Уже больше двух лет инфекция под названием "коронавирус" терроризирует планету Земля. Выпорхнув из мест особого содержания (по официальной версии - бактериологической лаборатории где-то в Восточной Азии), ковид-19 в кратчайшие сроки сумел изменить жизненные устои всего человечества, сделавшись их неотъемлемой частью. Именно ему мы обязаны чередой таких малоприятных явлений как долгосрочный локдаун с невозможностью покинуть собственное жилище без крайней необходимости, постоянно пролонгируемый режим повышенной готовности, когда покинуть жилище можно, но вот зачем выходить из дома - уже вопрос, неутихающие дебаты вокруг добровольно-обязательной вакцинации и так далее. Благодаря стремительному распространению болезни многие привычные вещи стали восприниматься теперь по-иному: скажем, словосочетание "человек в маске" намного чаще употребляется в отрыве от профессий врача, электрогазосварщика, грабителя банков. А курс лимонов в супермаркете скачет не хуже курса биткоина на бирже.
Набравшая стремительный ход пандемия напоминает о себе из каждого привязанного к интернету утюга, от неё уже нельзя так просто отмахнуться как от чего-то несущественного, тебя не касающегося. И всё же до сих пор находятся люди, которые относятся к этому бичу нашего времени с открытым недоверием. Точнее, полностью отрицают его. "Никакой эпидемии нет, - утверждают они.- Всё это политика, манипуляция сознанием, внедрение стадных принципов ради выгоды горстки избранных. Кому-то давно хотелось найти предлог для продвижения тотального чипирования - и вот придумали коронавирус. Назвать поименно эту горстку они обычно отказываются, однако намекают, что у неё есть общие инициалы- м.п. (мировое правительство). При этом большинство ковид-нигилистов вполне себе рядовые граждане, мало чем отличающиеся от других среднестатистических представителей общества - трудно вменить им отсутствие обыкновенной вменяемости.
Но помимо "умеренных" инакомыслящих, тихо осуждающих шумиху вокруг болезни, встречаются индивиды, для которых отрицание "короны" стало чем-то вроде личной борьбы с произволом. Чуть ли не главным жизненным приоритетом. Никакие контр-доводы их не берут: они принципиально игнорируют ношение защитной маски, мужчины с мужчинами здороваются только за руку, а речи о неизбежной прививке могут ввергнуть их в состояние натуральной агрессии. Такие "активисты" есть, наверное, в каждой крупной организации: будь то офис торговой фирмы, соц. учреждение или завод.
Предположим, идёт такой человек ранним утром через проходную предприятия, на котором работает, и как бы между делом пытается выразить протест мерам предосторожности, направленным против мнимой, по его глубокому и неколебимому убеждению, заразы. Теребит за рукав одного своего знакомого, другому шепчет что-то в самое ухо, перед третьим его разбирает почти натуральный кашель, после которого происходит оценка реакции собеседника: что, испугался, родной? Тоже веришь во все эти сказки? Любимое его развлечение - внезапный чих в толпе. Чих подобен оружию массового поражения: часть идущих рядом шарахается в сторону, сдержанным матом поминая потенциального разносчика инфекции, другая продолжает двигаться в том же порядке, не теряя самообладания. Сразу видно, кто признаёт коронавирус, а кто нет.
"Будь здоров, Иван Петров!" - кричат из толпы идейному баламуту, которого в нашем случае зовут совсем не в рифму, а более длинно и экзотически - Руслан Альбертович - Опять народ пугаешь? Сеешь смуту в сплочённых рядах рабочего класса?" "Не пугаю, а развенчиваю миф, - неспешно объясняет тот, с чувством собственного достоинства выуживая носовой платок из кармана.- Занимаюсь наглядным доказательством оболванивания населения. Народу тоже надо мозги иногда включать, а то ведь поставят чип, и будет вместо них чужой дядя этими самыми мозгами пользоваться". "Забрало бы натянул, Суразнов. Хочешь нас на больничку отправить? Смотри, сейчас за это уголовная ответственность", - грозят из другого угла. Естественно, никакого "забрала" на нём нет - вместо защитной маски он демонстрирует толпе хмурых и невыспавшихся оппонентов свою победоносную улыбку.
- А вы докажите, что я болен, - чуть задыхаясь, произносит Руслан Альбертович и снова оглушительно чихает - Какие у меня симптомы? Чиханье не в счёт: здесь так пыльно, что в носу свербит. Лучше о другом подумайте. По своей воле надели на себя тряпичные намордники, завтра ошейники электронные нацепите, а дальше - что? Сами на цепь попроситесь? Лично я против.
Нет с него спроса ни за произнесённые слова, ни за эксцентричное поведение, поскольку в совокупности отражают они его чёткую гражданскую позицию. Отрицает человек наличие ковида, не верит в его суть, считает мифом - ну и что? Нельзя покарать только за образ мыслей, нужны более веские основания . К качеству производимой им продукции тоже не придраться: добротности втулок, выполненных на токарном станке, позавидует иной расточник высшего разряда, хотя у Суразнова только пятый. Сделаны детали на совесть, бери наугад любую и прикладывай штангенциркуль-все как на подбор! Да и количество их не редко в два, а то и в два с половиной раза превышает дневную норму.
Всё потому, что Руслан Альбертович давно на производстве, дело своё знает, к нему чаще, чем к другим молодёжь за советом бегает. Умеет Суразнов с людьми общий язык находить, при этом не прибегая к помощи алкоголя. Предпочитаю, говорит, работать руками, а не глоткой. За станком у меня лучше получается, чем за стаканом. Пытались одно время сделать его мастером цеха, но он заупрямился: индивидуалист по натуре, привыкший к независимости, ничего не хотел слушать о продвижении по карьерной лестнице: "Лесенку могу сделать на поперечной подаче. А по головам ходить не умею - ни вверх, ни вниз". И хотя хождения по головам от него и не требовалось, в конторе подумали-подумали, и решили: пусть и дальше точит свои втулки, раз такой независимый -от добра добра не ищут.
Вообще же, если отбросить некоторые идеологические "бзики", Суразнов человек положительный во многих отношениях. Примерный семьянин, отец двоих детей, активный член профсоюза. Поэтому начальство смотрит на его выходки сквозь пальцы, многое старается не замечать, хотя уже получило директивы о проценте обязательно вакцинируемых, и была бы воля начальства, без лишних разговоров отправили бы Руслана Альбертовича "под шприц". Всецело ради улучшения статистики.
Беда в том, что без соответствующих указаний сверху действовать опасно: ярый отрицатель ковида хорошо изучил трудовой кодекс - запугать его так просто не получится. Как уверяют некоторые особо осведомлённые голоса в "курилке", случись с ним что-нибудь противозаконное, подложить свинью родному заводу сможет наверняка. Будет по судам бегать до посинения, пока не привлечёт внимание широкой общественности. И даже если не выиграет дело, шум поднимет приличный - в себе Суразнов не сомневался. Как и не сомневался в мифическом происхождении коронавируса, о чём не уставал напоминать при каждом удобном случае.
Жаркие споры о силах невидимых, стоящих у рычагов мироздания, для него дело привычное, можно сказать, рядовое. Рассуждать на эту тему он готов был часами, но вот незадача: мало достойных собеседников было вокруг, способных оценить всю широту его кругозора. Разговор с мужиками в цехе обычно сводился либо к скорому спасению бегством посрамлённого визави, либо к шуткам - прибауткам по поводу инакомыслия Руслана Альбертовича, опять же - в качестве мести за перенесённое интеллектуальное унижение. Знал он, что называют его за глаза заводские "Гапон" и "Секретный материал", но не обижался, хотя и думал частенько про зубоскалов: " Как был у нас народец тёмным испокон веку, так и остался. И никакие технологии мозгов не добавили. Наоборот, последние откачали".
Иное дело - Людмила Сергеевна Першеневич, медицинский работник на предприятии. В ней Суразнов, кроме симпатичной особы примерно одного с ним возраста, видит упрямого оппонента, который прочно обосновался на противоположной стороне идеологических баррикад. Людмила Сергеевна не только признаёт разгул пандемии коронавируса, но и оправдывает все меры государства, направленные на борьбу с ней. Масочный режим, пцр-тесты, обязательная вакцинация, и даже недавно введённая система кьюар-кодов кажутся Людмиле Сергеевна разумным и своевременными шагами для победы над болезнью. Свою позицию она настойчиво продвигает в массы, озвучивая её всем заинтересованным.
По этой причине Суразнов частенько наведывается в медицинский пункт: жажда спора с человеком, верящим исключительно официальным источникам, да ещё посматривающим свысока на тех, кто эту веру не разделяет, подстёгивает его склонную к дискуссиям натуру оспорить право на истину. Что не вызывает восторга у самой Людмилы Сергеевны, считающей Суразнова, скорее, болтливым провокатором, нежели серьёзным собеседником.
Когда он появляется на пороге кабинета, по лицу Першеневич пробегает чуть заметная тень, она непроизвольно каменеет станом, и весь её застывший гордый вид говорит о том, что ей не очень приятна эта встреча. Тем не менее, в силу профессии Людмила Сергеевна старается побороть свои негативные эмоции, по возможности быстро переводя их в режим усталой приветливости: ну здравствуйте, такой-то по счёту за сегодня посетитель, что у вас случилось на этот раз? У Руслана Альбертовича, предвкушающего скорый выход на пенсию, со здоровьем уже случилось очень многое, поэтому повод для визита к доктору всегда имеется: измерить давление, сосчитать пульс, с неприкрытой иронией пройти новомодный тест на сатурацию.
Но это для него не главное. Главное - вовлечь в беседу эту женщину, обладающую, по его мнению, своеобразной красотой когда-то воспетого Пушкиным пышного природного увядания. Золотистые волосы, с белыми, словно выгоревшими на солнце прожилками, печальные "дождливого" цвета глаза, выдающиеся груди, похожие на укрытые стога сена в миниатюре - именно такая красота и нравится Руслану Альбертовичу. Заставляет сердце легко трепетать каждый раз, когда он приоткрывает дверь медкабинета и спрашивает: "Можно?" Но как человек верный крепким семейным традициям об измене он даже не помышляет - только скрытое любование медсестрой во время приёма.
-Людмила Сергеевна, - начинает Суразнов, чувствуя почти механические прикосновения, застёгивающие на его обнажённом предплечье шину тонометра,- Вот объясните мне, простому рабочему: зачем людей прививают во время так называемой пандемии? Число заболевших-то растёт? Это ведь противоречит всем эпидемиологическим правилам.
-Не совсем так,- далёким, отстранённым голосом отвечает Першеневич, не сводя взгляда с надувающейся чёрной ткани прибора - Коллективный иммунитет должен выработаться до начала новой волны, иначе в нём нет смысла - это правда. Но в особых случаях, когда вакцина экспериментальна и другого способа противостоять болезни нет, прививаться можно.
-То есть заражать людей всякой дрянью, ставить чипы, а потом кричать о росте несуществующей болезни - разрешается?
- Ну, насчёт чипов это уже ваши личные домыслы, Руслан Альбертович. А что касается роста числа заболевших - риск всегда имеется, его никто не отменял. Только в данном случае риск оправдан. Как ещё можно остановить пандемию? Знаете методы получше? Локдауны, сколько их не вводи, не панацея, все здравомыслящие люди это понимают. С болезнью нужно именно бороться, а не прятаться от неё. Наша конечная цель-создание мощного коллективного иммунитета. И чем быстрее люди начнут ставить прививки, тем скорее мы его достигнем.
-А что это за зверь такой - коллективный иммунитет?
-Откройте интернет и почитайте, Руслан Альбертович. Там всё есть.
-Открывал, читал: не думайте, что если я за станком всю жизнь, то с википедией не знаком. Только вот никак не возьму в толк: чем же его выработать, если каждый четвёртый привитый заболевает.
-Откуда у вас такая искажённая статистика? Из воздуха взяли? Динамика сопротивления болезни у привитых положительная. А само заболевание проистекает в лёгкой форме, не давая серьёзных осложнений. ....140 на 80. Давление в пределах нормы... Можете застёгивать рукав.
-Значит, про коллективный иммунитет вы мне объяснять отказываетесь?
- Не отказываюсь. Просто вы хотите от меня услышать, то что вам нужно. А я не могу говорить вразрез собственным убеждениям. Вот и всё.
- А если вам откроются факты, прямые доказательства заговора власть имущих против обыкновенного человека, поверите?
- Настоящим несфабрикованным доказательствам конечно поверю. Но только настоящим, а не этому блуждающему из головы в голову фейку... Руслан Альбертович, если жалоб больше нет, прошу вас не задерживать меня разговорами. Мне ещё нужно санобработку кабинета сделать.
-Жалоб не имею, но вопросы как были, так и остались. Жгут нутро иной раз, похлеще какой-нибудь болячки. От них так просто не избавиться,- не без доли юмора и в то же время с лёгким привкусом горечи произносит Суразнов. - Всего наилучшего, Людмила Сергеевна.
-Будьте здоровы.
После его ухода Людмила Сергеевна ещё некоторое время испытывает внутренний дискомфорт, её не покидает ощущение, будто её уличили в каком-то постыдном поступке, который она не совершала, но ей всё равно пришлось оправдываться. И хотя отвечала она вполне убедительно, не давая повода усомниться в своей компетентности, хорошее расположение духа улетучивается вместе с запахом машинного масла, который неизменно приносит с собой Руслан Альбертович.
От подобных мыслей настроение её падает ещё сильнее: чтобы окончательно не расклеиться, она и впрямь начинает санобработку помещения: включает кварцевую лампу, тщательно протирает спиртом дверную ручку, торец письменного стола и полиэтиленовый плед на кушетке, где сидел недавний "больной". Двигается энергично, даже с некоторым ожесточением, словно пытаясь уничтожить любые следы его присутствия. После проделанной работы ей становится легче - другой посетитель не замечает никаких признаков раздражения, совсем недавно терзавшего нервную систему медицинского работника. Внешне она спокойна и приветлива: если в душе и остался осадок, то такой, который не мешает исполнять ей свои прямые обязанности.
Руслан Альбертович напротив - при выходе из медкабинета чувствует эмоциональный подъём: пусть он и не добился ответов на свои вопросы, однако ему кажется, что позиции Людмилы Аркадьевны поколеблены. Не зря же она так быстро его сплавила! "Против истины не попрёшь! " - вспоминает он её неподвижную позу, - Как бы вы не упирались, милая докторша "
Примерно через неделю после приведённого разговора Суразнов планирует осуществить свой следующий визит в медкабинет. За это время в его сознании поселяется неотступная мысль, что вот-де настал подходящий момент доказать Першеневич всю ошибочность её взглядов насчёт вакцинации. Избрав формальным поводом неприятную ломоту, поселившуюся где-то в глубине затылка, в обеденный перерыв Руслан Альбертович снова приходит в медпункт.
"Людмила Аркадьевна, очей очарованье, скажите, пожалуйста: что такое коронавирус?"- по-театральному громко вопрошает с порога бывший победитель соцсоревнований, и лицо его имеет выражение усталого отчаяния, - Неужели тот смешной шарик с присосками, который нам показывают по телевизору?"
"Он самый. Но, конечно, в схематичном виде".
"Да вы проходите, садитесь, настороженно вглядывается в него медсестра,- Что у вас стряслось?"
"Нет, сначала давайте выясним, кто его изучил, исследовал? Чем он отличается от других вирусов? Где научные обоснования, многостраничные труды?" - горячится Суразнов и на изрезанном морщинами лбу его выступает влага.
"Будут и труды, не сомневайтесь - это только вопрос времени. Проблема общемировая, занимаются ей специалисты из разных стран. Быстро объединить все имеющиеся знания не получится, - слишком сложная работа. К тому же вирус постоянно мутирует, подкидывает новые задачки, так сказать. Отсюда и разные методики лечения", - говорит примирительно Людмила Аркадьевна, глядя на токаря, который по-прежнему стоит возле двери, словно опасаясь, что приземление на стул истощит дар его красноречия.
"Значит, единой картины пока нет? Так от чего же тогда всех нас лечат по одной и той же схеме?"
"Ну, с вирусами всегда так, - спокойно говорит Першеневич и замечает лихорадочный блеск в глазах Суразнова, - Нужен комплексный ответ, чтобы убить болезнь наверняка. Руслан Альбертович, какой-то у вас сегодня вид нездоровый. Давайте я вам температуру измерю?"
"Измерьте, измерьте. Но я снова спрошу: а кто решает, как правильно моему организму бороться? Может, он без прививки справится лучше?" - Руслан Альбертович делает решительный шаг и, наконец, садится на стул.
"Это вряд ли. Да у вас, кажется, жар,- Першеневич протягивает ему градусник. - Как себя чувствуете? Ночью хорошо спали?"
"Нормально,- Суразнов с небрежной быстротой суёт градусник себе под мышку - Но пока стопроцентной гарантии нет, почему я должен ставить эту чёртову прививку? Куда деть побочные эффекты - у нас у всех разные организмы, если у меня завтра случится коллапс, кто за это ответит?"
"Вас предупреждают о возможных последствиях, - стараясь быть спокойной, говорит медсестра.- Только если прививку не поставить вовремя, вероятность коллапса повышается в несколько раз. Тем более в свои годы вы уже попадаете в группу риска. Зачем же усугублять?"
"Правильно - зачем?- излишне пылко подхватывает Руслан Альбертович.- Когда у человека всё хорошо, ничего не болит, даже о любви мысли появляются, для чего его терроризировать? "
"Вы тяжело дышите, Руслан Альбертович"
"Это потому что я быстро шёл к вам. Вот и запыхался"
"Давайте так. Посидите с градусником в кабинете, а я выйду ненадолго. Мне нужно один звонок сделать "
"Некогда мне здесь рассиживаться. Кто за меня работать будет? У нас ведь норма, Людмила Аркадьевна. После смены - пожалуйста, могу и посидеть"
"Посещение медицинского кабинета- причина уважительная. Никуда ваша норма не денется. Вот, можете на кушетку прилечь, если хотите"
"Не хочу. Но если вам так будет спокойней... Эх, чего только не сделаешь ради... правды".
"Я скоро, Руслан Альбертович, дождитесь меня обязательно"
Першеневич выскользнула за дверь кабинета и сразу достала смартфон. Устремив взгляд на экран, где высветилось изображение средневекового чумного доктора в маске с птичьим клювом, она несколько секунд размышляла. Звонить диспетчеру "Скорой помощи" смысла не было: в порядке очереди машину могли предоставить в лучшем случае через сутки. Дежурный врач приходил вообще на третий день - и это если повезёт! Гарантированный способ получить квалифицированную медицинскую помощь сейчас - самостоятельно придти в "красную зону". Но, зная упрямство Суразнова, легко было догадаться, что по собственной воле в больницу он не пойдёт. Уже завтра идейный антиваксер заявится на предприятие, беспрепятственно миновав контроль температуры с их неточными приборами допуска. И если худшие опасения её подтвердятся - заразит попутно ещё кучу народа. Тогда уже вопросы появятся к ней лично: почему ничего не предприняла, когда он появился у неё в кабинете? Не отправила домой, не сообщила начальству? Её запросто могли обвинить в преднамеренном сокрытии инфицированного, и при самом худшем стечении обстоятельств выставить с "волчьим билетом". Следовательно, отпускать Суразнова было нельзя.
Оставались два варианта: либо немедленно бежать в управление и силой выдворять Руслана Альбертовича за территорию, либо в принудительном порядке доставлять его в больницу. Она помнила, что её давняя сокурсница по медучилищу, Фаина Бровинская сделала успешную карьеру, и теперь работает заместителем главного врача в больнице скорой помощи. Можно было попытаться вызвать карету "Скорой" через нее - как-никак человек обладал прямым доступом к этому ресурсу. Другое дело, что не созванивались они уже больше года, да и забот в столь сложный период у неё должно быть по горло. И всё же Людмила Сергеевна решила попытать счастье.
-Здравствуйте, Фаина Станиславовна! Узнали? Ха-ха!.. Жалко! Значит, больших денег мне не видать. Правильно: не жили богато, не фиг начинать!.. Да, всё там же, на заводе. Бьёмся, дорогая, как можем. Cito,longe,tarde, ну, ты помнишь. Фаина Станиславовна, нужна твоя помощь. Именно. Бригада "Скорой" в полном составе. У меня тут больной сидит в кабинете, похоже, с "короной". Мужчина, предпенсионного возраста, токарем у нас работает. Симптомы явные - высокая температура, слабость, сухая слизистая. Проблема в том, что он лечиться не хочет. Потому что идейный, убеждён в несуществовании "короны". Хоть кол на голове теши. Упоротый, как говорит нынешняя молодёжь. Мне с ним что-то делать надо. Нет у тебя свободного экипажа в данный момент? Его б доставить в дежурную. Правда? Ой, замечательно! Даже и не думала, что мне так повезёт! Спасибо, Фаиночка Станиславовна! Я твоя должница!
...Руслан Альбертович мирно дремал на кушетке, когда дверь в медицинский кабинет открылась. Сквозь до конца не выветрившийся сон он видел, как к нему наклонилось неизвестное существо, одетое во что-то отдалённо напоминающее космический скафандр, и попыталось дотронуться до его лба. Руслан Альбертович резко выпрямился, машинально нащупывая позади себя гаечный ключ. Существо, сразу обретшее человеческие формы под защитным комбинезоном, сделало ему знак рукой-всё нормально, успокойтесь. Рядом с первым другой "космонавт" открывал оранжевый медицинский кейс, а чуть поодаль холодным взглядом следила за ошеломлённым Суразновым приведшая гостей Першеневич.
-Только не волнуйтесь, Руслан Альбертович,- в голосе её блеснул металл императива. - Есть подозрения, что у вас короновирус. Поезжайте сейчас в поликлинику, пройдете тест, КТ сделаете, если понадобится, - я уже с начальством всё согласовала. Будет у вас отрицательный результат, завтра вернётесь на работу. Никто вас в больнице держать не будет
- Никуда я не поеду. Я здоров, голова только трещит малость. Эх, Людмила Сергеевна, - Руслан Альбертович укоризненно посмотрел на Першеневич- Что ж вы делаете! А я вам верил!
Внезапно он вскочил на ноги, и без предупреждения бросился прочь из кабинета, едва не опрокинув стоящий на полу оранжевый кейс вместе с запустившим в него руки доктором. Возле двери Суразнов поймал изумлённый и одновременно испуганный взгляд Людмилы Сергеевны, у которой весь начальственный гонор слетел в один миг. Может, именно это обстоятельство заставило его на мгновение потерять контроль, а может, просто в коридоре было достаточно темно, чтобы не заметить стоящую возле дверей подогнанную врачами каталку, но так или иначе Суразнов горячо и громко поприветствовал её животом. С трудом поднявшись с пола, он сделал несколько шагов и снова упал, схватившись уже за грудь. Он не видел, как пытались вернуть его в сознание склонившиеся над ним люди, как в спешном порядке погрузили на эту самую каталку и повезли через хозяйственный двор, а почти бежавшая за ними Першеневич, цветом лица мало отличимая от цвета своего халата, шептала: кто же знал про его больное сердце...сам никогда ни слова...ох, уж эти мужики! вечно с ними одни проблемы..cito, longe, tarde...
"Кто же знал, что у него больное сердце!" - этим трагическим клише обычно пользуются, когда хотят подчеркнуть, что человек сам является виновником своих бед: будь он более предусмотрительным, и рокового финала вроде как можно было бы избежать. Но дело в том, что мы привыкли скрывать свои слабые места, это в нас заложено на уровне инстинкта: в природе, как известно, выживают здоровые и сильные, а тем, кто в эту когорту не попадает, приходиться идти на всевозможные хитрости. В наших цивилизованных джунглях действуют примерно те же законы, что и в дождевых лесах Амазонии, только, помимо зубов и когтей, нас разят еще различные социальные ущемления. Квоты, цензы, табу - чем не названия для невидимых глазу, но вполне реальных хищников? И чтобы не стать жертвой дискриминации, кто-то скрывает свой истинный возраст, национальность, политические взгляды, а кому-то лучше не афишировать свою медицинскую карту. К тому же, поход к доктору нынче все больше напоминает лотерею: вылечат - не вылечат, повезёт - не повезёт. Мир охвачен борьбой с пандемией, и многим узкопрофильным специалистам приходиться сражаться сразу на два фронта, подчас жертвуя вниманием к своей основной специализации.
Руслану Альбертовичу в этом смысле повезло: как бы он не сторонился последних веяний в медицине, доктора ему попались что надо (к слову, не без вмешательства госпожи Бровинской), да и сердце оказалось крепче, чем изначально полагала Людмила Сергеевна. Справиться с внезапным приступом помог и здоровый образ жизни, который старался вести Суразнов, всегда утверждая, что, в отличие от многих современных трендов, это совсем не враки, а проверенная годами технология.
Через месяц он вернулся на родное предприятие, и снова встал за станок. Поначалу ему пришлось сделаться объектом всеобщего интереса: как-никак человек преклонных лет вышел победителем из борьбы сразу с двойным недугом. Но ни о какой особенной борьбе Руслан Альбертович не распространялся, зато с удовольствием травил байки из жизни отдыхающих на больничной койке.
-Была такая история. Приходит мужик вечером в магазин за коньяком. Ему продавец говорит: мужчина, наденьте маску, иначе мы вам не продадим. А у него надеть нечего - дома намордник оставил, и в магазине одноразовые как назло закончились. Но продавец в отказе, стоит на своём: надевайте! Ещё и очередь сзади напирает. Мужик повозмущался, повозмущался, хорошо, говорит, будет вам маска. Дайте рулон туалетной бумаги. Оторвал длинную полоску, обмотал себе лицо в два оборота и за уши прицепил. Устраивает, говорит? Тогда мне "Ереванский дворик" и шоколадку молочную. Вот так и выкрутился. Пил несколько дней, потом его к нам в палату положили.
- Тоже с коронавирусом?
- Барановирусом! Обычная левосторонняя пневмония. Тридцать уколов в мягкое место - и пожалуйте, мсье, на выход. Сейчас снова,наверное, пьёт где-нибудь... Сколько вам повторять: нет никакого коронавируса, сказки всё это, лишь предлог для чипирования.
-Да ну тебя, Альбертыч. Слышали не раз уже, знаем твои разговоры. "Это всё придумал Черчиль в восемнадцатом году!" Ты же сам в чуть кони не двинул! Вон даже Першеневич сказала, что у тебя подтверждённая "корона" была, да ещё в тяжёлой форме. От неё пошли осложнения на сердце.
-Мало ли, что сказала Людмила Сергеевна! Ей это для отчётности нужно. Поди ещё благодарность от начальства получила- за предотвращение распространения инфекции. Хочет быть на хорошем счету у наших кровососов, тоже, наверное, в "золотой миллиард" метит. Ну, пусть метит. Теперь я к ней ни ногой. Разного пошива мы люди, как не крути.
Вот так развернулась на сто восемьдесят градусов симпатия нашего героя. Ходит он теперь в столовую во второй корпус, где расположен медицинский кабинет, но смотреть на эти окна категорически отказывается. При встрече с Людмилой Сергеевной вежливо здоровается и отводит глаза в сторону. Никаких пожеланий типа "хотелось бы с вами обсудить" нет и в помине, хотя целый год с момента устройства Першеневич на должность приставал к ней с разговорами. Странное дело: ведь ещё совсем недавно между ними был Пушкин, "очей очарованье", "лёд и пламень"... Наука и жизнь, наконец. А теперь что? Молчание. Как будто вернулся из больницы не совсем тот Руслан Альбертович, не Суразнов.
Людмила Сергеевна недоумевает. С её точки зрения, всё она сделала правильно: чётко поставила диагноз, своевременно вызвала "Скорую", затем ещё просила Фаину Станиславовну определить его в хорошую палату. В некотором смысле, спасла жизнь человеку. И тут такая реакция. Удивительно! Для себя она объясняла поведение Руслана Альбертовича воздействием ковида на головной мозг. Ухудшения интеллекта и памяти после перенесённого коронавируса - факт научно доказанный, возможно, в некоторых случаях страдает ещё и психика, меняется поведение переболевшего, поскольку вещи эти взаимосвязаны.
С другой стороны, последние слова Суразнова перед госпитализацией: "А я вам верил, Людмила Сергеевна" прямо указывали на обиду, которую Руслан Альбертович таил до сих пор. Чем была вызвана эта обида, Людмила Сергеевна догадывалась, но чувствовать себя виноватой в данной ситуации у неё не получалось. Если всё дело было в убеждениях токаря, яростно отрицавшего "корону", то их значимость перевешивал её профессиональный медицинский долг. Как могла она ничего не предпринять, зная, что пред ней - потенциальный разносчик инфекции? Ведь это стало бы предательством по отношению не только к Суразнову, но и к другим людям, которые ей доверяли. А их, не много и не мало, - целое предприятие.
Поэтому такие обиды она считала неуместными, больше надуманными. И всё же что-то нарушилось в её жизни вместе с уходом Руслана Альбертовича. Словно маленький, но заметный листик, долго трепыхавшийся в душе, вдруг оборвался и улетел безвозвратно. А на месте его ничего не выросло. Пустота. Голая ветка. "Зато теперь никто не достаёт этой пресловутой теорией заговора", - успокаивала себя Першеневич, когда ощущала необъяснимый приток грусти от этих мыслей. - Да и чего я ждала, в конце концов? Что он развеет моё одиночество? Никуда бы эти споры всё равно не привели... Слишком мы не похожи с ним. Слишком". Если грусть не исчезала, Людмила Сергеевна применяла своё старое испытанное средство: вешала снаружи табличку "Не входить, идёт кварцевание!" закрывала кабинет на ключ и устраивала влажную уборку. По мере того, как из её рабочего пространства исчезали пыль и бактерии, она вновь проникалась давним своим убеждением, что для того, чтобы быть счастливой, нужно, в конечном счёте, не много. Первым делом- навести порядок в своей жизни, убрать всё лишнее, напускное, несущественное. Внимание стоит уделять лишь тому, что тебе действительно важно. Что именно важно для неё лично, она определилась ещё в молодости, когда решила поступать в медицинское, и с тех пор приоритеты не слишком поменялись. И когда в конце рабочего дня она шла через проходную и прикладывала пропуск к турникету, сидящие на охране могли лицезреть немного усталое, но абсолютно спокойное выражение лица несломленной житейскими мелочами, уверенной в себе, почти счастливой женщины.
Cito, longe, tarde (лат.)- "беги отсюда как можно скорее, дальше, и возвращайся как можно позже". Средневековая рекомендация относительно борьбы с чумой.