В охране Алик Щелкунов работал не долго - всего каких-то полгода. Он был самым молодым в смене охранников здания, и все они относились к нему по-разному. Пожилой угрюмый немец Фридрих, старший смены, - с подозрением: его смущал довольно юный по меркам профессии возраст Алика - слегка за тридцать, и то, что Алик никогда не был официально женат. Если речь заходила о женщинах, Фридрих сурово поглядывал на новичка, как будто желая убедиться, что подобные разговоры вызывают в нём адекватную реакцию.
Алик старался не обращать внимание на эти "проверочные" взгляды просто потому, что скрывать ему было нечего. После расставания со своей благоверной, он решил пожить какое-то время один, и ему это понравилось. Период одиночества тянулся уже несколько лет, пока не имея явных предпосылок к завершению, но Алика это не смущало- он даже вошёл во вкус.
Правда, такое объяснение вряд ли бы устроило подозрительного Фридриха, окончившего когда-то курсы частного сыска и даже пытавшегося открыть своё детективное агенство, поэтому Алик предпочитал не распространяться о себе, а просто терпеть недоверие.
По-иному вёл себя с Щелкуновым другой его коллега- Вепрев, полный, высокий мужчина, который, несмотря на свой внушительный вид, страдал какой-то малоизвестной тяжёлой болезнью. Вепрев был более радушен к Алику, хотя среди множества тем для разговора железно придерживался лишь двух: одурачивание людей отечественной медициной и достижение японского автопрома. Ни в одной из них Щелкунов не являлся специалистом, только из вежливости стараясь поддерживать беседу.
Единственный, кто относился к Алику без предубеждения и мог говорить с ним о чем угодно, был без пяти минут пенсионер, живчик Бурьянов. Последние мировые новости, погода за окном, неизвестные факты из биографии старшего смены Фридриха-всё это с легкостью обсуждал Бурьянов. Увлекаясь, он говорил не переставая, порой, совершенно игнорируя уместность и пользу поднимаемых тем.
Это Алика настораживало- сам он критически относился к болтунам, особенно работающим в службе безопасности. "Разве может болтун пригодиться там, где необходимо постоянно быть начеку?- рассуждал Щелкунов.- Здесь ведь бизнес, серьёзные люди кругом - глаз да глаз нужен" А Бурьянов часами напролёт разговаривал по служебному телефону, или сидел в интернет-чатах, не особо стесняясь начальства.
Кроме того, в отличие от непроницаемого внешне Фридриха и автомобилиста Вепрева, Бурьянов любил выпить. Не редко он заступал на смену с " запашком", а то и мучаясь с тяжелого похмелья. Алика всегда удивляло, как такой уже далеко не молодой человек выносит все тяготы абстинентного синдрома, безотлучно дежуря перед монитором целые сутки.
Впрочем, пагубное увлечение не проходило для Бурьянова бесследно: его уже увольняли однажды за алкоголь, правда, через некоторое время, по личному распоряжению владельца здания, который был давним знакомым Бурьянова, восстановили в должности. Покаявшись, Бурьянов некоторое время вел себя хорошо, а затем вновь принимался испытывать судьбу. Казалось, окончательное увольнение его не слишком пугало, и, кроме близкого знакомства с владельцем здания, на то имелась своя особая причина.
Дело в том, что по складу характера Бурьянов был давно сложившимся "летуном", не привыкшим подолгу задерживаться на одном месте. Порхать со службы на службу было для него в порядке вещей, и это наглядно подтверждала его двухтомная трудовая книжка, заполненная от первой до последней страницы. Где он только не работал, в какие сферы занятости не проникал; хроника его профессиональных мытарств содержала целую коллекцию автографов "кадровиков" со всего города, бравшую начало ещё в семидесятых годах прошлого века. Своей трудовой книжкой он откровенно гордился, показывая её как некую реликвию. К имеющимся двум томам записей он не исключал добавление третьего тома: всё-таки до выхода на пенсию ему оставалось еще несколько лет.
Помимо основного, бражнического греха, у этого, с одной стороны довольно энергичного и неунывающего, а с другой - уже заметно опустившегося человека имелся еще один, дополнительный недостаток. Бурьянов вечно опаздывал. Мог явиться службу на пять минут позже, на десять, а мог задержаться и на два часа. Причины всегда были разные, порой, поражавшие своей неправдоподобностью. Например, однажды у него якобы лопнули сразу оба шнурка на ботинках, проездной был забыт дома, тем самым исключив возможность пользования общественным транспортом, потому на службу он пришёл пешком, ближе к обеду, когда его уже в срочном порядке заменил другой охранник.
От этого второго недостатка страдала вся сторожевая бригада, но особенно часто Бурьянов опаздывал в смену Алика. Как не сведёт их вместе график - у того обязательно происходило какое-то несчастье. Квартирный потоп, сарайный пожар, извержение мусорного вулкана на приусадебном участке - Бурьянов будто нарочно придумывал самые нереальные оправдания, чтобы позлить молодого напарника.
Алика это очень раздражало. Он пробовал открыто упрекать Бурьянова, читать ему нотации, всячески выказывая свое недовольство- бестолку. Бурьянов винил во всем несчастный случай и продолжал мотать нервы. Тогда Алик решил обратиться к старшему смены, чтобы тот попытался воздействовать на вечно опаздывающего сменщика. Но и тут его ждала неудача.
Особо не церемонясь в выборе выражений, Фридрих высказал всё, что думает по поводу бурьяновских опозданий, пообещав при случае сообщить о них вышестоящему начальству. Однако заметил, что на положительный результат рассчитывать не стоит- дружеские отношения владельца здания и сторожа простирались вплоть до идейного уровня- когда-то давным-давно сам весьма немолодой коммерсант лично принимал Бурьянова в комсомол и до сих пор чувствует ответственность за своего товарища.
Не зная, что предпринять, Алик загрустил. Грусть свою, как убежденный трезвенник, он привык побеждать каким-нибудь не слишком дорогим деликатесом. Грецкими орехами, виноградом без косточек, копченой рыбой, - всё в умеренных количествах и не чаще четырех раз в месяц. Правда, в последнее время слишком часто грустить стало накладно, и Алик старался экономить, чтобы хоть иногда встречать депрессию во всеоружии.
В одну из ночных смен, открыв дверцу общего холодильника, он заметил на нижней полке початую банку маринованных огурцов. Её на днях принёс Бурьянов, с гордостью сообщив, что закатывала овощи его новая сожительница. "У неё руки золотые! - хвастался Бурьянов. - Готовит, как настоящий шеф- повар. И денег не берет" . "Попробую, - после недолгого раздумья решил Алик.- Бурьянов мне вроде как должен"
Огурчики, и в правду, оказались восхитительными. Молодые, не переросшие, смачно хрустящие во рту и обладающие острым, пикантным вкусом, как раз таким, какой любил Щелкунов. "Надо же,- удивлялся Алик, - Типичный перекати-поле, а женщин находит хозяйственных. Как они его терпят, интересно?" Он выудил из банки ещё несколько экземпляров ради того, чтобы закрепить первое впечатление. Рядом с огурчиками в густом пряном рассоле плавали крупные ягоды помидорок черри.
"Всё-таки гад Бурьянов,- думал Щелкунов, чайной ложечкой цепляя помидорки - Ведь специально же опаздывает, хочет позлить меня. А дома, наверное, посмеивается надо мной вместе со своей рукодельницей" Вернув банку на место, Алик почувствовал прилив раздражения. "Ему что здесь - армия? Устроил школу молодого бойца! Думает - смирюсь, буду терпеть его закидоны. Ага, размечтался!" Он опустился в кресло и стал смотреть в монитор. Рядом бодро урчал холодильник, как ещё одно напоминание о безнаказанности наглого сменщика.
Последние арендаторы сдали ключи - Алик остался один среди четырёх этажей бывшего многоквартирного дома. Но даже всегда благотворно действующее на него уединение сегодня почему-то не помогало справиться с потоком гнетущих мыслей. Чтобы хоть как-то отвлечься, он решил перекусить ещё раз, теперь уже более основательно.Нарезал хлеб, вытащил принесенный из дома пластиковый контейнер с тушеной курицей и макаронами, вновь невольно засмотревшись на банку солений в стерильной холодной белизне.
"Каким бы гадом не был Бурьянов, но огурчики у него - выше всяких" - признал Щелкунов. Короткий всплеск нерешительности окончился извлечением новой партии маринада, должного, по мысли Алика, слегка разнообразить его основное блюдо. "А ведь мог бы сделать себе карьеру - думал Щелкунов, ставя контейнер в микроволновку,- Если бы моим знакомым был наш босс, я, наверное, сейчас заведовал бы охраной. Это как минимум. А что Бурьянов? Только пьёт и опаздывает. Недаром его отовсюду гонят"
Покончив с ужином, Алик решил сделать основательный обход всех четырех этажей здания, но даже после обхода не смог придти в спокойное расположение духа. Пробовал читать - не помогало. Тогда он просто перестал бороться с потоком мрачных мыслей- сидел и думал о своём незавидном положении. Скоро цифры на электронных часах синхронно обнулились, знаменуя начало новых суток. Впереди была целая ночь.
На чёрно- белом экране монитора в заторможенном режиме двигались пятна поземки, которые изредка озарялись ярчайшими всполохами- это дальний свет фар разворачивающихся машин на несколько секунд пробивал темноту заднего двора, где не работал навесной фонарь. Затем все снова становилось зернисто-тёмным из-за камеры с не очень большим разрешением съёмки. Спать не хотелось: вытянувшись перед монитором, Алик нет- нет да и поглядывал в сторону холодильника. "Интересно, если у Бурьянова такие вкусные соленья, то и рассол, наверное, подобающий. Надо бы заценить продукт"-подумал он.
Рассол действительно оказался под стать огурчикам - пить его можно было и залпом, и смакуя маленькими глотками, как шампанское. Алик дважды цедил прямо из банки - и оба раза не мог оторваться. "Теперь ясно, чем он по утрам борется с похмельем, - думал Щелкунов, сладко морщась - Просто прелесть. По-другому не скажешь"
Загруженный в телефон детектив уныло топтался в самой завязке сюжета - полсотни страниц какие-то блудные тётки готовились украсть бриллианты у своей состоятельной подруги. Щелкунов почувствовал жажду и налил стакан воды. После чего не мог отделаться от ощущения, что вода, хоть и утоляет жажду, но не может утолить воспоминание о дурманящем вкусовые рецепторы бурьяновском рассоле.
"Ладно, ещё одну порцию этой амброзии и покончим с дегустацией"- пообещал он сам себе, наполняя светло- зеленым соком большую фаянсовую кружку. В банке заметно поубавилось содержимого - ватерлиния теперь проходила чуть ниже середины и над ней возвышались боковины оголившихся корнишонов. Влажное стекло внутри было облеплено сломанными стрелками укропа.
"Нужно сделать поверхность гладкой, - забеспокоился Щелкунов, вытаскивая наружу одного за другим лишних пупырчатых мальков. Но там, где по его расчетам должна была начинаться огуречная горка, пальцы нащупали лишь мягкую массу перепутанных трав. Скрыть недостаток было уже нельзя. Алик захотел выплеснуть огурчики обратно и добавить воды из чайника, однако передумал. "Всё равно Бурьянов опоздает,- рассуждал он - Так пусть знает, кто это сделал. Может, дойдет до него, наконец, почему".
Сердито похрустывая, Алик привел окончательный приговор в исполнение. Весь остаток ночи он мучился от жажды, раз за разом хватаясь за чайник с водой, а после неизменно бегая в туалет. Уснул только под утро. Ему приснилась его бывшая благоверная, азартно шинкующая уже посоленные огурцы в огромный алюминиевый таз. Таз наполнялся очень быстро, заставляя Алика волноваться, как бы готовые кусочки не посыпались наружу. Понимая, что это вот- вот произойдёт, он захотел предупредить разошедшуюся не на шутку подругу, даже попытался схватить её за руку, но тут переполненный таз стал назойливо дребезжать и дребезжал до тех пор, пока не превратился в настойчивый звук дверного звонка.
Щелкунов открыл глаза- часы показывали половину седьмого утра, а камеры - смутно очерченную фигуру возле входной двери. Отключив сигнализацию, Алик пошёл открывать. На пороге стоял Бурьянов: весь обсыпанный снегом, раскрасневшийся, и, кажется, совершенно трезвый. "Вышел сегодня пораньше - такой снегопад, ну, думаю, "пробки" обеспечены!" - потирая задубевшие ладони, стал объяснять он преждевременность своего появления - Вот и решил в кои веки проехаться на трамвае" Щелкунов только кивнул, ничего не ответив.
"Что это ты так опух? Пил что ли всю ночь? - пошутил Бурьянов, стягивая свою влажную старомодную дублёнку. Алик даже не улыбнулся. Зато неожиданно откликнулся его внутренний голос, который был на удивление беспощаден к хозяину.
"И пил, и ел! И проклинал!"- в таком своеобразном порядке пронеслись перед внутренним взором Алика факты прошедшей ночи. Едва подумав это, Щелкунов вдруг понял, что стремительно краснеет. Прямо на глазах у Бурьянова! Чтобы не выдать своего смущения, Алик поспешно открыл журнал дежурств и стал делать в нём запись о сдаче смены.
"Какие снегопады в этом году!- разглагольствовал возле батареи Бурьянов - Весной всё растает - грязь будет непролазная! Зато дачникам лафа - сади в грязь, будешь князь!" Чувствуя, что физиологический процесс прилива крови к голове никак не поддаётся контролю, Щелкунов бросил ручку, подошел к шкафу с верхней одеждой и стал торопливо одеваться.
"Огурцы, помидоры пойдут валом - только успевай собирать"- продолжал фантазировать сменщик - Конечно, если лето не подкачает-тёплыми деньками побалует. Дождь, жара, жара, дождь - самое то для урожая" В этот момент сложенные вместе зимние перчатки Алика выскользнули из кармана и упали на пол. Неуклюже пытаясь подцепить их за манжеты, он случайно задел головой дверцу холодильника, отпрянув от неё так, словно его ударило током.
"А ты сам не дачник? - ласково поинтересовался оттаивающий на глазах Бурьянов - Овощи-фрукты не выращиваешь?" Щелкунов лишь дико улыбнулся в ответ и попятился к выходу. "Если нужны семена, могу спросить у своей, - закричал ему вдогонку напарник - У неё всегда их с запасом. Надумаешь заняться огородом-спрашивай, не стесняйся "
Но Алика было уже не остановить - выскочив на улицу, он стремительно зашагал по свежевыпавшему снегу подальше от назойливого Бурьянова, его хозяйственной подруги, их непонятной совместной жизни к своему размеренному одиночеству, уединению, безмолвию.