В окрестностях деревни Шутилиха объявился Снежный Человек. Где же ему и объявиться, как не в здешних дичающих пространствах, где ступает лишь нога редкого аборигена шалопутного, беспечного и частенько пьяненького. Не в лугах ли Человеку тому приют свой обрести среди давно некошеного пространства, заросшего ивняком, репьем, шиповником и прочим сорным разнотравьем. Не по полям ли, заросших по периметру частым березняком, а в середине занятыми дикой нивой, будто взросшенной невидимым сеятелем, побродить ему в поисках съестного припаса.
В Гималаи да прочие горные места альпинисты-туристы валом прут. Попробуй, утаись от их ехидного взору. А Человеку самой природой определено быть невидимым. Ему пустынь да одиночество дороже всякого карнавального веселья. Вот и подался он в уголок тихой заповеднящейся природы.
Ему раздолье здесь. Дикого зверя по чащам запущенным развелось невидимо. У реки бобры берега в сплошной ивняковый козырек превратили. Срежут острыми зубами ветку, кору пожуют, а огрызок в воду. Течением сучок объеден-ный к берегу прибъет, илом замоет и готов саженец. Лет через пяток уже из огрызка куст ивовый вымахал, под которым не только бобр, но и пришелец гималайский укром найдет, чтоб от случайного глаза на время укрыться.
Кабаны целыми семействами бродят по заброшенным угодьям и, пропитанье добывая, всю землю, как плугом перепахивают. Лоси в одиночку бродят. Но и от них треску и шуму в перелесках много. Свадьба у них на наш манер - гулять, пока рога не воткнутся в землю или не отшибут их. Лисы. Зайцы. Всех и не перечислишь сходу. Да и надо ли перечислять, коли не о них повествование. Зверье это упоминаемо, как корм главного действующего лица. Кухня Снежного Чело?ека. Без ее описания рассказ однобок получится.
Увидел его Витяй мужичок Шутилихинский. Пошел он на речку с удочкой развеяться. А какое "развеянье" без зельюшка. Особенно, если клева не будет. Самогонки фляжку солдатскую прихватил. Чтобы "хвосты" какие не приклеились, задами к реке вышед. И по берегу ушел километра на полтора вверх от деревни.
Удочку забросил. Баклажку откупорил. Стакан, конечно, не взял. Пришлось из горлышка жгучего вина отхлебнуть. Крепок самогон. Даже дыханье чуть перехватило. Когда дыхание нала?дилось, "Приму" достал. Закурил. На по-плавок глянул. Не шелохнется подлый. Спустя десяток минут "усугубил" прият-ственное потребление. Еще сигарета изкуренная в реку щелчком пущена. Не клю-ет. На берег поднялся. Прилег на травку. На поплавок смотрит с надеждой, а вдруг потянет его в сторону, а тогда уж он не сплохует. Вскочит. Подхватит лег-кий "телескоп" и ....
Явственно так это представил, что даже показалось на миг, что поплавок и в самом деле поехал в сторону. Но нет. Это глаз закрываться стал. Зрачок зака-тываться стал, вот и пригрези?лось движение. Головой тряхнул. Все на свои места встало. Но минуту спустя опять поплавок раз?двоился и оба потянуло в стороны. Снова башкой дернулся.
Минут десять так воевал с наплывающей дремотой. Сдался. Уснул. Сколько этот сон продолжался, не знает. Время не засекал. Глаза открыл. Изме-нений в рыбацкой обстановке ника?ких. Поплавок, будто примерз. Стоит на том же месте. Хотел подняться и перейти вниз по реке метров на пятьдесят на перекат пескарей половить. Что-то надо ведь домой принести для "от?чету".
Но вдруг всплеск услыхал в той стороне. Глядит, а посреди реки мужик стоит в воде. Глубина там, Витяй знает, больше метра. Ему почти по шею. Прав-да, рост у него не велик. Если на каблуках и в шапке на кирпич встать, то со сред-ним мужиком сровняется.
А мужику, стоящему в реке, вода чуть выше колен. Лохматый, волосы космами во все стороны ветром разметаны. Борода во все стороны кучерявым комьем топорщится. Но и этого мало. Спина и грудь шерстью черной заросли.
В воде мужик плескается. От удовольствия мычит: "Мы.... Му.... Гы...." Протяжно как-то. Будто зверь.
Витяй про удочки забыл. Но не про фляжку с самогоном. Голову задрал, пару раз хлеб?нул. Поперхнулся. Со сна, видимо, поэтому. Закашлялся. В траву лицом ткнулся. Но мужик, что на перекате плескался, услыхал кашель. По пере-кату побежал. Как по асфальту. На противопо?ложный берег выскочил и за ивня-ком скрылся.
Витяй с перепугу не сразу лицо от земли оторвал. По сторонам глянул. Прислушался. Тишина вокруг. На перекате струи на солнце поигрывают. Попла-вок лишь слегка переместился.
Решил, что пригрезилось. Но стал на всякий случай противоположный берег разгляды?вать и луга на той стороне реки. И снова мужика увидал. Тот по лугу, заросшему диким разно?травьем пробежал. Лишь на несколько секунд поя-вились его голова и туловище над травами и ис?чезло среди зарослей ивняка.
В ушах звуки, издаваемые мужиком вертятся. Витяй даже повторил их тихо: "Мы-ы... Му-у...."
- Не показалось, - подытожил. И стал думать, кто бы это мог быть. Таких рослых мужи?ков в округе не было. Городской? Но городские на "Нивах" да "УА-Зиках" по лугам ездят. С про?тивоположной стороны и вовсе нет смысла на маши-не заползать в эту глушь. Во-первых далеко. Километров пять лишних по бездо-рожью придется накручивать. А кратким путем только на трак?торе или вездеходе гусеничном можно проехать. Последних даже в городе не было. Один путь - через Шутилиху. Асфальт до деревни и по улице деревенской. И по лугам дороги наез-женные есть, на "Жигулях" можно кататься.
- Значит, не городской. И не приезжий. Тогда кто?
Чтоб голове мыслительного допингу добавить, еще самогонки хлебнул. После пары доб?рых глотков в голове зароились мысли. И вдруг молнией рассекло мыслительную атмосферу башки.
- Да это же, мать моя женщина, Снежный Человек! А кто же еще? Он и есть?
Еще раз глянул через реку в сторону зарослей ивняка, где исчез прише-лец. И к перекату посеменил. У воды след нашел Человека. Поставил рядом свой кирзач 39-го размера. Чуть больше половины отпечатка. Вот это размер!
Вичку срезал, чтоб измерить длину следа. От большого пальца до пятки вичку приложил, изогнул малость, чтоб ширину отпечатка зафиксировать. Вичка распрямилась, когда концы отпус?тил. Еще на пару сантиметров длина следа уве-личилась. Да и ладно, подумал, для важности мо?мента небольшой "метафоризм" на помешает.
Вичку за ремень затолкал, как шпагу. Удочку смотал и в деревню. Вече-рело. Перед одним из домов мужики кучковались. Двое на лавочке сидели. Тре-тий стоял. По разговору и по жестику?ляции заметно было, что мужики хлебнули. Но движения их еще были вполне осмысленны. По?тому следовало, что мужики явно "недоперепили" и сейчас все их помыслы были устремлены на то, чтоб еще разжиться мутным зельем. А тут Витяй. Метров за пятнадцать до мужиков вещать начал:
- Мужики! Мужики! Снежный Человек объявился.
Сидящие и стоящий повернули головы в сторону "вещателя" и стали дружно высказы?вать свое мнение по поводу услышанного. Но все эти "мнения" были одного толка - "перенедопе?репил" парень:
- Ты чо, Витяй, сбрендил...
- У тя, чо, галюники....
- Опохмелиться тебе надо, Витек....
- Чо опохмеляться. Есть у меня. И не сбрендил я.
И фляжку вытащил из-за пазухи. В ней еще грамм сто пятьдесят булька-ло самогона.
- Тогда нас похмели.
- Вам бы, алконавтам, только похмеляться. А тут событие такое сверша-ется.
Сбиваясь и путаясь рассказал мужикам о "явлении зверя в человеческом обличьи, лохма?тог, бородатого и мычащего".
Мужики не верят.
- Я даже след обмерял.
Вичку протянул для доказательства. У мужиков руки к затылкам потяну-лись.
- Да-а....
- Ух....
- Ничего себе....
Витяй смотрит на них снисходительно. Мол, удостоверились, тетери-олухи олухи небес?ные. И подытожил:
- Таки вот дела нешутошные в нашей Шутилихе.
Н оторопь с мужиков постепенно сходить стала. И так как они были в "недоперепитии", то здравая мысль зародилась в их головах:
- А откель он взялся то в наших местах?
Об этом Витяй не думал. Потому стал лихорадочно "версию" из безмер-ных мозговых за?кромов выживать.
- А мало ли откель....
Но понял, это не ответ. И дальше "динаму дурмашины" вращает:
- Так это.... Они ведь, как живут невидимо, так и перемещаются.
Чувствует, не убедительно. Не то говорит.
Мужики не унимаются. Если им какое сомнение в головы взбрело, труд-но даже самыми разумными доводами его оттуда вышибить.
- Невидимо то, невидимо. Но вон как далеко обитает. Гималаи да Тянь-Шань не соседний район, чтоб пешком шастать туды-сюды.
- Так ведь у него времени то немерно. Идет он идет, идит да идет - и нате вам, забрел к нам.
Не сдаются и мужики:
- Бросил он Гималаи свои и в Шутилиху подался.
- Да-да... От алиментов прячется.
- Самогонки нашей захотел.
Осенило наконец Витя:
- А он не сам пришел сюда. Его завезли. Как бобёров в свое время.
- Это кто ж его привез?
- Ак это... Военные.
- Ага, военные. Как в Америке. Отловили инопланетянина ЦРУ-шники и до сих пор пря?чут от глаз людских. Уж скоро 60 лет. А наши, значит, самые гу-манные в мире. Отловили Снеж?ного Человека. И выпустили, "как бобёра" в Шу-тилихе, - один из мужиков сомнение высказывает.
Другой ему вторит почти:
- Привезли. А как? И зачем в Шутилиху? Али хотят из Снежных Челове-ков часовых на?делать, чтоб казенное имущество на пропой не растаскивали. Так напрасно это. Басурман спаи?вали, и "орангутангу" споят.
Витяй уже мысль ухватил, как "жар-птицу", не отпустит:
- Самолетом привезли. Сами того не зная. Когда самолеты перегоняли мз Азеатских стран, и привезли Человека ентого.
- А здесь выпустили?
- Нет. Он сам мимо часовых прошмыгнул. И когда в самолет садился в Азии. И когда сюды прилетел.
- Чо это его в самолет понесло?
- То и понесло. Он хоть и снежный. Но ведь человек. И у него людское любопытство в душе имеется. Он мимо часового на военный аэродром шмыг. Что ему невидимым прошмыгнуть. Как мухе мимо пьяного. Там в самолет забрался. А тут тревога. Он с перепугу забился в уголок укромный и сидел там, пока его вез-ли. Он же не знал, что летит. Ревет и ревет машинища. А чело?век в обмороке от рева того. А потом, когда самолет прилетл, мотор загушили, человек снежный и вылез на волюшку. А там снова мимио пьяного или спящего на посту часового и в лес. От воен?ного аэродрома до Шутилихи напрямик километров тридцать. Он за день добежит.
Загалдели мужики. И все одно - не может Снежный Человек в наш воен-ный самолет за?браться. Потому что, во-первых, не дурак, а во-вторых, и нормаль-ный то человек в самолет "без бутылки" не пролезет. Запоры кругом хитроумные. И опять же сигнализация кругом "жилезная2, на случай, если часовой уснет или "снимет" его вражеский шпиён.
Не сдается Витяй:
- Они, Снежные Человеки, любопытны, как козлы.
- Так может опять тебе спьяну коза привиделась?
- Нет.... Я же не сильно в запойстве пребывал. Так, чуть-чуть. Для мо-рального, так ска?зать, тонусу.
А про умную козу Витяй вспоминает часто к месту и не к месту. Приехал он однажды к матери в соседнюю деревню. Давно не бывал до того у родитель?ницы. А тут застрял в упомянутом выше "запойстве". Мается с похмелья, а никто не выручит. Вот и направился к матери. Мол, та не даст пропасть кровинушке. Так и вышло. Мать на стол закуски выставила деревенской на весь стол, будто на торжестве каком - свадьба или поминки. Посреди стола поллитровочка водки не?паленой, а натуральной из магазина, что, впрочем, не исключает ее поддельный ха?рактер. Витяй закуску почти не тронул, но водочку приговорил до "без остатку". Похо-рошело ему. На диванчик прилег и заснул сном младенца. Проснулся - черт це?ловаться лезет. Так и норовит огняным языком в харю лизнуть. Витяй его оттал?кивает, а сам чувствует, что нечистый его еще и загипнотизировал. Пошевелиться Витяй не может. Все, думает, погибель. Нагрешил мног, а потому без всякого суда-приговора определили его в ад. И черта по его душу грешную при-слали. Не хо?чется мужику на тот свет. Да еще сразу и в ад. Со-брался с силами, оттолкнул черта и босиком на улицу выскочил. По снегу в мороз к соседям так и прибежал бо?сой.
- Поним-маешь.... Пон-нимаешь.... - трясется весь не столко от холода, сколько от страху - Черт в избе...
Поняли сердобольные соседи, что допился мужик. Стали успокаивать его, а между делом и "скорую" вызвали. Через час подъехали санитары. Сгребли Витя и в наркобольницу от белой го-рячки излечиватся увезли. Пару дней подержали му?жика на казен-ных харчах да и выпрыводили.
А чертом коза оказалась. Мать перед тем хворала сильно. За скотиной ухаживать мука целая. Она и приучила козу в избу приходить. Тут ее и покормит, тут и подоит. Обычно, уходя из дому, дверь запирала, коза уж очень ловко прино?ровилась дверь в избц открывать. Рогом ковырнет и дверь нароспашку. А закры?вать за собой дверь не научилась. Скотина, она и есть скотина. Что с нее взять. У нее шуба теплая, ей что в холодной избе, что в хлеву. А когда Витяй прилег после трапезы, отправилась мать по своим делам. Думает, вдруг Витяю по нужде надо будет сходить в двор, а изба заперта. Еще нагадит прямо у порога. Вот и не за?перла избу. А коза того будто и ждала. Огурцы соленые и капусту слопала со стола и довольная пошла с хозяйским сыном миловать-ся. Только тот еще не допился до такой степени, чтоб козу в по-стель та?щить, если девок нет. Да еще и принял козью морду за черта.....
Все же заинтересовал Витяй мужиков. Решили, покуда не стемнело, на реку сходить да след невиданного размера поглядеть.
По дороге, чтоб не объяснять мужикам, почему вичка оказалась на пару сантиметров длиннее следа, Витяй ее незаметно от всех "потерял".
Всю дорогу думал, а как же мог Снежный Человек попасть в окрестности Шутилихи, если не на военном самолете. В конце концов вырисовалась еще одна "гипотеза". Стал ее изла?гать ненавязчиво мужикам, будто рассуждая сам с собой:
- А, может, они размножаются, как рыбы....
- Очумел что ли? Они же человекоподобные. Вроде обезьян. Значит, как и мы семем раз?множаются.
Витяй не сдается:
- Согласен, что семем. Но ведь они по одному живут. Семя то, как икру рыбью или лягу?шачью, куда-нибудь и низвергают. В мох, например.
- Известно, что в "мох", - кто с этим спорить станет.
Витяй юмор мимо ушей пропускает, будто и не слышит. Свое гнет:
- В мох семя Снежный Человек нанизвергал. А птицы расковыряли гнез-до это. Семя у них к лапам и наприлипало. А когда на север к нам прилетели, семя то и попало снова в траву. Вот и вылупился Снежный Человеченок. Ему люльки не надо, титьку тоже. Он в земле поковырялся, корешков и червячков поел и сыт.
- Как Маугли что ли?
- Вроде того. Там червячка зажевал, там лягушонка. Да еще воздух у нас здесь чистый. Вот и взрос диконьким.
- Диконький - это другое.
- Почему другое. Диконький, он и есть Диконький. Они раньше были, ко-гда самолетов не знали. И теперь есть. Значит птицы их к нам и заносят. Что Ди-конький, что Снежный Человек.
- Ну уж...
Не знают мужики, соглашаться с Витяем или нет. Про Диконьких то много рассказов слышали все. Может и в самом деле одно и то же.
А Витяй это сомнение в мужиках прочувствовал. И еще "научностью" свою "гипотезу" приперчил:
- Так что птицы снежных человеков и разносят по свету. Точнее, не са-мих, а их ЭМ?БРИОНЫ. Прилипнут они к лапам птиц и летят. Летят. Летят. Поку-да на земле где-нибудь в мик?роклимат соответствующий не попадут.
За разговорами да обсуждением Витяевых "гипотез" к реке подошли.
В окрестностях Шутилихи перелески в несколько гектар встречаются. За ними надзор нужен. Потому лесник должен быть. Таковым в Шутилихе был Иван Сидорович. Ровесник Ви?тяюю. Но при должности человек. Потому и Сидорович. Он и сейчас при форме. Без ружья. Са?поги на ногах бродовые закатаны.
- Ну, где твой след, Витяй?
- Не мой, а Снежного Человека.
Подвел к воде и указал на отпечаток следа Снежного Человека.
Иван Сидорович, как опытный следопыт, долго вглядывался в оплывшее углубление в песке. Затем произнес многозначительн:
- Тэкс.... Тэкс-тэкс....
- Ну.... - Витяй, как приговора ждет. Не терпится услышать слово следо-пыта.
- Да.... Велик след. А где он в реке то стоял?
- А вон, у осоки, - указал Витяй на кочку посреди переката.
Иван Сидорович сапоги раскатал. До указанного места дошел. По колено и ему. Но у него рост под 180. Высок мужик, но не чрезмерно.
Ничего не понимает Витяй. Он же реку знает, как избу свою.
- Там ведь глубже должно быть.
- Было глубоко. Вчера еще. Но в верху на плотине шлюзы закрыли, чтоб в городе уровень реки поднять. Вода то и упала. Пока не поднимется в городе на метр, у нас убывать будет.
Чувствует Витяй, гибнет вместе со своими "гипотезами". Но не сдается:
- Он ведь на ту сторону перебежал.
Иван Сидорович и реку перешел спокойно, вода лишь в одном месте чуть выше колен са?поги его лизнула. В указанном Витяем месте остановился. Снова что-то у воды разглядывает. Ми?нуту изучал, что-то на песке. После ругаться стал на всю округу отборным и изысканным матом:
- Какой Снежный Человек....... Тут отметина квадратная. Отпечаток ак-кумулятора.... С электроудочкой шастает твой Снежный Человек, Витяй..... Ох уж, выловлю я его.....
Совсем сник Витяй. А стоящие рядом два мужика костерить его стали, припомнив и "ум?ное словечко":
- Вот те и имбрион.... Имбрион, твою мать....
- Сам, ты, Витяй, имбрион.
Плюнули и на берег поднялись. Сверху один из них еще добавил обид-ное:
- Твой то "человек" от бабы выродком появился, коли так с рекой обхо-дится. А вот, ты, так точно из эмбриона лягухи произошел. Под кочкой вылупился болотной.
Стоит Витяй, как оплеванный. А мог бы "подвиг" совершить, если б вы-следил прохиндея с электроудочкой да мужиков кликнул. А в голове неотвязчиво вертится:
- Имбрион.... Имбрион....
Плюнул. Матюгнулся. Не отстает.
- Тьфу, ты, судорога вертлявая...
А тут еще и ожгло:
- Все, Витяй. Был Витяем, а теперь Имбрионом прозовут. Надо же какое поганое про?звище нажил. А Любушку мою, за которой до Армии ухаживал с год почти, и потом еще около трех лет спесь с нее девичью сбивал, Ибрионихой окре-стят. И деток злой язык не пощадит. Да....
Прав оказался Витяй. Прилепилось к нему хитрое прозви-ще "Имбрион". Но ненадолго. Кто такое запомнит. Переиначили на бессмысленное "Абрамон". Правда года три на то потребова-лось. Но Абрамон не Имбрион. Поблагозвучнее. И что сие означает, не помнит никто, а Витяя спросить не решаются любопытные. Абрамон и Абрамон. Если и предположат происхождение прозви-ща, то такое несу?разное, что и вопросов не будет. Например, мол, был у Витяя пращур по имени Аб?рам - охломон всей округе извест-ный. Кто в таком объяснении усомнится? Мало кто. Через одного да каждый у нас в чем-то охломон....
Витяю уже за сорок. И Абрамон все же посолидней зву-чит. А с другой стороны, заковыристое прозвище признак особого положения в деревенской иерар?хии. Кто же не хочет возвыситься, пусть в малом, над ближними своими не делом, так хотя бы пус-тозвонством....