В июне 1950 года отчим отправил меня учиться в Военно-Медицинскую Академию в Ленинграде - но я оказался слишком худым для военной службы! В М. сразу же пошел в Университет на Моховой. Большой круглый Актовый зал с колоннами, меня как медалиста приняли без экзаменов, сказал, что хочу на биофак на кафедру физиологии животных и уехал домой в Тулу.
В сентябре оказалось, что взяли на почвенное отделение - там недобор. Был у ректора 1-го мединститута (это бывший медфак университета): "Будьте счастливы, что поступили в Московский Университет!" Поселили в общежитии МГУ на Стромынке, это около Яузы. Отчим решил посылать мне 100 р. в месяц.
Утром приезжал на Охотный ряд, шел мимо Националя, ам. посольства и геологического ин-та, направо, вход в квартал университетских факультетов. Справа медицинский (позже 1-й мединститут), левее его химический, впереди физический, налево Ботанический корпус биофака, под высокой аркой выход на Герцена (Б. Никитская), впереди большой особняк Мещерских, здесь в 1920-х годах был Землеустроительный техникум, где учился и жил на ул. Граеовского мой отец С.С. Королев. За аркой правее Зоологический корпус биофака, где была Большая аудитория, деканат и на 3-м этаже кафедра физиологии.
На почвенном отделении запомнились лекции по геологии с интересными диапозитивами. Оказывается, иногда реки как бы распиливают осадочные породы и мы можем там находить остатки существ, живших миллионы лет назад. На этих лекциях я познакомился с прелестной Майей Анцелович, когда она дала мне свой опросник по характерам и ценностям в жизни... Самыми интересными на биологическом отделении были лекции по анатомии: познай сам себя! Проф. Гремяцкий, очень старый и худой был еще прекрасным знатоком божественной латыни. И еще был довольно большой практикум в нашей анатомичке в полуподвале ближе к углу ул. Герцена и Моховой. (Выше был юридический факультет, в этом же году на него поступил учиться Горбачев... ) В анатомичке сильно пахло формалином из цинковых ящиков... Занятия вел доцент Успенский, мы как-то бравировали друг перед другом... Латынь. Однажды мы взяли с собой череп, в троллейбусе с ученым видом рассматривали его, перемежая разговор латынью.
Основным местом нашего общения была Большая Зоологическая аудитория. Лекции по зоологии, многие ребята планировали летом быть в экспедициях по Средней Азии, (я называл их тушканчиками), гидробиологи хотели побывать на нашей биостанции на Белом море или в Севастополе. Лекции по физиологии животных, там я встретил Катю Сидорову (Векслер), она была очень хороша собою... Часто мы сидели рядом, однажды получил записку: "Мы тебя растерзаем за Катю. Три соперника". К., прочитав, закрыла лицо руками. (Позже я узнал, что она была старше нас, в прошлом году ее не приняли: был запрет на прием евреев в университеты). Иногда мы встречались на коллоквиумах на кафедре физиологии животных, обсуждались вопросы научных поисков в медицине. Гуляли по М., смеясь, она назвала меня энтузиастом. "А я думала, что ты москвич: походка такая свободная и речь..." -- Отец был москвичом... Был с ней в консерватории, на вечере в Доме Ученых, был у нее дома.
После всех лекций многие шли под аркой мимо Ботанического корпуса в столовую под сводами Главного корпуса университета. Иногда в буфете я брал щуку, фаршированную морковью или сосиски с капустой и бутылку пива. После обеда - в большой Актовый зал под куполом, там была наша знаменитая читалка!
1951 год, Татьянин день, наш университетский праздник в клубе на Герцена, почти напротив анатомички. У рояля Коля Воронцов пытается басом исполнить Песню варяжского гостя. У Коли старорежимный студенческий китель и пенсне на цепочке. Поздно вечером мы с Колей пошли на Горького и, обнявшись за плечи и сильно шатаясь, изображали пьяных, пугая прохожих. При этом орали, повторяя начало средневековой латинской песни студентов Гаудеамус! (После 91-го года Воронцов был, кажется, замминистра по экологии).
Летом была замечательная практика в Турово на Оке. Жили в больших армейских палатках, хриплый звук горна "Подъем!" как сейчас слышу. Роскошный сосновый и дубовый лес выше на левом берегу Оки. Наши ботанические экскурсии с большими папками или энтомологические с сачками и морилками. Наши соревнования - я победил в кроссе на 5 км. Во время дальни походов мы с К. иногда отдыхали в высоком цветущем разнотравье. К. лежала совсем рядом, очень любила долго смотреть мне в глаза как бы погружаясь в них и ласкаясь. Но я хотел большего... В конце практики стало чуть заметно ее как бы отчуждение. Моя долгая борьба с самим с собой... - Я решил, как можно реже встречаться с К.: она старше меня, ей нужен богатый, со связями ...!
Сентябрь, перевод к биологам, меня назначают комсоргом группы. Наш роскошный аудиторный корпус со стеклянной крышей, там военная кафедра, мы артиллеристы, наш полковник вспоминал о сильных морозах, когда обе армии зарылись в окопы и была странная тишина... Большие спортивные залы. Мои тренировки в секции бокса. Запомнилась отработка нокаутирующего удара. Яркое солнце, гулял по Горького подруки с двумя нашими красавицами, изящная волоокая Марциросова и Акопова, она вся как солнечный сладкий плод... Сокольники, соревнование по бегу на 3 км, занял 2-е место. Вечер в нашем клубе, я танцевал с М., приходит К.: "Ты дружишь с М.? Все говорят о твоих успехах в соревновании... Пойдем..." -- У меня только что перестала болеть голова после бега, я останусь. - "Пусть Бог хранит тебя!" -- говорит она очень печально. На другой день вечером я иду со своим приятелем Шаминым из читалки. На улице мы присоединяемся к Кате, она берет нас подруки: "После этого лета наши мальчики совсем одичали! Ну, зачем тебе этот бокс? Не появляйся у меня со своим разбитым носом! А все же, не смотря на твой твердый характер, ты пошел со мной!" -- говорит мне лукаво К., немного подпрыгивая. Проводили К., я что-то восторженно говорю о ней. - "..... таких надо", -- философски замечает Ш.
Новый 1952 год встречал на квартире у нашего будущего орнитолога Коли Кокшайского. Новогодние тосты, патефон, танцы, я пробовал петь "Сердце красавици..." Вспомнил Инку Зинину, она была очень дружна со мной. Таня Грибовская, тонкая, светлая: "Витьк, это ты?..", -- она в углу поправляет чулок, я вижу ее нежное округлое колено - мы свои. В Ботаническом корпусе вспоминаются практикумы по физиологии растений и по микробиологии, чашки Петри с разнообразными колониями бактерий через неделю после нашего выдоха на поверхность агар-агара. Занятия английским были в Зоомузее, наша англичанка Магда Максовна, жена бывшего посла в Англии, пряный запах духов "Красная Москва". Комнатка комсомольского бюро под лестницей: я предлагал поставить эксперимент, кто будет лучше сдавать экзамены, лишь по учебнику или по записям лекций. Еще я был агитатором в одной коммунальной квартире где-то около Консерватории - читайте "Мастер и Маргарита"! Был агитатором на стройке нового здания МГУ. Были на стройке Лужников. Эх!..
Кафедра физиологии, малый практикум - нужно поставить памятник так же и лягушке! Летом я не поехал в Тулу, участвовал в опытах по условным рефлексам на собаке, вечера проводил в Ленинке (в Доме Пашкова), прочитал всего Бальзака и Гюго.
Большой практикум, сложные операции, мы в белых халатах и чувствуем себя уже физиологами. Ира Давыдова, ей нравилось смотреть мне в глаза (в 1955 году она прислала мне записку с признанием...)
Весна 1953 года, всех ребят нашего курса переводят на химфак - Средьмашу требуются специалисты по радиоактивности. Нам дают повышенную стипендию, освобождают от военного дела и дают лишние полгода обучения в университете. Я с тремя сокурсниками был у замминистра высшего образования и он разрешает нам дополнительно учиться заочно на биофаке. Количественный анализ на старом химфаке - в природе существуют точные закономерности. Получение из урановой руды уранилацетата. Определение периода полураспада, счетчики Гейгера-Мюллера. Запомнилось громадное увеличение радиационного фона, когда кто-то за толстой бетонной стеной случайно открыл парафиновый блок, где была пробирка с порошком бериллия и солью радия - эта смесь выделяла нейтроны. На кафедре физиологии принимал участие в исследовании функции щитовидки с помощью микродоз радиоактивного йода, я был испытуемым...
Решил стать специалистом по воздействию радиоактивности на человека. В Ленинке просматривал подшивки еще дореволюционных газет по действию радоновых ванн - современные данные все были засекречены... Вспоминаю молодую библиотекаршу на выдаче книг, которая всегда как-то застенчиво смотрела на меня, студента (после войны было мало мужчин...)
Встреча в столовой под сводами с Германом Самойловым, будущим специалистом по масс-спектрометрии, с которым мы в дальнейшем несколько лет жили в одном блоке из двух комнат в новом здании МГУ, это уже была новая эпоха моей жизни. Здесь лишь кратко отмечу, что на новом биофаке была организована кафедра высшей нервной деятельности (ВПД) и далее мы проходили практикумы и нам читали лекции по патологии ВНД в Ин-те гинекологии; по цитоархитектонике головного мозга в Ин-те мозга и по психиатрии в Ин-те психиатрии Минздрава (в знаменитой "Кащенке"!) - в итоге мы стали физиологами ВНД. Еще дополнительно я прошел Большой практикум по биохимии (на их кафедре!) Где-то там же была кафедра антропологии, это 3-й этаж Главного корпуса. Еще вспомнил, в его левом крыле была Научная б-ка им. Горького.
Химфак я закончил по специальности радиационная химия. В 1983 году в Технологическом институте (СПб) защитил диссертацию по алгебраическим моделям конструктивной логики (АМКЛ).
Вспоминается ~ 1954 год, после Большого практикума по биохимии мы с К. тихо идем по сумеречным улицам М., в метро ждем поезд для К. Она мне говорит: "Витя, мы в будущем все равно не сможем быть вместе..., мой отец еврей..." -- Мы встретимся с тобой через геологическую эпоху..., это совсем скоро, это как один вдох... - К. входит в вагон, двери захлопнулись и она исчезает в Черной Дыре туннеля. Мы встретились у нее после переворота, ей было уже за 60, муж еврей, его не было дома. "Витя, ты выглядишь очень хорошо!" -- говорит она с некоторым оттенком зависти. - Катя, покажи мне фото своей дочери... - "Она совершенно не похожа на меня!" -- с сожалением говорит К. - (Я вспомнил старое замечание или, может, предсказание Ш).