине: "Как больно! Мама, где ты? Больно мама!"
- Здесь я маленький - земля вертикально встала, окутав чернотой. Уткнулся в мягкую грудь, пальцы сами собой сжимаются, словно поймать какого-то хотят, но нет никого, только глаза не видят, ничего не видят от боли.
***
Мама? Где ты, мама моя? Вот ты! Какая ты красивая. Хочу обнять тебя, но не дотягиваюсь, ручки маленькие, короткие. Ты видишь, что я тянусь к тебе, и сама обнимаешь меня. Как же хорошо! Как тепло и безопасно! Мама моя....
Нет тебя со мной больше, поэтому холодно всегда и страшно. И сердце мое холодное и жесткое.
Уходишь, растворяешься в тумане. Ты всегда уходишь, каждую ночь. Как в первый раз. В этот момент я ненавижу тебя, и мне больно, так больно и обидно, что я плачу! Я не нужен тебе. Может быть, я нужен целому миру, но я не нужен тебе, а значит и никому!!!!!
Что это? Опять тепло, уютно и твой голос. Ты откуда-то разговариваешь со мной, но я не вижу тебя. Говоришь, что я самый красивый мальчик на свете, что ты ждешь, не дождешься, когда я появлюсь. Так ты любила меня? Ты любила меня?! Почему же ты мне не сказала этого?? Почему же позволила мучаться, думая, что я недостоин тебя, раз ты оставила меня? Не достоин тебя, значит - не достоин никого...
Замолчала...Где ты? Красивая женщина смотрит на меня, но это не ты. Дети....Кто это? Наверно я раз он смотрит на меня в зеркало. Военный? Опять военный!!!! Ну да, а что я еще умею ... хорошо хоть не киллер. С нашими вздернутыми мозгами где-нибудь в Чечне и полной безысходностью на гражданке дорога только одна.... Но это не будущее, это прошлое. Форма то старая, и обои, и мебель.
И опять туман...
А-а-а-а-а-а! Ранило, меня ранило! Что же это? Окоп, штыки, выстрелы, взрывы, газ, каски немецкие первой мировой. Умираю, четко чувствую, что умираю. Прижал руку...кровь, материя жесткая...шинель. Опять шинель....
Заволокло, затянуло. Сыростью повеяло. Глаза чьи-то смотрят на меня. "Ну что, воевода?!" - говорит: "Самое время, пора?". " Пора, князь" - отвечаю. Надеваю шлем. Спиной чувствую силу могучую, ратную. "Постоим за матушку Русь?". Киваю. Понеслась!!!!!! Руки, ноги, кровь. Все смяло. Ухнуло волной, перемешало, раздавило, не понятно где свой, где чужой. Заплакала земля. Припал к ней, слышу - плачет, и по мне тоже плачет.
Тишина....
Девушка в толпе смотрит на меня, улыбается. Симпатичная. Глаза игривые, живые. А я иду мимо, обычный солдат египетской когорты. Ни шагу в сторону! Нельзя. 12 палок.
Стемнело. "Больно мама! Больно!!". "А ты, лепесточек мой, к солнцу тянись. Оно боль снимет. Видишь, вон оно, слепит. Тянись к нему, тянись!!"
Свет, там вдалеке свет. Вот он. Схватить его хочу, но сквозь пальцы всё.
***
Егор открыл глаза: "Такого не бывает..."
- Мама?!
- Эх ж, ты друг любезный! Хорошо ж тебя звянькнуло! - старшина в белом халате сидел на краю больничной койки. - Насилу откачали! Мама, конечно, мама, кто ж я вам ЕШО! - он грустно улыбнулся - Эх...пацаны, пацаны...