Аннотация: История Вальтера Вольфсгриффа, охотника на тварей из Бездны.
Вальтер не любил современность. Повсюду центральное отопление и электрические плиты - попробуй теперь спиши все на утечку газа. Все эти камеры, понатыканные на каждом углу, смартфоны с камерами в руках этих одинаково-уникальных идиотов, их блоги, влоги, инстаграммы, фейсбуки. Громадное мусорное море информации, в котором нет-нет, да проскальзывал акулий плавник. В таких случаях в работу вступал Вальтер.
Вот и сейчас он стоял и курил посреди зеленого дворика в лучах закатного солнца, пока пожарные поливали из шлангов подъезд и окна квартир. Сигарета тлела в руке высокого, хорошо сложенного блондина с правильными чертами лица, водянисто-голубыми глазами. Черные кожаные перчатки и такое же пальто неуловимо напоминали старую немецкую военную форму, заставляя пожарников неодобрительно коситься в сторону странного чиновника. На поясе Вальтера, спрятанный в полах плаща висел громадный охотничий нож а-ля Крокодил Данди, а на подкладке висел планшет с документами. Светлые брови Вальтера недовольно сходились на переносице, придавая красивому лицу неприятное выражение брезгливости. Глубокая морщина прорезала лоб, выдавая настоящий возраст координатора специального отдела федеральной службы дератизации и дезинсекции Баварии. Специальность - борьба с особо крупными паразитами, представляющими угрозу жизни и здоровью населения.
Целое гнездо подобных паразитов Вальтеру только что пришлось устранить - весьма неприятным способом. Самым сложным было не сблевать - от этого помогали крепкие, горькие сигареты и постоянное обезвоживание которым изводил себя Вальтер, но кислая гадкая жижа то и дело подкатывала к горлу и координатор, морщась, сплевывал пепельное-серую слюну в стоявшую у скамейки урну.
Пожарных вызвали как раз вовремя - все квартиры подъезда успели сгореть вместе со всем, что было внутри и теперь нужно было лишь потушить пламя, чтобы то не перекинулось на соседей. К Вальтеру подошел молодой стажер и, стараясь не запнуться, выпалил:
-Господин Вольфсгрифф, я с докладом!
-Докладывайте, стажер. - Вальтер даже не посмотрел в сторону юноши с нежным пушком на щеках и в черной кожаной куртке - действие сыворотки еще не закончилось и от солнечного света болела голова и щипало глаза.
-Докладываю: соседка напротив...э-э-э...квартиры цели не справилась с духовкой, загорелись занавески, она попыталась вынести из квартиры ребенка и поэтому не предприняла мер по предотвращению пожара.
-Ребенка-то вынесла? - Растерянно спросил Вальтер, глядя на тлеющие угли.
-Никак нет, Господин Координатор. К сожалению, все, кто находились в квартирах задохнулись и погибли в пожаре. Местной администрацией будет объявлен траур, погибло семь человек, включая гостей цели. В остальном, как мне кажется, мы обошлись малой кровью. Если бы мы прибыли позже...
-Раньше надо было, стажер, раньше. Ничего, я им в отделе информационного контроля устрою. Все выговоры получат, бездельники. Это несварение я им припом-м-м...
Вальтеру пришлось плотно сжать губы и стиснуть челюсти, чтобы мерзкий ком, подкативший к горлу не вылился на зеленый газон прямо на глазах у стажера. Как же, как же, легендарный Вальтер Вольфсгрифф, координатор специального отдела и вдруг вывалит содержимое желудка наружу на глазах пожарников, полиции и подчиненного. Тот стоял по струнке, не выражая никаких эмоций - талантливого парня перевели недавно из полиции, с отличными рекомендациями, как же его - Стефан, кажется? Для стажера это был первый выезд и тот изо всех сил старался не подать виду, что нервничает.
-Подвал успел проверить?
-Так точно, подвалы у подъездов несмежные, трещин и сообщающейся вентиляции я тоже не обнаружил, водопроводные и канализационные трубы не повреждены.
-Свободен, стажер.
Больше всего Вальтеру хотелось поехать домой - в прохладную пустую квартиру в пентхаусе над торговым центром, взять две-три бутылки воды и пить, пить, пить... Но высокая должность и столь же высокая зарплата предусматривали, что он останется на объекте, пока пожар не будет потушен.
Три года, целых три года Пражский отдел гонялся за этим "адским сутенером", и что в итоге? Тот успешно пересек границу Германии и теперь дотлевает вместе с остальными жильцами дома. Вернее, дотлевает то, что от него осталось. Лаборанты уже увезли образцы, но Вальтер не сомневался, что ДНК совпадет на сто процентов, если, конечно, нуклеотидные цепочки остались неповрежденными. Операцию, впрочем, можно считать проваленной - цель скрылась, а допросить "сутенера", будь он трижды проклят, уже не удастся. Больше всего Вальтер ненавидел безалаберность и безответственность. Следом за ними шли непунктуальность, неорганизованность и невоспитанность. Внутренний рейтинг недостатков, которые Вальтер не терпел в людях был обширен и упорядочен. С трудом ему удавалось скрывать брезгливость на гладко выбритом лице, когда на глаза ему попадались люди в неряшливой одежде, с прыщами, толстяки или просто нескладные, как он их называл "особи". Сейчас, с высоты своих тридцати восьми лет, координатор мог оценить, насколько удачным решением было не идти в полицию - со своей подозрительностью и внутренним "рейтингом", он бы наверняка встрял в неприятности из-за необоснованных арестов.
Солнце почти пропало с неба, стало немного полегче. Вольфсгрифф выкурил первую пачку крепких польских сигарет, и тут же вскрыл вторую. Курение он недолюбливал - весь этот пепел на одежде, желтизна зубов, плохой запах изо рта и вечный мусор от курильщиков - пагубная привычка вобрала в себя многое, что ненавидел Вальтер. Но на задании он просто не находил другого выхода справиться с тошнотой и мерзким запахом, въевшимся в ноздри и небо.
Пожарные сматывали шланги, снимали шлемы, споро грузились в машину. Полиция натягивала вокруг подъезда аварийную ленту. Стажер о чем-то переговаривался с полицией, до Вольфсгриффа долетело "сейчас уточню", и он направился к Вальтеру.
-Господин Вольфсгрифф, тут полиция интересуется, что передать членам домоуправления - когда можно будет начать восстановительные работы?
-Пока не придут результаты из лаборатории - никакого ремонта или строительства. Две недели минимум.
Вслед за стажером к скамейке, у которой те стояли, вальяжно, шаркая ногами подошел полицейский, с огромным, покрытым щетиной, вторым подбородком. Вальтер хорошо контролировал эмоции, и все же ему стоило определенного труда не скривить губы.
-Сервус, старший полицмейстер Герхард Зауманн, а вы...?
Полицмейстер неловко потирал козырек фуражки, пока Вальтер лениво залез в сумку-планшет и что-то там выуживал. Наконец, найдя искомое он на вытянутой руке предъявил документ:
-Хорст Шахингер, старший член пожарной комиссии, гляжу, как наши молодцы трудятся.
-Да-да, я вот как раз по этому поводу, - Как-то неловко улыбаясь и пританцовывая затараторил полицмейстер, - Видите ли, странное дело - молодцы Ваши дверь входную выудили, а на ней замок сломан, как специально - будто клеем или эпоксидной смолой залили. Странно это все, меня подозвали, попросили разобраться. Ну, я первое дело к Вам. И с плитой этой не все чисто. Мы из духовки противень достали - а он чистый совсем, в копоти только. Не противень же она готовила? В общем, я вынужден буду зафиксировать, что, возможно, имела место попытка поджога, вот подошел с Вами проконсультироваться, как это записать получше...
Хоть кто-нибудь в этом гребанном отделе, кроме него работает на совесть? Вальтер готов был голыми руками передушить чертову службу очистки, а заодно и сотрудников лаборатории, которые как всегда провозились на полчаса дольше положенного. Еще хотелось придушить толстого полицейского - найти под вторым подбородком, покрытым отвратительной белесой шерстью, кадык, вдавить его и сжимать, пока выпученные глаза не закатятся, а вываленный язык не посинеет. В ответ же Вальтер максимально спокойно и дружелюбно ответил:
-Что же Вы, любезный? Заскучали за бумажной работой? Мы же в Баварии, а не где-нибудь в Зимбабве, о чем Вы? Не было никакого поджога.
-Но как же "не было", - забормотал Зауманн, лихорадочно перелистывая блокнот, пытаясь найти среди списков покупок и каракулей свою последнюю запись. Тем временем Вальтер опустил руку в карман пальто, нащупал что-то острое и холодное, надавил большим пальцем, пока не почувствовал, как идет кровь, после чего наклонился с высоты своего роста к самому лицу толстяка и обдал того гнилостным смрадом своего дыхания, по идеальным, словно точеным чертам лица пробежала рябь, выбелив на долю секунды глаза и покрыв кожу мерзкими струпьями:
-Не. Было. Никакого. Поджога. - Отрывисто и отчетливо произнес Вальтер, внимательно глядя в глаза полицмейстера. Тот сразу как-то поскучнел, осунулся, глаза его потухли.
-Не было никакого поджога, - Послушно повторил он за господином координатором тоскливым и безразличным тоном и уже направился уйти - судя по направлению - куда-то в кусты, но Вольфсгрифф его еще не отпустил.
-Блокнот, будьте любезны.
Полицмейстер даже не обернулся на голос - только разжал пальцы, стажер ловко подхватил стопку желтой бумаги на пружинке и протянул начальнику.
-Вот, - Негодующе потрясал блокнотом Вальтер перед лицом стажера, - Что бывает, когда кто-то недостаточно хорошо делает свою работу. На, уничтожь. Данные всех пожарных и полицейских передай в отдел по связям с общественностью - у меня уже итак живого места на большом пальце нет.
Вальтер просидел на скамейке почти до трех часов утра, натужно всматриваясь в черные провалы окон, влажно блестящий бетон и прочие обломки и остатки пожарища. Временами координатор доставал цифровую камеру, делал снимок и тут же разворачивал изображение на дисплее, скрупулезно осматривал каждый пиксель и, удовлетворившись увиденным, вновь продолжал сверлить взглядом сгоревший подъезд. Ничего. Апрельский теплый день сменила прохладная, еще мартовская ночь, но Вальтер, казалось, не замечал похолодания - молчаливым изваянием он украшал собой скамейку, в какой-то момент одна из белок, живших во дворе до того осмелела, что спрыгнула ему на коротко стриженую голову - не завалялось ли там чего вкусненького? Вольфсгрифф молниеносно схватил бельчонка, поднес к глазам, убедился, что это всего лишь маленький, перепуганный зверек, и отпустил недовольно верещащего грызуна обратно на волю.
До дома господин координатор дошел пешком - происшествие случилось недалеко от его района, так что Вальтер решил не вызывать служебную машину, а потратить еще несколько минут на обход территории. Поднявшись в свой лофт на отдельном лифте - торговый центр был уже давно закрыт на ночь, он первым делом осмотрел дверную ручку - все в порядке, крупицы соли остались нетронутыми. Лифты хозяин лофта не любил - их было почти невозможно хоть как-то обезопасить - маленькое пространство для человека и гигантская лифтовая шахта со всеми этими дверьми, пространством между этажами, люками в потолке, выходами на крышу и в подвал - никакого контроля.
Зайдя в квартиру, он взял пульверизатор, высунулся из дверного проема и обрызгал ручку двер снаружи соленой водой. После чего уже позволил себе раздеться и разуться, дав пальто и водолазке упасть на темный, под дуб, ламинат. Опустив жалюзи на всех окнах и поставив телефон на зарядку, Вальтер отправился в душ. Перед тем как залезть под воду, он недолго покрутился перед зеркалом, поиграл бицепсами и грудными мышцами, заодно проводя ежедневную проверку зеркала. Зеркало, как и всегда оказалось совершенно обыкновенным.
Спал Вольфсгрифф на матрасе, постеленном прямо на невысокий подиум у окна - уж больно ребяческой выглядела ежедневная проверка пространства под кроватью. Действие сыворотки прошло вот уже как несколько часов и теперь абстинентный синдром настиг господина координатора в собственной постели. Тот стиснул зубы до треска, боясь прикусить себе язык. Можно было, конечно, принять немного, из своих запасов. "Совсем капельку, совсем чуть-чуть" - будто сговорившись стонали вены, но очередным недостатком в рейтинге Вальтера была слабая воля. Впрочем, поспать ему сегодня навряд ли удастся. Так всегда бывает после этой дряни. Не зря ей стараются не пичкать сотрудников почем зря - сырья мало, добывать ингридиенты почти невозможно, изготовление стоит баснословных денег и гигантских усилий, а результат - пожар, почти десяток трупов и ушедшая цель. Все эти чертовы тормоза из отдела информационной безопасности. Если бы пацан был жив, можно было бы вообще обойтись даже без пожара. Но, как говорится, у жизни нет сослагательного наклонения.
Вопреки ожиданиям, транквилизаторы, выписанные штатным психиатром, подействовали - Вальтер забылся почти мертвым сном без сновидений. Наутро, по пути в ванную, он захватил из шкафа запечатанные контейнеры. Теперь ближайшие два дня даже его собственное дерьмо ему не принадлежит - все придется передать в лабораторию. Самое унизительное во всем этом было тот факт, что коллеги по работе, подчиненные, начальство наконец-то убедятся, что греческий бог, арийский сверхсолдат на самом деле всего лишь человек, подчиненный простым человеческим необходимостям есть, спать и испражняться. Вольфсгрифф не хотел себе портить настроение на день. Сегодня его заслуженный выходной - нужно только завезти анализы в лабораторию, передать стажеру информацию для отчета и можно будет сходить в бассейн, освежиться перед вечерним свиданием.
Вальтер сел за стол, взял лист толстой, плотной бумаги, перьевую ручку и начал набрасывать отчет:
"Операция по задержанию "сутенера" провалена. Ввиду позднего вмешательства информационного отдела, целью операции скорее являлось устранение последствий. Восемнадцать личинок и три взрослые особи семейства avysso были устранены силами агента Insatiabilis. Использовано два кубических миллилитра Сыворотки ΆΒΥ-16. Нынешний хозяин цели а также два предыдущих хозяина, в числе которых оказался "сутенер" были употреблены взрослыми особями avysso. Для более подробного описания взрослых особей - см. фотоотчет в приложении. Цель скрылась после потери хозяина. Нынешнее местонахождение цели неизвестно, сырье получить не удалось. Для устранения последствий был использован сценарий "Возгорание". Потери среди гражданских - четыре человека ( в пределах допустимого, согл. ј 26. Ч. 2. по ОРПЛПВО Федеральной Земли Баварии).
Заметки: связаться с пожарной частью в районе Лайм, Мюнхен. Связаться с полицейской частью в районе Лайм, Мюнхен. Есть подозрения на поджог. Обработка полицмейстера Г. Зауманна проведена на месте.
Отчет от 02.04.2018, Вальтер Вольфсгрифф, координатор-оперативник специального отдела федеральной службы дератизации и дезинсекции Баварии, Мюнхен."
Подождав, пока чернила подсохнут, белокурый координатор аккуратно, чтобы не смазать, вложил отчет в файл и приготовился выходить из дома, перекинув через плечо джинсовую спортивную сумку. Надоевшее до зубовного скрежета пальто скрылось в шкафу, оттуда же на плечи Вальтера перекочевала черная, блестящая спортивная куртка. Ель в кадке у окна, наконец, удостоилась полива, жалюзи были подняты и мужчина, наконец, покинул квартиру.
Спустившись по открытой днем лестнице, Вальтер оказался посреди торгового центра. Взяв стаканчик кофе в скромной забегаловке у самого выхода, он направился к Пасингскому вокзалу.
Специальный отдел прятался в крипте вечно реставрируемой Театинер Кирхе. Охранники на входе еле заметно кивнули, когда хмурый мужчина в спортивном костюме скользнул под заграждающие знаки. Предъявив консьержу на проходной единственную корочку, в которой были указаны настоящие имя, фамилия и должность, Вальтер прошел через проходную и спустился по старым, натертым до блеска, каменным лестницам в кабинет главы отдела. Постучав по изящно украшенной двери темного дерева, Вальтер зашел.
Начальник его, пожилой немец старой закалки Хорст Мюллер, по своему обыкновению сидел, зарывшись в бумаги, монитор же, как и всегда слепо взирал на своего владельца с немым укором, но тот непреклонно продолжал раскладывать отчеты, и документы к ним, документы к документам на отчеты, планы, расписания и прочую макулатуру перед собой на столе перед тем, как вшить их в папку, которые занимали оба стеллажа по бокам кабинета.
-Сервус, Хорст. Вальтер Вольфсгрифф прибыл.
Координатор собирался только поздороваться и отправиться в лабораторию, но седой офицер запаса уже сгребал с кресла для посетителей бесконечные папки:
-Присядь, Вальтер, нам нужно кое-что обсудить.
Вольфсгрифф дождался, пока Хорст освободит место и приземлился на самый краешек стула, прямой, как шпала в ожидании слов начальства.
-Сколько ты на этот раз принял, Вальтер? - со вздохом начал разговор Мюллер.
-Кубик-другой. А что, по мне все еще видно?
-Да по тебе уже добрые месяца два все видно, - горько ответил крепкий старик, растерянно закручивая седые усы, - Ты такими темпами на людей бросаться начнешь. На тебя коллеги жалуются, Вальтер. Ты же без снаряжения уже за хлебом не выходишь, я прав?
-Я не ем хлеба, господин Мюллер.
-Не цепляйся к словам. Покажи мне, что у тебя в карманах. Не хочешь? Конечно, не хочешь, я итак знаю, сколько ты дерьма с собой таскаешь. Я сейчас с тобой буду откровенен: ты первоклассная ищейка. Холмс и Пуаро в одном лице, это не комплимент, я серьезно - таким пониманием вопроса, как у тебя, даже я, да что там, даже в лаборатории никто не обладает. Но оперативник, я вынужден отметить, ты весьма средний. И если это и дальше будет отражаться на твоей личности, то я отстраню тебя от оперативной работы. Будешь работать как раньше - по фотографиям и сводкам информационного отдела. Не нравится?
-Честно - нет. Я - охотник, а не детектив. Знаете, почему я так хорошо справляюсь с поисками и отслеживанием цели? Да потому что я знаю, что и брать цель тоже буду я. А при отсутствии интереса...Я даже не знаю, насколько я буду эффективен без возможности работать "в поле".
-Ты думаешь, я в кресле начальника сижу, потому что у меня задница в него хорошо умещается? - Раздосадованно крякнул Мюллер, - Я своих людей знаю, знаю лучше, чем семья или друзья - работа у меня такая. Поэтому послушай, что я тебе предлагаю, нет, не так, приказываю. С сегодняшнего дня можешь не ограничивать себя в употреблении жидкости. Я даю тебе трехнедельный отпуск и, - Хорст начал копаться в стопках бумаги на столе, - А, вот оно - двухнедельную поездку в Египет. В качестве премии за удачно выполненное задание.
-Какое удачно, господин Мюллер? - Возмущенно воскликнул Вольфганг, чувствуя, как его внутренний перфекционист рвет и мечет, - Цель ушла, объект погиб, а служба очистки и вовсе допустила утечку. Обосралась Прага, а крайние теперь мы!
-Ничего не хочу слышать! Вылет послезавтра - с лабораторий я договорился. Первая линия моря. Все включено. И не какая-нибудь занюханная Хургада, а бухта Карая. Ты тамошний риф видел? Да тебя потом из воды за волосы не вытащишь, еще остаться захочешь. В общем, солдат, - вспомнил армейские привычки Мюллер, - Слушай мою команду. Собирай вещи, готовься к отпуску и сдай всю Сыворотку и снаряжение. Я лично потом проверю. И пока не отдохнешь, больше не хочу тебя здесь видеть! Слезь с иглы и возвращайся. Все, вольно!
Мюллер шлепнул папку с распечатками путевки на стол, давая понять, что разговор окончен. Вальтера всегда раздражала привычка старика распечатывать все подряд - тот словно вознамерился извести за свою жизнь как можно больше деревьев. И это при том, что Мюллер прекрасно пользовался компьютером и всю информацию хранил в том числе и на сервере, но каждый раз на вопросы о совершенно ненужных бумагах отвечал, что "Сервер можно взломать, сервер может сгореть, жесткий диск - посыпаться, пароли - потеряться, а папочки - вот они!"
Египет, значит. Вальтер был слегка растерян. Обычно он сам решал, куда ехать в отпуск и это чаще были страны Скандинавии с суровой северной природой, так гармонирующей с внешним видом и характером Вольфсгриффа, но теперь вопрос с отпуском решили за него, да еще так...В арабской стране Вальтер еще не бывал, и испытывал легкий, почти забытый, дискомфорт от грядущей встречи с неизвестным.
Решив не забивать шквалом мыслей себе голову раньше времени, Вальтер спустился в метро и отправился в бассейн, купив себе перед этим двухлитровую бутылку воды без газа и жадно в нее впился. Сколько он уже не утолял жажду до конца? Два, три года? Цели, для которых была предназначена сыворотка ΆΒΥ-16 предполагали, что организм будет обезвожен, чтобы все усилия не пропали втуне. Теперь же, понимая, что ближайшие три недели ему не придется есть эту дрянь, он мог позволить себе хоть выпить весь бассейн, и в тайне от себя, Вальтер боялся такой перспективы - что оказавшись по горло в воде он просто начнет лакать противную хлорированную воду, как умирающий от жажды пес, распугивая дрейфующих старушек и изумляя персонал фитнесс-центра.
К счастью, конечно, Вольфсгрифф пить из бассейна не стал, лишь рассекал странно теплую, будто мочу, воду белокурой торпедой. Он даже проверил бассейн, укусив себя до крови за костяшку кисти, но, похоже, воду просто следовало сменить.
После бассейна Вальтер зашел в супермаркет на цокольном этаже торгового центра под своим пентхаусом. Придирчиво отбирая продукты, Вальтер надолго застрял у полки с винами, в итоге, выбрав среднее по цене, но знакомое шардоне. Также он взял белого винограда, сыра с голубой плесенью и несколько тончайших ломтиков хамона.
Марго, как всегда немного опоздала. Палента, поджаренная на гриль-сковородке с древесными грибами потихоньку остывала, а Вальтер стоял у окна, зажав наручные часы в руке и нервно скреб ногтем их кожаный браслет. Солнце давно уже село и перед Вальтером открывался прекрасный вид на вечерний Пасинг - влюбленные парочки на скамейках, запозднившиеся родители с ребятишками на детской площадке, горящие окна в старых, украшенных лепниной домах. Но всего этого координатор не замечал - лишь медленно движущиеся стрелки занимали его внимание.
Вот раздался тихий гул лифта, а немного погодя - звонок в дверь. Посмотрев в глазок, он увидел Марго и отпер замок. Дверь он предоставил ей открывать самой - чтобы девушка прикоснулась к крупинкам соли на латунной ручке двери. Марго, как всегда, была одета шикарно - под розовым пальто блестело антрацитом короткое шелковое платье. Ярко-алые губы сочетались с огненно-рыжими прямыми волосами, а густо подведенные глаза - с черным платьем. Вальтер никогда не понимал этого бессмысленного украшательства - ведь все равно самая важная часть общения проходила без одежды.
На столе уже стояли два стакана воды со льдом, тарелки с палентой и горстка таблеток на салфетке со стороны Марго. Вольфсгрифф по-своему любил эту девушку. Совершенно нелюбопытная, Марго никогда не задавала вопросов ни относительно странных ритуалов, сопровождавших жизнь Вальтера, ни о его работе. Но главное - девушка понимала его. Понимала без слов, как дикого зверя, и позволяла ему все, пока тот смиренно вновь и вновь ждал нечастых, но страстных свиданий.
Пара сидела за столом при свечах и на фоне вечернего зарева ужинала. В чем Вальтер поднаторел - так это в приготовлении подобных блюд - паленты, кускуса и ризотто. Главным было сделать все рассыпчатым, мягким, легким, словно сладкая вата.
Когда ужин был окончен, Марго томно взглянула на Вальтера, проглотила несколько таблеток, запив их водой и отправилась в ванную. Немного погодя - убрав тарелки и бокалы в посудомоечную машину, Вольфсгрифф отправился к ней.
Девушка уже была без одежды и нижнего белья, в одних колготках. Она стояла на коленях, опираясь руками о бортик ванной и призывно виляла тазом.
-Давай же милый, я уже почти...
Марго скрутило судорогой, будто она съела, что-то испорченное, и Вальтер поспешил расстегнуть ширинку, понимая, что раздеться целиком у него уже не хватит времени.
Он вошел в нее жестко, без прелюдий и из Марго вырвался хриплый стон. Вальтер поторопил:
-Сейчас.
Девушку изогнула очередная судорога, но та уже не стала сдерживаться, и Марго начало тошнить в большую, начищенную до блеска ванную. С каждым желудочным спазмом, брюшные мышцы девушки сокращались, сжатие было таким сильным, что Вальтеру приходилось прижиматься к ней всем телом, чтобы его не вытолкнуло, а несчастную продолжало тошнить кукурузной мукой - мягкой и жидкой, почти такой же, какую он приготовил. Вальтер старался отгородиться от этого зрелища, крепко сжимая в руках ее ягодицы и впитывая ее пульсации, пока девушка исторгала содержимое желудка, сопровождая их соитие натужным кашлем. Ее спина покрывалась блестящим потом, а лопатки ходили ходуном, пока Вольфсгрифф закатывал глаза в райском блаженстве.
Позже, Вальтер и Марго нагие возлежали на подиуме, на шелковых простынях, смакуя шардоне из высоких тонких бокалов.
-Палента получилась великолепной, милый. Было даже немного жалко.
-Ну, вкус-то ты ощутила, - задумчиво заметил Вольфсгифф, разглядывая исколотые вены. Да, похоже, с иглы и правда надо слезть. Хотя бы на время.
Наманикюренные пальчики девушки игриво скользили по груди и животу Вальтера, то тут, то там натыкаясь на бледные взбухшие шрамы, струпья ожогов и просто белые пятна, напоминающие по форме отпечатки пальцев. Конечно, Марго хотелось узнать, откуда появились эти странные следы, и откуда появляются новые, но прекрасно знала, что Вальтер не терпел вопросов и уточнений - она поняла это еще в их первую встречу, когда он намотал ее волосы на кулак, заставил нагнуться и приказал засунуть два пальца в рот. Конечно, в тот момент девушка была шокирована и испугана странным поведением кавалера, но узнав Вальтера получше, просто поняла, что особенная работа требовала особенной же разрядки. К тому же, Вольфсгрифф, любитель все оптимизировать к следующей их встрече подготовил таблетки, вызывающие длительную рвоту и подавал на стол всегда что-то рассыпчатое, мягкое или жидкое.
Голос Вальтера - поставленный, сильный, будто раздающий приказы солдатам на плацу всегда немного пугал Марго, особенно, когда раздавался неожиданно:
-Мне начальство оплатило двухнедельную поездку в Египет. Неплохой отель, четыре звезды, все включено, первая линия берега. Вылет послезавтра. Хочешь поехать со мной?
-Ох, дорогой, это как-то слегка неожиданно.
-Я куплю все, что требуется завтра, могу заняться и твоими покупками.
-Не в этом дело, в галерее проходит главная выставка года, по мотивам "Фауста", меня просто не отпустят.
-Ты уверена? Может возьмешь больничный на это время? Я все устрою.
-Ага, а после якобы аллергической реакции или тяжелого пищевого отравления, я приду на работу свежая, красивая и загоревшая?
-Я могу достать чеки из магазинов и справки о визитах к врачу за этот период.
-Вальтер, любимый, ты постоянно забываешь, что документы решают не все. Отношения с коллегами и начальством для меня тоже важны. Да, безболезненно меня не уволят, но тогда ни повышения, ни интересных проектов мне уже получить не удастся. Извини, дорогой. Отдохни сам, ты в последнее время какой-то нервный.
Нервничать было из-за чего. Второй день без сыворотки давался Вальтеру нелегко. Постоянно хотелось в туалет по-маленькому - организм уже отвык от нормального количества жидкости и застоявшиеся почки словно наверстывали упущенное. Впрочем, все это меркло по сравнению с упущенной Matka. Впрочем, главной целью она никогда и не была - несмотря на почти безграничную опасность, которую та представляла, трудностей в ее сдерживании было немного, главное - что с этим справлялись почти все ее невольные "мужья". За постоянными беременностями стоял некто куда более зловещий и опасный, чем чертов "доильный аппарат", как в шутку ее называли в отделе.
У него были тысячи имен и воплощения во всех существующих культурах. Клиппот, настолько древний, оформившийся, что не было даже предположений о времени его возникновения. Бытовали предположения о том, что Гласманн - первое дитя Матери Матерей, но его уникальность, древность, многочисленные появления в фольклоре и оккультных текстах в качестве одного из главных действующих лиц заставляли задуматься - а не он ли прародитель развратного манекена? Тецкатлипока, Gyalí, Vitro Viro, Her Shpigl, Skleněný Muž - эти имена звучали по всему миру, сопровождаемые волной странных смертей, богохульных ритуалов и смертоносных изобретений. Гласманн, будто насмехаясь над Вольфсгриффом, мрачной тенью маячил за каждым делом, за которое тот брался. То тут, то там на улицах, в магазинах, на работе и даже иногда в собственном отражении координатор замечал хищный блеск ничего не выражающих стеклянных глаз. Вольфсгриффа это преследование доводило до паранойи - люди нередко обходили его стороной, когда тот начинал внимательно, слегка прищурившись вглядываться им в зрачки. Марго уже давно привыкла к тому, что перед тем как заговорить с ней, он сперва долго вглядывался в зеленые омуты, втайне надеясь увидеть блеск амальгамы.
Мысли о Глассмане не отпускали его и весь следующий день. Покупая ласты и маску в Декатлоне, он дважды ввел неверный пин-код для кредитной карточки, мысленно продолжая прокручивать в голове все известные зацепки по Стеклянному Человеку.
Все снаряжение - планшет с документами на разные имена, охотничий нож, закаленный в донорской плазме, маленький амулет в виде змеиной пасти с никогда не высыхающими следами крови на клыках и множество других, необычных для стороннего наблюдателя, предметов Вальтер сдал пожилой женщине, заведующей арсеналом. После, Вальтер избавился и от запасов сыворотки, отдав термос с ампулами в лаборатории. Пришлось ждать добрые полчаса, пока строгие молчаливые девушки в белых халатах скрупулезно взвесят каждую ампулу.
Вальтер никогда не был наивным и старался всегда трезво оценивать свои силы, поэтому, каждый раз принимая сыворотку, вкалывал не полные два кубика, а где-то три четверти, чтобы потом, дома осторожно слить драгоценные остатки в потайное отверстие в холодильнике, в котором покоился тончайший - толщиной в карандаш, армейский шприц, который позволял дозировать инъекции, не вкалывая все сразу. Лишь один раз Вальтер наблюдал передозировку ΆΒΥ-16, и не желал бы видеть это снова, а тем более испытывать на себе.
Зайдя в Hugendubel, Вальтер стараясь мысленно настроиться на отпуск взял себе "Историю Уродства" и "Историю Красоты" от Умберто Эко. Вальтер когда-то очень любил читать, и в детстве его приходилось чуть ли не за уши оттаскивать от шедевров Артура Конан Дойля, волшебных миров Профессора Толкиена и веселых небылиц Джерома К. Джерома, но в последние несколько лет на его рабочем и домашнем столе прочно угнездились отчеты, доклады, описания и результаты изысканий. Мысленно настроившись на отпуск, Вольфсгрифф уже предвкушал, как будет лежать на теплом песке и перелистывать глянцевые страницы, не подгоняемый ни рабочим ритмом, ни распорядком дня, ни постоянной паранойей.
Мюнхенский аэропорт встретил его свежим дуновением кондиционеров. Таможенники лениво провели его через рамку, без особого усердия погладили руками по бокам и отпустили в сторону выходов в рукава. В Duty Free, Вальтер взял себе в дорогу бутылку своего любимого красного вина, с слегка наклонившимся горлышком, будто стеклодув, ваявший эту бутылку уже употребил ее содержимое. Также, немного поколебавшись, блондин схватил блок красного Marlboro, вдруг осознавая, что незаметно для себя все же собирает дорожный набор для "задания" - в чемодане уже лежал тубус с инъектором а по карманам и носкам распиханы "артефакты" из личной коллекции.
Почти весь полет Вальтер пытался уснуть, воткнув наушники с музыкой Бетховена, но то кто-то громко сморкался, то гадкие детишки начинали молотить ногами по его креслу, а когда все стихало, ему чудился еле слышный, изящный перезвон стекла и координатор вскакивал, как укушенный, бешено вращая глазами в поисках источника звука. Солоноватое, с легким привкусом чернослива вино так и не было допито - Вольфсгрифф совсем отвык от алкоголя, голова быстро начала кружиться. Во время работы главным его напитком были кофе и энергетики - дело было вовсе не в хваленом "заряде бодрости", просто сложные химические соединения обладали обезвоживающим свойством, что являлось важным условием для "охоты".
Аэропорт Хургады сильно диссонировал с Мюнхенским - тот входил в десятку лучших аэропортов мира и с молчаливым достоинством удерживал бронзу. Это же было больше похоже на заброшенные осколки национал-социалистической архитектуры, полазить в которых ездил Вальтер еще в юности, что впоследствии и определило направление его карьеры. Тот же пустой монументализм, облупившаяся краска и ощущение разрухи. Худые, мрачные арабы гнездились под разного рода ламинированными распечатками с расплывшимися буквами и предлагали такси, сим-карты и прочую дребедень втридорога.
Лишний раз похвалив себя за решение везти чемодан в салоне, Вальтер проходил мимо несчастных пассажиров с предыдущего рейса, которые все еще дожидались свой багаж.
Палящее солнце неожиданно вырвалось из-под козырька аэропорта и ударило прямо в глаза, тут же сделав кожу влажной и заставив рюкзак липнуть к спине. Вальтера запоздало посетила мысль, что в такие поездки еще и стоит брать темные очки.
Не без труда найдя стойку своего туроператора, на которой почему-то было висел баннер другой фирмы, он выяснил, где находится автобус к его отеля и, получив ответ, зашагал по обжигающе-горячему асфальту гигантской парковке к небольшому "фольцу", который, как назло, припарковался в самой дальней части парковки, за которой начиналась настоящая пустыня.
Теперь Вольфгрифф сидел в замызганном салоне микроавтобуса и умирал от жары, прижимаясь щекой к окну и с тоской оглядывал окрестности. Похоже, работы местному спецотделу не занимать - посреди пустыни, словно древние руины высились недостроенные виллы и особняки. Их заносило песком, в них жили птицы и никому не нужны были эти скорбно застывшие горы кирпичей. Самыми впечатляющими были заброшенные и недостроенные отели - пустые громады высились прямо посреди песка, без какой-либо подъездной дорожки, пялились на редкие проезжающие машины пустыми окнами без стекол и больше всего напоминали покинутые ульи и Вальтера передергивало от мысли, что за пчелы могут там обитать.
Сама же пустыня представляла из себя гигантскую свалку - вместе кадров из "Алладина" с бескрайними барханами, миражами и оазисами, взгляду его представал грязно-серый песок, по которому слабый ветер лениво гонял пластиковые бутылки, обрывки полиэтиленовых пакетов, а из-под самого песка виднелись занесенные горки мусора - кто-то специально просто вывозил мусор в пустыню и сбрасывал его сюда. Координатор потихоньку начинал сожалеть о том, что согласился на поездку. Надо было подарить билеты кому-нибудь из коллег или знакомых, а самому рвануть в далекий северный город где-то в западной Сибири, где в последний раз видели Гласманна.
Но вот, из-за мусорных барханов узкой темной полоской проявилось море, а забросы и недострои сменились вполне живыми, населенными отелями, аквапарками и неправдоподобно-зелеными посреди пустыни полями для гольфа.
Перед въездом на территорию отеля располагался блокпост, где лениво дремали в пластиковых креслах солдаты. Когда автобус Вальтера подъехал к шлагбаума, один из солдат флегматично обошел транспорт, безразлично водя металлоискателем по днищу "Фольца". Потом махнул рукой - будто муху отгонял, и шлагбаум скрипуче уполз вверх.
Автобус, будто назло останавливался у каждого отеля, высаживая гостей. Водитель всегда сам доносил чемоданы новоприбывших, рассчитывая на мелкие чаевые и Вальтер уже порывался выйти и дойти до отеля сам, но не знал дороги, а блуждать под палящим солнцем по столь гигантской территории не хотелось. И вот, когда Вольфсгрифф остался в автобусе наедине с водителем, они наконец-то поехали к его отелю. Оказалось, что координатор был единственным, кого нужно было высадить у "Джаз Корая что-то там" - он быстро запутался в этих одинаково-разных названиях и даже не пытался запомнить названия, пытаясь вместо этого удержать в голове маршрут.
Отель располагался в самой глубине охраняемой территории, как и обещано, у линии моря, и когда Вальтер увидел фасад отеля, украшенный фонтанами, павлинов, расхаживающих по газонам, а главное - через прозрачные двери холла, над лазурью бассейна, за полем грибков-зонтиков раскинувшуюся по всему горизонту бескрайнюю синеву моря, Вальтер мысленно поблагодарил старика-Мюллера - тот все же знал, что делает.
Территория отеля казалась необъятной. Было сложно проследить, где заканчивается территория "Джаз Корая..." и начинается вотчина других отелей, на это намекали лишь отличающиеся цвета зонтиков и форма официантов, разносившим отдыхающим у бассейна гостям разноцветные коктейли. Молчаливый и белозубый араб с самой регистрации не давал Вальтеру прикоснуться к собственному чемодану, явно рассчитывая на евро-другой. В принципе, Вальтер был против чаевых, как понятия - эту традицию придумали рестораторы и хотельеры, чтобы не доплачивать своим сотрудникам, вешая вину в низком доходе на гостей заведения и, якобы, снимая с себя ответственность. Но в данном конкретном случае, Вольфсгрифф даже подготовил небольшой органайзер с монетами достоинством в один-два евро - по двум причинам. Первая заключалась в том, что бедным египтянам было не до борьбы с классовым неравенством и сложных экономических взаимоотношений - люди эти жили крайне бедно, и даже такая мелочь, как двадцать-тридцать египетских фунтов могла повлиять на их жизнь. Во-вторых, Вальтер был в отпуске и не желал забивать голову следованием собственным традициям, убеждениям и ритуалам.
Он даже не проверил зеркало во всю стену при входе в просторный, прохладный номер. Не глянул под белый полог, свисающий с кровати, а сразу вышел на балкон номера, спешно скинув кроссовки и стянув пальцами ног носки. Балкон номера на третьем этаже открывал вид на бассейн - большую лазурную неровную кляксу, в которой, радостно попискивая, плескались детишки, за окружавшими бассейн корпусами можно было увидеть другие скопления корпусов, окружавшие свои бассейны. Прямо посреди бассейна располагался бар, словно утопленной под воду, соединенный с сушей двумя мостиками.
Вальтер наконец осознал, что начался его отпуск. Большого труда стоило координатору, буквально помешанному на собственной работе забыть и о Гласманне, и о периодах инкубации, и о зеркальных людях, о тенях, об охотниках на детей, о ночных шатунах, о кровососах, о карманных измерениях, о несчастных в противофазе, о Matka, о сыворотке и обо всем, чем голова Вольфсгриффа была забита последние пятнадцать с лишним лет. Также стоило ненадолго забыть о Марго. В голове сразу пронеслись картинки их последней встречи - как ее стройное тело выгибается, как пот блестит на лопатках и как судорога проходит по ее бедрам, когда она кончает.
Так, хватит - сказал он сам себе. Стоит отпустить мысли и воспоминания, отдаться сиянию лучей уходящего солнца, отдаться солоноватому ветру, отдаться, наконец, этим коротким двум неделям без спасения глупых, неблагодарных, несведущих человечков.
Откровенно говоря, Вальтер не умел отдыхать. Воспитанный в старых армейский традициях, он с молоком матери и затрещинами отца впитал простую истину - "Обращай любую минуту себе на пользу!". Нет работы на службе - займись работой по дому, нет работы по дому- займись работой над собой. Заболел - развивай мозг. Здоров - развивай тело. "Подлатай крышу, почини забор, уберись в доме, наколи дров, делай, двигайся, действуй!" - продолжали звучать в голове указания теперь уже почившего старика-отца, когда-то жестокого домашнего диктатора, утратившего на войне руку по локоть, но не волю. Вальтер был в семье поздним ребенком и отец, могучий и яростный, словно медведь, чувствовал, что силы покидают его, поэтому старался вложить как можно больше той ненависти, злости, желания бороться с жизнью, которые он приобрел еще когда мальчишкой ушел на войну, в своего сына - тогда еще тонконогого и тонкорукого белокурого мальчика с веселым нравом.
Теперь же Вальтер стоял на балконе и курил, оттягивая тот момент, когда ему придется спуститься туда - к обычным людям, которые не заглядывают под кровати перед тем, как лечь спать, и не носят железные кольца с кристалликами соли, чтобы протянуть руку для приветствия.
Наконец, координатор все же решил начать осваиваться - степенно распаковал чемодан, отложив сыворотку и "артефакты" в сторонку - те надлежало убрать в сейф. Достал короткие - такие он не носил с детства - черные шорты, сланцы и гавайскую рубашку, которую купил словно в каком-то трансе перед самой поездкой. Немного поскрипел зубами, тут же себя отругав за это - не хватало еще испортить себе эмаль, когда понял, что действительно не брал с собой солнечные очки. Ладно, придется купить какую-нибудь дрянь втридорога уже здесь.
Проигнорировав ужин - Вальтер не ел на ночь, если только не был на свидании, он сразу отправился в сторону моря. Розоватое в лучах заката море лениво колыхалось в обширной бухте, полизывая пенным языком желтую кромку песка. Сам же пляж был искусственно засажен мягкой газонной травой, и Вольфсгрифф не удержался, и даже начал пробежку босиком по самой кромке моря, лавируя между зонтиками и лежаками, разбивая сильными ступнями слишком близко подбирающиеся волны прилива. Ломка по сыворотке никуда не пропала, но как будто отошла на задний план, придержав на поводке агонию.
Было нечто одновременно необъяснимое и справедливое в том, что плоть Matka, вводимая ли в кровь, употребляемая ли в пищу или используемая самым естественным для нее способом, вызывала такую невероятно сильную, почти мгновенную зависимость. И если оперативники отдела, получавшие совсем микроскопическую дозу, чтобы номинально на время стать "родственниками" ее жутким отпрыскам, могли справиться с зависимостью при помощи других препаратов, психотерапевтов и "артефактов", что, по правде говоря, ничуть не лучше сыворотки, то Вальтер с ужасом представлял, что же творится с теми несчастными "мужьями", что пережили встречу с Matka и теперь горестно завывали, скрытые от мира в застенках психиатрических лечебниц. Лишь немногим "отцам", обладавшим недюжинной силой воли удавалось вернуться к нормальной жизни, но в глазах их всегда читалась какая-то бесконечная и глубокая тоска об утраченном счастье.
Ну вот, Вальтер снова думает о работе! Зря он пренебрегал психологическими тренингами, на которые регулярно приглашали сотрудников отдела, зря отказался пойти с Марго на йогу - это как минимум научило бы его расслабляться. Невпопад, Вальтер вдруг вспомнил, что не брал с собой в отпуск "рвотные" таблетки.
Солнце удивительно быстро и незаметно скатилось за горизонт и на воде, будто по волшебству, пролегла лунная дорожка. Бесконечные звезды южного неба холодно поблескивали в вышине, пока решивший отдохнуть от пробежки Вольфсгрифф завалился на один из лежаков. Кожу на ногах приятно стягивала соль, оставшаяся от морской воды.
К счастью, пачка сигарет не намокла, и, мысленно отругав себя за потакание вредным привычкам, Вольфсгрифф закурил. Вот уже час с лишним он был на пляже совершенно один - с уходом солнца и началом ужина отдыхающие все разошлись по отелям - наслаждаться креветками и "включенными" в стоимость отеля напитками. Если бы можно было посмотреть на пляж сверху, тот был бы похож на очень темное и безлунное ночное небо, закрытое облаками с единственной оранжевой звездой - угольком сигареты координатора. Именно из-за этого мнимого абсолютного одиночества, голос, раздавшийся в тишине, нарушаемой лишь ласковым шумом моря, заставил Вальтера вскочить на ноги, повернуться лицом к потенциальному противнику и приготовиться раскусить ампулу с сывороткой на кольце, замаскированную под кусочек обсидиана.
-Ой, простите, пожалуйста, вовсе не хотела Вас напугать! - сама, напуганно, словно мышонок, пропищала девушка на английском, - Увидела, что кто-то курит, и решила подойти, спросить, не будет ли сигаретки, извините, еще раз.
Вальтер почти незаметно перетек в спокойную человеческую позу, и ответил:
-Все в порядке, я просто задумался и не ожидал здесь никого встретить.
Сам он уже полез в пачку за сигаретой, оглядывая незнакомку - пламенно-рыжие волосы, белый пляжный костюм, нечеловечески зеленые глаза и бледная, как молоко, кожа, покрытая веснушками. Передавая предмет, координатор, словно ненароком, скользнул гладким серебром кольца по пальцам девушки. Раздался звук хрустящего стекла, а девушка тонко вскрикнула, будто от боли.
Мышцы Вальтера напряглись, он уже было собирался вцепиться в ампулу на кольце зубами, как вдруг девушка неловко подогнула ногу, чуть не упала и Вольфсгрифф совершенно автоматически помог ей присесть на лежак. Симулирует слабость, чтобы усыпить бдительность?
-Робанный йод! Какая сволочь разбила здесь бутылку! - закусив губу, девушка рассматривала пятку, пытаясь в темноте разглядеть, куда же именно впился острый осколок. Нос координатора уловил еле заметный аромат меди - пахло настоящей кровью. Из глаз девушки почти синхронно вытекли два тонких ручейка, скатились по веснушчатым щекам и, слившись в единую каплю упали на песок.
Вальтеру показалось, что нужно что-то сделать, и он предложил:
-Посидите здесь, я схожу, поищу бинты и что-то для дезинфекции.
-Нет-нет, не стоит! - замахала руками незнакомка, но в ее глазах читалась мольба о помощи. Похоже, сегодня был не ее день.