Аарон Ливитт был довольно сомнительным персонажем, сколь он себя помнил. Началось все с родителей. Да что уж там, началось, наверное, все со времен Рассеяния. Нет, Аарон, конечно, был порядочным христианином, даже в церковь периодически заглядывал - там было теплее зимой, чем на улице, да и на паперти можно было словить монетку-другую от кого побогаче. Или тростью по спине - тут уж как повезет.

     Тем не менее, Ливитту приходилось несладко - когда люди узнавали его имя, то сразу начинали припоминать все грехи одного народца. И делать это любили все лондонцы - начиная вонючим бухим грузчиком, что ошивается где-то около складов Вест-Индской Компании в Лаймхаусе - и заканчивая высокопоставленными меценатами работного дома, коих Аарон имел несчастье знать. Несмотря на все это, он не унывал. Его вечно пьяный батя, пусть и был тем еще мерзавцем, но все же не был лишен оптимизма. Жил грешно - и помер смешно. В общем, в один прекрасный момент Ливитт осознал, что он тот еще оборванец без завалящегося пенни в дырявом кармане затертого дрянного сюртука.

     Чем Аарон только не занимался! И по дисциплинарным домам его помотало, и, чего греха таить - по карманам таких же нищих собратьев он лазал изрядно и при случае - в итоге чего, к слову, обзавелся довольно мерзкими шрамами от тупых ножей и осколков бутылок. Лондонских же фабрик Ливитт познал как бы не больше, чем женщин - и были они столь же разнообразны - большие и маленькие, ново-младые и замшело-старые, единственное, пожалуй, что их всех объединяло - грязь, вопиющая вульгарность и наплевательство на работяг, пребывающих во чревах их. А уж как Аарон испоганил не самые плохие портки, когда с потолочного шкива сорвался передаточный ремень, просвистевший в считанных дюймах от многострадальной руки! И пеньку трепать Аарону доводилось в беззаботном детстве, ну и куда уж без того - пока совсем мелким был - то и по дымоходам лазить. Б-г смиловал - обошлось, а Ливитт все еще жив.

     В общем, жизнь шла ни шатко, ни валко. У Аарона была койка в углу комнатушки, которую он и еще десяток работяг снимали за сносную цену в несносном Ист-Энде, удавалось порой пожрать, иногда даже неплохо - даже мяско на Песах, то есть на Пасху, конечно же, удавалось изредка схарчить! Ну а коль в воскресенье получалось разжиться бутылочкой джина из не самого поганого дерьма да завалиться в каморку к одной знакомой швее-вдовушке... Что ж, жизнь в такие моменты играла довольно светлыми красками, а молодость прорывалась через скорлупу унылого и жалкого существования на дне общества. Все же Ливитт был еще молод. Он точно не знал, но, кажется, ему было меньше двадцати трех лет. Да и увечий удалось избежать, в отличие от многих его знакомых. Шрамы - пустяк.

     Так и жил Аарон Ливитт, как и сотни тысяч других обитателей дна Лондона. Так бы и помер он еще лет через пятнадцать, если не от взорвавшегося парового котла на фабрике, так в пьяной драке, а то и просто на виселицу угодил бы из-за какой неосторожности.

     Так бы и жил, но случился 1886-й год. О, чертово время!

     ***

     Аарон, пусть и был тем еще проходимцем, но все же был не самым тупым человеком. Он даже умел нормально читать и считать. Батька, пусть и тем еще хмырем был, но грамотность ему преподал, на пару с тем заумным хитрым бородатым козлом заставляя его читать и заучивать Пятикнижие и Талмуд. Хорошо, что бородач отошел в мир иной, и от Аарона отвязались. Ну, так тогда Ливитт думал, а то нудный "мудрец" хлебом не кормил, за ошибки бил палкой, вместо всей этой пыльной заунывной премудрости Аарон лучше бы поошивался б тогда по Лондону в поисках деньжат. Но это так он думал в отрочестве. Позже Ливитт все же понял, что учеба стоила того, и грамотность и какой-никакой кругозор, но помогли ему устроиться чуть получше, чем ожидалось.

     И вот, 1886-й год. Аарон почитывал брошенные газеты, внимал слухам - в общем, не сидел сиднем в трущобах, как множество спившихся шлимазлов, а старался держать нос по ветру. Но вести его не слишком-то радовали!

     В девятнадцатом веке Британская Империя смогла окончательно установить свое первенство во всем мире. Это и каждая шавка подзаборная знала. Успешное создание многомудрым Чарльзом Бэббиджем аналитической машины и признание ее значимости самим Королевским Обществом Лондона привело к массовому внедрению сего чудного устройства в быт Соединенного Королевства. Ну, так по крайней мере, заявлялось на страницах газет, видимо, быт пока не доходил до трущоб. Там же заявлялось, что эти события укрепили могущество державы англичан и даже способствовали новым открытиям! Наиболее важным из них стало изобретение парового ядра. Это был великий прорыв века, пожалуй, ставшим настолько же важным для человечества, как изобретение колеса, металлургии, стремян, пороха или вакцины. Хотя из всех проявлений этого списка Аарон неплохо познакомился разве что с колесами, кандалами и самопалами бандитов.

     На основе паровых ядер стало возможным, в теории, создание самых разнообразных невиданных устройств. Теплогенераторы позволили обеспечивать людей теплом в самых суровых условиях, не в Ист-Энде, конечно. И хотя технология была экспериментальной и пока еще не слишком отработанной, но уже в те времена британское правительство предполагало строительство шахтерских поселков в условиях экстремального приполярного климата при помощи таких аппаратов.

     Зачем эта информация Аарону? Да все просто. Честолюбивые планы высоких лордов из правительства не сбылись. Казалось бы, причем здесь нищий и никому не нужный мутный еврейчик? А есть одна общая причина сходства между незавершенным полярным проектом и начавшимися бедами Ливитта. Прямо пощипывающая за заскорузлые пятки через дырявые башмаки. Ведь беда эта - зачинающаяся Великая Стужа.

     Климат стал неизменно ухудшаться. Урожай лета 1886-го года почти полностью погиб. Провиант из Индии не мог быть доставлен. За голодом и страхом пришла паника. Аарон, в принципе, неплохо даже поживился - совестью он не слишком страдал, а Он его простит, наверное.

     Только за счет великолепной государственной машины метрополию не захлестнула анархия сразу же, как случилось во многих других державах. Ливитт чудом избежал расправы от злых солдат - и вместо петли у шеи или холодной кирпичной стены у затылка он неожиданно для себя оказался в рядах вполне себе неплохого общества. Ну или другие резко победнели, уравняв себя с одним англо-евреем.

     В общем, в крупных городах не было тотального хаоса. Но становилось все холоднее.

     Первой и очевидной мыслью власть имущих было эвакуировать людей на заморские территории. Ну, хотя бы значимых людей. На юг, где тепло. Но если в промышленных центрах Великобритании удалось сохранить подобие порядка, то колонии погрязли в жесточайших бунтах. Мир стремительно рушился. Королева, Палата лордов и Палата общин постановили было отвоевать Нигерию, куда планировалось эвакуировать англичан, когда громом грянуло чудовищное сообщение. По всему земному шару на экваторе нарастала тектоническая активность, приводящая к опустошительным извержениям вулканов. Проклятой лавиной бежали народы на север - и вводили мир в еще больший бедлам. Путь на юг был закрыт.

     Оставаться в метрополии тоже было нельзя. И пусть здесь есть налаженная инфраструктура, которая позволяла пока еще перебрасывать огромные массы людей и ресурсов, но она будет парализована, как только придут серьезные морозы. Самих же полезных ископаемых в Великобритании оставалось не так и много. И самое ужасное - теплогенераторы - устройства весьма специфические и не слишком нужные в климате мягкой Британии, поэтому таковых в собранном и завершенном виде толком не было здесь, а созданная небольшая пробная партия для шпицбергенского проекта вроде как была доставлена на архипелаг в один рейс. Создатель же парового ядра, профессор Хоукинс, вместе с ближайшими ученикам погиб при странных обстоятельствах, переправляясь через Ла-Манш. По роковому совпадению, с ним была и практически вся документация на устройство парового ядра. Сам механизм был настолько труден и имел столь много нюансов создания, что без его создателя, даже используя патентные чертежи, воссоздать нечто подобное стало бы возможным лишь спустя несколько месяцев кропотливой работы ряда мастистых ученых. У Британии не было такого запаса времени. Переоборудовать паровые ядра из других аппаратов на работу в качестве теплогенератора тоже не представлялось возможным. Это неизбежно привело лишь бы к потере времени и к утрате самого ядра. Механизм был очень тонким в работе. Теперь паровые ядра становились Святым Граалем, последней истинной драгоценностью этого проклятого мира.

     И пусть бег на север был бы лишь способом отсрочить конец. Но мысль о возможном спасении среди холодных скал и пещер Шпицбергена, знание об изобилии ресурсов там, которые можно добывать и открытым способом, тем самым имея возможность прокормить прожорливые генераторы с первых же дней прибытия туда... Эта мысль стала соломинкой.

     Абсурд, несуразица, но надежнее и быстрее было преодолеть почти две тысячи миль жестчайшего в истории человечества похода, чем попытаться наладить работу теплогенератора здесь, в Лондоне.

     И пока приближалась Великая Стужа, пока еще был ничтожный запас времени, Британия бросила все силы на достройку ковчегов - изначально - сухопутных дредноутов, которые ранее предполагалось использовать в качестве боевых машин; на запасание и консервирование тех продуктов, что еще оставались; на подготовку к тому, что грядет. Последнее живое человечество собиралось в тяжелый путь в невероятной спешке. Ведь остальные были мертвецами - или же обречены были ими вскоре стать.

     Аарону удалось попасть на такое строительство. Ведь всем очевидно, что Спасение даруют-то не каждому! А только богатым, благородным и полезным. И хотя фамилия позволяла ему гнуть пальцы среди всяких глупых фейгинов, претендуя на происхождение от первосвященников, но для британских аристократишек и даже для тупых мещан он был тем же сортом презираемой субстанции. Так что с первыми двумя пунктами у Ливитта как-то не заладилось, а вот быть полезным он умел, когда прижимало. А сейчас как раз такое время настало. Аарон очень хотел жить, можно плохо, но жить. А Б-г и Его дела - подождут пока. Так что одному носатому пройдохе получилось стать ассистентом инженера, который занимался узлами теплопроводящей системы строящегося ковчега. Инженер, конечно, ругался на бродягу, который дерзко, нагло, влез на стройку, исповедуя священный принцип хуцпы, сделав вид, что разбирается в сложном оборудовании, но не мог не отметить, что жидоватый малый быстро вникал в суть вещей, да и вообще - оказался довольно нужным помощником, а его энергичность и жизнерадостность, знание множества историй и баек - начиная от библейских - и заканчивая слухами из лучших домов Сент-Джеймса - делало рутинную и однообразную работу куда как более веселой. В общем, как-то незаметно, но этот верткий малый стал неотъемлемой командой наиболее значимых работников стройки, что почти гарантировало Ливитту койку в механическом чудовище.

     Когда океаны покрылись толстым слоем льда, а ледяные бури, вызванные предшествующими извержениями вулканов, стали пожирать средиземноморские страны, англичане поняли, что ждать больше нельзя. Начался Ледовый Исход.

     Торжественно-мрачный день настал. День, когда англичанам пришлось покинуть град с двухтысячелетней историей. Сердце Британии, всю квинтэссенцию подданных Короны.

     Словно поминальная процессия - последние приготовления. Угольные бункера Ковчега полны. Провиант на множество людей загружен. Умеренное множество. Умеренность - значит, что кому-то нужно будет умереть. А еще оборудование для жизни на новом месте для тех, кто выживет.

     Над городом вновь разверзлись снежные тучи. Сильнее, чем с начала Великой Стужи. Лондон не знал таких снегопадов. И люди понимали, что если и будут явления погодные более масштабные - никто их больше никогда не запишет. То было окончательной победой холодной природы над древним поселением людей. Никогда не освободятся от снега крыши и улицы. Никогда не растает Темза. Никогда больше не пробьется зеленое сквозь белое в Гайд-Парке или в садах Кью.

     О да. С самого начала все пошло не очень по плану. Конечно, не всем хватало еды, не всех стали эвакуировать. Огромное множество людей осталось в домах - кто-то надеялся пережить бедствие в городе, кто-то рассчитывал поживиться на обломках брошенной на произвол судьбы Столицы. У Аарона тоже мелькала такая мысль. Но что-то в глубине души говорило ему: судьба тех, кто останется, будет ужасной настолько, что кровь застынет в жилах. И потому он боролся за свою жизнь и за свое место в Ковчеге. Хотя и власть имущие старались поступать по-христиански. Если бы ресурсов хватало не только для нужных людей. Конечно, ресурсов не хватало. Полисменам и солдатам приходилось отгонять попрошаек, жаждущих урвать себе кусок еды или теплой одежды. Доходило до возмутительнейшего кровопролития! Трупы вмерзали в лед.

     На фоне потрясений, выпавших на долю британского народа, громом прозвучала весть о том, что Ее Величество, королева Виктория, скончалась. Ее стальная воля позволила предотвратить панику и беспорядки, что могли быть куда как более ужасными, но все же сердце последнего монарха Британской Империи оказалось слабее духа. То был тяжелый удар. Даже Аарон, считавший себя тем еще циником и посмеивающийся над этими простоватыми гоями - даже он с удивлением для себя понял, что в нем больше от британца, чем от иудея, когда услышал весть о гибели королевы. Что уж говорить о прочих? Еще и какие-то заминки с наследниками... Информации не поступало.

     И люди ожесточились, пусть и путеводный огонь надежды, пламя пока еще незажженного теплогенератора, этого ориентира, будто Полярной звезды, что ожидает их там, далеко на Севере - это был тот маяк, что вел народ вперед. Англичане неспроста славились хладнокровием и упорством, даже не упорством - упертостью, пусть и граничащими с надменной жестокостью. Но именно качества, во многом выпестованные Ее Величеством, привели к тому, что люди не сломились, в отличие от народов многих других стран, впавших в черное отчаяние.

     Ливитт узнал, что незадолго до смерти Ее Величество настояла на назначении Грэма Лэнгфорда капитаном Ковчега. Он также слышал, что никто не посмел противиться ее воле, пускай и сам мистер Лэнгфорд слыл недостаточно благородным по происхождению, и потому не считался многими достойным для столь великой миссии. Зато последний Капитан воплощал все те добродетели, превозносимые Викторией. И как судачила команда - он оказался удачным выбором. Жесткий, устремленный к цели и набожный - только такой человек мог провести сухопутный дредноут сквозь опасности замерзшего океана и спасти людей от следующих за ними по пятам мерзлой стужи. Аарон слышал, что, разумеется, свою роль сыграл и блестящий опыт мистера Лэнгфорда, отслужившего без малого сорок лет в Королевском военно-морском флоте, пробившегося от юнги на старом бриге до капитана великолепного броненосца. И пусть капитану уже было пятьдесят лет, но разум его был еще крепок и быстр, а силой с ним побороться мог даже не каждый кулачный боец. Ливитт ни разу не видел их капитана, но единогласие команды и восторг большей части офицеров о многом говорили. Пожалуй, с таким Капитаном - а именно с такой интонацией величал люд его должность, словно с заглавной буквы - их шансы добраться до цели становятся куда как более отличными от иллюзорных.

     Аарон работал. Аарон шнырял с деловитым и озабоченным видом по техническим помещениям. Как ошпаренный. Мистер Гриффитс, непосредственный начальник Ливитта был тем еще трудоголиком. Поэтому и Аарону приходилось энергично помогать ему. Подай-принеси, подержи-закрути, позови того-то и сего-то, передай сякому и такому... Дел было невпроворот. Пожалуй, впервые в жизни Ливитт работал не за страх, а за совесть. Ну, ладно, за страх тоже. Потому что не хотел, чтоб его выбросили туда, за борт, наружу. Привилегия постоянно находиться во чреве Ковчега была дарована только высшей аристократии да команде. Мест было в обрез. Прочие же пассажиры вынуждены были основную часть времени переться своим ходом за этим дредноутом.

     Очень во многом Ари помогало то, что в юном возрасте он некоторое время подвязался в мастерской старого часовщика. Батя тогда еще был жив, он надеялся, что его сын сможет выкарабкаться в люди. Но глупый и непоседливый Ари не оправдал надежд, не нашел в себе сил часами сидеть на неудобном табурете, напрягать глаза, возясь с мелкими детальками. Много позже пришло понимание, что своей подростковой несдержанностью и дурацкой ссорой с мастером Аарон обрек себя на довольно печальное дальнейшее существование и настроил против себя тех немногих готовых помочь ему сородичей. Но зато те поверхностные и полузабытые знания неожиданно оказались полезными сейчас, став чуть ли не ключевыми для Ливитта.

     Дредноут шел экономичным ходом - со скоростью двух узлов. Но даже такая скорость становилась трудным испытанием. Ковчег нельзя было останавливать - таковыми были изъяны конструкции - после остановки заставить монструозное "судно" двигаться можно было лишь после нескольких дней напряженной работы механиков. А терять нельзя было ни минуты. Такая скорость позволяла щадить механизмы. И самое главное - люди могли поспешать своим ходом за дредноутом.

     Первоначальные планы полетели к дьяволу в пасть. Планировалось построить несколько металлических уродцев, но чудом было то, что удалось создать хотя бы один. И потому в дредноут загрузили самое ценное - пищу, медикаменты, механизмы, топливо, некоторые стройматериалы, попердывающих от старости или от чувства собственной важности немногочисленных совсем уж знатных шишек. На палубах оставалось не так много места. И именно потому было принято "соломоново" решение, что люди будут идти пешком. В тесных кубриках, вповалку в коридорах - везде, где только удавалось найти клочок места, размещались люди. Но и эти убогие спальные места не принадлежали им сутки напролет. Лишь несколько часов беспокойного сна и торопливый прием жалкого пайка. А затем - наружу, продолжать путь на своих двоих. Подданные канувшей в замерзший океан Короны оказались практически равными. Беда разрушила классовые и сословные различия. И вчерашний дворянин, чья родословная восходила ко временам до нашествия Ублюдка, и кокни-работяга, недавно спавший в джиновом угаре под мостом - каждому из них приходилось как отсыпаться на узких тесных койках в теплых недрах ковчега, так и плестись под пронизывающим ветром внешнего мира. Забавно, механики, которых нельзя было отрывать от корабля, пусть и работали до отключки, но оказались как бы не привилегированными людьми! Хотя и цена была высока. Но лучше так, чем подыхать снаружи.

     А снаружи было очень плохо. Очень. Холод наступал. Не у всех была достаточно теплая одежда. Не у всех были силы. За ковчегом из самой столицы тянулась толпа как бы не в несколько сот тысяч человек. И каждый день она терпела такие потери, которые испытывает не всякая армия в ходе неудачной кампании. Мерли тысячи людей. От измождения, от холода, от голода, от усталости. От зубов дичающих голодных собак. От маргинальных групп. И даже редкие ручейки беженцев из других городов, вливающиеся в этот поток, не могли скомпенсировать все множащейся убыли. Они шли десять дней. Впереди было еще, по меньшей мере, три четверти пути. Если дела будут так идти дальше, то до конечной точки маршрута мало кто дойдет... Аарон рассчитывал, что он все же будет в их числе. И потому он старался изо всех. Работал как бы не больше других, а в редкие свободные минуты развлекал команду, если не своим трепом, то исполнением музыкальных трюков. Со скрипкой он обращался весьма посредственно, вопреки стереотипам, а вот исполнять незамысловатые, но веселые мелодии на не так давно ставшим входить в моду изделии немчуры - на губной гармонике - это у него выходило весьма недурственно. По крайней мере, конкурентов у него не было. Так что, если у механиков хватало после смены иногда сил или времени, то они с усталой радостью слушали задорное гудение какой-нибудь "Хавы Нагилы". И никто старался лишний раз не думать о том ужасе, что происходит там, за бортом. Команда становилась закрытым обществом. И Ливитту пока удавалось быть своим парнем в ней. Но он знал: стоит ему дать слабину, предстать бесполезным, потерять ту молчаливую поддержку рядовых инженеров или надменное, насмешливо, но все же покровительственное отношение старших мастеров или офицеров - его без колебаний вышвырнут туда, где ему самое место - к голодным и тысячами обращающимися ежедневно в ледяные статуи оборванцам. Да, беда будто разрушила классовое разделение. Старого мира? Не строится ли новая иерархия, не менее жесткая? Будто первые признаки ее уже витали в воздухе. Те, кто в Ковчеге - и те, кто на морозе. Бродяги - так последних презрительно звали механики. И за жалкий вид, и за необходимость брести, пока механики ехали. Лучше плохо ехать, урабатываться в хлам по 18 часов в сутки, получать ожоги от вырывающегося из труб пара, перемазываться углем и ядовитой смазкой, чем хорошо идти на свежем воздухе. Каждый знал это. Но Ливитт осознавал, насколько шатко его положение. Поэтому он не называл людей снаружи бродягами даже в мыслях. Потому что если Б-г есть, то Он легко ему напомнит, где ему, Аарону место. Не-е-ет, он будет самым смиренным и исполнительным тружеником, каким только он может быть. По крайней мере пока. Пока ситуация настолько тяжелая. Но что там будет дальше - то только бесам да ангелам известно. Но сейчас ему придется основательно забыть о жизни легкомысленного халявщика. Это там, в Лондоне, всегда можно было убежать в другую ночлежку, на худой конец, в другую часть города. Теперь деваться ему некуда. Но все же, если они доберутся до конечной своей цели, то у Ари хотя бы появится пространство для маневра.

     ***

     Он знал. До него доносились пугающие слухи. Людей все меньше. Становилось все тяжелее. Холода крепчали. Но в Ковчеге было пока еще тепло. А люди упрямо двигались к конечной точке своего маршрута. Будто этот их Иешуа при восшествии на гору. Медленно, шаг за шагом.

     И все же Аарон уже мог сказать с уверенностью, что все они заплатили жестокую цену в те дни. Члены команды стали гибнуть от непомерной нагрузки и травмоопасной работы. Это взваливало большую ношу на плечи каждого механика. Но одновременно это укрепляло положение Ливитта. Можно взять кого-нибудь полезного снаружи. Но кто знает их компетентность? Наверняка там найдутся грамотные инженеры. Но они там. А Аарон тут, уже сработавшийся с механиками, понимающий с полуслова указания мистера Гриффитса. Да, положение Ливитта становилось куда как лучшим. И все же цена оказалась высокой и кровавой. Он и сам пока отделывался лишь небольшими ожогами, порезами. Но и то был лишь аванс.

     Больше двух тысяч миль были преодолены всего лишь за тридцать четыре дня. Каждый раз, когда Аарона вырывала из глубокого, но короткого сна чья-то закопченная рука, каждый раз, когда Ливитт вскакивал с жалкого тюфяка в каком-то грязном углу машинной палубы, он знал - мир берет свою цену. Множество людей присоединялось в пути. Присоединялось, чтобы бесславно кануть в небытие. Весть о последнем корабле человечества распространилась по всей Британии - и не все из тех, кто не успел к эвакуации в Лондон, опустили руки. Миллионы людей погибали, но тысячам удавалось догнать Ковчег или выйти наперерез его маршуту. Воистину подвиг этих людей оказался легендарным.

     И пусть все больше людей с пожитками присоединялись к Исходу - но не все могли выдерживать столь высокий темп движения. Десятки тысяч мужчин, женщин и детей нашли свой последний приют на льду Атлантического океана. Никто не считал их, никто не отпевал очередного мертвеца. Ведь идущий на экономичном ходе дредноут нельзя было останавливать.

     Тридцать четыре дня. Ничтожный срок для экспедиций, имевших обыкновение практиковаться бравыми британскими моряками до Великой Стужи. Но такие долгие почти пять недель для простых людей в конце этой Последней Осени. Скорость в два узла. Много это или мало? Чертовски медленно, когда в спину тебе дышит ледяной ад. И ужасающе много, когда под пронизывающим ветром женщины и дети пытаются передвигать своими сбитыми в замерзающую кровь ногами, преодолевая ледяные гряды, ямы и снежные заносы временами по пояс. Те, кто выжил, кто не упал замертво без сил - те превращались в бездушных мясных автоматонов, только и способных шагать до тех пор, пока не подходила их очередь отдыхать в Ковчеге. Ливитт и сам уже не очень осознавал происходящее. Последний десяток дней был самым тяжелым. Все смазалось в единое месиво без четких границ по времени. Кажется - они только вчера бороздили лед Темзы - но будто и вся жизнь связана с этой чертовой работой. А мистер Гриффитс не дожил до конца пути: угольная пыль заставляла его мучительно кашлять кровью, и с каждым днем он все слабел, с трудом выполняя свою работу, тогда как Аарону приходилось все больше замещать его, что получалось, откровенно говоря, с трудом из-за ничтожности Ливитта в механике. Две вещи спасли Аарона: тотальное всеобщее отупение из-за усталости и фанатичной работы и их прибытие в пункт назначения.

     Благая весть шла по кораблю, передаваемая из одних изможденных уст в другие:

     - Прибыли! Мы прибыли!

     Прекратилась уже давно ставшей привычной вибрация корпуса. Затухал лязг поршней и шестерен. Успокаивался клокочущий в трубах пар. Ковчег словно совершал протяжный усталый выдох. Люди были усталыми, но улыбки проступали на помятых лицах. Механики рвались наружу.

     Там, перед ними раскинулся уже подзабытый мир - с его кусачим холодом, покрытым торосами океаном, неприветливыми скалами их нового дома и жалкой кучкой людей, что осталась от тех орд, что некогда покинули родной Остров в надежде спастись. Осознание тех чудовищных и глупых потерь портило настроение.

     Беглецы еще не знали тогда, что впереди предстоит не менее сложный и драматичный этап на пути к новому дому. Но они помнили, кто они есть - и потому были готовы взять свое от судьбы.

     https://www.youtube.com/watch?v=qqEpSOFDXGA https://www.youtube.com/watch?v=Y8V3SzL6moA Атмосферные ролики про путешествие лондонцев в сеттинге Frostpunk.

     Молчание затягивалось. Пережившие путь вопросительно смотрели на Капитана. Грэм Лэнгфорд мрачно стоял на балкончике подле главной рубки Ковчега. Но потом он начал говорить.

     Ари возился в районе кормы дредноута, сбивая ломом лед с привода одного из гигантских задних колес. Было сумеречно, видимо, прибыли они довольно поздно. Хоть и странно - незадолго до прибытия была утренняя поверка. Наверное, напуталось чего... Слова Капитана долетали урывками. Кажется, он вещал, что поход еще не закончен, а впереди немало трудностей на пути к генератору. "Отличная и воодушевляющая речь!" - ехидно думал Ливитт. Тем не менее, толпе этого хватало. Но следующие слова, дошедшие до Аарона неожиданно четко, вселили в его разум серьезное беспокойство, если не страх.

     - С Божьей помощью мы преодолели долгий путь. Но дальше наш Ковчег не может идти. Последние мили нам придется преодолевать своим ходом. Дредноут не может пройти по скальным тропам, что станут нашей дорогой. Нам остается совершить последний рывок на пути к очагу, что дарует нам Спасение! Провидение ведет крепких духом - и мы исполним предначертанное!

     "Что-о-о? Идти пешком? Неизвестно куда и неизвестно как долго? По рваному льду и глубокому холодному снегу?"

     Но делать было нечего. Да и коль корыто встало - было очевидно, что дальше они так просто бы не поехали. В тяжелые времена нытиков никто не понесет на носилках. Не хочешь идти к спасению - не иди. Кстати до Аарона даже доходили слушки, что от некоторых из аристократов, которых везли в дредноуте, все-таки избавились. Говорят, что-то они резко не поделили с Капитаном. Кто-то из кочегаров головных топок даже слышал стрельбу из револьвера и крики, а снабженцы стали меньше забирать галет и патентованных мясных консервов для высших пассажиров. Хотя, может, просто и урезали рацион, а стреляли по каким-нибудь обезумевшим бродягам, которые напали на руководство. Или вообще не стреляли, а кочегар принял за выстрелы звук работы каких-нибудь поршней. Короче говоря, привилегированных не было. На своих двоих шли все. Ослабевших же и неспособных идти своими силами... Что ж, им и так помогли всем, чем смогли, теперь им остается рассчитывать лишь на чудо.

     Место, куда они прибыли звалось Ис-фьордом. Капитан еще пытался воодушевить их, мол, скоро уж они доберутся до базы британских полярников. И уж там стоит только разжечь пламя теплогенератора, как их ждет тепло, сытная вкусная пища и уют нового дома. И оставалось совсем немного - всего несколько миль.

     Адские несколько миль. Аарон уже почти сразу понял. Грядущие тысячи ярдов будут не менее ужасными, чем предшествующие тысячи миль. Конечно, как члена команды, да, впрочем, и всех, кто под руку подвернулся - его заставили тащить различный инвентарь. Чертов баул со странными устройствами, какими-то буссолями и даже - как ощущала спина Ливитта - кайлом - вся эта мешанина, безусловно, полезного, но сейчас характеризуемого в качестве "барахла" самим Аароном скарба требовала крайне нежного обращения. Хотя особо нежные приборы Ливитт всучил какому-то простоватому валлийцу да свалил, пока тот с непониманием разглядывал тяжеленную латунную треногу. В конце концов, это общее дело. Но даже и так было идти непросто. Притом, что своих вещей, кроме надетых шмоток, у Ари не было ни на унцию веса.

     О нет, маршрут до их цели не ограничивался преодолением пологого перевала да нескольких гребней, как показалось было в начале. Убежище должно достаточно защитить поселенцев от грядущих ужасных ледяных бурь. Это, конечно, замечательно, но есть один нюанс - препятствия преодолевать нужно не только бурану, но и самим поселенцам. Люди шли очень медленно, с большим трудом. Вскоре стало еще хуже.

     Проход, видимо, обнаруженный полярниками ранее - и по которому ныне пытался вести Лэнгфорд - оказался труднопроходимым. Прошедший не так давно ледяной дождь превращал тропу в каток, по которому было решительно невозможно перемещаться. Люди скользили, падали. Кто-то отделывался ушибами - но Ливитт слышал о том, что некоторые уже получали куда как более серьезные повреждения - вывихи, переломы. Те, у кого были молодые или сильные друзья, полагались на помощь оных. Чтобы и те однажды измотались и пали обессиленными в сугроб.

     Губы давно обветрились, лицо ощущалось как трескающуюся маска. Обернутая шарфами и разным тряпьем голова мерзла. Но у Аарона пока еще были силы, все же он не шел пять недель в таком духе. Хотя тогда, очевидно, людям было попроще, чем сейчас.

     Погода портилась. Разыгрывалась очередная метель. Спереди пришел мудрый приказ - люди обвязались веревками, чтобы не терять в белой мгле. Многотысячная процессия бредущих в буране слепцов. Ливитт старался держаться поближе к своим, к инженерам его бригады. Похоже, в сторону теплогенератора брело немало таких отрядов. Стоит сказать, что предводителям таких группок все-таки раздали различное снаряжение, в том числе и технологичные нагрудные лампы. Последние представляли собой мощные химические светильники, преодолевающие даже завихрения снега. Толстый корпус, напоминающий по форме скрипку, содержал в себе топливный элемент и предохранял от ударов. Хотя Ливитт не совсем и понимал принцип работы, но ему и дела не было - главное, что эта штука и веревки помогали не теряться, а следовательно, повышали шансы на выживание. Но изредка связующие веревки неестественно натягивались - и от пути приходилось отрезать очередного несчастного.

     К счастью, метель скоро поутихла. Но это не сделало проще дорогу. Какого Азазеля они вообще поперлись всей толпой? Почему Капитан решил не послать маленький отряд, чтобы те подготовили путь для всех беженцев?

     "Это могло бы быть признаком некомпетентности. Но Лэнгфорд и его помощники не кажутся совсем уж дураками. С другой стороны, у нас слишком много людей. Каким бы чудесным и сложным устройством не был бы теплогенератор, но он не сможет обеспечить теплом десятки тысяч людей. Как не хватит и даже урезанных количеств пищи всем. Это значит, что кому-то придется умереть. Так зачем рисковать сильным и лучшим, если можно заставить гибнуть слабых и жалких?.. Вот он, британский дух".

     Когда Ари увидел почти вертикальную ледяную стену, по которой кое-как, опираясь на хлипкие колышки и альпенштоки, взбирались маленькие фигурки людей, то он ощутил, как по спине пробежал табун мурашек. Ему ведь тоже придется лезть по холодной и покрытой скользкой наледью скале.

     Груз кое-как поднимали по веревке. Было бы уже совсем безумным заставлять людей лезть с их пожитками. "Хотя, кажется, помогают тянуть только общие вещи, оборудование, а на личный скарб друг дружки всем плевать". Ари обвязался веревкой. Хоть на это расщедрились впереди идущие, додумавшись закрепить несколько веревок на вершине. Хотя и страховка была сомнительной - у подножья скалы валялось несколько изломанных тел. Страховочные веревки оказались ненадежными и порвались либо были плохо привязаны наверху, хотя некоторые неудачливые скалолазы и сами напортачили - но попробуй нормально обвяжись промороженными и потерявшими чувствительность пальцами. Растерев ладони, Ливитт схватился за колышек и полез наверх, вспоминая детство, когда он со шпаной мелких засранцев пытался перелезать через красивые кирпичные стены участков домов богатеев, дабы ободрать садовые деревья и сожрать какой-нибудь фрукт. Тогда самое сложное было в обратной дороге, если лакеи замечали юных оборвышей - хорошо, коль собак не спускали, но и получить палкой по башке было удовольствием сомнительным, так еще и с бонусом в виде отправки в работный дом и знатной поркой...

     Так Ари и лез, отгоняя своими мыслями страх высоты и более чем вероятного короткого, но задорного последнего полета вниз. Снизу кто-то пыхтел и кряхтел, но смешного в том не было ничего - вряд ли Ливитт сам сейчас выглядел иначе. Несколько раз он соскальзывал то ногой, то рукой - и приходилось молиться, надеясь, что веревка, начинавшая так нехорошо трещать, не даст слабину. Чертовски неприятное ощущение.

     Но все плохое когда-то заканчивается, так для Аарона закончилось и это восхождение. Он ощущал себя вымокшим насквозь от пота - не сколько от физических усилий, сколь от напряжения духа.

     Но нет, мучения не кончались. После нескольких сот ярдов пути по камням, где сам Астарот ногу сломит, предстояло очередное восхождение. К счастью, не по такой отвесной стене - но довольно крутому и протяженному скату.

     К счастью, жесткосердный, как уже мысленно про себя считал наш герой, Капитан расщедрился и позволил повтыкать на протяжении этого ската колышки с натянутой меж ними веревкой. Так подниматься было куда как проще, хотя, безусловно, для кого-то и этот отрезок пути окажется драматичным - после всех тяжелых прошлых этапов.

     Казалось, что они шли целый день - да и смеркалось будто еще сильнее - но Ари понимал, что выдвинулись они от силы час назад. Но, похоже, дальше подниматься уже не нужно будет.

     Люди молча и потрясенно смотрели на раскинувшуюся перед ними долину, зажатую со всех сторон скалами. Наверное, кто-то все же надеялся увидеть здесь место, пригодное для жизни - чтоб хотя б деревья. Вот только была маленькая проблемка в том, что края эти были столь суровые, что не росло здесь ничего нормального.

     - Боже праведный, из чего же мы будем строить жилища? - Сорвался с чьих-то уст назревший вопрос, но, разумеется, оставшийся без ответа.

     "Насколько же чудовищен будет холод, что только наличие теплогенератора заставило остатки британского правительство направить людей именно сюда? Да и правительство ли их направляло? А не частная ли это все инициатива была? И что же случилось с королевой?" - такие мысли роились у многих. Но отступать было уже поздно. Им всем оставалось надеяться только на, что виднеющаяся посредине лысой пустоши могучая черная труба сможет все же задымить, дать беженцам надежду на жизнь. Ну а жилища... Найдется, из чего построить. На первое время, быть может, удастся обойтись и снегом, подобно диким племенам Канадского Доминиона. А там что-нибудь светлые умы придумают. Аарон слышал, что чертов промерзший остров крайне богат полезными ресурсами. И руководство беглецов может рассчитывать не только на необходимое железо и уголь, но и на запасы глины, без которых, впрочем, с той же железной рудой ничего толком не сделаешь. А глина - это кирпичи, уже можно будет жить. Рассуждая в подобном ключе, люди приободрились. Предстоял спуск вниз, в долину.

     Дело это шло куда как более быстрым образом - спускаться - не подыматься. Хотя и высота была изрядная - наверное, полусотня ярдов набралась. Всего через десяток минут бригада оказалась внизу в полном составе - никто не расшибся. Хотя и нельзя было сказать о подобном же успешном спуске для других групп. Но все же потери на данном этапе были не такие уж большие. Ари подивился про себя, что десяток расплющенных в лепешку трупов стал для него небольшим количеством.

     Голова колонны преодолела последние сотни ярдов и добралась до генератора. Напрягая зрение, Ливитт видел, как фигурки людей копошились около колоссального строения и рядом с ним, включая и некоторое количество близ расположившихся домиков, очевидно, ранее в них жили участники экспедиции.

     Наконец-то они добрались! Генератор пока никто не запускал. Только готовили его к работе - никто не хотел повредить такое сложное устройство, а сделать это было проще всего. Махина ведь стояла несколько месяцев без присмотра и контроля. Если не заметить замершую и разорванную трубу, то это может привести к фатальным последствиям, следовательно, и к угасанию всего этого предприятия.

     Поэтому пока люди грелись около небольших угольных костерков, где также и разогревали нехитрую пищу. Народ улыбался, хлопал руками по телу, дул на горячую запеченную картошку. Никто не хотел вновь думать о цене, наслаждаясь спокойными и заслуженными минутами отдыха, пока есть такая возможность.

     Но все же нельзя вечно стоять на месте. И об этом решительнейшим же образом напомнил Капитан. Спустя час после прибытия Аарона сотоварищи последние выжившие собрались вокруг теплогенератора. Капитан стоял на возвышении из груды притащенных людьми ящиков.

     Он многое поведал о планах, действии, конечно, о Боге в его христианском понимании - Аарон мало вслушивался в эту болтовню. Выяснилось, что до теплогенератора добралось около пяти тысяч человек. По толпе вокруг Капитана казалось, что это невозможное количество, да, население вполне себе полноценного городка, коий им и предстоит построить... Но если верны слухи, что к ним шел народ почти со всей Британии... Нет, тогда масштабы потерь просто чудовищны - и ранее посещавшие Ари мысли о гибели миллионов в этом ужасном Ледовом Исходе - это не преувеличение и не фигура речи.

     - ...Наш город будет зваться Новым Вифлеемом! Во славу нашего Господа и Девы Марии! Нам суждено обрести спасение и надежду! Радуйтесь, люди!

     А потом пришло время тяжелой работы.

     Ари вместе со значительной частью трудоспособного населения собирал снег. Если когда они прибыли, уже смеркалось, то сейчас настал мрак. С удивлением Ари узнал, что прибыли-то они в час дня. Кажется, так теперь будет очень долго. Работать приходилось в потемках. В ход шли лопаты, крышки ящиков, руки - люди работали интенсивно и бодро. Каждая группа через некоторые промежутки времени переходила на другой этапы работы - ведь смена деятельности - лучший отдых. Каждому предстояло и поработать "первичным добытчиком", и носильщиком, и формовщиком, и укладчиком.

     Руководство решило, что топить улицу будет слишком расточительным и безумным. Да, генератор был, по сути, не доделан - ведь по первоначальному замыслу почти все тепло должно было распределяться по сложной системе труб. Но предшествующая экспедиция не успела построить такое. А строить жилища вокруг теплогенератор, в тепловой зоне, как около гигантского костра - глупо. Ведь почти все тепло просто улетучится в небеса.

     Вот начальство, подумав, и приказало людям строить что-то вроде здоровенного полого кургана вокруг гигантской топки. Ливитт был наслышан от моряков, что что-то такое строят аборигены Канадского Доминиона. Ну а раз получилось у дремучих варваров, то и у британцев выйдет. Пусть и масштаб в пару десятков раз больше в сравнении с дикарской снежной хижиной.

     Радиус строения должен был быть почти под сорок ярдов. И высота со значительным превышением над выхлопным отверстием генератора, который сам размером с пятиэтажный дом. По словам инженеров, под получившийся купол должны были влезть все выжившие. Конструкция, тем не менее, казалась безумной и отчаянной. Но все же снег - единственный доступный материал для строительства. Конечно, руководство обещало, что когда-нибудь... Когда британцы доберутся до местной глины и металлов - то будет возведено что-то более приличное и сама система отопления будет доведена до ума. Но где те времена? А спасаться от холода людям требуется уже сейчас.

     Строение огромное. Строить его сложно - специальной техники-то толком и не было! Аарон подумал, что схожим образом себя ощущали его далекие предки, возводя в неволе пирамиды египетским царям. Спрессованные снежные блоки поднимали по снежным же насыпям при помощи многострадальных веревок. Пока обходились без надсмотрщиков с плетьми.

     Теплогенератор пока не запускали. Добытый экспедицией уголь складировали, но, очевидно, его количества не хватит даже на день тлеющей работы генератора. Но то, ради чего беженцы шли именно сюда - это широкие возможности примитивной добычи. Поэтому почти сразу после объявления об основании Нового Вифлеема Капитан отправил полусотню мужчин к установленным залежам антрацита.

     Несбитт, механик из команды почившего мистера Гриффитса, на основании полученной от более высокопоставленных инженеров из свиты Капитана утверждал, что на экономичном ходу теплогенератор будет пожирать почти сотню тонн угля в сутки. Топить собираются слабо - лишь бы была удовлетворительная температура для сна в имеющейся одежде без риска обморозиться. А еще чтобы снежные стены не расплавились. Для добычи нужного количества угля за смену в сложившихся тяжелых условиях понадобится около пятидесяти шахтеров. Выведенное Несбиттом число тружеников вполне совпадало с количество отправленных рабочих на угольный промысел. Впрочем, Несбитт мог подогнать свои вычисления под факты...

     А вот проблема еды стояла остро. Ари не знал, кому лучше: на снегозаготовках было холодно и потно, в разведке было холодно и опасно.

     "Но нет, жизнь почти вольного странника по ледяным пустошам, конечно, имеет свои преимущества, но лучше быть поближе к теплу, крутиться возле сердца механического сердца города, тогда больше шансов не только выжить, но и устроиться сносно".

     Строящийся купол укрепляли изнутри всем, что было доступно - притащенными металлическими мачтами, досками от ящиков и прочим. Ливитт понимал, что, скорее всего, очень скоро его и других разумеющих хоть немного в механизмах пошлют на частичную разборку дредноута. Ведь еще один переход на подобном монстре люди не осилят, но пока чудовищная машина не обратилась в гигантский сугроб и не вмерзла в ледник, нужно забрать все, что возможно. Ведь городу очень нужен металл. А паровое ядро Ковчега и вовсе бесценно. И сделать это нужно будет быстро.

     При том, что дел невпроворот. Но самое важное для города - жратва. Разведчики именно этим и занимаются. Ищут кратчайший и удобный путь к воде. И тех местных жителей, которые, если и есть, то в ничтожных количествах. Но которые окажутся крайне важным источником знаний в обмен на кров и спасение в грядущей стылой буре.

     Да-а-а, с пищей будут самые большие проблемы... Питаться на одной рыбе англичане не смогут - поди, не эскимосы. Вряд ли на этой промороженной скале водится нормальное зверье - Ари и из деревьев видел тут только парочку занесенных снегом жалких недоберезок. Да какие это деревья? Так, чахлые кустики. Если б эрудированный Несбитт не обратил бы внимание на это, то Ливитт вообще б не заметил это убожество...

     ***

     Конечно, к вечеру работы не были доведены до конца, несмотря на все старания жителей. Посыльные от Капитана к начальникам рабочих групп возвестили тружеников о том, что на сегодня можно и прекратить. Аарон вместе со всеми усталой толпой поплелся к видимой даже в полумраке черной башне теплогенератора. Стемнело уже давно. С ужасом Ливитт выяснил, что это только начало - и скоро начнется поистине долгая ночь. Больше двух месяцев мрака со слегка сумеречным полуднем. А в декабре пропадет и он. В таком мире теперь им предстояло жить - в мире тьмы, страха, холода и боли.

     Снежную стену купола возвели по середину высоты теплогенератора. Пронизывающий ветер хотя бы более не донимал, но тепло, конечно, не было. Ари присел к тщедушному костерку, вокруг которого расположились его знакомцы - Несбитт, Мур и даже глупый Пресман. Ставший начальником их группы, мистер Броди, раздавал провиант. Аарон сунул в угли полученные две маленькие жалкие картофелинки. У него были сомнения, что он вообще скоро сможет есть этот плод.

     - Джош, - обратился к начальнику Несбитт, - они там как, картоху-то сберегут? Коль выращивать будут?

     Броди проигнорировал вопрос старого знакомца. Что-то отхлебнул из фляги да буркнул, мол, спать пора. Вот с этим были затруднения. Вроде как костер надлежит поддерживать всю ночь. Потому что холодно. Стена-то снежная помогала от ветра, но тепла не удерживала. Но было холодно. И к огню особо не придвинешься - слишком много людей. Ливитту оставалось только надеяться, что он проснется к утру. По бокам уже храпели и пованивали другие работяги. "Как грязные хряки в свинарнике", - с отвращением подумал Аарон, - "Хотя сам-то не лучше и жил не лучше. Надо с этим кончать. Устроиться повыше. Вон, начальство-то, спит в экспедиционных домиках там, подле генератора. Но как мне пробиться туда?.. Ха, забавно, еще недавно был готов на все, лишь бы свалить из замерзающего и обреченного Лондона, а теперь уже кривлю нос от перспективы вкалывать наравне с большинством. Ладно, что рассусоливать, буду следить внимательно за ситуацией и своего не упущу. А пока да, спать надо, а то жратвы нет, холодно, а так хоть силы посберечь до лучших времен..." - С последними мыслями Ари завернулся в свою потертую и многократно штопанную, но довольно добротную шинель, которую он спер еще на дредноуте у какого-то беззаботно дрыхнущего в темном закутке дурачка.

     ***

     Аарон проснулся. Это уже можно было считать победой. Но, конечно, вскоре он понял, что победа досталась с тяжелыми потерями. Горло саднило, нос был забит, а башка ныла как с перепоя. Рядом кашляли другие работяги. Вдалеке кто-то долбил металлом о металл. Оттуда, от генератора, доносились вопли, которым вторили начальники рабочих групп.

     - Подымайтесь! Нам всем нужно еще как следует потрудиться!

     Люди торопливо раздували костерки и так же лихорадочно перекусывали что под рукой было. Остатки какого-то черствого хлеба, вчерашнего картофеля да кипяток вместо чая. Но пока еще никто не ощущал себя каторжником. Ведь все надеялись, что это временные трудности первых дней, проблемы того сложного периода, пока они обустраиваются на этом бесплодном покрытом снеге куске скалы.

     Лязг раздался снова. Все, время завтрака истекло, пора за дело. Люди поплелись по распределенным рабочим местам. "Сегодня мы достроим этот чертов купол", - пытался убедить себя на ходу Ари, - "А потом я что-то придумаю. Я же не хочу, чтоб меня послали копать чертов уголь в промороженном карьере?" Кто-то пытался отпускать шуточки и поддерживать жизнерадостный настрой. Не сказать, что получалось - все же спать на земле и в морозе не слишком-то приятно. Но надо работать.

     ***

     Дело, вроде, шло как надо. По крайней мере, ненавистный снег складывался в кучи, прессовался в блоки и доставлялся к строительству. Группа Броди сегодня как раз работала на укладке блоков. Работа тяжелая, опасная. Потеть на ледяном урагане, руки мерзнут и обдираются о веревку, которой подтягивают блоки. Блоки порой собраны некачественно - раскалываются. Лишь несколько было плюсов у такой работы. Лучше кормили и поили горячим чаем. Пусть и чай дрянной, слабый, но что-то слегка лучшее в нынешние времена пил разве что Капитан с помощниками.

     Им дали краткий перерыв на обед. Ари толком не знал, как подступиться к реализации своих амбициозных планов. Он было сунулся на кухню - но там оказалось все глухо - крепкого и здорового мужчину никто бы не отправил на такое легкое и безответственное дело. "Удел слабосильных детей и тщедушных баб", - как ему заявила совсем даже не тщедушная повариха, злобно косясь в сторону Ливитта мелкими поросячьими глазками и недружественно сжимая половник. Пришлось пройдохе признать себе, что этот путь недостижим. Вообще кухню не сразу развернули - но потом руководство все же решило, что питаться скоро люди будут централизованно. Чтоб никто ничего не пер из имеющегося провианта, да и быстрее будет ту же муку в подобие хлеба превратить. Хотя не маловато ли людей этим занято для кормежки пяти тысяч народу? Впрочем, руководство не оставило лазеек здесь. Но что же дальше? Он ведь толком ничего не умеет. К инженерам другим тоже не подступишься. В лучшем случае он сможет вместе с Броди и другими быть задействованным на каких-то работах, когда наладят функционирование механизмов и понадобится кто-то, кто их обслужит. Но когда то еще произойдет? Да и Броди относился к Ливитту куда как более прохладно, чем почивший Гриффитс. Как бы и просто чернорабочим оставаться не пришлось, что, как сам Аарон считал, было бы обидно и досадно, но даже в чем-то справедливо. Даже сносная грамотность мало чего позволила бы достичь - бюрократии в городе никакой нет и вряд ли особо будет, а на единичные места пристроят сугубо своих, которым Ари никак стать не мог для руководства. Вероятно, Лэнгфорд, будучи человеком религиозным, не пустит вопросы христианства на самотек, но Аарон и англиканство... Это даже не смешно. Нет, он бы мог детальнее поковыряться в этом их Новом Завете и вешать лапшу на уши пастве - но англичане, если и увидят еврея в рясе, то крайне оскорбятся этому, и все это даже может кончится в нынешние времена очень быстро и мучительно. В общем-то дело по придумыванию занятия добротного места под тусклым арктическим солнцем пока застопорилось.

     ***

     Вечером трудяг ждали радостные вести. Купол был практически завершен. Немыслимо. Титаническое сооружение да вручную - и так быстро. Но когда на стройке изо всех сил и со всем энтузиазмом пашет население маленького городка - не так уж и сказочно. Вечером, хотя было также темно как обычно - о конце работы люди узнали только по все тому же металлическому лязгу - Лэнгфорд бил здоровенным гаечным ключом по генератору, знаменуя этим поступком окончание смены. А к тем, кто работал за пределами купола отправили посыльных.

     Следующая новость оказалась ошеломительно приятной, возможно, что даже за последние месяцы. Разведчики еще вчера нашли на другой части острова старика-рыбака с небольшой семьей. Дедок, правда, балакал что-то на своем варварском норвежском - и никто его не понимал толком. Но каким-то чудом им удалось наладить контакт - и старик с грехом пополам показал им, как ловить рыбу подо льдом. Ари не знал подробностей, вероятно, это дело очень опасное и сложное - говорят, кто-то из переквалифицировавшихся в рыбаков разведчиков утонул в образовавшейся полынье - но им все же удалось! Рыбы было мало - каждый житель Нового Вифлеема получил ничтожный кусочек, наверное, размером с ноготь, но все же это было добрый знак. Ведь дальше добытчики пищи смогут приноровиться - и город сможет уже полноценно получать еду за счет океана. Все это внушало самые радостные ожидания. Но добрые известия не заканчивались.

     Поскольку купол закончили строить и уже укрепили в основных местах, то Капитан торжественно объявил о запуске генератора. Углекопы смогли натащить достаточно антрацита, чтоб хватило до поступления завтра следующей партии.

     Пятитысячная толпа собралась вокруг могучей черной трубы. Пока это был лишь холодный и мертвый кусок темного металла - но очень скоро все изменится.

     Грэм Лэнгфорд молодцевато, несмотря на не самые юношеские годы, взобрался на крышу экспедиционного домика. Люди в полумраке подзатихли в ожидании его слов.

     - Друзья! Думаю, что могу уж так к вам обращаться. Ведь мы прошли через многое вместе. И я хочу вас всех поблагодарить. За все ваши труды. За ваши усилия. За ваше британское мужество и твердость духа. Мы смогли добраться сюда. Мы преодолели бураны и невзгоды. Мы построили очередное свидетельство непоколебимости нашей веры и упорства! - Лэнгфорд поднял руки и развел их в сторону, как бы охватывая снежный купол. - И потому мы делаем все, как Он велел людям, ведь сказано - "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят". Рыба на наших столах сегодня - и как символ божественного присутствия, мудрости Его учеников - это свидетельство правильности нашего пути и наших трудов. Наши славные разведчики, рыбаки - и словно Богом нам посланный мистер... - Лэнгфорд запнулся на секунду, но все же выговорил, - ... мистер Гйермундшауг - они позволили нам сегодня поужинать свежей пищей. И я имею все основания полагать, что в дальнейшие дни на наших столах такой еды будет все больше!

     "Угу, каждый день рыбу скоро будем жрать, ведь больше ничего не останется скоро, да и та "рыба" будет по ноготку, как сегодня, а то и требуха вовсе с опилками". - Подумалось Аарону.

     - Но наши славные инженеры работают и над кое-чем, что позволит всем нам очень скоро есть и кое-что более привычное! Рыбы здесь немало - но и нас в достатке, а в здешних землях никогда не было много людей. Подледная же рыбалка трудна и опасна. Но тепло от генератора, который мы запустим уже через несколько мгновений - оно прогреет почву, ту плодородную землю, что мы захватили с собой из Лондона. И уже очень скоро мы сможем посадить в теплицах зерно - и вырастить хлеб, хотя и до всходов пройдут долгие и непростые месяцы. Если бы Бог не позволял бы нам узнавать тайны мира, созданного Им, то наши ученые не достигли бы таких высот. И именно благодаря их стараниям мы можем создать химический состав, горение которого даст и свет, столь нужный для роста семян!

     Ливитт наблюдал за последними приготовлениями - кучка инженеров возилась с вентилями, клапанами, рычаги теплогенератора. Загружали уголь в гигантские топки.

     - Мы с вами прошли долгий путь. Мы заплатили кровавую цену. Но Господь посылает испытания нам всем. И нам предстоит не менее простое время. И я знаю - мы все с вами преодолеем дальнейшее. Мы не прекратим труды, не ослабим упрямство. Мы выжили - но впереди новые трудности. Покинутый нами Лондон, вполне возможно, уже пожран ледяной бурей. Через несколько недель она может добраться до нас. За это время нам предстоит сделать то, что кажется не менее невозможным. Мы должны найти глину. Мы должны начать добычу металлов. Мы должны построить плавильные устройства и оборудование для обработки металлов. Мы должны изготовить станки. Британия шла к этому долгие столетия. У нас нет времени. Как наши предки вынуждены были бороться с завистливыми странами, так и мы окружены мятежной природой, которую мы должны укротить. Я верю - и я знаю, что мы сможем сделать все, что нужно в грядущие дни. Иначе наш новый славный город останется не более, чем надгробием всему человечеству. Поэтому я прошу вас не расслабляться излишне и не сбавлять темп. Но сегодня, в честь запуска генератора я призываю вас радоваться. И каждый человек, мужчина, получит гилл хорошего рома! Но да хватит болтать! Смотрите люди - не на меня - а на теплогенератор. И помните о том, что я вам сказал. Помните о грядущих днях, об испытаниях - и о величие предков!

     Грэм патетически развел руки в стороны. И теплогенератор пыхнул. Народ, затаив дыхание, смотрел, как механики закрывают объятую внутри себя пламенем камеру сгорания. Слушал, как начинает будто зарождается рев от проходящего по сложной системе труб угарного газа. Ощущал, как первые дуновения теплого воздуха касаются людей, проходят по толпе и заполняют неспешно купол. И на лицах скитальцев начинали расцветать сначала робкие и неуверенные - как бы ничего не сломалось в сложной машинерии, как бы не обвалился снежный купол - но все крепнущие постепенно улыбки.

     Постепенно жители начинали веселиться. Капитан устроил не только раздачу пойла - людям устроили, можно сказать, пир. Пусть и ужин был не так давно. Но каждый получил аж по две-три картофелины и по несколько "офицерских" галет! Гилл рома - может, не так и много, недостаточно, чтоб люди ужрались в хлам и набили друг другу морды до смерти. Но длительно воздерживающемуся от употребления спиртного и имевшего в целом настроение приятно-взбудораженное народу хватило этого, чтоб как следует развеселиться. Толпы людей обнимались, пели песни, хлопали друг друга по плечам.

     Этот день, двадцать шестое октября, был одним из последних дней, когда солнце еще появлялось над горизонтом. И тем самым день тот должен был стать, скорее, мрачным и пугающим для лондонцев, не привыкших к подобным природным выкрутасам. Но, напротив, день запуска генератора стал праздником. Закатилось солнце для мира, для Британской Империи - но воссиял свет надежды среди тех, кто пару дней назад был жалким и голодным оборванцем, без четкой надежды и веры в лучшее, истощенный и изнуренный. Люди радовались и выпускали накопившееся напряжение. Но все же все оставалось пока в рамках приличия. Бригадиры и начальники тщательно следили за тем, чтоб веселье не перерастало в устроенную на радостях оргию или массовый мордобой. Англичане, может, даже и те из них, что покрылись чопорностью и внешней сдержанностью, по крайней мере, высшие их слои, но и они в глубине души мало отличались от простого люда, который, как и века назад, был полон тех еще буянов.

     А Ари понял, чем он очень скоро сможет заняться. Возможно, даже в ближайшие дни, когда быт будет худо-бедно обустроен. Он понял это, когда осознал, что его примитивную игру на прикарманенной еще до Ледового Исхода губной гармошке внимательно слушают люди. Слушают, приплясывают в такт и подпевают. Конечно, они все были достаточно опьянены радостью и ромом, но едва ли настолько, чтоб веселиться под совсем уж раздражающую их неумелостью и корявостью игру. Ари понял. Люди оголодали по развлечениям. И тот, кто сможет в новом городе занять эту нишу - тот вполне может неплохо устроиться. Пока еще об этом мало кто догадался - не до того было. Но Ливитт был уверен - очень скоро до кого-то дойдет понимание сложившейся в этом плане ситуации. Надо быть первым. Нужно будет договориться с Лэнгфордом. Аарон опасался, что тот окажется набожным не только на словах да и на еврея посмотрит с презрением - но все же Ливитт надеялся, что ему удастся заинтересовать Капитана в кое-каких своих идейках. А там можно будет и кабачок организовать. Ведь и Лэнгфорд должен будет понять, что народ не сможет все время быть в стрессе - и лучше контролировать его увеселения, чем пускать все на полуподпольный самотек.

     https://www.youtube.com/watch?v=xGJFxVlwYxE Полярная ночь, Ис-фьорд, декабрь, полдень. https://voshod-solnca.ru/sun/лонгйир Освещенность, в зависимости от времени суток. Как видно, в конце осени самая светлая часть дня, в лучшем случае, соответствует самому темному промежутку белой ночи, хотя на различных видео в это время темно, как в астрономические сумерки... Лично в настолько высоких широтах не бывал, могу ошибаться. Скажу прямо, глава рождалось в некоторых муках, у меня были сомнения, несколько раз начинал заново, но в итоге все же решил остановиться на таком варианте.

     Ночь прошла спокойно. Купол не обвалился - хотя часть жителей не спала и бдительно следила за целостностью постройки. Теплогенератор работал в штатном режиме и с упорством выжирал уголь из бункеров.

     Аарон не знал, как подступиться с его идейкой к Капитану. Наверное, пока еще было рано. Потому что никакого нестратегического строительства сейчас не организовывали. Только возню с куполом завершили. Но такое укрытие может быть лишь временным. Снег неустойчив к жару генератора, а подновлять подтаявшие участки на верхней части купола затруднительно. Всем было очевидно, что материал купола нужно менять. Но на что? Деревья здесь не растут. Строить из камней - сложно и крайне трудоемко, да и в результате получится холодный мрачный склеп.

     - С помощью карт экспедиции мы нашли щедрые залежи глины неподалеку! Но, черт раздери, они на побережье и воде. Чтоб докопаться до них, придется потрудиться. Мы будем долбить этот чертов лед, а потом еще и стоять, скрючившись, в талой воде, которой натечет. И ковырять мы будем смерзшуюся глину. Черт возьми, это будет адская работенка! - Рассказал Ари один из разведчиков, морща усталое и заросшее грязной бурой бородой лицо. - Я уверен, Кэп скоро пошлет всех вас, бездельников, долбить эту чертову глину, хе-хе. Потому что даже тебе, пройдоха, должно быть очевидно, что нам нужны чертовы кирпичи!

     Конечно, после этого Ливитт закономерно опасался, что как бы его не послали на это дельце. Это ж может плохо кончиться: застудишь ноги - и амба.

     Но и быстрее пропихнуть идею кабака и другого досуга не получится. Если его и допустят до разговора с Капитаном, то все может обернуться тем, что его, Аарона просто побьют и не станут слушать в дальнейшем. Как же - тут все трудятся на благо города, а он придумывает ерунду какую-то, чтоб отлынивать, сидеть в тепле и разливать пойло вечерами, пока все ковыряются на побережье на холодном ветру! Нет, придется подождать пока. Но и следить нужно, по мере возможностей, чтобы никто раньше с успехом такую идею не реализовал. "В любом случае, чтобы успешно организовать замысел, понадобится как минимум брага. Это не меньше недели. Ее потом бы перегнать. Сырье собрать - откопать из-под снега мох или лишайники ободрать с камней. А аппарат нужно тоже сделать. И было бы из чего".

     Ари приуныл. Дело получалось совсем нелегким и небыстрым. Промелькнула мысль о том, что надежнее тогда дальше быть с механиками - и в итоге даже стать полноценным, по меркам нынешних времен, конечно, инженером. Тогда уже не придется голыми руками снег копать. Но и на этом пути много трудностей, помимо постоянного страха проявить некомпетентность и быть разжалованным в простого работягу.

     ***

     Идеи в голову не шли. А заниматься глинодобычей, подобно любому уважающему себя человеку, не очень-то хотелось. Так что пришлось униженно просить мистера Броди продолжить выполнение работ в их бригаде. Аарон знал, что такие группы механиков и инженеров очень скоро отправляют разбирать Ковчег. И раз стоит выбор между или работой на продуваемой всеми ледяными ветрами отмели, или в холодном, промерзшем, но все-таки защищенном от ветре механическом чудовищем, то лучше уж выбрать последнее. Тем более, стоит только раз выбрать глину - и рискуешь до конца дней не отмыться. А тут работы сугубо для технического персонала, а не для неумех-филистеров, вот уж чувствуется уровень!

     ...Только Ари не учел, что работать все равно придется с наружной части корпуса дредноута.

     Туда-то они добрались без особых проблем. Дорогу беженцев не успело толком замести поземкой, а уцелевшие столбики с бечевой, позволили не сбиться с пути. Ливитт с ужасом представлял, как они будут обратно тащить чертову груду холодного металла и технических хреновин. И им придется сделать несколько ходок.

     ***

     Прошло всего пару дней, а Ковчег словно был брошен ими во льдах давным-давно. Корпус был частично занесен снегом. С труб, навесов, ободов колес, поручней и других деталей свисали сосульки. Брошенный гигант застыл в веках.

     Изрядное количество техников было послано на демонтаж оборудования. Ари сосчитать не мог толком, но по его грубым прикидкам выходило около трех сотен человек. Начальство стало раздавать команды бригадирам, а потом и очередь дошла до их подчиненных. Конечно же, Броди заставил Ари вместе с кучкой таких же неудачников счищать чертов лед с наружных креплений силовой установки. Разумеется, всем им пообещали, что скоро сменят... Через часок-другой.

     Руки шелушились и зудели, несмотря на то, что выдали кое-какие рукавицы. Удерживаться на балках было скользко и неудобно, холод от стылого железа доходил через подошвы ботинок с обмотками до стоп. К счастью, пока никто не расшибся.

     Они закончили расчищать поверхности механизма ото льда. Казалось, прошло полдня. Аарона похлопал по плечу сменщик. Им дали спуститься в нутро железной сверхповозки. Пламя в жаровне-бочке не слишком разгоняло холод. Ари придвинулся так близко к огню, как мог, но таковых желающих было немало. Каждый из них был готов чуть ли не обнять раскаленную жаровню, лишь бы заглушить этот холод. Им дали пожрать. Причем, весьма неплохо. Похоже, что кое-что из оставленного на ледовом скитальце. Консервированное рагу с кроликом. Патентованный рецепт. Ари рассеяно слушал бормотания "фуражира", который знал историю этих консервов. "И зачем я это слушаю?"

     Консервы предназначались для какой-то экспедиции по изучению северного морского пути, но что-то там не заладилось, а потом началась зима - и все загребли снабженцы Ледового Исхода.

     Рагу было славное. Пусть и ощущался легкий привкус ржавчины. Но Ливитт не припомнил, когда он вообще жрал что-то подобное по роскоши. Пожалуй, даже слово "жрал" будет не очень красивым в данном случае. Изволил кушать!

     Сначала он не совсем понял, что же ему показалось чуждым - а потом дошло. Никто не курил. Когда они шли от Лондона к Новому Вифлеему, то во время редких перерывов почти всяких мужичок начинал смолить какую-нибудь дрянь при любой удобной возможности. Но теперь запасов почти не осталось - и никто не дозволил их тем более брать на такую операцию. А нового табака или даже махры дрянной ждать не придется, наверное, в ближайшие несколько сот лет. Ари мог порадоваться за себя, что хотя бы такую привычку не приобрел, пусть он и слышал, будто это полезно и приближает простаков-работяг к высоким лордам.

     После графской трапезы (или баронетской? Самаэль разберется в этих чертовых аристократиках) им даже разрешили полчаса передохнуть. Ари застолбил место подле бочки и тотчас же задремал.

     Просыпаться не хотелось, но пришлось. Но повезло: дальнейшая работа у них была внутри. Наружу послали другую партию, откручивать крепления всей этой машинерии. А они займутся этим внутри. Работенка была несложной, но муторно. Пальцы дико мерзли. Остальное мерзло терпимо.

     Так прошло еще несколько часов. Всех их выгнали на улицу скоро. Наиболее опытные инженеры успели высвободить силовую установку, споро работая всем скопом. И даже каким-то чудом все это сумели спустить на лед и частично разобрать.

     Из легких, но прочных металлических реек прямо на льду быстро собрали несколько больших саней. Разобранную на детали установку с высочайшей бережливостью грузили на них. Особенно долго провозились с какой-то котлообразной штуковиной со множеством трубок, вентилей и манометров. Эту часть обернули парусиной и войлоком и очень крепко привязали к средней части саней. "Так вот оно какое, паровое ядро", - сообразил Ари, никогда не видевший этого приспособления ранее, - "Вряд ли с чем-то еще бы стали так долго возиться".

     Действительно, все остальное скидывали на сани довольно грубо. Людям уже надоело мерзнуть, и все хотели скорее начать возвращаться в Новый Вифлеем. Ари преувеличенно бодро обматывал очередный тюк железа.

     - Через полчаса отправляемся! Проверьте, что взяли все запланированное - да можете перевести дух - нам предстоит очень тяжелая дорога обратно! - Рявнул Джош Броди.

     Ливитт тихонько отделился от общей группы людей, намекая, мол, скоро вернется. Конечно, в ответ послышались шуточки и советы не отморозить задницу и не гадить в каком-нибудь углу дредноута. Но, разумеется, Ари отошел вовсе не за этим. Он знал расположение кубрика офицеров. Да, во время Исхода он достаточно слышал неудовольствия этих офицеров, мол, запихали их всех, ради экономии тепла и пространства, в один зал, будто матросню какую-то, возмутительно, не было так на флоте Ее Величества! Аарон опять подумал, что рядовым-то членам команды приходилось ютиться в любых свободных местах, в коридорах, на тюках вещей и топлива, между станин различной аппаратуры.

     Идти до цели нужно было довольно далеко: демонтажные работы затрагивали строго определенные области Ковчега, так еще и путь был извилистым. Опять же, ледоходный транспорт строили впопыхах, местами весьма непродуманно, многие второстепенной важности места доделывались буквально на ходу, уже после отбытия из Лондона. В результате, пусть напрямую от силовой установки до носа, где была рубка, а подле оных и жилые помещения привилегированных пассажиров, расстояние составляло около ста пятидесяти ярдов, но Ари чувствовал, что он пробежал трусцой чуть ли не милю. Иногда было довольно жутко: голоса заканчивающих работу в центре дредноута парней стихли довольно быстро - и теперь Ливитт слышал лишь завывания лютого ветра, топот своих ног о решетку металлического пола, гул в многочисленных трубах да поскрипывания стонущего рукотворного чудовища. Шаг-другой, поворот, шаг, остановка, угол... Разум сам рисует зловещие картины, но это всего лишь покинутое судно. Дверь в кубрик не была заперта, но изрядно примерзла. Почти минуту Ари возился с ней. Время утекало.

     Внутри не было ничего интересного. Комнатенка с кучей гамаков на цепях и жаровней посередине была бедна и убога, что и не скажешь, будто неделю назад здесь вечерам ворчали почтенные вельможи. Аарон стал шариться по углам, полкам и шкафчикам. Практически ничего. Какое-то тряпье, что не представляло интереса да мятая беллетристическая книжонка. Впроче, Ари решил прихватить оную - и самому почитать, коль время будет, и обменять на чего интересное: с литературой-то у людей нонче не очень весело. Надо было поспешать назад. Только в дредноуте было сыровато, и влага, когда жаровни горели, слегка смачивала пол. После того, как люди ушли, то в некоторых местах пол покрылся тонкой коркой льда. Короче говоря, знатно Ливитт навернулся, но за счет природной ловкости хоть упал не так страшно. Громко и богохульно выругавшись, Ари уже намеревался вскочить и двинуться к ребятам, да только в его нагрудный фонарь обрисовал контуры какого-то небольшого предмета под одним из шкафов. Кряхтя и пошерудя рукой, Аарон с нетерпением извлек искомый предмет. И это была просто божественная удача и невероятная находка! В его руках оказался маленький однозарядный пистолетик. Пришли из бывшей колонии и стали популярны. Дерринджер. В каморе был патрон, а рядом лежал еще один. Больше в кубрике не было ничего нужного. Неплохо было бы обшарить рубку и кладовую, но последняя так точно была заперта, а у него сейчас нет времени возиться с замком. Ари разрядил оружие, тщательно замотал его в ранее казавшимся бесполезным тряпье да сунул в подкладку шинели. Пару патронов тоже спрятал так, что выявить можно, только если тщательно порезать его одежду. Сегодня был удачный день.

     ***

     Удачный день? Полтора часа спустя он так совсем не думал.

     Они пошли по другой дороге, ее выявили разведчики города - она была куда как более удачная, чем тот ранний стихийный тракт. Почти не было резких скатов при подъемах и спусках - не было нужды в скалолазании. Однако и идти нужно было несколько дальше. Но зато и сам путь был более-менее ровным, что крайне важно, когда ты впряжен в тяжеленные сани, что весом в несколько десятков стоунов. Упряжь врезалась сквозь одежду в кожу. Поначалу они было пытались подбадривать себя песнями, но потом дыхание стало сбиваться - и в итоге все молча и уныло тянули груз. Иногда, конечно, их подменяли. Но шли они во тьме крайне медленно. Это было все не так смертельно, как в самый первый путь от Ковчега к теплогенератору, но куда как более выматывающим. И Ари с тупой обреченностью понимал, что окрестности не похожи на долину их города. Это будет долгая дорога.

     ***

     Иногда хриплым голосом кто-то выкрикивал предложения сделать привал или вовсе оставить сани, а вернуться за ними завтра. В ответ бригадиры, сами впряженные в сани, находили силы злобно рычать и угрожать побоями. "Распоряжение мистера Лэнгфорда должно быть выполнено и точки! Пусть вы все сдохнете от бессилия, собаки вы тщедушные! Черт подери, вы вообще мужики или кто?!" - Хрипел где-то сзади старший бригадир. "Козлина!" - вспыхнуло злобой в голове.

     Ари впал в забытье и тупо переставлял ноги, будто не человек, а механизм какой. Видимо, такими и хотело всех видеть начальство, потому что никто больше злобно не верещал сзади или сбоку.

     ***

     Кажется, они все-таки добрались до дома. Ари ничего не понимал, ног не чувствовал. Кажется, он лежал на спине на ворохе шинелей. Ого, даже так? Ливитт разул глаза. Совсем рядом, ближе только экспедиционные домики, багровели топки теплогенератора. Аарон совсем не помнил, как добрался до города и не понимал, что вообще происходило. Оглянулся - то тут, то там дрыхли изможденные люди. Многие из них были сегодня с ним на разборке дредноута. Город спал. Ари вдруг дернулся и охлопал себя. К счастью, потрепанную шинель с пистолетом никто с него не стащил. Это крайне нужные ему вещи. Хотя он и не знал, что будет делать с оружием. Какие-то еще мысли роились в голове, но они ускользали, словно жиром намазанные. Он вновь погрузился в сон.

     ***

     Побудка. Грохот металл о металл казался просто мучительным. Башка трещала, все тело опять ныло.

     Ари приподнялся и увидел, как довольны Броди возвращается от домика, где обосновался Капитан.

     - Хо, парни! Можете еще дрыхнуть три часа, мистер Лэнгфорд дозволил за наш вчерашний труд, а еще жратвы выдадут в два раза...

     Ливитт не стал дослушивать, а позволил так и не прошедшей до конца усталости взять свое. Руки будто распухли и болели.

     Когда он вновь проснулся, то, действительно, получил удвоенную порцию питания. Причем рыбы ожидаемо оказалось еще больше - видимо, в самом деле, дела у рыбаков пошли успешнее.

     - Вчера накопали первую партию глины, - Чавкая, проговорил Несбитт, - даже сложили кое-какие кирпичи. Будут пробовать сегодня складывать печь для обжига новых кирпичей.

     - А мы чего? Опять будет, как вчера на каторге? - Ари буквально тряс перед лицом Несбитта побуревшими руками с кровавыми болезненными волдырями, - У меня, мать его, руки сегодня уже еле сгибаются! И эта дрянь будет сходить черт знает сколько времени.

     - Ну, смажь жиром, делов-то? Кому сейчас легко? Думаешь, ты один обморозился чутка? У всех свои беды - и никто не воняет. Так что брось ты это, Ари. Скажут опять этим заниматься - пойдем, как же нам еще быть? Ты же знаешь, что скоро буря будет. Так что надо крепиться и терпеть.

     "Терпеть!" - Возмущенно и с презрением подумал Ари - "Хороша жизнь: или сдохнуть от бури, или пахать как жалкий раб! Капитан-то, сука, в тепле сидит вместе с прихлебателями, чушью занимается какой-то!"

     "Но зато у меня теперь кое-что есть", - Аарон нащупал пистолетик через подкладку, - "И коль потребуется в нужный момент выстрелить, и это позволит мне хорошо жить, то я сделаю это".

     Впрочем, об оружии Ари имел весьма поверхностное представление, лишь мельком несколько раз замечая его у некоторых своих знакомых по трущобам, что связаны с особо мутными делишками. Тем не менее, он был полон решимости и отчаяния.

     В последующие дни не происходило ничего примечательного. Ари, поныв от всей души фельдшеру, получил некоторое количество дурнопахнущей мази да неплохие рукавицы. Хотя он и попытался было выпросить пару дней отдыха, картинно выставляя свои несчастные руки, а когда это не вышло, то начал было нахваливать мазь и проситься в помощники к медицинскому работнику. Увы, ничего из этого реализовать не удалось. Пришлось мерзнуть, разбирать Ковчег и тащить на своем горбу это все обратно. Впрочем, ситуация несколько улучшилась - их теперь стали снабжать более качественной и теплой одеждой, в дорогу давали нормальную еду (а то от ржавых консервов у многих случились неприятности с желудком), регламентировали время работы на холоде. Ари попривык, стал даже находить такую деятельность не самой ужасной: кормили их лучше, чем чернорабочих, хотя и крутить болты или выбивать заклепки казалось не самой интеллектуальной работой. Аарону все-таки удалось пробраться в рубку, но ничего дельного он там обнаружить не смог. Рачительный мистер Лэнгфорд не оставил даже старых газет. Старался Ливитт и не показывать слабину, как случилось при тогдашнем разговоре с Несбиттом - ни к чему идти на поводу у усталости и эмоций, рискуя испортить себе и так шаткую и смутную репутацию.

     Ари окончательно признал, что идею с собственным кабаком и прочими увеселениями для простаков придется отложить до лучших времен. Уклад общества Нового Вифлеема совершенно не походил на образ жизни лондонцев. Словно все они были в казарме. Или, скорее, если учитывать личность мистера Лэнгфорда - на затертом во льдах парусно-винтовом фрегате. Невозможно привлечь людей для строительства закутка и изготовления даже простейшего самогонного аппарата. Как не было у Ливитта ресурсов и знаний для изготовления сего своими руками. Да и с сырьем банально проблемы. Тут два пути - и один изощреннее другого - или пытаться откопать пожухлый мох из-под многослойного снега, или вместе в рыболовецкие проруби забрасывать кошку, надеясь, что удастся зацепить какие-нибудь крупные водоросли. Летние экспедиции находили, по крайней мере на южных оконечностях архипелага, выброшенные из пучины водоросли-ламинарии. Аарон сообразил, что этим словцом обозначали простую морскую капусту, которая и на морском берегу недалеко от устья Темзы изредка встречается. Они-то вполне мясистые и что-то из них можно попытаться выгнать, но надеяться на успешную попытку достать слоевища на глубине сорока ярдов да через лед, на морозе - это все равно что верить в победу в ирландскую лотерею.

     В глубине души Ари даже стал сожалеть, что работа с Ковчегом рано или поздно закончится, и его вместе со всеми, кто хоть как-то разбирается в механизмах, пусть даже на уровне "тут крутить, тут не трогать", отправят заниматься какой-нибудь совсем уж унылой рутиной, вроде настройки оборудования для закладываемых ныне шахт. Ливитт даже был бы не против попасть в исследовательско-разведывательный отряд, но, насколько было известно, его основу составляли уже бывшие британские военнослужащие. Едва ли сплоченная группа с военной дисциплиной будет рада безродному проходимцу, который и солдат-то с военными моряками видел издали - и по причинам совершаемых мутных делишек старался держаться подальше от людей в мундирах.

     Но в один из дней он оказался ближе к интересной возможности.

     ***

     Ари снял потрепанные башмаки и растянулся на койке. В городе успешно изготовили печь для обжига кирпичей - и теперь часть проблем со строительным материалам была решена. Хотя и досадно, что нельзя использовать для этого огонь в чреве теплогенератора - это устройство предназначено только для производства тепла, и проводить прямые аналогии с печками не совсем верно. Эксперименты же крайне рискованны - поломка генератора - это фатально, гарантированная смерть всего поселения.

     Возвели стену, что отсекает внешнюю часть подкупольного пространства и поддерживает сам снежный купол. Там, во внешнем пространстве, оборудовали определенные общественные места - столовую, склады для термочувствительных вещей, которые нельзя разместить на улице, зачинающиеся мастерские. Внутренняя же часть стала представлять собой уже более упорядоченный, но все еще колоссальный зал, где люди отдыхали. Постройка такой стены и укрепление купола позволили сделать воздух теплее - и за счет дополнительной изоляции, и благодаря уменьшению риска обвала снежной крыши.

     Ливитт уже хотел лечь спать, как вдруг понял, что привычное монотонное бормотание всех людей под куполом стремительно переходило во взволнованный гул.

     Он заозирался, но рядом никого не было из знакомых, кого можно было бы расспросить. Товарищи из бригады Броди были частью на шахтных работах, частью на разборке остатков дредноута, кто-то, вероятно, был в столовой. Ари сунул ноги в башмаки и пошел на шум. Жилую территорию поделили на несколько крупных зон условным кирпичным заборчиком. Люди уже начали разделяться по деятельности - таким образом выделились "кварталы" инженеров, разведчиков, рыболовов и всех остальных. Руководство же по-прежнему расположилось тонким кольцом подле теплогенератора. Внутри же "кварталы" были поделены иногда всяким барахлом и тряпьем с Ковчега на условные комнаты - все-таки люди уставали от постоянного созерцания сотен соседей. Капитан и его приближенные относились к такому терпимо - лишь бы все эти перегородки и занавески не препятствовали проходу тепла и людей при необходимости, так что и высота оных была не выше двух с половиной ярдов. Поэтому уже нельзя было просто встать на ноги - и разглядеть, что происходит в другой части города, приходилось подбираться ближе. Ари и шел, лавируя между ящиками, раздвигая шторы из старых газет и избегая столкновений с другими людьми.

     Перед генератором уже скопилось много народу. Ари вытягивал шею, пытаясь понять, что там происходит - но все было безрезультатно. Один из чумазых и немытых работяг насмешливо посмотрел на Ливитта. "Впрочем, я и сам чумазый и немытый, баню-то только вчера соорудили, и пока очередь нашей бригады еще не наступила", - подумал Ари. Работяга все-таки сподобился пояснить свое превосходство во взгляде. Совсем еще сопливый паренек.

     - Там эти прибыли, придурки, у которых отжали энтот бесполезный остров, - парень пощелкал пальцами, - датчане там прибыли. О чем-то спорят с Капитаном.

     - Откуда пришли? Из поселения?

     - Не-е, глупый ты жиденыш, даже я знаю, что там всего лишь старый пердун с балующимися сестролюбством детишками.

     Ари ощутил желание прописать резкий хук этому дурачку - и за привычно вырывающееся с уст англичан самодовольное оскорбление, и за общую надменную тупость собеседника. Но подавил раздражение. "Еще успеется", - злобно подумал он, - "Мир изменился и рано или поздно, но мы посмотрим, кто будет смеяться последним".

     - Ладно, не кипятись, пархатый. С континента энти приперлись. Корабль ихний застрял где-то. Помощь клянчат да вот гонору, как у вашего гнилого племени, что Иисуса нашего продали за сребреники. Попомни мои слова - еще покажем мы вам.

     Ливитт сплюнул на землю и развернулся было в сторону к генератору. Бесполезный и почти неинформативный разговор. Надо подойти поближе к спорящим. Но люди стояли так плотно, что не было возможности пройти. Давешний паренек пытался взгромоздиться на кирпичную оградку, дабы лучше разглядеть происходящее, но у него решительно не получалось. А вот бородатый здоровяк рядом с ним испытывал определенное раздражение от попыток пройдохи. Ну, Ари и дождался, пока никто толком не видит - да как вмазал под дых начинающему погромщику, пока тот в очередной раз пытался влезть на кирпичи. Очень хорошо тот отлетел спиной прямо на бородача. Последний яростно взревел. Началась потасовка. Люди стали озираться назад, кто-то присоединялся к драке, другие пытались их разнять - и пользуясь ослаблением их внимания к теплогенератору, удовлетворенный своей местью Ливитт, пробирался к центру города.

     Мистер Лэнгфорд со скучающим выражением лица внимал крайне худому и уставшему моряку с бакенбардами на острых скулах. По всей видимости, датский джентльмен, крайне эмоционально пытался донести некую мысль до Капитана. Ари наконец-то стал слышать обрывки реплик.

     - Нет, не признаем! Это наша земля - она ею была и будет!

     - Лондон поглощен льдом! Британия пала!

     - Датско-норвежское государство тоже! Мороз лишь довершил ваш разгром, учиненный славными подданными короля Георга! Если бы не великодушие принца-регента, то вы бы отделались не потерей этого никому не нужного тогда островка и рядом бесполезных земель еще хуже, а вообще распрощались бы со своим норвежским униатом.

     - Да вы!..

     Бессмысленный диспут шел по очередному кругу, пусть это и спорщикам изрядно надоело, как подметил Ари. Хотя он и не совсем понимал, из-за чего весь сыр-бор. Другие люди из толпы тоже внятно ничего не могли сказать, лишь шушукались об имперской гордости и чести. Датчанин, видимо, понял, что в упрямстве Грэм Лэнгфорд даст ему фору, и поэтому, в итоге, умерил пыл и пошел на попятную.

     - Хорошо. Ради благополучия и жизней людей, вверивших жизни в мои руки, я заставлю свой голос, взывающий к справедливости, умолкнуть. Вы, британцы, поступили бесчестно тогда, но, может, хоть сейчас вы поступите как нормальные христиане?

     - И как ваша группа облегчит жизнь моим людям? Будто мы изо всех сил не боремся с враждебной природой? Зачем нам еще несколько десятков голодных ртов? - Лэнгфорд не любил словесные кружева - и грубо очерчивал свои интересы, тем более, что симпатии британцев были по понятным причинам на его стороне, а датчанин себя и так поставил в некрасивое положение.

     - Вместе проще выживать! На борту моей "Ютландии" есть химики и умелые ремесленники, а не бесполезные едоки! А еще мы везем первоклассное проходческое оборудование, а не эти ваши безобразные поделки, склепанные из ошметков вашего разобранного суденышка. Если вы не будете чинить нам препятствий и дадите нам жить в вашем поселении на равных правах, то мы вместе построим теплицы, а уж специалисты по синтезу нужного люминесцентного состава у нас найдутся. Без нас вы будете жрать треску, пока она не иссякнет да безуспешно пытаться самостоятельно наладить выращивание зерновых.

     - У нас мало людей, и все на своих местах. До этой вашей ржавой посудины могут добраться мои разведчики, но у меня нет желания, чтобы по льду опять шла толпа людей и медленно вымирала от мороза. А терять в рискованной экспедиции инженеров я не желаю. Есть добровольцы, которые не боятся прохлады и у кого руки не из задницы растут, кто готов сей же час выступить в путь и помочь этим гребанным любителям лютефиска?! - Неожиданно громоподобно рявкнул в толпу Капитан.

     Ари понял, что это его шанс. Он пойдет с ними.

     -Я!!! - Подпрыгнул он и громко крикнул. - Я пойду с ними, мы починим "Ютландию" и доберемся до Нового Вифлеема, мистер Лэнгфорд, сэр!

     - Вы кто такой? - С недоумением и неузнаванием гулко спросил Капитан.

     - Аарон Ливит, сэр, - Ари увидел, что Лэнгфорд слегка скривился, - Но не судите меня по моему имени. Вы оцениваете людей по их полезности - а я многое умею. Я хлада не боюсь да в механизмах разумею. Помните мистера Гриффитса? Я для него был, что сын родной, вон, спросите у мистера Броди или у кого-нибудь еще, кто подтвердит, что обо мне плохого не говорили!

     - Это так? - Хмуро осведомился Грэм, глядя в сторону толпы. - Кто хорошо знает этого парня, это так, спрашиваю? Старина Гриффитс действительно уважал этого?

     - Да, оно-то и так, а... - Пришедший Джон Броди подтвердил слова Ари. Ведь он специально сформулировал так свою реплику. Договорить же явно не самые хорошие вещи об Аароне мистеру Броди помешали завершающиеся аккорды той самой устроенной Ливиттом драки.

     Капитан раздраженно потер виски. Ему надоел весь этот цирк, шум и гам, а тут еще и потасовка. Как ни странно, но злобного рыка хватило, чтоб буяны окончательно заткнулись. Грэм Лэнгфорд устал и хотел уже покончить с этими делами, заняться более нужной работой. Сухопутные обыватели раздражали его неимоверно своей бестолковостью. Он махнул рукой. Пускай сами разбираются:

     - Ладно, вы, Аарон и пойдете с мистером, - Лэнгфорд замялся, - с мистером Мортенсеном. Сами наберите себе добровольцев, тоже с руками на нужном месте. Подумайте, что вам там еще надо из вещей. С Мортенсеном поговорите, как вы слышали, английский он знает. Он вам и расскажет подробности. Через две склянки жду вас в своем кабинете для быстрого согласования нужных вещей и плана действий. Всё, разойдитесь все остальные. Кому спать - тот спит, кому жрать - тот жрет, кому работать - тот по делам, бегом - марш!

     Аарон понимал, что он взвалил на себя груз большей ответственности. Возможно, не совсем по силам, вне своей компетентности. Ну да ничего, справится. А то так можно и в безвестности остаток жизни пребывать. Наконец-то он не будет простым исполнителем. Он возьмет инициативу на себя, сделает себе имя и получит влияние и славу. А уж потом он будет больше не жалким Ари на побегушках у ничтожеств, нет, он станет мистером Ливиттом, и это только шаг к чему-то большему - как знать, быть может, ему уготована судьба барона Ротшильда в этом новом мире? Он был никем - а теперь станет всем.

     ***

     Легко было уговорить Пресмана. Тот умом не отличался. Пусть парень не самый умный, но станет его первым, хм, последователем. Ари очень хотел уговорить Гаса Несбитта, но тот не желал лезть в авантюру. Тогда Ари пришлось пообещать, что Несбитт будет не подчиненным, а равным Ливитту в их команде и будет иметь равную долю всевозможных профитов и находок. Скрепя сердце Аарон согласился, но это того стоило. Гас был крайне эрудированным и находчивым инженером, именно на него Ари возлагал основные надежды по поводу починки "Ютландии". Больше никого в команду найти не удалось - Броди и так не желал отпускать этих двоих, его отношение к Ливитту окончательно испортилось и после недавней эскапады оного, и после того, как он забрал одного неплохого и одного посредственного, но все же его человека, человека Броди.

     Витус Мортенсен с настороженностью отнесся к команде специалистов, но Ари быстро напустил на себя важный и уверенный вид. Важно кивая в нужных местах речи нервного датчанина, Ливитт вызнал основные детали предстоящей операции. Итак, "Ютландия", старая посудина, речной пароход с двумя гребными колесами, выбранный за счет конструкции более удобным к быстрой переделке в жалкое подобие британского Ковчега. Имеющиеся движители заменили на катки, и получившееся чудовище смогло худо-бедно передвигаться по льду. Датчане прознали про британские теплогенераторы, они вознадеялись добраться до Ис-фьорда первыми, но что-то пошло не так, и эрзац ледового скитальца шел крайне медленно и застревал в каждом торосе. Очередная поломка произошла за пару десятков миль от входа в Ван-Майен-фьорд, по старому маршруту от Нового Вифлеема до "Ютландии" пришлось бы двигаться около сотни миль, но благодаря новому удобному пути, обнаруженному разведчиками, можно было бы сократить десяток-другой и не скакать по горам. Возможно, на обратной дороге удастся даже подвести пароход почти вплотную к городу.

     По словам Витуса, в "Ютландии" поломалась и так мудреная трансмиссия, и произвести ремонт силами экипажа в пятнадцать человек, из которых в механике разбирались лишь двое, не представлялось возможным. Пассажиров же всего было на момент убытия с корабля Мортенсена 164 человека. Вместе с Витусом выступили четверо, но одного задрал белый медведь, а еще один провалился под лед, выжил, но обморозился. Вероятно, врач Нового Вифлеема сейчас отпиливает тому пораженную голень наживую.

     Все вместе они быстро составили устный список необходимого - с бумагой и пишущими принадлежностями было печально - и отправились к Капитану. Ари пообещал, что он и его парни всё починят и со всем справятся. Лэнгфорд со скепсисом отнесся к этому заявлению, и поэтому к команде примкнуло еще пара рукастых ребят. Выход был запланирован на раннее утро. Идти планировали быстро и надеялись преодолеть путь хотя бы за трое суток.

     https://www.youtube.com/watch?v=Q2zCUXmhkms про быт современных российских, украинских и норвежских обитателей Шпицбергена. Напоминаю, что в сеттинге Frostpunk имеется элемент альтернативной истории, по крайней мере касающийся изобретений, поэтому я решил в качестве обоснования британского присутствия на Шпицбергене сделать несколько иной исход англо-датской войны 1807-1814 гг. Дания здесь не потеряла Норвегию, но уступила Шпицберген и некоторые другие территории Великобритании.